Второй шанс аврора Уизли (гет)

Слова Тентона стали сродни удару бомбарды. Оглушенные такой новостью, мы несколько минут тупо пялились на молодого стража порядка, не в силах вымолвить ни единого слова. Наконец, тишину решил нарушить Гарри.

— В Арорате что-то произошло? — спросил он.

— Ну да. Час назад Фадж освободил Терезу Уилсон — ну помните ту тварь, что заговаривала Шелби зубы, пока остальные пудрили вам мозги? Вот она, как оказалась, единственная из всех, кто действительно работает в опеке. По крайней мере, официально.

— А остальные три? — уточнил я.

— Клэр Куимби утверждает, что они не имеют к её ведомству никакого отношения. Врёт, конечно, но хрен докажешь: по документам там всё шито-крыто — сам Мордред не подкопается.

— То есть те ведьмищи пока ещё сидят? — мой вопрос заставил Тентона скривиться, словно от зубной боли.

— В том-то и дело, что нет. Информация эта, как понимаете, служебная… В-общем Шелби сообщил, что этой ночью две из них каким-то образом сделали ноги, а третья — та, которую ты превратил в растение — окочурилась в тюремном лазарете. Ты веришь в такое совпадение?

— Нет. Наверняка их выпустил кто-то из своих.

— Вот и Шелби со Скримджером того же мнения. Сейчас в Аврорате дым коромыслом: после побега Фадж пропесочил старину Руфуса и велел заканчивать «бодягу со шпионами и заняться собственным отделом, в котором твориться Мерлин пойми что». Скримджер сейчас рвёт и мечет, но сделать ничего не может.

— Ясно, — со вздохом произнёс я.- Ну а что насчёт МакКошки? Она-то хоть в кутузке?

— Увы, но нет. Министр освободил и её — видать за компанию.

— Вот же засада, — сквозь зубы процедил Фред.

— И не говори, — согласился Тентон. — Шелби дал мне полчаса, чтобы снять следилки, только вот оставлять вас совсем без прикрытия как-то не хочется.

— А знаешь, что, Боб, давай ты нам их покажешь? — предложил Джордж.

— Мы их осмотрим и выясним, что будет нам полезно, а что можно и вернуть, — добавил Фред.

На том и порешили. Близнецы вместе с аврором отправились шерстить двор, а я с Джинни занялся сбором в дорогу. По зрелому размышлению, Гарри с Гермионой решили остаться в Норе: вероятность того, что их пропустят в регистратуре, была крайне невелика, да и создавать толпу не хотелось. Отведенное время пролетело быстро и суматошно: лишь к моменту, когда мы впятером собрались у камина, я заметил отсутствие Луны и только сейчас сообразил, что не видел её со вчерашнего вечера. Вопрос куда именно она подевалась заставил Джиневру слегка побледнеть.

— Она спит, — чуть слышно произнесла сестра, опустив глаза. — Вчера она долго не могла уснуть, поэтому я накапала ей в чай Морфея... только похоже переборщила с дозировкой... Не знаю как так вообще вышло... Я такая криворукая, такая криворукая...

— Не расстраивайся, Джинни, — утешила сестрёнку Герми. — С Луной всё будет хорошо. Мы с Гарри присмотрим за ней.

— Так, народ, мы ещё долго будем трепаться? — спросил Боб, пресекая дальнейший разговор. — Мы и так задержались сверх меры. Пойдём уже!

Я вздохнул, но промолчал, хотя ощущение того, что Джин явно темнит прочно засело в моей голове. Напомнив Гермионе и Гарри заблокировать камин, близнецы первыми исчезли в магической вспышке, следом за ними в волшебное пламя шагнула Джинни, а после неё уже мы с Бобом. Тентона сразу унесло в сторону Аврората, ну а я после недолгого полёта очутился возле пропускного пункта больницы. Нам повезло: благодаря связям Фреда и Джорджа, имевшимся среди здешней обслуги, сидевшая на входе молоденькая блондинка пропустила нас четверых без вопросов, закрыв глаза на явное превышение одномоментного количества посетителей. Более того, подозвав старшего из близнецов, девушка шепнула ему нечто такое, отчего брат досадливо скривился. Как оказалось, мы были не первыми, кто сегодня заявился к маме — уже больше получаса назад в палате на пятом этаже засела крайне неприятная старуха, имеющая привычку выносить мозги всем и каждому. Намёк на Мюриэль Прюэтт оказался более чем прозрачным, и когда до нашего слуха донёсся знакомый визгливо-кудахтающий голос, то он ни для кого не стал неприятным сюрпризом.

— Знаю я тебя: сейчас пыхтишь-пыхтишь, а через неделю-другую остынешь да простишь.

— Ну тетя сколько раз ещё тебе повторять: этого не будет. Между нами всё кончено.

— Кончено? Как же! Я тебя как облупленную знаю: в тот раз ты тоже говорила, что его лишь переночевать пустила. А он, не будь дурак, пузо-то тебе и надул, что не сковырнёшь захребетника. Что, неправда скажешь?

— Не нужно об этом напоминать…

— Нужно, Молли, нужно! Ты в тот раз всё на самотёк пустила, спиногрызов неблагодарных наплодила, а они…, — на этих словах Мюриэль Прюэтт, увидев вошедших нас, запнулась, но почти сразу сменила пластинку.

— Вот явились — не запылились, — с ядовитой усмешкой произнесла она. — Вас только за смертью посылать, а о мамке страждущей вы и слыхом не слыхивали.

— Неправда! — сразу же взвилась Джинни. — Мы хотели прийти, но нам…

— Да ты ещё и огрызаешься?! — рыкнула старуха, заставив сестрёнку попятиться. — Распустила ты их, Молли, совсем распустила. Ну да ничего: у меня они…

— Хватит тетя, — слабым, но твёрдым голосом произнесла мама. — Я услышала тебя. Теперь мне надо поговорить с детьми. Наедине.

— Но я...

— Ты же сама говорила, что у тебя сегодня назначено к целителю. Не стоит заставлять ждать занятого человека.

Мюриэль Прюэтт покинула палату с явной неохотой. Шаркающей походкой идя мимо нас, мамина тётка одарила всех вокруг таким плотоядным взглядом, что у меня невольно возникло ощущение будто под личиной столетней старухи здесь побывал вампир, вдоволь насосавшийся кровушки и желающий продолжения банкета. Напрасные мечты: выражение лиц близнецов лучше любых слов говорило о большом обломе, коей ждёт «любезную тетушку» в самое ближайшее время. Едва Мюриэль Прюэтт скрылась из виду, Джинни сразу же кинулась к маме.

— Это всё неправда, — со слезами пролепетала сестрёнка. — Мы не забыли тебя!

— Я знаю, милая, я знаю, — со слабой улыбкой ответила мама, погладив Джин по голове. — Мистер Шелби из Аврората был у меня вчера и всё рассказал.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Со мной всё будет хорошо. Хотела бы я вернуться домой, да целители не пускают. Говорят, отлежаться мне надобно самое малое неделю, лекарства здешние попить. Ну да хватит обо мне. Вы-то как живете?

Наш совместный рассказ о случившемся за последние два дня вышел несколько сумбурным, но увлекательным. Известие о том, как я с помощью Луны дал отпор троим зарвавшимся ведьмам вызвало у мамы настоящее восхищение. Со слов Джинни можно было подумать, будто в Норе свершился подвиг, достойный пера барда Бидля — настолько ярко оказалась описана та стычка. Правда при этом сестрёнка утаила известие об удачном побеге хрычовок и правильно сделала: даже боюсь представить, чтобы случилось, узнай Молли Уизли такую новость. Может статься, у неё стало бы плохо с сердцем, с коим за последний год начались изрядные проблемы, а возможно мама, наплевав на мнение целителей, самолично ринулась бы искать тварей, угрожавших её детям, окончательно угробив себя. В любом случае, решив, что ни к чему хорошему такое знание не приведёт, мы обошли сей момент стороной. Зато о раскрывшихся сестринских кулинарных талантах близнецы молчать не стали. Известие о восхитительном пастушьем пироге, высказанное Тентоном, оказалось раздуто Фредом и Джорджем до небывалых высот, вызвав у Джин смущение, а у мамы — слезу умиления. Когда же речь зашла об отличном самочувствии пробудившейся Гермионы, то могло показаться, будто с материнской души свалился камень весом в сотню стоунов, а вот слова насчёт Луны заставили Молли Уизли сокрушенно вздохнуть. Лишь клятвенные заверения Джинни, что с нашей чудачкой всё будет в порядке, слегка успокоили маму, правда ненадолго. Едва мы замолкли, мама начала говорить и давалось ей это очень тяжело…

— Вы у меня молодцы: живете дружно, держитесь друг друга. Но без помощи тети Мюриэль вам не обойтись.

— Но почему?! — с обидой выкрикнула Джинни, отчего мы трое шикнули на сестру, давая маме возможность продолжить разговор.

— Те ведьмы работают на Клэр Куимби. Однажды эта женщина уже пыталась причинить зло нашей семье...

— Я знаю, — кивнула головой Джин. — Она хотела отобрать Чарли и Перси.

— Откуда тебе это известно? — удивленно спросила мама.

— Это благодаря Гермионе, — ляпнула сестра, прежде чем мы успели её осадить. — Она отправила сову своим знакомым юристам и в тот же вечер нам пришёл ответ. Там было столько гадостей про тебя, что я не поверила ни одному слову. Ни одному!

— Вот значит как… — мама глубоко вздохнула и, посмотрев на меня, грустно улыбнулась. — Какая пробивная у тебя супруга, сынок. Впрочем, рано или поздно эта история всё равно бы вышла наружу… Тогда о чём вы подумали, читая эти бумаги?

— Что между тобой и Клэр Куимби пробежал целый табун книзлов, — первым ответил я. — Она целых три года вела за Норой тотальную слежку. Я слышал от Тентона истории, как ведьмы из её отдела отбирали детей и отдавали их за деньги разным богатеям якобы в опеку. Но здесь явно не тот случай. Не стали бы они шпионить столь долго и столь сильно тратиться: при таком раскладе их расходы просто не окупятся. Значит дело в чём-то личном.

— Ты прав, — после некоторого молчания произнесла мама. — Правду говорят люди: порой от дружбы до ненависти всего один шаг… Когда-то давно мы с Клэр были очень близкими подругами…

— Как я с Луной? — спросила Джин.

— Как ты с Луной. Но потом… потом мы обе влюбились в… одного мальчика.

— В папу? — вопрос заданный Джинни заставил маму замолкнуть на полуслове: прошло нескольку томительно-долгих секунд, прежде чем она кивнула.

— В папу. В итоге он поклялся мне в вечной любви, и нашей с Клэр дружбе пришёл конец. Я думала, что со временем она остынет и образумиться, но, как видно, не судьба. Мне её даже жалко.

— Но почему? — искренне удивился Фред. — Она ведь причинила тебе столько зла!

— Эх, сынок, больше всего зла она причинила самой себе. Всю свою жизнь Клэр потратила на месть, оставшись одна-одинёшенька. У неё ведь нет ни дома, ни семьи, ни друзей. И даже если её месть свершиться, то это не принесёт ей радости. Уж поверь мне, я-то её знаю с детства.

— Ну этого-то ей не видать, как своих ушей, — со злостью заметил младший из близнецов. — Теперь-то нас на мякине не поймаешь, и ведьмищ в Норе ждёт горячий приём.

— Даже не думай так поступать, Джордж, — испуганно произнесла мама. — Не хватало, чтобы тебя или кого-то ещё отправили в Азкабан. Да и не нужно этого. Пока тетя Мюриэль будет в Норе, никто не посмеет к вам подойти. Вчера я подписала договор о временной опеке…

— Что еще за договор? — испуганно спросил я: аврорская чуйка подсказывала: «драгоценная тетушка» вполне могла, воспользовавшись маминым состоянием, подсунуть ей какую-нибудь юридическую пакость. — Он сейчас у тебя? Можно на него глянуть?

— Кажется, я отдала его тёте, — после некоторого раздумья неуверенным тоном ответила мама, однако уже в следующий момент её голос стал нарочито-бодрым. — Впрочем, не понимаю, зачем тебе понадобились эти бумажки, сынок. Они — просто формальность для вашей защиты. Пока я остаюсь в больнице, тётя станет нести за вас ответственность...

— Вот же дерьмо, — сквозь зубы процедил я: оказывается, положение куда хуже, чем полагалось изначально.

— Следи за языком, Рональд Биллиус, — строго осадила меня Молли Уизли и, чуть смягчившись, добавила. — Это совсем ненадолго. Скоро вы отправитесь в Хогвартс и там вас никто уже не достанет. А на каникулах я встречу вас в Норе. Умоляю, потерпите эти несколько дней.

— Ладно, мы сделаем это, — после краткого раздумья сказал Фред.

— Мы готовы потерпеть, ради нашего же блага, — с показным смирением добавил его младший собрат, вот только холодный взгляд близнецов лучше любых слов говорил, что ничего хорошего старую каргу в нашем доме не ждёт. Только мама не раскусила обман.

— Вот и отлично, — прошептала она, прикрыв глаза. — Тогда я могу быть спокойна. Тетя Мюриэль никому не даст вас в обиду.

— Потому что будет обижать нас сама, — язвительно ввернул я, но мама сделала вид, будто не услышала последнюю фразу, а вот следующий вопрос Джинни заставил её напрячься.

— А что теперь будет с папой? — тихо спросила сестрёнка. — Вы помиритесь? Ты простишь его?

— Эх, дочка-дочка, твоему отцу моё прощение без надобности, — сокрушенно покачав головой, ответила мама. — Он уже давно сделал свой выбор…

— Ты имеешь ввиду то, что он спутался с той лахудрой и её дочуркой? А вдруг она его просто приворожила? — последнюю фразу Джин произнесла с какой-то затаённой надеждой. — А если я найду способ сделать отворот? Или вдруг они обе провалятся к Мордреду? Тогда ты простишь папу?

— Эх, доченька, дело не только в той женщине...

— А в чём же тогда?!

Тяжело вздохнув, мама закрыла глаза и опустила голову на подушку. Готов поставить галеон против кната, что она пыталась сформулировать ответ, который причинил бы нам всем поменьше боли, но сделать ей это так и не дали. Лёгкое покашливание за нашими спинами заставило Джинни, меня и близнецов обернуться. Как оказалось всё это время за нами стояла молоденькая целительница-стажерка с тележкой, на которой лежали различные медицинские инструменты. Намёк на то, что наш визит окончен и настало время процедур, а после них — медикаментозного сна — вышел более чем прозрачным, и мы, пожелав маме скорейшего выздоровления, тихо вышли в коридор. Там расстроенная Джиневра нас покинула, заявив о желании навестить отца Артура Уизли. Не сказать, чтобы это меня обрадовало, но после краткого раздумья я не стал ей мешать. Всё равно Джинни это бы не удержало — слишком уж сильно сестрёнка была привязана к плешивому кобелю. Не стали возражать и близнецы. Дождавшись, когда Джин уйдёт, Фред с Джорджем хотели было направиться к своим знакомцам из здешней обслуги, но я задержал их.

— Ребята, есть дело, — мой голос звучал еле слышно. — Кровь из носу, но мне нужна та бумага.

— О чем ты вообще, брат? — с некоторой тревогой спросил Фред.

— Об опеке. Печенкой чую: документ с явным подвохом. «Драгоценная тетушка» замыслила какую-то шкоду и, если мы не узнаем её планов, то у нас будут крупные проблемы.

— По-моему, братишка, у тебя взыграла паранойя, — со вздохом произнёс Джордж.

— Не спорю, — согласно кивнул я. — Но лучше перебдеть, чем недобдеть.

— Что же ты предлагаешь?

— Пока старая карга ходит по целителям, надо покопаться в её кошельке. Наверняка документ там.

— Х-м, интересно, — пробормотал старший из близнецов. — Наш будущий аврор толкает нас на преступный путь. Что скажешь, братец Фордж?

— Скажу, что я в деле, братец Дред. Самому любопытно, куда именно заведет нас чутьё братца Ронни.

На этом мы и распрощались. Едва Фред с Джорджем скрылись из виду, как я уселся на ближайшую скамью и, постаравшись отрешиться от захлёстывающих эмоций, начал осмыслять разговор с мамой. Итак, чего же мы имеем? Во-первых, Мюриэль Прюэтт, дорвавшуюся до власти. Неизвестно, какую именно бумаженцию подсунула «дорогая тетя любимой племяннице»: даже если прав Джордж и у меня в очередной раз разыгралась профессиональная паранойя, документ всё равно необходимо изучить, а с нашей незваной опекуншей — хорошенько поболтать по душам. Зачем? Хотя бы ради того, чтобы установить границы, соблюдая которые старая карга останется целой. В крайнем случае ей можно позволить чесать свой острый язычок об Лонгботтома, дабы Пухляку жизнь в Норе мёдом не казалась.

Вторым моментом, зацепившим моё внимание, стали слова о причинах вражды с Клэр Куимби. Джинни без вопросов купилась на байку о двух подругах, не поделивших одного Артура Уизли, однако в данной ситуации остаётся признать, что мама нам солгала. Речь явно шла вовсе не о папаше, и, похоже, я знаю, кем был тот «мальчик». Сайман Диггори — золотой ловец Хафлпаффа, погибший во цвете лет. Именно его Хогвартс показал мне в сцене костюмированного бала и именно на него Молли Тогда-ещё-Прюэтт смотрела влюбленными глазами. Могла ли в него втюриться ещё и Клэр Куимби? Да. Готов даже поставить галеон против кната: красавчик-барсук разбил не одно девичье сердце. Не удивлюсь, если и его гибель оказалась подстроенной кем-то из тех брошенок или парнем, коего отвергли ради смазливого спортсмена. Впрочем, может статься, что все эти предположения не стоят ломанного сикля. Куда важнее сейчас причина, из-за которой мама скрыла от нас правду, и заключалась она в Джинни. Для обожавшей обоих родителей сестры информация о мамином школьном романе стала бы шоком: романтчная Джиневра до сих пор свято верила в единственную любовь с первого взгляда до гробовой доски, из-за чего любой ценой старалась спасти брак папы и мамы.

И это является третьим моментом, вызывающем тревогу. Джинни явно задумала что-то недоброе: с самого утра она вела себя странно — все эти вопросы о приворотах-отворотах, старательное отведение взгляда… Погодите, а ведь она пыталась втянуть в свой замысел и Луну! Наверняка, наша чудачка попыталась убедить Джин не совершать глупостей, но потерпела неудачу и была таким-вот образом "выведена из игры". Что же ты натворила, Джин?! Что же ты такого замыслила? Неужто ты сумела раздобыть отворотное зелье и сейчас пытаешься напоить им папашу? Нет, здесь явно что-то другое. Вот только что? Стоп! Она-ведь упомянула Мордреда и Фрайни с Софи, которые должны к нему отправиться. Выходит, Джинни решила отравить их обеих… Этого нельзя допустить!

Вскочив со скамьи, я было ринулся вперёд, но почти сразу же застыл на месте: где именно лежат папашина подстилка и её прижиток у меня не имелось ни малейшего представления. Так, спокойствие, Рональд Уизли, только спокойствие. Девчонка наверняка в детском отделении, а вот мамаша… К Мордреду её! Аврорская чуйка подсказывала: сестрёнка зайдёт в первую очередь к Софи. Последняя мысль придала мне ускорения, и я стремглав побежал по больничным коридорам. В голове пульсировала одна мысль «надо успеть, пока не случилось непоправимое». Не разбирая дороги, сталкиваясь с пациентами и здешнем персоналом, получая в собственный адрес порции брани, я буквально влетел на четвёртый этаж и принялся заглядывать в палаты. Первая, вторая, третья… возле пятой двери мне наконец улыбнулась удача. Заглянув в проём, я хотел было вбежать внутрь и остановить сестру, однако увиденное повергло меня в шок. Окруженные полупрозрачным магическим пологом, Джинни и Софи просто мирно беседовали. Внебрачная дочь отца Артура Уизли больше всего походила на увядающий цветок, всё еще цепляющийся за жизнь: с момента нашей последней встречи девчушка осунулась, цвет лица стал землистым, невооруженным взглядом было видно, что самостоятельное дыхание даётся ей с трудом. Бросив взгляд на изголовье кровати, я заметил листок с диагнозом, от взгляда на который внутри меня всё похолодело. Трещины в ребрах, внутреннее кровотечение, ушиб позвоночника, подозрение на сотрясение мозга — неужто это дело моих рук? Но ведь я тогда просто защищался! И бил далеко не в полную силу…

— А ей в полную и не нужно, — прозвучал смутно знакомый голос с марокканским выговором.

Я резко обернулся, но за спиной никого не было. Меж тем голос зазвучал вновь.

— Но тебе и этого показалось мало: ты наговорил ей такого, отчего девочка каждую ночь мучается кошмарами. Ну что ты рад этому?!

От речи всезнающего невидимки меня охватил жгучий стыд. Те слова о слова о продаже хмырям... Не надо их было произносить. Зачем вообще я так поступил?! Ведь знал же, знал, что будет нечто подобное, а всё равно сделал. Как же теперь быть? Кем бы ни был её папаша, малышка не должна страдать! Что же делать... что же делать... Эврика! Кровь феникса — дар Фоукса, спасший Гермиону! Если перелить Софи мою кровь, то она наверняка поправиться.

— Стой, безумный мальчишка! — от яростного вопля невидимки мир перед глазами вздрогнул и лишь Джинни с Софи ничего не услышав, продолжили как ни в чём не бывало тихо разговаривать.

— Но ей же надо помочь! — выкрикнул я.

— Отрыжка шайтана! Ты хочешь убить её и себя?!

— Я хочу ей помочь! Кровь феникса...

— ВОН!

От вспышки боли я схватился за голову и рухнул на пол. Тело, словно сорванный ветром лист, закружилось и понеслось куда-то вдаль, а несколько секунд спустя сознание окончательно померкло. Когда же я наконец смог открыть глаза, то обнаружил себя на первом этаже сидящем на скамейке возле регистратуры. Мимо меня, как ни в чём ни бывало, сновали пациенты с целителями и никто из них не обращал ни малейшего внимание на возникшего из ниоткуда рыжеволосого паренька двенадцати лет, смотрящего вдаль рассеянным взглядом. Прошло минут десять, прежде чем мне удалось-таки сосредоточиться, подняться и сделать несколько шагов в сторону лестницы на второй этаж, вот только потом началось то, что маглы назвали бы чертовщиной. Когда до перил осталось всего ничего, голова вновь закружилась, ноги подкосились, я полетел вниз... и вновь очнулся на скамейке возле регистратуры. Такой поворот событий вызвал во мне прилив злости. Мысленно досчитав до десяти, я снова двинулся вперёд, однако итог оказался прежним: тело Рональда Уизли в очередной раз очутилось у регистратуры. После такого облома злость превратилась в настоящее бешенство: теперь добраться до цели стало просто делом чести. Мысленно поминая Мордреда, Моргану и прочих нечистых тварей — язык почему-то отказывался подчиняться, я в третий раз двинулся в путь. Сотворённые невербально бодрящие чары помогли разогнать слабость, однако зловредный невидимка вновь устроил каверзу. После нескольких шагов по лестничному пролёту ступеньки превратились в крутую горку, и я покатился вниз, но не упал. Две пары крепких рук успели подхватить мою тушку до того как она приложилась затылком об пол.

— Да-с, коллега, похоже тут тяжелый случай, — раздался знакомый голос, немного искаженный заклятьем помех. — У пациента Vertigo⁽¹⁾ в тяжелой форме. Как будем действовать?

— Думаю, здесь стоит применить Butyrum cervisia⁽²⁾ пинт эдак пять, а лучше десять, — ответил второй.

— А не станет ли наш пациент от этого кружиться ещё больше?

— О нет, наше лекарство предаст этому несчастному вращение в правильном направлении...

— Фред? Джордж? — проговорил я, в первый момент удивившись вернувшемуся голосу. — Что вы тут делаете? И зачем весь этот маскарад?

Близнецы засмеялись. Сторонний человек сейчас вряд ли опознал бы в облаченных в мантии стажеров двоих жуков, являвшихся моими старшими братьями. Стоит отметить и ещё пару деталей, позволивших скрыть тайну их личностей. Рыжие волосы, характерные для нашей семьи, оказались спрятаны под круглыми шапочками, а ехидные рожи — за медицинскими масками, на которые к тому же были наложены чары, искажающие тембр голоса. Тем не менее, аврорское чутьё подсказало, кто именно скрывается под данной личиной. Правда остался вопрос, а зачем вообще Фреду с Джорджем понадобилось такое представление.

— Мы с братцем Дредом тут посовещались и решили, что просто залезть в кошель нашей драгоценной тетушки — занятие слишком скучное...

— ... поэтому, мы с братцем Форджем решили чуток поразвлечься.

— Прошу любить и жаловать — стажеры Фелпсы в действии, — сказал Джордж, дурашливо кланяясь.

— И что: всё прошло как по маслу? — немного ошарашенно спросил я. — Вас никто не спалил?

— Да кто нас может спалить? — усмехнулся Фред.

— Ну... целитель к примеру, — моё предположение вызвало у близнецов взрыв хохота.

— Да Фрэнк Чивли стал бы последним, кто вздумал нам мешать, — отсмеявшись произнёс Джордж.

— Мюриэль Прюэтт у него уже в печенках сидит, так что за лишние полчаса спокойствия он нам даже благодарен.

— А сама старая швабра? Она ничего не заподозрила?

— Можешь быть спокоен, Ронни, всё тип-топ. Сейчас "драгоценная тетушка" переваривает нашу лекцию.

— Даже знать не хочу, чего вы ей там наговорили, — нарочито-серьёзно буркнул я. — Небось белиберду какую.

— За кого ты нас принимаешь, брат, — в тон мне ответил старший из близнецов. — Наша лекция была сугубо научной...

И Фред с Джорджем поведали как им удалось облапошить старуху с помощью карамбурума. Вы можете спросить, а что это за хрень такая вообще? Это средство от головы, tremor hangover⁽³⁾, la bocca del ora⁽⁴⁾, loco obliqui ⁽⁵⁾ и всего такого прочего, обильно встречающегося в жизни пожилой любительницы заложить за воротник. Купить сей чудо-бальзам можно было в аптеке Элдриджа — старого недруга близнецов — причём если зайти туда 31 сентября, то скидка составит аж 90 процентов. Естественно, данная информация преподносилась "стажёрами Фелпсами" с самым серьёзным видом, от которого Мюриэль Прюэтт просто развесила уши, а прячущийся за ширмой целитель Чивли едва не подавился от дикого ржача. Думаю, ни у кого из вас не возникнет вопроса, отчего "драгоценная тетушка" непременно возжелала приобрести рецепт столь эффективного лекарства от "профессиональной болезни". Видя сколь удачно идёт дело, близнецы сделали свой следующий ход: оказывается, что подписанная ими заветная бумажка уже находится в кошеле забывчивой пациентки. Та просто положила рецепт и под действием Oblivio Senex⁽⁶⁾ просто запамятовала об этом. В качестве доказательства ребята предложили раскрыть кошелёк и продемонстрировать его содержимое, что сбитая с толку старуха и сделала. В результате на белый свет оказалась извлечена целая гора барахла, назначение большей части которой не смогла объяснить даже сама хозяйка этого "богатства", однако злосчастный договор опеки отыскался довольно быстро. Прикарманив нужную бумагу, Фред с Джорджем подложили на видное место "рецепт" — очередную шутку собственного производства — и быстренько свернули спектакль.

Глядя на добытый братьями трофей, я пребывал в некотором смятении. С одной стороны длиннющий свиток не содержал в себе ничего кроме множества пунктов с перечислениями прав и обязанностей опекуна, однако аврорское чутьё говорило, что здесь есть и второе дно. Вот только где оно скрыто? Даже внимательно перечитав бумагу, мне так и не удалось найти ответа на сей вопрос. Каждый раз вчитываясь в составленный канцелярским языком текст, я словно бы терял нить, отчего приходилось начинать всё с начала. Близнецы, видя мои бесплодные потуги, лишь посмеивались над "слегка двинутым младшим братцем", чем лишь подстёгивали мою злость. Трудно представить, сколь долго продолжался бы мозговой штурм, не случись появления Джинни.

— Ой, а почему вы так вырядились? — заметив нас, спросила она.

— Да мы тут на один квест записались, — первым ответил Джордж.

— Нужно было найти зачарованный свиток и расшифровать его, — добавил Фред.

— И как успехи?

— Свиток мы отыскали, но найти ключ не удаётся, — со вздохом пробормотал я. — Пытаюсь прочесть, но меня что-то всё время отвлекает.

— Значит тут наложены отвлекающие чары, — пожав плечами, сказала Джин. — Их нужно просто снять. Дай мне сюда свиток. Finite Incantatem.

От совершённого беспалочкового волшебства трофейный свиток начал быстро скукоживаться. За несколько секунд объёмный договор превратился в небольшой листок размером не сильно больше ладони. Единственное, что сохранилось в нём от прежнего документа, стала заверенная магией мамина подпись, а вот остальное... Думаю, за получение такой-вот писульки Перси без зазрения совести заложил бы свою душонку Моргане. Эмансипация — сладкое слово, из-за которого наш карьерист готов был полгода назад смешать родителей с дерьмом — досталась близнецам, Джинни и мне, хотя никто из нас даже в мыслях не желал подобного. Теперь же мы четверо освобождались от материнской опеки, становясь в силу возраста вроде как сиротами и лакомым куском для опеки. Почему "вроде как"? Да потому, что бумажка сия, пусть и заверенная магией, годилась лишь для вытирания "мадам Сижу". Даже самый скудоумный юрист без труда сможет аннулировать подобный "документ", указав, к примеру, на наложенные маскировочные чары, следы коих легко определит любой мало-мальски грамотный судебный эксперт. Какой в итоге из этого напрашивается вывод? Самый очевидный — Мюриэль Прюэтт, за организацию подобной аферы, заработала себе путёвку в солнечный Азкабан и старой дряни очень повезёт, если излишне жалостливый судья ограничит её пребывание на "морском курорте" всего одним годом.

Тогда почему она решилась действовать столь топорно? На что рассчитывала? Можно конечно предположить — на авось. Долгие годы мама безоговорочно доверяла своей тёте, а дети Уизли вообще не должны были увидеть подписанного договора, однако это не объясняет, почему всё оказалось составлено настолько тяп-ляп. Неужели Мюриэль Прюэтт — эта склочница-выпивоха — оказалась вдобавок ко всему ещё и набитой дурой? Или нашёлся некто, смогший убедить её влезть в рискованную игру, причём этот "некто" являлся тем, кому "драгоценная тётушка" абсолютно доверяла. Остаётся лишь выяснить, кому понадобилось затеять столь непонятную интригу и чего он добивается? Думаю, что ответы мы получим дома, расспросив "драгоценную тётеньку" по-нашему — по-аврорски, однако всё это будет потом. Сейчас же нам оставалось лишь сохранять спокойствие да ждать появления непрошеной опекунши.

А задачка сия оказалась далеко не из лёгких: если близнецы быстро разобрались в ситуации, то утихомирить Джинни получилось с огромным трудом. Сестра рвалась сей же час порвать Мюриэль Прюэтт в лоскуты — насилу Фреду, Джорджу и мне удалось утихомирить нашу воительницу. Лишь после долгих и терпеливых объяснений сложившейся ситуации Джиневра чуток остыла, в итоге согласившись изображать пай-девочку. После этого мы вчетвером уселись на скамейку и стали ждать.

Нам повезло. "Драгоценная тетушка" показалась на лестничной площадки где-то спустя десять минут. Судя по нетвердой походке, Мюриэль Прюэтт успела хлебнуть своего "лекарства", отчего взгляд старухи стал чуток осоловевшим.

— Ну чего расселись, захребетники?! — слегка заплетающимся языком спросила она. — Смерти моей хотите? А ну живо пошли, олухи!

— Идём-идем, тётя, — синхронно произнесли близнецы, беря старуху под руки.

В тоже время я положил руку на плечо Джинни, шепотом прося сестру держать себя в руках. А дело то оказалось весьма непростым. Всю дорогу до каминов мамина тётка так ругала нас "сквозь зубы", что её не услышал разве только совсем глухой. Хуже того, несколько раз старая карга цеплялась к проходящим мимо волшебникам, стараясь поведать свою печальную историю о неблагодарных сосунках, свалившихся на её седую голову — насилу тем несчастным удавалось отвязаться от столетнего "репья". Наконец, когда я уже решил плюнуть на свой изначальный план и приложить Мюриэль Прюэтт чем-нибудь тяжелым, мы оказались у цели. Покрепче ухватив старуху, Фред с Джорджем швырнули в зеленый огонь горсть дымолётного пороха, исчезая в магической вспышке вместе с брыкающимся трофеем, а немного погодя, произнеся заветное слово "Нора", в камин шагнули уже мы с Джинни. Спустя пару ударов сердца вся наша компания очутилась на полу родной гостиной.

Едва встав на ноги, Джиневра сразу же заблокировала сеть, отрезая непрошеной опекунше путь к отступлению. Обеспокоенная рассерженным видом сестры Гермиона раскрыла было рот очевидно намереваюсь расспросить о случившемся, однако я, приложив палец к губам, дал понять, что разъяснения будут потом. Друг и любимая не стали спорить: взяв у меня добытый близнецами "документ", они молча принялись изучать бумагу. Тем временем, близнецы, без всякой вежливости швырнув старую каргу на диван, скороговоркой наложили на комнату заглушающие чары. После чего наступило время серьёзного разговора.

— Ну-с, дорогая тётушка, — язвительно произнёс Фред. — А теперь поговорим как взрослые люди.

— Да о чём ты мелешь, мальчишка?! — вскрикнула старуха.

— О твоём так называемом договоре опеки...

— ...ты злоупотребила доверием мамы, но нас тебе облапошить не удастся. С нами такие фокусы не пройдут, — ядовитым тоном добавил Джордж.

— Эх ты говнюк малолетний, — взвизгнула карга, всё еще не понимая своё незавидное положение. — Да за такие слова я как опекун могу...

— Ничего ты нам не сделаешь, — с угрозой произнесла Джинни. — Ты никакой не опекун — ты просто обманщица.

Плюх! От нанесенной пощечины щека Джиневры покраснела. Фред, Джордж, Гарри и я двинулись к старой мымре, намереваясь пересчитать ей рёбра, однако нашего вмешательства не потребовалось. Хорошо поставленным апперкотом сестра отправила Мюриэль Прюэтт в краткий полёт до ближайшего дивана. Взвыв от боли, столетняя карга замотала головой, будто бы пытаясь отогнать кошмар, вот только никто из нас исчезать не собирался.

— У-у-у... шволочь мелкая, — держась за челюсть, простонала старуха. — Я тебя в Ашкабан отправлю-ю-ю.

— Единственная, кому там самое место — это ты, — с презрением ответила Джиневра.

— А ведь сестра не шутит. Подделка министерского документа, мошеннический сговор в составе преступной группы, оставление несовершеннолетних лиц в опасности, — загибая пальцы, начал перечислять я. — Знаешь, насколько всё это потянет? Самое малое — на пять лет.

— Нет-нет-нет, — замотав головой словно болванчик, затряслась Мюриэль Прюэтт.

— Нет? — от моей усмешки старуха вздрогнула. — Скорее всего ты права. Больше года ты там не протянешь. Дементоры, знаешь ли, те ещё лапочки. В их обществе ты станешь отменным блюдом.

С этими словами я легонько провёл рукой по щеке Мюрриэль Прюэтт, одновременно с этим направляя старой карге образы стражей Азкабана. Пускай мамина тётка не была сквибом, но и на неё ментальная атака оказала воздействие. Непрошеную опекуншу буквально передёрнуло, она завыла дурняком, схватилась за сердце, но бодрящие чары близнецов не дали ей свалиться в беспамятство.

— Эх, Ронни-Ронни, ну зачем ты так пугаешь нашу гостью? — ласковым голосом пожурил меня Фред.

— Вполне может статься, что дорогая тётенька и не виновата вовсе, — столь же мирным тоном добавил Джордж. — Её-ведь просто втянули в эту неприглядную историю, не так ли?

— Так-так, — закивав башкой, пролепетала старуха. — Меня подставили... на меня надавили... я сама ни за что бы не стала...

— Ну видишь, Ронни, а ты всё Азкабан-Азкабан — совсем застращал бедняжку, — лицо старшего из близнецов прямо-таки источало укоризну, заставив меня мысленно аплодировать братьям.

Классическая тактика злого и доброго аврора принесла свои плоды. Ещё недавно надменная, теперь Мюриэль Прюэтт была готова расколоться и сдать подельников лишь бы избежать встречи с дементорами. И ведь как же быстро она слилась — даже шантрапа на допросах первое время пытается казаться эдакими стойкими оловянными солдатиками. А тут что? Совсем небольшой нажим и столетняя карга жидко обгадилась. Ну да ладно — не нам жаловаться на лёгкость задачи: теперь самое время выводить на чистую воду кукловода, стоящего за "драгоценной тётушкой".

— Только чтобы тебя защитить нам нужно знать, кто именно тебе угрожал. Ты же скажешь, кто этот нехороший человек? — вопрос заданный Джорджем привёл старуху в ступор: несколько минут Мюриэль Прюэтт беззвучно раскрывала, смотря на нас бессмысленным взглядом.

— Я... я не помню, — наконец тихо произнесла она, заставив меня выругаться.

М-м-да, а я ещё говорил о лёгкости задачи — зря похоже. Старуха включила режим забывчивой дурочки, надеясь на то, что мы купимся на сей дешёвый трюк. Напрасно. Для восстановления памяти теперь придётся применить шоковое заклятье, точнее её облегченную форму — полноценного воздействия столетняя карга могла просто не выдержать.

— А-а-а!! — визг Мюрриэль Прюэтт был таким, словно её заживо жгли.

— Ну как — вспомнила или ещё повторить?

— Умоляю — не надо, — мамина тетка отчаянно замотала головой. — Я не могу вспомнить — всё словно в тумане.

— Возможно ей стёрли память, — произнёс доселе молчавший Гарри.

— Но зачем? — удивилась Джинни. — И чтобы она нам сделала, будучи беспамятной?

— Хм, могу предположить, что её беспамятность — временная, — задумчиво пробормотала Герми. — В книгах были описаны случаи, когда в земли вражеских кланов засылались сквибы или слабые волшебники в качестве якобы перебежчиков. Таких шпионов невозможно было разоблачить с помощью большинства заклинаний либо зелий. Некоторое время они жили тихо-мирно, пока не происходило определенное событие заставлявшее их вспомнить, ради чего они пришли к врагам.

— И что же это за событие? — спросила сестра.

— Чаще всего праздник: свадьба или встреча высокого гостя. В нашем случае таким событием может быть всё, что угодно — от мытья посуды до вечернего чаепития.

— М-да, невеселая перспективка вырисовывается, — со вздохом протянул я. — Что же мы будем делать?

— Я могу попробовать просмотреть их, — ответил Гарри. — Может статься, их затёрли не слишком хорошо. Legilemne!

Палочка бывшего Поттера коснулась виска старухи. Некоторое время ничего не происходило, затем возле корней волос Мюриэль Прюэтт возникли серебряные нити потянувшиеся к руке друга, однако секунду спустя они растворились в воздухе. Слегка раздосадованный Гарри повторил попытку, но и в этот раз его постигла неудача: волоски воспоминаний не желали выходить на свет. Третья попытка также обернулась крахом.

— Не получается, — с досадой признался Гарри. — Слишком хорошо сработано — не могу их зацепить.

— Но как тогда быть? — с тревогой спросила Джиневра. — Должен же существовать способ их вытащить!

— Ну... есть конечно выворот памяти, но я слышал о нём, но не изучал толком.

— Гарри — ты гений! — радостно выкрикнул я.

Как же можно было забыть об этой полезной штуке. Профессор Бенбоу несколько раз показывал его в действии и даже пытался научить меня его применению. Да, старина Амброуз потерпел неудачу, но он просто не знал об особенностях моего ограниченного дара, действующего лишь отношении близких родственников и близких друзей. Благодаря ему мне удалось заглянуть в воспоминания Пинсихи и увидеть всё, что связано с Уизли. Думаю, теперь настала пора глянуть в сторону Прюэттов. Ну-с, тётушка, покажи-ка мне своё житие-бытие.

1) Головокружение (лат.)

Вернуться к тексту

2) Сливочное пиво (лат.)

Вернуться к тексту

3) рук трясущихся с похмелья (лат.)

Вернуться к тексту

4) вонь изо рта

Вернуться к тексту

5) возрастной маразм

Вернуться к тексту

6) забывчивость старческая

Вернуться к тексту