Быть Северусом Снейпом (джен)

— Гриффиндорцы, — как можно более ровным голосом проговорил Альбус, — я прошу вас вернуться в Большой зал. Немедленно. Старосты, проследите, чтобы по дороге никто не отстал. Профессор Люпин, — директор повернулся к оборотню, — предупредите Помону о случившемся и попросите ее привести весь свой факультет в зал. Ник, — приведение Гриффиндора подплыло ближе и важно выпятило грудь вперед, — пожалуйста, сообщите ту же информацию профессору Флитвику. Северус, вы соберите всех слизеринцев, а мы с Минервой присоединимся к вам через несколько минут.

Я послал Дамблдору яростный взгляд, но директор встретил его совершенно невозмутимо.

— Идите, — настойчиво повторил он. Скрежеща зубами от бессильной злости, я резко отвернулся и как можно быстрее направился к подземельям. Я приведу слизеринцев в Большой зал раньше, чем там окажутся Дамблдор и Макгонагалл, и тогда у меня появится возможность самому обыскать замок. Едва ли кто-то справится с этим лучше меня — ведь я знаю, где искать. Больное воображение Блэка вряд ли изменилось со школьных лет, и если он прячется где-то на территории Хогвартса, клянусь, я его найду. Никто меня не остановит.

Убедившись, что мои ученики разместились в Большом зале вместе со всеми, и не теряя больше ни секунды, я устремился на Астрономическую башню. Филч, который встретился мне по дороге, неожиданно предложил свою помощь в поисках, и я попросил его начать с подземелий. Блэк вполне мог спрятаться там, где его ожидают увидеть меньше всего.

Как вообще этому ублюдку удалось пройти через дементоров?! Даже я за несколько месяцев выходил из замка только при крайней необходимости: соседство этих отвратительных созданий давалось мне нелегко. Каждый раз они оказывали мне особо пристальное внимание, словно чуяли во мне преступника. Как же вышло, что Блэка — свою главную цель — они упустили? Этого просто не могло случиться! Разве что...

На мгновение я замер как вкопанный, а потом в бешенстве вцепился в рукоятку палочки.

Оборотень. Только он мог провести Блэка в замок незаметно. Только у него хватило бы дерзости на это, а о мотивах и спрашивать не стоит — всё и так очевидно. Я был прав — я был прав с самого начала. Оборотень хотел помочь своему дружку и выбрал самый удачный момент — Хэллоуин. Праздник, когда все расслаблены и счастливы в предвкушении необычного ужина и увлекательного вечернего представления.

Подонок. Выбрать именно эту дату... дату, когда Блэк убил Лили и Поттера. Наверное, по его мнению это забавно — ввести новую кровавую годовщину в этот же день.

Где-то в глубине сознания зашевелились сомнения. Люпин никуда не отлучался весь вечер и ушел с ужина последним, вместе со мной. Когда бы он успел?..

Когда угодно. Возможно, он провернул дело еще вчера, чтобы отвести от себя подозрения.

Но он казался искренне привязанным к мальчишке... неужели всё это было игрой?

Вряд ли. Люпин всегда был плохим актером. Даже когда покрывал свою банду ублюдков, он не мог смотреть Макгонагалл в глаза, краснел и бледнел попеременно.

Окончательно запутавшись, я потряс головой и решительно продолжил поиски.

Плевать, кто именно помог Блэку, я займусь этим позже. Сейчас главное — найти его. Найти и заставить говорить.

Я нисколько не сомневался в том, что мне удастся развязать ублюдку язык.

* * *

За несколько часов я перевернул каждый камень, проверил каждый тайник, о котором сумел вспомнить, но всё безрезультатно. Блэк как сквозь землю провалился.

В какой-то момент я пересекся со Спраут. Хотел пройти мимо, но она внезапно придержала меня за руку и с подозрением заглянула в лицо:

— Где вы были, Северус? — Ее голос был напряжен. Удивленный таким поведением, я недовольно стряхнул ее руку и прорычал:

— А где, по-вашему, я мог быть? Обыскивал замок!

— Но вас не было с нами, когда директор давал поручения, — она продолжала изучающе меня рассматривать. — У каждого своя территория для поисков, так где же искали вы?

— Везде, — разъяренно прошипел я. Как она смеет меня допрашивать? Она что, думает, это я помог Блэку? Она вообще в своем уме?! — Вы все двигаетесь со скоростью улиток — от вас убежит даже первокурсник, ни черта не знающий в замке. А мы разыскиваем опасного преступника, который не только проучился здесь семь лет, но и умудрился сбежать из самой охраняемой тюрьмы в мире! Так что я советую вам ускориться, а не тратить время на бесполезные разговоры!

Спраут отступила на шаг назад, но подозрение в ее глазах не убавилось.

— Хорошо, — наконец проговорила она. — Но вы должны еще раз обыскать третий этаж. Это распоряжение директора. Он определил этот участок как вашу территорию.

— Я бы предпочел заняться подземельями, — возразил я, но Спраут нахмурилась.

— Мистер Филч там уже всё обыскал. Так что не стоит.

Послав ей полный презрения взгляд, я вновь двинулся на третий этаж, но уже спокойней.

Если и подземелья пусты, то вывод один — Блэка в замке уже нет.

Я метался, как сумасшедший, с одного этажа на другой, что отнюдь не убавило тщательности поисков. Ненависть — мощное топливо, она придала мне сил, впрочем, как и предвкушение долгожданной встречи. Если бы Блэк всё еще был здесь, я бы непременно его нашел. Иначе просто не могло быть. Значит, он ухитрился покинуть замок — скорее всего, тем же способом, каким пробрался. Но как именно он это проделывает? Может, они с Поттером еще в школьные годы открыли какой-то потайной ход, о котором мне ничего не известно?

Раздумывая, я закончил обход и вернулся в Большой зал. Там стояла мертвая тишина, только Альбус со старшим Уизли о чём-то негромко переговаривались.

Я подошел к ним и осторожно позвал:

— Директор?

Кто знает, что Альбус думает про мою самодеятельность... он наверняка разозлился.

Но я не мог поступить по-другому. А он не может этого не понимать.

Дамблдор повернулся ко мне, и я, к своему облегчению, не увидел укора в его глазах.

— Весь третий этаж обыскан, — сообщил я. — Его здесь нет. А Филч обыскал подземелья — там тоже ничего.

— Что насчет Астрономической башни? В комнате профессора Трелони? В совятнике?

— Обыскали всё, — я с негодованием посмотрел на него. Неужели Альбус всерьез полагает, что я пришел бы докладывать, если бы хоть один уголок замка остался без внимания?

Директор тяжело вздохнул и кивнул мне.

— Хорошо, Северус. На самом деле, я и не ожидал, что Блэк здесь задержится.

— Как он, по-вашему, сюда пробрался, профессор? — понизив голос, осведомился я. Может, мне и не известны все тайные проходы, но Альбус о них точно знает.

Он послал мне усталую улыбку.

— У меня множество предположений, Северус, одно невероятнее другого.

Мне не нужно было смотреть на Уизли, чтобы понять, как жадно он глотает каждое услышанное слово. И почему Дамблдор не уберет его отсюда?

— Вы помните наш разговор перед началом учебного года? — выдохнул я. Уизли сделал крошечный шаг к нам, явно не расслышав мой вопрос.

— Помню, Северус, — Дамблдор предупреждающе взглянул на меня. Значит, он даже не допускает мысли о причастности Люпина. Что ж... я не знал, восхищаться его верой в людей или раздражаться ею.

— Мне кажется... почти невозможным... что Блэк мог проникнуть сюда самостоятельно, — попытался возразить я. — Я ведь уже выражал свое беспокойство касательно назначения...

— Я не верю, что кто-либо в замке стал бы помогать Блэку, — железным голосом отрезал директор, и я был вынужден оставить эту тему. На какое-то время. — Мне необходимо сходить к дементорам, — сказал Дамблдор, когда пауза затянулась. — Я обещал сообщить им об окончании поисков.

— Разве они не предлагали свою помощь, сэр? — нетерпеливо спросил Уизли, и я фыркнул. Идиот. Он хоть представляет, что было бы, если бы дементоры наводнили замок?

— О, они-то предлагали, — холодно известил Альбус. — Но боюсь, ни один дементор не пересечет порог замка, пока я здесь директор.

Уизли пристыженно потупился. Дамблдор послал мне очередной внимательный взгляд, а потом скрылся за дверью. Я еще какое-то время стоял в задумчивости, пытаясь привести мысли в порядок.

Я не мог с точностью сказать, помогал ли Люпин Блэку... Но, к своему ужасу и изумлению, я вынужден был признать, что очень в этом сомневаюсь.

* * *

Следующие несколько дней весь замок говорил только о Блэке. Теории и догадки учеников порой были настолько идиотскими, что мне с трудом удавалось держать себя в руках. Наконец, услышав версию о том, что Блэк, должно быть, стал ингредиентом для зелий, я начал снимать баллы за каждое абсурдное предположение, и очень скоро на моих занятиях снова воцарилась блаженная тишина. Единственное исключение я сделал для близнецов Уизли, которые, несмотря на всю серьезность ситуации, постоянно развлекали меня всё более забавными выдумками. Сначала они пытались говорить как можно тише, но когда почувствовали, что я их игнорирую (а значит, не возражаю), расслабились и стали шутить открыто. Это помогало отвлечься, и минуты бездействия на уроках перестали казаться невыносимыми.

После происшествия в замке мои раздражение и беспокойство из-за Поттера возросли в несколько раз. Мальчишка всегда был недисциплинированным, он постоянно искал всевозможных проблем и неприятностей, и теперь, когда Блэк доказал, что может проникнуть в замок, когда вздумается, опасность увеличилась. Единственным облегчением было то, что другие учителя стали относиться к нему с еще большим вниманием и ни на секунду не упускали его из виду. Это значительно упрощало мою работу. Но были две вещи, которые не давали мне покоя: Хогсмид и тренировки по квиддичу.

Сегодня, во время ужина, я какое-то время наблюдал за Поттером, который с кислым выражением лица ковырял шоколадный пирог в тарелке. Наконец, после коротких колебаний, я решился обратиться к Минерве.

— Слышал, вы всё же готовитесь к ноябрьскому матчу?

— Да, — Макгонагалл тут же повернулась ко мне, грозно сдвинув брови. — Что в этом удивительного, Северус? Разве ваша команда не делает то же самое?

— О, они готовятся, — я равнодушно пожал плечами. — Но учитывая, с каким соперником им предстоит встретиться на поле, не думаю, что им вообще нужны тренировки.

Макгонагалл с грохотом отставила кубок и, послав мне свирепый взгляд, прошипела:

— Что вы хотите этим сказать?

Я усмехнулся краешком рта.

— Поттер в последнее время явно потерял интерес к общественной жизни своего факультета. Если он отказался даже от похода в Хогсмид, страшно представить, каких трудов ему стоит вытаскивать себя на тренировки. Мне доводилось видеть, как он играет, и, честно признаться, я не впечатлен. Его и без того сомнительных навыков явно поубавилось.

— О чём вы вообще говорите! — воскликнула Минерва, и мне с трудом удалось скрыть довольную улыбку. — Мистер Поттер сам настоял на продолжении тренировок, хотя я пыталась его отговорить! И он бы с огромным удовольствием пошел в Хогсмид, будь у него разрешение!

— Разрешение? — насторожился я. Неужели директор приказал не выпускать Поттера в деревню? Это было бы вполне понятно, но почему я об этом не слышал?

— Да, — Минерва неодобрительно поджала губы. — Его... родственники отказались подписывать необходимые бумаги. Поэтому Гарри был вынужден остаться в замке. Но, если хотите знать, я считаю, что это укрепило его преданность факультету! Он вкладывает все силы в тренировки, так что можете быть уверены, Северус, у вашей ленивой команды не будет ни единого шанса!

— Ленивой? — Теперь я оскорбился. Что она вообще знает о моей команде? — Советую вам не делать преждевременных выводов. Иначе ваше поражение будет выглядеть еще комичней.

— И это мне говорите вы? — презрительно фыркнула она. — Ваша команда, Северус, не выиграла ни разу за последние три года, так что это я советую вам помалкивать. Слизерин и так стал всеобщим посмешищем благодаря вашей неумелой политике!

Я открыл рот, чтобы дать достойный ответ, но меня опередил раздраженный Дамблдор:

— Ради всего святого, вы когда-нибудь перестанете спорить? Наслаждайтесь ужином, Северус, Минерва. Время всех рассудит.

Мрачно взглянув на него, я нехотя вернулся к своей тарелке. Единственное, что радовало — это такое же негодующее лицо Минервы, не больше меня довольной вмешательством директора.

Что ж, по крайней мере, я узнал ответ на интересующий меня вопрос. Поттер, как я и думал, пропустил поход в Хогсмид не добровольно, а из-за отсутствия разрешения. Любопытно, почему его родственники отказались подписывать? Может быть, из-за предосторожности? Они ведь тоже знают о Блэке и наверняка понимают, за кем именно он охотится.

Что ж, Поттеру повезло, что о нём так заботятся. Если бы он еще это ценил...

* * *

— Директор, вы хотели меня видеть? — Я был так сосредоточен на Альбусе, который забавлялся с фениксом, что не сразу заметил Люпина, сидевшего в одном из кресел.

— Да, Северус, заходите. Присаживайтесь, — Дамблдор кивнул на соседнее кресло, и я нехотя занял его, не сводя подозрительного взгляда с Люпина. — Это не займет много времени — я просто хотел сказать, что в связи со своим... состоянием, профессор Люпин не сможет провести занятие в четверг. Нам необходимо подобрать ему замену.

— Вот как? — Я недобро усмехнулся. — А может быть, дело в нагрузке, с которой Люпин попросту не справляется? Потому как, если мне не изменяет память, я варю зелье, призванное помочь ему пережить этот неприятный промежуток времени.

— Да, и я бесконечно тебе за это благодарен, Северус, — заверил оборотень. — Но я заметил, что всё равно становлюсь чересчур нервным и вспыльчивым, а это отрицательно сказывается на моих учениках. Поэтому мне действительно очень нужна замена, и я предложил профессору Дамблдору вашу кандидатуру.

— Что? — переспросил я, искренне надеясь, что ослышался.

— Я предложил вашу кандидатуру, — повторил Люпин, улыбаясь. — До меня дошли слухи, что вы давно хотели попробовать себя в роли преподавателя защиты от темных искусств, вот я и взял на себя смелость попросить директора внести вас в расписание. Если вы не против, конечно же.

Я смерил его яростным взглядом, потом посмотрел на Дамблдора, который с трудом прятал улыбку.

— Вы же не против, Северус? — невинно спросил он, и мне пришлось с силой прикусить губу, чтобы не разразиться проклятьями.

— Разумеется, нет, — мой голос был арктическим. Люпин решил поиздеваться надо мной. Ничего другого я не ожидал, но ни в коем случае я не подам виду, что его инициатива меня разозлила. И Дамблдор!.. Он-то точно знает, что слухи о моём желании вести защиту — всего лишь часть легенды, придуманной нами обоими для Лорда. И вместо того, чтобы всё прояснить, он решил поддержать идиотскую шутку Люпина?!

— С вашего разрешения, я пойду, — холодно произнес я и встал с кресла. — У меня много дел. Нужно подобрать материал для занятий в четверг, — я вновь свирепо посмотрел на Люпина. Тот выглядел растерянным и подавленным... наконец-то. Потому что от его постоянной жизнерадостности меня давно тошнит.

— Спасибо, Северус, — осторожно поблагодарил он, но я, проигнорировав его, вышел за дверь. И когда шутки Люпина перестанут так на меня действовать?

* * *

В субботу, на очередном индивидуальном занятии с Манцером, я задумчиво наблюдал за тем, как он измельчает ингредиенты для зелья, и пытался решить, что делать дальше. Я провел с Алексом достаточно занятий, но всё еще не выяснил причины, скрывающейся за его нежеланием пользоваться волшебной палочкой. Я испробовал множество уловок, чтобы вынудить его применить магию, но мальчик упрямо изобретал другие, нестандартные способы действий, а если они не срабатывали, замыкался в себе с каменным выражением лица и не реагировал до тех пор, пока я не менял задание. Несмотря на то, что я пытался относиться к нему с пониманием, он выводил меня из себя бесчисленное количество раз. Будь он учеником Гриффиндора, его факультет лишился бы не меньше сотни баллов.

Я был вынужден признать, что моя фантазия почти иссякла. Я не смог расшевелить Манцера, и если так будет продолжаться, мне придется обратиться к директору. Но я по-прежнему категорически не хотел этого: завоевать доверие этого мальчика оказалось нелегко, а вмешательство Альбуса наверняка сведет все мои успехи на нет.

Что ж, у меня был еще один вариант — последний. Оставалось надеяться, что он сработает.

— Мистер Манцер, — негромко позвал я. Алекс поднял голову, вопросительно глядя в мою сторону. — У меня к вам небольшая просьба. Мне нужна ваша помощь.

— Правда? — Его глаза загорелись. — В чём?

— Наверняка вы знаете, что у вашей одногруппницы, мисс Бартлетт, проблемы с заклинанием левитации. Она до сих пор не может его освоить, и профессор Флитвик предупредил, что если так пойдет дальше, он не допустит ее до семестровой контрольной.

— Да, я знаю, — Алекс презрительно поморщился. — Эмили просто невнимательная. Она никогда никого не слушает и всё делает по-своему.

— Кого-то мне это напоминает, — протянул я. Мальчик вспыхнул и сердито насупился.

— Нет. У нас разные ситуации. Я... не могу делать то, что мне говорят, а Эмили просто не хочет! Профессор Флитвик сто раз ей всё объяснял и показывал, а она всё равно неправильно говорит слова! Как будто это так сложно!

— Как бы там ни было, мистер Манцер, мы из Слизерина. А значит, не можем оставить одну из наших учениц в беде, сколько бы раздражения ни вызывало ее поведение.

— Наверное, — Манцер пожал плечами. — Только чем я могу помочь?

— Я попросил ее прийти на дополнительное занятие со мной в половине восьмого. Сначала я планировал, что сам покажу ей правильную технику исполнения заклинания левитации, но, раз вы тоже здесь, я подумал — почему бы вам не попробовать?

— Мне? — Мальчик недоверчиво уставился на меня. — Вы хотите, чтобы я помог Эмили выучить заклинание?

— Да. Мне кажется, к вам она больше прислушается — в конце концов, вы постоянно посещаете занятия вместе, она к вам привыкла, она вас не боится, а потому куда лучше будет воспринимать полученную от вас информацию. Что скажете?

— Я... я даже не знаю, — Алекс озадаченно почесал затылок. — Я никогда не пробовал кого-то учить. К тому же... ну... вы же знаете, что я не смогу продемонстрировать ей заклинание. Я могу только объяснить ей теорию.

— Это уже начало, — одобрительно кивнул я. — Вы можете закрепить с ней теорию, а я потом возьму на себя практическую часть обучения. Как вы на это смотрите?

— Ну... — Алекс задумался. — Хорошо. Наверное, можно попробовать. Эмили так боится всех учителей, она вообще их не слушает — даже говорить толком не может, когда к ней кто-то подходит!

Раздался легкий стук в дверь. Манцер резко замолчал, обеспокоенно посмотрел на меня, а потом пригладил мантию и откашлялся.

— Войдите, — произнес я. В кабинет вошла первокурсница, бледная, как снег. Я кивнул ей на стул в углу. — Садитесь туда, мисс Бартлетт. Мистер Манцер любезно согласился помочь вам освоить Вингардиум Левиоза.

— Алекс? — Девочка удивленно посмотрела на меня. — А разве... разве не вы?

— Нет, — я придвинул к себе стопку исписанных листов пергамента. — У меня слишком много работы сегодня. Так что занимайтесь с ним, а там посмотрим.

— Ты принесла перо? — напряженно поинтересовался мальчик. Бартлетт кивнула. — Тогда вынимай его — и палочку тоже. Помнишь, как мы делали на уроках? Сейчас будем повторять то же самое.

Я сделал вид, что полностью сосредоточился на проверке домашнего задания, и через десять минут заметил, как Бартлетт наконец расслабилась и начала прислушиваться к указаниям Алекса.

Прошло около часа, но злополучное перо так и не сдвинулось с места. Манцер, раскрасневшийся от раздражения, теперь постоянно шипел на Бартлетт сквозь зубы, явно находясь на пределе. Я не мог его винить — девочка умудрилась вывести из себя даже меня, не говоря уж о неопытном первокурснике.

— Нет, не так! — наконец нетерпеливо закричал Алекс. — Ты что, издеваешься?! Это ведь так просто! Неужели ты не можешь правильно произнести два несчастных слова — всего два! Вингардиум Левиоза! Не Вингардеум, не Лавиоза и не другие жуткие варианты, которые ты постоянно говоришь! ВИНГАРДИУМ ЛЕВИОЗА! Просто повтори и сделай взмах палочкой!

— Вин... Вингардиум...

— Да нет же! Первое движение надо сделать на второй слог, на второй, а не в конце слова! Попробуй еще раз!

— Вингардиум... Вингардиум Левиоза.

— НЕТ! — завопил Манцер. Теперь его лицо стало свекольного цвета. — Нет, нужно ДВА движения! ДВА! Смотри сюда! — Он выхватил палочку из рук девочки и нацелил ее на перо, лежащее на столе. — Вингардиум Левиоза!

Перо с легкостью оторвалось от поверхности и повисло в воздухе. Алекс послал Бартлетт торжествующий взгляд, а потом внезапно замер. Его глаза стали стеклянными.

— Ох, — выдохнул он и обрушился на скамейку.

— Мисс Бартлетт, — поспешил сказать я, — вы можете быть свободны. Вернетесь завтра, в то же время. Идите.

Девочка, готовая заплакать в любую минуту, схватила перо, палочку и выбежала из кабинета.

Повисла тишина.

— Мистер Манцер, — позвал я. Мальчик перевел на меня ошеломленный взгляд.

— Я это сделал, — прошептал он, и выражение ужаса на его лице заставило меня нахмуриться. — Я это сделал и теперь... теперь я буду проклят. И мама никогда больше не захочет меня видеть!

— О чём вы говорите? — Я подошел к нему и остановился в нескольких шагах от парты. — Ваша мать ведь прекрасно знает, куда именно вы отправились.

— Но я пообещал ей! Я пообещал, что не буду пользоваться этими дьявольскими штуками, что не позволю никому уничтожить мою душу, а теперь я нарушил это обещание! Мама меня никогда не простит!

— Алекс... — начал было я, но мальчик внезапно вскочил на ноги и яростно сжал кулаки.

— Это всё из-за вас! — закричал он. — Вы это подстроили, и теперь я никогда больше не смогу вернуться домой! Вы всё испортили! Я вам доверял! Я вам доверял, а вы меня обманули!

Прежде, чем я успел сказать что-то еще, Алекс вылетел из класса и со всей силы захлопнул за собой дверь.

Да... кажется, я вплотную приблизился к истине. Наконец убедился, что моя смутная догадка оказалось верной.

Вот только почему-то я всё равно чувствовал, словно потерпел поражение.

* * *

В четверг, когда я был вынужден замещать Люпина, весь день завывал ветер и лил ливень. В коридоры пришлось добавить дополнительные факелы и фонари — настолько темно было за окном.

Я пребывал в отвратительном настроении. После случившегося в моем кабинете, Алекса я видел только раз, да и то мельком. Он обратился к мадам Помфри с жалобой на сильную головную боль и лежал в больничном крыле уже три дня. Я пришел его навестить, но при моем появлении мальчик впал в настоящую истерику, и разъяренная Помфри выставила меня за дверь.

Теперь мне оставалось только ждать — и надеяться, что он немного придет в себя к моменту, когда мы с ним наконец встретимся.

Первый урок защиты был с третьекурсниками, и я, к своей досаде, испытывал легкую тревогу. Я многое знал о темных искусствах и контрзаклятьях, но как быть с теми тонкостями, которые не особенно нужны в жизни, зато часто используются авторами учебников?..

Единственным положительным моментом была реакция входящих в класс учеников. Каждый — абсолютно каждый из них — резко останавливался, таращился на меня пару секунд, явно размышляя, удастся ли сбежать из класса прежде, чем я его замечу, а потом нехотя плелся к своему месту. Когда прозвенел звонок, класс был заполнен. Присутствовали все, кроме Поттера.

Чёртов глупый, безответственный, ленивый мальчишка! Где его носит? Налицо мягкохарактерность Люпина — что он за преподаватель, если ученики позволяют себе опаздывать на его уроки?!

В классе висела гробовая тишина. Я отметил присутствующих и попытался найти в журнале темы, которые третий курс уже прошел. И — чего еще можно было ожидать? Ни одной темы записано не было. По-моему, Люпин даже вести журнал должным образом не способен!

Скрипя зубами, я окинул взглядом весь класс и издевательски протянул:

— Как я вижу, ваш так называемый преподаватель не особо утруждает себя ведением классного журнала. Здесь не отмечено ни единой...

Дверь неожиданно резко распахнулась и внутрь влетел Поттер.

— Профессор Люпин, простите за опоздание, я... — Как и все ученики до него, Поттер замер и вытаращил глаза.

— Урок начался десять минут назад, Поттер, — сообщил я ему. Как этому мальчишке хватает наглости вот так врываться в кабинет, даже без стука?! Люпин совершенно их всех распустил! — Думаю, за это Гриффиндор лишается десяти баллов. Садитесь на свое место.

Поттер лишь нахмурился и вызывающе уставился на меня.

— Где профессор Люпин? — потребовал он ответа, и я сделал медленный, глубокий вдох, уговаривая себя успокоиться. Клянусь, этот чёртов гриффиндорец может довести любого до белого каления.

— Ему нездоровится, — отрезал я. — Кажется, я велел вам садиться?

Но Поттер явно отказывался сдаваться.

— Что с ним? — упрямо продолжил он.

— Угрозы для жизни нет, — зато в моём голосе угроза появилась. — Еще пять очков с Гриффиндора! Если вы немедленно не займете свое место, я сниму пятьдесят!

Мальчик нехотя двинулся к своей парте, и я немного расслабился.

— Поттер прервал меня на том, что в журнале у профессора Люпина не записаны темы, которые вы прошли...

— Позвольте, сэр! — перебила меня Грейнджер. — Мы прошли боггартов, красных колпаков, ползучих водяных и гриндилоу. Сегодня мы как раз должны были начать...

— Тихо! — рявкнул я. Несносная девчонка, никогда не знает, когда нужно молчать. Или почти никогда. — Я не просил поделиться информацией, — продолжил я уже более спокойным голосом. — Мне всего лишь хотелось указать на безалаберность профессора Люпина.

— Он лучший учитель защиты из всех, что у нас были! — высокомерно заявил Дин Томас, и я смерил его уничижительным взглядом.

— Вам легко угодить. Люпин не утруждает вас домашними заданиями и дисциплиной — а с красными колпаками и водяными должен справляться и первокурсник. Мы же сегодня будем проходить... — Я демонстративно медленно пролистал страницы и усмехнулся, когда увидел нужный раздел. — Оборотней.

Люпин, возможно, считает, что способен обмануть меня и заставить поверить в его благие намерения, но я не собираюсь сидеть сложа руки. Он вздумал подставить меня? Отлично. Но я подставлю его в ответ.

— Но сэр, — снова вмешалась Грейнджер, — нам еще рано учить оборотней, мы только дошли до болотных фонариков...

— Мисс Грейнджер, — я послал ей предупреждающий взгляд, — мне кажется, учитель здесь я, а не вы. И я говорю вам всем открыть учебники на странице триста девяносто четыре.

Никто не двинулся.

— Открыли учебники! — Я повысил голос. — Немедленно!

Класс наконец зашевелился, хоть и недовольно. Разумеется, никому из них в голову не придет провести аналогию между отсутствием Люпином и темой, которую мы будем разбирать, но самого Люпина это должно припугнуть. Он наверняка почувствует себя не в своей тарелке, узнав, насколько близко я подошел к тому, чтобы раскрыть его сущность.

Я бы, скорее всего, не рискнул пойти на такое, будь это стадо болванов хоть немного умнее. А так... не удивлюсь, если в их головах после сегодняшнего урока не останется вообще ничего.

— Кто мне скажет, чем оборотень отличается от обычного волка?

Повисла тишина — только рука Грейнджер привычно взметнулась вверх.

Как я и говорил, кретины. Любой маггл сразу же назовет не меньше двух отличий оборотня от волка! И этих идиотов я должен учить?!

— Никто? — презрительно уточнил я. — Неужели профессор Люпин не объяснил вам даже основных различий между...

— Мы же вам сказали, — внезапно огрызнулась Парвати Патил, — оборотней мы еще не проходили, дошли только до...

— Тишина! — прорычал я. Никто не приводил меня в большую ярость, чем класс, полный гриффиндорцев. Они абсолютно ничего не знают об уважении и дисциплине. Куда, интересно, смотрит Макгонагалл?

— Ну-ну, — мрачно проговорил я, когда все замолчали. — Никогда бы не подумал, что третьекурсники не смогут опознать оборотня. Вы очень отстали — я буду вынужден сообщить профессору Дамблдору...

— Сэр, — снова перебила меня Грейнджер, — оборотень отличается от настоящего волка несколькими маленькими деталями. Морда оборотня...

— Вы уже во второй раз выступаете без разрешения, мисс Грейнджер! — прошипел я. Может, девчонка и сделала мне одолжение однажды, но я не обязан игнорировать ее дерзость снова и снова! Я и так дал ей достаточно шансов! — За то, что вы такая невыносимая всезнайка, я снимаю с Гриффиндора еще пять баллов!

Лицо Грейнджер вспыхнуло, глаза наполнились слезами, и я на мгновение почувствовал укол совести... однако, к счастью, это ощущение быстро прошло.

Новая напасть пришла в лице разъяренного Уизли.

— Вы задали вопрос, а она знает на него ответ! Зачем спрашивать, если не хотите слушать?!

Это стало последней каплей. Я встал из-за стола и медленно приблизился к Уизли. Наклонился к его резко побледневшему лицу и прошептал:

— Наказание, Уизли. Если я еще раз услышу, как кто-то из вас критикует мой стиль преподавания, то вы очень пожалеете. Это я вам обещаю.

После этого класс наконец утихомирился. Я велел им конспектировать страницы из учебника, а сам в это время занялся проверкой их предыдущих записей. Самым большим развлечением было придумывать критику на каждую заметку, сделанную под диктовку Люпина, и наблюдать за негодованием и бессильной злобой, отражавшимися на лицах учеников.

— Что это, Поттер? — Я указал на предложение, записанное удивительно аккуратным почерком. Лучше бы Поттер так старался на зельях.

— «Каппы — водные демоны из Японии», — безэмоционально прочитал он. Я хмыкнул.

— Неверно. Каппы гораздо чаще встречаются в Монголии.

На самом деле я не был до конца уверен в своей правоте, но почему бы и нет? Поттер в любом случае слишком ленив, чтобы потом листать учебник и перепроверять меня.

Когда прозвенел звонок, я почувствовал облегчение. Нет, преподавание зелий давалось мне гораздо легче и было намного интереснее. Будь проклят этот Люпин! Он что, всерьез думал, будто делает мне одолжение? Лишняя головная боль — вот и всё, что этот чёртов урок мне принес. Хорошо хоть домашнее задание проверять придется именно ему.

Вернувшись в подземелья, я выпил обезболивающее и для интереса открыл книгу по теории защиты от темных искусств. Информация про капп находилась почти в самом конце.

«Каппа — японский водный демон, обитающий в неглубоких прудах и речках».

Чёрт побери.

* * *

— Семьдесят-двадцать в пользу Гриффиндора! — разнесся голос по всему полю, и я, тяжело вздохнув, снова попытался следить за игрой.

Погода стояла отвратительная. Разглядеть происходящее было просто невозможно. Я бы давно ушел отсюда, но мои слизеринцы оставались, явно надеясь увидеть поражение Гриффиндора, так что я счел своим долгом присутствовать.

Люпин пока не попадался мне на глаза — наверняка еще не отошел от полнолуния, и это немало меня разочаровало. Мне не терпелось увидеть его реакцию, когда он узнает, какое домашнее задание я дал третьему курсу. Конечно, если это дойдет до Альбуса, последствия могут оказаться плачевными уже для меня...

За размышлениями я не сразу заметил, как что-то изменилось. Желудок рухнул куда-то вниз, в висках противно застучало. Кислород словно исчез — я чувствовал, как ледяной ветер рассекает воздух, видел, как его порывы раз за разом обрушиваются на трибуны, но не мог сделать ни одного вдоха. Меня охватила паника, перед глазами всё потемнело, а внутри постепенно распространялся холод. Липкий, парализующий, пугающий... знакомое чувство.

Дементоры.

Самые отвратительные и тяжелые воспоминания начали всплывать на поверхность сознания, и только огромным усилием воли мне удалось подавить их. В другой ситуации я мог не справиться, но здесь и сейчас... на квиддичном поле, где полным-полно учеников, которые даже не знают о заклятье Патронуса...

Следующая мысль привела меня в неменьший ужас, чем внезапное появление дементоров.

Поттер. Поттер, который в поезде упал в обморок при виде всего одного стражника Азкабана — Поттер, который в их присутствии может слышать то, о чём я даже не хочу думать. А он сейчас на поле, на головокружительной высоте, без малейшего шанса на спасение. Он не сможет себя защитить. А если он упадет...

Я вскочил с места и выхватил палочку, дрожащей рукой пытаясь прицелиться. Я ничего не видел — чёрт побери, абсолютно ничего! Ничего, кроме стены дождя и расплывчатых темных силуэтов!

Стараясь побороть тошноту, я бросился вниз и устремился к полю в надежде увидеть хоть что-то — хоть как-то помочь...

Не успел я сделать и двух шагов, как внезапно в воздухе материализовалось огромное серебристое облако. Оно было настолько ослепительным, что я на мгновение прикрыл глаза, а когда открыл их, мерзкое, опутывающее меня чувство растворилось так же неожиданно, как и появилось.

С трудом, мне удалось разглядеть внизу Альбуса и спешащую к нему Помфри. Выдохнув, я сделал еще несколько шагов вперед и снова замер. Со своего места я видел, как Дамблдор создал носилки и поместил на них фигуру, закутанную в красно-золотую мантию.

Мое сердце болезненно сжалось.

Поттер. Я так и знал. Я чувствовал, что с ним что-то произойдет. Но Альбус успел вовремя среагировать — и смог его спасти.

А вот мне это не удалось.

Я в очередной раз потерпел поражение.