Дорога наугад (джен)

Когда Лея была маленькой и глупой, она мечтала о карьере в Имперском Сенате. Помнится, лет с восьми она завела привычку часами строчить речи, а потом с чувством декламировать их матери — своей единственной (Люк, мелкий паршивец, подло удирал), но благодарной слушательнице, — представляя, будто стоит на парящей трибуне, и тысячи сенаторов жадно ловят каждое ее слово. Тогда Лее еще было невдомек, почему мамина снисходительная улыбка всегда казалась такой печальной.

Мечты о Сенате остались в далеком детстве, но почему-то именно они вспомнились Лее сейчас, когда она, кое-как пристроив планшет на коленях, перечитывала речь для сегодняшнего митинга. Документ был уже весь исчеркан разноцветными пометками: здесь добавить красок, здесь переставить местами слова, а вот здесь совершенно необходима пауза... Лея задумчиво постучала по губам стилом и переписала заключительную фразу — она уже сбилась со счета, в который раз за полчаса. Финал выходил то слишком сухим, то, наоборот, настолько эмоциональным и пафосным, что Лею саму от него коробило. Сказывалась школа госпожи Маннэа, приучившей своих подопечных изъясняться шаблонными фразами и выражать искренние чувства максимально неискренне. Скривившись, Лея снова перечеркнула фразу.

Народ шел на митинг "Отрядов" не для того, чтобы послушать казенную фальшь. Если ей не поверят один раз, не поверят больше никогда — и тогда ничего не останется, кроме как действительно смириться со своим положением и выпросить у отца должность в Сенате. Наверное, это очень порадовало бы маму: ее послушать, так присоединиться к этому сборищу продажных политиков и сдавшихся борцов — просто предел мечтаний.

Спидер слегка тряхнуло, и в тот же момент Лею чувствительно ткнули в плечо. Стило вылетело у нее из рук. Лея потянулась поднять его, но Сем'На — десятница-агитатор Отрядов, — успела раньше.

— Кларисса, да хватит уже черкать! — фыркнула она, лихо прокручивая стило на пальце. — Думаешь, хоть кого-то волнует, что ты будешь говорить?

Она грубовато хохотнула. На ее зубах блеснул маленький кристаллик. С десятницей Лея познакомилась около недели назад, и с тех пор Сем'На стала кем-то вроде ее наставницы и старшей подруги. Выглядела та, как и полагалось настоящей бунтарке: короткие, ассиметрично постриженные волосы она красила в темно-красный и одевалась до того откровенно, что ее можно было принять за уличную проститутку. Вот только принимать было опасно: последним идиотом, решившим отпустить в ее адрес сальную шуточку, Сем'На вытерла мостовую и отбила у него всякий интерес к девушкам как минимум на месяц вперед. Больше всего Лею поражало то, какой острый ум и блестящее образование скрывались за этим фасадом: она не знала и пятой части того, о чем Сем'На могла запросто рассказать за стаканом эля. "Раньше училась в Центральном корусантском, на массовых коммуникациях, — объяснила она как-то раз. — Пока не вышибли за аморалку". Каждое ее слово, каждая деталь образа были тщательно продуманы — даже не в меру глубокое декольте и высокие ботфорты под короткие облегающие шорты из синткожи. "Я могу быть кем угодно, — говорила она Лее на одной из посиделок. — Стервой с верхних ярусов, застегнутой на все пуговицы. Умненькой студенткой-активисткой, которой режим затыкает рот за либеральные идеи. Ну, или как сейчас — пацанкой, но с сиськами, чтоб было, на что посмотреть. Все зависит от аудитории, детка".

Рядом с ней Лея действительно чувствовала себя "деткой", хотя в первый же день потребовала не называть ее так. К ее просьбе, к слову, Сем'На отнеслась с уважением. Она вообще считалась с мнением Леи куда больше, чем госпожа Маннэа, видевшая в активистах "Движения" неразумных детей, а в себе самой — няньку.

— А разве нет? — Лея забрала у Сем'Ны стило и все-таки переписала мысль по-новому. — Народ придет, чтобы послушать нас. В том-то и весь смысл.

Сем'На саркастически фыркнула:

— Ты еще про "зажечь сердца словом" скажи. Нет, такое бывает, конечно, и мы этим активно занимаемся, но не на таких митингах. На мероприятия вроде этого, Кларисса, народ приходит поорать и выплеснуть эмоции в толпе единомышленников. Единственное, что от тебя требуется — говорить в унисон с их эмоциями. Причем заметь, именно эмоциями, потому что мысли, уж поверь мне, перед митингом оставляют дома. В этом плане с твоей речью все в полном порядке. Только слова покороче используй. Они лучше звучат и до слушателей надежнее доходят.

Она не скрывала пренебрежения. Лея давно подметила, что Сем'На относится к своей аудитории как-то... утилитарно. Как к объектам, на которые надо воздействовать максимально эффективно. Лея понимала, что через некоторое время подобная перемена произойдет и в ней, если она продолжит заниматься агитацией: профессионализм редко приходит один, не ведя под ручку профдеформацию. И все равно такое отношение ее коробило. Что-то в этом было от бездушной работы КОСНОП.

Ничего не ответив, Лея продолжила молча работать над речью. По-хорошему, смысла в этом не было никакого: она все продумала еще вчера и теперь занималась главным образом тем, что переставляла слова с места на места и перебирала синонимы в поисках наиболее звучных. Она просто хотела чем-то занять себя, пока спидер добирался до нужного района по жутким полуденным пробкам. Сегодня Лее предстояло впервые выступить с антиимперской пропагандой перед большой аудиторией, и она места себе не находила от волнения. Предчувствие чего-то ужасного и непоправимого не отпускало ее со вчерашнего утра, когда куратор внезапно предложил ей произнести речь на митинге, о котором прежде и словом не обмолвился. Она твердила себе, что просто волнуется. Лея была вполне уверена в своих силах — недаром ораторскому мастерству ее обучали те же люди, что в свое время наставляли ее мать, — однако сомневалась, что такая "выходка" пройдет мимо ее отца. Если он узнает, чем занимается дочь, ее карьера в подполье закончится, не успев начаться, а ребята из "Отрядов", с которыми она общалась, окажутся в смертельной опасности.

Возможно, ей следовало отказаться. Но куратор недвусмысленно дал понять, что от этого митинга напрямую зависит ее будущее — в "Отрядах", а может, и в Альянсе. Как бы она объяснила свой отказ? Тем, что дочь первого палача Империи — слишком заметная фигура для таких мероприятий? Лея подавила нервный смешок. Да, после этого ее точно взяли бы в Альянс. В качестве ценной пленницы.

— Почти на месте. — Резкий голос Сем'Ны вернул Лею к реальности. За окном медленно ползли безликие улицы делового района, полные магазинов и офисных центров всех мастей. Типичный городской пейзаж средних ярусов. Лея ожидала, что их высадят где-нибудь в бедных кварталах, где поддержка "Отрядов" была наиболее велика, и ничуть не расстроилась, что ошиблась. — Не хочешь глотнуть чего-нибудь бодрящего, пока время есть?

Покопавшись в дорожном холодильнике под сиденьем, Сем'На выудила оттуда две запотевшие бутылки энергетика. Почему-то Лею передернуло при одном взгляде на них. Уже протянув руку, она вдруг отдернула ее — будто кто-то сильно шлепнул ее по ладони.

Сем'На удивленно приподняла брови.

— Кларисса, с тобой все нормально? Что-то ты дерганная сегодня.

— Все хорошо. — Лея натянуто улыбнулась и взяла протянутую Сем'Ной бутылку, с трудом подавив желание отбросить ее в сторону, выскочить из машины и бежать отсюда со всех ног. — Нервы немного пошаливают, наверное.

— Бывает. — Сем'На покровительственно хлопнула ее по плечу. — Ты скоро привыкнешь. Пей давай, эта штука отлично бодрит.

Она первой приложилась к своей бутылке, и Лея последовала ее примеру, зачем-то глотнув на выдохе, будто энергетик был крепким алкоголем. На вкус — обыкновенная сладкая газировка, но не успела Лея сделать и пары глотков, как по жилам словно пронесся жидкий огонь. Казалось, кровь в буквальном смысле вскипела, но боли это не причинило. Вместо нее Лея ощутила потрясающий прилив силы. Все ее страхи как рукой сняло. Вдруг захотелось выпрыгнуть из машины и оставшийся путь пробежать на своих двоих: тело требовало движения так настойчиво, что мышцы сводило легкой судорогой.

Сем'На, пристально посмотрев ей в глаза, довольно улыбнулась. Что-то тревожащее было в ее улыбке, но Лея легко отмахнулась от этого чувства. От собственной мнительности ей самой становилось смешно.

— Я же говорила: бодрит лучше кореллианского! — Сем'На выглянула в окно и зачем-то глянула на комлинк, закрепленный на запястье. Машина замедлила ход и вскоре остановилась. — Все, Кларисса. Выходим.

Лея с готовностью выскочила из спидера, напрочь позабыв, о чем хотела спросить только что. Слова назойливо крутились на кончике языка, но из головы вылетели. И ладно. Главное, теперь Лея четко знала, что хочет сказать толпе: все ее мысли о страданиях галактики, о своей ненависти к Империи и жажде перемен, вызревавшие столько лет, кристаллизовались в речь, куда более четкую и стройную, чем та, которую Лея готовила весь вчерашний день. Неуверенность и страхи отступили, окончательно растворившись с первым глотком прохладного воздуха, пахнущего холодным металлом улиц. Лея улыбнулась.

Сегодня все пройдет прекрасно. Иначе и быть не могло.

Впереди виднелась небольшая площадь, с трех сторон зажатая небоскребами. Она вся была заполнена людьми; по центру виднелась сцена, возведенная из металлоконструкций. Голографическое изображение оратора, увеличенное в несколько раз, отбрасывало голубоватые блики на стены зданий.

Митинг, похоже, был в самом разгаре. Вот только транспаранты, украшавшие площадь, были имперскими. Лею перекосило при виде знакомых лозунгов и напыщенных агитплакатов с мужественными имперскими военными, неестественно благопристойной молодежью и счастливыми красавицами-матерями с детишками на руках.

— А эти что тут делают?! — гневно спросила Лея и сама поразилась тому, как громко, почти истерично прозвучал ее голос. Она почти готова была ворваться на сцену, отпихнуть в сторону выкормыша КОСНОП и разнести имперскую ложь в пух и прах. Сдерживаться удавалось лишь большим усилием воли.

— Сейчас разберемся. — Сем'На успокаивающе положила ладонь ей на плечо. — Держись за мной и не лезь в разговоры, ладно?

Лея кивнула, и Сем'На начала решительно проталкиваться через толпу зевак к параллельной улице, где тоже царило странное оживление. Всю пешеходную полосу перегородили транспортники, напоминавшие облегченную версию военных десантных скиммеров, из которых деловито выбирались люди и экзоты — Лея только навскидку насчитала два десятка. Многие из них носили черно-красные куртки Отрядов. Сем'На уверенно подошла к крупному парню-человеку с бритым, покрытым татуировками черепом. Он приветственно кивнул ей и жестом отослал верзилу, попытавшегося заступить девушкам путь.

— Ну что там? — спросила она, обменявшись с бритоголовым крепким рукопожатием.

— А сама не видишь? — Парень широким жестом обвел площадь. — Комиссарчики. Человек семнадцать, плюс еще десяток из Кулака. Плюс-минус двое. Плюнуть и растереть, детка. Плюнуть и растереть.

Его глаза казались черными из-за расширенных зрачков, на щеках играл яркий румянец. Он выразительно хрустнул кулаками и переглянулся с товарищами, поддержавшими его смешками и многозначительными взглядами. У многих Лея запоздало заметила оружие, не слишком старательно спрятанное под одеждой.

У нее екнуло сердце. Разум кричал, что здесь что-то очень сильно не так, что на митинги не ходят с бластерами и шоковыми дубинками и уж точно не говорят "плюнуть и растереть" о комиссарах из Кулака Комиссии — отморозках, предпочитавших вбивать в несогласных любовь к Империи кулаками, а не словами, — но его голос заглушал шум крови в ушах. Лею потряхивало от возбуждения. Она не могла связно мыслить — все перебивали жажда действия и злость, стремительно нараставшая с каждой минутой. Она пришла сюда не для того, чтобы отступать перед лизоблюдами из Комиссии. Если они не уберутся прочь, она...

А что она? Лея помотала головой, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок, но они лишь перепутались еще больше. Она сжала кулаки. Нестерпимо хотелось пустить их в ход — да и не только их. Лея чувствовала, как в ней поднимается Сила, только и ждущая шанса вырваться на волю. Вокруг было разлито столько злости и агрессии, что они пьянили не хуже крепчайшего алкоголя. Лея не могла перестать наслаждаться ими, хотя где-то глубоко скреблась память об уроках Оби-Вана и его словах об опасности Темной Стороны.

"К хаттам Оби-Вана. Он трус. Жалкий трус, восемнадцать лет пластавшийся под Империей".

Сем'На и ее бритоголовый друг говорили о чем-то еще, но Лея не обращала внимания на их слова. Тем временем другие члены "Отрядов" начали споро, один за другим, смешиваться с толпой. Это немного походило на то, как хищные каламарские мурены разрезали косяк мелких рыбешек, чтобы секундой позже устроить им кровавую баню. Лея хищно облизнула губы, уже неспособная поражаться тому, как сильно понравилось ей сравнение. Люди шарахались от них, как от прокаженных. В массе благопристойных имперцев, явившихся на митинг КОСНОП, черно-красные куртки "Отрядов" выделялись не хуже военной формы.

Обменявшись еще парой слов с бритоголовым, Сем'На крепко схватила Лею под локоть и потянула за собой, в самую гущу толпы. К сцене. Какой-то мальчишка в форме КОСНОП попытался их остановить, но Сем'На без лишних слов ударила его под дых. Откуда-то послышались крики; возмущенный ропот толпы так раздражал, что хотелось заткнуть уши. Или заткнуть тех, кто вопил.

— Что здесь происходит?! — истеричный возглас, раздавшийся прямо над ухом, заставил Лею поморщиться. Обернувшись, она нос к носу столкнулась с рыжеволосой веснушчатой девицей. Форма Комиссии плотно облипала ее полноватое тело. Яркая заколка в форме цветочка держалась на буйных кудрях на честном слове. — У нас санкционированное мероприятие, и...

Раздался выстрел, и ее голос потонул в реве толпы. Смертельно побледнев, толстая девчонка с удивительной для своих габаритов скоростью выхватила что-то из кармана.

"Пистолет!" — вспышкой промелькнуло у Леи в голове. Она едва не задохнулась от ярости. Что-то легло ей в ладонь, и Лея не глядя сжала пальцы. Толстуха замахнулась на нее, но Лея успела раньше: почти не сознавая, что делает, она ткнула ее в живот кулаком с зажатым в нем предметом. В тот же момент Лею сильно толкнули в спину, и она, потеряв равновесие, налетела прямо на противницу.

Предмет вошел девчонке в живот с противным чавканьем, которое Лея услышала даже сквозь рев толпы. Глаза комиссарши удивленно распахнулись, пухлые губы, подкрашенные светло-розовым блеском, задрожали, как у готового заплакать ребенка. Пошатнувшись, она с глухим стоном завалилась вперед, и Лея рефлекторно отшатнулась. Медленно, будто в дурном сне, толстая девчонка повалилась на колени, прижимая ладони к животу. Рядом с ней валялся обыкновенный электрошокер, какие носят в сумочках девушки из неблагополучных районов. Лея пораженно уставилась на выкидной нож в собственной окровавленной руке.

"Как... как же это?"

Лея сбилась с дыхания. Поволоку, окутывавшую ее разум, как рукой сняло: звуки будто стали громче, а мир перед глазами — четче. Вокруг все так же бесновалась толпа, но ее ярость больше не пьянила Лею. Вместо оголтелых фанатиков Империи ее взгляд натыкался на обыкновенных перепуганных мужчин и женщин. С воплем проталкивая себе путь локтями и кулаками, к Лее бросился молодой комиссар. Она отступила назад, не зная, бежать или защищаться, но парень даже не взглянул на нее: подхватив под мышки толстуху (оказавшуюся, как несвоевременно отметила Лея, не такой уж и толстой), потащил ее прочь, на ходу крича что-то в комлинк.

"Нет. — Лея сжала в кулаке рукоять ножа и отчаянно замотала головой. — Я не могла ее убить. Нет, не могла... Не могла..."

Выронив нож, она обхватила голову руками. То, что совсем недавно было радостным возбуждением и агрессией, превратилось в ужас. К глазам подступили слезы, которые Лея не смогла, да и не попыталась сдержать.

Все это походило на кошмар. Все это не могло происходить по-настоящему. Прижав ладонь ко рту, Лея ощутила вкус крови на губах.

Кто-то схватил ее за предплечье и потащил за собой. Попытавшись вырваться, Лея получила тычок под ребра. Резкий рывок заставил ее развернуться и встретиться взглядом с Сем'Ной.

— Валим отсюда, живо! — прокричала она Лее на ухо.

Лея ошалело осмотрелась по сторонам. Толстой девчонки нигде не было видно — да и в такой толчее Лея не заметила бы ее, даже стой они в паре шагов друг от друга. Площадь превратилась в место побоища, причем разобрать, где шла драка, а где люди в панике наталкивались друг на друга, просто пытаясь выбраться, было невозможно. Вдалеке выла сирена.

— Ну же! — заверещала Сем'На и снова потянула Лею за собой.

На сей раз Лея не стала упираться. Лишь после того, как они вырвались с площади и укрылись в относительной безопасности переулка, Лея поняла, что плачет и размазывает по щекам слезы вперемешку с кровью.