Быть Северусом Снейпом (джен)

— Чьей идеей был этот идиотский розыгрыш? — прошипел я, когда дверь кабинета захлопнулась. Четверо недоумков уставились на меня широко распахнутыми, испуганными глазами. Следы триумфа покинули их лица, и они стали похожи на обычных растерянных детей, явно мечтающих убраться куда подальше отсюда.

На мой вопрос никто не ответил, поэтому я повторил, более жестко:

— Кто был инициатором?

Драко, сделав глубокий вздох, поднял голову.

— Я, — негромко сказал он. — Профессор, мы думали…

— Не льстите себе, мистер Малфой, потому что никоим образом, ни при каких обстоятельствах вы не думали, — холодно проговорил я. — Любопытно, каким был ваш план? Что вы собирались делать, если бы Поттер действительно потерял сознание и в очередной раз сорвался с метлы? Вы, вероятно, забыли, как отреагировал профессор Дамблдор в прошлый раз и как дементоры спасались бегством от его заклятья?

Повисло молчание, только Флинт бросил на Малфоя испепеляющий взгляд.

— Мы надеялись, что все отвлекутся на Поттера, — сказал наконец Драко. — Он же любит привлекать к себе внимание — что здесь такого? Может, так он хотя бы привыкнет к дементорам и перестанет падать в обморок от одного их вида! — Губы Драко презрительно искривились. Брезгливое выражение его лица остро напомнило мне о Люциусе.

Глупый мальчишка. Он пытался копировать своего отца во всём, но в нём не было того металлического стержня, той властности и силы, которыми когда-то обладал Люциус. Несмотря на все старания Драко, я видел, как он всё больше превращается в никчемного избалованного паршивца, жалкого и уверенного в собственной неприкосновенности.

Едва ли мне удастся что-то изменить в нём. Все улучшения, которых я добивался за учебный год, похоже, сходили на нет за несколько месяцев летних каникул. Тем не менее я не мог игнорировать его поведение, особенно когда оно подрывало авторитет Слизерина.

— Я бы предположил, — задумчиво произнес я, — что человек, поднявший на уши весь замок из-за царапины на руке и всё еще бледнеющий при одном упоминании о гиппогрифе, подумает дважды, прежде чем осуждать страхи других людей. Вы не согласны, мистер Малфой?

На щеках мальчика вспыхнул румянец, и он стиснул зубы, послав мне свирепый взгляд.

— Вы не только продемонстрировали полнейшую глупость, — продолжил я, — но и показали, что вы боитесь предстоящего матча с Гриффиндором. Своим поступком вы дали всем понять, как высоко оцениваете способности Поттера и, соответственно, как низок ваш собственный уровень. Так как профессор Макгонагалл уже сняла с вас баллы, я не стану лишать Слизерин последнего шанса выиграть Кубок в этом году — хотя, вероятно, стоило бы. Вместо этого каждый день в течение месяца вы будете тренироваться по три часа после уроков. Принимать участие в тренировках будете не только вы четверо, но и все остальные члены команды.

— Но профессор! — возмущенно воскликнул Флинт. — Ни у кого нет столько времени, сейчас идет подготовка к экзаменам…

— Это меня не касается, — отрезал я. — Я не хочу, чтобы вы снова опозорили меня на следующем матче. С мадам Хуч я договорюсь сам, и чтобы завтра вечером вы были на поле. Можете идти.

Малфой, послав мне очередной полный негодования взгляд, вылетел из кабинета первым.

Когда я остался один, мне в голову неожиданно пришла непрошеная мысль.

Поттеру удалось вызвать довольно впечатляющего Патронуса — конечно, если учитывать его возраст и обстоятельства. Пусть мне не хотелось признавать это, но Люпин заслуживал похвалы. Прежде я ни на секунду не поверил бы, что он добьется успеха так быстро.

И хотя мой факультет в очередной раз ударил лицом в грязь, внутри меня разлилось удовлетворение от осознания: у Поттера появился шанс не растеряться при встрече с настоящим дементором и прогнать его.

Нелепо, но это принесло мне странное чувство гордости за мальчишку.

* * *

Ночью Альбус поднял тревогу, и я сперва подумал, что гриффиндорцы, увлекшись празднованием, умудрились травмировать кого-то или разрушить часть замка. Но когда Минерва с самым мрачным выражением лица сказала, что Блэк снова пробрался в Хогвартс и на этот раз побывал в спальне третьекурсников… на какое-то время я остолбенел от шока, а потом меня накрыла ярость такой силы, что Спраут, стоявшая рядом, невольно отпрянула.

Невозможно! Хогвартс охранялся со всех сторон, не было ни единой возможности проникнуть в него — а даже если бы удалось, то пройтись по коридорам так, чтобы привидения и дежурные ничего не заметили…

Только если кто-то внутри замка действительно помогал ему.

Поколебавшись, я всё же откинул эту мысль. Не знаю, в какой момент я решил, что Люпину можно доверять, но я отказывался верить, что он помогает Блэку. Тот, прошлый Люпин, учившийся в Хогвартсе и слишком дороживший любым хорошим отношением к себе, — да, от него стоило ожидать любой подлости. Но эта новая, улучшенная версия, вернувшаяся в школу в качестве преподавателя… я был готов дать ему шанс. Хотя ему не стоит об этом знать.

Но если Люпин не помогал Блэку — а других кандидатов в помощники в замке не было, как Блэк пробрался сюда?

Оставался только один вариант. Потайной ход, ведущий в Хогвартс.

Помнится, я когда-то нашел два. А Блэк с компанией облазили каждый угол в замке. Вдруг и они раскрыли давно забытые лазейки? Я был уверен, что Альбус знает обо всех тайных ходах, но вдруг что-то ускользнуло из его внимания?..

Неосведомленность Дамблдора казалась маловероятной, но я не мог вообразить другой способ проникновения Блэка в Хогвартс.

Я не знал, стоит ли идти к Альбусу с этой теорией — ведь у меня пока не было никаких доказательств, но к рассвету, когда обыск Хогвартса наконец завершился, директор сам вызвал меня к себе.

— Садитесь, Северус, — начал он, и я к своему недоумению отметил, что у него хорошее настроение.

— Вы нашли Блэка? — тут же осторожно спросил я, и его брови приподнялись.

— Нет, — ответил он, — по моим предположениям, Сириус покинул Хогвартс еще ночью, до того, как начались его поиски.

Сириус?

Я ощутил, как изнутри поднимается волна горечи, и поджал губы, пытаясь не сказать что-то, о чём могу пожалеть. Альбус был известен своим нестандартным поведением, но такое… такое спокойствие, такая снисходительность, которую он, казалось, испытывал к Блэку, переходила все границы. Я окончательно запутался.

— Зачем вы меня позвали? — осведомился я, изо всех сил стараясь говорить нейтрально. Дамблдор вздохнул.

— Видите ли, Северус, у меня появилось подозрение, что Гарри тайком выбирается в Хогсмид. Думаю, мне не нужно вам объяснять, насколько рискованной может быть такая затея. Не грози ему серьезная опасность, на это можно было бы закрыть глаза, но сейчас следует особо присмотреть за мальчиком. Аккуратно, разумеется.

— Вы считаете, Поттер ходит в Хогсмид? — повторил я недоверчиво, чувствуя, как от гнева и страха мой голос повысился. Что за глупый, безумный мальчишка! — Как вы узнали?

— У меня есть основание так думать, — уклончиво ответил Дамблдор. — На четырнадцатое число у нас назначен очередной поход, и я хотел бы, чтобы вы присмотрели за Гарри и проверили, действительно ли он посещает Хогсмид.

— Но как он может туда ходить? — раздраженно поинтересовался я. — Мантия-невидимка не могла помешать дементорам! Что с ними вообще произошло за последние годы? Они дали Блэку сбежать из Азкабана, они дважды пропустили его в Хогвартс, и они, возможно, упустили Поттера! Такое впечатление, что за время правления Фаджа дементоры превратились в абсолютно бесполезных существ!

— Мы ведь пока не знаем точно, — мягко заметил Альбус. — Я прошу вас понаблюдать за Гарри и поделиться своим мнением.

— Хорошо, — ответил я, а потом мне в голову неожиданно пришла мысль. — Послушайте, я как раз размышлял над тем, как Блэк проникает в школу. Вы не допускали мысли, что он использует один из потайных ходов?

— Они ведь все завалены, Северус.

— Завалены те, про которые все и так знают, — нетерпеливо возразил я. — Что, если существуют еще проходы, о которых нам ничего не известно? Вы же помните, как Блэк и его шайка регулярно прочесывали замок. Они могли что-то обнаружить и никому не рассказать об этом. Вам нужно поговорить с Люпином — скорее всего, если я прав, он должен об этом знать. У нас появится шанс схватить Блэка — и остановить Поттера, если он как-то разведал про один из тайных ходов.

— Как же он мог это сделать? — Дамблдор с любопытством взглянул на меня.

— Понятия не имею, — я подозрительно прищурился. Почему-то меня не покидало чувство, что директор издевается надо мной — что он знает правду и по какой-то причине ее утаивает. — Может быть, он нашел карту таких ходов в старых вещах своего отца, может, об этом написано в одной из его старых книг — возможности безмерны.

— Знаете, Северус, — Альбус наклонился ближе ко мне, внимательно глядя мне в глаза, — меня всегда восхищало, как быстро у вас получается сложить все факты. Вы с легкостью анализируете информацию и строите вполне правдоподобные выводы на ее основе, но у вас есть один крупный недостаток: вы слишком эмоциональны.

— Что? — Я напрягся и уставился на него, гадая, правильно ли услышал. — Я слишком эмоционален?

— Верно, — спокойно кивнул он, и когда я уже закипал гневом от столь абсурдного заявления, продолжил: — Вы не можете абстрагироваться от чувств, когда ситуация касается вас лично. Вы теряете голову и упускаете многие вещи, на которые при других обстоятельствах вы бы непременно обратили внимание. Взять даже этот случай сегодня… то, как Блэк проник в комнату Гриффиндора, в спальню Гарри, казалось бы, с намерением убить его и как в итоге никто не пострадал.

— Только потому, что этот идиот перепутал кровати! — взорвался я и вскочил на ноги. — Если бы не счастливая случайность, Поттер уже был бы мертв, а вместе с ним, возможно, и Уизли! Кретина Лонгботтома надо исключить из школы — он постоянно подвергает опасности жизни других учеников, он самая бесполезная особь из всех, что когда-либо посещали Хогвартс!

— Северус, — голос Дамблдора стал холодным, — я бы попросил вас следить за тем, что вы говорите.

Я сцепил зубы, продолжая свирепо смотреть на него.

— Можете идти, — добавил он, и в его голосе я ясно различил разочарование.

Разочарование! За то, что я старался помочь! Он пытается оправдать Блэка, но считает, что это я неправильно себя веду!

Порой мне сложно было понять директора, в последние два года — особенно, но этот разговор своей странностью превзошел все предыдущие. Я уже вообще ни черта не понимал!

Я вышел из кабинета, хлопнув дверью, гадая, кто остался более недовольным — я Дамблдором или он мной.

* * *

В субботу я с самого утра пристально наблюдал за Поттером и, к своему неудовольствию, нашел все признаки того, что Дамблдор был прав.

Мальчишка действительно что-то затевал. Достаточно было посмотреть, как Грейнджер весь завтрак сверлила его укоризненным взглядом и как он сам старательно ее игнорировал.

Мои подозрения усилились, когда в конце трапезы все ученики, оживленно гомоня, направились к выходу, а Поттер на удивление жизнерадостно попрощался с Уизли и бегом помчался вверх по лестнице.

Ну да. Так не терпится вернуться в спальню? Мальчишка совершенно не знал, как правильно себя вести, чтобы не привлекать внимания — он всё делал с точностью до наоборот.

Я выждал пару минут и неторопливо двинулся туда, где недавно скрылся Поттер. Не дойдя до третьего этажа, я услышал приглушённые знакомые голоса и ускорил шаг.

Ага.

Поттер стоял возле статуи одноглазой колдуньи, скрестив руки на груди и раздраженно слушая лепетание Лонгботтома. Любопытно. Два идиота собрались бежать из замка вместе?

В этот момент Лонгботтом поднял взгляд, увидел меня и тут же с негромким выдохом поспешил спрятаться за Поттером. До чего омерзительно жалкое существо.

Поттер, напротив, обернулся и нахмурился.

— И что вы двое тут делаете? — спросил я, медленно переводя взгляд с лица мальчишки на статую. — Странное место для встречи.

— Мы не договаривались здесь встретиться, — торопливо проговорил Поттер. — Мы просто здесь… встретились.

— Неужели? — Я усмехнулся. — У вас есть привычка возникать в неожиданных местах, Поттер, и обычно этому есть особая причина.

Мальчишка сверкнул глазами, но ничего не сказал.

— Советую вам немедленно вернуться в башню Гриффиндора, где вам сейчас и полагается быть, — холодно закончил я. Послав один испепеляющий взгляд мне, а второй Лонгботтому, Поттер нехотя двинулся к лестнице.

Интересно. На его плече не было сумки. Я четко помнил, как он выскочил из-за стола вместе с ней, чуть не сбив с ног Грейнджер, а теперь удалялся налегке, будто уже успел избавиться от сумки.

Я сосредоточился на статуе и осторожно коснулся ее головы рукой. Неужели мне действительно повезло, и я нашел тайный ход без особых усилий? Это и правда тот самый неохраняемый ход, через который можно попасть в Хогсмид — и которым мог пользоваться Блэк?

Убедившись, что Поттер и Лонгботтом ушли, я обогнул статую и изумленно уставился на ее открытый горб.

Горб, за которым скрывался темный проход, ведущий куда-то вниз.

Всё еще недоверчиво, я пробормотал Люмос и посветил внутрь.

Так и есть — сумка Поттера лежала внизу, прямо на земле. Как мальчишка мог повести себя так безрассудно и оставить потайной ход открытым?

Я вспомнил Лонгботтома и явное раздражение, написанное на лице Поттера во время их разговора. Сначала я предположил, что они собирались выбраться в Хогсмид вместе, но, скорее всего, Лонгботтом наткнулся на Поттера в самый неподходящий момент, и мальчик просто не успел закрыть ход.

Чувствуя, как меня заполняет ликование, я закрыл горб старухи и поспешил вернуться к себе в кабинет. Идти к Альбусу было рано — стоило поймать Поттера на горячем: когда он будет возвращаться из Хогсмида с карманами, полными всяким хламом, или когда он вновь попытается пробраться внутрь. Второй вариант был предпочтительнее, но я сомневался, что мальчишка рискнет делать вылазку сегодня, после того, как я его чуть не поймал.

Придется подождать.

Конечно, при одной мысли, что Поттер пользовался тем же туннелем, через который в Хогвартс пробирался Блэк, меня пробирал холод — сколько раз они могли столкнуться? Сколько раз мальчика отделяла от гибели лишь счастливая случайность?

С другой стороны, я сомневался, что Блэку хватит наглости пытаться проникнуть в школу днем, и в то же время надеялся, что Поттеру хватит мозгов не покидать замок ночью. И всё же, мне будет гораздо спокойнее, когда этот ход перекроют. Удивительно, что Альбус не знал о нём и что я сам ни разу не обратил на него внимание.

Какое-то время я работал, силой заставляя себя не думать о том, рискнул ли Поттер пойти в Хогсмид. Время тянулось медленно, я то и дело поглядывал на часы, пытаясь рассчитать, сколько времени детям понадобится, чтобы набить желудок сладкой гадостью. В прошлый раз они вернулись ближе к вечеру, но если учесть, что это был уже второй визит в деревню, сегодня им должно надоесть раньше.

Отчаянный стук в мой кабинет прервал все мои размышления, и от неожиданности я вздрогнул и машинально потянулся к палочке.

— Входите, — сказал я, чувствуя, как сердце начало панически ускорять свой бег.

Неужели я совершил ошибку? Неужели глупый мальчишка таки пошел в Хогсмид и встретился внизу с Блэком?

На место слепому ужасу мгновенно пришло облегчение, когда я увидел перекошенное лицо Малфоя.

— Мистер Малфой, — раздраженно поприветствовал я. — Могу я спросить, кто вам позволил…

— Профессор, я видел призрак Поттера в Хогсмиде! — завопил он, глядя на меня испуганными круглыми глазами. — Мы все видели, он был там, он напал на нас!

— Что… — Я потряс головой. — Мистер Малфой, вы в своем уме? Если это какая-то нелепая шутка…

— Да нет же! — закричал он. — Говорю вам, Поттер был там — точнее, его голова там была! Я видел!

— Вы видели голову Поттера? — медленно уточнил я, и во мне начало зарождаться понимание.

— Да, профессор, она парила в воздухе! Прямо рядом с Визжащей хижиной! Поттер…

— Успокойтесь, — приказал я.

— Но профессор…

— Мистер Малфой, я сказал — успокойтесь.

Мальчик замолчал, тяжело дыша, на его щеках горел яркий нервный румянец.

Через минуту его дыхание начало замедляться, и я приподнял бровь:

— Лучше?

Он молча кивнул.

— Хорошо, — сказал я. — Теперь давайте по порядку. Вы были около Визжащей хижины и…?

— Я, Крэбб и Гойл, — кивнул Малфой. — Мы просто рассматривали хижину издалека, когда к нам подошли Грейнджер и Уизли. Мы начали разговаривать… и тут кто-то стал швыряться в нас грязью! Сначала я подумал, что это привидения, но потом Крэбб что-то сделал, и я увидел голову Поттера, в воздухе! Клянусь, профессор, у него не было тела, я не знаю, как он так сделал!

— Успокойтесь, — повторил я, поднимаясь на ноги. — Я вам верю. Благодарю вас за информацию, мистер Малфой, вы правильно сделали, что сразу же рассказали мне. Уверяю вас, что я разберусь в ситуации, и если Поттер действительно был в Хогсмиде, он понесет наказание.

Нервно кивнув, Драко мгновение поколебался, словно хотел спросить что-то еще, но потом всё же нехотя вышел из кабинета.

Дождавшись, чтобы он скрылся за поворотом, я торопливо двинулся на третий этаж, к той самой статуе, за которой скрывался тайный проход.

Значит, Поттер таки рискнул и отправился в Хогсмид. Более того — он, как всегда, умудрился наломать дров и в очередной раз привлек к себе внимание. И чье! Малфоя! Более абсурдную ситуацию сложно было представить.

Я не знал, сколько времени занимает пробежка из Хогсмида до Хогвартса по тому туннелю, но надеялся успеть и поймать Поттера так, как и собирался — на горячем. Теперь, со свидетельством Малфоя и с мантией-невидимкой в руках, доказать его вину будет парой пустяков.

Надо же, я выполнил задание Альбуса куда быстрее, чем сам ожидал.

Я подошел к статуе как раз вовремя: Поттер, воровато озираясь, вылезал из горба старухи. Он поспешно закрыл его и подпрыгнул при звуке моих шагов.

Я торжествующе улыбнулся, заметив, как перекосилось его лицо.

— Итак, — сказал я, внимательно его рассматривая. Мальчишка поспешил спрятать грязные руки в карманы и невинно заморгал.

Да, очень убедительно.

— Идемте со мной, Поттер, — приказал я и, не дожидаясь его ответа, направился обратно к себе в кабинет.

Уже внутри, когда мальчик сел на стул и всё еще пытался оттереть руки от грязи, я решил перейти сразу к делу.

— Мистер Малфой только что поведал мне крайне интересную историю, Поттер. Он говорит, что встретил у Визжащей хижины Уизли. Когда они начали разговаривать, огромный ком грязи внезапно ударил Драко по затылку. Как, по-вашему, это могло случиться?

Поттер послал мне преувеличенно удивленный взгляд.

— Не знаю, профессор.

Я смерил его пристальным взглядом, а Поттер уставился на меня в ответ, не моргая. Этот глупый ребенок практически силой вталкивал образы своих воспоминаний мне в сознание, показывая мне всё то, что так отчаянно хотел скрыть.

— А потом, — продолжил я, — мистер Малфой увидел весьма странное явление. Можете вообразить, Поттер, что это было такое?

— Нет.

— Ваша голова. Парящая в воздухе.

Повисла долгая пауза.

— Может, ему надо обратиться к мадам Помфри? — наконец учтиво проговорил мальчик. — Раз ему мерещатся такие…

— Что же ваша голова могла делать в Хогсмиде, Поттер? — мягко осведомился я. — Вашей голове запрещено там появляться. Равно как и всем остальным частям вашего тела.

— Я это знаю, — заверил Поттер. — Похоже, у Малфоя галлюци…

— Малфой не страдает галлюцинациями! — рявкнул я, чувствуя, как мое терпение стремительно подходит к концу. Маленький идиот, за кого он меня принимает? Что за наглость — врать прямо в лицо, когда всё указывает на его вину!

Опершись ладонями в подлокотники стула Поттера, я наклонился ближе к нему и с удовлетворением отметил, как он вздрогнул и сцепил зубы, явно раздраженный вторжением в его личное пространство.

— Если ваша голова была в Хогсмиде, значит, и вы, весь целиком, там были, — сказал я, но Поттер, к моей ярости, лишь ответил ровным голосом:

— Я всё время находился в башне Гриффиндора, как вы мне и…

— Кто-нибудь может это подтвердить? — в очередной раз перебил его я, и в зеленых глазах мальчика появились первые искры злости. Он ничего не сказал, и я медленно усмехнулся.

— Итак. Весь волшебный мир, начиная от министра магии и кончая завхозом, делает всё, чтобы уберечь знаменитого Гарри Поттера от Сириуса Блэка. А знаменитый Гарри Поттер сам себе закон. Пусть простые смертные беспокоятся о его безопасности! Знаменитый Гарри Поттер ходит, где ему вздумается, не утруждая себя мыслями о последствиях.

К концу моей речи мальчишка сверлил меня рассерженным взглядом, так, словно это у него, а не у меня были причины на бешенство. Но до чего же бестолковым надо быть, чтобы так халатно относиться к своей безопасности! Знать риск, знать, что Блэк то и дело проникает в замок непонятно каким образом, и всё равно убегать в Хогсмид, никому не рассказывая о потайном туннеле?! Я допускал, что мальчишке плевать на самого себя — его мать была точно такой же, но то, что он предпочел закрыть глаза на безопасность других — того же Уизли, который по ошибке уже чуть не стал жертвой Блэка… этого я понять не мог. Это заставило меня ощутить неприятный, горький привкус разочарования во рту, потому что… потому что я ожидал от него большего.

Я ожидал большего от него.

— Как необыкновенно вы похожи на своего отца, Поттер, — глухо произнес я. Сколько раз я произносил эту фразу, но именно сейчас я почувствовал, что действительно, всерьез так думаю. — Он тоже был на редкость высокомерен. Немного удачливее остальных на поле для квиддича, а вел себя так, словно стоял гораздо выше других. Всё расхаживал по школе в окружении друзей и поклонников… Сходство между вами и правда удивительное.

— Мой отец нигде не расхаживал! — выпалил Поттер. — И я тоже.

— И правилам ваш отец тоже не особо подчинялся, — ожесточенно продолжил я. — Правила были для простых смертных, а не для победителей Кубка по квиддичу. Он был до того самовлюблен…

— ЗАТКНИТЕСЬ! — внезапно завопил мальчик, и от неожиданности я вздрогнул. Шок на мгновение заставил меня оцепенеть.

Он… он сказал мне заткнуться? Мне?

— Что вы мне сказали, Поттер? — Мой голос почти дрожал от сокрушительного гнева, зажегшегося внутри. Как этот паршивец вообще смеет…

— Я сказал вам заткнуться! — закричал он. — Я знаю правду, ясно? Он спас вашу жизнь! Дамблдор мне всё рассказал! Если бы не мой отец, вас бы вообще здесь не было!

Я застыл, уставившись на него, чувствуя, как его слова эхом отдаются у меня в ушах.

…что?

Один шок сменился другим, более сильным, временно парализовав меня.

Как он может это знать? Почему эта версия? Как…

Как Альбус мог так поступить со мной?

Неудивительно, что Поттер относился ко мне с таким презрением — еще бы. Его идеальный герой-отец спас меня, а я в ответ порчу жизнь его сыну, наплевав, по своей злобной слизеринской натуре, на его подвиг.

Как Дамблдор посмел выставить случившееся в таком свете? Даже старший Поттер ни разу не заикнулся о том, что якобы спас меня — мне и в голову не приходило, что такая версия вообще может существовать.

И мальчишка в нее поверил!

Нет. Нет, я не позволю ему заблуждаться и дальше — мне плевать, какие там у Дамблдора были причины на эту наглую ложь, но я отказывался позволять Поттеру и дальше гордиться своим ублюдком-отцом, который в ночь своего «героического подвига» чуть не стал убийцей.

— А директор школы не рассказал вам, при каких обстоятельствах ваш отец спас мне жизнь? — прошептал я. — Или же он посчитал, что подробности окажутся слишком неприятными для бедных ушей бесценного Поттера?

Мальчишка закусил губу, и я почти увидел, как у него в голове судорожно завертелись колесики.

— Я не допущу, чтобы у вас так и осталось неверное представление о вашем отце, Поттер, — выплюнул я. — Вы, наверное, вообразили себе благородный геройский поступок? Тогда позвольте мне внести некоторую поправку в ваше представление. Ваш святой отец и его друзья решили сыграть со мной крайне забавную шутку. Она бы кончилась моей смертью, если бы ваш отец в последнюю минуту не опомнился. В его поступке не было ничего доблестного — он всего-навсего спасал свою шкуру вместе с моей. Удайся их шутка, он вылетел бы из школы.

С лица Поттера схлынули краски, и он уставился на меня так, словно отчаянно пытался найти другое объяснение случившемуся.

Пусть ищет. Пусть проводит ночь за ночью, пытаясь оправдать своего папашу. Если он когда-нибудь захочет узнать всю правду, то я с удовольствием поделюсь с ним. Но нет, Поттер наверняка побежит к директору или к Люпину. К кому угодно, но только не ко мне, непосредственному участнику тех событий.

Какое ему дело до того, что я тогда чувствовал, осознав: рядом со мной находились люди, чья ненависть ко мне была достаточно сильной для того, чтобы попытаться меня убить. И что несмотря на случившееся, этих людей оставили в школе по приказу директора — директора, который поставил их благополучие выше моей жизни.

Нет, глупый мальчишка никогда бы не понял.

— Выверните карманы, — приказал я. Пора было кончать этот фарс и переходить к делу, ради которого я его сюда привел. — Выверните карманы, иначе мы сейчас пойдем к директору! Немедленно, Поттер!

Явно нехотя, мальчик извлек из кармана небольшой пакет и свиток пергамента.

Первым делом я взял у него пакет, полный всякой ерунды, несомненно из Зонко, и вопросительно поднял бровь.

— Мне это дал Рон, — проговорил Поттер. — Он… купил это, когда был в Хогсмиде в прошлый…

— Неужели? — презрительно бросил я. — И вы с тех пор таскаете этот подарок в кармане? Как трогательно.

Поттер вспыхнул и сжал кулаки, но больше ничего не сказал.

— А это что? — спросил я, забирая у него пергамент и рассматривая его. Странно, он казался пустым.

— Просто кусок бумаги, — сообщил Поттер небрежно, и именно эта напускная небрежность заставила меня пристально изучить изъятую вещь.

— Зачем же вам такой ветхий пергамент? — задумчиво произнес я. — Почему бы мне его просто не выбросить?

Я медленно потянулся к огню, и мальчишка тут же вскрикнул:

— Нет!

Любопытно, какая впечатляющая реакция. Что же это за кусок хлама, что Поттеру он так дорог?

— Ну что ж, — протянул я, — это, наверное, еще один драгоценный подарок от мистера Уизли?

Мальчик закивал.

— А может, это всё же что-то другое? — мягко уточнил я. — Возможно, некое послание, написанное невидимыми чернилами? Или инструкция, как проникнуть в Хогсмид, минуя дементоров?

Повисла гробовая тишина.

— Давайте посмотрим, — я разгладил кусок пергамента на столе и коснулся его палочкой. — Поведай свой секрет!

Я мог видеть, как Поттер во все глаза взволнованно уставился на пергамент, однако, как ни странно, ничего не случилось. Его поверхность оставалась пустой.

— Откройся мне, — резко повторил я, но никаких изменений по-прежнему не произошло.

Какого чёрта? Я отказывался верить, что это и вправду бесполезный кусок пергамента, но и на безобидную игрушку он тоже больше не походил.

Я, наверное, выгляжу полным идиотом, безрезультатно размахивая тут палочкой. Вот уж потеха для Поттера!

— Профессор Северус Снейп, преподаватель этой школы, приказывает открыть всю содержащуюся в тебе информацию!

Я с силой ударил по пергаменту, и на этот раз его поверхность зарябила.

Бросив торжествующий взгляд в сторону Поттера, я опустил глаза вниз… и уже в который за сегодня раз замер.

— М-р Лунатик приветствует профессора Снейпа и нижайше просит не совать свой длинный нос не в свои дела.

Чувствуя себя участником какого-то дурного сна, я уставился на надпись, оставленную мне Люпином, пытаясь сообразить, как она могла здесь оказаться и какого чёрта он вообще посмел ее создать.

Однако прежде, чем я успел открыть рот, на бумаге проступили следующие буквы.

— М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику и хотел бы только прибавить, что профессор Снейп — урод и кретин.

Я сжал палочку с такой силой, что мне показалось, словно она вот-вот протестующе завибрирует в моих руках.

— М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот стал профессором.

Поттер и Блэк?! Люпин, Поттер и Блэк?! Но это ведь невозможно!

Ярость вспыхнула во мне с такой силой, что я уже не понимал, кого из них ненавижу сильнее.

— М-р Хвост желает профессору Снейпу приятного дня и советует ему, чертовому неряхе, вымыть наконец голову.

Мистер Хвост. Жалкое, ничтожное существо, которое Блэк давным-давно разорвал на части — и теперь отголосок его памяти смеет в очередной раз присоединяться к этим трем недоумкам и высмеивать меня?

Жаль, что я не мог потребовать ответа у Поттера, Блэка и Петтигрю — я бы заставил их подавиться каждым ядовитым словом. Но был человек, которого я мог принудить объясниться. И этот человек находился сейчас в школе.

Я повернулся к Поттеру, машинально отметив, что теперь он снова напоминал напуганного ребенка, и проговорил:

— Что ж… сейчас разберемся.

Бросив горсть пороха в огонь, я прорычал:

— Люпин! На два слова!

Через несколько мгновений этот чертов оборотень выступил из камина в мой кабинет.

— Вы меня звали, Северус? — осторожно спросил он и бросил беглый взгляд на Поттера.

— Определенно звал, — прошипел я, даже не пытаясь скрывать гнев, бушующий внутри. — Я только что попросил Поттера опустошить карманы, и вот что там было. — Почти швырнув исписанный пергамент Люпину, я пронаблюдал, как его лицо тут же приобрело отчужденное, замкнутое выражение.

— Ну? — потребовал я. Как он станет отпираться на этот раз? Ведь именно он дал Поттеру эту штуковину — больше некому. Я по-прежнему не до конца понимал, что собой представляет пергамент, но у меня не было сомнений, что в нём должны быть сведения о тайном ходе из Хогвартса.

Не было ли похожей вещи у Блэка? И каким кретином надо быть, чтобы отдать такую вещь ребенку?

Дар речи к Люпину всё не возвращался.

— Ну? — повторил я. — Пергамент полон черной магии. А это, Люпин, по вашей части, если не ошибаюсь. Как по-вашему, где мог Поттер его взять?

Наконец он поднял голову, и я уловил слабую вспышку сожаления в его глазах.

— Полон черной магии? — повторил Люпин. — Вы правда так считаете, Северус? — Его голос был настойчивым, словно он пытался убедить меня, что за этими оскорблениями не скрывается по-настоящему злого умысла. — Мне кажется, это просто кусок пергамента, который будет оскорблять каждого, кто захочет его прочесть, — теперь слова Люпина стали мягче. — Детская проказа, но разве она опасная? Думаю, Гарри купил его в лавке шутливых розыгрышей.

— В самом деле? — выплюнул я. — Вы думаете, такое могут продавать в лавке шутливых розыгрышей? Не кажется ли вам более вероятным, что он получил этот пергамент непосредственно от его изготовителей?

— То есть, от господина Хвоста и других? — спокойно уточнил он, и я на мгновение озадачился, пытаясь сообразить, почему из всех четверых он произнес прозвище именно Петтигрю.

Пока я приходил в себя, Люпин уже тянул в свою игру Поттера:

— Гарри, вы знаете одного из этих людей?

— Нет, — тут же торопливо ответил мальчишка.

— Вот видите, Северус, — он снова повернулся ко мне и обезоруживающе улыбнулся. — Кажется, это всего-навсего предмет из Зонко…

В эту минуту раздался грохот, и в мой кабинет ввалился запыхавшийся Уизли.

— Это… я… дал… Гарри… Купил… в «Зонко»… сто… лет… назад… — прохрипел он, задыхаясь.

Зашипев от ярости, я сделал шаг навстречу Уизли, готовый растерзать его за то, что он посмел зайти сюда в такой манере и без стука, еще и для того, чтобы соврать, но Люпин в очередной раз опередил меня:

— Ну вот, — сказал Люпин, — дело прояснилось. Северус, я заберу пергамент, вы не возражаете? Гарри, Рон — идемте со мной, я хотел бы поговорить с вами о том эссе о вампирах. Прошу нас извинить, Северус.

На пороге он обернулся, бросил на меня последний полный сожаления взгляд и вышел, негромко прикрыв за собой дверь.

Я остался стоять, сверля дверь взглядом, всё еще тяжело дыша. Во мне по-прежнему бушевала ярость такой силы, что я боялся пошевелиться, зная, что в любой момент могу сорваться и разгромить собственный кабинет.

Может, Люпин говорил правду, может, он соврал мне прямо в лицо — в эту секунду мне было наплевать.

В эту секунду я ненавидел и его, и Дамблдора, и Уизли с равной силой.