Трилогия «Соперница» (гет)

Без редакции беты

«Хогвартс-экспресс» проехал половину пути, во время которой большая часть пассажиров вздремнула: за каникулы многие отвыкли от раннего подъёма. Теперь же ученики всех курсов сновали туда-сюда, а в коридоре становилось всё более шумно и тесно.

Купе, в котором сидела Эмили с друзьями, наполнялось запахом домашней выпечки. Домовики Малфоев с самого утра наготовили целую корзину сладких пирожков и булочек, и теперь ребята довольно распаковывали еду и разливали по стаканам купленный у женщины с тележкой имбирный чай.

Пообедав, второкурсники вновь начали обсуждение дисциплин, которые им предстояло выбрать на третий курс. По приезде им требовалось оповестить старост своих факультетов о том, какие предметы они возьмут, а ещё ни один из них не определился с выбором.

— А давайте старших спросим? — предложила как-то Эмили.

— Так мы же спрашивали родителей, — ответил на предложение Драко. Нотт кивнул в его поддержку.

— Так они когда учились! — воскликнула Дафна. — Давайте спросим старшекурсников, действительно. Они-то лучше знают, что и как сейчас рассказывают на тех уроках.

— Что, сейчас пойдём спрашивать? — уточнил Нотт, кивая на дверь купе.

— Ну да, а когда ещё? После ужина нужно срочно сообщать о своём решении, насколько я слышала, — неуверенно пожала плечами Дафна.

Эмили тем временем искала сквозное зеркало, чтобы найти Роберта. В вопросах выбора чего-либо, касающегося учёбы, она предпочитала полагаться именно на него, а не на Флинта. Второй бы, Поттер была уверена, посоветовал ей выбрать что полегче. Это бы, может, сгодилось для Дафны, но Эмили к новым дисциплинам относилась серьёзно.

— Сейчас, — отвлекаясь от поисков, бросила она, — найдём моего старосту, а с ним и ваши будут. Тш-ш!

Как только однокурсники притихли, Поттер раскрыла найденное средство связи и, выдохнув, произнесла:

— Роберт Хиллиард. Роберт, ты меня слышишь? Ты мне по учебным делам нужен. Ро-о-бе-е-ерт!

— А? Да-да, я тут. Чего тебе?

— Ха, — чуть обиженно протянула Эмили. — Я тебя оторвала от чего-то?

— Конечно, я же по поезду дежурю.

— А-а-а, точно, извини. А ты зеркало всегда с собой носишь?

— Угу. Так что хотела? Говори быстрее, мне реально некогда.

Эмили бросила виноватый взгляд на друзей.

— А мы у тебя про дисциплины хотели спросить. Думали, посоветуешь, что полезнее взять.

— А, вот что. — По смягчившемуся тону стало понятно, что Роберту польстило такое намерение. — Надо было давно уже решить, вы чего. Нам сегодня-завтра списки сдавать.

— О, можно ещё до завтра думать! — обрадовалась Дафна.

— Это кто там? Нет, не до завтра. Список в девять утра должен у деканов быть. Короче, — нетерпеливо оборвал он, — давайте я к вам загляну сам, как освобожусь.

— Не забудешь? — обеспокоенно поинтересовалась Эмили.

— Постараюсь. Всё, извини, мне пора дежурить. Эй, вы!.. — послышалось последним перед тем, как связь прервалась.

— Ну вот, — развела руками Эмили, как бы говоря «вы слышали», и пожала плечами: — Будем ждать, значит. Там с корицей булочка осталась?.. Ага, спасибо.

Роберт подошёл только к концу поездки, когда машинист уже сообщил о скором прибытии и все ученики переоделись в школьную форму.

— Привет, заходи! — Эмили махнула ему рукой, как только заметила, что тот нерешительно мнётся в коридоре, не зная, то ли купе выбрал. Его ждали уже час с того момента, как он связался по зеркалу и спросил, где они находятся.

— М-м-м, у вас тут вкусно пахнет, — отметил он, присаживаясь с краю одного из сидений.

— Угощайся, — небрежно произнёс Драко, подталкивая ему корзинку с оставшимися двумя пирожками.

Роберт незамедлительно взял выпечку.

— Ну, о чём вы хотели меня спросить? — поинтересовался он с набитым ртом.

— Смотри, — взяла на себя инициативу Эмили. — Руны, прорицания, уход за кем-то там, э-э-э...

— Маггловедение, — подхватил Теодор.

— Арифмантика, — подключилась и произнесла одновременно с Ноттом Дафна.

— Да, — кивнула головой Эмили. — Расскажи, что есть что, а то непонятно, что нам надо.

И Хиллиард начал рассказывать. Периодически его заносило совсем не в ту сторону, и Эмили приходилось возвращать его мысли в прежнее русло. Её однокурсники явно стеснялись делать это сами, даже несмотря на то, что Роберт был магглорождённым. Малфой по-прежнему смотрел на него свысока, как поступал с нечистокровными уже почти месяц, и ничего неприятного не говорил. Эмили слушала всё, что рассказывал Хиллиард, прикидывая, что ей будет полезно, а что нет. Ей страшно хотелось взять маггловедение, руны, прорицания и арифмантику, но Роберт категорически не советовал так нагружать себя. У него самого до пятого курса были арифмантика, руны и маггловедение, из которых на старшие курсы он взял только изучение рун. А едва услышав, что Поттер хочет пойти на прорицания, он лишь фыркнул:

— Это ересь, ты не понимаешь, что ли?

Так как слизеринцы, за исключением Дафны, идти на «гадания» не хотели, они поддержали Роберта, посмеявшись над девочками.

Эмили раздражённо сощурила глаза.

— А ты когда письмо получал, в профессора — кто там за тобой приходил — случайно энциклопедией не кинул, а? Магия тоже ересью казалось, и что?

— Ну это одно! — со знанием дела протянул Роберт. — Гадание на кофейной гуще — и там, и тут ерунда. Пророчества там всякие, астрология ещё. Да ну, фигней себя пичкать. Ладно арифмантика — это хоть как-то научно, а уж гадания...

Он махнул рукой, а Эмили обиженно нахмурилась.

— Ну чего ты хотела, — возмутился Роберт. — Сама же совета просила.

— Совета. Объективного.

— Это объективно.

— Нет.

— Ага. — Его тон был по-доброму снисходительным. Роберт даже слегка улыбался.

— Нет... — тихо и упрямо повторила Эмили, откидываясь на спинку сидения.

— Ну вы чего? — встряла Дафна и резюмировала совет Роберта: — Значит, ты говоришь, нужно брать не больше трёх дисциплин и не прорицания с уходом?

— Да, именно так. Ну, я вам про всё рассказал. Выбирайте. О, огни станции видны! — отметил он, скользнув взглядов по окну. — Эмили, я вас в Большом Зале опрошу. Определяйся быстрее!

— Определяйся, блин... — проворчала та, когда Хиллиарда уже и след простыл, и они начали выбираться из купе и продираться сквозь толпу к выходу из поезда.

Слизеринцы быстро сделали выбор. Драко и Теодор последовали советам отцов, а услышав рассказы Роберта, убедились в том, что иного выхода нет. Дафна же полностью скинула решение на Эмили, сообщив, что всё же пойдёт туда же, куда и она. Как Поттер ни пыталась убедить подругу, что это несколько безответственно, Гринграсс была непреклонна. Ей родители ничего не сообщили на этот счёт, предоставив выбор дочери. Они даже намекнули на то, что та может брать именно самые лёгкие дисциплины.

— Ладно-ладно, — отмахнулась от неё Эмили, уже когда они ехали в карете в сторону замка, а Гринграсс теребила её на тему того, что же та выберет. — Сейчас скажу... М-м-м, ну, я точно беру маггловедение. Точно не беру уход за животными, не до них, наверное, будет.

— Давай прорицания, пожалуйста-пожалуйста, — взмолилась Гринграсс. — Там же просто лафа будет.

— Ладно, давай их.

— Фух, — обрадованно выдохнула Дафна, которая страшно не хотела идти на что-то без Эмили. — Теперь я спокойна за свои будущие года.

— А что, третью не берёшь?

— А ты собираешься, что ли? Нафиг? — фыркнул Теодор.

— Надо, — отрезала Эмили. Подумала немного и сообщила: — Выберу-ка древние руны, раз одни гадания уже есть.

Ей непременно нужно было как можно сильнее приблизить реальность к тому, какой она была во времена её бытности Томом Риддлом. Ей необходимо было воссоздать хоть какие-то моменты, чтобы вспомнить. Вспомнить всё, что она сможет, чтобы быть готовой ко всему. Дополнительные четыре дисциплины не тянул никто, и Эмили не собиралась делать рекорды. Всё, что ей нужно было, — познать своё прошлое, не общаясь с ним.

Дневник начинал казаться ей действительно опасным. Он по-прежнему лежал на дне чемодана, и у Поттер не было намерений вытаскивать его в ближайшее время. Отреагировав на их последний разговор слишком бурно, она боялась, что Том воспользуется этим. Он ведь говорил, что сейчас силён и ему нужен малейший эмоциональный контакт, чтобы проникнуть в душу человека. Ничего близкого к этому Эмили ещё не чувствовала, но не рисковала и держалась от Дневника подальше во всех смыслах: физически и в мыслях, попытавшись запретить себе думать о нём, переживать тот момент.

Драконоподобные лошади докатили учеников до самых дверей. Затем последние высыпали на лужайку и ещё минут десять толпились в проходе. После этого были ужин, речь директора и предоставление старосте сведений о том, что рейвенкловцы выбрали в качестве дополнительных дисциплин. А потом подготовка к грядущему учебному дню и беспокойные мысли о том, что Эмили предстояло сделать, пока не закончился этот курс.

Настало время проверить свои права змееуста, передавшиеся с кусочком души Волдеморта.

* * *

Добраться до входа в Тайную комнату Эмили смогла лишь на выходных. Она встала на рассвете и, позавтракав запрошенными у Добби бутербродами, спустилась к туалету Миртл под мантией-невидимкой. Оказавшись перед зеркалом, Поттер растерянно остановилась. Поверхность была запорошена пылью, и не было и следов почти полугодовой давности их с Томом перебрасывания тайными фразами. А ностальгия по тем временам была. Эмили ощущала её отголоски, но упрямо отрицала свои чувства. Она не общалась с Дневником почти полмесяца и ничуть не жалела об этом. Поттер думала, что быстро остынет, но, по-видимому, Том переступил черту, попытавшись запутать её, обмануть. Чего он ожидал, собственно? Неужто думал, будто она, разобщавшись с ним, изменит свои взгляды или вспомнит воззрения своей прошлой жизни?

Эмили, задумавшись об этом вновь за последние дни, раздражённо мотнула головой и решительно подошла к раковинам. Она пришла сюда за тем, чтобы исследовать вход в Тайную комнату и разобраться в некоторых вещах, касающихся Наследника Слизерина. Если всё получится и Поттер обнаружит, что действительно имеет власть над Василиском, она как минимум удостоверится в том, что ей передались не только воспоминания Волдеморта, но и его дар. Это означало бы, что теоретически она могла обладать и другими дарами и правами. В грядущих делах это было бы весьма кстати.

Выгравированная змейка и в этот раз нашлась быстро, буквально по памяти. Но, прежде чем попытаться открыть вход, Эмили оглянулась в поисках местного привидения. Мёртвая Уоррен была ей здесь совершенно ни к чему. Несмотря на всю эгоцентричность этой девушки, нельзя было допускать хотя бы малейшего свидетеля. Одно дело —прокрадываться мимо призрака под мантией-невидимкой и неслышно писать на зеркале, совсем другое — скрежетать раздвигаемыми каменными раковинами. И ладно звук: от него можно поставить неслышимость, но, как создавать иллюзии, Эмили ещё не пыталась вспомнить, да и не знала, умела ли это раньше, будучи Волдемортом.

«Как бы это сделал Том? — задумалась она. — Вернее, как он это сделал? Ведь о Джинни так никто и не узнал». Поттер уже было решила, что Миртл действительно было индифферентно всё, что связано с миром живых, покуда это не касалось её напрямик, как её догнала мысль: «Дамблдор мог и узнать, но ничего не предпринять. Он ведь так уже делал». Эмили осеклась. Ей не удалось вспомнить, когда именно профессор так поступал, и ей стало неловко от того, как она о нём сейчас подумала, словно это были не её мысли. Поттер сочла это за момент из прошлой жизни и, не долго об этом размышляя, отмахнулась от него. Её ждали дела поважнее: необходимо было вынудить Миртл уйти.

Эмили вновь представила, как это мог сделать Том, когда пользовался Джинни, чтобы выпустить Змея. Перед глазами, словно воспоминание, мелькнула картинка: она берёт камень среди обломков осыпавшейся в углу стены и бросает его в Миртл. Та с воем и плачем устремляется в унитаз, а Эмили видит открывающееся в полу круглое отверстие.

Поттер моргнула. «А что, и правда, достаточно доставить неудобство Миртл, как она обидится и уйдёт», — подумала она, стараясь не акцентировать внимание на том, что знание это было получено не путём озарения, а воспоминания. Не могла же она помнить, что делал Дневник уже будучи отделённым от основной души!

Итак, небольшой обломок стены успешно достиг цели, и Эмили осталась в туалете одна. Теперь она, предварительно поверив, закрыта ли дверь, отдала приказ Добби наложить заклинание неслышимости и следить за тем, не придёт ли в голову какому-нибудь первокурснику заглянуть в заброшенный туалет. Только после того, как Эмили убедилась, что ничем себя не выдаст, она попыталась произнести на парселтанге:

— Откройся!

Ничего не произошло, а Эмили услышала от себя нормальную человеческую речь. Добби подтвердил, что слышал английское слово. Поттер задумалась. В том, что вход открывался именно словом, она не сомневалась: сейчас отчётливо помнилось, как она делала это в прошлом. Но почему не выходило произнести фразу на змеином языке? Эмили решила, что приложила недостаточно усилий и постаралась вспомнить, как нужно было произносить слова, но язык совершенно не ворочался. «Включить» эту способность было непросто. Поттер не знала и не помнила, за какие рычаги в своём сознании нужно дёрнуть, чтобы получилось сымитировать язык змей. Усилие было схоже с тем, какое она применяла, пытаясь восстановить в памяти выполнение чар. Но тогда были и соответствующие условия: непосредственное применение магии.

— Добби! — позвала она, обернувшись через плечо. — Змею сотворить можешь?

— Могу, — ответил тот дрогнувшим голосом. Очевидно, он тоже не любил пресмыкающихся.

После того, как извивающееся животное шлёпнулось о каменный пол и зашипело: «Не тронь! Укушу!» — Эмили приказала Добби вернуться к наблюдению за коридором. Добби исчез, а она молниеносно вскинула руку в останавливающем жесте и произнесла, обращаясь к змее:

— Здесь безопасно!

«Ха! Я всё-таки змееуст!» — с восторгом подумала Поттер, осознав, что артикуляция была совсем иная, нежели произнеси она эти слова на английском.

— Не бойся. Ты в безопасном месте, — повторила она скорее не с целью успокоить змею, принявшуюся после появления готовиться к атаке, а чтобы просмаковать исходящий изо рта шипящий змеиный говор.

Это было потрясающе. Эмили никогда ещё не говорила на других языках, кроме родного и с необыкновенным чувством анализировала, каково это — говорить иначе. Смысл слов она понимала так, будто всегда знала парселтанг, но, произнося слова, ощущала, что двигает губами и языком совершенно иначе. Это поражало её и приводило в изумление. Но больше всего ей нравилось то, что змея тоже понимала её и слушалась: животное успокоенно свернулось кольцами и сообщило, что ждёт приказа змееуста. Змея смотрела словно в пустоту, и Эмили, спохватившись, сняла мантию-невидимку.

— Всё хорошо. Ты меня понимаешь? — снова обратилась она к змее.

Поттер говорила медленно, вслушиваясь в свою шипящую речь и едва сдерживала торжествующую улыбку. Змея подняла на неё голову и медленно кивнула. Выглядела она теперь совсем не агрессивно. «Отлично», — подумала про себя Эмили и обошла змею так, чтобы та оказалась между ней и раковинами, за которыми скрывался проход.

— Откройся, — прошептала она, держа в поле зрения змею и будто бы разговаривая с ней, но сама представляла, как маленькая змейка на кране приходит в движение от её слов.

И это сработало. Помеченная раковина дёрнулась, вспыхнула блестящим белым светом и стала опускаться, кружась вокруг своей оси. Эмили во все глаза смотрела на происходящие и боялась шевельнуться. На секунду она испугалась: вдруг оттуда сразу выползет змей, и она умрёт от его взгляда? Трансформация раковины действительно происходила с большим шумом, и Поттер начала беспокоиться о том, скрыли ли это чары Добби. Змея испуганно зашипела что-то. За скрежетом заржавевших труб Эмили её не расслышала, но ответила:

— Иди сюда, Держись рядом!

Змея скользнула к ней, а Поттер дёрнулась в сторону от неё, поддавшись иррациональному отторжению. Животное улеглось за её спиной, и Эмили вновь пришлось сделать шаг назад и в сторону, чтобы держать змею в поле зрения — ей не сильно нравилось присутствие за спиной чего-либо, что могло быть опасным. Змея, судя по всему, была неядовитой — Добби наверняка сотворил самую безобидную, — но Поттер настолько в них не разбиралась, что предпочла не рисковать.

Тем временем раковина скрылась из глаз, а в полу, как Эмили и ожидала, зачернел круглый проход. В диаметре он был достаточно широк, чтобы в него поместился крупный человек. Поттер осторожно подошла ближе, держа палочку наготове и аккуратно глянула во тьму трубы. Напряжённо вглядываясь, она затем осознала, что опасности нет и подошла ещё ближе.

— Люмос, — шепнула она и посветила концом палочку в отверстие.

Если бы Поттер умела свистеть, она бы присвистнула от открывшейся картины, но у неё вышло жалкое «фью». Труба почти резко уходила вниз, и не было видно дна, как бы далеко Эмили ни просовывала руку со светящейся палочкой. Ещё несколько минут она со всех сторон рассматривала отверстие, ходила по туалету, раздумывая. Змея тихо лежала в углу и не смотрела на Эмили. Поттер остановилась посередине и снова повернула голову ко входу. Она припоминала, что залезала в неё в прошлом, и мысль эта не вызывала в ней ничего хорошего. Вернувшись к раковинам, она легонько притронулась к поверхности трубы и с брезгливостью отметила, что та вся покрыта липкой грязью. Избирательная память вновь отказывалась сообщать Эмили о том, как Том вызывал Змея. Не в трубу же он говорил? Скорее всего, он именно спускался по ней. «Да, — нахмурившись от попытки вспомнить что-нибудь, подумала Эмили. — Кажется, труба ведёт куда-то в подземелья, очень глубоко. А там и есть логово василиска». А затем в её памяти всплыла фраза Джинни: «Но ещё я была всегда испачкана чем-то! Или была вся в перьях, или ещё что-то». Эмили обескураженно вздохнула. Видимо, всё же выхода нет и придётся спускаться вниз.

Она стала прокручивать в голове разные варианты развития событий. Самым важным вопросом было то, где находится василиск и не встретится ли она с ним в конце трубы. И, конечно, Эмили волновало, не убьёт ли её взгляд Змея. Теперь она была уверена, что сможет заговорить с ним, но ей не было пока известно, как работала его убийственная способность. Знания, полученные из книг, подсказывали ей, что раз она змееуст, он ей неопасен. Но Поттер боялась полагаться на этот вывод, здесь необходимо было знать наверняка.

«А ведь Джинни выжила! — внезапно пришло ей в голову. — Она не змееуст, но выжила. Как это так?» Эмили стала воссоздавать в сознании манипуляции Тома с Джинни. Он говорил, что овладевал её телом, а сама Джинни рассказывала, что ничего не помнила. Выходит, с василиском говорил сам Том — змееуст — и его дар распространялся и на Джинни, покуда он был в ней. «А я не просто нахожусь под властью Тома. Я — Том, одна из его частей, по крайней мере. Я свободно говорю со змеёй и осознаю свои действия. Значит... Василиск и меня не убьёт. Очень вероятно, что я выживу. Что ж... тогда...» Эмили ощутила, как быстро забилось сердце. Ей никогда ещё не приходилось делать такие опасные вещи. В этой жизни, по крайней мере. Воспоминание о том, что в прошлом она делала это как минимум раз, слегка успокоило её. Она приподняла подбородок и расправила плечи. Надо сделать этот шаг — спуститься и проверить. У Эмили уже были планы на василиска, но она ещё не оформила их в чёткие мысли, потому что допускала, что могло ничего не выйти.

Теперь предстояло решить, как ей спуститься по трубе, и, самое главное, как вернуться обратно. Жаль, Тома не расспросить — она была ещё зла на него, и он может воспользоваться этой эмоциональностью и поступить по-своему. Нет, ей нужно опередить его, получить преимущество! Это отрезвило её, и в голове щёлкнуло: «Неважно, как он там выбирался, а у меня же домовик есть».

— Добби! — позвала она, едва сдерживая в голосе предвосхищение чего-то очень важного.

Тот появился незамедлительно и приготовился слушать.

— Ох, Добби... Смотри, вот труба. Она ведёт куда-то вниз. Можешь ли ты перенести меня туда, где она заканчивается?

Домовик расширил от ужаса глаза, взглянув в дыру в стене.

— Я не представляю, что там. Домовики, как и маги, могут перемещаться только в те места, которые знают. Но домовики знают куда больше мест, потому что живут долго и много где бывают. Я знаю все открытые места Хогвартса, но там, — он указал в трубу, — я не был.

Эмили молчала, внимательно смотря на домовика. Она ждала, что он скажет что-то ещё, но тот также молча уставился в ответ.

— Хорошо. Тогда, можешь ли ты спуститься по трубе, узнать место, вернуться и перенести меня туда?

— Если приказываете, — прошептал домовик, теребя свою сорочку.

— Приказываю. А также приказываю тебе не покалечиться и мягко приземлиться. После этого почистись, наверняка испачкаешься, — произнесла Эмили и отошла в сторону, чтобы домовик мог беспрепятственно свесить ноги в трубу и, оттолкнувшись, покатиться вниз.

Сердце Эмили замерло, когда Добби исчез в темноте. Что, если он напорется на что-то? Впрочем, Джинни же осталась цела. Оставалось ждать и нервно покусывать губу. Добби появился спустя минут пять, которые Эмили показались вечностью. Домовик был чист, но дрожал.

— Всё в порядке. Что там?

— Там... — он сглотнул, — темно и мокро.

— А, ну ничего. Это нестрашно, — быстро ответила Эмили и оглянулась: нужно было убрать за собой следы.

Мантию-невидимку, что до этого висела на её руке, она сложила в сумку. Входу приказала закрыться, и раковина с тем же белым свечением, крутясь, вернулась на место. Оставалась змея, которую Эмили, немного подумав, решила пока не уничтожать.

— Мы возьмём её с собой, — сообщила она Добби. — Можешь взять её? Я не люблю змей.

— А она меня не съест? — обеспокоенно спросил тот.

— Змея, — Эмили повернулась к животному, которое тут же очнулось от своей полудрёмы. — Этот человек возьмёт тебя на руки. Не навреди ему.

— Слушаюсь, — качнула та головой и смиренно отдалась в руки Добби, который взял её аккуратно, а теперь держал подальше от тела.

Краем сознания, Эмили отметила, что автоматически происходит смена языка, когда она обращается то к Добби, то к змее. Кажется, с этим даром она начинает свыкаться.

— Переноси, я готова, — произнесла Эмили, проверив, что больше ничего не осталось в туалете из того, что могло её выдать. Она даже заклинание с двери сняла, а Добби приказала снять заклинание неслышимости.

Поттер крепко схватилась за плечо домовика, тот мгновенно перенёс её вниз. Сначала она подумала, что ослепла, настолько было темно. Следом в нос ударил сырой запах то ли ила, то ли ещё какой-то слизи. Эмили не ошиблась: это место действительно находилось ниже уровня озера. Кожей лица она ощутила, как переменилась температура.

— Холодно! — начала шипеть змея.

— Лия, она дёргается! — пискнул Добби, но змею держал, судя по тому, что следом не послышалось шлепка скользкого тела о пол.

— Люмос. Добби, положи её на землю. Змея, всё хорошо! Успокойся, — быстро как могла проговорила Эмили на двух языках по-очереди. — Мерлин! Добби, добавь теплого воздуха, а я пока освещу.

Тусклый свет от палочки осветил тёмный тоннель, в котором они оказались. Обернувшись назад, Эмили заметила то же отверстие трубы, что было наверху. Стены блестели от слизи, пол, по ощущению, тоже был мокрым. Воздух был таким сырым, что Эмили испугалась, что они с Добби подхватят здесь какую-нибудь лёгочную болезнь. А вот змее, казалось, здесь очень понравилось. Попривыкнув к новой обстановке и ощутив тепло воздуха, согретого домовиком, она расслабилась и мирно расположилась у стены.

— Так. Добби, ты дальше заходил? — Эмили подняла палочку вверх, чтобы свет от потолка рассеивался сильнее и было светлее. Руку пришлось держать в согнутом виде: тоннель едва позволял взрослому человеку разогнуться во весь рост.

— Нет, я сразу вернулся, — последовал ответ.

— Хорошо, — медленно проговорила Эмили. Ей внезапно расхотелось идти в эту тьму и блуждать по лабиринту тоннелей. Она очень плохо помнила, куда идти, но знала, что там впереди много разветвлений и поворотов. Возможно, если бы она пошла, она бы восстановила в памяти путь, как это было однажды в слизеринских подземельях. Но Эмили завладел такой иррациональный страх, что она боялась даже пошевелиться.

— Добби, будь рядом, никуда не отходи, — дрогнувшим голосом шепнула она. — Змея, ты ведь знаешь про Короля Змей?

— Все змеи знают, — ответило животное.

— Один такой живёт в этих подземельях. Ты можешь найти его логово?

— Да, я учую.

— Хорошо. Тогда вперёд. Не попадайся ему на глаза. Твоя задача найти логово и сообщить мне, в каком состоянии Змей. Находится ли он на открытом пространстве или где-то спрятан и так далее. Понятно?

— Слушаюсь. — Змея была немногословна, но Эмили показалось, что для них это совершенно нормально.

Когда пресмыкающееся с шелестящим звуком скрылось в темноте, Поттер и Добби остались одни. Эмили тут же ощутила нехватку чего-то, стало неуютно и ещё страшнее. Всё-таки наличие ещё одного живого существа придавало храбрости.

— Ну что, давай немного обустроимся тут? — предложила она, скрывая страх в голосе. — Освети это место.

Когда свет от её палочки был больше не нужен, а тоннель освещался ярче, она создала самые простые стулья, которые научилась делать, и предложила Добби сесть. Молча они сидели минут десять, потом Эмили не выдержала и сказала:

— Расскажи мне что-нибудь. Как с домовиком Маркуса общаетесь?

Добби начал что-то говорить. Поттер задала ещё пару вопросов так, чтобы Добби смог ответить на них не просто «да» или «нет». Вскоре и она сама расслабилась, почувствовав, что опасность к ним не приближается, и разговорилась тоже.

Так они провели около получаса. Потом Эмили говорить устала, да и разговор сник. Она закрыла глаза, вслушиваясь в звуки подземелья. Она хотела вспомнить путь, хоть какие-то моменты, но ничего не выходило. Вместо этого она почему-то вспомнила темноту, в которой они оказались сначала. Вот уж что перебивало все остальные воспоминания.

Мне нужны эмоции. Страх и злость пробьют в ней брешь, и я смогу управлять...

Эмили, вздрогнув, распахнула глаза. Добби был рядом и рассматривал свои руки, не заметив, как изменилась в лице Поттер.

Неужели она уловила мысли Тома? Голос был не опознаваем, но настроение, с которым были произнесены слова, явно принадлежало не ей. Может, это всего лишь воображение. Иногда она и сама не могла отделить воспоминания из прошлой жизни и свои текущие размышления, подкреплённые фантазией. Именно поэтому она не решалась сейчас войти в обитель Змея, не будучи уверенной в том, что её ждёт.

По коже побежали мурашки, и ей снова перестало казаться, что они здесь в безопасности. Она вскочила на ноги и принялась ходить по тесному пространству тоннеля, не приближаясь к кромке света, исчезавшей где-то в трёх футах от трубы.

— Ну где же она? — тихо прорычала Эмили, заламывая руки.

Её охватывала паника. Почему она слышала то, что мог подумать Том? Они давно не общались, и Поттер считала, что связь должна была ослабеть. Но та, казалось, напротив, усилилась. А может, это были слова Тома, которые он говорил сам себе в отношении Джинни? И всё равно Эмили не могла их знать. Размышление над этим сводило её с ума и истощало.

Змея появилась вскоре после того, как Эмили стала нарезать круги от нетерпения. Она сообщила, что путь всего один. Поттер мысленно сделала заметку, что, вероятно, перепутала эти подземелья со слизеринскими, а это означало, что ей по-прежнему не стоит доверять своей памяти, а нужно проверять всё досконально. Тоннель, как сообщила змея, оканчивается дверью, а за ней — просторный зал. В конце зала находится статуя и вот именно за ней спрятан Змей.

А вот это Эмили вспомнила. Кажется, статуя раскрывается и Змей выползает оттуда по зову змееуста. По крайней мере, ей так вспомнилось.

— Отлично. Спасибо, — быстро бросила она змее, а затем взмахнула палочкой, произнося заклинание исчезновения.

Это на первых уроках трансфигурации ей было страшно заставлять животных, хоть и мелких, исчезать. Ей, как и многим другим, тогда казалось, что она их убивает. Но вскоре все приняли тот факт, что это были ненастоящие звери, а уничтожение наколдованных существ обязательно: те всё равно исчезли бы со временем, но их существование поддерживается магией волшебника, создавшего их. Эта змея была наколдована Добби, но Эмили уничтожила её по въевшейся привычке, которую в них вырабатывали уже два года.

— Возвращаемся, Добби, — выдохнула она почти с облегчением и уничтожила за собой и стулья.

Домовик, прежде чем перенести их, сначала выключил свет, и за ту пару секунд, что они перемещались, Эмили будто почувствовала себя на месте Тома из Дневника — вечно живущего во тьме.

Нет уж, сегодня она дальше не пойдёт: нервы ни к чёрту. Ей казалось, что Том всё-таки пробил брешь уже тогда, когда вызвал в ней сильную эмоциональную реакцию. Продолжи она бояться сейчас — неизвестно, что бы вышло. Ещё слишком рано, и она ещё слишком беззащитна. Если Том завладеет ею и сможет управлять её телом, он сам совершит то, что потребовал от неё: подкинет Дневник Маркусу и спровоцирует их связь, чтобы затем перебраться в него.

Цели вновь меняются: преимущество во владении василиском подождёт. Главное — защитить сейчас свою душу от Тома.