Шерлок Холмс и Реликвия Рэйвенкло (джен)

Дорога не показалось нам долгой. Да и какого путешественника могли бы утомить величественные виды шотландского нагорья, этой жемчужины в северных владениях Ее Величества? Когда мы достигли пункта своего назначения, маленькой, ничем особенным не выделяющейся станции с немного нелепым названием «Хогсмид», по земле уже ползли длинные тени, а в воздухе чувствовалась вечерняя свежесть.

Покинув станцию, мы принялись оглядываться по сторонам. Послышался знакомый голос. Обернувшись, мы обнаружили, что нам навстречу идет профессор Уизелби. Теперь он был в сутане, похожей на сутану своего нанимателя, только заплатанной и заштопанной. Поверх был накинут сильно поношенный клетчатый плащ. Не знаю, что на него повлияло — перемена облика или влияние родной атмосферы, но он вел себя гораздо свободнее. Жизнерадостно поприветствовав нас и не обратив никакого внимания на нелюбезное бурчание Холмса, он уложил наш багаж в маленькую повозку. Впряженная в повозку лошадь была так сильно укутана для защиты от холодного ветра, что казалась почти невидимой. Подсадив нас в экипаж, профессор прищелкнул языком, и мы двинулись по извилистой деревенской дороге вверх по холму.

— Куда мы направляемся? — спросил я нашего провожатого. — Мы успеем до ночи?

— Это совсем недалеко, — бодро ответил тот. — Стоит завернуть за угол и… Глядите! — воскликнул он, едва мы миновали поворот. Нашим глазам предстал огромный серый замок, высокие башни которого отражались в длинном узком озере — Разве не чудесно! Видали ли вы когда-нибудь такое великолепие?

— Бедняги! Не думаю, чтобы им доводилось на своем веку… — добавил он про себя в полголоса.

По правде говоря, мне случалось любоваться прекрасными видами на самых разных континентах — и Швейцарскими Альпами, и Тадж-Махалом, и Букингемским дворцом (в который я имел честь удостоиться приглашения вместе с Холмсом после «Дела о ночной рубашке дворцового охранника», детали которого, увы, я не вправе разглашать). Но я не имел ни малейшего желания отталкивать человека, который мог оказаться нашим единственным союзником в предстоящем расследовании, и, поскольку Холмс ушел в себя, с жаром согласился, что вид действительно восхитителен.

Мы проехали по подъездной аллее и высадились перед величественным порталом в готическом стиле. Уизелби поручил наш багаж заботам привратника по фамилии Гойл, уродливого сутулого мужчины с тупым взглядом, и провел нас через главный вход в великолепный сводчатый зал.

— Надеюсь, путешествие вас не слишком утомило? — осведомился он у Холмса самым любезным образом. — Если желаете освежиться после долгого дня, вас ожидают горячая вода и полотенца.

— Времени нет! — отрезал мой спутник. — Мы здесь не ради пустых светских развлечений, а с заданием, требующим анализа и дедукции. Нужно осмотреть место преступления. Будьте любезны, поторопитесь. Драгоценные часы, а может быть, и дни, уже упущены!

— Но директор… — попробовал возразить Уизелби.

— Директор, если пожелает, может отправляться к дьяволу! — заявил Холмс. — Я — не его слуга. Я — профессионал, мое дело — восстановить справедливость. Если вы хотите, чтобы проблема разрешилась ко всеобщему удовлетворению, Уизелби, делайте то, о чем вас просят!

Упрек достиг цели. Уизелби провел нас по лабиринту извилистых коридоров и небезопасных с виду лестниц к толстой дубовой двери. Когда мы приблизились, дверь распахнулась, из нее вышла худенькая девушка в пышной синей накидке и уставилась на нас во все глаза. Понадобилось мягкое замечание нашего провожатого, чтобы она поспешила прочь, то и дело оглядываясь. Дверь она оставила распахнутой.

Уизелби помедлил, запустив пальцы в свои буйные рыжие кудри. Внезапно он, казалось, пришел к какому-то решению.

— Быстрее! — прошептал он, — Вверх по лестнице, витраж, голубой занавес и камин…

Сам он ринулся вверх и вскоре исчез из виду.

Мы с Холмсом поднимались медленнее: лестница была крутой и то и дело совершала резкие повороты. Через несколько минут, миновав пару тупиков, мы оказались на маленькой площадке с голубым занавесом и витражным окном. Единственным источником света здесь был огонь, весело (хотя и не по сезону) потрескивавший в старомодном камине. Уизелби дожидался нас у окна. При нашем появлении он вздрогнул, заискивающе улыбнулся Холмсу, и отбросил занавес. Нашим глазам предстала чугунная решетка редкой красоты, замок на которой был взломан.

— Реликвия хранилась здесь, — сказал Уизелби, бросив взгляд через плечо, — Я попросил бы вас поторопиться, потому что директор…

— … Отдал строжайшее распоряжение встретить приезжих внизу и не давал позволения посещать колледжи, — раздался за нашими спинами мрачный голос. — Надеюсь, Уизелби, у вас была основательная причина нарушить мой приказ.

Я повернулся и увидел Финеаса Найджелуса Блэка, который, казалось, вышел навстречу нам прямо из камина. Суровое лицо директора выражало сильнейшее недовольство. Уизелби опустил голову и залился краской, как школяр-переросток. Я ожидал, что Холмс опять затеет ссору, но тот молчал. Когда я попытался поймать его взгляд, то обнаружил, что его голова опущена даже ниже, чем у Уизелби, а глаза прикованы к полу.

— Холмс! — прошипел я, потому что Блэк отвернулся от несчастного Уизелби и впился в моего спутника взором, полным такой холодной ярости, что человек послабее при виде его утратил бы всякое мужество.

К Холмсу неожиданно вернулась учтивость.

— Тысяча извинений, директор, — любезно начал он. — Прошу прощения — я засмотрелся на ваши башмаки. Потрясающе, не правда ли, Ватсон? Ни один директор школы в нашем мире не может похвастаться такой обувью.

— Бесподобно, — неуверенно подхватил я, только потому, что от меня ждали ответа. Хотя, сказать по правде, длинные, загнутые кверху носы выглядели довольно вульгарно. А уж фиолетовую кожу не стали бы терпеть ни в одном приличном лондонском клубе!

На лице директора на мгновение проступила самодовольная усмешка, но тут же сменилась привычным выражением хмурого неодобрения.

— Верно, мистер Холмс, — сказал он. — Вас ждет множество чудес, каких вы и вам подобные даже вообразить не в силах. Я бы не удивился, если бы… Однако вынужден настоять, чтобы вы сошли вниз и привели себя в порядок. Скоро обед. Мы здесь привыкли к пунктуальному соблюдению правил. Уверен, вы не хотели бы, чтобы у преподавателей и учеников Хогвартса сложилось впечатление, что люди, подобные вам, отличаются… небрежностью. Извольте не опаздывать! Проводите их вниз, Уизелби.

Мы молча спустились по узкой лестнице. Холмс был погружен в собственные мысли, а Уизелби, должно быть, слишком расстроен, чтобы поддерживать разговор. Когда мы снова оказались в большом зале, молчание было прервано — но не нами, а привратником Гойлом, который стоял там с ведром и шваброй, явно поджидая нас.

— Так вот вы кто! — бросил он с усмешкой. — Я таких навидался — всюду рыскают и вечно суют нос в дела порядочных людей. Ну, ройте сколько хотите, мистер Проныра Холмс, все равно толку не будет. Вы его никогда не найдете!

С этими словами он повернулся и пошел прочь. Зловещий смех еще долго отдавался эхом от высоких сводов.