Трилогия «Соперница» (гет)

Глава без редакции беты

В окна Директорской башни серебрился рассвет. Кабинет тускло освещался одним лишь светлеющим небом, но это не мешало Альбусу Дамблдору пристально вглядываться в один из своих приборов. Тот стоял посреди огромного письменного стола и источал девичью фигуру, сотканную из дыма. «Разделены ли сущности?» — спрашивал Дамблдор во второй раз, спустя полтора года после инцидента с запертой Эмили магией. В отличие от прошлого раза, свечение было ровным, а фигура не искажалась. Не было ни намёка на раздвоение дыма, отчего Альбус с облегчением выдохнул. Ему следовало давно обратиться к этому не то оракулу, не то советчику. Не всегда просто было разгадать спрятанный в дыме смысл, но на этот раз сомнений не было: с Эмилией пока всё в порядке.

Дамблдор вышел из-за стола и, поставив потухший прибор на место, подошёл к окну. Заря занималась, по верхушкам деревьев играли солнечные лучи. Было тихо. Сегодня — первый день каникул, и все ученики давно спят в своих домашних кроватях. Девочка добралась хорошо, об этом Альбус уже получил весточку: Арабелла оповестила об этом сразу, как убедилась, что Поттер и Дурсли зашли в дом. Также она сообщила, что атмосфера в семье благоприятная. Как передал мистер Лапка, «люди переговариваются дружелюбно и агрессию не выражают».

Альбус был рад этой новости. Он верил, что Вернон Дурсль сменит своё острое неприятие магии, после того как его вытащили с того света благодаря именно ей. Эмили нужны тёплые отношения в семье, она, несомненно, должна чувствовать, что её любят: это раскроет в ней самое лучше — ту силу, которую никогда не познает Тёмный Лорд.

Дамблдор ни секунды не сомневался в том, что речь в пророчестве шла ни о неведомой волшебникам магии, ни о таинственных врождённых способностях, ни о другом невесть каком Даре. Никто и ничто не познает магию глубже, чем это сделал Том. За исключением того, кого он, согласно пророчеству, сделал равным себе; и только та сила, обещанная провидицей, должна отличить Избранную Тёмным Лордом от него самого и изменить равенство в её пользу.

«Того, кого...» — хмыкнул Дамблдор. Родись у Поттеров ребёнок другого пола, Альбус, не задумываясь, ответил бы, что Трелони предрекала рождение двух мальчиков, ведь только эти двое имели несчастье родиться в конце июля восьмидесятого года. Не то чтобы у магов были гендерные предубеждения, но всё же, когда в пророчестве используется мужской род, хоть и относящийся к выражению «тот, кто», невольно забываешь, что точно такая же форма означает ребёнка и женского пола. Получилось, что Трелони говорила лишь о том, что как минимум один мальчик да родится, и по-прежнему не указывала на того, кто был более опасен для Тёмного Лорда; это он должен был решить, это он должен был сделать равным — нет, эквивалентным! — кого-то из них. В конце концов, появление силы, нарушающей уравнение, тоже обязано именно ему.

Альбус грустно опустил голову и поглядел на тонкие старческие пальцы, тарабанившие по подоконнику. А ведь в то время все они — и он, и Поттеры с Лонгботтомами — наивно думали, что могли спасти детей, отсрочив их рождение. От опасных для плода, но действенных зелий и заклинаний отказывались до последнего, рассчитав, что дети появятся в самые последние дни, а там уж надеялись продержаться до наступления августа.

Увы.

Элис не вытерпела всего сутки, Лили — два часа.

Альбус много думал о том времени, пока Эмили подрастала у Дурслей. Он не знал тогда, что подразумевало пророчество, и искренне считал, что ребёнок неведомым образом сможет повергнуть Тёмного Лорда либо в первые годы жизни, либо став сильным магом; и даже нехотя радовался, что дети всё-таки родились в июле, — все мечтали покончить с войной.

Пророчество точно говорило об одном человеке, поэтому Волдеморт как любитель символизма не мог проигнорировать этот факт и, несомненно, сделал бы осознанный выбор, а не убил бы обоих. Когда Альбус думал о том, на кого падёт выбор Тома, он подозревал, что тот обратит внимание на самого подходящего под пророчество и самого примечательного для себя ребёнка.

Будучи магглорождённой, Лили, после того как родила дочь, не могла понять, почему Тёмный Лорд мог опасаться именно девочки. Дамблдору пришлось растолковать ей, что у магов есть какие угодно предубеждения, но гендерные — в исключительных случаях. Вспомнить ту же Беллатрикс Лестрейндж, самую сильную последовательницу Волдеморта, самую близкую к нему. Вдобавок ко всему Тёмный Лорд слышал лишь ту часть, в которой описывались условия, и Дамблдор был уверен, что он поставит соответствие им превыше всего.

Спустя несколько недель после появления детей на свет Северус Снейп — тогда ещё Пожиратель Смерти — попросил Альбуса о тайной встрече, на которой сообщил о выборе Тёмного Лорда. Тот действительно решил, что ребёнок, родившийся полукровкой, как и он сам; тридцать первого числа, как и он сам; на самом исходе седьмого месяца, как и говорило пророчество, — именно тот, кто встанет у него на пути. Как бы ни хотел Дамблдор скорейшей победы над Волдемортом и тьмой, которую тот нёс знаменем, он не мог позволить себе жертвовать детьми. Поттеров, уже не сомневавшихся, что их ребёнок обречён, отправили в Годрикову Впадину — родину Альбуса — и защитили самым надёжным способом. Никто не подозревал, что среди друзей — тех немногих, кого посвятили в тайну, — закрался предатель, который и выдал своему повелителю все подробности рождения Эмили, а затем и местонахождение семьи. Дамблдор сам не верил в то, что Сириус Блэк мог так поступить. Неоконченное военное время не позволило допросить того по всей форме, а добровольное признание в том, что он виноват в смерти Поттеров, не оставило сомнений.

Многие думали, что родится Мессия, и по итогу хэллоуинской ночи стали называть выжившую девочку Избранной, не понимая даже, что на тот момент в ребёнке не было совершенно ничего особенного. Ни в одном из детей не было. Дамблдор тогда лишь начал подозревать, что Том создал крестражи, и только потом понял, что пророчество отнюдь не относилось к событиям восемьдесят первого года. Тогда сбылась лишь часть из предсказанного: Тёмный Лорд выбрал соперника и этим невольно наделил обыкновенного ребёнка не только своей силой, но и защитой против себя же. Теперь «Избранная» не пустой звук — избранная Тёмным Лордом. Значит, время Эмилии ещё настанет.

Но дальше Альбус раз за разом заходил в тупик. Он не понимал, каким образом материнская защита встала в ту роковую ночь против Смертельного заклятия и каким образом можно повторить этот феномен — вывести его в постоянное заклинание против Авада Кедавры. Дамблдор пришёл к мысли, что в тот Хэллоуин присутствовали неучтённые факторы, о которых могло знать лишь пророчество. Видимо, им не дано разгадать эту тайну, но одно Альбус знал точно: защита до поры до времени действовала как надо. Полтора года назад Эмили удалось защититься от внедрения в её душу того остатка души Волдеморта, что пришёл в Хогвартс через Квиррела. Но обстоятельства сложились так, что внутреннего Волдеморта она в конце концов приняла как саму себя.

Как бы точно это ни подходило под её роль, данную пророчеством, Альбус боялся. Отправляя Эмилию к тёте по материнской линии — под усиленную кровную защиту, — он надеялся, что часть души Тёмного Лорда, если она действительно попала в девочку, никогда себя не проявит и не дотронется до сознания Поттер. Но он никак не мог предположить, что ребёнок будет настолько восприимчивым, что захочет в угоду тёплым отношениям с родственниками запереть в себя магию. А стихийную, детскую, магию не так просто сдержать аж до одиннадцати лет! Неудивительно, что у Эмили это получилось, — всплески уходили внутрь и были скомпенсированы тем, что подселившийся Волдеморт впитывал их в себя как губка. И креп.

Альбус знал о том, что Эмили не показывала магию, но ещё не был до конца уверен в своих выводах насчёт крестражей. Во всём этом он разобрался слишком поздно: Эмили уже всерьёз боролась со своей сущностью и заметно проигрывала. Если бы Дамблдор не рискнул соединить эти души, дать возможность Эмили почувствовать себя Волдемортом до самого конца, — он бы допустил, чтобы с ней случилось то же, что с Арианой. А могло быть и хуже: Волдеморт мог оказаться сильнее, взять вверх и подавить Эмили навсегда. Теперь же вожжи целиком и полностью в её руках. И только то, что Эмили-Том, как он окрестил её, по-прежнему является Эмили и дозированно соприкасается со «своими» прошлыми воспоминаниями, даёт надежду на то, что это сильно перевесит равенство с настоящим Томом в её пользу.

Дамблдор отошёл от окна и сел за стол, прежде поманив за собой Омут Памяти. Каменная чаша с глухим стуком опустилась перед ним, после чего Альбус повёл над поверхностью палочкой, раскручивая жидкость из воспоминаний. Найдя нужные мысли, он окунул в них лицо.

За последнее время произошло немало событий, которые сложно было обдумать без этого артефакта. Кажется, началась очередная схватка между Эмили и Томом, в каком бы состоянии тот ни находился. Важна была каждая деталь и каждое слово, что Дамблдор услышал или подумал.

Альбус решил обратиться к самому началу.

* * *

31 октября 1992 г.

— Аргус, в чём дело? — Взволнованная Минерва МакГонагалл спешила к завхозу по лестнице.

Не далее как десять минут назад закончился праздничный ужин. Ученики, ушедшие раньше остальных, вернулись за своим деканом, чтобы сообщить о странном происшествии, представив его как шутку близнецов Уизли. Но сидевший рядом с Минервой Дамблдор расспросил гриффиндорцев и, посерьёзнев, отправил тех в факультетскую башню. Сам же Альбус, не привлекая внимания празднующих, позвал Минерву за собой.

Они подошли как раз к моменту, когда разъярённый Филч грозился оторвать близнецам руки.

— Господин директор!.. Господин... — Он захлёбывался от рыданий, и долгое время Альбус не мог понять его несвязную речь.

— Аргус, расскажите мне, как это случилось? — тихо спросил Дамблдор, отводя завхоза в сторону, чтобы дать толпе учеников возможность подняться в свои спальни. Он мельком бросил взгляд на стену, на окоченевшую кошку в руках Филча и готов был поклясться, что понял, что произошло. И всё же он лелеял надежду на то, что это была всего лишь безобидная шутка.

— Это всё они, я знаю! Уизли, поганцы!.. Я знаю, что они не любят мою Миссис Норрис, — продолжал причитать Аргус, прижимая чучелоподобное тело кошки к груди.

— Аргус, ты видел это своими глазами? — строго спросил Альбус.

— Нет, господин директор, но...

— Тогда я настаиваю на том, чтобы ты не обвинял ребят в том, чего они не совершали. Позволь?

Дамблдор протянул руки к кошке и ощупал её тельце. Затем он взмахнул палочкой несколько раз, проверяя свои догадки.

— Боюсь, коллеги, это не шутка, — мрачно заключил он, отдавая Миссис Норрис её хозяину. — Мы имеем дело с темнейшей магией — такое неподвластно обычному ученику, сколь бы гениальным тот ни был.

Минерва в ужасе зажала рот рукой и обратила свой взгляд на кровавую надпись, сообщавшую об открытии легендарной Тайной Комнаты.

— Альбус, неужели это правда? Чудовище Слизерина?..

— Что здесь происходит? — подключился Филиус Флитвик, растолкавший толпу рейвенкловцев. — Что это за потоп? Ох... а это что?..

— Это случилось снова, Филиус. Это правда, — тихо проговорил Дамблдор, не желая вовлекать учеников в обсуждение.

— Кошка умерла? — Голос Минервы был непривычно высок.

— Нет, как и многие жертвы в прошлом, она окоченела. Думаю, у того, кто открыл Комнату, не было желания убивать сейчас. Он хотел лишь припугнуть.

— Неужели это... Сами-Знаете-Кто? — озадаченно спросил Флитвик, самостоятельно диагностируя заклинаниями надпись на стене.

— Боюсь, что так, — хмуро кивнул Альбус.

— Он снова здесь? Но ведь вы говорили, что он уже год как снова в лесах Албании!

— Это так, он всё ещё там, насколько известно из достоверного источника. Я уверен, что он не пробрался сюда. Минерва, я не буду закрывать школу. — Дамблдор перехватил её взгляд и покачал головой. — Неважно, кто это сделал, важно как.

— Что ты имеешь в виду?

— Это мог сделать только змееуст. А единственный змееуст, которого мы знаем, находится на континенте.

— Это кровь, — встрял Флитвик, закончивший свои проверки. — Кровь теплокровного, если не ошибаюсь, и она заколдована — самим не стереть.

Минерва судорожно вздохнула.

— Спасибо, Филлиус. Сначала нужно всех успокоить и потом без лишних ушей обсудить произошедшее. Минерва, пожалуйста, разгоните учеников. Не нужно им тут толпиться, — обратился к ней Дамблдор, желая отвлечь коллегу. А затем повернулся снова к Флитвику: — Найдите Миртл, пожалуйста. А вы, Аргус, пойдёмте в Больничное Крыло, домовики здесь уберутся.

Том — единственный оставшийся змееуст — каким-то невероятным образом добрался до Василиска и продолжил своё дело; и для того, чтобы выяснить, как это могло произойти, Дамблдор нуждался в единственном возможном свидетеле. При всей своей силе, Волдеморт не смог бы проникнуть в замок без чьей-либо помощи, а значит, в сам туалет должен был проникнуть его сообщник. Вариантов было три: либо Дамблдор допустил появление в школе шпиона, либо он потерпел фиаско в спасении души Эмили, либо в дело вступила ещё одна часть души Тома, возможно, околдовавшая ученика или преподавателя. Филчу пока ничего не грозит, вряд ли нападение повторится в ближайшее время, но видимые меры, пока не станет понятно, с кем они имеют дело, необходимо было принимать уже сейчас.

— Я должен поймать мерзавцев! Я их поймаю! — брюзжал Филч, вцепляясь в шерсть своей кошки.

— Да, конечно, — успокоил его Альбус, кладя руку на спину. — Мы обязательно найдём того, кто это сделал, и вернём Миссис Норрис к жизни. Я думаю, нужно поставить сюда патруль, м? Что на это скажете?

— Позвольте мне дежурить. — Филч вскинул голову на него, когда они уже уходили в сторону лестницы.

— Да, конечно. Я уверен, вы с этим справитесь как никто другой.

Дамблдор скрыл от остальных преподавателей свои догадки насчёт Тайной Комнаты. Ещё пятьдесят лет назад он был уверен, что нашёл вход в неё. На одной из раковин в туалете, в котором убили одну из его учениц, он обнаружил выгравированную змейку. Тогда же он понял, почему многие поколения не было возможности найти эту Комнату. Отыскать её мог лишь Наследник — змееуст, получивший свой дар от знаменитого предка. Сам же Альбус, хоть и мало-мальски воспринимал парселтанг на слух, лишь проверил свою догадку и попробовал открыть вход в Комнату. Вниз, к чудовищу, он спускаться не стал: у него не могло быть власти над змеем, над Королём Змей. Косвенные доказательства того, что это был именно Василиск, Альбус получал на протяжении всех нападений того времени: перебитые птицы, оцепеневшие жертвы, которые до Миртл видели лишь отражённый взгляд, наконец, Дамблдор слышал змея в стенах, тогда как остальные не воспринимали ни звука.

Альбус никому не сказал о своей находке: никто не должен был спускаться туда, ибо это была верная смерть. Вскоре он стал директором, а Министерство запретило Миртл покидать пределы замка. Привидение осталось жить в месте своей смерти, а Дамблдор отдал приказ домовикам никогда в нём не прибираться. Как и было задумано, всё это сыграло большую роль в том, чтобы навсегда отвратить любопытствующих лиц и новых учеников от этого места; и Дамблдор надеялся, что никто не заглянет сюда впредь. А теперь и Филч лишний раз отпугнёт зевак.

Привидение Миртл, что жило в том самом туалете, явилось в кабинет Альбуса только спустя пару часов.

— Здравствуй, Миртл, — тот ласково улыбнулся ей, привстав со своего кресла.

— О-о, господин директор! — Призрак говорила протяжно, чуть скуля. — Ваше приглашение стало для меня сюрпризом. Чем я обязана?

— Ты наверняка слышала, какое несчастье произошло сегодня вечером около твоего жилья. Подскажи мне, не видела ли ты кого-то?

— Не-ет, — протянула девочка, лениво ковыряя призрачным носком пол кабинета директора. — Я была в подвале на юбилее по случаю смерти Николаса. Эх...

Миртл плаксиво покачала головой, на что Дамблдор участливо заметил:

— Тебя кто-то обидел?

— Угу, — всхлипнула та и принялась меланхолично кружить под потолком, чуть слышно завывая.

— Значит, ничего не видела... Скажи, пожалуйста, не ты ли залила пол?

— Я. — Миртл спустилась и начала самозабвенно рассказывать: — Когда я ушла от Пивза, я сразу же открыла все остальные краны. Я очень люблю плакать, когда кругом течёт вода, знаете.

Дамблдор внимательно слушал, теребя большие пальцы рук друг о друга.

— Правда, там уже была вода. По всему туалету! Она немного вытекала в коридор, но мне хотелось, чтобы её стало больше!

«Была вода... Жаль, теперь не узнать, как много её было. Том мог действительно дать лишь знак и не убивать первую жертву. Но вполне возможно и то, что вода — это след от змея (он ведь выполз из канализации); а оцепенение кошки — лишь удачное стечение обстоятельств, — кивнул своим мыслям Дамблдор. — Но вот надпись он пожелал оставить навечно. Придётся перекрашивать стену. Надо будет занести этот пункт в расходы на следующий год».

— Хорошо, Миртл, — прервал он мягко. — А теперь я бы хотел поручить тебе весьма ответственное задание. Внимательно следи за тем, кто посещает твоё жильё и сообщай мне сразу, как увидишь что-то подозрительное. Как думаешь, тебе это под силу?

Миртл удивлённо и радостно закивала головой.

* * *

22 ноября 1992 г.

— Господин директор! Нападение! Господин директор!

Альбус, наводивший порядок в своём книжном архиве ранним утром, моментально выскочил из потайной комнаты в свой кабинет.

— Я услышал, Дайлис, — коротко бросил он портрету пожилой женщины с длинными серебристыми волосами, в то время как сам спешно натягивал мантию. — Куда? Живы?

— Около библиотеки. Это ученик. Кажется, оцепенел. Я уже оповестила деканов и целительницу, — отчеканили ему в ответ.

— Отлично. Благодарю тебя.

Дамблдор со всей возможной скоростью отправился к месту нападения. Минерва уже закрыла коридор со всех сторон, разогнав редких учеников по гостиным.

— Альбус, он мёртв? — МакГонагалл буквально вцепилась в его руку, когда тот важным шагом приблизился к ученику.

Он несколько минут проводил за изучением гриффиндорца и ничего не отвечал. Остальные преподаватели перешёптывались и выдавали версию одна невероятнее другой.

— Он оцепенел, — сказал Дамблдор наконец, когда, нагнувшись так, чтобы смотреть с мальчиком на одно и то же место, увидел своё отражение в доспехах одного из рыцарей, стоявших в коридоре. — Помона, как мандрагоры?

— У нас по плану давно была пересадка с второкурсниками. Все саженцы прижились. Не дай Мерлин, конечно, но не на одну жертву хватит, — откликнулась та, подойдя ближе. — Это Криви, насколько помню?

— Да, из моих. Он магглорождённый, — уточнила МакГонагалл.

— Так это что же получается?..

— А то, коллега, что Слизерин обречён на ещё большее гонение. — Из тени вышел Северус. Он резко повернулся в сторону Дамблдора и отчеканил: — Я лично опрошу каждого своего подопечного и предоставлю доказательства того, что ни один мой ученик не принимал участия в этой отвратительной попытке геноцида.

— Я абсолютно уверен, что твои слизеринцы этого не делали, — добродушно ответил Альбус, помогая Флитвику укладывать мальчика на созданные носилки. — И я прошу всех деканов провести беседы со своим факультетом. Поппи, я могу надеяться?..

— Да, конечно, господин директор, — быстро закивала та. — Я позабочусь о мальчике.

— Не поднимайте тревоги, сообщим о нападении завтра: пусть ученики отдохнут. Все свободны.

Но сам Альбус отправился к Миртл. Он широким шагом пересёк этаж, а затем прытко сбежал по лестнице.

— Миртл, появись, — требовательным тоном произнёс он сразу же, как распахнул дверь.

Привидение удивлённо выглянуло из дальней кабинки, а когда Дамблдор хмуро уставился на неё и медленно зашагал навстречу, выглянуло полностью.

— Господин?..

— Ты пропустила приход человека, — произнёс Дамблдор, сверля призрака глазами.

— Ох, простите... Я была сама не своя... — Миртл всхлипнула, а лицо её исказилось в плаксивой гримасе.

— И ты ничего не слышала и не видела? — сухо поинтересовался Альбус, склонив голову.

— Неа, — привидение качнуло головой, отчего призрачные хвостики полоснули по лицу. — Я была расстроена и очень долго пробыла вон там.

Дамблдор проследил взглядом за её пальцем.

— Боюсь, тебе придётся на некоторое время прекратить прятаться в трубах, — мрачно заметил он. — Если ты, конечно, не хочешь на многие месяцы потерять способность двигаться. Не самая приятная для привидения вещь: двигаться — это то немногое, что вы можете.

Губы Миртл опасно задрожали.

— Я бы не хотел, чтобы ты стала виновницей смерти одного из моих учеников, — продолжил Дамблдор чуть менее сердито. — Следи, пожалуйста, за тем, кто сюда приходит, и сразу же докладывай. Тогда я смогу обеспечить безопасность детей настолько, насколько хватит сил.

— Девочка рыжая приходит, — недовольно буркнула Миртл, вытирая слёзы за толстыми очками.

— Младшекурсница? — мгновенно отозвался Альбус.

— Выглядит, как маленькая.

— Когда последний раз ты видела её?

— Не знаю я! Я не отсчитываю время! — Миртл вконец разревелась и взлетела к потолку.

— Хорошо. Спасибо, Миртл, — Дамблдор отступил, мирно подняв руки. — Я буду ждать от тебя сообщений.

Призрак уже самозабвенно упивалась своими рыданиями, поэтому Альбус оставил девочку наедине с самой собой. Поднявшись в свой кабинет, он через портреты директоров созвал к себе весь сонм привидений, за исключением Миртл и Пивза.

— Господа, я позвал вас сюда, потому что ученикам Хогвартса грозит опасность, — начал он свою речь перед множеством молочно-жемчужных людей, налезающих друг на друга в тесном пространстве.

— Чем мы можем помочь? — хмыкнул Кровавый Барон. Он висел возле одного из книжных шкафов и лениво покачивал в руках свои цепи. — Мы немногим полезны в мире живых.

— О, к счастью, именно в помощи мёртвых мы нуждаемся сейчас как ни в ком другом. — Дамблдор тепло улыбнулся привидению.

— Что от нас требуется? — Послышался тонкий детский голос. Это выступил вперёд скромный паж со стрелой в левом глазу. Он редко появлялся в коридорах замка, стесняясь своего увечья и стыдясь того, что позволил себе так позорно умереть.

— Я собираюсь попросить вас всех, — Дамблдор обвел взглядом присутствующих, — умереть ещё раз.

* * *

2 декабря 1992 г.

Дамблдор внимательно разглядывал почерневшего и изрядно поплотневшего призрака, который в неестественной позе замер над койкой в больничном крыле. Стрела маленького пажа терялась в подушке, и казалось, будто на одной ней тело и держалось в воздухе.

— Ты придумал, как возвращать их, Альбус? — шепнула ему на ухо Минерва, проскользнувшая за ширму.

— Точно так же, как и детей. Думаю, правда, придётся увеличить концентрацию сока, но, по словам Помоны, его хватит на всех. Я поручил Северусу поработать над составом эликсира для привидений. Уверен, к моменту созревания мандрагор он справится со своей задачей.

— Это ужасно, — проговорила она, украдкой кидая взгляд на ставшего ещё более страшным призрака.

— Это всё, что мы пока можем, — вздохнул Дамблдор, присаживаясь на один из гостевых стульев и приглашая коллегу сесть рядом.

— Хорошо, что Аргуса не было на посту оба раза. Везунчик.

Дамблдор задумчиво потёр переносицу.

— А вот мне кажется, что это не случайность.

— Думаешь, Наследник использует эти моменты? Но что ему мешает напасть на старика? Полагаю, сквибы так же сильно порицаются Салазаром, как и магглорождённые.

— Знаешь... Это хорошая мысль, Минерва, — с секунду помолчав, вскинул голову Альбус.

— Разве? — МакГонагалл скептически изогнула бровь.

— Конечно! — воодушевлённо произнёс Альбус. — Ведь это означает, что того, кто вызывает чудовище, можно не опасаться. Главное — оберегать магглорождённых от смертельного взгляда Василиска.

Минерва поражённо молчала. Она ещё неделю назад не могла принять, что Дамблдор всерьёз верит и в легенду о Тайной Комнате, и в то, что в ней живёт чудовище, которое должно было истребить детей, рождённых от магглов. Альбус рассказал тем вечером деканам о том, кто может так сильно околдовывать магов, что даже он, сильнейший волшебник, вынужден ждать, когда созреет главный из ингредиентов эликсира; но МакГонагалл отказывалась верить до последнего. Однако действительность доказывала правоту Альбуса.

— То есть пока мы никаких активных действий предпринимать не будем? — спросила она наконец, совладав с собой.

— А у нас просто нет выхода. — Дамблдор всплеснул руками. — Привидения пока сопровождают старост и преподавателей ночью, дежурят у туалетов и канализационных решёток. Нам нужно поймать того, кто выпускает Василиска, и теперь мы знаем, что тот, кто это делает, избегает лично встречаться с кем-либо, поскольку не может обезоружить, — очевидно, что Волдеморт каким-то образом околдовывает одного из маленьких учеников. Старшекурсники или преподаватели смогли бы расправиться со сквибом, даже имея скудные познания в магии: Волдеморт бы использовал их силу на своё усмотрение.

— Но постой, Альбус! Если Сам-Знаешь-Кто околдовал ученика и использует его силы, чтобы своим даром открыть Комнату, то...

— Да, верно, — Дамблдор не дал ей договорить, — это наверняка вредит ребёнку. Поэтому мы не будем поднимать панику и тем более вмешивать Министерство...

— Фадж недавно спрашивал, как идут поиски Наследника, — прервала его Минерва. — Боюсь, Министерство само вмешается, если мы продолжим бездействовать.

— Оттого что оно вмешается, Том себя не обнаружит, — раздражённо отмахнулся Дамблдор. — Напротив, он может сменить тактику на более агрессивную. Нам следует действовать осторожно. Фаджа я успокою. Меня куда больше волнует Люциус.

— Странно, он даже на первую игру сына не пришёл, — хмыкнула Минерва. — Уж я думала, он-то воспользуется ситуацией и нагрянет с проверкой.

— У него сейчас другие проблемы, — усмехнулся Дамблдор. — Я подозреваю, что он пока ничего не может предъявить мне, потому что ещё нет жертв.

— А если будут?..

— Разве ты считаешь, что я, будучи директором, могу допустить смерть ученика?

Дамблдор поглядел на коллегу спокойно, но та заметно стушевалась.

— Нет. Конечно же, нет, — ответила она, примирительно погладив его по руке. — И всё же чем больше жертв, тем больше будет давление Министерства. Ты ведь знаешь Фаджа: ему лишь бы показать, что он предпринимает какие-то действия. Боюсь, он может потребовать ареста Хагрида.

— Я думаю, до этого не дойдёт. Я уже близок к разгадке.

На этом их разговор был прерван вошедшей сквозь ширму Помфри. Она попросила их покинуть крыло: всё, что могла, она для пострадавших сделала, а значит, пациентов следует оставить в потайной комнате и выйти.

Позже Дамблдор обсудил всё то же самое с Северусом, находясь уже у себя в кабинете, где не нужно было прятаться под заклинанием-заглушкой. Снейп подтвердил информацию о том, что Малфой пока не может надавить на Фаджа и заставить того принять против руководства школы какие-либо действия. Кроме того, он занят тем, что пытается не пропустить промаггловский закон Артура Уизли на рассмотрение и спешно прячет тёмные артефакты от рейдов, за которые отвечает тот же Уизли.

— Прячет артефакты, говоришь? — задумчиво протянул Дамблдор, отпивая виски.

— Скорее всего, — ответил Снейп.

Альбус нахмуренно уставился сквозь стену.

— Волдеморт давал ему что-то на хранение? — спросил он затем.

— Не имею об этом ни малейшего понятия. Если и давал, то это было сделано исключительно тет-а-тет.

— Но мог.

Дамблдор на этот раз утверждал. После разговора с Минервой он свёл свои догадки к одному варианту: в школе есть ещё один крестраж, который управляет одной из рыжих девочек. В том, что это была не Эмили, он был уверен теперь на сто процентов: у той была мантия-невидимка, а значит, она могла проходить мимо Филча не только в его отсутствие и Миртл бы её не увидела, поэтому ни добровольно, ни под влиянием Тома она открыть Комнату не могла. Но если слияние душ получилось как надо — а для обратного пока Альбус не видел причин, — она могла вспомнить об открытии Комнаты в прошлом. Что Эмили предприняла бы, предсказать было сложно, и до сих пор не было признаков её реакции на происходящее в замке.

— Думаешь, Тёмный Лорд отдал ему на хранение крестраж, а тот избавился от него, отдав кому-то из учеников?

Тон Снейпа прозвучал иронично, на что Дамблдор усмехнулся:

— Не совсем верно. Он отдал кому-то из учеников не просто так, а с надеждой на то, что артефакт сработает именно таким образом. Это был удар по мне, не сомневаюсь. А ещё я уверен, что Волдеморт, который живёт в Албании, совершенно не желал подобного исхода для такой ценной вещи.

— Каков твой план?

Альбус ответил не сразу.

— Нужно узнать, насколько Эмили в курсе того, кто это делает, а также понять, что собирается предпринимать она сама.

— Причём тут Поттер? — Тон Снейпа стал чуть более раздражительным.

— Есть вероятность, что она сможет обезвредить крестраж. Но прежде всего именно она сейчас лучше нас осведомлена о том, чем являются крестражи и у кого может находиться один из них.

— Если она вспомнила об этом.

— Я полагаю, что она вспомнила об этом в тот же день, как увидела надпись. Насколько мне известно, её память сейчас вытаскивает из жизни Тома те моменты, которые очень ярко ассоциируются с действительностью.

— Я правильно понял, что ты хочешь заставить девочку решить проблему с Наследником? — криво усмехнувшись, спросил Северус.

Дамблдор озадаченно посмотрел на него и грустно качнул головой.

— Вот уж не думал, что ты обо мне такого мнения. Если бы была возможность избавить девочку от всего, что с ней творится, не лишая её детства и не убивая её, я бы непременно так и поступил. Но мы в другом положении, и вынуждены ориентироваться на тот феномен, с которым пришлось столкнуться.

— Она ребёнок, — сухо вставил Снейп. — Она наконец-то может колдовать и, очевидно, жить с осознанием того, что якобы в прошлой жизни была другим человеком. Вы слишком много от неё ждёте.

— Но она слишком много и может дать! — возразил Дамблдор. — Северус, вдумайся, сейчас она — единственная возможность узнать все секреты Волдеморта. В данном случае это, в первую очередь, количество и виды крестражей, а затем, надеюсь, она сможет «вспомнить» и то, куда он спрятал их.

— Ты ведь не хочешь сказать, что для того, чтобы развоплотить Тёмного Лорда, ты собираешься уничтожить и её саму в конце концов? Если я понял тебя верно, она — тоже якорь, который будет удерживать Тёмного Лорда в этом мире.

— Нет. Конечно же, я не собираюсь убивать её, — улыбнулся Дамблдор. — Я не для этого спасал её душу. Но об этом потом. — Он предупредительно поднял руку, не давая Снейпу задать вопрос. — Я ещё не готов обсуждать будущее. Оно слишком вариативно. Поэтому я прошу тебя помочь мне прояснить ситуацию относительно того, как много узнала Эмили.

— Видимо, у меня нет выбора.

— Выбор есть всегда, Северус, и ты сделал его ещё двенадцать лет назад, — парировал Альбус, приподнимаясь с кресла. — Я знаю, ты по большей части окклюмент, но попробуй поймать её взгляд и аккуратно подсмотри сознание, пока она будет у тебя на уроке. Не нажимай — спровоцируешь её внутреннего Волдеморта поставить щиты. Я не могу сам это сделать именно по этой причине: он может слишком бурно отреагировать на моё присутствие. Я пока подумаю над тем, как проверить ещё кое-что.

Снейп вопросительно поднял бровь.

— То, насколько она действительно равна Волдеморту. Мне интересно, передалась ли ей способность говорить на парселтанге. Если да, то она единственная, помимо него, способна будет управлять змеем, поэтому сможет прекратить нападения.