Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Вскоре после того, как Фэамиру исполнилось два года, в начале весны, к Эарнилу в кабинет пришел отец. Обычно Принц не беспокоил сына за работой, и тот сразу подумал, не произошло ли что-нибудь серьезное.

— Сиди, — сказал Фарамир сыну, когда тот хотел встать и поклониться.

Эарнил пристально посмотрел на отца. Последние два года выдались относительно спокойными, и ему очень не хотелось новых потрясений.

— Прибыл посыльный из Рохана. Умерла Эовин, — произнес Принц, садясь напротив сына.

Блюститель не знал, как ему принять это событие. Простить роханскую леди за ее варварский поступок с отцом он не мог, хотя уже много лет почти не вспоминал и не думал о ней. Сейчас он пытался понять, как случившееся воспринял Фарамир, и ждал, когда тот заговорит вновь. Но отец молчал.

— Сколько ей было лет?.. — наконец спросил Эарнил.

— Дай подумать… Мне уже девяносто пять… а она на одиннадцать с половиной лет моложе. Значит, около восьмидесяти четырех.

— Нельзя сказать, что рано…

— Да, — согласился Принц, — она лишь на четверть из дунэдайн, и это почти не сказалось на ней. Преждевременной ее смерть не назовешь. — Он вспомнил мать и вздохнул.

— Вас известили, так как вы по-прежнему считались ее мужем?

— Да, как это ни нелепо.

— Человек должен иметь возможность исправлять ошибки молодости, — произнес Эарнил. — Молодые люди часто недостаточно знают себя, поэтому легко ошибаются. Должны ли они страдать и жить вместе с нелюбимым и, что еще хуже, с нелюбящим человеком?..

— Я согласен с тобой. Тем более, когда у обоих супругов нет чувств друг к другу.

— Да... Я не могу сказать, что любил Фириэль, когда женился, но она была так предана мне, что я не смог не ответить взаимностью…

— Что ж… Теперь, спустя столько лет, я свободен, — произнес Принц, откидываясь на спинку кресла.

Сын снова внимательно посмотрел на него.

— Простите, отец, но какой смысл в этой свободе теперь? Вы и так не были обременены этим браком последние шестнадцать лет…

— Ты прав. Если бы мы могли расстаться еще молодыми и попытаться заново построить свою жизнь… А еще лучше, если бы я не совершил тогда эту глупость… Но увы, многое нам не дано исправить, как и начать жизнь с «чистого листа». Прошлое можно перечеркнуть, но не переписать начисто.

Эарнил молчал.

— Не буду больше отвлекать тебя, — произнес Фарамир, — но мне бы хотелось, чтобы ты зашел ко мне вечером.

— Конечно, — улыбнулся сын.

Принц поднялся и пошел к себе. Если бы… Если бы не погиб отец… Если бы он не поддался великодушному, но неразумному порыву… Если бы еще раньше он не наговорил глупостей Анкалимэ… Ведь оставь он ей хоть какую-то надежду… Она была готова ждать. Если бы Альмариан так умело не скрывала от него свои чувства, а он был немного внимательнее… И увидел в ней любящую девушку, а не только друга и внучатую племянницу отца. У них могли бы быть замечательные дети. И бедный Эарнил с самого начала был бы его сыном, а не сиротой и изгоем при живом отце. Если бы…

Фарамир пришел к себе и взял книгу, но скоро отложил ее. Вернувшиеся воспоминания не отпускали его.

Детство. Такое светлое вначале, но так скоро омраченное преждевременной смертью матери. Юность, принесенная в жертву войне. Молодость и победа над Сауроном, обернувшаяся гибелью отца и брата. А потом глупый брак и десятилетия тоски… И наконец Эарнил, избавивший его от одиночества. Эарнил… Фарамир встал и вышел из комнаты. Он прошел по коридору, поднялся лестнице, подошел к одной из детских спален и постучал. Ему ответили, и он вошел. Няня Альмариан сидела у окна с Фэамиром на руках и читала ему. Она хотела было встать и поклониться, но он остановил ее.

— Не нужно, пожалуйста, читай дальше, — сказал он и сел неподалеку.

Слегка удивившись, она продолжила читать. Через четверть часа в комнату пришла Эрендис и забрала мальчика, чтобы показать ему щенка, только что присланного Кириону Минастаном.

Женщина поднялась и хотела было идти.

— Подожди… — попросил он.

Она снова села и теперь спокойно и даже сочувственно смотрела на него.

— Умерла Эовин, — произнес он.

Альмариан вздохнула и покачала головой.

— Что ж... Скажу правду, она мне никогда не нравилась… И меня не трогает это известие, прости.

— Теперь я свободен… Хотя прошлого не вернуть… и не изменить. Ты — мать моего любимого сына. Не будем вспоминать, что привело к его появлению на свет. Без него и его детей моя жизнь была бы сейчас бессмысленной. Я очень жалею, что был слеп и не разглядел твоих чувств, и Эарнил родился не в законном браке, не в любящей семье. Это не изменить… Но возможно хотя бы отчасти исправить.

Альмариан внимательно его слушала.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой, — закончил он.

Она вздрогнула, мгновение смотрела на него широко раскрытыми глазами, потом невидящим взглядом обвела комнату и застыла.

— Ты до сих пор считаешься приемной матерью Эарнила и живешь в няньках у его детей. Став моей женой, ты получишь статус его матери и приличествующее уважение. Станешь бабушкой для своих внуков. А Эарнил, столько страдавший из-за своей незаконнорожденности, будет знать, что его родители — муж и жена.

Ошеломленная женщина покачала головой и ничего не ответила.

— Ты согласна? Мне хотелось бы, чтобы ты согласилась… Но я не смею неволить тебя.

— Что скажет Элессар? Это ведь подтвердит слухи, что я родная мать Эарнила…

— Меня не интересует его мнение. Однажды я уже помог ему, когда отвлек на себя влюбленную в него Эовин, и дорого заплатил за это. Что же до слухов, уже мало кто сомневается, что ты — мать Эарнила.

— Я не имею права отказать тебе… — прошептала она.

Он подошел к ней, взял за руку и поцеловал.

— Ни о чем не думай. Я все устрою. Церемония будет очень скромной. Только для самых близких людей.

Она заставила себя кивнуть. Фарамир поклонился и вышел. Когда его шаги стихли, Альмариан опустила голову и тихо заплакала. Что бы она отдала, ради того чтобы услышать эти слова в двадцать, тридцать, даже сорок лет… И вот, наконец, это случилось. В восемьдесят девять. «Что ж… Если это хоть сколько-нибудь порадует Эарнила… — наконец вздохнула она, пытаясь взять себя в руки. — Но, Небо, какая из меня теперь леди? Да еще и супруга Принца?.. К тому же Эрендис столько лет была хозяйкой в доме, а теперь внезапно получит свекровь».

Дверь тихо скрипнула, и в комнату вошла невестка.

— Что случилось?! — встревоженно спросила она и обняла Альмариан за плечи.

— Принц Фарамир сказал, что хочет жениться на мне, — честно ответила женщина.

— Так это же замечательно!

Альмариан взглянула на нее, но ничего не сказала.

Вечером Эарнил отправился к отцу. Тот встал ему навстречу, обнял и указал на соседнее кресло. Слуга налил вина.

— У меня для тебя есть еще одна новость, — произнес Принц. — Я собираюсь жениться на госпоже Альмариан.

Казалось, сын был поражен услышанным не меньше матери.

— Наш брак с Эовин был ошибкой, а своим прощанием она избавила меня от чувства вины за него, — сказал отец, — и горевать я точно не собираюсь, хотя мне, конечно, жаль ее. Твоя мать — достойная и незаурядная женщина, и, признаю, у нее получилось воспитать сына лучше, чем у меня. Я хочу, чтобы вы, наконец, перестали скрывать, что вы на самом деле родные мать и сын, а твои дети узнали, что она их бабушка.

— Матушка… она согласилась?.. — помолчав, спросил потрясенный Эарнил.

— Да.

— Я… не знаю, что сказать, — признался сын.

— Жаль только, что это стало возможным лишь сейчас… — Фарамир сжал его ладонь.

— Король?..

— Это не его дело. Детей в этом браке быть не может. На расстановку сил в стране этот союз никак не повлияет.

— Эльборону это очень не понравится, и, боюсь, когда он узнает, он возненавидит Матушку.

— Пусть это тебя не тревожит, я смогу защитить ее.

Эарнил покачал головой.

— И уж не Эльборону судить меня после истории с Вэаннэ, — добавил отец. — Ты очень бледен, иди отдыхай.

В день свадьбы Альмариан не находила себе места. Все казалось ей странным сном. В полдень перед Создателем и людьми она станет женой человека, которого любила всю жизнь. Но ей вновь хотелось плакать или даже убежать и спрятаться. Слишком долго была она в тени, слишком долго боялась разоблачения. Брак с Фарамиром теперь — это дар ей или наказание?..

В комнату вошли две горничные и помогли ей надеть сшитое к событию серо-голубое, отделанное серебром платье. Потом пришла нарядная Эрендис и начала заплетать ей косы. Альмариан была очень признательна невестке, которая с воодушевлением помогла ей выбрать платья, готовить новые комнаты и, вообще, старалась поменьше оставлять ее одну. Женщина посмотрела в зеркало. Эрендис аккуратно закрепляла в волосах маленькую диадему. «Через какой-то час я стану леди Итилиена… — подумала она, — хотя я никогда не была там и, наверное, никогда не буду».

К полудню они спустились в главный зал, где все было подготовлено для бракосочетания. Альмариан посмотрела на задумчивого Эарнила, который, увидев мать, улыбнулся ей, на юных красавиц Эарвэн и Фириэль, на Кириона… Принц встретил ее, поклонился, взял ее руки в свои и скоро, после произнесения Клятвы, они стали мужем и женой. Когда обряд закончился, все отправились в трапезную, где был накрыт праздничный обед, после которого Фарамир пригласил сына с женой и детьми в свою гостиную.

— Отныне госпожа Альмариан стала вам бабушкой, — сказал Принц, — но она всегда была ей, потому, что она родная мать вашего отца.

Услышав это, Фириэль и Эарвэн немного смутились, а порывистый Кирион, обожавший свою няню, бросился к ней и обнял.

— Отец — смелый человек, — усмехнулся Эарнил, когда они с Эрендис вернулись в свои покои.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась она, усаживаясь рядом и кладя ему голову на плечо.

— Теперь Матушка получила возможность и законное право следить за его здоровьем.

Эрендис засмеялась. Эарнил посмотрел на нее и поцеловал.

В мае, перед днем Коронации, состоялось очередное посвящение гвардейцев. Эарнилу, жившему в Столице, полагалось неизменно присутствовать на всех торжествах, и они давно стали для него скучной рутиной. Но на этот раз случай был особенный, так как присягу должен был приносить Хирлуин, старший сын Гвиндора. Зал, по обыкновению, был украшен к завтрашнему празднеству. Не менее тридцати юношей с волнением ожидали своей присяги. Эарнил пытался разглядеть среди них Хирлуина, но в этот момент появился Король. Он прошествовал к Трону, и скоро один за другим новые гвардейцы стали подходить к государю, чтобы произнести клятву верности. Наконец мимо Блюстителя к Элессару стремительно прошел взволнованный Хирлуин. Эарнил ясно вспомнил день своей присяги и вдруг понял, что минуло уже тридцать лет. Целых тридцать лет! Он вспомнил капитана Кемендура и покойного Минардила. Мог ли он тогда даже во сне представить себе, что окажется лордом и станет Блюстителем Гондора… И даже Матушка превратилась в леди Альмариан… Эарнил едва заметно улыбнулся.

Когда последний юноша принес присягу, Король обратился к новобранцам. Эарнил слушал его напутствие в восемнадцатый раз и подумал, что эти слова из года в год почти не меняются. Как и Элессар. «Интересно, сколько он еще проживет?.. — подумал Блюститель. — Отцу уже за девяносто. Мне — сорок девять… Похоже, он нас всех еще переживет».

Церемония закончилась, все оставили Тронный Зал, и к Эарнилу подошел Гвиндор.

— Я волновался больше, чем на собственной присяге, — сказал он.

— Не удивительно. За детей переживаешь больше, чем за себя.

— Согласен.

— Хирлуин зачислен в Первый или во Второй Отряд?

— В Третий, — признался Капитан Третьего Отряда.

— Попроси Суриона перевести его. Тебе будет трудно относиться к Хирлуину не как к сыну.

— Ничего, он у меня не избалованный, в отличие от твоих.

— Мы сейчас говорим не о моих, — напомнил Эарнил.

К ним подошел сияющий Хирлуин в новом обмундировании.

— Поздравляю, — улыбнулся Блюститель.

— Спасибо, милорд! — с поклоном ответил юноша.

Эарнил задумчиво смотрел на него. Хирлуин вырос у него на глазах. Внезапно он вспомнил объяснение с Фириэль, случившееся как раз вскоре после рождения этого мальчика. Как быстро пролетело время. Фириэль давно уже нет. А его маленькая крошка Фириэль превратилась в семнадцатилетнюю девушку. Через несколько лет она выйдет замуж и, скорее всего, оставит его. Кирион превратится в юношу… А потом и малыш Фэамир. Родители уйдут…

Он вздохнул и отправился домой. Светило весеннее солнце, небо было чистым и ярким. Его охватило странное чувство тоски и щемящей радости. Люди приходят в этот мир и уходят. А весна будет всегда.

В середине мая Фарамир отправился в Эмин-Арнен и взял с собой Эарвэн и Кириона. После рождения Эктелиона Принц ездил в Итилиен несколько раз в году, а летом обычно брал с собой внуков. Фириэль, несмотря на привязанность к деду, чувствовала отношение дяди и двоюродных сестер и скоро перестала туда ездить. Младшим же нравилось гостить в Замке. Романтичная Эарвэн обожала белый сад, а Кириону очень нравилось жить в комнате, которую некогда занимал его отец. Из всех дочерей Эльборона с кузенами подружилась только младшая, ровесница Эарвэн Линдиссэ.

Вскоре Принц ненадолго оставил Эмин-Арнен и отправился в северную часть княжества, где не так давно начали специально выращивать лебетрон. Но уже через три дня к нему примчался Борлас и попросил немедленно вернуться в Замок.

— Что-то случилось?

— Да, милорд. И очень серьезное.

— С детьми? — встревоженно спросил Принц.

— Да.

Фарамир приказал немедленно оседлать коня, и скоро в сопровождении Борласа и небольшого отряда гвардейцев уже спешил в Эмин-Арнен.

— Кто-то попытался отравить Эктелиона, милорд, — сказал Борлас, когда они тронулись в путь,

Пораженный Фарамир повернулся к нему.

— Мальчик остался жив, но умерла Вэаннэ, — поспешил объяснить Борлас.

— Все-таки Майрен нашла возможность отомстить… — произнес Принц. — Хотелось бы знать, чьими руками.

— Все еще хуже, милорд. Лорд Эльборон считает, что это сделала Эарвэн! — расстроенно ответил Борлас.

— Эарвэн — последний человек, который мог это сделать.

— На нее указала Линдиссэ.

— А откуда Линдиссэ это известно?

— Не знаю, но лорд Эльборон верит ей.

— Лорд Эарнил знает?

— За ним немедленно отправили человека.

Через несколько часов они подъехали к пристани, сели на корабль, и тот начал спускаться по Андуину. На следующий день до полудня Принц прибыл в Замок. К нему навстречу бросился Кирион.

— Отец приехал? — спросил Фарамир у мальчика, обнимая его.

— Еще нет, его не оказалось в Столице, — расстроенно ответил тот.

— Где Эарвэн?

— Лорд Эльборон приказал запереть ее.

— Стража! — приказал Фарамир.

Начальник дежурившего караула немедленно бросился к Принцу.

— Немедленно освободить леди Эарвэн и проводить ко мне.

Тот поклонился и оставил их. Скоро он вернулся вместе с девочкой. Ее личико заметно осунулось, глаза опухли от слез. Фарамир поспешил к внучке и взял ее на руки. Та снова заплакала. Принц отнес ее в комнату Кириона и опустил на кровать.

— Я не делала этого… — прошептала она.

— Я знаю, — ответил дед, целуя ее в лоб. — Кирион, останься с сестренкой.

Мальчик кивнул, сел рядом и обнял ее. Принц тяжело вздохнул и отправился к старшему сыну.

Тот сидел в малом тронном зале и невидящим взором смотрел перед собой. Но когда он заметил отца, его глаза вспыхнули ненавистью.

— Вы, это вы пригрели этих змей!

— Ты сейчас ослеплен горем…

— Что ж, я, по-вашему, должен радоваться?! У меня убили жену и едва не отправили на тот свет наследника, — перебил его Эльборон, — я никогда вам этого не прощу. — Мужчина уронил голову и зарыдал.

Фарамир подошел и обнял его, но тот отстранился.

— Я сделаю все, чтобы добиться справедливого суда и чтобы эту тварь и ее родителей, которые надоумили ее, повесили.

— Эарвэн не могла этого сделать, — ответил Принц. — Это доброе безобидное дитя.

— Но она это сделала!

— Нет. И нужно найти настоящего преступника и наказать его.

Внезапно двери распахнулись и в зал почти вбежал запыхавшийся, осунувшийся Эарнил.

— Явился… — с ненавистью прошептал Эльборон.

— Что случилось?..

— Ты еще спрашиваешь… Узнаешь на королевском суде. В Гондоре, кажется, еще ни разу не казнили блюстителя?..

— Эльборон, прекрати, — приказал Принц. — Нужно искать того, кто это сделал, а не давать волю слепой ненависти.

— Эта твоя дрянь подмешала яд в еду Эктелиона, но он почувствовал, что вкус не тот, и отказался есть. А Вэаннэ съела несколько ложек, чтобы понять, что не нравится мальчику! И в мучениях умерла.

— Эарвен не могла этого сделать! — воскликнул Эарнил.

— Не могла?! — закричал Эльборон. — Линдиссэ видела это!

— Почему же она, увидев, что Эарвэн якобы подмешивает что-то в пищу, не вмешалась? — резонно заметил Принц.

— Она не поняла, что это яд! Она думала, что это лекарство! Если бы она знала, то точно бы предупредила нас.

— Лекарство?.. — Фарамир пристально посмотрел на старшего сына. — Идем, Эарнил.

Они оставили Эльборона и направились в покои Принца.

— Пригласите ко мне капитана Бергила, а через четверть часа — Линдиссэ, — распорядился Фарамир.

Эарнил упал в кресло.

— Долго ехал? — спросил отец, кладя руку ему на плечо.

— Я был в Анориэн, когда меня разыскали.

В дверь постучали, и в комнату вошел Бергил.

— Расскажи, что произошло, — велел Принц.

— Четыре дня назад госпожа Вэаннэ по обыкновению кормила Эктелиона в саду, в беседке. Она всегда так делала в теплое время года, в хорошую погоду. В тот день, по ее словам, малыш, всегда евший с аппетитом, едва попробовав, наотрез отказался от еды. Она не могла понять, в чем дело, и съела несколько ложек. Вкус у блюда и в самом деле оказался несколько… необычным, но не противным.

— Откуда это известно?

— Госпожа Вэаннэ, когда ей стало худо, рассказало об этом лекарю и лорду Эльборону, милорд, — ответил капитан Гвардии Итилиена.

— Как скоро ей стало плохо?

— Перед следующей трапезой, спустя несколько часов. Она не спустилась к ужину. Это я хорошо помню, да и мальчик капризничал. Лорд Эльборон велел позвать лекаря и скоро сам отправился к ней. К ночи госпоже стало намного хуже, и утром следующего дня она умерла. Лекарь утверждает, что она была отравлена.

— Что было предпринято после ее смерти, чтобы выяснить причину случившегося?

— Еще поздно вечером лорд Эльборон допросил мастера Турина, повара, то тот клянется, что готовил все как обычно.

— Не думаю, что это Турин, он служит в Эмин-Арнен уже почти сорок лет…

— Никто и не подозревал его серьезно, милорд. Но надо было с чего-то начинать. Следующей допросили Фэйниэль, горничную госпожи Вэаннэ, но та — ее тетка, и она сама была настолько убита горем, что…

— Понятно, — сказал Фарамир. — Кого допросили следующим?

— Садовника и его помощника. Те сказали, что в саду никого не было перед злополучной трапезой, кроме Кириона, Эарвэн и Линдиссэ, игравших в прятки.

— Почему подозрение пало именно на Эарвэн? — спросил Принц.

— Утром, когда дети проснулись, лорд Эльборон допросил их. Кирион и Эарвэн сказали, что ничего и никого не видели, а вот Линдиссэ…

— Что Линдиссэ?

— Она сказала, что видела, как Эарвэн заходила в беседку после того, как Фэйниэль принесла туда еду для мальчика.

— Она сказала только это?

— Сначала — да. Но одна из служанок видела Эарвэн в беседке, когда выглядывала из окна в сад.

— Служанка уверена в этом, она не могла перепутать?

— Вряд ли, милорд. На Эарвэн было лиловое платье, а на Линдиссэ — зеленое.

— Что было потом?

— Потом госпожа Вэаннэ умерла, и по приказу лорда Эльборона сад обыскали, а на следующий день нашли пузырек с ядом!..

— Как выяснили, что это яд?

— Дали остатки одной из несчастных собак, и к вечеру та околела… Лорд Эльборон вызвал девочек к себе, и Линдиссэ сказала, что прежде видела пузырек у Эарвэн и что кузина подмешала содержимое в еду Эктелиона.

— А что сказала Эарвэн?

— Она сказала, что это неправда, но лорд Эльборон пришел в страшную ярость, не поверил ей и приказал арестовать.

— И вы выполнили приказ? — сухо спросил Фарамир.

— Что мне было делать, милорд? Лорд Эльборон считал, что она совершила серьезное преступление… Я надеялся, что вы приедете и разберетесь…

— Своя голова на плечах еще никому не помешала, — заметил Принц. — Можешь идти.

Расстроенный Бергил поклонился и вышел. В комнату вошла Линдиссэ и поклонилась.

— Здравствуй, Линдиссэ, — приветливо сказал Принц.

— Здравствуйте, милорд, — вежливо ответила девочка.

— Садись, — улыбнулся Фарамир, — и расскажи мне, что случилось несколько дней назад. Ведь ты понимаешь, о чем я.

— Умерла госпожа Вэаннэ… — почти прошептала она.

— Она не обижала тебя? — спросил дед.

— Нет.

— Тебе жаль, что она умерла?

— Очень… — расстроено ответила Линдиссэ.

— Почему умерла госпожа Вэаннэ?

— Кто-то отравил ее…

— Кто-то?

Линдиссэ молчала.

— Мне сказали, что ты видела, кто это сделал… — напомнил Фарамир.

Девочка на мгновение посмотрела на Эарнила и опустила глаза.

— Расскажи все, что ты знаешь. Такое преступление нельзя оставлять без наказания.

Линдиссэ снова покосилась на дядю.

— Проведай Эарвэн, Эарнил, — сказал Принц, внимательно глядя на внучку.

Тот поднялся и вышел.

— Теперь нам никто не мешает. И ты должна рассказать мне все. Ведь тебе придется свидетельствовать об этом перед Королем и членами Большого Совета Минас-Тирит. Как ты это сделаешь, если даже не можешь поделиться со мной?

Девочка расплакалась.

— Я все знаю, — мягко сказал Фарамир. — И мне очень больно, от того что это сделала ты, моя внучка. У человека, совершившего преступление, есть два пути… Первый — раскаяться и попробовать, насколько это возможно, исправить случившееся. Второй — раз и навсегда вступить на путь, когда одно преступление влечет за собой другое.

Линдиссэ не ответила.

— Ты подмешала яд Эктелиону, а потом испугалась и оговорила Эарвэн. Но я рад, что ты не смогла оговорить ее вновь и что ты плачешь. Значит, твоя душа не испорчена и есть надежда, что ты останешься человеком.

— Я не знала! Не знала…

— Что ты не знала? — Фарамир сел рядом и обнял ее.

— Что это яд.

— Я охотно верю тебе… Но зачем ты подмешала содержимое пузырька брату?

— Мама сказала, что это лекарство… Что нужно капать по одной капле в день, пока не кончится пузырек… Но он был так туго закупорен, а я торопилась… В тарелку выплеснулась почти половина. Я не знала, что делать, и очень испугалась… Но я была уверена, что это лекарство и большого вреда никому не будет.

— Тебе этот пузырек дала мама?

— Да, она сказала, что слышала о том, что малыш часто капризничает, а у нее есть хорошее лекарство… Но отец и Вэаннэ не захотят у нее его взять. Она сказала, что раз в день, когда малыш кушает в саду, я должна добавлять ему по капельке… Я не хотела ни на кого наговаривать!.. Но Эарвэн на самом деле пряталась в беседке… Ее видели… А потом я испугалась и сказала, что это сделала она…

— Ты хорошо сделала, что все рассказала…

— Меня не накажут? Отец говорил, что за отравление вешают...

— Успокойся, тебя не повесят, и я сделаю все, чтобы тебя серьезно не наказали. Ведь ты не понимала, что делаешь, и виновата...

Линдиссэ снова заплакала.

— Маму повесят? Может быть, она тоже не знала, что это яд?..

— Надо будет поговорить с ней, — вздохнул Принц и поцеловал внучку в макушку. — Иди к себе и пока никому не говори, что ты сделала.

Девочка кивнула.

Когда Эарнил пришел в комнату к Кириону, заплаканная Эарвэн спала, а брат сидел рядом и охранял ее.

— Это сделала не Эарвэн! — прошептал он.

— Конечно, — тихо ответил отец.

— Я знаю, кто это сделал! Линдиссэ!

— Тс-с, не разбуди ее. — Эарнил посмотрел на дочку. — Ты уверен?

— Да, она была в беседке. Я видел как она убежала, когда в сад вошли Вэаннэ и Эктелион. Я думал, что она просто не хочет видеть мачеху…

— Почему ты не рассказал об этом Эльборону?! — удивился Эарнил.

— Я говорил... Я честно сказал, что мы все там побывали. А потом, когда нашли яд, я сказал ему про Линдиссэ, но он заявил, что я лгу и пытаюсь помочь сестре…

Эарнил вздохнул и покачал головой.

— Давайте, как только Эарвэн проснется, уедем в Минас-Тирит... Пожалуйста… Я не хочу оставаться здесь. Лорд Эльборон грозился повесить Эарвэн, вас, отец, и маму.

— Он был очень расстроен из-за смерти Вэаннэ. И наговорил глупостей… — прошептал Эарнил.

Раздался тихий стук в дверь. Эарнил оставил детей и вышел.

— Как я и предполагал, это сделала Линдиссэ, — сказал Принц.

— Я знаю.

— Мне об этом рассказала она сама, а ты догадался? Или у тебя есть доказательства?

— Кирион видел, как он убежала из беседки прямо перед кормлением малыша. Но Эльборон не стал его слушать. Может быть, он послушает саму Линдиссэ?

— Нет. Во-первых, она его боится и не сможет повторить при нем то, что рассказала мне. А мне он может не поверить, так как ему будет невыносимо признать, что это сделала его дочь. А во-вторых, она не знала, что в бутылочке яд. Майрен сказала ей, что это лекарство.

— Что нам делать?..

— Нужны еще свидетели, — ответил отец.

— Хорошо, если они найдутся, а если нет?

— Тогда мы увезем всех детей в Минас-Тирит. Включая Линдиссэ. Эльборон сейчас не в себе.

— Кирион просил меня об этом. Но зачем же она оговорила Эарвэн?..

— Она очень испугалась и попыталась так защититься, но мне она солгать не смогла. Как же подло и жестоко поступила Майрен. Я боялся, что она использует кого-нибудь из служанок, но она не пожалела собственное дитя.

— Вероятно, она надеялась, что ничего не раскроется.

— Возможно, но делать из ребенка, пусть по неведению, убийцу!.. — покачал головой Фарамир. — Мне кажется, что тебе с детьми нужно покинуть Эмин-Арнен. А я попробую еще что-нибудь выяснить.

(С) 2020-2021 murzwin