Гарри Поттер и каменная философия (джен)

Новые преподаватели довольно быстро влились в коллектив Хогвартса. Со старожилами они легко нашли общие язык и интересы. Все они — супружеская чета Грантов, мисс Госс и мистер Грей — были откомандированы мракоборческим центром с одобрения Совета Попечителей и нового директора Хогвартса, Северуса Снейпа. Питер был приглашен лично Северусом.

Только МакГонагалл ещё косилась на новых учителей, кривилась при виде сопливой учительницы минералогии, считая её слишком молоденькой голодраной девчонкой с косичками. Подозрительно буравила острыми глазками неприметного и серенького мистера Грея, ни на йоту не доверяя его крысьей внешности: отчего-то она решила, что он воришка, угу, при такой-то незаметности в самый раз клептоманией страдать…

И неодобрительно поджимала губы, провожая взглядом сладкую парочку Грантов. Она полагала, что персонал в Хогвартсе не должен быть обременен браком, ведь женатые люди — это нонсенс. Так не должно быть, преподаватель в первую очередь должен заботиться об учениках, а значит — обязан быть свободным от семейных оков. Семья — это ярмо и биллион обязанностей, связывающих человека по рукам и ногам. Кто бы говорил, сама-то она замужем никогда не была.

Питер Петтигрю тоже не внушал ей доверия, равно как и дементор Путевод. Она не могла поверить, что проныра-Пит смог выбиться в люди. Вообще-то Минерва никогда не считала Пита достойным человеком, сперва он был тихим и неприметным студентом, вечно прячущимся в тени ярких и шумных дружков-Мародеров, которые вовсю его шпыняли и эксплуатировали, Питер был у них мальчиком на побегушках, только и слышно, что «Пит, принеси, Пит, отнеси, подай-и-пошел-вон!».

Потом Пит погиб, и для Минервы он неожиданно обрел статус героя. Она тогда очень удивилась и вынужденно признала, что «совсем не знала мальчика». Поскорбела положенное трауром время по погибшему ученику и забыла. И вдруг много лет спустя он возвращается из небытия, вдруг выясняется, что все эти годы проныра-Пит прятался у неё под носом в карманах бесчисленных братцев Уизли… Да ещё и свидетелем оказался, и против кого?! Против Блэка и Дамблдора! Позор на мои седые полоски… в упор не разглядеть убийц, и даже служить им верой и правдой все двенадцать лет. Из этого сама собой вытекала обида — много лет пробыть заместительницей директора и не стать директрисой после его отстранения!.. Было отчего взъесться на весь белый свет.

Дементора МакГонагалл просто боялась, физически не могла находиться рядом с ним, уж больно много он страху на неё нагонял.

А так всё было нормально. Школа постепенно входила в прочную колею, новые предметы-уроки перестали всех пугать, а стали обыденными и нужными. К Арифмантике прибавилась математика для первых курсов, стало обязательным чистописание для магглорожденных, для них начали выпускать стальные перьевые ручки и прописи, чтобы точнее и скорее набить руку.

* * *

Сначала Дамблдор попытался снять ошейник с шеи Сириуса. Но чертов ошейник оказался зачарованным и представлял собой глухо зашитую в кольцо полоску ремня из ищачьей кожи и нипочем не снимался с живого носителя. Для того, чтобы снять что-либо сшитое из ищачьей кожи, владельца следует сперва убить. Но Сириус был нужен Дамблдору целым и желательно с головой, так что пришлось смириться и оставить его в виде собаки.

Побег из Азкабана прошел на ура. Будучи действительно сильным магом, Дамблдор заметил, что главу департамента Бартемиуса Крауча сопровождает домашний эльф, а присмотревшись к магической нити, связывающей домовушку Винки с кем-то невидимым, экс-директор увидел и младшего Барти Крауча. Под мантией-невидимкой. План побега родился моментально. Презрительно посмотрев на коротко стриженные волосы Бартемиуса, Дамбушка елейным голоском попросил у него сосновую и осиновую, и вообще любую, деревянную палочку. С собачкой поиграться. Крауч подозрительно окинул взглядом пространство вокруг Дамблдора, не заметил никакой собаки и спросил, с какой.

— А с Томиком, — подобострастно ответил Дамблдор. — Его иногда приводят ко мне, он так без меня скучает… Бедный мой милордик.

— Вы совсем… крышей двинулись? — скривил губы Крауч. — Насколько я помню, у вас никогда не было никакой собаки.

Сказав это, Крауч с достоинством удалился. Но Дамблдор злорадно потер ручки, будучи уверенным, что его слова насчет Тома Реддла и палочки все же дошли до нужных ушей. Так оно и случилось. Барти-младший аж затрясся, когда до него дошло, что этот арестованный колдун, возможно, знает, где находится Темный Лорд. А так как он был вернейшим сторонником и до настоящего времени не терял надежды найти любимого господина и прислуживать ему, то для исполнения своих планов был готов использовать всевозможные способы и шансы, дабы достичь своих целей.

В тот роковой день, когда Барти прочитал в газете, что Темного Лорда больше нет, его мир рассыпался на тысячу осколков. Сначала его пронзило понимание — умер Том Марволо Реддл. Потом понимание сменилось недоумением и вопросом — как? В газете сумбурно и хаотично сообщалось — Тот-Кого-Нельзя-Называть убил Поттеров и напал на их ребёнка, после чего таинственным образом пропал, сгинул с лица Земли… Это было вообще непонятно, ведь, как помнил Барти, Поттеры и Том дружили. И вдруг ни с того ни с сего он идет к ним в дом и… убивает. Друзей? Как так?!

Потом, день спустя, Барти понимает ещё раз — подстава. Тома вынудили, заставили сражаться, как и его с Лейстрейнджами. Белла, не то обдолбанная, не то Конфундусом огретая, сорвалась к Долгопупсам с воплями, что это они во всем виноваты. Муж и деверь рванули следом, перехватить дурочку, а за ними Барти…

То, что они угодили в ловушку, Барти понял сразу, как только увидел Френка, кидающего ему в лицо одно страшное слово:

— Империо.

И словно со стороны, с легким удивлением Барти наблюдал, как его тело, послушное заклятию, пытает Щекоткой малыша Невилла, как тот отчаянно извивается и кричит… как визжит и сходит с ума Алиса. И орет рядом бешеная Белла:

— Где он? Где Темный Лорд?

Барти не понимает, что происходит, ведь она прекрасно знает, что Том развеян сутки назад… Но когда Белла закричала:

— Отвечайте! Я точно знаю, что он жив! Наши Метки не исчезли и болят!

Вот тут-то Барти ахнул, сообразив, тупой долдон. Метка! Прометеева Метка на предплечье жива и ноет, оповещая, что Тому плохо. Где-то он находится, возможно, в плену, раненый, страдающий, зовущий на помощь… Осознав это, Барти ринулся в бой. Это была его последняя битва, самое последнее сражение со всеми силами — Светлыми и Темными. Новые лица, новые заклятия, Дож, Грюм, Прюэтты… Дамблдор, почему-то он доволен, смотрит, как кот на мышей и крыс, перебивших друг друга. Крысы загрызли отравленных мышей и теперь корчились и умирали сами, а довольный кот стоял над ними и гордился хозяином, придумавшим такую хитрую ловушку, чтоб переловить всех вредителей скопом…

«А ведь так оно и случилось, — с горечью думал Барти, лежа на тюремной койке бессонными ночами. — Дамблдор действительно переловил их всех». Долгопупсов огрело откатом за нападение на собственного сына, Поттеры мертвы, все лишние в тюрьме, сам Лорд сгинул без следа… И Дамблдор, Великий Кот, сидит на Золотом троне и правит Империей под названием Хогвартс, выращивая стада и поколения послушных баранов.

И вот сейчас, спустя столько лет… Идущий за отцом Барти услышал толстый намек на местопребывание Темного Лорда. Разумеется, Барти очень рад видеть Великого Кота за решеткой, удивлен, что того вообще в чем-то уличили, поймали и даже посадили. Палочку Барти арестанту переправил. Послушная его воле Винки при следующем визите тайком просунула сквозь решетку простенькую тисовую веточку. Которую Дамбушка тут же и подобрал, спрятав в рукаве тюремной робы.

Ночью директор-арестант принялся за работу. Злобненько хихикая, выщипнул из своей длинной бороды пучок волос и сплел то-о-оненький шнурочек. Глупые маги, глупые министры, какие они все глупые! Ещё с прабиблейских времен известно, что в волосах кроется великая сила! Ох, зря они все перезабыли историю Самсона и Далилы, ох как зря! А некоторые восточные маги вообще волосами колдуют, не зря ж у них там все аксакалы с длинными бородами сидят?! Пальцами и ногтями ошкурил тисовую веточку, отломил отростки и крепенько оплел шнурочком из своих собственных волос, другими словами, соорудил на коленке волшебную палочку из тиса и магического волоса…

Её он тут же и опробовал. Зажег Люмос. Выключил. И врубил Алохомору на полную мощь. Дверь вылетела с мясом вместе с решеткой, с грохотом ударилась о противоположную стену и рухнула на пол, подняв пыльно-каменную взвесь. Обслуживающий персонал встрепенулся было, услышав отдаленный гул на минус каком-то уровне, но их мягко перехватили дементоры: дескать, куда?! Жить надоело? Опомнились повара да уборщики, покаялись, попрятались по углам.

Улеглась пыль. Дамблдор строевым шагом вышел в коридор, держа взведенную гранату — мерцающий на кончике палочки зеленый огонек Авады, готовый убивать направо-налево. Его встретила благоразумная тишина, никто не сунулся к нему с претензиями типа — а куда это вы собрались, дядя? Убедившись, что храбрых идиотов поблизости нет, Дамблдор расслабился и передернул затвор, сменив пули-Авады на холостые Конфундусы. Пошел по коридорам, внимательно заглядывая за решетки камер, их обитатели пугливо жались к койкам, не желая связываться с Великим Светлым монстром. К счастью, они тоже были неинтересны Дамблдору, потому что он искал верного своего пса — Сириуса Блэка.

Итак, возвращаемся к ошейнику. Открыв дверь заклинанием Аберто, Дамблдор с огорчением выяснил, что ошейник снимается только с головой, а значит, Сириусу придется остаться собакой.

— Держись рядом со мной, Блэк, и всё будет хорошо.

Сириусу только это и оставалось, покорно поплелся следом по коридорам навстречу свободе. Они уже проходили по верхним уровням, когда сидящий в одной из камер узник обратился к ним:

— Эй, папаша, моей племяннице не передашь? — и журавлика из бумаги сквозь решетку протягивает. Дамблдор прищурился, пытаясь рассмотреть лицо, кроме спутанных волос и клочкастой бороды, ничего не увидел. Но газетную оригами взял. Взял для того, чтобы выбросить в коридоре следующего этажа. Впрочем, пленник и не ждал от него чего-то благородного — взять-то взял, но не спросил, как племянницу зовут.

Журавлика принес дементор и… открыл дверь камеры. С таким же скрежетом пооткрывались ещё три двери на разных уровнях — зачем-то Стражи Азкабана решили выпустить четверых своих подопечных. Трое заросших оборванцев присоединились к первому. Осмотрели худые рожи и тощие фигуры, опознали, кто из них кто, и спросили, ни к кому конкретно не обращаясь, в пространство:

— Зачем вы нас выпустили? В погоню за старикашкой? Нам его надо поймать и вернуть?

— Защищать своих детей… — выдохнуло пространство. И морозной жутью повеяло от этих слов. — Мы с вами. На всякий случай…

Переглянувшись, Долохов, Руквуд и братья Лейстрейндж, выстроившись гуськом, рысцой почесали на выход.

Пристань пустовала. Здесь не было ни человека, ни лодочки. Но Дамблдора это не остановило, у него был свой персональный катер о четырех гребных винтах. Пинками загнав его в воду, Дамблдор оседлал бедного-униженного-оскорбленного в самых лучших чувствах пса и крепко ухватился за загривок, понукая-принуждая плыть.

Блэку, к счастью, недолго пришлось изображать транспортное средство. Добравшись до антитрансгрессионной границы и оказавшись за пределами закрытой зоны, экс-директор обнял собаку за туловище и телепортировался.

— А мы как? — спросил Антон Долохов, провожая взглядом из-под руки две исчезнувшие точки. В ответ ближний дементор махнул рукой, кого-то подзывая к себе. На его призыв из дальней рощицы прилетели четыре фестрала. Плавно спланировав, они друг за другом приземлились, встав каждый напротив своего всадника.

— Вот это сервис! — восхитился Август Руквуд. Рабастан и Родольфус молча погладили своих коней. Тем временем к ним подошел начальник гарнизона, нервно оглядываясь на дёмычей, он протянул освобожденным узникам четыре волшебные палочки. Со словами:

— Господа, Стражи велели передать вам ваши палочки.

Снова переглянувшись, нежданно амнистированные аккуратно взяли свои инструменты. И отсалютовали ими. Сев на фестрала, Антон обратился к охраннику:

— Не знаю, что нас ждет на воле, но даю честное слово вояки — чем бы ни завершилась наша невольная миссия, я постараюсь вернуться назад.

Остальные ограничились лишь молчаливыми кивками. Взлетели, полетели над морем, давно позади остался Азкабан. Антон, наклонив голову, посмотрел на фестрала под собой и спросил:

— Эй, понь, ты не против парной трансгрессии? До Лондона ещё пилить и пилить…

Фестрал, чуть повернув голову вбок и покосившись на всадника, вне всякого сомнения, кивнул узкой мордой. Получив ответ, Антон удивляться не стал — некуда уже! — крепко сжал ногами бока фестрала. Миг — и все четверо втянулись в подпространство, следуя точно по магическому следу, оставленному Дамблдором.

* * *

Весна давно и прочно вступила в свои права, наряжая поля, луга и леса вокруг Хогвартса молодой зеленью с цветами и завязями. Пышно цвела сирень, распространяя одуряющий аромат, словно снегом покрылись раскидистые яблони, стали похожи на японские сакуры красавицы вишни. Хотя они вроде родственницы. Во всяком случае, так в Японии зовется вишня мелкопильчатая. Стоял над холмами розовый туман — вереск. Красавицами стали даже старые корявые липы, окруженные пчелами, желтой пыльцой и запахом мёда.

Солнышко ласково поливало землю теплыми, по-весеннему нежаркими лучами. Выбирались из берлог тощие и злые медведи, вусмерть оголодавшие за зимнюю спячку. Оголтело орали птицы, устраивая шумные базары-аукционы за лучшие гнездо и самку. Торги проходили с руганью и драками. Серенькие и простенько одетые самочки деловито заключали пари, делая ставки на того или иного самца, победителями становились самые искусные и опытные бойцы. Или самые яркие, перещеголявшие соседа своим нарядом — щеглы, щурки и зарянки устроили прямо-таки весенний показ мод.

Но, несмотря на оживление зарождающейся жизни в природе, в Хогвартсе царила совсем другая атмосфера — настороженная и гнетуще-тревожная. Вот уже с конца марта в стране было объявлено военное положение — сбежали Альбус Дамблдор и Сириус Блэк. Что примечательно, о Пожирателях Смерти не было сказано ни слова.

И никто не знал, когда бывший директор намеревается нанести решающий удар. И главное — кому?

А время шло, уполз ветреный март с кошачьим безумием. Пришли и прошли пасхальные апрельские каникулы. От Дамблдора же ни слуху ни духу. Казалось, что он просто сбежал, не собираясь ни на кого нападать. Но учителя и директор Хогвартса не расслаблялись, постоянно были начеку, патрулировали коридоры днем и ночью. Кроме профессоров, школу бдительно сторожили верные Троезор и Норберт. По ночам школу стерег тролль Камушек, бродя по территории и грозно поигрывая дубиной. Компанию Камушку составлял василиск Малахит.

Ну и дементоры, конечно, куда же без них? Они больше всего старались, облетывая все земли вокруг Хогвартса, замораживая ужасом каждый подозрительный участок. На каждый мышиный чих тут же спешил Подорожник, или Светозар, или Борей-Северный, и проверяли — точно ли мышь чихнула??? Или сова на ветке в лесу забудется, ухнет особенно громко с вершины дуба, и тут же перед ней возникал дементор, строго глядел ей прямо в птичью душу своей тьмой из недр капюшона. Бедная сова чуть заикой не стала от пристального взгляда самого Хозяина Мрака.

Однако Дамблдор нанес удар не здесь, а подло, исподтишка, совершенно мразотно напал на Тисовую…

Четыре высокие фигуры озадаченно переглянулись, обозревая ничем не примечательную маггловскую улочку в обычном маггловском городе, куда привела их тайная слежка за Дамлдором. Сам же экс-директор, в сопровождении черного тощего волкодава и каких-то трех невнятных личностей, взошел на крыльцо и позвонил в дверь. Донесся приглушенный расстоянием женский вскрик, который быстро оборвался, как и отчаянный звонкий лай каких-то маленьких собачек.

Лейстрейнджи и Долохов с Руквудом под дезиллюминационным прикрытием снова растерянно переглянулись, не зная, что предпринять. Что с того, что Дамблдор вломился к каким-то магглам? Конец света? Вселенская катастрофа?

Конец их сомнениям положила пара, вышедшая из дома номер семь. Старик, судорожно хватающийся за перила, с отчаянием в голосе обратился к молодой женщине:

— О, Лидия! Как же мне связаться с Северусом? Как нам послать сообщение ему в Хогвартс о нападении на семью Поттера?.. Я узнал одного! Он был среди убийц матери Северуса…

Все четверо знали только одного Северуса, Хогвартс, по идее, тоже был один-единственный на свете, так что, не сговариваясь, они перешли дорогу, направляясь к дому номер четыре. При этом Долохов вынул из кармана бумажного журавлика, поднял к небу и сдул с ладони. Взлетела бумажная птичка-оригами, взлетела высоко, подхваченная потоком весеннего ветра, и там, в вышине, бесшумно развернул серебряные крылья сияющий Патронус-журавль.

Отослав Патронуса к Северусу, Долохов ввязался в бой.

Трое теснили троих, две мелкие собачки атаковали волкодава, тот вертелся и кружил на месте, отчего-то не решаясь их прибить, ему это было бы просто, один укус, и нет шавки, но нет… Блэк подпрыгивал, уворачивался и жалко рычал, огрызаясь на наседающих собачонок.

Видя это, Пожиратели оставили волкодава в покое и сражались с людьми Дамблдора. Сам Дамблдор стоял на лестнице, прикрываясь высокой и худой женщиной-магглой, и хладнокровно следил за битвой. Позади них, выше на ступеньках, маячил непонятно откуда взявшийся Барти Крауч-младший.

Вокруг свистели и сверкали заклятия, чудом пока не задевшие женщину, но Антон знал, насколько высок риск получить шальную Аваду… И он крикнул по-русски, перекрикивая шум сражения:

— Убейте старика!

Но Барти прокричал в ответ:

— Нет! Он один знает, где наш господин!..

— Да в Хогвартсе он! — рявкнул наобум Антон, ставя щит Протего между Дожем и Руквудом. Тут его осенило, и он радостно проорал, обращаясь к Дамблдору: — Эй ты, старый пень, привет от Хозяина!

Что ж… русская мощь Авоси сработала на сто пятьдесят процентов, Дамбушка поверил и ужаснулся — как так, неужели и этот план сорвался? Слишком часто ему не везло в последнее время, знаете ли. Отшвырнув от себя ненужную магглу, он трансгрессировал. В ту же секунду в воронку трансгрессии за стариком нырнул и черный пёс, стряхнув с себя терьеров.

Оставшись без предводителя, трое фениксовцев сразу же сдались, поняв, что их просто-напросто кинули. Встали в рядочек и печально воззрились на победителей. Антон помог женщине встать, попутно оглядывая членов Ордена Феникса, наконец-то узнавая их в более спокойной обстановке, а не в мельтешении боя: Эльфиас Дож, Кингсли Бруствер и Клаус Дирборн, брат пропавшего без вести Карадока. Убедившись, что с магглой всё в порядке, Антон сгреб за шиворот Дожа и, кивнув остальным, втянулся в остаточный след воронки предыдущей трансгрессии. Лестрейнджи цапнули верзилу-негра Кингсли за обе руки, Клауса прихватил Август, после чего они шагнули следом за первой парой. За ними, вздохнув, двинулся Барти.

Петунья оцепенело смотрела в ту точку, где исчезли чертовы маги. И почти не вздрогнула, когда её осторожно обняла Лидия и заглянул в глаза встревоженный Тоби.

— Всё в порядке, дочка, полиция уже едет. А где эти?..

Вынырнув в точке выхода, Пожиратели и их пленники очутились на арене нового действия. Обширную поляну с небольшой покатой горушкой поливало солнышко. Посередине неё соляной статуей застыл Дамблдор с поднятой палочкой, рядом с ним съежился черный пёс, а вокруг них, по периметру поляны, парили с полсотни дементоров, скалился дракон, пускал слюни цербер — под тремя пастями разлилась целая лужа… За ними в отдалении расположились стая фестралов и василиск. Самые странные зрители самого странного театра-пантомимы в мире.

Дамблдор боялся вдохнуть: не успел он ступить на эту чертову полянку, как его тут же окружили со всех сторон все монстры, какие только есть на свете…

А тут и небеса решили поучаствовать в представлении. Потемнело вдруг. Все участники подняли головы, чтоб определить размеры тучи. А это и не туча вовсе. На солнечный диск наползала круглая тень… И голоса из глубин леса донеслись:

— Скорей, ребята, скорей! Затмение началось!..

И высыпала на поляну веселая толпень жизнерадостных студентов. Похоже, здесь весь Хогвартс собрался. Дамблдор осторожно покосился по сторонам — дементоры продолжали влюбленно пялиться на него, ни на секунду не сводя с его лица мрачных провалов-капюшонов. Ясно, не забыли, ещё постоим…

Из недр горушки послышался гул, и, тяжело топая, из пещеры появился тролль. Всмотрелся во мрак, поднял глаза к не-ночному небу и вопросительно гукнул. К нему подошел Гарри и взял за руку.

— Не бойся солнца, Камушек. Ты просто вернешься домой, к бабушке, она тебя ждет…

Прошло положенное затмению время, сдвинулся черный диск какой-то планеты, открывая солнце. Солнечные лучи ярким светопадом хлынули вниз, вынуждая всех зажмуриться и прикрыть глаза руками. А когда снова могли видеть и посмотрели… Вместо тролля рядом с Гарри стоял высокий и худой мужчина с темно-каштановыми с проседью волосами. Оправив балахон, мешком висевший на нем, он внимательно обвел присутствующих пронзительно синими глазами и остановился на Дамблдоре.