Соперница (гет)

Эмили, распрощавшись с друзьями на магловской части платформы, тревожно осмотрелась. Она не сразу заметила дядю и тетю. Сердце успело екнуть от неприятной мысли о том, что они забыли про ее приезд, — все-таки почти год не виделись. Сглотнув, Эмили побрела к выходу из вокзала, надеясь, что Дурсли опаздывают и вот-вот подъедут. По пути она обратила внимание на то, как остальные ученики встречались со своими семьями: младшекурсники радостно бросались матерям в объятия, старшекурсники подходили чинно, но родителей обнимали с не меньшей теплотой; некоторые отправлялись к кассам покупать билет на магловский поезд или рассаживались по автомобилям; некоторые хватали родных под руки и, зайдя в укромные переулки, трансгрессировали прямо к порогу дома. Кто-то уже давно распаковывал вещи, перебравшись в гостиные по каминной сети с магической части платформы; кто-то еще ждал своей очереди наконец-то вернуться в родное гнездо.

Изрядно паникуя, своего отъезда из Лондона ждала и Эмили. Хмурясь, она пробегала взглядом вдоль платформы раз за разом: вот грузный мужчина в шляпе-котелке обронил ключи, а громкоголосая спутница торопила его и суетно размахивала многочисленными пакетами; темный автомобиль выезжал из-за колонны, но в нем сидели совершенно незнакомые люди; пухленький мальчик бегал вокруг багажа, пока мать рыскала в сумке, — ни одного знакомого лица.

— Эмилия! — послышалось далеко. — Эмили!

Она обернулась за звук родного голоса: в толпе едва-едва виднелся силуэт тети Петунии. Заметить ее помогла лишь узнаваемая длинная шея, а также маячивший рядом белобрысый толстяк. Это был Дадли, а дядя Вернон появился позже — когда Эмили, с трудом протиснувшись между спешащими на поезд людьми, подошла к семейству, он вышел из автомобиля. Он необычно приветливо махнул ей рукой, подзывая к багажнику.

— Хорошо добралась? — дежурно спросила Петуния, приобняв Эмили за голову и потрепав по волосам.

— Д-да, — удивленная сравнительно теплым приемом ответила Эмили, отдавая дяде Вернону чемодан. Она так же рада была увидеть их, но больше всего Эмили улыбалась тому, что Дурсли явно ждали ее приезда.

— Ну, садитесь, — бодро произнес Вернон, захлопывая багажник, и распахнул дверь к задним сиденьям.

Эмили забралась в салон автомобиля следом за Дадли, единственным из семьи, кто отнесся к ее появлению почти равнодушно. Эмили видела, как он обрадовался, что они наконец едут домой, — наверняка торопился успеть к какому-нибудь шоу по телевизору. Впрочем, Эмили от этого не расстроилась, и вскоре обратила внимание на то, что обстановка внутри автомобиля непривычна ни глазу, ни телу.

— Пап, у тебя машина новая? — осмелилась спросить она.

— Угу, еще осенью купили, — немногословно ответил тот, выруливая на шоссе.

— Это нам государство компенсацию выплатило, — поделилась тетя Петуния, позволяя дяде Вернону не отвлекаться от дороги.

— За что?.. — не подумав, заикнулась Эмили, но потом поняла, что дело было в прошлогодней аварии.

— Оказалась, что машина застрахована не только у нашего юриста. Те люди, — тетя Петуния при этих словах слегка покраснела и стала говорить невнятно, — посоветовали нам обратиться в одну фирму.

— Какие люди? — снова не поняла Эмили.

— Ну те, — тетя Петуния стала цедить слова сквозь зубы, словно, назови она имена, ей вырвут язык, — из ваших.

Эмили открыла было рот, но, озадаченно склонив голову, не сказала ни слова. Как она помнила, всему семейству Дурсли должны были стереть память о том, что маги были косвенно причастны к той трагедии. В редких письмах во время учебного года ни Дурсли, ни Эмили не касались этой темы больше необходимого, поэтому Эмили считала, что те и знать не знают, что они едва не умерли из-за магии.

Эмили решила аккуратно выяснить, что именно Дурсли считают за правду.

— А когда они такое сказали вам? Зачем?

— Пока я в их больнице лежал, — сообщил через плечо дядя Вернон.

Краем глаза Эмили заметила, как неуютно поежился Дадли. Она посмотрела на него в упор, но не смогла разобрать по его взгляду смятенные чувства.

— А я думала, ты лежал в Лондоне, — проговорила сбитая с толку Эмили.

— Так это и было в Лондоне, — хрюкнул он. — Мы только соглашение подписали о том, что молчать будем, где были. Оно и понятно, что будем, — о тебе же молчим. Будто нам не хватало, чтоб на нас косились, как на умалишенных.

Дальше Эмили расспрашивать боялась. Она не хотела затронуть вещей, которых родственники, возможно, не знали. Тетя Петуния в день аварии была в ярости и проклинала магию и Эмили вместе с ней, когда узнала, что произошло, и, кроме всего, увидела подтверждение своим опасениям в министерском письме о применении магии несовершеннолетним волшебником. Еще в непродолжительной переписке в октябре Эмили пыталась оценить, как теперь тетя относится к ней, но никаких предвестий неприязни не увидела. Тогда Эмили успокоилась, решив, что министерские стиратели памяти поработали на совесть. Сейчас она подозревала, что так и было, но почему-то явно видела, что Дурсли знают о вмешательстве магов и, что больше всего удивляло, нисколько не злятся на это. Уж не подкорректировали маги еще что-то в их сознании?..

— Что они делали-то с тобой, пап? Кажется, ты совсем не против того, что это случилось, — осторожно произнесла она.

— Ну... — Дядя Вернон замялся. — Они выглядели как приличные люди, так отчего мне быть против того, чтобы приличные врачи делали свое дело?

— Нам сказали, что мы чудом выжили, — снова встряла тетя Петуния. — Сказали, что ты сообщила об аварии, и они не могли отказать в помощи: мы были далеко от дороги, и наша — обычная — скорая не добралась бы до нас вовремя.

Тетя Петуния нежно коснулась руки мужа и всхлипнула.

— Конечно, Мардж они спасти уже не успели...

— К чему вам магия, если вы с того света людей не вытаскиваете?.. — пробурчал дядя Вернон.

— ...Но нам они оказали всевозможную помощь, — закончила тетя Петуния.

— Даже посоветовали место, где можно было получить еще большую компенсацию за моральный ущерб.

Эмили больше не стала расспрашивать. Ей стало ясно, что по какой-то причине министерские работники стерли из их памяти только ту часть, где им было известно, что авария вызвана магическим способом, а улики указывали на саму Эмили. «Что ж, наверное, теперь им не так уж неприятна мысль о том, что с ними живет не совсем нормальный человек», — хмыкнула она про себя, оглядев добродушных Дурсли.

Не желая развивать эту опасную тему, Эмили замолчала на оставшееся время поездки и вернулась из своих мыслей, когда дядя Вернон стал доставать ее чемодан из багажника. Эмили, как и в прошлом году, создала себе ложную волшебную палочку, не желая расставаться с почти что оружием, и теперь с натянувшейся в душе струной ожидала требования дяди отдать ему все, связанное с магией, под замок.

Она уже думала, дядя запрет чемодан в чулане, едва войдет в дом, но тот поставил его в коридоре у лестницы. Уходя в гостиную, он, неловко поглядывая на багаж, пробормотал:

— Увижу странные вещи, отберу его.

— Мне нельзя колдовать на каникулах, — негромко, чтобы дядя не боялся подслушивающих соседей, произнесла Эмили. — Никто ничего не увидит, обещаю.

— Гм-м... — промычал тот, все еще не решаясь дать ей проход наверх в свою комнату. — Ну, хорошо. Ступай к себе, а через час ждем ужинать. Отпразднуем твое прибытие и обсудим планы на лето.

Эмили еще никогда не было так приятно возвращаться домой за все свои жизни и прожитые летние каникулы.

* * *

Казалось, время вернулось вспять: отношения с Дурсли подтаяли и были почти такими же сдержанно теплыми, какими Эмили запомнила их до того, как узнала о своем магическом происхождении. Все вели себя так, словно не было этих двух лет: Эмили делала вид, что она нормальная и послушная дочь, тетя Петуния не смотрела на нее со смесью обиды и злости, дядя Вернон строго следил за тем, чтобы она выходила из дома в приличном виде, а возвращалась вовремя; Дадли не проявлял совершенно никакого интереса, лишь изредка препирался и жаловался родителям, что ей дали порцию больше, чем у него.

Но сильнее всего Эмили удивилась переменам незадолго до своего тринадцатилетия. Вместе с тетей она возвращалась из местного супермаркета. Дядя в тот день уехал на работу, а Дадли, как выяснилось, так и не был приобщен к хозяйственным делам. Эмили терпеливо держала бумажные пакеты в обеих руках, пока тетя повторно сверяла сдачу по чеку.

— Неужели думаешь, что миссис Андерсен обманет? — усмехнулась Эмили.

— Может, и не обманет, но удостовериться — никогда не лишне, — произнесла тетя наставительным тоном. — Все, идем.

Она забрала у Эмили один из пакетов и зашагала по тротуару.

— Ты там в своей школе тоже никому не доверяй, слышишь? Мало ли кто захочет воспользоваться твоей наивностью.

Эмили непроизвольно вздернула брови.

— Ты чего, мам? Я что тут, что там осторожна с людьми.

— Вот правильно. Это тут мы с твоим папой проследим, а там кто будет? Ох уж эти школы-интернаты...

«Вы сами настояли, чтобы я туда пошла», — хотела было упрекнуть Эмили, но осеклась. В конце концов, это не самый худший вариант для учебы и дальнейшей жизни. А уж если учесть, что с ней произошло... Эмили, пробыв в родном Литтл-Уингинге уже почти месяц, поняла, как сильно она изменилась за то время, что провела в Хогвартсе. Ей определенно нравились эти перемены, даже с учетом того, что она узнала о своей прошлой жизни.

— Да я сама прослежу, — недовольно протянула Эмили. — Будто у меня головы на плечах нет.

— Ох, — тетя по-взрослому снисходительно посмотрела на нее. — Тебе мы доверяем, но им — нет.

Каких «их» имела в виду тетя, Эмили решила не уточнять, только ответила:

— Мне там неплохо.

— А о жизни дальнейшей ты думала? — выпалила тетя Петуния, будто давно держала в себе этот вопрос.

— Еще нет, рано.

— Вот еще! Чем раньше определишься, кем будешь, тем правильнее дорогу выберешь. Мы не хотим, чтобы ты... — она запнулась и не стала продолжать.

Эмили не настаивала. Легкий укол в груди подсказал ей, что тетя имела в виду плохую кончину ее биологических родителей.

— В любом случае, здесь я уже не получу профессию, — будто бы виновато пожала плечами Эмили, — а там я хорошо учусь.

Тетя Петуния обеспокоенно огляделась по сторонам, боясь, что слово «там» выдаст их тайну соседям.

— Все нормально, — шепнула Эмили. — Я слежу за словами. Не переживайте так с папой. Я уже привыкла, освоилась. В рейтинге по учебе почти первая.

— Да ну? — восхитилась тетя Петуния. — Молодец, я иного и не ожидала. Ты бы писала чаще о своей учебе, а то мы переживаем.

— Я... э-э-э... не думала даже, что вам интересно знать, чему меня учат те люди.

— Мы хотим знать, что тебя вообще чему-то нужному учат. Вон медики у вас, оказывается, толковые люди. И ты после школы займись чем-то важным! Пусть хоть из тебя что-то вырастет...

Эмили неоднозначно взглянула на тетю, но вновь решила смолчать, лишь кивнула в знак того, что приняла нравоучения и все осознала.

— Но ты приходи потом, — неожиданно, будто собравшись с духом, выпалила тетя Петуния.

— А?..

— Папа твой тогда зря сказал, чтобы ты уходила после восемнадцатилетия. Ты, если некуда будет идти, оставайся на время. Да и потом навещай.

— О, хорошо, — пораженно ответила Эмили, запоздало осознав смысл слов.

Из-за спины тети послышалось:

— Петуния, ты ли это?

Та резко обернулась и холодно поприветствовала свою давнюю подругу.

— Привет, Хильда.

— А я смотрю, ты это или не ты, — добродушно улыбнулась ей женщина. Она напомнила Эмили кого-то из детства, но та так и не смогла определить, какая именно подруга тети была эта богато одетая особа. — Я сначала Эмили заметила. Гляжу — знакомое что-то в лице, в осанке. А потом вспоминаю, у Петунии-то Эванс дочка была! А только потом на тебя внимание обратила — ну точь-в-точь и движения, и манеры!

— Ты здесь проездом? — поинтересовалась Петуния, почувствовав, что лишнего ее подруга не слышала.

— Да, приехала из Лондона вчера, мы с одноклассниками собирались. К озеру на пикник ездили. Лет пять не виделись, представляешь?

— И правда, — ответила тетя Петуния. Она приободрилась и, указав Эмили на пакет, который та держала в руках, сказала: — Эмили, отнеси этот домой — там молоко, сразу в холодильник поставь, а второй пакет я сама принесу. Мы тут поболтаем немного.

Эмили кивнула и направилась в сторону дома. Она шла медленно, задумавшись о словах тети: «Папа зря сказал, чтобы ты уходила». Эмили чувствовала, как губы сами собой расползались в улыбке. На душе словно птицы пели, но Эмили шагала тихо, сосредотачиваясь на каждом своем шаге и на каждой мысли о том, что все-таки у нее есть семья. Это осознание переворачивало внутренности, будто она никогда не жила с мамой и папой. Но ведь жила. И только сейчас осознала, что эти люди ей действительно родные.

У нее. Есть. Семья.

* * *

Когда до дня рождения оставалось меньше недели, дядя и тетя впервые за прошедшие годы принялись настаивать на том, чтобы Эмили пригласила на свой праздник хоть кого-нибудь из подруг. С чего они захотели вновь взяться за контроль и инспекцию ее окружения, Эмили даже думать не хотела. Раньше она никогда никого к себе не звала, потому что не знала, что можно делать с друзьями на празднике, и предпочитала проводить его в кругу семьи, да и некого было звать: подруга была, да и с той в обычные дни хватало общения.

— Мама, папа... — попыталась возразить Эмили на их предложение одним утром за завтраком, — вы ведь понимаете, кто к нам придет?

— Ну, — тетя Петуния покосилась на мужа, — ты говорила, вам запрещено... делать то, что вы обычно делаете в школе. Вот и славно. А мы с папой хотим познакомиться с твоими друзьями, хотим знать, с кем ты общаешься большую часть времени.

— Но я совершенно не знаю, кого звать! И что мы будем тут делать...

— Давай-ка, Эмилия, не юли. Позови всех, кого хочешь. Вы тут посидите, поболтаете, телевизор вон посмотрите, — пробасил дядя Вернон, хлебнув кофе. — Мы с мамой уйдем к Мэйсонам после ужина, так что мешать сильно не будем.

— Можете даже на ночь остаться, девичник устроить.

Эмили тяжело вздохнула. По тону дяди и тети она понимала, что их намерения вполне серьезны и обдуманы. Они действительно хотят узнать, с какими волшебниками она связалась. Эмили невольно даже начала обдумывать, кого бы она могла показать перед родственниками-маглами, но мысли о том, что гости тут будут делать, охладили ее зарождающийся энтузиазм.

— Они вряд ли захотят сюда приезжать, — не оставляла попыток выкрутиться Эмили. — Они же в разных частях страны живут, и мало кто знает, как добраться в наш город.

— Пусть едут на электричке из Лондона, — как само собой разумеющееся заявил дядя Вернон.

Эмили хмыкнула: будет сложно объединить волшебников и маглов в этом доме. Так не всех и позвать-то можно, кого хотелось бы. Эмили допустила мысль, что Дафна бы выглядела в глазах Дурслей вполне приличной девочкой, но разница их уклада жизни вставала очевидным препятствием. Даже на обычный вопрос Дафна не сможет ответить, не упомянув о магии, а Дурсли, несмотря на их благосклонное теперь отношение, лучше лишний раз не напоминать о том, что, помимо их привычного мира, есть другой.

Потом Эмили подумала, а не схитрить ли и не позвать ли кого-нибудь маглорожденного, но потом выяснила, что все ребята магловского происхождения либо с ней мало общаются, либо, как Роберт, совсем не подходят на роль друзей, из-за которых Дурсли не будут переживать.

Тетя Петуния уже вовсю готовилась к организации дня рождения; дядя Вернон пребывал в твердой уверенности, что гости приглашены, ведь именно это он наказал своим последним словом. Если бы Эмили захотела пресечь все это на корню, она, наверное, придумала бы, как вывернуться, но потаенное желание в кои-то веки узнать, как это — провести девичник, взяло вверх, и она препиралась с Дурсли лишь из необходимости выяснить, точно ли они понимают, что устраивают.

Судя по их реакции, Эмили сомневалась, что все пройдет гладко: дядя и тетя были свято уверены, что никто из гостей не сболтнет лишнего и не станет колдовать. Если в последнем можно было не сомневаться, помня о Статуте, то о первом Эмили еще как беспокоилась. Дафна пусть и слизеринка, но вряд ли ей пришлось несколько лет следить за своими словами в присутствии людей, которые нетерпимы к чудачествам и странностям. А если она позовет кого-то, кроме Дафны?..

Дядя Вернон полагает, что придет как минимум человек пять, как обычно бывало у Дадли. Смешно подумать: Эмили наконец-то празднует такой же день рождения, как и кузен. Оглядываясь назад, она понимала, что, собственно, сама виновата в том, что ей не устраивали такие праздники: она их попросту не просила. Это понимание стало решающим, и, улучив момент, Эмили связалась по сквозному зеркалу с Дафной.

— Как тебе идея отметить этот мой день рождения у меня дома? — спросила Эмили спустя десять минут дружеской болтовни.

— Ты это серьезно? — удивленно подняв брови, поинтересовалась Дафна.

— Угу, родители хотят... э-э... познакомиться с моими друзьями.

— Драко и Тео тоже приглашены?

— Нет, будет только девичник.

— Кого ты еще пригласила? Уж не ту Уизли? — Дафна скривилась.

Эмили вспыхнула.

— А вот почему бы и нет?

— Не-е-ет! Она все испортит.

— Ничего она не испортит, брось.

— Ну, послушай. — Дафна в зеркале изменила свое положение, упав животом на кровать. — Нам с ней даже не о чем будет поговорить! И она нам помешает. Я хочу тесный круг, только свои.

Эмили молча ее выслушала.

— Но это мой день рождения. Не просто посиделка, — тихо напомнила она.

Мысленно Эмили молилась, лишь бы Дафна не начала песню о том, что она много времени стала уделять Джинни и Луне.

— Я думала еще и Луну Лавгуд пригласить! — добавила Эмили, кстати вспомнив про эту рейвенкловку.

— Мерлин! Это еще кто?

— Вот и узнаешь. — Эмили улыбнулась. — Просто одна девочка с моего факультета, она на одном курсе с Джинни, и я их немного познакомила друг с другом.

— За-чем? — отрывисто произнесла Дафна. — Давай, если парней не хочешь, будем только ты, я и Астория?

— А ее зачем? Уж я ее точно не знаю, — недовольно помотала головой Эмили.

— Ты же ее видела. Ну, Лия! Не хочу я с этими...

— С кем?

Что-то в тоне Эмили заставило Дафну стушеваться. Пожав плечом, она поправилась:

— Ну... с мелкими.

— Подумаешь, всего на год младше! Астория, между прочим, с их курса. Они наверняка знакомы.

— О, нет, — Дафна усмехнулась, — она с такими не общается.

— Они, кстати, чистокровные обе, если ты об этом, — холодно заметила Эмили.

— Да нет, какой там. — Дафна махнула рукой. — Я же не такой сноб, как Малфой. Они просто... странные.

Эмили рассмеялась.

— Ага, а я нет разве?

— Ну-у, ты другое! — протянула Дафна неуверенно.

— В общем, Даф — я сейчас очень кстати о них вспомнила, — я действительно хотела бы, чтобы вы просто познакомились. Ну что мы, будто не найдем, чем заняться? Я вообще думала вам магловский мир показать. А ты хоть увидишь, что с ними можно пообщаться, — твердо произнесла Эмили.

У нее вдруг сложился в голове грандиозный план того, как они все вместе проведут этот день. Более того, Эмили хотела воочию увидеть, как волшебники взаимодействуют с миром маглов и насколько сильно возможно объединение этих двух миров. И в следующий раз в споре с Малфоем или еще кем о том, стоит ли волшебникам узнавать другой мир, у нее найдутся аргументы. Но почему бы не совместить приятное с полезным? Эмили была уверена, Джинни с Луной обрадуются приглашению, да и она сама с ними давно не общалась, а повод к этому нашелся отличный. Осталось только убедить Дафну. Эмили подозревала, что та просто не хочет ее ни с кем делить, но уж тут она должна пресечь тенденцию сразу. Эмили вовсе не хотелось принадлежать кому-то.

Поймав себя на подобном ощущении, Эмили взволновалась: уж очень оно напомнило ей Тома. Эмили сама по себе привыкла принадлежать только себе и не заводить тесных связей, но, как помнилось, будучи раньше другим человеком, она еще сильнее заботилась о собственной неприкосновенности. Мысли о Риддле напомнили ей о Дневнике, который был придавлен тяжелыми учебниками к самому дну чемодана. Тот, в свою очередь, стоял как можно дальше от изголовья кровати. Эмили до сих пор не перемолвилась с Дневником и словечком. Ей казалось, что после спуска в Тайную комнату и общения с василиском что-то нехорошее творилось в ее мыслях. Всплывали на поверхность странные образы, новые-старые ощущения и воспоминания, будто Том легонько касался ее сознания, напоминая о себе. Кроме того, тренировки из книги по окклюменции стали бесполезны, поскольку до сих пор ограничивались заданиями из предисловия — на большее Эмили пока не решалась, пугаясь предостережений автора.

— ...Делать? Эй, ты со мной?

Эмили не сразу обратила внимание на щебетание Дафны, погрузившись в свои ощущения. Она коснулась кончиком языка края губ и ответила:

— Да вот думаю, как все устроить.

— Вот и я спрашиваю, что мы тут все будем делать?

— От вас нужен будет только энтузиазм. А вернее, от тебя. Я уверена, Луне с Джинни понравится мое приглашение.

Дафна нахмурилась.

— Ну, я не знаю...

Эмили ненароком бросила взгляд на часы: приближалось шесть вечера. Пора было разослать приглашения этим девочкам, чтобы у них осталось время на спокойную подготовку и прибытие.

— Дафна, ты придешь или нет? — не вытерпев, взвилась Эмили. — Я должна девчонкам еще письма отправить, но мне нужно знать, будешь ли ты. Мерлин, может, они сами откажутся, когда узнают, что ты будешь!

— А я-то чего?..

— А ты слизеринка — вот что. И до сих пор все полагают, что комнату открыл кто-то из вас, так что у них гораздо больше поводов отказаться. Идешь или нет?

Дафна насупленно помолчала, но вскоре ответила, вздернув при этом подбородок:

— Ладно, я поговорю с родителями. Но я хочу взять с собой Асторию!

Эмили махнула рукой:

— Хорошо. Я позвоню вечером, расскажу кое-что о том, как нужно будет добраться, как одеться и что говорить.

— Ой, еще и говорить... Вот зачем у тебя все это устраивать? Можно было вообще с моими родителями договориться. Думаю, они были бы рады, если бы ты к нам приехала.

— Это не мое желание. Мои родители почему-то вернулись к своим родительским обязанностям и захотели вновь взяться за мою жизнь, — отрезала Эмили и решительно встала с кровати. — Жди звонок где-то через час или два.

Эмили захлопнула зеркало и бросила его на кровать. Быстро подойдя к столу, она начала выдвигать ящики в поисках тетрадей или блокнотов, в которых остались чистые листы. Наконец, обнаружив на дне нижнего ящика очень старый альбом и достав из него два белых листка, она уселась удобно и высыпала на стол ручки из органайзера: предстояло найти хотя бы одну пишущую. К ее удовольствию, нашлась парочка с синей пастой и еще не иссохший маркер зеленого цвета. Слабо наметив простым карандашом линии, чтобы строчки не скакали, Эмили начала набрасывать текст письма на последних чистых страницах старой тетради по математике. Она тщательно формулировала мысли и несколько раз зачеркивала некрасивые фразы. Наконец удовлетворившись результатом и убедившись, что учла все нюансы, Эмили стала переписывать предложения на разлинованные альбомные листы, выделяя важную информацию маркером.

Получились письма следующего содержания:

Дорогая Джинни,

я приглашаю тебя на свой день рождения (31 июля). Также приглашены Дафна Гринграсс со Слизерина вместе с сестрой и Луна (надеюсь, она согласится прийти). Сначала мы проведем его вместе с моей семьей (они маглы), а затем займемся чем-нибудь интересным.

Добраться до меня можно на автобусе «Ночной Рыцарь». Лучше всего остановиться у въезда в город, а оттуда мы заберем вас всех с папой на машине. Я живу в городе Литтл-Уингинг, Суррей, Англия.

Надеюсь, ты помнишь о Статуте. Следует одеться по-магловски. Думаю, обычное платье и джемпер на случай плохой погоды будут кстати. Если тебя будут провожать родители, пусть также оденутся, как маглы. Пусть они хотя бы не надевают мантий.

Планируется, что вы все останетесь на ночь, а утром мы отвезем вас снова ко въезду в город, где вы сможете сесть на автобус или трансгрессировать из укромного места.

Ответь, пожалуйста, совой как можно скорее.

Надеюсь на твое согласие,

Эмили.

И точно такое же для Луны с заменой необходимых имен. Подчистив линии и аккуратно сложив листы втрое — Эмили казалось, что это придаст письмам большей официальности, — она позвала Добби.

— Я пришел по вашему приказу! — радостно отрапортовал домовик.

— Тш-ш! — испуганно приложила она палец к губам и быстро взглянула на дверь.

Выждав паузу и убедившись, что никто ничего не услышал, она обратилась к домовику, который уже вовсю принялся извиняться.

— Не страшно. Давай договоримся, что ты больше не будешь таким громким, когда я зову тебя в этот дом?

Добби согласно закивал.

Видеть его в хогвартском полотенце было непривычно, и Эмили еще некоторое время разглядывала его со всех сторон.

— У вас для меня какое-то поручение? — Во взгляде его читалась надежда. «Неужели соскучился?» — с долей умиления подумала Эмили.

— Угу, — ответила она, невольно коснувшись лежащих на столе писем. — Но для начала расскажи, как идет работа?

— Я изучил первый этаж и второй, а также цокольный и подвал со стороны хаффлпаффского общежития.

Эмили выдохнула:

— Вот это да! И ты все зарисовал?

Она не ожидала, что Добби будет настолько продуктивен. Когда Эмили прощалась с ним перед поездом, он по-прежнему испытывал неприятные чувства по поводу приказа, что она дала сразу же, как вышла из Тайной комнаты.

— Да! Но я не взял с собой карту... Не было приказа, и я...

— Да-да, — поспешила успокоить его Эмили. Она присела на стул. — Пусть. Я тебя за другим звала, а это так... В Хогвартсе покажешь. Там Дамблдор... это... не подозревает тебя?

Добби призадумался. Его огромные глаза выпучились еще сильнее, а уши затрепыхали.

— Альбус Дамблдор навещал меня пару раз. Но он только спрашивал, хорошо ли мне в коллективе.

— А ты успеваешь выполнять работу по кухне?

— Конечно, сейчас ее очень мало, поэтому я все успеваю. Никто не делал мне замечаний.

— Слежку за собой не замечал? — Эмили пристально следила за его реакцией, сцепив руки в замок.

— Нет, не замечал, — решительно потряс головой домовик.

— Что ж... Ладно. Смотри в оба. Никто не должен знать, чем ты занимаешься. Профессор Дамблдор, скорее всего, что-то подозревает... В общем, держи, — она дала ему в руки письма, — отправь с почты на Диагон-аллее.

Затем она указала по очереди на каждый из листов.

— Этот Джинни Уизли, а этот Луне Лавгуд. Совы же узнают, где они живут?

Добби кивнул головой.

— На отправку денег хватит? Кажется, у тебя оставалось сколько-то.

Добби кивнул снова.

— Ну, тогда вперед.

Когда домовик исчез, Эмили дозвонилась до Дафны.

* * *

— Как скоро они прибудут? — проворчал дядя Вернон, посматривая на часы. Он уже в течение пяти минут ходил туда-сюда по тротуару.

— Скоро. Мы рано приехали, — терпеливо ответила Эмили, прижимаясь спиной к дверце машины. Она сложила руки на груди и перекрестила ноги: на окраине города было ветрено и пустынно, отчего утренняя прохлада сильнее пробиралась под юбку платья и легкую кофту

Тетя Петуния и Дадли остались дома, чтобы все гости вместились на заднем сидении, поэтому они вдвоем с дядей Верноном поехали встречать девочек. Дядя сильно поторапливал Эмили, они даже успели поругаться утром из-за того, что та долго собиралась: погода была ненастная, и Эмили совсем не хотелось портить туфли, а в джинсах встречать гостей ей хотелось и того меньше.

— Мы с ними договорились, что они приедут около десяти утра, а сейчас без пятнадцати десять! Честное слово, можно было спокойно собраться и не гнать так сильно!

— Хорошо, что мы приехали раньше! — возразил ей дядя Вернон. — Нечего заставлять людей ждать.

— Тогда не ворчи, что тебе их ждать приходится, — буркнула Эмили и, оттолкнувшись от дверцы, отошла в сторону лужайки.

Но больше ожидать не пришлось. За спиной, набирая громкость, что-то надвигалось. Эмили быстро вернулась к дяде и шепнула:

— Если что, не бойся, тут никто нас не видит.

Конец города действительно был пуст, особенно утром, поэтому они не стали отъезжать далеко и остановились у последней остановки. Именно ее едва не сбил ярко-фиолетовый автобус. Эмили с опаской посмотрела на дядю, но тот, будто не замечая появившийся словно из воздуха транспорт, посвистывал в усы и осматривал свою машину.

Эмили зажмурилась и почувствовала, как краска стыда прилила к лицу: маглы и в прошлый раз не видели этот автобус, но это было так давно, что она совсем об этом забыла. Провалилась попытка привести гостей «нормальным» способом, и сейчас дядя может разозлиться на то, что те появились из воздуха.

— Мерлин мой! — послышался голос спускающейся по лестнице женщины. Эмили только видела ее ноги, но уже понимала по отсутствию мантии, что это кто-то из родителей приглашенных девочек. — Девочки, спускайтесь аккуратнее, не то упадете. Как же голову кружит!

Эмили почувствовала, как ускоряется сердцебиение. Непонятное волнение охватило ее, и она не сразу пошла гостям навстречу.

— Папа? — Она оглянулась на дядю Вернона и заметила, что он уж очень сильно увлекся своей машиной.

— Да-да? — рассеянно откликнулся он, подняв голову.

Эмили молча кивнула в сторону вышедшей женщины и выходящих из автобуса остальных девочек и их родителей.

— Что, едут? — переспросил дядя Вернон, отчего Эмили еще больше смутилась.

— Он нас не видит, — произнесла женщина, в то время как дядя Вернон открыл капот автомобиля.

Эмили обернулась к ней. На той было надето строгое темное платье по колено, а поверх него — серебристая шаль. Светлые волосы подсказали, что их обладательница была матерью Дафны либо Луны. Женщина, убедившись, что остальные спускаются без проблем, подошла к Эмили.

— И не слышит, — добавила она и протянула руку. — Ты, верно, Эмилия Поттер? Я Эвелин Гринграсс. Очень рада с тобой познакомиться.

Эмили улыбнулась ей, пожав руку.

— Здравствуйте. Мне тоже приятно. А что с ним? — она указала на своего дядю. — Почему он не слышит нас?

— Только нас, — поправила ее миссис Гринграсс. — Но пока ты в поле автобуса, тебя он тоже потерял из внимания. Это антимагловские чары. Сложная магия. Заставляет маглов вокруг отвлечься и не обращать внимания на то, что происходит.

— Привет! — Дафна, выбравшись из автобуса, бросилась к Эмили. Та едва успела принять ее объятия.

Следом за ней шла темноволосая девочка. Она любопытно вытягивала шею, посматривая на Эмили. С Асторией Эмили почти не общалась в Хогвартсе, а их единственное продолжительное общение было давно, еще когда Эмили впервые гостила у Малфоев. Поэтому она кротко кивнула младшей Гринграсс, а затем тепло улыбнулась подошедшей к ним Джинни.

Эмили огляделась: дядя Вернон по-прежнему изучал машину. На этот раз он зачем-то полез в багажник, отчего совершенно перестал замечать что-либо вокруг. Из автобуса же выходил последний человек — полноватая женщина, которая задержалась на ступенях с кондуктором. Эмили мысленно посчитала людей, убедилась, что все девочки здесь, и определила, кто из многочисленных взрослых кому приходится родителем.

Дафна с Асторией посторонились, когда Джинни оказалась рядом, и отошли к матери. Уизли, наверняка, заметила это — Эмили так решила по вспыхнувшему румянцу, — но виду не подала и сказала:

— У вас есть что-то общее. А вот мы с Роном тоже с разницей в год, но совсем друг на друга не похожи.

— Просто вы брат и сестра, — нехотя ответила Астория.

Джинни лишь пожала плечами; Эмили ей ободряюще улыбнулась.

— Все вышли? — спросила она, вновь оглядев присутствующих.

У автобуса, будто чужие, стояли мужчина и девочка, оба со светлыми волосами. Эмили, признав в них Луну с отцом, помахала рукой. Краем глаза Эмили увидела, как Астория, посмотрев на Лавгуд, что-то шепнула Дафне, а та хихикнула. Не обращая на них внимания, Эмили подозвала Луну жестом. Пока та брала отца за руку и направлялась к их компании, Эмили обратилась к Джинни.

— А тебя кто-то провожал?

— Ага. Мама, но она с кондуктором рассчитывается, — последние слова она пробормотала невнятно. Эмили разобрала, что она сказала, но никак не прокомментировала, только кивнула и бросила косой взгляд на семью Гринграсс. Те прощались между собой и на слова Джинни внимания не обратили.

— Мисс Поттер, — раздался вкрадчивый мужской голос.

Эмили отступила — так близко к ней стоял отец Луны — и подняла взгляд.

— Здравствуйте. — Она пожала его руку и бегло оглядела лицо.

Мужчина пристально смотрел на нее слегка косыми глазами, а затем представился:

— Ксенофилиус Лавгуд. Я очень рад с вами познакомиться. Очень!

— Я тоже рада, — кивнула ему Эмили, не сдержав улыбки.

Мистер Лавгуд и Луна были одеты очень странно: одежда хоть и была похожа на магловскую, но сочеталась самым чудным образом. Это весьма обеспокоило Эмили, но она решила, что одни Лавгуды не разозлят своим видом дядю Вернона. Невзначай Эмили отметила также, что и Луна, и ее отец любили носить ожерелья, а у последнего, помимо этого, висела на цепочке фигура со странным геометрическим узором — нечто вроде глаза в треугольнике, висящего на золотой цепи.

Из автобуса наконец полностью вышла миссис Уизли, низенькая полная женщина с рыжими волосами. Она явно была на что-то сердита, но, подойдя к дочери и прижав ее голову к себе, смягчилась и сообщила:

— Все хорошо, детка, недостающие кнаты нашлись.

Джинни отчаянно покраснела и пробормотала матери:

— Не нужно было об этом вслух...

— А что такого? — удивилась миссис Уизли, оглядев присутствующих. — Я не думаю, что кто-нибудь здесь подумает что-то не то.

Она почти с вызовом посмотрела на Эвелин Гринграсс. Та невозмутимо ответила ей понимающей улыбкой.

— Ах, Эмили!.. — Миссис Уизли наконец обратила на Эмили внимание и в ту же секунду бросилась к ней и обняла.

Эмили инстинктивно выставила руки перед собой, смягчив давление объятий этой крупной женщины. В нос ударил пряный запах, который источало ее пончо. Мягко высвободившись, Эмили сделала шаг назад, сильно надеясь, что миссис Уизли больше не покусится на ее личное пространство.

В этот момент загудел мотор автобуса, и тот, виляя по шоссе, скрылся за горизонтом в мгновение ока; а дядя Вернон, которого больше не занимала машина, подал зычный голос:

— Это откуда они тут все?

Эмили уловила нотки паники от отсутствия контроля ситуации и поспешила представить гостей дяде.

— Пап, пока ты возился с машиной, уже автобус приехал. Знакомься, это семья Гринграсс, это — Уизли, а они Лавгуды. — Она обернулась к гостям и сообщила, указывая на побагровевшего дядю Вернона: — А это мой п... папа. Да, он приемный, не смущайтесь.

Но она смутилась сама: ей не хотелось лишний раз упоминать при дяде или тете тот факт, что они не ее родители. В сущности, они всего лишь не рожали ее, но ведь воспитали! Эти люди дали ей все, что могли дать настоящие родители. Эмили совсем не хотела, чтобы дядя и тетя считали, что она думает иначе.

Пока женщины общались с дядей Верноном, Эмили была вынуждена отвлечься на мистера Лавгуда.

— Вы... — начал он с придыханием, коснувшись длинными узловатыми пальцами своей треугольной подвески, на которую то и дело с момента знакомства поглядывала Эмили, — вы знаете, что это такое?

Мистер Лавгуд положил руку ей на плечо и приковался взглядом к ее глазам. Эмили стало неуютно, но руку она не сбросила, поскольку мужчина сам держался достаточно далеко и касался ее одними кончиками пальцев.

— Нет, сэр, не знаю. Просто интересная вещь.

— Это Дары Смерти, — благоговейно прошептал он.

— Это... какая-то легенда? — уточнила Эмили, бросая взгляды в сторону дяди; тот вполне расслабился, разговаривая с женщинами. Эмили отметила, что их приличный вид — вполне магловский, чему она была страшно признательна! — сыграл свою роль. — Извините, я еще не все сказки из этого мира знаю. Да уже и возраст не совсем тот... Думала их попозже изучить.

— О-о, это не просто легенда! Говорят, они действительно существуют. Впрочем, о том, что это, вы скоро узнаете. Я надеюсь, наш с Луной подарок придется вам по душе. «Сказка о трех братьях» — обратите на нее внимание. Это удовлетворит ваш интерес.

Эмили была заинтригована. О Дарах она слышала впервые, но упоминание о братьях и Смерти всколыхнуло что-то в глубинах памяти.

— Хорошо, сэр, обязательно. Спасибо вам.

Она поспешила свернуть разговор, видя, что дядя Вернон направляется к ним. Не следует ему слышать, о чем разговаривают маги.

— Что ж, идем, Луна. Мистер Лавгуд, приезжайте за ней завтра в двенадцать дня.

Эмили взяла Луну за руку и повела к остальным девчонкам. Дафна о чем-то болтала с Асторией, а Джинни крутилась возле матери и миссис Гринграсс, которые, закончив знакомство с Верноном Дурсли, натужно перекидывались фразами между собой.

— Идемте. Я думаю, пора ехать, — позвала всех Эмили. — Пап, едем?

— Угу, — ответил дядя Вернон и, обменявшись рукопожатием с мистером Лавгудом, имидж которого явно не оценил, свернул к машине. — Садитесь, пристегивайтесь.

Он махнул на прощание родителям девочек, и Эмили, также попрощавшись с ними, помогла гостьям усесться в автомобиль и пристегнуться. Затем она села на переднее сидение и приготовилась ко дню рождения, который собирался быть одним из самых тяжелых и наверняка богатых на впечатления.