Времена не выбирают (джен)

Разумеется, отказываться от помощи Антоний и не подумал.

— Это честь для нас, — сказал он, — и огромное подспорье, ибо твой разум острее бритвы, а мудростью ты превосходишь всех нас. Ну а теперь, госпожа, прошу вас, расскажите всё как можно подробнее.

Генцан принялась рассказывать, но знала она немного. Её сыну Мигелю в конце августа исполнялось одиннадцать, и поэтому они приехали в Нис-дель-драк — записать Мигеля в Шармбатон. Здесь она услышала, что приезжает Альберт и, разумеется, задержалась послушать лекции великого волшебника. Её сын отправился к дальним родственникам, живущим в нескольких часах пути, но так и не приехал. В то же время Генцан почувствовала, что задрожали чётки, и увидела, что бусина Мигеля стала красной — то есть, он жив, но в смертельной опасности. Она послала своих людей на поиски, но те нашли только шапку одного из слуг, отправившихся с Мигелем. Никаких следов в этом месте не было, но было заметно, что их очень тщательно заметали, а шапка оказалась в кустах. Произошло всё это примерно в двух лье по дороге на юго-запад и в половине лье от разрушенного крестоносцами замка.

— Замок мы осматривали и ничего не нашли… — задумчиво протянула Алиенора. — но что-то меня там беспокоило, не знаю, что. Думаю, лучше бы нам всем съездить и посмотреть на месте, что к чему.

— Я пойду с вами, — тут же заявила Генцан. — Дайте мне немного времени…

— Хорошо, — Антоний бросил взгляд на башенные часы, — четверти часа вам хватит?

— Хватит, — кивнула Генцан. — Встречаемся на заставе.

Генцан явилась на заставу минут через десять — верхом и в мужской одежде.

— Это грех, госпожа, — мягко заметил Антоний, — но я отпускаю его вам. Поспешим!

Конечно, на коне Гарри держался теперь куда лучше, чем на Диком Западе, но верховую езду так и не полюбил. И с куда большим удовольствием он летел бы сейчас на метле, но… Мало того, что не стоило лишний раз дразнить инквизиторов — метла была всего одна, а значит, никакого выигрыша в скорости не получилось бы — да и не так уж это было и важно. Два лье — чуть больше четырёх миль, если не спешить, то и пешком можно спокойно дойти, но они спешили… Хотя, как опасался Гарри, и зря.

На месте происшествия Гарри не заметил ничего особенного — по крайней мере, сперва. Но стоило приглядеться, как мозг начинал отмечать несоответствия — мелкие, но слишком многочисленные для случайного совпадения. Следы заметали довольно небрежно — прежде всего, никто не рассчитывал, что их станут искать. И вполне обоснованно рассчитывал — дорога была не самой наезженной. Всматриваться незачем, а не всматриваясь, ничего не заметишь…

— Здесь копали, — Гарри чиркнул копьём по земле. — И постарались очень тщательно заровнять, но просыпали немного земли снизу… Так… Вингардиум левиоса!

Свежая, не успевшая слежаться земля легко поддалась заклинанию, и Гарри в три приёма раскопал могилу.

— Вот и телохранитель, — хмуро заметил он. — И похоже, он задал напавшим хорошую трёпку…

— Совершенно верно, — согласился Альберт, выведя палочкой замысловатый пасс и разглядывая тускло мерцающие пятна на земле. — Здесь кровь как минимум четырёх человек, включая и этого отважного воина, и крови много — все трое ранены тяжело, и один, я думаю, может и не выжить…

— Здесь есть кровь моего сына?!

— Не думаю, и проверить это будет непросто, хотя… Капните, пожалуйста, несколько капель крови на землю, вот здесь.

Генцан, не задумываясь, полоснула кинжалом по ладони.

— Это совершенно лишнее, — вздохнул Альберт. — Эпискеи! Итак…

Присмотревшись, Гарри понял, что пятна крови светились разными оттенками — видимо, своим для каждого человека, и, надо думать, кровь родственников была похожа…

— Однозначно — нет, — объявил Альберт, опустив палочку. — Как бы там ни было, но ваш сын не был ранен.

— Между тем, следы ведут к замку, — сообщил Арнаут, разглядывая затухающее свечение. — И это странно, мы ведь уже обыскивали его и ничего не нашли.

— Я ведь говорила, и уже не раз, что почувствовала там что-то странное, но почти незаметное, — напомнила Алиенора. — И в любом случае, никаких других зацепок у нас нет, поэтому…

— Поэтому пойдём и посмотрим, что такого странного ты там почувствовала, сестра, — кивнул Антоний. — Вполне возможно, что мы что-то пропустили…

Замок не блистал ни размерами, ни богатством — по сути дела, один донжон, высотой футов тридцать, да стена немного ниже. Если во дворе что и было, то давно сгорело, а что не сгорело, то растащили. Стол замок на каменистом холме, на выровненной площадке чуть ниже вершины, но сам холм был невысоким и пологим, и крестоносцам явно не составил проблем.

Беда была в том, что спрятаться тут было негде. Ни во дворе, ни в донжоне, где сгорело всё, кроме камня, ни в заваленном подвале…

Вот только завал и привлёк внимание Гарри. Слишком ровный, слишком аккуратный…

— Проклятье! Гермиона, это точно такой же барьер, как в той пещере! — воскликнул Гарри. — Братья, этот завал — фальшивка, но не имея ключа, его можно снять только кровью…

— Или отмычкой, — заметил Альберт, снова достав волшебную палочку. — Так, что здесь? Ага… Да, на редкость гнусные чары, но, к счастью, я знаю, как их незаметно снять…

— Удивительные знания для человека вашего сана, учитель, — заметил Томас, поудобнее перехватив любимый посох.

— О, ничего удивительного, просто как-то раз меня решил ограбить один вор, но попался. Мы с ним довольно долго беседовали, и даже, признаюсь, выпили немало вина, но в итоге он раскаялся и решил оставить своё ремесло, но научил меня некоторым своим приёмам — он сказал, что уверен, что я не использую их во зло, но смогу кому-то помочь, — Альберт принялся выводить палочкой сложную фигуру.

— И что стало с этим раскаявшимся вором? — поинтересовался Гарри.

— Он стал профессором чар в Хогвартсе, — ответил Альберт, — и когда я в последний раз навещал его — а это было чуть больше года назад — он был жив, здоров и полон сил. Итак, всё готово! Стена эта — не более, чем видимость, и мы можем войти… Но прошу помнить, что я не могу отнимать жизни, как и мой ученик.

Гарри извлёк копьё, перехватил поудобнее и вздохнул.

— К несчастью, — сказал он, — всегда есть достаточно людей, могущих отнимать жизнь…

Подземелья обычного рыцарского замка не представляли из себя ничего особенного — по сути дела, это был просто погреб. Достаточно глубокий, чтобы устроить в нём полноценный ледник, но не более того…. Иногда добавляли подземный ход, чтобы устроить вылазку или сбежать от врага, но такое было редкостью — и уж точно никто не выкапывал катакомбы.

Строго говоря, их и тут не выкопали — но старались. Подземелье основательно расширили, устроили несколько вентиляционных шахт — воздух был свежим — и поставили часовых у входа… То есть, часового — то ли устав караульной службы ещё не придумали, то ли чернокнижники его не знали. Разумеется, никто не стал возражать против такой оказии, и Гарри длинным выпадом всадил копьё часовому в висок.

— Неплохо — коротко оценил Филлип. — Но вряд ли остальные будут столь же беспечны.

— Это их проблема, а не наша, — поморщился Гарри. — Вперёд, пока не стало слишком поздно…

— Боюсь, что уже, — Арнаут поднял руку. — Слышите? Сюда бегут десятка два, не меньше.

— Надеюсь, что сюда придут все мерзавцы, что прячутся в этом подземелье, — произнесла Генцан, обнажив меч, засиявший неярким серебристым светом. — И сколько бы их ни было — пусть приходят. Господь с нами, и потому они обречены!

Как ни удивительно, но бой против двадцати с лишним противников оказался недолгим и несложным…

Большинство нападавших было маглами, магов было всего четверо, и те не блистали не силой, ни талантами — пожалуй, Гарри и в одиночку справился бы со всей бандой. Мог бы — но не стал: глупо недооценивать врага и ещё глупее не использовать имеющийся перевес в силах.

Их не ждали — никому, похоже, и в голову не приходило, что барьер можно вскрыть. Естественно, теперь никто не понимал, что происходит и чего ждать… И уж точно не ждали залпа шести палочек. И если Альберт использовал только «Ступефай», остальные в средствах не стеснялись и били сразу насмерть… И в результате до инквизиторов добрались только четверо колдунов, благоразумно не совавшиеся в первые ряды. И, конечно, совершенно не обрадовались встрече… Но было уже поздно — Томас ударил по голове крупного седого мужчину в рясе, Филлип отрубил голову разряженному шатену, Гарри всадил копьё в грудь рыцарю в кольчуге и глухом шлеме, а Альберт оглушил дёрганного юнца, неуловимо напоминавшего крысу.

— Как я понимаю, Робера среди них нет? — уточнил Гарри, обойдя палача, вязавшего оглушённых и раненых не слишком тяжело

— Верно понимаешь, — кивнул Антоний. — Но он определённо близко.

— Тут и прятаться негде, — кивнул Гарри. — Кстати, ты ведь меня обманул — я был уверен, что ты магл.

— Так ты и не спрашивал, — хмыкнул монах. — Но нам действительно надо спешить — кто знает, где этот мерзавец и это он затевает.

Далеко идти не пришлось — где-то через сотни полторы ярдов наспех прорубленный коридор выходил в довольно большую пещеру, посреди которой на каменной плите был растянут цепями мальчишка лет десяти на вид, а над ним с бронзовым ножом стоял коренастый, начавший толстеть мужчина с длинными седеющими волосами и такой-же короткой бородой, в правой глазнице у которого поблёскивал тёмно-красный камень.

— Робер Отье! — крикнул Антоний. — Остановись и отдайся на суд!

Гарри же просто молча метнул копьё. Промахнуться с такого расстояния было невозможно, и обсидиановый наконечник вошёл в грудь Робера. Выронив нож, он судорожно схватился за древко, упал, вздрогнул несколько раз и застыл, а копьё, вывернувшись из тела, само влетело Гарри в руку.

— Ну… — протянул Антоний. — Он сам выбрал свою судьбу, и пусть теперь иной Суд судит его. Дитя, успел ли он причинить тебе вред?

— Нет, святой отец, — дрожащим голосом ответил мальчишка.

— Мигель! — Генцан рывком оказалась у плиты, набросила на сына свой плащ и вскинула палочку:

— Секо дурум!

Цепь презрительно звякнула.

— Хладное железо… — выдохнула Генцан. — Без кузнеца ничего не сделать…

— Ну почему? — хмыкнула Гермиона, достала из кармана свою любимую бисерную сумочку и принялась в ней рыться, помянула Мордреда и взялась за палочку.

— Акцио!

Из сумочки, совершенно сюрреалистически с ней контрастируя, вылетели огромные и брутальные кусачки.

— Так, теперь тут нужна грубая мужская сила, — Гермиона поймала инструмент и протянула его Гарри. — Муж мой, почему ты на меня так смотришь?

— Знаешь, я, конечно, догадываюсь, что у тебя в запасе много всякого интересного, но болторез?.. — тщательно примерившись, Гарри с громким щелчком перекусил ошейник.

— Ну, я запаслась инструментами на всякий случай — мало ли, куда нас может занести? — пожала плечами Гермиона. — Ну и, как видишь, оно пригодилось.

— М-да… — протянул Гарри, перерезав цепи. — Ладно, что дальше?

— Прихвати цепь, потом попробуем разобраться, из чего она, — ответила Гермиона.

— Возвращаемся, — Антоний спрятал палочку куда-то в рукав. — А тебе, сын мой, я скажу, что ты держался лучше, чем иные мужи, в чьей доблести нет никаких сомнений.

— П-правда?

— Абсолютная. Наверно, даже я не смог бы остаться таким спокойным на твоём месте, — вздохнул Антоний. — А ведь я немало повидал…

— Дети мои, — Альберт задержался рядом с Гарри и Гермионой, — вы не забыли, что обещали старому монаху приватную беседу?

— Только если вы будете хранить её тайну крепче, чем исповедь Папы Римского, — ответила Гермиона. — И не воспользуетесь ничем из того, что услышали. Уж простите, но в этом мы возьмём Непреложный Обет…

Альберт едва заметно напрягся, но кивнул и приотстал, а затем и вовсе принялся распекать за что-то ученика — но мысли его явно были уже не здесь…

— Должен признаться, — Альберт задумчиво рассматривал руку, на которой угасало сияние кольца Обета, — что никогда не видел этих чар, лишь слышал о них. Итак, что же такого вы хотите поведать мне, что это требует таких предосторожностей?

— Мы пришли из будущего, — ответила Гермиона, — и когда я называла тебя святым, брат Альберт, это не было преувеличением. И тебя, и Томаса признают святыми, а его, к тому же, назовут Учителем Церкви — так велик будет его вклад в богословие. Мы можем дать магическую клятву в том, что это не шутка и не обман…

— В этом нет нужды, я верю вам, — отозвался Альберт. — И, конечно, я хочу спросить вас о многом… Но начну я с главного — как же вы попали сюда?

— Что ж, на этот вопрос ответить несложно… Но беда в том, что мы и сами не знаем природы явления, с которым столкнулись. Мы можем лишь гадать — но наши догадки стоят немного, — ответила Гермиона, и принялась рассказывать про аномалии.

— Вот, значит, как… — задумчиво протянул Альберт, когда рассказ закончился. — Что ж, я понимаю, почему вы заставили меня принести Обет. Такое нельзя рассказать другому даже случайно… И всё же, насколько же это поразительно! Да, без обета я бы не удержался… Но довольно об этом. Вы говорили о хоркруксах, этом ужаснейших порождении дьявольского колдовства. Как узнать, есть ли они у колдуна и как их найти?

— Почти невозможно, — вздохнул Гарри. — Вообще говоря, хоркрукс довольно быстро сводит с ума своего создателя, но я не поручусь, что Робер не рехнулся сам по себе. Сам хоркрукс узнать несложно — он буквально смердит злом, это ощущение ни с чем не перепутать, но где его искать, если он есть…

— А что это может быть?

— Только магический предмет или магическое существо, включая и магов. Скорее всего — что-то, так или иначе важное и ценное для колдуна, ценное не в материальном плане, какая-то памятная вещь…

— Понятно… Что же, — Альберт кивнул, — Святой Престол узнает об этом, ибо предупреждённый вооружён, и мы найдём этот хоркрукс, если он вообще существует. Ну а пока, я думаю, нам пора уделить время пище телесной, тем более, что день сегодня не постный…

— Ваша доля, — Алиенора толкнула по столу увесисто звякнувший кошель. — И было бы хорошо, если бы вы посмотрели находки — я там разобралась не во всём… И вы, брат Альберт, тоже взгляните — может, и разберётесь, для чего оно.

— Может быть, — согласил Альберт. — Но вопреки тому, что обо мне говорят, я отнюдь не знаток всего на свете и тем более не слишком хорошо разбираюсь в колдовских приспособлениях и книгах. И если уж вы не смогли разобраться, то я вряд ли буду полезен… Но посмотрю.

— Посмотрим, — подтвердил Гарри. — Нам приходилось сталкиваться с самыми неожиданными вещами, так что, вполне возможно, и там найдётся что-то знакомое.

Даже если и не найдётся — всё же их с Гермионой познания пообширнее, чем у магов этой эпохи, так что они вполне могут разобраться, что к чему, или хотя бы предположить — хотя и так ясно, что ничего хорошего у чернокнижника быть не может. И полезного, скорее всего, тоже — разве что завалялся артефакт из глубокой древности, но на это шансов немного…

— Зелья там какие-нибудь есть? — спросила Гермиона, аккуратно отрезая кусочки мяса с рёбрышек.

— Только яды и прочая гадость вроде зелий подчинения, — Алиенора поморщилась. — Я и сама могу всё это сварить, если вдруг понадобится… Да, собственно, у нас есть небольшой запас, и я в нём уверена, а чужие зелья брать, особенно если мастера не знаешь — дело ненадёжное.

— Ну, я уверен, что твои зелья лучше, — заметил Антоний, — но давайте всё-таки закончим с обедом и займёмся делом.

Как Гарри и ожидал, ничего интересного среди артефактов не нашлось. А вот книги…

— Ладно, «Образ Мира» я ещё могу понять, хотя про магию там ни слова, — протянула Гермиона, — но вот как объяснить это?..

Гарри взял так удивившую Гермиону книгу — и присвистнул. Ну да, «До начала эпохи людей» — сама по себе крайне редкая вещь даже у чернокнижников, но главное не в этом…

— А мне вот интересно, почему я сейчас держу в руках книгу, которая появилась только при Рудольфе, лет триста спустя?..

— Хороший вопрос, — кивнула Гермиона. — Правильный и своевременный, на все шестьдесят четыре тысячи долларов… Или даже на сто двадцать восемь.

— Что-то случилось? — окликнул Антоний, аккуратно собиравший артефакты, брошенные в углу служившей библиотекой каморки.

— Вот именно — что-то, — кивнул Гарри. — И сдаётся мне, что дело теперь принимает совсем другой оборот…