Соперница (гет)

Предвосхитив, что будет весьма непросто провести с Дурсли весь день до ужина, Эмили после скомканных разговоров за поздним завтраком позвала девочек прогуляться по улицам Литтл-Уингинга. Прохладная погода располагала к тому, чтобы побродить среди домов и ровно постриженных газонов и полюбоваться геометрической красотой лондонского пригорода.

Пять пар каблуков застучали по асфальту, и тут же повисло настроение еще более неловкое, чем оно было в обществе маглов. Эмили бросила на Дафну полный надежды взгляд, чтобы та не отстранялась вместе со своей сестрой от остальных. Дафна только шевельнула плечом и натужно произнесла:

— Милая у тебя семья.

Эмили с трудом подавила желание сложить руки на груди, лишь сцепила вместе пальцы.

— Они тоже волнуются, — произнесла Луна, всем на удивление. За столом она молчала, но внимательно разглядывала гостиную.

— Хорошо, что Дадли не лез, — задумчиво проговорила Эмили, поднимая взгляд в серое небо. — Он мастер говорить ерунду.

— Он чувствовал себя совсем чужим, — заметила Лавгуд. — Вы с ним не сильно дружите, да?

— Пожалуй. Просто он мальчик и общается с такими же мальчиками, как он сам, — подумав, ответила Эмили.

— А он уйдет потом, так ведь? — поинтересовалась Дафна, хватая ее под руку.

— Собирался, но у него может сегодня какое-нибудь шоу по телеку идти, так что он наверняка захочет остаться.

Девочки не стали спрашивать, что такое «телек», и Эмили решила, что им все понятно. Они прошли квартал и свернули на шоссе. Эмили вела их строго по тротуару и находилась ближе всех к проезжей части, чтобы девочки не вышли под машину. Но никто из них не собирался ступать, куда не следует. Напротив, они жались к траве, пугаясь проезжающих мимо автомобилей. Здесь они почти не слышали друг друга, поэтому Эмили махнула рукой вдаль, показывая, что скоро свернут к домам.

— Вы ведь никогда не видели столько машин, да? — спросила она, когда ревущие автомобили оказались позади.

Обе Гринграсс синхронно покачали головой.

— Ну, вы — ясное дело, а что насчет вас? — Эмили обратилась к Луне и всю дорогу молчавшей Джинни.

— Мы живем с папой в таком месте, где машины почти не ездят. И мы редко выбираемся к маглам. А вот Джинни, хоть ее семья живет неподалеку от нас, знает, что это такое, — пропела Лавгуд.

— Да у нее отец с маглами работает, поэтому и с вокзала они все добираются магловским способом, — вставила Астория. — Я видела.

Эмили заметила, как вспыхнул румянец на щеках Уизли.

— А ведь я его знаю! Он отлично разбирается в машинах. Именно благодаря ему поняли из-за чего произошла авария в прошлом году, — будто бы невзначай заметила Эмили. — Жаль, что он не приехал с тобой, Джинни. Я ведь тогда совсем не поблагодарила его.

Уизли кивнула, закусив нижнюю губу.

— По-моему, — продолжила Эмили, — у твоего отца очень важная работа.

— Только министерство так не считает, — влезла Астория. — Я слышала, вам платят гроши, так, Уизли?

— Смотря что для тебя гроши, Гринграсс, — пробормотала Джинни.

— Это министерству должно быть стыдно! — прервала их Эмили, высвободившись из хватки Дафны, но после пристыдилась излишне резкого тона и, смягчившись, добавила: — Бешеный мир авто я вам показала, а теперь как насчет того чтобы посмотреть, что еще маглы умеют так, что дух захватывает?

Девочки молча пожали плечами, а Эмили, злясь на то, что все идет именно так, как она боялась, ускорила шаг. Добравшись до единственного в городе кинотеатра, она, уперев руки в бока, повернулась к остальным и сказала:

— Вы знаете, что магловские фотографии не двигаются. Но движущиеся картинки есть и у них, только они, чаще всего, сопровождаются музыкой, словами и некоторым законченным рассказом. А еще они бывают очень продолжительными. Сейчас мы с вами посмотрим одну такую. Держитесь рядом, когда зайдем.

Но Эмили зря переживала, что девочки потеряются в толпе: кинотеатр был почти пуст. Она усадила их на диваны и отошла к кассе. Просмотрев список фильмов, доступных в этот день, Эмили обнаружила, что, как и обычно, здесь не было ни одного интересного фильма.

— Эй, мисс, возьмите билеты на «Аладдина», — обратился к ней пожилой билетер.

— На кого, простите? — Эмили оглянулась на мужчину, а затем внимательнее пробежалась взглядом по строчкам репертуара.

— Диснеевский мультик. Он прошлогодний вообще-то, но такой и повторно посмотреть не грех. — Билетер протянул ей буклет для ознакомления.

«Мультфильм — это годится», — решила Эмили, кивнув мужчине в знак благодарности.

Места достались самые лучше — ровно посреди зала, так как больше зрителей не набралось. Сеанс начинался через двадцать минут, и за это время Эмили вкратце рассказала девочкам о культуре маглов рисовать или снимать различные истории и затем показывать их на большом экране, какой они сейчас увидят, или на телевизорах через специальные устройства.

Зайдя в зал, Эмили отметила, что экран далеко не того размера, какой она привыкла видеть в кинотеатре (обычно дядя и тетя возили их с Дадли смотреть кино в Лондон), но девочки в унисон ахнули от увиденного. Они рассаживались, а Эмили чувствовала их волнение и предвкушение. Следом за ними, довольная, она откинулась на спинку кресла. Но в начале мультфильма ей пришлось дать еще пару комментариев, потому что со всех сторон ее засыпали вопросами.

— Это что за мир? — спрашивала Дафна.

— Выдуманный.

— Это какие-то знаменитые у маглов люди? — интересовалась Астория.

— Ну... Кто-то этих персонажей знает.

— Персонажей? А разве это не реальные люди? Зачем рисовать тех, кого никогда не было в реальной жизни?

— Это просто сказка. У волшебников ведь есть сказки? Неужели никто не иллюстрировал книги?

Но Эмили сама не могла вспомнить, чтобы двигались картинки в книгах, только если они не были людьми. Однако книг с нарисованными людьми она тоже не помнила. Видимо, в магическом мире оживляли только фотографии и картины, которые рисовались не для всех.

— Все, начинается! — шикнула Эмили наконец. — Закончится, и тогда все спросите. Просто помните, что это — нарисованная выдумка, этакая долгая фотография, идет?

На этой ноте ей удалось угомонить девочек и впервые за два года насладиться фильмом с большого экрана.

* * *

Из кинотеатра девочки вышли в приподнятом настроении. Теперь таким разным Луне, Джинни и сестрам Гринграсс было, что обсудить, и до самой дороги домой они делились впечатлениями. Эмили редко вставляла свои комментарии, радуясь, что хоть какая-то общая тема появилась у этих четверых.

Домой они вернулись жутко голодными. Пока девочки шумно обсуждали Жасмин, Эмили, разуваясь, переговаривалась с тетей Петунией. Та была недовольна тем, что девочки так долго гуляли и пропустили обед.

— Мам, все нормально, — отмахнулась в конце концов Эмили и направилась на кухню, где остальные уже расселись за стол.

— Ну что, показала им наши достопримечательности? — бодро спросил дядя Вернон, когда гости принялись за еду.

Он, как и утром, пытался шутить, но Эмили давно уяснила, что юмор не его конек. Она как можно более нейтрально ответила:

— Мы много что осмотрели. Но большую часть времени мы провели в кино.

— На что ходили? — подал голос Дадли.

— На «Алладина», — вместо Эмили ответила Дафна.

Эмили удивленно уставилась на нее; та хитро улыбалась.

— А, старье. Я на него в Лондон ездил, — последние слова он обратил Эмили, на что она лишь фыркнула и вернулась к еде.

— А у тебя есть новые... э-э... фильмы? — произнесла Дафна, и Эмили была готова поклясться, что глаза подруги загорелись.

— Конечно. Только вы, девчонки, такое не смотрите.

— Это какое же? Мы подобное впервые увидели. Кто вообще знает, что бы мы смотрели, если бы были?..

— Дафна! — Эмили попыталась перекрыть голосом подругу, чтобы та не наговорила вещей, которые не должны звучать в этом доме.

Дафна вздрогнула и с примесью обиды и непонимания покосилась на Эмили. Та извинительно посмотрела на нее, а потом оглядела присутствующих. Неловкость так и висела в воздухе: дядя Вернон и тетя Петуния хмуро переглянулись, словно пытались догадаться, каким словом их только что едва не назвала гостья из магического мира; Дадли сжался и отвернулся от Дафны, будто человек, никогда не видевший фильмов, опасен для общества; Джинни приблизилась к безмятежной Луне, вырисовывавшей из соуса на тарелке непонятные узоры.

— Думаю, знакомства достаточно? — Эмили чуть высоким от напряжения голосом поинтересовалась у дяди. — Мы можем подняться ко мне и провести остаток дня между собой?

Ответила ей тетя Петуния, но и та нашлась не сразу.

— Да, конечно, идите, если вы наелись.

— Вы наелись? — резко обратилась к девочкам Эмили. Те притихли и неуверенно покивали.

Эмили поняла, что нисколько они не наелись, но сейчас не решаются сказать об этом.

— Они не наелись, я тоже. Возьмем все наверх, — приняла она решение и спешно начала собирать угощение. — Девочки, возьмете каждая себе свою тарелку? Я еще фрукты захвачу...

Минут через десять они уже сидели в комнате Эмили. Кто разместился на подушках на полу, кто на самой кровати. Эмили же взобралась на подоконник и распахнула окно.

— Упасть не боишься? — обеспокоенно спросила Джинни и, кажется, испугалась своего же вопроса.

— Кстати, да, — подключилась Дафна, закидывая в рот горсть чипсов, — ты ведь даже летала на первом курсе невысоко.

— А здесь низко, — хмыкнула Эмили, аккуратно глянув вниз на садик тети Петунии.

— Ты чего меня заткнула-то? — К ней подошла Дафна. — О, а у нас тоже такие цветочки растут.

Она указала на гортензии в саду, перекинувшись через подоконник. Эмили пришлось за шиворот втянуть ее обратно в комнату, чтобы та не высовывалась, и прикрыть створки. Подойдя к проигрывателю, Эмили достала пластинку со сборником классической фортепианной музыки и, нанизав ее, поставила иглу на самое начало. Негромкие слегка поскрипывающие звуки клавиш наполнили комнату легким, радостным настроением.

— Давайте чем-нибудь заниматься и общаться, — подбодрила девочек Эмили. Прошедшие полдня совершенно выбили ее из колеи, и теперь она совсем не представляла, как расшевелить гостей. В этот момент она поклялась себе никогда больше не организовывать свои дни рождения.

— Нам нужно что-то веселое, — со знанием дела произнесла Джинни.

Астория скептически покосилась на нее:

— А ты спец по юмору?

— Возможно, — парировала Уизли, не поворачиваясь к однокурснице. — По крайней мере, я вот уже почти двенадцать лет живу под одной крышей с Фредом и Джорджем. Вы, должно быть, слышали о них. Так вот, кое-чему от них я научилась.

— Еще б кто-то про них не знал, — буркнула Дафна.

— Я не знала, — произнесла Луна отрешенным голосом, пребывая где-то в своих мыслях.

— Это местные шутники, — кратко объяснила Эмили. — Правда, я их юмор не оценила.

Дафна рассмеялась, вспомнив, как однажды на первом курсе эти гриффиндорцы пристали к группе слизеринцев. Эмили тогда находилась с ними и попала под раздачу фирменных подлянок от близнецов Уизли. Шутки были незлобными, но ставили в ужасно неловкое положение — достаточно вспомнить временное изменение человеческих голосов на звуки животных.

— Не будем об этом! — предупредила Эмили. — Джинни, мы тебя слушаем.

— Собственно, мы будем веселиться, — уверенно сообщила та. Еще чувствовалось, что она робела, но перспектива юмора явно придавала ей сил и веры в себя.

И действительно, остроумия, как оказалось, в ней было сполна. Уизли предложила играть в очень старую игру — фанты. По ходу она делилась историями о том, какие действия придумывали ее братья-близнецы для самого скучного члена их семьи — Перси. Даже Астория с Дафной не могли не падать со смеху на моменте, когда речь зашла о том, как Перси был вынужден поймать и пронести на кухню садового гнома, усадить его посреди стола в кастрюлю и накрыть полотенцем, чтобы мать не сразу его заметила. После этой истории, Эмили внесла в игру условие: не вовлекать в игру соседей и вообще вести себя скромнее. Девочки было расстроились, но Джинни пообещала придумать что-нибудь очень веселое и только для них пятерых.

А затем, когда у большинства закончилась фантазия, они немного перекусили и решили поразгадывать шарады. В этом деле всех поразила Луна. Когда в первый раз она загадала слово, потребовалось минут двадцать на то, чтобы перечислить все, что было возможно, но так и не догадаться, что это был некий морщерогий кизляк. А потом были еще множество несуществующих зверей, о которых знала одна Лавгуд да ее отец, но девочкам было весело пытаться хотя бы угадать внешность животного и образ его жизни.

— А теперь пора и подарки доставать, — как-то, когда все уже устали и просто валялись, разговаривая, на ковре, провозгласила Дафна. — Это от нас.

В коробке, которую Дафна вручила Эмили, обнаружилась самая настоящая магическая косметика.

— О, Мерлин, — простонала Эмили, предвосхищая пытки, которым ее подвергнет Дафна в течение следующих нескольких месяцев, пока она сама не научится краситься.

— Да-да, — покивала та, довольная собой. — Ну тринадцать лет уже, пора!

— Хорошо, спасибо. Видимо, придется, — натянуто улыбнулась Эмили.

Джинни, волнуясь, протянула ей нечто вроде самодельного альбома. Когда Эмили открыла его, она испытала смешанные чувства: на фотокарточках были изображены Джеймс и Лили Поттер. Вместе и по отдельности, где-то с друзьями, а где-то исключительно среди однокурсников и преподавателей.

— Откуда это? — пораженно спросила Эмили, перелистывая страницу за страницей.

— Раньше, когда была еще война, мои родители знали твоих, — ответила ей Джинни. По блеску в ее глазах Эмили поняла, как та рада реакции. — Мы подумали, что тебе хотелось бы увидеть их.

У Эмили уже хранилась одна фотография — та, что ей вручила Меган. Ее вполне хватало: Эмили не нужно было больше, но старания Джинни она оценила. Теперь она могла чуть больше узнать об этих людях. В конце концов, хоть что-то о них знать ей нужно. Вот, например, здесь их друзья: что, если они еще живы? Эмили попадет впросак, если встретит их однажды и скажет при них, что не чувствует сильного родства ни с Лили, ни с Джеймсом!

Последний подарок был от Луны. Судя по форме, в подарочную бумагу была обернута книга. «Точно! Ее отец говорил про какие-то сказки!» — вспомнила Эмили, доставая экземпляр и раскрывая его где-то посередине.

— Хм, а я такие лет в шесть читала, — бросила Дафна, заглянув к Эмили через плечо.

Та несильно хлопнула ее легкой книгой по носу и ответила:

— Если бы я была в вашем мире с детства, я бы их тоже знала. Спасибо, Луна. Ты не помнишь, какую сказку мне твой папа советовал?

— «Сказку о трех братьях».

— Интересно, она ли?.. — пробормотала Эмили, роясь в содержании книги и раскрывая нужную страницу.

— Нет, только не сейчас! — Дафна решительно перехватила руки Эмили, а Астория, которой подмигнула сестра, выхватила книгу.

— Эй! Я ведь только страницу нашла, — недовольно прошипела Эмили, вскакивая на ноги.

— Мы заложим закладку, но читать ты ее сейчас не будешь, обещай! — требовательно встав перед ней, заявила Дафна.

— Да пожалуйста! Только не смей так больше делать. А теперь все марш умываться! Я пока расстелю вам постели.

Первокурсниц она уложила в гостевой комнате: все вместе они помещались на широкой кровати, тогда как в комнате Эмили место нашлось только двоим, и то она уступила свою кровать Дафне и легла на пол. Они еще с полчаса лежали с ней и разговаривали. Где-то внизу слышалось, как Дадли, недавно вернувшийся от Мейсонов без родителей, открывал холодильник и ставил что-то в микроволновую печь.

В это же время в окно раздался стук. Эмили резко поднялась и испуганно подошла к окну — за стеклом прямо на нее смотрел филин. Увидев, что к лапе привязан объемный конверт, она незамедлительно впустила птицу, а следом закрыла шторы.

— Малфоевский, — узнала Дафна.

— Угу, — подтвердила Эмили, начавшая читать письмо, разорвав посылку. Также в ней был приложен «скромный подарок», о котором Драко дополнительно оповещал в конце, — на этот раз украшенная цаворитом заколка для волос.

— Что пишет?

— Поздравляет, говорит, жаль, что не пригласила. — Эмили без интереса отложила письмо и открыла окно, однако филин Малфоев не собирался улетать и чего-то ждал, внимательно глядя на Эмили.

— Ответь им, — подсказала Дафна, устраиваясь в кровати поудобнее.

Эмили раздраженно выдохнула. Ей подумалось, что письмо писал если и сам Драко, так хотя бы не по своей инициативе. Внимание Люциуса нервировало и совершенно не нравилось Эмили. Она ответила сдержанной благодарностью и сообщением о том, что собирались одни девочки и у нее не было никаких личных мотивов оставлять Драко в стороне.

— Откуда он вообще знает о праздновании? — озадаченно проговорила Эмили, ложась обратно на свою постель на полу.

— Скорее всего, наши родители рассказали им случайно. Ну, вроде же не секрет.

— Не секрет, конечно.

Они уже почти уснули, как в дверь постучала Астория.

— Дафна, — жалобно проговорила она, — я не могу там находиться! Мне с ними скучно.

— Так ты спи! — шикнула ей сестра.

— Не спится, да и они болтают. Ты бы знала о чем! Я не могу слушать этот бред.

— Пойду-ка я к ним тогда, — устало сообщила Эмили, размыкая успевшие слипнуться глаза. — Ложись сюда. Я разбужу вас в десять. Спокойной ночи.

Она уже совсем сонно прошла в соседнюю комнату и упала на свободное с краю место, зарывшись в одеяло.

— Мы так и знали, что придешь именно ты, — радостно сообщила ей Луна. До этого она что-то запальчиво объясняла Джинни, а та непрестанно хихикала.

— Принцессу Дафну укладывать в кровать с кем-то даже пытаться не стоило, — ответила Эмили, чувствуя, что из-за этого краткого перемещения сон начал отпускать ее сознание.

Пришлось подключиться к разговору. Однако он продлился недолго: Луна, утомившись от рассказов, уснула раньше всех, а Эмили и Джинни, впервые за долгое время находясь практически наедине, еще долгое время лежали друг напротив друга и сквозь наплывающую дремоту делились историями из детства.

* * *

Она шла по тихому коридору каменного замка. Не помня, откуда вышла и куда направляется, Эмили позволяла потоку вести себя. Навстречу ей попадалось множество дверей, а за ними мелькали знакомые силуэты. Где-то она их видела... Но искала не их. Не ведая, в какую дверь нужно зайти, она чувствовала, что где-то глубоко внутри — возможно, другой половиной сознания — все же знает это, поэтому позволяла себе идти туда, куда подсказывало ее я.

Пока Эмили шла, раскрывая одну дверь за другой, она вспомнила, что до этого была совершенно в другом месте, а потом оказалась здесь с четкой целью куда-то выйти. Ей было страшно интересно, что же так привлекло ее. Там было что-то важное, жизненно важное, словно пища.

Ей показалось, что она лишь моргнула, как картинка перед глазами переменилась. Судя по всему, Эмили нашла подходящую дверь. Вокруг были все те же стены, но вместо бесконечных дверей — окно. Она сама теперь сидела на подоконнике, а напротив нее находилась Джинни и рассказывала что-то важное. Внезапно в руке Эмили нащупала школьную сумку и иголку с ниткой. Руки сами собой принялись шить, а изо рта помимо воли вырывались фразы, которые Эмили осознавала плохо. Реакция Джинни — единственный признак того, о чем она ей говорила, и у гриффиндорки пылали щеки, а глаза поблескивали, словно от слез. Эмили была озадачена и пыталась услышать в голове свой же голос. Однако ощущала она лишь отголосок эмоций. Кажется, она в чем-то убеждала Джинни.

Вскоре Эмили обратила внимание на то, что под их ногами были разбросаны книги, пергаментные листы, перья и прочее содержимое сумки, которую она зашивала. Эта картина напоминала ей что-то, но Эмили никак не могла сообразить что. Этот момент звенел в голове, не позволяя оторвать взгляд от пола, и она увидела раскрывшийся дневник со знакомой линовкой. Эмили, не спрыгивая с подоконника, потянулась к нему и отстраненно удивилась тому, насколько легко было взять предмет с такого расстояния. Привычной шершавостью отозвалась черная обложка.

Это был дневник Тома.

— Что-то не так? — услышала она голос Джинни, неожиданно дошедший на нее.

Эмили поняла, что, наверное, изменилась в лице, и поспешила ответить, но она уже говорила и снова не знала, что именно. Рот раскрывался, но Эмили не могла ни вклиниться в речь самой же себя и как-то повлиять на свою беспомощность в разговоре, ни просто услышать свои слова, будто между ней и ее другим я была проложена стена из ваты. Джинни тем временем ответила, но ее слова вновь были не слышны.

Эмили была растеряна, и ей не нравилось находиться на задворках своего же сознания. Она стала прислушиваться к тому, что чувствовала, — это все, на что она могла сейчас ориентироваться. Эмили попыталась закрыть глаза — этакий внутренний взор — насколько это было возможно в данной ситуации и навострилась. Далеко-далеко звучала невнятная речь. Чтобы до нее дотянуться, Эмили пришлось уловить тон, с которым произносились слова, настроение фраз, мысли...

Выбраться, выбраться, выбраться — жить.

Нетерпение жгло и двигало вперед. Эмили поддалась, словно подслушивающий прилипающий к двери, чтобы лучше расслышать. Она качалась на волнах поглощающих ее чувств, цепляясь за ручейки мыслей, что они порождали. Те же вели к водовороту, ухнув в который, Эмили словно раскрыла глаза; и увиденное отбросило ее далеко-делеко в прошлое, показавшееся ей давно забытым.

— 12 авгус...

— Привет! Как тебя зовут?

Клякса, клякса.

— Это Джинни Уизли.

— Я рад видеть тебя, Джинни! Расскажи о себе?

Эмили пробиралась по воспоминанию дальше, а в голове на секунду раньше появлялись образы того, чем оно должно было продолжиться. Водоворот крутило, и Эмили вынесло во времена чуть более близкие. Теперь ей вспомнился один из дней, когда Джинни рассказывала о том, как она страдает на Гриффиндоре без подруг. Эмили вспомнила, как расспрашивала ее, как просила писать больше о том, что она чувствует. Джинни хотела летать на метле, но братья никогда ей этого не позволяли, не брали в команду. Уизли хотела показать всем, что она не маленькая, а Эмили поддерживала ее в этом.

И ей нужно было еще... Больше мыслей Джинни, больше чувств. Эмили помнила ту жажду, что испытывала, когда слушала боль девочки и высасывала мельчайшие детали ее историй. Но этого щебетания было так мало, так ничтожно крошечно!.. Требовалось встряхнуть ее, разодрать душу, добраться до самого нутра и вылизать остатки жизни, чтобы вернуть себе свою.

Но потом появилась она — другая она. Бесцеремонно влезла, обнадежив свободой, как сотню раз делала до этого. И Джинни пропала из вида.

Маясь от безысходности, прогрызаясь сквозь защитные лабиринты сознания свободной части себя, она теряла надежду на спасение. Ей бы жить... Она ведь может еще жить! Она все помнит. Помнит так отчетливо, что лучше бы ей отшибло память в тот момент, когда волею случая затягивало в дневник вместо другой части души.

А совсем недавно она увидела свет знакомого сознания. О, Джинни не спутать ни с кем: она слишком много вечеров переплеталась с нею, чтобы эта связь хотя бы через столько недель могла ослабнуть.

Шагнув навстречу, она столкнулась с глухотой. Ведь точно: нет отдачи. Но кстати выяснилось, что внешняя она — свободная она! — так же тесно привязала к себе девчонку. Достаточно было лишь проложить мосты и вновь связаться с Уизли напрямую.

Воспоминания мельтешили, удушая Эмили и заставляя ее хвататься за первые попавшиеся образы. Ее кидало из одного рассказа Джинни в другой, а затем ударило об реальность.

— Ты точно думаешь, что это безопасно? — Теперь она говорила устами Джинни.

— Абсолютно, — медленно отвечала Эмили она же, сидящая напротив и зашивающая сумку гриффиндорки.

Тон был не ее, взгляд был не ее — и все это Эмили ощущала через Джинни вспышками, будто связь рябило.

— Напиши ему, он скучает, — настойчиво сказала Эмили-напротив-Джинни, будто говорила это не впервые и теряла терпение.

Эмили-в-Джинни опустила взгляд вниз — теперь в одной руке Уизли держала ее Дневник, а в другой теребила перо, бесконечно сочащееся красными чернилами.

— Ты нужна ему, Джинни. Помнишь, ты говорила, что вы друзья? Помнишь, какие твои тайны он знает?

— Ты говорила, он опасен, — отвечала Эмили-в-Джинни. Фраза ломалась, и Эмили периодически выбрасывало в свое тело.

Выбросило и сейчас. Теперь она слышала, что говорила, потому что знала, что должна была сказать и зачем. Она скинула недошитую сумку с коленей и приблизилась к Джинни.

— Разве ты не скучаешь? — прошептала она ей на ухо, сжимая руку девочки на Дневнике. — Разве ты тоже предала его, м? Ведь ты знаешь, как он одинок. Просто напиши ему: «Привет, Том, я по тебе скучаю».

Эмили словно ударило от этого имени, и ее вышибло из сознания. Не успела она среагировать, схватиться за что-то, как ее вновь отгородило глухой стеной от той своей части, что, шепча что-то, закладывала огненные пряди Уизли за ухо и опускала ладонь на ее сгорбленную от страха спину.

— Джинни, не пиши! Это не я! — попыталась крикнуть Эмили, но рот не двигался, а ее лишь сильнее толкало в темноту, отстраняя от малейших эмоций, которые испытывала сейчас другая часть ее души, нашедшая мост из Дневника к своей жертве.

Эмили, испугавшись увиденного, потеряла всякий контроль над своим телом и не могла успокоиться, чтобы вернуться в мысли другой себя. Паника сбила дыхание; стало душно. Джинни тем временем кивала словам и нервно двигала пером, будто не решаясь начать писать. Эмили спешно вспоминала, что видела, погрузившись в другую часть себя. Неужели она видела воспоминания Тома?.. Если так, наверное, и он когда-то просматривал ее — теперь их общие. И только сейчас Эмили осознала, что за дежавю она видит: воссозданная реальность точь-в-точь походила на момент в декабре, когда она впервые общалась с Джинни и убеждала ее избавиться от общения с Томом. Это был единственный момент, в котором она и Джинни были рядом с Дневником, а он нашел это воспоминание в них обеих и теперь собирался вернуть свою связь, пользуясь близостью душ Эмили и Джинни. Эмили была уверена в этом, потому что уловила этот мотив, когда несколько секунд назад проникала в мысли другого осколка своей души, воспользовавшегося ее сознанием.

Но как он добрался до мыслей? И как на удивление четко сейчас обдумывались слова! Эмили никогда не помнила, чтобы ей снилось что-то настолько осознанное.

Едва Эмили подумала о сне, ее вышвырнуло из него, и, раскрыв глаза, она увидела гостевую комнату в своем родном доме на Привит-драйв, а рядом на кровати — беснующуюся от кошмаров Джинни.

— Джинни! — Эмили не медля вскочила, откинув одеяло, и принялась трясти Уизли. Шептать пришлось громко, чтобы дозваться Джинни, но умудриться не разбудить весь дом, а в частности сопящую рядом Луну.

— Джинни, проснись, ну же! — Эмили чуть не плакала от страха и отчаяния. Как она могла допустить такое? Как Том проник в нее, ведь он спрятан так далеко?

Уизли встрепенулась, а увидев Эмили, широко распахнула глаза и резко поднялась, в ужасе закрыв рот.

— Тише, все хорошо, ты в безопасности! — Эмили дотянулась до ее плеча и крепко схватила.

Джинни глубоко дышала, словно еще не понимала, что больше не во сне. Эмили быстро соскочила на пол, накинула поверх пижамы халат и, приставив к кровати тапочки Джинни, позвала:

— Вставай. Спустимся вниз, я тебе чаю сделаю.

Джинни послушалась ее, почти уже успокоившись, и Эмили, крепко взяв ее за руку, вывела в коридор.

По пути к лестнице они встретили Дадли, выглянувшего из своей комнаты.

— Эй, что там у вас? — Он схватил Эмили за плечо, не разжимая пальцев на джойстике.

— Спи, — только и бросила она, несильно, но решительно ударив его по кисти.

Она собиралась продолжить путь, подтолкнув Джинни к ступеням, но кузен окликнул ее:

— Ай! Я папе расскажу, что ты меня побила. И вообще, что за чертовщина у вас там происходит, а? Опять твои... штучки? Снова кто-то из-за тебя пострадает!

Эмили, задохнувшись от его слов, резко обернулась. Сделав навстречу Дадли пару шагов, она толкнула его в грудь.

— Думай, что говоришь! — прошипела она. — Ты понятия не имеешь, что такое магия.

— Очень даже имею, — возразил Дадли, отпихнув ее от себя; Эмили едва удержалась на ногах.

Она хотела возмутиться, но Дадли мрачно посмотрел на нее и, не сказав больше ни слова, скрылся в своей комнате, хлопнув дверью. Эмили простояла в недоумении несколько секунд, но вспомнив о Джинни, поспешила вниз.

— Джинни, — произнесла она, ища глазами Уизли. Та оказалась уже в самой кухне. Она сидела за столом, упав лицом на руки.

Эмили медленно зашла. Не зная, с чего начать, она подошла к чайнику и поставила его на огонь.

— Я что-то говорила во сне? — Джинни подняла голову и обратила полный слез взгляд на Эмили.

— Нет, не думаю, — сипло ответила Эмили. Справившись с голосом, она добавила: — Ты просто стонала и металась по кровати.

— А-а, — протянула Уизли будто облегченно. — Ты не волнуйся, это просто кошмар. Такое бывает.

Эмили ощутила, как сорвалось что-то внутри. Том не первый раз такое проворачивает? Но она думала, что, если Джинни перестанет писать в Дневнике, их связь пропадет!

— Тебе... м-м... уже снилось то, что ты видела сегодня во сне? — аккуратно спросила Эмили.

— Не совсем, — уклончиво ответила Джинни. — Такое — впервые, но тема везде одна и та же.

Эмили видела, что Джинни юлит и старается не называть своими именами приснившееся, но ей очень важно было узнать, насколько Том близок к Джинни в ее снах.

— Поделись со мной, — попросила она, ласково дотронувшись до холодных пальцев Уизли.

— Не могу, — пролепетала та, отодвигая руку.

Эмили расстроенно помолчала.

— Почему?

— Это личное, — ответила Джинни и отвела взгляд.

Эмили отстранилась и откинулась на спинку стула. Они с Уизли несколько минут сидели молча, думая о своем. Эмили заставляла сонный мозг работать и разбираться с этим пазлом. Напрашивалась мысль, что связь Тома с Джинни хоть и не исчезла, но долгое время не развивалась, судя по тому, что Уизли была в себе и казалась вполне здоровой. Могло ли празднование дня рождения спровоцировать усиление связи? Но Эмили не хватало данных о том, что именно снилось Джинни раньше.

— Ты хоть скажи, это когда началось? Сегодня впервые так... страшно? — спросила Эмили, лениво повернув голову в сторону Уизли.

— Где-то с середины весны началось. — Похоже, на эти вопросы Джинни ответить могла. — Да, только сегодня я увидела... такое. Раньше я на это даже внимания не обращала, думала, что просто стресс. Но я ведь понимала, что с ним нужно было попрощаться!.. Ой.

Она прикрыла рот рукой. Эмили спокойно кивнула в ответ.

— Тебе Т... тот друг, значит, снился? — Ее щеки вспыхнули, когда она едва не проговорилась о Томе. Эмили вовремя вспомнила, что Джинни никогда не называла его имя.

— Угу, — кивнула Джинни. По ее лицу было видно, что она испытала облегчение от того, что Эмили все поняла сама.

Эмили вскочила, чтобы выключить засвистевший чайник.

— М-м... во сне тебе было жаль, что вы перестали общаться? — спросила она, наливая чай в кружку.

До этого Эмили не обращала внимания на дрожь в руках, но теперь из-за нее разлила воду по поверхности. Пришлось отставить чайник и вцепиться руками в столешницу. Эмили глубоко выдохнула, продолжая стоять спиной к Джинни. Та тем временем ответила:

— Ну да. Мне почему-то снилось, как мы с ним общались, но мне не сильно мешали эти сны. Я помнила твои слова о том, что он плохой друг, и днем совсем не думала об этих снах. А вот сегодня...

Эмили понимающе кивнула и, потерев ладонями лицо, помотала головой, а затем продолжила наливать чай. В обе чашки она добавила листочки мелиссы.

— Выпей, поможет расслабиться. — Она села и придвинула одну из кружек Джинни. — Скажи, а днем тебе совсем не думалось о нем?

— Неа, я и сны-то плохо запоминаю. Я про них только сейчас вспомнила, после кошмара.

Эмили нахмурившись, пригубила чай. Она обдумывала слова Джинни и пыталась понять, что такого произошло этой ночью, раз Том смог дотянуться до сознания Уизли. Та упомянула, что сны о нем начались с середины весны — именно тогда, на Пасху, Эмили последний раз говорила с ним. Если совпадения не случайны, выходит, что он воспользовался созданной за осень связью с Джинни как запасным планом. То, что Джинни все время до этого не поддавалась его влиянию, означает, что эта связь не получала питания: Том знал дорогу до ее души, но двери были заперты, потому что Джинни не зависела от снов и не хотела взаимодействовать с Томом. Размышления Эмили подкреплялись знаниями об их общении: Том сам рассказывал, что именно Джинни вкладывала в него всю себя, тем самым подпитывая и открывая путь к своей жизненной силе. Только тогда, когда она была вовлечена в диалог с ним, он мог тянуть их из нее.

«Он решил закончить начатое и выбраться из Дневника хотя бы таким путем — просто воплотившись благодаря подпитке от Джинни», — подвела итог Эмили. Теперь оставалось понять, почему это случилось сегодня. Что послужило толчком? Она задумчиво рисовала круги по отпечатанной на столе воде из-под кружки и перебирала варианты. Сразу отметался тот, в котором объяснением служила физическая близость Джинни к Дневнику, ведь Эмили только что выяснила, что важна была связь эмоциональная. Прокрутив в голове сон еще раз, Эмили ужаснулась, вспомнив, что Том использовал для декораций именно то воспоминание, которое и Эмили, и Джинни связывало с Дневником. Как это было хитро! Он взял ее образ, чтобы Джинни получила поддержку, послушалась и попала в капкан. Эмили похолодела, догадавшись, как крестраж смог провернуть это: Том был связан с ней через их общую душу, а Джинни со своей стороны воспринимала Эмили как старшего друга и жаждала с ней общения.

Мастер окклюменции из книги, которую еще не дочитала Эмили, предупреждал, что сон — самое опасное состояние для тех, кто не владеет защитой разума. Дневник попытался достучаться до Джинни через Эмили, уловив момент, когда Эмили и Джинни ближе всего в эмоциональном плане находились друг к другу: ночью после дня, полного общения.

Теперь Эмили была совершенно уверена в том, что поняла причины произошедшего; и это пугало ее больше, чем неизвестность.

— Джинни, — позвала она. — Как ты теперь чувствуешь себя?

— Нормально.

— Сможешь уснуть? Я думаю, твой кошмар был из-за слишком напряженного дня. — Она слабо улыбнулась, пытаясь приободрить Уизли.

— Да, наверное, — ответила Джинни. Она давно перестала дрожать и спокойно попивала чай.

— И знай, что я по-прежнему думаю, что ты поступила правильно: тебе не нужен тот друг. Тебе нужна... вот Луна, например!

— Она классная! — Джинни расплылась в улыбке.

— Вот и дружи с ней! И не переживай, что мы с тобой редко общаемся, ладно? Тебе не нужно так много думать обо мне.

Уизли рассмеялась. Эмили испугалась, что та не приняла ее слов всерьез, а ведь Джинни совершенно нельзя думать о ней...

— Ты готова идти спать и ни о чем не переживать?

Джинни кивнула и спрыгнула на пол.

— Отлично. — Эмили поднялась следом, собирая со стола кружки. — Ты иди, я тут приберусь еще и потом тоже лягу.

Джинни пожелала ей спокойной ночи и, совсем повеселев, отправилась прочь из кухни. Сгрудив посуду в мойку, Эмили включила воду, оперлась руками о раковину и всхлипнула.

Не ляжет она сегодня спать — сейчас это все, что она может сделать, чтобы обезопасить Джинни от своего крестража.