Всесокрушающая сила юности! (гет)

— Отказано! — веско припечатала бабуля.

— Но почему? — недоумевал Наруто. — Я — жабий отшельник с горы Мьёбоку, любимец же... Кгхм, прости, что-то не туда занесло. Я стал очень крут. Попасть в Страну Моря очень важно, к тому же клан Узумаки оплачивает миссию. Коноха выиграет в любом случае — получит оборудование Орочимару и, может быть, результаты исследований!

— Наруто, у меня сейчас нет джонинов, которых я могу послать на эту миссию.

— Но я сеннин! Я могу подымать скалы и валить кулаками деревья! Я теперь стал почти таким же крутым сенсором, как Карин-тян! У меня три кеккей-генкая, стихии Вьюги, Дерева и Магнетизма...

— Которыми ты хреново управляешь, — бабуля кивнула на растущую из её стола одинокую ветку, и Наруто пристыженно опустил голову. — Ну-ну, не вешай нос, ты меня очень впечатлил, и я очень горжусь тобой.

Наруто посмотрел ей в глаза и осторожно улыбнулся.

— Но со мной пойдёт Кабуто-сан. Он на уровне сильного джонина и почти навалял каге!

— Наруто, не искушай судьбу, — на лицо бабули наползла тень, а костяшки кулаков начали похрустывать.

— Я к тому, что он очень сильный и мы с ним справимся, — не обратил на угрозу внимания Наруто.

— Наруто, каким бы он сильным ни был, он — генин. Ты, кстати, тоже. Может быть, вы с ним сильнейшие генины в мире, хотя я уверена, что Косуке Марубоши вас одолеет за счёт опыта.

— Дедуля Косуке крут! И готовит просто обалденно! Я его заманивал работать в Узураку, но он не согласился. Но так в чём проблема? Пусть мы и генины, но вдвоём наваляем кому угодно!

— Миссию B-ранга, возможно даже А, я тебе не дам. Без командира-джонина ты не пойдёшь. Да и куда спешить? Вернётся Джирайя, смотаетесь с ним вместе, против двух отшельников не устоит никто.

— А когда вернётся Карин-тян, то против трёх отшельников! А затем, когда вернутся с миссии Толстобровик с сенсеем, я научу их сендзюцу и у нас будет ещё четыре отшельника!

— Подробности! — скомандовала бабуля. — И у тебя проблема с математикой. Гай и Ли — это только два.

— Ну, понимаешь, эта проклятая метка даёт доступ к природной энергии и сама преобразует её в сен-чакру. Кстати, запечатывание в бочке-гробу очень похоже на тренировку сендзюцу. И там, и там ты должен умереть, став единым с природой. Я научу Толстобровиков контролировать природную энергию, ведь они её и так чувствуют через метку. Ну а третьей будет Таюя-тян! А когда вернётся сестрёнка Анко, то у нас будет ещё один сеннин! Наша деревня будет самой крутой в мире!

— По поводу Таюи, Наруто, я хочу тебе что-то сказать. Она не...

— Она Узумаки! — перебил Наруто. — Теперь Узумаки!

— Ладно, но всё равно до появления свободного джонина, в миссии отказано.

— Но что мне тогда делать?

— Готовиться к женитьбе!

— ЧЕГО?

— Ты, Наруто Узумаки, наследник кланов Узумаки, Намиказе и Сенджу, должен, в соответствии с Актом Восстановления Кланов, жениться как минимум на четырёх женщинах для каждого клана. Ещё у тебя есть четыре кеккей-генкая, это ещё по четыре женщины на каждый кеккей-генкай!

— Ч-ч-чего?

— Пока что ты выполнил требования по одному клану и начал частично выполнять по второму. Касаемо клана Сенджу, есть одна кандидатура, которая не обговаривается! — бабуля сложила губы бантиком и начала хлопать ресницами.

— ТЫ СОШЛА С УМА!?

— Это закон, Наруто!

— Нет такого закона! — возмутился Узумаки. — Ты только что всё придумала!

— То, что ты не знаешь законодательства, это прискорбный факт, но от подчинения закону не освобождает! Иди сюда, обними свою невесту!

Наруто смотрел на приближающуюся к нему с распахнутыми объятиями бабулю в ужасе и пятился назад, пока не упёрся спиной в стену. Внезапно что-то в её лице Наруто показалось странным. Дёргающийся уголок рта и тихое фырканье всколыхнули его подозрения.

— ТЫ ВРЁШЬ!

Хокаге не смогла больше сдерживаться и громко расхохоталась. Она закидывала голову назад, растирала руками выступившие на глазах слёзы, держалась за живот и всё никак не могла успокоиться. Наконец, когда ей стало не хватать дыхания, она рухнула на диванчик и продолжала время от времени подхрюкивать, напоминая этим свою Тонтон. Наконец, она взяла себя в руки и похлопала ладонью рядом с собой. Наруто присел рядом с ней и обиженно посмотрел ей в глаза.

— Бабуля, если бы я знал, то не рассказывал бы тогда ничего! А ты вся такая: «Я медик, от меня не должно быть секретов, ведь каждый симптом очень важен!»

— И это правда! Ты чуть не умер после укуса Орочимару, могли быть осложнения!

— Но ведь ты нас учила, что медик должен хранить конфиденциальные сведения пациента!

— Видел бы ты своё лицо! Ты был похож на одну из этих рыб, которых пытают начинающие ирьёнины!

— Но это непрофессионально и не подобает медику!

— И что? Пожалуешься Хокаге?

* * *

Почувствовав поток очень эмоциональных воспоминаний развеявшегося клона, Наруто вскинул голову, на мгновение замер, затем запрыгнул на ближайшую крышу и огромными прыжками помчался в сторону Узураку.

Пока остальные сестрёнки Мито-тян обслуживали посетителей, две из них утешали расстроенного Теучи. Тот сидел, повесив голову, разглядывая фотографию и какую-то записку. Развеявшийся клон не узнавал подробностей, как только он услышал, что Аяме-тян похитили, он тут же предупредил босса.

— Старик, рассказывай, что случилось? — потребовал Наруто.

Теучи молча протянул ему фотографию. Наруто глядел на небольшую фотокарточку и не верил своим глазам. На ней были запечатлены связанные Аяме, малышка Мито и одна из его Секси-тян. Узумаки был в ужасе. Аяме-тян, с помощью чакры Наруто и теневого клонирования, пока что по ниндзюцу достигла лишь уровня уверенного генина, и сильный противник легко с ней смог бы справиться. Но представить себе силу, которая смогла пленить Мито Узумаки, жену Первого Хокаге, запечатавшую сильнейшего из биджу, Наруто не мог. Ну и что мешало его клону развеяться, Наруто не представлял, а значит, какой бы ни была причина, она Наруто не понравилась бы.

— Теучи, пожалуйста, успокойся и расскажи, что произошло.

— Вчера в Узураку появился Хаккаку, мой знакомый со старых времён. Когда-то мы вместе учились в рамен-школе. Я пошел по мирной стезе и открыл Ичираку, он же стал шиноби, стал рюнином.

Наруто, частенько зависающий в Узураку с Чоуджи, слышал от того о рюнинах, ниндзя-поварах, которые жили в Стране Молнии. Они были искусными кулинарами и готовили прямо на миссиях. Наруто частенько думал, как было бы здорово, если бы Какаши-сенсей был крутым рюнином и вместо того, чтобы читать книги Эро-сенсея и опаздывать, умел готовить рамен.

— Хаккаку потребовал мой легендарный рецепт, — продолжал Теучи. — Я не знал, о чём он говорит, у меня есть куча великолепных рецептов, но чтобы один из них был легендарным...

— Наверняка он говорил о Теневом рамене! — мгновенно заключил Наруто. — Это блюдо действительно легендарное, пусть и рецептов у него множество!

— Утром, открывая Узураку, я увидел коробку с фотографией и запиской, — Теучи протянул Наруто небольшую бумажку.

«Старый соперник Теучи.

Твоя дочь и две красавицы-официантки находятся у нас. Либо ты отдаёшь нам свой легендарный рецепт, либо никогда их больше не увидишь. Не пытайся сообщать Хокаге, если хочешь с ними ещё раз встретиться.

p.s. Если через две недели ты удивишь нас своим раменом, мы вернём дочь и работниц, и ты больше нас никогда не увидишь.

Хаккаку»

— Странно, — размышлял вслух Наруто. — Если у тебя есть какой-то супер-легендарный рецепт, ради которого можно похитить Аяме-тян и милашку Мито, то ты их удивишь этим блюдом и они отпустят заложниц. Если же у тебя его нет — то ты не сможешь ни удивить, ни отдать рецепт. Так какой же смысл вообще давать ему рецепт, если можно просто накормить чудо-раменом? Что-то эти придурки не сильно задумывались над своими условиями. Ладно, пойдём. Если этот Хаккаку считает, что всё закончится приготовлением рамена, он не знает Наруто Узумаки!

* * *

«Режим отшельника и Глаз Кагуры — жопонадирающая комбинация!» — решил Наруто, оглядывая Коноху с высоты монумента Хокаге. Найти Аяме-тян и сестрёнку Мито оказалось несложно. Они находились в пределах Конохи, в уединённой каменной пещере среди скал. Местность была пустынной, но в радиусе пары километров от неё находилось около сотни сигнатур чакры, пусть непосредственно рядом с пещерой было только два охранника. Более всего Наруто поразило, что эти люди не казались злыми, их чакра говорила о мягкости, целеустремлённости и каком-то странном предвкушении. Не были они и сильными — один-единственный шиноби силой равнялся чунину, остальные были не мощнее хороших генинов. И какие коварные трюки эти люди использовали, чтобы одолеть шиноби уровня Мито Узумаки, Наруто мог только предполагать.

Чтобы не терять времени, Наруто передвигался огромными скачками телесного мерцания, двигался с закрытыми глазами, чтобы не тратить время на избавление от дезориентации.

Возникнув неподалёку от нужной пещеры, первое, что почувствовал Наруто, это одуряющий запах. Рядом с пещерой стояла газовая плитка с баллоном и разложен раскладной стол. На нём один из рюнинов с изрядной сноровкой рубил овощи, а в большой кастрюле на плите второй помешивал жутко аппетитное варево. Сквозь хлипкую деревянную решетку, перегораживающую вход в пещеру, выглядывали очень печальные лица сестрёнки Аяме, Мито-тян и его секси-копии. Все трое девушек принюхивались к запахам и о чём-то между собой перешёптывались.

Наруто создал десяток клонов и послал их на перехват основной группы врагов, а сам отважно бросился на тюремщиков его дорогих людей, приготовившись к трудному бою.

Боя, как такового, не произошло. Двое щупалец рамена ухватили врагов за шеи и прижали к скале. Сам Наруто с двумя полными чакры Огня Разенганами бросился на противников. Глаза его пылали золотом, плащ развевался от встречного ветра, волосы непокорно торчали. Весь вид его был очень героичным, Наруто даже пожалел, что не оставил клона оценить собственную крутизну.

И пока подвешенные за шеи враги беспомощно сучили в воздухе ногами, не в силах ничего поделать, Наруто повернул голову к пленницам. Он был героем, спасшим дев от злодеев, он был как ангел мщения, как Одинокий...

— Придурок!

— Дурак!

— Идиот!

— Чего? — не понял Наруто. — Но я же примчался спасти вас!

— Ты не мог нас спасти минут на пятнадцать позже? — недовольно спросила Аяме-тян. — Как раз доварился бы мисо-суп!

— А потом уже освободить своих принцесс! — сказала Секси-тян.

— И вообще, вам же сказали приходить через две недели! — хмуро молвила Мито-тян, небрежным ударом выбив решётку. Не удовлетворившись этим, она ударила в стену пещеры, отколов огромную глыбу камня.

* * *

Наруто и двое его клонов наблюдали со скалы за суетой на каменистом плато. Руки их были заняты удобно устроившимися девушками.

— Может вас поставить на землю? — робко спросил один из клонов.

— Держи! — резко сказала Мито-тян. — Ты спас девушек из смертельной опасности, так и веди себя не как сопливый генин, а как Одинокий Шиноби!

— Но ведь вы не были в опа...

— Ты будущий героический Хокаге или нет? — насмешливо спросила Аяме-тян.

— Ну, вдруг вам неудобно? — сделал Наруто ещё одну попытку.

— Не беспокойся, — прощебетала Секси-тян. — Мы готовы терпеть любые неудобства ради своего героя!

Наруто тихо прорычал и сосредоточился на происходящем внизу.

Он был в курсе происходящего, так как один из клонов предусмотрительно развеялся. Наруто знал, что клоны застали врасплох рюнинов за готовкой, молниеносной атакой ошеломили и пленили врагов. Лежащие вповалку связанные противники со слезами на глазах смотрели на ряды кипящих кастрюль и умоляюще упрашивали клонов.

— Помешайте пожалуйста в той кастрюле!

— Добавьте чуть-чуть соли!

— Быстрее! Сейчас курица подгорит!

— ...и немножко соевого соуса!

Не в силах вынести абсурда происходящего, Наруто громко крикнул:

— Хватит! Ребята, отпустите их.

Освобождённые рюнины, не оглядываясь на своих пленителей, бросились к сковородкам и кастрюлям, сосредоточенно начав спасать почти испорченные блюда.

Наруто нашел глазами шиноби с зачёсанными назад волосами и смешным чехлом на носу.

— Значит так! — начал он. — Ваши условия глупы и смехотворны. Пленниц будущий Хокаге спас и так, да и к тому же, по условиям ваших требований, вы никаких легендарных рецептов не получили бы. Поэтому, давайте придём к более разумному состязанию. Для чего вы вообще это сделали?

— Понимаешь, Наруто-сан, — начал Хаккаку. — у ниндзя-поваров нет будущего.

— Как это? — не понял Наруто. — Вы же прекрасно готовите!

— Во время заданий мы пытались готовить блюда повкусней. Мы хотели, чтобы наши боевые товарищи как можно лучше питались. Но пища, которую мы научились варить, была слишком восхитительной, а ароматы — божественными. И шиноби начали толстеть, что тут же сказалось на заданиях. Ветви деревьев их не выдерживали, крыши проваливались, а о скрытности вообще было нечего говорить! И нам сказали: «Рюнины больше не нужны!». Всё что нам осталось — найти легендарный рецепт. Если бы мы научились готовить ещё лучше, нас бы приняли обратно с распростёртыми объятиями!

— Но мы в Узураку не знаем легендарных рецептов, — не поняла Аяме-тян. — Секрет нашего успеха — импровизация, эксперименты, мастерство и тайное дзюцу!

— Но как же рецепт Акумы? — ошеломлённо спросил Хаккаку.

— Аку-рецепт? — облегчённо выдохнула Аяме-тян. — Но ведь это не секрет рамена, это приём «акунуки», чтобы убрать горечь из супа!

— Тогда мы проиграли. Отпустите нас, и вы нас больше никогда не увидите!

— Нет, — твёрдо сказал Наруто.

— Нет? — удивилась Мито-тян. — Но ведь конфликт исчерпан!

— Нам бросили вызов! А Наруто Узумаки, как ученик Толстобровик-сенсея, никогда не уходит от состязания! Так как заложников мы освободили, у нас будет кулинарная дуэль!

— Каковы условия поединка? — заинтересовался Хаккаку.

— Если выигрывает команда рюнинов, я обучаю вас секретному кулинарному дзюцу! Если выигрывает команда Узураку, вы уходите из Страны Молнии, впрочем, вас и так изгнали из шиноби, и переходите в клан Ичираку, со стариком Теучи в роли главы. И вы все равно изучите секретное дзюцу клана!

— А что насчёт критерия оценки? — оживился Хаккаку.

— Нет смысла оценивать вкус блюд, — задумался Наруто. — Я знаю, что рюнины отлично готовят, но так же знаю, что мы, Узураку, не зря прозваны самым лучшим рестораном Конохи. Среди нас нет незаинтересованной стороны, чтобы непредвзято оценить стряпню.

— Предлагаю в качестве критерия использовать одно из основных правил рюнинов, — вкрадчиво предложил Хаккаку. — «Тот, кто пришёл первым, должен быть обслужен первым». В этом случае достаточно и секундомера, а приборы не лгут!

— По рукам! — радостно согласился Наруто. — Ну что, начали?

— А-ха-ха-ха-ха! — демонически рассмеялся Хаккаку. — Готовь своё секретное дзюцу! Нас тут сто человек и мы появились одновременно! И поверь, пятнадцать посетителей мы обслужим с лёгкостью!

— Ну что же, добро пожаловать в новый дом, Хаккаку из клана Ичираку, — расплылся в улыбке Наруто. — Искусство ниндзя: Массовое теневое клонирование!

* * *

— Сраный трижды трахнутый в жопу членосос! — возмутилась Таюя-тян, получив ещё раз теневой копией посоха Фукусаку по макушке.

— Не злись, сестрёнка, — голос Наруто был полон сочувствия, он отлично помнил, насколько неприятны эти ощущения. — Ты же говорила с боссом и сама согласилась изучать сендзюцу!

— Сраный белобрысый карлик не сказал, что будет херачить меня этой говёной дубинкой!

— Ну, ну, это пустяки для такой крутой куноичи! Давай заново. Почувствуй ту чакру, что идёт из твоей метки. Попробуй ощутить в ней свои инь и янь, попытайся отделить тот компонент, что исходит снаружи. Энергия природы повсюду. Она в земле и воздухе, огне и молнии, камнях и деревьях. Ты должна ощутить её понять её, не полагаясь на печать. Замри, не шевелись, будь единой с природой, пропусти её силу сквозь себя, ведь ты — часть её.

Наруто сидел перед Таюей так же, как и она — ноги в позе лотоса, костяшки разжатых кулаков прижаты друг к другу. Он глядел золотыми глазами в её карие. Кожа девушки начала темнеть, волосы из алых становились тёмно-розовыми, а радужная оболочка наполнилась золотом.

— Молодец, сестрёнка! — обрадовался Наруто. — Запомни это ощущение! Почувствуй мир вокруг!

Волосы Таюи зашевелились и сквозь них стали пробиваться рога. Наруто подхватил лежащую рядом дубинку и огрел сестру по голове.

— Сраный урод! — в тоне Таюи проскользнула обида и Наруто почувствовал за собой вину.

— Прости, Таюя-тян! Но после того, как ты станешь отшельником, ты обретёшь великую силу. Так что давай заново! Моя сестра должна надирать задницы кому угодно!

— Я не твоя...

— Ты моя сестра! Давай, начинаем. Помни — неподвижность! Когда освоишь, начнёшь учиться ощущать энергию природы без печати.

И по шее Таюи вновь поползли изломанные линии.

* * *

Ночь в Конохагакуре плотно вступила в свои права. Селение спало, не было в нём ни света, ни движения. Лишь по крышам проносились редкие безмолвные тени Анбу и время от времени улицы обходили ночные патрули. Лишь в одном здании клана Узумаки горело одинокое окно.

— Наруто-кун, ты уверен? — ласково спросила Мито-тян, коснувшись рукой его лица.

— Понимаешь, сестрёнка, я чувствую, как время убегает сквозь пальцы, — повторял Наруто свои аргументы. Пусть всё это она знала, но Наруто хотел убедить, прежде всего, себя. — Я стал сеннином, об этом знают считанные люди. Но это ненадолго. Скоро об этом проведает Орочимару, скоро об этом узнают Акацуки. Но я не беспокоюсь о них. Может что-то предпринять придурок в маске, Обито. Если он и Акацуки заодно, тогда это случится гораздо быстрее, чем мне хотелось бы. Тот странный черно-белый чувак, которого я видел в Долине Завершения, отлично умеет прятаться и шпионить. Его дзюцу, в отличие от Подземной Рыбьей Проекции, позволяет растворяться в земле. Я держал активным Глаз Кагуры, и пусть я тогда был очень плох с этим дзюцу, но охватывал честный десяток метров. Я перестал его чувствовать под землёй почти сразу. И если он бывает в Конохе, то Обито и тот Узумаки с Риннеганом узнают это тотчас. И они за мной придут.

— Значит сегодня?

— Да, сегодня. Я хотел дождаться Эро-сенсея, но мне неспокойно. Ты поможешь мне, сестрёнка?

— Конечно, Наруто-кун. Ты же мой дорогой младший братик. И пусть ты крут даже для Узумаки, но судьба мира — тяжкая ноша.

— Я люблю тебя, Мито-тян, — сказал Наруто и обнял её.

— Я тоже тебя люблю, малыш, — молодая девушка с мудрыми бездонными чёрными глазами обняла его в ответ и поцеловала во взъерошенную макушку.

— Ну что, надерём этому мудаку Учихе жопу? — оскалил зубы Наруто.

— Уж будь уверен! Ведь Узумаки круче чем Учихи! — в ответной улыбке было слишком много зубов и Наруто даже на секунду пожалел красноглазого засранца. Впрочем, чувство быстро прошло.

— Когда я скажу, возьми меня за руку! — напомнил Наруто, беззвучно и бездымно создав двух небольших клонов-кошек. Те вскочили ему на плечи, сложили задние лапы в позу лотоса, а передние лапки забавно подогнули. Сам Наруто опустился на пол в той же позе. Все трое синхронно закрыли глаза, а когда через минуту открыли, глаза с горизонтальными зрачками засветились золотом.

— Ты знаешь, Наруто-кун, эти пятна цвета шафрана вокруг глаз тебе очень идут, — засмеялась Мито-тян. — И ты прав, оранжевый — очень круто!

— Сейчас! — потребовал Наруто, улыбнувшись сестрёнке. Та взяла его за руку и замерла в ожидании.

Наруто создал ещё двух клонов, которые положили руки ему на плечи и начали передавать чакру Молнии и Ветра. И когда Наруто почувствовал, что время замедлило свой бег, он потянулся к пространству печати, к горячей и согревающей чакре своего партнёра.

— Курама, готовься, мы идём надирать жопу одному придурку! Пап, погнали!

— Давно пора!

— Сынок, я пошел!

И в этот момент Мито Узумаки, Наруто, две кошки на его плечах и два клона исчезли в беззвучном мерцании легендарного пространственно-временного дзюцу.

* * *

Чувствовать себя сторонним наблюдателем в собственном теле было необычно. Над головой Наруто возвышалась оранжевая громада Курамы. Отец не пропал из печати, он стоял и размеренно дышал, но Наруто почувствовал, как время снаружи сдвинулось и начало медленное движение.

Наруто не видел глазами, он не слышал ушами, не чувствовал запахов и имел тактильных ощущений. Он просто знал, что происходит снаружи, знал, что видит отец, знал, что его касаются клоны, текущая в теле чакра передавала знание и понимание происходящего. Наруто понял, почему Кураме так нравится выходить наружу, пусть даже в виде теневого клона — ведь наиболее близким к происходящему сейчас ощущением была техника передачи чакры.

— Папа, у нас мало времени. Помни одно из главных правил Узумаки — по возможности противника нужно лишить преимущества. И даже если его дзюцу не зависит от Шарингана, сражаться слепой придурок уж точно будет хуже.

— Принято! — коротко сказал стоящий перед ним отец спокойным голосом.

Наруто подумал, что разговаривать с затылком отца очень странно, да и стоять, ничего не делая, он не мог. Джинчурики решил, что кто-кто, а Четвёртый Хокаге сам разберётся, что ему делать, а значит нужно попытаться заняться чем-то полезным.

— Курама, как думаешь, смогу ли я изнутри печати собирать энергию природы?

— Надо попробовать, правда если выйдет, это будет весьма неожиданно.

Наруто и демонический лис сели в позу лотоса и сложили перед собой руки. Почувствовав окружающую его тело силу, пронизывающую мироздание, Наруто на миг прервал неподвижность, чтобы широко улыбнуться.

* * *

Клон Наруто с собратом почувствовали, как мир на долю мгновения погас и пропал, а затем снова возник, явив зрению просторную пещеру. Кое-где вместо естественного камня были сложены грубые кирпичные стены. Огромные корни исполинского дерева змеились по своду и по стенам, а ствол рос вдалеке, пряча крону в вертикальной шахте.

Узумаки следил за обстановкой, краем глаза наблюдая как фигура босса, одержимого духом собственного отца, мигнула и размыто перенеслась на метр вперёд, к неказистому деревянному ложу, застеленному грязными смятыми простынями.

Обито Учиха был хорош. Несмотря на то, что он спал глубоким сном, чутьё опытного шиноби предупредило о грозящей беде. Он рывком распахнул глаза, которые даже успели сменить цвет с бездонно-чёрного на пылающий алый. Но невидимый глазу бросок рук Минато Намиказе завершился пустыми глазницами предателя. Обито попытался вскочить со своего ложа, но тут же привалился назад — вырвавшиеся из спины Мито-тян толстые цепи с острыми гарпунами на концах пригвоздили его конечности к лежанке.

Внезапно Наруто увидел шевеление черного плаща, свисающего с одного из корней. Он бросился вперёд и с силой, дарованной режимом отшельника, схватил за горло и впечатал в каменный пол то, что он сперва принял за костюм Обито, а на деле оказавшееся белым существом со странным спиральным узором, сходившемся на единственной пустующей глазнице.

Щупальца рамена, на этот раз заострённые и опасные, сорвались со спины второго Наруто, пронзив ещё одну белёсую фигуру, а сжатые в ладонях Разенганы ударили в две её копии, висящие на напоминающих пуповину корнях.

— Секретное дзюцу: Проклятая Мандала! — шепнул Наруто, складывая печати, и спирального придурка обволокла радужная плёнка перевёрнутой пирамиды.

Наруто оглянулся и увидел, что всё уже закончилось. Пришедший в себя босс складывал пальцы в печати Барана, вызывая дзюцу Глаза Кагуры, Мито-тян, не церемонясь, накладывала одна за другой подавляющие чакру печати в количестве, которое убило бы иного джонина, а второй клон с удивлением разглядывал так напоминающую руку Данзо белёсую субстанцию, которая заменяла этим шипастым и зубастым чувакам внутренности.

Золотые глаза босса обрели осмысленное выражение. Он повернул голову в сторону красноволосой девушки и сказал:

— Мито-тян, тебе тут кое-что может не понравиться.

— Тут и так всё отстойно, к тому же мы чуть не упустили придурка.

— Нет, я имею в виду, очень-очень не понравится. Пойдём.

Он увлёк сестрёнку за собой, к уходящему в вертикальный тоннель древесному стволу.

— Ты прав, мне это совершенно не нравится, — сказала Мито-тян, глядя на погруженное наполовину в ствол, в окружении множества растущих из дерева рук, деревянное тело с лицом Хаширамы Сенджу. — И вряд ли найдётся что-то, что бы мне не понравилось ещё больше.

Через десяток минут, когда они нашли лабораторию, в которой на огромном уходящем ввысь и вширь стеллаже располагались ряды и ряды педантично подписанных ёмкостей с плавающими в них глазными яблоками Шаринганов, Мито-тян задумчиво сказала:

— Похоже, я ошибалась. Это мне не нравится гораздо сильнее.

* * *

Наруто лежал на небольшом диванчике в комнате отдыха Подразделения Пыток и Допросов. Он слышал, как в по коридорам носились встревоженные Анбу, как снаружи о чём-то спорили Мито-тян и бабуля, в комнату время от времени заглядывали головы шиноби в серых мундирах, они извинялись и исчезали, притворив за собой дверь.

Безумная ночь наконец-то завершилась. Наруто не знал что делать с этим деревом, которое состояло из той же древесины, что и белые клоны. Исполинский ствол не заканчивался кроной, его завершал гигантский цветок лотоса. И внутри этого цветка сидела огромная закованная в кандалы деревянная статуя с десятью глазами, вида которой Курама так испугался...

«Я не боюсь! Я просто не хочу вновь стать Десятихвостым!»

... от вида которой Курама впал в неистовство. Это оказалось тело древнего чудища, которого Рикудо Сеннин сначала запечатал внутри себя, а затем, будучи близким к завершению жизни, разделил чакру на девять частей, создав биджу. Тело Десятихвостого он уничтожил...

«Запечатал! Он ради этого создал Луну!»

И вот, каким-то образом, тело Джуби, его пустая оболочка очутилась в этой пещере. Сначала Наруто хотел его уничтожить, но Курама отговорил от попыток.

«Если не удалось отцу, то не помогут не только твои Разенганы с Ветром и Молнией, но и Бомба Биджу»

В очередной раз на выручку пришла Мито-тян, предложив поставить мощнейший из известных ей барьеров, который не только не пустит никого внутрь, но и не даст вообще обнаружить это место. И десятки Наруто бегали по всей пещере, расклеивая повсюду написанные сестрёнкой тэги со словом «Недоступно». Наруто создал множество клонов, которые методично запечатывали содержимое лаборатории, все эти сотни Шаринганов вместе с ёмкостями. С запечатыванием белых клонов (которые, к удивлению Наруто не погибли, а ещё шевелились), а также их спирального собрата из Проклятой Мандалы, помогла Мито-тян.

Напоследок Наруто ещё раз предоставил отцу тело, чтобы тот поставил в пещере фуин-шики — ведь когда-то сюда нужно будет вернуться. Его клоны подхватили предателя и они все вместе перенеслись в Коноху.

Поднятая с постели бабуля сначала была очень недовольна, а спеленанные корнями деревьев Анбу, охранявшие её дом, ощутимо приуныли. Но как только Наруто и Мито-тян объяснили, что же на самом деле происходит и кто этот человек с окровавленными глазницами и странной половиной лица, Хокаге как будто взорвалась. Освобождённые Анбу побежали за Иноичи Яманакой и Ибики Морино, бабуля послала ястреба Какаши-сенсею с требованием срочно возвращаться с миссии несмотря ни на что.

Извращённый Учёный в деревне тоже отсутствовал, поэтому Наруто воспользовался техникой призыва. Фукасаку-сенсей, услышав о происходящем, произвёл обратный призыв крёстного.

И вот, пока шиноби Отдела Пыток и Допросов готовили оборудование, Наруто урвал пару часов для сна.

Дверь в комнату отдыха в который раз распахнулась. На пороге стоял Иноичи Яманака.

— Только что прибыл Какаши, а мы готовы уже давно. Ты точно уверен, что хочешь участвовать?

Наруто мгновенно вскочил с дивана, широко зевнул и начал протирать кулаками глаза. Наконец, он твёрдо посмотрел на собеседника.

— Да, Иноичи-сан, я просто обязан. Этот человек убил моих родителей. Он уничтожил множество людей, которых клялся защищать, убил массу своих товарищей по оружию, а также членов своего клана. Папа говорил, что Обито раньше не был таким. Я должен знать, что должно случиться, чтобы лояльный шиноби Конохи стал настоящим монстром. Я должен знать, мог бы я стать таким, мог бы пойти по его стопам, стал бы я чудовищем многократно страшнее, тем, кого так боялись все взрослые нашей деревни?

— Уверен, что нет, — сказал Яманака, положив руку Наруто на плечо. — Моя принцесса, пусть и выглядит легкомысленной, всё-таки Яманака и вполне разбирается в людях. Она не выбрала бы парня, который мог стать бы монстром.

— Э-хе-хе! — на лицо Наруто наползла лукавая улыбка. — Даже того, кто бродил с руками в карманах и только и делал, что мечтал убить собственного брата?

— Ладно-ладно, пойдём! — Иноичи Яманака улыбнулся в ответ.

* * *

Если какой-то день Наруто и назвал бы худшим в своей жизни, то теперь это не были дни его провалов на экзаменах в Академии, не была дата его рождения, и не день смерти Хаку. Теперь Узумаки с полной определённостью мог сказать — этот день случился сегодня, когда он погрузился в душу человека, бывшего когда-то Обито Учихой, шиноби Конохагакуре. В Обито было столько мерзости, что Данзо и Орочимару показались бы вполне неплохими людьми, свернувшими не туда, а Итачи Учиха — замечательным парнем и душой компании.

В знакомом зале заседаний Совета висела гробовая тишина. Наруто глядел на Какаши-сенсея, чей вид выдавал сломленного человека, и в его душе даже на долю секунды шевельнулось сочувствие. Но это чувство пропало, едва появившись. К учителю у Наруто и до того было не самое хорошее отношение, а осознание того, что он был непосредственно причастен к смерти папы и мамы как самого Наруто, так и родителей дорогих его людей, Ируки и Куренай, заставляло крепко стискивать зубы, чтобы не наделать глупостей. Какаши-сенсей чувствовал настроение, и его единственный глаз избегал встречи со взглядом джинчурики.

Бабуля сидела и быстро просматривала свиток с протоколом допроса, Эро-сенсей пребывал в глубокой задумчивости, Иноичи-сан откинулся на стуле и сидел с закрытыми глазами. Дедуля Хирузен задумчиво прикусывал чубук своей погашенной трубки, а двое других советников хранили молчание. Лицо Мито-тян была сама безмятежность.

— Мы многое узнали, — нарушил тишину Наруто. — и теперь нам предстоит решить что делать дальше. Что делать мне, я знаю, но мне нужна будет помощь. Времени у нас нет совершенно.

— Что ты имеешь в виду, Наруто-кун? — оторвалась от свитка бабуля.

— Две, вернее три вещи. Акацуки. Гражданская война в Киригакуре. Орочимару.

— Мы пока что ничего не можем с этим сделать, — подал голос Эро-сенсей.

— Нет, мы можем сделать всё! Из-за двух мразей, один из которых не мог смириться со своей смертью, а второй предал всё, что ему когда-то было дорого, всех людей, которые ему доверяли и любили, множество хороших людей мертво, они умирают каждый день, пока мы медлим!

— И что ты предлагаешь? — тихо спросила бабуля.

— Действовать! Мы не можем терять ни дня. Бабуля, мне нужны копии свитков допроса, мне нужен способ вывести человека из глубокого гендзюцу инициированного Шаринганом, мне нужен кто-то, кто пошёл бы со мной. Я, Наруто Узумаки, не могу оставаться здесь и считать, что ничего не произошло.

— Риск слишком велик! — впервые подал голос Какаши-сенсей. — Ты не готов к таким миссиям.

— Это не вам решать, сенсей! — зло бросил Наруто. — Эро-сенсей, мне нужен ключ от моей печати. Похоже именно я, именно мы с моим биджу, должны ликвидировать последствия всех ошибок, допущенных предшественниками.

— Ты не получишь ключ, Наруто, — мягко сказал Эро-сенсей. — Это слишком опасно.

— Более чем охотящиеся за мной девять шиноби S-класса? Более, чем ваш бывший ученик с глазами бога? Более, чем гуляющая на свободе Воля Мадары Учихи, готовящая воскрешение человека, единственным соперником которому был Первый Хокаге? Сенсей, я у вас ничего не прошу. Я, сын Минато Намиказе, требую вернуть своё наследство. То, что родители так опрометчиво доверили моему крёстному отцу, человеку, которого я впервые увидел на четырнадцатом году жизни.

— Ты знаешь? — хриплым голосом спросил Извращённый Учёный. Лицо его побелело и цветом сравнилось с волосами.

— Я очень многое знаю, как иногда мне кажется, слишком многое. Все близкие люди моего отца, кроме дедули Хирузена, подвели его. Иногда мне хочется вернуться во времени назад и снова стать невежественным идиотом, с простой и понятной мечтой стать Хокаге.

В кабинете повисла гнетущая тишина.

— Я ещё раз пойду на Мьёбоку и снова поговорю с Героторой. У нас был уговор, и теперь, когда я стал отшельником, он обязан отдать мне ключ. Если же этого не случится...

— Ты отшельник? — хором воскликнули Какаши и Джирайя, у остальных присутствующих округлились глаза, а на лице бабули и Мито-тян заиграли улыбки.

— Да, но это к делу не относится. Если Геротора вновь откажет, я попрошу тебя, Мито-тян, помочь мне взломать печать. Мы с отцом поговорили, он наконец-то согласился помочь воссоздать ключ.

— Всё для моего дорогого Наруто-куна, — что-то в ситуации Мито-тян изрядно веселило.

— Да, ещё! Сестрёнка, мне не хочется лезть в твою личную жизнь, но как думаешь, может пора?

— Конечно, мой хороший! — улыбнулась Мито-тян. — Я давно разработала шики для новых тэгов. Я всегда буду на твоей стороне, да и Хаши-кун, уверена, тебя поддержит. А с Тобирамой тебе придётся договариваться самому — он весьма упрямый засранец.

— Отлично! — оживился Наруто. — С сильнейшим Хокаге и его несравненной супругой мы живо вправим придурку Мизукаге мозги! Да и Нагато Узумаки пора бы и вернуться в клан.

— Наруто-кун, ты уверен, что этот Нагато — член нашего клана? — спросила Мито-тян. — Может получиться как с Гаарой и Таюей.

— Это совершенно неважно! — ответил Наруто.

— Что всё это значит? — требовательно спросила Кохару Утатане.

— Внутреннее дело клана Узумаки! — отрезал Наруто.

— Ну и немножечко Сенджу, — добавила с улыбкой Мито-тян.

— Наруто-кун, — подала голос бабуля Цунаде. — А ты ничего не забыл? Ты шиноби Конохи и будешь подчиняться приказам. И ты никуда не пойдёшь.

— Бабуля, — вздохнул Наруто. — Если ты думаешь, что будет лучше, если я подам рапорт на увольнение, я готов. Да, я не смогу стать Хокаге, но теперь есть вещи и поважнее.

— Тебя не выпустят из деревни! Ты — джинчурики девятихвостого! — бросил Хомура Митокадо, поправив очки.

Наруто достал из подсумка кунай и намотал на рукоять бумажную бирку. Глядя на напрягшиеся лица присутствующих, он небрежно метнул кунай в дальнюю стену зала.

«Папа, давай!» — мысленно сказал Наруто и в кратком мерцании дзюцу возник возле дверей.

— Знаете, я бы не был так уверен, что у вас получится.

* * *

— Здравствуй, предатель. Ты меня не видишь, но знаешь. Я — Наруто Узумаки, сын твоего учителя. Если, конечно, папа когда-либо пожелает назвать такую мразь своим учеником.

В комнате допросов помимо предателя, Наруто и Ибики Морино не было никого. Ибики-сан был тут исключительно для того, чтобы Наруто не наделал глупостей.

— Твой отец мёртв. Как и мертва моя напарница Рин Нохара. Как и мёртв Обито Учиха. Теперь это имя не значит ничего.

— Знаешь, если бы не было столько свершившихся смертей, столько людей не должно было погибнуть в дальнейшем, это было бы даже смешно. Если смотреть на команду отца и Седьмую Команду, количество параллелей не перестаёт поражать. Гений своего клана, последний в классе, куноичи, ставшая медиком. Последний в классе хотел стать Хокаге и любил напарницу. У них обоих погиб дорогой человек, чьё сердце пронзило дзюцу Какаши Хатаке. И оба после этого обрели силу. Но я использовал эту силу, чтобы сделать сильнее моих дорогих людей. Я обрёл друзей, семью, родных. Я перестал быть одиночкой, вокруг меня те, ради которых стоит умереть, не раздумывая ни мгновения.

— Всё это — ложь. Вся эта реальность бессмысленна. Этот мир пожирает сам себя, всюду войны, смерть и разрушение. Я был на пути к миру без войн и насилия, ты лишил меня мира, в котором Рин была бы жива!

— Да-да, я слышал. Гениальный план погрузить весь мир в иллюзию, убить всех людей, чтобы перед смертью те увидели последний сон.

— Этот мир стал бы реальностью!

— Реальностью была бы куча народу, застывшая в созерцании галлюцинации. У хороших людей были бы хорошие сны. У кровожадных ублюдков, типа тебя и Мадары, во снах люди точно так же гибли бы и страдали. Я пытаюсь понять тебя, пытаюсь увидеть, была ли в тебе раньше гниль, которую не заметил мой отец, или что-то изменило тебя до такой степени, что из хорошего человека родился подонок легендарного ранга.

— Погибла Рин, с её смертью погиб и я. И воплотив план, я бы вернул её, вернул всё назад.

— Дерьмо! Сраное вонючее дерьмо! То есть для того, чтобы вернуть свою любовь, нужно убить всё человечество? Убить учителя и его жену, убить свой клан? Уничтожить людей, желавших мира, извратив их мечту, превратив в желание причинения боли другим? Ты не просто мразь, ты ещё и невероятный идиот. Я знаю двух братьев, они никогда не считались умниками, но по сравнению с тобой, Фуджин и Райджин — настоящие гении.

— Я любил Рин! Я должен был её вернуть!

— Если бы ты хотел полюбоваться на иллюзию своей возлюбленной, ты мог бы придумать, как погрузить в Цукиёми самого себя. Ты мог бы покончить с собой и встретиться с ней в Чистом Мире. Ну а если бы ты не был таким тупым, то прислушался бы к словам Мадары. Он сказал, что ты должен будешь воскресить его, воспользовавшись Риннеганом Нагато.

— Это Риннеган Мадары.

— С тех пор, как Мадара забрал глаза у ребенка, это додзюцу — безраздельная собственность Нагато. Но не в этом дело. Человек, у которого в голове есть хоть немножко мозгов и который скорбит по умершей возлюбленной, услышав о возможности воскресить кого-либо, в первую очередь вернул бы к жизни её! Ты мог бы попросить Нагато, и до того, как он ступил на тот мерзкий путь, что вы с Мадарой ему приготовили, он бы вряд ли отказал.

Предатель сидел, потупив голову.

— Знаешь, очень легко идти по трупам, оправдывая творимые мерзости своей скорбью. Благодаря тебе у дедули погибла жена, мать его детей, женщина, которую он любил больше всего на свете. Он мог выплеснуть свою боль на клан Учиха, он мог бы обозлиться на мир, он мог бы стать таким чудовищем, что тебе, жалкой марионетке Мадары, и не снилось. Но он — Хирузен Сарутоби. Он — шиноби Конохагакуре. Он — Хокаге. В нём горит Воля Огня, сила его духа несокрушима. Он знает, кто он такой и никогда не откажется от себя, от своего имени, от того, что делает его самим собой. Ты же умрёшь бесславно, как предатель. Твоё тело будет сожжено обычным огненным дзюцу, предназначенным для уничтожения нукенинов.

— Мадара рано или поздно возродится, ты думаешь, что раз захватил меня, дело сделано?

— Ой, прости, забыл тебе сказать. Очень любезно было с твоей стороны показать, где этот подонок похоронен. Мы с Мито-тян смотались на Кладбище Гор. Знаешь, теперь Мадаре придётся хорошо постараться, чтобы вернуться с того света.

— Что ты наделал? Люди будут воевать, будут множить боль и страдания. Война не закончится никогда!

— Знаешь, тебе следовало бы меньше прогуливать историю. В Эпоху Воюющих Кланов кровь лилась рекой, множилась масса бессмысленных смертей, умирали дети. И стоило прийти человеку, в чьём сердце пылала решимость, кто захотел прекратить кровопролитие не с помощью хитромудрого плана, чья абсурдность очевидна даже трёхлетнему ребёнку, как всё прекратилось. Было три мировые войны, были стычки и смерти. Но масштаб несопоставим. Нужен человек, у кого хватит решимости продолжить дело Первого. Найти соратников и друзей и стать на страже мира. Если бы не ты, мразь, этим человеком стал бы Яхико. Теперь эта ноша лежит на мне. Теперь я должен исправить всё то, что ты, подонок, натворил. Знаешь, смерть человека, показавшего мне путь к истинной силе — твоя вина, пусть он погиб от дзюцу твоего напарника. Как и тысячи смертей других прекрасных людей. Ты, лицемерно утверждая, что стремишься к миру, только множил боль и страдания.

— Главное — конечный результат! Если бы мой план удался, все были бы снова живы!

— Нет, тупица! Путь, которым идёшь, имеет не меньшее значение. На отстойном фундаменте не построишь хорошее здание. На гнилом болоте не вырастишь цветущий сад. С помощью смертей и боли не достигнешь мира. И если бы ты не был идиотом, понял бы это и сам. Но ты, подстилка Мадары, такой же дурак, как и твой мёртвый хозяин. Вы приняли на веру слова непонятного мудака, написанные на древней табличке...

— Эта плита написана самим Рикудо Сеннином! И там написано, что есть только один способ спасти клан Учиха!

— Да хоть кем-то из богов! Нужно просто думать головой, а не слепо доверять древним пророчествам и невнятным таинственным текстам. Ты, подонок, просто прекрасно спас свой клан, истребив всех его членов, включая младенцев. Да, кстати, спасибо.

— За что?

— Теперь я знаю, что буду делать. Пусть я предам себя вечному проклятию, но верну к жизни тех, кто из-за тебя погиб. Я верну твой клан, я верну к жизни Рин. И она увидит, какими стали её напарники, те, кто когда-то были её семьёй. Я хочу посмотреть, как ты будешь рассказывать ей, что убил вашего учителя, его жену и тысячи невинных людей, чтобы увидеть гендзюцу с её участием, созданное твоим тупым мозгом.

— Пустые слова! Нечестивое Воскрешение — это запретное дзюцу, тебе это никто не позволит.

— Да? И кто сможет стать препятствием джинчурики, достигшему взаимопонимания со своим биджу, жабьему отшельнику, способному вызвать Гамабунту? Главе клана Узумаки, сыну Четвёртого Хокаге и приёмному внуку Третьего и Пятой? Кто может помешать человеку, который не забыл, что такое Воля Огня, когда он собирается сделать то, что считает верным? Перед смертью, предатель, ты сможешь повидаться с той, кого ты любил. Ещё с тобой захотят познакомиться Нагато Узумаки и Саске Учиха. Один захочет спросить про судьбу друзей, а второй — о членах своего клана.

Резко встав, Наруто вышел из допросной комнаты. И когда он смотрел, как Анбу уводят заключённого в его изукрашенную массой печатей камеру, к Наруто подошёл Ибики Морино.

— Отличная работа, Наруто-сан, — мягко сказал он. — Особенно удался блеф в финале.

— А кто сказал, что я блефовал?

* * *

— Наруто-кун, пожалуйста, отдохни! — мягко сказала Хината-тян. — Ты не прекращаешь уже двенадцать часов!

— Только если устала ты, Хината-тян! — ответил Наруто, сцепив зубы. — Я должен это сделать, у меня слишком мало времени и мне нужно хоть что-то, чтобы уравнять шансы.

Большой луг посреди Леса Смерти был заполнен ожесточённо тренирующимися тройками клонов, Хината-тян раз за разом использовала на Наруто дзюцу, а Мито-тян следила, чтобы не случилось ничего непоправимого. Даже во взгляде Таюи-тян промелькнуло что-то похожее на уважение, видимо помогло то, что по голове теневой дубинкой лупил не Наруто, а её же собственный клон.

— Я могу тебе поставить Шаринган Обито, — сказала Мито-тян. — Он позволит тебе выстоять против другого шиноби уровня джинчурики.

— Да, это так. Но если дела пойдут неважно, то против Риннегана поможет только другой Риннеган. И теперь мы знаем, почему он появился у нас с Саске.

— Да, получается ты — потомок Асуры, а Саске — потомок Индры. И вы с Мадарой пришли к одному и тому же результату, просто разными путями, — улыбнулась Мито-тян.

— После того как я стал отшельником, мой контроль улучшился, и я могу даже быть ирьёнином, но установка печатей касанием мне до сих пор недоступна. Стихия Вьюги мне даётся уже достаточно хорошо, пусть с Мокутоном и Магнетизмом всё ещё недостаточно для сражения.

— С Магнетизмом у нас гораздо лучше! — вмешался один из клонов.

— А с Мокутоном тебе поможет Хаши-кун. Насчёт фуин... Ты вроде нашел какую-то замену?

— Помнишь Суми, того бледного парня из Корня, Шин, его брат, был ещё смертельно болен?

— Смутно. Брат был хорош в кендзюцу и его вылечила Карин-тян?

— Точно! У Суми потрясающие чернильные техники, они просто созданы для фуиндзюцу! Я попросил показать мне, как он это делает. Чернильные звери — это круто, но я не умею рисовать! Но он помог мне в другом. Смотри!

Наруто создал в руках пустой свиток, развернул его на земле. Затем из появившейся в его руке чернильницы вылетела большая капля, растеклась в воздухе и влепилась в поверхность свитка, оставляя за собой безупречную транспортную печать.

— Очень впечатляет! — сказала Хината-тян.

— Ещё как! — согласилась сестрёнка Мито. — У меня для вас тоже есть сюрприз. Ты, Хината-тян, уже достаточно сильна, чтобы получить печать Орочимару, а значит Наруто-кун поможет тебе стать отшельником. Ну а ты, Наруто, сможешь собирать природную энергию печатью. Но нужен ключ.

— Спасибо, Мито-тян! — искренне обрадовался Наруто. — Правда эту проблему я пока что решил — мои клоны могут создавать и передавать сен-чакру прямо изнутри печати.

— Так не интересно! — надула губы Мито-тян.

— Прости, сестрёнка! Но твои печати супер-круты и я от них не откажусь! — ответил Наруто и повернул голову к синеволосой куноичи. — Ну что, Хината-тян, ты отдохнула?

— Да, Наруто-кун. Продолжим, — улыбнулась девушка. — Техника обращения времени!

Наруто в который раз увидел перед собой зелёные концентрические круги и в который раз очутился в окутанной мощным барьерным дзюцу палате госпиталя. Вот он-клон получает Шаринган Саске. Вот они-клоны чувствуют как взгляд обретает невероятную чёткость и палата расцветает невиданными цветами потоков чакры. Вот они-клоны развеиваются, он-Наруто чувствует жжение в глазах и видит, как ощущение времени изменяется, даже по сравнению с Шаринганом. Вот он замечает удивлённый взгляд Мито-тян и пытается опять, в который раз, ухватиться за эфемерные ощущения в глазах. Вот Наруто снова выскальзывает из гендзюцу и по свежим следам пытается чакрой воспроизвести то смутное чувство. Вот это ощущение, ставшее таким знакомым от бесчисленных повторений, вновь ускользает. И вновь Наруто смотрит в ясные прозрачные глаза Хинаты-тян. Но на этот раз в её взгляде что-то мелькнуло.

— На мгновение твои глаза изменились, Наруто-кун, — ошарашила его Хината-тян.

— Отлично! Я, кажется понял, что нужно делать! — обрадовался Наруто. — И теперь с Риннеганом я смогу...

— У тебя был не Риннеган! — перебила его сестрёнка Мито. — Это был Шаринган с тремя томоэ.

Наруто застыл и задумчиво начал чесать затылок. Наконец, его взгляд прояснился и он улыбнулся Мито-тян широкой искренней улыбкой.

— Сестрёнка, что ты там говорила о глазе придурка Обито?

— На этот раз поставишь себе, или снова надругаешься над своими копиями? — ехидно спросила Мито-тян.

— Нам нужно больше клонов! Гораздо больше! В масштабах биджу больше, если рыжий не возражает.

— Знаешь, Наруто-кун, я кажется сформулировала ещё одно Правило Узумаки. Невозможного не бывает...

— ... бывает мало теневых клонов!