Когда дерется львица (гет)

Как Гермиона и предсказывала, ей не удалось посетить собрание Ордена в тот вечер. За последние три месяца Волдеморт вызывал все чаще: раньше это были нерегулярные встречи, в основном для того, чтобы мучить и пытать новую грязнокровку, сейчас же приходилось посещать почти все собрания внутреннего круга.

Она отсутствовала три-четыре раза в неделю, ее переполнял адреналин и усталость, но встречи переносились легче. Конечно, ее наказывали — другого Гермиона и не ждала, когда чувствовала жжение на руке, — но наказания были не страшнее, чем испытывал каждый член внутреннего круга.

Большую опасность представлял не Волдеморт, а другие Пожиратели смерти. Они завидовали и были настроены враждебно. Время от времени устраивали засады до или после собраний, пытаясь указать Гермионе на ее место. Но она уже набрала достаточную силу, чтобы иметь сторонников: два-три новых Пожирателя, готовых ступать по головам, чтобы приблизиться к Волдеморту. Девушка с легкостью ими манипулировала, и те докладывали Темному Лорду, когда его любимицу-грязнокровку притесняли. Излишне говорить, что он этому не радовался, впрочем, как и Пожиратели, которым приходилось испытывать на себе гнев хозяина.

Даже Люциус Малфой стал осторожнее. Конечно, он призывал Гермиону, и она следовала его зову. Все-таки, он правая рука Волдеморта, и девушка даже не мечтала ему перечить, пока ее судьба зависела от его доброй воли. Но Темный Лорд, кажется, установил определенные границы, и даже Люциус не смел их переходить.

Он мог ее избивать или как-то по-другому причинять боль, но это не ставило жизнь под угрозу. Странно, но на собраниях больше пугало не то, что делали с Гермионой, а что ей самой приходилось делать. Впервые в жизни показалось возможным, что человек может так жить, проводить дни, забывая о ночных поступках, и плести паутину иллюзий вокруг этих кошмаров, пока, наконец, не поверит в справедливость и величие своего дела.

Но все же Гермиона каждой клеточкой тела желала, чтобы всему настал конец, и каждую минуту она тратила на то, чтобы приблизить день победы.

Когда девушка вернулась, Северус еще бодрствовал. Он поднял голову и поприветствовал ее теплой улыбкой, радуясь, что она жива. Затем он вернулся к чтению книги, прекрасно зная, что Гермионе нужно сначала принять душ и переодеться.

Вернувшись в библиотеку, она обнаружила чайник со свежезаваренным чаем и горку все еще теплых кексов на тарелке. Очевидно, Джейн тоже не ложилась спать и решила приготовить что-нибудь перекусить.

— Как себя чувствуешь? — спросил Северус, и Гермиона подошла к нему, ухмыляясь.

— Просто ужасно. Такая слабость в теле. Должно быть что-то подхватила. Завтра в первую очередь наведаюсь в больничное крыло.

Она провела рукой по затылку Северуса, наслаждаясь его шелковистыми волосами. Наклонившись, она медленно и нежно поцеловала его в губы.

— Не делай так, — серьезно сказал Снейп, прервав поцелуй. — Я могу и заразиться. А кто тогда будет готовить тебе куриный бульон?

— Искренне надеюсь, что мне не придется есть ничего подобного.

— Возможно, не куриный бульон, — коварно протянул Северус, — а, скорее, большое количество зелий. А кто же их будет готовить, если не опытный зельевар?

Гермиона удивленно раскрыла рот.

— Я-то думала, это сделает новый профессор зельеварения, — заканючила Гермиона. — Она такая добрая. Не сомневаюсь, ее зелья будут со вкусом клубники.

— Она опозорит нашу профессию, — проворчал Снейп. — Вкусные зелья, подумать только! Припоминаю, что в клятве зельеваров мы обещаем соответствовать стандартам мерзости — и в зельях, и в характере.

Гермиона вздохнула:

— Без зельеваров мир был бы добрее.

Северус картинно прижал руки к сердцу.

— Вы меня ранили, моя леди! — надрывно воскликнул он.

Девушка наклонилась и нежно поцеловала его в лоб.

— Для меня ты всегда был и будешь главой шпионов, — прошептала она. Ее дыхание щекотало кожу, и Снейп прикрыл глаза от удовольствия.

— Думаю, ты нравишься мне заболевшей, — прошептал он в ответ. — Ты становишься покладистей.

— Немного, — согласилась она и коснулась его лба своим, наслаждаясь редким мгновением покоя, которое тут же закончилось: один из гобеленов засиял золотым светом, и раздался стук.

Северус нежно провел рукой по щеке Гермионы, встал и подошел к ряду гобеленов. Судя по тому, как неохотно он двигался, ему тоже не хотелось нарушать эту минуту спокойствия. Девушка вздохнула и, устроившись на диване, налила чая.

Через некоторое время через золотое сияние прошел директор.

— Северус, у меня появилась нужная информация, — начал Дамблдор, но замолчал, заметив у камина Гермиону. — Добрый вечер, мисс Грейнджер, — он приветственно кивнул и улыбнулся. — Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете? Вас не хватало на собрании.

— Все хорошо, спасибо, профессор. Завтра я подхвачу опасный вирус, согласно расписанию Ремуса.

— Ах да, нюхачи, — снова улыбнулся директор. — Ремус мне уже рассказал. Полагаю, у вас уже готово подходящее заболевание?

Гермиона кивнула.

— На зельеварении мы готовили зелье, в состав которого входят вороньи перья, так что, воронья оспа подойдет, — ответила она. Воронья оспа — неприятное, но не опасное заболевание. Это волшебная болезнь, вызванная аллергией на стихийную магию, которая содержится в вороньих перьях. У заболевшего по всему телу прорастают пучки черных перьев, появляется температура и сильная головная боль. Голос становится хриплым и похожим на карканье. Симптомы исчезают через три-пять дней, и даже мадам Помфри не выгонит старосту на уроки, когда лицо покроют перья.

— Гениально, дорогая, — улыбнулся директор.

— Спасибо, профессор, — ответила Гермиона и обменялась взглядами с Северусом. — Мне выйти?

Она спросила исключительно из вежливости, Снейп все равно все расскажет, и директор об этом знал. Но Дамблдор по-прежнему являлся главой Ордена, а Северус — главой шпионов, и они заслуживали уважения.

— Нет, дорогая, в этом нет необходимости. Я просто хотел передать эти бумаги и задать один вопрос, который в гораздо большей степени касается вас, чем Северуса.

У Гермионы сердце упало: она уже знала, о чем пойдет речь.

— Не хотите присесть? Может, чашку чая? — спросила девушка, вспомнив о манерах.

— В другой раз, — весело отказался директор. — Мне еще предстоит разговор по каминной сети, я не могу его отложить.

Северус не стал скрывать неприязни.

— Полагаю, вопрос по поводу Уизли? — спросил он.

Дамблдор кивнул.

— Значит, он и правда говорил с вами. Он и мне сказал, — заявил директор. Гермиона обменялась взглядами с Северусом. Конечно же, Альбус прекрасно знал, с кем говорил Рон, прежде чем обратиться к нему. Не в его характере оставаться в неведении. Вдобавок, Рон — открытая книга, эдакий эквивалент громовещателя. Нужно постараться, чтобы не слышать его мысли.

— Вчера вечером он пришел ко мне и попросился в Орден. Предполагая, что вы и Гарри не против, я не видел никаких препятствий для вступления. Единственный оставшийся вопрос: насколько подробно нужно ввести мистера Уизли в дело.

Гермиона медленно кивнула, но не сделала попытки ответить. Она бы с удовольствием ограничилась тренировками или одним собранием Ордена в неделю.

— Мисс Грейнджер? — осторожно спросил директор. Он подозревал внутреннюю борьбу, но не был в силах узнать ход ее мыслей. Если Рон — громовещатель, то Гермиона — закрытый на замок сундук, о содержимом которого невозможно догадаться.

Она почувствовала на себе взгляд Северуса, и это ее подбодрило.

— Я считаю, что решать Ордену, директор, — наконец ответила она. — Мои с Роном отношения сейчас... сложны, но они никак не связаны с нашей работой. Он должен быть представлен Ордену, как и остальные.

Гермиона подняла взгляд и увидела, как Северус кивнул, принимая ее решение.

— Рад, что вы так сказали, моя дорогая, — облегченно ответил директор. — Безусловно, я бы принял во внимание ваше желание, но мистер Уизли станет ценным дополнением в наших рядах. Возможно, когда-нибудь вы сможете...

Гермиона окинула директора таким взглядом, что он тут же замолчал. Она установила границу. Ее взгляд говорил: «Не лезьте», а Дамблдор не просто так считался самым мудрым волшебником. Он узнавал опасность, когда видел ее. Он вдруг вспомнил слова Минервы, сказанные много месяцев назад: «Хотела бы я знать, сможете ли вы составить ей конкуренцию через несколько лет».

— Полагаю, это все, — слабо произнес Альбус. — Пожалуй, я пойду, иначе опоздаю к разговору.

Он кивнул Гермионе, затем повернулся к Снейпу и передал бумаги, которые все еще держал в руке.

— Спокойной ночи, Северус, — сказал он и получил в ответ немного издевательскую улыбку.

— Приятных снов, Альбус, — пожелал зельевар. В его взгляде читалось не только веселье, но и предупреждение: «Перейдешь ее границу, будешь иметь дело и со мной».

Вернувшись в кабинет через волшебный гобелен, директор сел за стол и горячо пожелал, чтобы ему никогда в жизни не пришлось пересечь границу, установленную мисс Грейнджер или Северусом Снейпом.

Враги этих людей поистине заслуживали жалости.

* * *

Пока Драко шел по холодным пустым коридорам подземелья, прислушиваясь к каждому звуку и постоянно оглядываясь, он вдруг задумался, что безумие в крови его семейства окончательно возобладало.

Сейчас он должен находиться в гостиной Слизерина, притворяясь послушным слизеринцем, особенно после новостей, которые он сообщил Дамблдору сегодня вечером.

Не самая умная затея — красться ночью из общей гостиной в спортзал самого ненавистного («№3» в личном списке Волдеморта) предателя. Но Драко ничего не мог поделать.

Он не мог уснуть, расслабиться и, тем более, притворяться; только не после письма, полученного несколько часов назад, которое сейчас благополучно лежало на столе директора. Письмо, которое определит его будущее.

Драко еще раз оглянулся: коридор пуст. Он применил несколько обнаруживающих заклинаний и, довольный результатом, прижал руку к старой деревянной двери.

Малфой расслабился, только когда переступил порог, закрыл дверь и вновь ее запечатал. Он со стуком прислонился головой к двери, закрыл глаза и тяжело выдохнул.

В каком же трудном положении он оказался! И понятия не имел, что делать. Он всерьез раздумывал позвать Гермиону или провести ночь в штаб-квартире Ордена, но от одной мысли, что придется кому-то все объяснять, да и вообще с кем-то встретиться, стало дурно.

Сейчас ему нужно как раз такое место как спортзал, где никто не появится и где он будет в безопасности от любопытствующих взглядов. Он снимет маску, а позже наденет вновь: тогда он снова станет сильным и вынесет все, что готовит следующий день.

Он начал подъем, мысленно проклиная создателя винтовой лестницы, но решил не применять магию, чтобы облегчить путь. Злость заставляла двигаться вперед и, когда Драко наконец поднялся к двери в спортзал, он тяжело дышал и отпускал ругательства.

Небрежно сняв обувь, он распахнул дверь и тут же замер.

Зал не пустовал.

На татами сидел молодой и вполне знакомый темноволосый волшебник, нацеливший волшебную палочку в грудь Драко.

Маска тут же скользнула на положенное место.

— Поттер. А ты разве не должен быть в своей уютной гриффиндорской спальне? — довольно холодно спросил он.

Любой бы ощетинился от подобного тона или ответил не менее резко, тем самым заставив Драко перейти от легкой враждебности в полную боевую готовность.

Но Гарри Поттер как всегда совершил то, что меньше всего ожидаешь.

— Ага, должен, — не моргнув глазом, ответил гриффиндорец. — Но я волнуюсь, что будет завтра.

Драко застали врасплох. Он ожидал услышать раздражение, но никак не доверительный ответ.

— Завтра? — переспросил он.

Гарри кивнул, все еще не обращая внимания на дурное расположение Драко.

— Завтра. Когда Рон и остальные будут представлены внутреннему кругу.

Малфой совершенно об этом забыл.

— Ах, это, — слабо произнес он и, отбросив всякое достоинство, тяжело опустился на татами.

— Драко? — перед ним появилось взволнованное лицо Гарри. Но даже нелепый вид гриффиндорского Избранного, ползущего на карачках, не мог развеселить Малфоя. — Что случилось?

— Ничего. Все в порядке, — машинально отмахнулся он. — Говоришь, не можешь уснуть из-за волнения?

Даже в тусклом свете факелов он заметил, как щеки Гарри вспыхнули.

«Надо как можно скорее научить его контролировать кровообращение», — рассеянно отметил Драко.

— Знаю, это глупо, — тихо начал Поттер. — Но сначала мне приснился кошмар, в котором Рон обвинял Гермиону и Снейпа, что они спят вместе, а затем рассказывал содержимое омута памяти. Еще мне снилось, что Снейп убивает Рона, потом — что Гермиона убивает Рона. Потом они оба прячут труп. Больше я не смог уснуть.

— Беспокойная ночка, — сухо заметил Драко.

Гарри устало кивнул.

— Ты и представить не можешь насколько, — согласился он.

— Так что для тебя страшнее: что Уизли навредит Гермионе или что Гермиона убьет Уизли?

Гарри вздохнул:

— Не только это. Всю неделю я думал о реакции Ордена, если члены узнают об ее отношениях со Снейпом. Они — единственная нетронутая часть ее жизни. И я ужасно боюсь, что кто-то отнимет у нее и это.

— Мне бы тоже этого не хотелось, — согласился Драко. — Помнишь, какой она была в октябре и ноябре? Готова была оторвать голову, чуть косо посмотришь. Каждый день я боялся услышать новость об ее смерти. Но сейчас, несмотря на все, через что ей приходится проходить, она выглядит довольной. И Северус тоже.

— Кажется, они счастливы вместе, — прошептал Гарри. — Но никак не пойму, как они могут быть счастливы посреди этого хаоса? Как они справляются с этим безумием и постоянной скрытностью? — он горько рассмеялся. — Черт, я даже не пойму, как она может жить со Снейпом. Я знаю, они любят друг друга, но в это трудно поверить.

Драко улыбнулся:

— Его ум служил мне библиотекой, доставлявшей много радости. [1]

Похоже, он кого-то цитировал.

— Что? — переспросил Гарри.

— Так она ответила несколько недель назад, когда я задал тот же вопрос. Полагаю, фраза из какой-то маггловской книги.

Гарри фыркнул:

— Учитывая сравнение, могу предположить, что она сама ее выдумала.

Воцарилось молчание, которое возникает только у хороших друзей, и Драко вдруг удивился, как легко теперь общаться с Гарри, как естественно обмениваться мыслями, а ведь четыре месяца назад они не вытерпели бы друг друга дольше пяти минут.

— А ты почему не спишь? — наконец спросил Гарри. — Неудачный день со слизеринцами?

Драко знал, что ему преподносят готовое объяснение, достаточно кивнуть и что-то уклончиво проворчать. Но, когда он открыл рот, чтобы согласиться, то, к своему удивлению, понял, что хочет рассказать правду, поделиться, в какой кошмар превратилась жизнь в этот самый вечер.

Вместо того, чтобы рассказать забавную историю о глупости Крэбба и Гойла, он глубоко вздохнул и посмотрел на Гарри, в его взгляде выражалось гораздо больше истинных чувств, чем он привык.

— Гермиона меня испортила. Я сижу с гриффиндорцем посреди ночи и собираюсь рассказать о своих проблемах, вместо того, чтобы строить козни против тебя.

— Дурень, — добродушно заметил Гарри, и Драко хмыкнул. К удивлению, чувство тяжести исчезло. Он по-прежнему боялся будущего, но страх больше не был всепоглощающим.

— Сегодня я получил письмо от отца, — начал он и потер виски. — Он решил, что наконец пришло время.

— Время для чего?

Напряженность в голосе подсказала, что Гарри прекрасно знает ответ.

— Для моего участия. Чтобы я послужил нашему общему делу. Он медлил со вступлением, боялся, что меня раскроют. Но, как только я закончу учебу и вернусь домой, меня отведут в логово к Волдеморту, поставят метку и начнут тренировать, как пса.

Он чувствовал горечь в собственном голосе и видел, что это чувство отражается на лице Гарри как в зеркале.

— Черт, — вот и весь ответ. — Можно это как-то обойти?

Драко покачал головой.

— Он ждал этого момента с самого моего рождения, — голос опустился почти до шепота. — Он не позволит мне сорваться с крючка. А, значит, у меня только два пути.

Он набрал в грудь воздуха. Драко ни с кем об этом не говорил, и сейчас, сказав вслух, он признает, что все происходит по-настоящему.

— Я приму Черную метку и попытаюсь выжить до Хэллоуина или разорву связи с семьей и признаю верность Дамблдору, — он сглотнул. — Знаю, звучит безумно, но быть наследником Малфоев являлось самой важной частью моей жизни. Если я откажусь идти по стопам отца, меня лишат наследства. Я стану никем.

Ему хотелось плакать и ругаться от несправедливости. Потом он вспомнил, кто сидит напротив — мальчик, потерявший родителей, которых даже не помнит, и все из-за пророчества, по вине которого ему приходится бороться с самым злым волшебником в мире. Драко стало стыдно.

— Прости, — прошептал он. От обычной гордыни и высокомерия не осталось и следа. — Знаю, звучит жалко. Но прервать отношения — это все, что я могу сделать, и даже от одной мысли об этом мне становится больно.

Ответа не последовало, и, когда Драко испытующе взглянул на Гарри, тот глубоко погрузился в раздумья.

— Может, и нет, — наконец произнес гриффиндорец.

— Что?

— Может, и не придется разрывать связи с семьей, по крайней мере, до Хэллоуина, — ответил Гарри, видимо, все еще раздумывая над возникающим в голове планом.

— Что за глупость? — резко ответил Малфой, не желая поддаваться надежде. — И отец, и Волдеморт хотят видеть меня в рядах Пожирателей, они не примут отрицательный ответ!

— Не примут, — согласился Гарри, и его глаза вдруг возбужденно заблестели. — А вот если предоставить им лучший выбор, где ты будешь полезнее... Гораздо полезнее, чем еще один Пожиратель!

— Например? — с сомнение спросил Драко.

— Например... ассистент профессора, который останется в Хогвартсе, когда все мы выпустимся! — предложил Гарри. — Это оправдает твое нахождение здесь, и ты можешь сказать, что, как бывший слизеринец, будешь находиться под тщательным наблюдением. Нельзя рисковать и ставить метку. Когда Гермиона окончит школу, им понадобится новый шпион в стенах замка. Они могут даже обрадоваться, если ты предложишь такую мысль.

— Но кто поверит, что профессор согласился взять меня ассистентом? Всем известна преданность моего отца, а за последние годы стало ясно, как сильно они преданы Дамблдору...

— Но не новый профессор по зельеварению, — возразил Гарри. — Она нейтральна, не знает, что тебя готовят в Пожиратели. Ты отлично справляешься на уроках, и если Дамблдор с ней поговорит...

— Поттер, — Драко решительно прервал ход мыслей друга. — Уверен, я об этом пожалею, но не могу не признать: идея просто блестящая. Может, и получится.

Наконец вернулась надежда, и, обхватив колени, Драко шепотом повторил:

— Может, получится.

* * *

— А Гермиона разве не должна быть здесь? — спросил Рон. Он явно переживал, что бывшая подруга до сих пор его избегает.

Была суббота, и Рон, Фред, Джордж, целительница Гестия Джоунс, профессор Флитвик и профессор Вектор только что вступили в Орден. Возникло некоторое напряжение, когда Драко вошел в комнату, заставив близнецов мгновенно вытащить палочки, а Флитвика неподобающе пискнуть, но, в остальном, все прошло гладко, и напротив Гарри сейчас сидел целый ряд рыжеволосых Уизли.

Это была первая фраза, произнесенная Роном, не считая благодарностей за вступление. И, как и всегда, она оказалась ужасно не вовремя.

Вместо ответа Снейп кинул в его сторону уничтожающий взгляд, и Уизли как будто сжался. Рон повернулся в другую сторону и встретил не менее неприязненный взгляд Драко Малфоя, отчего совсем опустил голову.

Наконец ответил директор:

— Да, обычно она присутствует на собрании. Но сегодня ее вызвали.

— Вызвали? — спросил Фред. Или Джордж, Гарри так и не научился их различать. — Кто вызвал?

— Куда? — спросил второй близнец и, даже не глянув друг на друга, хором произнесли:

— И зачем?

На этот раз Снейп окинул взглядом всех отпрысков Уизли, включая Билла, который поднял руки, как бы говоря: «Я тут не при чем».

— Прошло всего пять минут, — холодно начал Снейп; в каждом слове сквозило презрение, — а вы уже доказали свою несостоятельность. Можете хотя бы притвориться, что уже прошли стадию подростковых шуток и в состоянии использовать мозги по назначению?

— Но мы их используем, — возмутился один.

— Таково наше...

— Предназначение...

— Веселить и...

— Развлекать...

— Наших друзей.

— Так что с Гермионой?

Вот что Гарри больше всего любил в близнецах: они могли дурачиться, менять тему, действовать всем на нервы, но никогда не забудут, о чем говорили изначально. Хотя в этот раз он бы предпочел, чтобы Снейпу удалось их отвлечь.

На вопрос ответил Дамблдор. Он, возможно, знал, что профессор наверняка ответит не в самой любезной манере. За последние недели Гарри заметил: если Гермиона не в замке, Снейп немного на взводе. Это не бросается в глаза, но, как только Гарри связал два этих события воедино, все стало ясно.

Когда Гермионы нет, реакция Снейпа немного быстрее, ответы — резче, а настроение — мрачнее. Безусловно, за последние месяцы профессор проявил больше доброты, чем за все время, что он его знал, но, видимо, большую часть он приберегал для Гермионы, а без нее все приятные черты снова исчезали.

— Вы знаете, что у нас только две официальные должности, а именно главы Ордена, которую занимаю я, и главы шпионской сети, которую занимает Северус Снейп, — Дамблдор начал краткое введение в структуру внутреннего круга. — В данный момент мы рассматриваем возможность создания третей должности — координатора между внутренним и внешним кругом. Но в остальном члены имеют равный доступ к информации и должны проявлять гибкость с учетом задач Ордена. Однако существуют некоторые области, на которых тот или иной член Ордена сосредоточен в большей степени. Ваш отец, — он указал на Артура Уизли, — наши глаза и уши в Министерстве, а Тонкс — среди авроров. Драко держит нас в курсе планов более... консервативных чистокровных волшебников.

Артур Уизли хмыкнул, а Драко приподнял бровь от такого описания.

— Ремус Люпин — наша связь с оборотнями; Хагриду, который состоит во внешнем круге, удается общаться с гигантами. А мисс Грейнджер, — Дамблдор на мгновение задумался, как преподнести эту новость. Но, решив, что он все-таки имеет дело с гриффиндорцами, все выложил открыто:

— Мисс Грейнджер — шпион во внутреннем круге Пожирателей смерти.

Справа от Гарри послышался писк. Он повернулся и заметил, как профессор Флитвик чуть не рухнул со стула, но МакГонагалл вовремя пришла на помощь.

— Мисс Грейнджер? — Флитвик не верил ушам. — Шпион?

Слева от Гарри Снейп закатил глаза.

— Да, шпион во внутреннем круге, более шести месяцев. Да, у нас есть доказательства, нет, мы ее не остановим, и она определенно компетентна. Полагаю, я ответил на все вопросы.

Он не стал дожидаться подтверждения и продолжил тоном, не терпящим возражения:

— Данная тема больше не обсуждается. У нас есть гораздо более важные дела.

Это заставило замолчать профессора Флитвика и Вектор, которая уже открыла было рот, чтобы выразить недоверие, тут же его закрыла.

Близнецы, однако, не славились ни чуткостью, ни послушанием. Пока Снейп смотрел на них с растущим желанием истязать, пытать и убивать, которое явно читалась у него во взгляде, Уизли глядели на Дамблдора, как будто он представил им новую и неожиданную игрушку.

— Гермиона... — начал один.

— Шпион...

— Среди Пожирателей? — спросили хором, и Альбус кивнул. Он явно ожидал потрясение, памятуя реакцию Рона.

Но он определенно не знал близнецов так же хорошо, как и Гарри, который широко ухмыльнулся, заметив выражение их лиц. Если он не ошибался, Гермиону наверняка засыплют кучей вопросов, но не о том, как это произошло и почему.

Скорее вопросы будут более практичные. Например, какое маскирующее заклинание лучше, как Волдеморт защищает свое логово от подслушивающих чар, какие приспособления использует Гермиона. Они наверняка сделают гору новых изобретений и заставят их испробовать.

Но, очевидно, Дамблдор не очень хорошо знал запутанный и немного пугающий ход мыслей близнецов, поэтому их широкая и совершенно счастливая улыбка застала директора врасплох.

— Круто! — весело объявили Уизли, и больше эта тема не поднималась.

* * *

Но Гермиона не в последний раз за вечер заняла умы Ордена.

Собрание почти подошло к концу. Оно прошло плодотворно, перемежаясь едкими замечаниями Снейпа в сторону Рона, пока гриффиндорец не начал опускать голову всякий раз, как взгляд Северуса направлялся в его сторону. Вдруг один из гобеленов засветился, и в комнату ввалилась Гермиона.

— Северус! — воскликнула она, и в мгновение ока профессор оказался рядом. Он поддержал девушку и приподнял ее подбородок.

Гарри знал, как сильно Гермиона нуждалась в поддержке Снейпа после собраний Пожирателей, но он по-прежнему считал эти действия довольно странными. Хотя Снейп помогал ей держаться на ногах и смотрел в глаза, в его прикосновениях не было нежности, а лицо выглядело таким же бесстрастным, как и у Гермионы.

Они как будто застыли. Гарри сильно сомневался, что подобное может утешить даже подругу.

Внезапно чары словно спали, и глава шпионов мгновенно приступил к действиям.

— Конспиративный дом №4 подвергнется нападению через несколько минут, — рявкнул он, пока Гермиона опускалась в кресло. Она устало прикрыла глаза и откинула голову на спинку. Прежде чем Орден что-то понял, Северус уже стоял у камина и устанавливал связь с конспиративным домом.

В другое время Гарри улыбнулся бы этому зрелищу: Снейп стоял на коленях, головой в огне, его крики эхом отдавались в штаб-квартире. Только сейчас Гарри был сбит с толку. Даже близнецы Уизли с удивлением переводили взгляд с профессора на Гермиону и обратно.

— Наземникус! — слышались крики Северуса. — Я знаю, ты там! Шевели задницей, иначе лишишься своей жалкой жизни!

Снейп говорил довольно грубо — только такой тон действовал на мелкого жулика. Он отдавал резкие команды: следовало собрать только самое необходимое и использовать аварийный портключ, который переместит на площадь Гриммо.

В это время Гермиона спокойно сидела в кресле, будто ничего и не происходило. Большинство членов Ордена вскочили с мест при ее появлении и новостях от Северуса и теперь беспокойно ходили по комнате взад-вперед, внимательно наблюдая за зачарованной картой на потолке, как будто так могли разгадать, что сейчас происходит.

— Убирайся оттуда сейчас же! Оставь все, что выглядит слишком новым или подозрительным. Пожиратели нагрянут через несколько минут!

Так как каминная связь штаб-квартиры была односторонней, Наземникус не мог просто пройти к ним. Но дом на площади Гриммо — ныне конспиративный дом №1 — все еще находился под мощной защитой и имел двустороннюю каминную сеть. Согласно процедуре безопасности, установленной Снейпом, как только он стал главой шпионской сети, Наземникус переместится туда и затаится, пока не устранят следящие заклинания или любую другую опасность.

— Плевать мне на твое краденое добро! Используй «Абдитум» и уходи оттуда, иначе заслужишь каждый уготованный «Круциатус». Живо!

Миссис Уизли даже подпрыгнула на месте: так громко прозвучало последнее слово. Но крик, по-видимому, возымел действие: через мгновение Северус вылез из огня, взял еще одну горсть пороха и снова сунул голову в огонь.

Пока Снейп ругался на Флетчера, проверял остальные конспиративные дома, предупреждая жильцов затаиться, а потом снова проверил дом №4, чтобы убедиться в уходе Наземникуса, Гарри вспомнил о заклинании «Абдитум» — еще одном гениальном изобретении Северуса и Гермионы.

Заклинание превращало дом в пустое, пыльное, совершенно заброшенное место. Когда нагрянут Пожиратели, они обнаружат старое, обветшалое здание, в котором никого не было уже несколько лет.

Поначалу Гарри почувствовал раздражение, когда обнаружил, сколько Снейп поменял и улучшил в должности главы шпионской сети. Ему казалось вполне естественным, что существуют правила, регулирующие безопасность и поведение в экстренных случаях. Не нужно быть гением, чтобы понять: самое важное в их работе — секретность. Но, как и большинство волшебников, Дамблдор не отличался осмотрительностью, несмотря на способность удивлять своим всеведением.

Видимо, чтобы Орден превратился в профессиональную организацию, нужен шпион, который научит скрытности и хитрости, человек, который машинально заметает следы и проверяет все двери и окна, как только входит в комнату.

Гарри был рад, что этой работой занимается Снейп. И Гермиона, разумеется.

С тех пор, как Гермиона появилась в штаб-квартире, не прошло и пяти минут, а конспиративный дом №4 был заброшен, каминная сеть отсоединена, а жилец находился в безопасности. Снейп действовал так быстро, что только под конец члены Ордена все поняли.

Когда все завершилось, Северус расслабился и подошел к Гермионе.

— Чашку чая? — спросил он.

Девушка кивнула, не открывая глаз.

— Он ушел?

— Да. Хотя и жаловался, что придется оставить вещи. Дом выглядит заброшенным. Поделишься подробностями или оставим на потом?

— Лучше сейчас. Вдруг я упустила что-то важное.

Гермиона открыла глаза и посмотрела на Снейпа. Снова наступила тишина, как будто оба покинули свои тела и теперь общались на недоступном для других уровне.

Так же резко, как и прежде, связь разорвалась, и Снейп подошел к каминной полке, чтобы налить чая. Он добавил две ложки сахара и протянул чашку Гермионе.

— Я сто раз его просил не использовать сов, — зло заметил Северус.

— Не сомневаюсь, — спокойно произнесла девушка, с удовольствием глотнув горячий напиток. — Но такова человеческая природа.

— Кто-нибудь объяснит, что здесь только что произошло? — спросил Билл Уизли, еле скрывая раздражение.

Никто не смел проронить и слова, даже Дамблдор был смущен, но, когда тишину наконец-то нарушили, послышалось несколько голосов, поддерживающих вопрос Билла.

— Гермиона сообщила информацию, а я на нее отреагировал, — ответил Снейп, явно не желая вдаваться в подробности.

— Я не заметил никакого доклада, — возразил Ремус, и Гермиона и Северус обменялись странными взглядами.

— Лучше, если они узнают, — сказала девушка, будто продолжая спор. — Они не примут другого объяснения.

— Уверена? — спросил Снейп, внимательно изучая ее лицо.

Гермиона устало кивнула.

— Расскажи им, пожалуйста. Мне нужно еще немного тишины и чая.

— Мерлин раздери, о чем вы говорите? — очевидно, терпение Тонкс лопнуло. — Вы развили телепатические способности или что?

Снейп сдержанно улыбнулся, а Гермиона отвернулась, не обращая внимания на Орден, как будто была в комнате совершенно одна.

— Метко подмечено, дорогая Тонкс, — ответил он.

Не будь Гарри сбит с толку, он бы фыркнул: Снейп обладал исключительно слизеринской способностью превращать любой случай в мелодраматическое представление.

— После того, как мы с Гермионой начали совместно работать, мы обнаружили, что два легилимента могут передавать и получать мысли, образы и целые воспоминания. К этому нужно привыкнуть, но немного тренировки и данный способ становится наиболее эффективным для передачи информации.

Гарри тут же пожалел, что перестал заниматься окклюменцией на пятом курсе.

— То есть, вы можете общаться мыслями? — спросил он, не скрывая восхищения.

Снейп кивнул.

— Но нужен физический или зрительный контакт, — спокойно добавил он. — Других ограничений мы не обнаружили.

Судя по лицам членов Ордена, всем жутко хотелось обсудить это новое открытие. Но, как и всегда, близнецы всех опередили. Гарри без труда угадал их реакцию.

— Вы можете разговаривать, и никто ничего не заметит? — спросил один.

Снейп кивнул, ему определенно хотелось оставить эту тему.

— Даже если вы в разных концах комнаты? И никто не заметит?

Профессор снова кивнул.

— Круто! — произнес второй, и в унисон добавили вопрос, которого Гарри только и ждал: — Можете нас научить?

* * *

[1] «Его ум служил мне библиотекой, доставлявшей много радости». — Ш.Бронте «Городок».