Трилогия «Соперница» (гет)

Без редакции беты

Прячась за балдахином на своей кровати, Эмили все последние вечера после отбоя изучала карту труб, будто стараясь запомнить её наизусть. На ней уже было так много пометок, что становилось сложно разобрать написанное. Эмили отмечала на карте возможные маршруты, которые Добби не смог отобразить. Ещё когда в прошлом она изучала свое наследие и искала Тайную Комнату, выяснилось, что в восемнадцатом веке вход в нее пришлось защитить из-за внедрения водопровода и дальнейшего расширения замка. Одновременно с этим она продолжала поиски своих магических предков, и вот представился случай убить двух зайцев. Пришлось залезть в самые неприятные места Хогвартса, чтобы отыскать замаскированные под трубы магические тоннели, которые вели к месту настоящего спуска — также превращенного в трубу — в Тайную комнату. Всю водопроводную и канализационную системы могли обходить хоть сотни раз, но лишь несколько «Откройся» на змеином языке открыли бы нужные трубы. Этот её предок Гонт, что ухитрился не только скрыть многолетнюю работу Слизерина в момент опасности, но и дал Василиску ещё больше возможностей для перемещения по замку незаметно, достоин похвалы. Вот только Том Риддл первый рискнул использовать чудовище, как и хотел того Основатель. Теперь он же всё и исправит.

Для Эмили-из-Дневника нарисованные трубы были не так важны, как для Эмили-в-теле: где находились шахты на нескольких этажах, первая знала и уже не раз проводила Змея по стенам. Однако жертва по-прежнему не была выбрана. Ни один из тех, за кем она просила следить Добби, не оказался предсказуем, поэтому Эмили окончательно оставила эту затею и решила действовать по ходу. И так как план получился гибким, карта Добби должна была стать отличным путеводителем. Эмили лишь отметила, где помнила, места стыков магического тоннеля Слизерина и водопровода.

Тем временем на стенде с объявлениями вывесили сообщение о первом в этом году официальном посещении волшебной деревни Хогсмид в честь Хэллоуина. Эмили сперва твёрдо была уверена, что не пойдёт, а будет караулить тех чистокровных слизеринцев, которые останутся в замке, — в прошлом году очень удобно было совершать нападения, когда было меньше шансов попасться кому-то на глаза. Но она не торопилась с решением и к концу недели поняла, что прогул первого посещения Хогсмида может вызвать подозрения — пришлось идти и рассчитывать на то, что удастся вернуться в замок пораньше либо незаметно уйти посреди праздника.

Без десяти двенадцать утром в Хэллоуин Эмили, как и многие другие, проталкивалась к Филчу, чтобы тот сверился со списком и выпустил её из замка. Дафна стояла рядом, крепко держа её за руку, чтобы толпа не развела их. Когда двадцать минут спустя девочки наконец-то оказалась на свежем воздухе, они, не дожидаясь остальных, двинулись к главным воротам школы. Теодор и Драко с Блейзом нагнали их на полпути.

— Дождались! Мне дед с отцом такие вещи про выходные в Хогсмиде рассказывали! — воодушевлённо произнёс Теодор.

Эмили улыбнулась краем рта, зная, о чём ему могли поведать.

— Интересно, а Грейнджер вышла из замка? — вслух произнесла она, оглядываясь назад.

— Я не видела её в очереди. Сидит, наверное, себе над книгами.

— Я тоже не видел, чтобы она выходила, — вставил Блейз. Он всё чаще заговаривал с ними и даже подключался к общей деятельности. По крайней мере, он постоянно находился неподалёку и наблюдал. — Она, кажется, в библиотеке с утра была со мной. На одном и том же месте сидит — трудно не заметить. Я ещё подумал, как так можно учиться целыми днями? И такой день пропускать.

— Ещё бы, у неё ж все факультативы! — заметил Теодор.

Слизеринцы до сих пор не сошлись во мнении, как Грейнджер удавалось посещать все дополнительные предметы, а Эмили и не думала рассказывать о её тайне. Хотя она до сих пор не решила, как подобраться к Гермионе и её маховику времени, мысль об этом артефакте не отпускала. Последнюю неделю Добби наблюдал за Грейнджер, и каждый раз Гермиона пользовалась маховиком только во время учёбы.

— Сумасшедшая... А что ты в библиотеке сегодня забыл? — обратилась Дафна к Блейзу.

— Эссе дописать нужно было, — он махнул рукой, — а книгу пора было сдавать, её кто-то уже берёт на следующий срок.

За разговорами ребята вошли в деревню. Не зная, куда идти в первую очередь, они двинулись по главной улице и вскоре дошли до паба «Три метлы». К тому времени все изрядно промёрзли, поэтому решили зайти и посмотреть, что здесь можно выпить горячего. Мадам Розмерта, владелица паба, предложила разные напитки, но все как один заказали сливочное пиво. Эмили с предвкушением пригубила свою кружку. Пиво, однако, оказалось совсем не таким, как она помнила, но всё же вкусным. Ещё ребята заказали себе ароматных булочек и, с удовольствием уплетая их, провели в пабе около часа.

— А давайте обойдём всю деревню? Она ведь небольшая, — предложила Дафна.

Все поддержали её, и вскоре они вышли на улицу. Ребята прогуливались по центральной части деревни, разглядывая магазинчики и прикидывая, куда они зайдут на обратном пути. Первым делом они заглянули в «Сладкое королевство». Эмили с ностальгией осматривала магические сладости, некоторые из них клубились сладким дымом, другие надувались пузырями. И все пахло прошлым. Кажется, с сороковых годов магазинчик расширился.

— О, смотрите, все-таки пришла, — тихо произнёс Теодор, кивком головы указывая в сторону стенда со сладкими перьями.

Все незаметно поглядели туда. К ним спиной стояла девочка из Гриффиндора, по каштановой гриве волос которой было легко узнать Грейнджер.

— Да ладно? Хотите сказать, она за два часа управилась? — подняла брови Дафна.

— Наверное, все-таки решила отдохнуть. И нам пора дальше идти, какая разница, сделала она всё или расслабиться решила? — взвилась Эмили, хватая подругу за руку и таща к кассе. — Нашли что обсуждать.

Она поняла, что Грейнджер, скорее всего, воспользовалась маховиком. Эмили представляла, какой объём работы выполняет Гермиона: та всегда приходила в библиотеку раньше них, а уходила позже. Она бы вряд ли управилась за два часа. И если Эмили правильно понимала Гермиону, та пошла бы отдыхать только после того, как всё сделала. А значит, минимум через три часа Эмили выдастся первая за эти недели возможность подкараулить Гермиону и переместиться в прошлое на пять часов.

Пока однокурсники оплачивали товар, Эмили, предупредив, что ненадолго отлучится, стремительно вышла на улицу и завернула во дворы. Найдя место, где почти не было окон, она тихо позвала:

— Добби. — Как только он явился, она присела на корточки и приложила палец к губам: — Тш-ш, где Гермиона?

— В библиотеке, — шепнул Добби.

Эмили чувствовала, что это её шанс. Собрав воедино всё, на что рассчитывала, если получится переместиться в прошлое, она быстро решилась.

— Так, — возбуждённо сказала Эмили, — Добби, отправляйся в Хогвартс. Тебя никто не должен видеть. Сразу, как появишься, следи за холлом, Большим залом и коридором второго этажа, который сразу после мраморной лестницы простирается в обе стороны. Записывай: кто откуда появляется и куда идет и — обязательно! — в какое время с точностью до минуты. Учитывай всех — призраки и домовики тоже в счёт. О, и не забудь про миссис Норрис. Всё понятно?

Добби недоуменно кивнул, но беспрекословно отправился выполнять приказ. Едва он ушёл, Эмили нервно выдохнула и оперлась спиной на стену: кажется, момент настал. Таким шансом грех было не воспользоваться. Пусть она организует нападение посреди дня, но зато с практически идеальным алиби: она будет в Хогсмиде, пока она же, но в Хогвартсе сделает всё необходимое. Оставалось успеть к моменту, когда Грейнджер будет перемещаться назад во времени. С этими мыслями Эмили вернулась в «Сладкое королевство», где ребята ждали её с полными сумками покупок. Дафна сунула ей в руки пакет с разными сладостями, которые Эмили попросила за нее купить, и сдачу, и все вышли на улицу.

Эмили огляделась: хотела найти ближайшее кафе, чтобы сесть и спокойно подумать. Она все эти дни размышляла о том, почему Гермионе доверили эту вещь. О том, что Гермиона Грейнджер никогда не нарушает правил школы, говорили повсеместно — ей точно выделили этот маховик, и все преподаватели знают об этом, то есть Гермиона пользуется им законно. Значит, она наверняка обязалась следовать всем правилам безопасности. Первое, как уяснила из найденных сведений Эмили, это не попадаться себе на глаза, а, как следствие, второе — это она учла уже для себя — не вмешиваться в прошлое, особенно в своё. Вероятнее всего Грейнджер сидела в библиотеке до упора и лишь потом отправилась в прошлое, чтобы посетить Хогсмид. В очереди её не было, но в «Сладком королевстве» она появилась. Неизвестно, как долго к тому времени Грейнджер была в деревне, поэтому Эмили начала просчитывать самые пессимистичные варианты. Это было нужно для того, чтобы рассчитать, в какой момент времени Грейнджер повернула время вспять. Скорее всего, она подгадывала момент, чтобы оказаться в прошлом, когда Филч ещё не завершил проверку разрешений от родителей. Эмили могла бы здесь, в Хогсмиде, проследить за ней и засечь момент, когда та направится обратно в замок, однако велика была вероятность того, что Грейнджер решит провести в деревне на несколько минут больше, чтобы дать своему двойнику время переместиться.

Выпив горячего какао, все снова захотели на улицу. Эмили пришлось не отставать, но она шла за ребятами, не обращая внимания на магазины, в которые те заглядывали. Лишь изредка она делала вид, что внимательно слушает возгласы Дафны. Они пробыли в Хогсмиде уже четыре часа и за это время обошли все улочки деревни.

— Обратно не хотите? — спросила как-то Эмили, заметив, что все они вот уже несколько минут стоят на одном месте в центре Хогсмида. Ей же нужно было как можно скорее вернуться в замок: возможно, Гермиона воспользуется маховиком уже через час.

— Ага, пора бы, — ответила Дафна, кутаясь в шарф. — До ужина осталось не так много времени, я собиралась написать эссе по маггловедению.

— Ты в библиотеку пойдёшь? — тут же спросила Эмили. Ей совсем не хотелось, чтобы Гринграсс помешала планам, а та могла настоять на совместном выполнении домашнего задания.

— Да, я думала вместе с тобой его написать, — сообщила Дафна, словно это было само собой разумеющимся.

— Э-э... Честно говоря, я его уже написала.

— О! Тогда покажешь. Я буду по ходу у тебя спрашивать.

Эмили не хотела вызвать подозрений, но и не знала, как вывернуться. Она быстро просчитала в уме: «Я окажусь в прошлом на пять часов назад. Всё зависит от того, как быстро кто-нибудь из чистокровных слизеринцев окажется в одиночестве в коридоре второго этажа. Всё остальное — дело одного, максимум двух часов. Ох, ещё нужно знать, как долго будет пустовать вестибюль и Большой зал... Нет, не получится так посчитать, сначала нужно узнать, что в эти часы отметил Добби».

— Ладно, но возможно, я чуть задержусь. Пароль, сама понимаешь.

Дафна была не против. В целом, Эмили решила, что для дополнительного алиби неплохо было бы посидеть с Дафной в библиотеке. Они дошли до Хогвартса. У парадной лестницы слизеринцы свернули к себе в подземелья, а Эмили незаметно осмотрела вестибюль, ступени, коридоры, ещё раз оценивая условия. Дойдя до туалета Миртл, которой, к счастью, в нём не оказалось, Эмили позвала Добби.

— Я расписал всё, что видел! — воодушевленно сообщил домовик, после того как по приказу Эмили поставил звуконепроницаемый барьер вокруг них. Его глаза возбужденно блестели.

Эмили приняла лист пергамента. Текст пестрил ошибками, да и сами буквы не были идеальными, но разобрать написанное было возможно.

— Это — в чемодан, — не отрываясь от листа, произнесла она, стягивая с себя верхнюю одежду.

Пока Добби отсутствовал, выполняя поручение, Эмили успела отметить для себя следующее: в Большой зал за это время никто не входил, но через вестибюль прошло немало учеников и всего пара призраков. Эмили присела на один из унитазов, опустив у того крышку, и черкала на пергаменте шариковой ручкой, держа колпачок в зубах.

— Добби, сколько времени? Ох, и будильник мой с тумбочки принеси, пожалуйста. А ещё зелье и всё, что я рядом положила, из Тайной Комнаты! — воскликнула она, когда тот вернулся.

Домовик ещё раз исчез, а появившись, сообщил, что времени было половина пятого.

— Отлично, пока отправляйся к себе, — бросила она и спешно закинула часы, пергамент и ручку в сумку, вытащив взамен мантию-невидимку. На этот раз она накинула её на тело, не продевая руки в рукава. Котелок Эмили прикрыла крышкой, заклинанием склеила место стыка, несколько раз аккуратно перевернула, проверяя на прочность конструкции, и осторожно положила на дно сумки. Рядом с ним втиснула кусок сброшенной давным-давно, но по-прежнему ярко-зелёной — узнаваемой — кожи василиска, свёрнутой в рулон.

Запахнув полы мантии, Эмили быстрым шагом вышла из туалета и так же быстро добралась до библиотеки — Грейнджер, к её облегчению, была ещё там. Эмили вернулась в коридор и присела на корточки возле стены, чтобы на неё не наткнулись. Теперь она сразу заметит, когда выйдет Гермиона.

Ждать пришлось ещё около получаса. За это время Эмили подробнее изучила список студентов, которых отметил Добби. Пергамент лежал у неё на коленях, а под него был подложен учебник, чтобы делать пометки было легче. Света от факелов было немного, но Эмили не стала зажигать свет палочкой: стало бы неудобно придерживать листок. Из всего списка Добби распознал лишь некоторых, все остальные были отмечены полом и факультетом, также были сделаны пометки о том, младшекурсник это был или нет. Слизеринцев оказалось всего пятеро: девочка-младшекурсница, две девушки-старшекурсницы и два парня-старшекурсника, среди которых был Маркус Флинт. Маркус, как указал Добби, вошёл в парадные двери в половине второго в сопровождении одной из слизеринок. Эмили с усилием подавила в себе панику: круг сужался до трёх человек. Флинта она решительно не хотела трогать: ей он не был больше нужен и Эмили намеревалась остаться с самой собой в этом теле. К тому же в этом году Маркус обязательно должен сдать экзамены и выиграть Слизерину Кубок! Но что, если он окажется единственным чистокровным? В таком случае вся операция потеряет смысл. Хоть Флинт и был чистокровным слизеринцем, сыном Пожирателя не являлся и идеологически не подходил на роль жертвы. И никого из тех, за кем следил Добби, в списке не оказалось. «Вот чем плохи спонтанные решения!» — разозлилась на себя Эмили, однако иного выхода не видела: бесконечные и бесплодные слежки лишь оттягивали такую нужную операцию. И если у неё всё должно получиться, то именно сегодня. С тех пор как судьбоносные события происходили с ней в тридцать первое число, она стала считать его своим счастливым.

Девушку, оказавшуюся рядом с Маркусом, трогать было тоже опасно: Добби отметил, что они вместе спустились сразу в подземелья. Оставались трое неизвестных. Каждый из них появлялся в отдельности: старшекурсница была первой, она спустилась по парадной лестнице и завернула в подземелья; младшекурсница, напротив, вышла из них полчаса спустя и поднялась на второй этаж; парень, судя по всему, ходил на кухню, в подвалы. И при этом ещё несколько других людей сновало туда-сюда кто по одиночке, а кто гурьбой. По подсчётам получалось, что до первой жертвы у Эмили было не больше часа. За это время нужно было дождаться Василиска и провести его по трубам к нужному месту, где также заранее сотворить на стене зеркальную поверхность.

Младшекурсниц со Слизерина Эмили знала всех: первый курс видела на распределении, а со вторым была чуть знакома через Асторию. Если девочка в списке окажется дочерью Пожирателя Смерти — будет совсем удачно, если нет — придётся решать на ходу, рисковать ли и ждать следующего неизвестно какой крови или нападать на эту, рискуя взять в жертвы полукровку, а таких из десяти младшекурсниц Слизерина оказалось две. Не стоило давать малейший шанс интерпретировать нападение не так, как оно было задумано. Эмили вздохнула и решила оставить переживания до того, пока не увидит, кто же будет подниматься по мраморным лестницам из подземелий.

Двери библиотеки отворились, и вышла Грейнджер. Эмили молниеносно встала и тут же пожалела об этом: голова закружилась, а ноги разгибались еле-еле. Не издав ни звука, Эмили перевела дух, учебник бросила в сумку, список сунула в карман и, нанеся на свои ботинки чары приглушения, спешно отправилась вслед за Гермионой. В этот раз та твердым шагом шла к одной из заброшенных классных комнат. Эмили, держа палочку наготове, поспешила догнать её, и едва Гермиона открыла дверь, она беззвучно выстрелила ей в спину заклинанием умопомрачения. Этим она выиграла немного времени и успела юркнуть в класс, пока Гермиона непонимающе держалась за распахнутую дверь. Придя в себя, гриффиндорка закрыла класс и достала из-за пазухи песочные часы. Они висели на длинной золотой цепочке на шее. Длины было бы достаточно, чтобы Эмили тоже перекинула её себе через голову, но не было возможности протиснуться между локтей Грейнджер. Эмили пришлось ещё раз заставить Гермиону остановиться на пару секунд. А оказавшись в поле действия маховика, она, чтобы не терять времени и не попадаться Филчу на глаза (он наверняка засёк, что в коридорах школы используется небытовое колдовство), сама повернула устройство маховика пять раз.

Их подхватило и понесло куда-то. Уши заложило, а перед глазами замелькали цветные пятна. Вскоре всё прекратилось, и под ногами вновь оказалась твёрдая поверхность. Эмили тут же присела и шагнула назад, выскальзывая из-под цепи маховика. Гермиона встрепенулась и испуганно огляделась. Эмили, стоя напротив, внимательно смотрела ей в глаза — Грейнджер была испугана и с опаской глядела на маховик. В её мыслях ещё оставалась сумятица после заклинания, поэтому сложно было разобрать что-то конкретное. Вскоре Эмили определила, что в маховике Гермиона видела запущенный механизм. Затем с мыслью о том, что она, пожалуй, заработалась за эти месяцы очень сильно и заслуживает отдыха, Гермиона мотнула головой, спрятала маховик за ворот кофты и уверенно вышла в коридор.

Эмили стояла в пустом классе ещё некоторое время, унимая не вовремя начавшуюся дрожь в руках. Затем она, заученными упражнениями выравнивая дыхание и успокаивая разум, вышла из кабинета очень осторожно, оглядываясь по сторонам, и первым делом отправилась к часам Хогвартса. Настроив верно стрелки своего механического будильника, Эмили могла теперь контролировать всё происходящее. Итак, время двенадцать семнадцать, и до появления младшекурсницы Слизерина осталось чуть больше получаса. Эмили глубоко вдохнула последний раз и, приказав себе не расслабляться в следующие часы, помчалась в туалет Миртл. Как обычно, спровадив ту броском каменного обломка от стены и заперев чарами дверь, Эмили вплотную подошла к нужной раковине, дождалась, когда та по приказу откроет трубу, и прошептала заветные слова:

— Говори со мной, Слизерин, величайший из хогвартской четвёрки.

Прежняя Эмили ошибалась: Том спускался по трубе лишь в самый первый раз, но ни сам, ни с Джинни не шел за Василиском потом — он звал его, и магические тоннели передавали его приказ, как если бы он стоял рядом с Василиском. Теперь, когда Эмили уже почти соединила две части своей души, ей это вспомнилось, и стало очень смешно над тем, как она кувыркалась в разрозненных воспоминаниях раньше, и над тем, что думала о мотивах Тома. Сейчас многое открывалось в новом свете для обеих её частей.

Пришлось на время снять мантию-невидимку: не хотелось проверять, выдержит ли она смертельный взгляд Змея. В трубе зашелестело минут через десять, которые Эмили показались вечностью, и вскоре из дыры в полу высунулась ярко-зелёная голова василиска.

— Приветствую тебя, Василиск! Слушай указание Наследника.

— Слушаю тебя, — покорно прошипел он.

— Отправляйся по ложным трубам в стены и слушай мой голос. Следуй за мной, — приказала Эмили, готовясь к тому, что сложнее всего сейчас будет сдержать животный инстинкт Василиска.

Как только он пропал из виду, Эмили, закрыв вход в трубу, вновь укуталась в мантию-невидимку и достала из сумки карту. Она повела Василиска к ближайшей к парадной лестнице шахте. Та оказалась за гобеленом в нише того коридора, по которому должна была пройти слизеринка, чтобы добраться до ближайшей развилки. Здесь вообще было самое удобное расположение шахты — Василиску даже не придется полностью из нее вылезать, чтобы сделать свое дело. Именно поэтому Добби было приказано следить в том числе за тем, кто и в какую сторону свернёт, когда поднимется по парадной лестнице. Оставалось ждать — до появления девочки было не более десяти минут.

— Жди приказа, — сказала Эмили Василиску, отпирая заклинанием дверь шахты, но оставляя её приоткрытой. На дверь она сразу наложила приглушающие чары, зная, как громко она может ударяться о каменные стены замка.

Из трубы тянуло сыростью и характерной змеиной вонью, и было едва слышно, как Змей нетерпеливо ворочается в остатках воды на дне. Эмили поправила гобелен, загнала чарами дурной воздух под самый потолок и занялась следующим этапом подготовки. Редкие в этом перекрестке коридоров картины не смутили Эмили: бегло осмотревшись, она убедилась, что на них либо спят, либо отсутствуют люди. Как и во все прошлые разы они не помешают и ничего не заметят, если сделать все тихо и быстро.

Эмили задумывала сотворить на стене зеркальную поверхность, чтобы девочка точно увидела отражение взгляда Василиска, который находился бы в это время за её спиной. Но на пути слизеринки не было стен, которые гарантировали бы прямой зрительный контакт. Всё, что было видно впереди, — ступени и потолок коридора на этаж выше. Не имея времени на раздумья, Эмили решила покрыть зеркалом всю лестницу. На это отточенное заклинание ушло не много времени, и Эмили успевала оценить результат: она с легкостью могла рассмотреть свое ломанное изображение во весь рост и даже заметить факел за спиной, а значит, девочка и подавно увидит взгляд Василиска, если не будет смотреть по сторонам.

Эмили скрыла результат своей работы, чтобы в один миг вернуть её в прежнем виде, когда потребуется привлечь к отражению взгляд девочки. И все оставшиеся минуты она, полная кристальной серьёзности, ходила назад-вперёд и отрешалась от малейшего волнения, что могло помешать ей и дать руке дрогнуть. В голове не осталось ни единой лишней мысли, весь разум сосредоточился на том, чтобы не допустить несчастного случая, а воля — держать Змея под контролем.

Когда стрелки оказались на делениях, соответствующих часу и семи минутам — времени, когда младшекурсница оказалась в поле зрения Добби, — Эмили вышла к парадной лестнице, чтобы посмотреть на девочку. И как только она узнала, кто это, возликовала. Это не была Астория, чего в тайне Эмили очень боялась, это не была ни одна из полукровок. По парадной лестнице поднималась сама Матильда Селвин.

Эмили вернулась к своему посту.

— Готовься, — обратилась она к Василиску.

Участившееся сердцебиение кружило голову, Змей встрепенулся тоже.

— Терзать… Терзать!.. — прошипел он.

— Жди и делай только то, что скажу я, — железным шёпотом ответила Эмили. — Молчи!

Матильда вышла из-за угла. Эмили крепко сжала палочку, давая слизеринке пройти Василиска. Когда та отошла от них на пару футов, Эмили, одной рукой открывая на себя полу гобелена, шагнула назад и, прицеливаясь на ступени, прошептала змею:

— Выползай. Поворачивай налево. Ищи взгляд девочки.

Змей тихо преодолел бортик пола и посмотрел в сторону лестницы, приподнимаясь на уровень Эмили. Матильда поставила ногу на первую ступень, когда Эмили в один миг сняла маскировку со всей зеркальной лестницы. Матильда даже вскрикнуть не успела, только дёрнула рукой. Она так и замерла, смотря перед собой и нелепо держа руку словно в останавливающем жесте. Все случилось в несколько мгновений, а Эмили показалось, что прошло очень много времени. Она сверилась с протоколом Добби и поспешила: меньше, чем через одиннадцать минут откуда-то должен появиться хаффлпаффец — он направится к парадной лестнице и спустится в холл. К тому же в этом перекрестке коридоров могли появиться те, кого Добби не видел, так как не следил за этим местом — любая случайность могла всё разрушить.

Василиску было приказано вернуться в трубу. Эмили поправила за ним гобелен и, на бегу снимая чары с лестницы, ринулась к Матильде, обошла её и взглянула в лицо: глаза выдавали удивление, расширенные зрачки застыли тоже, рот был чуть приоткрыт. Эмили трясущейся рукой потянулась к кисти девочки, чтобы проверить пульс. Сначала она сильно испугалась, не почувствовав его, но спустя несколько панических поисков успокоилась: бьётся.

— Спасибо. Возвращайся в статую, — прошипела она, возвращаясь к Василиску. И едва тот зашелестел прочь, закрыла дверь шахты, снова освежила воздух и вернулась к Матильде, по пути собрав волосы в пучок.

Эмили перевела дух. Пути назад больше не было. Из-за того что дезиллюминационные чары выходили у нее не так идеально, как хотелось бы, Эмили решила не отвлекаться на них при подготовке к нападению, а использовать огромные объемы своей мантии-невидимки. Подойдя к Матильде ближе, она накинула на неё полы мантии и огромный капюшон, затем обхватила и чуть приподняла окоченевшую девочку, помогая себе заклинанием левитации. Ноша была посильной, но Эмили двигалась очень медленно, концентрируясь на чарах и том, чтобы мантия не распахивалась и не поднималась над лодыжками. Это было вдвойне трудно из-за оттопыренной руки Матильды.

Так Эмили доковыляла до парадной лестницы, где остановилась на самом верху, чтобы перевести дух и удобнее перехватить тело слизеринки, а ещё она выжидала: через пару секунд в замок войдёт Маркус с некой девушкой. С одной стороны, Эмили хотела бы скрыться в Большом зале как можно скорее, с другой, ей стало любопытно взглянуть на подружку Флинта, да и всё равно она точно не успевала добраться до дверей и незаметно в них прошмыгнуть. А это, как она узнала из отчета Добби, единственное место, где ей не помешают. Именно там она увековечит новое послание.

Точно по расписанию открылись парадные двери. Сначала зашла девушка, а за ней — сам Маркус. Они о чем-то переговаривались, но до верха лестницы их голоса доходили только в виде неразборчивого эха. Эмили пригляделась к девушке, которую Флинт теперь приобнимал за талию: это была высокая стройная блондинка с прямыми длинными волосами. Эмили встречала её в коридорах, но курса и имени не помнила, знала только, что та не относится к детям Пожирателей. Маркус и девушка остановились, близко склонив друг к другу головы. Эмили, предвосхищая следующие события, смущённо уткнулась в плечо Матильды и попыталась справиться с расплывающимися в улыбке губами. Липкое причмокивание продолжалось около минуты, а потом стихли и голоса парочки: те скрылись в подземельях.

Эмили было очень стыдно, что она застала друга за тем, что не предназначалось её глазам. Где-то в глубине сознания вспыхнула мысль: «Хорошо, что это был не Хиллиард». Эмили ещё сильнее смутилась и вскоре выкинула эти слова из головы, возвращая себе сосредоточенность. Хоть главная часть работы была сделана и следующие три часа можно было не торопиться, Эмили, зная себя, не хотела задерживаться: и минута промедления могла сбить её с курса, напугать, заставить отступить. Поэтому она решительно двинулась дальше.

«Где-то здесь Добби, — подумала она, остановившись у дверей Большого зала. Пока мимо проходил в свою гостиную хаффлпаффец, она дала себе время поразмышлять. — То, что я открою дверь, наверняка должно будет отразиться в его отчёте. Но он ничего такого не написал». Эмили осознавала, как сильно меняет события, но все же нападение на Матильду никак не влияло на прошедшее настоящее Эмили: Добби уже засчитал появление девочки в холле, поэтому отчёт попадёт к Эмили в нетронутом виде — ход времени для неё самой не нарушен. Но наверняка пропажа Матильды будет замечена в эти два-три часа — кто-то пойдёт её искать и, скорее всего, пройдёт через вестибюль. Эмили неловко развернула свободной рукой протокол Добби. «Я окажусь здесь в четыре двадцать одну. Значит где-то за пять минут до этого мне нужно будет позвать Добби и поправить его записи, чтобы протокол в моих руках всегда оставался неизменным, а также запретить что-либо говорить мне прошлой обо мне». Приняв это решение, Эмили спокойно открыла двери Большого зала и втащила туда Матильду, когда в холле все на время закончили свои передвижения.

Плотно закрыв дверь, Эмили снова застыла в раздумьях. Если она собирается поправить протокол и тем самым обеспечить себе прошлой надёжную информацию, то могло ли так быть, что ей тоже достался подправленный вариант? Ведь если изменений в прошлом нет, петля замыкается всегда одним и тем же образом. «Значит, можно быть уверенной, что через Большой зал не просачивались призраки и сюда никто не заходил», — сделала вывод Эмили. А если кто-то зайдёт в поисках Матильды? Эмили направила палочку на двери и заперла их: это задержит и даст время накинуть мантию на них обеих, а на всё остальное наложить лёгкие чары маскировки — если не знать, куда смотреть, это сработает.

Успокоившись и более-менее предусмотрев все варианты, Эмили чарами отправила Матильду в конец зала. Бросив мантию на пол — так потребуется меньше времени на то, чтобы её взять, — чтобы та не сковывала движения, она занялась оформлением фигуры. Эмили поставила девочку лицом к столам факультетов, ровно по центру свободного пространства, куда обычно ставили трёхногий табурет с Шляпой. «А поза хорошая вышла», — отметила она, отойдя чуть назад, чтобы оценить статую. Матильда держала перед собой руку, и на неё невольно отвлекался взгляд. Эмили, не долго думая, перевязала слизеринский галстук на её запястье.

В вестибюле послышались шаги, которые становились все ближе; дверь Большого зала дёрнулась. Стук запертых дверей показался оглушительным. Обострённое чутье Эмили мгновенно заставило схватить с пола мантию и укрыться ею вместе с Матильдой. Она стояла, не двигаясь, и прислушивалась — в Большой зал никто не вошёл, за дверями было тихо. Нервно выдохнув, Эмили продолжила. Она стала двигаться гораздо быстрее, но все время была на чеку. Из сумки она вытащила котелок, расколдовала его крышку; следом достала запасённую давно кисть и моток сброшенной шкуры василиска длиной в пару футов — для доказательства того, что нападение организовано Наследником, этого было достаточно, а слишком тяжёлую кожу нести было бы неудобно, и эта-то едва согнулась и поместилась в сумку с расширенным пространством. Кожу Эмили бросила под ноги Матильде и передвинулась со всеми вещами к преподавательскому столу, не теряя из поля зрения мантию-невидимку.

Настал самый желанный этап. Эмили приподняла палочку — и в воздухе появились линии, из которых усилием мысли можно было сложить слова. Эмили изменяла начертание, то увеличивала, то уменьшала буквы, пока не получила крупный читаемый текст, максимально непохожий на её почерк. Она подвесила его ещё выше и, окунув кисть в красноватое варево, магией подняла её к буквам. Эмили рисовала по стене за преподавательским столом как по шаблону, аккуратно двигая палочкой. В отличие от того раза, когда сил едва хватало, чтобы заставлять Джинни вести буквы, Эмили краской не перепачкалась, лишь по стене стекали тяжелые капли, придавая буквам особый шарм.

На нужную фразу приготовленной вечной краски хватило, даже излишек остался. Эмили все тщательно убрала за собой: смела буквы-шаблоны, сотворённые чарами; уничтожила кисть и котелок; осмотрела Матильду, чтобы убедиться, что на той не осталось ненароком ни одного тёмно-рыжего волоска.

Внутри все ликовало. Эмили медленно зашагала к дверям, но на середине пути остановилась и обернулась. Картина, которую она сотворила, вызвала в ней массу чувств. Волдеморт в Эмили наслаждался мрачной красотой — это было так по-его.

Перед столами факультетов стояла окоченевшая чистокровная слизеринка, у ног её зеленела кожа чудовища, путь к которому мог найти один лишь Наследник. А над головой жертвы блестящими красными буквами было выведено его новое послание:

«Маг познается в магии. Каждый, кто владеет этим даром, достоин места среди нас».

* * *

Не показываясь никому на глаза оставшиеся минуты, Эмили сидела на конце слизеринского стола и издалека любовалась своей работой. За несколько минут до прихода своего двойника, она вызвала к себе Добби и попросила его вычеркнуть тех, кого не было в том протоколе, что держала она. Добби щёлкнул пальцами и лишние строчки исчезли, а остальные сдвинулись так, чтобы не было пустот. Последняя же строчка — время появления Эмили и слизеринцев, — наоборот, была вписана. Эмили сказала Добби, чтобы тот больше ничего не вносил, даже если кто-то будет в вестибюле за эти несколько минут, и ничего не говорил о ней той ей, к которой он скоро отправится.

— Добби… Спасибо. Ты… — замялась Эмили, когда два протокола стали выглядеть совершенно одинаково, за исключением того, что её вариант был страшно измят. — Помнишь, я задолжала тебе наказание, когда брала к себе?..

Добби кивнул, а она почувствовала, как он внутренне сжался. Эмили тепло улыбнулась ему и мягко произнесла, дотрагиваясь до его маленькой руки:

— Не беспокойся о нём больше. Я отменяю его. Ты отлично служишь мне.

Добби едва не подпрыгнул, подняв на нее засверкавшие от слёз глаза, но улыбнулся вымученно, словно отличная служба далась ему нелегко. Эмили почувствовала укол в груди, заметив снова, как сильно Добби пугало всё, что она затеяла. Сглотнув, она велела ему ждать дальнейших указаний от той неё, что сейчас направлялась в туалет Миртл, а сама, задумавшись, осталась в Большом зале. Ликование от успеха быстро исчезало.

Отметив время, когда протокол должен был оказаться в руках её двойника, Эмили сняла запирающее заклинание с дверей и в мантии-невидимке покинула Большой зал: перемещению в прошлое теперь ничего не помешает, и когда обнаружат жертву, больше неважно. К нужному времени она добралась до библиотеки и, дав своей копии время проследовать за Гермионой, сняла мантию-невидимку и раскрыла двери.

Почти все эти пять часов Эмили была словно натянутая струна, не говоря уже о том, что несколько недель переживала за сам план и только сейчас по-настоящему могла расслабиться, хотя бы на время. Она сидела, отрешённо глядя перед собой, но внутренний голос подсказывал, что так она выглядит слишком подозрительно, поэтому Эмили постаралась переключить свои мысли и принялась помогать Дафне с эссе.

Не прошло и часа, как в библиотеку вбежал встревоженный Драко. Сердце Эмили ёкнуло: началось.

— Что такое? — испуганно спросила Дафна.

— Новое нападение, — слабым голосом, будто до конца не веря, произнёс он; с его и без того бледного лица сошла вся краска. — На чистокровного. На слизеринца.