Астерия: Ода меланхолии (гет)

— Летающий «Форд-Англия» озадачил маглов, — пробормотал Теодор, развернув вечерний выпуск «Пророка». — Поттер и Уизли... Как всегда.

— А что они сделали? — с интересом спросила Астерия, наливая себе молока.

— Украли машину, — сухо ответил Теодор. Больше от него нельзя было добиться ни слова — он с головой погрузился в чтение новостей.

Астерия бросила взгляд на стол Гриффиндора — Гарри Поттер сидел возле девочки с пышными каштановыми волосами, которую Астерия уже видела в поезде. Он был именно таким, каким она его себе представляла — черноволосый, растрепанный, в круглых очках. С ее места не было видно шрам, и Астерия беспокойно заерзала на месте. Она столько слышала о нем! Неужели он, правда, в виде молнии?

Над столами снова закружились совы. Астерия, все еще наблюдавшая за Гарри Поттером, заметила, как что-то довольно большое и серое упало прямо перед Грейнджер.

— Смотрите, Уизли прислали письмо-кричалку, — толкнул приятелей Малфой. — Эй, Гринграсс, лучше прикрой уши! Ему придется его прочесть!

И, правда, рыжий мальчик за столом Гриффиндора уже разрывал красный конверт. Сначала Астерии показалось, что ничего не произошло. Но потом конверт взорвался и зал наполнился оглушительным ревом, от которого дыбом вставали волосы, а с потолка летела пыль. Тембр напоминал о славной тетушке Урсуле, запечатленной на ненавистном портрете.

Когда все закончилось, а в зале восстановилась тишина, Астерия облегченно выдохнула. Голос у женщины был воистину громоподобный, от него болели уши.

Драко засмеялся, наблюдая за бледным Уизли, и стал подражать его матери, что у него получалось довольно удачно. Астерия изо всех сил старалась не рассмеяться, наблюдая за этой клоунадой — она считала, что Малфоя поощрять не стоило, да и, он все еще был ей очень неприятен.

Профессор Снейп обошел их стол и раздал расписания уроков. Он был явно не в духе, но, учитывая слухи о нем, он находился в таком состоянии по двадцать четыре часа в сутки. Астерия взяла свое расписание и с огорчением поняла, что первым уроком была Защита. Профессор, который вел этот предмет, не внушал Астерии доверия. Слишком уж ослепительна была его улыбка, слишком уж часто он встряхивал волосами. Астерия взглянула на преподавательский стол — Локхарт жевал шпинат. Астерию передернуло от отвращения и она поспешила отвернуться.

— Что у тебя сейчас? — тихо спросила она Теодора, который изучал свое расписание.

— Гербалогия, — ответил Нотт, сверяясь с листочком. — Сдвоенный урок с Гриффиндором. А у тебя?

— Локхарт, — пожала плечами Астерия.

Теодор скривился.

— Думаешь, он идиот? — уточнила Астерия.

— Я в этом уверен, — ответил Теодор. — Но, как бы то ни было, удачи. Если столкнешься с Пивзом, пригрози ему знакомством с Кровавым Бароном, это всегда срабатывает.

— Ладно, — кивнула Астерия. — Увидимся за обедом?

— Угу.

Теодор собрал сумку и поднялся. За ним следом увязались Дафна и Панси, а Астерия растерянно оглянулась — вчера она так ни с кем и не познакомилась, потому что, едва отделавшись от Нотта, который читал ей нотации, она свалилась на кровать и заснула.

— Эй, новенькая? — позвала ее девчонка с двумя косичками. — Идешь?

— Иду, — пожала плечами Астерия.

Урок был просто ужасным. Профессор долго рассказывал о своих призах за самую белоснежную улыбку, кривлялся, а на туманную просьбу одного из рэйвенкловцев, которых поставили в пару Слизерину, не смог показать даже простейший пасс волшебной палочкой.

— В его голове полно нарглов, — пробормотала Луна Лавгуд, когда ученики стали проталкиваться к выходу из класса. Астерия была с ней полностью согласна, хотя и не знала, что за это зверь.

Прошло несколько дней. В один из вечеров Малфой стал хвалиться своим местом в команде по квиддичу. За его спиной возвышался Маркус Флинт, который восхищенно вертел в руках новый «Нимбус-2001».

— Самая новая спортивная модель, — гордо вещал Малфой. — Выпущена в прошлом месяце. Стоит целое состояние, но, для моего отца это, конечно же, не проблема.

Малфой так самодовольно улыбался, что его глаза стали напоминать узенькие щелочки, словно у китайца. Дафна крутилась тут же, восторженно охая, хотя Астерия могла поклясться, что старшая сестра понимала в метлах столько же, сколько и хромой гиппогрифф. Может быть, бедняга понимал в этом даже больше. Астерия и сама ничего не смыслила в полетах. Ее семья не считала квиддич подходящим занятием для юных леди. Тот факт, что Дафна в свои двенадцать уже лихо ругалась на французском языке, от внимания дотошных родителей благополучно ускользнул.

Теодор разглядывал новые метлы с тем холодным интересом, который был свойственен только ему.

— Классные, да, Нотт? — улыбнулся Малфой. — Короче, у твоего старика денег бы не хватило такие купить, я прав?

Астерия бросила в сторону Малфоя яростный взгляд — отец Теодора находился не в самом завидном финансовом положении. После того, как Волдеморт был убит, а над остатками его свиты стали проводить показательные судебные процессы, Нотту-старшему удалось доказать, что он действовал под заклятием «Империус», но в казну Министерства Магии ушло почти все состояние. С тех пор отец Теодора работал ликвидатором в Отделе регулирования магических популяций и контроля над ними. Он был одним из палачей — тех, кто приводил приговоры в действие. За этот кровавый труд платили не так уж и много, о чем Малфой наверняка знал.

— У моего "старика" хватило бы ума, чтобы их не покупать, — отрезал Нотт, откладывая в сторону «Нимбус». — Особенно для тебя.

— Для меня? Я классно летаю, — уверенно сказал Малфой, не заметив, как вздернулась бровь у Флинта.

— Да кто спорит. Тролли, говорят, тоже неплохо летают по весне.

Флинт прыснул в кулак. Малфой обернулся на звук, одарив Маркуса непередаваемым взглядом.

— Э-э-э, ты, это, Нотт, не зарывайся, — неуверенно пробормотал Флинт, прижимая к себе метлу, с которой успел сродниться. — Надо было приходить на пробы, если хотел в команду.

Малфой довольно сложил руки на груди.

— Я? В команду? Да упаси меня Мерлин, — отмахнулся от него Нотт и поднялся с кресла, закидывая на плечо сумку. — Асти, я прогуляюсь, ты со мной?

— Неа, много заданий, — виновато пробормотала Астерия, окуная перо в чернила. — Реферат о жизни Локхарта нужно закончить до четверга...

— Я понял, — кивнул Теодор и покинул гостиную. Он не собирался ее упрашивать — это не было в его правилах.

Едва он ушел, Астерия почувствовала себя очень неуютно. Задание уже не казалось таким важным и первоочередным, и девочка не могла сосредоточиться на его выполнении. Заглянув в книгу, но, не сумев прочитать ни слова от волнения, Астерия постучала пальцами по столешнице, вздохнула и отправилась вслед за своим другом.

Она не представляла, где его искать, но долго ломать голову над этим вопросом ей не пришлось. Он уже ждал ее у выхода из подземелий.

— Я слишком хорошо тебя знаю, — слабо улыбнулся Теодор, завидев подругу. — К озеру?

— Можно и к озеру, — ответила Астерия.

Они шли молча, Теодор думал о чем-то своем, Астерия думала о Теодоре. Так уж у нее получалось, она не могла ничего с этим поделать.

— Ты ведь не переживаешь из-за того, что сказал этот...?

Теодор что-то пробурчал. Астерия нахмурилась.

— Ты ведь несерьезно, правда? Он того не стоит, так и знай... Маленький зазнавшийся слизняк, он...

— Я давно смирился с тем, что деньги — не главное в жизни, Астерия, — Теодор грустно улыбнулся. — Малфой, конечно, может кичиться состоянием своего отца, может покупать уважение окружающих к себе... Но, Астерия, знаешь, чем я себя веселю, когда вижу его самодовольную рожу?

— Чем?

— Сто лет назад его предки чистили Ноттам ботинки, — усмехнулся Теодор. — Мистер Нотт, позвольте облобызать ваш туфель в знак почтения!

Он скривился.

— Чистокровный род... Тот же Флинт в разы чистокровнее его, поверь! У них все началось с Брутуса Малфоя [1]...

— Это тот, который издавал журнал «Воинственный колдун»? Мой отец от него в полном восторге.

— Ага, он. Но тогда это были лишь идеи... Когда-то они были бедными, как церковные мыши, а полукровок со своего семейного древа еще не успели выжечь.

Они и не заметили, как дошли до берега Черного озера. Поверхность воды слабо бурлила. Астерии показалось, что она увидела щупальце гигантского кальмара, выглянувшее из озера буквально на миг.

— Так... ты думаешь... — протянула она нерешительно, — что кровь имеет большое значение? То есть, стоит ли навешивать ярлыки? Грязнокровка, полукровка... Чистокровный... Какой от этого прок? Мы ведь все в равной степени волшебники. А «грязнокровка»... Это ведь очень грубо.

— Я просто называю вещи своими именами, Астерия. Я не стараюсь выделиться за счет того, что в моем роду не было ни капли магловской крови, — сказал Теодор, подбирая с земли плоский камень. — Но грязнокровка останется грязнокровкой, называй ее так или не называй. Суть, сам факт того, что в роду был магл. Я не говорю о том, что они ниже чистокровных по статусу. Они просто другие. Это как цвет кожи, язык...

Теодор прицелился и бросил подобранный камешек. Астерия притихла, наблюдая, как по тихой зеркальной поверхности озера идут волны, которые возникали от соприкосновения камня с водой.

— Но знаешь, в чем-то Брутус все-таки был прав, — задумчиво сказал Теодор. — Всякий волшебник, проявляющий склонность к общению с маглами, в колдовстве столь слаб и жалок, что способен возвыситься в собственных глазах, лишь окружив себя магловскими свиньями. В этом есть смысл, разве нет?

Астерия молчала.

— Многие возвышаются именно за счет слабых, а не по причине своего могущества, — уверенно сказал Теодор и бросил в воду еще один камень.

Время летело очень быстро и Хэллоуин наступил как-то незаметно.

Вся школа готовилась к пиру по случаю праздника. Большой зал был украшен живыми летучими мышами и тыквами, а над столами факультетов висели в воздухе золотистые свечи.

— Вся эта еда ужасно вредная, — заныла Дафна, едва завидев роскошно уставленный стол Слизерина, уже прогибавшийся под количеством разных блюд. — Из-за нее я стану похожей на Миллисент!

— Никто не заставляет тебя все это есть, — заметила Астерия, откусывая от тыквенного пирожка. — Можешь побыть здесь за компанию. Кстати, ты знала, что пир в древние времена был одной из наиболее существенных форм социального общения? При помощи пиров поддерживали мир и общественное благополучие...

— Мерлин, mon cher [2], не нагружай меня, — взвыла Дафна. — Сегодня же праздник!

— У тебя всегда праздник, — устало сказал Теодор. — Сколько я тебя знаю, Дафна.

— Я оправдываю свое имя, — надулась девочка. — Меня назвали в честь нимфы, а они только тем и занимались в мифах, что пели песни и плясали под флейту Пана.

— Если ты уже вспомнила о мифологии, то не опускай тот факт, что они участвовали в оргиях Диониса, — улыбнулся Теодор.

— Дурак, — обиделась Дафна. — Такое невежливо говорить девушкам.

— Зануда, — беззлобно ответил ей Теодор и подмигнул Астерии. Остаток вечера прошел спокойно. Когда тарелки присутствующих опустели, а животы стали напоминать барабаны, директор хлопнул в ладоши и отправил всех по гостиным.

Разномастная толпа накормленных и довольных жизнью студентов ринулась из Большого зала. Астерия и Теодор шли почти в первых рядах, но обзор коридора им закрывали спины старших ребят. Неожиданно веселый гомон стих, а Астерия испуганно ойкнула.

На скобе возле факела была подвешена кошка, а на полу была огромная лужа воды.

Ближе всех к мертвому животному стояли трое ребят, в которых Астерия с удивлением узнала Поттера и его лучших друзей. Судя по лицам присутствующих, эта троица была здесь задолго до прибытия волны студентов.

Внезапно нарастающую тишину пронзил крик:

— Берегитесь, враги наследника! Грязнокровки, теперь ваша очередь!

Это был Драко Малфой, который, улыбаясь, показывал на надпись: «Тайную комнату открыто» на стене между двумя окнами.

Теодор шумно выдохнул и вслепую нашарил руку Астерии.

* * *

В школе только и говорили, что о Поттере, да о наследнике Слизерина. Слухов на этот счет с каждым днем становилось все больше, а потом еще и выяснилось, что Поттер — змееуст...

В то, что именно Гарри Поттер открыл Тайную комнату, не верили только некоторые слизеринцы. В их число входили и Астерия с Теодором.

Астерия с детства привыкла считать Поттера героем, поверить в его причастность к нападениям означало поддаться всеобщей панике.

Теодор же, казалось, о чем-то догадывался, хоть своими подозрениями делиться не спешил.

После нападения на Грейнджер только Малфой оставался уверенным в себе. Он просто лучился счастьем, когда рассказывал всем желающим его слушать, что скоро в школе не останется грязнокровок.

— Пацаны, жаль только, что она не умерла, — любил повторять он, обращаясь к Крэббу и Гойлу.

Подобные разговоры вызывали у Астерии отвращение, а Теодора откровенно бесили. Девочка не знала, была ли тому причиной жалость к Грейнджер. Иногда ей казалось, что ее друга раздражает все, что связано с Малфоем и его самодовольной рожей, которую очень часто хотелось ткнуть в каменную стену.

После очередной такой реплики Теодор не выдержал.

— А ты думаешь, что ты тут, короче, в безопасности, — протянул Теодор, подражая развязной манере Драко говорить.

— Я чистокровный, Нотт, — хохотнул Драко со своего конца гостиной. — Чего мне бояться?

— Ну, не знаю, — насмешливо протянул Теодор. — Может быть того, что огромный монстр сожрет тебя в темном коридоре?

— Бред, — неуверенно ответил ему Малфой. — С чего ему меня трогать? Я слизеринец!

— Парень, эта тварь несколько веков не видела белого света и, наверное, чертовски голодна. Неужели ты думаешь, что она будет сверяться со списочком, если ей подвернется возможность тебя убить?

Малфой выглядел растерянным, и Астерия испытала почти животное чувство радости от созерцания этого зрелища. Но слова, сказанные Теодором, заставили ее задуматься. А что будет, если слизеринцы тоже подпадают под группу риска?

— Ты это серьезно? — тихо спросила она у друга. — Ты, правда, думаешь, что ему все равно, кого убивать?

Теодор покачал головой.

— Я сказал это, чтобы сбить с него спесь, — буркнул он. — Он ведь не знает, что оно питается мелкими грызунами.

— Ты знаешь, что это? — удивленно переспросила Астерия. — Откуда?

— Догадаться было нетрудно. Я удивлен, что ты не сделала это первой, — ответил Теодор. — Тут каждый мог понять это, но в этой школе никому и дела нет до истины...

— И что это?

— Василиск.

— Василиск? Но как ты узнал?

— О, Асти... Подумай головой. Эту тварь поселил здесь еще Салазар. Ясное дело, что он использовал животное, которое подчинялось бы только ему. Получается, что это змея. Ты знаешь какую-то другую гигантскую змею, способную прожить около тысячи лет? Если это так, то ты скажи, потому что я не знаю.

— Но тогда... Теодор, кто-то должен был заметить ... василиска! Это же не ящерица... Почему его никто не видел?

— Я думаю, что оно передвигается по водосточным трубам. Других вариантов у меня нет.

— Но почему ты никому не рассказал? Думаешь, учителя знают?

— Мне нет до этого дела, — протянул Теодор, и Астерия с удивлением отметила, что в его синих глазах мелькнула тень презрения. — Мы не должны в это лезть.

— Но что-то же нужно сделать, — не успокаивалась Астерия. — Мы должны...

— Мы не должны, — хмуро ответил ей Теодор. — Ты должна только одну вещь. И не им, а мне.

— И что же?

— Не ходи никуда одна, — буркнул друг. — Пообещай, что будешь осторожна.

— Но я...

— Пообещай, — твердо сказал Теодор, глядя ей в глаза.

— Обещаю, — вздохнула Астерия. В ее душе шла война. Гриффиндорское безрассудство боролось с рэйвенкловским занудством, а хаффлпаффская жажда мира и солнца терпела поражение под натиском слизеринского спокойствия.

Так шло время — Теодор пытался не спускать с Астерии глаз, но вечно держать ее рядом с собой он не мог — мешали уроки и предстоящие экзамены.

Астерия с несколькими однокурсницами опаздывала на последний в том году урок трансфигурации. Вот-вот должен был прозвенеть звонок, но вместо этого в коридорах раздался магически усиленный голос профессора Макгонагалл:

— Всем ученикам немедленно вернуться в спальни!

Возле классов образовалась толчея. По этажам прокатывался шум от топота сотен ног, спешащих разойтись по факультетам.

Когда запыхавшаяся Астерия ввалилась в гостиную Слизерина, на встречу ей кинулся взволнованный Теодор.

— Где ты была так долго? Почему ты одна? Гринграсс, что я тебе говорил!

— Не волнуйся, — выдохнула она, восстановив дыхание. — А Дафна уже здесь?

Теодор медленно покачал головой.

Кроваво-красное солнце садилось за горизонт, а Дафны все не было. Перепуганный староста-пятикурсник сообщил, что в Тайную комнату попала одна из учениц. Никто не знал ее имени.

Астерию била мелкая дрожь, а в ее мыслях было только одно — важен ли для василиска тот дальний родственник-магл или нет. Теодор был рядом, как и всегда.

Время шло, но никаких вестей не было. Обнаружилось, что среди слизеринцев-первокурсников не хватало еще и Панси Паркинсон. Миллисент Булстроуд уже вовсю строила предположения, пока кто-то не наслал на нее "Силенцио".

Когда все уже извелись ожиданием, стена, закрывающая вход в гостиную, отъехала, и перед студентами предстал хмурый профессор Снейп.

Когда из-за его спины выглянули Дафна и Панси, Астерия поняла, что все остальное уже не имеет значения.

____________________________________________

[1] — Брутус Малфой — влиятельный волшебник прошлого, издатель антимагловского журнала "Воинственный колдун". Мистер Малфой писал в своём журнале, что все, кто являются сторонниками маглов в области магии недалеко ушли от сквибов.

[2] — дорогая моя (фр.)