Астерия: Ода меланхолии (гет)

Когда Астерия, избегая водяных бомб, которые бросал ученикам вдогонку Пивз, вбежала в роскошно украшенный Большой зал, первым делом она встретилась взглядом с Дафной. Старшая сестра уже сидела за столом Слизерина, скрестив руки на груди, и смотрела на нее с осуждением.

Шеймус отправился к своим друзьям, помахав напоследок. Астерия растерянно кивнула ему и присела рядом с сестрой.

— Гриффиндорцы? — незамедлительно прошипела Дафна. — Ты серьезно? Финниган? Этот маленький ирландский лепрекон?

— Мы ехали в одном дилижансе, — пожала плечами Астерия. — Что в этом такого?

— Он мерзкий рыжий ирландец, вот что, — пробурчала Дафна, понизив голос. — Нечего тебе с ним разъезжать...

— Тогда в следующий раз позови меня с собой, — отрезала Астерия. — И он вовсе не рыжий. Ты перепутала его с Уизли.

В Большой зал продолжали подтягиваться остальные слизеринцы. Последним к столу «змеиного» факультета прошествовали Малфой со своими вечными телохранителями и Теодор. Не взглянув на Астерию, Нотт уселся в другом конце стола и, подперев рукой свою русую голову, приготовился смотреть на распределение.

Астерия фыркнула и отвернулась от него. Теперь ей и самой казалось, что она перегнула палку, но пути назад уже не было. Война, значит война. В ожидании первокурсников девочка стала рассматривать зачарованный потолок, что в точности отображал настоящее небо, по которому плыли черно-фиолетовые тучи, среди которых иногда вспыхивали молнии.

— Нудно, — проворчала Дафна, ни к кому конкретно не обращаясь. — Панси, Панси... Панси!

Она замахала рукой, подзывая к себе Паркинсон, которая устроилась поближе к Малфою и преданно заглядывала ему рот, пока он что-то рассказывал. Услышав, что подруга ее зовет, Панси отчаянно покачала головой, глазами показывая на Драко.

Дафна раздраженно застонала и уронила голову на руки, показывая свое разочарование в людях, жизни, мопсах и лучших подругах.

— Дурацкая корова, — донеслось до Астерии ее бормотание, которое, впрочем, тут же заглушил шум отворяющихся дверей. За профессором Макгонагалл в зал зашла длинная вереница первоклашек, которые ужасно дрожали от волнения или от холода.

Профессор Макгонагалл поставила перед ними табурет, на котором лежала старая волшебная шляпа, и стала объяснять, что им следует делать. Затем Шляпа пропела свою песенку, и Распределение началось.

В Слизерин отправили Малькольма Бэддока — худого мальчика с очень заносчивым выражением лица. Астерия знала его, так как, к несчастью, Бэддоки приходились ее матери родственниками, и терпеть выходки Малькольма девочка вынуждена была каждое Рождество, когда его родители навещали Гринграссов в Оксфордшире. Оставалось только надеяться, что за прошедший год мальчик перестал быть таким болваном.

Дафна надежд сестры не разделяла, обреченно наблюдая, как зло в человеческом обличье приближается к их столу.

— За что? — вопрошала она, а Малькольм, гаденько усмехаясь, уже махал им со своего места.

Затем в Хаффлпафф распределили Лауру Медли, а затем... Астерия почувствовала неладное, едва взглянув на довольное лицо своего кузена.

— О, нет, — охнула Дафна. — Асти, смотри, это Причард?

— Не может быть, он же младше... — неуверенно ответила Астерия, вглядываясь в лицо мальчика, который ждал своей очереди в стремительно уменьшающейся веренице первокурсников.

— Грэхэм Причард! — провозгласила профессор Макгонагалл, сверяясь со списком. Астерия обреченно застонала.

— Слизерин!

— Спокойной жизни пришел конец, сестра, — драматично вздохнула Дафна, наблюдая за тем, как Малькольм и Грэхэм обменялись рукопожатиями. — «Союз мантикоры и флоббочервя» — только в Слизерине, не пропустите. Здравствуйте, Барон.

— Юные леди, — прохрипел в знак почтения слизеринский призрак и проплыл мимо них, направляясь к группке новеньких.

— Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен еще раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.

— О, я только об этом и мечтаю, — пробормотала Дафна, поправляя ленту, которая удерживала ее волосы. — Всю жизнь бы этим занималась. Лишь бы милашка Филч был под боком.

— Помолчи, — тихо попросила ее Астерия, вслушиваясь в речь директора. — В этом году должны проводить что-то интересное...

— ... С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…

Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат, а двери Большого зала с грохотом распахнулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к преподавательскому столу.

— Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Аластор Муди.

— Да он, наверное, шутит, — громко сказала Дафна. Блейз Забини обеспокоено заворочался на своем месте, но сейчас Астерия разделяла недоверие сестры. Все, кто хоть изредка читал газеты, чьи родители имели отношение к Министерству Магии или те, у кого были проблемы с законом, знали, что за человек был Аластор Муди. Сумасшедший, как Мартин Миггс — герой волшебных комиксов.

Астерия украдкой взглянула на Теодора — тот сидел, нахмурившись, и его брови образовывали сомкнутую линию. Астерия знала, что у мистера Нотта было множество проблем из-за этого волшебника, в частности, именно он был причиной недавнего обыска в поместье Ноттов, после которого от многих вещей осталась лишь труха. Мистера Нотта Астерия ни капли не жалела, но другу, хоть и такому далекому сейчас, сочувствовала.

Дамблдор вновь прокашлялся.

— Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Муди, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников.

Дафна, до этого не сводившая возмущенного взгляда с нового преподавателя, вытаращила глаза на директора.

— Вы ШУТИТЕ! — крикнул кто-то со стороны гриффиндорского стола. Его поддержал хор нестройных голосов.

— Знаете, ребята, — громко сказала Дафна, — мне кажется, в этом году нас решили пустить на пушечное мясо. Грозный Глаз, Турнир....

Астерия оглядела восторженные лица студентов других факультетов. Они разительно отличались настроением от слизеринцев, большинство из которых выглядели возмущенными. Из всех присутствующих только у Грейнджер, пожалуй, был довольно обеспокоенный вид.

— Выдвигать свою кандидатуру могут только те ученики, которым уже исполнилось семнадцать. Таковы новые правила Турнира, — вещал директор. — Я лично прослежу, чтобы...

Он долго объяснял правила и историю Турнира, Астерия восторженно слушала его, хоть и не понимала, зачем так рисковать студентами. Тысяча галлеонов — слишком малая плата за смертельный риск, который, несомненно, ожидал участников.

А в спальне ее уже ждала теплая постель, в которую кто-то из домовых эльфов уже положил грелку. Где-то в подземельях завывали сквозняки, и закрыв глаза, Астерия представила, что она стала школьным чемпионом. Мысль была так абсурдна и приятна, что ее сразу затянуло в водоворот снов, где она боролась с водяными драконами, русалками и сияющими рыцарскими доспехами.

* * *

Вечером следующего дня Астерия мчалась через вестибюль, опаздывая на ужин, когда услышала голос Малфоя, который, намеренно растягивая слова, о чем-то громко спорил с Поттером и Уизли.

— Тут и картинка есть, Уизли! — смеялся Малфой, развернув и подняв перед собой какую-то газету. Астерия вспомнила, что этим утром он уже обсуждал заметку об Артуре Уизли со всеми, кто желал его слушать. — Фотография твоих родителей перед домом — если это можно назвать домом. Твоей мамаше не помешало бы немного сбросить жирок, как считаешь?

Следующие события разворачивались очень быстро. Поттер что-то сказал о Нарциссе, затем Малфой достал волшебную палочку... Оглушительно бахнуло заклинание, а на месте, где стоял Драко Малфой, извивался белый напуганный хорек.

От увиденного у Астерии перехватило дыхание. С одной стороны, это казалось неправильным, потому что профессор Муди не имел права так поступать со студентом, но с другой стороны — это был Драко Малфой, маленькая противная язва с манией величия, который....

— Это лучшее из того, что с ним можно было сделать, — протянул знакомый голос за ее спиной. Она резко обернулась. Какое-то время они с Теодором смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. На какой-то миг показалось, что между ними возобновились прошлые отношения, но затем Теодор покачал головой и пошел в сторону Большого зала, даже не взглянув на Малфоя, которому уже вернули человеческий облик.

Это была битва двоих упрямцев, которые, один раз обжегшись, не могли найти в себе силы перешагнуть своё уязвленное самолюбие.

Так потянулись дни. Астерия, никогда не имевшая близких подруг, все же начала общаться с некоторыми девочками со своего факультета. Иногда она встречала в коридорах Джинни Уизли, с которой перекидывалась парой слов, иногда ее останавливал Шеймус Финниган, чтобы рассказать какую-нибудь очередную шутку про ведьму, англичанина и лепрекона, которые зашли в бар выпить кружечку пива. Но это не шло в сравнение с тем чувством, которое она испытывала, когда рядом был упрямый, неулыбчивый Нотт. Она жалела о каждом своем слове, корила себя за поспешность выводов, но ничего не могла поделать. Он проходил мимо нее на завтраке, вечером избегал садиться рядом с ней в гостиной, проводя время в одиночестве или в обществе Дафны и Блейза Забини. Дафна была довольна таким раскладом, хоть иногда сочувственно поглядывала на Астерию. Она не знала о том, что произошло в поместье Ноттов, не знала о догадках Астерии про Кубок мира, да и то, что происходило в магическом мире, ее нисколько не волновало.

Как-то слишком быстро пролетел сентябрь, почти прошел октябрь, в Хогвартс прибыли делегации из Шармбатона и Дурмстранга...

Дафна, свободно лепечущая на французском, не упускала возможности познакомиться с парнями из школы мадам Максим. Иногда, когда Астерия попадалась ей на глаза, Дафна придерживала ее за плечо, и, не переставая обворожительно улыбаться, тянула к очередной жертве, одетой в голубую мантию. Панси Паркинсов в такие моменты тоже старалась не отходить далеко от «злейшей» подруги.

— Salut! — бодро восклицала Дафна, намеренно сталкиваясь в коридоре с каким-то французом.

— Сил-ву-пле, — поддакивала ей Панси, коверкая слова. Она смешно откидывала с глаз мешающую каштановую челку и хлопала ресницами, считая, что это делает её очень привлекательной.

Астерия откровенно веселилась, наблюдая за этими двоими, но все же ясно ощущала, что смеяться с Теодором было бы правильнее. Но он лишь изредка поглядывал на нее, словно проверяя, все ли в порядке, и становился все замкнутее с каждым днем.

Так бы, наверное, продолжалось вечно, если бы не один хаффлпаффец и его тотальное невезение на уроке зелий.

* * *

— Значит, заходит в бар вампир и говорит... — наморщил лоб Шеймус, вспоминая анекдот. — Нет, погоди, банши заходит в бар и встречает там вампира...

— Асти! — громко крикнула Дафна, мчась к ней со всех ног. — Асти, там такое! — Она затормозила буквально в полушаге от сестры, едва не врезавшись в Шеймуса. — Финниган? — пробормотала она, сморщив нос.

— Гринграсс, — ответил ей с той же интонацией Шеймус. Дафна пробурчала что-то о золотых часах, которые она, к счастью, оставила в гостиной.

— Что случилось? — поторопила ее Астерия, которой эти представления на тему принадлежности к ирландцам уже изрядно поднадоели.

— О, — опомнилась Дафна, все еще смотря на недоумевающего Шеймуса недобрым взглядом. — Там Нотт... Идиот Финч-Флетчли взорвал свой котел, Нотту здорово досталось. Мне, кстати, тоже. — Она потрясла забинтованной ладошкой перед носом у сестры.

— Ему сильно плохо? — испуганно переспросила Астерия, не обращая внимания на руку сестры. — Он в Больничном крыле?

— Ну да, Снейп его туда и ... — пожала плечами Дафна. — Ну, куда ты побежала, он же все равно спит!

— Дурочка, — покачала она головой, глядя в спину стремительно удаляющейся сестры. — А ты что на меня смотришь? Нет у меня золота, говорю же. Нет!

Она топнула ногой и, тряхнув волосами, отправилась назад в подземелья.

— Красивая, — почти с восхищением пробормотал Шеймус. — Но, какая же глупая...

* * *

— На четвертой койке, — добродушно сказала мадам Помфри, когда Астерия, тяжело дыша, вбежала в медпункт. — Только не шуми, ему нужно отдохнуть.

— Спасибо, — прохрипела девочка и, стараясь дышать носом, подошла к указанной кровати, отгороженной от остальных ширмой.

Теодор лежал на спине, а почти все его лицо закрывала белая марля, пропитанная каким-то раствором, от запаха которого у Астерии закружилась голова.

— Асти, — утвердительно сказал Теодор, словно ни секунды в этом не сомневался. — Пришла.

— Пришла, — вздохнула она, присаживаясь на край кровати. — Как ты?

— Заживет, — спокойно ответил он. — Знал бы, что ты придешь, давно бы так сделал.

— Дурак, — возмутилась Астерия. Теодор ничего не сказал, только пошарил рукой по простыне, ища ее руку. Переплетая с ним пальцы, она подумала, что именно этого, такого дружеского и такого... теплого, родного жеста ей и не хватало все эти недели.

— Ты простила меня? — хрипло спросил Теодор, большим пальцем поглаживая тыльную сторону ее ладони. — Простила?

— С самого начала, — просто ответила она. Теодор удовлетворенно вздохнул, подтягивая одеяло под горло.

— Я не мог тебе рассказать, нас проверяло Министерство... И эти обыски... Я просто не мог... Муди следил за нашим домом, а отцу было плевать... Ему плевать... И мама...

— Я знаю. Я знаю.

— А эльф, — Теодор судорожно сжал ее ладонь. — Я не хотел, это вышло случайно... Я... Магия ... Он просто оказался не в том месте... Я не хотел...

Сейчас она готова была поверить ему снова. Он был единственным, кому она могла поверить. Единственным, кому она хотела верить.

Она всегда будет считать его другом, но приближалось то, чего ни Астерия, ни Теодор упрямо не хотели замечать.

В Литтл-Хэнглтоне, в доме, который по-прежнему звали домом Риддлов, на ковре у камина лежала огромная змея.

— Ужин подан, Наджини, — сказал кто-то и дикий смех, отдаленно напоминающий шипение, огласил тёмную комнату.