Когда дерется львица (гет)

— Что-то случилось с Гермионой? – спросил Фред.

Близнецы, Рон, Гарри и Драко развалились на диванах в штаб-квартире Ордена, пока не началось собрание. «Развалились» – громко сказано; Драко сидел совершенно прямо, а Гарри прилагал усилия, чтобы сидеть ровно.

Вопрос Фреда тут же вывел Гарри из задумчивости.

— Почему ты так решил? – спросил он, стараясь не выдать удивление и беспокойство. Он глянул на подругу: она спокойно стояла рядом с Грюмом и, по-видимому, обсуждала стратегию или какой-то боевой прием. С последнего собрания она выглядела более энергичной, решительной и уверенной.

— Из-за мамы, – просто ответил Джордж. — Она метает обеспокоенные взгляды в сторону Гермионы и извиняющиеся – в сторону Снейпа. Если бы поблизости была кухня, она бы уже давно приготовила для них ужин.

Гарри удивился. Он не подозревал от близнецов такой проницательности. Но затем он повернулся к миссис Уизли: та взволнованно кружилась неподалеку от Гермионы. Гарри решил, что погорячился: можно было бы назвать близнецов проницательными, если бы они заметили перемену в поведении Северуса, как он заставлял Гермиону отдыхать. А не заметить миссис Уизли попросту невозможно.

— Так что-то произошло? – снова спросил Рон, и Гарри глянул на Драко. Слизеринец чуть заметно кивнул. Они все равно узнают. Если не на собрании, то от родителей. Лучше рассказать все сейчас. Возможно, это воздержит их от новых стычек с Гермионой.

— В четверг Гермиона попала в засаду Пожирателей, – объяснил он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Они измучили ее до полусмерти, но она убила двоих и сбежала. Северус и профессор МакГонагалл вылечили ее. Но она была на волоске.

Гарри заметил, как Рон вздрогнул, как и всякий раз, когда Гарри называл Снейпа по имени.

— Когда она проснулась, то пошла к Волдеморту, обманула его, и он убил шестерых Пожирателей, напавших на нее.

Близнецы раскрыли рты от изумления.

— Великий Мерлин! – воскликнул Фред и уставился на Гермиону. Девушка сделала вид, что ничего не заметила. Она как бы случайно встретилась взглядом с Гарри и слегка кивнула: она приняла и поддержала его решение все рассказать. Со стороны казалось, что кивок предназначался Грюму.

— Она отлично выглядит! Не верю, что в четверг она была при смерти! – возразил Джордж.

— Никто так быстро не исцеляется. Она даже не выглядит усталой!

— У нее есть Снейп, – тихо пробормотал Рон. Он сильно побледнел от рассказа Гарри.

Близнецы в растерянности повернулись к младшему брату. Драко не удержался и хмыкнул. Гарри решил, что он снова погорячился: по крайней мере, один член семейства Уизли научился проницательности.

Вскоре Дамблдор объявил о начале собрания, и Гарри обрадовался, что наконец-то прекратится поток вопросов от близнецов. Хотя он считал их храбрецами и гениями, но порой казалось, что для них война не более чем приключение. Он и Рон тоже так считали некоторое время назад, но все закончилось, когда умер Седрик.

И сейчас, когда Гермиона вела опасную игру...

— Позвольте начать собрание, – начал Дамблдор, когда все заняли свои места и замолчали, — с похвалы от наших инструкторов, – он кивнул в сторону Грюма, Северуса и Ремуса. — Все они более чем удовлетворены нашими планами и ходом подготовки и хотят отметить ваше умение и усердие.

Гарри сомневался, что Северус отметил такие достижения. Он повернулся и увидел насмешливую улыбку на губах бывшего профессора. Должно быть, Северус заметил взгляд Гарри: он встретился с ним глазами, и его улыбка стала шире. Гарри нахмурился. В этой улыбке крылось что-то еще, но он не был уверен, что именно.

Следующее объявление Дамблдора развеяло все сомнения.

— И чтобы повысить безопасность, Северус любезно согласился преподать Рональду и Гарри уроки окклюменции, чтобы защитить от Волдеморта...

— Ни за что! – Рон вскочил со стула, на его лице застыл ужас. Гарри прекрасно его понимал. Даже ему было неуютно от одной мысли об уроках окклюменции, а ведь Северус достаточно терпимо к нему относится. Что уж говорить о Роне; сейчас бывший профессор относится к Уизли гораздо хуже, чем к Гарри в самые мрачные времена.

— Почему я должен учиться окклюменции? – громко возмущался Рон. — Я не буду шпионить, а Снейп только...

— Рон, сядь, – в тихом и спокойном голосе Гермионы слышались стальные нотки.

Рон тут же захлопнул рот, и произошло невообразимое: он сел, не проронив больше ни слова. Гарри заметил удивление на лице всего семейства Уизли и даже на лицах преподавателей. Никогда и никого он так не слушался.

Но никто больше и не передавал ему воспоминания о пытках Круциатусом.

— Конечно, ты не будешь шпионить или без необходимости контактировать с Волдемортом, – терпеливо объяснила она. Но ее голос звучал твердо: она не потерпит гриффиндоскую глупость в таком вопросе.

«Я только что подумал о гриффиндорской глупости? Слава Мерлину, меня не слышал Драко».

— Но на несколько секунд ты столкнешься с ним, когда меня или кого-то из Ордена не будет рядом, чтобы отвлечь внимание. Волдеморт – мастер легилименции, и, если он уловит хотя бы толику нашего плана в твоей голове, он тут же аппарирует, и все будет кончено. Мы не можем рисковать. А это значит, что ты и Гарри должны обучиться хотя бы азам защиты своего разума.

— Но у нас есть твое заклинание! Оно защитит нас! – возразил Рон.

Гарри удивился, как ему удается спорить перед лицом нависшей катастрофы.

— Если мы используем это заклинание в последней битве, то при первой же попытке проникнуть к тебе в голову у тебя начисто сотрутся все секретные сведения, – ответила Гермиона. — Ты будешь у Тинтагеля и не будешь знать, что ты здесь делаешь и почему. Вы станете совершенно бесполезны, по этой причине я не использую заклинание на себе. Вам придется столкнуться с Волдемортом и придется убедить его, что вы – два безобидных ученика, которые пришли для проведения ритуала дружбы.

На мгновение казалось, что Рон хочет возразить, но затем он, очевидно, решил, что не сможет выиграть спор с Гермионой. Никогда в жизни.

— Тогда почему нас учишь не ты? – скорее отчаянно, чем упрямо спросил он.

— У меня нет времени, – с сожалением ответила она. — А даже если бы было, то я не знаю, как этому учить. И поверь, ты бы не захотел учиться по моему методу. Это было не очень приятно.

Гарри хотел поспорить, что учиться у Северуса – вряд ли намного приятнее, но потом вспомнил боггарта, который принял форму Волдеморта и пытал Гермиону, чтобы выведать информацию, и тут же закрыл рот. Вдобавок, он не хотел портить отношения с Северусом.

Он посмотрел на бывшего профессора и заметил самодовольный взгляд. Тут же нахлынули воспоминания о первом уроке окклюменции, и Гарри повернулся к подруге. Та хмыкнула, заметив в его глазах явную мольбу.

— Но я могла бы поприсутствовать первое время, да, Северус? – спросила она. — С двумя легилиментами обучение пойдет легче.

Гарри повернулся к Северусу и заметил легкое разочарование на лице главы шпионов (по крайней мере, ему так показалось), как будто птичка упорхнула прямо из-под носа кота.

— Звучит неплохо, – ответил Северус.

— Если все решено, – снова начал Дамблдор, — то давайте подведем итоги недели. Нифмадора, начни, пожалуйста.

Более часа ушло на доклады, хотя Гарри заметил: директор торопит всех больше обычного. Лично он предпочел бы, чтобы выступающие говорили как можно дольше. Каждый доклад оттягивал мгновение, когда Гарри нужно встать и представить проект этим более умным и зрелым людям.

Но в такие минуты время обычно ускоряется. Так случилось и в этот раз; прежде чем Гарри опомнился, Дамблдор уже звал его и Драко:

— Вы все помните задумку мистера Поттера и мистера Малфоя, которую они представили несколько недель назад и которую мы с радостью приняли. Сегодня я рад объявить, что они завершили работу над фальшивым пророчеством и готовы нам все рассказать. Приступайте, пожалуйста.

— Конечно, – ответил Гарри и поднялся. Он взволнованно глянул на Драко; тот лишь хмыкнул и насмешливо поднял бровь. Конечно, Малфой с детства приучен к светским собраниям. Встреча «глупых любителей магглов», как выразился бы Люциус Малфой, не волновала его так сильно, как Гарри.

— Вы все знаете настоящее пророчество, но я его повторю, чтобы вам легче было сравнивать.

Он набрал в грудь побольше воздуха. Как и всегда при упоминании пророчества он чувствовал себя не в своей тарелке. Он так и не привык быть Избранным.

— Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца… и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Темного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…

Он остановился, осмотрел присутствующих. Гермиона улыбнулась, а во взгляде Северуса можно было угадать подбадривание.

— Как вы знаете, – продолжил Гарри, — Волдеморт в курсе первой половины пророчества, поэтому мы ее не меняли. Но мне кажется, мы нашли такую формулировку, которая убедит Волдеморта, что Хэллоуин – это лучшая возможность победить меня. И нам удалось сохранить двойственность, которая обычно присуща пророчествам. Драко?

Драко кивнул и поднялся. Теперь они стояли почти друг напротив друга, и Гарри почувствовал, как волнение понемногу улеглось при взгляде на слизеринца.

— Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца, – начал Гарри.

На этот раз новое пророчество закончил Драко.

— И Темный Лорд потеряет свою силу, – медленно произнес он, в его голосе была странная серьезность, как будто он произносил настоящее пророчество. — Но вскоре вернет ее... Увеличится мощь двукратно в древнюю ночь в древнем месте, и падет тот, кто жил, и восторжествует тот, кто не умирал. И никто не сразит его после, ибо в земле источник его силы. Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда...

Когда Драко закончил и снова сел, в комнате все еще царила тишина. Гарри увидел, как Гермиона задумчиво кивнула, наверняка все воспроизведя в голове, выбирая каждую фразу и слово в поисках тайных смыслов, которые они и не предвидели.

Прежнее волнение Гарри улеглось, пока Драко произносил пророчество.

На придумывание ушли часы, они все перепроверили с директором, Гермионой и Северусом. Результат был безупречен.

— Звучит хорошо, – наконец проворчал Грюм, закончив мысленную проверку.

Члены Ордена согласно закивали.

— Что дальше?

— Слова пророчества передадут надежному умельцу Северуса, – ответил Дамблдор. — Он создаст фальшивое пророчество. Даже Сивилла не сможет отличить его от настоящего.

От бывшего профессора зельеварения послышался едкий комментарий о способностях Сивиллы Трелони, и Гарри пришлось подавить усмешку. Покинув должность, Северус наверняка больше всего наслаждался возможностью открыто критиковать и принижать своих прежних коллег. Только профессор МакГонагалл, Флитвик и Ремус могли избежать колкостей в свой адрес.

— Если он сдержит обещание, – продолжил Северус; мрачные нотки в голосе подсказали, что в противном случае умельцу придется несладко, — то фальшивое пророчество подоспеет к летнему балу Волдеморта.

— Летний бал? – неверяще переспросила Тонкс. Наверняка она, как и Гарри, с трудом представляла, как Пожиратели смерти празднуют теплое и цветущее время года.

— Традиционное празднество, – ответил Северус. — Первая часть – маскарад. Дает возможность членам внутреннего и внешнего круга пообщаться, при этом не раскрываясь. Вторая часть – только для членов круга, и она состоит из определенных... ритуалов.

Он таким тоном произнес последнее слово, что у присутствующих отпало всякое желание интересоваться характером этих ритуалов, даже миссис Уизли смолчала.

— Я собираюсь предложить пророчество в начале бала, – спокойно продолжила Гермиона. — Таким образом, у него будет целая ночь на раздумья, прежде чем я предложу решение данной дилеммы.

— Решение? Что кому-то удастся выманить Гарри в древнее месте на Хэллоуин, Рождество или Белтейн, хотя он знает, что Волдеморт сможет его победить? – спросил Грюм. — Даже мне это кажется неправдобным.

Гарри задержал дыхание. Вот она слабая часть плана. Они решили притвориться, что Гермиона изменила память Гарри. Но слишком велика вероятность, что до Хэллоуина пророчество упомянут в его присутствии. Волдеморт может отказаться основывать свой план на слабой надежде, что Гарри не услышит о пророчестве.

Поэтому им оставалось надеяться на самоуверенность Темного Лорда и на умение Гермионы убеждать, в чем ей помогала, как странно выражалась Гермиона, «головология». А потом подруга с ухмылкой добавляла, что это «самое опасное оружие ведьмы».

— В прошлом Гарри был глуп и упрям, – мягко произнес Северус.

Гарри поморщился. Не очень-то ему хотелось слышать напоминания о своей глупости. Хорошо хоть Северус сказал «был». Слабая надежда лучше, чем ничего.

— Именно такое впечатление о Гарри мы создавали последние месяцы, – подтвердила Гермиона. — Мы имитировали внезапные стычки, периоды мрачного настроения и беспричинной злобы. Я докладывала о каждом таком случае в подробностях и добавляла определенные детали. Насколько знает Темный Лорд, Гарри – угрюмый подросток, который только и ждет возможности сбежать из-под опеки директора и разрывается между страхом смерти и желанием быть нормальным.

Она улыбнулась Гарри, и он согласно кивнул. После стольких лет ему по-прежнему трудно было признать, что он не обычный подросток. Но благодаря таким замечательным друзьям, как Гермиона и Драко, с судьбой легче было смириться.

— Ты правда думаешь, что Сам-Знаешь-Кто построит план только на основании настроения подростка? – спросила миссис Уизли. В ее голосе сквозило недоверие: она явно научилась не доверять такой хрупкой материи за годы материнства.

— Да, – просто ответила Гермиона, и Северус кивнул.

Это явно не убедило миссис Уизли. Гермиона вздохнула и поерзала на стуле.

— Я знаю Темного Лорда, – спокойно произнесла она. — Мы оба знаем.

Она обменялась понимающим взглядом с Северусом, потом снова повернулась к миссис Уизли.

— Он, как и Гарри, упрям и импульсивен. Но это безрассудство всегда было основой силы. Он ненавидит беспомощность, любит быть на высоте. Поэтому он открыл Тайную комнату и запугивал грязнокровок, – она, не моргнув глазом, использовала это слово. — Он ненавидел отца и убил его до окончания школы. Он ненавидит магглорожденных и уничтожает их.

— И он никогда не прислушивается к советам, – Северус подхватил объяснение. — Он решит, что Гарри поступает так же, что он доверяет только мистеру Уизли и Гермионе, которые, как ему кажется, оба поддержат эту затею, какой бы сумасшедшей она ни была.

— В общем, он без труда представит, что Гарри захочет встретиться с нами в Тинтагеле. Особенно учитывая, какой образ Мальчика-Который-Выжил я создала, – снова вступила Гермиона. — Но конечно, все зависит от того, как я представлю ему эти сведения.

— Вы серьёзно думаете, что можете одурачить Волдеморта таким планом? – с сомнением спросил Шеклболт.

Гермиона ухмыльнулась.

— Я же заставила вас принять Драко в Орден, разве нет? – спросила она.

На этом спор был окончен.

После этого представили расписание тренировок. Также была проведена оценка умений, сильных и слабых сторон собравшихся, и Ремус приступил к объяснению плана на следующие недели.

Казалось, все самое главное уже обсудили, и Гарри с радостью расслабился и на минуту даже отключился от текущего разговора. Упоминание его имени вырвало Гарри из задумчивости. Очевидно, они подошли к последнему и, по его мнению, самому интересному вопросу дня. Бал, который даст Гермионе возможность шпионить за Дугаллом.

— Кроме меня и Гарри, о чьем присутствии попросил Аберфорт, мы решили пригласить Ремуса и Минерву. Северус тоже пойдет, – сказал Дамблдор. — Ни у кого не вызовет подозрений, что я пригласил с собой трех учителей. Вдобавок Гарри будет под надежной защитой весь вечер.

Гарри скривился. Порой он чувствовал себя философским камнем: его так же охраняли. Он заметил чуть насмешливый взгляд Драко и нахмурился в ответ. Драко лишь завидует, что не может посетить бал и наблюдать, как Гарри «позорит себя и свой факультет», как он вчера любезно выразился на уроке танцев. Хотя Гарри и не планировал ни с кем танцевать.

— Насколько я понял, Северус и мисс Грейнджер разработали план и им понадобится небольшая помощь от Ремуса и Гарри. Что-то еще? – продолжил Дамблдор.

— Осталось лишь обсудить предпочтения Дугалла и внутреннее убранство бального зала, – ответила Гермиона.

— Брат предоставил мне подробное описание, – с улыбкой доложил директор. — Аберфорт украсит комнату в традиционных цветах семьи Дамблдор: темно-коричневый с золотом. Ливреи слуг будут того же цвета.

— У вас есть образцы? – спросила Гермиона, и призвала образцы ткани, созданные Дамблдором.

Снейп даже не оторвался от своего доклада. Видимо, намеревался эту часть вечера полностью предоставить Гермионе.

Девушка задумчиво кивнула, будто лоскуты нашептали ей свои тайны.

— Большинство людей предпочтут более темные, сдержанные цвета в таком окружении. Обшивка в зале есть, профессор?

— Дуб, – невозмутимо ответил Дамблдор, — красноватый дуб, а все из-за одного случая в молодости...

— Вы посоветуете брату одеться потемнее, наша компания может быть в темно-красном. Вас это тоже касается, профессор, – сурово добавила она, глядя на Дамблдора.

— Конечно, дорогая, – с улыбкой ответил он. — Но можно ли узнать причину?

— Потому что я буду в алом, и я должна быть самой заметной в комнате. Билл, ты узнал вкусы Дугалла?

Теперь Гермиона была во главе собрания, и, к удивлению Гарри, вечно ворчливый Орден принял это главенство без единого колебания. Возможно, так влиял ее голос (интонации явно подсказывали, что девушка не потерпит потраченного впустую времени) или внешний вид (казалось, она не сомневалась, что все с ней согласятся). Что бы это ни было, но Билл уже отчитывался так, будто отвечал домашнее задание Минерве.

— Я поступил, как ты и предложила, спросил секретаря, не интересовался ли начальник такой привлекательной девушкой, как она. Она ответила, слава Мерлину, нет, что перед устройством на работу она убедилась, что не в его вкусе. Дугаллу нравятся высокие блондинки с... кхм... большой грудью, – закончил он и покраснел. Молли Уизли неодобрительно глянула на сына, а Минерва вдруг заинтересовалась видом из окна.

— Насколько большой? – спросила Гермиона так, будто разговор шел о яблоках или дынях.

Билл покраснел еще сильнее.

— Мерлин, я не знаю! Не мог же я попросить ее описать?

Гермиона вздохнула: так бы вздохнула Минерва, когда заданное эссе не оправдало ожиданий.

— Тогда какого размера была грудь секретаря? Ему нравятся намного больше, чем у нее, иначе он бы не стал зацикливаться на цвете волос и росте.

Когда Гермиона закончила вопрос, Билл сидел настолько красным, что даже волосы казались бледнее.

— Э-э-э, среднего размера, кажется, – выдавил он, поглядывая поочередно на Молли и Минерву.

Ремус улыбался до ушей.

— Поточнее! – подтолкнула Гермиона.

Ремус не сомневался, что Гермиона прекрасно понимает, какие муки испытывает Билл. Северус ухмылялся, хотя по-прежнему не отрывался от отчетов.

— Среднего размера как у меня? Или Тонкс? Или Флер? Как большое яблоко или маленький грейпфрут?

— Э-э-э, по-моему, Тонкс, – слабо предложил он и с облегчением откинулся на спинку стула, когда Гермиона кивнула.

— Грудь пухлая или нет?

— Боже мой, Гермиона! – воскликнул Билл. — Ты хуже Флер, когда она хочет узнать о моде! Не пухлая.

— Ему нравятся умные или глупые? Он хочет завоевывать или чтобы его добивались? Любит болтушек или тихонь? Любознательных или безразличных?

Ушло около получаса, прежде чем Гермиона выудила всю информацию. К концу допроса бедняга Билл весь взмок.

— Ты проникла в его комнату, Тонкс? – спросила Гермиона, и Тонкс, наученная горьким опытом своего предшественника, как можно подробнее доложила о своем задании.

Она притворилась горничной, и ей удалось проникнуть в номер отеля всего на минуту. Но этого хватило, чтобы увидеть Дугалла, описать его одежду, внешность и рост в мельчайших деталях. Она также заметила маленький кожаный ежедневник и старомодный календарь на столе у двери. Судя по размерам, они могли поместиться во внутренних карманах мантии.

Когда Тонкс закончила доклад, Гермиона кивнула и не задала ни единого вопроса. Тонкс ухмыльнулась в сторону Билла, будто между ними шло дружеское соревнование, а Билл в ответ лишь угрюмо нахмурился.

— Отлично, – улыбнулась Гермиона, — у меня есть все необходимые сведения. Теперь нам нужны темные мантии для Ремуса, Тонкс, Гарри и профессора Дамблдора. Северус будет в обычной мантии. Нам также нужна ливрея, подходящая по размеру Северусу. Вы сможете ее предоставить, профессор?

— Конечно, дорогая, но зачем?..

Но Гермиона, казалось, не слушала, она бормотала о высоких каблуках и заклинаниях очарования.

— Он же не любитель чистокровок? И насколько я знаю, большинство американцев спокойно относятся к дресс-коду.

— Секретарь не носит мантию, и, как она сказала, он тоже, – заметил Билл.

— Великолепно! На одну заботу меньше, – как бы сама себе кивнула Гермиона и, заметив удивленные взгляды добавила:

— Северус введет вас в курс дела. Встретимся в бальном зале, но ведите себя так, будто не знаете меня. Удачного вечера!

И Гермиона ушла прежде, чем присутствующие успели ее расспросить.