Колдун из Азкабана (гет)

Рон аппарировал к воротам особняка Малфоя и сунул руку в пасть голове дракона. Через несколько мгновений створы с недовольным скрипом поползли в стороны, пропуская гостя на внутреннюю территорию.

— Доброе утро, Оливер, — Рон, пробегая мимо, поздоровался с удивленным мужчиной, который, несмотря на холодное мартовское утро, делал зарядку по пояс голый.

— Драко еще спит, Рон! — крикнул ему Оливер, но тот уже скрылся внутри дома.

Рон, не снимая верхней одежды, вбежал на второй этаж и принялся во весь голос звать Драко. Хозяин поместья в одних трусах и с палочкой наготове выскочил из дальней комнаты и послал в Рона несколько оглушающих проклятий. Ранний гость не успел среагировать и с грохотом свалился на пол.

Драко медленно, не опуская палочки, подошел к парализованному телу и толкнул его ногой. Убедившись, что Рон действительно не может двигаться, а не всего лишь притворяется для неожиданной контратаки, он убрал палочку и присел рядом с обездвиженным Роном.

— Уизли, ты совсем больной? — абсолютно серьезно спросил Драко тем тоном человека, который объективно принимает реальность, но все еще сомневается в адекватности происходящего. — Ты вламываешься в мой дом в семь часов утра, как полоумный носишься по коридору и вопишь при этом так, что у меня, не сочти за оскорбление, есть все основания считать, что кого-то из твоих предков трахнула банши.

Парализованный Рон лежал на полу и бешено вращал глазами.

— Понимаешь, внутри меня сейчас идет настоящая борьба, — признался Драко, сидя на корточках и внимательно смотря на Рона. — С одной стороны я едва сдерживаюсь, чтобы не выкинуть тебя нахрен из моего дома, с другой стороны я раздумываю над вызовом колдомедиков, чтобы тебя тщательно обследовали, с третьей же мне действительно любопытно узнать, что толкнуло тебя на столь выдающийся благоразумием, вежливостью и воспитанностью поступок. Как же мне поступить?

Глаза Рона, внимательно смотревшие на Драко во время его маленького признания, снова пришли в хаотичное движение, едва тот озвучил третий вариант. Драко ухмыльнулся и достал палочку.

— Ладно, Уизли, давай послушаем, что там у тебя случилось. Только не ори, — предупредил Драко и отменил действие парализующего проклятья. Рон пошевелился, отполз и сел, прислонившись спиной к стене. Драко, с любопытством ожидавший ответа, снова нацелил на Рона палочку и добавил. — Давай-ка сразу к делу. У тебя пять слов.

-Драко, мне нужны волосы настоящего красавчика, — медленно произнес Рон, косясь на светящийся кончик нацеленной на него палочки.

Драко, задумавшись, долго изучал лицо Рона, пытаясь понять, что тот имеет в виду, но, видимо, отчаявшись найти хоть какое-нибудь вразумительное объяснение его поведению, просто спросил:

— Скажи мне, Уизли, что с тобой не так? Ты дебил?

— Нет.

— А мне кажется, что все-таки дебил.

— Малфой, убери палочку.

— Еще чего, вдруг ты меня укусишь?

— Обещаю, я не буду тебя кусать.

— Уизли, ты опасен. Я думаю, что все-таки вызову колдомедиков. Тебя надо изолировать, пока ты не начал бросаться на людей.

— Да не буду я ни на кого бросаться!

— Уизли, ты пока не понимаешь, но я действительно хочу тебе помочь.

— Ебаная фея, Малфой, я понимаю, как это звучит, но я не псих. Мне действительно нужна твоя помощь, но не надо вызывать колдомедиков. Познакомь меня с девушкой!

Драко широко ухмыльнулся, но, на удивление Рона, не стал отпускать непристойных шуток, а просто махнул рукой приглашая идти за ним. Дойдя до комнаты, из которой он выскочил несколько минут назад, Драко широко распахнул дверь и вошел внутрь. Следующий за ним Рон от удивления остолбенел.

На огромной кровати с белоснежными простынями лежала загорелая девушка лет двадцати. Она была абсолютно нага, ее молодое стройное тело искушающе изгибалось, открывая взору соблазнительные округлости грудей с темнеющими ареолами сосков, упругую матовую кожу живота, очерченные сферы подтянутых ягодиц. Рон, опешивший от неожиданности, поймал ее дерзкий и заинтересованный взгляд, которым обладают уверенные в своем превосходстве женщины, и смутился еще больше. Этот взгляд — гордый, надменный, без капли стеснения или стыда, с вызовом прожигал его, словно приглашая изучать ее тело и молодую красоту, пожирать ее взглядом, но вместе с тем и угрожал, останавливал, заставляя стыдливо опускать глаза.

Этот взгляд знает каждый мужчина, которому в жизни хоть раз доводилось встретить женщин, уверенных в своих желаниях и возможностях. Этот взгляд оставляет в памяти горящий след и снится одинокими ночами. Этот взгляд — испытание, вызов, проверка, и мужчины делятся на тех, кто принимает его и тех, кто отступает перед обжигающей энергией прекрасной половины человечества.

— Мари, это — Рон. Рон, это — Мари. Мари, мы сейчас займемся сексом втроем, — будничным тоном огласил свои намерения Драко.

— Что-то я сомневаюсь, что он готов, — скептически протянула девушка, разглядывая покрасневшего Рона.

— Не переживай, наш Ронни не подведет, — оскалившись, пообещал Драко и, сняв трусы, залез на кровать. Схватив Мари за грудь, он аккуратно прикусил ее сосок, после чего легким шлепком заставил ее подняться. — Давай, Мари, вставай, покажись нашему гостю. Пусть осмотрит тебя, как следует.

Девушка со скучающим видом поднялась и выжидающе посмотрела на багрового Рона, силящегося осознать происходящее. Мари, устав ждать, спустилась с кровати, приблизилась к Рону и положила его руки себе на талию.

— Смелее, мальчик, я не ядовитая. Тебе надо набрать форму, Ронни. Как ты предпочитаешь? Смотреть, трогать? Не теряйся, исследуй мое тело. Советую начать с поцелуя в шею.

— Прикажи ей что-нибудь, Уизли, — глумливо улыбаясь, посоветовал Драко. — Пусть нагнется, встанет на колени, подрочит тебе, в конце концов. Только без отсоса, Мари благородная девушка. Не стой столбом, парень, ты портишь весь процесс!

Несчастный Рон, жертва сознательной моногамии и пожизненного матриархата, даже в самых смелых мечтах не мог себе представить подобного разврата. Дружба с Гарри Поттером накрыла его юность глухим саваном вынужденного целибата, и ему не так часто приходилось думать о девушках во время семилетней борьбы против Темного лорда.

Однако, несмотря на врожденную застенчивость, неотесанность воспитания, скудный сексуальный опыт и отсутствие навыка контакта с противоположным полом в аспекте флирта, Рон тем не менее не остался без достоинств. Разум ментального мага помог ему прийти в себя, но лишь в той степени, обеспечивающей возможность действия, и с внешним абсолютным спокойствием Рон положил руку на грудь Мари.

Рон находился в состоянии, когда разум руководит телом под воздействием одного момента. Не задумываясь о последствиях, откидывая любые моральные заповеди и принципы, в таком состоянии человек либо впадает в ступор, замыкаясь в себе и образно ограждаясь от внешнего мира, либо начинает действовать машинально, по наитию. Оба состояния являются реакцией человеческого мозга на внешний раздражитель критических или исключительных ситуаций, как, например, та, в которой оказался Рон, но если в первом случае человеку крайне трудно выбраться из оцепенения, все еще находясь под влиянием ситуации, то начиная действовать машинально, разум постепенно вновь возвращает себе контроль и способность анализировать происходящее.

Насладившись приятным прикосновением, Рон опустил ладонь на живот девушки, второй рукой с силой надавил ей на спину, принуждая нагнуться, после чего властным движением заставил ее расставить ноги.

— О, наш гость пришел в себя, — с едва заметным удивлением произнесла Мари, не ожидавшая такой уверенности от недавно стоявшего столбом Рона. Тот, тем временем, снова трогал ее грудь, а второй рукой плавно скользил по внутренней стороне бедер. Добравшись до верха, он несколько раз провел пальцем ей между ног, отчего та вздрогнула и шумно выдохнула.

— Я смотрю, Уизли, ты вошел во вкус, — заметил Драко, прикуривая сигарету и внимательно следя за действиями Рона.

Тот, сохраняя невозмутимое молчание, резко ввел два пальца в Мари. Девушка изумленно вскрикнула, но двинулась навстречу его руке. Свободной рукой Рон расстегнул ремень и взглянул на Драко.

— Ты не этого ожидал, да, Малфой? Что же ты не смеешься? — спросил Рон, наращивая темп проникновений в Мари, которая тихо постанывала, упершись руками в пол.

— Уизли, ты сам попросил знакомства с девушкой, — невозмутимо ответил Драко. — Зря ты думаешь, что тройничок — это вершина сексуального искусства, мы с Мари вытворяли вещи и похуже.

Покрасневшая Мари вдруг дернулась, глубоко вдохнула, с шумом выдохнула, подалась вперед и соскочила с пальцев Рона. Как ни в чем не бывало, она выпрямилась, поправила растрепавшиеся волосы, горячо поцеловала Рона в губы и, накинув халат, насмешливым взглядом окинула парней.

— Спасибо, Ронни, у тебя очень нежные, теплые руки. У Драко они холодные, как у вампира.

— Неужели? — хмуро уточнил Драко.

— Представь себе! А вы чего такие серьезные оба? — спросила Мари, уперев руки в бока. Подумав несколько мгновений, ее лицо озарил свет догадки. — О-о-о, нет, ребята, тройничок отменяется, я уже не в настроении.

Абсолютное отсутствие границ, раскрепощенность и бесстыдство девушки, граничащее с вульгарностью, которые у Рона ассоциировались с дешевыми проститутками, сочетались в Мари с потрясающей женственностью, выдающейся красотой и изысканностью. Она производила впечатление лучшей демонстрации крылатой фразы «в тихом омуте черти водятся», ее элегантные, плавные движения можно было сравнить с полетом пары лебедей над зеркальной гладью горного озера, ловкость и сила молодого смуглого тела навевали мысли об амазонках, жарких пустынях, опаленных знойным полуденным солнцем. Жемчужиной ее образа, однако, являлось отнюдь не физическое совершенство тела, а пылающий энергией, хитростью и умом взгляд бледно-голубых глаз, который одновременно проверял, изучал и выносил вердикт любому объекту, попавшему в поле зрения девушки.

Молчаливый идеал образа резко контрастировал с поведением Мари и вызывал у Рона когнитивный конфликт с событием сексуального характера, случившимся несколько минут назад. Впечатление от нового знакомства, видимо, в полной мере отразилось на его лице, потому что Мари, заметив его замешательство, развела руками.

— Ронни, ну что ты уставился на меня?

— Кажется, он сам не понял, что довел тебя до оргазма, — ухмыльнулся Драко, беззаботно выпуская колечки дыма.

— Ронни, у тебя есть девушка? — поинтересовалась Мари, снисходительно улыбаясь посмотрев на Рона. Тот кивнул и облизнул пересохшие губы. — Так в чем же дело? Вы что, занимаетесь сексом только в кровати и в темноте? Ни разу не экспериментировали? Мерлин, да я права! Послушай, Ронни, мой тебе совет — оставь традиционные устои о дозволенных границах и моральных рамках. Молодость дается лишь раз в жизни, и глупо тратить ее на скучную рассудительность, пытаясь поступать взрослее, чем ты есть. Молодость — лучшее время для развлечений и удовольствий, так наслаждайся ею, безумствуй и потакай своим желаниям!

— Это, Уизли, знаменитая философия Мари Лемелье, известнейшей эпикурейки Франции! Никто не знает об удовольствии больше, чем она! — хохотнул Драко, тоже облачаясь в халат.

— Ты неотесанный болван, Драко. Мою философию скорее следует отнести к трансформированной интерпретации гедонизма, а не к учению Эпикура, — отмахнулась девушка и посмотрела на стоящего столбом Рона. — Можешь меня осуждать, но одно останется неизменным, Ронни — когда нам обоим будет по сотне лет, у меня сохранятся воспоминания о беззаботной юности, а ты будешь жалеть, что оформил кредит. Я не распутная дева, как ты, наверное, мог подумать, но если я чего-то желаю, я это получаю. Один очень умный старец, не помню его имени, говорил — достоинство старости в мудрости, а мудрость, как известно, происходит из событий молодости, поэтому не стоит лишать старческую мудрость пищи. Не ручаюсь за дословность, но как-то так.

Рон тряхнул головой и уже более осмысленным взором посмотрел на Мари и Драко, которые, обнявшись, стояли перед ним. И в этот момент, на него неожиданно навалилась всеобъемлющая тоска с примесью злости, от осознания, что кому-то от рождения дана возможность распоряжаться своей молодостью ради удовлетворения желаний, а кто-то в двадцать лет вынужден рисковать жизнью, чтобы решить проблемы, которые, по сути, не имеют для него особого значения.

Некоторым улыбается судьба и дарует им рождение в богатых, влиятельных семьях, а кого-то неумолимый распределитель бросает в семьи на грани нищеты. Первых родители обеспечивают и опекают на протяжении всей жизни, и, уходя в другой мир, оставляют детям спланированное благополучное будущее, в то время как вторые вынуждены сражаться за место под солнцем в зачастую несправедливой борьбе.

Кто же тот невидимый судья, беспощадный владыка людских судеб, взмахом руки обрекающий младенцев на беззаботную жизнь или вечную борьбу? Бог? Рок? Ведь не может быть, чтобы все это было лишь набором молекул, оплодотворением яйцеклетки, случайно принадлежащей либо графине, либо кухарке.

— Уизли, у тебя там черепушка не треснет? — голос Драко оторвал Рона от не вовремя накатившей на него меланхолии.

— Я тронут твоей заботой о моей черепушке, — ответил Рон.

— Творожочек, нашему гостю явно хочется что-то с тобой обсудить, а я безумно проголодалась, поэтому спускайтесь через полчасика вниз, позавтракаем, — Мари поцеловала Драко в щеку и выпорхнула из комнаты.

Рон, проводив ее взглядом, вернул внимание Драко.

— Творожочек? — подняв одну бровь, насмешливо спросил Рон.

— Заткнись, — проворчал Драко и, завязывая пояс халата, тоже пошел к двери. — Иди за мной.

Они поднялись на третий этаж, где Драко открыл ключом дверь в свой кабинет. В строгом дизайне интерьера не было ничего лишнего, исключительно функциональные предметы: стол, кресло за ним, небольшой журнальный столик и два классических стула рядом с ним. В кабинете царил идеальный порядок, бумаги на столе возвышались ровными стопками, канцелярские принадлежности располагались в предусмотренных для них углублениях.

Драко открыл встроенный в стену шкаф, где была спрятана кофе-машина, приготовил две порции и указал Рону на стул рядом с журнальным столиком.

— Как тебе Мари? — поинтересовался Драко, отпивая из кружки.

— Может, перейдем к делу? — предложил Рон, не желая начинать отвлеченную беседу. В некоторой степени он винил Драко, что тот спровоцировал его на поступок, расходящийся с моральными принципами Рона, к тому же у него осталось не так много времени, прежде чем отправиться на службу.

— Я думал, что уже решил твою проблему, — с сарказмом ответил Драко. Он достал сигареты и предложил одну Рону, но тот отказался. — Не куришь? Ну и ладно. Скажи-ка мне, как ты живешь? Серьезная работа, одна и та же женщина каждый день, ни алкоголя, ни табака, как ты развлекаешься-то вообще? Наркота?

— Отвали, Малфой. Я не болтать с тобой пришел, мне надо понять, как выглядит универсальный красавчик, а еще лучше — найти его волосы.

— У вас с Грейнджер ролевые игры что ли? Так себе эксперимент, я пробовал, — ухмыльнулся Драко. — Ты представь — трахаешься, и вот уже ближе к концу ваши тела начинают обратное превращение, поверь мне…

— Малфой, сука, завязывай, — перебил его Рон. — Ты можешь помочь?

— Могу, — кивнул Драко. — Только зачем мне это? Я и так тебя познакомил с лучшей девушкой, которую ты встречал, а может и вообще встретишь. Не кажется, что с моей стороны достаточно услуг для одного утра?

Рон скользнул по Малфою ненавидящим взором, поставил чашку с недопитым кофе и пошел к выходу.

— Ладно, я сегодня добрый! — окликнул его Драко, поднимаясь. — Пойдем, обсудим с Мари.

Мари уже приготовила еду и успела накрыть стол в столовой. За завтраком Рон вкратце обрисовал ей ситуацию, и, к его облегчению, Мари в отличие от Малфоя, восприняла просьбу со всей серьезностью.

— У меня есть сестра — Эстель, — задумчиво помахивая вилкой, рассуждала Мари. — Она сейчас дома, во Франции, можешь воспользоваться порталом и сказать, что я очень-очень просила ее помочь.

— Боюсь, что не выдержу встречи с еще одной мисс Лемелье, — тихо пробормотал Рон, пережевывая яичницу, но Мари его услышала.

— О, Ронни, ты запомнил нашу фамилию! Не переживай, моя сестра скучна ровно настолько, насколько я беззаботна. Она скорее, как ты — задумчивая и рассудительная, — весело прокомментировала Мари. — Но при этом безумно красивая, еще красивее, чем я.

— Ты себя недооцениваешь, малышка. Эстель, конечно, красотка, но ваше очарование слишком разное, ведь мы же не сравниваем солнце и луну, — сделал комплимент Драко.

— Творожочек, спасибо, — восхитительно улыбнулась Мари и прикоснулась к щеке Драко. Рон еле удержался от смешка. — В общем, Ронни, тебе однозначно стоит с ней познакомиться. Эстель ни за что тебе не откажет в помощи, особенно с моей рекомендацией.

— Мне сейчас надо на службу, по пути закажу международный портал. Мари, ты сможешь предупредить сестру, что я хотел бы встретиться с ней сегодня, около десяти часов вечера, если это не слишком поздно? — спросил Рон. — Если я закажу портал в девять утра, то часам к восьми вечера он будет готов, в половину десятого я буду у вас, двадцать минут на настройку координат, и в десять я смогу быть в месте встречи.

— Ронни, ну к чему такие хлопоты?! — воскликнула Мари, и, не замечая предупреждающего взгляда Малфоя, продолжила. — У Драко есть личный многоразовый портал, уже настроенный на наше поместье в долине Луары. Наши семьи дружат несколько десятилетий, так что никаких проблем, Ронни, друг Драко и наш друг тоже!

— Ну, если Драко не против… — делано засомневался Рон.

— Ну, конечно, Ронни, мой портал — твой портал, — с ядовитой улыбкой процедил Драко.

— Спасибо, творожочек, — ухмыльнулся Рон, весело встречая обжигающий взгляд Малфоя.

— Вот и замечательно! — захлопала в ладоши Мари.

Они закончили завтрак, и Рон отправился в Министерство. Весь день прошел в томительном возбуждении, Рон никак не мог сосредоточиться на работе, постоянно прокручивал в голове утренние события и представлял грядущую встречу с Эстель.

Не дотерпев до конца рабочего дня, Рон ушел со службы на час раньше, заскочил домой, переоделся в свою лучшую одежду, состоявшую из бежевого приталенного пиджака, бордовой рубашки, темных брюк, коричневых лоферов и черной выходной мантии, и отправился к Малфою.

Мари и Драко встретили его в тех же халатах, в которых были утром. Рон вполне резонно предположил, что эти двое так и не вылезали из постели весь день, на что получил пару едких замечаний от Малфоя и утвердительный ответ от Мари. Они проводили его в портальный зал, Мари вручила Рону сопроводительное письмо и, пожелав удачи, Драко привел портал в действие.

Искривленное пространство выплюнуло Рона в огромный парадный зал. В старых поместьях портальные залы становились первым впечатлением прибывающих гостей, а потому их чаще всего строили с максимально возможной роскошью и изыском.

Парадный зал семьи Лемелье был полностью выполнен из светлого мрамора. На полу, в центре, где появился Рон, сходились девять темно-синих тонких линий. Через витражные окна, расписанными изображениями лилий, струились лучи заходящего солнца, и в этих лучах переливались своим чистым светом небесно-голубые топазы, встроенные в мраморные плиты в хаотичном порядке, будто рассыпанные беспечной рукой неизвестного богача.

Линии брали начало у девяти высоких колонн с узорами из белого золота. Колонны располагались по кругу, тем самым расширяя и без того огромное пространство помещения. Глаза Рона, привыкшие к таинственному полумраку, наполнявшему парадный зал, и разбавленному только тремя лучами заката, различили в глубине помещения темнеющий проход, у которого, прислонившись к стене, его ждала одинокая хрупкая фигура девушки.

Они направились навстречу друг другу, и, едва девушка спустилась по небольшим ступенькам, луч света озарил ее лицо, и Рон восхищенно выдохнул, ненамеренно замедляя шаг.

Мари оказалась права — сестра не уступала ей. Рон, предпочитавший луну солнцу, был восхищен нежной красотой Эстель, ее грацией и летящей походкой. Когда девушка приблизилась достаточно, чтобы Рон мог внимательнее ее рассмотреть, он и вовсе потерял дар речи.

Волнистые волосы, цвета самой темной ночи, степенно спадали на хрупкие плечи, обрамляя овал благородного лица. Аккуратный носик, точеные скулы, высокий лоб, чувственные губы и, видимо, фамильное достоинство Лемелье — глаза, бездонные, как колодец в безоблачную ночь, орошенный лучами полнолуния, в них можно было утонуть, потеряться и лишиться рассудка. В них бушевал океан, громогласными раскатами сердящейся стихии разбивавший исполинские волны о скалы, в них тонкой струйкой журчал горный ручеек, озорно искрящийся в сумраке рассвета, в них водопадом низвергалась в пропасть пенящаяся вода, наполняя пространство вокруг свежестью дисперсной водной пыли.

И все же безумно похожие внешне, контраст сестер Лемелье являлся живым воплощением того, как темперамент влияет на образ. Мари — знойная, как пустыня, агрессивная, как тигрица, энергичная, как пламя и беззаботная, как весенняя капель, заставляла воздух вокруг себя искриться и передавала свою силу всем, кому посчастливилось оказаться рядом. Из двух сестер, она, безусловно, была олицетворением солнца.

И Эстель — нежная, как пробившийся из под снега ландыш, изящная, как крыло ласточки, таинственная, словно облаченный в рясу монах, свершающий свою полночную молитву, она взглядом проникала в самую душу, заставляя сердце трепетать от тоски и любви. Ее глаза сияли, как те топазы, рассыпанные на полу парадного зала, стройный, грациозный стан с осиной талией и волнующими мужское воображение формами, был облачен в длинное черное платье с кружевами на груди и боках. Несмотря на кажущуюся хрупкость и в меру консервативный наряд, она была столь же женственна, что и сестра, а ее тело, силуэт которого угадывался через материю платья, дышало той же силой и здоровьем, свойственными юным девушкам.

Рон, совсем позабыв о манерах, стоял столбом, жадно любуясь Эстель, словно боясь больше никогда ее не увидеть. Девушка, тем временем, тоже успела изучить гостя, но, откровенно говоря, Рон производил впечатление куда более скудное, даже одевшись, что называется, с иголочки.

— Мистер Уизли, добро пожаловать в имение семьи Лемелье. К сожалению, мои отец и мать не смогут почтить нас своим присутствием, а потому, по просьбе моей любимой сестры, сегодня я буду вас сопровождать. Надеюсь, вас это не смущает?

Ее голос, мелодичный, как соловьиная трель, упоительно ласкал слух Рона, и он бы и вовсе предпочел оказаться немым, лишь бы девушка продолжала говорить весь вечер. Но, мужественно взяв себя в руки, он поклонился и ответил.

— Мисс Лемелье, я вынужден принести свои глубочайшие извинения за поздний визит, и за беспокойство, которое вам доставляю. Поверьте, я бы ни за что не занял ваш вечер своей недостойной персоной, если бы не обстоятельства, требующие того от меня. У меня к вам письмо от вашей сестры.

Эстель, взяв протягиваемый конверт, быстро пробежалась по тексту. Посмотрев на Рона, она очаровательно улыбнулась и пригласила следовать за собой. Они прошли в ухоженный сад за домом, спустились по винтовой лестнице и оказались в парке с аллеями вдоль русла реки Луары.

Прогуливаясь, они некоторое время разговаривали на отвлеченные темы, причем Рон по большей части задавал вопросы, предоставляя Эстель право говорить. Когда же речь зашла о цели визита, Рон достаточно подробно изложил свою необычную просьбу, и, к немалому его удивлению, Эстель сразу же протянула ему флакон с прядью волос внутри. Рон с некоторым разочарованием принял сосуд и спрятал его в кармане мантии.

— Я взяла на себя смелость заранее выполнить вашу просьбу, с целью сократить ваши временные затраты. Надеюсь, вы не сердитесь на мою сестру, которая без вашего разрешения посвятила меня в ситуацию?

— Сержусь только за то, что это сократило время, проведенное в вашем обществе, — поклонившись, ответил Рон. — Прошу простить мне мою дерзость, но я не могу не спросить, увидимся ли мы вновь?

— Как пожелаете, мистер Уизли, — улыбнулась Эстель, и Рон готов был отдать душу, дабы остановить мгновение и вечно любоваться ее улыбкой. — Ровно через месяц у нас будет торжественный прием по случаю обручения моей сестры. Будьте нашим гостем, я с радостью приглашаю вас.

— Благодарю, я с удовольствием принимаю приглашение и жду нашей встречи вновь.

Тем же прогулочным шагом они вернулись в парадный зал особняка Лемелье. Рон достал портал и замер в нерешительности.

— Мистер Уизли, вы позволите мне несколько неуместный вопрос? — спросила Эстель, смотря на Рона.

— Прошу вас, — ответил Рон, втайне радуясь, что момент расставания с этой волшебной девушкой отложен.

— Насколько мне известно, вы знакомы с мистером Поттером? — несмотря на то, что Эстель говорила достаточно тихо, ее вопрос прозвучал для Рона пушечным выстрелом. Он сразу все понял, и внутри него рухнул целый мир, заложенный на фундаменте подсознательной надежды, обманчивой вероятности на невозможное, но столь манящее будущее. В нем одновременно возникли злость, разочарование и тоска, ему захотелось сделать неприятно Эстель, но разум ментального мага заставил его успокоиться и побороть недостойную слабость.

— Он мой лучший друг, мисс Лемелье. Почему вы спрашиваете? — как Рон ни старался не выдать своих эмоций, его голос был наполнен могильным холодом. Впрочем, Эстель, в волнении заломил руки, не заметила перемены тона.

— Скажите, как у него дела?

— Вы разве знакомы? — удивление сменило злость, заставив Рона смягчиться.

— Да, мы были представлены друг другу в начале этого года, и в его лице я обрела друга, по крайней мере, мне так показалось. Я писала ему однажды, но ответа не последовало, и я беспокоюсь, все ли у него хорошо? Мне интересно, было ли мое впечатление о нем ошибочным, и ему безразлична Эстель Лемелье в качестве подруги, или же с ним случилось несчастье?

— Поверьте, если бы с Гарри Поттером случилось несчастье, вы бы наверняка узнали об этом из газет, — улыбнулся Рон, но столь ужасно, что если бы Эстель не смотрела в тот момент в другую сторону, она бы заставила Рона немедленно активировать портал. — Дело в том, что мистеру Поттеру сейчас приходится несладко, он весь полон забот, как государственных, так и личных.

— Значит, у него кто-то есть? — продолжая смотреть в сторону, дрогнувшим голосом спросила девушка.

— Насколько мне известно, да, миледи. Он сам говорил мне об этом. Но мне кажется, вас это огорчает?

— Нет, что вы, нисколько! Я безумно рада, что мистер Поттер в добром здравии, — ответила Эстель и невозмутимо посмотрела на Рона. Рон готов был безоговорочно поверить ее словам, если бы до этого не слышал дрожи в голосе, так что сейчас ему оставалось лишь восхититься ее самообладанием и умением держать себя. — Передавайте ему привет и напоминание обо мне, а так же приглашение на наш семейный праздник.

— Непременно!

— Более не смею расходовать ваше время, мистер Уизли. Я была бесконечно рада с вами познакомиться.

— Поверьте, это абсолютно взаимно. Прощаюсь с вами в надежде, что мы увидимся через месяц?

— Да, мы будем ждать вас. Всего доброго.

Рон активировал портал, который перенес его обратно в поместье Малфоя. Его встретил Оливер и проводил до выхода, объяснив, что Мари и Драко отправились в Лондон. Рон аппарировал к себе.

К облегчению Рона Гермионы не было дома. Он прошел на кухню, где обнаружил еще теплый ужин и записку, в которой Гермиона предупреждала, что сегодня вернется поздно. Машинально проглотив еду, Рон поднялся наверх, разделся и упал на кровать.

Этот наполненный впечатлениями, событиями и знакомствами день так измотал его, что он моментально провалился в сон, в котором солнце и луна кружились по небосводу в своем бесконечном танце.