Друзья моря. Книга первая. Эарнил (джен)

Приехав в Пиннат-Гэлин, Фириэль каждую неделю писала родным. Как ждал этих весточек Эарнил... Как рад он был узнать, что челядь в Замке приняла ее очень хорошо, что лорд и леди весьма добры и внимательны к ней, а супруг делает все, чтобы лишний раз порадовать…

Все это было правдой. Лорд Эрадан был приятно удивлен умом и начитанностью невестки и делился с супругой надеждой, что дети Фириэль, как и она сама, унаследуют ум и способности ее отца, деда и прадеда. Леди Мелиан, мечтавшая о дочери, быстро привязалась к Фириэль и даже часто сама заплетала невестку, а когда в конце февраля та простудилась и несколько дней провела в постели, лично ухаживала за ней. Анарион старался проводить с женой каждую свободную минуту, и Фириэль, любившая супруга всей душой, была счастлива, несмотря на то, что ей не хватало ее большой семьи и даже связанных с ней хлопот. Но сильнее всего она скучала по отцу и Деду.

Дважды побывавшие в Столице за последний год лорд Эрадан и леди Мелиан не поехали на праздник Коронации, но, зная, как Фириэль любит родных, отпустили сына и невестку в Минас-Тирит. Эарнил встретил их в Харлондской гавани. Увидев его, Фириэль бросилась по сходням вниз. Отец подхватил ее на руки и, как в детстве, закружил. К его радости, дочь выглядела свежей и здоровой. Он невольно посмотрел на ее талию, но она была такой же тоненькой, как и прежде. «Успеется», — подумал он.

Зять подошел и поклонился. Эарнил обнял его, и они направились к возвышавшемуся над Андуином многоярусному Городу. Фириэль смотрела на отца и с грустью отметила его утомленное, поблекшее лицо, с которого даже радость встречи не смогла стереть следы забот и скорбей.

Когда Фириэль вошла в дом, все окружили ее, и скоро она сидела в гостиной и рассказывала о Пиннат-Гэлин. Немного послушав сестру, Кирион заявил, что летом он сядет на корабль и отправится к ней в гости. Лорд Анарион немедленно подтвердил, что они будут рады принять мальчика.

И действительно, в августе Эарнил с Кирионом и Эарвэн провели десять дней в гостях у Фириэль. Замок был построен на высоком отдельно стоящем холме, и к нему вели или опоясывающая холм неширокая дорога, или ступени со стороны моря. Все это делало обиталище властителей Пиннат-Гэлин почти неуязвимым для нападений пиратов. Но Эарнила бесконечные ступени наверх скоро начали утомлять. «Старею», — подумал он, глядя на Кириона, которому приходилось время от времени останавливаться и ждать отца.

В декабре Фарамиру исполнилось сто лет. Несмотря на королевскую опалу, в своей семье, в Итилиене да и в Минас-Тирит Принц был очень любим и пользовался большим уважением. Праздник отметили в кругу семьи. Фарамир был первым Блюстителем, перешагнувшим столетний рубеж со времени блюстителя Белектора II. Чувствовал он себя довольно бодро, и Эарнил отчаянно надеялся, что отец проживет еще хотя бы лет пятнадцать, а то и больше. Фириэль, разумеется, не могла пропустить это событие, и они с Анарионом приехали в Столицу.

Скоро от дочери пришло письмо, что она ждет ребенка. Анарион и его родители очень обрадовались, но переживали за нее и будущего малыша и поэтому никуда ее не отпускали. Эарнил расстроился оттого, что Фириэль не приедет. К тому же теперь он очень переживал за дочь. Все месяцы до родов он не находил себе места и дошел до того, что иногда брал Палантир и смотрел в сторону далекого холмистого края, чтобы найти и увидеть Фириэль.

На этот сентябрь Король назначил Большой Совет Гондора, и в сентябре же Фириэль предстояло родить. Возвращаясь с заседаний, Блюститель брал Сферу и пытался увидеть в ней дочь. Лорд Эрадан присутствовавший на Совете тоже волновался за невестку и с нетерпением ожидал известий из дома. Ближе к концу месяца Эарнил, взглянув в очередной раз в Палантир, не увидел Фириэль в ее покоях, где она обычно сидела с шитьем, и догадался, что у нее начались роды. Заседание в тот день стало для него настоящей пыткой, так как все его мысли были далеко, вместе со страдающей дочерью. Вечером роды еще не кончились, и ночь Эарнил провел без сна. Утром, взглянув в Шар, он наконец увидел ее с младенцем и испытал некоторое облегчение. «Если с Фириэль будет все хорошо и вечером… должно обойтись…»

К его огромной радости, вечером он увидел счастливую дочь, нянчившую дитя. Через неделю в Столицу пришло радостное известие, что у лорда Анариона Пиннат-Гэлинского и его супруги леди Фириэль родился первенец. Наследника нарекли Мардилом, в честь первого правящего Блюстителя Гондора, предка Фарамира, что очень его растрогало. Мальчик пока был единственным внуком обоих дедов — и лорда Эрадана, и Эарнила. Сразу после окончания Совета Эарнил вместе со старшим сыном и лордом Эраданом отправились в Пиннат-Гэлин — повидать малыша.

Следующим летом, Фириэль с мужем привезли мальчика в Пеларгир. Мардил покорил всех своих родных, но особенно были растроганы Фарамир и Альмариан, прежде не видевшие правнука.

Эарнил был счастлив. Вся семья, все столь дорогие и любимые им люди собрались под одной крышей и ни за кого у него не болело сердце. После ужина все они спустились на террасу и еще долго разговаривали и просто любовались посеребренным луной ночным морем. Эарнил лег далеко за полночь, а утром довольно рано к нему постучали. Он поднялся и открыл. Слуга попросил его срочно прийти к отцу. Быстро одевшись он поспешил к Принцу. Тот выглядел взволнованым, и, увидев Эарнила, шагнул ему навстречу и обнял.

— Что случилось?..

— Умерла твоя мать. Во сне.

Эарнил молчал, а потом внезапно опустил голову и заплакал. Отец усадил его в кресло и ласково гладил по волосам.

«Все когда-нибудь кончается… — Эарнил снова вспомнил эти слова. — Значит, наступает пора разлук… Внезапно ушла Матушка, теперь очередь отца. Ему уже сто один год. Он тоже может в один прекрасный день не проснуться. И надо понимать, что, прощаясь с ним перед сном, возможно, мы прощаемся навсегда». Он словно ребенок прижался к Фарамиру.

Принцу тоже было грустно. Он привязался к Альмариан, в последние годы снова ставшей его близким другом, и искренне считал ее своей женой. С ее смертью ушел последний человек из его детства и юности. Человек, знавший его отца и брата и хранивший добрую память об уже столь далеком старом Гондоре.

— Я… могу ее увидеть?.. — спросил сын.

— У нее сейчас служанки. Когда все будет готово, они позовут нас.

Фарамир приказал принести вина, и они молча выпили. Через час Альмариан отнесли в одну из гостиных и уложили на подготовленное ложе. На смертном одре она казалась куда большей леди, чем в жизни. Прекрасная, несмотря на возраст, спокойная и даже величественная. Сначала сын, а потом супруг, прощаясь, поцеловали ее в лоб. За дверями гостиной стояли и ждали притихшие дети, которым уже сказали о смерти бабушки. Им разрешили войти, и они по одному подошли проститься с ней.

— Ты думал о том, где похоронить ее? — спросил Принц.

— Нет… Я не ожидал так скоро…

— Я тоже. Боюсь, твой плен все же подкосил ее.

— Простите, отец, наверное, это неразумно и непредусмотрительно с моей стороны, но я не думал об этом.

— Когда-то я начал готовить склеп в Итилиене, но, пожалуй, было бы странно похоронить ее там. Она никогда там так и не побывала.

— Если бы у меня был выбор, то я хотел бы лежать над морем… Где шумит прибой и кричат чайки…

— Мне тоже кажется, что лучше Матушку похоронить здесь, в Пеларгире… В поместье готова усыпальница.

— Правда? Вы ничего не говорили мне об этом...

— Это грустная тема… Но, учитывая мой возраст, я чаще задумываюсь о таких вещах.

— Наверное, это было бы лучше всего. В последние годы она подолгу жила в Поместье и любила его. Это по-настоящему дорогое ей место.

Гробница оказалась небольшой отделанной серебристым мрамором усыпальницей. Она действительно стояла над морем, в удаленной от Пеларгира и вообще от людских глаз части их владений. Эарнил с отцом осмотрели ее.

— Я специально распорядился строить так, чтобы при желании ее можно было расширить, — тихо произнес Принц. — Наверное, я тоже буду лежать здесь…

— Пожалуйста, отец… — Эарнил посмотрел на него.

— Мальчик мой, нужно думать о таких вещах. Никто не знает, сколько нам отведено, и лучше, когда все продумано и готово.

На следующий день Альмариан похоронили. После церемонии прощания Принц вместе с сыном и Фириэль задержались на утесе.

— Здесь очень красиво и спокойно, — сказала она.

— Согласен, — ответил Дед.

— Меня утешает лишь то, что бабушка успела увидеть Мардила и была радостной перед смертью.

— Да, хотя бы на склоне жизни она получила то, чего всегда заслуживала… — согласился Фарамир.

Эарнил молчал. Порой смешная и ворчливая, но такая преданная и любящая Матушка покинула их. И ни у кого нет права судить ее. Внезапно у него потемнело в глазах, и он пошатнулся. Внимательный отец бросился к нему и поддержал его.

— Идем-ка домой, — мягко сказал он. — Тебе надо отдохнуть.

После смерти Матушки прошло меньше года. Подоспел и уже заканчивался очередной праздник Коронации. Неожиданно для себя Эарнил начал очень уставать и, как никогда, дожидался окончания торжеств.

В один из дней, когда ближе к вечеру Блюститель вышел в Фонтанный двор, где его ждал старший сын, он внезапно почувствовал, что у него течет из носа и поднес руку к лицу. Ладонь и пальцы оказались в крови. «Этого еще не хватало…» — Он подошел к фонтану и подставил руку под струи.

К нему поспешил Кирион.

— Вам нехорошо?

— Что-то странное… — Кровь хлынула вновь, теперь сильнее, и Эарнил подставил ладони.

— Пойдемте скорее домой, отец.

Эарнил снова ополоснул руки. Кровь таяла в фонтане.

— Хорошо.

Кирион взял отца под руку, и они направились к дому Блюстителей. Эарнил периодически останавливался и наклонялся, чтобы не испачкаться. «Что за дурацкая напасть». Войдя в дом, он сразу же поднялся к себе. Эрендис не было. Он взял чашу, сел в кресло и склонился над ней. «Наверное, нужен лед, чтобы это прекратилось». Кирион стоял рядом, положив ему руку на плечо.

— У тебя чистые руки?.. Сними мантию… пока она еще не вся в крови, — сказал отец.

Юноша расстегнул пряжку и аккуратно снял ее.

— Сильно испачкана? Она же белая…

— Нет.

Кирион принес тазик с водой, и отец снова вымыл руки. Юноша расстегнул ему камзол и помог снять.

— Ляжете?..

— Наверное. Будь добр, принеси полотенце.

В комнату вошел Принц.

— Что случилось?

— Ничего страшного. Идет носом кровь, — отозвался Эарнил.

Фарамир подошел и взял сына за локоть.

— Пойдем, тебе надо лечь. За льдом послали? Кирион, позови лекаря.

— Зачем его тревожить по таким пустякам… — возразил Эарнил.

Он встал, и они пришли в спальню, где отец помог ему лечь.

Скоро вернулся Кирион, закапал отцу в нос какой-то отвар и приложил лед. Утомленный Эарнил задремал.

Проснувшись через несколько часов, Эарнил понял, что совсем слаб. Он с трудом заставил себя подняться, оделся и пошел в кабинет. Его начало знобить, и он вернулся в спальню. Появилась Эрендис.

— Опять заболел?..

— Просто устал. Отдохну — будет лучше. — Он закрыл глаза.

Но следующий день не принес облегчения, и Принц настоял на визите лекаря. Тот пришел, пристально помотрел на заболевшего Блюстителя, затем велел тому раздеться и очень внимательно осмотрел его.

— Вам нужно больше отдыхать, милорд. У вас серьезное переутомление.

— Сколько?..

— Не меньше недели. Тишина, покой…

— Благодарю.

Эарнил кивнул и лег. Лекарь поклонился и немедленно отправился к Принцу.

— Все очень серьезно, милорд. Ваш сын тяжело болен, и у нас нет лекарств от этой болезни.

— Что с ним?

— У него испортилась кровь. Так бывает.

— Вы уверены?

— Я хотел бы ошибиться, но боюсь, это так. У него сильно шла носом кровь, и ее долго было не остановить. На теле много синяков, и он очень-очень бледен. Я могу пригласить еще несколько врачей, но, думаю, они лишь подтвердят сказанное мной.

— Вы сказали, болезнь тяжелая…

— Она смертельна, милорд. Он умрет в течение нескольких месяцев.

Фарамир молчал, пытаясь осознать услышанное.

— И ничего не сделать?.. — наконец смог спросить отец.

— Только заботиться о нем, чтобы, насколько это возможно, скрасить его последние дни. Он будет слабеть с каждой неделей. Возможно, лорд Эарнил уже не выйдет из своих покоев.

— Все же… пригласите еще врачей.

— Разумеется, милорд.

На следующий день к Эарнилу пришли старейшие и опытнейшие лекари из Врачебных домов. Его снова раздели и теперь тщательно осматривали и ощупывали. Один из них взял его сорочку.

— Вы часто настолько потеете, милорд?

— В последнее время — да…

Лекари переглянулись. Фарамир достал чистую рубашку и помог сыну надеть ее.

— Отдыхайте, милорд.

Принц и врачи вышли из спальни.

— Увы, милорд, мастер Архальдор прав. Кровь испортилась, и дни его сочтены. Нам очень жаль, — вежливо сказал старший лекарь, после чего они поклонились и ушли.

Потрясенный Фарамир сел в кресло в гостиной сына. “Несколько месяцев… И его не будет… Почему?.. Как сказать Кириону, Эрендис, остальным детям?”

Дверь открылась, и появился Кирион с подносом.

— Хочу уговорить отца поесть…

Он вошел в спальню, поставил еду и наклонился над Эарнилом.

— Что, мой мальчик? — открыв глаза, тихо спросил отец.

— Вам нужно есть… Иначе вы никогда не поправитесь.

— Я сейчас не хочу, прости… Может быть, вечером.

— А потом у вас нет сил…

Эарнил вздохнул и сел. Ему удалось проглотить несколько ложек.

— Больше не могу.

— Я расскажу маме.

— Не нужно ее расстраивать. Мне просто надо отлежаться. Через несколько дней станет лучше…

Но лучше Эарнилу не становилось. «Все равно надо начинать вставать», — решил он. Но это оказалось непросто. Кружилась голова, и все время хотелось снова лечь. Он заставил себя просмотреть бумаги и письма и даже набросал пару ответов, но потом бессильно опустил голову на руки. В кабинет вошла Эрендис.

— Иди, ляг… Зачем ты мучаешь себя?

— Чем больше я лежу, тем слабее становлюсь… Наоборот… Надо выйти на улицу. На воздухе должно стать легче.

Эрендис ненадолго задумалась.

— Мне кажется, что пока не нужно. Что я буду делать, если ты свалишься?

— Значит, сваливаться нельзя, — усмехнулся он.

Эарнил все же смог одеться, они спустились по лестнице и вышли на улицу. Светило радостное майское солнце, было тепло, но еще не жарко, доносилось щебетание птиц. Он хотел выйти из Цитадели, но жена не позволила.

— Еще рано.

Эарнил не стал возражать. Они поднялись на смотровую площадку, сели на скамью и теперь смотрели на Пеленнор и видневшиеся за Андуином Эмин-Арненские холмы.

Он дрожал.

— У тебя озноб, пойдем домой.

— Успеем.

— На улице так тепло… — встревоженно заметила она, глядя на него. — Что сказали лекари?!

— Что мне нужно отдохнуть. Неделю.

— Тебе не стало лучше.

— Эрендис, лучше посмотри, как красиво. Я належался за эти дни.

Она сжала его руку. «Что с ним?..» — мучилась жена. Через четверть часа Эарнил поднялся.

— Идем. — Он невольно схватился рукой за стену.

— Нет уж, сиди. Я могу не удержать тебя. — Эрендис встала, стремительно сбежала по ступеням и вскоре вернулась с Эделионом.

Тот бережно взял Эарнила под руку, и они не спеша начали спускаться. Когда они миновали Фонтанный двор, у Эарнила подкосились ноги, и Эделион просто взял его на руки.

— Тебе не тяжело?.. — спросил опекун.

— Нет, — ответил юноша, с грустью подумав, насколько легким тот стал.

Эделион отнес Эарнила прямо в его покои. Прибежал Кирион.

— Что случилось?

— Ничего, малыш… — ответил отец.

Когда Эделион и Кирион помогли Эарнилу раздеться и уложили его в постель, Эрендис отправилась к Принцу.

— Что сказали лекари, милорд? Он не стоит на ногах. Отдых ему не помог.

— Они не знают, как это лечить… — помолчав, наконец произнес он.

— Тогда Эарнилу нужно срочно в Пеларгир, там очень хорошие врачи и, возможно, они смогут найти средство.

— Не знаю. — Фарамир покачал головой.

— Надо попробовать!.. — Она пристально взглянула на свекра.

— Эрендис… Врачи сказали, что ему осталось от силы несколько месяцев…

Она побелела.

— ...надо ли его мучить дорогой?.. — закончил он.

— Почему вы не сказали сразу?

— Чтобы у тебя была надежда и ты не страдала прежде времени.

— Нет… он не может умереть… Он должен поправиться. Он же еще молод.

Принц молчал. Она развернулась и бросилась к мужу. Он лежал в постели и дремал. Лицо было бескровным, губы утратили цвет. Эарнил открыл глаза.

— Пожалуйста… Окно…

— Тебя и так лихорадит. — Эрендис потрогала покрытый испариной лоб.

— Можно укрыть чем-нибудь.

Она укрыла его покрывалом по шею и распахнула створки. В воздухе пахло весной. — «Интересно… Он знает, что сказали лекари?..»

Следующие дни мало что изменили. Эарнил, в основном, лежал, а если и ненадолго вставал, то не покидал своих покоев. Через неделю его навестил Гвиндор.

— Совсем раскис? — с упреком сказал он, глядя на друга, сидящего в конце мая у зажженного камина.

— Я не знаю, что это. Ничего не болит, а сил нет.

— Надо взять себя в руки.

— Я пробовал.

— Что говорят врачи?

— Толком ничего.

— Поезжай в Пеларгир. Море точно тебя вылечит. Там и лекари чудесные. Может быть, мастер Рантуж сможет тебе помочь.

— Возможно, ты прав, — согласился Эарнил.

После ухода Гвиндора в гостиную вошел Кирион. Он приблизился к отцу.

— Что стряслось, сынок? — Эарнил взял его за руку.

— Отец… Эльдарион сказал, что вы… что вы... смертельно больны и скоро… умрете… — У Кириона задрожали губы.

— Почему он так решил? — улыбнулся Эарнил.

— Ему сказал отец, а Элессару — лекари из Врачебных домов…

— Почему же они ничего не сказали мне?..

Кирион обнял отца, уткнулся в него и горько заплакал.

— Я не собираюсь умирать, мальчик мой…

Сын крепче обнял его.

Вечером, когда Принц пришел к Эарнилу, тот посмотрел ему в глаза.

— Ходят слухи, что я смертельно болен… Это правда?..

Фарамир какое-то время молчал.

— Да, — решился он.

— Почему же мне ничего не сказали?! И сколько мне осталось?..

— Несколько месяцев.

— Всего?.. Тогда тем более нужно было сказать… Теперь дорога каждая минута.

Принц старался не заплакать.

— Кто еще знает? — спросил сын.

— Эрендис и Кирион.

Когда Эарнил ненадолго остался один, он задумался. «Значит, вот и всё… Всё кончится — и очень скоро. Жаль Кириона, остальных детей. Фэамир и особенно Амариэ совсем маленькие… бедный отец…» О том, что будет с Эрендис, ему не хотелось даже думать.

(C) 2020-2021 murzwin