Быть Северусом Снейпом (джен)

Вначале, темнота казалась совершенно непроницаемой. Не было ничего, кроме пустоты и гнетущего чувства безнадежности, и так как оно было лишено четких очертаний, я даже не мог понять, почему испытываю его и где нахожусь.

Постепенно, краски начали меняться. Я увидел бледное и уставшее лицо Лили, холодный взгляд Альбуса, свое собственное ожесточенное лицо, а затем все образы слились в один единственный, образуя большой зал и стул в центре.

На нём сидел Поттер. Я узнал его инстинктивно, хотя Распределяющая Шляпа полностью скрывала его лицо. Удивления от происходящего не было — напротив, с каждой секундой, всё воспринималось как само собой разумеющееся. В конце концов, распределяющая церемония проходила каждый год, и я пережил уже с десяток таких. К тому же, я сидел на привычном месте за преподавательским столом, по правую руку от Альбуса. Единственным странным было то, что Поттера распределяли так долго. Абсурд — куда еще он мог попасть, помимо Гриффиндора?

— Слизерин! — словно услышав мои мысли, наперекор выкрикнула Шляпа, и я уставился на нее, не веря своим ушам.

Слизерин? Не может быть. Каким образом отпрыск Поттера мог попасть на мой…

Мальчик соскочил со стула, послал взгляд в мою сторону, и все мысли вновь вылетели у меня из головы.

Его взгляд был темным и озлобленным, словно он заведомо ненавидел каждого из нас. Я ожидал высокомерия, самовлюбленности, может быть, шока от того, что он не попал на факультет родителей, но абсолютно точно не этого. Похожая маска когда-то сидела на моем собственном лице, в годы, когда меня окружала ненависть и неудержимое желание отомстить тем, кто поспособствовал ее появлению. С тех пор, был только один человек, на котором я видел похожую, человек, ради чьего уничтожения я был готов положить свою жизнь.

Поттер не должен был принадлежать к нам, только не в этом смысле. Никогда.

Учителя, сидящие неподалеку от меня, начали озадаченно переговариваться. Альбус казался странно притихшим. Его пристальный взгляд не отрывался от лица Поттера, но сам Поттер, казалось, больше не был в нас заинтересован. Он прошел к столу слизеринцев и занял там место, игнорируя остальных.

— Северус, — Альбус наклонился ко мне. — Полагаю, нам придется пересмотреть вашу роль с этого момента.

— Что вы имеете в виду? — настороженно поинтересовался я. Шок всё еще замедлял мои мысли, поэтому голос Альбуса казался далеким. — Что должно поменяться?

Он не ответил, вновь сосредоточившись на Поттере.

— Поговорим об этом позже, — коротко ответил он.

Этим же вечером, когда я зашел в общую комнату с целью произнести привычную приветственную речь, я не мог сосредоточиться. Поттер то и дело привлекал мое внимание, и хотя он не говорил ни слова, его присутствие было ярким, темным пятном, которое невозможно было игнорировать.

Остальные слизеринцы, казалось, тоже были в полнейшем недоумении и не знали, как на него реагировать. Сам мальчишка сохранял невозмутимое, холодное выражение лица, но в его глазах было что-то, от чего у меня волосы становились дыбом.

Одно было ясно. Каким бы я не представлял Поттера, ни один из моих вариантов не включал в себя вот эту его версию.

Я не знал, что создало ее и что на нее повлияло. Не знал и не хотел знать.

* * *

На уроках, дело обстояло не лучше. Альбус так и не вызвал меня для разговора — я полагал, что ему требовалось время для того, чтобы всё обдумать, но даже без его приказа, я добровольно сосредоточился на Поттере. Поступить иначе было невозможно.

Этому ребенку предстояло занять главную роль в борьбе против Темного Лорда. Я знал, что и Альбус, и остальные возлагали на него большие надежды, и если это казалось мне абсурдным раньше, то теперь я мог однозначно сказать, что идея была не просто нелогичной, но и абсолютно невыполнимой.

Поттер был наглым и эгоистичным, и он буквально бурлил волнами ненависти, окатывая остальных учеников ледяным презрением. Гриффиндорцам и хаффлпаффцам доставалось особенно часто. Поттера раздражал громкий энтузиазм, оскорбляла наивность, и выводило из себя дружелюбие. Только на моих глазах, он морально растоптал первокурсницу, имевшую неосторожность восхититься его шрамом, и он с готовностью вступил в маггловскую драку с ее другом, который попытался за нее заступиться.

— Десять очков с… — начал было я, но затем вспомнил, что Поттер на моем факультете. — …с Гриффиндора, — закончил я неловко. Мальчик, вступившийся за первокурсницу, вспыхнул от ярости. — За провокацию мистера Поттера.

— Он первый начал! Я всего лишь…

— Не усугубляйте свое положение, мистер Эронсон. Сомневаюсь, что ваши сокурсники…

Поттер внезапно разразился высоким, издевательским смехом. Это был словно отголосок из прошлого, знакомый звук, от которого меня автоматически пробрала дрожь.

— Как жалко и унизительно, — выплюнул Поттер. — Так потворствовать своему факультету, облизывать им пятки прямо на глазах у остальной школы. Вас самого от себя не тошнит?

На мгновение, я онемел. За всё время, мне не доводилось сталкиваться с такой открытой наглостью от первокурсника, еще и с моего собственного факультета.

— Наказание, мистер Поттер, — проговорил я, когда способность говорить вернулась. — Завтра, в семь вечера. Мой кабинет.

Губы мальчика презрительно искривились, но он не стал отвечать и молча сосредоточился на своей прерванной перепалкой работе.

Словно в тумане, я вернулся к столу. Я продолжил задавать вопросы и предлагать пояснения, но звук собственных слов до меня не долетал. В ушах стоял смех Поттера, пугающий и отвратительный, создающий в сознании образы из прошлого, о котором мне отчаянно хотелось забыть.

Когда я получил сообщение от Альбуса с просьбой зайти к нему, я едва не сорвался на позорный бег в моей спешке добраться до него поскорее.

* * *

— И это всё? — Альбус нахмурил брови, изучая меня привычным внимательным взглядом. — Мальчик груб и враждебен, с этим нельзя поспорить, но ведь сложные ученики встречались вам и раньше, Северус. С чего именно этот инцидент произвел на вас такое влияние?

— Это не… — я замолчал, не зная, что сказать.

Может быть, я и правда преувеличивал? Я привык доверять интуиции, она редко меня подводила. Но как логично объяснить гнетущее чувство, которое я испытывал каждый раз, глядя на Поттера? Как рационально передать пугающее и непреодолимое ощущение, что вместе с ним в замок попал Темный Лорд, что он скрывался прямо за взглядом Поттера и смеялся над нами?

— Не могу не признать, что я тоже обеспокоен. — Дамблдор мрачно скрестил руки, а затем вновь посмотрел на меня. — Не стану скрывать, я ожидал увидеть совсем другого Гарри. Учитывая текущее положение дел, я считаю, что именно вы должны стать влиятельной для него фигурой.

— Что? — от неожиданности я отступил назад. — Что это значит?

— Он не заводит друзей, и с его поведением, сомнительно, что положение дел изменится в ближайшем будущем. Он презирает большинство учителей, и он крайне враждебен ко всем студентам Гриффиндора. Как главе его факультета, у вас больше всех шансов добиться от него чего-то.

— Каким образом? — недоверчиво поинтересовался я. — Надеюсь, вы не пытаетесь сказать, что я должен стать его другом?

— Не другом, что вы. Но человеком, к которому он сможет обратиться, если ему понадобится совет или поддержка.

Я бы засмеялся, если бы не находился в таком ужасе.

— Поттер относится ко мне не лучше, чем к другим профессорам. Он уже высказал ко мне презрение, и я сомневаюсь, что он решит вдруг поменять свое мнение.

— Значит, вам придется постараться, чтобы он это сделал.

На этот раз, даже мысли о смехе меня покинули, заменившись чернотой.

— Вы не можете просить меня сформировать дружеские отношения с сыном Поттера, — прошипел я. — Мы об этом не договаривались, и я не намерен носиться с отвратительным мальчишкой, который меня на дух не переваривает.

— Мне больше некого об этом просить, Северус. Вы единственный человек, кому я доверяю.

Эти слова немедленно меня обезоружили, убивая все подступившие к горлу возражения. Доверие. Альбус доверял мне.

Иногда мне казалось, что это высшая похвала из всех возможных. Единственное, что всё еще позволяло мне держаться.

Альбус доверял мне выполнить просьбу Лили и защищать Поттера. Доверял мне не подвести его, оставаться рядом до тех пор, пока Темный Лорд не будет уничтожен — а может быть, и после, если бы случилось невероятное и я выжил.

Его доверие значило для меня всё. Без возможности почтить желание Лили, в моей жизни не было бы никакого смысла. И если для благополучия Поттера с ним надо построить доверительные взаимоотношения, я это сделаю, какой бы провальной эта идея мне не казалась.

— Я постараюсь, — произнес я. Лицо Альбуса озарила улыбка облегчения.

— Спасибо, Северус, — серьезно сказал он, и меня затопила теплая волна воодушевления и окрыленной уверенности в том, что я непременно добьюсь успеха в моем новом задании, чего бы это мне не стоило.

Я начну уже с завтрашнего дня. Наказание Поттера было как нельзя кстати.

* * *

К моему полному ступору, во время нашей встречи, поведение Поттера поменялось на противоположное. Он был вежлив, послушен, и постоянно бросал на меня взгляды, при этом нервно прикусывая губу, словно желая сказать что-то и не решаясь.

Я не был уверен, насколько эта перемена настоящая. Юные слизеринцы обычно были хитрее других детей своего возраста, но им было далеко до тонкого и правдоподобного коварства. Всегда бывали исключения, но я нисколько не сомневался, что таких разительных перемен не может случиться без причины.

— Профессор, — проговорил Поттер. Его голос был робким. — Я хотел спросить… то есть, мне сказали, что…

Он замолчал. Я выждал какое-то время, ожидая продолжения, и когда его не последовало, я поторопил:

— Да?

Поттер набрал полную грудь воздуха.

— Мне сказали, что вы заботитесь о слизеринцах. Что вам не всё равно, что с ними происходит, и что вы всегда пытаетесь защищать их.

— Не вы ли упрекнули меня в этом только вчера? — я скептически приподнял бровь. Поттер вспыхнул и неловко потупился.

— Простите, — пробормотал он. — Я думал, вас волнуют только баллы. Я не знал, что вам и правда есть дело до нас. До меня.

Правда или манипуляция? Мальчик выглядел вполне искренним, но я не верил ему. От сына Поттера не стоило ждать честности. С другой стороны, я не мог не выслушать, и дело было даже не в просьбе и доверии Альбуса.

— Вы хотите чем-то со мной поделиться?

Поттер словно только этого и ждал.

— Да, — сообщил он. Поколебавшись, он закатал рукава мантии, и я остолбенел при виде бесконечных узоров шрамов, растянувшихся по его коже.

На мгновенье, увиденное просто не укладывалось в голове. Это казалось еще менее реальным, чем тот факт, что Поттер попал на Слизерин, чем то, что Альбус поручил мне построить с ним доверительные отношения. Потому что сколько бы я не представлял Поттера, я видел его счастливым. Наглым, высокомерным, пусть даже ненавидящим всех вокруг, но счастливым, потому что сын Лили не мог иметь другую судьбу.

Его шрамы говорили об обратном.

— Откуда это у вас? — мой голос был хриплым, отказываясь мне повиноваться, и на секунду, я не мог не увидеть триумфальную вспышку в глазах мальчика. Однако она поблекла так же быстро, как и появилась, заменившись уже привычной непроницаемой тенью.

— Моя семья крайне религиозна. В ней не любят магию, — прошептал он. — Я думал, так везде, но после прибытия сюда я понял, что нет. Это только со мной. И мне… мне нужна помощь.

Я не мог вымолвить и слова. Мысли замедлились, и мир вокруг сузился до одной конкретной точки.

Словно желая утвердить эффект, Поттер обнажил шею, и я увидел точно такой же узор на этом участке, спускающийся ниже.

Вселенная наклонилась. На одну секунду, где-то глубоко в сознание закралась мысль, что происходящее слишком гротескно, чтобы быть правдой. Судя по следам, Поттера не просто не любили, над ним регулярно измывались. Никто не мог получить такие шрамы и остаться в живых — на мальчике не было ни одного нетронутого участка кожи, не считая его лица.

Нет, что-то было не так. Что-то было…

Странный толчок изнутри сотряс мои мысли, а затем плавно поглотил их. Когда я вновь уставился на Поттера, я ни на секунду не усомнился в том, что он прошел через ад, и что его травмы были реальными.

— Почему вы никому не рассказали? — прошептал я. — Кто-то бы вам помог. Почему вы не…

— Я пытался. Мне никто не верил.

— Мне нужно поговорить с директором. Он наверняка… — я покачал головой, пытаясь восстановить хотя бы подобие контроля над собой. — Подождите здесь. Не покидайте мой кабинет до тех пор, пока я не вернусь. Ясно?

Поттер кивнул. Его руки дрожали, и от этого дрожали мои собственные.

Дорога к кабинету Альбуса казалась бесконечной, и каждый шаг отдавался в голове тошнотворной болью. На полпути, мне захотелось развернуться и вернуться обратно, снова посмотреть на шрамы Поттера, чтобы убедиться в их реальности. Может быть, мое сознание преувеличивало? Может, всё было не так, как выглядело на первый взгляд? Поттер мог лишь хотеть внимания. Он мог подделать следы. Он…

Но уродливая правда была непреклонна, сколько бы отчаянных версий мое сознание не пыталось построить, и она никуда не девалась только потому, что мне не хотелось в нее верить.

Стараясь сосредоточиться и не дать мыслям затащить меня в еще большую темноту, я ворвался в кабинет без стука. Дамблдор послал мне недоуменный взгляд — я явно застал его врасплох.

— Северус? — осторожно спросил он. — Что-то случилось?

Нужно было говорить, но язык не слушался. Я даже не знал, как начать.

— Я поговорил с Поттером, — наконец удалось выдавить мне. — Он рассказал мне… — я замолчал. Дамблдор терпеливо ждал, поэтому я попробовал снова. — Он поделился со мной информацией о своей семье. Вы что-то знаете об этих людях?

— Только то, что вы мне рассказали, — Дамблдор нахмурился. — Что они будут любить и баловать мальчика, как своего собственного.

— То, что я рассказал?

— Разумеется. Я ведь поручил вам заниматься его благополучием. Вы нашли ему дом и пообещали, что проконтролируете, как он там обустроился.

Теперь, после слов Альбуса, я действительно мог вспомнить свое обещание.

Я поклялся присматривать за Поттером сразу после смерти Лили. Я подыскал новое место для него. Я так гордился тем, что Альбус доверил мне эту обязанность, что я смогу почтить память Лили... и я подвел их. Его. Ее. Я подвел их обоих. То, что случилось с Поттером, было моей виной.

Сознание попыталось ускользнуть, неспособное справиться с той черной тучей ужаса и вины, которая его накрыла. В глаза потемнело и я пошатнулся, слепо пытаясь ухватиться за что-то.

Как такое могло произойти? Как я мог ничего не проверить? Десять лет. Десять лет кошмара, который Поттер пережил лишь потому, что я наплевал на свои обязанности.

— Так что с родственниками Гарри? — поинтересовался Дамблдор, и в его голосе наконец появилось нетерпение.

В эту минуту образы вновь обрели четкость, и я понял, что не смогу ему сказать. Я не был достаточно храбрым для того, чтобы признаться в своем проступке, чтобы увидеть, как лицо Альбуса меняется, наполняется отвращением и разочарованием по отношению ко мне. Нет, я не мог сказать, просто не мог.

— Они религиозны, — выдавил я. — Поттер выразил интерес по поводу связи магии и религии.

Повторно за сегодня, мир дернулся, словно стараясь развалиться на части. Протест, зародившийся внутри в ответ на собственное поведение, на мгновение приобрел достаточную мощь, чтобы я понял: это всё неправильно. Я не мог так поступить, я бы не стал скрывать подобное, чем бы мне это не грозило.

Или мог?

Нет. Что-то здесь было не…

— Замечательно, — благодушно известил меня Альбус, и протест поблек, оставляя лишь едва выносимое чувство ненависти к себе. — Поговорите с ним насчет этого, Северус. Это будет отличным способом наладить с ним контакт.

Я кивнул и попятился к двери.

Поттер больше не пострадает. Я этого не допущу. Но и Альбус никогда не узнает правды, потому что... потому что я не мог так рисковать. Я должен был себя обезопасить. Я должен был сохранить его доверие любой ценой.

* * *

Первые дни, я ожидал, что Альбус обо всём догадается и поймет весь масштаб моей лжи. Поттер притих, стал затравленным и неуверенным в себе, и зная, сколько шрамов скрывается под его мантией, тяжело было представить, будто никто не замечает такие явные признаки тяжелой психологической травмы. Альбус должен был заподозрить что-то неладное, особенно учитывая, что перемена с Поттером наступила после его наказания, где я должен был начать налаживать с ним контакт.

Но ему было всё равно. Теперь, когда Поттер больше не провоцировал ссоры, Альбусу, казалось, абсолютно наплевать, что с ним и как он себя чувствует.

От этого, потребность проводить уроки всё больше превращалась в ежедневную пытку. Саморазрушительные мысли не оставляли меня ни на минуту, подсовывая всё новые образы издевательств над Поттером, пытаясь напомнить, что я сам делал в это время — работал над зельем, читал книгу, вёл урок… Я наслаждался жизнью, а его мучили. Я оплакивал Лили, но позволил ее сыну пройти через то, что не должен узнать ни один ребенок.

В не озвученной попытке оправдаться, я дал Поттеру открытый доступ к своему кабинету, и каждый раз, стоило занятиям закончиться, он приходил и просто сидел там, вдали от всех остальных. Я не был уверен, почему он избрал именно мои владения, как убежище, но я не говорил ни слова по этому поводу.

Однако один раз, зайдя внутрь, я поймал его за тем, что он обшаривал один из шкафов с зельями, явно в поисках чего-то.

— Что вы делаете? — поинтересовался я. Поттер дернулся от неожиданности и обернулся. Его глаза сузились на мгновенье, и я увидел холод, который царил там в первые дни после его прибытия в школу. Но затем лед растаял, и Поттер неловко потупился.

— Простите, профессор, — пробормотал он. — Я лишь хотел найти обезболивающее зелье. У меня очень болит голова.

— Тогда вам стоило попросить меня лично. Я запрещаю вам прикасаться к моим вещам без разрешения.

— Да… простите, — Поттер сгорбился, и недоверие растаяло, сменившись знакомой, бесконечной виной.

— Посидите здесь, — проговорил я уже мягче. — Я принесу вам зелье.

Я не знал, почему всё еще отношусь к мальчику с подозрением. Пусть интуиция и подсказывала, что происходит что-то еще, о чём я не догадываюсь, я был намерен ее игнорировать. Были вещи, которые просто не могли случиться, так что думать о них не имело смысла.

* * *

Медленно, день за днем, учебный год начал приближаться к завершению. Тяжело было вспомнить, что я делал всё это время — мои мысли и воспоминания состояли лишь из липкого, омерзительного чувства, которое я не мог толком охарактеризовать. В первых числах июня, Альбус вызвал меня к себе, и по какой-то причине, я был почти уверен, что произошло что-то малоприятное. Что-то, в чём опять буду виноват я.

Выражение на его лице не прибавляло оптимизма.

— Вы помните задание, которое я поручил вам в начале года? — поинтересовался он без приветствия.

— Разумеется, — автоматически отозвался я. — Наладить отношения с Поттером. И еще… — нужное воспоминание всплыло в голове само собой. — Составить защитную полосу, которая охраняла бы философский камень.

— Верно, Северус. Верно. — Медленно, Дамблдор снял очки и положил их на стол, продолжая сверлить меня взглядом. — Тогда скажите, пожалуйста, какой сложности были чары и зелья, что вы применили, если сегодня утром камень был украден?

Я опешил. Чего бы я не ожидал, но точно не этого.

— Украден? — эхом повторил я. — Но ведь я… — Я использовал все свои способности для создания великолепного защитного барьера. В основном я положился на зелья, так как магов, разбирающихся в них, было куда меньше, чем тех, кто мог справиться с защитными чарами.

— Вы хоть понимаете, что это значит? — лицо Дамблдора было ледяным, и я поежился, ощущая этот холод почти физически. — Вы понимаете, что будет, если камень попал не в те руки? К чему это может привести?

— Я сделал всё, что мог. Я добавил…

— Значит, вы сделали недостаточно, — жестко прервал он. — Я разочарован в вас, Северус. Я ожидал от вас куда большего. Я доверился вам настолько, что даже не стал проверять ваши результаты, и что в итоге? Последствия вашей ошибки могут быть необратимыми. Снова.

Я открыл рот, чтобы что-то сказать, затем снова закрыл его. Слова не шли. Они застряли где-то глубоко внутри, оставляя меня в странном, оглушенном состоянии.

Сколько еще раз я оступился, даже не зная об этом? Кто мог украсть камень? Что, если Дамблдор был прав, и из-за моей оплошности, случится катастрофа?

Я не помнил, как покинул кабинет. Помнил только, что хуже еще себя не чувствовал. Все последние пришествия накопились и теперь продолжали грызть меня изнутри, не оставляя ни единого шанса хоть как-то защититься. Сначала Поттер, теперь это. Дамблдор был прав. Этому не было оправданий. Я постоянно совершал ошибки и подводил единственного человека, который мне доверял.

Когда я добрался до своих комнат, первым, что я увидел, был Поттер, сидящий под дверью.

— Что вы здесь делаете? — устало спросил я. — Разве вы не должны собирать вещи? Учебный год закончился.

— Именно об этом я хотел поговорить, — Поттер замешкался. — Я… профессор, могу я остаться в школе? Вместе с вами?

Я уставился на него во все глаза.

— Со мной? — переспросил я.

— Да, — Поттер закусил губу в знакомом боязливом жесте, однако я слишком устал, чтобы размышлять, насколько правдивыми были его эмоции. — Я не хочу возвращаться домой. Я не могу. Я знаю, вы сделали так, что они больше не смогут мне навредить, но я не могу вернуться к ним, я не хочу их видеть. Пожалуйста, можно мне остаться?

— Поттер… — я растерянно замолчал. Разумеется, я понимал его. Были дни, когда мне самому хотелось остаться в Хогвартсе, а не возвращаться к постоянно ссорившимся родителям. В случае Поттера, дело обстояло еще хуже. Кто захочет видеть своих мучителей изо дня в день? Но…

— Школьная политика не позволяет студентам оставаться летом, — нехотя проговорил я. — Если вы обратитесь к директору, возможно, он сумеет…

— Нет! — Поттер тут же ощетинился. — Я ему не доверяю. Он хочет мне навредить.

Я не мог не поморщиться. Поттер мало что знал об Альбусе, и он тем более не знал, кого именно просит о помощи. Открывать ему правду про свое участие в его судьбе не хотелось — не хотелось видеть, как его ненависть ко мне вспыхнет с новой силой, но и соврать я не мог. Только не здесь.

— На самом деле, — неловко начал я, —именно мои действия привели к тому, что вами столько лет никто не интересовался. Я…

Вопреки ожиданиям, я не сумел закончить. Правды было слишком много, и мне не хотелось, чтобы Поттер ее знал.

Мальчик широко распахнул глаза, отступил на шаг назад, а затем опустил голову.

— Тем более, — прошептал он. — Вы тем более должны позволить мне остаться. Не отправляйте меня туда. Пожалуйста.

Я молчал. Слова возражения вертелись на языке, но тут Поттер снова посмотрел на меня, и я ощутил, как киваю. Давать прямой отказ под влиянием подобного пристального зеленого взгляда было практически невозможно, ни тогда, ни сейчас.

Широкая улыбка осветила его лицо, и в ней было столько искренней, наивной радости, что это не могло не затронуть что-то в глубине души. Я снова кивнул, отстраненно думая, как это провернуть.

— Директор не должен знать, — сказал я. Дамблдор мог с легкостью оправить Поттера обратно, и он уж тем более не захочет оставлять его со мной после всего, что я натворил. — Как и все остальные. Боюсь, вам придется проводить всё свое время в подземельях. Я смогу периодически выводить вас на улицу, но не более того.

Поттер с энтузиазмом закивал.

— Конечно. Обещаю, я не стану выходить. Спасибо.

Передернув плечами, не зная, как реагировать, я уставился на дверь, ведущую в мои комнаты.

— Перенесите свои вещи, — скованно сказал я. — И постарайтесь остаться незамеченным.

Почему у меня было чувство, что я пожалею о своем решении?

* * *

Лето тянулось отрывками. Я помнил какие-то моменты, но остальные тонули в странной и бессвязной темноте.

Я помнил, что Поттер редко попадался мне на глаза. Он был тихим и проводил большую часть времени в дальней комнате. Я помнил, что иногда мы пересекались, и он смотрел на меня так, словно я был его спасителем. Я помнил неловкое чувство, которое вызывал этот его взгляд: с одной стороны, быть так откровенно нужным кому-то было странно, странно до того, что я не мог решить, нравится мне это или нет. С другой стороны, признание Поттера было абсолютно незаслуженным, и если Дамблдор узнает, что я прячу его у себя, и решит оправить его домой, я не смогу его помешать, и Поттеру придется горько разочароваться во мне. Я мог скрывать правду от Дамблдора, но я отказывался врать ему напрямую. Одного раза было более чем достаточно, я не мог рисковать его доверием еще больше.

Однако едва ли он заметит что-то в ближайшее время. Дамблдор всё еще был в ярости, и это убивало во мне всё желание встречаться с ним даже изредка. Мы взаимно избегали друг друга, и потеря всякой связи с ним отзывалась тупой, упорной болью в груди.

Я понимал, что не могу найти себе оправданий, но я также знал, что никак не могу исправить свои ошибки, поэтому не стоило даже пытаться. Я понятия не имел, кто украл камень, поэтому я бы не смог его вернуть, даже если бы посвятил этому всё свое время.

К концу лета, я понимал две вещи: Поттера мне придется прятать и в последующие годы, а отношения с Дамблдором никогда не будут прежними.

Но затем вернулся Темный Лорд.

* * *

— Вы уверены? — спросил Альбус. Былой холодности не было видно в его глазах — теперь они были теплыми и взволнованными. — Это происходит именно сейчас?

— Да. Темный Лорд призывает своих последователей, — я поморщился, когда Метку обожгло требовательным огнем. — Я отправлюсь к нему немедленно. Просто сначала я хотел доложить вам.

— Я ценю это, Северус, правда, — Альбус тяжело вздохнул. — Я бы не стал просить вас об этом, но это необходимо. Мы должны знать, что он задумал.

— Я не подведу вас, — поклялся я. Не снова. На этот раз, я со всем справлюсь, и может быть, это поможет восстановить то доверие, которое пошатнулось после моих ошибок.

— Будьте осторожны. Если что, аппарируйте назад немедленно. Ничто не стоит вашей жизни.

Было странно и приятно слышать подобное, поэтому я кивнул, ощущая, как уверенность внутри многократно выросла. Разумеется, я попытаюсь спасти свою жизнь, если мне представится такая возможность, но я сделаю всё, что в моих силах, лишь бы не подвести Альбуса и добыть хотя бы какие-то сведения.

Не давая себе долго размышлять о том, что меня ждет, я аппарировал, коснувшись Метки, и уже в следующее мгновение, передо мной предстал Темный Лорд.

Он выглядел точно так же, как и в последний раз, когда я с ним разговаривал. Как в тот день, когда я его предал, несмотря на то, что он пошел мне навстречу, согласившись помиловать Лили и оставить ее в живых.

Но он соврал. Он соврал, так что это уже не имело никакого значения.

Вздрогнув, я поспешно склонил голову в знак почтения. Вокруг нас стояли другие Пожиратели, и хотя их лиц не было видно, я каким-то образом знал, кто был кем. Мальсибер. Эйвери. Люциус. Едва ли они были бы рады мне, если бы знали, с какой целью я сюда пришел. Нас уже давно не связывала искренняя дружба, но какие-то отголоски оставались, иначе почему я чувствовал себя так? И были ли в моей жизни хоть какие-то люди, которых я не предавал?

— Северус. Добро пожаловать, — голос Темного Лорда был неожиданно теплым. — Я много слышал о твоей деятельности в мое отсутствие. Признаться, сначала я не был впечатлен, но после некоторых событий, мое мнение изменилось.

После каких событий? И что такого я мог сделать, что Темный Лорд оценил это столь положительно?

Пока мое замешательство не привело меня к смерти, я поспешно сказал:

— Я рад, что вы одобряете мою деятельность. Мои возможности были ограничены, но я никогда не сомневался в том, что вы вернетесь.

Темный Лорд хмыкнул.

— Должен сказать, лично я был готов усомниться в твоей преданности. Но нашелся человек, который переубедил меня.

Я снова впал в кратковременный ступор. Пока мое сознание судорожно пыталось построить хоть какую-то версию, Темный Лорд сделал неясный знак, и из-за его спины выступил Поттер.

Мой первой реакцией был ужас, сопровождаемый неверием.

Что он здесь делал? Как это могло случиться, он ведь должен был быть в подземельях, в безопасности, вдали от всех, тем более от Темного Лорда! Как мне вытащить его отсюда?

Однако почти моментально, один вид ужаса сменился другим. Потому что даже в состоянии слепой паники, я не мог не заметить его обнаженное предплечье и карикатурную Метку на нём.

Я понятия не имел, что именно отражалось на моем лице, что видели остальные. Возможно, я уже выдал себя своей реакцией; возможно, Темный Лорд уже поднял палочку, готовясь произнести слова проклятья, которое станет последним в моей жизни, но даже понимая это, я не мог собраться. Потому что даже такой исход был предпочтительнее тому, что я уже начал понимать.

Поттер намеренно подобрался ближе ко мне. Он обыскивал мои вещи. Он нашел что-то, что помогло ему украсть камень и вручить его Темному Лорду.

Но это не имело никакого смысла. Зачем ему это делать? Как он вообще мог знать о Темном Лорде, о том, где его искать? Учитывая, что он сделал с семьей Поттера, с его родителями, с Лили, как ему пришло в голову объединиться с ним?

И Темная Метка. Темный Лорд не клеймил детей, какими бы выдающимися они ему не казались, уж точно не такого возраста. Даже если Поттер принес ему философский камень, он бы всё равно…

Однако что я вообще знал? Я никогда не мог предвидеть, что такое произойдет. Я никогда даже не допускал мысли, что Поттер решит присоединиться к Тёмному Лорду, но это было реальностью. Это происходило прямо сейчас, так как я мог делать хоть какие-то суждения?

— Здравствуйте, профессор, — Поттер усмехнулся, и впервые за долгое время, возможно, с момента первых занятий, я наконец увидел его настоящего. Он был всё тем же полным ненависти и презрения мальчиком, которого я встретил год назад, только на этот раз, он был спокойнее, расслабленнее. Счастливее.

Как он мог быть счастлив, стоя рядом с убийцей своих родителей? Это не укладывалось в моей голове. Я не хотел этого видеть.

— Очевидно, вам надо поговорить, — Темный Лорд снисходительно махнул рукой. — У вас есть десять минут. Надеюсь, на этом твой ступор закончится, Северус. Я не собираюсь тратить время на безмолвных слуг. И любопытно, что тебя так шокировало? Обрадовался тому, что мальчик уже здесь, и тебе не придется похищать его из-под носа у Дамблдора?

Язык не слушался, так что я даже не стал пытаться ответить. Поттер, как бы дико это не казалось, закатил глаза, словно не опасаясь никаких последствий, а затем направился ко мне, беспечно повернувшись спиной к Темному Лорду.

Я ожидал… чего-то, хоть какой-то реакции, но Темный Лорд проводил Поттера всё таким же снисходительным взглядом, а затем сосредоточился на своих других слугах. Поттер нагло схватил меня за руку и повел к какому-то зданию, так, словно был тут хозяином.

Может, так оно и было. Но я уже едва был в состоянии продолжать удивляться.

— Вас что-то не устраивает? — сходу спросил он. — Вы ведь слуга Темного Лорда. Или нет?

Я не готовился к таком развитию событий. Что я мог ему сказать? Темная Метка и его присутствие здесь явно говорили о том, что Поттер — мой враг, но я не мог его таким видеть. Пока еще нет. Он был ребенком. Более того, он был ее ребенком, и это усугубляло положение.

— Как вы можете быть здесь? — прохрипел я. Поттер лишь моргнул. — Вы знаете, что он сделал? Ваши родители мертвы из-за него. Ваша мать умерла и-за него, ради вас, а вы решили вступить в союз с ее врагом?

— Ну, я ведь не знал ее, — Поттер уставился на меня так, словно мои слова были для него огромной загадкой. — Как и моего отца. Зато я узнал профессора Дамблдора и его приспешников достаточно для того, чтобы понять: я не хочу иметь с ними ничего общего.

Я зашипел от злости. Этот глупый, нелепый щенок вернул Темного Лорда из-за того, что ему чем-то не понравились представители Светлой стороны? Как он мог быть таким идиотом, и почему я ничего не заметил раньше?

— Вы ведь даже не общались с директором, — проговорил я. Я хотел звучать спокойно, но голос почти истерически срывался. — Как вы могли построить такие масштабные выводы за такое короткое время?

— То, что вы об этом не знаете, не значит, что я с ним не общался, — Поттер презрительно поднял голову. — Он хочет использовать меня, сделать из меня героя, который будет бездумно рисковать своей жизнью, лишь бы доказать свою преданность. Будь его воля, я бы сразился с василиском, вступил в схватку с маньяком, и ввязался бы во все возможные события, которые смогут пережить даже не все взрослые. Он халатно относится к моей жизни, и я не собираюсь с этим мириться.

— Я… нет, — неосознанно, я отступил на шаг назад. В ушах шумело. — Он бы так не сделал, а вы… это всё равно не повод, чтобы…

— Я хочу выжить, — Поттер приподнял брови. — Директор не кажется в этом заинтересованным. Вы правда будете винить меня в том, что я выбрал самый надежный способ осуществить свой план? План, который представляет собой самое банальное желание любого живого существа?

— Мне… мне нечего вам сказать, — качая головой, я отвернулся, больше не в состоянии смотреть на него. — Не сейчас. Мне нужно идти. Я должен подумать.

— Подумайте, — теперь голос Поттера звучал холодно. — Подумайте, кому именно преданны, и ради чего вы вообще сражаетесь.

Он звучал так, словно знал, что сражался я за него — но разве это было возможно? Никто не слышал о моей клятве, никто, кроме Альбуса.

Находится рядом с Поттером и дальше было невыносимо. Избегая смотреть на него, я аппарировал прочь, но даже расстояние не помогло прийти в себя. Меня душило бессилие. Оно проникало в каждую клетку, и от него хотелось бездумно кричать. Всё, что произошло, просто не укладывалось в моей голове.

Поттер, служащий Темному Лорду. Поттер, презирающий Альбуса, который даже не подозревал о подобном. Конечно, не подозревал, как такое вообще можно было предположить?

Я должен был ему рассказать. Это было моей обязанностью, частью моего обещания.

Но ведь обещание предназначалось Лили, не Альбусу. Как бы она поступила? Встала бы на сторону сына или выбрала бы свои собственные убеждения? И как я вообще мог об этом думать, после всего, что Альбус для меня сделал?

Стиснув зубы, я оторвался от дерева, об которое облокотился, и направился в сторону замка. Я не мог позволить себе размышлять, только не тогда, когда мои мысли уводили меня в таком направлении. Я расскажу Альбусу о том, что видел, и пускай он сам решает, что делать с Поттером. И будь, что будет.

Тем не менее, уже оказавшись внутри, я снова остановился.

Я не знал, сказал ли мне Поттер правду. Были ли у директора какие-то конкретные планы на него? Может быть, я действительно чего-то не знал, и его причины имели под собой основания?

Мне не верилось, что я о таком думаю. Но я должен был знать.

Кое-как, я всё же добрался до кабинета Альбуса. Он уставился на меня с изумлением, явно не ожидая, что я вернусь так быстро.

— Что случилось? — он приподнялся с кресла. — Вы в порядке?

Сейчас, его беспокойство только заставляло меня ощутить себя еще ничтожнее за то, что я скрывал от него.

— Темный Лорд вызывает всех по отдельности, — хрипло сказал я. — Я был первым. Он дал мне приказ наблюдать за Поттером.

— И всё? — Дамблдор скептически приподнял бровь. Конечно, он мне не верил. Я сам себе не верил. Но ложь продолжала литься.

— Он сказал, что вы строите какие-то планы на мальчика, и что я должен помешать им. Вы знаете, что он имел в виду?

На мгновенье, я бы уверен, что он раскусит мою неудачную ложь. То, что я говорил, звучало расплывчато и неубедительно, но на лице Альбуса не появилось не тени подозрения. Он доверял мне слишком сильно, чтобы заподозрить обман.

— Я не уверен, что знаю, о чём речь, — медленно сказал он. — У меня нет никаких конкретных планов на Гарри. Разумеется, мне хочется, чтобы он присоединился к Ордену, когда подрастет, и я надеюсь, что он докажет свою преданность со временем, но ничего четкого я никогда не планировал.

Я похолодел.

— Докажет свою преданность? — повторил я. — Каким образом?

Дамблдор помрачнел, наверняка уловив обвинение в моих словах.

— Как бы нам этого не хотелось, мы не можем притворяться, что этот мальчик — обычный ребенок, — сказал он. — Есть роль, которая была для него предназначена с того дня, как он получил свой шрам. Мы не можем это игнорировать.

— И что это значит? Что он должен приобрести характер, который вы хотите видеть? Что он должен рисковать жизнью, как какой-то гриффиндорец, лишь бы продемонстрировать готовность бороться за Орден? Это неправильно. Что бы не говорило пророчество, он остается ребенком, он заслуживает право жить нормально!

— Ни у кого из нас нет такой привилегии, Северус, — Дамблдор устало прикрыл глаза. — Поверьте, мне тоже это не нравится. Но выбора нет. Гарри придется встретиться лицом к лицу с Волдемортом в какой-то момент, и мы должны знать, что он будет выступать против него. Что в Ордене будет то, ради чего он захочет бороться.

Я молча покачал головой, вновь ощущая себя не в силах сказать ни слова. Конечно, я понимал, о чём он — он был прав. Но я не подписывался на подобное. Я обещал защищать Поттера, а не вести его к воображаемой победе над Темным Лордом. Он был мои приоритетом. Так хотела бы Лили, и я думал, что так хотел Альбус.

Мне не стоило быть таким наивным.

Груз новой ответственности казался неподъемным. Я отвернулся, не желая видеть направленный на меня взгляд.

Сказать правду или нет? Я не собирался помогать Темному Лорду. От одной мысли об этом меня тошнило. Но выдавать Поттера, даже учитывая всю чудовищность его поступка, я тоже не был готов.

Что Дамблдор решит сделать с ним, если узнает? Он уже хотел его использовать. Если в его глазах мальчик окажется бесполезным — более того, если он окажется врагом…

— Я могу идти? — выдавил я. — Мне надо прийти в себя.

— Конечно, — в голосе Альбуса вновь появилось уже ненавистное мне беспокойство. Он не должен был волноваться обо мне. Я этого не заслуживал. — Если вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать.

Каким-то чудом, мне удалось кивнуть и убраться из кабинета. Ноги машинально повели меня в подземелья, единственное место, в котором я мог окунуться в обманчивое чувство безопасности и покоя, но затем я вспомнил, что Поттер жил со мной, а значит, даже иллюзия неприкосновенности была разрушена.

Мне от него не спрятаться. Так или иначе, но нам придется поговорить.

Пускай. Только не сейчас. Не в эту минуту.

Поколебавшись, я дотащил себя до своего кабинета и захлопнул дверь. Сюда Поттер вряд ли направится. А мне… мне надо было подумать. Обо всём.

* * *

Озарение не пришло за час. Оно не пришло ни к обеду, ни к вечеру, ни на следующий день. В конечном итоге, я вернулся в свои комнаты и увидел Поттера, но мы с ним так и не обменялись ни словом. Мне не было, что ему сказать. Мысли были хаотично намешаны, и за что бы я не брался, всё валилось из рук.

Темный Лорд почему-то не вызывал меня, но я был вынужден терпеть на себе тревожные взгляды Альбуса снова и снова. Правда, которую я скрывал, стояла между нами стеной, и с каждым днем, она становилась всё непреодолимее.

Перед кем у меня было больше обязательств? Перед Альбусом, давшим мне шанс? Перед Поттером, которого я поклялся защищать?

Лили. Всегда она. Но ее не было рядом, не было по моей вине, и я не знал, что бы она выбрала.

— Я правильно всё делаю? — спросил какой-то ученик. Я отрицательно покачал головой, не обращая на него внимание, однако потом замешкался. Ученик? Занятия? Но ведь до начала учебного года еще…

Мир поспешно выровнялся, и я нахмурился.

Верно. Уроки. Вести уроки в таком состоянии было пыткой. Эти дети никогда ничему не учились, а у меня были проблемы поважнее, чем…

Громкий взрыв прервал мои размышления. Дёрнувшись, я вскочил на ноги и тут же отшатнулся.

Весь класс был погружен в густой, оранжевый дым. Он был едким и пробирался в самые легкие, разъедая их изнутри, однако слова заклятья умерли на языке, так и не успев с него сорваться.

Потому что мне не нужно было развеивать дым для того, чтобы понять: кроме меня, живых в классе не было. Запах смерти был более острым, чем всё остальное.

Мои губы что-то зашептали, но я не мог разобрать свои же слова. Споткнувшись, я сделал несколько шагов вперед, но куда бы я не посмотрел, я видел лишь тела, лежащие на полу.

Рассудок пошатнулся. Какое-то время, я не был уверен, где стою, и что вообще произошло. Я ведь не мог допустить такой несчастный случай — я знал свой предмет, я знал о технике безопасности. Взрывы случались, но не такие. Не с такими последствиями. Я бы не позволил этому произойти, как бы сильно я не был занят своими мыслями. Нет, я бы такого не допустил, я бы не смог быть таким халатным, таким безответственным, я бы не мог подвести сразу всех в таком ужасающе прямом смысле, и чтобы это повторялось снова и снова — это должно было закончиться, хоть когда-то, этому должен был быть предел!

Я не заметил, как рухнул на пол. Когда я поднял голову в следующий раз, я увидел Альбуса, сидящего рядом и что-то говорящего мне. Он был единственным светлым пятном, которое я мог различить, поэтому я попытался прислушаться.

— …бывает, — говорил он. — И я уверен, мы с вами справимся. Выход есть всегда, из любой ситуации.

То, что он непостижимым образом выбрал мою сторону, снова, было одновременно и проклятьем, и подарком, на который я не мог надеяться. Но даже он уже мало что значил. Не на фоне того, что случилось.

Мир продолжал вращаться. Я уже не мог сказать, чьи тела находились вокруг меня, и это пугало почти больше, чем сам факт произошедшего. Лишь Альбус оставался неподвижным, но надолго ли? Что, если и он исчезнет, оставляя меня совершенно ни с чем? Я должен был как-то удержать его. Я должен был сказать правду.

— Поттер присоединился к Темному Лорду, — прошептал я. — Он помог ему вернуться.

Несмотря на свое состояние, я увидел, как Альбус побелел. Его рука, держащая меня за плечо, безвольно опустилась.

— Почему вы мне сразу не сказали? — глухо спросил он. Я не ответил. Даже дышать было трудно, а заставить себя вымолвить еще хоть слово казалось совершенно невозможным.

Альбус больше не спрашивал. Почему? Я ожидал более бурной реакции. Было ли это вообще реальностью? Неужели шок замедлил все мои мыслительные процессы до того, что я перестал понимать, что правда, а что нет?

Я моргнул, и Альбус с тяжелым вздохом поднялся на ноги.

— Я боялся, что так произойдет, — сказал он. — Но ничего не поделаешь. Нам придется избавиться от мальчика и выдать его смерть за убийство. Это объединит Орден и поможет им настроиться на уничтожение Волдеморта — ничто не образует единство так эффективно, как скорбь.

Перемена была настолько быстрой, что мне потребовалось немало времени, чтобы осознать смысл его высказывания.

— Что? Нет! — на этот раз слова всё же удалось протолкнуть. Дамблдор не мог этого сказать. Он не был таким, в нём никогда не было такого холода и такой расчетливости. Я отказывался в это верить. — Есть другой способ! Должен быть.

— Здесь ничего больше не придумаешь, Северус. Мне жаль, — Дамблдор устало прикрыл глаза, и уставился на него, чувствуя, как меня сотрясает дрожь.

Я не знал этого человека. Человека, который решился на убийство ребенка меньше, чем за минуту. Он был незнакомцем, которого я никогда раньше не видел, и теперь, несмотря на его присутствие, я ощущал себя совершенно одним.

Мне нужно было поговорить с кем-то. Мне нужно было какое-то подобие друга, но если не Дамблдор, то кто еще? Никто не знал всех деталей. Никто бы не понял и не помог бы мне разобраться в происходящем. Я был один, и с всё большей отчетливостью я понимал, что не справлюсь. Мои нервы сдавали, и самоконтроль казался отдаленной, невозможной мечтой.

— Мне жаль, — повторил Дамблдор, — но нам нельзя терять время. Нужно действовать как можно скорее. Гарри сейчас в школе. Вы сможете привести его завтра к Запретному лесу? Уверен, он вам не откажет. Вы руководитель его факультета и он наверняка считает, что вы преданы Волдеморту.

— А вы так не считаете? — спросил я. Эмоций больше не осталось — они исчезли все разом, внезапно, оставляя меня совершенно безучастным.

— Нет, — Дамблдор пристально уставился на меня. — Я вас знаю, Северус. И я верю вам.

Действительно ли он так считал, либо же надеялся манипулировать и мной, чтобы я согласился сделать то, что он хочет? Я не знал. Но и какое это имело значение? Он уже всё решил, в отличии от меня. Он знал, чего хочет, и чем готов ради этого пожертвовать. Возможно, в этом была определенная сила, потому что лично я не был на это способен.

Кабинет, заполненный телами, плавно превратился в мою комнату. Это не казалось странным — ничто не могло сравниться с уже произошедшим.

— Что случилось? — Поттер с любопытством заглянул мне в лицо. — Вы выглядите еще более странно, чем обычно.

В эту минуту, он выглядел расслабленным и по-детски непосредственным. Ребенок, вовсе не темное и жестокое существо. Мне тяжело было представить, что он добровольно сотрудничает с Темным Лордом, но еще сложнее было представить его мертвым. И без того отстраненное сознание темнело, стоило моей услужливой мазохистической стороне подкинуть ему соответствующий образ.

Дилемма не менялась. Только цена становилась всё выше. Оттягивать момент выбора больше не было возможным: я должен был решить, с кем я, раз и навсегда. Я выбрал Дамблдора, когда нужно было решить, встать на его сторону или на сторону Темного Лорда. Но смогу ли я сделать это снова, когда выбор стоит между ним и сыном Лили?

Мальчик был монстром, либо же он вырастет таким. Темный Лорд не станет держать рядом никого другого.

Он монстр, но он счастлив. Однако я поклялся защищать его ради Лили, а он заключил договор с ее убийцей.

Я знал почти наверняка, какое решение бы принял его отец. Он бы выбрал сторону Дамблдора. Возможно, ему было бы нелегко, но он бы поставил свои убеждения превыше всего остального, выше как своей жизни, так и жизни сына-предателя. Зная Джеймса Поттера, он бы наверняка публично отрекся от мальчика, вдохновляя своим примером других фанатичных членов Ордена.

Но не Лили. Нет. Разве не очевидно? Лили умерла за мальчишку. Она бы умерла ради него снова, какое бы решение он не принял и какой путь бы не избрал. Она бы хотела, чтобы он был счастлив, в любой роли и на любой стороне. Я не сомневался в этом — такой она была. Несмотря на то, что случилось между нами, я знал ее. Я провел годы рядом с ней.

Она бы выбрала своего сына. И если именно Лили была моим приоритетом… то было только одно решение, которое я мог принять, даже если оно раздавит меня и зашвырнёт меня в еще более беспросветную темноту.

Поттер терпеливо ждал моего ответа. Я не узнал свой собственный голос, когда сказал:

— Мне нужно встретиться с Темным Лордом.

Я не помнил, что он ответил. Я не помнил, как покинул свою комнату, и покинул ли я ее вообще. Время тянулось медленно, превращая секунды в часы, а темнота сгущалась, загоняя меня во всё более узкое кольцо. Я не мог дышать или говорить. Казалось, если я открою рот, из него выльется лишь грязь, которая, я чувствовал, наполняла меня изнутри, уничтожая то немного светлое, за что я раньше держался.

Муди когда-то сказал мне, «Раз предатель — всегда предатель». Он был прав. Я пытался убежать от этого приговора, но каждый раз он неизменно настигал меня, возвращая на то же место, где я стоял больше десятилетия назад.

У меня больше не осталось иллюзий. Я не смогу с него сойти. Предательство Альбуса пригвоздит меня к нему навсегда, а единственный человек, которому я пытался хранить верность, был давно мертв — по моей же вине. Она никогда не оценит то, что я делал, а учитывая, что объединяться приходилось с ее убийцей, даже это утешение ничего не значило. Положительной стороны не существовало. Всё, что я мог — это надеяться, что моя апатичность в какой-то момент приведет Темного Лорда в ярость и он наконец навсегда выведет меня из игры. Я полагал, что после того, что случится, это станет моей единственной целью.

Во время, оговоренное Альбусом, я пришел к Запретному лесу. Но я привел с собой не Поттера, а Темного Лорда, хотя и сам мальчик был неподалеку. Как истинный носитель Темной Метки, он не отказался пропустить предстоящее убийство, и даже отсюда я мог слышать его высокий, довольный смех.

Он совершенно не напоминал Лили. Но он всё равно оставался ее ребенком.

Альбус понял всё почти мгновенно. Его глаза устремились ко мне, и в них было столько разочарования и потрясения, что я, не выдержав, опустил взгляд, изо всех сил стараясь абстрагироваться от происходящего.

Сердце подскочило куда-то к горлу. В ушах начал нарастать странный гул, и когда Темный Лорд стал произносить незнакомое мне заклятье, этот гул внезапно достиг почти невыносимой высоты, оглушая и дезориентируя меня. Я зашатался, и в эту же секунду, что-то внутри меня словно вступило в непонятую мне яростную борьбу. Мир съежился, замерцал, и заметался между образами, с которыми мое сознание просто не могло справиться.

Мой собственный мозг явно пытался меня уничтожить. Волна хаотичных мыслей заполнила голову, крича на тысячу разных голосов. Я не пытался прислушиваться — от них можно было сойти с ума, но какие-то слова всё же едко выжигались на периферии сознания.

Невозможно. Неправильно. Иллюзия. Предатель. Ложь.

Боль непостижимым образом нарастала, проникая в каждую часть тела и наполняя ее ядом. Она определенно была физической, но как, почему, ведь на меня никто не нападал, я находился в…

Холодная вспышка трезвости внезапно грубо развеяла все хаотичные образы. Голоса замолчали. Осталась лишь разрывающая физическая боль, и я резко распахнул глаза, осознавая, что корчусь на незнакомом мне диване, в месте, которое я не мог сразу узнать.

Боль закончилась так же неожиданно, как пришла ясность. Я поднял голову и немедленно столкнулся с горящим взглядом Темного Лорда.

— Легилименс, — сказал он мягко, и несмотря на спокойные интонации, сила, с которой его сознание врезалось в мои покалеченные щиты, разнесла их напрочь.

Возможности восстановить их у меня не было, только не в таком состоянии. Я всё еще плохо понимал, где нахожусь и что только что случилось. Всё тело сотрясала дрожь, а теперь еще и сознание взвыло от боли, непривыкшее к подобным вторжениям.

В следующую секунду, во мне автоматически включился инстинкт самосохранения, временно заглушая всё, кроме упорного и необъяснимого желания выжить.

Я не смогу выкинуть Темного Лорда из своей головы. А значит, всё, что я мог — это попытаться добраться до нужных ему воспоминаний раньше и сманипулировать ими, слепить из них что-то совершенно иное.

Времени на раздумья не оставалось. Ступор и отголоски боли затормаживали, но я всё же устремился к образам, к которым мне никогда не хотелось прикасаться, в почти отчаянной надежде успеть первым.