Быть Северусом Снейпом (джен)

Я не сомневался, что первым делом Темный Лорд направится к воспоминаниям о Пророчестве. Это то, что не давало ему покоя, то, что он хотел получить больше всего — а значит, я мог воспользоваться ситуацией и сосредоточиться на других образах, потому что у меня действительно не имелось ответа, который он искал. Я не знал вторую часть Пророчества, и никогда прежде я не был так благодарен за то, что Альбус не доверился мне полностью.

Кошмар, от которого я только что очнулся — вот, что являлось моей главной целью. Другие воспоминания можно было объяснить. Разговоры с Альбусом, мое участие в Ордене — это то, что от меня ожидалось: тут требовалось лишь изменить сопровождающие воспоминания и эмоции. Но видение, вызванное моим же зельем — если Темный Лорд его увидит, я не смогу оправдаться, и никакие манипуляции не помогут мне выпутаться из этой ситуации.

Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... Мне нужно было предупредить его, он должен был знать об опасности. Я сомневался, что какой-то ребенок сможет представить даже минимальную угрозу для человека с такой силой и с таким бесконечным запасом знаний, но если Дамблдор был в этом замешен, значит, Пророчество могло оказаться реальным. Темный Лорд должен быть поставлен в известность.

Образ внезапно поблек, возвращая мне иллюзию контроля над своим сознанием. Темный Лорд наверняка устремился к другим воспоминаниям, пытаясь понять, знал ли я о заключительной части — он ничего не найдет, и значит, если я и мог что-то предпринять, это надо было сделать немедленно.

Пытаясь пробиться сквозь туман и хаотичные образы, настойчиво тянущие меня куда-то вглубь, я начал выстраивать щит. Тонкий и хлипкий, он бы распался от первого же прикосновения Темного Лорда — единственная надежда была в том, что он его не заметит. В настоящий момент, моё сознание состояло из обломков настоящих щитов и целого океана панических обрывков воспоминаний — что-то настолько слабое, как моя выстроенная стена, вряд ли привлечёт его внимание.

Несмотря на всю ее хрупкость, она подействовала. Оставив Темного Лорда просматривать образ за образом, я спрятался за ней и вцепился в увиденный кошмар, поспешно переделывая его во что-то приемлемое, во что-то, что смогло бы помочь мне сохранить те крохи доверия, которые у меня еще были — если и от них хоть что-то осталось.

Поттер на Слизерине — здесь не нужно было ничего менять, Темный Лорд считал, что я ненавижу мальчишку, и видеть его каждый день было бы наказанием, это вписывалось в кошмар. Или нет? Я не был уверен, что его ненавижу. В нём было столько всего от Лили... Иногда он напоминал мне меня самого. У него были друзья, но он показывал им лишь часть себя. Несмотря на всю его известность и вызывающее поведение, он предпочитал скрываться в тени. Сколько раз вся школа от него отворачивалась? И он всё равно оставался…

Нет. Нет, я не мог оказаться слабее своего же сознания. Я управлял им, а не наоборот, я контролировал направление своих мыслей.

Жестокое обращение — здесь я не мог ничего поменять. Но возможно, я мог исказить правду. Что, если Поттер из кошмара старался подобраться ко мне поближе, чтобы заслужить мое доверие? Я бы отреагировал на его шрамы в любом случае, на чьей бы стороне не находился. К тому же, темный Поттер являлся отличной приманкой для версии меня, которая была преданна Темному Лорду, потому что я захотел бы использовать его в своих целях. Он соврал о том, что над ним издевались, навсегда настроив его против Света — и это не так далеко ушло от правды, ведь Поттер на самом деле не был жертвой насилия со стороны своих опекунов. Да, возможно, некоторые части его поведения настораживали, но это не значило ничего конкретного. Дамблдор бы не допустил такой вероятности, я в этом не сомневался. Конечно, он не выказал особой заинтересованности в Манцере, даже после моих слов, но Поттер всегда отличался от остальных, всегда был особенным для каждого представителя магического мира — разумеется, никто не оставил бы его в…

Нет. Нужно сосредоточиться. За своим щитом, я лишь частично осознавал, что делает Темный Лорд, какие воспоминания он просматривает, так что мне нужно было поторопиться.

Поттер, демонстрирующий свои травмы, завоевывающий мое доверие. Возвращение Темного Лорда — хорошо, допустим, Поттер его вернул, но вовсе не потому, что был ему предан. Это всё входило в план Дамблдора: он знал, что Темный Лорд возродится рано или поздно, и он хотел проконтролировать этот процесс лично. Философский камень оказался лишь удобным средством для достижения цели.

Темный Лорд не будет интересоваться всеми моими разговорами с Дамблдором из видения, так что нужно выдвинуть вперед самые основные. Они с Поттером умело манипулировали мной и заставили меня думать, что я готовлюсь к убийству Дамблдора. Они знали, что я предан своему Лорду — нужно уменьшить количество моих переживаний по этому поводу и заменить их ликованием и уверенностью.

Конечно, я был готов поддержать эту версию Поттера. Меня не требовалось долго уговаривать, решение было очевидным — после всего, что Дамблдор натворил, он должен был умереть, а не бросать вызов человеку, который мог сделать этот мир намного лучше, человеку, которого я искренне уважал и в чье возвращение верил все эти годы. Но Дамблдор в очередной раз меня обманул. Он тоже знал, что я верен Темному Лорду, поэтому, когда я подстроил их встречу, он этого ожидал. Это была засада, и стоило мне привести моего Лорда и Поттера к Запретному лесу, Дамблдор захлопнул ловушку.

Всё сходилось, мне лишь нужно было окрасить воспоминания в правильные эмоциональные оттенки и выдать два-три выдуманных образа за настоящие. Я должен был поверить в их подлинность, и тогда…

Темный Лорд переключил свое внимание на кошмар, как я и ожидал. Мой щит был сметён за секунду, и его жалкие обломки рассыпались в прах, растворяясь среди остальной разрухи. Но учитывая, что никакой реакции не последовало, Темный Лорд явно его даже не почувствовал, сосредоточившись на новых, самых свежих воспоминаниях.

Значит, игра продолжалась. Я еще не проиграл, пока нет.

Пир. Распределение. Взгляд Поттера. Его травмы.

Темный Лорд просматривал эти образы впервые, тогда как я уже знал, что они в себе несут. Каждый раз, стоило новому воспоминанию начаться, я немедленно настраивался на нужные мне эмоции, проецируя настороженность, презрение, а затем надежду и торжество, веру в победу Темной стороны.

— Вы знаете, что он сделал? — неверяще выдохнул мой образ в лицо Поттеру. — Ваши родители мертвы из-за него. Ваша мать умерла из-за него, ради вас, а вы решили вступить в союз с ее врагом?

Но на этот раз, в этом разговоре не было негодования или шока. Нет, я хотел верить Поттеру; я хотел убедиться, что он искренен в своей преданности Темному Лорду. Мои слова были лишь проверкой, и я надеялся, что он ее пройдет.

По непонятной мне причине, Темный Лорд задержался на этом воспоминании. Его собственные щиты потеряли долю интенсивности, и хотя я бы не осмелился попытаться проникнуть под них в таком состоянии, я всё равно уловил оттенок мрачного, задумчивого триумфа.

Поттер. Темный Лорд был сосредоточен на образе Поттера, принявшего его сторону.

Мне совершенно не хотелось знать, что это могло значить.

Образы вновь заскользили вперед, и я попытался сфокусироваться на своем задании. Злорадство — я был рад обмануть Дамблдора. Опасение — я не мог до конца доверять Поттеру. Предвкушение — я жаждал победы моего Лорда.

Кошмар подошел к концу, но связь между нами не ослабла. Всё больше меня отвлекали проблески чувств, которые мне не принадлежали — уже знакомые ярость, негодование, и презрение. Затем воспоминания слились в сумасшедшем водовороте, и я понял, что это еще не всё. Темный Лорд не собирался останавливаться.

Сейчас главным было оказаться быстрее его. Узнать выбранное им воспоминание вовремя и успеть окрасить его в соответствующие оттенки.

Темный Лорд продвигался вперед с такой лёгкостью и скоростью, что я едва успевал различать вспышки. Дементоры. Муди. Кладбище, которое я не посещал уже несколько лет, где я надеялся оказаться хотя бы сегодня, чтобы вновь почтить ее память.

Лили. Конечно, Лили. Темный Лорд хотел убедиться, что ее смерть мне безразлична.

В эту секунду я понял, что у меня не получится. У меня не выйдет ничего сделать — я мог коснуться любых воспоминаний, но только не этих. Сознание съеживалось от одной мысли о подобном. Боль тех дней была слишком яркой, чувство вины слишком острым, особенно сейчас, когда это всё выплыло на поверхность.

Я не смогу поменять эти чувства. Я не смогу манипулировать ими. Не смогу думать о смерти Лили и обмануть сознание, притворившись, что ничего не чувствую.

Темный Лорд, наконец, остановился на конкретном образе. Я узнал себя и Тупик Прядильщиков — легко было понять, что это один из бесконечных моментов, потянувшихся после известия о смерти Поттеров. Горечь и отчаяние захлестнули с такой силой, что на мгновенье я потерял ориентацию, забыв о том, где и с кем нахожусь. Ясность померкла; каждая часть мозга наполнилась бездумной, всепоглощающей болью.

Какая-то часть меня осознавала, что я проиграл, но я не мог заставить себя приложить даже минимальное усилие, чтобы возобновить борьбу. Моё же прошлое стало для меня ловушкой, из которой я не мог выбраться.

Но в следующую секунду, что-то поменялось. Давление ослабло, а безнадежность разбавилась чужеродным отвращением.

Эмоции Темного Лорда. Ему не нравилось то, что он испытывал — его воротило от чувств, захлестывающих моё сознание. И это был мой шанс. Шанс, на который я уже не надеялся.

Смутно осознавая, что моё тело трясет от адреналина, я сосредоточился на чужом омерзении, пытаясь игнорировать собственные ощущения. Тут же по сознанию заструилась отрезвляющая прохлада, и когда Темный Лорд вновь ухватился за воспоминание, я был готов.

Да, замаскировать боль и вину было невозможно, но я мог приписать им другой источник. Источник, который придется по вкусу Темному Лорду — его исчезновение и слухи о его гибели.

Конечно, я испытывал боль — человек, на которого я возлагал такие надежды, потерпел поражение, и только из-за того, что мне не удалось принести ему полную информацию о Пророчестве. Это была моя вина. Я должен был отреагировать раньше, сделать больше. Он исчез, а вместе с ним исчезли все мои надежды на другое будущее, вся вера в то, что когда-то мой талант будут уважать и я смогу заниматься самыми редкими и неоднозначными исследованиями без всякого осуждения.

Среди отвращения скользнуло удовлетворение, а затем чужое присутствие резко исчезло. Какое-то время, мысли продолжали спутываться, и я хаотично плёл паутину лжи и дальше. Вдруг это очередная ловушка? Вдруг Темный Лорд только притворился, что отступил, и стоит мне расслабиться, атака возобновится? Если же он еще применит Круцио, то я точно не смогу собраться, поэтому…

— Северус.

Холодный голос пробился сквозь завесу паники, и впервые за всё это время, я снова обрел возможность видеть.

Знакомая комната. Зелье. Я всё еще был здесь. Темный Лорд сомневался в моей преданности? Я ведь всегда был предан ему.

Нет. Лили. Я всегда был предан Лили.

Сознание вспыхивало болью при каждой попытки сосредоточиться, но кое-как, я восстановил несколько базовых щитов, позволяя им скрыть большую часть смятения и паники.

Я знал, кто я. Никакие махинации с моими же мыслями и эмоциями не заставят меня забыть об этом.

— Приятно знать, что мое исчезновение так тебя затронуло, — протянул Темный Лорд. На его губах скользнула ироничная, злобная улыбка. — Так много чувств. Столько раскаяния. Ты заслужил это, Северус. Ты должен был принести мне вторую часть Пророчества любой ценой.

— Я знаю, — выдавил я.

— Я бы наказал тебя вновь, но ты сделал это сам, не так ли? Все эти годы, ты был вынужден притворяться союзником глупца, который не достоин обладать такой могущественной магией. И ты всё равно остался врагом для большинства из них.

— Я знаю, — повторил я. На этот раз, это даже не было ложью.

— Я доволен тем, что увидел, Северус. Но видение, вызванное твоим зельем… к нему у меня есть вопросы.

Мои плечи невольно напряглись.

Неужели я в чём-то ошибся? Мне казалось, у меня получилось построить реалистичный сценарий. Если он почувствовал фальшь…

— Ты правда полагаешь, что Альбус Дамблдор может застать меня врасплох? — Темный Лорд снисходительно усмехнулся, и я едва подавил вздох облегчения. Нет, фальши не было. А если и она и промелькнула где-то, самомнение этого человека, этого существа, не позволило бы ему ее почувствовать. — И это твой самый большой кошмар? Мысль, что Дамблдор умнее меня и сможет одержать победу? Я даже не знаю, наградить тебя за преданность или наказать за глупость. За сомнения в твоем Лорде.

Я виновато опустил взгляд, скрывая торжество, которое наверняка там отражалось.

Пускай наказывает меня каким угодно способом. Это неважно. Я справился. Я доказал свою верность. Доказал, что я на его стороне, и несмотря на его укор, я не мог не заметить, как его тело покинуло напряжение. Как я раньше не обращал на это внимания? Темный Лорд впервые казался расслабленным — таким, каким я не видел его уже много лет.

— Признаться, у меня были сомнения на твой счёт, — повернувшись ко мне спиной, Темный Лорд демонстративно медленно прошел к креслу и опустился в него. — Ты провалил уже не первое задание. Я всё спрашивал себя, с чего тебе служить Дамблдору? С чего такому, как ты, выбирать сторону, на которой тебя никогда не жаловали? Но может быть, дело в грязнокровке. Может быть, ты решил, что с ее смертью, для тебя нет смысла оставаться верным мне.

Повисла тишина. От меня явно ожидали ответа, так что молчаливым кивком я бы не отделался.

— После вашего исчезновения, я понял, насколько поверхностной была моя… привязанность к ней, — прохрипел я. Каждое слово давалось с трудом, но я надеялся, что Темный Лорд припишет этому физические причины. — Это было лишь увлечение. Я не мог перестать винить себя за роль, которую сыграл в случившемся. Это осознание преследовало меня все эти годы.

Мысли снова начали путаться, и я не знал, насколько убедительным кажусь. Звучали ли мои слова нормально? Или были слишком пафосными? Были ли они похожи на то, что я мог бы сказать, или моя ложь завела меня в ловушку?

Темный Лорд хмыкнул, вертя в руках палочку.

— Она не была тебя достойна, — сказал он внезапно. — Хорошо, что ты это понял. Вокруг тебя есть куда более подходящие ведьмы. Чистокровные ведьмы.

Презрение заклубилось где-то глубоко внутри, выжигая усталость и заменяя ее бессильной злостью, но я не дал ей подняться на поверхность.

Позже. Я снова смогу чувствовать позже, когда окажусь в безопасности.

— Вы правы, мой Лорд, — ответил я. Чистота крови. Какой абсурд. Как кто-либо мог всё еще верить в эту идеологию? — Было смешно думать, что она чем-то выделяется на фоне остальных ведьм.

Губы Темного Лорда изогнулись в довольной усмешке, и мое сознание обожгла вспышка внезапной ненависти.

Я убью вас, подумал я, и мрачная уверенность в этом утверждении придала мне сил. Через год или через десятилетие, но я это сделаю.

Может быть, не лично. Может быть, не напрямую. Но он умрет, и я приложу для этого все усилия.

Яд, который я сварил? Я не стану им пользоваться. Если всё закончится быстрее, чем ожидалось, я попробую забрать это чудовище с собой, даже если мне придется наброситься на него по-маггловски. Руки могли нанести не меньший вред, чем палочка.

— Всё, что я чувствовал, было лишь влечением, — добавил я послушно и монотонно. — Оно ничего не значило. Я буду рад исправить свою ошибку и доказать свою преданность вам.

Тошнота подступала ближе к горлу с каждым произнесенным мной словом, но я старательно ее игнорировал. На этом этапе грязь, которую я произносил, не имела значения — я уже и так совершил худшее предательство в своей жизни. Слова были пустыми, я это понимал. И всё же, какая-то часть меня отказывалась с этим мириться, шепча ядовитые обвинения и содрогаясь от каждой фразы.

И пусть. Даже если Лили бы слышала это, она не могла бы ненавидеть меня больше, чем уже ненавидела.

— Ты ее докажешь, — ответил Темный Лорд, и в его голосе слышалось как обещание, так и угроза. — Рано или поздно.

Язык прилип к нёбу, так что на этот раз я просто кивнул. Сколько я уже здесь находился? Час? Больше? Казалось, что прошла целая вечность. Что еще он мог от меня хотеть?

Словно подслушав мои мысли, Темный Лорд посмотрел куда-то в сторону.

— Можешь идти, Северус, — любезно сообщил он. — Я уверен, твое зелье окажется полезным.

Какое из них?

Я не стал спрашивать. Поклонившись, я развернулся и направился к двери, наполовину ожидая проклятья в спину.

Чувство, что за мной наблюдают со всех сторон, сопровождало меня до самой границы, и только когда я увидел очертания замка, оно, наконец, растаяло.

Я выжил. Я прошел тест. Я продвинулся на шаг ближе к своей цели.

Но никакой радости я не испытывал. Только опустошение.

* * *

Когда я добрел до своих подземелий, первым же, с кем я столкнулся, оказался Дамблдор. Его брови были насуплены, а при виде меня, выражение беспокойства на его лице стало еще более отчетливым.

— Северус, — произнес он. — Я уже начал думать, что что-то случилось. Вы только вернулись?

Я моргнул, не понимая, к чему задавать подобный вопрос. Очевидно же, что я только вернулся. Судя по абсолютно пустым коридорам, сейчас стояла глубокая ночь. Что Дамблдор здесь делал? И был ли он здесь вообще, или же это — очередное видение?

Нет, мое зелье так не работало. Эффект закончился, я вернулся в Хогвартс. Если только само сознание меня не обманывало, решив отплатить за все манипуляции, которым мне пришлось его сегодня подвергнуть. Или это было вчера?

Дамблдор сжал мое плечо, и это было настолько неожиданно, что я вздрогнул, возвращаясь к реальности.

— Идёмте, — сказал он мягко, и я молча последовал за ним.

Когда мы оказались в моих комнатах, Дамблдор поставил передо мной дымящуюся чашку, и я уставился на нее, пытаясь понять, откуда она взялась.

— Я попросил одного из школьных эльфов приготовить вам чай, — проговорил Дамблдор медленно, изучая меня всё тем же встревоженным взглядом. Когда он успел? И неужели я задал свой вопрос вслух? — Вы можете рассказать мне, что случилось?

— Тестирование зелья, — ответил я отстраненно, рассматривая чашку. Чай пах странно — знакомо, но странно. — Проверка.

— И что она в себя включала?

Я что-то ответил, но так как лицо Дамблдора стало лишь еще более обеспокоенным, ответ вряд ли ему понравился. Ожидаемо. Количество сегодняшних тестов начинало меня утомлять — я просто хотел остаться в одиночестве. Мне требовалось восстановить все щиты и барьеры, которые всё еще разлагались вперемешку друг с другом.

— Пейте чай, Северус.

Мне не очень хотелось пить что-то еще сегодня, но ослушиваться приказа напрямую было не в моих интересах.

— Да, мой Лорд, — отозвался я и сделал глоток. Краем уха я услышал, как кто-то резко втянул в себя воздух, но мне было не до этого. Не только запах, но и вкус чая оказался странным — странным и определенно знакомым. Сонное зелье?

Прежде, чем я понял, что это значит, меня окутала темнота.

Я не стал ей сопротивляться.

* * *

Когда я проснулся, я быстро понял, что что-то не так. Вместо привычной кровати, я лежал на диване, а вместо одеяла, укрыт пледом. Напротив меня в кресле сидел Альбус, внимательно что-то читая. Это было настолько неожиданным, что какое-то время я просто смотрел, неуверенный, проснулся я или всё еще сплю.

— Северус, — Альбус наклонил голову, разглядывая меня из-под своих очков. — Вам лучше?

— Да, — автоматически ответил я, и только в следующую секунду, когда события прошлого дня стали постепенно выстраиваться в цепочку, я осознал, что мой ответ не был ложью. Я действительно чувствовал себя куда лучше.

Обломки щитов за ночь срослись в единое целое; бреши в сознании снова заполнились правильными образами, а мысли больше не были хаотичными и запутанными.

Я не знал, кем я был вчера, во время встречи с Темным Лордом, но я точно знал, кем являлся сейчас. На этот раз ошибки быть не могло.

— Что вы здесь делаете? — поинтересовался я, неловко скидывая с себя плед. Я помнил большинство событий, но только не то, как встретился с Альбусом и лёг спать.

— Хотел убедиться, что с вами всё в порядке. Вы странно себя вели вчера.

Голос Альбуса был спокойным, но на его лице застыла странная тень. Я не знал точно, что её вызвало — у меня были лишь смутные догадки, но судя по всему, это было из-за меня. С чего бы Альбусу дежурить у моей постели и ждать, пока я проснусь? Да, вполне возможно, что вчера я говорил бессвязно, но моё состояние не могло вызвать особой тревоги — в противном случае, я бы обнаружил себя в больничном крыле. Значит, имелась другая причина.

Жаль, что я не помнил ничего из нашего разговора. Я даже не был уверен, как именно добрался до Хогвартса.

— Всё хорошо, — повторил я скованно. Я не знал, что еще сказать — с одной стороны, мысль, что Альбус просидел здесь всю ночь, пробуждала внутри странное и полузабытое ощущение комфорта, но с другой, она приводила в замешательство. А то, чего я не понимал, имело свойство меня раздражать, поэтому, нахмурившись, я бросил демонстративный взгляд на часы. Дамблдор его проигнорировал.

— Вы сказали, Волдеморт проверял вас с помощью какого-то зелья? — уточнил он, и я мрачно поджал губы.

Я не хотел сейчас об этом разговаривать. Я хотел привести себя в порядок, позавтракать, и побыть в одиночестве.

— Ничего особенного, — сухо проговорил я. Альбус вздохнул, и я немедленно почувствовал себя виноватым. — Зелье, вызывающее кошмары. Затем легилименция. Но я прошел обе проверки, так что детали неважны.

— Понимаю. — В противоречие своему ответу, Дамблдор вовсе не выглядел понимающим, но я не был готов поддаться и поделиться деталями. Это было глубоко личным. Довольно с меня того, что Темный Лорд получил доступ к моему сознанию — я не собирался предоставлять его еще кому-то, даже этим кем-то являлся Дамблдор.

— Что ж, я рад, что вам лучше, — проговорил он, когда пауза затянулось. Теперь его голос звучал устало. — Мне хотелось попросить вас о нескольких вещах — собственно, я поэтому и искал вас вчера вечером.

Остатки теплоты улетучились, и я кивнул, опускаясь обратно на диван. Чем быстрее этот разговор закончится, тем скорее я смогу привести себя в порядок. Сегодня у меня не было первых трёх уроков, так что еще будет время прийти в себя полностью.

— Первое и самое главное — Пророчество, — сказал Дамблдор, и я невольно вздрогнул. — Нам нужно сделать всё возможное, чтобы интерес Волдеморта оставался сосредоточенным на нём. Чем дольше это продлится, тем больше возможностей у нас будет.

— Возможностей сделать что? — осторожно уточнил я. Сыграть на одержимости Темного Лорда Пророчеством было бы не сложно, но ведь у этого должна иметься конечная цель.

— Нарастить силы, — ответил Дамблдор уклончиво. — Найти нужные артефакты. Увеличить количество наших союзников. Хагрид всё еще ведет переговоры с великанами, и я надеюсь, рано или поздно, у него получится убедить их принять нашу сторону. Другие члены Ордена тоже заняты вербовкой. Тянуть время и пользоваться нерешительностью Волдеморта — ключ, с помощью которого мы сможем выиграть несколько битв. Таким образом, когда наступит полноценная война, у нас будет преимущество.

Всё это звучало знакомо и обобщённо, но я был не в настроении задавать лишние вопросы.

— Я попробую убедиться, что Пророчество остается главной целью Темного Лорда, — согласился я. Альбус послал мне мимолетную улыбку, но его взгляд оставался мрачным.

— Не забывайте о налаживании отношений с профессором Амбридж, — напомнил он. — Я боюсь, что влияние Министерства растет, и в какой-то момент, ситуация может выйти из-под контроля. Пусть и ненадолго, но это существенно осложнит нам жизнь, поэтому нам не помешает иметь своего человека в ее ближайшем окружении.

По сравнению с Темным Лордом, шпионить за Амбридж было детской игрой. Я снова кивнул, не скрывая своего нетерпения, и Дамблдор, наконец, поднялся на ноги.

— Это всё, что я хотел вам сказать, — произнес он. — И еще… присматривайте за группой Гарри. Учитывая нынешние времена, им не помешает достойная подготовка.

Как всегда, последние слова оказались самыми весомыми. Я встрепенулся, и не мог не заметить, как уголки губ Дамблдора опустились вниз, словно подтвердилась одна из его разочаровывающих догадок.

— Будьте внимательны, — посоветовал он. Затем он ушел, оставив меня в растерянности и недоумении.

Группа Поттера? Подготовка? Я однозначно что-то упустил. Да, в последний месяц, я был полностью поглощен предстоящим тестом у Темного Лорда, приготовлением зелий, и грядущем квиддичем — он помогал разбавить напряжение, но если я и правда не заметил что-то, о чём знал Дамблдор и наверняка остальные члены Ордена…

Я обязан доказать, что могу адекватно справиться со своими обязанностями, сколько бы их у меня не было. Нельзя было больше допускать таких промахов.

Совершенно неудивительно, что именно Поттер в очередной раз оказался в центре внимания. Этот мальчишка ни дня не мог провести, чтобы не влипнуть в новую историю. С сегодняшнего дня, я начну наблюдение.

Но не прямо сейчас. У меня еще было в запасе несколько часов, и я наконец мог провести их вдали от чужого внимания.

Я и не помнил, когда в последний раз так хотел одиночества.

* * *

Уроки прошли сносно. Единственной неприятностью стала Лавгуд, которая сварила зелье с противоположным от нужного эффектом и продолжала настаивать, что оно куда полезнее оригинала. Я не был уверен, как вести себя с ней — она никогда не реагировала на снятые баллы или критику, поэтому я молча ее проигнорировал, довольствуясь тем, что на этот раз хотя бы обошлось без взорванного котла.

Мое сознание оставалось ясным, но вот головная боль продолжала набирать обороты, и даже зелье ее не сняло. Как только занятия закончились, я поспешил к себе, и почти врезался в Амбридж на повороте.

— Ох! — она послала мне укоризненный взгляд, поправляя волосы. — Вам стоит быть осмотрительнее, профессор Снейп. Вы могли сбить меня с ног.

Если бы.

— Прошу прощения, — проговорил я вежливо. Без приказа Дамблдора, который я слышал уже дважды, я бы больше ни на секунду не задержался в компании этой женщины. Но если мне нужно было наладить с ней отношения, меньшее, что я мог сделать, это позволить ей убраться первой.

К моему глубокому разочарованию, она явно никуда не торопилась.

— Я как раз направлялась к вам в кабинет, — заявила она. — Результаты вашей проверки готовы. Хотите услышать их лично?

— Не особо, — отозвался я. Амбридж заморгала, и я выдавил улыбку. — Уверен, у вас есть гораздо более важные дела, с вашим новым уровнем ответственности. Когда я не получил результаты через две недели, я понял, что вам, вероятно, не до этого.

— О, не переживайте по этому поводу, — хихиканье, вырвавшееся из ее горла, было отвратительно высоким и неуместным. — Я и правда была занята, но не думайте, что я о вас забыла. В конце концов, что может быть важнее проверки учителей? От них зависит будущее наших юных студентов — подобное просто нельзя пускать на самотек!

Я продолжал улыбаться, хотя губы, казалось, уже онемели. Немногое интересовало меня настолько мало, сколько мнение этой особы о моих уроках, и тратить драгоценные секунды на ее компанию было сущим адом.

— В целом, я вами довольна, — Амбридж посерьезнела, стуча длинным розовым ногтем по какому-то конверту. — Вам хватает строгости держать свой класс в дисциплине, и их результаты на экзаменах говорят сами за себя. Но подземелья всё же слишком сырые, вам стоит что-то с этим сделать. И конечно, я подала прошение Министру насчет исключения некоторых зелий из программы.

Мои руки дернулись от внезапного желания сомкнуться вокруг ее шеи, но усилием воли, я заставил себя не шевелиться.

Я бы предпочел вернуть Люпина. Или Квиррелла. Пожалуй, даже Локхарт и лже-Муди были куда приемлемее — кто угодно, но только не эта особа.

Судя по тому, как ее глаза впились в меня, она ждала какой-то реакции. Может, мне стоило наконец перестать улыбаться.

— Благодарю вас за ваши комментарии, — произнес я вежливо, и Амбридж просияла.

— Скажу по секрету, у вас очень положительные отзывы, — доверительно поделилась она, вкладывая конверт мне в руку. — Один влиятельный человек за вас поручился. Я рада видеть, что его вера в вас не напрасна. Уверена, мы с вами еще побеседуем — у меня определённо есть несколько вопросов… и рекомендаций.

Издав новый странный звук, Амбридж поспешила вперед, деловито цокая каблуками. Скривившись, я взглянул на конверт. На нём красовалось четыре ярко-розовых слова: «Результаты Проверки С. Снейпа.»

Подпалив его с помощью Инсендио, я с удовольствием пронаблюдал, как бумага морщится и тает на глазах, превращаясь в пепел. Когда-то на ее месте могла оказаться сама Амбридж. Возможно, я мог доказать Темному Лорду, что она представляет огромную важность и для Ордена, и для Министерства, и тогда он бы взял ситуацию в свои руки.

Но нет. Боюсь, один «очень влиятельный человек» помешал бы моему плану из-за его собственных связей с Амбридж.

Раздосадованный, я вернулся в свои комнаты, но не успел даже отойти на десять шагов, как в дверь постучали.

Что за странный день. Почему всем так хотелось со мной поговорить — и именно сегодня?

Кипя от раздражения и чувствуя, как головная боль начинает перебираться к центру лба, я вернулся к двери и резко открыл ее. Я ожидал увидеть кого угодно — Дамблдора, Амбридж, Манцера, Лавгуд, решившую окончательно добить меня своими выдумками, — но нет, на пороге стоял Люциус.

Вероятно, выражение моего лица высказало всё, что я думал по этому поводу, потому что он фыркнул и деловито проскользнул внутрь, не дожидаясь приглашения.

— Я смотрю, твоё гостеприимство всё еще оставляет желать лучшего, — прокомментировал он.

— Я тебя не ждал, — сообщил я, поворачиваясь к нему. Я и не помнил, когда Люциус в последний раз рисковал показаться в Хогвартсе. — Что тебе нужно?

— Необязательно так хамить, Северус, — Люциус закатил глаза. — И это после всех тех комплиментов, которыми я осыпал тебя перед Амбридж.

— Я тебя об этом не просил.

— Ну, с твоими манерами, ты бы не скоро завоевал ее расположение, а ведь она вот-вот станет очень важным человеком в Хогвартсе. Подчеркну — очень, очень важным. Меня прельщает перспектива иметь нескольких своих людей здесь, поэтому…

— С каких пор я считаюсь твоим человеком? — презрительно поинтересовался я, направляясь к бутылке вина. Я редко пил эту гадость, но Люциус бы не счёл никакой другой имеющийся у меня напиток достойным. — Единственный, кому я что-либо буду докладывать, это Темный Лорд.

Люциус немедленно бросил настороженный взгляд на дверь, и я презрительно хмыкнул. Под всем его высокомерием всегда скрывался страх разоблачения, даже несмотря на его способность откупиться от практически любых обвинений.

— Ты правда считаешь, что на мои комнаты не наложены заглушающие чары? — сухо поинтересовался я. Люциус пожал плечами.

— В это время никому нельзя доверять, — заметил он, и я немедленно ухватился за эту подвернувшеюся возможность.

— Орден разделяет твое мнение. Возможно, ты слышал про арест Подмора? Кто бы мог подумать, что он окажется предателем, работающим на Темного Лорда.

Взгляд Люциуса мгновенно устремился ко мне. Повисла пауза, но затем он натянуто засмеялся.

—Да, какая неожиданность, не так ли? Можно было бы допустить, что на него наложили Империус. В конце концов, его никогда не отличал интерес к более темной стороне магии.

— Не имею представления, кому бы удалось подобраться настолько близко, чтобы заколдовать его.

— Он же не Муди, — Люциус дёрнул плечом, но его улыбка стала шире и самодовольнее. — Сомневаюсь, что кому-то пришлось прилагать большие усилия. Хороший слух, одно удачное попадание — и игра закончена. Контроль абсолютен.

Я ничего не сказал, делая вместо этого глоток из своего бокала, но сердце пропустило торжествующий удар.

Значит, Подмор и правда был невиновен. Империус определенно наложил Люциус — а следовательно, мои тайны оставались тайнами.

— Так чем же вызван твой визит? — осведомился я. Люциус, казалось, был готов лопнуть от высокомерия — и куда делись неуверенность и покорность, которые он излучал, стоило Темному Лорду проявить свое недовольство? Глядя на него, можно было подумать, что в его руках — контроль над всем миром. Жалкое зрелище.

Но по какой-то причине, я не мог заставить себя почувствовать настоящее раздражение. Мы с Люциусом жили в совершенно разных мирах, и наша мимолетная близость осталась давно в прошлом, но видимо, часть меня всё еще считала его «своим», как бы абсурдно это не звучало. Я не мог видеть в нём серьезного врага, каким он являлся.

Может, это и к лучшему. Так легче поддерживать мой образ и не выходить из роли.

— На самом деле, я просто хотел продемонстрировать Дамблдору, что имею полное право посещать его школу, когда мне этого хочется, — Люциус гордо задрал голову. — Портреты, несомненно, доложат ему о моем визите. Пусть понервничает. Ему недолго осталось занимать место директора.

Ностальгия и налёт тепла улетучились. Я крепче сжал в пальцах бокал, стараясь казаться невозмутимым.

Люциус не впервые угрожал Альбусу, но его угрозы никогда не переставали выводить меня из себя. Эти двое никогда не были ровней — Люциус мог притворяться, что Альбус его опасается, сколько угодно, но это никогда не станет реальностью. Я не сомневался, что Альбус видел в нём лишь забавное, раздражающее насекомое, которое периодически наливалось наглостью и пыталось ужалить.

Планы Люциуса всегда проваливались. Проваляться они и на этот раз — в этом я был уверен.

— Но к тебе у меня тоже есть разговор, — с театральным вздохом, Люциус опустился в мое кресло, скрещивая ноги. — Грядёт матч по квиддичу. Я хочу, чтобы ты утвердил кандидатуры Крэбба и Гойла в качестве новых загонщиков.

Я недоверчиво засмеялся, но мой смех оборвался, когда Люциус лишь нахмурился.

— Серьезно? — я не мог сдержать отвращения в своем голосе. — Ты считаешь, что я дам этим двоим шанс? Хватит с меня того, что твой сын занимает место ловца, не обладая при этом никакими способностями. Я не собираюсь делать команду еще более бездарной.

— Мой сын не бездарен! — Люциус с грохотом поставил бокал с вином на стол, но я даже не вздрогнул. Я давно привык к вспышкам агрессии членов семьи Малфой — они все ненавидели любой намек на свое несовершенство.

— Если бы не твое спонсорство, его бы не было в команде, — напомнил я. — Более того, не я принимаю такие решения. Я не стану давить на капитана команды ради твоего тщеславия.

— О, Монтегю не против, — немного и предсказуемо успокоившись, Люциус откинулся на спинку кресла. Отлично. Потом мне придется очищать его от белых волос. — Особенно после нового инвентаря, который я ему пообещал. Я лишь хотел убедиться, что ты не станешь возражать.

Каким же он был идиотом. И как он еще не понял, что даже самые лучшие мётлы в мире не компенсируют отсутствие навыков?

— Зачем тебе Крэбб и Гойл? — устало спросил я. Люциус поморщился.

— Я хочу убедиться, что Драко в безопасности от Поттера, — проговорил он отрывисто. — Я не доверяю мальчишке. Если он что-то против него предпримет, воздушное пространство — лучшее для этого место. Я хочу, чтобы рядом с Драко были те, кому я могу доверять.

— Снова этот абсурд, — с тяжелым вздохом, я занял место в другом кресле. — Поттер не станет нападать первым. Откровенно говоря, я сомневаюсь, что ему вообще есть дело до твоего сына. По моим наблюдениям, ситуация обстоит с точностью наоборот.

— Что ты имеешь в виду? — Люциус напрягся, и его выражение заметно похолодело. — Хочешь сказать, это Драко не оставляет Поттера в покое?

Говорить с этим болваном о его семье было абсолютно бесполезно, поэтому я безнадежно махнул рукой.

— Хорошо, — сказал я. — Если эти двое вообще способны подняться в воздух, пускай играют. Но учти, что ты разделишь ответственность за потенциальный проигрыш вместе с Монтегю — по крайней мере, в моих глазах.

— Ты ужасный пессимист. — Допив многострадальное вино, Люциус, словно в противовес мне, поднялся на ноги. — Значит, мы договорились. Ты… — внезапная тень неуверенности на его лице застала меня врасплох. — Ты же всё равно будешь присматривать за ним, верно? Особенно в компании Поттера.

— Я уже сказал тебе — Поттер не заинтересован в Драко, — огрызнулся я. — С чего ты по-прежнему уверен, что он попробует отомстить? Прошло достаточно времени.

— События в поезде меня в этом убедили, — глаза Люциуса заметались в стороны, изучая каждый дюйм комнаты, словно выискивая скрытые подслушивающие чары. — Мальчишка силён. Не знаю, как, но он уже не в первый раз одержал вверх над Темным Лордом. И он выиграл Турнир. Я думаю… он представляет угрозу. Настоящую угрозу.

Несмотря на то, что я знал всю нелепость этого утверждения на личном опыте, я всё равно ощутил укол тревоги.

Поттер был бездарностью. У него не имелось никаких ярких способностей. Он такой же посредственный, как и его...

Но если нет? Если в нём всё же что-то было?

Перед глазами промелькнули образы из кошмара — Поттер, с его холодным, сосредоточенным лицом…

Нет. Я не мог ошибиться. В мальчишке не было ровным счётом ничего, что стоило бы внимания — ничего, помимо его суицидальных наклонностей.

— Ты уже обращался ко мне с точно такой же просьбой, — проговорил я вслух. — И я уже говорил, что присмотрю за ним. Я не нарушаю своих обещаний.

Люциус кивнул, почти неловко отряхивая мантию от невидимой грязи.

— Я это ценю, — сказал он негромко. — Спасибо, Северус.

Я кивнул в ответ.

Больше ни говоря ни слова, Люциус вышел за дверь.

* * *

В следующие дни, всё своё внимание я посвятил Поттеру. Мне нужно было в кратчайшие сроки установить, где именно я допустил ошибку и что я пропустил. Как я мог присматривать за какой-то группой, если я понятия не имел, что она из себя представляла?

К моему разочарованию и удивлению, единственное, что мне удалось узнать точно, так это то, что группа существовала. Теперь, когда я наблюдал за Поттером, это было очевидно. Судя по его постоянным переглядываниям с конкретными студентами — и соответственно, судя по их переглядываниям с остальными, я даже мог составить приблизительный список участников. Поттер, разумеется, был главой, а Грейнджер с Уизли занимали позицию его главных помощников. Джордан, обе Патил, Белл, Боунс, Чанг, и Бут тоже участвовали — и похоже, даже идиоту Лонгботтому нашлось место. Могла быть замешана и Лавгуд, так как раньше я не замечал особой близости между ней и Поттером с его друзьями. У меня имелись подозрения и насчёт пары других учеников, но я не был до конца уверен.

Несмотря на то, что я знал возможный состав, я и представить не мог, зачем и когда такие разные люди умудряются встречаться. Поттер посвящал почти всё своё время квиддичу, а когда я упускал его из виду, я всегда находил как минимум одного члена группы неподалёку. Значит, собраний не проводилось. Тогда в чём был смысл?

Пользоваться легилименцией в такой ситуации я категорически не хотел, но и других вариантов было немного.

С другой стороны, гриффиндорцы всегда были слабым звеном, когда дело заходило о добыче информации — разговорить их не составляло никакого труда, стоило лишь их разозлить и ранить их гордость. Самой очевидной кандидатурой здесь был Блэк. С его темпераментом, недоразвитым эмоциональным развитием, и рьяным участием в жизни Поттера, он точно расскажет то, что я хотел знать — мне требовался лишь предлог его увидеть.

Или нет.

В этот же день, убедившись, что Альбус сосредоточен на работе и не покидает свой кабинет, я аппарировал к площади Гриммо. В такое время там должен был находиться лишь Блэк и кто-то из Уизли — собрания не намечалось, так что мне удастся избежать лишнего внимания.

Заставить Блэка примчаться было проще простого. Остановившись возле портрета его матери, я взмахнул палочкой, обнажая раму с громким хлопком. В ту же секунду, визг Вальбурги Блэк заложил мне уши.

— Как ты смеешь шастать мимо меня, словно тебе здесь место! Грязный полукровка, отродье предателей, продолжатель грязного рода!

Интересно, это были общие слова, или она действительно что-то обо мне помнила? Я сомневался, что этот сумасшедший портрет различал членов Ордена, но кто знал, сколько воспоминаний у него осталось. Вполне возможно, мать Блэка водила знакомство с родом моей матери и узнавала во мне какие-то ее черты.

С лестницы послышался грохот, сопровождаемый руганью. Через несколько секунд, Блэк подскочил к портрету, сжимая в руках палочку и свирепо сверкая глазами.

— Ты! — прорычал он, и я наклонил голову, гадая, обращался он ко мне или же к портрету. Оглушающее заклятье полетело в сторону Вальбурги, так что я не стал отвечать, терпеливо ожидая, пока он переключится на меня. Вопли стихли только с третьего раза, так что когда Блэк уставился на меня, яростно сжимая кулаки, у меня уже было, что сказать.

— Мастерское владение чарами, — заметил я лениво. — Твои таланты почти достигли уровня твоего крестника. Если постараешься еще немного, то возможно, даже овладеешь Экспеллиармусом — насколько мне известно, это единственное заклятье, которое Поттеру удается применить с первой попытки.

Блэк залился презрительным смехом, но судя по агрессии, которую он излучал, даже такая дешевая насмешка задела его за живое. До чего предсказуемо.

— Он выстоял против твоего хозяина, Нюниус, и за ним следуют двадцать восемь человек. Двадцать восемь! Скажи, когда у тебя в последний раз было столько последователей? О, дай угадаю: никогда. Потому что в отличие от Гарри, ты предпочитаешь быть ведомым! У тебя никогда не хватило бы духу стать лидером, ты всегда был пешкой.

Укол раздражения разлился внутри неприятным, бурлящим желанием послать Блэку в лицо несколько темных проклятий, но я проигнорировал его. Ничего, я отплачу ему позже, когда он поймёт, что разболтал всё, о чём я хотел знать — а это произойдет, я об этом позабочусь.

— Это ты про его группу? — я в отвращении скривил губы. — Неужели ты и правда считаешь, что у нее есть шансы на долгое существование? Вскоре все эти люди поймут, ради какой цели Поттер их собрал, и я сомневаюсь, что после этого кто-то из них захочет остаться.

— Что ты несёшь? — Блэк сделал шаг ко мне, вибрируя от бешенства. — Все они знают, что Гарри может им помочь! С таким учителем, как Амбридж, ни у кого из них нет шансов — они не смогут даже сдать экзамены, не говоря уже о том, чтобы выстоять против твоих коллег Пожирателей Смерти! Гарри — их единственная возможность узнать о боевых искусствах хоть что-то!

— Тогда мы все обречены, — машинально ответил я, но мысли уже стремительно понеслись вперёд.

Конечно, я предполагал подобное после слов Альбуса, но убедиться в правильности своих предположений помогало сделать ситуацию куда более реальной.

Значит, Поттер решил устроить своего рода бунт, втянув в свою затею целую кучу юных идиотов. Орден, разумеется, знал об этом. Амбридж тоже — ее указ про собрания не мог быть совпадением. Соответственно, Поттер обучал других студентов боевой магии прямо под носом у взрослых, рискуя попасться с поличным, но, как обычно, наплевав на это. И Альбус хотел, чтобы я присматривал за развитием этого безумия? Каким образом?

Блэк продолжал плеваться, и я прервал его взмахом руки.

— Спасибо за информацию, — произнес я. — Признаться, я не был уверен, что именно затевает Поттер, но благодаря тебе, все сомнения улетучились. Теперь я знаю, что мне предпринять.

Разумеется, я блефовал — даже если бы я хотел, я не мог ничего сделать, учитывая молчаливое одобрение Дамблдора. К тому же, я не мог сказать, что идея была настолько плохой. Поттер, конечно, являлся жалкой пародией на учителя, но если рядом с ним находилась Грейнджер, то может, он и сам выучит что-то толковое. Оставалось лишь следить, чтобы их группа не оказалась обнаружена в первый же месяц — если она вообще еще существовала. Я так и не получил доказательств встреч, которые они должны были проводить — и где вообще они этим занимались?

Фиолетовое проклятье полетело мне прямо в живот, и я, закатив глаза, отбил его с помощью Протего. Блэк перешёл в последнюю стадию неадекватности — а значит, мне следовало уходить.

Он наверняка побежит жаловаться на меня в ближайшие десять минут. Я бы многое отдал, чтобы услышать этот разговор и увидеть реакцию Дамблдора, когда он поймет, что я был прав. Некоторым членам Ордена не стоило доверять, и Блэк был ярким тому примером. Они все являлись искренними приверженцами Светлой стороны, но их эмоциями было легко манипулировать — пугающе легко. Немного изобретательности со стороны наших врагов, и члены Ордена сами выдадут все секреты.

Включая мой.

* * *

Темный Лорд меня не вызывал, а группа Поттера, казалось, действительно позабыла о необходимости организовывать встречи. Никаких больших проектов у меня не осталось, так что я вновь обнаружил себя почти в уникальном положении: несмотря на общую напряженную ситуацию и угрозы, которые могли детонировать в любую секунду, мне было нечего делать.

Недолго думая, я снова окунулся в квиддич, хотя с несколько меньшим рвением, чем раньше. С такой командой, какая у меня была в этом году, я очень сомневался, что Слизерин победит. Поведение моих же учеников заставляло меня испытывать полузабытую комбинацию стыда и неловкости, потому что их самоуверенность была абсолютно нелепой на фоне как прошлых матчей, так и нынешних перспектив. Но разумеется, я не мог согласиться с этим публично, поэтому я лишь посылал Макгонагалл высокомерные ухмылки и добивался всё большего количества разрешений на броню поля от Амбридж. Может, если эти неповоротливые идиоты станут тренироваться достаточно, они смогут победить и вернуть кубок на его законное место в мой кабинет.

Хоть в чём-то нейтралитет с Амбридж приносил пользу.

День матча выдался холодным и ясным. Слизеринцы все как один нацепили на себя серебряные значки в виде корон, и судя по тому, как Поттер вцепился в Уизли, не давая ему присмотреться, я мог догадаться, что там написано.

Да, это была неплохая тактика — как типичный представитель своего факультета, Уизли легко вёлся на провокации. Стоило ему услышать издёвку или смех, он напрягался и приобретал любопытный зеленый оттенок, выглядя так, словно вот-вот упадёт. А вот Поттер…

Поттер отличался от него. От всех. Сколько бы слизеринцы не старались, он оставался невозмутимым — более того, даже со своего места я мог различить позабавленную, вызывающую полуулыбку на его лице.

Иногда я не понимал, что он делал в Гриффиндоре. И теперь эта мысль меня настораживала.

В следующий момент, Поттер вдруг повернулся в мою сторону и послал мне высокомерный взгляд. Я приподнял бровь, хотя сердце немедленно ускорило свой бег в совершенно абсурдном приступе паники.

Чем я мог привлечь его внимание? Не мог же он услышать мои мысли. Эта фантастика была за пределами возможностей даже для…

Но затем я разглядел Алисию Спиннет рядом с Поттером — ее, судя по всему, наконец выпустили из больничного крыла после того, как вратарь слизеринской команды якобы напал на нее, — и опасения улетучились. Торжество Поттера стало понятным.

Нет, мальчишка всё же был полным гриффиндорцем. Не удивлюсь, если это он тогда притащил ко мне в кабинет сразу четырнадцать свидетелей, готовых подтвердить, что Блетчли проклял Спиннет у них на виду. Как бы там ни было, я считал, что если четырнадцать человек видят, как один проклинает другого, и ничего не делают, они все одинаково виноваты. Наказывать каждого из пятнадцати было бы слишком проблематично, даже если большинство из них являлись гриффиндорцами, так что легче оказалось списать всё на саму Спиннет. Я видел, как она управляется с палочкой, и такой исход меня нисколько бы не удивил.

Поттер, разумеется, не разделял моей позиции. Еще несколько дней после инцидента, он буравил меня свирепым взглядом, где бы мы не пересеклись, очень напоминая мне своего крёстного. Прошедшее время явно не ослабило его гнева.

Глупый, предсказуемый мальчишка. Как будто мне было дело до того, что Спиннет вернулась в команду.

Макгонагалл тоже бросала на меня мрачные взгляды. После очередного из них, я, наконец, поинтересовался:

— Вы хотите пожелать мне удачи?

Как я и ожидал, она немедленно вспыхнула, мстительно сжимая вилку в руках.

— Поведение вашей команды мне глубоко отвратительно, — заявила она. — Это непрофессионально. Что это за значки? Как вы могли позволить им их надеть — какая наглость!

— С чего вы взяли, что они должны вести себя профессионально? Они школьники, а это обычный школьный матч, — я пожал плечами. — Не думаю, что я в праве диктовать моим студентам, что и когда им носить.

— Это провокация!

— Уровня первокурсников. Если ваша команда не может держать себя в руках даже при таком смехотворном давлении, то ей не место на поле. Возможно, профессор Амбридж была права, когда хотела запретить им играть. Гриффиндорцы никогда не умели сдерживать свои чувства.

Макгонагалл прищурилась. Ее хватка на вилке изменилась, превращая её в потенциальное оружие, и я поспешно убрал руки со стола. Я сомневался, что она пустит её в ход — такое было слишком даже для главы факультета Гриффиндор, но рисковать не хотелось. Не стоило мне упоминать Амбридж.

На улице было теплее, чем в замке, так что, заняв своё место, я позволил себе расслабиться. С каждой минутой, что я наблюдал за поведением гриффиндорцев, моя вера в победу Слизерина возрастала. Хотя половину моей команды стоило убрать с поля раз и навсегда, их общая тактика была удивительно эффективной. Пусть ее природа и оставляла желать лучшего, но результат есть результат — я не мог это не оценить. Слизеринцы орудовали лишь словами — им даже не нужно было подниматься с места, а вот гриффиндорцы уже порывались ринуться в бой, выкрикивая угрозы и даже размахивая палочками. Минерва, с побелевшим от ярости лицом, устремилась вглубь трибун, несомненно собираясь прочитать им лекцию, а я перевёл взгляд на поле, ожидая появление команд, чувствуя приятный подъём сил.

Приятно было сосредоточиться на повседневных проблемах — подумать только, что еще год назад, каждый мой день состоял из подобной безмятежности. Никаких опасных встреч и заданий, никаких атак на сознание. От хорошего оказалось легко отвыкнуть.

Слизеринцы вышли на поле первыми. По моим ощущениям, прошёл час, прежде чем и гриффиндорцы соизволили явиться, и судя по их виду, они уже проиграли. Только Поттер казался собранным и уверенным — плечи остальных были поникшими, а Уизли, казалось, и вовсе вот-вот упадёт в обморок.

Наши шансы возрастали со всё более стремительной скоростью.

Раздался свисток, извещая про начало матча, и все четырнадцать игроков взмыли в воздух. Уже знакомый энтузиазм зажегся внутри, согревая кровь и заставляя меня поддаться вперёд, чтобы лучше видеть происходящее.

Я никогда не являлся поклонником квиддича — интерес вспыхнул ровно в тот момент, как я занял должность главы Слизерина. И разве не странно? Обычно я не заводил пустые увлечения. Какой был смысл интересоваться чем-то, как наблюдатель? Я не жаждал играть в квиддич или вообще садиться на метлу, поэтому собственный азарт к матчам между другими людьми был по меньшей мере озадачивающим.

Малфой, к моему приятному удивлению, решил изменить свою привычную тактику. Вместо того, чтобы повсюду преследовать Поттера, он отлетел от него на противоположную часть поля и принялся высматривать снитч самостоятельно. Определённый прогресс.

— Спиннет уклоняется от бладжера! — воодушевлённо причитал Джордан. — Он чуть было тебя не задел, Алисия! Толпа в восторге — вы только послушайте, что они поют?

В эту же секунду, со стороны слизеринцев донёсся стройный и почти приятный хор.

Уизли ни квоффла не может поймать,

Вратарь — его звездная роль.

Вот почему слизеринцы будут напевать:

«Уизли — наш король!»

Какое-то время, на поле стояла тишина: все прислушивались к песни. Поколебавшись, я всё же позволил себе небольшую улыбку. Возможно, песня и была слишком открыто-оскорбительной, но она делала своё дело — Уизли выглядел так, словно сейчас свалится с метлы, а половина гриффиндорской команды замерла, включая Поттера.

— Алисия пасует Анжелине! — проорал вдруг Джордан, явно намереваясь заглушить слизеринцев. — Давай, Анжелина! Кажется, ей осталось только обойти вратаря… и она бросает! Она…

Я напрягся, но Блетчли перехватил мяч, посылая его своей команде. Расслабившись, я снова откинулся в своём стуле, наблюдая за происходящим и пытаясь не отвлекаться на песню, которая заиграла с новой силой. Я был почти уверен, что откуда-то с трибуны Гриффиндора, Макгонагалл сверлит меня убийственным взглядом, но я даже не собирался к ней поворачиваться. Никто не мешал ее гриффиндорцам подготовиться к этому матчу с таким же мастерством, какое демонстрировали мои ученики. Как минимум, им стоило отрастить более толстую кожу вместо того, чтобы позволять детским песенкам так на себя влиять.

Мяч полетел прямо в ворота Гриффиндора. Уизли бросился ему навстречу, но это больше напоминало обезумевший побег, а не ловкий перехват. Квоффл пролетел прямо у него под локтем, залетая в центральные ворота.

Трибуны Гриффиндора застонали, и слизеринцы запели с удвоенной силой.

Вот и всё. Матч выигран. Даже Поттера, наконец, задело за живое, и вместо того, чтобы искать снитч, он продолжал висеть в воздухе, наблюдая за игрой, словно зритель.

В следующие десять минут, счёт стал 40:0 в пользу моего факультета, и мой интерес начал плавно угасать. Игра была выиграна, я в этом не сомневался. Поттер, конечно, оставался угрозой, но он явно растерял весь свой боевой пыл. Учитывая новую стратегию Драко, я был готов поспорить, что именно он сегодня поймает снитч.

Крэбб послал на удивление точный бладжер в сторону Поттера, и я невольно вздрогнул, чувствуя, как под кожей взвилась защитная магия, порываясь устремиться вперед и создать щит между ними.

Резко одёрнув себя, я демонстративно повернулся в другую сторону, стараясь следить за слизеринскими воротами, а не за мальчишкой. И всё равно, предательское сердце ускорилось, разнося тревогу в каждую часть моего тела.

Иногда я не понимал своих же реакций. У меня не было инстинкта защитить своих игроков, так почему он оживал именно на Поттере? В этом не было никакого смысла. Одно дело ограждать его от серьезных угроз, но чувствовать такое непреодолимое желание убедиться в его безопасности на простом матче? Абсурд. Со мной явно творилось что-то неладное.

Что из того, что я делал, было для Лили? Что было для Альбуса? Что для самого Поттера — и было ли что-то вообще? Без сомнений, я презирал этого мальчишку. Но я не мог отрицать, что он занимал всё более центральную позицию в моих мыслях. Его назойливое присутствие распространилось достаточно далеко, чтобы фигурировать даже в моём кошмаре — границы стирались, и я всё больше терял понимание ситуации.

Внезапная суета на поле заставила меня снова выпрямиться. И Поттер, и Драко заметили снитч, потому что оба резко бросились в одном и том же направлении. Странное жжение в груди, вызванное неясностью собственных действий, ушло на второй план, и я с благодарностью окунулся в новый поток азартного энтузиазма.

Снитч, судя по всему, находился ближе к Драко, потому что Поттер почти слился со своей метлой, пытаясь ускориться настолько, насколько это было возможным. И слизеринцы, и гриффиндорцы взорвались оживленными выкриками, вскакивая на ноги и почти карабкаясь друг по другу в своём волнении.

Еще за несколько секунд до того, как снитч оказался пойман, я знал, кто дотянется до него первым. Драко явно улучшил свои навыки, сомневаться не приходилось, но до Поттера он не дотягивал. У него отсутствовала такая же горящая уверенность, такое же почти суицидальное упрямство. Поттер был готов разбиться, но схватить снитч, и плевать на последствия. Драко демонстрировал большую осторожность, и это играло против него.

Как я и ожидал, пальцы Поттера сомкнулись на крохотном мячике, и он взмыл вверх, победно вскидывая руку в воздух. Разочарование и раздражение, захлестнувшие меня, быстро затушили весь мой былой энтузиазм, но как ни странно, они не были особо мощными. Странно, учитывая, как высокомерно выглядел Поттер, трясущий снитч в руке для всеобщего обозрения. Совсем как его оте…

В следующий миг в Поттера на полной скорости врезался бладжер, сбивая его с метлы. Я вскочил на ноги прежде, чем понял, что делаю, и к моменту, когда сознание зарегистрировало моё действие и вынудило меня сесть обратно, мальчик уже лежал на земле.

Крэбб послал в него в бладжер. Даже отсюда я видел, как он довольно принимал рукопожатие от нескольких слизеринских игроков, сияя злорадной улыбкой.

Идиот. Атаковать игрока после завершения матча? Я мог понять дурацкую песенку — правила её не запрещали, но физического рода атака прямо на поле, у всех на виду? Чего этот кретин хотел добиться?

Мадам Хуч материализовалась рядом с ним, что-то возмущенно крича. Я так отвлекся на их перебранку, что упустил из виду Поттера. Снова посмотрев на него, я застал ровно тот момент, как он и один из Уизли бросились на Драко, сбивая его с ног. Уже во второй раз я вскочил со своего места, скрежеща зубами от злости.

Прекрасно. Просто замечательный финал матча. Что такого Малфой умудрился сказать за это короткое время, чтобы вывести Поттера из себя? Мальчишка демонстрировал удивительную сдержанность весь день — что заставило его потерять терпение сразу после своей победы?

Несколько человек бросились разнимать драку, но это оказалось бесполезным: Поттер вцепился в Малфоя, словно озверев, нанося удары почти вслепую, в любое место, куда мог дотянуться. Я знал, что не успею добраться до них вовремя, чтобы вмешаться, но всё равно продвигался вперёд через стадо гомонящих учеников, чувствуя, как раздражение перекипает в злость. Может, я дойду до них и запоздало, но я смогу немедленно увести Малфоя и Крэбба в своей кабинет. А с Поттером и Уизли пусть разбирается Минерва.

Хуч домчалась отвратительной свалки первой. Отшвырнув Поттера и Уизли взмахом палочки, она разразилась еще более яростным криком, но Поттер, казалось, даже не услышал. Он за секунду вскочил на ноги, выглядя при этом таким взбешенным, что я был вынужден сжать собственную палочку в руке.

К моему облегчению, более личного вмешательства не потребовалось. Уже через минуту, Поттера и Уизли изгнали обратно в замок, а я, наконец, достиг моей точки назначения.

— Вставайте, — прошипел я Малфою. — Немедленно.

Малфой издал жалкий звук, поворачивая голову и демонстрируя мне свой разбитый нос, и я не мог сдержать презрительной гримасы.

— Сколько вам лет? — выплюнул я. — Поднимайтесь. Я не стану повторять в третий раз.

Очевидно осознав, что он не найдёт во мне симпатизирующего слушателя, Малфой вскарабкался на ноги, держась за живот. Крэбб, стоящий рядом, перестал смеяться, и теперь смотрел на меня пустым, осоловевшим взглядом.

— Следуйте за мной. Вы оба, — приказал я, разворачиваясь и направляясь к замку.

Когда мы оказались в моём кабинете, я захлопнул дверь и уставился на двух недоумков, скрестив на груди руки.

— И? — осведомился я. — Не хотите поделиться, что именно привело к позорному зрелищу, которое я имел несчастье лицезреть на поле?

— Это всё Поттер, профессор! — оскорблённо воскликнул Малфой. — Он напал на меня вместе с этим Уизли, все это видели!

— Я тоже видел. И я спросил вас не об этом. Что произошло до того, как Поттер и Уизли решили уподобиться магглам?

Малфой потупился, отказываясь отвечать, поэтому я перевёл взгляд на его дружка.

— Может, вы поведаете мне свою версию событий, мистер Крэбб? А заодно расскажете, что случилось с вашим слухом и зрением. Вероятно, вы не заметили, что игра закончилась? С чего еще вам так откровенно нарушать правила и нападать на Поттера после финала матча?

Брови Крэбба сошлись на переносице, словно мыслительный процесс давался ему с большим трудом.

— Он поймал снитч, — пояснил он наконец. — Это было нечестно.

— Нечестно каким образом?

Крэбб вытаращил глаза, словно удивленный, что я его не понял.

— Он поймал снитч, — повторил он. — Наша команда играла лучше. Нечестно, что ему дали столько очков.

Порой я искренне недоумевал, как этого идиота держали в Хогвартсе.

— Когда игра заканчивается, вы не можете нападать на других игроков, — медленно сказал я. Малфой всё еще рассматривал пол, не делая попыток вмешаться в наш разговор. — Если такое повторится еще раз, я позабочусь о том, что вы вылетите из команды. Это понятно?

Крэбб закивал, выглядя почти испуганным.

— Хорошо, — я перевёл взгляд на Малфоя. — Вернёмся к вам. Вы уже вспомнили, чем спровоцировали Поттера с Уизли? Или это они спровоцировали вас?

— Это всё из-за песни, — выпалил Малфой, поднимая глаза и глядя на меня так, будто он надеялся, что я приму эту новую версию и не стану задавать вопросы. — Мы пели песню про Уизли и Поттер разозлился. Он хотел защитить честь своего криворукого приятеля и отомстить нам.

Если мне была интересна причина драки до этого момента, то теперь интерес перерос в неподдельное любопытство. С чего Малфой так отчаянно мне врал?

— Звучит правдоподобно, — отметил я, дождался, пока Малфой расслабится, и добавил: — А теперь скажите мне правду. И советую сделать это быстрее, потому что я начинаю терять терпение.

Мальчик побледнел, но затем упорно сжал челюсть, отказываясь разговаривать.

Еще более любопытно.

— Драко просто сказал, что у Поттера и Уизли вонючие семьи, — сообщил Крэбб, когда тишина стала затягиваться. — Грегори всё слышал. Он сказал, Драко попал прямо в яблочко. Уизли аж перекосило. Поттер тоже разозлился, когда Драко сказал, что его мать…

— Заткнись! — прошипел Малфой, и в данном случае, я был с ним солидарен. Я не хотел знать окончание этой фразы. В одну секунду, огонь любопытства погас, сменяясь на холодную, жгущую ярость, и я мог лишь молча уставиться на Малфоя, желая одного: смешать его с грязью так, что он бы не пришёл в себя даже спустя недели. Чтобы он содрогался при одной мысли о мерзости, которую вылил в адрес Лили. Кулаки Поттера не заставили его пожалеть о своих словах, но я мог закончить его дело другим способом.

— На вашем месте… — начал было я негромко, но в следующий миг, в дверь постучали. Сузив глаза, я взмахом палочки распахнул ее и уставился на Амбридж, которая просто лучилась самодовольством.

От неожиданности она отступила назад, но затем расплылась в еще более довольной улыбке.

— Мистер Малфой! — просюсюкала она. — Как вы себя чувствуете? Разве вам не стоит сходить в больничное крыло?

Этот маленький недоумок тут же гордо выпрямился, задирая нос к верху.

— Нет, я обойдусь без этого, профессор, — заявил он. — У Поттера слабый удар. Я даже ничего не почувствовал.

Какая странная перемена. Только недавно он с удовольствием бегал в больничное крыло по любому поводу, пытаясь привлечь внимание остальных; десять минут назад он валялся на поле, старательно вызывая жалость к себе, а теперь вдруг захотел показаться сильным? Кто поймёт, что у этого идиота в голове.

— И всё же, он нарушил правила, — Амбридж горестно покачала головой. — Боюсь, я просто не могу больше закрывать на это глаза. И мистер Поттер, и оба Уизли исключены из команды по квиддичу. Они больше никогда не смогут вам навредить, это я обещаю.

Я моргнул, пытаясь осмыслить услышанное. Поттер был исключён из команды? Навсегда?

Это было не такой плохой идеей — я давно считал, что мальчишка слишком витает в облаках. Вместо того, чтобы заниматься таким бесполезным и опасным видом спорта, он мог бы сосредоточиться на уроках и перестать выглядеть, как Лонгботтом.

Но с другой стороны, учитывая ситуацию… такое решение не казалось мне уместным. Только не в этом случае.

До чего ненавистная мысль. Чтобы я был согласен в чём-то с Поттером? В чём-то его поддерживал?

Разумеется, я не проронил ни звука. Малфой, к моему недоумению, казался почти огорчённым, в то время как Крэбб расплылся в идиотской ухмылке.

— Да, и мистер Крэбб, — Амбридж нахмурила брови. — Вы тоже нарушили правила. Я понимаю, что это была случайность, но вам стоит быть более внимательным в следующий раз.

Крэбб медленно покачал головой. Задумался. Затем кивнул. Удовлетворенная, Амбридж что-то черкнула в свитке, который держала в руках.

— В качестве наказания, вы два вечера проведете за переписыванием строчек с профессором Макгонагалл. Я не обращаюсь к вам, профессор Снейп, — она перевела взгляд на меня. — Я знаю, как вы заняты.

— Благодарю, — выдавил я. Просияв, Амбридж послала последнюю полоумную улыбку Малфою и вышла за дверь. Повисла тишина.

— Минус пятьдесят очков с Слизерина, — сообщил я. И Малфой, и Крэбб перевели на меня шокированные взгляды. — Профессор Амбридж может полагать, что ваше поведение не заслуживает большего порицания, но я склонен с ней не согласиться.

— Но профессор!.. — запротестовал Малфой, и я резко поднял руку вверх, прерывая его жалобу.

— Вместо того, чтобы разбрасываться жалкими комментариями, на которые могут повестись только гриффиндорцы, вы бы лучше научились играть, — холодно сказал я. — Поттер снова превзошёл вас. Ваш отец будет очень разочарован, когда об этом узнает. Он каждый год пытается облегчить ваше незаслуженное пребывание в квиддичной команде, но вы продолжаете его подводить. Какая это по счёту неудача? Четвёртая?

С лица Малфоя схлынули все краски и он сделал шаг назад, таращась на меня так, словно я предал его самым непостижимым образом. Хорошо. Пускай будет благодарен, что я делал это вдали от всеобщего внимания.

— Ваши дешевые трюки явно не приносят пользу вашему факультету. Может быть, вам стоит поменять тактику? Теперь, когда единственную весомую угрозу в лице Поттера устранили, у вас наконец будет возможность проявить себя. Я ожидаю, что вы воспользуетесь хотя бы ей.

Два розовых пятна разукрасили лицо Малфоя, но он не сказал ни слова, лишь молча уставился куда-то в пол.

— Свободны, — сказал я. Крэбб еще даже не успел повернуться, как Малфой вылетел за дверь. Уже через несколько мгновений, его шаги стихли.

В отвратительном настроении, я дождался, пока и Крэбб уберется, а затем запечатал вход и опустился в своё кресло.

Я не знал, что Люциус надеялся слепить из своего сына. Мальчишка был абсолютным ребёнком, с головой, забитой одной ерундой. Он бы не продержался и минуты в присутствии Темного Лорда. Тем не менее, несмотря на мою нынешнюю неприязнь, я знал, что не смогу молча смотреть, как его пытают.

А если встанет выбор между ним и Поттером? На чьей стороне я окажусь? Чью безопасность выберу?

Я знал ответ на этот вопрос. И он меня пугал.

* * *

Первым человеком, которого я встретил на следующий день, оказался Хагрид. На его лице виднелись синяки и ссадины, так что можно было даже не спрашивать — очевидно, что хороших новостей он не принёс.

— Доброе утро! — прогремел он, воодушевлённо размахивая руками, и я отступил назад, смерив его недовольным взглядом.

— Доброе. Вы направляетесь к директору?

— Да, к профессору Дамблдору, — Хагрид насупился, топчась на одном месте. — У меня есть информация, нужная информация. Хотел успеть с утра пораньше, покуда он еще никуда не ушёл.

Я знал, что мне стоило дождаться собрания Ордена, чтобы обо всём узнать, но любопытство не давало покоя. Хотя я и был уверен, что переговоры закончились плохо, я всё равно хотел знать наверняка.

— И что вы собираетесь доложить? Есть прогресс с великанами?

Хагрид заколебался, явно неуверенный, стоит ли ему лишний раз открывать рот, и я поспешно добавил:

— Хотя судя по вашим травмам, на прогресс можно не рассчитывать. Возможно, вам стоит обратиться в больничное крыло, а не к директору. Раз хороших новостей всё равно нет…

— Кто это сказал, что их нет! — тут же возмутился Хагрид. Сколько бы лет не прошло, а гриффиндорцы оставались гриффиндорцами. — Да, эти Пожиратели Смерти оставили нас с носом, но может, кто-то из великанов еще передумает. Просто нужно время!

Интерес погас, оставляя после себя неприятное и опустошающее чувство холода.

Как я и думал. Посланников Темного Лорда приняли гораздо охотнее, чем представителей Ордена.

Неудивительно, что Хагрид потерпел неудачу. Великаны не блещут умом, но даже они не такие идиоты, чтобы не понимать, когда их используют. Они никого не волновали до момента, пока не вернулся Темный Лорд — с чего им сотрудничать с нашей стороной? За время ее правления, в их жизни ничего не поменялось. У них не было причин нам доверять.

Я не особо надеялся на этот союз, но всё же новости определенно испортили мне настроение. Весь день я провёл в скверном расположении духа, ожидая встречи Ордена с еще меньшим энтузиазмом, чем обычно. Когда под конец ужина Метка на предплечье требовательно вспыхнула, я даже не удивился. Это было вполне в духе сегодняшнего дня.

Совпадение или случайность? Вряд ли Темного Лорда особо интересовали Хагрид и его миссия, особенно если он уже наверняка знал про успех своих людей… но с другой стороны, я мог отправиться на встречу не с пустыми руками. Лучше принести хоть какую-то информацию, чем совсем ничего. Встречу Ордена придется пропустить, но я не мог сказать, что эта перспектива меня особо расстраивала — скорее, это было единственным приятным известием.

Я машинально взглянул в сторону Альбуса, но он был сосредоточен на разговоре с Минервой. Помешкав, я молча покинул зал, уверенный в знании, что на меня никто не смотрит. Не имело смысла предупреждать о моей отлучке — это в любом случае ничего не изменит.

* * *

К моему удивлению, я обнаружил себя в незнакомом поместье. Выглядело оно впечатляюще, так что можно было предположить, что оно принадлежало одному из чистокровных последователей Темного Лорда. Помимо меня, в комнате было еще четверо человек, и они уже вовсю о чём-то переговаривались.

Медленно, я прошёл к столу, изучая обстановку вокруг. Темный Лорд сменил место встреч? Или после проверки, я вышел на новый уровень доверия, и теперь меня приглашали туда, куда большинству путь был заказан?

— Северус, — Люциус склонил голову, указывая мне на единственное свободное кресло. Я опустился на него, оглядывая остальных и пытаясь понять, кто скрывался под масками. Эйвери я узнал почти интуитивно, по позе, в которой он сидел. Третьим, скорее всего, являлся Нотт старший, но четвертая фигура казалась незнакомой. Темного Лорда не было поблизости, однако Метка продолжала гореть, хотя и менее настойчиво.

У меня на языке вертелось много вопросов. Кресел больше не осталось — значит, все, кого призвали, уже прибыли? Почему Темный Лорд отсутствовал? Кому принадлежал этот дом? Знали ли об этом все остальные или только я оставался в неведении?

Я не хотел спрашивать, не на этом этапе.

— Полагаю, мы больше никого не ждем, — констатировал Эйвери, но я не мог не услышать нотку неуверенности в его голосе. Значит, он тоже был в растерянности. Так уже лучше.

— Ты предлагаешь начать собрание без нашего Лорда? — тут же набросился на него Нотт.

— А ты предлагаешь нашему Лорду стоять, когда мы сидим? — огрызнулся Эйвери. — Если ты не заметил, то мест больше не осталось.

— Наш Лорд вполне способен трансфигурировать себе кресло! Или приказать кому-то встать — например, тебе. Всё равно от тебя мало толку.

— Ты… — магия Эйвери всколыхнулась грозной волной, и у меня возникло стойкое ощущение, что я сижу на очередном уроке зельеварения. Вокруг снова были вспыльчивые идиоты, чье поведение требовалось отрегулировать.

Я открыл было рот, но к моему удивлению, четвертый Пожиратель Смерти вмешался первым.

— Я думаю, мы здесь не просто так. Темный Лорд собрал именно нас — значит, мы избранные.

Люциус, болван, тут же гордо вскинул вверх подбородок. Нотт тоже выпрямился, излучая самодовольство, и только мы с Эйвери обменялись скептическими взглядами.

— Если нас позвали потому, что мы пользуемся доверием Темного Лорда, то где он сам? — поинтересовался Эйвери. — Это какая-то проверка.

Проверка. Вполне вероятно — это единственная мысль, которая приходила мне в голову. Но проверка на что? На совместимость разных комбинаций Пожирателей Смерти? Не похоже. Я мог бы работать с Эйвери. Люциус раздражал меня меньше остальных, но у нас с ним были совершенно разные подходы как к магии, так и к нашим причинам служить Темному Лорду. Даже если предположить, что нас с ним разместили вместе, то Нотт сюда точно не вписывался. Его возраст был помехой, а его подхалимство превосходило даже потуги Люциуса. Никто в здравом уме не увидел бы в нас потенциальную команду.

Какое-то время мы провели в тишине. Я не собирался это демонстрировать, но напряжение во мне разрасталось всё больше, давя на грудную клетку и посылая сигналы тревоги с каждой пройденной минутой.

От нас определенно чего-то ждали. Уже было очевидно, что Темный Лорд не появится, но ведь он созвал нас сюда не просто так.

Незнакомый Пожиратель Смерти тоже вызывал вопросы. Я не хотел выставлять себя дураком на случай, если я один его не узнал, но в то же время, я был готов поспорить, что и остальные не имели представления, кем он являлся. Возможно, это кто-то под Оборотным зельем, посланный сюда с целью следить за нами. А может, это и сам Темный Лорд. Кто знал, какие безумные мысли роились у него в голове?

— Я не собираюсь терять столько времени попусту, — наконец-то заявил Нотт, отодвигая кресло и поднимаясь на ноги. — Если мы избранные, значит, это наша награда. Вечер в доме с хорошей выпивкой и приятной компанией, — он одарил нас всех заискивающей улыбкой, а потом подошел к бару и нагло взял оттуда бутылку с огневиски. — Скорее всего, с Темным Лордом сегодня встретились те, кто в чём-то провинились. Мы же можем наслаждаться отдыхом.

Эта теория была абсолютно абсурдной, но судя по тому, как оживились остальные, они хотели в неё верить. Что ж, я не стану их останавливать. Пускай пьют и веселятся. Пускай их осторожность ослабнет — возможно, я смогу вынести из этой странной встречи что-то полезное и узнать информацию, которую они бы предпочли скрыть.

Люциус, Эйвери, и неизвестный Пожиратель разбрелись по дому. Эйвери присоединился к Нотту за выпивкой, Люциус отправился оценивать имеющиеся здесь библиотеку и портреты — несомненно для того, чтобы убедиться, что его коллекция была более впечатляющей, а незнакомец, налив себе стакан, устроился на диване с книгой в руках. Что-то в его уверенных, почти высокомерных движениях было мне знакомым, но я не мог сказать точно, кажется мне или нет.

Темный Лорд? Аура казалась слишком непохожей — Темного Лорда невозможно было не узнать, где бы он не находился. Сила и магия, исходящие от него, опьяняли, а в этом человеке я не ощущал ничего особенного. Мерсьер? Более вероятно, но всё равно сомнительно. Очевидно, что Мерсьер пользовался расположением Темного Лорда, но я отказывался верить, что ему поручали настолько важные задания. В силу своей молодости, у него просто не было возможности проявить себя в достаточной степени.

Словно почувствовав мой взгляд, Пожиратель поднял голову и посмотрел на меня. Я неспешно отвёл глаза, делая вид, что не провёл последние пару минут, изучая каждое его движение.

Нужно было и мне придумать, чем заняться. Но для начала, стоило выяснить, был ли этот дом ловушкой.

Пользуясь тем, что большинству не было до меня дела, я открыл входную дверь и вышел на улицу. Дом находился посреди обширного сада, так что я не мог определить его точное местоположение. Осторожно, я настроился на магию, окружавшую его. Спокойная и нейтральная — здесь (не стоял анти-аппарационный барьер), а значит, в случае чего, я смогу сбежать.

Довольный своей находкой, я вернулся обратно в дом. Нотт и Эйвери продолжали упорно наливаться алкоголем, а Люциус всё еще парил вокруг, придирчиво рассматривая реликвии хозяина дома и демонстративно фыркая. Почему меня позвали вместе с этими идиотами? Мне хотелось думать, что Темный Лорд видел меня в более выгодном свете. Что у нас могло быть общего?

Неприятная догадка кольнула сознание, и внезапно, меня пробрал холод.

Ненадежные. Все мы были ненадежными — вот, что нас объединяло.

В крови всколыхнулся адреналин, призывая меня что-то сделать, попытаться аппарировать прямо сейчас, не дожидаясь неприятностей, но я поспешно подавил эту иррациональную вспышку. Демонстративно медленно, я выбрал одну из книг на полке и ушёл в дальний угол комнаты, притворяясь, что погрузился в чтение и автоматически перелистывая страницы.

Нотт трясся от ужаса в присутствии Темного Лорда. Он сумел поймать Пиритса, но провалил тест с Каркаровым, и он всегда отчаянно тянулся к тем, кого считал для себя выгодными. На верность такого человека нельзя было положиться.

Люциус попадал в эту же категорию. Он любил разбрасываться деньгами, но им всегда руководил страх, и это было видно невооруженным взглядом. Эйвери в последнее время выглядел нервным и угрюмым, и судя по его панике после того, как Темный Лорд поручил всем нам индивидуальные задания, ему мало что было предложить. О четвертом волшебнике я ничего не знал, но он либо наблюдал за нами по приказу Лорда, либо тоже являлся одним из неудачников.

Но ведь я был уверен, что прошёл тест. Неужели Темный Лорд всё еще сомневался? Почему? Мог ли он обладать настолько сильно развитой интуицией, что чувствовал: мне нельзя верить, сколько бы раз я не доказывал обратное?

Вспомнив о своём прикрытии, я перелистнул страницу.

Прошло около получаса, и если у кого-то и оставались опасения по поводу этой так называемой встречи, они определенно выветрились. Все, кроме меня и четвертого Пожирателя, сняли маски, утопая в развлечениях, которые им удалось откопать. В какой-то момент, Нотт, шатаясь, добрёл до кресла и упал рядом с ним, что-то бормоча себе под нос. Люциус присоединился к незнакомцу и теперь активно что-то ему рассказывал. Один Эйвери остался стоять у бара, мрачно вглядываясь в дно своего стакана. Он выглядел достаточно пьяным, и разговорить его стоило именно сейчас, пока внимание потенциального проверяющего было сосредоточено в другом месте.

Я тихо закрыл книгу и поднялся, направляясь к бару. Там я поправил маску, налил себе напиток, который не собирался пить, и для вида пригубил его.

— Может, снимешь маску? — Эйвери поморщился. — Зачем прятать своё лицо, если здесь все свои?

— Ты в этом уверен? — поинтересовался я. Глаза Эйвери тут же устремились к четвертому Пожирателю, и я подавил довольную ухмылку. Значит, как минимум Эйвери тоже не знал этого человека.

— Уверен, — запоздало отозвался он. — Все присутствующие работают на Темного Лорда и уже знают твоё имя, так для чего сидеть в маскировке?

— Ты полагаешь, этот дом безопасен? Что, если сюда аппарируют авроры? Анти-аппарационного барьера нет, я проверял. Секунда — и твоё лицо всем запомнится.

— Мерлин, до чего же ты параноик, — хмыкнув, Эйвери сделал очередной жадный глоток. — Хочешь сидеть в маске, сиди. Ты всегда был странным.

Было время, когда его слова могли уколоть. Я всегда хотел слиться со всеми остальными, и каждая моя неудача била по самолюбию куда больнее, чем мне хотелось признавать. Но это время прошло — по крайней мере, когда речь шла об Эйвери.

— Хагрид вернулся в Хогвартс, — сообщил я ему. Новость по большей мере ничего не стоила, но если я хотел что-то из него вытащить, я должен был первым поделиться информацией. — Похоже, великаны не жаждут присоединиться к Дамблдору.

Лицо Эйвери посветлело, прежде чем на нём снова отразилась тень.

— Хоть какие-то хорошие новости, — буркнул он. — Но конечно, тебе-то легко. Ты орудуешь под носом у Дамблдора, это выгодное положение. Не всем так повезло.

Внутри заклубилось раздражение, но я предпочёл лишь пожать плечами.

— Я не жалуюсь, — проговорил я. — В отличие от тебя. Какие-то проблемы с заданием от Темного Лорда?

— Ты знаешь об этом? — брови Эйвери поползли вверх и он попытался сфокусироваться на мне. На короткую секунду, отголосок привязанности и сожаления коснулся сознания, но я его проигнорировал.

Мы с Эйвери больше не были на одной стороне. А значит, я ничего ему не должен.

— Я много о чём знаю, — мои губы изогнулись в обманчивой полуулыбке. — И возможно, я мог бы тебе помочь.

Я понятия не имел, поручил ли Темный Лорд что-то Эйвери или нет, и смогу ли я даже притвориться, что помогаю, но в его состоянии, это не имело большого значения. Я всегда смогу сделать вид, что наш разговор — лишь фантазия его опьяненного и отчаявшегося воображения.

— Это всё из-за проклятого Пророчества, — прошипел Эйвери, бросая нервный взгляд в сторону Люциуса и его собеседника. — Я должен придумать, как его достать, я и Люциус. Но у нас ничего не получается. Мы не можем получить доступ — не похоже, что обычные волшебники вообще могут к нему прикоснуться.

Я медленно кивнул, снова прислоняя стакан к губам и покупая себе время.

Пророчество. Я не удивлюсь, если Темный Лорд поручил добыть его сразу нескольким группам последователей. Я знал, что Люциус им занимается, но то, что его напарником был Эйвери, застало меня врасплох.

Как я мог воспользоваться этим? Моей целью было убедиться, что Темный Лорд зациклен на Пророчестве как можно дольше… Я не знал, когда представится следующая возможность с ним поговорить, поэтому сманипулировать Эйвери было лучшим вариантом. Но действовать нужно было осторожно.

Краем глаза я выхватил незнакомого Пожирателя, который что-то вещал Люциусу. В теории, он мог подслушивать меня с Эйвери, поэтому выбирать слова стоило тщательно.

— Ты пробовал использовать Невыразимцев? — поинтересовался я. — Они могут что-то знать.

— Невыразимцы? — Эйвери замер, а затем медленно опустил свой стакан.

Я пожал плечами, довольный, что маска скрывала моё лицо.

— Пророчества и всё, что к ним относится — малоизвестная наука, — задумчиво проговорил я. — Деятельность Невыразимцев тоже окутана тайной. Я не удивлюсь, если им известно больше, чем остальным.

Глаза Эйвери загорелись полубезумной надеждой, которая неприятно полоснула меня по сердцу. Но с каждым этим уколом, сожаление становилось всё более чужеродным, и игнорировать его было всё легче.

— Это лишь моё предположение, — добавил я после еще одной паузы. — Так что советую тебе тщательно всё проверить перед тем, как действовать — наш Лорд не потерпит неудачи.

— Невыразимцы, — повторил Эйвери ошарашенно. — Ну конечно. Если кто и имеет доступ к Пророчеству, то это наверняка они. Министерство скрывает о них информацию — это не просто так. Будущее — вот на чём сосредоточена их работа. Вот кто нам нужен.

— Это лишь теория, — напомнил я ему. — Ты должен быть осторожен и разузнать больше информации. Если Темный Лорд доверил тебе это задание, у тебя нет права на ошибку.

— Верно, — Эйвери воодушевленно хлопнул меня по плечу, напомнив мне о Хагриде. Алкоголь и правда отбирал последние мозги. — Я займусь этим завтра. С самого утра. Невыразимцы…

Пожав плечами, я отвернулся от Эйвери и тут же встретился с любопытным и внимательным взглядом незнакомого мне Пожирателя. Склонив голову, я приподнял мой стакан в его направлении.

Какой бы не была его цель, я едва ли навлёк на себя большие подозрения, чем ко мне уже испытывал Темный Лорд. И это при условии, что моё предположение о проверке вообще было правдивым — я вполне мог ошибаться по каждому пункту. Что бы не случилось, Эйвери теперь с головой окунется в налаживание контактов с Невыразимцами — а зная, как ревностно они оберегали свои тайны, на это у него уйдет не один месяц. Всё это время, он будет кормить Темного Лорда обещаниями об успехе, и просьба Альбуса будет исполнена. Я выполнил свою цель на сегодня.

С мрачным удовлетворением на сердце, я вернулся в свой угол. Вскоре ко мне присоединился полупьяный Люциус, тут же начавший отравлять меня переживаниями о своём сыне, и хотя я даже что-то отвечал, я слушал вполуха. Меня больше интересовал четвертый Пожиратель, который что-то читал и периодически посылал ленивые жалящие заклятья в храпящего Нотта. Он не делал попыток заговорить ни со мной, ни с Эйвери, так что либо же он узнал, что хотел, либо и правда не был в нас заинтересован.

Еще через какое-то время я вдруг понял, что всякое жжение в Метке исчезло. Темный Лорд потерял интерес в том, чтобы удерживать нас здесь, а значит, мы наконец могли покинуть этот странный дом.

Я поспешно направился к двери, но затем остановился. Нехотя, я повернулся, находя Люциуса взглядом. Стоило ли предупредить его и остальных о моем открытии? Или оставить их здесь и дать их пьяному разуму разобраться во всём самостоятельно?

В этот момент, Люциус поднял вверх свою же трость, разглядывая ее с нелепым гордым восхищением, и волна отвращения, накрывшая меня, подтолкнула меня обратно к двери.

Нет, пусть додумываются сами. Пусть проведут всю ночь в этом месте — интересно, явятся ли сюда хозяева, и знали ли они вообще о том, что за встреча происходит в их доме. Эти четверо сами навлекали на себя беду — я не собирался тратить энергию на пьяных идиотов.

Поёжившись от порыва холодного ветра, я аппарировал подальше от всей этой непонятной ситуации. Пожалуй, уже привычная встреча с Темным Лордом была бы предпочтительнее — как я мог выстроить правильные реакции и линию поведения, если не знал, что происходит? Почему всё не могло быть проще?

Какое нелепое, детское желание.

Закатив глаза от собственной глупости, я побрёл к замку, рассеяно расчищая снег со своего пути.

По крайней мере, я выполнил маленькое задание. Это был неплохой повод выкинуть из головы все опасения, хотя бы временно — всё равно ничего уже было не исправить.

Я только надеялся, что Эйвери вспомнит наш разговор с утра.

* * *

Потянулись дни, плавно перетекая в недели. К моему удивлению, меня больше никуда не приглашали: ни на собрания Пожирателей, ни на встречи Ордена. Иногда я ощущал легкое покалывание в Метке — значит, собрания проводились, но я не являлся их частью. Дамблдор тоже, казалось, меня избегал, и если по началу я только приветствовал очередной неожиданный отпуск, то вскоре он начал меня нервировать.

Я был не против отсутствию собраний Ордена — если новостей не было, значит, всё продвигалось по плану. Кто-то охранял Пророчество, и пока всё шло без перебоев. Но вот перспектива оказаться ненужным Темному Лорду пугала.

Он что-то замышлял — он всегда что-то замышлял. И если я всё еще был отстранён от важных мероприятий, которые он несомненно организовывал, то какую пользу я мог принести? Конечно, я всегда мог попытаться выйти на контакт с Люциусом или даже Эйвери, но это было слишком рискованно. За ними могли наблюдать; под малейшим давлением, они тут же всё доложат Темному Лорду, либо же элементарно поймут, что я не пользуюсь его доверием, а значит, и им стоит меня сторониться.

Ситуация казалась проигрышной со всех сторон. Ко всему прочему, приближались рождественские каникулы, и пустоголовость учеников увеличивалась в пугающих пропорциях.

— Что это такое, Смит? — поинтересовался я, почти зачарованно разглядывая сиреневое зелье. Оно вибрировало и издавало звуки, как при кипении, но в то же время, поверхность оставалась совершенно гладкой. Я впервые видел подобное.

— Э-э-э… зелье для устранения остатков ядов с тканей? — пробормотал он.

— Неужели? Я полагаю, вы не различаете цвета, если умудрились спутать красный с сиреневым.

— Я всё сделал по инструкции, — упорно произнес мальчишка, и я не мог не скривиться. Казалось бы, эти маленькие имбицилы должны были уже усвоить, что если их работа провалилась, то значит, они совершили где-то ошибку. Но нет, год за годом, они настойчиво кормили меня дешевыми отговорками. Неужели они всерьез считали, что когда-то случится чудо и я в них поверю?

— Вот как? — изобразив задумчивость, я зачерпнул немного странной жижи и закупорил ее в стеклянном сосуде. — В таком случае, вы будете не против повторить тот же самый результат, опираясь на те же самые инструкции?

Смит разинул рот, но затем беспомощно захлопнул его. Его лицо побледнело, но он всё же выдавил из себя:

— Да?

— Это ответ или вопрос?

Смит лишь недоуменно заморгал, и я подавил раздраженный вздох. Почему хаффлпаффцы сплошь все такие идиоты?

— Начинайте, — приказал я. — Судя по вашему предыдущему рекорду, вы справитесь за тридцать минут.

Мне было искренне интересно, как у него вышло приготовить первый вариант зелья, потому что сколько бы комбинаций я мысленно не рассматривал, ни одна из не давала точно такой же эффект. Разумеется, у Смита не выйдет повторить свой результат, но мне это всё равно не было нужно — после занятий, я лично изучу сиреневую субстанцию и разберу ее по ингредиентам.

Иногда и недоумки бывали полезными.

На изучение зелья ушёл весь вечер и часть ночи, но в конце концов, я понял, как именно его приготовили. Я отправился в постель в приподнятом настроении, но уже через несколько часов, меня разбудила ослепительная вспышка света. Еще не проснувшись до конца, я схватился за палочку, но в следующую секунду осознал, что передо мной Патронус Альбуса.

— Северус, зайдите ко мне как можно быстрее, — проговорил феникс его голосом. Образ растаял, и я тут же вскочил на ноги, подзывая мантию и поспешно напяливая её на себя. Сердце ускоряло своей бег с каждой секундой, и к моменту, когда я добрался до директорского кабинета, оно практически выскакивало из груди.

Альбус, как обычно, сидел в кресле, но на этот раз, он был в пижаме. Хотя его плечи и покрывала мантия совершенного дикого оттенка, я всё равно уставился во все глаза, гадая, кажется мне это или нет. За окном начинал розоветь рассвет, но в кабинете было слишком темно, чтобы разглядеть всё с идеальной точностью.

— Кажется, я знаю, что подарить вам на Рождество, — заметил Альбус. Я поймал его взгляд и вспыхнул.

Пока я рассуждал о его виде, я совсем забыл о своём собственном. Мантия неловко задралась, открывая мою видавшую виды ночную сорочку.

— Вы сказали прийти как можно быстрее, — кисло сообщил я, резко одёргивая мантию. — Что случилось?

Улыбка Альбуса поблекла, сменяясь выражением бесконечной усталости.

— Нелегкой выдалась эта ночь, Северус, — проговорил он. Портреты на его стенах согласно забормотали, и я окинул их беглым взглядом. — На Артура Уизли было совершенно нападение. Он дежурил в Министерстве. Судя по всему, на него накинулся фамильяр Темного Лорда — он жив, но в крайне тяжелом состоянии.

Змея? Я невольно содрогнулся, представляя себе, как это нападение могло выглядеть. Нагини весила больше, чем сам Уизли, и она могла передвигаться совершенно бесшумно. Он едва ли успел даже понять, что его атакуют, пока не оказался на полу под её весом и клыками. И он выжил? Мне было тяжело в это поверить.

— Чем я могу помочь? — спросил я осторожно. Возможно, от меня требовалось зелье — но с другой стороны, Уизли наверняка доставили в Мунго. Там работали не самые ужасающие специалисты.

Или дело было в том, что я не принёс полезной информации? Темный Лорд не звал меня на встречи, я ничего не мог с этим поделать. И я лично предупреждал Орден, что дежурить в Министерстве в открытую невероятно опасно — они должны были знать, чем это может закончиться.

— Мне нужно, чтобы вы начали давать Гарри частные уроки, — сказал Альбус, и напряжение, которого я даже не заметил, стремительно покинуло моё тело. По крайней мере, покушение на Уизли не приписывали мне. Это уже было…

Что? Уроки с Поттером?

— Причём здесь Поттер? — спросил я, не скрывая своего недоумения. И ради этого меня подняли с кровати? О каких уроках могла идти речь в этой ситуации — не собирались же они послать его на дежурства?

Альбус внезапно поднялся на ноги, направляясь к окну. Там он невидяще уставился на алеющее небо.

— Вы, разумеется, помните, что между Гарри и Волдемортом есть связь, — проговорил он негромко, и что-то в его голосе заставило странный холодок пробежать у меня по спине. И в без того мрачной комнате словно стало еще темнее. — Боюсь, что с его возращением, она усилилась. Его видения участились, и мы больше не можем позволять им отравлять его разум.

Видения.

Я помнил наши с Альбусом разговоры. Казалось, они произошли вечность назад, но забыть их содержимое было невозможно, как и опасения Альбуса по поводу того, что эта связь могла значить. Его слова эхом отозвались в моём кошмаре, вызванным зельем, и меньше всего мне хотелось видеть, как он воплощается в реальность.

— У Поттера было видение? — уточнил я хрипло. — Это он сообщил об атаке на Уизли?

— Да, — Альбус по-прежнему не смотрел на меня, рассматривая пейзаж за окном. — На этот раз, информация оказалась полезной, но нельзя, чтобы так продолжалось и дальше. Связь двухсторонняя, и я боюсь представить, что будет, когда Волдеморт это осознает.

Я автоматически кивнул, хотя что-то в лице Альбуса продолжало меня настораживать. Он выглядел слишком подавленным, слишком уставшим — это не могло быть вызвано лишь беспокойством за Уизли. Если же это было из-за связи с Поттером… что она вообще означала? Я не понимал ее природу, сколько не пытался. Конечно, при убивающем заклятье, примененным в таких невозможных обстоятельствах, должно было что-то образоваться, но чтобы Поттер получал целые видения? Не говоря уж о змее. Неужели Темный Лорд сам рискнул наведаться в Министерство и был рядом, когда Нагини атаковала? Как еще Поттер мог это увидеть?

— Вы должны научить Гарри окклюменции, — прервал мои размышления Альбус, и я уставился на него во все глаза, не веря, что услышал правильно.

— Окклюменции? — повторил я медленно. — Вы хотите, чтобы я научил Поттера блокировать свой разум?

На губах Дамблдора отразилось слабое подобие улыбки.

— Верно, — подтвердил он. — Я больше никому не смогу это доверить.

В любой другой ситуации, мне бы польстили его слова, но не сейчас. Только не после его просьбы.

— Я не стану учить Поттера, — прошипел я. Моя магия беспокойно завибрировала где-то под кожей, порываясь высвободиться в совершенно неподобающем приступе случайного колдовства, и я не знал, смогу ли её подавить.

Окклюменция предполагала легилименцию, а легилименция была глубоко и пугающе личной практикой. Одно дело мельком заглянуть в образы, пройтись по самой поверхности чужого сознания, но окунаться в него вновь и вновь? Узнать о человеке всё то, что его больше всего тревожило, что он хотел скрыть и о чём не мог не думать?

Я не был к этому готов. Не с Поттером.

Наверное, моя паника открыто отражалась на моём лице, потому что Дамблдор послал мне тусклую, но позабавленную улыбку.

— Вы всегда были уверены в том, что знаете мальчика и видите его насквозь. Почему мысль о том, что вы увидите его воспоминания, так вас тревожит?

Я открыл было рот, чтобы ответить, но слова не пришли.

Я не знал ответа на этот вопрос. Да, Поттер меня раздражал. Он перенял слишком много от своего отца, чтобы я мог разглядеть в нём индивидуальную личность. Но в то же время…

В то же время, он и без того занимал недопустимо много места в моей голове. Так или иначе, всё, что я делал, сводилось к этому мальчишке. Я не хотел знать о нём еще больше — у меня имелось множество собственных проблем, и добавлять к ним проблемы Поттера было катастрофической затеей.

С другой стороны, какие у него могли быть проблемы? Помимо Темного Лорда и неспособности держаться подальше от неприятностей?

Тем не менее, я всё равно покачал головой.

— Поттер мне не доверяет, — проговорил я. — Я не смогу ничему его научить.

— Я верю, что вы попытаетесь, — на этот раз, улыбка Дамблдора была более тёплой. — Я бы сделал это сам, но в данных обстоятельствах, я не могу себе этого позволить.

Поколебавшись, я кивнул, хотя всё внутри меня противилось этому движению.

Я не понимал. Да, Дамблдору было, что скрывать от Темного Лорда, но мне приходилось скрывать не меньше. Что, если он доберется до сознания Поттера в момент наших уроков? Как я буду выглядеть и что я скажу в своё оправдание? Пойму ли я вообще, что он что-то увидел, либо же явлюсь на встречу, не подозревая, что она станет моей последней?

Кроме того, я не хотел ничего знать о Поттере. Категорически не хотел. Легилименция сотрёт не одну границу между нами, и я не мог представить себе худшего развития событий. Почему именно Поттер? Почему всё завязывалось на нём?

Дамблдор больше ничего не говорил, снова сосредоточившись на виде из-за окна. Восприняв это, как конец разговора, я поспешил выйти за дверь, надеясь, что он не станет меня останавливать.

В чём была срочность? Я же не мог начать уроки с Поттером сейчас — этот разговор мог вполне подождать до завтра. У Дамблдора явно было многое на уме, и он совершал всё большее количество необъяснимых действий. Было что-то еще, о чём он переживал, что не давало ему покоя…

Но нет, я не мог волноваться о нём. Не сейчас. Как обычно, Поттер перетянул на себя всё одеяло, и все мои мысли вращались вокруг него — и вокруг того, что нам предстояло.