Зеленый... Цвет моего счастья (гет)

Вернувшись вечером домой с работы, Гермиона первым дело пошла проведать Гарри и, заглянув в комнату, застала его сидящим на подоконнике возле открытого окна.

— Гарри, ты с ума сошел? — воскликнула она и подбежала к нему. — Ты же можешь заболеть! И выброси эту гадость! У тебя и так одно легкое на грани отказа, а ты еще и травишь его этой дрянью.

Вырвав из рук Поттера сигарету и выбросив ее в окно, Гермиона плотно его закрыла и обеспокоенно посмотрела на Гарри.

— Как ты себя чувствуешь?

Тот сидел, закутавшись в пушистый шерстяной плед, и удивленно смотрел на нее, ошарашенный таким неожиданным и шумным визитом.

— Не волнуйся, Герми, — наконец отозвался он, спустил ноги на пол и медленно встал, слегка пошатнувшись. — Со мной все в порядке. Только голова болит и кружится слегка.

— Я не могу не волноваться, Гарри, — уже тише заговорила Гермиона, глядя, как он стаскивает с себя плед и откладывает его на кресло, оставаясь в одних спортивных штанах. Скользнув глазами по его телу, она про себя отметила, что благодаря лечебным мазям от жутких многочисленных шрамов уже почти не осталось и следа. — Ты же знаешь.

Гарри подошел ближе к Гермионе и, положив руки ей на плечи, немного наклонился и заглянул в глаза.

— Знаю. И мне это не нравится. Ты всегда заботишься в первую очередь о других. Попробуй хотя бы один день посвятить только себе.

Гарри прижал ладони к вискам и вновь пошатнулся. Гермиона тут же подхватила его.

— Ложись скорей. Прошло всего четыре дня, а ты уже здоровым себя считаешь.

Гарри подошел к кровати и со стоном растянулся на ней, слегка морщась от боли в груди, а Гермиона посмотрела в окно. Весна уверенно наступала, на деревьях уже появились первые листики, а городские птички звонко щебетали, радуясь скорому теплу.

— Гермиона? — позвал ее Гарри, взволнованный тем, что она долго стоит, не шевелясь и глядя в одну точку. — Что случилось?

— Я боюсь, — тихо сказала она и резко обернулась к лежащему Гарри. — Ты не представляешь, что я пережила, снова увидев тебя еле живого. Все эти воспоминания убивают. Больше пяти лет прошло, а я по-прежнему вздрагиваю от каждого шороха. Я боюсь, что появится еще какой-нибудь монстр, боюсь, что опять придется прятать родителей, боюсь, что опять будут гибнуть близкие и дорогие мне люди.

— Ну, тогда снова обязательно найдутся какие-нибудь старый интриган, сумасшедшая ясновидящая и влюбленный параноик, и вместе они создадут нового Избранного, — хмыкнул Гарри и похлопал ладонью по кровати возле себя. — Брось, Гермиона, иди сюда.

Она замешкалась, но потом подошла к кровати и легла рядом с Гарри.

— Ты мне лучше скажи, — продолжил Поттер, — не основаны ли твои страхи на чем-то реальном? Что вообще сейчас происходит в волшебном мире?

Гермиона повернулась на бок, подперла рукой голову и, рассматривая слабо белеющий шрам на смуглой груди Гарри, заговорила:

— На самом деле, ничего такого, что могло бы подтвердить мои опасения. Министром магии стал Кингсли, Перси работает его старшим помощником. Отца Рона назначили главой Отдела магических происшествий и катастроф. В Хогвартсе должность преподавателя по ЗОТИ больше не является проклятой. В целом, там все по-прежнему, не считая того, что занятия профессора Биннза студенты теперь считают самыми интересными, ведь он постоянно рассказывает про последнюю битву и про тебя.

Гарри фыркнул, и Гермиона подняла на него взгляд.

— Ты крупная фигура в волшебном мире, Гарри. Никто о тебе не забыл. В Косом переулке, банке Гринготтс, Хогвартсе, Хогсмиде... Да вообще везде висят картины с твоим изображением. Книги с твоей биографией разлетаются огромными тиражами, в «Пророке» то и дело появляются статьи о тебе...

— Гермиона! — воскликнул Гарри. — Это не память и не благодарность! На моем имени просто делают деньги!

— Ты никогда не вернешься к нам? — предательски дрогнувшим голосом спросила она.

— Тебе так важно быть частью магического мира? — ответил Гарри, повернув голову в сторону Гермионы. Их лица были так близко, что она увидела в его глазах свое отражение.

— Я не знаю... Я уже привыкла.

— Может, нам суждено быть по разные стороны баррикад? Завтра вернусь в больницу с поддельными документами, на том и разойдемся?

Гермиона подскочила как ошпаренная.

— Ты что, опять сбежать хочешь? Даже не думай!

Гарри закрыл глаза, сильно протер их и грустно посмотрел на Гермиону.

— Герми, как нам быть? — негромко заговорил он. — Рассказать все Рону и зажить счастливо? Так не получится. Это подло.

— А вдруг он все поймет? — спросила Гермиона. Голос дрогнул, и на глаза навернулись слезы.

— Не поймет, — покачал головой Гарри. — Он любит тебя. И я люблю тебя... Но я, в отличие от Рона, упустил свой шанс.

Наступившую тишину нарушали лишь всхлипы Гермионы.

— Я тебе не рассказывал, — вновь заговорил Гарри, — но тогда, в лесу, когда он вернулся, достав меч, и я открыл медальон, чтобы именно Рон его уничтожил, на него обрушились все его страхи. И там были мы с тобой. Ты говорила, что он ничтожество и никогда не сравнится со мной. И знаешь, когда Рон кинулся вперед, крича и замахиваясь мечом, я подумал, что он сейчас убьет меня, а не медальон.

Гермиона посмотрела на Гарри и встретила пристальный взгляд ярко-зеленых глаз. Безнадежность рухнула на нее своим огромным весом, заставляя прогнуться под ее тяжестью и сдаться. На завтра действительно было запланировано возвращение Гарри в больницу, но Гермиона уже не могла представить свою жизнь без каждодневных бесед с ним.

— Пошли ужинать, — Гермиона решила сменить тему, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. — Рон нам компанию не составит, у него сегодня ночная смена.

Надев футболку, Гарри спустился на кухню вслед за Гермионой. На огне уже стояла сковородка, а Гермиона нарезала мясо. При взгляде на вошедшего Гарри у нее вновь защипало в глазах. Она была готова отдать все что угодно, только бы каждый вечер проводить с ним.

Поттер облокотился на холодильник и молча наблюдал за действиями Гермионы.

— Не смотри на меня так, — не выдержала она.

— Как? — заулыбался Гарри, стянул со стоящей на столе тарелки кусочек сыра и сел на диванчик возле окна.

Гермиона накрыла сковородку крышкой и принялась за нарезку салата.

— Что произошло у вас с Энджел? — осторожно начала она. — Когда я ходила к тебе домой за одеждой, видела несколько ваших фотографий.

— Ее ревность перешла все границы, — ответил Гарри, рассматривая на своей руке шрам от ожога, оставшийся от серебряного браслета. — Поначалу я не придавал этому особого значения, меня даже забавляли ее эмоциональные вспышки, но после твоего визита она как с цепи сорвалась. Каждый раз, когда я возвращался с работы или со встречи с друзьями, она чуть ли не обыскивала меня, закатывая скандал, что якобы от меня пахнет женскими духами. Последней каплей стала ее истерика после того, как кто-то видел нас с тобой в «Линии» и доложил ей. Я не железный, Герми, скандалов мне хватило в Хогвартсе.

— Извини, я не хотела, чтобы так вышло, — Гермиона села рядом с Гарри и положила руку ему на плечо.

— Оказывается, моя привычка винить себя во всех бедах заразна, — засмеялся Гарри. — Ты не причем, Герми, и я даже рад, что все так случилось.

Зашипевшая сковородка заставила Гермиону подпрыгнуть.

— Ой, я забыла про мясо! — она подскочила к плите. Разложив по тарелкам ужин, Гермиона развернулась и нос к носу столкнулась с бесшумно подошедшим сзади Гарри. Она оперлась руками на стол позади себя и, затаив дыхание, смотрела в горящие зеленые глаза.

— Гарри, — чуть слышно прошептала она, догадываясь, что сейчас произойдет. — Остановись, пока не поздно.

Но Поттер лишь качнул головой.

— Уже поздно. Кто знает, вдруг мы больше не увидимся, и я буду жалеть всю оставшуюся жизнь, что не сделал этого.

Преодолев последние разделяющие их сантиметры, Гарри коснулся губами губ Гермионы, вызвав у нее в голове такую бурю эмоций, что она чуть не вскрикнула. Через мгновение Гарри отстранился, но Гермиона не в силах была открыть глаза и посмотреть на него. От осознания того, что, возможно, она больше никогда не сможет поцеловать Гарри, по щекам потекли слезы, и она почувствовала, как он проводит рукой по ее лицу, вытирая их. Уже завтра эта сказка закончится. Он вернется в ставший привычным ему мир магглов, выпишется из больницы, пойдет на работу и опять будет иногда навещать их, не так часто, как этого бы хотелось Гермионе. А она будет каждый вечер ложиться в постель с Роном, думать о Гарри и тихо плакать в подушку, засыпая лишь к утру.

Резко распахнув глаза и окунувшись в теплую зелень, Гермиона твердо сказала: «Нет!» — и, не дав Гарри опомниться, припала к его теплым губам, крепко обхватив за шею. Она со всей силы сжимала его плечи, царапала спину и шею, мечтая никуда его не отпускать, просто быть рядом с ним, никому ничего не объясняя. Его запах кружил голову, выуживая из памяти все новые и новые воспоминания. Как она желает ему удачи в поиске философского камня, сидя возле бессознательного Рона, как обнимает в Большом Зале после оживления настойкой из мандрагор, как прижимается к нему от страха, летя на Клювокрыле, как переживает за него во время Турнира Трех Волшебников и битвы в Отделе Тайн, как плачет вместе с ним над могилой Дамблдора, как хоронит Добби, как бьется в истерике, умоляя Гарри не идти к Волдеморту, и как в ужасе оседает на землю, когда Волдеморт объявляет, что Гарри Поттер мертв...

Затихнув, Гермиона утыкается Гарри в грудь, и ее плечи начинают сотрясаться от рыданий. Он по-прежнему крепко ее обнимает и целует в висок.

— Тише, родная, успокойся. Все будет хорошо, — шепчет Гарри, вызывая лишь новый поток слез.

— Не будет, — приглушенным голосом говорит Гермиона. — Не будет, пока тебя нет рядом.

— Я буду рядом, — отвечает Гарри, отстраняет от себя Гермиону и заглядывает ей в глаза, вытирая слезы. — Я всегда буду рядом.

— Это не то, — качает головой Гермиона. — Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, пить кофе и обсуждать утренние новости, встречаться в кафе во время обеденного перерыва, а по вечерам сидеть перед камином, закутавшись в плед, и читать книги.

— Обеды в кафе точно не могу обещать, ты же знаешь мою работу, — Гарри вновь обнял Гермиону. — Не накручивай себя. Не будем торопить события, оставим все как есть. И наш ужин уже давно остыл.

* * *

— Гермиона, я не могу принять этот закон, — в который раз повторил Кингсли Бруствер, раздраженно хлопнув по столу папкой с документами. — Меня завалят письмами с жалобами и угрозами.

— Но ведь нельзя быть такими упрямыми и жестокими эгоистами, — не унималась Гермиона, расхаживая по кабинету премьер-министра и размахивая какими-то бумагами. — Это же дети, и они не виноваты в том, что...

— Послушай меня, Гермиона, — твердо перебил ее Кингсли. — Попробуй поставить себя на место родителей, чьи дети учатся в Хогвартсе. Как ты думаешь, они обрадуются, узнав, что Министерство вновь разрешило оборотням учиться вместе с их чадами?

— Да зачем вообще нужно было принимать закон, запрещающий оборотням посещать школу? Дети не виноваты, что стали жертвами нападений.

— Но никого из родителей это волновать не будет.

Гермиона подошла к столу и опустилась на один из массивных резных стульев.

— Мы же будем контролировать, чтобы все пострадавшие дети вовремя принимали Ликантропное зелье, и сделаем для них специальные отдельные комнаты в Больничном крыле. Преподаватели и остальные дети будут в полной безопасности.

— У многих магов еще слишком свежи в памяти события, произошедшие в Хогвартсе. Дамблдор постоянно твердил, что школа Хогвартс — это самое безопасное место, но не мне тебе рассказывать, сколько магов там погибло и сколько детей было обращено во время нападения Волдеморта, — Кингсли откинулся на спинку кресла и с грустью посмотрел на Гермиону. — Ты не в силах защитить всех. Мне так же жаль, что эти дети обречены на нищету и презрение, но глас общества — слишком сильный механизм. В итоге нас попросту сместят с должностей, а к власти придут те, которые в первую очередь издадут еще один закон, требующий изгнания всех оборотней на отдельную территорию как можно дальше от людей.

— Ну, неужели никак нельзя добиться справедливости? — воскликнула Гермиона.

— У каждого свое понятие справедливости, — медленно проговорил Кингсли. — Но я вот что могу тебе посоветовать.

Он достал из ящика стола тоненькую папку, поднялся и встал возле Гермионы, облокотившись рукой на спинку ее стула и положив на стол перед ней эту папку.

— Отделу магического сотрудничества я дал задание провести встречи с представителями других государств по вопросам обмена студентами. «Дурмштранг», «Китеж-Град» и «Махоутокоро» заинтересовались этим предложением, директор же «Шармбаттона» сразу наотрез отказалась, обосновав это тем, что вряд ли в других школах найдутся студенты, достойные обучаться в ее школе. Ну да ладно, — Кингсли вернулся в свое кресло. — Теперь нам надо посетить каждую школу, обговорить детали — к примеру, Дурмштранг, возможно, будет принимать студентов только мужского пола — и заключить договора. Гермиона, ты понимаешь, к чему я веду?

Та провела рукой по лежащей перед ней папке и удивленно посмотрела на премьер-министра.

— Вы хотите, чтобы этим занялась я? Думаете, какая-то из школ согласится взять на обучение детей-оборотней?

— А почему бы не попробовать? — улыбнулся Кингсли и кивнул головой в сторону папки. — Собери побольше информации об этих школах и можешь отправляться.

Схватив папку, воодушевленная Гермиона буквально выбежала из кабинета премьер-министра, на ходу составляя план действий. Для начала она решила написать письмо МакГонагалл с просьбой посетить хогвартскую библиотеку, потом зайти в книжный магазин в Косом переулке, чтобы собрать максимально много информации и как можно быстрее решить все вопросы с иностранными школами, чтобы первого сентября дети-оборотни смогли начать полноценное обучение наравне со всеми и перестали чувствовать себя изгоями. Зайдя в свой кабинет, Гермиона посмотрела на часы, спрятала папку в нижний ящик стола и направилась в Атриум. Гарри еще был на больничном, и она очень надеялась, что они смогут встретиться во время ее обеденного перерыва.

Оказавшись на улице, Гермиона достала телефон. Гарри ответил не сразу, но потом она услышала в трубке его запыхавшийся голос, а на заднем фоне грохотали какие-то железки.

— Привет, Герми, — тяжело дыша, произнес Поттер.

— Привет. Ты занят? Я хотела предложить тебе встретиться, у меня сейчас обед.

— С удовольствием, — ответил Гарри. — Давай минут через двадцать возле кафешки на углу Девятнадцатой и Беккер-Стрит? Я как раз неподалеку.

Гермиона не смогла сдержать улыбку. Каждой смс-ке, звонку или встрече она радовалась, как ребенок — коробке конфет. Вот и сейчас, с глупой улыбкой пряча телефон в сумочку, она представила, как через каких-то двадцать минут увидит любимые зеленые глаза, затем быстро огляделась по сторонам и аппарировала к месту встречи.

Нервно переминаясь с ноги на ногу, Гермиона стояла недалеко от входа в кафе «Синема» и постоянно смотрела по сторонам, ища знакомый силуэт. Назначенное время уже истекло, и она начала волноваться, как вдруг кто-то, подошедший сзади, ладонями закрыл ей глаза.

— Гарри, — засмеялась Гермиона и обернулась.

— Извини, я теперь тихоход, — улыбнулся Поттер и поцеловал ее. — Еще и без машины.

— Уж это я как-нибудь переживу. А ты откуда вообще? — спросила Гермиона, кивнув на большой рюкзак за спиной Гарри и оглядев его с ног до головы. В спортивном костюме она его еще ни разу не видела.

— Я был в спортзале, — ответил Гарри, перехватывая удобнее шлейку рюкзака.

— Как в спортзале? Тебе же противопоказаны нагрузки, Гарри, — Гермиона обеспокоенно схватила его за предплечье.

— Не переживай, Герми, я не переусердствовал. Так, побегал да поплавал в бассейне, — он снова поцеловал ее и взял за руку. — Пошли уже, а то твой перерыв закончится.

* * *

— Так что теперь мне предстоит много работы и много поездок, — закончила Гермиона свой рассказ о задании премьер-министра.

— Знакомый блеск в глазах, — улыбнулся Гарри и поставил на блюдце пустую кофейную чашку. — Предвкушаешь, как обложишься книгами и будешь читать, читать и читать?

— Именно так, — засмеялась Гермиона. — Это же так интересно, побывать в других школах магии, узнать их историю.

— И опять ты заботишься о других, — добавил Гарри, забирая у подошедшей официантки свою пластиковую карточку.

— А кто кроме меня это сделает? — вздохнула Гермиона и встала. — Проводишь меня до ближайшего укромного местечка?

Когда они зашли в заброшенную подворотню, Гарри крепко прижал к себе Гермиону, не желая отрываться от любимых губ.

— Ненавижу себя за то, что встречаюсь с тобой за спиной Рона, но я не могу без тебя, — прошептал он, коснулся ее губ быстрым поцелуем и отошел чуть назад, и через мгновение от Гермионы остался лишь запах духов.