Зеленый... Цвет моего счастья (гет)

Две недели Гермиона настойчиво проверяла, ведется ли за ней слежка. На протяжении первой же недели она отчетливо ощутила себя в шкуре Аластора Грюма — ей везде мерещились прячущиеся авроры и готовящиеся напасть новые Пожиратели смерти. По настоянию Гарри, Гермиона вновь переехала к Рону, чтобы находиться под защитой охранных чар. Это было одно из условий, по которому Гарри согласился уехать из страны.

Вторую неделю Гермиона составляла план незаметного отъезда в Австралию. Она скучала по Гарри, переживала за него, и это волнение буквально разъедало ее изнутри.

Не желая давать газетам еще больше поводов для написания оскорбительных статей, которые не раз публиковались в «Пророке» после их с Роном развода, поливая грязью Гермиону и призывая остальных магглорожденных ведьм быть более разумными, она решила скрыть свою беременность от магического мира и обратилась к маггловскому врачу, встав на учет в больнице, где работали ее родители. На здоровье она не жаловалась и решила, что перелет в Австралию ей не навредит.

Сидя вечером на кухне с чашечкой чая, ожидая Рона с работы и нервничая по поводу того, какие новости он принесет на этот раз, Гермиона вяло ковыряла ложкой в тарелочке с творогом и пыталась отогнать от себя неприятные мысли.

После разговора с мамой она постоянно размышляла о том, как резко и кардинально изменилась ее жизнь. Пять лет она жила с Роном, будучи уверенной, что так правильно и что так все и должно быть, но сейчас те годы казались ей просто сном. Однако тревожные мысли о том, что, возможно, и с Гарри это все ошибка, что она поспешила принять радость встречи после горькой длительной разлуки за любовь, настойчиво звенели в голове. Гермиона даже потрясла ей в попытке отогнать их, но назойливые мысли лишь чуть встрепенулись и тут же вернулись на место, как стайка птиц, которых вспугнули, но которые тут же вернулись обратно, к своим крошкам. Она боялась, что расстояние сыграет с ней и Гарри злую шутку.

Гермиона видела, как сильно он не хотел уезжать, видела, каким хмурым он вернулся в последний рабочий день, видела, как вскоре примчался Том — коллега и лучший друг Гарри — и уговаривал его забрать заявление и не делать глупостей, отчего тот становился еще мрачней, отвечая лишь одно: «Так надо, Том...» Гермиона видела и боялась, что Гарри разозлится на всех магов в общем и на нее в частности за то, что волшебство вновь вынуждало его действовать исходя из чужих интересов. И полное отсутствие звонков от него лишь подогревало ее беспокойство.

* * *

Сильнейший раскат грома выдернул Гермиону из сна. Взглянув на часы, она вздохнула и перевернулась на другой бок. Окно было распахнуто настежь, и прикрывающая его тонкая занавеска тугим парусом выгибалась под напором ветра. Темнота, завывания ветра, шум дождя и шорох занавески неуклонно навевали на Гермиону страшные картины. Она закрыла глаза, пытаясь скорее заснуть, но яркие вспышки молнии то и дело ослепляли сквозь закрытые веки.

Проворочавшись и промучавшись так около часа, Гермиона раздраженно открыла глаза, тут же заморгав от очередной ослепительной вспышки молнии, но увиденное заставило ее распахнуть глаза пошире.

Перед окном стоял Гарри. Молния высветила его силуэт, зажатую в руке полупустую бутылку спиртного и горящие злостью глаза, что блеснули в темноте подобно еще одной молнии.

Новый порыв ветра дернул занавеску, и ее шорох показался Гермионе зловещим шепотом, исходящим от неподвижного черного силуэта Гарри, и она закричала.

Собственный крик оглушил, но страх лишь нарастал, отчего казалось, что и шепот занавески становится все громче и зловещей.

Сильный грохот заставил Гермиону резко сесть на кровати. В глаза ударил яркий свет, и она закрыла лицо ладонями, дрожа и всхлипывая.

— Герм? Что случилось?

Вздрогнув от знакомого голоса, Гермиона подняла голову и, жмурясь, посмотрела на стоящего в дверном проходе взлохмаченного ото сна Рона с палочкой наготове. Переведя взгляд на окно, она громко выдохнула.

— Видимо, приснился кошмар, — хрипло ответила она, поджимая ноги. — Извини, я тебя разбудила.

— Эй, — Рон присел на кровать и наклонился вперед, заглядывая в лицо Гермионе. — Герм, что произошло?

— Мне показалось, что возле окна стоит Гарри, — тихо ответила она, не глядя на Рона.

— С каких это пор Гарри стал для тебя самым страшным кошмаром?

— У него в руках была какая-то бутылка, — еще тише произнесла Гермиона.

Рон вздохнул и обернулся к окну, вспоминая, в какое бешенство пришел, увидев Гермиону в больнице, избитую до полусмерти, как порывался немедленно отправиться к Гарри, но она останавливала его, плача и объясняя, что тот не виноват.

Рон помнил, как позже сидел на кухне у Гарри и всеми правдами и неправдами пытался уговорить его вернуть пистолет в сейф и не делать необдуманных поступков. Гарри был на грани, он крепко сжимал оружие и повторял лишь, что он монстр и убийца. С трудом приведя друга в чувство, Рон усыпил его в надежде, что долгий сон без сновидений его успокоит.

— Герм, — Рон снова взглянул на нее. — Гарри знает, что сейчас спиртное ему противопоказано, и не станет рисковать.

Получив в ответ молчаливый кивок, он поднялся и подошел к окну. Осмотрев двор, освещенный вспышками молнии, Рон приподнял палочку и прошептал несколько заклинаний.

— Никого нет и не было, — повернулся он к Гермионе. — Антиаппарационный барьер на месте, сигнальные чары тоже. Никто не сможет пробраться незаметно.

— Закрой окно, пожалуйста, — проговорила Гермиона. — Так мне будет спокойнее. И, — она замялась, теребя одеяло. — Можешь остаться со мной? Одна я не смогу заснуть.

— Хорошо, — после паузы ответил Рон, бросая еще один взгляд на окно.

Он выключил свет и лег рядом с Гермионой. Снаружи продолжала бушевать стихия, и Рон буквально чувствовал, как от каждого раската грома Гермиона вздрагивает.

— Герм, — шепнул он, повернув голову в ее сторону. — Это всего лишь гроза. Спи.

— Не могу, — Гермиона зашевелилась и перевернулась на спину. — Меня пугает не гроза, а то, что она освежила в памяти воспоминания той битвы в Хогвартсе. Грохот рушащихся стен замка, вспышки заклинаний... Я боюсь повторения, боюсь потерь.

— Мы опытные бойцы, — грустно усмехнулся Рон. — Прошлых ошибок не допустим.

— Да? А за Министерство ты можешь ручаться? Кингсли стал напоминать мне Фаджа. Мы опять будем одни против целой системы.

Рон промолчал, прислушиваясь к шуму дождя. Гарри не было, а брать на себя ответственность за формирование нового отряда наподобие ОД он не решился бы никогда. Да и за ним так не пошли бы, как за Избранным.

— Приходила твоя мама, — заговорила через некоторое время Гермиона.

— Зачем? — Рон удивленно поднял брови.

— Узнать причину нашего развода. Ты что, не говорил с ней?

— Говорил, но она, видимо, не поверила.

— Не поверила, — кивнула Гермиона. — Спрашивала, что с тобой не так. Говорила, что, если меня что-то не устраивало, я должна была сказать ей и вместе мы бы решили все проблемы.

— У нас не было проблем, — отозвался Рон.

— Она почти кричала на меня, — продолжила Гермиона. — Никогда не видела ее такой.

— Я поговорю с ней еще раз, — ответил Рон, поворачиваясь к Гермионе спиной.

— Она волнуется за тебя, — тихо произнесла Гермиона, повернув голову в его сторону.

— Сильнее, чем надо, — пробормотал тот. — Это она еще всего не знает. Про Малфоя, Гарри, проклятье...

* * *

— Маггловская аптека? — Гарри неверяще перевел взгляд с вывески на Малфоя.

— Не надо пытаться испепелить меня взглядом, Поттер, — скривился тот. — Сам удивляюсь, но, оказывается, среди магглов попадаются настоящие таланты.

— Не знаю даже, спрашивать или нет, как ты его нашел, — произнес Гарри, заходя вслед за Малфоем в аптеку.

— Если сомневаешься, то лучше промолчи, — бросил через плечо Драко, направляясь к одной из девушек в фирменной бело-зеленой форме.

Гарри проводил взглядом испуганную просьбой позвать хозяина девушку до дверей в служебное помещение.

— Хочешь сказать, что волшебные зелья готовит маггл? — скептически спросил он.

— Его родители сквибы, — ответил Малфой. — Но он уже не унаследовал ни грамма магии. Однако зельеделие он знает на «Превосходно».

— Учись он в Хогвартсе, стал бы любимчиком у Слизнорта, — хмыкнул Гарри.

— Слизнорт — банальный коллекционер, пустозвон и трус, — тут же ответил Малфой, и Гарри буквально услышал не прозвучавшее сравнение со Снейпом и задумался, что стало бы с ним, если бы он выжил? Помог бы он еще раз своему бывшему ученику или заавадил сразу же на пороге своего дома? Только со временем Гарри понял, как жил Снейп, смог принять объяснения всех его поступков и осознал, что его гибель переживает сильнее, чем гибель Дамблдора.

Звук захлопнувшейся двери привлек его внимание, мимо пробежала уже знакомая девушка, и Гарри внимательно посмотрел на приближающегося владельца сети аптек. Талантливым магглом оказался Джек Клиффорд, высокий темноволосый и голубоглазый парень, который явно не собирался сдерживать эмоции, узнав, что перед ним был не кто иной, как Гарри Поттер.

Договорившись с Джеком о встрече вечером в доме Драко, они вышли из прохладной аптеки под палящее солнце. Гарри не тешил себя надеждами, что найденное Малфоем зелье решит одну из его проблем, но пробовать не отказывался, уж больно велико было его желание вернуться к нормальной жизни, к Гермионе. Подумав про нее, Гарри тут же достал телефон и, поймав удивленный взгляд Драко, усмехнулся.

— Что, маггловскими изобретениями до сих пор брезгуешь? — Гарри коротко засмеялся и поднес телефон к уху.

— Некоторыми да, — нехотя ответил Малфой и едва не споткнулся, услышав, как Гарри произнес имя Гермионы, добавив к нему «родная».

— Рано или поздно ты это узнал бы, — пожав плечами, произнес Гарри в ответ на приподнятую бровь Малфоя и засунул телефон в карман джинсов.

— Последний раз я видел Грейнджер, целующейся с Уизли, — медленно проговорил Малфой. — Поттер, ты что, увел девушку у своего лучшего друга?

— Жену, если быть точным, — хмуро ответил тот, глядя себе под ноги.

— Ну и какой ты после этого гриффиндорец? — засмеялся Малфой, заворачивая на безлюдную аллею парка, чтобы незаметно аппарировать. — До вечера.

— Вот такой хреновый гриффиндорец, — угрюмо пробормотал Гарри, глядя в спину удаляющегося Малфоя.

* * *

Утром Гермиона проснулась одна и обнаружила на соседней подушке записку от Рона, в которой он сообщал, что перед уходом еще раз проверил охранные чары и что они в полном порядке, и советовал сегодня отдохнуть дома и не идти на работу. Вздохнув, она взяла с тумбочки свою палочку и, отправив секретарю патронуса с сообщением о том, что ее сегодня не будет, замерла, неожиданно вспомнив о своем ночном кошмаре и глядя на окно. Переведя взгляд на волшебную палочку, Гермиона со стоном раздражения откинулась на подушку, но потом резко поднялась и подскочила к креслу. Достав из сумочки мобильный, она набрала номер Гарри и, закрыв глаза и закусив губу, поднесла телефон к уху, тут же громко выдохнув от разочарования — Гарри по-прежнему был недоступен.

Она не говорила Рону, что уже третью неделю не может дозвониться до Гарри. Боялась, что тот вслух озвучит ее мысли о том, что Гарри вновь решил исчезнуть. И даже если это было так, Гермиона не осуждала его.

Положив телефон на тумбочку рядом с палочкой, она пошла в душ, но не успела и кран открыть, как телефон пронзительно зазвенел. Выскочив из ванной, Гермиона споткнулась о стоящие возле кровати тапочки и рухнула на нее, тут же выбросив вперед руку и хватая орущий телефон, и издала ликующий вопль, увидев, что звонок был от Гарри.

Нажав на кнопку принятия вызова, она услышала его смех и обрывок фразы:

— ...до сих пор брезгуешь?

— Гарри, — воодушевленно прошептала она, и он тут же отозвался.

— Привет, Гермиона, родная. Как ты?

— Ужасно! Куда ты пропал? — воскликнула Гермиона, но, тем не менее, облегченно выдохнула и закрыла глаза.

— Что случилось? — спросил Гарри, и Гермиона четко услышала напряжение в голосе.

— Ничего кроме того, что я уже думала, ты опять решил исчезнуть из моей жизни.

— Герми, существует, по крайней мере, две причины, по которым я уже никогда так не поступлю, — напряжения в голосе Гарри не убавилось, и Гермиона решила все-таки пытаться контролировать свои разбушевавшиеся эмоции. — У тебя точно ничего не случилось?

— Да, просто я за все это время ни разу не смогла до тебя дозвониться, и... — она запнулась, не решаясь рассказать Гарри по телефону обо всех своих страхах.

— И ты напридумывала кучу лишнего, — продолжил Гарри за нее. — Так может, я прямо сейчас отправлюсь в аэропорт?

— Нет! Не смей! — вскрикнула Гермиона. — Я справлюсь.

Взяв с Гарри обещание, что он не будет делать опрометчивых поступков, она отложила телефон и глубоко вздохнула; ненавистная тошнота, не преследовавшая ее вот уже неделю, вернулась с пущей силой, и Гермиона, резко подскочив, кинулась в ванную. Позже, стоя под прохладным душем, она вспомнила, что не узнала, с кем разговаривал Гарри...

* * *

Расставшись с Малфоем в Гайд-Парке, Гарри поймал такси и отправился в автосалон в Северный Сидней на Сивью драйв, чтобы взять напрокат машину. Зайдя в огромный просторный салон, Гарри тут же увидел себринг, такой же, какой дожидался его в Лондоне на подземной стоянке, и, не разглядывая остальных железных кандидатов, отдал почти две тысячи долларов на месяц вперед и уехал.

Домой ехать не хотелось, и он решил скоротать время, катаясь по городу. Не спеша двигаясь по дорогам Сиднея, он рассматривал местные красоты, периодически погружаясь в свои мысли. Ему не понравился настрой Гермионы. Либо она что-то скрывала, чтобы он не рванул обратно, либо на нее так подействовали гормональные сбои из-за беременности, и Гарри надеялся, что причина крылась именно во втором.

Ближе к вечеру он все-таки заехал домой перекусить и принять душ, после чего отправился к Малфою. Тот жил в одном из самых живописных районов Сиднея — Палм Бич, где роскошные виллы и прибрежные замки величественно возвышались на зеленых холмах. Дорога пролегала практически вдоль побережья, и Гарри не мог не любоваться красотой океана, уходящего в горизонт.

Малфою принадлежала одна из таких роскошных вилл с огромными окнами, стеклянными стенами, бассейном и несметным количеством зелени, в которой дом буквально утопал, скрываясь в ее тени и даря своему хозяину и его гостям легкую прохладу.

Поднимаясь по украшенной лестнице на холм к дому, Гарри оглянулся на шумевший океан и всерьез задумался о смене постоянного места жительства. Но приобретение подобного элитного жилья было серьезным шагом, ведь, как сказал однажды Малфой, «В стоимость этих особняков на вершине холмов уже входит вид на миллион долларов»...

Не успел Гарри подойти к входной двери, как ее в приглашающем жесте открыл Драко.

— Решил прикупить местную машину? — поинтересовался он, отходя в сторону и пропуская Гарри в дом.

— Нет, взял напрокат, — задумчиво ответил он, все еще погруженный в мысли о местных домах. — Джек уже здесь?

— Нет, но скоро будет. Он всегда пунктуален. Вижу, ты не рад возможному избавлению от проклятия?

— Скажем так, я слабо верю в положительный результат, — отозвался Гарри, проходя вслед за Малфоем на открытую веранду и садясь в кресло.

— А не Уизли ли это все подстроил? — слегка прищурившись, спросил Малфой, наблюдая, как Гарри достает сигареты и закуривает.

— Рон? — удивленно переспросил тот и выпустил струйку дыма. — Нет, конечно.

— Уверен? — усмехнулся Драко. — Месть за украденную жену...

— Слушай, — перебил его Гарри, достав изо рта сигарету. — Эта история очень длинная, но тебе надо знать лишь одно — у нас друг к другу претензий нет.

— А мелкая Уизли? — после некоторой паузы спросил Малфой. — Кто вообще в курсе твоих отношений с Грейнджер?

— Уже никто, кроме Рона. Ну и теперь тебя, естественно.

— Что ж, попробуем разобраться, — произнес Малфой и поднялся, услышав звон охранных оповещающих чар. — А вот и Джек.

* * *

В шесть часов утра, открывая ключом дверь, Гермиона слушала свое гулко стучащее сердце. Она три недели не видела Гарри и еле сдерживалась, чтобы сразу не кинуться в спальню и не разбудить его, сжимая в объятиях.

Отставив в сторону дорожную сумку, Гермиона медленно направилась на второй этаж. Найдя в одной из спален Гарри, бесшумно открыв дверь, она замерла, и улыбка сползла с лица, а сердце забилось пуще прежнего — на плече Гарри сладко спала обнаженная миловидная девушка...