Времена не выбирают (джен)

Логофет Василий Аргирос назначил встречу сразу после молитвы первого часа, около семи утра, и опаздывать было бы неразумно, тем более, что Гермиона рассчитывала выяснить, что же за подготовку имел в виду логофет…

Она не была разочарована — начерченный смесью соли и золы круг с наговором — вроде бы бессмысленным набором греческих слов — заглушал звук не хуже «Муффлиато», да к тому же не позволял читать по губам. И предосторожности были оправданы…

— Сегодня днём должна прибыть волшебница по имени Хильда, — сообщил Аргирос. — Она — внебрачная дочь Гундахара, прежнего рекса бургундов и, соответственно, сестра Гундиоха. Недавно — буквально несколько дней назад — к Гундиоху явился маг, посланник Аттилы, но не только его. От имени Аттилы он предлагал бургундам дружбу, которую должна была скрепить свадьба с одной из принцесс, но от имени своего народа он сделал иное предложение — выдать за Аттилу сильную волшебницу, которая сможет убить его и при этом спастись и посеять смуту среди гуннов, а если удастся, то и захватить часть их владений…

— И как называется его народ?

— Авары.

— Вот как...

— Вижу, вам знакомо это племя?

— Более того, мы совсем недавно преследовали одного из них, — и Гермиона коротко пересказала их погоню за таинственным аваром.

— Вот, значит, как... — Аргирос покачал головой. — Ладно, это уже не наша забота...

И стёр круг.

Хильда Великолепная, принцесса и дева щита, в сопровождении свиты вступила в каструм Схолы Святой Софии. Медно-рыжая голубоглазая девушка в золотистой тунике и алом плаще взирала на собравшихся с превосходством и лёгким презрением, словно те были достойны лишь целовать подошвы её гуннских сапог, и ничего более.

Украшений она носила на удивление мало — волосы над висками скрепляли две шпильки с алыми сердоликами, плащ был заколот золотой фибулой, отделанной пиропами, на правой руке — золотой перстень с сердоликовой печаткой, а на талии — проклёпанный серебром пояс с золотой пряжкой, украшенной опять-таки пиропами. Немного не то, чего ожидаешь от знатного варвара, если только…

Надевать очки артефактора Гарри не стал, но хватило и беглого взгляда, чтобы понять: все украшения — единый комплект артефактов. Идеально подогнанный и работающий как единое целое — в своей способности создать нечто столь же совершенное Гарри был совсем не уверен…

— А она не выглядит на свои шестнадцать, — тихо хмыкнула Гермиона, оценив фигуру юной волшебницы. — Правда, спату из-за этого ей пришлось повесить ниже, чем положено…

— Ты на жезл посмотри, — хмыкнул Гарри. — Явно кельтская работа… И да, меч у неё тоже с чарами…

Жезл Хильды был типичным жезлом боевого мага этой эпохи — значительно толще волшебной палочки и с массивным навершием, конкретно у этого — в виде бронзовой бычьей головы. Таким и без всякой магии можно было неплохо приложить…

— Ты знаешь, кто я и для чего пришла, — Хильда спешилась и коротко кивнула логофету. — И я жду твоего слова.

— Я знаю, кто ты и для чего пришла, — ответил тот, — и да начнётся испытание!

Роли установлены, актёры надели маски и корифей вывел хор на орхестру...

И потому Гарри шагнул вперёд, одновременно погасив заклинание, отвлекающее внимание от его одежды.

Человек в чуждой одежде, с копьём и в шляпе, тень которой не позволяла рассмотреть глаза, явно пугал Хильду... Но страх её проявился в том, что она выхватила у своего телохранителя копьё и изготовилась к бою. Шаг вперёд, первый выпад...

...Хильда Великолепная оказалась отнюдь не великолепной копейщицей — добротный средний уровень, и только. Не сравнить ни с Аргиросом, ни, тем более, с Кальей... И очень быстро лишилась копья. После чего выхватила спату, призвала чей-то щит и насела на Гарри.

И это был совсем другой уровень.

Без магии справиться с Хильдой, орудующей мечом, было просто невозможно… Но кто сказал, что надо без магии? Тем более, что сама Хильда явно не стеснялась колдовать…

И это её в итоге и подвело — всё же заклинания пятого века оставались ритуалами, пусть и изрядно сокращёнными, но ещё не сжавшимися до предела — в слово и жест. Гарри колдовал быстрее…

— Ты первый, кому я проиграла, Крысолов, — Хильда поднялась с некоторым трудом. — Мне случалось быть на грани поражения, но никогда — за ней…

— Нет непобедимых, — отозвался Гарри. — Смотри вперёд. Иди вперёд. Промедли — и ты состаришься. Остановишься — умрёшь.

— Ты… Ты знаешь слова Эдх?!

— Я знаю слова Эдх, — кивнул Гарри, — но это разговор для другого случая, не находишь? Пока же скажу — мне ясно, чему тебя следует учить... И чему у тебя научусь я. И думаю, что на сегодня достаточно — наши гости нуждаются в отдыхе и приюте, а найти дом, достойный их положения, не так-то просто...

— Самоуверенная, гордая, вспыльчивая, умная и хитрая, — сообщила Гермиона, нырнув под одеяло, — и ничего не боится, твоя выходка — едва ли не первое, что её по-настоящему проняло... Правда, ненадолго — да ты и сам видел. Но вот что она мне рассказала — это просто песня!.. Она, представь, подумала, что если ты и правда Вотан, то она, погибнув в схватке с языческим богом, гарантированно попадёт в рай и в конце времён снова с ним сразится и победит... Вообще, у неё редкостная чертовщина в голове, и это я даже специально не рылась. Она совершенно искренне считает себя христианкой, но при этом полнейшая язычница…

— По-моему, для этой эпохи такое нормально, — заметил Гарри.

— Это и для нашей эпохи не редкость, — хмыкнула Гермиона. — И кстати, в Эдх она не верит — она её видела своими глазами и даже получила её благословение…

— Могу представить, что она ей наговорила, — ухмыльнулся Гарри.

— А вот это вряд ли… Нет, ту фразу насчёт «иди вперёд» она тоже выдала. А потом… «Она подняла правую руку, как это делают иудеи при благословении двумя руками, и сказала: «Да пребудет с тобой сила, дитя».

— Луна в своём фирменном стиле, — ухмыльнулся Гарри. — Кстати… Сиськами мерились?

— Боевая ничья, — ответила Гермиона. — Но, надо признать честно, она ещё может немного подрасти… А в общем — она, конечно, чётко всё понимает и настроена учиться всерьёз, но мы с ней намаемся.

— А никто и не говорил, что будет легко…

Да уж, легко не было… У Гарри, конечно, был опыт Армии Дамблдора, но сейчас он, как никогда, понимал Снейпа и его ненависть к гриффиндорцам. Хильда же была едва лине идеальным образцом гриффиндорца, и потому всё, что требовало усидчивости и аккуратности, восторга у неё не вызывало. Например, зельеварение...

Поморщившись, Гарри взмахом палочки сдёрнул котелок с жаровни и отправил в бочку с водой.

— Третий раз подряд, — он покачал головой. — Ты делаешь это нарочно?

— Да не понимаю я! И вообще, что это за зелье такое — Углубления чувств?! Что я им углублять должна?!

— Например, любовь Свинориха к вину... — о, есть, накрытие и попадание... Впрочем, Гарри и не сомневался — чёртов гот успел за две недели достать всех.

Вообще-то, гота звали Ордерик, и он вместе с аваром Таргитаем представлял Аттилу и присматривал за его невестой... Но наглый неопрятный толстяк, мгновенно получивший от Хильды прозвище Свинорих с этим справлялся так себе. А надо было — ещё хуже...

— То есть, если он помрёт от пьянства, на нас никто не подумает? — заинтересовалась Хильда. — И что, если Маврикий опять полезет пробовать вино и выпьет зелья?

— Несколько дней будет с удвоенным старанием музицировать, услаждая твой слух, — пожал плечами Гарри. — Это зелье не внушает человеку никаких желаний, оно помогает полностью раскрыть то, что он считает для себя главным… Но в той дозе и в смеси с вином у пьяницы оно разожжёт охоту пить ещё больше, тогда как ты просто задумаешься: а не выпить ли ещё вина?

Хильда определённо заинтересовалась и, снова поставив котелок на жаровню, принялась за работу в четвёртый раз. Теперь можно было надеяться, что она всё сделает правильно… Или придётся Гермионе объяснять ей, для чего предназначено это зелье изначально и что такое майтхуна.

Однако зелье было сделано правильно. Да, не с первого раза, и Снейп уже оборался бы… Но где тот Снейп?..

— Что ж, мой учитель назвал бы меня глупцом и добавил бы не меньше полудюжины оскорблений… Но то, что непростое зелье ты сварила с четвёртого раза — это на самом деле хороший результат. С первого раза оно не вышло и у меня…

На самом деле, и Снейп вряд ли справился бы с этим зельем с первого раза, но это роли не играло. Зелье было готово, вылито в бочонок с вином, и оставалось только ждать…

Долго ждать не пришлось: на закате Маврикий — слуга Хильды, мальчишка лет двенадцати из знатной семьи — отнёс амфору Ордерику, вернулся и сходу объявил:

— Госпожа, позволь мне играть для тебя!

— Играй, — кивнула Хильда.

Маврикий убежал и вскоре вернулся с псалтерием в руках, перебрал струны и запел. Пел он о сражении на Каталаунских полях, и это было определённо нечто новое — петь Маврикий любил, репертуар у него был богатый, но такого Гарри ещё не слышал…

Маврикий в равной мере восхвалял и Аэция, и Аттилу, превозносил стойкость гуннов и ярость римлян и готов, перечислял героев с обеих сторон, отдельно упомянул Теодориха…

— Я знаю, что ты искусный певец, Маврикий, — произнесла Хильда, когда певец умолк, — но сегодня ты превзошёл сам себя, и не только себя, но и многих иных… Прими в награду этот кубок, а послезавтра предстань передо мной, и я дам тебе золотые струны, ибо золотая песнь требует и струн, её достойных.

Наполнив роскошный кубок вином, Хильда лично вручила его Маврикию, поразив мальчишку до глубины души.

— Кубок из королевских рук — награда, почти такая же почётная, как меч, — шёпотом прокомментировала Гермиона. — А для певца, пожалуй, и без «почти», и это при том, что меч парнишке пока не положен…

— Позволите ли присоединиться к вам? — Таргитай, поклонившись, замер на пороге.

— Позволим, — ответила Хильда, жестом подзывая раба-виночерпия. — Никто и никогда не обвинит меня в недостатке гостеприимства.

— Воистину так, — Таргитай поднял кубок, — И да будет Тенгри милостив к нам.

— Что привело тебя сюда, Таргитай? — спросил Гарри. — Пришёл ли ты ради доброй беседы и песни, или же нужда движет тобой?

— Не откажусь ни от беседы, ни от песни, — Таргитай отпил вина, — но всё же не только ради этого я пришёл. — Доброе вино… И о вине и пойдёт моя речь. Ты, верно, знаешь, госпожа, что Свинорих невоздержан в вине, ибо это не секрет ни для кого, и для гуннов скорее достоинство, чем недостаток, но сегодня, получив присланное тобой вино, он превзошёл сам себя. Ты прислала ему модий вина, за половину стражи он выпил треть, и когда я уходил, всё ещё не остановился.

— Треть модия?! — воскликнула Хильда. — Да ведь таким количеством можно упиться насмерть!

— Для него — вряд ли, — покачал головой Таргитай. — Человек привыкает ко всему, и подобно тому, как Митридат сделался неуязвим для ядов, Свинорих куда менее чувствителен к вину, поэтому всего лишь уснёт… А проснувшись, продолжит пьянствовать, и, насколько я его знаю, может пьянствовать месяц или даже более…

— Но ведь, если не ошибаюсь, всё, что знает он, знаешь и ты? — осведомилась Хильда.

— Верно, госпожа, во всех делах я могу заменить его, покуда он не опамятуется…

— А потому, я думаю, нам не стоит беспокоить Аттилу этим известием.

— Думаю, в вашей свите найдётся немало желающих просветить своего рекса, — заметила Гермиона. — Что будет в таком случае?

— Ничего, поскольку я давно добился доверия кагана. Кроме того, письмо без моей или Свинориха печати ему просто не станут читать, и к тому же он сам прекрасно знает об этом пороке, а потому не увидит ничего подозрительного.

— Это не может не радовать, — кивнула принцесса. — И ещё больше меня радует, что на какое-то время я избавлена от его навязчивого общества... И мы можем говорить свободно.

— В таком случае я сообщу своим друзьям, что ты желаешь познакомиться с нобилями гуннов и особенно с их жёнами — для твоего положения это разумно, и никто не увидит этом дурного... А вы сможете обсудить планы на будущее.

— Насколько подробно?

— Достаточно подробно, чтобы быть уверенным — они промолчат. Вожди подчинённых гуннами племён не рады своему положению, а сыновья Аттилы не питают друг к другу братской любви…

— Что ж, — Хильда качнула кубком, — осталось подождать всего полтора года… И что-то подсказывает мне, что, когда придёт срок, действовать придётся очень быстро.

Однако для того, чтобы действовать быстро, обычно требуется долгая подготовка… И Хильда Великолепная вкалывала, как проклятая, не требуя никаких поблажек. Она даже как-то сумела укротить свой характер, и сосредоточиться на зельях, в очередной раз подтвердив, что прозвище вполне заслуженно…

— Если бы армия Дамблдора так пахала, мы бы уже с Волдемортом разделались, — заметил Гарри, отложив стилус. — Посмотри — тут даже править нечего.

— Ага, — Гермиона пробежалась взглядом по записям на восковой табличке, — посмотрим, как она это сварит…

— Думаю, что без особых проблем, — пожал плечами Гарри. — Ей, в конце концов, это надо больше всех. Тем более, что руку она набила… Но, знаешь, я теперь понимаю Снейпа.

— Ты уже это говорил, и не один раз, — хмыкнула Гермиона, — но да, если мы были такими же придурками… Слушай, давай сходим в термы?

— В Авловы? — уточнила Гермиона.

— Разумеется!

Кем был Авл, построивший термы, уже никто не помнил, но термы ценили — небольшие и стоящие на окраине, они позволяли спокойно отдохнуть семьёй или развлечься в компании ближайших друзей... Или же обсудить серьёзные дела.

А ещё воду в бассейнах здесь меняли после каждого мытья, а не раз в день в лучшем случае.

Обсуждать, впрочем, пока было нечего, и Гермиона, устроившись на ложе, некоторое время задумчиво разглядывала потолок, а затем спросила:

— Тебе не кажется, что Гектор с росписи очень похож на настоящего?

Гарри хмыкнул, но присмотрелся повнимательнее — и правда, Гектор выглядел удивительно похожим на реального Хеттору. А вот все остальные… Остальные с действительностью не имели ничего общего, так что единственное совпадение было случайным… Или нет. Дар пророка позволял иногда заглянуть и в прошлое, так что, вполне возможно, Хеттору художник рисовал с «натуры»

Всё это он и высказал Гермионе. Та, после недолго размышления, ответила:

— Вполне возможно. Это бывает, хотя и редко, но я, например, читала примерно про десяток таких случаев, и это только самые известные. Всего их гораздо больше, да ещё и не все рассказывали, как ты понимаешь…

Гарри понимал. В конце концов, если с тобой случилось что-то настолько странное, ты вряд ли станешь рассказывать от этом всем подряд, даже если ты маг. Особенно если ты маг…

— Так, ладно, пошли дальше!

Соскользнув с ложа, Гермиона неторопливо двинулась к выходу, а Гарри шёл позади и любовался. Как и всегда — смотреть на Гермиону он мог бесконечно, Гермиона это знала — и наслаждалась...

В кальдарии было жарче и гораздо влажнее, чем в тепидарии, а большую часть пола занимал довольно глубокий бассейн с горячей водой. Кожа мгновенно покрылась каплями то ли пота, то ли конденсата, и этого зрелища Гарри не выдержал. Шагнул вперёд, схватил за плечо, разворачивая к себе...

А мытьё может и подождать.

— Знаешь, маглы на нашем месте почти наверняка заработали бы проблемы с сердцем... — растянувшаяся в бассейне Гермиона прикрыла глаза, намыливая волосы. — А мы...

— По-моему, тут не настолько жарко, — ответил Гарри, — а мы с тобой и без магии неплохо тренированы...

— О да... — протянула Гермиона, пристально разглядывая мужа. — Хотя, конечно, какой-нибудь Мистер Олимпия из тебя не получится.

— Это почему же?

— Там помимо силы ещё и объём требуется, а ты слишком поджарый, — Гермиона нырнула, смывая пену, вынырнула и встряхнула волосами, забрызгав Гарри. — Ну что, следующий пункт?

Следующим был фригидарий — точно такая же комната, только бассейн побольше, с прохладной водой и проточный. Здесь можно было смыть пот и остатки мыла, остыть после жары предыдущих комнат, а заодно и перекусить…

После жара кальдария вода в бассейне сперва казалась ледяной, заставив Гарри поёжится, но вскоре он привык — хотя и задерживаться надолго не собирался. Всё зависит от Гермионы и её настроения, а что ей может прийти в голову, не знает никто...

Выбравшись из бассейна, Гарри обсушился заклинанием, потянулся за туникой и замер. Что- то определённо было не так...

— А где флейтист, который играет на террасе?..

— Не знаю, и мне это не нравится, — обсушившись, Гермиона вскинула палочку. — Ревелио! Чисто, поэтому быстро в раздевалку!

Флейтист лежал на террасе с короткой стрелой в глазу, рабынь видно не было, так что они могли спрятаться и выжить, но проверять их ни Гермиона, ни Гарри не собирались — со стороны каструма доносился шум боя, и целью нападавших могла быть только Хильда...

Копьё Гарри достал уже на бегу — и очень вовремя, потому что первый враг попался им почти сразу. Воин в высокой красной шапке и красном доспехе из мелких пластин вскинул странный арбалет с необычайной толстым ложем, но выстрелить не успел — зачарованный обсидиан легко пробил металл.

-Что это за чёрт?!

— Понятия не имею, и плевать! — отозвалась Гермиона, ускорившись.

Гарри не отставал — бой ещё шёл, и это не могло не радовать… Но что там творилось и цела ли принцесса?

Впрочем, ответ на оба вопроса они получили через пару минут. Принцесса со свитой, логофет и его помощники отбивались от трёх или четырёх десятков воинов в красных доспехах, и довольно успешно… Но долго так продолжаться не могло и чужаки уже начали теснить римлян — и как раз в этот момент получили удар в спину.

— Бомбарда максима! Секо! Бомбарда максима! Авада кедавра! — Гарри и Гермионе колдовать никто не мешал и потому они начали с магии, первым же ударом выбив почти четверть врагов и заставив их развернуться к новой угрозе. Идея, несомненно, здравая… Но несвоевременная.

— Игнис инферни!

— Барра!

— С нами Бог!

Хильда с трудом, но удерживала беснующееся пламя, не позволяя ему испепелить всё вокруг, Аргирос рубил тех, кому повезло не попасть в огонь, трое вражеских магов, держа перед собой сияющие белым светом щиты, сдерживали пламя, свита, держась позади, то и дело посылала стрелы и заклинания…

Бой закончился в считанные минуты — «Адское пламя» трое магов всё же не смогли удержать, и у маглов не осталось даже призрачного шанса. Только сдаться... Но сдаваться они не собирались, от подчиняющих заклинаний их защищали какие-то артефакты, и живым взять не удалось никого.

— Потери? — на первый взгляд Хильда не пострадала, только вымоталась, но чем быстрее её осмотрит лекарь, тем лучше.

— Восемь убитых, но ранены почти все, — ответила Хильда, — и не все дождутся лекаря. Впрочем, тут всё в воле Господа и в руках капсариев... А я хотела бы знать, кто эти люди, как они здесь оказались и почему напали на нас?

— Пока не знаю, — задумчиво отозвалась Гермиона. — Но уверена в одном: вопрос перед нами на сто двадцать денариев...