Во всём виновата Грейнджер (джен)

Открыв глаза, Рон обнаружил, что сидит на ветке, и застонал. Вот почему этот дурацкий ритуал упорно забрасывает его на дерево, причём не особо беспокоясь — сможет ли он с него спуститься? Зачем беспокоиться? Ведь это же так весело — с дерева кубарем лететь...

Конечно, весело, но только не Рону. О, а может, в этот раз он превратился в птичку? Тогда и падать будет незачем. Расправит крылья и полетит...

В предвкушении чуда он вытянул вперёд конечность и жадно уставился на неё. К сожалению, длинная тощая лапа, покрытая апельсиновым пушком и заканчивающаяся когтём, совершенно не была похожа на крыло. Рон задумчиво протянул перед собой вторую лапу и сравнил с первой. Потом ещё одну. И ещё...

Когда он насчитал пять одинаковых лап, болтающихся у него перед носом, ему стало жутко. Что же он за чудо-юдо такое? И ведь это ещё не все лапы! Чем-то же он за ветку цепляется? Может, он сороконожка?

Решив ещё поэкспериментировать, Рон вытянул вперёд шестую лапу, потом — седьмую, а потом... Потом лапы неожиданно закончились. Попытавшись протянуть вперёд восьмую лапу, горе-экспериментатор рухнул с дерева, так и не успев разобраться — имеются ли у него крылья.

* * *

Приземлившись на траву, Рон попробовал встать, но тут же, запутавшись в своих лапах, которых было слишком много, снова свалился. Последующие попытки также не увенчались успехом. Стоило ему задуматься над тем, куда нужно ставить одну из левых лап, как правые, оставшись без присмотра, начинали жить своей жизнью, путаясь между собой и подсекая левые. Думать сразу о восьми лапах совершенно не получалось.

Увлечённо барахтаясь на траве, Рон не сразу заметил, что у него появилась компания. В нескольких шагах от него стоял огромный, ростом с него самого, акромантул и с любопытством наблюдал за его акробатикой.

Рон почувствовал, как холодные, липкие лапы страха пробежались по его спине. Рыжий пушок встал дыбом. Захотелось одновременно убежать и зарыться в землю. Причём порядок выполнения этих действий не имел значения. Вот только, если бы не эти новые непослушные лапы...

Представив, как его сейчас будут есть и, возможно, ещё живым, Рон всхлипнул от жалости к самому себе. Он же ещё прожил так мало, и не успел в своей жизни не только жениться, но и даже продать тушки героически побеждённых акромантулов...

Эта мысль его неожиданно отрезвила, и Рон разозлился на самого себя. Как же он мог забыть, что он — герой и больше не боится акромантулов? Перебить целую кучу пауков, чтобы потом стать обедом для одного-единственного, причём не самого крупного? Правда, тогда у него при себе была дубина, но Рональд Уизли никогда не отказывался от хорошей драки. Он этого членистоногого голыми руками, то есть лапами уделает.

Совершенно позабыв, что как раз с лапами-то у него и проблема, Рон неожиданно ловко вскочил и бросился на противника, сбивая его с ног. Рыже-чёрный ком, барахтаясь, покатился по траве.

— Рональд Биллиус Уизли! Гарри Джеймс Поттер! Вы что, совсем свихнулись? — даже в непривычном звуковом диапазоне отчётливо слышались "гермионистые" нотки, присущие речи их верной боевой подруги.

— А чего он?.. — привычно огрызнулся Рон, впрочем, выпуская противника из своих объятий.

— Я чего? — возмутился слегка помятый чёрный акромантул. — Я тебя и пальцем не тронул. Это же ты на меня набросился.

— Грейнджер, ну вот зачем ты их остановила? — протянул абсолютно белый акромантул с незабвенными малфоевскими интонациями. — В кои-то веки подвернулось такое зрелище — Поттер и Уизли не меня мутузят, а друг друга. Когда я ещё такое смогу увидеть?

Рон ошалело переводил взгляд с белоснежного акромантула на более мелкого тёмно-коричневого, к тому же очень сердитого, а потом на своего недавнего противника и постепенно начинал понимать — какую коварную шутку сыграл с ним всё тот же дурацкий ритуал. Остановив взгляд на своих оранжевых лапах, Рон горестно взвыл:

— Я акромантул!..

— Тоже мне, Америку открыл, — проворчал Малфой, понимая, что продолжать драку специально для него бывшие враги не собираются. — А то мы тебя не видим. Расскажи лучше то, чего мы не знаем.

— Заткнись, Малфой! — привычно огрызнулся Рон и, обращаясь уже к Гермионе, печально доложил: — Придётся вам нести меня в Хогвартс. Ну... или катить.

Малфой весело хрюкнул, а Гермиона изумлённо уставилась на друга.

— С какой такой радости? — возмутилась она. — Сам потопаешь.

— Я не умею ходить, — поделился своей страшной тайной Рон.

— Ну конечно! — фыркнул Гарри. — Ходить не можешь, только бегать. Вон, как на меня шустро набросился.

Вспоминая недавние события, Рон с удивлением понял, что Гарри абсолютно прав, и совершенно растерялся.

— Но как же?.. — забормотал он. — Когда я думал, куда мне ставить лапы, они постоянно путались, и я падал. Ну вот, смотрите сами.

Он попытался шагнуть сразу всеми левыми лапами и ожидаемо свалился на траву под весёлое ржание Драко.

— Уизли, — заявил тот сквозь смех, — мне никогда бы даже в страшном сне не приснилось, что я такое тебе скажу, но ты слишком много думаешь. Если ты начнёшь размышлять над процессом ходьбы в своём человеческом образе, то умудришься даже в своих двух лапах запутаться. Не занимай свою единственную извилину ненужными размышлениями. Просто иди — и всё. Лапы без тебя разберутся, что им делать.

— Малфой! — сердито прошипела Гермиона. — Ну что ты за человек? Даже добрый совет не можешь дать, чтобы не оскорбить.

— Грейнджер, ты о чём? — фыркнул Драко. — Я — и добрый совет? Это даже не может стоять в одном предложении. Ты меня случайно с Поттером не перепутала? Кстати, Поттер, ты о чём там задумался? Ты это прекращай! А то, как Уизли, ходить разучишься.

— Ты допросишься, Малфой, что мы все дружненько тебе накостыляем, чтобы не умничал, — прервал свои размышления Гарри. — Я тут вспомнил, что Рон сам набросился на меня. А ведь он тогда не знал, что это я, и к тому времени ещё не сообразил, что сам превратился в акромантула. Вы понимаете, что это значит?

Малфой сложил переднюю пару лап на груди и многозначительно хмыкнул.

— Поттер, ты в курсе, что когда начинаешь говорить загадками, то становишься похожим на Трелони? Вы с ней случайно не родственники? Недаром же она к тебе в школе слабость питала.

Увлёкшись пикировкой с Гарри, Драко упустил из виду Гермиону и схлопотал от неё увесистый подзатыльник. Даже несмотря на то, что она была самым маленьким пауком среди них, лапа у неё была по-прежнему тяжёлой.

— Зато ты сейчас на Гойла похож, — парировала Гермиона. — Так же, как и он, болтаешь, не утруждая себя мозговой деятельностью. Или боишься разучиться ходить? — ехидно фыркнула она. — Гарри, между прочим, сделал верное наблюдение. Получается, что Рон действительно больше не боится пауков. А это значит, что мы его обидели своим недоверием. Прости нас, Рон, но ты же сам понимаешь, какая это была невероятная новость. Согласись, в такое очень трудно поверить.

— Да ну ладно... Что я, не понимаю, что ли... — засмущался Рон, и тут ему пришла в голову гениальная мысль. — А чтобы я вас совсем простил, вы мне поможете акромантулов продать.

Гермиона поперхнулась, Гарри весело фыркнул, а Драко с восхищением уставился на Рона.

— Уизли, а тебе Шляпа Слизерин не предлагала?

— Ещё чего не хватало! — возмутился рыжик. — Да у меня вся семья в Гриффиндоре училась! С какой это радости я попаду на факультет слизней?

— Ну, не зна-а-аю, — ехидно протянул Драко. — Давай подумаем. Во-первых, ты чистокровный. Во-вторых...

— Так, хватит! — прервала его рассуждения Гермиона, опасаясь, что разговор на тему факультетов, как всегда, может перерасти в скандал, а затем окончиться банальной дракой. — Мы в Хогвартс идём или нет? Время-то идёт. К тому же, не стоит забывать, что мы сейчас — акромантулы, а значит, нам там не очень обрадуются.

* * *

Путешествие проходило вполне спокойно, если не считать Рона, который время от времени всё же пытался контролировать свой процесс передвижения и, как результат — падал, к великой радости Малфоя. Наконец Гарри не выдержал и, решив отвлечь друга от ненужных размышлений, завёл с ним долгоиграющую беседу о квиддиче. На эту тему Рон готов был болтать когда угодно и сколько угодно. Малфой прислушивался к их разговору и время от времени скептически фыркал, но высказывать своё мнение опасался.

Всё шло мирно и спокойно до тех пор, пока они не вышли на полянку почти у самой опушки леса. Увлечённые квиддичем парни не слишком осматривались по сторонам, но более внимательная Гермиона сразу же заметила бредущего среди деревьев Слагхорна с приличных размеров корзиной. К счастью для ребят, профессор зельеварения не заметил их. Он внимательно смотрел себе под ноги, что-то увлечённо бормотал себе под нос и периодически выкапывал приглянувшиеся ему растения, аккуратно складывая свою добычу в корзину.

— Прячьтесь! — прошипела Гермиона, подталкивая нерасторопных мальчишек к дереву, раскидистые ветки которого отбрасывали густую тень.

Но, по какой-то странной причуде, из всех деревьев Запретного леса профессор выбрал именно то дерево, под которым прятались четверо акромантулов.

— На дерево! — скомандовал Гарри и сам первым решительно туда полез, ловко перебирая когтистыми лапами, словно всю свою жизнь провёл в образе паука. Малфой последовал его примеру. Рон печально смотрел на свои лапы и горестно вздыхал.

— Лезь уже! — пнула его в бок Гермиона. — Потом будешь рефлексировать. Думай только о том, чтобы спасти свою оранжевую шкурку. Или тебе очень хочется попасть в котел в виде ингредиентов?

Видимо, совет подействовал, потому что уже через несколько секунд Рон, позабыв о своих проблемах с лапами, целеустремлённо карабкался на дерево. Гермиона неуверенно лезла следом. К сожалению, ни в одной из книг, которые она прочитала за всю свою жизнь, не было инструкций по поводу того, как нужно лазить по деревьям, и она не была уверена, что делает это правильно.

Едва карабкающаяся последней Гермиона успела скрыться в густой листве, как к их дереву подошёл Слагхорн и с радостным восклицанием принялся выкапывать какое-то растение, даже не подозревая, что за ним с напряжённым вниманием наблюдают четыре акромантула.

* * *

Профессор так восхищённо приплясывал и ворковал над своей добычей, что зельеварческая душа Драко не выдержала, и он решил подобраться поближе, чтобы получше рассмотреть — что же такого интересного нашёл Слагхорн? Стараясь, чтобы ни одна веточка под ним не хрустнула, Драко очень осторожно продвигался вдоль по ветке, на которой сидел.

Профессор между тем аккуратно поместил одно растеньице в свою корзину и занялся его сородичами, которых тут оказалось немало.

Драко тем временем удалось рассмотреть добычу старого зельевара, и он едва удержался, чтобы восхищённо не присвистнуть.

— Крыльчатка пупырчатая, — с придыханием прошептал он. — Растёт только в одном из заповедников Альп. Из-за своей редкости стоит дороже мандрагоры. В зельеварении используется вся — от корней до цветков. А здесь их целое семейство. Как же они сюда попали?

При виде такой диковины Малфой забыл об осторожности. Как заворожённый, он переполз на самый край ветки и с интересом наблюдал, как профессор аккуратно выкапывает одно растение за другим, профессионально оценивая насыщенность цвета листьев и степень раскрытия цветков.

Увлёкшись таким интересным зрелищем, Драко даже не заметил, как ветка, на которой он сидел, стала прогибаться под его весом. Однако это не укрылось от Гермионы, с беспокойством наблюдавшей за каждым из ребят, и она встревоженно пискнула.

Этот негромкий писк, казалось, разбудил Малфоя, и он с ужасом заметил, что висит на своей ветке приблизительно в футе от головы Слагхорна. В панике он попытался переползти на более толстую часть ветки, но для этого требовалось развернуться, а ветка между тем продолжала крениться. Одно неловкое движение — и, промахнувшись лапой мимо ветки, Драко потерял равновесие и плюхнулся прямо на блестящую от пота лысину профессора. Не удержавшись на скользкой поверхности, он скатился на траву под перепуганные вопли жертвы. Но вопил профессор недолго. При виде существа, которое его напугало, страх в его глазах быстро сменился вожделением.

— Белый акромантул! Мерлин ты мой! — задыхаясь от восторга, пролепетал Слагхорн. — Это же сколько уникальных ингредиентов!

Мгновенно оценив перспективу быть разобранным на уникальные ингредиенты, Драко со всех ног припустил к Хогвартсу. Окончить свою жизнь в котле — совершенно не входило в его планы.