Новая жизнь в волшебном мире (перезапуск) (джен)

Примечания:

Вроде и написал главу, а желания писать больше нет, после некоторых интересных отзывов в предыдущей главе. Всё желание отбили. Стало просто по..г

Ладно, не так уж это важно. Желаю вам приятного прочтения)

Нет, даже в Хогвартсе не получается выспаться. После того сражения в особняке, я перестал нормально спать, всё время будучи беспокойным. Закрывая глаза, я вижу того самого демона, из-за чего начинаю ворочаться на кровати, а потом просыпаюсь, готовясь к бою. Хорошо, что не кричу. При этом, уснуть я больше не могу, поэтому, чтобы днём не ходить как зомби, я закупился в Косой аллее Бодрящими зельями. Должно хватить до Пасхальных каникул, а там посмотрим.

Майер я об этом не стал говорить, но благодаря системе мы смогли общаться, и мне удалось получить ответы на некоторые вопросы. К примеру, про Богов Хаоса. Узнал их имена, сферы деятельности, и многое другое. Сказать, что это знание было не нужным, значит соврать, теперь я хотя бы примерно знаю о них, знаю, чего примерно ждать. Теперь бы мне поспать хорошо, и не просыпаться просто так. Но вот сегодня я проснулся не сам.

— Чёрт возьми, Гарри. Что случилось, что ты меня разбудил в час ночи? — тихо рыкнул я, убирая кулак. Ну замахнулся, и что? Я подумал, что на меня напали! Хорошо, что быстро среагировал, и не ударил.

— Прости, — тихо и виновато произнёс друг, смотря по сторонам. — Я… просто хотел тебе кое-что показать.

— И это обязательно должно быть ночью? Гарри, что случилось?

— Алекс, пожалуйста! Просто пойдём, я всё покажу!

Внимательно посмотрев на друга, я заметил в его глазах сильное беспокойство. С помощью системы я проверил вечер прибытия в школу, и отметил, что беспокойство было у него и тогда, просто я не заметил, несмотря на то, что он плохо это скрывал. И почему-то он ничего не ел.

— Ладно, хорошо. Только быстро, а-то у нас через несколько часов уроки начнутся, — пробормотал я, зевнув, прикрыв ладонью рот.

Пока Гарри копошился возле своей кровати, я быстро сменил пижаму на сет Кардинала, и подошёл к другу. Тот как раз достал из своего сундука какую-то ткань серебристого цвета, и повернулся ко мне.

— Ты быстро, — произнёс Гарри, словно мыслями находясь очень далеко.

— Каждая минута на счёту, а я хочу спать. Что это?

— Мантия-невидимка моего отца, — теперь голос друга упал до шёпота. — С её помощью мы дойдём до нужного нам места.

Спрятавшись оба под мантией, мы начали своё движение в неизвестную мне сторону. Всё-таки в замке довольно холодно, почему-то он не отапливается, и ночью всё только хуже. Но температура моего тела мне сейчас помогала, к тому же, как я отметил в системе, с усилением пирокинезом, растёт и температура. Судя по всему, Гарри знает, куда идти, и на холод ему сейчас без разницы. Повезло, что мы сейчас рядом стоим, а то точно замёрз бы.

— Ну где же… я ведь точно помню… — бормотал друг уже вот двадцать минут, что-то выискивая. — Да! Вот оно!

Гарри затащил меня в какой-то заброшенный класс. Едва мы тут оказались, как он сбросил мантию, и метнулся к странному зеркалу.

— Видишь? Ты ведь тоже их видишь? — маниакально произнёс Гарри. Что-то в его голосе, выражении лица и даже движениях, заставило меня напрячься.

— Вижу кого? — осторожно спросил я. Кого ещё можно увидеть в зеркале, кроме себя?

— Их. Всю мою семью. Они все живы, и радуются, что я снова пришёл. Иди сюда!

Заметив, что я даже не двинулся с места, Гарри, не отрывая взгляда, медленно подошёл ко мне, и потянул за собой.

— Вот. Смотри. Они все машут нам.

Мягко говоря, я был в шоке. Я никого не видел в этом зеркале, кроме себя и Гарри. Хотя нет, видел — зеркальное покрытие медленно покрывалось золотом, а рама окрасилась в пурпурный цвет, и по ним, словно живые, поползли змеи, вырисовывая собой цифру шесть. Я почувствовал ненависть и презрение к создателю этого зеркала. Левый глаз от ярости задёргался, заставляя меня сжать кулаки. Но кое-что меня останавливало. Точнее, кое-кто.

— Гарри, — хриплым от гнева голосом произнёс я, оторвав взгляд от зеркала. — Гарри, ты меня слышишь? Это зеркало опасно.

Но меня не услышали. Или услышали, но пропустили слова мимо ушей. Зарычав, я взял друга за плечи и резко развернул к себе лицом.

— Гарри! — крикнул я, но тут же успокоил себя, говоря тише. — Нам надо идти отсюда. Это зеркало показывает не то, что есть на самом деле. И ничего хорошего это тебе не принесёт.

— Там… там мои…

— Они все погибли, Гарри. Пойми, никто не способен оживить павших людей.

— Неправда! — мотнул головой Гарри, и пытался отойти, но я крепко держал его. — Они живы! Они там! Я вижу их, и знаю, что они живы! Мои мама и папа там!

Твою же… Кажется, пока меня не было, этот мелкий лис повредился умом, смотря в зеркало.

— Гарри, послушай меня, — пытаюсь достучаться до разума друга. Ну, я вижу лишь один вариант. Неприятный. — Они мертвы. Все. Родители отдали свою жизнь ради тебя, чтобы ты жил дальше. Прими это, и живи дальше, иначе ты всю жизнь простоишь здесь, ничего не добившись.

— Ты лжёшь! Я вижу их! Вижу! Они живы и они здесь! Они не умерли! Отпусти меня!

Уворачиваться от Гарри было не так уж и тяжело, всё-таки мои параметры повыше, чем у него. И да, вы правильно догадались. Гарри пытался меня ударить. Нет, я мог попытаться успокоить его по-другому, но не сюсюкаться же с ним. Конечно, я рад, что показал другу пару ударов, но не когда он пытается показать их на мне. Не думайте, что я прекрасно умею драться, так, прочитал пару интересных приёмов из книг, но без учителя это не совсем то, что нужно.

А друг всё пытался задеть меня, крича, что я лгу, что всё это неправда. Не останавливало его даже то, что удары не попадали, а если его кулак и умудрялся попасть по мне (точнее я позволял ему это сделать), то мне ничего не было. Да и что там может быть, когда снимается всего два очка здоровья? А вот то, что Гарри сейчас был в истерике, мне очень не нравилось. Наконец, когда его энергия упала до тридцати, он покачнулся при следующем ударе и чуть не упал, если бы я его не подхватил. И да, я знал, чем это закончится, поэтому стоически терпел слабые удары, особенно когда они по почкам приходились, и ожидал, когда приступ закончится.

— Всё-всё. Успокойся, братец, — проговорил я, успокаивающе похлопав его по спине. Пусть поплачет, успокоится, а я побуду психологом, хотя и никогда им не был. — Поверь мне, я тебя понимаю. И желание вернуть родителей тоже. Я бы тоже всё что угодно отдал, лишь бы вернуть своего отца в мир живых, но понимаю, что никто не способен на это. В наших с тобой силах сделать так, чтобы твои родители и мой отец гордились нами, и для этого нам надо взять себя в руки, и перестать жить одними только мечтами. Держась только за них, мы никогда не найдём силы идти дальше.

— Прекрасные слова, мистер Кенори.

Посторонний голос заставил меня затолкнуть Гарри за свою спину, и взяться за трость, чтобы потом успокоиться.

— Директор Дамблдор, — выдохнул я, как и Гарри за моей спиной. — Мы вас не заметили, сэр.

— Странно, насколько близоруким делает человека невидимость, — с улыбкой произнёс директор, подходя к нам, но стоя так, чтобы не быть в зоне видимости зеркала. — Итак, Гарри, — обратился директор к моему другу. — Ты снова пришёл сюда, и привёл с собой ещё одного друга. И вы все обнаружили для себя источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж.

— Это название зеркала? — роль переговорщика я взял на себя, так как друг ещё отходил от истерики. — Но кто его создал?

— Сейчас это неизвестно, мистер Кенори, как и то, как оно попало сюда, в Хогвартс. На протяжении веков целые династии преподавателей путешествовали по всему миру, привозя с собой различные артефакты. Думаю, вы уже узнали, что оно показывает?

— Оно… показывает мне мою семью, — тихо произнёс Гарри.

— А твой друг Рон увидел себя со значком первого ученика школы, — мягкий голос директора успокаивал, так что Гарри уже приходил в себя, да и я, если честно, успокаивался. — А Алекс увидел своего отца, которого ему не хватает.

Я никак не отреагировал на это. Не рассказывать же ему, что он ошибся, а видел я что-то странное, вызвавшее во мне только ярость, будто я своими собственными руками хотел задушить того, кто создал эту штуку. Да и спрашивать у директора, откуда он это всё знает — некорректно. Наверно. Зато, отталкиваясь от слов Дамблдора, я пришёл к одному выводу.

— Это зеркало показывает нам то, что мы хотим увидеть больше всего? Чего нам не хватает?

— И да, и нет. Зеркало показывает самые сокровенные мечты человека, который смотрит в него, и лишь счастливый увидит в нём самое обычное отражение. Вы двое, потерявшие родных людей, увидели их стоящими рядом с вами. Рональд, всю жизнь мечтавший превзойти свою семью, увидел себя лучшим учеником школы, и капитаном команды-чемпиона по квиддичу. Он увидел себя, обладателем сразу двух кубков — он превзошёл братьев, — Дамблдор повернулся к Гарри, который уже успокоился и вышел из-за моей спины. — Но, как твой друг правильно сказал, Гарри, это зеркало не принесёт ничего хорошего. Оно не даёт ни знаний, ни правды. Много людей теряли счёт времени, стоя перед зеркалом, а потом сходили с ума, пытаясь разгадать эту тайну и понять, что они видят. Завтра я перенесу зеркало в другое место, и я прошу вас двоих не искать его.

— Конечно, директор, — произнёс за друга я, подняв мантию и отдав Гарри. И на выходе, друг спросил:

— Профессор Дамблдор, а что вы видите, смотря в зеркало?

— Я? Я вижу себя, держащего в руках пару толстых шерстяных носков. Ведь у человека не может быть слишком много носков, но вот прошло ещё одно Рождество, а я в подарок получил только книги.

— До свидания, директор, — произнёс я, выталкивая друга из комнаты и накидывая на него мантию-невидимку. Отойдя на расстояние, я тихо прошипел: — Гарри, научись не задавать слишком личных вопросов людям. Не все из них, как директор, могут спокойно ответить.

— Алекс, я…

— Тише. Сейчас главное добраться до гостиной, и не попасться Филчу.

Без каких-либо происшествий мы добрались до гостиной, где переодевшись, легли по своим кроватям. Но сон ко мне не шёл, поэтому, я тихо выскользнул из комнаты в гостиную. Слишком многое на меня навалилось за последние недели, из-за чего и появились проблемы со сном. Но зато теперь я понял, что пора становиться ещё сильнее, и идти к этому я могу лишь одним способом. Пора устроить чистку.

— Активировать ВП-барьер второго уровня.

Слишком долго я откладывал такой поход, поэтому, активировав барьер, я готовился к отправлению туда. Но зеркало никак не хотело выходить из моей головы. И его чёртов создатель. Почему это вызывает во мне такую ярость и злость?

— Слаанеш, — с яростью произнёс я, отправляясь на зачистку.

* * *

— Дамблдор правильно вам сказал, что зеркало может быть опасно! — проезжалась по мозгам Гермиона с утра пораньше.

Гарри и Рон рассказали девочке о Еиналеж, я же, приняв ещё одно зелье Бодрости, спокойно завтракал и читал, накинув капюшон от мантии на голову. Несмотря на помощь от зелий, по моей морде всё равно видно, что я плохо спал, но тень, что падала от капюшона, скрывала синяки под глазами. Продолжая читать, я не совсем воспринимал реальность, думая о своём.

Поход в барьер окончился продуктивно. Все сто восемьдесят зомби были уничтожены, что принесло мне три тысячи шестьсот опыта. Теперь я достиг тринадцатого уровня, титул поднялся до Чтеца, что увеличило скорость регенерации маны. Ну и, открылся новый вторичный атрибут — скорость.

Первая чистка барьера второго уровня дало мне тысячу золотых, и теперь, в моём инвентаре находится чуть больше четырёх тысяч. Если так смотреть, то это означает, что у меня есть восемь тысяч галлеонов. Хм.

Половину можно будет сразу отправить в банковскую ячейку Гринготтса, останется четыре. Один галлеон, это пять фунтов, значит, у меня будет двадцать тысяч фунтов. Это зарплата преподавателя примерно за полтора года работы. Но лично мне эти деньги сейчас не нужны, так как я всегда могу заработать, хоть и опасным способом. Вопрос в другом — как эти деньги передать маме? Вряд ли она поверит, что я их нашёл, или заработал. Видимо придётся обратиться к гоблинам. Они всё-таки банкиры, и думаю, за определённую плату они что-нибудь придумают. Но лучше узнать заранее, у кого-нибудь.

Видимо я так сильно увлёкся размышлениями, что очнулся лишь тогда, когда меня сильно дёрнули за рукав мантии.

— Грейнджер, дай почитать. Урок начнётся только через двадцать минут. Что-то важное случилось?

— Я просто поинтересовалась, что ты читаешь, раз настолько выпал из реальности.

— Книгу, как бы странно это не звучало.

— Р-р-р-р. Я поняла, что книгу! Какую?

— Виктор Гюго. Собор Парижской Богоматери. Обнаружил у отца в библиотеке и решил взять почитать. Интересная книга.

— Хм. Я собиралась её летом прочитать, когда поеду с родителями во Францию.

— Ну, а я решил почитать сейчас. Книг у отца было не слишком уж много, но они разнообразные и очень интересные. К тому… же…

Умей я показывать свои эмоции как нормальный человек, то сейчас по мне было бы видно, в каком я был шоке. А впасть в шок было отчего.

— Вашу же… Ребят, вечером встречаемся в нашем месте, это срочно.

— Алекс? Что слу…

— Вечером узнаешь, Гарри. Я побежал.

— Куда? — это уже Рон спросил у меня, увидев, как я поднялся на ноги.

— В скрытый класс. Мне нужно кое-что узнать.

— Но сейчас будут уроки!

— Придумайте что-нибудь. Чёрт, Грейнджер, ты же умная девчонка, уж кто-кто, а ты сможешь придумать причину моего отсутствия. Да и вы парни, тоже сможете. Всё, мне пора.

И свалил из Большого Зала. До нашего скрытого класса я добежал достаточно быстро, где сев на стул, снова раскрыл книгу. Думаете, я сошёл с ума? Ну, возможно, только вот смотрите, что я прочитал:

…парижская грязь как-то особенно зловонна. Она, по-видимому, содержит в себе очень много летучей и азотистой соли — так, по крайней мере, полагает Никола Фламель и герметики…

Теперь понимаете? Никола Фламель… Никола… Николас… Да, странно, возможно, просто совпадение, но вдруг? Давно я настолько въедливо не читал книгу, по несколько раз прочитывая одну и ту же страницу. Так, это странно. Пишется, что он умер в тысяча четыреста семнадцатом году, но ведь, как говорил Гарри, ему Хагрид говорил, что собака охраняет тайну нашего директора и Фламеля. Или директору настолько много лет? Он конечно стар, но…

Достоверно известно и то, что его часто видели на Ломбардской улице,

где он украдкой проскальзывал в домик на углу улицы Писателей и Мариво. Этот

дом выстроил Никола Фламель; там он и скончался около 1417 года. С тех пор

домик пустовал и начал уже разрушаться, до такой степени герметики и

искатели философского камня всех стран исскоблили его стены, вырезая на них

свои имена. Соседи утверждали, что видели через отдушину, как однажды

архидьякон Клод рыл, копал и пересыпал землю в двух подвалах, каменные

подпоры которых были исчерчены бесчисленными стихами и иероглифами самого

Никола Фламеля. Полагали, что Фламель зарыл здесь философский камень. И вот

в течение двух столетий алхимики, начиная с Мажистри и кончая Миротворцем,

до тех пор ворошили там землю, пока дом, столь безжалостно перерытый и чуть

не вывернутый наизнанку, не рассыпался, наконец, прахом под их ногами.

Э-э-э-м. Философский камень? Что это такое, если про это пишут? Хм, алхимики, значит? В общем, используя скрытность, я снова проник в библиотеку, только в этот раз средь бела дня, что было гораздо тяжелее, чем вечером. Но всё-таки, соединив интуицию и скрытность, у меня получилось проникнуть в библиотеку, не попавшись на глаза мадам Пинс или ученикам со старших курсов. Так, алхимия, у нас она будет на седьмом курсе, и только для тех, кто будет способен на это. Хм, известные алхимики второго тысячелетия… Ага, вот он!

«Древняя наука алхимия занималась созданием Философского Камня, легендарного вещества, наделённого удивительными силами. По легенде, камень мог превратить любой металл в чистое золото. С его помощью также можно было приготовить эликсир жизни, который делал бессмертным того, кто выпьет этот эликсир.

На протяжении веков возникало множество слухов о том, что Философский Камень уже создан, но единственный существующий в наше время камень принадлежит мистеру Николасу Фламелю, выдающемуся алхимику и поклоннику оперы. Мистер Фламель, в прошлом году отметивший свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения, наслаждается тишиной и уединением в Девоне вместе со своей женой Пернеллой (шестисот пятидесяти восьми лет)».

Нет, слишком большое совпадение. Не верю. Не может быть так. А значит, тайна Дамблдора и Фламеля… Та собака охраняет Философский камень, источник бессмертия и… золота.

Тряхнув головой, приходя в себя, я отправил книгу в Инвентарь, и снова пробрался мимо библиотекарши, правда, как я услышал, меня успели заметить, но только тогда, когда я уже закрывал за собой дверь. Ну, хоть так.

— Что такого случилось, что я должна была соврать преподавателям? — с входа зарычала Грейнджер, заходя в наш класс, а следом за ней протиснулись и Гарри с Роном.

Хм, судя по времени, уже четыре часа, значит, уроки закончились. Как же хорошо учиться на первом курсе. Уроков мало, самые поздние заканчиваются как раз в четыре, если не считать Астрономию. Не то, что с четвёртого по пятый курс, когда уроки заканчиваются вечером, а на пятом так вообще экзамены, которые тут называются СОВ.

— Да ладно. Где-то медведь коньки отбросил, раз ты на такое пошла? И что ты сказала?

— Сказала, что у тебя сильно разболелась голова из-за недосыпа, и ты пошёл к мадам Помфри. Отвечай на вопрос!

— Ладно-ладно. Успокойся, кошка. На, книжку почитай, — протянул девочке книгу, испытывая приятное наслаждение от того, как она зло на меня смотрит.

Странно? Возможно, но вы просто не видите, как у неё молнии из глаз сверкают, и как мордашка меняется, когда я вывожу её из себя. Мило, чёрт возьми, и, что странно, хочется улыбнуться.

— Кенори!!! — зарычала Грейнджер.

— Почитай, говорю. Интересное чтиво, особенно вот здесь, — указал на нужный момент. — И вы парни тоже прочитайте, полезно будет.

Кошка продолжала сверлить меня взглядом, но поняв, что от меня ничего не добиться, села за стол, подтянув книгу к себе. Недоверие, удивление, шок… вот как менялись эмоции на её лице.

— Как? Откуда ты узнал, где искать? — спросила Грейнджер, пока парни решили тоже прочитать книгу.

— Как бы смешно не звучало — но из Собора Парижской Богоматери. Там упоминается Никола Фламель, что спрятал на Ломбардской улице Философский камень. Не знаю почему, но я не поверил, что это простое совпадение. Камень искали алхимики, поэтому я решил поискать в библиотеке. В книге про алхимиков я и нашёл Фламеля. Думаю, Фламель инсценировал свою смерть, чтобы спрятаться от обычных людей, всё-таки, обычный человек, который живёт уже не первую сотню лет, будет вызывать вопросы, а то и зависть.

— Теперь понятно, почему мы не могли его найти, — почесал затылок Рон. — Знали бы, что ему больше шестисот лет, не искали бы в книге о выдающихся волшебниках современности.

— Значит, Пушок на третьем этаже охраняет Философский камень, — произнёс Гарри, закончив читать. — Но от кого?

— Гарри, думаешь, мало найдётся людей, которые захотят получить этот камешек? Только представь — бессмертие и деньги. Немногие устоят перед таким.

— Получается, — медленно проговорила Грейнджер, — что у Николаса Фламеля пытались украсть Философский камень, и директор Дамблдор решил спрятать его здесь. Вероятно, чтобы Фламель успел сделать новый тайник, а того тролля привёл кто-то из воров, чтобы, как мы и решили, отвлечь всех и украсть камень. Или это сделал кто-то из его прихвостней.

— Это мы выяснили, осталось только одно — узнать, кто это мог сделать. Всего делов-то.

Грейнджер мотнула головой, отчего её волосы завораживающе двигались следом. Мда, всё-таки она и правда, пушистая.

— Этот кто-то должен быть либо очень сильным магом, либо связан с кем-то из преподавателей школы. Просто так тролля нельзя сюда пустить, защита школы, которую поставили Основатели, не позволит этого. Я читала в…

— Да-да, мы поняли, — произнёс Рональд, чуть скривившись. Ну да, скоро книги ему будут сниться. — Но мы так и не знаем, кто именно мог это сделать.

— И не узнаем прямо сейчас. У нас нет даже вариантов, кто это может сделать, так что пока что сворачиваем лавочку и просто смотрим по сторонам. Будем бдительны, и тогда, может быть, мы узнаем, кто хочет украсть этот камень.

* * *

С того времени, как мы узнали о тайне нашего директора и Фламеля, прошло три месяца. Моё настроение неуклонно шло вверх, несмотря на то, что до экзаменов осталось всего четыре месяца. Апрель уже вступил в свои права, постепенно нагревая землю. Бдительность, конечно, мы соблюдали, но найти кого-либо подозрительного мы не могли. А хотя нет, вру — Рональд предполагал, что этим вором может быть профессор Снейп. Причина проста — профессор для него очень злой человек, бросающийся на всех, кроме ≪своих змеек≫. Ну, в одном я соглашусь, только профессор не злой, а строгий. Чаще всего он смотрит на Невилла и Гарри. В первом случае, думаю, всё дело в том, что он умудряется взорвать котёл, где невозможно ничего взорвать. Хотя после каникул его взрывные способности уменьшились. А вот Гарри… Ну, тут я не знаю почему. Он, конечно, не бросается на него, но следит за ним очень внимательно, и каждую его работу проверяет с особой тщательностью. Из первого курса Гриффиндора, кстати, высшие оценки только у Грейнджер и Гарри, правда, если первая в основном берёт своими знаниями (книги за первый курс прочитаны полностью, и сейчас она берётся за второй), а у Гарри всё выходит интуитивно. Нет, не без огрехов, конечно, но ведь получается. Что меня больше всего радовало, что Гарри пришёл в себя после того случая с зеркалом, и не вспоминал о нём, хотя и пытался извиниться за то, что напал на меня тогда. Было бы за что извиняться, я ведь специально его выводил, чтобы отвлечь от зеркала.

У меня оценки по зельям Выше Ожидаемого, изредка Удовлетворительно. Ну, хотя бы балл проходной, что радует. По Чарам и Трансфигурации у меня Превосходно. В последнем не так уж и тяжело, тут главное чтобы фантазия была хорошая, а с чарами мне помогала система. Ещё одна причина моего хорошего настроения — врождённые силы. И пирокинез, и телекинез усилились, что дало мне новые способности. Но начнём по порядку.

С помощью пирокинеза я могу нагревать поверхность не только при непосредственном контакте, но и на расстоянии. В данный момент, это расстояние — сто футов, чуть больше тридцати метров. Чтобы вызвать воспламенение мне теперь нужно тратить вдвое меньше сил, чем раньше. Также, я развил пирокинез до двадцать шестого уровня, открыв себе способность Огненная Длань. Теперь мою ладонь покрывает огонь, что увеличивает урон в ближнем бою. Я проверил это на зомби — зажигается с одного удара.

Телекинез также усилился. Нетяжёлые предметы я могу поднять и управлять ими, двигая в разные стороны, причём я не трачу на это энергию. Сейчас телекинез достиг тридцатого уровня, и у меня появилась новая способность — Бросок. В моей руке появляется небольшой шар, который я могу выбросить вперёд, и он отбросит врагов на двенадцать футов. Правда, урона этот приём почти не наносит, но если постараться, то можно отбросить противника в стену или дерево, оглушая его.

Сегодня, мы четверо — я, Гарри, Рон и Грейнджер — отправились к Хагриду. Я к нему шёл с удовольствием, так как этот великан мне импонировал. Я к нему частенько заходил, да и Гарри тоже. А вот остальные познакомились с ним совсем недавно, месяц назад. Кстати, именно по этой причине мы к нему шли, вернее, не только по этой.

Видите ли, Грейнджер месяц назад в библиотеке заметила, что наш лесничий также пришёл сюда, и читал книгу о драконах. Вот Гарри и стало интересно, зачем он её читал, поэтому мы и пришли к нему. Окна его домика были плотно занавешены, а внутри было очень жарко. Хагрид даже не сразу открыл нам, вначале внимательно проверив, что это мы. И уже внутри мы почти сразу нашли причину этого всего. Яйцо Дракона. Самое настоящее! От него шёл сильный жар, а магическое поглощение кричало как сумасшедшее, ощущая магию от того, кто находится внутри. Теперь я начинаю понимать брата Рона, Чарли, который сейчас работает с драконами. От них такая вкусная магия, хоть и агрессивная.

Так вот, сегодня вечером мы к нему шли по причине того, что Хагрид прислал письмо, где написал, что он вылупляется. Вот мы и прибежали сюда, несмотря на то, что весь месяц мы как на иголках сидели, боясь за Хагрида.

Внутри домика была настоящая жара. Не считая меня и Хагрида, остальные потели так, будто в парилке сидят, я же наоборот, сидел спокойно, расслабленно. Красота.

— Кенори, как ты это выдерживаешь? — тихо проговорила Грейнджер.

Я, приоткрыв глаз, внимательно посмотрел на неё, слегка удивляясь.

— Выдерживаю что?

— Эту жару! Мы тут все сваримся сейчас, а ты сидишь, как ни в чём не бывало!

— Нормальная тут температура, — ответил я, снова закрыв глаза, и добавил: — Если кошкам что-то не нравится, то могут отправляться на выход.

— Ты… — зарычала девочка, но тут Хагрид поставил на стол свои знаменитые кружки-вёдра, и горностаевые бутерброды, от которых отказались все, кроме меня. Я лишь на это пожал плечами — мне больше достанется.

— Он уже почти вылез, — возбуждённо тараторил великан, метаясь вокруг стола, где лежало яйцо, испещрённое глубокими трещинами.

Мы все подсели поближе, и смотрели затаив дыхание. Внезапно раздался треск, скорлупа яйца развалилась пополам, и на стол вывалился маленький дракончик, довольно-таки симпатичный, хотя, как мне показалось, остальные моего мнения не придерживались. Единственное, что меня беспокоило, что он был очень тощим. Хагрид протянул к нему руку, чтобы погладить, на что дракончик раскрыл пасть, лязгнул клыками, и пытался выпустить огонь, но из его рта вышла только струйка дыма.

— Вот умница! Сразу узнал свою мамочку! — восхитился Хагрид, который никак не мог наглядеться на своего любимца.

Пока остальные что-то говорили Хагриду, я осторожно протянул руку к дракончику, формируя на ладони огонь. Где-то рядом со мной раздался тихий вздох, но внимания я не обратил. Дракончик замер, фыркнул, и резко дёрнулся в сторону огня. Вот только хоть он меня и укусил, но клыки не глубоко вонзились в палец, он словно поглощал мой огонь, питаясь им. Энергия как сумасшедшая покидала моё тело, но когда осталось всего тридцать единиц, дракоша отпустил мой палец, и упал на спину, дёргая лапками.

— Хех. Кажется, он наелся, — проговорил я, рассматривая место укуса. Рядом со мной сидел Гарри, который смотрел на меня, широко раскрыв глаза, на что в ответ чуть пожал плечами, одними губами проговорив: — Чуть позже.

— Кто-то в окно заглядывал, — услышал я Хагрида, который подбежал к окну. — А я занавески неплотно задвинул.

Мигом среагировав, я подбежал к двери, распахнул её, и посмотрел в сторону замка. Какой-то мальчишка убежал уже достаточно далеко, но активированная система помогла мне определить того, кто это был.

— Теодор Нотт, — рыкнул я, держа в руке ручку от двери. Кажется, мы в полной заднице.

Следующим вечером, спустившись в Большой Зал на ужин, мы продолжили наш разговор, который не утихает уже сутки.

— Если Нотт проболтается, то Хагриду несдобровать! — шипел Рон, как и мы все отчаянно раздумывая над тем, как помочь лесничему. — Может, уговорим его выпустить его на волю?

— Не получится, мы с Алексом пытались сегодня, — ответил Гарри, повесив голову. — Он к нему привязался так, словно уже много лет его воспитывает.

— К тому же не стоит забывать, что свободный дракон может стать причиной раскрытия Статута Секретности! — добавила наша библиотека на ножках (в хорошем смысле слова). — Да и зачем ему вообще это нужно?

— Он же слизеринец, а они на что угодно пойдут, лишь бы кого-то подставить или кому-то сдать.

— Рон, не думаю, что всё дело именно в том, что Нотт слизеринец! Кенори, ты-то чего молчишь?!

Я, сидя за столом и опираясь щекой на кулак, просто смотрел вперёд. Есть, что странно, не очень уж хотелось.

— Нотт не из тех, кто будет просто так куда-то лезть и что-то вынюхивать для себя. За ним такого не было замечено.

— Так они же слизеринцы, и тщательно прячутся!

— Рыжик, не тупи, пожалуйста, иначе в шахматы с тобой играть больше не буду. Мы имеем дело с первокурсником, с таким же, как и мы, ребёнком, который не умеет хорошо контролировать себя. За исключением некоторых личностей, остальные первокурсники не знают, что такое контроль самого себя. Я могу тебе почти про всех рассказать, как они себя ведут, и какие они внутри. Не точно, но примерно.

Перехватив взгляд одного из учеников, я взглядом показал в сторону дверей, и трижды провёл указательным пальцем по носу. Тот, на кого я смотрел, едва заметно кивнул.

— Что ты хочешь этим сказать? — поинтересовалась Грейнджер, внимательно смотря на меня.

— То, что он явно не для себя это делал, а для кого-то. Ладно, вы доедайте, а я пойду.

— Куда?

— Скажем так, Гарри — я магглорождённый, так что мне не будет лишним обзавести какими-нибудь связями. Вот я потихоньку этим и занимаюсь. И да, давайте через двадцать минут встретимся в нашем классе, я вам расскажу кое о чём.

— И о чём же? — тут же встрепенулась Грейнджер. Как всегда, когда есть возможность узнать что-то новое, она вцепится в эту возможность зубами и когтями. Кошка ведь.

— Несколько секретов расскажу. Например, об этом, — накрыв левую ладонь сумкой с учебниками, я на секунду зажёг её, мигом погасив и вставая из-за стола, ухмыляясь ошарашенному взгляду девчонки. — Увидимся, друзья.

Три минуты спустя.

— Решил снова обратиться ко мне?

— А к кому ещё? Среди всех остальных, ты единственный, кто более-менее адекватный. Особенно если вспомнить, как все реагируют на мой статус крови.

— Ну, если мой факультет состоит сплошь из идиотов, я в этом не виноват. Мои расценки ты знаешь.

— Знаю, как же. Держи, Забини.

Достав из сумки три свитка, передаю их слизеринцу. Нет, какой-то сверхважной информации там не было, всего лишь две домашки по Трансфигурации и одна по Гербологии, с которой мне помог Невилл. Естественно, всё было написано так, словно их писали разные люди, чтобы никто никого ни в чём не заподозрил. Забини, коротко просмотрев их, удовлетворённо кивнул, и положил их в свою сумку, опираясь на стену и скрестив руки на груди.

— Спрашивай.

— Теодор Нотт, — коротко ответил я, опираясь на стену. Мы сейчас находились в библиотеке, недалеко от Запретной Секции, так что не волновались, что нас увидят.

— А, Нотт. Умный парень с чувством собственного достоинства, однако, легко поддаётся чужому влиянию. Любит, когда к нему обращаются — Теодорус. Довольно интересный парень, я бы даже сказал, что в будущем мог бы работать в Министерстве, на хорошем посту. Мама погибла, когда он был ещё мал, а его воспитанием занимался отец — Герберт Нотт. Хорошо сошёлся с Малфоем, не считая Крэбба и Гойла, хотя в его круг полностью и не входит. Кстати, — Забини почесал затылок, усмехаясь. — Поговаривают, что Нотт видел, что наш лесничий решил вырастить у себя дракона. Глупое решение, но не мне же его осуждать. У всех свои тараканы в голове.

Я до хруста костей сжал правую ладонь в кулак. Чёрт, всё-таки знают.

— Знаешь, — теперь Забини улыбался во все свои тридцать два зуба, — был бы ты слизеринцем, я бы дал тебе какой-нибудь совет. Ну там, быть осторожными, или попытаться сбагрить дракона куда-нибудь в безопасное место. В конце концов, попросил бы тебя и твоих друзей смотреть в оба, так как если информация у Малфоя, то он найдёт, как правильно использовать её, но, увы, ты не слизеринец, не один из нас. Так что, я не могу дать тебе такой совет.

— Хм, интересно, — посмотрел я в сторону, делая вид, что не слышал его. — Почему никто другой сейчас ничего не делает. Если знаешь ты, то и остальные тоже.

— Ответ прост, Кенори, — Забини оттолкнулся от стены. — Нам всем это интересно. Всё-таки, слизеринцы хоть и держатся друг за друга, но если кто-то придумал какой-то ≪великий≫ план, мы будем наблюдать за тем, как он его исполняет. Сейчас мы смотрим, кто из вас победит в этом противостоянии. Очень интересно, между прочим. Ладно, пойду я, а то мне ещё с домашней работой разбираться надо.

— Кстати, Забини, такой вопрос — с чего ты решил мне помогать, пусть и за оплату?

Слизеринец стоял ко мне спиной, но я видел, как он хмыкнул, чуть пожав плечами, и готов поспорить, что он улыбается.

— Ты мне интересен. Есть в тебе что-то, отличающее от остальных, но я никак не могу понять, что именно, но это что-то мне импонирует. Если честно, я просто решил пойти на поводу своего любопытства, и пока не разочаровался, — Забини начал уходить, напоследок неопределённо махнув рукой. — Продолжай оставаться таким, каким ты являешься на данный момент, и береги себя и своих друзей. Таких людей, которые будут готовы разорвать всех за своих близких так, как ты, мало осталось среди нас. Удачи.

Завернув за книжную стойку, Забини пропал с поля моего зрения, оставляя меня одного, в задумчивости. Боялся ли я, что он врёт? Странно, но нет. Он может изворачиваться, но лгать не будет, не во вред себе. С Забини мы знакомы всего полтора месяца, и он больше похож на человека, поддерживающего нейтралитет, но способного достать информацию. За определённую плату, в нашем случае, домашняя работа. Наверняка сплавляет её кому-то потом. Кстати, так мы и познакомились. У меня не было времени доделывать домашку по зельям, и так много времени провёл в библиотеке, а вот он уже всё сделал, так что, за определённую плату он скопировал свою домашнюю работу. Так у нас и повелось. Но всё-таки — почему он помог мне такими советами?

Ладно, я потом подумаю над этим. Сейчас отправляемся к друзьям, и готовимся к рассказу. Откроем пару секретов.