Орден Чертополоха (гет)

Герберт Бири совсем постарел и ни о чём другом, кроме как о своих театральных постановках, думать не может. Так я в очередной раз убедился, что старость и близость смерти способны даже самый ясный ум привести к деградации. После разговора с некогда блистательным мастером травологии я заглянул в одну из теплиц. Там в это время работала ученица с Хаффлпаффа Помона Спраут. Что всегда импонировало в учениках данного факультета — это безграничные трудолюбие и упорство в достижении поставленных целей. Недостаток сильных магических способностей и изворотливого ума хаффлпаффцы компенсируют прилежанием и упорным трудом. И приходят к результату хоть и позже, но вернее, чем все остальные. Там, где гриффиндорец и слизеринец потеряют терпение и психанут, хаффлпаффец проявит железную выдержку и доведёт дело до конца как должно.

У мисс Спраут лёгкая рука: эта школьница может воткнуть прутик в сухую землю, и тот через пару дней примется и зацветёт. Вот уж чего, а чутья на способных учеников Бири пока всё же не утратил.

В один из последних ноябрьских дней в перерыве между занятиями Минерва и Августа решили наведаться в теплицы. Минерва собиралась взять немного корня мандрагоры для тонизирующего напитка, а Августа хотела попросить у профессора Бири особых лечебных ромашек для косметического эликсира.

К концу осени погода окончательно испортилась, задули сильнейшие холодные ветры, постоянно шли дожди, все жаловались на сырость в коридорах замка, и только в теплицах всегда было зелено и тепло. Минерва и Августа под общим зонтом мелкими перебежками добрались до теплицы с редкими растениями. Там им предстала неожиданная картина: среди рядов разросшихся папоротников стоял профессор Риддл и увлечённо наставлял Помону, которая слушала его, ловя каждое слово.

— Мисс Спраут, наука ведь не стоит на месте. В Амстердаме сейчас уже активно используют эту новую волшебную смесь, и тюльпаны, говорят, достигают там размеров Распределяющей шляпы. Попробуйте и вы, потом расскажете, не врут ли голландцы.

— Я читала об этом в апрельском «Вестнике садовода». Вот только профессор Бири не приветствует… — возразила было Помона.

— Герберт Бири — видный представитель английской классической школы травологии, которая придерживается концепции абсолютной естественности в обращении с растениями, — Риддл склонил голову набок и продолжил мягким вкрадчивым голосом: — Вы можете принять эту точку зрения — она несомненно верна. Но можете разнообразия ради попробовать и новомодный способ голландских мастеров — вам это может пригодиться. Не сомневаюсь, что в вашем возрасте ваш наставник и сам бы охотно испробовал подобную новинку. Профессор Бири упоминал, что вы желаете стажироваться в Лондонском магическом саду. Поверьте, там это оценят.

Минерва осталась заинтригована увиденным и услышанным. Прежде могло показаться, что Риддл даже не замечает на своих уроках Помону, да и она сама никогда особо не хватала звёзд на его занятиях. Сейчас же между ними шла оживлённая беседа о неких новшествах в мире растениеводства. Кажется, это поразило и Августу, которая стояла, чуть ли не раскрыв рот от удивления.

— Риддл и… Спраут? — она не могла отвести глаз от маленькой полненькой Помоны и высокого стройного преподавателя. От привычной холодности Риддла, казалось, не осталось и следа. Со стороны могло показаться, что беседует он с одной из своих любимых учениц. — Нет, ты это видишь? Я тут к каждому занятию штудирую книги по тёмной магии, отвечаю на все вопросы, а он сейчас именно её любезно просвещает на тему того, как голландцы выращивают тюльпаны. Вот ведь тихушница эта Помона! Ух, ведьма!

Ее губы расплылись в хитрой улыбке. Их появление заметили Риддл и Помона. Риддл учтиво кивнул Помоне, показывая, что разговор подошёл к концу, а затем двинулся к выходу из теплиц. По пути он сдержанно ответил на приветствие Минервы и Августы.

После его ухода Августа подскочила к Помоне.

— Здравствуй, любимая ученица профессора Риддла! — поддразнила она. — Том здесь часто бывает?

— Ну что ты! Я не… — начала было оправдываться Помона, но запнулась под насмешливым взглядом Августы. — Так, несколько раз заходил, обычно он приходит поговорить с профессором Бири, а мне заодно даёт пару советов по садоводству. Буду пробовать. На прошлой неделе Риддл поделился со мной одним секретом о том, как управляться с лианой. И, знаешь, помогло — она стала намного послушнее и меньше мне докучает.

— Эта? — Августа с опаской показала на плотоядное растение, что притаилось в глубине теплицы.

— Единственное, был один необычный момент… — почесала в затылке Помона. — Я даже не уверена, что мне не показалось. Когда Риддл приблизился к лиане, она метнулась в его сторону — данное растение всегда так реагирует на новых посетителей. Но он протянул к ней руку, что-то тихонько прошептал, а точнее даже прошипел, и лиана замерла на месте. А потом оттянула ствол обратно. Как говорит Бири, такое происходит, если лиана признаёт кого-либо равным себе. Меня вот не признаёт, мне ещё долго придётся пытаться поладить с ней — профессор предупреждал. Бири вот рассказывал, что его она приняла практически сразу. Но мне он посоветовал набраться терпения и не отчаиваться.

— А Риддла, выходит, лиана признала сразу, — задумчиво произнесла Минерва. — Для такого её поведения есть более развернутое объяснение?

— Можно только предполагать, — пожала плечами Помона. — Риддл мог ей понравиться, ведь он сильный маг, характер его близок к её собственному. Но не исключено, что она даже испугалась немного. Знаете, эта лиана ведь весьма умное и проницательное растение, но ее реакции так до конца не изучены.

Значит, признаёт равным себе? Что же, это не лишено логики, учитывая, с какого Риддл факультета — змеиного, хищнического, затаившегося в глубине тёмных подземелий — это так похоже на данное плотоядное растение.

— Вы что-то хотели? — наконец спросила Помона.

Через несколько минут она принесла им охапку засушенных ромашек да кусочек корня мандрагоры.

— У профессора Бири его всегда полно в запасах, — пояснила Помона, протягивая мандрагору, завёрнутую в старый номер «Ежедневного пророка». — С тех самых пор как умерла та несчастная девочка с Равенкло.

— Миртл Уоррен? — уточнила Минерва.

— Наверное, не помню точно её имени. Но Бири, как я поняла, был очень напуган происшедшими тогда событиями. Эта Миртл погибла, но были и просто пострадавшие, которые впали в оцепенение. И для приведения их в чувство требовался Тонизирующий глоток мандрагоры из повзрослевших растений, а у профессора, как назло, в тот год закончились нужные запасы. Заказать из Лондона оказалось проблематично — война в те годы всё усложняла. Он раз сто пожалел о том, что не имел достаточных запасов. Кстати, Риддл тогда, ещё будучи школьником, постоянно наведывался в теплицы, чтобы узнать, не созрели ли ещё мандрагоры, и даже ассистировал Слагхорну, когда тот готовил зелье для приведения в чувство пострадавших.

— Ничего себе, какая забота со стороны Тома! — восхитилась Августа.

— Да, Бири рассказывал, что парень очень переживал за потерпевших. Среди них, кажется, была даже тогдашняя девушка Тома, вроде его однокурсница с Равенкло. Риддл был самым ответственным старостой в школе. Совсем как наша Минерва!

Минерва смущённо опустила глаза и хотела было заспорить, но решила всё-таки воздержаться от этого.

* * *

Выпив напиток из мандрагоры, Минерва пришла в себя, к ней снова вернулось прежнее спокойствие, а пережитое потрясение улеглось. Это оказалось весьма кстати, поскольку в ближайшее воскресенье должен был состояться последний в этом году матч по квиддичу, он же наиболее сложный из-за соперника, ведь играть предстояло со Слизерином.

После прошедшей игры с Равенкло Руперт получил от Мэтью и Брайана кличку «Лютый», и братья на полном серьёзе предлагали ему позверствовать на грядущем матче уже над слизеринцами.

— Пусть только попробует! — услышав это, тут же запретила Роланда. — Мы должны стараться вести со Слизерином максимально честную и чистую игру!

— Да ладно тебе, Рол, — возразил Мэтью. — Зазнаек из подземелий давно пора приструнить, а Руперт нынче в ударе, причём буквально — воспользуемся этим по полной программе. Хоть не так обидно будет, если кого-то из наших слизеринцы собьют с метлы. Лютый, вырубишь Паркинсона?

— Не вздумай! — теперь уже возмутилась Минерва, а про себя решила, что заставит Руперта перед игрой выпить немного Умиротворяющего бальзама.

Что она и сделала в воскресенье утром, когда они всей командой поспешно собирались на поле, где зрители уже занимали лучшие места на трибунах. Минерва была спокойна, ведь предполагалось, что всё под контролем.

Так казалось и в самом начале матча, но до тех пор, пока Руперт, выждав подачу квоффла в свою сторону, не вступил в игру. Он ловко забил мяч с весьма дальнего расстояния в слизеринские ворота, так что братья Вуды довольно подняли большие пальцы в воздух в ответ. Вот он, старина Руперт, который был известен всей школе именно такими высокоточными бросками!

— Совершенно потрясающий по точности гол в ворота Слизерина от Финнигана! — похвалил Джозеф Смит, который сегодня выступил комментатором матча. — Даже охотники из «Кенмарских коршунов» оценили бы!

Естественно, этого не оценили слизеринцы и яростно ринулись в атаку. Но сегодня, кажется, удача сопутствовала Гриффиндору, и воодушевлённые братья Вуды смогли перехватить мяч и снова пасовать его Руперту. Вратарь противника даже опомниться не успел, как Руперт забил уже новый гол. Трибуна гриффиндорцев громче прежнего взорвалась криками и аплодисментами.

— Браво, Финниган! Второй гол ещё красивее предыдущего, — не замедлил сообщить Джозеф. — Гриффиндор ведёт со счетом 40:10!

Сегодня Руперт определенно был в ударе. Это заметила и Роланда, на лице которой появилась одобрительная улыбка.

Гриффиндорские охотники успешно использовали прием «Голова ястреба». Казалось, дальше всё должно было продолжаться также хорошо. Но, разумеется, так не случилось, ведь играли-то со Слизерином. Минерва с тревогой поглядывала на Паркинсона, от которого привычно стоило ожидать какой-нибудь гадости. Он был охотником в своей команде и, судя по виду, был не на шутку раздосадован ходом игры.

Ждать подлянки пришлось недолго. Минерва заметила, что недовольный Паркинсон не сводил глаз с Руперта, который снова завладел квоффлом. Паркинсон молниеносно подлетел к сопернику и со всей силы ударил того в бок. Руперт отпихнул от себя противника и уверенно устремился к вражеским кольцам.

И тут Минерва заметила, как Паркинсон, притормозив и сузив глаза, взмахнул рукой в сторону Руперта. Это было что-то новенькое, и Минерва, окликнув Роланду, указала той на Руперта. К удивлению всех, хвост его метлы вдруг вспыхнул огнём, точно порох. Зрители на трибунах охнули, указывая на Руперта, от метлы которого повалил густой серый дым.

Руперт, выпустив из рук мяч и потеряв управление метлой, полетел вниз. Минерва была так поражена увиденным, что, забыв обо всём на свете, устремилась вниз, чтобы попытаться поймать Руперта. То же самое сделал и Брайан. Среди клубов едкого дыма от горящей метлы они вдвоём смогли выхватить Руперта.

— Держим! — выкрикнула Минерва, крепко ухватив Руперта за плечи. К своему несчастью, она не заметила, что в их сторону на бешеной скорости летел бладжер. Когда Минерва замахнулась битой, то было уже поздно: мяч со всей силы ударил её по правой руке, а бита отлетела в сторону.

От столкновения с бладжером они все втроём полетели вниз. И от души проехались по мокрой от дождя земле. Где-то наверху комментатор уже громко возвещал всех об окончании игры. Джозеф с разочарованием в голосе сообщил, что ловец Слизерина Брут Уоррингтон завладел снитчем, в прямом смысле вырвав победу из рук Роланды Хуч.

Но Минерве уже стало не до того, она взвыла от дикой боли в руке. На мгновение у неё даже потемнело перед глазами. Бладжер сделал своё дело. Вниз к ним уже устремился судья Хопкинс с тревожным видом. С Брайаном и Рупертом всё обошлось, они отряхивались от грязи. Серьёзно пострадала только Минерва. А ещё на земле валялась обгоревшая метла Руперта, которую немедленно потушил заклинанием Акваменти мистер Хопкинс.

— Как вы? — судья Хопкинс помог ей встать и принялся осторожно осматривать её руку. — Похоже, удар пришёлся прямо по запястью. Пойдёмте, я отведу вас в больничное крыло.

— Ну что, мисс Макгонагалл, потребуется сращивать кости, что поделаешь. Нехитрое дело, но после этого ещё несколько месяцев вам придётся беречь руку, пока она окончательно не восстановится, — уже в лазарете заключил мистер Браун, их школьный целитель. — Плохо, что пострадала правая рука, придётся вам пока держать палочку левой и писать на лекциях очень осторожно, не делая резких движений.

— Не переживайте, мисс Макгонагалл, всё быстро заживёт, — попытался её подбодрить мистер Хопкинс. — Это вроде как ваша первая травма на поле, да? Так вот, у вашей матери было столько травм за все годы игры — не перечесть! И ничего, все пережила. Выносливая была девушка! А как играла! Вам определённо передались её собранность и основательность.

Минерва и раньше не раз слышала похвалы в адрес мамы от мистера Хопкинса. Он отмечал, что Изабель Росс была одним из лучших игроков на его памяти и весьма надёжным капитаном, она крепко держала команду под своим управлением. «Я говорил вашей маме, что ей стоило пробоваться в одну из команд Англии, но она, увы, так и не попыталась», — с горечью как-то рассказал Хопкинс. Минерва знала причину: мама в восемнадцать лет вышла замуж за магла, окончательно осела в шотландской деревушке, приняла магловский образ жизни, родила дочь, и уже ни о какой карьере в квиддиче не могло идти речи.

— Ричард Паркинсон применил к метле Руперта невербальное заклинание без использования палочки, — сообщила Минерва, как ей показалось, важные сведения. — Метла и загорелась.

— Знаю, — кивнул Хопкинс. — Ох уж эти самоуверенные семикурсники в командах! К этому времени они осваивают и невербалку, и беспалочковую магию и стремятся как можно скорее применить всё это там, где не следует. Несомненно, со Слизерина будут сняты соответствующие баллы за столь грязное нарушение. А вот и ваши друзья!

В лазарете показались обеспокоенные Дэвид, Августа и Стефен. Мистер Хопкинс деликатно удалился.

— Слизеринцы вконец обнаглели! — возмутилась Августа и провела рукой по волосам Минервы. — Как ты, дорогая?

— Терпимо, — отозвалась Минерва, вспоминая мерзкий вкус лекарства для сращивания костей, что несколько минут назад дал ей выпить целитель.

— Их ловец, этот громила с шестого курса, ударил Роланду и таким образом отобрал снитч, — с досадой в голосе рассказал Стефен. — Сегодня не прёт по полной программе! Теперь ещё Руперт остался без метлы. От неё теперь только рожки да ножки. Паркинсон совсем оборзел, и наши уже обещали утопить его вечером в Черном озере.

— Не вздумайте! — запротестовала Минерва. — Нам ещё не хватало потерять баллы для факультета, если вас поймает кто-то из учителей.

— Не бойся, лучше съешь конфетку! — Стефен протянул ей шоколадную лягушку. — Глядите, снег пошёл!

Они посмотрели в стрельчатые окна лазарета, за которыми крупными белыми хлопьями повалил первый снег. Так пришла зима.

* * *

На следующее утро Минерву отпустили из больничного крыла, и она, явившись в Большой зал на завтрак, обнаружила удручающую картину: мальчишки со старших курсов сидели за гриффиндорским столом кто с синяком под глазом, кто с разбитым носом. Разумеется, они не преминули воспользоваться её нахождением в лазарете и устроили очередную потасовку со слизеринцами. Последние в свою очередь тоже сидели за своим столом с побитыми физиономиями. И куда только смотрели остальные старосты, пока она, Минерва, отсутствовала?

Из-за всего происшедшего накануне Минерва пребывала в самом что ни на есть дурном расположении духа и была готова, как рассерженная кошка, оцарапать любого, кто попадется ей под горячую руку.

— Безобразие! — отчитывала она парней, стараясь при помощи палочки в левой руке убрать заклинаниями с их лиц ссадины. Ребята молча слушали её возмущения, не решаясь возражать. Исходом вчерашней битвы они, судя по их довольным лицам, были вполне удовлетворены.

Августа помогала замаскировать синяки у ребят на лицах при помощи косметических заклинаний.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь! — игриво улыбнулся Августе Стефен, когда она принялась убирать его синяки. — Мы вчера отстояли честь факультета в сражении с недругом. Видела, как мы их разукрасили? Между прочим, прекрасной дамой, мысли о которой поддерживали меня перед боем, была ты, милая Августа. Пойдёшь со мной в Хогсмид на выходных?

— Мал ты для меня ещё. Вот подрастёшь и сдашь СОВ — тогда возможно! — отшила та.

— Тебя прокатили, Стеф! — загоготали парни рядом. — Она предпочитает кое-кого постарше.

— Это кого же? — Стефен попытался было оглянуться на ребят, но Августа крепко взяла в руки его лицо, не давая повернуть голову, и продолжила косметические процедуры.

— Потом скажу, — шепнул ему Мэтью.

Минерва краем глаза заметила, как напрягся Дэвид от этих разговоров. Ему всё сложнее удавалось скрывать ревность. Он был единственным старшекурсником, который не выглядел побитым в драке. Само собой, Дэвид принимал участие во вчерашней разборке, ведь это было делом принципа, но так как он был лучшим в школе в дуэлях, то, разумеется, не пострадал.

Хоть Минерва когда-то и тренировалась колдовать левой рукой на всякий случай, но сейчас справляться лишь ею одной оказалось не так просто. Потому Минерва задержалась с мальчишками, не решаясь кого-либо из них отпустить на занятия в столь неприглядном побитом виде. Из-за этого они с Дэвидом и Августой немного опоздали на урок по защите от тёмных искусств.

Когда они добрались до аудитории, то обнаружили, что хаффлпаффцы и некоторые из гриффиндорцев уже сидели на своих местах и внимательно слушали преподавателя.

— Итак, как я уже сказал, близится конец первого семестра, грядёт зачёт. С чем всех вас и поздравляю! — с ангельской улыбкой объявил Риддл.

Лица учеников помрачнели. Один лишь Руперт усмехнулся, сообщив соседу по парте, что без проблем отправится сдавать зачёт профессору Флитвику. Между тем Риддл медленно протянул в сторону учеников правую руку и сделал лёгкое движение, характерное для манящих чар.

Внезапно палочки, лежавшие на столах учеников, одновременно резко взмыли в воздух и послушно метнулись к Риддлу в руки. Руперт широко раскрыл глаза от изумления, когда палочка выскользнула из его рук и также прямиком поплыла к Риддлу, который держал уже целую охапку палочек.

— У вас есть время до середины декабря, чтобы вернуть их себе обратно, — Риддл окинул класс торжествующим взглядом. — Вы должны призвать их к себе элементарными манящими чарами. Просто по-магловски взять палочку со стола вы не можете, все-таки вы волшебники и обязаны помнить об этом всегда. Потребуются только ваша сильная воля и навыки беспалочковой магии, что вы отрабатывали весь семестр. Не сможете притянуть палочку — вам же и хуже. Проведёте зимние каникулы без зачёта и инструмента, призванного облегчить вам жизнь. Справитесь — получите зачёт и, по крайней мере, поставите галочку в списке выученных заклинаний. Попытки обмануть систему не пройдут, поверьте. Палочки будут заколдованы так, что смогут реагировать лишь на действия своих хозяев и никуда не денутся без их желания. Дверь кабинета, как и всегда, остаётся приоткрыта. Ну как, есть желающие получить зачёт прямо сейчас и уйти с чувством выполненного долга?

Он испытующе оглядел класс, который пребывал, мягко говоря, в растерянности от услышанного. Хотя бы потому что далеко не все смогли в полной мере освоить беспалочковую магию. Ученики испуганно переглянулись и развели руками. И только Дэвид лишь пожал плечами и оглянулся на Минерву. Она кивнула, уступая ему право первым продемонстрировать свои умения.

Дэвид произвёл еле заметное манящее движение рукой, и его палочка, растолкав своих сестёр, выпрыгнула из рук Риддла и уверенно устремилась к хозяину. Дэвид аккуратно сжал её в руке и только тогда посмотрел прямо в глаза Риддлу. Безупречное выполнение задания. На лице Риддла не дрогнул ни один мускул, он, не отрываясь, долго смотрел на Дэвида, который в свою очередь держался уверенно и с достоинством. Между ними словно установился молчаливый диалог, в котором речь шла о том, что всё сделанное — это норма для мужчины, а восторги и похвалы по поводу успешно выполненных заданий стоит оставить для девушек.

Далее пришёл черед Минервы, и она без труда притянула к себе палочку, которая среди остальных оказалась самой длинной. Риддл одобрительно кивнул, лишь на мгновение задержав взгляд на её больной правой руке, а затем посмотрел на остальных учеников.

Остальные тоже решились попробовать. Однако их палочки либо неохотно зашевелились в руках Риддла, либо так и остались неподвижны — у хозяев последних, по-видимому, совсем плохо обстояли дела с освоением требуемых навыков. Две палочки, правда, всё же выскочили из рук Риддла, но тут же упали на пол. Одна, которая была прямой и совершенно гладкой, принадлежала Джозефу, а другая, что была украшена изящными узорами — Августе. Риддл оценивающе взглянул на этих двоих учеников, а палочки, что остались у него в руке, сложил на свой стол. Палочки Джозефа и Августы так и остались лежать на полу.