Когда дерется львица (гет)

Прошла неделя с тех пор, как у мисс Грейнджер появились первые галлюцинации. Северус смутно помнил, что удивился, когда девушка приняла его за Люциуса Малфоя, и был потрясен ее страхом и паникой.

Однако это было ничто в сравнении с тем, что Гермиона пережила в последующие шесть суток.

Когда она уснула в тот день, Северус устроился в кресле у ее кровати. Идея почитать с треском провалилась. Снейп всегда гордился своей способностью моментально отключаться от всего, что его окружало. Проявить беспокойство или заботу, забыть что-то важное — такие ошибки могли стоить шпиону жизни.

В течение многих лет Снейп был сильным человеком. Он отстранился от друзей, не позволял эмоциям возобладать над собой. Но в последние месяцы он расслабился и понял это, когда смотрел на открытое лицо Гермионы.

Северус тяжело вздохнул и подошел к камину: даже не потрудился использовать палочку, а просто прошептал магическое слово, как огонь весело заплясал. Затем он достал из потайного кармана летучий порох, бросил в огонь, четко сказал: «Кабинет директора», — и сунул голову в пламя.

Вопреки тому, что он сказал мисс Грейнджер, его камин все-таки был подсоединен к сети, хотя и работал только в одну сторону. Никто, кроме самого Снейпа, не мог по нему общаться, и никто не мог проникнуть в его комнаты этим путем. Камин был скрыт особой «магической турбулентностью» между стен Хогвартса, которую обнаружил Дамблдор.

— Альбус. На пару слов, пожалуйста.

Усталое и взволнованное лицо старого волшебника появилось в камине.

— Конечно, мой мальчик, — тихо ответил. — Как себя чувствует мисс Грейнджер?

— Появились симптомы. Она видит галлюцинации. Боюсь, мне придется отменить уроки на следующей неделе — я не могу оставить ее одну.

— Конечно, Северус, — лицо директора выглядело еще более обеспокоенным. — Вы не должны взваливать все на себя. Я или Минерва можем помочь, если вдруг вам нужно немного отдохнуть.

— Нет, Альбус, — прорычал Северус. — Я отвечаю за нее, вы сами это сказали. Я справлюсь с этой задачей.

— Но, Северус, вы ведь знаете, что…

— Мне нужно идти, — отрезал он. — Мисс Грейнджер может проснуться. Я свяжусь с вами завтра.

Снейп высунулся из камина и заметил, что Гермиона беспокойно зашевелилась в постели. Он поспешил вернуться в кресло у кровати, и, успокоенная его присутствием, девушка снова погрузилась в глубокий сон.

— Мисс Грейнджер, — прошептал он. — Вы просто сводите меня с ума.

С каким бы удовольствием он от нее избавился! Роль сиделки его отнюдь не прельщала. Он не мог преподавать, заниматься исследованиями с Ремусом и выполнять обязанности главы Дома Слизерин. Никаких прогулок, обедов в Большом Зале и встреч с Минервой.

Но нельзя было оставить девушку без присмотра. В нынешнем состоянии она не сможет себя контролировать, а Северусу вовсе не хотелось, чтобы Альбус узнал то же, что и он. Хотя он уже не был уверен, что знает Гермиону Грейнджер. Он теперь вообще ни в чём не был уверен.

«И уж точно она бы не хотела, чтобы ее увидели в таком состоянии», — Снейп раздраженно фыркнул и попытался отогнать подобные мысли.

Гермиона очнулась через несколько часов кошмаров, бормотания и тихих всхлипываний. Когда она открыла глаза, Снейп отметил в них какой-то нездоровый блеск.

— Я подумала, профессор, — голос девушки дрожал от жадности, — что для нас обоих будет лучше, если мы все это прекратим. Вы дадите мне Таналос. Я обещаю, что ничего не скажу Дамблдору. Мы можем притвориться, что я прохожу процедуру изъятия. Я останусь в своей комнате и не буду вам мешать, честное слово!

Северус ждал этого момента.

— Нет, мисс Грейнджер, — холодно ответил он. — Это не выход.

— Но вы только выиграете от этого! — горячо заспорила Гермиона. — Вам не надо будет заботиться обо мне. Только подумайте! Вам ведь неважно, буду я жить или умру. Я вас предала! Вы должны меня ненавидеть за это, зачем вам обо мне беспокоиться? Дайте мне зелье! Это лучший выход!

— Нет. Я не собираюсь вас больше слушать. В вас говорит зависимость, а не разум.

Гермиона села на кровати и встретилась с ледяным взглядом Снейпа.

— Вы дадите мне зелье!

— Нет. И это мое последнее слово, мисс Грейнджер.

С криком, больше похожим на кошачий, Гермиона кинулась на него, отчего кресло, не выдержав их веса, перевернулось. Беспомощно валяться кверху ногами с девушкой, которая царапается и кусается, — не самый приятный опыт.

Северус чертыхнулся, когда Гермиона все-таки оставила царапины на его лице.

— Я убью тебя! Дай мне это чертово зелье! Отдай его мне!

С сердитым рычанием Снейп схватил девушку за запястья и кое-как встал на ноги. От сильной хватки у нее, может, и будут синяки, но профессора это сейчас мало беспокоило.

— Ненавижу так делать, мисс Грейнджер, — сказал он, доставая из кармана палочку, — но вы не оставили мне выбора. Это для вашего же блага.

Недолго думая, он применил оглушающее заклинание, и Гермиона сразу же прекратила двигаться, только бешено переводила взгляд с палочки профессора на его лицо. Ярость в глазах тут же сменилась паникой. Еще один взмах палочки — и на кровати появились кожаные ремни. Снейп осторожно отнес девушку в постель и привязал.

— Нет, — услышал он ее шепот. — Пожалуйста, не поступайте так со мной! Я не вынесу…

— Вы сами меня предупреждали, мисс Грейнджер, — устало объяснил он. — Я не могу рисковать вашим здоровьем.

— Пожалуйста! Я обещаю вести себя хорошо! Я не буду сопротивляться… Вы можете делать со мной, что хотите, — умоляла она. — Что хотите! Просто развяжите меня и дайте зелье!

— Это решение не обсуждается, мисс Грейнджер. Не дергайтесь, иначе поранитесь ремнями.

— Нет! — Гермиона пыталась вырваться, но это было бесполезно.

Северус медленно вернулся к креслу, подвинул его поближе к кровати и сел.

Пять дней он неусыпно следил за Гермионой: ее борьбой с зависимостью, ремнями и собственным безумием. Через некоторое время вернулись и галлюцинации, а с их появлением исчезла последняя связь с реальным миром.

Иногда она считала себя пленницей. Иногда принимала Снейпа за Пожирателя Смерти и пыталась ему подыгрывать. Иногда ей казалось, что они раскрыли какой-то секрет. Она молила Снейпа о пощаде, спасении, смерти.

«Как хорошо, что стены звуконепроницаемы, — мрачно подумал Северус, потягивая чай и наблюдая за бледным лицом Гермионы. — Иначе меня бы уже арестовали за пытки и убийство».

Гермиона постоянно кричала, пока не охрипла. Но и тогда она не оставила это бесполезное занятие, хотя вместо крика о помощи только открывала рот и хрипела.

Северус не мог дать ей лекарство от боли — ни от физической, которая заставляла Гермиону биться в судорогах, ни от душевной, которая уничтожила последние крупицы разума девушки. Ни одно зелье не могло ослабить симптомы, а любая магия убила бы ее.

Он не мог помочь ей. Не мог поддержать в борьбе. Но и не мог оставить. Он привязал ее к кровати, и она полностью от него зависела. Он не мог ее бросить.

Снейпу оставалось только сидеть часами у кровати, вытирать пот со лба, мазать целебными кремами запястья, которые кровоточили от постоянных попыток вырваться из ремней, размышлять над тайной Гермионы Грейнджер, и надеяться, что она выживет.

Иногда безумие отступало. Тогда Северус отрывался от чтения и встречался взглядом с Гермионой, которая раскрывала рот в попытках что-то сказать. Он говорил ей, какое сегодня число и сколько дней она уже тут провела. И она всегда испуганно задавала лишь один вопрос — не говорила ли она «что-нибудь».

Казалось, она боялась потерять контроль, выболтать свою тайну. Поэтому Снейп ей лгал и отвечал, что она ничего не говорила. Хотя ее крики о помощи, ее кошмары рассказали ему о ее страданиях гораздо больше.

Эта девушка его окончательно запутала. Теперь он не знал, как ее судить, как расценивать ее поступки. Сомнения, что закрались раньше, возросли. Что-то было не так. Ее нынешние галлюцинации никак не вязались с теми образами, которые он видел в ее разуме. И не вязались с той Гермионой Грейнджер, которую он знал и уважал. Да, она была ученицей Гриффиндора и лучшей подругой самых невыносимых идиотов, которых он когда-либо видел, но у нее был живой и яркий ум, ее храбрость поражала, вдобавок Гермиона всегда проявляла заботу об окружающих.

Справедливость — вот что двигало этой девушкой на протяжении многих лет. Она была не из тех, кто легко сдаётся, касалось ли дело друзей либо каких-то абстрактных целей.

Она никогда не показывала неприязнь к нему, в отличие от Поттера и Уизли. Он превращал ее жизнь в ад, а она относилась к нему с той же вежливостью, что и к профессору Флитвику — одному из самых любимых учителей в школе.

Но разве это доказательство? Том Риддл ведь был таким же — прилежно учился, всегда следовал школьным правилам, тщательно готовился к урокам. Он выказывал уважение и даже восхищение тем преподавателям, которых в душе ненавидел. Все двуличны. Нельзя сказать о ком-то, что ты его хорошо знаешь. Черт, большинство даже сами о себе так сказать не могут.

В душе всегда есть какая-то тьма, затаившееся зло, которое нельзя обнаружить беглым взглядом. Удовольствие вводить окружающих в заблуждение, чувство превосходства и силы, когда кого-то обманываешь или предаешь. И это чувство может быть сильнее преданности или дружбы. Северус хорошо это знал. Он вкусил сладость этих ощущений. Возможно, мисс Грейнджер тоже их распробовала и решила испить всю чашу до дна.

Он видел, как Пожиратели Смерти испытывали те же страхи, что и Гермиона. Они плакали как дети, сожалея о своих поступках, боясь мести своих жертв. Однажды он видел Люциуса Малфоя в таком состоянии после особенно жестокой расправы. Тогда Люциус не вел себя как чудовище. Он выглядел испуганным уставшим человеком, который видел слишком много.

Северус не мог ошибиться в образах, которые он видел в голове Гермионы. Они были слишком ясны. Он чувствовал ее неподдельное торжество, истинную ненависть к своим школьным «друзьям». Ее похоть, наслаждение болью.

А если все, что он видел, — неправда, то есть лишь одно объяснение — Гермиона специально изменила свои эмоции. Но чтобы создать такие яркие, ясные ощущения, нужно быть настоящим мастером окклюменции.

Она не могла самостоятельно этому научиться. И ее никто не обучал, он знал это наверняка. Только 2 человека в школе владели окклюменцией и легилименцией настолько, что могли обучать: он сам и Альбус Дамблдор. Альбус обязательно бы его предупредил, если бы учил мисс Грейнджер. Да и насколько помнил Северус, он тоже с ней не занимался.

Эти размышления привели его к вопросу, который он задавал себе уже несколько дней — чему доверять: своим способностям к легилименции или поведению Гермионы Грейнджер?

День прошел в ожидании и размышлении. Снейп отходил от девушки, только чтобы взять что-нибудь поесть. Он даже не заметил, как наступила ночь, и был настолько погружен в свои мысли, что голос Гермионы заставил его вздрогнуть.

— Уже стемнело, — растерянно, словно ребенок, прошептала она.

— Сейчас зажгу свечи, — ответил Снейп и встал с кресла.

— Профессор! — ее голос звучал взволнованно. — Они вас поймали? Я надеялась, что только я…

— Никто не поймал нас, мисс Грейнджер, — Снейп пытался убедить ее, но знал, что это напрасно. Подобные приступы случались с ней так часто, что он чуть ли не наизусть помнил ее реакцию. — Вы у меня в комнате. Вам ничто не угрожает.

— Они хотят, чтобы вы в это верили, — горько ответила она. — А когда вы думаете, что все хорошо, они хватают вас. Так всегда. Стоит немного расслабиться, и все потеряно.

Северус нехотя с ней соглашался.

«Постоянная бдительность», — как говорил Грозный Глаз Грюм.

— Вас никто не тронет, мисс Грейнджер. Я обещаю.

— Они тоже с вами это сделали? — внезапно спросила она. — Они отвели вас в Темную Комнату?

— Я… Я не понимаю, о чем вы говорите, — холодно ответил он. — Постарайтесь заснуть, мисс Грейнджер. Вам нужно беречь силы.

— В Темной Комнате они творят ужасные вещи, — она пыталась бороться со сном. — И вы не знаете, когда последует удар. Это самое страшное…

И девушка уснула. А Северус все стоял и смотрел на нее, будто ждал продолжения. Потом устало вздохнул, зажег свечи и вернулся к чтению.

У Снейпа закрывались глаза и болела спина из-за неудобной позы, но он не собирался поспать или сесть поудобнее. Северус вообще очень мало спал все эти дни. Он должен был заботиться о девушке, быть начеку, если вдруг опять начнется приступ.

Но, надо сказать честно, Снейп не спал не только из-за нее.

К нему снова вернулись кошмары. Галлюцинации Гермионы, ее хныканье, паника всколыхнули его собственные воспоминания, которые он так долго пытался запрятать в самый дальний уголок сознания. А теперь они выбирались из тени, словно чудовища.

«Они отвели вас в Темную Комнату?» — эхом отзывалось у него в голове. Он прекрасно знал, о чем она говорила. Он слишком хорошо помнил.

Темная Комната была изобретением Люциуса. Она была создана специально, чтобы заставить врагов или самих Пожирателей Смерти подчиняться. В комнату не проникал ни свет, ни звук. Жертву приводили с завязанными глазами. Только не было разницы — завязаны глаза или нет — слишком темно. Некоторые думали, что ослепли. А некоторые осознавали, для чего сделана эта комната.

Гермиона Грейнджер явно принадлежала к числу последних.

В каменных стенах выше головы заключенного были специальные отверстия, через которые Пожиратели Смерти могли наблюдать за жертвой так, что человек этого не замечал. Одиночество и темнота могли длиться несколько дней. Заключенные часто теряли всякое ощущение времени.

А когда жертва привыкала, Пожиратель применял какое-либо заклинание, которое, как казалось несчастному, появлялось из ниоткуда. И не было шанса ни скрыться от него, ни подготовиться.

Северус все это помнил.

И сейчас, когда он уснул, он будто оказался у одного из отверстий, ведущих в Темную Комнату. Он видел заключенного. Видел, как тот тянет к нему руки, моля о помощи, как страх изуродовал его лицо. И профессор понял, кто была эта жертва. Взгляд Гермионы Грейнджер будто пронзил его душу. Она знала, что он стоит и смотрит на нее.

Он видел, как она дрожит от боли. Но девушка не сводила с него глаз. Она смотрела на него. Она знала, что это все его вина.

Снейп зарычал, оскалился в гримасе ненависти и направил на нее волшебную палочку. Заклятие ударило девушку в бок, и она со стоном упала. Ее руки были связаны, так что она упала лицом на холодный каменный пол. А он смотрел, как она извивается под действием Круциатус, и смеялся, смеялся, смеялся…

Северус очнулся со сдавленным криком. Это был сон. Всего лишь сон. Слабый свет наполнял комнату — наступало утро. Он просто спал. Он не был в Темной Комнате.

Снейп взглянул на Гермиону и столкнулся взглядом с ее широко раскрытыми глазами.

— Мисс Грейнджер, — голос все еще был хриплым после сна. — Вы знаете, кто я?

— Странный вопрос, профессор, — ответила она. — Все было плохо?

Ему понадобилась минута, чтобы осознать — девушка говорила о своей болезни.

«Конечно, идиот, откуда она могла знать о твоем сне? Она наверняка даже не догадалась, что тебе снился кошмар», — успокаивал себя Снейп.

— Хуже, чем вы думаете. Как вы себя чувствуете?

Девушка задумалась.

— Измотанной. И слабой. Как осенний лист.

— Что ж, если у вас есть силы для метафоры, вы определенно чувствуете себя лучше, — сухо ответил он и увидел, как Гермиона удивленно подняла брови. Она явно не ожидала, что он будет шутить.

— Я вела себя… странно? Говорила что-нибудь? У меня были галлюцинации? — нерешительно спросила она. По тому, как девушка заерзала в постели, Снейп понял, что ответ для нее очень важен.

— Вы пытались убить меня ради зелья. Мне пришлось привязать вас к кровати. Думаю, сейчас вас можно развязать.

— Простите, профессор, — она слабо улыбнулась, но к ней тут же вернулось беспокойство. — Вы уверены, что меня безопасно отпускать?

Северус применил к ней сканирующее заклинание и впервые остался доволен результатом.

— Худшее уже позади. Галлюцинации и лихорадка больше не будут вас беспокоить. Но некоторое время вы еще будете слишком слабы. Не перенапрягайте себя.

Взмах палочки — и ремни исчезли, отчего Гермиона с облегчением вздохнула. Она медленно села и начала массировать запястья. Синяки и царапины явно говорили, что она пыталась выбраться из заключения.

— Вы выглядите уставшим, — вдруг сказала она. — Вам снилось что-то плохое?

Северус был потрясен прямолинейностью вопроса.

— Не ваше дело, мисс Грейнджер, — сердито прорычал он. — Здесь не место для вашего любопытства и плохих манер.

Она вздрогнула будто от удара. Северус в очередной раз проклял свою резкость.

— Если вы чувствуете себя достаточно хорошо, советую вам принять ванную.

Гермиона молча кивнула и попыталась встать с кровати. Северус помог ей добраться до ванной, предложил теплую одежду, которую она с благодарностью приняла. Но все еще смотрела на него настороженно, будто ждала очередных колкостей.

— Вы справитесь сами? — равнодушно спросил он.

Образ профессора Снейпа, который помогает ей принять горячую ванну, придал Гермионе сил, и она энергично кивнула, хотя все еще была довольно слаба.

Северус подождал мгновение, если вдруг девушка позовет его на помощь, а затем подошел к шкафу, чтобы взять чистую пижаму. Но внезапно услышал сдавленный крик из ванной и тут же вернулся в ванную. Гермиона лежала на полу и тяжело дышала.

— Что случилось? — он наклонился к ней. — Давайте я вам помогу.

— Все нормально, профессор, я, кажется, потеряла сознание. Не беспокойтесь, я сама встану.

Она не хотела смотреть ему в глаза.

«Мерлин, она боится, что я опять буду ее оскорблять», — понял он.

Но язвительного замечания не последовало. Вместо этого Гермиона почувствовала, как ее аккуратно берут под мышки и помогают сесть.

— Посидите немного, — Северус вышел из ванной, но тут же вернулся. — Я принес вам чистую одежду. Не торопитесь, вы сейчас очень слабы.

Она недоуменно на него уставилась, но взяла себя в руки и кивнула.

— Большое спасибо. Думаю, вы можете связаться с профессором Дамблдором. Худшее уже позади, значит, я могу вернуться к себе и больше вам не надоедать.

— Нет необходимости, — перебил он ее. — Вы останетесь у меня пока окончательно не окрепнете.

— Но, профессор, я думала, вы хотите, чтобы я ушла…

— Отдыхайте, мисс Грейнджер. Отдыхайте и выздоравливайте. Мы поговорим с вами позже, — Северус вышел из ванной, а Гермиона сидела и ошарашено смотрела ему вслед, будто увидела призрака.