Земля над холмами (гет)

Уборка затянулась почти на две недели. Стоило навести чистоту и порядок — грянули ливневые дожди, и пришлось чинить протекающую крышу (благо не самой, но за большие деньги), потом октябрьскими ветрами, которые в Уэльсе бушевали с особой силой, оторвало ветку старой рябины, и она угодила прямиком в широкое окно первого этажа.

Погода подкидывала испытание за испытанием, и это было даже неплохо — Гермиона не то, чтобы сдружилась с местным населением, но шарахаться от неё перестали.

Через пару дней после своего приезда Гермиона заметила, что у дома постоянно крутится кто-нибудь из местных жителей, присматриваясь к новой хозяйке, но не решаясь зайти, а стоило Гермионе выглянуть в окно — все старательно делали вид, что просто мимо проходили.

В конце концов, она не выдержала. Гермиона возвращалась из магазина с полным пакетом продуктов, когда увидела худую женщину в тёмно-коричневом пальто, жмущуюся к облетающим кустам.

Едва увидев Гермиону, она заметно испугалась и поспешила прочь, однако та окликнула её.

— Эй, постойте! Подождите, мисс… э… мисс! Вы что-то хотели?

Женщина вздрогнула и повернулась. На костлявом, чересчур длинном лице застыла неуверенность.

— Э, да… нет, нет, конечно же, я ничего не хотела, что я могла от вас хотеть? — забормотала она. — Я, эм, просто проходила мимо, да, просто гуляла здесь, вот, мимо… да. По этой дороге.

Гермиону сбило это нелепое бормотание и испуганный вид женщины, словно та боялась, что она превратится в дракона и сожрёт её прямо под окнами у торопливо задёрнувших занавески на окнах соседей. Кажется, женщина тоже заметила позорную трусость соседей и ещё больше растерялась.

Гермиона кашлянула.

— Может, вы хотите чашечку чаю? — рискнула она. — Расскажете мне хоть что-нибудь о вашем городе, поскольку, похоже, слухи о гостеприимстве людей в маленьких городах преувеличены.

— Чай? — недоуменно переспросила женщина. — Я… эм… видите ли, я, можно сказать…

— Я что, такая страшная, что вы все меня боитесь?

— Конечно же, я вас не боюсь, — неожиданно резко ответила женщина. — Пожалуй, не откажусь от чашечки чая. Если вы настаиваете.

Гермиона кивнула, ошеломлённая сменой настроения своей неожиданной гостьи. Женщина весьма уверенно прошла за ней до самого крыльца, но стоило открыть дверь, вся смелость куда-то испарилась.

— О, — произнесла она. — Как здесь всё изменилось.

Гермиона пожала плечами.

— Разумеется. Или я должна была оставить погром?

— Погром? Нет, конечно же, нет.

Грейнджер закатила глаза и указала на вешалку в углу. Женщина сняла пальто, под которым оказалось выцветшее лиловое платье в мелкий горошек.

— Как вас зовут? — спросила Гермиона, поднимаясь вместе с новой знакомой по лестнице.

— Корделия Нэш-Уильямс, можно просто миссис Нэш. Моя мать назвала меня Корделией, считала, что красивое имя уравновесит заурядную внешность. Вряд ли она представляла себе, как с таким именем жить.

— А что с ним не так?

— Слишком громкое. Такое имя подразумевает великие дела, а я даже школу с трудом закончила.

Гермиона улыбнулась. Эта женщина ей нравилась, напоминая своей нелюбовью к собственному имени давно погибшую Тонкс.

— Ну, моё имя, вы, похоже, знаете.

— Все в городе знали ваше имя с того момента, как вы купили этот дом, — выпалила миссис Уильямс, расположившись на предложенном ей стуле, пока Гермиона готовила чай.

— И это, похоже, проблема, не так ли? Вы — первая, кто отважился зайти сюда, не считая полицейского. В чём причина? Почему все так боятся меня?

Корделия вся сжалась.

— Не вас, мисс Грейнджер, — прошептала она, стараясь сделаться как можно незаметнее. — Я не хочу вас напугать, но лучше бы вы не покупали этот дом.

— Да? Ну, я уже это сделала, и даже, как вы могли заметить, собираюсь восстановить магазинчик. Я медик, но прекратила свою практику в Лондоне. Решила заняться фармацевтикой, связанной с народной медициной. Тем более, чем-то похожим занималась и прежняя хозяйка, так что жителям города это будет не в новинку.

Корделия зажмурилась, стиснула руки в кулаки и вся подобралась на колченогом стуле.

— Да, — отрывисто прошептала она. — Прежняя… миссис Перкс, словом, я знаю, кем она была. Все знают, только не говорят. И, если вы здесь, если вы поселились в её доме, значит, вы тоже как она?

— Кто — как она?

— Ведьма, знахарка, гадалка, я не знаю, как вы себя называете! — выдохнула миссис Уильямс и замерла, прижав руку ко рту. Из-под крепко стиснутых век побежали по щекам слёзы. — Простите. Простите, у меня нет выхода! Помогите мне! Вы правы, вас боятся, после того, что случилось с миссис Перкс, но мне всё равно, только помогите мне! Моя дочь, она… нездорова, а миссис Перкс помогала ей, она варила что-то, что облегчало боль. Она мучается уже почти месяц, с тех пор, как закончилось лекарство. Пожалуйста! Помогите мне.

Гермиона сглотнула. Засвистевший чайник привел её в чувство. Она кашлянула, прочищая горло.

— Вы ошибаетесь. Я просто медик. Травы иногда творят чудеса, но я не ведьма, и тем более, не гадалка. Но я могу посмотреть вашу дочь.

Та достала застиранный платок из кармана и промокнула покрасневшие глаза.

— Благословенны будьте, мисс Грейнджер!

Девочку она посмотрела на следующий день. Та болела давно и серьёзно, а состав, в котором так нуждалась миссис Нэш, Гермиона нашла в кипе записных бумаг за стойкой — сварить его не составило труда.

Корделия прижала фиал с грязно-серым отваром к груди и с благодарностью взглянула на Гермиону.

— Давно она болеет?

Гермиона сидела у постели пятилетней девочки, считая пульс. Рука у той была маленькой и хрупкой, а бледная кожа, казалось, просвечивала насквозь. Она спала, грудь её невесомо вздымалась и опадала под тяжёлым одеялом.

— С рождения, — последовал ответ Корделии. — Миссис Перкс говорила, что это… не лечится, что Сеси никогда не выздоровеет. Вы знаете, она даже солнца не переносит, редкое заболевание глаз, сразу кричать начинает. И не говорит почти.

Гермиона окинула взглядом комнату — маленькую, тесную каморку, с плотно задёрнутыми шторами, деревянной кроватью и такими же полками, сплошь уставленными яркими книгами. К карнизу шторы крепились пластмассовыми крючками, ручка у двери была сделана из дерева.

Девочка завозилась и проснулась, на секунду Гермионе показалось, что веки у неё двойные, как у насекомых — вертикальные и горизонтальные. А глаза как два треснутых топаза — льдисто-голубые, расчерченные белыми и фиолетовыми линиями внутри радужки.

Она поспешила покинуть дом миссис Нэш, обещая варить необходимый отвар раз в неделю.

Шлёпая по лужам под тяжёлым свинцовым небом, она думала. Думала и никак не могла найти разумного объяснения. Посоветоваться с Гарри она не могла — Джинни вчера сказала, что он на очередном спецзадании с высоким статусом секретности. Ей нужны были кое-какие книги, чтобы проверить свою догадку, но без магии доступ в Публичную Магическую Библиотеку по камину однозначно закрыт. Можно было бы, конечно, съездить в Лондон или наведаться в Хогвартс по старой памяти.

За размышлениями она не заметила, как дошла до дома. Солнце уже село, на город наползли осенние сумерки — ещё не ночь, но уже темно и мрачно.

На крыльце кто-то сидел. Уличный фонарь давал достаточно света, только незнакомец старательно держался в тени перил. Гермиона быстро сунула руку в карман, где лежала волшебная палочка. Гладкое дерево немного успокоило, хотя Гермиона знала, что толку от неё не будет никакого.

— Эй. Кто вы?

Незнакомец поднялся, распрямляясь во весь рост. Свет уличного фонаря выхватил белесые волосы, стянутые в хвост на затылке, и блеск фамильного перстня, когда молодой мужчина брезгливо отряхнулся от капель влаги, осевших на дорогой ткани.

— Грейнджер, Грейнджер. Как неосмотрительно возвращаться так поздно домой, — нараспев, ухмыляясь, произнес Драко Малфой.

— Малфой, — удивленно произнесла Гермиона, озираясь по сторонам. — Ты… что ты здесь забыл?

— Мимо проходил, решил заглянуть к бывшей однокурснице, — он просто-таки лучился непонятной радостью.

Гермиона нахмурилась, а потом решительно зашагала к двери. Малфоя она старательно обошла по правой стороне крыльца и стала отпирать замок. Тот, как назло, заел.

— Проверить, верны ли слухи, — продолжал Малфой, последовав за ней.

Гермионе стало не по себе. Она скользнула взглядом по крошечной веранде и успокоилась, обнаружив неубранные с утра грабли, прислонённые к окну. Пусть у неё нет магии — при желании она ими отходит бывшего слизеринца так, что он навсегда забудет к ней дорогу.

— На меня, значит, пришёл посмотреть? — оставив ключ в покое, вскинулась она.

— Пришёл. Практически прибежал, Грейнджер, как только узнал. А узнал я очень быстро: твой бывший муж — то ещё трепло. — Он привалился плечом к стене у двери. — Ну, давай, скажи мне, каково это — жить без магии? И вынь руку из кармана — твоя палочка абсолютно, совершенно бесполезна! — торжественно добавил он.

— Ядом не захлебнись, — прошипела Гермиона. Она упёрла руки в бока, приняв любимую позу профессора МакГонагалл. Правда, профессор была достаточно высокой, а вот Гермионе пришлось изрядно задрать голову. — Мне магия не нужна, чтобы отделать тебя. Или забыл третий курс? Убирайся с моего двора, придурок, пока я не отходила твою высокомерную, неблагодарную, трусливую задницу вон теми маггловскими граблями!

Малфой даже не дёрнулся, наоборот, ухмыльнулся ещё шире, так, что Гермионе захотелось вцепиться в его лицо ногтями. Его глаза прямо-таки сверкали от ярости.

— Возвращение к корням, да, Грейнджер? Старый добрый маггловский метод. Ты так великолепно беспомощна, что я мог бы придушить тебя прямо сейчас.

— Ага, конечно. Что ж не придушил-то сразу? Напомни-ка мне, Малфой, когда кончается твой испытательный срок? Ах да. Никогда. Ты не угодил в Азкабан только потому, что мы с Гарри и Роном втроём глотку драли в Министерстве, чтобы тебя не засадили. Скажи спасибо собственным родителям, что они очень вовремя свалили в Европу, ускользнув от авроров после падения Волдеморта, потому что будь твой отец в Англии — сначала арестовали бы его, за всё, что он делал, а потом тебя!

— «Спасибо»?! Ты ещё персональной благодарности от меня потребуй! Ты, вместе со своими дружками, лишила меня палочки! Лишила меня магии — и смеешь ещё надеяться, что я буду за это благодарен! Да лучше уж Азкабан, чем такой позор!

— Поэтому ты и пришел? К дементорам рвёшься? — разъярённо произнесла она. — Так стоит только попросить, Малфой. Наведайся к Гарри, скажи, что жаждешь справедливости — он всё устроит!

Малфой отступил. Его ноздри хищно раздувались, но он уже обуздал свой гнев.

— О, нет. Я придумал кое-что лучше. Хочешь знать, зачем я здесь? Я приехал посмотреть на тебя, на героиню войны. На легендарную Гермиону Грейнджер, решившую, что она обойдется без магии. И когда ты поймешь, что это такое, что это хуже, чем если тебе оторвут ногу или руку, когда ты почувствуешь свою беспомощность, я буду рядом. И я буду упиваться этим!

— Бедняжечка Малфой, — насмешливо протянула Гермиона. — Ты, верно, забыл, о чём твердил все эти годы. Я магглорожденная. Я здесь на своём месте, в отличие от тебя. И ещё, моя магия вернется ко мне через год. А вот ты за незаконное использование колдовства получишь то, чего так хочешь — Азкабан.

— Посмотрим, Грейнджер, — произнёс Малфой, разочарованный тем, что его удары явно не задели её. — Посмотрим. Рано или поздно ты пожалеешь, что отреклась от магии. И я буду поблизости, чтобы добить тебя окончательно. Маггловскими методами.

Он резко развернулся, скрипнув каблуками начищенных ботинок, и ушёл, оставив её стоять под собственной дверью.

Ключ повернулся в замке, как только Малфой скрылся из виду.