Столкновение (гет)

События имеют тенденцию развиваться от

плохого к худшему.

Закон Мерфи.

— Итак, что мы имеем? — спросил, оглядев собравшихся, Альбус Дамблдор.

В течение двух дней с момента исчезновения Гарри Поттера в штаб–квартире Ордена Феникса царили пустота и безмолвие, что, впрочем, не говорило о бездействии членов организации. Наоборот, все структурные подразделения активизировались, исполняя заранее подготовленный план на случай чрезвычайной ситуации: агенты приостановили передачу информации (Дамблдор понимал, что это не самое хорошее решение, но не хотел рисковать жизнями своих людей), количество собраний свели к минимуму, опасаясь ударов Пожирателей Смерти, был резко усилен уровень безопасности на стратегически важных объектах. Из–за принятых мер, направленных на сохранение имеющихся сил, Орден фактически лишился зрения и слуха. Единственным источником новых сведений стали донесения из Министерства: Фадж оказался достаточно умен для того, чтобы признать свою ошибку, и начал сотрудничать с Дамблдором в борьбе против Темного Лорда, предоставив директору Хогвартса практически неограниченные полномочия. Действия, предпринимаемые силами Света, были весьма логичны и последовательны, но одно все же настораживало — реакция Волдеморта и его окружения, а точнее, ее отсутствие. Создавалось ошибочное впечатление, что все идет своим чередом, однако на самом деле весь волшебный мир стоял перед чертой, за которой начинался хаос, и грозил ее переступить…

— Аластор, что скажешь? — обратился Дамблдор, к сидевшему справа от него Грозному Глазу. — Есть что-нибудь новое?

— Нет, Альбус, абсолютно ничего, — ответил Грюм. — Такое чувство, что все Пожиратели во главе с Волдемортом провалились сквозь землю. Никаких нападений, убийств, взрывов. А ведь им и заниматься–то больше нечем.

Расположившийся на другом конце стола Северус Снейп поднял голову и недобро посмотрел на Аврора.

— Ладно, не кипятись, я знаю, что в отличие от них, у тебя дел полно, — усмехнулся Грюм и, возвращаясь к теме разговора, продолжил. — Мы поддерживаем контакт с нашими коллегами в США, но и у них ничего нет по нашему вопросу. Если вам угодно знать мое мнение, это все неспроста. Темный Лорд что–то задумал…

— Да уж, Аластор, чтобы сделать такой вывод специалистом по темным силам быть не нужно, — съязвил Снейп, постукивая костяшками пальцев по поверхности стола.

— Северус, тебе удалось что-нибудь узнать? — прервал уже готовую начаться ссору Дамблдор.

— Нет, Альбус, с моей стороны все по-старому. — Профессор зельеварения мгновенно переключился на директора, забыв о Грюме. — Я не слышал ничего, что говорило бы о подготовке Пожирателей к атаке, даже в Ближнем Круге, и если честно, меня это удивляет. Среди них нет даже признака безудержного веселья, которое, несомненно, должно было последовать за таким важным для Лорда событием, как смерть Поттера …

Эти слова заставили вздрогнуть еще одного находившегося в комнате человека — Люпина. Оборотень с ненавистью взглянул на Снейпа, сжав кулаки, но уже через секунду снова погрузился в свои мысли. С того момента, как Гарри исчез в яркой энергетической вспышке, бывший хогвартский профессор находился в каком–то ступоре, потеряв интерес к работе и не реагируя на попытки товарищей отвлечь его от мрачных мыслей. Дамблдор даже подумывал о том, чтобы отстранить его от выполнения служебных обязанностей, но не решился на такой шаг, понимая, что сделает только хуже.

— Северус, мы все еще не уверены в том, что Гарри погиб… — начал Дамблдор, но Снейп прервал его.

— Мерлин, Альбус, сейчас не время для безосновательных надежд! Вы слишком долго полагались на этого мальчишку, и на основании чего? Предсказания Трелони, которая за всю жизнь ни разу не оказалась права. Может быть, парень и мог нам чем–то помочь, в чем я, например, искренне сомневаюсь, но теперь уже поздно. Темный Лорд не будет ждать, пока мы убедимся в гибели Поттера, он нанесет удар, причем в самое ближайшее время.

— С чего ты это взял? — спросил Грозный Глаз, злобно глядя на Снейпа.

— Здравый смысл, — огрызнулся тот в ответ. — Время самое подходящее: люди в панике от пропажи надежды волшебного мира, доверие к властям уже давно подорвано. Ему нужно ударить по–настоящему всего один раз, оказать давление на средства массовой информации. Будь я на его месте…

— Может, ты этого и хочешь… — тихо проговорил Люпин. — Быть на его месте…

— Что?!

Раздался грохот: опрокинув стул, Снейп вскочил на ноги, доставая волшебную палочку, и спустя какие–то доли секунды уже стоял в боевой стойке.

— Ты сошел с ума, — прошипел он сквозь зубы, сверля вервольфа взглядом. — Как ты смеешь?!

Люпин, несмотря на свое плачевное состояние, довольно быстро оказался перед своим оппонентом, приготовив к бою палочку, с которой уже сыпались искры. В его глазах загорелся огонек безумия: было очевидно, что он не остановится перед нанесением Снейпу телесных повреждений, если не хуже.

— Хватит! — громовой голос Дамблдора остановил готовых броситься в драку волшебников. — Неужели вы не понимаете? Волдеморт этого и добивается: хочет разделить нас, заставить погрязнуть в спорах между собой, и в итоге сдаться без борьбы. Вы оба нужны Ордену, поэтому извольте прекратить нападать друг на друга и занимайтесь тем, что требует от вас долг. Сядь, Северус.

Снейп присел, убирая палочку, но в душе все же надеясь при случае поквитаться за нанесенное оскорбление. Дамблдор же повернулся к Люпину.

— Ремус, я понимаю, что ты переживаешь из–за Гарри, но это не должно влиять на твою объективность. Сейчас нам как никогда нужно быть очень осторожными и мыслить здраво. Ты согласен?

В ответ оборотень кивнул и тоже сел, спрятав лицо в ладонях; палочка упала рядом с его стулом.

— Итак, в свете того, что новых данных у нас до их пор нет, — продолжил прерванное обсуждение Дамблдор, — предлагаю продолжать действовать по старой схеме. Необходимо еще усилить плотность охраны наших главных опорных пунктов. Аластор, это твоя забота.

— Понял, — ответил Аврор. — Я подключу ребят из Министерства, они помогут с госпиталем Святого Мунго и государственными объектами. Пусть Пожиратели только сунутся — мы им покажем, на что способен Аврориат Англии.

— Северус, твое задание остается прежним. Контакты с нами сейчас для тебя очень опасны, поэтому доклады будешь производить лишь в исключительных случаях.

— Может мне наоборот следует проявить активность, попытаться задать некоторые вопросы? — предложил Снейп. — Информация из первых рук нам бы не повредила.

— Ни в коем случае, — отрезал Дамблдор. — Как я уже сказал, это слишком опасно. Мы не можем потерять тебя, только не сейчас — слишком многое поставлено на карту.

Снейп мрачно кивнул.

— Люпин, вся наша агентура завязана на тебя, поэтому будь бдителен и сразу же докладывай мне в случае непредвиденных обстоятельств. Люпин… Ты слышишь?

Ремус поднял затуманенный взгляд на Альбуса и хрипло проговорил:

— Я понял.

— Хорошо, на этом, я думаю, мы закончим, — объявил Дамблдор, вставая из–за стола и разминая мышцы. Остальные маги последовали его примеру. — Наши шансы невелики, но они не нулевые, и мы сделаем все, чтобы спасти волшебный мир.

— Слушай, Альбус, только честно, — обратился к нему Грюм, — ты сам веришь в то, что мы сможем победить?

Воцарилось молчание, во время которого взгляды всех находившихся в комнате были прикованы к директору Хогвартса. Тот ответил не сразу.

— Честно, Аластор? — начал Дамблдор после паузы. — Я не знаю. Но в одном я уверен на сто процентов: я постараюсь сделать так, чтобы Волдеморт ответил за все то зло, которое уже совершил. И чтобы не совершил новое…

Волшебники покинули дом на площади Гриммо, в пустой пыльной комнате остался один Дамблдор. Оглядев голые обшарпанные стены, он тяжело вздохнул и пробормотал;

— Да, Том, ты ответишь за все… Ответишь за Гарри…

Раздался хлопок: маг исчез, и дом вновь погрузился во мрак.

* * *

Великобритания, Нора.

15 июля 2004 года.

Никогда еще атмосфера в Норе не была столь пугающе напряженной и печальной, как в дни этих летних каникул. Недавние события наложили отпечаток на всех ее обитателей: Артур Уизли с тех пор почти все время проводил на работе, покидая дом ранним утром и возвращаясь около полуночи. На все вопросы о ситуации в стране он отвечал уклончиво, ссылаясь на секретность данных сведений, однако было понятно, что ему просто нечего сообщить: о том, что Пожиратели Смерти исчезли практически из всех графств, было известно всем. Уже больше недели никто не наблюдал их деятельности, и магическому сообществу оставалось только ждать…

Джинни, помогая матери накрывать на стол, вновь заметила ее быстрый взгляд, украдкой брошенный на часы. После случая с Гарри Молли Уизли постоянно наблюдала за волшебным предметом, показывающим состояние членов семьи, и молилась о том, чтобы стрелки не остановились в положении «Смертельная опасность». Она постоянно напоминала детям о необходимости соблюдать осторожность, получая в ответ очередную порцию успокоительных слов от дочери, недовольные выражения лиц близнецов и краткий кивок от Рона, штудирующего очередную книгу по боевым заклятьям. Он начал изучать их после того рокового дня…

…Пропажу Гарри и Рона обнаружили достаточно быстро. Оказалось, что Дамблдор, ожидая чего–то подобного, применил специальное заклинание — маяк, позволивший проследить путь юношей. Орден Феникса в спешке снарядил ударную группу, понимая, кто может выступить против них, и отправились на помощь. В течение следующего часа никто в Норе не находил себе места: Молли вздрагивала от каждого шороха, надеясь увидеть вернувшихся магов, и убеждаясь в том, что это была всего лишь иллюзия, опускалась в кресло, сотрясаясь от беззвучных рыданий; Артур тщетно пытался успокоить жену, боясь известий не меньше ее. Даже Фред и Джордж, всегда готовые встретить любую напасть шуткой, молча сидели перед камином, сквозь зубы ругая Дамблдора за то, что он не позволил им сопровождать отряд. Наконец в прихожей раздались хлопки аппарации; Джинни, первой подоспевшая на место, облегченно вздохнула, увидев Рона и Гермиону живыми и здоровыми, но в этот же момент тяжелый ком подкатил к горлу, перекрывая кислород: Гарри с ними не было…

Рассказ директора Джинни почти не слышала: ее взгляд был прикован к брату и Гермионе. На них было страшно смотреть: Рон выглядел так, словно на нем применили пыточное проклятье, Гермиона была смертельно бледна и, казалось, не реагировала на происходящее вокруг, лишь упоминание о Гарри отзывалось невыразимой болью на ее лице…

…Джинни тряхнула головой, прогоняя наваждение — слишком яркими были воспоминания, чтобы выкинуть их из головы.

— Привет, — раздался тихий голос у нее за спиной. Резко обернувшись, она увидела Гермиону. — Извини, что напугала. Ты не знаешь где Рон?

Гермионе, несомненно, приходилось труднее всех; Джинни поняла это, как только узнала обо всех подробностях сражения с Волдемортом. Несмотря на то, что смерть Гарри стала ударом для всех, несмотря на слова Дамблдора и других членов Ордена Феникса, Гермиона винила себя в случившемся, и это чувство отражалось в каждом ее движении, в каждом жесте. Вот и сейчас Джинни смотрела на подругу и не узнавала ее, гадая, куда же подевалась веселая, способная найти ответ на любой вопрос девушка, от которой осталась всего лишь тень…

— Нет, я его уже давно не видела. Он вообще нечасто на людях появляется в последнее время.

Гермиона кивнула и вышла из комнаты, а Джинни приняла решение. Это должно закончиться, так или иначе…

Ужин проходил в традиционной для последнего времени молчаливой манере, близнецы быстро ретировались, сославшись на некие дела; Рон во время еды бормотал про себя магические формулы, Гермиона сидела неподвижно, глядя в одну точку, даже не притронувшись к своей порции. И тут тишину за столом нарушил громкий возглас Джинни:

— Все, с меня хватит! Это уже невозможно выносить!

Артур и Молли с удивлением взглянули на дочь, не понимая, что конкретно она имеет в виду.

— О чем ты?.. — начал, было, мистер Уизли, но Джинни не дала ему закончить вопрос, обратившись к Гермионе.

— Послушай, ты не должна так мучить себя! Ты ни в чем не виновата, это же Волдеморт, его ловушка! Я не могу видеть, как ты таешь на глазах!

— Джинни, — попыталась прервать дочь миссис Уизли, но не тут–то было.

— А вы?! Почему вы позволяете ей винить себя? Неужели вы не видите, что происходит?

— Джинни, не стоит… — слабым голосом возразила Гермиона.

— Нет уж! Я, конечно, понимаю, как тебе тяжело, но… — Тут Джинни прервалась самостоятельно, заметив выражение лица подруги и осознав, что безучастное выражение исчезло с ее лица,… уступив место ярости. Гермиона медленно встала на ноги и, глядя Джинни прямо в глаза, проговорила:

— Понимаешь? Ты? Ничего подобного, ни черта ты не понимаешь! — девушка сорвалась на крик. — Ты даже понятия не имеешь, что это такое — видеть, как твой друг умирает у тебя на глазах и не иметь возможности помочь ему! Ты когда-нибудь видела схватку с Волдемортом?! Нет! Ты не знаешь…

У Гермионы на глазах выступили слезы, но она продолжала, не обращая на это внимания. Джинни же мысленно ругала себя; ей хотелось одного — оказаться сейчас в любом другом месте, только не здесь.

— Я только теперь осознала, что значат слова Гарри, которые он сказал нам с Роном на пятом курсе! Он говорил, что мы понятия не имеем, что такое — сражаться с Темным Лордом, и он был прав! Во всем прав! — Гермиона вновь зло взглянула на младшую Уизли. — Так что не смей говорить об этом так, будто ты сама все пережила, слышишь?! И не смей мне указывать!

С этими словами Гермиона выбежала из комнаты; за столом повисло гробовое молчание. «Какая же я дура! — думала про себя Джинни. — Как я могла? Я ведь и правда не могу понять, что она чувствует… Мерлин» От невеселых мыслей сестру отвлек Рон: он подошел к ней, положил руку на плечо и сказал:

— Это было глупо. Очень глупо, — медленно проговорил он. — Но все же ты права. Пойдем, будем исправлять ошибки…

… Гермиона сидела на кровати в своей комнате, обхватив голову руками, грудь сдавил ледяной обруч, ее душили рыдания, мешая нормально вздохнуть. «Какого черта… Она ничего, ничего не знает… Никто не знает…» — обрывки мыслей проносились в сознании девушки, не желая складываться в единую картину. Она не знала, сколько просидела без движения — минуту или час, и тут дверь в комнату приоткрылась, судя по звуку шагов, посетитель подошел ближе.

— Уходи… — прошептала Гермиона, думая, что это Джинни пришла извиняться.

— Это вряд ли, — прозвучал в ответ голос Рона. — Надо поговорить.

Гермиона медленно подняла голову и взглянула на своего друга, который, не мигая, смотрел на нее. В его лице она увидела отражение своей собственной боли, горечи, тоски и поняла, что на самом деле не хочет, чтобы он уходил.

— Рон, я…

— Джинни еще маленькая и глупая, — сказал тот, — но она абсолютно права. Ты не должна винить себя. Гарри не хотел бы этого.

Упоминание о Гарри вызвало новую волну боли и ярости; Гермиона уже готова была высказать Рону все, что она думает по этому поводу, но слова застряли в горле, когда Рон продолжил:

— Я знаю, ты хочешь сказать мне то же самое, что и моей сестренке, но в этот раз ты не по адресу. Я тоже был там, Гарри прощался со мной, идя на верную гибель, я стоял в двух шагах от него и не мог ничего сделать. Ты не имеешь права говорить, что я не понимаю твоих чувств…

В его голосе не было обиды или злости, только усталость и некая покорность. Гермиона в ужасе посмотрела на Рона.

— Нет, я не хотела…

— Я знаю, — перебил ее Рон. — И не обижаюсь. Пойми, ты на самом деле не виновата. Это же Гарри, наш Гарри, он бы пошел спасать тебя или меня, даже если бы его держали все Пожиратели вместе взятые. Он не мог поступить иначе.

— Но… Теперь Волдеморт захватит власть… Как же мы… Гарри мог бы…

— Да, мог. Я не сомневаюсь в этом. Но теперь нам, по всей видимости, придется справляться самим. Такова жизнь, Гермиона. Ничего не изменишь. Не убивай сама себя, ты нужна этому миру. Нужна нам всем. — Рон посмотрел ей в глаза. — Пожалуйста, я не вынесу, если и с тобой что-нибудь случится.

В этот момент Гермиона поняла: нет никакого смысла жалеть себя, война продолжается, и всем, в том числе и ей, придется вложить все в дело победы. Иначе весь мир, все, что она знала и любила в нем, исчезнет навсегда. Это нужно будет сделать хотя бы… ради Гарри, его памяти. И, если повезет, ради мести…

— Ты прав, Рон, прости меня, — сказала она, обнимая друга. — Теперь я поняла…

На пороге комнаты стояла Джинни и улыбалась. Так или иначе, ее план удался…

* * *

США, Вашингтон, Округ Колумбия.

Штаб-квартира Центра Контроля над Альтернативными Угрозами.

15 июля 2004 года.

19 часов вечера по местному времени.

Несмотря на то, что вечернее солнце, уже начавшее свой путь к горизонту, ярко освещало фасад неприметного двухэтажного здания на границе «правительственной зоны» Вашингтона, в кабинете Джейсона Пека царил полумрак. Свет, льющийся через окно, разделялся на сотни тонких лучиков, проходя через ткань полупрозрачных занавесок, и почти не освещал помещение. Хозяин кабинета сидел за письменным столом, просматривая отчеты на дисплее своего ноутбука, рядом с ним стояла пепельница со стопкой дымящихся окурков; этот факт удивил бы любого человека, хорошо знавшего Пека, ведь Джейсон с большим трудом смог отказаться от курения несколько лет назад. Но сейчас ему было все равно: любое средство, способное успокоить разгоряченный рассудок и принести хотя бы временное облегчение, было бы принято им на ура: слишком многое навалилось на него в течение прошлой недели.

Как он и опасался, происшествие в Англии не было оставлено без внимания. Мощнейшую вспышку и помехи заметили все средства слежения, находившиеся в зоне приема, это вызвало страшный переполох в разведывательных управлениях мира. Дошло до того, что какой-то умник из АНБ высказал мнение, что случившееся напоминает по своему действию взрыв тактической ядерной боеголовки. Пек, конечно, понимал — к такому заявлению в наше время не могут отнестись серьезно, но сама мысль о том, что кто-то может заподозрить применение оружия массового поражения, приводила его в ужас. Однако эти события являлись не единственной и не самой серьезной проблемой главы Центра…

Гарри Поттер мертв — такое донесение пришло от одного из агентов несколько дней назад. Этого известия Пек ожидал и боялся с тех самых пор, когда узнал об Избранном: он весьма скептически относился к идее выставить против Волдеморта несовершеннолетнего волшебника, даже такого достойного. «Будь моя воля, обязательно бы поговорил по душам с директором их школы, как ее там… — думал Пек, пролистывая с помощью сенсорной панели очередную страницу документа. — А, неважно!» Теперь наступил период, когда возникла опасность, что внутренние проблемы волшебного мира вырвутся на свободу и проникнут в общество обычных людей, а это, в свою очередь, грозило еще более тяжкими последствиями…

Размышления Джейсона прервала распахнувшаяся настежь дверь. Пек вздрогнул, но в следующую секунду успокоился, узнав характерную манеру: во всем мире только один человек мог быть столь бесцеремонным.

— Ну и что ты тут расселся? — спросил Картер Кросс, с ходу усаживаясь в просторное вращающееся кресло напротив Джейсона. Увидев пепельницу, он присвистнул и, с притворным негодованием глядя на шефа, продолжил, — Ну, ты даешь! А дальше что? Алкоголь? Наркотики? Да, под ЛСД тебе будет думаться гораздо лучше.

— И тебе привет, — слабо улыбнувшись, ответил Пек, оценив попытку друга подбодрить его. — Спасибо, что поддерживаешь…

— Я? Черта с два! Я просто не хочу, чтобы ты отбросил коньки в столь ответственный момент, и вся работа свалилась на меня. Я уже не в том возрасте для управления этим сараем, который ты гордо зовешь своим управлением.

Джейсон рассмеялся. Да, с Картером было гораздо легче справляться со всем этим. Впрочем, они всегда помогали друг другу…

Кроссу было пятьдесят два года, они познакомились в то время, когда Джейсон только окончил Массачусетский Технологический Университет. Имея высшие баллы по всем предметам, будучи специалистом по физике высоких энергий и являясь сыном крупного правительственного чиновника, Пек без особых проблем получил должность в святая святых научно–промышленного комплекса Америки — Центре Ядерных Исследований. Там он и попал в группу известного ученого Картера Кросса…

Тот год был, возможно, самым счастливым в жизни Джейсона: любимая работа, хорошие друзья, прекрасные результаты экспериментов. Но все это закончилось в тот самый день, когда зеленый луч, вылетевший из установки, убил доктора Кроуфорд — их коллегу и невесту Джейсона. Именно тогда и был открыт кси–диапазон…

— Что скажешь, Джей-Пи, — отвлек Пека от мыслей голос Кросса. Он уже был абсолютно серьезен. — Новости есть?

— Есть, да вот только из них впору эпитафию человечеству составлять, — буркнул Джейсон и тут же понял, что это прозвучало как–то слишком пессимистично. — Ну, то есть, все пока по–старому. Наш общий «друг» куда–то подевался и не показывается на широкой публике.

— А мальчик? Он действительно?..

— Боюсь, что да. Черт, ну и влипли же мы. Я всю прошлую неделю пытался убедить ребят в Белом Доме, что Третья Мировая война еще не началась. Кстати, спасибо, что прикрыл. Твое объяснение отвлекло их ненадолго, — высказался Пек, вспомнив официальное заявление Картера, якобы объяснявшее случившееся.

— Да ладно, этот бред с легкостью развеял бы любой лаборант, если бы кто-нибудь удосужился проверить, — отмахнулся Кросс. — Здесь сыграл мой авторитет, и в этом нам реально повезло. Но вот вопрос: что мы дальше делать будем? Вряд ли это конец.

— Да уж, — согласился Джейсон. — Картер, если честно, я вообще не представляю, что можно предпринять в данной ситуации…

— Тогда, думаю, моя идея будет весьма к месту. Я считаю, что нам хватит пассивно наблюдать. Время пришло, Джей-Пи. Не зря же мы работали над GF — 500…

Джейсон вскинул голову, ожидая увидеть обычную ухмылку на лице друга, сопровождающую все его подколки, но тот и не думал улыбаться.

— Ты… Ты серьезно? Но это огромный риск. Костюм еще не готов, еще столько тестов…

— Сейчас не время! — отрезал Кросс. — Мы на пороге катастрофы, и ты это знаешь не хуже меня. У нас есть реальный шанс вмешаться и не дать Вол… тьфу, черт, нашему знакомому уничтожить их. Догадайся с трех раз, за кого он примется потом?

— Он хочет власти над магией, зачем ему мы? — спросил Пек, на самом деле зная ответ.

— Власти никогда не бывает достаточно. Он не остановится. По крайней мере, самостоятельно. Думаю, ему нужно помочь.

Джейсон задумался. Вытаскивать на свет сверхсекретный «Анубис» казалось безумием: о нем могли узнать военные и тогда все — он станет орудием пострашнее бомб и снарядов. Но… у них действительно не оставалось другого выхода.

— Тест систем жизнеобеспечения все равно нужно провести…

— Молодец, друг, — казал Картер. — Ты сделал правильный выбор. Теперь у нас, возможно, появился шанс…

Шанс. Пек усмехнулся: с точки зрения классического определения вероятности это наверняка была цифра порядка 10 в минус двенадцатой степени.

— Размышляешь о том, как призрачны наши надежды? — ухмыльнувшись, уточнил Кросс. — Я тебе вот что скажу, пусть этот лысый урод будет хоть трижды вместилищем этой силы… как ты там ее называл? Мне плевать. Я не умру, пока не выпущу заряд из плазменного генератора ему в морду!

Пек рассмеялся — впервые за последнее время…

* * *

8000 метров над поверхностью

Атлантического океана,

Воздушная трасса № 503.

15 июля 2004 года

20 часов 30 минут по Гринвичу.

Пассажирский «Боинг — 767» авиакомпании British Airways совершал свой обычный рейс по маршруту Нью-Йорк — Лондон. На борту в данный момент находилось чуть более сотни пассажиров, и первый пилот лайнера Джефри Гордон надеялся, что оставшееся время в полете пройдет успешно и без происшествий. Он еще раз проверил показания основного и погодного радаров, систему оповещения — все было в норме.

— Как там дела, Джефф, — спросил вернувшийся в кабину второй пилот Кайл Бреди.

— Все нормально, — ответил Джефри, разминая пальцы рук, немного онемевшие от многочасового пребывания за штурвалом. — Думаю, что…

Закончить мысль ему не дал писк радара: на экране появилось странное размытое пятно, двигающееся в сторону самолета. Кайл склонился над дисплеем.

— Что за чертовщина? — удивленно спросил он.

— Не знаю, в нашем районе не должно никого быть. Ладно, я уточню у диспетчера, а ты попытайся связаться с ними.

С этими словами Гордон настроился на частоту диспетчерской и … ничего не услышал кроме треска помех.

— Какого?.. — начал он, но его прервал Бреди.

— Смотри, он движется прямо к нам. Его скорость… боже, судя по показаниям, не меньше 2 100 миль в час.

— Но… С такой скоростью могут летать только боевые самолеты, да и то единицы, — воскликнул Гордон. — Ты смог связаться с ним?

— Нет, система связи не работает… Я не понимаю…

— Может оборудование подавления?..

— Зачем кому–то использовать против нас РЭБ?

Тут свет в кабине погас. Сразу же вслед за этим потухли экраны систем оповещения и слежения, только основной радар остался в рабочем состоянии, оповещая о неотвратимом приближении неизвестного объекта.

— Кайл, маневр уклонения! — крикнул Гордон, его руки вцепились в штурвал, но тот не реагировал, словно его заклинило.

— Включаю аварийные маяки…

— Внимание всем! — проговорил Джефри в микрофон рации, надеясь, что кто-нибудь все же услышит его призыв. — Говорит борт номер 563.2, мы терпим бедствие, наши координаты…

— Джефри… — послышался неестественно хриплый голос второго пилота.

Гордон посмотрел вперед и обомлел: сквозь стекло кабины он увидел летящий к самолету на огромной скорости сгусток огня… Нет, не сгусток, а огромный огненный шар, закрывающий половину неба…

— Боже… — только и успел произнести капитан. — Нет!!!

Его голос потонул в оглушительном взрыве и вспышке пламени — гигантский лайнер буквально рассыпался на части, которые попадали в негостеприимные воды океана, на лету рассыпаясь в прах…