Второй шанс для Лили Эванс (гет)

Второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года в самый разгар битвы за Хогвартс, положившей конец противостоянию светлых и темных сил, Северус Снейп умирал на полу Визжащей хижины. Он лежал навзничь. Из разорванного змеиными зубами горла хлестала кровь. Силы стремительно покидали его. Он знал, что умирает. Похоже, стоявший рядом с ним на коленях Гарри Поттер тоже знал это. Его взгляд, обычно сочившийся ненавистью, был наполнен теперь едва ли не сожалением. Рука, державшая хрустальный флакон, в который он собрал воспоминания Северуса, заметно дрожала. Снейп не сомневался: просмотрев его воспоминания, Поттер отправится на смерть. Почему-то мысль об этом причиняла куда больше страданий, чем прокушенное чуть ли не до кости горло.

«Мерлин, как глупо! — думал Северус, пытаясь сфокусировать взгляд на побелевшем от ужаса юном лице своего врага. Такого же приговоренного, как и он сам. — Как непоправимо бездарно прошла жизнь! По собственной вине потерять единственную женщину, которую боготворил. Потратить молодость на безумного маньяка, одержимого идеей бессмертия. Получить от него клеймо, точно ты — бессловесная скотина. Служить свету, в то время как все видят в тебе исключительно тьму. Не ведать ни любви, ни дружбы! Спасти стольких детей от садистов Кэрроу. И окончить свою жизнь, оставшись для всех гнусным предателем. Для всех! Даже для этого мальчика, склонившегося сейчас над тобой! Мальчика, который при других обстоятельствах мог бы быть твоим сыном... Если бы тогда у озера я не бросил ей то мерзкое «грязнокровка», если бы не стал Пожирателем смерти, движимый лишь жаждой мести и ненавистью по отношению ко всему миру, Мародерам и даже к ней... к моей Лили».

— Посмотри... на меня... — прохрипел Снейп. Гарри глядел на него так, будто впервые видел человека, с которым его связывала многолетняя вражда. Его губы шевелились, словно он силился что-то сказать, но никак не решался. Последней мыслью, пронесшейся в угасающем сознании Снейпа, было: «Лили... мне так жаль... Если бы мне только дали шанс все изменить...»

— Северус, очнись, пожалуйста... Энервейт...

Снейп глубоко вздохнул и закашлялся. Он по-прежнему лежал на полу. В затылке пульсировала тупая ноющая боль, а вот горло... Нет, это было совершенно невероятным! Горло, разодранное волдемортовской гадиной, совсем не болело. Северус поднес руку к шее: кожа была абсолютно гладкой, без единого намека на повязку или шрамы, и довольно нежной на ощупь. Он коснулся пальцами подбородка и щек — ни следа щетины.

«Я умер, — вполне логично решил Северус, — и это явно такая форма посмертия. Нет смысла даже открывать глаза».

— Пожалуйста, вернись ко мне, — услышал он смутно знакомый женский голос, и чьи-то руки ласково обняли его.

«Мама?! Ну разумеется! Вряд ли мне посчастливится вновь увидеться с Лили...»

— Ну вот, чего ты так раскричалась?! Жив он, истеричка! — мужчина говорил грубо, но в его интонациях сквозили испуг и смущение.

— Не приближайся к моему сыну, чудовище! — взвизгнула женщина. — Ты почти убил его!

— Твоего сучонка убьешь, как же! — похоже, первый страх от содеянного прошел, и теперь к отцу возвращалось его обычное хамство. — Ваше племя — как тараканы. Невозможно извести — сколько ни пытайся. А ну, прекрати реветь! — гаркнул он на жену. — Забирай этого засранца и неси его в комнату, с глаз долой! А то разлегся тут, покойника из себя корчит! И побыстрее разберись со своим ублюдком. Я жрать хочу!

За те несколько мгновений, в течение которых его родители вели такую привычную ему с раннего детства словесную перепалку, понемногу приходивший в себя Северус вдруг осознал, что, следуя какому-то нелепому выверту судьбы, он выжил и снова оказался в ненавистном ему доме в Паучьем тупике, только вот... Мерлин всемогущий, он, судя по всему, опять стал ребенком! Снейп не мог до конца понять, как это вообще случилось. Он отчетливо помнил собственные предсмертные хрипы, кровь, слабыми толчками вытекавшую из горла, темноту, обволакивавшую его и уносившую все дальше и дальше... Северус поднес к глазам руку и в изумлении уставился на нее: сомнений не возникало — рука принадлежала ребенку. В это сложно было поверить, тем более такому прагматику, каким являлся Северус Снейп, но тем не менее факт оставался фактом: он выжил и вернулся в свое прошлое. Лежа на полу в гостиной родительского дома, тридцативосьмилетний волшебник в теле маленького мальчика пытался осмыслить произошедшее. Профессор Снейп умер в Визжащей хижине — это было совершенно неоспоримо, юный Северус Снейп, по всей видимости, тоже. Вероятно, отец в очередной раз толкнул сына, и тот погиб, ударившись головой о стену. Это объясняло пульсирующую боль в затылке и явные смущение и испуг, сквозившие в голосе обычно столь уверенного в себе Тобиаса Снейпа. Перед своей смертью взрослый Северус сожалел о бездарно прожитых годах, о безвозвратно потерянной любви, о том, что ничего уже не изменишь. Возможно, кто-то услышал его мольбы и позволил шпиону Светлой стороны и Пожирателю смерти Снейпу начать все с начала. Дал шанс на другую жизнь ему и Лили. Ну что же... Удача наконец-то улыбнулась Северусу, и он не собирался упускать ее. И раз уж судьба снова превратила его в ребенка, ему придется вести себя соответственно.

— Мама, — Северус тихо застонал и попробовал сесть.

Эйлин Принц, точно в трансе, склонилась над зашевелившимся сыном, но внезапно выпрямилась, судорожно сжимая в кулаке волшебную палочку.

— И что ты сделаешь мне этой штуковиной, сука? — засмеялся мужчина. — Глаз мне выколешь, что ли? Живо тащи его наверх, ведьма проклятая... — он замахнулся, намереваясь отвесить жене пощечину.

— Петрификус Тоталус! — прозвучало словно щелчок хлыста, и Тобиас Снейп навзничь повалился на пол, как был с занесенной для удара рукой, выпучив от удивления и гнева глаза.

— Отныне ты никогда не причинишь зла ни мне, ни моему сыну! — в голосе Эйлин было столько ненависти, что, казалось, она могла прожечь дыру в груди лежавшего у ее ног мужа. — Я забираю Северуса и ухожу от тебя!

Она подняла сына и прижала к себе. Северус ощутил неприятное, характерное для аппарации сдавливание, а в следующий миг они стояли перед запертой калиткой в ограде, окружавшей небольшой коттедж.

* * *

Косые струи дождя моментально промочили их до нитки. Эйлин тщетно пыталась перекричать вой ветра и отпереть калитку заклинаниями, но коварный замок не поддавался. Обитатели дома отлично защитили свое жилище от любого постороннего вторжения.

— Потерпи, Северус, я сейчас! Алохомора! Алохомора! Мерлин, — она плакала, и ее слезы смешивались с дождем, заливавшим ее лицо.

Коттедж, чей темный силуэт был едва различим за потоками воды, казался абсолютно нежилым. Даже находясь в полуобморочном состоянии, Северус физически чувствовал мощные охранные чары, защищавшие дом и создававшие у всякого, кто смотрел бы на него с улицы, иллюзию необитаемости. Северус всем своим существом ощущал отчаяние матери, только что навсегда порвавшей с мужем и очутившейся без крыши над головой. Ему хотелось сказать ей что-то ободряющее, но он никогда не являлся мастером утешать кого бы то ни было. Тем более сегодня, когда он еще не оправился от шока. Ведь не каждый день ему доводилось умирать!

Внезапно на дорожку упал луч света, и Северус увидел, что к ним приближается человек с фонарем.

— Кто тут? Лучше сразу уходите отсюда! Здесь не место для попрошаек, — произнес настороженный мужской голос. Незнакомец поднял фонарь повыше, вгляделся в лица непрошеных гостей и вздрогнул, словно перед ним материализовался призрак.

— Отец, это я, Эйлин, пожалуйста, впусти нас, — казалось, она сейчас упадет вместе со своей драгоценной ношей.

— Эйлин, ну надо же! Блудная дочь, — хмыкнул мужчина, не торопясь отпереть калитку. — Какими судьбами?

— Можно мы зайдем в дом, папа? — Северус чувствовал, как мать ежится от холода, да и сам был не прочь поскорее попасть в тепло. Дождь промочил его насквозь, а ледяной ветер, вероятно, задался целью заморозить их до смерти.

— Интересно, где же ты пропадала? Столько лет от тебя ни письма, ни весточки... А это кто с тобой?

— М-м-мой сын! — клацая зубами, отозвалась Эйлин. — Пожалуйста! Я ушла от мужа... Впусти меня!

— Значит, надоел тебе твой маггл? — в голосе незнакомца послышалось злорадство, и Северусу ужасно захотелось приложить своего «доброго дедушку» каким-нибудь малоприятным и болезненным заклятием.

— Папа, пожалуйста! — уже умоляюще воскликнула Эйлин. — Мальчика нужно осмотреть! Тобиас только что едва не убил его!

Видимо, этот аргумент подействовал на черствое сердце мистера Принца. Он вытащил из кармана волшебную палочку, направил ее на засов, что-то пробормотал, и калитка наконец распахнулась.

— Проходи, раз уж пришла, — пробурчал хозяин, посторонившись и пропуская дочь. Да... им тут явно были не рады!

Даже не предложив забрать ребенка из окоченевших рук Эйлин, пожилой волшебник пошел впереди, светя магическим фонарем на занесенную осенними листьями дорожку. Через несколько минут, показавшихся Северусу вечностью, они подошли к открытой двери в коттедж.

— Высуши себя и сына, а то наследите тут, — хмуро процедил мужчина.

— Декстер, что там такое? — в прихожую вышла немолодая колдунья в домашней мантии. — Мерлин всемогущий, Эйлин? Что ты тут делаешь? Неужели по прошествии стольких лет решила навестить родителей? Или поссорилась со своим магглом? А ведь я тебя предупреждала...

Она держалась сухо и отчужденно и даже не пыталась обнять дочь и поцеловать внука.

Эйлин поставила сына на ноги, на всякий случай прижимая его к себе, и высушила их одежду, с которой натекла уже порядочная лужа.

— Мы как раз собирались ужинать, — бабушка Северуса внимательно наблюдала за манипуляциями Эйлин, словно прикидывая, не разучилась ли дочь колдовать. — Можете сесть с нами за стол.

Северус не знал, что и подумать. В его прежней жизни он не раз представлял себе, как могла бы сложиться его судьба, если бы мать ушла от пьяницы Тобиаса Снейпа и вернулась под отчий кров. Теперь он убеждался, что Принцы отнюдь не ждали сбежавшую с магглом дочь с распростертыми объятиями. Более того, сейчас, когда она так нуждалась в поддержке и утешении, они проявляли по отношению к ней и своему единственному внуку холодность, граничившую с враждебностью.

* * *

Ужин проходил в гробовом молчании. Пожилая эльфийка, накрывавшая на стол, кидала на чужаков взгляды, полные любопытства и осуждения. Про неблаговидный поступок единственной дочери Принцев она была явно наслышана предостаточно, видимо, поэтому преувеличенно громко передвигала тарелки и несколько резковато подавала непрошеным гостям те или иные блюда. Впрочем, и мать, и сын почти не ели: Северуса все еще мутило, после того как отец в очередном порыве гнева ударил его головой о стену, а Эйлин никак не могла прийти в себя от выпавших на ее долю сегодняшним вечером переживаний. Снейп исподтишка рассматривал своих родственников, о которых мать никогда прежде даже не упоминала. Тучный седовласый Декстер, обладатель весьма солидного брюшка и тяжелого взгляда из-под кустистых насупленных бровей, и его супруга — суховатая и чопорная брюнетка с тонкими губами и довольно длинным носом, совершенно не понравились Северусу. Его мать не походила ни на одного из них, и они смотрели на нее, словно на чужую. Точнее, не смотрели вовсе. Ни на Эйлин, ни на ее сына, только что сбежавших из дома.

Хозяев не слишком заботил их удрученный вид. Они были поглощены беседой, обсуждая свои семейные дрязги, какую-то Элеонору и зелье, которое ей уже третий день не удавалось изготовить.

— Твоя мать стала совсем старой и потеряла былую хватку, — сказала миссис Принц, отставив в сторону пустую тарелку из-под супа, тут же подхваченную расторопной эльфийкой. — Это универсальное Ранозаживляющее не должно быть таким уж сложным в приготовлении, а она возится с ним Мерлин ведает сколько времени... Из Министерства магии уже прислали сову с намеком, что им надоело ждать. Вот увидишь, в конце концов они обратятся к нашим конкурентам, и что мы тогда будем делать? Доходы от продажи зелий и так сократились почти вдвое, а нам еще, судя по всему, теперь придется кормить два лишних рта, — Марша выразительно посмотрела на дочь.

Услышав эту бестактность, Эйлин густо покраснела, но продолжала молча есть, стараясь не поднимать взгляда от тарелки. Она снова оказалась в ситуации, когда любое неосторожное слово могло повлечь за собой самые тяжелые последствия. В Коукворте за возражения мужу ей грозили побои, здесь же их попросту выкинули бы на улицу. Эйлин знала вздорную натуру матери. Той ничего не стоило без раздумий выставить нежеланных гостей вон. Но еще больше она опасалась бабушки Элеоноры, которая в прошлом обожала свою единственную внучку, но без малейших колебаний отреклась от нее, когда та сообщила, что выходит замуж за маггла Тобиаса Снейпа. С тех пор как Эйлин помнила себя, именно бабушка, а не слабохарактерный Декстер, была истинной главой рода Принц. Рано потерявшая мужа Элеонора отличалась крутым нравом. Сын с невесткой всегда побаивались ее. К тому же будучи необычайно сильной темной колдуньей и прекрасным зельеваром, она уже долгие годы фактически содержала семью. Неудивительно, что упреки жены заставили Декстера немедленно вступиться за мать.

— Ты несправедлива, Марша! Больница Святого Мунго заказала абсолютно новое зелье, способное справиться в кратчайшие сроки практически с любыми ранами. Матушка старается изо всех сил. Однако она уже стара и не в состоянии стоять у котла часами, как раньше. Я предлагал ей начать испытывать зелья на магглах. Кругом — полно бездомных, не составит труда подобрать подходящего, а там — как пойдет. Можно потом приложить Обливиэйтом, а можно и... Все равно никто не хватится. Но ты же знаешь, какая она упрямая. Твердит, что сама, на собственном опыте, должна все проверить и во всем убедиться, да и не действуют на магглов многие зелья. После вчерашней неудачной попытки ей пришлось как следует отдохнуть. Да и вообще, не тебе ее осуждать! Если бы не Элеонора и ее зелья, неизвестно, на что бы мы содержали этот дом! — раздраженным тоном произнес мистер Принц. 

— Какого Мордреда вы обсуждаете меня и мою работу?! — раздался сердитый старческий голос, и в столовой возникла очень пожилая колдунья с копной седых всклокоченных волос, изжелта-бледным мрачным лицом, довольно крупным носом и проницательными черными глазами. — Это зелье — настоящая ловушка для фестрала. Я уже опасаюсь, что придется написать вежливый отказ главному целителю Святого Мунго. Я добавила все ингредиенты строго в соответствии с рецептом, включая три капли крови единорога, но зелье так и не приобрело серебристого оттенка, а значит, оно поможет пострадавшим не больше, чем моча гоблина! Я не представляю, чем можно исправить...

— Три капли недостаточно, — неожиданно для самого себя вырвалось у Северуса. — Нужно как минимум пять. Это не позволит зелью свернуться, а раны будут затягиваться гораздо быстрее.

Все присутствующие с удивлением уставились на сидевшего перед полной тарелкой худого, плохо одетого мальчишку, черные волосы которого мокрыми сосульками свисали на бледное лицо. Мистер Принц, совершенно позабыв о манерах, с громким бульканьем уронил ложку в суп и воззрился на Снейпа так, словно впервые его увидел.

— Это еще кто? — грозно осведомилась пожилая колдунья.

— Это... это... — забормотал Декстер. Он явно не знал или не потрудился запомнить имя своего единственного внука.

— Северус, — сжалилась над отцом Эйлин, — моего сына зовут Северус.

— Ну и где же это маггловское отродье прочитало про свойства крови единорогов? — уперев руки в боки, с нажимом спросила миссис Принц, испытующе глядя Снейпу прямо в глаза. Казалось, она вот-вот применит к мальчику легилименцию.

— В нашем доме на чердаке есть сундук со старыми учебниками мамы. Там была книга о волшебных животных... А зелье... Я считаю, что три капли крови — это слишком мало.

Больше никто не проронил ни слова. Старуха весь остаток ужина сверлила Северуса пристальным взглядом угольно-черных, как у него самого, глаз. Если бы на месте Снейпа и впрямь сидел маленький мальчик, ему сделалось бы очень не по себе, но двойному агенту Северусу Снейпу приходилось сталкиваться с вещами и похуже, чем пожилые рассерженные ведьмы.

Когда с трапезой было покончено, миссис Принц проводила незваных гостей в их комнату.

Блудной дочери и ее сыну отвели крохотную спальню с одной-единственной кроватью. 

— Об одежде для себя и ребенка ты, как я вижу, не позаботилась! — недовольно поджала губы миссис Принц, бросая на постель две одинаковые ночные рубашки, отделанные кружевом.

— Спасибо, мама, — тихо сказала Эйлин. — Мы не будем долго злоупотреблять вашим гостеприимством и завтра же уйдем.

— Не болтай глупостей! — отрезала женщина. — Я прекрасно понимаю, что идти тебе некуда! За коттеджем есть флигель — утром переберетесь туда. Он не слишком теплый, но ты ведь, надеюсь, не забыла, как накладывать Согревающие чары?

— Спасибо, — покраснев от обиды и унижения, прошептала Эйлин, для которой возвращение к мужу, едва не погубившему Северуса, стало бы настоящим самоубийством.

Когда Марша наконец ушла, прикрыв за собой дверь, Эйлин трансфигурировала ночную рубашку для Северуса в подходящую ему по размеру пижаму.

— Не забудь утром напомнить мне вернуть все как было, — попросила она сына. — Твоя бабушка всегда отличалась болезненным педантизмом... И я не дам ей повода упрекать нас с тобой в том, что у нас нет ни единой личной вещи. Завтра воскресенье. Тобиас, как обычно, отправится в свой паб... Впрочем, — ее глаза мстительно заблестели, — не думаю, что он сможет куда-либо пойти. Вряд ли ему под силу сбросить Петрификус. Так даже еще лучше, — она явно разговаривала сама с собой, перестав вдруг обращать внимание на Северуса. — Я аппарирую к дому, соберу наши вещи и свои книги и лишь перед самым уходом сниму с него заклятие. Представляю, какой там будет запах... Но ничего, ему полезно полежать в собственной моче! После того, что он сотворил с ребенком...

— Мама, — произносить это слово было непривычно для Северуса, осиротевшего в пятнадцать лет, — возьми меня с собой, пожалуйста! Ну пожалуйста, мама!

Ему необходимо было попасть в Коукворт и встретиться с Лили. Объяснить ей про вынужденный переезд. Успокоить, что, несмотря на это, они будут продолжать видеться. Обязательно! Северус не сомневался, что сможет аппарировать и самостоятельно (похоже, в его детском теле сохранились все навыки и знания взрослого волшебника), но убедиться все равно не мешало.

— Северус! — Эйлин горестно вздохнула, но не сделала попытки обнять сына: после того как отец неоднократно бил мальчика у нее на глазах, тот начал сторониться ее, справедливо обвиняя в неспособности защитить. — Прости меня, пожалуйста. И за Тобиаса, и за вот это, — она обвела рукой крохотную спальню, явно имея в виду более чем прохладное отношение к ним семейства Принц.

Наверное, прежний маленький Снейп просто молча забился бы под одеяло, но Северусу был дан второй шанс, и упускать его он не хотел. Ни в чем. Он прижался к матери и произнес то, что не говорил ей до самой ее ранней смерти, а потом всю оставшуюся жизнь казнил себя за это:

— Я люблю тебя, мама!

* * *

Северусу долго не удавалось заснуть. Сперва ворочалась и всхлипывала мать, а затем, когда дыхание спящей Эйлин наконец выровнялось, за дверью послышались чьи-то шаги. Северус почему-то был уверен, что это его прабабка встала с постели среди ночи, чтобы проверить утверждения «наглого маггловского выродка» и уличить его во лжи. Что ж! Пусть попробует! Снейп в свое время изготовил предостаточно этого зелья перед финальной битвой, взяв с мадам Помфри клятву, что она никому не раскроет имени поставщика, и мог с закрытыми глазами перечислить список ингредиентов и порядок их добавления.

«Надеюсь, завтра мне представится возможность показать этим Принцам, что сын пьяницы Тобиаса Снейпа тоже кое-чего стоит...» — засыпая, подумал Северус.

* * *

Атмосфера за завтраком была еще более напряженной, чем накануне вечером. Декстер нервно поглядывал то на уткнувшегося в тарелку с ненавистной с детства овсянкой Северуса, то на быстро поглощавшую кашу мать.

Наконец та отбросила ложку и с раздражением, как человек, не желающий признать свое поражение, изрекла:

— Зелье получилось. Я решила проверить бредни глупого маггловского мальчишки, и все вышло по его! Эйлин, ты, — она указала на сжавшуюся на стуле внучку морщинистым пальцем, — кажется, все же сумела кое-что передать ему по наследству. Помнится, в Хогвартсе тебя очень хвалил профессор Зельеварения Слагхорн... А ну-ка, мальчик, посмотри на меня. Назови-ка мне универсальное противоядие от множества различных ядов.

— Безоар, — тихо, но уверенно сказал Северус.

— Та-ак, — брови пожилой колдуньи удивленно поползли вверх. — А в какое зелье входит настойка дремоносных бобов и корень асфоделя?

— В Напиток Живой Смерти, — без запинки отчеканил Снейп.

— Поразительно, — начала было миссис Принц, но свекровь строго зыркнула на нее, и та замолчала.

— И откуда ты знаешь все это? Снова станешь врать мне про старые учебники твоей матери?

— Северус не обманывает вас, — неожиданно подала голос Эйлин, — я действительно видела у него свой «Расширенный курс зельеварения». У него хорошая память, и он очень любит читать...

— Ладно, ладно, — примирительным тоном внезапно произнесла Элеонора. — Какая, в сущности, разница, где твой сын прочитал все это? Главное, у него, похоже, есть тяга к зельеварению, а подобные способности требуется развивать. Как ты отнесешься к тому, что я буду учить твоего мальчишку, Эйлин? Вы двое, — теперь она пристально уставилась на сына и невестку, — надеюсь, вы не собирались выставить вон эту парочку? Потому что, если и собирались, забудьте об этом! Ты, Декстер, не унаследовал моего дара, после моей смерти слава о Принцах как о непревзойденных мастерах Зельеделия постепенно сойдет на нет. Этот маленький полукровка — наш единственный шанс на продолжение династии. Так что, уж будь так любезна, Марша, вели Присси приготовить для них комнату в доме, а то эта старая дуреха решила постелить им во флигеле, а там — жуткий холод.

— Присси, видно, ошиблась, матушка, — побледнела миссис Принц. — В ее возрасте это не удивительно.

— Ну вот и славно! — обращенный на Северуса взгляд пожилой волшебницы даже как будто потеплел. — Как там тебя... Северус, после обеда пойдешь со мной в лабораторию...

* * *

— Северус, ты просто не представляешь себе, что ты сделал! — мать, кажется, опять была готова заплакать, только теперь от радости. — Тебе удалось тронуть сердце моей бабки! В семье ее слово — закон, мои родители уже давно живут на средства от продажи ее зелий. Они, если уж говорить совсем откровенно, весьма посредственные волшебники, а вот Элеонора... Дай-то Мерлин, чтобы ты унаследовал ее таланты! — она вернула пижаме Снейпа первозданный вид и аккуратно сложила ее. — Завтра тебе не придется спать в чужих вещах! Ты по-прежнему хочешь аппарировать со мной в Коукворт?

* * *

Тобиас Снейп, скованный по рукам и ногам заклятием Петрификус Тоталус, громогласно храпел прямо возле подножия лестницы, ведущей на второй этаж. Невозможность пошевелиться и выпитое накануне изрядное количество виски, как и предполагала Эйлин, привели к тому, что он напрудил здоровенную лужу, но самому мистеру Снейпу это, похоже, нисколько не мешало. Стараясь не шуметь, Эйлин аппарировала в спальню, отпустив Северуса попрощаться «с одним человеком», поражаясь, каким скрытным растет ее мальчик. Впрочем, чему тут было удивляться? Сама жизнь приучила маленького Северуса никогда и ни с кем не делиться своими сердечными тайнами.

* * *

Снейп увидел ее издали. Лили одиноко сидела на качелях. Условленное ими время давно прошло, но она все равно не уходила. Ее потрясающие рыжие волосы выбились из-под вязаной шапочки, и неутихавший со вчерашнего дня ветер трепал их.

При одном взгляде на нее — такую опечаленную его опозданием, такую... живую — в душе Северуса все перевернулось. Он совершенно не понимал, как променял эту солнечную девочку на уродливую метку Пожирателя, как отдал ее Джеймсу Поттеру, как своими собственными руками послал ее на смерть. Он едва не упал перед ней на колени, но вовремя вспомнил, что они еще дети, а страшное будущее, уготованное ей судьбой, не только возможно, но и необходимо изменить.

Северус натянул на лицо робкую полуулыбку и подошел поближе.

— Я думала, ты не придешь, — расстроенно произнесла Лили. — Я тебя с утра жду.

— Нам пришлось... — Снейп на несколько секунд замялся, а потом все же решился сказать правду, — уйти из дома. Мои родители разводятся!

Ему приходилось изо всех сил напоминать себе, что он десятилетний мальчик, чтобы не сбиваться на речь взрослого человека. Это оказалось совсем нелегко. Тем более когда рядом была Лили.

— Но ведь это хорошо, Сев, разве нет? — она заглянула ему в глаза, стараясь понять, не удручен ли он предстоящим разводом. — Теперь тебе не надо будет бояться его. Бояться, что он узнает... кто ты.

— Он это и так знал. Потому и бесился. Вчера он опять напился и... угрожал мне, — признаваться в том, что накануне отец, по-видимому, убил его, Снейп, разумеется, не собирался. — После этого мама забрала меня, и мы ушли... к бабушке с дедушкой. Я не знаю, где они живут. Мама никогда мне о них не рассказывала. Она просто взяла меня, и мы... аппарировали. Сейчас она укладывает вещи, а отец... спит.

«Ага, парализованный Петрификусом и в луже собственной мочи!»

— Значит, — Лили замолчала и нахмурилась, между бровей у нее залегла складочка, — мы с тобой больше не увидимся?

— О чем ты говоришь?

— Но ведь твои бабушка с дедушкой живут далеко. Ты сам сказал, а приезжать вам сюда незачем... — ее глаза наполнились слезами.

— Постой... — Северус почувствовал прямо-таки немыслимое отчаяние. Лили плакала из-за него. Он вновь причинил ей боль. Это должно было прекратиться. — Я не брошу тебя. Ты мой лучший друг, Лили. Единственный друг. Я... я научусь аппарировать.

— Ты такой чудесный, Сев, — она улыбнулась сквозь слезы. — Я не хочу потерять тебя, но ты не сможешь... Дети просто не умеют этого. Ты же сам мне объяснял.

— Но мы же волшебники, Лили! И потом... мама меня уже кое-чему научила, — он не привык врать своей подруге, но иного выхода, кажется, не было. — Вот, смотри! Я тебе покажу.

Снейпу стало не по себе. Он еще никогда не аппарировал без волшебной палочки, но ведь если у него не получится — он больше полутора лет не увидит Лили. Эта мысль полоснула точно ножом по сердцу.

Северус изо всех сил сосредоточился, представил себе место, куда собирался аппарировать, и закрыл глаза...

...Он стоял на противоположном конце детской площадки.

— Северус! — Лили подбежала к нему. Ее лицо светилось от восторга. — Ты смог! — она подошла к нему вплотную и поцеловала в щеку...

* * *

Спускаясь по крутым ступеням в лабораторию вслед за бодро шагавшей перед ним старой миссис Принц, Снейп все еще время от времени дотрагивался до щеки там, где ее коснулись теплые губы Лили. Он уже и не помнил, когда чувствовал себя таким невероятно счастливым.

Для тридцативосьмилетнего Снейпа, волею судьбы попавшего в тело десятилетнего мальчика, снова началась пора напряженной учебы.

Старая миссис Принц была приверженцем строгого расписания, которое она и озвучила Северусу. После завтрака планировалось спускаться в лабораторию, где Элеонора собиралась посвящать своего талантливого правнука в тайны зельеварения. Занятия — по четыре-пять часов. До самого обеда. Ежедневно. Включая выходные.

«Даже в Хогвартсе в воскресенье мне давали передышку», — мысленно ухмылялся Снейп. Однако маленький Северус оказался крайне выносливым и никогда не жаловался на усталость. Разумеется, львиную долю изучаемого материала он уже знал, а кое в чем и превосходил свою пожилую родственницу, но старательно изображал любознательного ребенка, изумляя прабабку поистине нечеловеческими способностями «схватывать на лету».

Обладая уникальными познаниями в области зельеварения, а еще — дотошностью и педантизмом, в которых Снейп узнавал собственные черты характера, миссис Принц тем не менее прекрасно понимала, что занятия не принесут нужного результата, если не давать Северусу ни минуты передышки. Периодически она просила мальчика отложить нож или пестик в сторону и принималась рассказывать ему о своей учебе в Хогвартсе. Оказалось, что во времена бурной молодости Элеонора вместе с закадычной подругой Друэллой Блэк (матерью Беллатрисы, печально известной Северусу по ближнему кругу Пожирателей смерти, Нарциссы — жены Люциуса Малфоя, а также Андромеды, опозорившей семью браком с магглорожденным волшебником Тедом Тонксом) чрезвычайно увлекались Темными искусствами. Это натолкнуло Северуса на мысль попробовать — конечно, не сейчас, а через несколько лет — с ее помощью выяснить все, что только возможно, относительно крестражей.

Информации об этой страшной магии у Снейпа было катастрофически мало, и это могло помешать осуществлению его главной цели: полностью переписать будущее, спасти Лили, Гарри (которого в данной, измененной по прихоти судьбы реальности он видел своим сыном), себя, ну и заодно уж всю магическую Британию. А для того, чтобы первое развоплощение Темного Лорда стало бы последним и окончательным, необходимо было уничтожить все имевшиеся у Волдеморта на тот момент крестражи.

Незадолго до смерти Дамблдор дал Северусу почитать книгу под названием «Тайны наитемнейшего искусства» (1) и туманно намекнул, что именно из этого фолианта Том Риддл почерпнул знания, позволившие ему в дальнейшем обрести бессмертие. Из утверждений Альбуса насчет Гарри выходило, что мальчик являлся живым крестражем, случайно созданным в момент гибели Лили. Кроме того, директор Хогвартса упоминал и любимого фамильяра Темного Лорда — огромную змею Нагини... И еще Северусу не давал покоя тот злополучный перстень с черным камнем, надев который, Дамблдор заполучил страшное, несовместимое с жизнью проклятие. Пытаясь остановить его распространение, Альбус инстинктивно разбил камень мечом Гриффиндора. Это навело Снейпа на мысль, что кольцо, возможно, тоже являлось вместилищем частицы души Темного Лорда, и именно поэтому его и охраняли столь мощные чары.

Сопоставив все факты, Снейп пришел к выводу, что до убийства Поттеров Волдеморт обзавелся по крайней мере одним, а скорее всего, и несколькими артефактами, благодаря которым и не ушел за грань в роковую ночь на тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года.

На дворе стояла поздняя осень тысяча девятьсот семидесятого года. До получения письма из Хогвартса Северусу оставалось около девяти месяцев, и он рассчитывал приехать в школу основательно подготовленным. Для того чтобы кардинально изменить будущее, ему требовался четкий, продуманный до мелочей план, сильные союзники, способные помочь ему расправиться с людьми, угрожавшими жизни и благополучию Лили, и прежде всего — с Волдемортом, и знания. Много знаний...

* * *

Когда первая неделя обучения премудростям зельеварения подошла к концу, Северус заметно занервничал. Он условился встретиться с Лили в десять утра, а Элеонора Принц ясно дала понять, что, несмотря на воскресенье, занятий никто не отменял. На улице лил проливной дождь. Можно было, конечно, попробовать послать Лили Патронуса, рискуя при этом напугать девочку, и попросить не приходить, но Снейп так соскучился, так жаждал увидеть подругу, что решил все-таки отпроситься у своей строгой преподавательницы.

— Бабушка, — произносить это слово, да еще и довольно писклявым детским голосом, было до крайности странно, — мне обязательно нужно сегодня в десять часов быть в Коукворте, — сказал Северус, едва они спустились в лабораторию.

— Забыл что-нибудь в доме этого проклятущего маггла? — поинтересовалась Элеонора. — Сейчас мы занимаемся. После обеда я сама с тобой аппарирую. Заодно и пригляжу, чтобы твой мордредов папаша ничего тебе не сделал.

— Нет, мне необходимо быть там ровно в десять, меня ждут! — упорствовал Снейп. — И сопровождающие мне не нужны. Я умею аппарировать сам, без посторонней помощи.

— Не мели чепухи! — рассердилась пожилая волшебница. — Детям подобное колдовство не под силу. Перемещение в подпространстве требует серьезных магических навыков, а откуда они у тебя, а? Хочешь, чтобы тебя на части разорвало? Не зли меня, Северус. На вот, лучше измельчи корень асфоделя...

Снейп повиновался. Он готовил ингредиенты для очередного зелья, постоянно поглядывая на висевшие на стене старинные часы. Дважды он чуть не саданул ножом по пальцу. Стрелки медленно приближались к десяти утра. Без одной минуты десять Северус не выдержал. Он не хотел заставлять Лили ждать, разочарованно всматриваясь в пелену дождя. Он положил разделочный нож на мраморную доску, зажмурился и представил себе конечную цель своего путешествия.

Аппарировать на такое расстояние без палочки было, разумеется, несколько самонадеянно. Ощутив под ногами твердую землю, Северус намеревался броситься навстречу Лили, как всегда, ожидавшей его на облюбованных ими обоими качелях, но перед глазами внезапно все завертелось с ужасающей скоростью. Если бы мигом оказавшаяся возле него девочка не поддержала его, он, наверное, просто осел бы прямо в грязь. Впрочем, Северус, не желая пугать подругу, очень быстро взял себя в руки и улыбнулся Лили.

— Ну и чего ты испугалась? Я еще не привык аппарировать без взрослых. Первый раз все себя странно чувствуют. Я спрашивал у мамы...

— Все равно это кажется мне дурацкой и опасной затеей, — сказала она строгим тоном, совсем как миссис Принц всего пару минут назад. — А вдруг с тобой что-то случится? Мы же даже на помощь позвать не сможем! Твой новый дом слишком далеко, а мои родители, к сожалению, не волшебники.

— Лил, давай не будем это обсуждать! — едва не взмолился Снейп. Он не собирался терять ее только из-за того, что его тело пока плохо переносило беспалочковую аппарацию. Если понадобится, он станет тренироваться часами, лишь бы Лили не глядела на него так встревоженно. — Лучше расскажи мне, как прошла неделя.

— Обычно, — пожала плечами девочка, — нет, скучно. Постоянно думала, как там ты. Не обижают ли тебя твои дедушка и бабушка. А еще Тунья... Ты же знаешь, какая она иногда бывает... невыносимая. Я ее понимаю. Она тоже мечтает научиться колдовать. И не может. Поэтому злится и называет меня «уродкой», когда мама и папа не слышат. Она так и говорит: «Ты поедешь в школу для таких же уродов. Вас нужно держать отдельно от нормальных людей!» Но я ведь вижу, какими глазами она смотрит на меня, когда я колдую. Как было бы здорово, если бы мы обе были волшебницами!

— Ты же сама в курсе, в семье магглов подобное вряд ли возможно! А Петуния, надеюсь, со временем успокоится, — Северусу совершенно не хотелось, чтобы после довольно ранней смерти родителей Лили лишилась родственной поддержки, поэтому он вознамерился за оставшиеся до Хогвартса месяцы попытаться хоть как-то примирить сестер.

В это мгновение серые тучи разошлись, и сквозь них пробился луч холодного осеннего солнца. Лили взяла Снейпа за руку, и они направились к облезлой скамейке. Она провела над ней ладонью, и влажные доски стали абсолютно сухими.

— Всегда поражаюсь, как ты это делаешь?! — с восторгом произнес Северус. — Ты знаешь, что ты потрясающая волшебница?!

— Не подлизывайся! — рассмеялась Лили. — Лучше расскажи, как тебе живется у твоих родственников.

— Ну... — он задумался, с чего начать, и решил, что подруге интересно будет услышать про домового эльфа. Присси за эту неделю кардинально изменила свое отношение к нему и уже дважды, подсовывая за столом лучшие куски, величала «молодой хозяин Северус». — У них есть свой домовик. Это что-то вроде прислуги, только волшебной. Нашу зовут Присси. Она строгая и ужасно старая. Мне кажется, вначале я ей совсем не понравился, но когда прабабушка Элеонора взялась за мое обучение, то Присси как будто даже зауважала меня. По крайней мере, тарелку она мне теперь подает сразу после прабабушки, а позавчера, представь себе, поклонилась мне. У нее при этом так забавно уши подметают пол! Главная у них в доме — это прабабушка Элеонора. Она... она невероятно сильная колдунья, уверен, она научит меня очень многому, — Снейп и сам удивлялся, насколько складно ему удавалось подражать речи ребенка. «Мерлин, лишь бы действительно не впасть в детство!» — подумал он, продолжая петь дифирамбы своей прабабке.

А миссис Принц в это самое время стояла в двух шагах от них, скрытая Дезиллюминационными чарами и чарами Отвлечения внимания. Разумеется, она не могла позволить маленькому правнуку аппарировать в одиночку. Едва Северус исчез из лаборатории, волшебница последовала за ним. Просканировав магическое ядро Лили и убедившись, что в «девчушке из магглов» заложен огромный потенциал, она успокоилась и с затаенной гордостью слушала рассказы новоявленного правнука о самой себе.

«Умный мальчик, — размышляла она, — и фантастически способный. Не то что увалень Декстер. Только и умеет — тратить мои денежки! Я уже боялась, что после моей смерти род Принцев совсем захиреет, и вдруг — такой неожиданный подарок судьбы! А ведь сколько слез я пролила, узнав, что моя Эйлин связалась с этим прохвостом Тобиасом. И вот, пожалуйста! Словно в награду за мои страдания, она возвращается обратно, да не одна, а с Северусом! Замечательный глава рода из него получится! Надо же — аппарировать без палочки в десять лет! Ладно, я выяснила все, что хотела. Полагаю, теперь можно и домой отправляться».

Прошел, наверное, час, а Северус и Лили все никак не могли наговориться. Лишь когда небо опять затянуло тучами, а накрапывавший дождик превратился в настоящий ливень, они поняли, что, похоже, пришла пора прощаться.

— Сев, а ты уверен, что справишься? Ты все еще очень бледный...

— Ну конечно! — Снейп ждал, когда его щеки коснутся губы Лили, и, к его несказанной радости, она оправдала его надежды. — Значит, увидимся в следующее воскресенье.

Немного волнуясь и опасаясь вызвать гнев прабабушки из-за своего побега, Северус вновь закрыл глаза, представил себе лабораторию Принцев и мысленно сосчитал до трех.

В этот раз приземление было еще более жестким. Он упал на каменный пол, успел почувствовать, как из носа потекла кровь, и потерял сознание.

* * *

Снейп очнулся не сразу. Даже после того, как перепугавшаяся миссис Принц применила к находившемуся в глубоком обмороке правнуку Энервейт, он еще лежал с закрытыми глазами, не в силах пошевелиться.

«Магическое истощение, не иначе, — поставил себе диагноз Северус, а затем подумал с тоской: — Теперь она расскажет матери и запретит мне видеться с Лили!»

— Давай, малыш, выпей вот это, — Снейп ощутил, как его голову приподнимают, а в горло вливают жидкость, в которой он безошибочно узнал Укрепляющее. — Ну и напугал же ты меня! Никогда больше не аппарируй прямо из лаборатории — можешь своей магией испортить все зелья. В следующий раз выйдешь на лестницу.

«В следующий раз! В следующий раз!» — обрадовался Северус, прежде чем снова провалился в забытье.

Старая волшебница решила не предавать сегодняшний инцидент огласке. Она дождалась, пока правнук сумеет самостоятельно подняться на ноги, вручила ему еще одну порцию Укрепляющего и только после этого позволила Северусу покинуть лабораторию.

* * *

За обедом Эйлин тревожно поглядывала на сына (вероятно, он все еще был ужасно бледен), но так и не решилась попросить властную бабушку Элеонору не слишком утомлять мальчика. В доме своих родителей Эйлин все еще чувствовала себя чужой. Правда, благодаря неожиданно проявившемуся у Северуса дару в области зельеварения и, как следствие, расположению к нему старой миссис Принц, отношение к Эйлин улучшалось прямо на глазах. В особенности это стало заметно в поведении домового эльфа. Присси, которая в первые дни косилась на незваную гостью с явным неодобрением, теперь выказывала матери маленького «хозяина Северуса» гораздо больше уважения.

Как бы там ни было, Эйлин Снейп так и не посмела открыть рот во время обеда. К тому же, несмотря на бледность, Северус казался очень довольным. Его глаза блестели, а на лице изредка появлялась счастливая улыбка.

Миссис Принц, обычно такая сдержанная и даже суровая, тоже чему-то про себя посмеивалась. Эйлин догадывалась, что у этих двоих есть какая-то связывавшая их тайна, и помимо воли ощущала уколы ревности: с ней сын никогда ничем не делился. Она вдруг по-настоящему испугалась, что в конце концов останется совершенно одна, если Элеонора сумеет привязать к себе Северуса.

Эйлин частенько думала о своей неудавшейся личной жизни, а ведь именно бабушка умоляла ее не выходить за Тобиаса! Она моментально распознала в обаятельном балагуре Снейпе потенциального лентяя и пьяницу. Но Эйлин в ту пору была крайне молода и самонадеянна. Да и поклонников с ее-то не слишком притягательной внешностью у нее не имелось. Первые месяцы их скоропалительного брака она была безмятежно счастлива. Эйлин верила: вот она, любовь, без малейшего налета магии, без Приворотного зелья и Империо. А потом Тобиаса уволили с работы, он вернулся домой в стельку пьяный, полез к ней с приставаниями, и когда она, чересчур чувствительная к запахам, попросила его перестать, просто избил ее и все равно взял свое. Силой. Почему она тогда сразу не ушла от него? Вероятно, в ней взыграла унаследованная от бабушки гордость. Приползти на порог родного дома с поджатым хвостом и в синяках, точно побитая собака?! Нет, на это Эйлин Принц, а теперь уже Снейп, пойти не могла! И она осталась. Терпела периодические побои и постоянные унижения, запретила себе колдовать, чтобы еще больше не раздражать мужа, а через какое-то время с ужасом, смешанным с наивной надеждой, что вот сейчас-то все и наладится, ощутила в себе биение новой жизни.

Разумеется, ничего не наладилось! Безработный Тобиас взбесился, узнав о ребенке.

— Дура, идиотка несчастная! Почему ты не уследила?! — вопил он, отвешивая ей пощечины. — Как, по-твоему, я прокормлю еще один рот? Немедленно иди делать аборт! 

Она так испугалась (не за себя, а за растущий в ней живой комочек), что в первый раз применила к мужу магию. Тобиас, оглушенный и сбитый с толку Конфундусом, немного успокоился. Впоследствии она неоднократно использовала это заклинание, чтобы обезопасить себя и еще нерожденного сына. Но постепенно беременной Эйлин стало все тяжелее и тяжелее колдовать, и на восьмом месяце побои возобновились. И тогда она пригрозила Тобиасу полицией. Как ни странно, это сработало. Оказалось, он уже отбывал условный срок за пьяную драку, и новая жалоба, да еще за избиение беременной жены, отправила бы его прямиком в тюрьму. А садиться туда он категорически не хотел. Поэтому он просто перестал обращать на жену внимание. Как будто она была старой, ненужной вещью. Располневшая, с отечными ногами и синяками под глазами Эйлин как женщина его не интересовала вовсе. Спать он перебрался на диван в гостиную, и Эйлин вздохнула свободнее: периодические домогательства выматывали ее.

Восьмого января Тобиас, по обыкновению, не ночевал дома. Эйлин проснулась на рассвете от нестерпимой боли. Простыня под ней была совсем мокрой, и она поняла, что у нее отошли воды. С трудом что-либо соображая, она сменила ночную рубашку, надела прямо поверх нее пальто, забыв положить в карман волшебную палочку, и, смахивая бежавшие по щекам слезы, поддерживая живот рукой, вышла из дома. Глядя на редкие машины, проезжавшие мимо, она вдруг подумала, что, если выскочить на дорогу, они, наверное, не успеют затормозить... Но тут ребенок, словно уловив ее страшные мысли, отчаянно завозился в животе. И Эйлин точно очнулась от гипноза. Не для того она оберегала эту растущую в ней жизнь, чтобы вот так легко ее оборвать. Она внезапно вспомнила о том, что нужно лишь взмахнуть палочкой, и автобус «Ночной рыцарь» мигом домчит ее в больницу Святого Мунго. Молодая женщина сунула руку в карман пальто, но палочки там, разумеется, не обнаружилось, она осталась в пустом темном доме, а возвращаться обратно у Эйлин не хватило бы сил.

Схватки все учащались. Она проголосовала. Совершенно по-маггловски. За рулем остановившейся машины, к ее неимоверной удаче, оказалась женщина. Окинув взглядом расплывшуюся фигуру Эйлин, она коротко бросила:

— В больницу?

— Да, пожалуйста, — стараясь сдерживать захлестывающую ее панику, откликнулась Эйлин.

— Какие же мужики сволочи! — вздохнула незнакомка. — Вместо того чтобы везти жену рожать, небось, шляется неизвестно где... Садитесь. Отвезу вас в больницу.

В приемном покое Эйлин долго и нудно расспрашивали, у кого она наблюдалась во время беременности и как случилось, что у нее на руках нет ни медицинской карточки, ни анализов. Пока одна сердобольная акушерка все-таки сжалилась над измученной роженицей и велела проводить ее в палату.

Роды Эйлин не запомнила вовсе. Было очень больно и очень страшно. Порой ей чудилось, что она «уплывает» в беспамятство, но страх потерять ребенка заставлял ее всякий раз приходить в себя.

Наконец акушерка сказала:

— Поздравляю, мамочка, у вас мальчик! — и положила Эйлин на грудь пищащий сверток. 

— Северус, — прошептала молодая женщина моментально пришедшее на ум имя и с облегчением закрыла глаза. Теперь ей и вправду казалось, что самая черная полоса в ее жизни завершилась. Она больше не была одинока.

__________________________________________

1. «Тайны наитемнейшего искусства» (англ. Secrets of the Darkest Art) — старинная книга, посвященная самой темной магии. Изначально находилась в Запретной секции библиотеки Хогвартса. Из этой книги Том Риддл почерпнул все необходимые сведения по созданию крестражей. Позже книгу из библиотеки изъял Альбус Дамблдор и хранил ее в своем кабинете. После смерти Дамблдора Гермиона Грейнджер, нуждаясь в информации по крестражам, с помощью Манящих чар получила эту книгу. Благодаря «Тайнам наитемнейшего искусства» Гарри, Рон и Гермиона узнали, как уничтожить крестражи. Также там написано, как создать крестраж.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/Тайны_наитемнейшего_искусства

Сейчас, сидя за столом и глядя на непривычно счастливое лицо Северуса, Эйлин вспоминала, как Тобиас забирал их с сыном из роддома. Разумеется, никаких цветов жене он не принес, да она и не ждала ничего подобного, но все равно ей было ужасно обидно. Ее соседок по палате заваливали букетами, шариками и мягкими игрушками. Конечно, все это являлось абсолютной ерундой, не доказывавшей подлинных чувств мужей окружавших ее рожениц, но ей почему-то казалось, что, если бы Тобиас подарил ей цветы, все, возможно, встало бы на свои места, и они вернулись домой настоящей семьей.

Но чуда, естественно, не произошло. После рождения сына жизнь Эйлин Снейп нисколько не изменилась к лучшему. Скорее наоборот. Тобиас по-прежнему пил, работал от случая к случаю, и они еле сводили концы с концами. Он вечно пребывал в раздражении, особенно когда Северус принимался плакать. К счастью для Эйлин, малыш словно ощущал напряженную атмосферу в семье и в основном вел себя тихо. Иногда на молодую женщину накатывало такое отчаяние, что она готова была наступить на горло своей гордости и вернуться к родителям, постаравшись вымолить у них прощение. Она прекрасно понимала — никто в родном доме ее не ждал. К тому же с ребенком от пьяницы-маггла.

Всякий раз, когда после очередного скандала с мужем, сопровождавшегося рукоприкладством, она судорожно нашаривала в прикроватной тумбочке свою волшебную палочку, ей представлялось исполненное презрения лицо бабушки Элеоноры и ее тихое, но от этого не менее ядовитое:

— Я же предупреждала тебя держаться подальше от этого мерзкого маггла! А теперь иди туда, откуда пришла. Ты больше не Принц. Отныне ты — Эйлин Снейп, и твое имя выжгли с родового гобелена.

Эйлин жалела, что ни на дух не переносит алкоголь. Она наивно полагала, что, напившись, ей было бы легче совладать с душевной болью и одиночеством. Может, тогда у нее с Тобиасом появилось бы подобие общего интереса, и он опять, как в первые месяцы их брака, начал бы обращать на нее внимание. Но даже от единственного стакана скотча ее непрерывно тошнило и невыносимо болела голова. Кроме того, в таком состоянии она почти не могла ухаживать за новорожденным малышом, к которому привязывалась с каждой неделей все сильнее и сильнее. Иногда ей казалось, что они с Северусом — одни в целом мире, и, если разразится катастрофа, прийти им на помощь будет просто некому.

Эйлин снова практически перестала колдовать и уповала лишь на то, что Северус родился обделенным магическими способностями. Она знала, как муж ненавидел и боялся всего волшебного, и молила бога, чтобы сын рос «обыкновенным» ребенком. Но и эти ее надежды рассыпались в пыль, когда в возрасте пяти лет Северус взмахом руки остановил брошенную в его сторону отцом бутылку. Тобиас тогда был слишком пьян и не смог адекватно оценить произошедшее. Но Эйлин буквально почувствовала потоки магии, взвихрившиеся вокруг напуганного мальчика.

А между тем скрывать «ненормальность» сына становилось все сложнее. Если бы в свое время она не призналась Тобиасу в том, что сама является волшебницей, можно было бы объяснить всплески сырой магии паранормальными способностями Северуса. Эйлин видела подобных людей по телевизору и сумела бы убедить мужа, что мальчик — экстрасенс. Но сделанное несколько лет назад признание перечеркивало такую возможность. Всякий раз, когда Тобиас начинал кричать на нее при Северусе, происходили странные, а иногда и страшные вещи. Однажды Снейп-старший, на протяжении всего обеда оскорблявший жену, называя ее уродиной, а собственного сына — ведьминым отродьем, потребовал пива. Она покорно достала ледяную бутылку и подала мужу. Тот схватил ее и завопил от неожиданной сильной боли, а на его ладони расцвел багровый ожог. В тот же вечер, когда Эйлин пришла пожелать Северусу спокойной ночи, ее лицо «украшали» безобразные синяки. Именно тогда она и поведала сыну о том, кем являлись они оба, рассказала о Хогвартсе и умоляла постараться не колдовать при Тобиасе, прекрасно понимая, что нельзя требовать подобного от юного мага. Северус плакал, ему было нестерпимо жаль мать, но в то же время затаенная радость поселилась в его сердце. Он не просто ненормальный урод. Он — волшебник! И скоро поедет учиться в школу для таких же, как он сам!

Так и повелось. Северус как мог сдерживал рвущуюся из него магию, а если это ему не удавалось, по его счетам щедро платила Эйлин. Будучи трезвым, Тобиас панически боялся «больного на всю голову мальчишки», поэтому вместо «ведьминого отродья», как он теперь постоянно называл сына, избивал жену.

Пока однажды, в приступе пьяной ярости, не ударил подвернувшегося под руку Северуса об стену...

Эйлин до сих пор с содроганием вспоминала те несколько мгновений, когда она пребывала в полной уверенности, что Тобиас убил их сына. Она склонилась над ним и ничего не почувствовала. Волшебная аура, всегда окружавшая Северуса и видимая только ей одной, пропала. Сердце остановилось. Пульс не прослушивался. Она сжала в объятиях обмякшее тело и в тот же самый миг ощутила еле заметное дуновение магии, превратившееся в мощный поток, коконом окутавший мертвого мальчика. В ту же секунду его ресницы слабо вздрогнули, а сердце, нерешительно стукнув раз или два, снова начало биться. Вот тогда она и закричала «Энервейт», который услышал возвратившийся в тело десятилетнего ребенка умерший в Визжащей хижине второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года профессор зельеварения Северус Снейп.

* * *

Эйлин смотрела на Северуса и понимала, что тот очень изменился с тех пор, как умер у нее на руках, а потом неожиданно, совершенно чудесным образом вернулся к ней. Конечно, смерть, пусть и клиническая, накладывает на человека свой отпечаток, но с Северусом случилось нечто гораздо более странное. Его магическая аура стала в разы сильнее. Внешне он по-прежнему оставался десятилетним мальчиком, худым, бледным и замкнутым (хотя сейчас, например, он весь светился от затаенного счастья), но в нем, несомненно, появилось что-то новое, и Эйлин пыталась, но не могла найти этому объяснения. Он выглядел и говорил как ребенок, но за те несколько минут, пока лежал бездыханным, будто повзрослел сразу на много лет. Это пугало Эйлин, но, вероятно, в нынешней сложной ситуации произошедшая с Северусом перемена сулила им с сыном примирение с семьей Принц. Отношение Элеоноры к мальчику, ее желание сделать из него своего преемника, безусловно, отразится и на Эйлин. Отныне она не будет чувствовать себя никому не нужной отщепенкой. И все это — благодаря Северусу!

* * *

Снейп изо всех сил старался не привлекать к себе внимания. Он ел, не поднимая глаз от тарелки, но при одном воспоминании о Лили и о том, что у него все получилось, пусть и ценой незначительного магического истощения, на его губах время от времени появлялась столь несвойственная ему улыбка.

— Ну и как твои успехи, Северус? — Эйлин, сидевшая прямо напротив него, смотрела на сына с нескрываемым волнением.

«Если я сумел аппарировать без волшебной палочки, может, удастся провести сеанс поверхностной легилименции?» — подумал Северус, беззаботно глядя в глаза матери. Результаты заставили его совершенно успокоиться. Выяснилось, что Эйлин уловила произошедшие в нем перемены, но решила, что они вызваны краткосрочным пребыванием сына за гранью.

— Не хочу его слишком хвалить, а то, неровен час, испорчу, — ответила за него старая миссис Принц, — но ты родила и впрямь смышленого мальчишку, Эйлин. Ума не приложу, каким образом. Ведь сама ты особыми талантами никогда не обладала. Так же как, к моему великому сожалению, и твой отец. А уж про папашу Северуса, этого Снейпа, — она презрительно скривилась, — и говорить не приходится! Впрочем, я слыхала, что полукровки иногда оказываются очень сильными магами, посильнее иных чистокровных, — и она бросила полный укоризны взгляд в сторону сына с невесткой.

— А как же теория Волдеморта о том, что браки между волшебниками и магглами приведут к нашему исчезновению? — запальчиво спросил уязвленный пренебрежительным тоном матери Декстер.

При звуках этого имени Северус весь обратился в слух. Он боялся, что прабабушка — единственный человек, который нормально относился к ним с матерью в этом доме — может оказаться приверженцем молодого, харизматичного и еще не превратившегося в бездушное чудовище Темного Лорда.

— Глупые бредни заносчивого мальчишки! — строго припечатала миссис Принц, и у Северуса отлегло от сердца. — Глупые и опасные. Все волшебные семьи так или иначе — родственники. Без притока свежей крови все они обречены на болезни и постепенное вырождение. Возьмем, к примеру, Малфоев: у них в роду уже несколько поколений рождается всего один младенец мужского пола, и только по счастливой случайности род до сих пор не прервался. А Блэки? Их старшая дочь Беллатриса — совершенно чокнутая, не удивлюсь, если им так и не удастся пристроить эту истеричку. Лично я считаю, что все это обожествление чистой крови и возведение на пьедестал Волдеморта не кончится для Блэков и Малфоев добром. Этот выскочка производит на меня весьма отталкивающее впечатление. Его окружение готово целовать ему ноги, смотреть противно! Кроме того, он, похоже, тяжело болен. С тех пор как я последний раз сталкивалась с Волдемортом в доме у Блэков, он стал еще бледнее. А эти глаза, в которых иногда вспыхивают красноватые отблески? Я даже думала, что мне почудилось сослепу. А потом кто-то сморозил при нем какую-то чушь — глаза у него так и заалели. Много чего повидала я на своем веку, но, сдается мне, этот человек, если он вообще человек — абсолютное зло.

— Вы бы поосторожнее в высказываниях, матушка, — зашептала Марша, испуганно оглядываясь по сторонам, словно ожидая, что в ответ на крамольные речи свекрови в их маленькую гостиную сейчас нагрянут Пожиратели смерти во главе с Волдемортом. — Про нового Темного Лорда ходят зловещие слухи. Утверждают, он своей мощью превосходит самого Гриндевальда, а неугодные ему волшебники таинственным образом исчезают. Особенно из светлых.

— Ну, тогда мне бояться нечего. Принцы испокон веку были темными магами. Да и где, скажи на милость, он найдет зельевара, равного мне в мастерстве, коли ему вдруг понадобятся яды или еще что? Да и кто побежит к нему с докладом о предосудительной болтовне выжившей из ума старухи? Уж не ты ли, дорогая невестушка? — она ткнула морщинистым пальцем в Маршу, и та, побледнев, съежилась на стуле.

— Ты намекаешь, что варишь зелья для этого... этого...

— Этого безумца, хотел ты сказать, Декстер? Да, приходится иногда. Он передает свои «пожелания» через Друэллу Блэк, а я ей же отношу готовые зелья. И так уже несколько лет. Просто вы с женой не замечаете очевидного. Он рвется к власти, и рано или поздно это приведет к войне, говорю я вам!

— Бабушка, может, мы не будем обсуждать... Волдеморта при Северусе, мне кажется, он боится, — подала голос мать.

Снейп в самом деле не ожидал от себя такой реакции: он не мог проглотить ни кусочка, пальцы сжимали рукоять ложки так, что побелели костяшки. Ему даже стало трудно дышать. Он словно опять услышал произнесенное холодным отстраненным тоном: «Убей!» — а потом почувствовал на горле острые как бритва зубы Нагини.

— Можно я пойду в нашу с мамой комнату? — спросил Северус, борясь с дурнотой и накатывавшими воспоминаниями о мгновении собственной смерти.

— Да, Эйлин права. Иди. Нечего тебе слушать разговоры старших. Мал еще!

Снейп не помнил, как добрался до их с матерью новой спальни. В ушах все еще отдавалось попеременно «Убей!», сказанное за мгновение до того, как змея накинулась на него, и «Жаль...», когда он уже бился в агонии. Северус пинком захлопнул дверь комнаты, бросился на кровать и закрыл лицо руками, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

«Ничего, — уговаривал он испуганного десятилетнего мальчика, раздавленного потоком чужих, взрослых эмоций, — ты справишься. Ты сильный. Тебе был дан второй шанс. Так сумей воспользоваться им!»

* * *

Разумеется, он переборол себя. Призраки смерти оказались слабее его собственной воли, и уже через час Северус робко постучался в дверь спальни миссис Принц.

— Бабушка, можно мы продолжим занятия? — спросил он, едва старая волшебница возникла на пороге.

— А как ты себя чувствуешь? — она пропустила Снейпа в комнату и пытливо вгляделась в его лицо. — За обедом ты был сам на себя не похож. Или мои разговоры о Волдеморте так тебя испугали?

— Я... — Северус поставил простенький ментальный блок и с восторгом понял, что и это ему удалось без помощи волшебной палочки. Казалось, его новым возможностям не будет предела. — Я не знаю, кто это.

К счастью, Элеонора не владела легилименцией. Иначе, загляни она поглубже в сознание стоявшего перед ней мальчишки, то ужаснулась бы тому, насколько хорошо Северус «знаком» с темным магом, которого сама она, мягко говоря, недолюбливала и немного побаивалась.

— И слава Мерлину, что не знаешь! Да и откуда? Твоя мать больше десяти лет назад покинула мир волшебников, а этот... с позволения сказать, Темный Лорд примерно тогда и заявил о себе, — она похлопала рукой по постели, приглашая правнука присесть. — Эх, если бы был сейчас жив твой прадед Септимус, разве мы докатились бы до сотрудничества с этим мордредовым отродьем?! Уж он бы дал ему отпор, и мне не пришлось бы варить всякую... пакость, — она посмотрела на магический портрет, висевший на стене, и закусила губу, вероятно, чтобы нечаянно не обнаружить перед правнуком свою слабость. Изображенный на холсте мужчина внешне поразительно напоминал взрослого Северуса Снейпа, только совершенно седого. — Ну, ничего не поделаешь... Может, оно и к лучшему, что сердце Септимуса не выдержало побега Эйлин с этим ее магглом. Не думаю, что строптивость мужа понравилась бы Темному Лорду... — она подавила тяжелый вздох. — А ты похож на него. Хорошо бы еще и таланты его унаследовал. Он и зельеваром был замечательным, и в ментальных науках равных ему, пожалуй, не имелось...

Неделя пролетела незаметно, и Северус снова заволновался. Он страшно соскучился по Лили, жаждал увидеть ее хоть на несколько минут, но боялся, что Элеонора, памятуя события прошлого воскресенья, заартачится и не захочет отпускать его, несмотря на брошенное ею: «В следующий раз не аппарируй из лаборатории». После завтрака он покорно последовал за миссис Принц. Та, как обычно, привела его в лабораторию и притворила за собой дверь.

— Ну и чем мы сегодня займемся? — с легкой ехидцей в голосе спросила она, но, глядя на вытянувшееся лицо правнука, усмехнулась и добавила: — Не бойся! Отпущу я тебя к твоей маггловке.

Северус опешил. Откуда Элеонора узнала о Лили? Ведь она не владела легилименцией. Если только... От досады он едва не стукнул себя кулаком по лбу! Какой же он был болван! Элеонора наверняка переместилась за ним по аппарационному следу.

— Лили не маггла, она самая настоящая волшебница! — недовольно огрызнулся Снейп.

— Разумеется, волшебница! И притом чрезвычайно сильная, — улыбнулась миссис Принц. — Ну, не сердись. Я тогда позволила себе проследить за тобой. На моем веку еще не бывало, чтобы десятилетние мальчики аппарировали без помощи взрослых. Прости старухе ее любопытство! А после еще раз посетила этот ваш, как его... Коукворт... Зашла к родителям твоей подружки — рядом с ними весьма кстати продавался коттедж, и я сделала вид, что хочу познакомиться с будущими соседями. Очень милые люди оказались. Общительные. Мать твоей Лили, миссис Эванс, кексом меня угостила. А там и их дочки из школы пришли. Младшая, надо сказать, мне понравилась — солнечная такая девочка, а вот старшая — маггла магглой, а на лицо — вылитая лошадь!

Северус невольно рассмеялся, когда прабабка так точно припечатала вечно шпионившую за ними Петунию.

— В общем, я это к тому говорю, что одобряю твой выбор подруги. И препятствовать тебе не стану. На-ка вот, выпей!

Она протянула Северусу кубок с зельем, в котором он безошибочно узнал Укрепляющее.

— Не хочу, чтобы ты опять в обморок тут свалился. Все-таки аппарация — очень сложное колдовство. А ты у меня — единственный правнук...

* * *

Перед самым Рождеством Элеонора решила, что ее внучку и правнука-полукровку уже можно перестать скрывать от волшебного мира. Принцы жили весьма уединенно и уже много лет не выбирались в гости. Поэтому приглашение от Друэллы Блэк было воспринято в доме с огромным волнением. Эльфийка Присси сбилась с ног, приводя в порядок давно уже не чищенные парадные мантии и шляпы старшего поколения. Эйлин выделили одну из старых мантий матери, а Северуса по такому случаю прабабка взяла с собой в Косой переулок.

Это было незабываемо! Снейп смотрел на изукрашенные витрины магазинов и кафе, и в его ожесточенном сердце разливалось незнакомое ему раньше тепло. Разумеется, в своей прежней жизни Северус не раз бывал здесь ребенком, а позже и подростком, но тогда все происходило совсем по-иному. Мучительно стыдившаяся их ужасающей бедности мать никогда не позволяла ему глазеть на выставленные в витринах товары. Стоя позади нее, он слышал, как она торговалась с продавцами, пытаясь сбавить цену на школьные мантии, книги или ингредиенты, и мечтал провалиться сквозь землю. Снейп всегда удивлялся, как она вообще сумела наскрести денег на покупку для него волшебной палочки. Правда, когда отец во время очередного приступа бешенства разломал ее собственную палочку на куски, она так и не приобрела себе другую. Вполне возможно, именно превращение в беспомощного сквиба и приблизило конец не владевшей невербальным волшебством Эйлин. Северус подумал о том, каким тоскливым и безрадостным было существование матери. А уж после его отъезда в Хогвартс оно сделалось и вовсе невыносимым. Если бы он только мог помочь ей! Устроить ее несложившуюся личную жизнь в родном для нее мире. Через несколько месяцев Северусу предстояло снова покинуть ее, ведь до первого сентября — рукой подать. И Эйлин опять останется одна с не слишком расположенными к ней родителями.

«А не поручить ли эту деликатную миссию старой миссис Принц? — прикинул он. — Однако как подступиться к такой нелегкой задаче? А может, просто сыграть на так называемой детской непосредственности? Но прежде нужно подождать, пока мы закончим с покупками. Вот тогда я и намекну Элеоноре про неустроенную судьбу матери».

Впрочем, выполнить свое намерение Северусу удалось не скоро. Элеонора решила организовать правнуку настоящую экскурсию по главной магической улице в самом сердце Лондона.

Вначале она повела его в банк Гринготтс, и Снейп впервые увидел семейный сейф рода Принц. Он располагался на одном из верхних уровней и не был битком набит золотом и драгоценностями, в отличие от сейфов Малфоев, Блэков или Лестрейнджей, но осознание того, что и его семья — не какие-то нищеброды, неожиданно обрадовало Снейпа. Так же, как и отношение гоблинов к старой миссис Принц: не подобострастное, но очень уважительное.

Разжившись золотом, Элеонора и Северус посетили недавно открывшееся кафе Фортескью, за прилавком которого стоял помолодевший более чем на четверть века и сбросивший не менее семидесяти фунтов (1) двадцатипятилетний Флориан, чья жизнь внезапно и трагически оборвалась во время второй магической войны. Украшенное омелой и остролистом кафе напомнило Северусу заведение мадам Паддифут, куда он в бытность свою деканом Слизерина периодически заглядывал, чтобы влюбленные парочки не чувствовали себя уж слишком вольготно и не заходили дальше невинных поцелуев. В углу зала весело трещал поленьями камин. Миссис Принц сняла пальто и перчатки и заказала себе чашечку горячего шоколада с горой взбитых сливок, а для правнука взяла вафельный стаканчик, наполненный восхитительным мороженым с засахаренными орехами и фруктами. С аппетитом поедая это великолепие, Снейп внутренне посмеивался над собой. В этой, второй, жизни он оказался таким же сладкоежкой, как и в первой, что, впрочем, не помешало ему мужественно отказаться от добавки. Его прабабушка, насколько он уже узнал ее, явно ценила в людях твердость характера, а ему требовалось показать себя в глазах этой старой дамы с наилучшей стороны. В конечном итоге именно от нее всецело зависело теперь благополучие как самого Северуса, так и его матери.

После кафе Элеонора крепко ухватила правнука за руку и, лавируя между празднично одетыми по случаю приближающегося Рождества волшебниками, повлекла его к лавке под вывеской «Магазин мадам Малкин. Мантии на все случаи жизни». Северус понимал, что прихоть судьбы перенесла его на двадцать восемь лет назад. И все же при виде молоденькой девушки с пышными формами вместо такой привычной солидной седовласой волшебницы, в неизменной лиловой мантии, он с трудом сдержал улыбку.

— Моему правнуку нужна парадная мантия, — властно заявила с порога миссис Принц. — Думаю, темно-зеленая или темно-синяя подойдут.

— А можно черную? — не утерпел Северус. Он стоял на высоком табурете посреди небольшого помещения, в углу которого поблескивала огнями рождественская елка.

— А не слишком мрачно, юноша? — юная мадам (точнее, пока еще мадемуазель) Малкин потрепала его по волосам.

— Делайте, как он говорит, — кивнула Элеонора. — А зеленую — только не ту, темную, а изумрудную — заверните тоже. Пожалуй, она кое-кому пригодится.

Едва лишь они, нагруженные пакетами, вышли из магазина, Северус решился:

— Спасибо за мороженое, бабушка. И за то, что купили мантию для мамы. Думаю, ей очень понравится подарок.

— Не сомневаюсь! — слегка надменно произнесла миссис Принц. — В гардеробе твоей матери я не заметила вещей из нашего мира. Можно, конечно, и трансфигурировать, но носить новое, по-моему, куда как приятнее.

— Я хотел вас кое о чем попросить. Я скоро уеду в школу, и мама останется совсем одна... А Декстер и Марша немного ее...

— ...недолюбливают, — закончила за него Элеонора, — и это еще мягко сказано. Они ее терпеть не могут. Даже теперь, когда она вернулась домой и порвала с твоим отцом. Кстати, надо будет дать ей денег на... Как же это называется у магглов? Адвоката. Если она планирует в будущем выйти замуж, ей необходимо быть свободной. Двоемужество в Англии — как маггловской, так и магической — запрещено. Мне нравится, как ты заботишься о матери, — она ласково потрепала Северуса по щеке, — и я, кажется, поняла твою просьбу. Я подыщу ей подходящую партию. Надеюсь, в этот раз она станет посговорчивей и не наделает глупостей.

* * *

Поместье Сигнуса и Друэллы Блэк было, конечно, не таким роскошным, как Малфой-мэнор, скорее напоминавший средневековый замок, но по сравнению со скромным коттеджем Принцев выглядело весьма величественно.

Аппарировав возле ворот, которые тут же гостеприимно распахнулись перед ними, семья в полном составе прошла через укутанный снегом парк. На пороге дома их встретили несколько эльфов, одетых в полотенца с гербами Блэков и Розье. Отворяя гостям двери, домовики кланялись и приседали в реверансах.

Парадная гостиная показалась Северусу с высоты его небольшого (даже для десятилетнего мальчика) роста огромной. Свет сотен свечей отражался в высоком зеркальном потолке и навощенном паркете. На стенах красовались портреты именитых предков Сигнуса и Друэллы. Судя по подписям, многие полотна принадлежали кисти известных художников. В дальнем углу поблескивала огнями и игрушками красавица-елка, не уступая своим убранством тем, что устанавливали в Большом зале Хогвартса.

Семейство Блэк ожидало их в центре парадной гостиной.

— Наши дочери — Беллатриса, Андромеда и Нарцисса, — представил девушек мистер Блэк, внешне очень схожий со старшей из них: те же тяжелые веки, копна черных с проседью волос, надменный взгляд.

Нарцисса и Андромеда присели в изящных реверансах, а Беллатриса удостоила гостей лишь снисходительным кивком, очевидно, считая их недостойными ничего иного.

При звуках имени своей «коллеги» по цеху Пожирателей смерти Северус едва не вздрогнул, но вовремя взял себя в руки, потому что Элеонора легонько подтолкнула его в спину.

— Моя внучка Эйлин, мой правнук Северус.

— Эйлин Принц? — взирая на молодую женщину несколько свысока, спросила Друэлла, видимо, прекрасно осведомленная о скандале, случившемся в семье ее ближайшей подруги более десятка лет тому назад.

— Эйлин Снейп! — гордо выпрямившись, ответила за бабушку сама нарушительница семейных укладов. Ее щеки залились румянцем. Тобиас Снейп умудрялся отравлять ей жизнь, даже навсегда покинув ее.

— Вот как? — немного насмешливо протянула миссис Блэк. — Но сегодня, я полагаю, вы одна? Без мужа? В таком случае располагайтесь, милая. Чувствуйте себя как дома.

Не успели гости как следует освоиться, в огромном камине полыхнуло зеленое пламя, и из него вышли четверо: осанистый мужчина, женщина, державшаяся точно царственная особа, и двое мальчишек, в старшем из которых Снейп безошибочно признал своего школьного недруга Сириуса Блэка.

— Сестрица, прошу прощения за опоздание, — провозгласила Вальбурга, и Северус отметил, что у нее довольно приятный голос. Ничего общего с теми дикими воплями, коими она оглашала Блэк-хаус во время собраний Ордена Феникса. — Сириус, Регулус, посмотрите, тут есть еще один мальчик. Будет с кем поиграть!

— Он же почти маггл! — заносчиво произнес Сириус, отворачиваясь от Снейпа.

— Не советую вам проверять его способности, молодой человек, — вмешалась Элеонора. — Убеждена, этот «почти маггл», как вы опрометчиво назвали моего правнука, во многих областях магических наук даст вам фору.

— Прошу всех к столу! — попыталась разрядить накалявшуюся обстановку Друэлла.

Сириус кинул на Снейпа взгляд, полный презрения, незаметно для взрослых показал ему язык и поспешил вслед за матерью в столовую. На миг Северус испугался, что перенесенное несколько минут назад унижение выльется из него вместе со слезами, но усилием воли ему удалось буквально загнать их обратно.

«Это иная реальность, — сказал Северус самому себе. — Здесь вы не обязаны становиться злейшими врагами. В друзьях я, разумеется, тоже не желаю его видеть, но что, если попробовать хотя бы соблюдать нейтралитет? Надо попытаться заинтриговать мелкого гаденыша или, по крайней мере, расположить к себе Регулуса».

За столом мальчиков посадили рядом. Пока Северус обдумывал, как разорвать порочный круг ненависти между ним и Сириусом, он рассматривал сидевших напротив него сестер Блэк. Беллатрисе уже исполнилось девятнадцать лет. Годы служения злу еще не наложили своего отпечатка на ее лицо, и оно было по-настоящему красиво. Конечно, надменный взгляд из-под тяжелых век и фанатичный блеск в глазах немного портили эту красоту падшего ангела, но тем не менее факт оставался фактом: на сегодняшний день Беллатриса являлась наиболее привлекательной из девушек. Андромеда, лишь слегка походившая на сестру, и пятнадцатилетняя Нарцисса — нежная, молчаливая, с ниспадавшими до лопаток светлыми волосами — и в подметки ей не годились. Мантия Беллатрисы, сделанная из какой-то необыкновенной мерцавшей ткани, тщательно прикрывала руки до самых запястий, и Снейп гадал, не прячет ли она на левом предплечье уродливую Метку.

В этот момент Снейпа словно осенило. Сириус явно считал его абсолютным ничтожеством из-за отца-маггла. Он наверняка слышал, как родители обсуждали «несчастных Принцев, единственная дочь которых сбежала с маггловским отродьем и родила сквиба». Снейп решил продемонстрировать юному волшебнику малую толику своих способностей. Оставалось только дождаться подходящего случая. И он не замедлил представиться. Регулус неловко задел локтем серебряный кубок с тыквенным соком, тот опасно накренился и, расплескивая содержимое, полетел вниз.

— Вингардиум Левиоса! — громко и отчетливо сказал Северус. Под удивленные возгласы сидевших за столом волшебников кубок взвился с пола и влетел в протянутую Снейпом руку. — Экскуро! — добавил Северус, вспоминая, как отплевывал мыльную пену, наколдованную Джеймсом Поттером. Одежда Регулуса, заляпанная тыквенным соком, тут же очистилась сама собой, и тот восторженно захлопал в ладоши.

— Ничего себе! — присвистнул Сириус, за что тут же получил от отца укоризненный взгляд. — Ты умеешь колдовать без палочки?

— Умею, — просто ответил Снейп.

— Здорово! — в этот раз Сириус поостерегся выражать свои эмоции столь бурно. — Мне бы так! — теперь он смотрел на Северуса с завистью, к которой явно примешивалась толика восхищения.

Северус поднял глаза и заметил заинтересованность, на миг вспыхнувшую на равнодушно-непроницаемом лице Беллатрисы. Впрочем, в этот момент Сириус обратился к нему с каким-то вопросом, и остаток вечера они проболтали если не как добрые друзья, то, по крайней мере, словно хорошие знакомые.

____________________________________________

1. 70 фунтов = 31, 75 кг

Согласно международной системе мер и весов в 1 фунте — 0,45359237 килограмм.

Следовательно 70 фунтов = 70 х 0.45359237 = 31.7514659 кг

— Ты не должен был так поступать! — сурово распекала правнука Элеонора, когда через день они оказались вдвоем в лаборатории.

— Как, бабушка? — Северус постарался придать своему лицу как можно более невинное выражение.

— Нельзя демонстрировать всем и каждому, что ты — необычайно сильный волшебник.

— Я лишь хотел доказать этому выскочке Сириусу, что я не сквиб и уж точно не маггл! — огрызнулся Снейп. «А еще попытаться заинтриговать его и предотвратить вражду, длившуюся семь лет, едва не стоившую мне жизни и в конечном итоге подтолкнувшую меня в распростертые объятия Темного Лорда».

— Ты еще очень многого не понимаешь, Северус. Беспалочковое колдовство подобного уровня — это чрезвычайно редкий дар. А ну как тобой заинтересуется Волдеморт? Что мы тогда будем делать?

Северус опустил голову. Он совершенно не подумал о том, что за праздничным столом присутствовал верный адепт идей Темного Лорда — Беллатриса Блэк, которая по окончании трапезы, скорее всего, отправилась к своему Хозяину с докладом о «чудо-ребенке».

— Ну, пролитое зелье обратно в котел не вернешь, — вздохнула Элеонора. — Вальбурга вчера уже прислала мне сову с письмом, полным восторгов по поводу твоих талантов. Она надеется, что ты сумеешь подружиться с ее старшим сыном Сириусом, и приглашает нас с тобой третьего января посетить Блэк-хаус в Лондоне.

— Простите, бабушка, что я добавил вам хлопот, — еще ниже склонил голову Северус.

Старая миссис Принц была абсолютно права. Его дар мог вызвать совсем ненужное в данный момент внимание Волдеморта. С другой стороны, Сириус, кажется, действительно был заинтригован. Иначе с чего бы миссис Блэк звать их в гости?

— Тоже мне хлопоты! — Элеонора сменила гнев на милость и потрепала Северуса по волосам. — Я последние два месяца словно живу заново! И все благодаря тебе! Декстер и Марша — не слишком веселая компания. Даже для такой старухи, как я.

* * *

На всем протяжении их визита в Блэк-хаус Северусу пришлось быть вдвойне осмотрительным.

Он тщательно скрывал ото всех, что прекрасно ориентировался в доме, который посещал в последний раз летом тысяча девятьсот девяносто седьмого года. Разумеется, изнутри особняк выглядел совершенно по-иному, чем во времена Ордена Феникса, когда там царили разруха и запустение, но расположение комнат, само собой, не изменилось. Кроме того, по совету Элеоноры, Снейп решил не демонстрировать больше своих феноменальных магических способностей.

Блэкам, однако, оказалось довольно и того, что они уже увидели. Вероятно, Северус настолько впечатлил их на рождественском ужине у Друэллы Блэк, что от их надменности не осталось и следа. Орион и Вальбурга приняли их весьма радушно, Сириус уже не пытался изображать скуку и презрение, а Регулус так и вовсе бросился к Северусу обниматься, едва тот, галантно подав руку миссис Принц, перешагнул через каминную решетку.

Несмотря на роскошный прием и полученные от Блэков подарки (редкую книгу по зельям и уникальное «Пособие по беспалочковому колдовству для начинающих»), Снейп чувствовал разливавшуюся в душе горечь. Этот дом никогда не нравился ему. Всякий раз, бывая там на собраниях Ордена, он ощущал необъяснимую тяжесть на сердце.

Особенно неприятные воспоминания накрыли Северуса в спальне Сириуса, куда тот привел гостя. Снейп вдруг вспомнил, как обыскивал эту комнату и под кроватью наткнулся на последнее письмо Лили, адресованное Блэку, и колдографию семейства Поттеров, сделанную буквально за несколько дней до того проклятого Хэллоуина. Северус не мог вычеркнуть из памяти, как стоял на коленях возле постели Сириуса, сжимая в дрожащих руках кусок пергамента, исписанный аккуратным почерком бывшей подруги, и слезы катились по его лицу. Его внезапно захлестнула боль от утраты единственной женщины, которую он продолжал любить и через шестнадцать лет после ее смерти. Боль, вроде бы притупившаяся с годами, теперь, в этой комнате, вспыхнула с новой силой.

К счастью для Северуса, долго предаваться печальным воспоминаниям ему не дали: в спальне возник домовой эльф Кричер и передал мальчикам распоряжение хозяйки Блэк — немедленно спуститься в гостиную. Оказалось, что заскучавший в их отсутствие Регулус мешал взрослым спокойно вести беседу.

— Вот так всегда, — ворчливо сказал Сириус, — никакого житья нет от этого мелкого! Вечно он путается у меня под ногами! Как же тебе повезло, что у тебя нет младших братьев! Никто не ноет над ухом, не требует почитать или поиграть с ним — точно я ему нянька. Никто не бежит жаловаться матушке, если я не желаю этого делать, а хочу заняться другими вещами. Он и с Джеймсом никогда не дает мне наговориться вволю! У-у-у! Приставучка-Регулус! — Сириус больно ущипнул брата за руку, отчего тот захныкал. — Вот погоди, скоро я уеду в Хогвартс, и тогда ты будешь доставать одного Кричера.

— Я все маме расскажу! — скривился Регулус. — Она лишит тебя сладкого и запрет на чердаке. А там водится боггарт.

— Давай, давай! Беги к своей мамочке! Но учти, когда я спущусь с чердака вместе с боггартом, тебе не поздоровится!

Испуганный этой угрозой Регулус сел в кресло в дальнем углу комнаты и больше не вмешивался в их беседу. А разговор как раз зашел о школе.

— На каком факультете ты собираешься учиться? — спросил Сириус.

— Что значит «собираюсь»? — не понял Снейп. — Разве это не зависит от Распределяющей шляпы?

— Не только от нее. Твое желание она тоже учтет. Вот я, например, — он понизил голос до шепота, чтобы не услышал Регулус, — намерен попросить ее послать меня в Гриффиндор. Представляю, как это взбесит родителей. Ведь Блэки испокон веков учились на Слизерине.

Снейп замер. В памяти внезапно всплыл давний разговор с Дамблдором, произошедший во время проведения Турнира Трех Волшебников. Северус как раз докладывал Альбусу о том, что их с Каркаровым метки потемнели, и о панике, в которой пребывал директор Дурмстранга, наивно полагавший, что ему удастся скрыться от возмездия возродившегося Темного Лорда.

Когда Снейп отрицательно ответил на вопрос Дамблдора, не захочется ли и ему присоединиться к Кракарову и попросту сбежать, едва метка начнет полыхать огнем, старый волшебник внимательно посмотрел на него и сказал:

— Вы несравненно храбрее Игоря Каркарова. Вы знаете, я иногда думаю, что мы проводим распределение слишком рано... (1)

Теперь, вспоминая тот разговор, Северус прикидывал: «А почему, собственно, и нет?» Да, бабушка и мама наверняка будут ужасно разочарованы, но в конце концов они смирятся с его выбором. За прошедшие несколько месяцев Элеонора Принц сильно привязалась к нему, а для матери он вообще олицетворял собой весь мир. Мысль попросить Распределяющую шляпу отправить его в Гриффиндор показалась Северусу невероятно правильной. Ведь только так он способен встать между Лили и Джеймсом, только так сумеет серьезно изменить их будущее. Их совместное будущее. Разумеется, ему придется нелегко, все же качеств настоящего слизеринца в нем было несоизмеримо больше, но Лили определенно стоила того, чтобы семь лет терпеть общество гриффиндорцев. Еще бы придумать, как уговорить Люциуса не становиться Пожирателем смерти! Все-таки именно он, Люциус, был его единственным другом в той, прошлой жизни. Не хотелось снова наблюдать, как Лорд цинично использует его, а потом и Драко, в своих грязных целях. И еще одна мысль не давала Северусу покоя. Он решил не просто держаться в стороне от Волдеморта и его прихвостней, а уничтожить их всех без исключения. Ведь пока они живы — мир для магов Британии не наступит, а значит, и им с Лили не видать долгожданного счастья.

Но об этом Северус собирался подумать позже. Сейчас же он внимал разглагольствованиям Сириуса и невольно ежился от мысли, что, если все сложится удачно, они станут учиться вместе на Гриффиндоре. Блэк по-прежнему не вызывал в нем симпатии. Слишком много лет ненависти пролегло между ними.

«В будущем тебе понадобятся союзники. Раз ты решил избавить магический мир от некоторых недостойных его представителей, в одиночку тебе не справиться. А вдруг, если Блэк в этой реальности не угодит в Азкабан, он окажется тебе полезен?»

— Ты вообще меня слушаешь? — донесся до него голос Сириуса.

— Что? — Снейп настолько погрузился в собственные мысли, что совершенно потерял нить разговора.

— Я спросил, знаешь ли ты, кто такой Темный Лорд? Моя мамаша совсем на нем помешалась. Утверждает, что, когда он придет к власти, для магглов и магглорожденных волшебников настанут черные времена. А кузина Белла, похоже, в него влюблена. Когда она нас навещает, только и рассказов, что о Темном Лорде. Он частенько бывает у Лестрейнджей, а Белла с рождения помолвлена с Родольфусом, вот ее и приглашают. Так что ты про него думаешь?

— Не знаю. Взрослые при мне о нем не упоминали, — соврал Снейп. Раскрывать все карты перед Блэком — пусть в не столь отдаленном будущем он хоть трижды станет членом Ордена Феникса — он не планировал.

— Мама сказала, твоя бабушка учит тебя варить зелья? — Блэк решил сменить тему, раз уж о Темном Лорде гость говорить отказывался.

— Вообще-то, она моя прабабушка, — поправил Сириуса Снейп. — Да, мы много с ней занимаемся.

— Вот не повезло тебе! — искренне посочувствовал Блэк. — Вместо того чтобы гулять и развлекаться, пока еще не отправился в школу, ты вынужден торчать в лаборатории. Меня отец тоже пробовал учить заклинаниям, но я не собираюсь часами просиживать штаны в библиотеке! У меня для этого будет полно времени в Хогвартсе. Однако кое-что я уже и сам знаю — мне ведь уже купили волшебную палочку, вот я иногда и упражняюсь. Бедняга Рег, пару раз ему от меня досталось. Впрочем, он сам виноват. Нечего лезть ко мне под руку! А у тебя уже есть палочка?

— Нет. Но бабушка обещала купить ее на мой день рождения.

— Да ты и без палочки отлично колдуешь! — с легким оттенком зависти в голосе сказал Блэк. — Регулус до сих пор не может забыть, как ты отлевитировал кубок с пола и почистил его мантию. Правда, Рег?

Услышав свое имя, Регулус кубарем скатился с кресла и подбежал к ним.

— Ну все, теперь он точно не даст нам поговорить! — посетовал Сириус. Он уже открыл рот, чтобы выпроводить младшего брата из комнаты, но в этот момент снизу раздался мелодичный звон колокольчика. Их пригласили пить чай со всякими вкусностями, а затем, церемонно попрощавшись с мистером и миссис Блэк, они с Элеонорой вернулись через камин в их скромный коттедж.

* * *

Девятого января Северус проснулся с очень странным чувством. Сегодня ему исполнялось одиннадцать лет.

Снейп прекрасно помнил этот день в своей той, прошлой жизни. Никаких подарков от родителей он тогда не получил. Отец, как обычно, напился и устроил пьяный дебош, вдребезги расколотив старенький телевизор. У матери, пришедшей поздравить Северуса, была разбита губа. Единственным светлым пятном в тот унылый день стал подарок от Лили: коробка маггловских шоколадных конфет, перевязанная яркой ленточкой. Они с Лили больше часа провели на заснеженной детской площадке, но в конце концов оба так озябли, что пришлось вернуться домой. Отец, к счастью, уже храпел на диване в гостиной, посреди которой так и лежал раскуроченный телевизор. Северус молча вытащил из-за пазухи коробку конфет и положил ее на кухонный стол. Мать, поминутно вытирая красные от слез глаза, заварила чай, и они тихо «отпраздновали» его одиннадцатый день рождения. Северус смотрел на нее и ощущал, как шоколад во рту приобретает вкус горечи. Наверное, поэтому он никогда не любил праздники.

Впрочем, сегодня он проснулся с предвкушением чего-то другого. И, словно в подтверждение этого, дверь в комнату приоткрылась, пропуская улыбающуюся Эйлин. А он уже и забыл, какая красивая улыбка была у его матери!

— С днем рождения, Северус! После завтрака мы с бабушкой идем покупать тебе волшебную палочку.

______________________________

1. «Гарри Поттер и Дары смерти». Глава 33 «История Принца».

— Мерлин, сколько же лет я здесь не была! — вздохнула Эйлин, когда они прошли сквозь арку в стене позади «Дырявого котла».

Северус бросил умоляющий взгляд на миссис Принц, кажется, уже открывшую рот, чтобы сказать:

"Сама виновата!" — но благоразумно промолчавшую.

Дома их ждал праздничный обед, приготовленный Присси, поэтому они решили не заходить сегодня в кафе-мороженое Фортескью, а прямиком отправиться в лавку Олливандера.

Пятидесятилетний Гаррик Олливандер легким поклоном поприветствовал вошедших женщин.

— Первая волшебная палочка, разумеется? — спросил он, кивнув Северусу.

— Да, мой правнук нынешней осенью едет в Хогвартс, — с гордостью подтвердила миссис Принц.

— Отлично, молодой человек, отлично! Давайте-ка посмотрим, чем я могу вам помочь.

Он призвал раскладной сантиметр и сделал необходимые замеры, после чего снял со стеллажей около десятка одинаковых картонных коробочек.

— Выбирайте, молодой человек. Возьмите палочку в руки и взмахните ей. Если палочка подходит вам — вы это почувствуете.

Северус наобум открыл пару футляров и в первом же обнаружил... свою собственную палочку. Именно ту, которую они с матерью купили в этой же лавке, только при иных обстоятельствах и совсем в иной реальности. Ту, которая выпала из его ослабевших пальцев, когда он умирал на полу Визжащей хижины. Он взял палочку в руку, взмахнул ею и... ничего не почувствовал. То есть абсолютно ничего. Палочка казалась просто мертвым куском дерева, лишенным хоть какой-нибудь крупицы магии.

— Нет, нет, молодой человек. Она вам определенно не подходит! — Олливандер выхватил у ошарашенного Северуса артефакт, верой и правдой служивший ему почти двадцать семь лет, и положил на прилавок еще несколько коробочек.

— Пробуйте, юноша, пробуйте. Не стесняйтесь. Помните, палочка сама выбирает волшебника!

Вторая, третья и четвертая попытки не увенчались успехом. Зато в пятой коробочке в уютном бархатном гнездышке покоилась слишком хорошо знакомая Снейпу волшебная палочка. Ее сестру-близнеца он бесчисленное множество раз созерцал в руках Темного Лорда. Только эта была сделана из остролиста. Северус доподлинно знал, что внутри у нее — перо феникса Фоукса, принадлежавшего директору Хогвартса Альбусу Дамблдору. Эту палочку двадцать лет спустя должен был выбрать Гарри Поттер.

«А что, если?..»

Северус уверенно протянул руку и сомкнул пальцы на рукоятке. Палочка ожила. Он совершенно точно уловил исходившую от нее магию. Взмах — и лавка осветилась золотыми и серебряными искрами, посыпавшимися с кончика палочки.

В глазах Эйлин заблестели слезы. Суровая прабабушка Элеонора одобрительно покачала головой, а мастер Олливандер изумленно воззрился на Снейпа.

— Поразительно! — наконец произнес он. — Это просто поразительно! Сердцевина этой палочки содержит перо феникса. Уникальность ее состоит в том, что много лет назад я сделал из древесины тиса еще одну с пером того же феникса. А купил ее у меня в конце тридцатых годов мальчик, впоследствии ставший чрезвычайно сильным темным магом. Мальчика звали Том Риддл, а сейчас он носит совсем другое имя... Скорее всего, вы даже слышали о нем... Насколько я понимаю, у него не очень добрая слава... — в голосе Олливандера прозвучал страх. — Так что, с вашего позволения, дамы, мы не будем упоминать его, тем более при ребенке. Но все-таки весьма странно, что вашему сыну досталась именно эта палочка. Не удивлюсь, если этому юноше предстоит совершить с ее помощью великие дела.

* * *

Вернувшись домой, Северус неожиданно для всех попросил у прабабушки спуститься с ним в лабораторию. До торжественного обеда, на который Элеонора пригласила Друэллу Блэк с младшей дочерью Нарциссой и Вальбургу с обоими сыновьями, оставалось еще два часа, и миссис Принц, удивленная такой тягой внука к знаниям, дала свое согласие.

Не доходя до двери в «святая святых», Снейп остановился и, не глядя на Элеонору, сказал:

— Бабушка, простите, что обманул вас, но я хочу ненадолго аппарировать в Коукворд. Мы с Лили договорились встретиться сегодня в полдень.

— Ах ты... настоящий слизеринец! — Элеонора потрепала его по голове. — Ладно, я посижу пока в лаборатории одна. Только накинь пальто, — она Акцио призвала верхнюю одежду Северуса, — и не смей снимать шапку — не дай Мерлин простудишься!

* * *

Очутившись возле знакомой до последнего столбика детской площадки и мысленно отметив, что с палочкой аппарировать все-таки намного легче, Северус первым делом стащил с головы шапку и спрятал ее в карман пальто. Ему хотелось выглядеть перед Лили более взрослым, а бабушка, хоть и рассердится, если он заболеет, всегда сможет отпоить его Перечным.

— Ты похожа на снежинку! — улыбнулся он Лили, одетой в белое пальто и вязаную белую шапочку с пушистым помпоном. — Тебе ужасно все это идет.

— Ты невероятно милый. С днем рождения, Северус! — она поцеловала Снейпа в щеку и протянула ему коробку маггловских конфет, перевязанных цветной ленточкой. Ту же самую коробку.

— Спасибо, — он постарался унять дрожь в голосе. — А почему у тебя глаза красные? — он только сейчас заметил, что у Лили такой вид, точно она недавно плакала.

— Тунья опять дразнила меня уродкой. Мама накричала на нее за это и сказала, что лично они с папой очень рады иметь дочь-волшебницу. А Тунья заявила, что я просто ненормальная и дружу с таким же ненормальным. По ее словам, все волшебники — психи, которых надо упрятать в сумасшедший дом, пока они не навредили другим! — Лили все же не сумела сдержаться, и по ее щекам потекли слезы. — Прости меня, пожалуйста!

Она всхлипнула, и Снейп порывисто прижал ее к себе. Несколько минут они так и стояли обнявшись. Лили тихо плакала, а Северус неловко гладил ее по спине, вдыхая ни с чем не сравнимый запах ее волос.

— Сев, — наконец произнесла Лили глухим от слез голосом, — я хочу пригласить тебя к нам! Это ненадолго. Я понимаю, что сегодня ты, наверное, будешь праздновать. Но мне очень важно познакомить тебя с мамой и папой. Пусть они увидят: мы не ненормальные и не уроды, как говорит Тунья! Ты не против?

— А как ты объяснишь им мои появления здесь?

— Ну, — грустно улыбнулась она, — во-первых, им не обязательно знать, что ты живешь за полстраны от нас. А во-вторых, если ты не возражаешь, я расскажу им про аппарацию. Можно было бы, конечно, соврать, что ты приезжаешь сюда на автобусе, но, боюсь, как раз в это им будет сложнее поверить.

— Договорились. Надеюсь, их это не слишком шокирует. Кстати, мне сегодня купили волшебную палочку!

Еще четверть часа они занимались тем, что испытывали подарок Северуса, а потом Лили взяла его за руку и повела по утоптанной дорожке через парк. Снейп и без нее знал, где находится дом Эвансов, просто ему было невероятно приятно от прикосновения ее теплой ладошки. Недалеко от уютного коттеджа Эвансов она не без сожаления выпустила его руку.

— Если Тунья увидит нас, она начнет дразнить меня твоей «невестой», — покраснев до корней волос, сказала Лили.

— А тебе это настолько противно? — в голосе Северуса послышалась обида.

— Нет, ты не понимаешь! — она погладила его по щеке. — Ты — мой самый лучший друг, а ее слова... Они как будто пачкают эту дружбу. Я так не хочу!

«Ладно, пока ей еще рано об этом думать, — Северус все же решил не расстраиваться. — Сейчас для Лили слова «жених и невеста» действительно звучат как обидная дразнилка. Ничего, я подожду. Уверен, в шестнадцать лет она станет воспринимать многие вещи по-иному. Вот тогда мы и продолжим этот разговор».

— Мама, смотри кого я привела! — с порога закричала Лили, стаскивая шапку, пальто и шарф и вешая их на вешалку в прихожей. — Раздевайся, Сев. Сейчас будем пить чай.

— Только недолго, — зашептал Снейп, делая страшные глаза, — у бабушки через полтора часа — гости. Я не хочу ее огорчать.

— Конечно, конечно, — заторопилась Лили. — Мама, можно я поставлю чай? У Северуса сегодня — день рождения, к обеду его ждут дома.

— Разумеется, солнышко! — из кухни выглянула приветливая женщина с такими же рыжими, как у Лили, волосами. — Рада познакомиться, Северус. Проходи, не стесняйся. Лили нам о тебе рассказывала. Как приятно встретить еще одного юного волшебника...

Северус понимал: она сдерживала себя, чтобы не попросить его «показать какой-нибудь фокус». Он без всякой легилименции читал ее мысли: «В конце концов, это неприлично! Мальчик — наш гость, а не ученая обезьянка в цирке».

Пока Лили накрывала на стол к чаю, из гостиной вышел мистер Эванс: худощавый мужчина лет сорока. Старшая дочь, несомненно, была похожа на него.

— Мы не подождем Петунию? — Лили тщетно пыталась скрыть надежду, прозвучавшую в ее голосе.

— Нет, детка, она у подруги. К тому же Северус, как ты говоришь, спешит.

Миссис Эванс отрезала всем по большому куску яблочного пирога.

— Так, значит, осенью ты тоже едешь в школу для волшебников? — спросил мистер Эванс, поставив чашку на стол.

— Да, — не без гордости ответил Северус, — мы с Лили будем учиться вместе.

Он уже все для себя решил: при любом стечении обстоятельств — никаких Слизеринов! Он умолит Распределяющую шляпу послать его в Гриффиндор и уже никуда не отпустит от себя эту солнечную девочку!

— Ты же сам мне сказал, что на факультеты распределяет Шляпа? — удивилась Лили.

— С ней всегда можно договориться, — уверенным тоном произнес Снейп. — А я хочу учиться вместе с тобой.

Родители Лили наблюдали за малопонятным для них диалогом и не вмешивались.

— А как ты добираешься сюда, Северус? — наконец подала голос миссис Эванс. — Лили говорила, дом твоих родственников — в другом графстве.

— Он аппарирует, мама. Это очень сложно. Северус думает о месте, в котором хочет оказаться, и переносится туда.

— Ничего себе! — со смешанным выражением зависти и недоверия на лице покачал головой мистер Эванс. — Вот бы и мне так! Не пришлось бы тогда вставать каждое утро в несусветную рань, чтобы успеть на работу до пробок! Не покажешь, как ты это делаешь?

— К сожалению, нам нельзя колдовать в присутствии маг... неволшебников, — нашелся Северус. Только этого не хватало: аппарировать на глазах у изумленных зрителей! — За это меня могут лишить палочки, — слегка приврал он.

Лили лукаво улыбнулась ему. Она наверняка вспомнила их разговор про то, что волшебство детей-дошкольников крайне сложно отследить.

— Ну, на нет и суда нет! — немного разочарованно протянул мистер Эванс. — Надеюсь, когда-нибудь нам все же удастся посмотреть на настоящее волшебство, а, Лили? — он подмигнул дочери. — Хоть на каникулах продемонстрируешь нам, чему тебя научили в школе?

— Рассказать — точно расскажу. Кажется, Северус прав. У волшебников очень строгие законы насчет секретности, но, может быть, для вас, как для моих родителей, сделают исключение.

Северус мельком взглянул на висевшие на стене часы с кукушкой и встал.

— Прошу прощения, но меня ждут дома.

— Разумеется, — мистер и миссис Эванс тоже поднялись из-за стола. — Приятно было познакомиться, Северус. И с днем рождения!

Перед расставанием Лили снова поцеловала его в щеку.

— До встречи через неделю! — сказал Северус за секунду до того, как его подхватил вихрь аппарации.

* * *

Празднование затянулось до глубокой ночи. Как удалось старушке Присси в одиночку создать столько кулинарных шедевров, осталось для Северуса загадкой. Апофеозом праздника стал трехъярусный торт со взбитыми сливками, безе и заварным кремом. Как Снейп ни старался, удержаться от добавки не было никаких сил, и теперь он сидел за столом разомлевший и в совершенно несвойственном ему благодушном расположении духа.

В конце дня Сириус, раздобывший где-то волшебные фейерверки, попросил у Элеоноры позволения запустить их во дворе дома. Одевшись потеплее, все вышли на улицу, в морозную ночь. Задремавшего Регулуса Орион взял на руки, но, едва первые петарды взлетели в небо, тот проснулся и с восторгом наблюдал, как разноцветные огни выстраивались сначала в слово «Северус», а затем выводили на темном беззвездном небе цифру «одиннадцать».

Когда все разошлись, Северус достал из кармана пальто подарок Лили. Декстер и Марша уже отправились спать, пожелав всем спокойной ночи, и они с матерью и прабабушкой остались одни в гостиной. Снейп развязал цветную ленточку, опоясывавшую коробку, и предложил конфеты этим двум самым близким для него женщинам. Тайком от них облизывая липкие и сладкие после шоколада пальцы, он вспоминал вкуснейший пирог миссис Эванс и думал, что, возможно, в этой жизни он пересмотрит свое негативное отношение к собственному дню рождения.

Январь близился к концу.

До получения писем из Хогвартса оставалось около полугода, а Северус все еще не нашел способа хоть немного примирить Лили и ее старшую сестру. Петуния по-прежнему враждебно косилась на них обоих, всячески досаждала и обзывала «ненормальными» и «уродами». Снейп безуспешно пытался понять, в чем причина стойкой ненависти девочки ко всему магическому. Ведь ее родители совершенно спокойно восприняли известие, что их младшая дочь — колдунья, да и к Северусу относились вполне лояльно и даже дружелюбно.

За неделю до дня рождения Лили, когда вся семья, включая приглашенного на чай Северуса, собралась за столом, мистер Эванс, улыбаясь, провозгласил:

— А угадайте, куда мы отправимся в день рождения Лили? — он вытащил из кармана пачку ярких билетов и помахал ими. — В цирк! Все вместе. И ты, Северус, разумеется, тоже. Только спроси разрешения у своей мамы.

— Вот еще глупости! — Петуния внезапно вскочила со стула, едва не опрокинув его при этом. — Цирк — развлечение для малышни. А я уже взрослая!

— Но, Тунья, детка, — попробовала урезонить ее мать. — Ты же не собираешься испортить праздник любимой сестренке?

— Пусть эта ненормальная и ее чокнутый дружок идут с вами без меня! А я пойду к Клариссе смотреть телевизор, — уперлась девочка.

— Петуния Эванс! — рассердился отец. — Как ты себя ведешь? Кто дал тебе право обзывать сестру и ее гостя? Ну-ка, марш из-за стола!

— Даром мне не нужен ваш идиотский цирк! — Петуния со злостью топнула ногой и выскочила из кухни.

— Лили, солнышко, не надо плакать, — миссис Эванс поднялась со стула и прижала к себе Лили, по щекам которой бежали слезы. — Она просто ревнует. Ей тоже хочется уметь делать то, что можете вы с Северусом. Думаю, мне удастся ее уговорить.

— Не уверен, что это будет правильным решением, — строго взглянул на нее муж. — Давай поговорим о Петунии позже и не при детях.

— Хорошо, дорогой, — миссис Эванс поцеловала все еще вздрагивавшую от рыданий Лили в макушку. — Северус, не забудь получить разрешение у мамы пойти с нами через неделю в цирк.

* * *

Накануне дня рождения Лили Северус долго не мог уснуть.

В новой, кардинально преобразившейся реальности он внезапно получил от жизни то, чего судьба лишила его в прошлом: любящую мать, заботившуюся о нем прабабушку, а теперь еще и шанс полноценно общаться с Лили и ее семьей и даже отпраздновать день рождения своей лучшей подруги.

Двадцать восемь лет назад у него не было возможности приобрести Лили подарок, и Северус (не обладая, впрочем, никакими особенными художественными талантами) нарисовал для нее картинку, которую Лили, по ее словам, вставила в рамку и взяла с собой в Хогвартс. В этот раз, помимо рисунка — не нарушать же традиции! — Снейп задумал преподнести Лили нечто по-настоящему волшебное. За помощью и советом он, разумеется, обратился к старой миссис Принц. И не ошибся!

Выслушав просьбу правнука, Элеонора понимающе кивнула и пригласила его в кабинет, принадлежавший когда-то ее покойному мужу. Открыв заклинанием сейф, она вытащила из него небольшую шкатулку из слоновой кости.

— Полагаю, что смогу предложить для твоей рыженькой подружки достойный подарок, — сказала она и тепло улыбнулась Северусу. — Заодно и ты сумеешь отточить свои навыки в зельеварении. Вот, смотри. Это — зачарованный сундучок для зелий, — она откинула крышку шкатулки и продемонстрировала внуку шесть одинаковых хрустальных флакончиков. — Зелья в нем никогда не испортятся, а если он и упадет — с фиалами ничего не случится. С сегодняшнего дня под моим присмотром начнешь варить для своей подружки необходимые в школе снадобья: Перечное, Кроветворное, Костерост и Экстракт бадьяна, а также зелья, которые порадуют любую маленькую модницу: средство для укладки волос «Простоблеск» (1) и уникальную мазь от прыщей моего собственного изобретения. Не смейся, дурачок, — она притворно сурово взглянула на прыснувшего в кулак Северуса. — Ты осчастливишь юную леди, если благодаря тебе она избавится от прыщей или станет обладательницей красивой и пышной прически. Разумеется, ТВОЯ Лили — не какая-нибудь пустоголовая вертихвостка, а очень серьезная молодая волшебница. И все же, уверена, ей будет приятно. А теперь — марш в лабораторию! У нас — непочатый край работы, а сроку — меньше недели!

* * *

Все последующие дни Северус под руководством миссис Принц занимался изготовлением зелий для зачарованного сундучка Лили. Ему приходилось сдерживать себя, чтобы ненароком не показать прабабушке, что он без труда справился бы с работой и сам. Он даже специально несколько раз испортил почти готовый состав и был вынужден начать весь процесс заново.

Зато к концу недели, когда все шесть хрустальных флаконов заняли свои места в шкатулке, он удостоился самого ценного приза. Это произошло во время семейного ужина.

— Я бы хотела серьезно с вами поговорить, — заявила Элеонора, отложив нож и вилку. — Спасибо, Присси, было очень вкусно, — поблагодарила она эльфийку.

— И о чем же, матушка? — напрягся Декстер, вероятно, полный дурных предчувствий в отношении собственной персоны.

— Сегодня я обратилась в банк Гринготтс с просьбой о признании Северуса моим наследником, — торжественно объявила миссис Принц. — За пару месяцев этот мальчик отточил мастерство зельевара настолько, что его впору принимать сразу на пятый курс Хогвартса. Не удивлюсь, что он уже сейчас смог бы сдать экзамен на уровень СОВ и получить не меньше «Выше Ожидаемого», а то и «Превосходно». Я понимаю твое разочарование, Декстер, но посуди сам — после моей смерти именно Северус способен поддержать семейные традиции. Принцы всегда славились своими зельеварами, так что... Эйлин, для тебя у меня есть радостные новости: тебе, как опекуну несовершеннолетнего наследника, выделяется отдельное содержание. Я уже завела сейф на твое имя, который будет регулярно пополняться из средств, заработанных Северусом от продажи зелий. Рынком сбыта я его обеспечу, будь спокойна.

— Спасибо, бабушка! — одновременно с матерью произнес Северус. Он в самом деле был несказанно благодарен Элеоноре. Отныне Эйлин переставала быть бесправной приживалкой в доме родителей.

— Значит, решено. Недели через три мы устроим прием в честь нового наследника. Персон на тридцать-сорок, не больше. Будут, разумеется, Блэки и Лестрейнджи, а также Эйвери и Мальсиберы. Я хочу представить Северуса главам древних и влиятельных родов. Договорюсь с Друэллой. Она одолжит мне несколько своих эльфов для подготовки к банкету, — продолжала миссис Принц, словно разговаривая сама с собой. — Боюсь, придется пригласить Малфоев — куда же без них! — и... — она недовольно поджала губы, — этого выскочку Волдеморта. Смотри, Северус, — повернулась она к правнуку, — не смей повторять при нем своих фокусов с беспалочковой магией! Пусть изменение твоего статуса останется для всех лишь прихотью выжившей из ума старухи.

— Но где мы разместим такое количество гостей, матушка? — впервые подал голос Декстер, ошарашенный нововведениями, существенно понижавшими его в правах. — В коттедже попросту не хватит места для всех!

— Я, конечно, немолода, но расширить заклинанием нашу гостиную как-нибудь сумею. Заодно и Северус поупражняется в колдовстве, — снисходительно глядя на сына, сказала Элеонора.

* * *

— Надеюсь, ты не собирался позвать на прием твою подружку? — Элеонора коснулась палочкой переливающейся всеми цветами радуги ленты, и та сама собой завязалась в красивый, идеально ровный бант.

Северус посмотрел на блестящую упаковку, в которую был завернут его подарок Лили, и отрицательно покачал головой.

— Вот и молодец! — похвалила его прабабушка. — Во-первых, я не в курсе, можно ли аппарировать с такими юными магглорожденными — иначе как еще она попадет к нам в коттедж? А во-вторых — и это главное! — не стоит шокировать представителей самых влиятельных семейств в магическом мире, и особенно Волдеморта, своим выбором. Пока, по крайней мере. Вот закончишь Хогвартс, вступишь в права наследства, тогда и женись на ком пожелаешь, при условии, конечно, что она волшебница.

— А если бы Лили совсем не была волшебницей, — не выдержал Снейп, — вы бы не разрешили мне с ней встречаться?

— Дурной пример твоей матери, видимо, ничему не научил тебя, Северус, — строго сказала миссис Принц. — Мы с ними слишком разные. Я ничего не имею против магглов, но, женившись на такой женщине, ты обречешь себя на жалкую жизнь, полную лжи и утаиваний. Ты же не хочешь стать, например, посмешищем в глазах родственников твоей супруги? А именно так, к сожалению, обычно и происходит. И вообще, с какой стати ты вбил себе в голову, что непременно женишься на своей Лили?

«С той, что я уже потерял ее один раз, и больше делать этого не намерен», — подумал Снейп, упрямо сжав кулаки.

— Ладно! Хватит болтать попусту! — прервала неприятный для них обоих разговор Элеонора. — Тебе пора. Не забудь подарок, — она уменьшила сундучок чарами, чтобы Снейп мог положить его в карман. — Замечательно провести время, Северус!

* * *

Первая половина дня рождения была слегка подпорчена из-за Петунии. Как бы ни сердились на нее родители, но все же взяли с собой в маленький итальянский ресторанчик в центре Коукворта. Северус никогда не бывал в этой части города и с удивлением рассматривал пестрые витрины многочисленных магазинов и кафе, располагавшихся вдоль бульвара. Для него Коукворт всегда оставался мрачным и серым местом с пустынными улочками. На протяжении всего праздничного обеда Петуния бросала на Северуса и Лили полные неприязни взгляды, а когда ее, как и договаривались ранее, отвезли к подруге, отказалась поцеловать сестру в щеку, чем безмерно ее расстроила.

Цирковое представление проходило в огромном, установленном на площадке по соседству с футбольным полем, шатре.

— Не раздевайтесь, думаю, внутри довольно холодно, — предупредила детей миссис Эванс.

Впрочем, ее опасения оказались напрасными. В шапито, как ни странно, было тепло, и Лили стащила с головы шапочку с пушистым помпоном и сняла перчатки. Северус сунул руку в карман и на всякий случай проверил — на месте ли подарок. Он уже шепнул подруге, что собирается вручить его подальше от зорких родительских глаз, и теперь Лили время от времени лукаво поглядывала на него. Было заметно, что она буквально сгорала от любопытства.

Представление — вернее, та его часть, когда он все-таки смотрел на арену, а не на восторженно хлопавшую Лили — произвело на Снейпа достаточно сильное впечатление. Особенно его потрясли воздушные гимнасты. Эти самые обыкновенные и все же такие поразительные магглы, одетые в яркие трико, совершали под куполом цирка настоящие чудеса. Они перелетали с трапеции на трапецию, не хуже птиц. Для них словно не существовало закона притяжения. Казалось, они вообще не боялись упасть.

— Боже, как это прекрасно! — услышал Северус восхищенный шепот Лили.

«Если здесь есть что-либо прекрасное, то это ты! — подумал Снейп, не в силах оторвать взгляда от ее лица. — А гимнасты — просто профессионалы, отлично делающие свою работу».

* * *

— Вот мой подарок, — они сидели на кровати в маленькой уютной комнате Лили. Северус положил на пушистое покрывало крошечный сверток в мерцающей серебряной обертке и дотронулся до него палочкой. — Финита! — сверток немедленно принял свои настоящие размеры.

— Что это? — спросила Лили, не решаясь развязать переливавшуюся различными цветами ленточку.

— Волшебный сундучок, — с гордостью ответил Северус. — Открой его. Там внутри — флакончики с зельями. В шкатулке они не смогут ни разбиться, ни испортиться.

— Это просто потрясающе, Сев! — Лили доставала фиал за фиалом, рассматривала на свет зелья и читала этикетки на них. — И ты сам их сварил?

— Ну не сам, конечно! Бабушка все время была рядом и следила, чтобы я ничего не напутал, а то взамен красивых волос ты бы осталась вовсе без них, — засмеялся Снейп.

— Ты самый чудесный друг в мире, Сев! — улыбнулась ему Лили и, наклонившись, поцеловала в щеку. — Я так счастлива, что мы вместе поедем в Хогвартс!

«И все сложится совершенно по-иному!» — поклялся сам себе Снейп, возвращая ей улыбку.

______________________________________________

1. Снадобье «Простоблеск» (англ. «Sleekeazy's Hair Potion») — средство для укладки волос и лечения кожи головы. На этикетке указано, что оно особенно эффективно для укрощения густых непослушных волос, делая их гладкими и шелковистыми. Та же этикетка предостерегает рыжеволосых, предупреждая, что использование ими этого снадобья принесет для них «уникальные результаты». Но, похоже, что Рон Уизли также использовал этот продукт.

Данное зелье изобрел Флимонт Поттер; он же возглавил компанию по его изготовлению, которую выгодно продал перед выходом на пенсию.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%A1%D0%BD%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%B1%D1%8C%D0%B5_%C2%AB%D0%9F%D1%80%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B5%D1%81%D0%BA%C2%BB

Прием в честь нового наследника обычно не отличавшаяся особым тактом миссис Принц назначила на вторую субботу февраля.

— Я помню, что по воскресеньям ты встречаешься со своей подружкой, — сказала она внуку. — Поэтому и позвала гостей именно в субботу, чтобы не расстраивать твои планы. К тому же большинство приглашенных — слишком важные и богатые шишки, чтобы работать. Так что им и подавно без разницы, когда отправиться в гости. А сейчас не мешай мне, Северус! Я должна еще отдать массу распоряжений домовым эльфам!

Северус уже и сам не знал: радоваться ему решению властной прабабки или огорчаться. С одной стороны, для его матери явно наступали лучшие дни. Отныне у нее появятся собственные — пусть и очень скромные — средства, а следовательно, и возможность вести самостоятельную жизнь. С другой — отношение пониженного в правах Декстера к новоявленному наследнику ухудшалось день ото дня. Если раньше он просто демонстративно не замечал своего внука, то теперь, столкнувшись с ним, бросал на него злобные взгляды, а пару раз, когда миссис Принц не могла этого увидеть, даже отвешивал Северусу подзатыльники.

Впрочем, неприятности с дедом отходили на второй план, когда Снейп думал о стремительно приближавшейся встрече с Волдемортом.

Судя по намекам Дамблдора, Темный Лорд начал создавать крестражи будучи студентом Хогвартса. А значит, невероятно сильный и харизматичный темный волшебник, с которым Северусу еще только предстояло познакомиться, уже успел несколько раз расколоть душу посредством убийства. Северус не боялся разоблачения. Он был абсолютно уверен: Темный Лорд не снизойдет до того, чтобы применять легилименцию к одиннадцатилетнему мальчишке, пусть и вступившему в права наследия в обход собственного деда. Тем не менее грядущая встреча весьма тяготила Снейпа. Ему не хотелось вновь смотреть в глаза своего убийцы. Разумеется, нынешний Волдеморт еще не был похож на змееподобного урода, жуткую пародию на человека, каким стал после возрождения, и все же при одной мысли о нем внутри Северуса все цепенело. Он слишком хорошо помнил, как безгубый рот произнес безжалостное: «Убей!» А затем, когда Снейп уже корчился на полу в предсмертных судорогах, бросил своему слуге холодное: «Жаль!»

«Я выдержу! — упрямо твердил себе Снейп. — Сейчас меня защищает от него мой возраст, а впоследствии я непременно разыщу и уничтожу крестражи и убью эту гадину! Ни Лили, ни Гарри, ни я — больше не пострадаем от его рук!»

Отсутствие каких-либо сведений о крестражах волновало Северуса, пожалуй, сильнее всего.

На данный момент только он один обладал знанием о том, что Волдеморт создал несколько темных артефактов и стал практически бессмертным. Даже Дамблдор пока не догадывался ни о чем подобном.

Снейп прикидывал: стоит ли поделиться этой информацией со старым манипулятором или постараться проделать всю работу, не прибегая к помощи директора Хогвартса? Может, это звучало наивно, но в нем не утихала обида на Альбуса: ведь тот фактически заставил Северуса убить его, не озаботившись, чтобы в волшебном мире узнали правду. Таким образом, Снейп и после смерти остался для всех гнусным предателем и отщепенцем, посмевшим отнять жизнь у самого великого светлого волшебника современности. Кроме этого, у Северуса была еще одна причина не доверять Дамблдору. В своем крестовом походе против Волдеморта тот не считался ни с какими потерями. Его путь к свету был буквально устлан трупами. Да что там говорить: Северус и сам входил в число жертв, принесенных во имя победы добра над злом!

В любом случае, для того чтобы вести игру за спиной у Дамблдора, Северус нуждался в союзниках. На сегодняшний момент у него имелся всего один верный ему человек: он не сомневался, что старая миссис Принц сумеет помочь ему в борьбе с Волдемортом. К тому же Элеонора была достаточно умна и хитра, чтобы действовать во благо внуку, при этом оставаясь в тени и не привлекая к своей персоне ненужного внимания. К сожалению, несмотря на то, что его прабабка являлась сильной колдуньей, для уничтожения Волдеморта Снейпу требовалось сплотить вокруг себя нескольких преданных ему волшебников. Разумеется, он не собирался уподобляться директору Хогвартса и создавать альтернативный Орден Феникса. Но, возможно, для того чтобы кардинальным образом изменить будущее и расправиться с Темным Лордом, ему придется совершить немыслимое и сблизиться с людьми, которых в прошлом он считал заклятыми врагами. Задавая себе вопрос: готов ли он ради спасения жизни Лили пересмотреть свое отношение к Блэку, Люпину или даже Джеймсу Поттеру, Снейп понимал, что, похоже, именно так он и поступит.

Помимо этого, он все чаще раздумывал над тем, как уговорить Люциуса Малфоя не примыкать к сторонникам Темного Лорда. У Снейпа никак не получалось забыть того жалкого, запуганного, абсолютно сломленного морально человека, каким он увидел своего единственного друга по возвращении последнего из Азкабана. Волдеморт полностью разрушил жизнь Малфоя, угрозами заставил Драко принять Черную метку, превратил родовое гнездо старинного магического рода в бандитский притон. Невзирая на впитанные с молоком матери высокомерность и пренебрежительное отношение к магглам, Люциус не отличался жестокостью и, насколько Снейпу было известно, принимал участие в рейдах Пожирателей скорее от необходимости доказать преданность Хозяину, чем вследствие врожденной склонности к садизму, как, например, Эйвери. Лорд нуждался в деньгах и в политических связях Люциуса, и потеря лояльности со стороны рода Малфой ощутимо ударила бы по Риддлу.

Северус пока не представлял, как убедить магов из чистокровных семейств не примыкать к Волдеморту, и это мучило его больше всего. Снейп прекрасно помнил, что в год, когда он сам сделался Пожирателем смерти, идеи Темного Лорда поддерживали многие волшебники, имевшие вес в магическом мире. Требовалось каким-то образом раскрыть им глаза. Но вот как этого добиться? Не мог же он сам залезть на стол в Большом зале и во всеуслышание объявить: «Я, Северус Снейп, знаю, что случится со всеми вами в будущем!» Это было бы слишком даже для волшебного мира!

Нет, он не исключал возможности открыться тому же Люциусу, разумеется, взяв с него при этом Клятву о неразглашении. Иначе уговорить того не становиться на темную сторону было бы просто нереально. Северус на полном серьезе подумывал о том, чтобы показать другу в Омуте памяти, какая судьба ожидает Драко, если его отец примкнет к Пожирателям смерти, а также во что банда Темного Лорда превратит Малфой-мэнор. Люциус всегда ставил семью превыше всего. Снейп не сомневался: если что-то и способно убедить Малфоя в правдивости его слов — то только увиденные в Омуте памяти воспоминания.

Впрочем, об этом Северус мог подумать и позже. Теперь же перед ним стояла первоочередная задача — пережить прием.

* * *

— Присси, сегодня в коттедж прибудут несколько эльфов семейства Блэк. Ты должна показать им кухню и дом. Разместить их можно во флигеле — я утеплила его Согревающими чарами. Меню я напишу сразу после завтрака...

— Будет исполнено, миссис Элеонора, — пропищала эльфийка, приседая в реверансе.

— Матушка, вы не боитесь, что семейный бюджет не выдержит подобной нагрузки? — боязливо подал голос Декстер. — Я опасаюсь, что вы потратите немало галлеонов, чтобы не ударить в грязь лицом перед гостями, а в результате они все равно станут обсуждать нас, называя нищими.

Элеонора удивленно поглядела на сына.

— Для человека, за последние лет двадцать не вложившего в семейный бюджет ни галлеона, ты невероятно печешься о нашем финансовом благополучии! — отрезала она, презрительно поджав губы. — Да будет тебе известно, что благодаря своевременной подсказке Северуса я заключила с Министерством магии контракт на эксклюзивные поставки Универсального ранозаживляющего. Возможно, если бы Эйлин не пришла в голову счастливая мысль аппарировать к отчему дому, мы потеряли бы этот заказ, да и многие другие. И тогда действительно оказались бы в бедственном положении. Прием — это меньшее, что я могу сделать для твоего внука. У мальчика совершенно определенно будет блестящее будущее, и новые полезные связи помогут ему в нашем несовершенном мире! Северус, сегодня занятия в лаборатории отменяются: мы с тобой поупражняемся в заклинании Незримого расширения. А после этого необходимо украсить гостиную цветами... А ведь их еще надо трансфигурировать из сухих веток! Время бежит ужасно быстро. На подготовку к торжеству у нас осталось всего три дня...

— Мне кажется, бабушка, вы слегка волнуетесь, — Эйлин с благодарностью посмотрела на миссис Принц. — Если можно, я бы тоже хотела вам помочь. У меня всегда было неплохо с трансфигурацией.

— Буду очень тебе признательна, — улыбнулась старая волшебница. — Сказать по правде, трансфигурация — не мой конек.

* * *

Утром в день приема Северус от волнения не сумел проглотить за завтраком ни кусочка. Вчера ему снова тайком прилетело от Декстера, и, украдкой поглядывая на деда, он удивлялся: как у столь сильной колдуньи, каковой являлась Элеонора Принц, могло родиться такое ничтожество. Впрочем, обладай Декстер более независимым характером, с него сталось бы элементарно проклясть внука, а так он осмеливался лишь на обычные подзатыльники, словно простой маггл. Да и то, когда суровая мать этого не видела.

Торжественную трапезу назначили на шесть вечера. Получив в свое безраздельное распоряжение трех вышколенных домовых эльфов Вальбурги Блэк, Присси удалось состряпать обед, который не стыдно было бы подать даже в Малфой-мэноре. А при мысли о ее настоящем кулинарном шедевре — трехъярусном торте из безе, трех сортов шоколада и взбитых сливок — у Северуса, несмотря на его подвешенное состояние, начинало тихо урчать в животе.

Старинные часы, стоявшие в углу огромной, расширенной чарами гостиной, пробили шесть.

— Воспитанные люди никогда не приходят раньше срока, но и не опаздывают, — назидательно изрекла миссис Принц, и, словно в ответ на ее слова, в камине взметнулось зеленое пламя.

* * *

В четверть седьмого все гости уже были в сборе. Все, кроме одного.

В ожидании Волдеморта взрослые угощались коктейлями и канапе, которые без устали подносили им домовые эльфы, а мальчики сидели на диване и обсуждали начало учебы в Хогвартсе и предстоявшее им распределение на факультеты.

Северус время от времени поглядывал на расположившегося чуть поодаль Люциуса. Несмотря на то, что тому еще не исполнилось семнадцати, окружающие маги явно относились к Малфою-младшему с уважением. Да он и держался совершенно как взрослый: вел светские беседы, галантно раскланивался с сестрами Блэк, уверенно принимал из маленьких ручек домовых эльфов коктейли.

— Как вы думаете, Темный Лорд почтит нас сегодня своим присутствием? — громко спросил Абраксас Малфой.

— Безусловно. Он просто немного запаздывает! — тут же откликнулась Беллатриса Блэк.

— Не слишком вежливо заставлять стольких людей ждать. Лично я уже очень хочу есть — эти крохотные сэндвичи абсолютно не утоляют голод! — недовольно пробурчал Эйвери и боязливо оглянулся через плечо, испугавшись, что его могут услышать.

Возле мальчиков тут же возникла Присси с подносом и предложила им канапе с паштетом и тыквенный сок.

— Вот. Давай подкрепляйся, пока все ждут последнего гостя, — Сириус толкнул Эйвери локтем, а затем прошептал на ухо Снейпу: — Интересно, откуда кузина Белла знает о планах Волдеморта? Ведь она помолвлена с Родольфусом Лестрейнджем, а ведет себя так, словно по уши влюблена в Темного Лорда, и даже не пытается это скрыть, — и тихо засмеялся.

В половине седьмого в камине снова полыхнуло зеленым, и в гостиную ступил человек, встречи с которым Северус так опасался...

Дорогие наши читатели, чтобы не возникла путаница, предупреждаем, что мы сменили имя у отца Эйлин. Теперь его зовут Декстером. От всей души благодарим Мышка Кошкина за указание нам на нашу ошибку.

Первые четверть часа за столом царила абсолютная тишина. Малюсенькие канапе, вероятно, действительно не могли утолить голод, и гости с большим аппетитом воздавали должное вкуснейшим блюдам, приготовленным искусными руками эльфов.

Северус заметил, что сидевший на почетном месте Волдеморт почти ничего не ел. Он поглядывал на сосредоточенно жующих волшебников, и его рот периодически кривила снисходительная усмешка. Не приходилось сомневаться, что он ставил себя гораздо выше всех присутствующих. Внешне Темный Лорд все еще был довольно привлекательным мужчиной. Правда, черты его когда-то красивого лица как будто слегка расплывались и теряли четкость, а в глазах изредка вспыхивали красноватые отблески. Северус доподлинно знал, что уже к этому моменту Волдеморт создал несколько крестражей. Но только каких? И где он прятал драгоценные сосуды с частицами своей души?

В этот миг Северус просто ненавидел Дамблдора, бросившего ему, словно подачку, информацию лишь о двух последних живых крестражах Волдеморта, оба из которых еще не появились на свет. Снейп поклялся самому себе: он не пощадит собственной жизни, сделает все возможное и невозможное, чтобы Темный Лорд никогда не добрался до Гарри. Северус поставил перед собой цель: найти все крестражи и уничтожить их еще до того, как Сибилла Трелони произнесет свое трижды клятое пророчество. А уж потом он расправится с Волдемортом, и Лили — его Лили! — будет спасена! Но «благодаря» скрытности Дамблдора теперь Снейпу предстояло нащупывать нить поисков в полной неизвестности.

Дождавшись, когда гости немного заморили червячка, Волдеморт постучал вилкой по хрустальному бокалу с вином и провозгласил:

— Думаю, пришла пора поднять бокалы за виновника сегодняшнего торжества. Милейшая Элеонора, представьте нам своего правнука!

Северус взглянул на миссис Принц и, получив ободряющий кивок, встал со стула и поклонился всем собравшимся.

— Прошу любить и жаловать: мой правнук и наследник рода Северус... — Элеонора сделала крошечную паузу и словно выплюнула ненавистную ей фамилию: — Снейп.

— Снейп? — искренне удивился Волдеморт. — Разве наследник не будет носить фамилию Принц?

— Если он сам так решит, то сменит ее по достижении им полного магического совершеннолетия, — с достоинством ответила старая волшебница. — Впрочем, это всецело его выбор. Я не стану настаивать.

— На мой взгляд, потомку славного магического рода не пристало носить имя какого-то маггла, — холодно заметил Волдеморт, и все разом замолчали, с затаенным страхом наблюдая за словесной дуэлью. — Не понимаю, где были ваши родители, когда позволили данный мезальянс, — обратился он к Эйлин. — Я считаю браки с магглами абсолютно недопустимым явлением. Ни один из них не в состоянии осознать всю уникальность магического мира. Магглы боятся и ненавидят нас сейчас так же, как и в средние века, когда волшебников сотнями сжигали на кострах инквизиции. Подобные союзы обрекают магов на жалкую участь добровольных сквибов в собственном доме, что в конечном итоге ведет к полной нашей деградации... — Волдеморт прервал свою речь и оглядел присутствующих. Некоторые гости, в том числе, разумеется, Беллатриса Блэк, взирали на него с неподдельным восхищением и ловили каждое его слово. Остальные уставились в свои тарелки и делали вид, что их не слишком интересует прозвучавшая только что пламенная проповедь за чистоту крови. Вероятно, Волдеморт пришел к выводу, что на сегодня довольно пропагандистских лозунгов. — Вы правильно поступили, что бросили вашего маггла, — снисходительно кивнул он Эйлин, которая под взглядом полыхнувших зловещим багрянцем глаз покраснела и вся сжалась на стуле. — До меня дошли слухи, что муж плохо обходился с вами обоими. Не хотите поквитаться с этим ничтожеством? Я глубоко уважаю вашу бабушку и ради нее готов оказать вам услугу, избавив от необходимости подавать на развод, — с любезной улыбкой добавил он.

Северус поднял голову и посмотрел прямо в лицо этому страшному человеку, вот так походя за обедом предлагавшему совершить убийство.

Лицо Эйлин посерело от ужаса.

— Благодарю вас, но не стоит утруждать себя, — прошептала она. — Я получила все требуемые бумаги и уже не являюсь женой... Тобиаса Снейпа.

— А... — немного разочарованно протянул Волдеморт, — вот как! Ну, что ни делается — все к лучшему. Давайте выпьем за молодого наследника и его очаровательную мать!

Больше ничего драматичного за столом не произошло, и около полуночи гости, сердечно поблагодарив Элеонору за великолепный прием, отбыли восвояси.

* * *

Утром в воскресенье Северус проснулся совершенно невыспавшимся и разбитым, но вместе с тем окрыленным. Кажется, ему абсолютно случайно удалось найти способ предупредить молодых магов и в первую очередь Люциуса об угрозе, исходившей от Волдеморта.

Когда гостиная наконец опустела, Снейпу показалось, что он просто упадет от усталости. Но едва его голова коснулась подушки, как сон тут же улетучился. Стоило закрыть глаза, как Снейп точно наяву видел изуродованное темным колдовством прежде очень красивое лицо Волдеморта. В ушах раздавался холодный голос. Тот же голос, которым Темный Лорд приказал когда-то, в другой жизни, убить Северуса, сегодня предлагал расправиться с его отцом.

Снейп буквально кипел от ярости и бессилия сделать что-либо прямо сейчас. Он прекрасно осознавал: при любом раскладе ему придется подождать еще несколько лет. Никто не станет воспринимать всерьез слова одиннадцатилетнего мальчишки, если только тот не обладает редким даром провидения.

Вот оно! Ему необходимо сымитировать пророчество.

Он представил себе Большой зал и потусторонний голос, сообщающий всем об ужасном темном волшебнике, который стремится поработить всех магов Британии. Сердце Северуса забилось так часто, что, казалось, неминуемо проломит грудную клетку. Он даже прижал руку к груди, пытаясь хоть немного успокоиться. Он уже понял, ЧТО нужно предпринять. Оставалось лишь найти способ, КАК осуществить первый этап дерзкого плана по уничтожению Темного Лорда.

* * *

Северус не переставал размышлять о своем плане и за завтраком. Он рассеянно ковырял ложкой в тарелке с овсянкой, думая о том, как можно озвучить пророчество и при этом не выдать себя.

— Северус, ты здоров? — с тревогой спросила миссис Принц. — Ты неважно выглядишь. Переутомился после вчерашнего?

— Скорее, переел, — поддел внука Декстер. — Так же, как и мы с Маршей! Говорил же я, матушка, что вся эта затея с приемом к добру не приведет!

Словно в подтверждение своих слов он прикрыл рот ладонью и тихонько рыгнул. Марша брезгливо поджала губы. Хотя и она была несколько бледнее обычного и почти ничего не ела.

— Не приписывай другим собственных недостатков, Декстер, — раздраженно сказала Элеонора. — Если ты и твоя жена не способны держать себя в руках при виде вкусной и обильной еды, это не значит, что и Северус поступает так же! Может, нам отменить сегодня наши занятия? — уже гораздо мягче обратилась она к правнуку.

— Нет, нет! — испуганно произнес Северус. — Я здоров!

Ему не терпелось спуститься с Элеонорой в лабораторию, чтобы затем выйти на лестницу и аппарировать в Коукворт.

* * *

То, что Лили на площадке не было, Северус, укрывшийся за чахлым кустом можжевельника, заметил еще издалека. Вместо его солнечной рыжеволосой девочки на качелях уныло качалась долговязая нескладеха Петуния.

С одной стороны, Снейп ужасно огорчился и даже занервничал: за все прошедшие с момента их бегства из дома месяцы Лили еще ни разу не пропустила встречу и не опоздала на нее. С другой — у него появился уникальный шанс проверить: почему ее сестра так люто ненавидела все необычное и волшебное. И, возможно, исправить эту неприятную ситуацию. Северус быстро оглянулся по сторонам. Вокруг не было ни единой живой души, но Снейп все равно окружил площадку чарами Отвлечения внимания и Магглоотталкивающими. Он дождался, пока Петуния остановит качели, навел на нее волшебную палочку и невербально скомандовал: «Конфундус!» Только после этого он вышел из-за кустов и приблизился к девочке, которая уставилась на него слегка расфокусированным взглядом.

— Привет. А где Лили? — как ни в чем не бывало спросил Северус, словно они с Петунией были старыми добрыми друзьями.

— У нее болит горло, — несколько заторможенно, но вполне спокойно сообщила Петуния, — и жар. Родители велели мне пойти погулять и подышать свежим воздухом, чтобы и я не заразилась. А к Лили вызвали врача.

— Вот и отлично! Я составлю тебе компанию. Давай сядем на скамейку, — Северус помог Петунии слезть с качелей. Та покорно подчинилась и последовала за ним. Снейп подождал, пока она поудобнее устроится, и заглянул ей в глаза.

— Я не причиню тебе зла, — тихо сказал он, — не переживай и просто смотри на меня. Раз. Два. Три... Легилименс...

* * *

...— Дамы и господа! Сейчас перед вами выступит известнейший в мире фокусник...

— Тунья, смотри... смотри... Мы увидим настоящее волшебство!

Маленькая Лили (лет четырех, не больше) в нетерпении подпрыгивала на коленях у отца, а настороженная Петуния на всякий случай цеплялась за руку матери.

Тем временем на арене цирка пожилой фокусник представлял публике свою очаровательную ассистентку, одетую на манер восточной танцовщицы.

— Дамы и господа, на ваших глазах я распилю мадемуазель Виви на две равные части.

Зрители дружно зааплодировали.

— Он что, и в самом деле собирается разрезать на куски эту красивую тетю? — шепотом спросила Петуния у миссис Эванс.

— Смотри и все увидишь, солнышко! — мать поцеловала Петунию в макушку.

Иллюзионист открыл дверцу длинного ящика, напоминавшего узкий гардероб, и галантно подал девушке руку. Он помог ей устроиться внутри так, чтобы голова и ноги ассистентки оказались снаружи, после чего перевернул все сооружение горизонтально.

— А теперь, дамы и господа...

Оркестр заиграл туш, а фокусник взял большую ручную пилу и принялся пилить ящик.

Петуния тихонько охнула и заметно побледнела, а Лили раскрыла рот и не отрываясь наблюдала за разворачивающимся на арене представлением.

Наконец иллюзионист отложил пилу в сторону, и работники манежа отделили две части ящика друг от друга. Из одной торчала голова ассистентки, которая ослепительно улыбалась зрителям. Из другой — ноги в сапожках на высоких каблуках.

— Тунья, смотри, с ней ничего не случилось! — попыталась успокоить сестру Лили. — Сейчас дядя фокусник вернет все на место.

Вместо ответа Петуния закрыла лицо ладонями, а потом вдруг громко завизжала на весь цирк:

— Ненавижу ваше волшебство! И тебя ненавижу!

Мать схватила Петунию на руки, но та продолжала кричать и отбиваться, пока миссис Эванс не вынесла ее из зала.

* * *

Северусу не требовалось смотреть дальше. Все и так было предельно понятно: Петуния до смерти испугалась того, что фокусник на самом деле распилил ассистентку пополам. Именно с тех пор она начала считать все магическое потенциально опасным, а собственную сестру, восхищенно наблюдавшую за представлением — ненормальной и жестокой. Спустя несколько лет, когда выяснилось, что Лили — волшебница, Петуния перенесла на нее свои детские страхи. С каждым месяцем она ненавидела младшую сестру все сильнее и сильнее и уже не могла сдерживать своих чувств даже в присутствии родителей, воспринимавших вражду между дочерьми весьма болезненно.

Не разрывая зрительного контакта, Северус очень осторожно наложил мощный блок на тот малюсенький эпизод, в котором Петуния ощутила прилив неподдельного ужаса и отвращения к тому, что творилось на арене цирка.

— Сейчас ты закроешь глаза, а когда снова откроешь их, навсегда перестанешь бояться всего волшебного, — тихо приказал он Петунии.

Та послушно зажмурилась.

— Что-то у меня голова разболелась, — пожаловалась она Снейпу, когда через минуту он отменил Конфундус, — наверное, все-таки заразилась от Лили.

Она говорила с ним вполне дружелюбным тоном, тогда как раньше буквально терпеть его не могла.

— Надеюсь, ты не заболеешь. Передай ей от меня привет и пожелание скорейшего выздоровления, — спокойно сказал Северус. — А еще вот это.

Он нагнулся, поднял с земли мерзлую ветку и превратил ее в ромашку.

— Здорово! — улыбнулась Петуния. — Жаль, что я так не умею! Хорошо. Я ей передам.

Она встала и немного неуверенной походкой зашагала по направлению к дому, а совершенно обессилевший Северус так и остался сидеть на скамейке.

Похоже, у него все получилось.

В следующее воскресенье полностью выздоровевшая Лили взахлеб рассказывала Северусу о чудесном превращении, которое произошло с ее сестрой за последнюю неделю.

— Представляешь, она принесла мне от тебя подарок и заявила, что ты замечательный друг! Я совершенно не понимаю, что с ней происходит. Ее точно подменили. Ведь до этого она жутко боялась волшебства. И я отлично помню, что, отправляясь на прогулку, она забежала в мою комнату и показала мне язык. Мне тогда сделалось еще обиднее: я же из-за болезни пропускала встречу с тобой и не успевала тебя предупредить. А вернулась она уже совсем другой. И теперь я наконец-то чувствую, что у меня есть старшая сестра.

— Ну мало ли отчего могут меняться люди, — улыбнулся Северус. — Я вот тоже изменился с тех пор, как мама ушла от отца. 

— Да... Правда. Раньше ты все время был настороже, как будто ждал, что вот-вот случится беда, а сейчас... Ты словно стал...

— Более счастливым, — подсказал ей Северус. 

— Точно. Ты гораздо чаще улыбаешься. И, кстати, — она лукаво взглянула на Северуса, и ее щеки слегка порозовели, — тебе очень идет. И ты не такой худой и бледный, как прежде. И одеваешься намного лучше. Наверное, они хорошо к тебе относятся, ну, твои бабушка с дедушкой? Прости, — спохватилась Лили, — я не слишком тебя обидела, упомянув про одежду?

— Да нет, я и сам понимал, что выгляжу, словно огородное пугало. Но у отца вечно не было денег, а мама не работала. Теперь все по-другому. Бабушка — то есть прабабушка, конечно, — заботится обо мне и маме. А насчет Декстера и Марши... Уверен, если бы это зависело от них, они бы выставили нас вон, но в доме все решает Элеонора. Она потрясающая волшебница, я же тебе рассказывал. Она занимается со мной и даже позволяет помогать ей в лаборатории, когда варит зелья для Министерства магии. Элеонора утверждает, что из меня получится стоящий зельевар. А что до деда с бабкой... Вообще не знаю, насколько велик их уровень магии. Полагаю, что они оба — посредственности. В любом случае дед не вызывает у меня никакого уважения. Он еще совсем не старый волшебник, но ничем не занимается, и они на пару с женой сидят на шее у матери. Не представляешь, как она иногда затыкает им обоим рты!

Северус замолчал. Он сомневался, стоит ли сообщать Лили о том, что миссис Принц недавно сделала его наследником рода. Нет, безусловно, Снейп не планировал утаивать этот немаловажный факт от подруги долгое время. Тем более что он совершенно не собирался тянуть со свадьбой и намеревался обручиться с Лили, как только им исполнится по шестнадцать лет. Просто ему казалось, что ей необходимо немного подрасти и окунуться в атмосферу волшебного мира. Лишь тогда она сможет в полной мере оценить значение подобных перемен для будущего Северуса, которое, как он надеялся, являлось и ее будущим.

— О чем ты думаешь? — Лили осторожно коснулась его руки.

— О Хогвартсе, — моментально соврал Северус, — и о том, что хочу непременно попасть с тобой на один факультет!

— А если Шляпа пошлет нас в... — Лили наморщила лоб, вспоминая непривычные названия, которые Северус не так давно записал ей на бумажке, — Пуффендуй? 

— Ну, значит, будем вместе учиться на Пуффендуе.

* * *

В конце весны Северус совершенно случайно обнаружил способ предупредить Хогвартс и его обитателей о грозившей им всем опасности в лице Волдеморта. Произошло это во сне.

Снейпа довольно часто посещали видения, связанные с его собственным прошлым, а точнее, с тем будущим, которому, как он искренне надеялся, не суждено было осуществиться. В ту ночь ему приснилось подслушанное в трактире «Кабанья голова» пророчество, столь опрометчиво пересказанное им Темному Лорду. Снейп снова услышал жуткий потусторонний голос молодой соискательницы на должность профессора Прорицаний Сибиллы Трелони:

— «Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца...»

Только теперь он раздавался из огромного хрустального шара, установленного на треноге посреди абсолютно пустой комнаты.

Северус проснулся, когда на дворе еще стояла глубокая ночь. На цыпочках, чтобы не разбудить мать, он подошел к столу, взял кусок чистого пергамента и чернильницу, улегся обратно в постель и, накрывшись с головой одеялом, тихонько прошептал: «Люмос». На конце волшебной палочки затрепетал неяркий огонек. При его мерцающем свете Снейп принялся разрабатывать заклинание, которое позволит эффектно озвучить текст совершенно иного пророчества на весь Большой зал.

Увиденный во сне хрустальный шар подсказал ему идею, реализовав которую, он мог бы заставить волшебников — как студентов, так и профессоров — серьезно задуматься о будущем магического мира.

За окном забрезжил рассвет, а необходимая магическая формула так и не была найдена. Северус аккуратно сложил пергамент вчетверо и засунул под подушку, намереваясь продолжить работу следующей ночью.

* * *

— Северус, прекрати спать на ходу! Смотри, ты чуть не нашинковал вместо корня асфоделя собственные пальцы!

Северус с удивлением поглядел на свою окровавленную руку. Он практически не смыкал глаз уже третьи сутки, придумывая нужное заклинание, и сделался ужасно рассеянным. Разумеется, для взрослого профессора Снейпа такое испытание было бы нипочем (он и сам уже не помнил, когда в бытность деканом Слизерина, а потом и директором Хогвартса, спал дольше четырех часов подряд), но ребенку, в чьем теле он теперь обитал, явно требовался более длительный ночной отдых.

— Подожди, сейчас я это залечу, — Элеонора призвала с полки пузырек с экстрактом бадьяна, капнула из него на рану, и она тут же начала затягиваться. — Что с тобой сегодня, Северус? На тебе лица нет! Или ты со своей маггловской подружкой поссорился?

— Нет. Все в порядке, — Северусу было очень неловко обнаруживать перед старой волшебницей свою слабость. Все-таки он совершенно не привык, чтобы его любили, заботились о нем или — упаси Мерлин! — жалели. Откровенно говоря, иногда ему казалось, что он и сам разучился пользоваться чувствами, долгое время руководствуясь одними инстинктами. Впрочем, если он собирался кардинально изменить собственную жизнь, ему придется заново учиться любить людей и доверять им.

* * *

Необходимая Северусу магическая формула была найдена лишь через две недели. Еще несколько дней ушло на составление текста «пророчества».

Теперь следовало попрактиковаться в создании говорящей светящейся сферы. Тренировки Снейп проводил поздней ночью. Когда все домашние засыпали, он набрасывал на себя мантию, тихо выскальзывал из спальни, окружив себя чарами Отвлечения внимания, и пробирался во флигель. Маленький домик в глубине сада тоже приходилось защищать всевозможными Охранными чарами, иначе кто-нибудь мог увидеть огонек, пробивающийся сквозь плотно зашторенные окна.

Раз за разом он создавал крохотный светящийся шарик, диктовал ему текст «лжепророчества» и выпускал, позволяя увеличиться до размеров волейбольного мяча. К сожалению, из-за вынужденной конспирации Северус не отваживался проверить свое изобретение на полную мощность. Впрочем, он почти не сомневался, что в нужный момент у него получится сделать так, чтобы все находящиеся в Большом зале услышали предупреждение о могучем Темном волшебнике.

* * *

Весна пролетела незаметно, и в самом начале лета Северус Снейп и Лили Эванс наконец-то получили долгожданные письма с приглашениями на учебу в Хогвартс.

Все два часа своего еженедельного воскресного свидания они провели за тщательным изучением списка школьных принадлежностей и учебников, которые им требовалось купить в Косом переулке.

— А как я с родителями туда попаду? — задала вполне закономерный вопрос Лили.

Северус не знал, что ответить. Он никогда не интересовался, каким образом магглы вообще оказывались на улице, торговавшей исключительно волшебными товарами, или, скажем, платформе девять и три четверти. Наверняка существовал какой-то способ: ведь Лили всегда появлялась в Хогвартс-экспрессе, а кроме того, палочку, книги, мантию и другие вещи ей покупали точно так же, как и ее сверстникам, родившимся в семьях волшебников.

Впрочем, сейчас Снейп, не задумываясь, предложил Лили сделать приобретения к школе вместе. Он даже не сомневался, что бабушка, а возможно, и мама не откажутся поближе познакомиться с Эвансами.

* * *

Ровно через две недели Снейп, как обычно, аппарировав на детскую площадку, стал свидетелем странного и непривычного зрелища: Петуния горько плакала, уткнувшись в плечо Лили, а та обнимала сестру и пыталась ее утешить.

— Что произошло? — спросил Северус, приблизившись к скамейке, на которой сидели девочки.

— Тунья увидела у меня в комнате сову с письмом из Хогвартса, — объяснила Лили. — Пока я кормила сову кексом, Тунья написала лично директору Дамблдору и попросила принять в школу и ее. А сегодня утром сова принесла ответ.

— Он говорит... он говорит... — всхлипывала Петуния, — что очень сожалеет, но... — ее плечи затряслись от рыданий. — Вот... прочтите сами...

Она вытащила из кармана скомканный листок пергамента и вложила его в протянутую руку Северуса. Тот расправил лист на коленях и тут же узнал знакомый почерк Дамблдора.

«Дорогая мисс Эванс! — прочел он вслух. — Мне было крайне лестно получить от вас письмо с просьбой о зачислении в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс вместе с вашей младшей сестрой. Тем не менее с прискорбием сообщаю вам, что наличие магических способностей является непременным (и единственным) условием для поступления в школу. По имеющимся у меня данным, вы, к моему глубокому сожалению, такими способностями не обладаете. Поэтому я вынужден ответить отказом на вашу просьбу.

С уважением, директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Альбус Дамблдор».

— Тунья, — Лили осторожно погладила руку сестры, — все не так страшно! Ведь ты сама хотела учиться вместе с Мэри Макдауэлл и Энни Джонс! Вы же лучшие подруги! Представляешь, каково тебе будет без них? К тому же мне придется надолго уехать из дома, а твоя школа — рядом, прямо через дорогу. Я стану приезжать только на каникулы, а ты сможешь видеть папу и маму каждый день. Не плачь. Я обязательно буду писать тебе, если ты, конечно, захочешь этого.

— Я буду скучать по тебе... — Петуния шмыгнула носом. Лили протянула сестре носовой платок, и та вытерла красные, опухшие от слез глаза, — ...и по волшебству...

* * *

— Да не волнуйся так, Северус, не съем я твою подружку, и родителей ее тоже! Если уж ты ради нее заставил меня выглядеть как настоящая маггловская старуха, — миссис Принц с неодобрением осмотрела свой довольно старомодный наряд: юбку, блузу и туфли на плоской подошве, — значит, она и в самом деле тебе не безразлична! Хорошо, что во время визита к Эвансам я озаботилась чарами Гламура! А то вот бы они удивились сейчас!

— Вы выглядите как леди, бабушка! — попытался подлизаться Снейп, чьи щеки невольно вспыхнули, когда Элеонора упомянула о чувствах, которые он испытывал к Лили.

Они аппарировали прямо к входу в паб «Дырявый котел» из маггловской части Лондона. Туда же должны были с минуту на минуту подъехать Эвансы.

Северус страшно беспокоился: а что, если родители его Лили и старая волшебница не найдут общий язык? Впрочем, нервничал он абсолютно напрасно. Когда они очутились в Косой аллее и миссис Принц трансфигурировала свою одежду в более уместную здесь мантию, отец Лили только восхищенно присвистнул. Они с женой с изумлением и детским восторгом рассматривали витрины и выставленные в них диковинные вещи: метлы для квиддича, клетки с совами, островерхие шляпы, телескопы и котлы.

Элеонора с нескрываемым удовольствием помогла Эвансам приобрести все необходимое для первого курса, начиная с учебников и мантий и кончая пестрой ушастой совой, при виде которой Лили не сдержалась и захлопала в ладоши.

В лавке Олливандера юная волшебница перепробовала чуть ли не с десяток палочек. По мере того как на прилавке росла гора футляров, на лице Лили появлялось выражение растерянности, смешанной с разочарованием.

— А вдруг ни одна из них мне не подойдет? — шепнула она Северусу со слезами в голосе.

— Терпение, молодая леди, — улыбнулся хозяин лавки, заметив смятение девочки, — я даже не сомневаюсь, что где-то здесь находится именно то, что вам нужно. Попробуйте, например, вот эту: ива и волос единорога. Очень гибкая и хлесткая.

Лили неуверенно протянула за ней руку. Едва ее пальцы сомкнулись вокруг полированной рукоятки, как в тесном помещении лавочки ярким пламенем вспыхнули все свечи, а из кончика палочки выпорхнула стая золотистых бабочек.

— Ах! — всплеснула руками миссис Эванс, и на ее глазах показались слезы.

— Вот видите, мисс! — воскликнул обрадованный Олливандер. — Я всегда говорил, что палочка выбирает себе волшебника. Судя по всему, ваша сделала абсолютно правильный выбор.

* * *

За пару недель до его отъезда в Хогвартс произошло еще одно немаловажное событие.

— Северус, сегодня занятий не будет! — сразу после завтрака объявила миссис Принц. — Мы с тобой отправляемся в банк Гринготтс.

— В Гринготтс? — одновременно спросили Северус и удивленный и раздосадованный Декстер. — А зачем?

— По правилам, наследника рода следует представить гоблинам еще до начала учебы. Я и так слишком затянула с этой, в общем-то, стандартной процедурой, — терпеливо объяснила Элеонора.

В своей прежней жизни Северусу нечасто доводилось захаживать в волшебный банк. Личной (а тем более родовой) ячейки у него не имелось, а жалование профессора Хогвартса поступало прямиком в выданные всем преподавателям кошельки. Поэтому его изумление величественным вестибюлем, в котором полукругом сидело множество погруженных в работу гоблинов, было в какой-то степени совершенно искренним.

— Я со своим правнуком приглашена к уважаемому Гранкху, — с достоинством произнесла миссис Принц, обратившись к молодому гоблину за стойкой.

— Уважаемый Гранкх немедленно примет вас, — кивнул тот, окинув цепким оценивающим взглядом Северуса и стоявшую рядом с ним пожилую женщину. — За мной, пожалуйста!

В небольшом кабинете, обставленном очень строго, но изысканно, Северусу предложили удобное кресло наравне с бабушкой, и он впервые почувствовал себя полноправным наследником.

Процедура признания оказалась довольно простой и короткой. Северуса попросили протянуть руку. Гоблин рассек его запястье, дождался, пока несколько капель крови упали на пергамент, и тут же залечил рану. Пергамент мгновенно словно осветился изнутри, а на столе перед Северусом материализовался массивный золотой перстень с красиво ограненным изумрудом и выбитой на нем буквой «П».

— Поздравляю, мистер Принц! — торжественно провозгласил Гранкх. — С этой минуты вы — наследник рода. Потрудитесь надеть кольцо.

Северус повиновался, и слишком огромный для его тонких пальцев перстень тут же уменьшился в размерах, а затем стал невидимым.

— Мы предпочитаем, чтобы не достигшие совершеннолетия наследники не выделялись в школе, — пояснил гоблин. — Надеюсь, вы не против, миссис Принц?

— Абсолютно согласна с подобными мерами предосторожности, уважаемый, — кивнула Элеонора. — Но до своего совершеннолетия мой правнук будет носить фамилию Снейп.

* * *

— И как же мы отпразднуем такое знаменательное событие? — поинтересовалась миссис Принц, когда они с Северусом вышли на залитую солнцем улицу.

— А можно мы сходим к Фортескью? — вопросом на вопрос ответил Северус.

— Ах ты, сладкоежка! — усмехнулась Элеонора, потрепав его по волосам. — Разумеется, можно. Для тебя — все что угодно! — дрогнувшим голосом прибавила она.

* * *

На следующий день Северуса ждал еще один сюрприз, но какой!

Столкнувшийся с ним в коридоре Декстер, как обычно, отвесил ненавистному внуку-конкуренту довольно болезненный подзатыльник, однако тут же внезапно взвыл, скривился и подул на ладонь, которая покраснела, словно от ожога.

— Что здесь происходит? — привлеченная воплями сына, из своей комнаты вышла миссис Принц. Она внимательно посмотрела на Декстера, попытавшегося при ее появлении спрятать пострадавшую руку за спину. — Думаю, тебе требуется кое-что уяснить, сын. Вчера Северус был официально введен в род Принцев, — скрестив на груди руки, сказала Элеонора. — С этого момента НИКТО из членов семьи не может безнаказанно причинить ему вред. Иначе говоря, тронешь его хоть пальцем, получишь откат от самой Магии. А вдобавок вылетишь из этого дома вместе со своей женушкой. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы проверять правдивость моих слов!

За неделю до первого сентября миссис Принц прекратила заниматься с Северусом в лаборатории.

— В Хогвартсе тебя будут муштровать с утра до вечера. Поэтому небольшая передышка тебе не помешает. Ты и так последние дни ходишь сам не свой.

Старая волшебница, несомненно, была права: чем меньше времени оставалось до отъезда в школу, тем хуже Северусу удавалось скрывать свое волнение. Ребенок, в теле которого находился взрослый Снейп, все чаще брал над ним верх, и порой его буквально захлестывали волны паники. Он боялся не справиться со стоявшей перед ним сложнейшей задачей. Боялся выдать себя окружающим или Дамблдору. Но сильнее всего он страшился, что его план провалится и он снова повторит одну за другой ошибки прошлого: отдалит от себя Лили, станет изгоем в школе, от отчаяния и озлобленности сделается Пожирателем смерти и, наконец, собственными руками опять приблизит гибель любимой женщины.

Всю минувшую неделю Северусу снились кошмары. Ему виделось, как он принимает Метку или стоит на коленях в детской Поттеров и прижимает к себе мертвую Лили. Он просыпался в холодном поту и с бешено бьющимся сердцем.

Снейп великолепно осознавал, что пройдет еще не менее шести-семи лет, прежде чем он сможет вступить в открытое противоборство с Волдемортом. Помимо сферы с ложным пророчеством, которую он собирался выпустить в Большом зале при первом подходящем случае, у него пока не было иных средств хоть как-то повлиять на ход событий. Собственно, и этот план частенько казался Снейпу глупым и по-детски наивным. А вдруг «лжепророчество» вовсе не возымеет никакого эффекта? Воспримут ли главы родов предостережение серьезно или отнесутся к нему как к чьей-то неразумной шалости? Сумеют ли удержать своих отпрысков от вступления в ряды Пожирателей смерти?

Северус отлично знал, что совсем скоро Темный Лорд перестанет довольствоваться «чтением лекций» о чистоте крови в гостиных влиятельных семейств. От слов он перейдет к делу, а от теории — к практике, начав очищать ряды волшебников от «недостойных», а точнее говоря, неугодных ему магов.

Снейп понимал: не пройдет и нескольких лет, как разразится первая магическая война и многие падут от рук Волдеморта и его приспешников. Мог ли Северус, превратившийся в маленького мальчика, противостоять величайшему темному волшебнику современности?! Ответ напрашивался сам собой — однозначно нет! Даже Дамблдор вряд ли поверил бы ребенку. А кроме того, это была его личная вендетта. Волдеморт отнял у Снейпа самого дорогого ему человека. Дамблдор предложил ему помощь, но в конечном итоге сделал из него раба, послушного своей воле. На протяжении двадцати лет Северусом манипулировали, ему лгали и заставляли лгать его самого. За все годы шпионской деятельности он никогда не был свободен. Он умер, ненавидимый и презираемый абсолютно всеми, за исключением разве что Гарри, которого он собственными руками послал на смерть.

Нет! Подобное ни в коем случае не должно было повториться! Северус обязательно сумеет отыскать крестражи без помощи «мудрого светлого волшебника» и сам отправит Волдеморта на тот свет. Эту важнейшую миссию он не собирался доверять никому.

Снейп думал о предстоящей ему борьбе и днем и ночью. От постоянных переживаний у него совершенно пропал аппетит, несмотря на всяческие разносолы, которые накануне отъезда в Хогвартс готовила ему верная Присси.

Неудивительно, что Северус стал ужасающе рассеянным в лаборатории, и Элеонора, опасаясь за его здоровье, решила дать правнуку немного отдохнуть перед школой.

* * *

— Ты не представляешь, как я горжусь тобой, Северус, — услышал он сквозь дрему шепот матери. — Я уверена — ты станешь невероятно сильным темным волшебником!

Завтра утром им предстояло отправиться на вокзал Кингс-Кросс, и Снейпу казалось, что от волнения он ни за что не уснет. Но усталость последних дней взяла свое. Когда Эйлин склонилась над ним, шепча ласковые слова прямо в ухо, он только и смог, что улыбнуться ей, не открывая глаз, и пробормотать в ответ:

— Я тоже тебя люблю, мам!

Все это было ему в новинку: и ласковые слова, и любовь окружающих его людей. Тем не менее ощущение тепла, разливавшегося в груди, определенно нравилось Северусу.

«Не смей расслабляться! — приказал он себе. — Вот победишь Волдеморта, тогда и получишь право вздохнуть спокойно. Обнимать Лили, дурачиться с маленьким Гарри (она же наверняка захочет назвать сына Гарри — в честь какого-нибудь маггловского родственника). Жить нормальной жизнью. Заниматься любовью с женщиной, которую боготворишь. Интересно, как сложится твоя судьба без Метки и служения двум господам? Неужели ты все-таки познаешь простое человеческое счастье? Ведь не зря же Магия дала тебе второй шанс и вытащила с того света?» — с этими мыслями Северус провалился в глубокий сон и проснулся, когда Эйлин была уже одета.

— Ну что, готов ехать в Хогвартс? — с улыбкой спросила она.

* * *

Возле барьера, разделявшего маггловский и магический мир, Северус внезапно остановился как вкопанный.

— Что же ты застыл? — легонько подтолкнула его Элеонора. — Берись за поручни тележки и пойдем.

— А как же Лили? — с тревогой спросил Северус. — Вдруг она не догадается, что надо делать, и не сумеет попасть на поезд?

— И правда, — поцокала языком миссис Принц, — вот ведь беда с этими магглорожденными! Ну давай подождем их. До отправки Хогвартс-экспресса еще около часа. Вряд ли они пройдут сквозь барьер без нашей помощи.

Минут пять Северус напряженно вглядывался в толпу и наконец заметил мистера Эванса, толкавшего перед собой нагруженную чемоданом и клеткой с совой тележку.

— Мам, бабушка, смотрите, вот и Лили! — воскликнул Северус как можно более непосредственно.

— Доброе утро! — поздоровался с ними мистер Эванс, и на его лице отразилось явное облегчение. — Как настроение? Волнуешься? Лили вот уже несколько дней почти ничего не ест, — доверительно сообщил он.

Эйлин многозначительно взглянула на Северуса, который за завтраком не смог проглотить ни единой ложки овсянки.

— Папа! — укоризненно покачала головой Лили. — Вечно ты скажешь что-нибудь...

— Ничего страшного, — постарался тут же сгладить неловкость Снейп, — я тоже нервничаю. Это вполне естественно. Привет, Петуния! — он повернулся к старшей из сестер.

— Привет! — Петуния протянула ему руку. — Мы что, должны будем пройти прямо сквозь стену? — она изумленно уставилась на молодого человека, непринужденно прислонившегося к сплошной кирпичной стене, а в следующий миг пропавшего из виду.

— Да, и нам лучше бы поторопиться! — озабоченно кивнула Элеонора. — Поезд отходит ровно в одиннадцать часов. Идите за нами и не волнуйтесь.

Она крепко ухватилась за поручень тележки и неспешно покатила ее вперед. Семейство Эвансов двинулось следом.

Пару минут спустя они уже стояли на платформе девять и три четверти, где царили невообразимые гвалт и суета.

Невзирая на то, что многие родители юных волшебников были одеты по-маггловски, чета Эвансов чем-то едва уловимым выделялась среди окружавших их магов.

— Надеюсь, ты присмотришь за Лилс? — озираясь кругом, застенчиво произнесла Петуния. Она явно чувствовала себя слегка не в своей тарелке. Северус с удовольствием отметил, что от нее больше не исходили волны откровенной неприязни. Петуния просто действительно искренне переживала за младшую сестру.

В этот момент красный паровоз издал протяжный гудок.

— Ну все, давайте я помогу вам занести ваши чемоданы, — потер руки мистер Эванс.

Лили по очереди обняла и поцеловала сначала мать, затем отца и наконец Петунию.

— Он, наверное, прав, этот ваш Дамблдор. Мне нечего делать в Хогвартсе. Все-таки эти маги жутко странные, — тихонько прошептала та ей на ухо.

— Не забудь написать, как прошло распределение, — напутствовала Северуса Элеонора. — И передай поклон от меня декану Слизерина — профессору Слагхорну. Не сомневаюсь, что ты окажешься на его факультете.

Снейп ощутил укол совести: он совершенно не собирался поступать на Слизерин. Он еще не представлял, как сумеет упросить Распределяющую шляпу послать его в Гриффиндор и как отнесется к этому прабабушка, но решение уже было принято. Он отправится вслед за Лили и станет оберегать ее от любых конкурентов. Тем более что в толпе подростков он уже заметил вихрастую голову Джеймса Поттера, которого тоже провожали родители.

— Ты слышишь, Северус? — миссис Принц тронула его за плечо.

— Да, я все передам! Обязательно! — машинально ответил он. Чмокнул Элеонору в морщинистую щеку, на минуту крепко прижался к матери и, схватившись за поручни, взобрался по ступенькам в поезд.

* * *

Северус и Лили расположились в свободном купе. Лили достала из маленького рюкзачка два кекса и положила один из них на колени Северусу.

— Вот, угощайся. У меня еще много. Родители решили, что нам долго ехать, и накупили всякой всячины. Интересно, дорога до Хогвартса и в самом деле такая длинная?

— Да, почти весь день, — ответил Северус и тут же, вовремя спохватившись, добавил: — Мне так мама рассказывала.

— Боже, жду не дождусь, когда мы наконец будем в Хогвартсе! Я так волнуюсь, Сев...

Договорить она не успела. Дверь купе отворилась, и на пороге возникли двое мальчишек.

— Упс... занято, — разочарованно протянул Джеймс Поттер, равнодушно скользнув глазами по лицу Северуса и задержав взгляд на Лили.

Снейп уже открыл рот и приготовился выставить вон этого наглеца, посмевшего таращиться на его подругу, но тут в купе протиснулся Сириус Блэк.

— Так это же Северус Снейп, правнук Элеоноры Принц! — воскликнул он. — Видел бы ты, как он владеет беспалочковой магией! Такому тебя в Хогвартсе не научат!

— Врешь ты все! — усмехнулся Поттер, взлохматив непослушные патлы. Тем не менее теперь он смотрел на Северуса куда более заинтересованно, чем на Лили.

— А вот и нет! — запальчиво произнес Сириус. — Покажи ему, Снейп.

Северус хотел было возразить, что он не дрессированная обезьянка в цирке и не намерен устраивать представление на потеху публике, но внезапно вспомнил свою первую поездку в Хогвартс вместе с Поттером и Блэком. В тот раз он собирался поступать в Слизерин. Заявив об этом, он сразу же настроил против себя их обоих. Сейчас у него имелся шанс полностью изменить ситуацию. Конечно, ради этого ему требовалось сделать нечто практически невозможное: перестать упиваться прошлым и постараться забыть о том, что двое сидящих напротив него мальчишек в другой, альтернативной, реальности являлись его злейшими врагами, а один из них женился на его любимой девушке.

— Лили, подержи мою палочку, пожалуйста, — сказал Снейп, снисходительно усмехнувшись. — Акцио!

Очки Джеймса пронеслись по воздуху, точно странноватая бабочка, и улеглись прямо на раскрытую ладонь Снейпа.

— Вау! — только и произнес тот.

— Вингардиум Левиоса! — ноги Сириуса оторвались от пола, и он завис под потолком купе, радостно вопя:

— Класс! Здорово!

— Северус, поставь его на место, — испуганно попросила Лили. — Он может ушибиться.

— Без проблем! Фините!

Блэк шлепнулся на сиденье и восторженно покачал головой.

После такого феерического представления мальчишки бесцеремонно затащили в купе свои чемоданы и уселись напротив Северуса и Лили.

— На какой факультет ты собираешься поступать? — Блэк снова, как и тогда, затронул очень щекотливую для Северуса тему. — Насколько я знаю, все твои предки учились на Слизерине — так же, как и мои.

— Вот же... — расстроился Поттер, — а я уже обрадовался, что мы все можем попасть на Гриффиндор!

— Честно говоря, я подумываю над тем, чтобы нарушить семейную традицию, — задорно сверкнул глазами Сириус. — Тошнит уже от нравоучений матушки, что я непременно должен пойти по стопам своих достославных чистокровных предков! А они, как назло, все были темными волшебниками.

— Вообще-то, я никогда не слышал о праве выбора. Обидно, если вы оба попадете на Слизерин. Вы кажетесь мне классными, — с непритворным сожалением сказал Джеймс.

В это мгновение в коридоре появилась ведьма, толкавшая перед собой тележку, доверху нагруженную сладостями. Мальчики прервали беседу о распределении на факультеты и окружили продавщицу, чтобы через несколько минут устроить в купе настоящее пиршество.

* * *

Наверное, ни один из первокурсников, входивших сейчас в Большой зал, не волновался так, как Северус Снейп.

Все, что происходило до сего момента, было лишь прелюдией к главному акту пьесы под названием «Второй шанс». Ведь если ему не удастся убедить Распределяющую шляпу послать его в Гриффиндор, вся его дальнейшая жизнь может опять пойти по уже накатанному пути.

Северус заметил, что и Сириус Блэк сильно нервничал. Легко было бравировать своими намерениями нарушить семейные традиции в купе Хогвартс-экспресса! Гораздо сложнее потом объясняться с помешанной на чистоте крови Вальбургой Блэк, которую, без сомнения, взбесит решение сына.

Тем временем профессор МакГонагалл уже водружала древний артефакт на голову первого по списку студента.

Когда очередь дошла до Блэка, тот, судя по всему, пытаясь подбодрить самого себя, подмигнул Северусу и смело уселся на табурет.

— Гриффиндор! — завопила Шляпа после нескольких секунд тягостного молчания.

У Снейпа отлегло от сердца. В прошлый раз Блэк совсем не интересовал его, поэтому он не наблюдал за ним и не обратил внимания, как тот на мгновение зажмурился, точно загадывал желание, которое, по всей вероятности, и было исполнено.

Сириус с торжествующим видом поспешил к столу Гриффиндора. Вскоре к нему присоединились Лили и — совершенно предсказуемо — Джеймс Поттер. От волнения у Северуса вспотели ладони.

МакГонагалл приглашала пройти распределение все новых и новых первокурсников. Наконец очередь дошла и до него.

— Я умоляю вас отправить меня в Гриффиндор, — мысленно попросил он Шляпу, не дожидаясь ее решения и ни на что особенно не рассчитывая.

— Очень любопытно! Мальчик из семейства Принц — и не желает учиться на Слизерине? — раздался в голове удивленный голос, явно принадлежавший древнему артефакту.

— Не желает, — подтвердил Северус. — Мое место — на Гриффиндоре.

— Ну-ну... — усмехнулась Шляпа. — Смелости тебе, скажем прямо, не занимать, — рассуждала она, — зато хитрость и изворотливость — как у истинного слизеринца. А уж знаний... гораздо больше, чем положено в твоем возрасте... — Северус почувствовал страх: вот сейчас Шляпа развопится на весь Большой зал и разоблачит его. — Может, лучше Когтевран? — как ни в чем не бывало продолжила она. — Или отправить тебя на Слизерин? С такими данными, да среди отпрысков чистокровных семейств, ты точно далеко пойдешь!

— Я хочу в Гриффиндор! — упрямо повторил Снейп.

— Даю тебе последний шанс передумать! — не сдавалась Шляпа. — Мне искренне жаль лишать Слизерин такого прекрасного будущего декана! Уверен, что не пожалеешь позже?

— Абсолютно! — Северус весь дрожал в предвкушении вердикта Шляпы.

— Ладно! В конце концов, это твоя жизнь... Гриффиндор!

— Ладно! В конце концов, это твоя жизнь! Гриффиндор! — завопила Шляпа.

МакГонагалл знаком показала Северусу, что он может освободить табурет для следующего по списку ученика. На ее всегда таком непроницаемом лице читалось удивление. Еще бы! Ее факультет неожиданно пополнился двумя потомственными слизеринцами, и, вероятно, она еще и сама не понимала, как это вообще могло произойти.

Северус осторожно покосился на преподавательский стол. Профессор Спраут что-то шептала на ухо директору Дамблдору, посматривая то на Северуса, то на Сириуса, а тот добродушно улыбался и время от времени кивал, точно соглашаясь с ней. В голубых глазах Альбуса плясали озорные искры. По его виду трудно было догадаться, как он отнесся к столь экстравагантному решению Шляпы. Зная Дамблдора, напрашивалось предположение, что он заинтригован подобным распределением и готов к любым сюрпризам.

Зато в рядах слизеринцев царили явное недоумение и легкое замешательство. На лице Люциуса Малфоя отражалось недовольство. Особенно мрачным взглядом он наградил Сириуса, который беспечно подмигнул в ответ старосте факультета-соперника. Возможно, Блэку еще предстояло «потолковать по душам» с Малфоем. Впрочем, изменить что-либо тот уже, разумеется, не мог и лишь укоризненно покачал головой, когда Распределяющая шляпа вынесла свой вердикт в отношении Снейпа.

Нарцисса Блэк тоже выглядела крайне разочарованной. Ее губы презрительно кривились, а когда Сириус улыбнулся кузине, та просто сделала вид, что его не существует. От внимания Снейпа не ускользнуло, что на несколько мгновений выражение неприкрытого торжества покинуло красивое лицо Сириуса. Похоже, он только сейчас осознал, какие неприятности навлек на свою голову. Тем не менее ему удалось быстро взять себя в руки, и вот он уже снова весело смеялся над очередной шуткой Джеймса.

Северус занял место за столом Гриффиндора. Справа от него сидела Лили, слева — Сириус Блэк. Снейп ликовал. «Это твоя жизнь!» — сказала ему Шляпа. И она была абсолютно права. Он сумел одержать первую маленькую победу. Впрочем, почему же «маленькую»? Отныне он и Лили — студенты одного факультета. Да, рядом все еще увивался Джеймс, но Северус совершенно точно знал: с этого момента ни Поттер, ни Мародеры больше не являлись для него проблемой. Теперь он был для них «своим». Возможно, они никогда не станут близкими друзьями — для этого Северусу требовалось переступить через слишком многое — но и смертельными врагами им тоже уже не быть.

Снейп подумал и еще кое о чем: прямо напротив него сидел бледный, изможденный на вид мальчишка — Ремус Люпин. Он озирался вокруг с выражением непередаваемого счастья на лице, словно все еще не верил, что его приняли в Хогвартс, невзирая на угрозу, которую он представлял для прочих учеников.

Бедняга Люпин! Ровно через пять дней Луна вступала в полную фазу, а значит, Ремусу предстояла тяжелая и болезненная трансформация.

Разумеется, Северус с закрытыми глазами мог бы сварить ему Волчье противоядие, (1) тем самым привязав к себе маленького оборотня и завоевав его преданность. Проблема заключалась только в одном: в тысяча девятьсот семьдесят первом году данного зелья не существовало вовсе. Безусловно, было весьма соблазнительно «изобрести» это невероятно сложное в приготовлении снадобье самому и отобрать славу у Дамокла Белби (тем более что Северус значительно усовершенствовал его, заменив несколько ядовитых компонентов на менее опасные), но Снейп опасался привлекать к себе ненужное сейчас внимание. Впрочем, смотреть на мучения однокурсника и бездействовать он тоже не собирался. Если Северусу пока «не под силу» справиться с подобным рецептом, то за него с огромным удовольствием почти наверняка возьмется миссис Принц.

Конечно, в ближайшие недели она будет сердиться на поступившего на Гриффиндор правнука. Снейп не сомневался: Элеонора не одобрит столь дерзкое нарушение семейных традиций. Скорее всего, Северуса даже ожидал вопиллер от расстроенной и разочарованной прабабушки, но — и в этом он был абсолютно уверен — пройдет месяц-другой, сердце Элеоноры не выдержит, и она простит своего строптивого наследника. На зимние каникулы он вернется в коттедж Принцев и обязательно расскажет старой волшебнице о своем новом приятеле, для которого каждое полнолуние наступает ад. Надо полагать, Элеонора сперва возмутится безрассудным решением Дамблдора — принять в Хогвартс оборотня, ведь мальчик, сам того не желая, может быть по-настоящему опасным для окружающих, но затем ученый в ней победит бабушку, беспокоящуюся за жизнь и благополучие внука. Она, бесспорно, не устоит против возможности попробовать изготовить Волчье противоядие, а уж Северус позаботится о том, чтобы у нее все получилось.

Бедняга Дамокл Белби! Ему так и не вручат престижную премию Гильдии зельеваров, зато Люпин перестанет с ужасом ждать полнолуния, а Северус обретет преданного друга.

Эти мысли с быстротой молнии проносились в голове Снейпа, пока он наблюдал за Ремусом. Несмотря на чудовищный инцидент, произошедший на шестом курсе и едва не стоивший ему жизни, Снейп, как ни странно, относился к молодому оборотню лучше, чем ко всем прочим Мародерам, и теперь, когда ему представился реальный шанс помочь Люпину, не собирался упускать его.

* * *

После праздничного ужина староста факультета позвал всех первокурсников и повел за собой в гриффиндорскую башню.

Возле входа в гостиную, охраняемого портретом Полной Дамы, Снейпа охватило настоящее ощущение дежавю.

Вот здесь он в последний раз разговаривал с Лили, прежде чем их дороги окончательно разошлись. Он помнил, как она стояла, зябко кутаясь в халат, и смотрела на него с гневом и презрением. Он знал, что виноват перед ней. Что никакие издевательства Мародеров не должны были спровоцировать его на это ужасное слово, брошенное любимой девушке. В тот момент, когда его подвесили вверх ногами с помощью изобретенного им же заклинания, о котором он всего лишь несколько дней назад с гордостью поведал Лили, все его мысли занимало исключительно одно.

«Она предала меня! — с болью думал Снейп, беспомощно молотя руками по воздуху. — Она рассказала ЕМУ о моем заклинании, возможно, даже не только о нем одном!»

Снейп полагал, что он сильный, но в ту минуту в нем будто что-то надломилось. Да, Лили тогда не потешалась над ним, более того, она направила на Поттера палочку и потребовала немедленно опустить Северуса на землю. Но если бы не она — у Джеймса не было ни единого шанса узнать об этом заклинании! Снейп сразу же пожалел о выкрикнутом в сторону Лили мерзком прозвище «грязнокровка». Он понимал — Лили никогда не простит его. Он сам вбил последний гвоздь в крышку гроба, в котором они похоронили свою детскую дружбу.

Теперь, стоя у того же самого портрета, Снейп испытывал невероятное волнение. Вот сейчас он войдет в гостиную факультета и на ближайшие семь лет станет одним из гриффиндорцев, которых всегда считал сборищем безрассудных недоумков. Если не случится чего-то непредвиденного, вход в привычные слизеринские подземелья будет для него заказан. Переживал ли он из-за этого? Ничуть! Что, впрочем, не отменяло легкой нервозности.

Похоже, замершая рядом с ним Лили почувствовала его состояние. Она незаметно взяла Северуса за руку, и так, вместе, они и переступили через порог.

* * *

В спальне первокурсников на самом верху гриффиндорской башни стояло пять кроватей под алыми бархатными пологами.

— Ребята, как я счастлив, что попал на факультет, славный своими храбрецами! — восторженно пропищал пухлый мальчишка с неприятными водянистыми глазками, забираясь с ногами на постель. — Не сомневаюсь, мы с вами подружимся!

Снейпа всего передернуло от отвращения. Он только сейчас осознал, что будет все семь лет обучения находиться в общей спальне с Петтигрю. Гнусным предателем, обрекшим своих лучших друзей на смерть.

— Не уверен, что хочу стать его приятелем, — шепнул одними губами Сириус, отгораживаясь от толстяка пологом. — Он кажется мне довольно противной личностью. Хотя мать учила меня никогда не доверять первому впечатлению, в конце концов, ты тоже сначала мне жутко не понравился. Но в этом парне совершенно точно есть что-то отталкивающее.

— Согласен, по-моему, следует держаться от него подальше, — с ликованием в душе поддакнул Снейп.

— Эй, а ты чего такой бледный? — обратился Джеймс к Люпину, который принялся было разбирать свои вещи, но вдруг ни с того ни с сего отодвинул чемодан и присел на краешек кровати.

— Похоже, я немного объелся на пиру, — сказал он, дрожащей рукой смахнув со лба выступившие капельки пота.

— Надо же! А мне показалось — ты совсем ничего не ел, — хмыкнул Блэк. — Я еще удивился, как тебе удается не брать добавки: эти хогвартские эльфы готовят лучше, чем наш Кричер. Только не передавайте ему, а то он занудит меня до смерти, — рассмеялся он.

— Может, тебе стоит пойти в больничное крыло? — пискнул из своего угла Петтигрю.

— А может, тебе стоит заткнуться? — неодобрительно посмотрел на него Джеймс.

К огромной радости Северуса, Питер умудрился сразу же вызвать стойкую неприязнь у обоих лидеров Мародеров.

«Впрочем, мы еще поглядим, создадут ли они свою шайку теперь, когда среди них я», — слегка самонадеянно подумал Снейп.

— Нет, ребята, спасибо. Я правда в порядке, — слабым голосом отозвался Люпин.

Северус захлопнул крышку сундука и подошел к нему.

— Не знаю, что с тобой, но мне кажется, тебе нужно показаться школьной медсестре.

— Я совершенно не ориентируюсь в замке, — смущенно пробормотал Ремус, — а до отбоя — совсем мало времени. Еще заблужусь по дороге... Не хочу доставлять факультету неприятности в первый же день.

— Давайте позовем декана МакГонагалл, — встрял Джеймс. — Ведь это ее прямая обязанность — заботиться о здоровье учеников.

Снейп усмехнулся. Если бы Минерва хотя бы вполовину пеклась о благополучии гриффиндорцев так, как он о своих слизеринцах, скольких проблем удалось бы избежать!

— Думаю, не стоит тревожить декана, — пожал плечами Северус. — Мама подробно описала мне замок. У меня отличная память, так что я могу проводить тебя.

— Ты действительно можешь? — с надеждой в голосе спросил Люпин. Видимо, ему и в самом деле было очень плохо, хотя он мужественно старался не раскисать.

— Я же сам предложил!

Под ободряющие взгляды Джеймса и Сириуса они вышли из спальни, спустились по лестнице и покинули гостиную.

— Простите за беспокойство, — сконфуженно обратился Ремус к Полной Даме, которая уже собиралась вздремнуть, — мы скоро вернемся.

— Начина-а-ается! — раздраженно протянула Дама. — Так всю ночь и будете туда-сюда бегать? А вот я позову завхоза Филча, он с вас живо баллы снимет!

— Ремус неважно себя чувствует, — объяснил Снейп, — по-вашему, лучше оставить его в спальне? Не думаю, что декан МакГонагалл одобрит такое.

— Ладно, ладно, — сдалась Полная Дама, — идите, только быстро!

* * *

В больничном крыле стояла мертвая тишина. Ученики совсем недавно прибыли в Хогвартс и еще не успели получить травмы, требующие госпитализации.

Едва Снейп и Люпин пересекли порог огромной комнаты, заставленной рядами одинаковых аккуратно заправленных коек, перед ними возникла школьная медсестра — мадам Помфри.

— Ремус, что-нибудь случилось? — она с тревогой вгляделась в лицо молодого оборотня.

— Ему стало плохо, я решил проводить его к вам, — ответил за Люпина Снейп.

— Очень верное и разумное решение, мистер... — она явно забыла фамилию нового ученика.

— Снейп, — подсказал тот, — Северус Снейп, мадам.

— Хорошо, мистер Снейп. Подождите немного. Я принесу вашему товарищу Укрепляющее зелье, а потом можете возвращаться в спальню.

Она удалилась, бормоча себе под нос что-то о вопиющей безответственности и опасных экспериментах, а через пару минут вернулась с кубком в руках и протянула его Люпину.

— Вот. Выпейте, мистер Люпин. Зелье сейчас подействует. До отбоя — еще полчаса. Вы как раз успеете добраться до гриффиндорской башни. И не забудьте прийти сюда пятого сентября сразу же после занятий, — медиковедьма кинула быстрый взгляд на Снейпа. — Мы вместе отправимся навестить вашу матушку.

— Спасибо, — Ремус осушил кубок. — Я непременно приду.

Снейп решил ни о чем не спрашивать Люпина, но тот, похоже, считал своим долгом поддержать легенду, выбранную Дамблдором и мадам Помфри, чтобы оправдать его исчезновения.

— Моя мать очень больна, — сказал он. — Директор любезно согласился отпускать меня к ней раз в месяц. А мадам Помфри вызвалась сопровождать.

— Ясно, — коротко бросил Снейп. — Тебе лучше? — он намеренно сменил тему, чтобы не заставлять Люпина врать еще сильнее.

— Да. Все уже прошло. Спасибо, Северус, — тепло улыбнулся оборотень.

Когда они вернулись в спальню, Петтигрю, Поттер и Блэк уже спали, утомленные этим длинным и невероятно волнующим днем. Северус задернул полог, достал из-под подушки «Расширенный курс зельеварения» и при свете Люмоса принялся записывать на полях ингредиенты для Волчьего противоядия.

______________________________________

1. Волчье противоядие (также известно как «аконитовое зелье» и «ликантропное») (англ. Wolfsbane Potion) — достаточно сложное по составу и приготовлению зелье, призвано облегчать оборотням дни трансформации.

Оборотень должен принимать зелье несколько дней до и во время полнолуния, и после превращения сохраняет человеческое сознание, становясь просто спокойным безобидным волком. Такое противоядие готовил Северус Снейп для Ремуса Люпина, когда тот работал в Хогвартсе.

Известен изобретатель противоядия — Дамокл Белби, который изобрел его примерно в середине 1970-х годов.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%92%D0%BE%D0%BB%D1%87%D1%8C%D0%B5_%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%82%D0%B8%D0%B2%D0%BE%D1%8F%D0%B4%D0%B8%D0%B5

Рано утром Снейп проснулся от того, что кто-то тронул его за плечо. Он нехотя открыл глаза. За окном плыли предрассветные сумерки.

— Северус! — над ним склонилось бледное лицо Люпина. Кажется, он выглядел еще хуже, чем вчера. — Мне страшно неудобно, но ты не мог бы опять проводить меня в больничное крыло?

Снейп заметил, что он весь дрожит. Возможно, ухудшению его состояния способствовало не только стремительно приближавшееся полнолуние, но и волнение, который юный оборотень испытал накануне вечером.

— Без проблем, — Снейп мысленно призвал проклятие на голову Дамблдора, не потрудившегося подробно проинструктировать Люпина, как действовать в подобных ситуациях, и, вздохнув, вылез из теплой постели.

Они накинули мантии прямо поверх пижам и спустились в гостиную. Полная Дама на сей раз ничего не спросила. Позевывая, она открыла проход, и мальчишки выскользнули в коридор.

— Да что же это такое! — всплеснула руками мадам Помфри, выглянувшая из своей комнаты в одной ночной рубашке. — Думаю, вам стоит сегодня остаться здесь.

— Пожалуйста, — побледнев еще больше, прошептал Люпин, — я справлюсь.

Мадам Помфри поджала губы и скептически покачала головой.

— Боюсь, это будет вопиющей безответственностью с моей стороны... Я надеялась, что зелья, которое вы выпили вчера, хватит, чтобы продержаться... — она осеклась и встревоженно посмотрела на Снейпа. Он тут же уставился в окно, демонстрируя всем своим видом, что происходящее его совершенно не касается.

— Я прошу вас! — на глаза Ремуса навернулись слезы. — Я не хочу пропускать занятия в первый же день! Я и так буду отсутствовать в школе пятого и шестого.

— Хорошо, — тяжело вздохнула мадам Помфри, — вот здесь — Укрепляющее и Болеутоляющее. Нужно пить зелья три раза в день, и, полагаю, вам станет легче. Да, мистер Люпин, постарайтесь не волноваться и не переутомляться. Вам это явно вредит.

* * *

Люпин понуро плелся позади Северуса. В карманах его мантии позвякивали фиалы с зельями. Выглядел он разбитым и совершенно несчастным. Снейп представил, как он злился на себя в эту минуту. Ему оказали доверие, приняли в Хогвартс, а предательская сущность зверя не давала спокойно жить и радоваться этому. Да еще и проклятая тайна, которую он был вынужден хранить ото всех, поддерживая выдуманную взрослыми легенду о якобы больной матери.

— Пятого сентября будет полнолуние, — Северус намеренно не повернул к нему головы и словно бы говорил сам с собой.

— Что? — Люпин вздрогнул и остановился как вкопанный.

— Я сказал, пятого сентября будет полнолуние, — повторил Снейп, глядя ему в глаза.

И без того бледное лицо Ремуса совсем посерело. Он моментально все понял и сейчас разрывался между желанием поделиться своим ужасным секретом и страхом быть тут же отвергнутым первым же мальчишкой, который отнесся к нему по-человечески.

— Я — оборотень, — еле слышно произнес он.

— Я уже догадался, — кивнул Северус, — и я тебя не выдам. А еще расскажу обо всем своей прабабушке, и она непременно найдет средство помочь тебе. Я же вижу, как ты мучаешься.

— А через три дня станет еще хуже, — Ремус судорожно вздохнул, и с его ресниц сорвались несколько слезинок.

— Ты сможешь потерпеть до рождественских каникул? Элеонора — потрясающий зельевар. Она обязательно что-нибудь придумает, — Северус ободряюще улыбнулся. — «Особенно если я немного «подскажу» ей знакомый мне до последнего ингредиента рецепт».

— Считаешь, у нее получится? — Люпин шмыгнул носом, и в его покрасневших от слез глазах зажглась сумасшедшая надежда.

— Я очень ее попрошу, и она постарается.

* * *

Завтрак уже подходил к концу, когда в раскрытые окна влетели разномастные совы. Они роняли студентам на колени посылки из дома или садились прямо на столы, позволяя отвязать примотанные к лапкам послания.

Семейная сова Блэков бросила перед Сириусом красный конверт и поспешила убраться восвояси.

— Вопиллер, — мрачно констатировал Сириус, обреченно оглядываясь по сторонам, а через мгновение Большой зал наполнил замораживающий своей надменностью и холодностью голос Вальбурги Блэк, так не вязавшийся с образом спокойной чопорной дамы, с которой Северус познакомился около полугода назад.

— Сириус Блэк! — надрывалось письмо. — Как ты посмел опозорить наш род?! Испокон веков все Блэки учились на Слизерине! Все. Без исключения! Шляпа определенно выжила из ума! Ты должен пойти к директору Дамблдору и потребовать провести распределение еще раз! И перейти учиться на Слизерин, где тебе самое место! Имей в виду, если ты не сделаешь этого, последствия будут для тебя просто катастрофическими!

Письмо вспыхнуло и осыпалось горсткой пепла прямо в тарелку Блэка. Лицо Сириуса стало пунцовым, напоминая цветом сгоревший вопиллер.

За слизеринским столом раздался дружный хохот. Люциус Малфой тоже позволил себе презрительно усмехнуться. Его обращенный на Сириуса взгляд был красноречивее любых слов. «Вот видишь, — казалось, говорил он, — я же предупреждал, что строптивость не доведет тебя до добра. Твои неприятности только начинаются...»

Провожая глазами последнюю сову, Северус вздохнул с облегчением. Хотя старая миссис Принц наверняка разочарована его распределением на Гриффиндор, но, по крайней мере, не настолько, чтобы прислать непокорному правнуку вопиллер.

* * *

Впрочем, одними осуждающими взглядами Малфой не ограничился.

Когда Сириус выходил из Большого зала, кто-то умудрился незаметно подбросить в его сумку записку:

«После занятий приходи к лестнице, ведущей в подземелья Слизерина. И приведи с собой Северуса Снейпа».

— Ты действительно собираешься пойти? — обеспокоенно спросил Джеймс, изучая написанное каллиграфическим почерком послание.

— Не думаю, что Малфой устроит магическую дуэль с первокурсниками. Он — староста, ему ни к чему провоцировать беспорядки и приводить собственный факультет к потере баллов, да еще в первый день учебы, — уверенно произнес Северус.

— Все равно я — с вами, — лицо Поттера приняло упрямое выражение. — А вдруг этот белобрысый отморозок решит попросту избить вас в назидание?

— Я поддерживаю Джеймса, — неожиданно встрял Люпин, — отпускать вас одних на эту встречу очень опасно.

— Да что вы так разволновались?! Убежден, Малфой всего-навсего хочет поговорить с нами. И ничего больше, — успокаивающим тоном сказал Снейп. Он и вправду почти не сомневался, что Люциус не посмеет связываться с малолетками и не пожелает порочить свою безупречную репутацию. Впрочем, с него действительно станется проучить строптивых первокурсников, отважившихся пойти наперекор семейным традициям. Так, самую малость. Только чтобы вправить им мозги. Да и другим неповадно будет. Ведь на следующий год в Хогвартс приедет младший брат Сириуса.

— Ну да, поговорить, как же! Он вас там по стенке размажет «в назидание потомкам», а мы с Ремусом должны тихо сидеть в гриффиндорской гостиной и ждать, пока Филч позовет нас отмывать со стен вашу кровь?! — не унимался Джеймс. — Все! Хватит! Или мы идем вчетвером, или вы не идете вовсе.

— Я тоже хочу помочь, — вынырнул откуда-то из-под локтя Сириуса Петтигрю.

— Отвали, ладно? — Блэк снисходительно отодвинул пухлого мальчишку в сторону. — Без тебя разберемся. И вообще, не лезь к нам, договорились?

— Как знаете, — обиделся тот. — Я подумал: лишняя палочка вам не повредит.

— Ты сперва докажи, что умеешь пользоваться этой самой палочкой, — насмешливо протянул Джеймс.

— Правда, Питер. Не стоит вмешиваться в наши дела, — сказал Снейп, внутренне радуясь тому, что, кажется, в Хогвартсе так никогда и не узнают о Мародерах. — Давайте для начала сходим на лекции, а потом решим, в каком составе отправимся на свидание с Малфоем.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила Лили. — У твоего нового приятеля неприятности?

— Ничего страшного, — Снейп не хотел пугать ее перспективой встречи со старостой Слизерина. Естественно, для него не представляло сложности одолеть Малфоя в магической дуэли. Тот никогда не был особенно сильным волшебником. Но в планы Северуса абсолютно не входило в первый же день в Хогвартсе обнаруживать свой совершенно не детский магический потенциал, а значит, если дойдет до использования палочек, придется сцепить зубы и, как это ни противно, дать одержать над собой верх.

* * *

Треклятая записка, разумеется, испортила настроение всем четверым, и на уроках им никак не удавалось сосредоточиться. Впрочем, профессора на первых порах были снисходительны. Все прекрасно понимали, что даже детям из магических семей понадобится несколько дней на адаптацию. Что уж там говорить о магглорожденных, которые узнали о том, что они волшебники, совсем недавно.

К вечеру этого казавшегося бесконечным дня Северус чувствовал только одно: неимоверную усталость. Снейп и не предполагал, что ему придется так трудно на занятиях. Он постоянно сдерживал личную магию, беспрестанно напоминая себе, что первокурсник — даже невероятно магически одаренный — просто не в состоянии обладать знаниями и навыками взрослого волшебника.

К чести Поттера и Блэка будь сказано, они не обмолвились ни единой живой душе о его умениях в области беспалочковой магии. Правда, у Северуса и без этого все получалось гораздо лучше и быстрее, чем у прочих студентов. Несмотря на то, что он старался не выделяться, ему все равно удалось в первый же день заработать для Гриффиндора немало призовых очков, а профессор Слагхорн уже к концу урока заявил, что, пожалуй, еще ни у кого не встречал такого прирожденного таланта к Зельеварению. К счастью для Северуса, сразу после этого похвалы удостоилась и Лили. Снейп с удовольствием отметил, что она практически немедленно завоевала симпатии большинства преподавателей. Учеба тоже давалась ей очень легко. Кроме того, в отличие от Снейпа, которому приходилось изо всех сил скрывать свой магический потенциал, Лили играючи постигала новые для себя вещи и радовалась каждому правильно выполненному заклинанию или сваренному зелью.

* * *

Отговорить Люпина и Поттера пойти с ними на встречу с Малфоем, конечно же, не удалось. Ровно в шесть вечера они уже стояли в коридоре, который оканчивался лестницей, ведущей в подземелья.

Люциус не заставил их долго ждать. Он явился один, и в его руках, как сразу же заметил Северус, не было волшебной палочки. Вероятно, он действительно решил ограничиться словесным внушением.

— Вы двое, отойдите. Вас я не приглашал, — властно бросил он Ремусу и Джеймсу.

— Мы пришли со своими друзьями, Малфой, — смело выступил вперед Поттер, — ты не можешь указывать нам, что и как делать.

— К вашему сведению, могу, как староста школы. Так что, если не хотите лишиться по десять баллов с каждого за вопиющую дерзость, отойдите подальше, а лучше — вообще отправляйтесь в свою гостиную. Обещаю, я не съем ваших приятелей и верну их через полчаса в целости и сохранности.

— Ладно, ребята, делайте, как он сказал, — согласился Сириус, — но в случае чего...

— Никакого такого «чего» не будет, Блэк. Но не потому, что вас четверо. Всей вашей магии, вместе взятой, не хватит, чтобы одолеть меня. И пожелай я навредить вам, вы бы уже лежали кучкой у моих ног. Просто я тут — абсолютно не за этим. А теперь — быстро отойдите! Я и так потратил на вас много своего времени.

Поттер и Люпин неохотно подчинились и отошли чуть в сторону. Малфой поманил Снейпа и Блэка к себе и невербально окружил место, где они стояли, чарами Конфиденциальности.

— Я позвал вас не затем, чтобы распекать по поводу вашего выбора. Не знаю, кого следует винить в этом странном распределении — вас или Шляпу, но факт остается фактом: два потомственных слизеринца попали на Гриффиндор. Совершенно небывалый случай. Не представляете, как огорчены ваши семьи. Особенно расстроена твоя мать, Сириус. Впрочем, об этом ты уже и сам догадался. И ничего смешного я здесь не вижу! — прикрикнул он на Блэка, позволившего себе ухмыльнуться, вспомнив вопиллер, присланный ему матерью не далее, как сегодня утром. — Вы — два глупых молокососа! Вы совсем не понимаете, что такое долг перед семьей и родом. Для вас понятие «чистокровный» — пустой звук. Правда, ты ведь полукровка, Снейп, — пренебрежительно произнес он.

Северус уже открыл было рот, чтобы ответить какой-нибудь колкостью в духе профессора Снейпа, но промолчал, помня, что сейчас он — всего лишь первокурсник.

— Нас, чистокровных волшебников, и так уже можно по пальцам пересчитать, — продолжал тем временем свою отповедь Люциус. Он не кричал, даже не повышал голоса, но в его серых глазах плескался гнев. — Мы обязаны держаться вместе, иначе грязнокровки и им сочувствующие постепенно уничтожат все, что нам дорого. Я хотел сказать, что намерен приглядывать за вами, нравится вам это или нет.

— И как же ты собираешься это сделать? Тебе же нет входа в нашу гостиную! — запальчиво упер руки в боки Блэк.

Малфой смерил его своим фирменным презрительным взглядом.

— Во-первых, как староста школы... — начал было он, но тут в коридоре послышался шум, а в дальнем его конце появилась профессор МакГонагалл в сопровождении Петтигрю. Одним движением руки Минерва развеяла чары Конфиденциальности, наложенные Люциусом.

— Я говорил, я же говорил! — взволнованно повторял Питер. — Он вызвал их сюда запиской!

— Мистер Малфой, позвольте поинтересоваться, о чем вы здесь беседуете с двумя моими студентами? — с нажимом спросила декан Гриффиндора.

— Ни о чем предосудительном, профессор, — вежливо ответил Люциус. При этом он так посмотрел на Петтигрю, что тот побледнел и, казалось, готов был обмочиться от страха. — Я близко знаком с семьями этих первокурсников и намеревался предложить им помощь и поддержку.

— Благодарю, мистер Малфой, — холодно произнесла МакГонагалл, — но мои студенты не нуждаются ни в защите, ни в покровительстве представителя другого факультета, будь он даже старостой школы.

При этих словах Блэк едва утерпел, чтобы не показать Люциусу язык, и лишь тычок локтем в бок, заработанный им от Снейпа, остановил его от опрометчивого поступка.

— Как угодно, — с достоинством кивнул Малфой. — Я не настаиваю.

— Вот и прекрасно. Прошу вас следовать за мной в гриффиндорскую башню, — обратилась она к пятерым мальчикам.

Люциус так и остался стоять у проема, ведущего к лестницам в подземелья.

Перед тем как завернуть за угол, Снейп обернулся, посмотрел на него и одними губами прошептал:

— Спасибо!

Первая неделя занятий пролетела для Северуса практически мгновенно.

Он сразу решил для себя, что не станет слишком привлекать внимание преподавателей, а особенно Дамблдора, демонстрируя исключительные знания абсолютно по всем предметам, и позволил себе блистать лишь на Заклинаниях и Зельях. Сдерживать себя и на этих дисциплинах было уже просто невыносимо.

Сириус, Джеймс и Ремус довольно быстро обнаружили недюжинные магические способности, так же как и Лили. А вот Питер Петтигрю пока казался полным ничтожеством, и Северус не переставал задаваться вопросом: как ему вообще удалось затесаться в компанию столь талантливых молодых волшебников? Он вспоминал пренебрежительное отношение Сириуса и Джеймса к Петтигрю и представлял, какое злое торжество, должно быть, испытывал Питер, когда ему выпал шанс погубить одного лучшего друга и засадить в Азкабан второго.

Раз или два Снейп ловил на себе заинтересованный взгляд Дамблдора. Обычно это происходило после того, как профессор Слагхорн восторженно нашептывал ему что-то на ухо, кивая на «юное дарование в области зельеварения». Не оставалось сомнений, что Северусу грозило со временем сделаться любимчиком Горация и войти в привилегированный Клуб Слизней. Впрочем, особое отношение к нему директора только навредило бы Северусу, поэтому он решил примерно раз в две или три недели специально портить какое-нибудь почти готовое зелье, тем самым доказывая, что он — всего лишь ребенок. Да, безусловно, способный, но пока не выдающийся. И уж точно не стоящий пристального внимания величайшего светлого волшебника современности.

* * *

В первое воскресенье после приезда в Хогвартс Снейп получил долгожданное письмо из дома.

Миссис Принц не стала слишком уж распекать правнука за поступление на Гриффиндор и тем более позорить, при всех изливая на его голову потоки гнева, как это сделала Вальбурга Блэк. Вместо этого она очень сдержанно выразила недоумение по поводу такого странного распределения.

«Что-то подсказывает мне — это был выбор не Шляпы, а твой, а ты, похоже, выбирал сердцем, а не разумом, — писала она. — И я практически уверена — не последнюю роль сыграла здесь одна рыжая магглорожденная девочка».

Прочитав эти строки, Снейп смутился, пожалуй, даже сильнее, чем Сириус после выговора своей матушки. Старая волшебница безошибочно определила причину, по которой он так желал попасть именно на этот факультет.

«Тем не менее, невзирая на то, что до тебя ни один Принц не оказывался на Гриффиндоре, я надеюсь, что это никак не повлияет на твое отношение к учебе, — продолжала Элеонора. — Передай от меня поклон Горацию Слагхорну. Я полагала, что он станет твоим деканом, но, видно, не судьба. Впрочем, от Минервы тоже не стоит ждать поблажек. Насколько я помню, она весьма строгая особа».

К письму была приложена коробка, полная сладких пирожков, которые так любил Северус.

«Присси настояла на том, чтобы я послала тебе гостинец, хотя, по правде говоря, ты еще не заслужил поощрения... — представив себе, как пожилая эльфийка, всецело преданная Элеоноре и угождавшая ей во всем, требует от нее передать строптивому правнуку угощение, Северус едва не расхохотался. - Очень рассчитываю, что ты не ударишь в грязь лицом, и ожидаю твоего приезда на рождественские каникулы».

Снейп сложил письмо и спрятал его в карман мантии. Несмотря на распределение, миссис Принц явно скучала по нему. И это было взаимно.

* * *

Северус втайне надеялся, что в этой, иной, жизни полеты на метле не будут представлять для него такой проблемы, как раньше. Он в совершенстве овладел возможностью передвигаться по воздуху без каких-либо подручных средств к двадцати четырем годам, но все равно новые навыки ему бы непременно пригодились.

Однако первые уроки полетов превратились для него в сплошную череду разочарований. Древко под ним ходило ходуном, а стремительно удалявшаяся земля вызывала мерзкое ощущение тошноты и головокружения. Совсем как в той, прошлой, жизни.

Впрочем, не совсем. Ведь теперь рядом с ним был Джеймс Поттер, виртуозно державшийся на метле. Джеймс поставил себе цель помочь не слишком ловкому другу, который всегда так щедро делился с ним собственными знаниями и выручал с домашними заданиями. Они довольно долго тренировались по вечерам, и к концу второго месяца обучения Северус уже достаточно уверенно управлял своим норовистым деревянным конем.

— Ловцом команды Гриффиндор тебе, разумеется, не стать, Сев, — беззлобно подшучивал над ним Сириус, — но, по крайней мере, не убьешься. Без тебя в Хогвартсе будет скучновато.

* * *

Дружить с Поттером, Блэком и Люпином оказалось на удивление легко.

Если бы до его чудесного возвращения с того света кто-нибудь сказал бы Северусу, что он станет даже не приятелем, а настоящим другом людям, которых раньше так люто ненавидел, он бы просто рассмеялся в ответ. Он и Мародеры. Лед и пламя. Холодный разум и бьющие через край эмоции. Тем не менее сейчас, когда Снейп находился в теле одиннадцатилетнего подростка, внезапно выяснилось, что общество Мародеров (точнее тех, кто, скорее всего, никогда не назовется этим режущим ему слух именем) может быть весьма приятным. Они идеально дополняли друг друга: обаятельный, душа компании, Джеймс; порывистый и вспыльчивый, будто сухой хворост, но готовый перегрызть за друзей глотку Сириус; спокойный, рассудительный и верный до мозга костей Ремус и Северус — взрослый темный, искусный и сильный волшебник в теле одиннадцатилетнего мальчишки, научившийся за пару месяцев знакомства держать в узде своих порой склонных к рискованным авантюрам приятелей.

Как ни странно, и Поттер, и Блэк, будучи лидерами от природы, беспрекословно приняли его главенство. Они не раз обращались к Северусу за советом в спорной ситуации и соглашались практически с любым его решением. Лили тоже довольно быстро признали «своим парнем» в этой чисто мужской разношерстной компании. Разумеется, Северус не мог не замечать явного интереса, проявляемого к ней Джеймсом, но сейчас они были детьми, и о серьезном соперничестве речь, конечно же, не шла. Тем более что Лили совершенно определенно предпочитала Снейпа, с которым ее связывала давнишняя дружба.

Единственным абсолютно лишним человеком среди них, к великой радости Северуса, оказался Питер Петтигрю. Презрительное отношение к этому вечно путающемуся под ногами мальчишке многократно усилилось после его неудачного доноса. На самом деле лишь вмешательство Снейпа спасло Петтигрю от расправы, которую хотели учинить над ним Джеймс и Сириус.

— Этот мерзкий крысеныш натравил на нас МакГонагалл, — шипел от злости Блэк, надвигаясь на сжавшегося в углу Питера и угрожающе размахивая палочкой.

— Правильно, предателя надо как следует проучить, — присоединился к другу Поттер.

— И потерять кучу баллов, — Северус стоял в дверях спальни, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. — Вы уверены, что это хорошая идея?

— Так ведь он и тебя заложил! — не унимался Сириус. Было видно, что у него так и чесались руки угостить Петтигрю каким-нибудь неприятным заклинанием.

— Заложит еще раз, — спокойно сказал Северус, — и проведет неделю в больничном крыле. Ты же не хочешь этого? — обратился он к съежившемуся Петтигрю.

— Н-н-нет, — слабо пискнул тот.

— Ну вот и не лезь к нам больше. Давай заключим договор: ты — сам по себе, мы — сами по себе. Договорились?

Эти слова, произнесенные очень тихо, тем не менее напугали беднягу Питера еще сильнее, и он так неистово закивал, что казалось, его голова сейчас отделится от шеи.

— Вот и умница, — похвалил его Снейп.

С того дня Питер старался не приближаться к неразлучной четверке, а в спальне усердно прикидывался, что его вовсе не существует. Снейп осознавал, что совершает по отношению к Питеру страшную, возможно, даже непоправимую ошибку. Если в иной реальности Петтигрю пошел на предательство, будучи своим в компании Мародеров, то теперь и подавно захочет поквитаться со спесивыми однокурсниками, смотревшими на него как на пустое место. И все же, прекрасно осознавая это, Северус не мог пересилить себя и простить Питера. При одном взгляде на невзрачного, уже сейчас похожего на крысу мальчишку Снейп вспоминал, кто именно привел Волдеморта к Лили и Джеймсу. Не будь Петтигрю, Темный Лорд годами ходил бы вокруг коттеджа Поттеров, но так и не увидел бы его. Именно «благодаря» Петтигрю Фиделиус пал, а Волдеморт без труда расправился сначала со слишком доверчивым Джеймсом, а затем и с Лили. Северус понимал, что пока еще не совершивший гнусного предательства одиннадцатилетний Питер не заслужил тех презрения и холодности, которыми с первого же дня награждали его соседи по спальне. Понимал, но ничего не мог с собой поделать.

* * *

Рождественских каникул Северус ждал с огромным нетерпением. Через пару недель пребывания в школе он внезапно для самого себя осознал, как соскучился по матери, а особенно по суровой прабабушке Элеоноре. В прежней жизни у него никогда не было ощущения дома, и сейчас, когда ему почти каждую ночь снился маленький коттедж Принцев, его сердце наполнялось какой-то неведомой ему ранее детской и чистой радостью. Он словно заново учился любить окружающий его мир и все чаще ловил себя на том, что взрослый Снейп с его желчным закрытым характером и непреходящей душевной болью, с которой он жил все последние двадцать лет, уступает место мальчишке. Наивному, порывистому, еще не познавшему горечи предательства и ужаса от гибели близких ему людей.

Впрочем, порой юный Северус безмерно раздражал тридцативосьмилетнего Снейпа. Подросток, в чьем теле он очутился, хотел наслаждаться жизнью, неумело ухаживать за Лили, делать множество свойственных его возрасту глупостей, в то время как зрелый мужчина постоянно помнил о том, что ему предстоит совершить, прежде чем заслужить право на покой и счастье. Пока из длинного списка намеченых целей, с мрачной иронией прозванного Снейпом «Списком Принца», он выполнил лишь два пункта: поступил на Гриффиндор, не позволив разлучить его с Лили, и, наступив на горло собственной гордости, подружился с теми, кого в прошлом считал злейшими врагами, заодно отдалив от них Хвоста. Теперь в обозримом будущем ему следовало решить проблему Люпина, а там, после рождественских каникул, можно было вплотную заняться лжепророчеством.

* * *

Как Джеймс и Сириус при их остром уме и наблюдательности не догадались об истинной сущности Люпина, оставалось для Северуса настоящей тайной.

Незадолго до полнолуния Ремус сникал, бледнел и все время после занятий проводил в спальне, ссылаясь на головную боль. Затем он исчезал и появлялся спустя пару дней еще более бледный и со следами свежих царапин на осунувшемся лице. На вопросы друзей отшучивался, что у его больной матери, навещать которую он якобы ездил каждый месяц, живет очень зловредный и агрессивный книзл. Вот именно он, по уверениям Ремуса, и расцарапывал его лицо и руки.

Только один Северус знал правду. Лишь ему Люпин рассказал, что за несколько часов до полнолуния мадам Помфри отводила его по специальному проходу в Визжащую хижину и оставляла там одного. О том, что происходило дальше, Ремус предпочитал не распространяться. Вероятно, это было слишком ужасно. Снейп прекрасно помнил легенды об обитающих в Хижине привидениях, воющих по ночам на разные голоса. Не требовалось обладать большим умом, чтобы догадаться: преобразившись, Ремус кусал самого себя, и это его жуткие завывания разносились по округе, создавая ветхому зданию столь пугающую славу.

— Ты действительно думаешь, что твоя бабушка сможет мне помочь?

Северус и Ремус сидели в факультетской гостиной и дожидались Джеймса и Сириуса, которые еще не вернулись с очередной отработки у Филча.

Даже усилия Снейпа по сдерживанию в узде этой парочки порой давали сбой: два дня назад они прямо на уроке профессора Слагхорна решили поэкспериментировать с зельем для излечения фурункулов и прыщей, добавив в него вместо игл дикобраза щепоть порошка из когтя дракона. Где они раздобыли этот ценнейший и опаснейший ингредиент, Северус не имел ни малейшего понятия. Хотя, скорее всего, неугомонные приятели просто стащили его из практически не охраняемого шкафа профессора Слагхорна. Разумеется, если бы Снейп вовремя увидел, что так старательно прячет в кармане мантии Джеймс, он наверняка успел бы предотвратить подобное безобразие, но, к сожалению, Поттер чересчур ревностно оберегал свое сокровище. Северус лишь мельком заметил обращенное к нему вполоборота лицо Блэка с горящими азартом глазами, а потом из котла Сириуса и Джеймса повалил черный густой дым. Все девочки в классе, включая Лили, дружно завизжали. Побледневший профессор Слагхорн с неожиданной для его тучного тела скоростью ринулся к нарушителям дисциплины и мгновенно уничтожил содержимое готового взорваться котла.

А самих «озорников» вызвали перед светлые очи директора Дамблдора. Вероятно, таким образом наивный Гораций решил раз и навсегда остудить воинственный пыл шутников, едва не устроивших пожар в классе зельеварения. Дамблдор со свойственной ему мягкостью пожурил заинтересовавших его бойких первокурсников и отпустил их с наказом отработать три вечера в качестве «добровольных» помощников угрюмого завхоза Филча.

Сегодня шел второй день наказания, и Снейп с Люпином уже приготовились выслушивать бесконечные жалобы Блэка по поводу «гнусного сквиба, который заставил его, чистокровного волшебника в невесть скольких поколениях, мыть унитазы в туалете для мальчиков. Причем без магии». Затем обычно шла тирада витиеватых ругательств. Если бы их услышала Вальбурга Блэк, она непременно лишила бы непутевого отпрыска наследства. Джеймс был гораздо сдержаннее в своих высказываниях. Но и он брезгливо кривился, излагая подробности их отработки, и пару раз вскользь поминал Мордреда.

— Да, почти в этом уверен, — отозвался Северус, глядя на ярко пылавшие дрова в камине. — Она сотрудничает с Мунго. Полагаю, они тоже нуждаются в подобном зелье.

— И ты... расскажешь ей обо мне? — после секундного колебания спросил Люпин.

— Придется. Но она никому не проболтается, можешь не сомневаться. А когда твоя проблема решится, тебе больше не потребуется скрывать свою тайну от Джеймса и Сириуса. Они и так уже Мордред ведает в чем подозревают твоих родителей из-за царапин и порезов, с которыми ты «возвращаешься из дома».

— Хорошо бы! — Люпин закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. — Если бы ты знал, Северус, как я благодарен тебе за помощь! Просто не представляю, что бы я делал без тебя!

— А для чего еще нужны друзья, Ремус?

Мальчики замолчали. Снейп не верил в происходящее. Он назвал другом одного из Мародеров! И это было абсолютной правдой.

* * *

Поздравляем всех наших читателей с Новым годом! Пусть старый год заберет все невзгоды и печали, а новый ― будет наполнен достижениями, богатством, любовью и здоровьем! Желаем вам мира, благополучия и счастья, пусть в Новом Году всё получится, и задуманное сбудется!

Близилось Рождество, а с ним — и отбытие на каникулы домой.

Честно говоря, Северус немного нервничал, какой прием будет ему оказан. Несмотря на то, что письма от матери и прабабушки приходили несколько раз в месяц, а посылки со всякими вкусностями «от Присси» — и того чаще, тон посланий по-прежнему оставался прохладным. Обе женщины, которых он так любил, явно не могли смириться с его странным выбором факультета и не собирались так быстро прощать Северусу его своеволия.

Все это, разумеется, было совершенным пустяком по сравнению с полным отсутствием почты у того же Блэка. Тот старался не показывать своего разочарования и во всеуслышание заявлял, что ему, в сущности, безразлично мнение свихнувшихся на чистоте крови предков. Но как-то на Сириуса, вернувшегося после очередной отработки у Филча (Снейп уже и не помнил, что Блэк натворил в тот раз), накатил приступ откровенности.

— Я не хочу ехать домой, — признался он Северусу. — Не желаю видеть брезгливое выражение на лице матери, точно я — грязь у нее под ногами. Не желаю выслушивать гневные отповеди отца и подтрунивания Рега! Это будет очень несчастливое Рождество, — он опустился в кресло и откинул голову на вытертую алую подушку.

— Я бы пригласил тебя к себе, — сочувствующим тоном сказал Снейп, — но, боюсь, мне тоже предстоят разборки с предками. С мамой я без проблем договорюсь, но прабабушка крайне неодобрительно отнеслась к тому, что я выбрал Гриффиндор.

— Что значит «выбрал»? — удивленно уставился на него Блэк. — Шляпа разве не сама определяет, где тебе учиться? Нет, я, конечно, ужасно не хотел идти на Слизерин, но Шляпа даже ничего не спросила, а сразу выкрикнула название факультета. Я вообще никогда не слышал, чтобы она беседовала с первокурсниками.

— Может, в моем случае произошел какой-то сбой, — пожал плечами Снейп. — Она объявила, что я в равной степени подхожу для обоих факультетов. И я... просто попросил ее. И все.

— Это я сбил тебя с толку! — огорченно вздохнул Блэк. — Если бы не наши разговоры в поезде, учился бы ты сейчас где положено, а твои родные были бы тобой довольны. Все-таки мать, наверное, права — я сею хаос и разрушение.

Тридцативосьмилетний Снейп, несомненно, полностью согласился бы с этим утверждением, но одиннадцатилетний подросток, тело которого он теперь занимал, мыслил совершенно по-иному.

— Ничего подобного! — искренне возмутился юный Северус, похлопав товарища по руке. — Они не имеют права решать за нас. Это, в конце концов, наша жизнь! А предки пошумят и смирятся.

— Ты не знаешь мою драгоценную матушку... — начисто расстроился Сириус. — Она уже заявила, что никогда меня не простит, а отец, который во всем ей потакает, намекнул, что я стану изгоем в нашем роду. Ну и ладно! — Блэк со злостью стукнул кулаком по подлокотнику кресла, выбив из него небольшое облачко пыли. — В самом крайнем случае останусь на каникулы в школе, а на Пасху поеду к Джеймсу. Или к тебе, если твоя прабабушка прекратит на тебя злиться.

* * *

— Ты сможешь аппарировать к нам на Новый год? — спросила Лили, воспользовавшись тем, что Джеймс, Ремус и Сириус вышли из купе, чтобы накупить всем сладостей. Свои незаурядные умения Северус предпочитал пока не афишировать. Из всех друзей о его сверхспособностях знала только одна Лили. — Или твоя прабабушка тебя не отпустит? Она наверняка сердится и думает, что это из-за меня ты пошел на Гриффиндор. Хотя это ведь Шляпа так решила...

Снейп улыбнулся. Удивительно, но за прошедшую неделю это был второй разговор на подобную тему. С самого начала учебы их так загружали уроками, что на праздную болтовню времени почти не оставалось. Все свободные часы они просиживали в библиотеке или в гостиной Гриффиндора за домашними работами. Северус ужасно уставал: он старался помочь друзьям, но делал это таким образом, чтобы ненароком не обнаружить своих колоссальных знаний практически во всех областях магических наук. Привычная для бывшего шпиона необходимость вести двойную игру выматывала его и приводила в скверное расположение духа. Несмотря на то, что Северус впервые был окружен друзьями, иногда он жаждал побыть в одиночестве и снова ощутить себя взрослым волшебником.

— Нет, Лили, — повторил он свое признание, — это вовсе не Шляпа отправила меня в Гриффиндор. Я сам ее попросил. Я не хотел разлучаться с тобой.

— Значит, у твоей прабабушки действительно есть повод сердиться на меня, — искренне расстроилась Лили.

— Ну что ты, Лилс! — опять улыбнулся Северус. — Я очень рад, что Шляпа все же исполнила мою просьбу. Представляешь, как бы я скучал по тебе на Слизерине? Кроме того, там нет ни одного полукровки. Да меня с потрохами съели бы!

— Я никому не позволю тебя съесть! — она шутливо стукнула его пальцем по носу. — Иначе кто будет помогать мне с домашними заданиями?

— Я так и знал, что нужен тебе только в качестве дешевой рабочей силы, — притворно обиделся Снейп. — Запомни: бабушка не сможет запретить мне видеть тебя. И никто не сможет. Так что ответ на твой вопрос: да, я навещу тебя на Новый год.

— Вот и прекрасно! — просияла Лили, и Северус невольно залюбовался своей подругой.

Иногда, глядя на Лили, он боялся, что детская влюбленность уступит место таящимся глубоко в нем взрослым, гораздо более зрелым чувствам. Он страшился внезапно обнаружить, что по-настоящему желает эту солнечную девочку. К великой радости Снейпа, его разум и тело словно бы существовали в разных временных поясах. Тридцативосьмилетний мужчина, запертый в его черепной коробке, никак не влиял на реакции одиннадцатилетнего мальчишки. Ему было неимоверно хорошо рядом с Лили, она, несомненно, делала его счастливее, но — хвала Мерлину! — он не хотел ее. По крайней мере, пока.

* * *

В Лондоне шел снег. Северус не сразу разглядел стоявших на перроне маму и прабабушку, а когда наконец увидел их, в его груди разлилось приятное и уже такое знакомое ему тепло.

Едва он сошел со ступеней поезда, волоча за собой тяжеленный чемодан, мать кинулась к нему, обняла и поцеловала. Она вся словно светилась от радости. Снейп отлично помнил их встречи на вокзале Кингс-Кросс в той, оставшейся далеко позади, жизни. Она никогда не демонстрировала эмоций, ограничиваясь сухими объятиями, после чего они быстро аппарировали в опостылевший дом в Коукворте. Теперь Эйлин изменилась, больше не казалась постоянно испуганной. Ее плечи распрямились, будто неведомый груз перестал давить на них. И еще в глубине ее глаз появилось новое, так несвойственное ей прежде, выражение счастья.

— Бабушка все еще очень сердита на тебя, — прошептала она на ухо сыну. — Надеюсь, это скоро пройдет — она ужасно скучала по тебе, но ни за что в этом не признается.

Миссис Принц и вправду оказала мятежному правнуку довольно прохладный прием. Подставила для поцелуя морщинистую щеку и до самого дома не сказала ему ни слова.

За ужином царило гробовое молчание. Декстер изредка бросал на внука полные презрения взгляды, а Марша так и вовсе не спустилась к столу. Даже Эйлин не смела нарушить гнетущую тишину и обратиться к Северусу.

Наконец миссис Принц передала тарелку Присси, пристально посмотрела Снейпу в глаза и величественно изрекла:

— Оставьте меня наедине с моим правнуком.

Декстер и Эйлин, как по команде, встали из-за стола и покинули гостиную. Декстер перед уходом злорадно усмехнулся, словно предвкушая заранее головомойку, которую устроит его мать своему любимчику. Эйлин же незаметно сжала плечо сына, даря ему поддержку.

— Думаю, ты прекрасно догадываешься о причинах моего недовольства, — начала Элеонора, когда на лестнице, ведущей на второй этаж, затихли шаги. — Среди Принцев были выдающиеся зельевары и легилименты, иногда рождались очень сильные темные маги, и все эти качества мы испокон веков развивали на Слизерине. Признаюсь, я крайне встревожилась, узнав, что ты по какой-то нелепой случайности оказался на факультете, славящемся исключительно своими упрямством и умением очертя голову кидаться навстречу опасностям. Я догадываюсь, почему ты желал бы остаться там, где учишься сейчас, но ты обязан уяснить себе одну вещь, Северус. Принцы никогда не были светлыми магами. Не станешь им и ты. Оставшись на Гриффиндоре, тебе постоянно придется быть в разладе с самим собой, со своей природой темного волшебника. Сомневаюсь, что ты к этому готов. Более того, я не знаю, как воспримет эту твою сторону девочка, ради которой ты затеял сию авантюру. Не отвернется ли от тебя, когда поймет, кто ты на самом деле?

— Нет, — твердо сказал Снейп. На какой-то миг ему стало не по себе. Перед его мысленным взором внезапно возникла зябко кутающаяся в халат шестнадцатилетняя Лили. Он вспомнил ее взгляд, полный горечи и презрения. Ее последние слова, поставившие жирную точку в их отношениях... Нет, он не допустит, чтобы это случилось вновь. Он, Северус Снейп, не позволит судьбе опять встать между ним и Лили. — Нет, — повторил он и покачал головой, отгоняя морок. — Я сумею сохранить нашу дружбу и при этом не потерять себя. Я не подведу ни вас... ни ее.

— Уверен? — пытливо вглядываясь ему в лицо, спросила миссис Принц. — Я уже слишком стара, чтобы пережить подобное разочарование.

— Абсолютно! — заверил ее Северус и, чтобы сменить неудобную для них обоих тему, сказал: — В Хогвартсе мне несколько раз снился рецепт одного зелья. Сам я, конечно, не справился бы с ним, но с вашей помощью...

— Ах ты хитрец! — рассмеялась Элеонора. Суровые складки возле ее губ сразу разгладились. — Знаешь, чем увлечь твою прабабку! Истинный слизеринец, — добавила она, качая головой, — что бы там ни говорила эта глупая Шляпа! Ну как, потерпишь до завтра или хочешь спуститься в лабораторию прямо сейчас?

Разумеется, Снейп хотел как можно раньше приступить к работе над зельем, рецепт которого выучил наизусть и усовершенствовал за год, пока варил Люпину Волчье противоядие. Ведь его еще требовалось запатентовать! Элеонора никогда не согласится, чтобы он давал школьному товарищу не протестированное в клинике Святого Мунго снадобье.

Едва они вошли в лабораторию, миссис Принц одним взмахом волшебной палочки зажгла свечи, Акцио призвала к себе перо и пергамент и с удивительным для ее возраста проворством взгромоздилась на высокий табурет.

— Диктуй ингредиенты. Что тебе там приснилось?

Северус принялся перечислять ингредиенты для зелья, но, когда дошел до аконита, Элеонора внезапно остановила его.

— Ты же понимаешь, что получится в результате, да? Может, перестанешь врать мне про вещие сны и расскажешь, кому понадобилось это снадобье?

Снейп почувствовал, что краснеет. Элеонора, не обладая даром легилимента, казалось, видела насквозь все его тайные помыслы.

— Моему другу. Он — оборотень, — опустив голову, проговорил он. — Накануне каждого полнолуния мадам Помфри отводит его в специальное убежище, подальше от других учеников. Там с ним происходит трансформация. Ужасно болезненная трансформация. Он возвращается оттуда весь покрытый царапинами и даже укусами. Какими бы мазями его ни мазали потом — отметины от зубов оборотня все равно остаются.

— Мерлин всемогущий! — миссис Принц прижала ладони ко рту. — Альбус Дамблдор, похоже, совсем из ума выжил, раз позволяет оборотню учиться в Хогвартсе! А вдруг он вырвется из своего убежища и набросится на кого-то из студентов? Нет, я без промедления напишу жалобу в попечительский совет. Оборотню не место в школе! — Элеонора решительно слезла с табурета и направилась к двери.

— Бабушка, я прошу вас, не делайте этого! — Северус кинулся наперерез пожилой волшебнице и схватил ее за руку. — Ремус — мой друг. Даже если его исключат, он так и продолжит мучиться каждое полнолуние. Я просто обязан помочь ему! И еще... я ему обещал, — он опустил голову, представив со стороны, как жалко и униженно выглядит сейчас. Впрочем, ему было наплевать. — Я сказал Ремусу, что вы сумеете сварить это зелье. Он так надеется, — на глазах у Снейпа выступили слезы отчаяния.

Вероятно, именно это и стало для Элеоноры последней каплей.

— Ну-ка, немедленно перестань реветь! Ты — наследник рода Принц, а не сопливая школьница! — строго прикрикнула она на правнука. — Раз тебе это настолько важно, я сварю это мордредово зелье. Не сомневаюсь, в Мунго не откажутся протестировать его на каком-нибудь бедолаге, покусанном оборотнем.

— Спасибо, бабушка! — бледное лицо Северуса озарила счастливая улыбка.

— А ты, оказывается, добрая душа, Северус, — Элеонора потрепала его по волосам. — Вот уж точно качество, которое никогда особенно не водилось за Принцами.

* * *

За день до празднования нового, тысяча девятьсот семьдесят второго, года Волчье противоядие было наконец готово. Северус не сомневался, что это то самое снадобье, которое он варил для Люпина, когда они вместе преподавали в Хогвартсе. Оно испускало весьма характерный голубоватый дым, а одна его капля, «случайно» попробованная Снейпом, обладала совершенно отвратительным вкусом. Они с бабушкой на пару лет опередили Дамокла Белби и лишили беднягу славы!

Миссис Принц поместила дымящийся состав в зачарованный фиал, плотно закупорила его пробкой и отправилась в Лондон на встречу с главным врачом больницы Святого Мунго.

Она вернулась чрезвычайно довольная и сообщила внуку, не находившему себе места от беспокойства, что в Мунго как раз сейчас имеется пациент, недавно заразившийся ликантропией. Колдомедики побеседовали с ним и получили его согласие в ближайшее полнолуние, которое должно было наступить в конце января, попробовать экспериментальное зелье. Несчастный волшебник, уже перенесший невыносимые муки трансформации в зверя, без колебаний подписал все необходимые для участия в опыте бумаги.

— Я сожалею, но твоему другу придется потерпеть еще целый месяц, иного выхода просто нет, — сказала Элеонора помрачневшему Северусу. — Впрочем, я больше чем уверена: это будет последняя мучительная трансформация в его жизни.

* * *

Первого января Северус проснулся довольно рано и сразу же сообразил, что на сегодня у него запланирован визит к Эвансам. Он тихонько вылез из кровати, оделся и на цыпочках спустился в столовую. В доме все еще спали. Хлопотавшая на кухне Присси усадила «молодого хозяина Северуса» за стол и угостила вкуснейшими оладьями. Снейп уже собирался сообщить эльфийке, что отлучится до обеда, как вдруг вспомнил: никто, кроме миссис Принц, не знает о его способности аппарировать в одиночку. Пришлось ждать, пока мама, бабушка и остальные домочадцы проснутся и позавтракают, а затем снова разыграть представление с уроками, которые строгая Элеонора давала внуку даже по выходным.

— Это вас на Гриффиндоре учат так врать окружающим? — усмехнулась старая волшебница, повязывая Северусу на шею шарф слизеринских расцветок.

— Бабушка, я же почти на самое крыльцо их дома аппарирую! — попробовал возмутиться Снейп.

— Мой дом — мои правила, — парировала Элеонора. — Или так, или никак. Иди уже, некрасиво опаздывать. Смотри не наедайся там! И не задерживайся. К четырем мы сядем пить чай, и твое присутствие за столом обязательно.

— Бабушка, а подарок?! — в панике спохватился Северус.

— Я стара, но память у меня еще не отшибло! — засмеялась Элеонора. — Вот. Твоей маггловке должно понравиться. Девчонки любят подобные вещи.

Она вытащила из кармана и положила на мраморную столешницу небольшую коробочку.

— Тут гребень, который способен расчесать даже самые спутанные космы, и неразбивающееся зеркальце.

— Спасибо! — Снейп просиял, осторожно спрятал подарок, чмокнул бабушку в щеку и чуть ли не бегом бросился на лестницу, откуда уже можно было аппарировать.

* * *

Лили уже давно ждала его и даже успела немного поволноваться. Она сидела на садовой скамейке в маленьком палисаднике, разбитом вокруг коттеджа Эвансов, и терла друг о друга озябшие ладони.

— Я думала, ты придешь гораздо раньше, — поджала она губы, когда появившийся перед ней Северус снял с себя чары Отвлечения внимания.

— Прости, Лилс, — улыбнулся Северус. Даже обиженное выражение лица очень ей шло. — Мы же с тобой не хотим, чтобы мои дед с бабкой узнали о том, что я умею аппарировать. Декстер этого просто не перенесет!

— Пойдем в дом. Я замерзла.

— Сама виновата! Я же обещал прийти. И нечего было торчать на улице. Ты могла простудиться! — сварливо проговорил Северус, отметив, что становится таким же брюзгой, как старая миссис Принц.

— У меня на подобный случай есть твое зелье от простуды, помнишь? — весело рассмеялась Лили и повела его в дом.

Некоторое время они сидели в гостиной. Отец Лили расспрашивал Северуса о школе. Дочь, разумеется, присылала им подробные письма, но мистеру Эвансу хотелось услышать впечатления о Хогвартсе от мальчика, принадлежащего к волшебному миру.

— Дорогой, дай детям немного поболтать о своих делах, — одернула его через полчаса мать Лили. Она и сама с большим интересом прислушивалась к разговору, так же как и забравшаяся с ногами в кресло Петуния.

— Да, что-то я слишком увлекся твоими рассказами, Северус, — усмехнулся мистер Эванс. — Черт, как же я порой завидую вам, ребята. Ведь вы наяву видите такое, о чем мы только в сказках читали! Тролли, драконы, великаны... Я словно вернулся в детство.

— А ты встречал настоящего великана? — с благоговейным трепетом спросила Петуния. — Наверное, они ужас какие страшные...

— Настоящие — скорее всего, — доброжелательно ответил Северус. — Но, кажется, они покинули Англию. Единственный знакомый мне великан — это наш лесничий Хагрид. Но и он великан — лишь наполовину. Он выглядит как самый обыкновенный человек, просто огромного роста. А вот драконы и тролли мне пока не попадались на глаза...

Он осекся, вспомнив, что этих опасных существ он действительно встречал, правда, в иной жизни, которую, возможно, если судьба будет так милостива, ему уже не доведется прожить.

Миссис Эванс вышла из гостиной и вскоре позвала всех пить чай. Памятуя напутствие бабушки, Северус старался ограничивать свои аппетиты, но все же не удержался и попросил добавки потрясающего ревеневого пудинга с заварным кремом.

Уже почти перед самым расставанием Снейп вдруг вспомнил о подарке. Чувствуя, как к щекам приливает краска, он вложил в руку Лили коробочку.

— Вот, тебе должно понравиться, — смущенно выдавил он.

— Спасибо! — глаза Лили задорно блеснули. — У меня тоже есть для тебя подарок. Я его сама сделала.

Она сбегала в свою комнату и принесла оттуда красиво упакованный пакет. Развернув его, Северус обнаружил алый с золотом шарф ручной вязки.

Каникулы кончились, не успев как следует начаться, и вот они вчетвером уже сидели в купе Хогвартс-экспресса.

— Как дома? Тебя не слишком пилили по поводу «неправильного» распределения? — осведомился Северус у Сириуса, едва они заняли отдельное купе.

В ответ тот горестно вздохнул и обреченно махнул рукой.

— Сперва пилили, потом перестали обращать внимание, заявив, что я — одно сплошное разочарование. Ладно. Не хочу об этом говорить, чтобы не портить себе настроение.

— А где Ремус? — удивленно спросил Джеймс, когда красный состав, дав на прощание длинный гудок, тронулся в путь. — Разве он не должен был ехать с нами?

— У него опять мать разболелась, — невозмутимо соврал Северус. Письмо от Ремуса с оповещением о том, что очередная трансформация прошла для него необычайно тяжело и поэтому ему придется задержаться с отбытием в Хогвартс, сова принесла несколько дней назад. — Его попозже привезет в Хогвартс отец.

— Мне кажется, родители плохо к нему относятся, — подала голос Лили. — Он всегда возвращается из дома такой уставший и бледный...

— А еще эти царапины на руках и на лице, — поддакнул ей Джеймс. — Вы действительно верите, что это книзл так отделывает Люпина?

— Не знаю, не знаю, — вмешался Сириус, — царапины у него очень глубокие. Человеческие ногти такие вряд ли оставят.

— По-моему, мы обязаны сообщить о наших подозрениях МакГонагалл, — взволнованно произнесла Лили. — Они каждый месяц отправляют Ремуса домой, а там над ним, возможно, издеваются. Это необходимо прекратить. А ты как считаешь, Северус?

Снейп помолчал с минуту, а затем спокойно сказал:

— Мы не пойдем жаловаться взрослым за спиной Люпина. Он вернется в школу, мы поговорим с ним, а потом вместе решим, как поступить.

На самом деле Северус хотел прежде всего дождаться хороших вестей от бабушки. Эксперимент назначили на тридцатое января. Волчье противоядие, которое миссис Принц изготовила с помощью Северуса, безусловно, сработает как нужно, но без официального разрешения больницы Святого Мунго Снейп не смел обнадеживать Люпина. Северус осознавал, что долго скрывать от друзей «заболевание» Ремуса не удастся. Сейчас молодой оборотень боялся признаться кому-нибудь, кроме Снейпа. Он опасался увидеть страх в глазах приятелей. Опасался стать презираемым всеми изгоем. И Северус прекрасно понимал его. Ремус ненавидел зверя внутри себя и приходил в ужас от того, что может причинить вред окружающим. Впрочем, вскоре этому должен был настать конец. Волчье противоядие освобождало Люпина от жизни в постоянном страхе и давало ему возможность открыть Джеймсу и Сириусу свою тайну.

Северуса в данный момент занимало не это. С проблемой Ремуса он, в сущности, разобрался, а вот борьба с Волдемортом еще даже не начиналась. Снейп твердо решил, что сразу после каникул выпустит в Большом зале свое лжепророчество. Ему требовалось предупредить Люциуса Малфоя и других отпрысков чистокровных семей о грозящей им беде. Во время каникул он упорно тренировался в создании говорящей сферы, и за пару дней до возвращения в Хогвартс это сложнейшее волшебство получилось у него наконец без помощи волшебной палочки.

Теперь он был готов.

* * *

Утром за завтраком Северус выбрал подходящее время, сосредоточился и мысленно произнес магическую формулу.

В ту же секунду посередине Большого зала замерцала блестящая точка. Она разрасталась и разрасталась и наконец приняла форму сверкающей сферы, которая зависла в нескольких метрах над полом.

Ученики повскакали с мест. Вокруг слышались удивленные возгласы и испуганные крики, но едва из сферы раздался магически усиленный потусторонний голос, в зале воцарилась гробовая тишина.

«Грядет Полукровка и наречет он себя Темным Лордом. Лестью и хитростью он подчинит себе благороднейших, заклеймит их, как скот, своей печатью, поставит на колени и оберет до нитки. А тех, кто не поклонится ему, он будет истреблять без пощады вместе с семьями и погубит множество древних родов…»

Северус очень долго работал над текстом лжепророчества. Ему показалось правильным обратиться непосредственно к представителям чистокровных семейств, и сейчас он видел, как стремительно бледнели сидевшие за слизеринским столом старшекурсники. Если ученики с других факультетов выглядели растерянными и слегка напуганными, то большинство слизеринцев — особенно те, чьи семьи близко общались с Темным Лордом и «имели честь» принимать его у себя — были объяты ужасом. Они совершенно верно поняли его послание.

За столом преподавателей тоже царило смятение. Флитвик, Бинс, МакГонагалл и Помона Спраут взволнованно уставились на Дамблдора, который невозмутимо и с некоторой долей любопытства рассматривал из-под своих очков-половинок сверкающий шар, становившийся с каждой секундой все прозрачнее. Северус заметил, как Минерва порывалась что-то спросить у Альбуса, но тот властным жестом руки остановил ее, а затем поднялся с кресла.

— Прошу всех успокоиться! — воззвал Дамблдор к студентам. — То, что мы все сейчас наблюдали, вероятнее всего, было розыгрышем. Восхитительно исполненным и весьма опасным розыгрышем. Но не более того. Я намерен выяснить имя шутника. Мне бы не хотелось, чтобы подобное повторялось впредь. С пророчествами не стоит обращаться столь легкомысленным образом. Поэтому если кто-нибудь желает признаться в содеянном, он может сделать это немедленно. Если же ни у кого не хватит смелости, мы начнем процедуру проверки волшебных палочек.

Ученики молча переглядывались, но не двигались с места. Прошло около четверти часа.

— Прекрасно, — наконец изрекла МакГонагалл, — я попрошу каждого по очереди подойти к преподавательскому столу и предоставить свою волшебную палочку для осуществления проверки.

Северус мысленно возблагодарил судьбу за то, что она наделила его уникальной способностью колдовать без помощи артефакта-проводника. Когда Минерва назвала его имя, он без тени страха приблизился к помосту и уверенно положил на стол волшебную палочку из остролиста.

— Приоре Инкантатем!

Палочка выдала несколько ничего не значащих заклинаний.

— Все в порядке, мистер Снейп, можете занять свое место, — кивнула Минерва. — Следующий!

* * *

Вечером после занятий вся компания, за исключением все еще отсутствовавшего Люпина, собралась в гриффиндорской гостиной, чтобы обсудить таинственное происшествие за завтраком.

— Ставлю десять золотых галлеонов, что это наколдовал кто-то из слизеринцев, — Джеймс порывисто вскочил с дивана и принялся расхаживать перед друзьями в необычайном возбуждении. — Светлым волшебникам такое волшебство не под силу. Сев, Сири, вас я в расчет не беру.

— Почему это? — тут же вскинулся Блэк.

— Да потому, дурья твоя башка, что вы оба хоть и из темных родов, но поступление на Гриффиндор сразу исключает вас из числа подозреваемых. В моих глазах — так уж точно! Впрочем, в глазах Дамблдора, кажется, тоже. И вообще, первокурсник ни за что не справится с подобным.

— Смотря какой первокурсник! — запальчиво произнес Сириус.

— Хочешь нам в чем-то признаться, Сири? — Снейп с трудом сдерживал смех. Проверка волшебных палочек затянулась на несколько часов, и он с нескрываемым злорадством следил за тем, как выражение уверенности на лице Дамблдора в том, что «шутник» вот-вот будет выведен на чистую воду, сменялось растерянностью. Когда, изучив последнюю волшебную палочку, Альбус наконец отпустил порядком уставших учеников на занятия, на него было жалко смотреть. Снейп знал, насколько Альбус не любил проигрывать. А тут его, величайшего светлого мага современности, обвел вокруг пальца кто-то из сопляков, еще не окончивших школу!

— Хотел бы я владеть колдовством на таком потрясающем уровне! — покачал головой Блэк. — Но, боюсь, эта магия не по зубам даже тебе, Северус!

— А кто такой этот самый полукровка, о котором говорил голос из сферы? — спросила молчавшая до этого Лили.

— Лично я думаю, что это — Лорд Волдеморт, — практически прошептал Блэк. — Я почти уверен в этом... Ведь я сам слышал от матери целые оды в его честь. Особенно когда речь шла о его идеях насчет чистоты крови. Вот только с клеймом мне непонятно...

— Голос сказал: «Он заклеймит их, как скот», — встревоженно повторила Лили. — Вы считаете, это было настоящее пророчество или все-таки чья-то идиотская шутка?

— Ничего себе шуточки! Вы видели, как побледнел Малфой? Да и прочие слизеринцы выглядели не лучшим образом. Они действительно испугались. Если Дамблдор все же выяснит, чьих это рук дело — не сомневаюсь, может дойти и до исключения из школы, — заметил Джеймс.

«Не дойдет! — мысленно ухмыльнулся Снейп. — Вряд ли Дамблдор решится применить к ученикам Сыворотку правды. Это, насколько я знаю, запрещено законом».

* * *

Первая неделя учебы подходила к концу, а «шутник» все еще не был найден. Все это время Северус искал возможность встретиться с Малфоем и побеседовать с ним с глазу на глаз. Удача улыбнулась ему лишь в субботу, когда он застал Люциуса в библиотеке в гордом одиночестве.

— Можно с тобой поговорить? — не дожидаясь приглашения, Снейп присел напротив Малфоя.

— Одумался наконец-то? Хочешь попроситься на Слизерин? — на губах Люциуса заиграла высокомерная усмешка.

— Нет, благодарю, мне и на Гриффиндоре хорошо. Речь пойдет не обо мне, а о тебе, — спокойно сказал Северус, положил на стол перед собой волшебную палочку и невербально окружил их чарами Конфиденциальности, намеренно продемонстрировав Малфою свое владение беспалочковой магией.

Расчет оказался совершенно верным.

— Как ты это сделал? — Люциус едва не раскрыл рот от изумления.

— Я еще и не такое умею, — ухмыльнулся Северус, — и могу показать тебе, если ты согласишься дать Клятву о неразглашении. А кроме того, сообщу кое-что весьма важное. Прежде всего для тебя.

— Я не раздаю подобных клятв направо и налево, — запальчиво произнес Малфой. — Вряд ли ты обладаешь какой-либо по-настоящему ценной информацией...

— Поверь мне, для твоего же блага тебе стоит ее принести. Впрочем, как пожелаешь. Не говори потом, что я тебя не предупреждал, — в тоне Северуса послышались стальные нотки.

Малфой колебался. Он старался держать себя в руках, но на его лице против воли появилась тень страха.

— Это как-то связано с тем мордредовым пророчеством? — спросил он наконец.

— Я ничего не могу тебе открыть, пока ты не дашь Клятву, — повторил Северус.

— Ну ладно. Пойдем ко мне. Но если это просто глупый розыгрыш...

— Ты сможешь пожаловаться моей прабабушке на недостойное поведение наследника, и на следующих каникулах она заставит меня выпить пинту Слабительного зелья.

Малфой набросил на них обоих чары Отвлечения внимания и поманил Северуса за собой. Пока они шли знакомой Снейпу до мельчайших подробностей дорогой, Люциус не проронил ни слова. Махнув волшебной палочкой в направлении двери, скрывавшей вход в подземелья, и пробормотав пароль, он пропустил Северуса в гостиную, а затем провел в маленькую, обставленную с большим вкусом комнату, которую, будучи старостой школы, занимал один.

— Присаживайся! — он указал на удобное кресло возле застеленной бархатным зеленым покрывалом кровати.

Снейп воспользовался приглашением.

— А теперь — к делу! О чем ты хотел мне рассказать? — Люциус пытливо вглядывался в лицо Северуса, точно безуспешно пытаясь прочесть его мысли.

— Сперва поклянись, — твердо потребовал тот. — Без этого все, что я знаю, останется для тебя тайной.

Малфой глубоко вздохнул, но любопытство явно пересилило раздражение на странного малолетку. Он достал палочку и произнес стандартную формулу Клятвы о неразглашении.

— Посмотри, пожалуйста, мне в глаза и впусти меня в свое сознание.

Люциус ошарашенно уставился на сидевшего перед ним первокурсника, словно ожидая, что он сейчас рассмеется и обратит все в шутку, но Северус был абсолютно серьезен, и Малфою пришлось подчиниться.

Снейп сосредоточился. Легилименция такого уровня требовала огромных ментальных усилий. Следовало без помощи Омута памяти сначала извлечь нужные воспоминания из его собственной головы и лишь затем показать их Малфою.

Вот Люциус с ощущением своей значимости рассказывает пятнадцатилетним слизеринцам — Эйвери, Макнейру и самому Северусу — о величии Темного Лорда. Демонстрирует вытаращившим глаза подросткам, как извивается на руке Черная метка.

Вот присутствует на клеймении уже повзрослевших мальчишек. Слышит тихие стоны боли, когда Метка все отчетливее проступает на их предплечьях.

Вот, светясь от гордости, представляет Лорду маленького Драко.

Вот спустя двенадцать лет обращается к старому другу за советом: стоит ли и дальше хранить некоторые «безделушки покойного Лорда»? А еще через два года мечется в отчаянии, когда осознает, как с каждым днем становится все темнее почти исчезнувшая Метка.

Картины меняются, точно в калейдоскопе, и вот уже Драко стоит на коленях перед воскресшим Лордом и вынужденно принимает клеймо. Расплачиваясь за провал отца, молча выслушивает приговор: практически невыполнимое задание.

Нарцисса — вся в слезах — умоляет повзрослевшего на много лет Северуса спасти ее единственного сына.

Драко — распростертый на мокром полу со следами страшных глубоких порезов на груди.

Губы Северуса, произносящие: «Авада Кедавра». Падающий с Астрономической башни Альбус Дамблдор.

Люциус, больше похожий на собственную тень, протягивает Волдеморту свою волшебную палочку. Застывший, словно каменное изваяние, Драко сидит за одним столом с Пожирателями смерти и наблюдает, как Лорд творит расправу над профессором Чарити Бербидж. В его глазах — слезы ужаса.

Северус Снейп умирает в луже крови на полу Визжащей хижины, а над его агонизирующим телом склонился Волдеморт, поигрывая Бузинной палочкой в длинных пальцах...

— Мерлин!.. — семнадцатилетний Люциус Малфой ошеломленно уставился на Снейпа. — Кто ты такой?! Откуда ты знаешь все это?!

— Я тот, кого ты считал своим лучшим другом, если, разумеется, среди Пожирателей смерти вообще могли завязаться дружеские отношения, — Снейп чувствовал, что подросток сейчас словно затаился глубоко в недрах его мозга, выпустив на сцену взрослого, умного и порой безжалостного человека. — Мы довольно тесно общались на протяжении долгих лет. Я учил твоего сына Драко, а на шестом курсе дважды спас его. Вначале — тело, когда в него по недомыслию швырнули темным заклятием, а затем — душу, избавив его от необходимости становиться убийцей. Вместе с тобой я служил Темному Лорду. Пережил его падение и возрождение. И даже успел поучаствовать в битве, исход которой был для меня фатальным. Как случилось, что после смерти я возвратился в прошлое, снова став ребенком, — честно признаться, я и сам не понимаю. Но меня, как это говорят магглы, «вернули с того света», и теперь я не собираюсь молча смотреть, как Темный Лорд губит жизни близких мне людей и мою собственную. Я знаю многие его слабые места и намерен покончить с ним. Но я еще слишком мал для того, чтобы начать борьбу уже сегодня. Так уж получилось, что я оказался заложником своего тела. Я обладаю огромным магическим потенциалом взрослого Северуса Снейпа, но со мной не пожелают иметь дела, потому что выгляжу я как ребенок. А пока я вырасту, Волдеморт обретет силу и власть. Этого никак нельзя допустить. Мне нужны союзники, поэтому я и обращаюсь к тебе за помощью. Если ты откажешься, я сотру воспоминания об этой беседе, чтобы не подвергать тебя смертельной опасности. Не бойся. Я не сочту тебя трусом. Люциус Малфой всегда отличался изворотливостью и умением выходить сухим из воды. Я догадываюсь, как тебе страшно решиться выступить против Темного Лорда, но ты и сам видел, что он сотворил с твоим сыном, а потом и с твоим родовым гнездом. Ты и твоя семья фактически превратились в его пленников, и я не уверен, что в случае победы он сохранит вам жизнь. Я не хочу тебя обманывать: я умер еще до начала финальной битвы и не представляю, чем она окончилась. Быть может, Лорд помиловал тебя или пощадил лишь Драко и Нарциссу, а быть может, и нет. Но при любом раскладе я постараюсь сделать все возможное, чтобы ты спокойно мог растить сына.

— А какой интерес есть у тебя? — после долгого молчания спросил Малфой. Он был настолько испуган, что Северусу даже стало жаль его.

— Темный Лорд, — звонкий детский голос Снейпа зазвенел от гнева, — лишил меня всего: надежды на будущее, любви, семьи. Он погубил единственного человека, которого я любил. Он обрек меня на абсолютное одиночество. И в итоге собственноручно убил. Так что у меня с ним — личные счеты. Впрочем, и у тебя тоже. Я по себе знаю — быть двойным агентом очень нелегко. Тебе это пока не под силу. Ты не владеешь ментальными науками, так что Лорд запросто проникнет в твое сознание, и тогда твоя участь будет незавидной. Если ты согласишься помогать мне, я научу тебя окклюменции. Тебя ведь не смутит брать уроки у первокурсника? — Снейп кривил душой, обвиняя во всех своих бедах Темного Лорда. Разумеется, он прекрасно помнил, как, будучи шестнадцатилетним подростком, преклонялся перед запредельным уровнем темной магии и немыслимыми знаниями, которыми обладал Волдеморт. Как слепо восхищался им и его идеями. Как жаждал присоединиться к Пожирателям смерти и получить Метку — знак «отличия и избранности». Как счастлив был в тот день, когда его предплечье «украсила» страшная татуировка. То, кому именно он добровольно принес клятву верности, Снейп понял намного позже и ужаснулся собственным глупости и наивности. Правда, к тому времени их пути с Лили разошлись окончательно. И в этом, что бы Северус ни говорил сейчас Малфою в попытке заручиться его поддержкой, Темный Лорд был совершенно неповинен. Однако Люциусу этого знать не следовало.

— Я... — Люциус наколдовал себе стакан воды и залпом осушил его, — я не смогу дать тебе ответ немедленно. Я обязан все взвесить и должным образом обдумать.

— Разумеется, — усмехнулся Снейп, и Малфой в очередной раз поразился выражению недетской горечи в глазах двенадцатилетнего мальчишки. — Такие решения не принимаются спонтанно. Подумай и сообщи мне, — Снейп поднялся из кресла и направился к выходу из комнаты.

Когда он уже взялся за дверную ручку, Люциус окликнул его:

— Постой, Северус! Скажи, то... пророчество в Большом зале... Это твоих рук дело?

Вместо ответа Снейп только улыбнулся.

Люпин вернулся в Хогвартс еще более потерянный и бледный, чем обычно.

После уроков он на глазах у друзей попросил Северуса помочь ему с пропущенным за время своего отсутствия материалом. Это позволило им на пару часов беспрепятственно сбежать в библиотеку, не вызывая ненужных вопросов.

Быстро переписав все лекции, Люпин отодвинул от себя стопку пергаментов и многозначительно взглянул на Снейпа. Тот без лишних слов окружил их стол чарами Отвлечения внимания.

— Ну? — с надеждой, смешанной со страхом, спросил Ремус. — Ты говорил со своей прабабушкой?

— Не только говорил, но и помогал ей варить для тебя Волчье противоядие, — ответил Северус.

— И?.. — Люпин положил на стол покрытые глубокими царапинами руки, сцепив их в замок, чтобы Северус не заметил, как они дрожат.

— У нее все получилось. Теперь зелье должно пройти проверку в Мунго, и потом ты сможешь начать принимать его.

— Мерлин... — в глазах Люпина заблестели слезы. — Ты меня не разыгрываешь?! Это действительно так?

— Нет, конечно, неужели я стал бы...

— Не представляешь, как я рассчитывал на тебя и твою прабабушку, — слезы уже сбегали одна за другой по впалым щекам Ремуса. — Мне кажется, я не выдержу следующей трансформации. С каждым разом они проходят все тяжелее и тяжелее. Я мечтал вернуться домой, потому что переносить подобное в одиночку в Визжащей хижине безумно страшно. Иногда я практически уверен, что не переживу полнолуния... Но сейчас и дома было просто ужасно. Когда все закончилось и я снова стал самим собой, у матери случилась истерика, а отец... Он кричал, что найдет Сивого, где бы тот ни находился, и убьет его. Я прекрасно понимаю: они мучаются почти так же, как и я, и от этого мне еще труднее.

— Я очень надеюсь, что больше ты такого не испытаешь, — смутившись, пробормотал Северус. Ему никто и никогда не изливал душу, и теперь, глядя на слезы Ремуса, он почувствовал неловкость. — Если зелье в конце месяца успешно пройдет проверку, прабабушка наложит на него мощнейшие чары стазиса и пришлет в Хогвартс.

— Но ведь чары стазиса должен снять кто-то из взрослых волшебников! — в отчаянии воскликнул Люпин, но тут же зажал руками рот и в испуге заозирался по сторонам. К счастью, заклинание Конфиденциальности Северуса работало безотказно. Студенты по-прежнему сосредоточенно корпели над домашними заданиями, а мадам Пинс ходила между рядами столов, контролируя, бережно ли обращаются с ее бесценными фолиантами. — Я не хочу показывать зелье мадам Помфри. Она сразу же побежит докладывать Дамблдору, что я принимаю сомнительное снадобье...

— Не дергайся, — успокоил его Снейп, — я сумею справиться с этими чарами. Прабабушка меня научила заранее. Так что давай дождемся известий от нее.

* * *

Северус и Ремус с замиранием сердца ждали письма от Элеоноры Принц.

Снейп регулярно получал почту и посылки с гостинцами из дома, но в посланиях не было ни строчки о Волчьем противоядии. Прабабушка писала о своих мелких дрязгах с Декстером и Маршей, о новых заказах из Святого Мунго, с которыми боится не управиться вовремя. Сетовала на то, что уже стара, рассуждала, что не мешало бы завести толкового помощника, да где такого взять? Эйлин тоже часто присылала сыну короткие послания, неизменно заканчивавшиеся: «Не тревожься. У меня все хорошо. Будь умницей. Слушайся преподавателей».

Наконец, через три недели, за завтраком, семейная сова Принцев доставила Снейпу очередной пакет. Развернув его, Северус отложил в сторону дежурную порцию пирожков от Присси, вскрыл запечатанный конверт и пробежался глазами по первым строкам.

«Северус, прежде всего хочу тебе сказать: ты, несомненно, будешь великим зельеваром. Твое — а оно, бесспорно, твое — зелье успешно работает. Пациент в Мунго, согласившийся стать нашим «подопытным кроликом», без всяких неприятных для себя последствий перенес трансформацию. Ему удалось сохранить ясный, человеческий разум, а после обратной трансформации он сообщил, что не испытывал ни малейшего дискомфорта, тогда как в предыдущее преображение чуть не умер от боли. Помимо прочего, выпив наше с тобой зелье, этот бедолага превратился не в жуткого монстра, а лишь в огромного волка. На все время эксперимента его поместили в отдельную палату с мягкими, обитыми войлоком стенами, но он не буйствовал, а просто спокойно лежал, пока не пришла пора опять стать человеком».

Сердце Северуса пустилось вскачь от радости. Получилось! У них с Элеонорой все получилось! Вот сейчас он засунет руку в пакет и достанет замаскированные под какой-нибудь совершенно безобидный предмет фиалы с зельем.

Снейп снова пошарил в посылке, но там больше ничего не было.

«Какой же я идиот! — мысленно обругал себя Северус. — Письмо ведь еще не окончено. Наверняка Элеонора нашла иной способ передать Ремусу зелье».

«К моему глубокому огорчению, — продолжала миссис Принц, — эти костоломы из Мунго не хотят доверять первому тестированию и не позволяют мне запатентовать зелье. Они требуют поставить еще один опыт, и вот когда и он удастся...

В общем, мне очень жаль разочаровывать тебя и твоего друга, который, несомненно, страдает, но ему придется потерпеть по крайней мере до следующего полнолуния. После него я наконец запатентую Волчье противоядие и пришлю вам зачарованные флаконы. Надеюсь, ты сумеешь поддержать друга, Северус, и не дашь ему пасть духом».

Строчки заплясали перед глазами Снейпа. Он понял, что и это полнолуние Люпин будет вынужден бесноваться в одиночестве в Визжащей хижине. Он не представлял, как скажет Ремусу о том, что снадобье еще не разрешили к употреблению. Ведь он так ждал этого зелья!

Северус поднял на сидевшего напротив Люпина взгляд и еле заметно отрицательно качнул головой. Все краски разом сбежали с лица молодого оборотня. Только что он весело болтал с Сириусом, и вот уже медленно, точно во сне, отодвинул тарелку, встал со своего места и покинул Большой зал задолго до окончания завтрака.

— Что это с ним, а? — забеспокоился Блэк.

— Голова болит, — спокойно ответил Северус, — он мне сразу после подъема говорил. Наверное, не выспался.

— А вот не надо было вчера допоздна писать эссе по Истории магии! — назидательно произнесла Лили и, не удержавшись, зевнула — именно она и помогала Ремусу писать то самое эссе.

Профессор Биннс был очень старым волшебником, лекции читал так нудно, что на его уроках хотелось спать, но вместе с тем он весьма требовательно относился к выполнению студентами домашних заданий.

— Судя по всему, тут как минимум двое невыспавшихся! — хохотнул Джеймс.

— Я бы даже сказал — трое, — пискнул решившийся встрять в разговор Петтигрю. — Северус и Ремус возвратились в спальню вместе, и было это далеко за полночь.

— Вот только тебя забыли спросить, кто где был и когда пришел! — оскалился Сириус. — Тебя, кажется, просили не лезть в наши дела?

— Да я разве что-то говорю? — испугался Питер. — Просто я как раз проснулся, чтобы попить, а тут ребята и вернулись.

— Питер, — ласково, но с еле заметной угрозой в голосе произнес Джеймс, — сделай такое одолжение, заткнись, а? Мы тут сами как-нибудь разберемся.

На занятиях Ремус вел себя почти как обычно. За исключением того, что пару раз ответил невпопад, чего за ним практически не водилось. За обедом он совершенно без аппетита поковырял вилкой в пюре, а потом до окончания трапезы просидел погруженный в свои невеселые мысли, не реагируя на подколки, которыми пытались расшевелить его друзья.

К ужину он не явился вовсе.

Когда около восьми вечера Ремус так и не возвратился в гриффиндорскую гостиную, все заволновались.

— Я думаю, он все-таки пошел к мадам Помфри, а она оставила его в лазарете на ночь, — попробовала успокоить друзей Лили.

— Так пойдем и проверим! — порывисто вскочил с кресла Сириус. — До отбоя — еще час. Заодно и навестим его. Там же со скуки помереть можно.

— А вдруг его там нет? Подождите минуту, — Джеймс бросился вверх по лестнице в спальню и вернулся с каким-то небольшим свертком. — Вот, на всякий случай, если нам придется рыскать по школе после отбоя.

Северус, разумеется, неоднократно слышал о мантии-невидимке Поттера, но никогда не видел ее. В прежней его жизни Гарри часто пользовался ею, чтобы в очередной раз нарушить то или иное школьное правило. Впрочем, с тех пор многое изменилось. Сейчас Снейп сам был студентом и с некоторым благоговением держал в руках удивительный артефакт.

— Откуда она у тебя? — он всегда мечтал спросить об этом Дамблдора, но почему-то был уверен, что не получит прямого и честного ответа.

— Так ведь наша семья ведет свой род от самих Певереллов, — гордо усмехнулся Джеймс. — Эта мантия передается из поколения в поколение. Типа семейной реликвии.

— Просто потрясающая вещь! — присвистнул Сириус, попытавшись вытянуть скользкую ткань из рук Поттера, чтобы примерить.

— Остынь, Сири! У тебя небось полный дом волшебных артефактов. И все темные, значит, гораздо более интересные, чем это. Хотя... — Джеймс на пару мгновений замолчал, точно сомневался, стоит ли хвастаться перед друзьями, — отец рассказывал мне, что предки были на короткой ноге с самой Смертью. Впрочем, сейчас некогда болтать, да вы и сами наверняка читали про трех братьев.

— Ты имеешь в виду тех самых знаменитых братьев из «Сказок Барда Бидля»? — несказанно удивился Сириус.

— Именно, — горделиво приосанился Джеймс.

— Может, мы займемся семейными преданиями после того, как найдем Ремуса? — холодный тон Снейпа немного остудил пыл обоих мальчишек, несколько увлекшихся экскурсом в историю появления у Поттеров мантии-невидимки.

— Я тоже хочу пойти с вами! — внезапно заявила Лили.

— Ничего подобного! — хором отозвались юные искатели приключений. — А вдруг в лазарете его нет?

— И пока мы будем выяснять, в каком составе отправимся на поиски, уже наступит время отбоя, — взял ситуацию в свои руки Снейп. — Лилс, останься здесь, пожалуйста.

— И ведь все это только потому, что я — девчонка! — обиженно надула губки Лили, демонстративно забираясь с ногами в кресло.

Снейп понимал — завтра ему предстоит нелегкий разговор с подругой, но и тащить ее с собой на ночь глядя считал абсолютной безответственностью.

* * *

Домчавшись до школьного лазарета, они забарабанили в дверь.

— Кто вам разрешил шуметь так поздно? — открывшая им мадам Помфри уже была облачена в домашний халат. С первого взгляда становилось ясно: незваные визитеры совершенно ее не обрадовали.

— Мы хотели узнать, не приходил ли сюда Ремус Люпин? — поинтересовался Блэк.

— Ремус Люпин? — встревоженно переспросила медсестра.

Она махнула палочкой, и в руки к ней тотчас прилетел ежедневник в простом кожаном переплете. Мадам Помфри внезапно поймала себя на мысли, что за бесконечной возней с зимними простудами пропустила дату полнолуния. От ужаса ее на секунду даже пробил холодный пот. Только этого еще не хватало! Позволить бедному мальчику преобразиться в стенах школы! Впрочем, перелистав несколько страниц и убедившись, что до роковой даты осталась еще целая неделя, она вздохнула с явным облегчением и строго ответила:

— Вашего приятеля здесь нет. И сегодня он ко мне не обращался. Он наверняка засиделся в библиотеке. Я бы посоветовала вам, молодые люди, не отвлекать меня от дел и поскорее вернуться в гриффиндорскую гостиную, иначе вы можете не успеть до отбоя, — и она захлопнула дверь у них перед носом.

— Не нравится мне это! Видели, как она разволновалась, когда мы спросили про Ремуса? — в голосе Джеймса сквозила неподдельная тревога. — И где теперь прикажете его искать? Пойдем в библиотеку или есть идеи получше?

— Давайте разделимся, — с деланым спокойствием сказал Снейп. — Вы двое укроетесь под мантией-невидимкой, а я воспользуюсь чарами Отвлечения внимания. А через час встретимся на верхушке Астрономической башни и подумаем, как быть дальше.

Разумеется, самым правильным в данной ситуации было бы обратиться к декану МакГонагалл. Собственно, именно это Северус и собирался предложить друзьям, если их поиски не увенчаются успехом. Пока же он несся по крутой лестнице, перескакивая через ступеньки и напряженно размышляя, что же могло приключиться с Люпином.

* * *

Невысокую мальчишескую фигуру в легкой мантии, развевавшейся под порывами ледяного ветра, Снейп заметил, едва преодолел последний лестничный пролет. Люпин стоял, вцепившись в окружавшие башню перила, и Северус на миг замер, вспомнив, как в совершенно иной жизни, перевалившись через эти самые перила, с Астрономической башни падал Дамблдор, пораженный его, Снейпа, Убивающим проклятием. Видение бледного как полотно Альбуса, шепчущего бескровными губами: «Северус, пожалуйста!..» — заставило Снейпа инстинктивно прижать руки к груди. У него словно враз кончился кислород в легких, а сердце забилось так быстро, будто намеревалось проломить грудную клетку.

«Нашел время предаваться трагическим воспоминаниям! — мысленно пнул себя Северус. — Ремус того и гляди бросится вниз!»

Он представил себе маленькое изломанное тело у занесенного снегом подножия башни и поднял палочку, готовый если не остановить, то хотя бы притормозить падение.

— Я не собираюсь делать глупостей, — глухой голос Люпина прозвучал в полной тишине так неожиданно, что Северус вздрогнул. — Я просто хотел немного побыть один.

— Мы беспокоились за тебя, — негромко сказал Северус, осторожно приближаясь к молодому оборотню. — Особенно я. Люпин, — Северус догадывался, что слова утешения тут бессмысленны, но все же не мог смолчать, — зелье готово. Сейчас оно проходит тестирование в больнице Святого Мунго. Прабабушка пишет, что тебе осталось потерпеть всего одну трансформацию и...

— Всего?! — Ремус резко развернулся. Его абсолютно сухие глаза сузились от еле сдерживаемого гнева. — «Всего»! — передразнил он Снейпа. — Да что ты понимаешь в насильственном превращении в животное? Сам когда-нибудь пробовал? Знаешь, каково это, когда у тебя трещат все кости, выворачиваются наизнанку внутренности, а голова вот-вот лопнет от боли?! Если бы я хотя бы терял сознание! Но нет! Даже став чудовищем, я продолжаю все чувствовать! Так что не говори мне о «всего одной трансформации»!

Северус ощутил, как краска приливает к щекам. Несмотря на ледяной холод, царивший на башне, его внезапно бросило в жар. Он сам во всем виноват. Внушил Ремусу ложную надежду, и вот теперь того постигло горькое разочарование, которое неимоверно тяжело вынести. Он уже открыл было рот, чтобы произнести слова извинения, но Ремус опередил его:

— Прости меня! Я совершенно зря набросился на тебя с упреками. Ты и твоя прабабушка изо всех сил пытаетесь мне помочь, но ведь от вас сейчас абсолютно ничего не зависит! Северус, прости, пожалуйста! Ты — мой самый лучший друг! Я просто не могу месяц за месяцем превращаться в оборотня...

— В оборотня?! — раздались испуганные голоса Сириуса и Джеймса, вынырнувших из-под мантии-невидимки. — О чем ты говоришь, Ремус?

На Люпина стало страшно смотреть. Грудь его тяжело вздымалась, точно у загнанного на охоте зверя. Он то краснел, а то вдруг по его щекам разливалась смертельная бледность.

— Давно вы здесь? — хрипло спросил он.

— Минут пять, — сконфуженно признался Поттер. — Мы не хотели подслушивать. Но ты так кричал... Сириус решил, что Северус нашел тебя и вы поссорились.

— Северус действительно меня нашел, — эхом отозвался Люпин, отворачиваясь от ребят. — Уходите. Я опасен. Вы правильно сделаете, если не пожелаете со мной общаться. Можете начинать прямо сейчас!

— Да пошел ты, Люпин! — возмутился Блэк. — Нам наплевать, в кого ты обращаешься. Ты — хороший парень и наш друг. Неужели ты мог подумать...

— У меня никогда не было друзей, — все еще стоя спиной к ним, практически прошептал Ремус, — родители запрещали мне играть с другими детьми. Они постоянно боялись, что я причиню кому-нибудь вред. Мой отец работает в Министерстве. Как-то он очень резко высказался против оборотней, обозвав их «бездушными, злобными существами». Эти слова достигли ушей одного из самых страшных представителей моего вида: Фенрира Сивого. Тот поклялся отомстить моему отцу за его заносчивость. Однажды ночью — я плохо помню это, мне было около пяти лет — он проник в наш дом и набросился на меня. От моих воплей проснулся отец и прогнал Сивого. Но тот успел здорово покусать меня. Моя кровь была повсюду — на кровати, на полу, на игрушках. Отец поднял меня на руки и аппарировал в Мунго. Меня оставили для вынесения окончательного диагноза, и в первое же полнолуние он подтвердился. «Ликантропия», — сообщили моим родителям, после того как я немного пришел в себя. Почти два года меня вообще не выпускали из дома. Папа обил стены моей комнаты войлоком, чтобы я не покалечился во время превращений... Я был уверен — меня никогда не пригласят в Хогвартс. Даже сову не ждал. И когда она все-таки прилетела, убежал и спрятался. Не хотел услышать от отца, что директор не намерен брать в школу оборотня. Но произошло нечто невероятное. Дамблдор как раз настаивал на том, чтобы родители отпустили меня в Хогвартс, а они не знали, как поступить. И тогда он сам навестил нас. Побеседовал со мной, с родителями... Объяснил им, что в замке примут меры, чтобы никто не пострадал во время моих трансформаций. Рассказал им про Гремучую иву и Визжащую хижину. И они в итоге согласились. Они понимали: дома я бы сошел с ума от одиночества.

— Так вот откуда у тебя все эти царапины, — с ужасом проговорил Джеймс.

— Да, — Люпин все же нашел в себе силы снова повернуться к ним лицом. — Когда я... превращаюсь... — каждое слово давалось ему с огромным трудом, он еле сдерживался, чтобы не заплакать, — я не контролирую себя. Именно поэтому ко мне так опасно приближаться. Я могу наброситься на любого... А так... меня оставляют в полнолуние одного, и кусать, в общем-то, некого, кроме... самого себя. Потому что становиться оборотнем... очень больно.

Он посмотрел на вытянувшиеся лица друзей и решил хоть немного ободрить их:

— Но скоро это все закончится. Прабабушка Северуса сварила какое-то особенное зелье, и как только оно пройдет проверки в Мунго, трансформация перестанет быть для меня кошмаром. Впрочем, мне и сейчас уже гораздо легче. После того, как я вам все рассказал.

— Значит, ты знал о тайне Ремуса и ничего нам не сообщил? — с укором произнес Блэк, взглянув на Снейпа. — А ведь мы уже собирались пойти к МакГонагалл и пожаловаться на то, что родители Ремуса плохо с ним обращаются.

— Не мог же я выдать вам чужой секрет, — усмехнулся Снейп. Он был уверен: общая тайна сплотит их еще сильнее.

Прежде чем возвращаться в гриффиндорскую гостиную, друзья договорились пока не сообщать Лили о признании Люпина.

— Эванс, разумеется, «свой парень» и никогда меня не выдаст, но, уверен, перспектива близко общаться с оборотнем может неслабо ее напугать, — виновато улыбнулся Ремус. — И, кроме всего прочего, она выросла среди магглов, а там о нашем племени сочиняют страшные сказки, даже отдаленно не приближающиеся к реальности.

— Согласен, — поддержал приятеля Северус. — Лили очень смелая, но не будем лишний раз испытывать ее на прочность. Скажем, что Ремус засиделся в библиотеке и не заметил, как прошло время.

— А как же мы вернемся в гриффиндорскую башню? — внезапно спохватился Блэк. — Мантия для всех четверых явно маловата!

— Я прикрою нас с Ремусом чарами Отвлечения внимания, — успокоил его Снейп. — Надеюсь, Полная Дама не устроит скандал и не вызовет старосту. Сейчас еще не слишком поздно. Обычно в этот час она еще не спит.

— Ты ведь не признаешься, как научился владеть волшебством не хуже иного взрослого волшебника? — с некоторой долей зависти в голосе произнес Джеймс.

— У нас, Принцев, каждое третье поколение жутко талантливое, — свел все к шутке Северус. — Так, по крайней мере, утверждает моя прабабушка. Я — не исключение, а только подтверждение правил. Примите это как данность.

— Мне бы так, — вздохнул Джеймс, — вот бы отец мной гордился!

Поттер, как Северус знал еще из своей прежней жизни, был долгожданным и единственным ребенком в семье и нежно любил родителей, которые платили ему тем же.

— Он и так тобой гордится. Больше уже просто некуда! — хлопнул друга по плечу Блэк. — Давайте уже поторопимся, а то Полная Дама и уснуть может — вот тогда точно жди беды.

* * *

— Мерлин, куда вы запропастились?! — набросилась на них Лили, едва они переступили порог гриффиндорской гостиной. — Я вся извелась! Думала, вас давно уже поймали и отвели к директору!

Ее глаза метали молнии гнева, и Северус невольно залюбовался ею. Сейчас Лили меньше всего походила на рыжего зеленоглазого котенка, напоминая, скорее, маленькую разозлившуюся тигрицу. Он почувствовал, как кто-то из друзей легонько подтолкнул его в спину, принуждая выйти вперед. Связываться с разъяренной девчонкой никто из них явно не желал.

— Лилс, ну что ты, в самом деле? — примиряюще сказал он. — Мы нашли Ремуса в библиотеке и немного там засиделись. А потом, на обратном пути, в двух шагах от портрета Полной Дамы, чуть не нарвались на Филча. Пришлось прятаться от него в нише за старыми доспехами.

— Вы — четверка несносных болванов! — уже гораздо спокойнее произнесла Лили. — Не понимаю, как я умудрилась подружиться с вами? От вас же — одни неприятности!

— Да, мы болваны, — покорным тоном согласился Снейп, — но если бы не ты, то наверняка вели бы себя еще хуже. Хоть кому-то надо нас сдерживать. Мир, а? — он умоляюще заглянул в ее глаза.

— Ладно, так и быть, на первый раз — прощается. Но в следующий раз я пойду с вами и не приму никаких отговорок.

Они уселись в кресла, молча наблюдая, как другие ученики отважно сражались с домашними заданиями. Когда гостиная опустела, Лили внезапно спросила:

— Джеймс, ты говорил, что с твоими предками связана какая-то древняя легенда?

— Ну да, о них даже сказку сочинили! — встрепенулся начавший было клевать носом Джеймс. Как уже давно заметил Северус, он очень гордился своей семьей и тем, что происходит от самих Певереллов.

— Может, расскажешь? Ты ведь слышал, нам с Северусом не читали волшебных сказок. Только маггловские.

— Учти, это довольно страшная легенда. Потом не жалуйся, что не смогла заснуть.

Джеймс поудобнее устроился в кресле.

— Ну, значит так. В незапамятные времена жили три брата: Антиох, Кадм и Игнотус Певереллы. Однажды отправились они в путешествие и пришли к глубокой реке, а так как были они волшебниками, то и построили мост через ту реку. Начали они переходить по мосту и вдруг видят — стоит перед ними фигура, закутанная с ног до головы в мантию... — Джеймс понизил голос, чтобы создать необходимый эффект таинственности.

Блэк и Люпин слушали его вполуха. Они оба выросли на сказках Барда Бидля и знали эту историю наизусть, зато Снейп и Эванс боялись пропустить хоть слово.

— И кто это был? — испуганно спросила Лили.

— Сама Смерть! — трагическим шепотом возвестил Джеймс. — Она ужасно рассердилась, что братья перехитрили ее, ведь обычные путники всегда тонули в бурной воде. Однако Смерть была не так проста, как кажется. Она притворилась, что магические способности братьев восхитили ее, и пообещала каждому бесценный дар. Старший попросил палочку, с которой его никто не сумеет победить. Смерть отломила от куста бузины ветку и дала ее старшему брату. Средний потребовал наделить его даром воскрешать мертвых. Смерть подняла камень, лежавший на берегу, дала его среднему брату и сказала, что и его желание исполнено. А младший — самый умный из всех троих — попросил у Смерти вещь, чтобы можно было беспрепятственно сбежать от нее. Смерть очень разозлилась, что ее опять перехитрили, но отдала ему свою мантию-невидимку.

— Именно эту, что сейчас у тебя в руках? — глаза Лили расширились от восторга и удивления.

— Да. Ее. Так мне всегда отец говорил. Ну, рассказывать дальше или пойдем спать?

— Еще чего, спать! — возмутился Снейп, который, как ни странно, впервые слышал об этой легенде. Мать действительно никогда не читала ему сказок. Возможно, разве что когда он был еще совсем маленьким. — Не выпендривайся, Поттер, мы все внимание!

— Ладно, — милостиво согласился Джеймс. — Так вот... После встречи со Смертью разошлись братья каждый в свою сторону. Старший брат с Бузинной палочкой, пространствовав больше недели, пришел в отдаленную деревню, там убил своего давнего врага и, как распоследний придурок, начал направо и налево хвалиться тем, какая у него непобедимая палочка. В конце концов он напился и заснул. Один волшебник услышал его бахвальство, перерезал ему, спящему, горло и стал новым владельцем могущественной палочки. Так Смерть забрала к себе старшего брата. Второй брат возвратился в родную деревню, повернул трижды Воскрешающий камень на ладони и тут же увидел умершую много лет назад девушку, на которой когда-то собирался жениться. Несмотря на то, что он вернул ее из-за грани, была она все время грустна, холодна и постоянно страдала, не находя себе места в мире живых. Глядя на ее страдания, средний брат не выдержал, сошел с ума и убил себя. Так Смерть и его прибрала к рукам. Лили, ну что ты, в самом деле? Это же сказка!

По щекам Эванс ручьем катились слезы. Северусу захотелось подойти к ней, прижать к себе и утешить. Ему было тяжело видеть Лили плачущей. Даже из-за глупой детской сказки. Наверное, лет через пять, когда она официально станет его девушкой, он уже сможет себе это позволить, и никто не посмеет пялиться на них с удивлением, но до этого надо было еще дорасти.

— Вот, Лилс, возьми, — он протянул девочке носовой платок.

— Спасибо! — шмыгнула носом Лили. — А что случилось с третьим братом? — спросила она, опасаясь очередных ужасов.

— О! — заговорщицки подмигнул ей Джеймс. — У него-то все сложилось как нельзя более удачно. Он прожил длиннющую жизнь, оставаясь незримым для Смерти. А когда пришла его пора, отдал он бесценную мантию-невидимку своему сыну, а затем вместе со Смертью, как равный ей, покинул этот мир. Вот, собственно, и все.

— И правда, страшная сказка, — зябко повела плечами Лили. — В наших сказках все совсем иначе. По крайней мере, в тех, что читала мне мама. Хотя у нас дома стоит книга маггловского писателя Андерсена — вот кто действительно умеет напугать до смерти! Тунья однажды из вредности прочла мне «Сказку о девочке, наступившей на хлеб», так я потом неделю спать не могла, все время кошмары снились! Получается, что ты — потомок этого самого... — она наморщила лоб, припоминая странное непривычное имя, — Игнотуса Певерелла?

— Родители и гоблины банка Гринготтс считают, что так оно и есть. На нашем родовом гобелене его имя находится в самом верху. Значит, род Поттеров ведется именно от него. И мантия-невидимка тоже служит доказательством этому...

— Интересно, а где сейчас два других Дара? — мечтательно спросил Люпин. — И что будет, если собрать их все у одного волшебника?

— Кто же знает? Они ведь и по легенде никогда не объединялись в одних руках, — отмахнулся Блэк. — Да и к чему нам забивать себе головы подобными бреднями?

— Не скажи! А вдруг Дары делают их обладателя могущественнее самой Смерти? — никак не успокаивался Ремус. — И потом, как ты можешь утверждать, что это бредни, Сири, когда перед тобой — как раз одна из трех реликвий. И Джеймс уверяет, что она подлинная.

— Ну, если вам охота вести на ночь глядя научные диспуты, то валяйте, — Сириус поднялся с кресла и во весь рот зевнул. — Лично я отправляюсь спать. Дары Смерти — необычайно увлекательная тема, но и уроков завтра никто не отменял.

* * *

Прошла неделя. До следующего полнолуния оставалось еще несколько дней, и Люпин, ощущая его приближение, опять стал мрачнеть и замыкаться в себе.

Не было никакого прогресса и в отношениях с Малфоем. Северус изредка многозначительно поглядывал на старосту Хогвартса, но тот притворялся, что не замечает замухрышку-первокурсника. Чтобы хоть как-то вызвать Люциуса на разговор, Снейп однажды налетел на него в коридоре.

— Что ты себе позволяешь?! — Малфой встряхнул его за плечи. — Десять баллов с Гриффиндора за непочтительное отношение к старшим!

Северус почувствовал, как ему в руку торопливо сунули клочок пергамента. Быстро пробормотав извинения, он бегом бросился в туалет, тщательно запер дверь в кабинке и прочел написанную убористым каллиграфическим почерком записку:

«Отца явно напугало твое пророчество. Но тем не менее он прагматик и бизнесмен и не привык делать поспешных выводов. Мне необходимо еще время. Я не могу открыто выступить против Темного Лорда. Я единственный наследник, и на мне лежит слишком большая ответственность».

Северус уничтожил пергамент Инсендио и изо всех сил треснул кулаком по стене, рассадив костяшки пальцев. Похоже, план привлечь к борьбе с Волдемортом Малфоя провалился.

«Что ж! Люциус никогда не обладал достаточной смелостью. Скоро он закончит Хогвартс, и, вероятно, теперь его уже не спасти от принятия Метки. Трусливый, напыщенный болван! Был в той жизни и остался в этой. Разве он не убедился в том, какой жалкий и страшный жребий ожидал его под властью Темного Лорда?!»

Отказ Люциуса стать в ближайшем будущем шпионом в стане врага существенно путал Снейпу карты. Двенадцатилетнему мальчишке, пусть и наделенному знаниями и умениями взрослого мага, нечего было и думать начинать открытую борьбу против могущественного и к тому же уже почти наверняка бессмертного монстра. Дамблдор, конечно же, не сообщил Северусу ни о количестве крестражей, ни о том, что они из себя представляли, но уже сильно изменившийся внешний вид Риддла свидетельствовал о существовании по крайней мере одного, а то и нескольких якорей, привязывавших того к жизни.

* * *

Наступило полнолуние, и Ремус, как обычно, снова «уехал навещать больную мать».

Северус не находил себе места. Его терзали угрызения совести. Будь у него под рукой необходимые ингредиенты и свободный доступ в лабораторию, он и сам мог без малейшего труда сварить Волчье противоядие и облегчить страдания друга. Но так как он не располагал ни тем ни другим, оставалось лишь терпеливо ждать, уповая на милость главного целителя больницы Святого Мунго, от чьей подписи зависела выдача патента на экспериментальное зелье.

Снейп поражался самому себе. Меньше чем за полгода он умудрился привязаться к людям, которых в прошлом смертельно ненавидел. Впрочем, Ремуса он и в той, прежней, жизни считал наиболее адекватным из всей четверки Мародеров, и, если бы обстоятельства сложились несколько по-иному, как знать, возможно, они бы и подружились...

* * *

В воскресенье, шестого февраля, сова принесла Снейпу долгожданное письмо от миссис Принц.

«Можешь обрадовать своего друга, Северус! — гласило послание. — Наш подопытный великолепно пережил вторую трансформацию. Зелье признано годным к употреблению, а твою прабабушку собираются представить к ордену Мерлина второй степени за выдающиеся заслуги в области Зельеварения.

Если бы только эти напыщенные болваны из Министерства знали, кто на самом деле является изобретателем Волчьего противоядия, думаю, они попадали бы со стульев от удивления!

За неделю до полнолуния я пришлю тебе семь неразбиваемых фиалов с зельем под чарами стазиса. Твой товарищ должен принимать его семь дней в строго определенное время, поэтому тебе придется снимать чары с каждого флакона по отдельности. Действуй крайне осторожно. Одно неверное движение палочкой — и снадобье будет испорчено. Впрочем, уверена, у тебя все получится. Мало того, интуиция подсказывает мне — а она редко меня подводит! — ты и сам в состоянии сварить это зелье, и я намерена проверить это в ближайший твой приезд домой.

В любом случае я горжусь тобой, Северус! Я не слишком щедра на похвалы, но ты более чем достоин их.

И еще одно... Я счастлива, что Эйлин хватило ума вернуться с тобой домой!

С любовью, Элеонора».

Северус глубоко вздохнул. Судьба явно была намного добрее и благосклоннее к нему в этой жизни. Крепнувшая с каждым месяцем привязанность Лили, дружба с Джеймсом, Сириусом и Ремусом, которые оказались на поверку совсем не такими мерзкими заносчивыми ублюдками, какими он всегда их считал, и, наконец, обретение самого близкого человека — прабабушки Элеоноры! Если в прежней жизни его общества чурались, точно он был прокаженным, а после смерти Лили он и сам возненавидел себя, то сегодня Снейпа окружали те, кому он стал по-настоящему дорог.

И один из них как раз сейчас сидел напротив него с застывшим на лице выражением ожидания, смешанного с сильнейшим страхом. Северус улыбнулся и показал Люпину большой палец.

— Мерлин... — враз побелевшими губами прошептал Ремус.

Он схватил свой кубок с тыквенным соком и залпом осушил его. Потом набросился на яичницу с беконом с таким остервенением, словно уже несколько дней ничего не ел. Собственно, так оно и было. Ремус так волновался с момента проведения повторного испытания зелья в последних числах января, что совершенно потерял аппетит, и теперь с немыслимой скоростью наверстывал упущенное.

— Ты, дружище, прямо как голодный волк! — не слишком тактично поддел товарища Блэк, за что получил от Снейпа весьма увесистый пинок под столом.

— Скорее, как стая голодных волков, — не заметив шпильки, отозвался добродушный Ремус. После таких отличных новостей его уже ничего не могло вывести из себя. — Только мне так кажется или сегодня действительно исключительно вкусный завтрак?

— Обычный завтрак, — буркнул Сириус, обиженно потирая ушибленную Снейпом голень. — Совсем не обязательно было так шпынять меня копытом! Больно же! — прошипел он на ухо Северусу.

— А это чтобы ты поменьше поминал волков без крайней надобности. Ремусу и так погано, — так же тихо парировал тот.

— Это от прабабушки твоей письмо? — Сириус покосился на свиток пергамента, лежавший возле тарелки Снейпа.

— Да, — коротко ответил он.

— И какие новости?

— Самые замечательные, но давай не будем говорить об этом в Большом зале. Я вам после уроков все расскажу.

— Раз вы с Ремусом довольны, то и мне хорошо, — смирился с неизбежным ожиданием нетерпеливый Блэк.

Впрочем, вечером оказалось, что поделиться с Джеймсом и Сириусом хорошими новостями будет не так уж и просто. Лили допоздна засиделась в гостиной, читая книгу, и до ее ухода Снейп ничего не мог рассказать друзьям. Они договорились не посвящать Лили в тайну Люпина, по крайней мере, до тех пор, пока не убедятся, что молодой оборотень не опасен даже в полнолуние.

Лишь когда часы на каминной полке пробили двенадцать, Лили зевнула и, обратившись к расположившимся на диване мальчишкам, сказала:

— Пойду-ка я спать! Вы что-то нынче плохие собеседники, а книгу я и завтра дочитаю.

Она сунула толстенную «Историю магии» под мышку и удалилась в сторону лестницы, ведущей к спальням девочек.

— Уф, — выдохнул Сириус, — я думал, она решила до утра тут торчать! Прости, Северус, Лили действительно мировая девчонка и все такое, но почему именно сегодня ей приспичило читать так долго?!

— Терпение украшает мужчину, Блэк! — назидательно проговорил Северус.

— Вообще-то, принято считать, что его украшают шрамы, ты перепутал, дружок! — встрял Джеймс. — И здесь нашему Ремусу нет конкурентов.

— Это вот-вот закончится, — уверенно произнес Снейп, глядя на испещренные белыми полосами руки и лицо Люпина.

— Значит, зелье признали годным к употреблению?! — Джеймс расплылся в счастливой улыбке. — Я, собственно, нечто подобное и подозревал, когда за завтраком вы оба внезапно засияли, как новенькие галлеоны, но решил подождать, пока сами расскажете.

— Да. Прабабушка сообщила мне, что Волчье противоядие официально запатентовано. За неделю до полнолуния она пришлет мне семь флаконов со снадобьем. Люпин начнет принимать его каждый день, так что, когда придет срок отправляться в Визжащую хижину, он уже будет под воздействием зелья, и преображение в волка пройдет для него гораздо легче.

— Постой, а вдруг во время трансформации что-нибудь пойдет не так или ему станет плохо? — заволновался Поттер. — Я читал, что иногда одно и то же снадобье действует на волшебников по-разному. К тому же испытания вряд ли проводились на ребенке...

Снейп почувствовал, как на душе разливается неведомое ему ранее тепло. Все-таки находиться в компании искренне переживавших друг за друга людей было необычайно приятно, хотя и крайне непривычно. Среди Пожирателей повсеместно царили отчуждение и наплевательское отношение к судьбам других. Чем безумнее становился Лорд, тем сильнее каждый из них боялся за свою шкуру. Уйти с собрания, не получив Круцио или не отведав магической плети, считалось неимоверной удачей. Волшебники, столь опрометчиво намертво связавшие себя с Волдемортом, теперь были вынуждены крутиться, как уж на сковороде, при этом частенько подставляя под удар и предавая собственных товарищей. Северус прекрасно знал это и не доверял никому. Именно поэтому сейчас он ощущал нечто похожее на счастье. Он понимал: случись с ним беда — и эти мальчишки, не раздумывая, встанут на его защиту, используют весь свой пока еще скромный магический потенциал, но сделают все зависящее от них, чтобы закрыть собой от опасности.

— Я отправлюсь с ним под твоей мантией-невидимкой, Джеймс, и, если что-нибудь пойдет не так, создам говорящего Патронуса и позову на помощь взрослых. Не переживай. Я не стану подвергать нас с Ремусом ненужному риску.

— Наверное, не стоит удивляться тому, что в двенадцать лет ты умеешь вызывать Патронуса, да еще и говорящего! — с нескрываемой завистью в голосе вздохнул Блэк.

— Вообще-то, я полагал, что мы будем сопровождать Ремуса все вместе, — заметил Поттер.

— Нет, это слишком опасно. Если первый опыт пройдет успешно, тогда — пожалуйста, — твердо произнес Снейп. — Сделаем так, как я предложил.

— Разве с тобой поспоришь? — сдался наконец Блэк. — Почему мне всегда кажется, что ты старше нас лет на двадцать?

«Потому что так и есть, болван!» — ухмыльнувшись, подумал Снейп.

* * *

Утром двадцать третьего февраля Северус получил посылку с гостинцами из дома. Среди сладких пирожков и булочек с корицей от верной Присси, которыми он тут же поделился с друзьями, обнаружился небольшой продолговатый сверток. Набросив на себя чары Отвлечения внимания, Снейп сунул драгоценные фиалы с зельем за пазуху — в карман они попросту не поместились бы, а уменьшать флаконы Северус побоялся: зелье было слишком капризным и не терпело лишнего воздействия магии.

После завтрака, когда они толпой покидали Большой зал, Люпин приблизился к нему вплотную и еле слышным шепотом спросил:

— Сегодня?

— Да, — так же тихо ответил Снейп, — вечером, в туалете, недалеко от больничного крыла.

— А почему именно там? — поинтересовался Ремус.

— Туда обычно мало кто ходит. И нас не застукают. Мне необходимо сосредоточиться, если ты не хочешь получить бесполезное, а то и просто ядовитое пойло.

На самом деле Северус прекрасно понимал, что он без труда снимет чары стазиса и никак не навредит уникальному снадобью. За свою долгую практику он многократно пользовался этим незаменимым волшебством и еще ни разу, отменяя его, не испортил зелья. Однако выпить его требовалось немедленно, а слова Джеймса заронили в душу Снейпа зерно сомнения. А вдруг Люпину действительно станет плохо? В этом случае близость квалифицированной школьной медсестры могла сыграть решающую роль для его спасения. Впрочем, Северус был почти на сто процентов уверен в практически собственноручно сваренном зелье. Жаль только, что его вкусовые качества оставляли желать лучшего. И бедняге Люпину вскоре предстояло убедиться в этом лично.

* * *

Время до окончания уроков, словно в насмешку над Снейпом и Люпином, тянулось до омерзения долго, и к обеду они уже так извелись, что только неимоверным усилием воли заставили себя хоть что-то съесть.

— Вы в гриффиндорскую башню? — нагнала их возле лестницы Лили. На ее плече болталась тяжеленная сумка с книгами. — Не занесете по дороге? — она указала на сумку. — А то плечо уже отваливается.

— Нет, Лилс, извини, мы в больничное крыло, — моментально нашелся Снейп. — Мадам Помфри сообщила, что получила мазь, которая сводит шрамы, оставленные когтями книзлов. Я уговорил Ремуса попробовать. На руках, вообще-то, не очень заметно, а вот на лице...

— Правда, мадам Помфри не слишком нас обнадежила, — подыграл ему Люпин. — Мазь экспериментальная, может и не сработать. Все-таки книзл — волшебное существо.

— Ничего страшного, — улыбнулась Лили, — вон Джеймс с Сириусом идут, попрошу их поднести. Удачи вам с мазью!

Северус едва не бросился следом за ней. Ему даже стало трудно дышать от внезапно накатившего приступа ревности. Сегодня Джеймс поднесет Лили сумку, завтра — поддержит во время полетов на метле, а там, глядишь, события вновь начнут развиваться по до боли знакомому ему сценарию.

К счастью для Снейпа, Джеймс с Сириусом тоже не планировали возвращаться в гриффиндорскую гостиную, и Лили понуро поплелась туда одна, поминутно поправляя сползавшую с плеча сумку.

* * *

Убедившись, что в туалете никого нет, Северус попросил Ремуса покараулить возле входа, а сам заперся в кабинке и осторожно вытащил из-за пазухи сверток с флаконами.

— Как только я сниму чары стазиса, ты должен будешь выпить зелье. Предупреждаю — по словам прабабушки, оно просто отвратительное на вкус, — проинструктировал он через дверь.

— Мне кажется, я уже и расплавленный свинец готов выпить, если мне пообещают, что это облегчит трансформацию, — с дрожью в голосе отозвался Люпин.

Он страшно нервничал, и было отчего: Волчье противоядие стало для измученного ликантропией Ремуса последней надеждой на нормальную жизнь.

Северус прекрасно осознавал это. Он действовал быстро и четко. Прежде всего он трансфигурировал припасенную заранее ложку в кубок, вылил в него содержимое одного из фиалов, а затем произнес заклинание отмены наложенных Элеонорой чар. Из кубка тотчас повалил голубоватый дым.

Снейп отпер кабинку, подозвал к себе Ремуса и вручил ему зелье.

— Пей! — властно приказал он.

Люпин сделал глоток, закашлялся и едва не выронил чашу с драгоценной жидкостью.

— Мерлин, какая мерзость! — на глазах у него выступили слезы. — Я никогда не пробовал мочу гоблина, но уверен — эта штука точь-в-точь на нее похожа по вкусу.

— «Эта штука» спасет тебя от превращения в чудовище, — холодно заметил Снейп, — так что не ной и не веди себя как неблагодарная скотина, а просто прими свое лекарство.

Люпин с дрожью отвращения поднес кубок к губам и выпил все его содержимое до капли, после чего упал на колени. Пальцы его разжались, и серебряная чаша со звоном покатилась по полу.

— Меня сейчас вырвет, — прохрипел он.

— Зажми рот руками и глубоко дыши, — велел ему Снейп. — Тошнота скоро прекратится. Если не удержишь зелье в себе, другого бабушка не успеет сварить, тогда и эта трансформация пройдет как обычно. Хочешь, чтобы случилось так? — он намеренно вел себя с Ремусом с преувеличенной жестокостью и в душе корил себя за это. Бедняге и без того было плохо. Однако его тактика сработала. Прижавший ко рту ладони Люпин уже не трясся всем телом, а на его лицо постепенно возвращались краски. — Ну, как ты?

Северус опустился на пол рядом с приятелем.

— Н-ничего, — клацнул зубами Люпин, — интересно, завтра будет такая же реакция?

— Почти уверен, что нет, — Снейп подобрал кубок, превратил его обратно в ложку и сунул в карман мантии. — Прабабушка писала мне, что с каждым новым приемом Волчьего противоядия пациент в Мунго реагировал все лучше. А вообще, ты молодец. Я боялся — тебя наизнанку вывернет.

— Я просто подумал, как буду себя чувствовать через неделю, если меня стошнит. Ты и правда считаешь, что зелье поможет? — Ремус выглядел совершенно усталым и измученным, и Снейп не представлял, как приведет его в подобном виде в гриффиндорскую башню.

— Я же говорил тебе: опыты в Мунго прошли более чем успешно. Нет причин сомневаться в том, что для тебя тоже все окончится удачно. Сможешь встать? — он подал Ремусу руку. — Давай, Рем, взбодрись. В гостиной в этот час наверняка полно народу, и твое состояние могут заметить.

— Может, тогда посидим здесь еще немного? — тихо спросил Люпин. — Дойти-то я дойду, но вот притвориться, что со мной все замечательно, вряд ли сумею.

— В любом случае не забудь сказать Лили насчет продолжения лечения той экспериментальной мазью мадам Помфри.

— Какой мазью? — растерялся Ремус.

— Здра-а-асте! — раздраженно произнес Снейп. — Мы же наврали Эванс, что идем в больничное крыло за мазью от твоих царапин. Ты «пройдешь» у Помфри недельный курс лечения, но он не сработает. Запомнишь? Или мне самому изворачиваться?

— Как тебя с такими мозгами и хитростью взяли на Гриффиндор — ума не приложу! На мой взгляд, Шляпа явно ошиблась с распределением, твое место — как раз на Слизерине, — усмехнулся Люпин. С каждой минутой он чувствовал, как силы возвращаются к нему. Перспектива завтра повторить прием зелья теперь уже не казалась ему столь пугающей. Тем более что рядом с ним был Северус.

* * *

— Ну и как было у мадам Помфри? — накинулся на них с расспросами Джеймс, едва они переступили порог гостиной.

— Я рассказала мальчикам об экспериментальной мази для лечения твоих шрамов, Ремус, — Лили отложила вязание, которым в последнее время увлеклась еще больше. Вероятно, ее воодушевил тот факт, что Северус практически не расставался с подаренным ею шарфом.

— Не знаю. Пока никак, — вяло ответил Люпин, тяжело опустившись в кресло поближе к огню — его все еще слегка познабливало. — По ее словам, курс рассчитан на неделю, и она совершенно не уверена в положительном результате, так как под когтями книзлов содержится какое-то весьма ядовитое вещество. Оно и препятствует заживлению царапин.

— Не понимаю, зачем тогда твоя мама его держит, ведь она даже не волшебница.

— Отец принес Пушистика домой еще совсем маленьким. Он бы пропал, если бы мы его не взяли. А с тех пор как я... — он осекся, чуть не проговорившись о своей истинной сущности, и сердце Северуса пропустило удар. — В общем, с тех пор как я поступил в Хогвартс, он не слишком дружелюбно ко мне относится. Отвык, наверное. Или злится. Думает, что я его бросил. С животными такое случается, — быстро исправил свою оплошность Люпин.

— Выглядишь ты неважнецки, — заметил Сириус.

— Да, мадам Помфри предупредила меня, что, скорее всего, я какое-то время буду плохо себя чувствовать. Особенно в первые часы. А самое обидное, что лечение, возможно, и вовсе не поможет. По крайней мере, я сижу там не один — если Северусу, конечно, не наскучит торчать там со мной после уроков, — тяжело вздохнул он.

Северус едва сдержал улыбку. Ремус позаботился о создании алиби для их ежедневного исчезновения, да еще и заранее намекнул, что не ожидает от новой мази никаких чудес.

— Ладно, мы найдем чем себя занять в ваше отсутствие, правда, Джеймс? — подмигнул приятелю Сириус.

— Смотрите только, чтобы эти ваши «занятия» не повлекли за собой отработок, — наигранно строгим голосом сказал Снейп. «На правах старшего» он чувствовал себя ответственным за этих малолетних болванов. — Лилс, пригляди за ними, пока меня нет поблизости, хорошо?

— Нам не нужна нянька! — возмутился Поттер.

— Еще как нужна! — непререкаемым тоном произнесла Лили. — Без Северуса вы весь Хогвартс по кирпичику разнесете!

— Надеюсь, твое выздоровление хотя бы окупит наши с Джеймсом страдания, — Сириус возвел глаза к потолку. — Иначе получится, что мы зря целую неделю сидели тише воды, ниже травы...

* * *

«Курс лечения у мадам Помфри» вполне ожидаемо не приносил никаких видимых результатов. Зато Люпин все меньше мучился после приема Волчьего противоядия, а последнюю порцию вообще проглотил, почти не скривившись.

— Знаешь, я, кажется, привык пить эту гадость, — улыбнулся он Северусу, когда они поднимались в гриффиндорскую башню.

— Да, да! Еще попросишь, чтобы прабабушка прислала тебе изрядный запас и станешь употреблять зелье за завтраком вместо тыквенного сока, — усмехнулся Снейп. — Представляешь, как содержимое твоего кубка заинтересует профессора Дамблдора?

— Лучше об этом и не думать! Он от меня тогда не отвяжется с расспросами. Кроме того, я не слишком уютно чувствую себя в его присутствии, — признался Ремус.

— Почему?

Люпин закусил губу и несколько секунд молчал, похоже, пытаясь собраться с мыслями.

— У меня такое впечатление, что он лезет мне в голову, — наконец произнес он. — Директор приходил к нам домой, перед тем как принять решение о моем зачислении в Хогвартс. Не помню, рассказывал я тебе об этом или нет. Он долго беседовал с родителями, а потом пожелал поговорить со мной наедине. Он спрашивал, чем я интересуюсь, какие книги читаю, знаю ли какие-нибудь заклинания. Естественно, не обошлось без вопросов о моей болезни... Именно тогда я и почувствовал, будто... я даже затрудняюсь это объяснить... у меня в мозгах кто-то шарит.

— Ты смотрел ему в глаза, когда ощущал это?

— Да. Как только разговор зашел о ликантропии, я опустил голову... Я привык стыдиться своего состояния... А он... директор попросил меня посмотреть ему в глаза... Я был слишком смущен и напуган и не совсем понял, что произошло... Я словно увидел различные картинки из моего прошлого: как меня покусал Сивый, как в Мунго мне сообщили о том, что я стал оборотнем, как родители не выпускали меня из дома, чтобы я не набросился на кого-нибудь... Я пытался сопротивляться, но воспоминания будто вытаскивали из меня против воли, а потом видения разом оборвались. Директор потрепал меня по щеке и заявил, что все замечательно и вопрос о моем зачислении в Хогвартс будет решен положительно. Я ничего не рассказал родителям, а спустя какое-то время мне уже казалось, что я это просто выдумал.

— Ты ничего не выдумывал, — серьезно произнес Северус, тщательно взвешивая каждое свое слово, чтобы не напугать Ремуса, — директор действительно копался у тебя в голове. Вероятно, он намеревался убедиться, что ты не опасен для окружающих...

— Я никогда не слышал о таком колдовстве, — с нескрываемой дрожью в голосе сказал Люпин. — Ведь это самое настоящее насилие над человеком. А вдруг я бы не захотел показать Дамблдору свои воспоминания?

— Ты не смог бы противиться ему. Он очень сильный менталист — так называются маги, которые владеют этим даром.

— Ты намекаешь — они умеют читать чужие мысли?

— В том числе. И еще многое другое.

— А знаешь, — Люпин мучительно покраснел, — иногда мне кажется, что ты тоже угадываешь мои мысли...

— Тебе не кажется, — Снейп вздохнул. Он планировал до последнего хранить в тайне свой особенный дар, но сейчас это могло пойти на пользу Люпину. — Я действительно кое-что унаследовал от своих предков. Именно поэтому так важно, чтобы я был с тобой в Визжащей хижине в момент трансформации. Прабабушка объяснила мне, что даже после превращения сознание у тебя останется человеческим, а вот говорить ты, естественно, не сможешь и подать сигнал при ухудшении твоего состояния — тоже. Вот здесь нам и пригодится легилименция. Я пойму, что тебе необходима помощь, и позову ту же мадам Помфри.

— Вообще-то, я надеялся отговорить тебя от этой безумной затеи — пойти со мной в Визжащую хижину, — тихо сказал Люпин. — Я все еще боюсь, что зелье не сработает, я превращусь в чудовище и в лучшем случае заражу тебя, а в худшем...

— Оно сработает, — уверенно произнес Снейп, — и тебе меня не отговорить. Все будет хорошо, вот увидишь.

— Северус, ты уверен в том, что делаешь? — это был уже Мерлин ведает какой по счету подобный вопрос, который с завидным упорством задавали Снейпу с утра Блэк или Поттер. За ним неизменно следовало продолжение: — А вдруг случится что-нибудь непредвиденное, и Люпин порвет тебя на кусочки?

Северус прекрасно понимал, что друзья искренне волнуются за него, но все-таки, в сотый раз отвечая одно и то же, он уже не скрывал своего раздражения. Четверть часа назад Люпин отправился к мадам Помфри. Обычно она отводила его в Визжащую хижину после пяти вечера и забирала в восемь утра, так что Северусу требовалось поторопиться.

— Значит, с завтрашнего дня вам придется привыкать жить без моего постоянного занудства, — резко обрубил он, но, увидев вытянувшиеся лица Поттера и Блэка, добавил более мягким тоном: — Успокойтесь. Я обещаю — все будет отлично, а в следующий раз мы сможем составить Ремусу компанию вместе. Джеймс, давай уже свою мантию!

Закутавшись поплотнее в мантию-невидимку и наложив на себя для подстраховки чары Отвлечения внимания, Северус выскользнул из гриффиндорской башни, спустился по Парадной лестнице и принялся дожидаться возле огромных дубовых дверей замка.

Примерно через десять минут позади него послышался нарочито громкий голос мадам Помфри:

— Мистер Люпин, попросите вашего отца доставить вас к входным воротам не позднее половины восьмого утра, иначе вы опоздаете на занятия. И передайте матушке пожелания скорейшего выздоровления.

— Непременно, мадам! — заученно ответил Ремус.

По всей вероятности, они со школьной медсестрой не в первый раз играли в эту игру, чтобы создать Люпину убедительное алиби на время его ежемесячных отлучек. Иногда Снейп задавался вопросом: как могло случиться, что только его одного заинтересовала странная периодичность «приступов болезни» миссис Люпин? Неужели никому другому не пришло в голову сопоставить даты исчезновения молодого оборотня с лунным календарем? Впрочем, судя по тому, что до конца обучения об истинной сущности Люпина знали лишь преподаватели и пятеро студентов, одним из которых являлся он сам, все остальные вокруг страдали от тотальной невнимательности.

Снейп поежился. Он до сих пор с ужасом вспоминал тот трижды проклятый день.

* * *

Все началось с его перепалки с Блэком, когда они столкнулись нос к носу в одном из бесконечных коридоров Хогвартса незадолго до отбоя.

— А... Смотри-ка, Сохатый, вот и наш сторонничек Темных искусств пожаловал. Легок на помине! — оскалился Блэк, точно встретил дорогого друга.

Руки Северуса, как назло, были заняты тяжеленными книгами, которые он взял в библиотеке, чтобы без помех позаниматься в гостиной Слизерина до поздней ночи, и вытащить палочку не имелось абсолютно никакой возможности.

— Что это у него? Стибрил библиотечные книги? — Джеймс нарочно толкнул Северуса плечом, и фолианты посыпались на пол. — Давай-ка поглядим, какие дисциплины интересуют нашего Нюнчика...

Снейп попытался сунуть руку в карман мантии за палочкой, но Блэк оказался проворнее и тут же швырнул в него Ступефаем, от которого Северус кулем повалился наземь, не в силах пошевелиться.

Джеймс между тем присел на корточки и принялся перелистывать пожелтевшие от времени страницы.

— Так, так, та-ак... Зелья... Ну, это предсказуемо... Книги по темной магии — тоже вполне понятно. А это что такое? — он повертел в руках небольшую брошюрку «Анимагия — от теории к практике». — Наш Нюнчик, вероятно, решил поупражняться в превращении в животное? Любопытно в какое... Держу пари в змею. Это ведь так соответствует имиджу твоего обожаемого кумира — Волдеморта! Или в летучую мышь? Хотя ты и так на нее похож, вот только крыльев нет! Представляю, как бы ты хотел взлететь на верхушку гриффиндорской башни и проникнуть в спальню девочек. Небось мечтаешь взглянуть на сиськи Эванс?! А, Нюнчик? Смотрите, он покраснел! Точно. Этот прихвостень Пожирателей смерти, кажется, влюблен...

Блэк с Петтигрю глумливо заржали.

Северус чувствовал, как волны гнева на этих троих подонков поднимались в нем все выше и выше, грозя затопить его с головой.

— Ты что, вздумал за нами следить? Надоело в одиночестве сидеть в библиотеке? Решил немного поразмяться?

— Да! — Северуса наконец прорвало. — Собираюсь разведать, куда это каждое полнолуние направляется ваш друг Люпин. Чем это он заболевает с такой завидной периодичностью?

— Так ты желаешь узнать, что не так с Ремусом? — Блэк опустился на пол рядом с обездвиженным Снейпом.

— Желаю, — упрямо повторил тот, пытаясь невербально сбросить заклятие.

— Бродяга, а может, не надо? — пискнул насмерть перепуганный Петтигрю.

Блэк не обратил на его скулеж никакого внимания.

— Тогда тебе нужно лишь отыскать на стволе Гремучей ивы небольшой нарост и ткнуть в него посильнее палкой. Дальше — сообразительности хватит. Но ты ведь это не всерьез, а, Нюнчик? Спорим, в последний момент ты струсишь и ничего не сделаешь!

Блэк рассмеялся Снейпу в лицо, не больно, а скорее, для того чтобы унизить, пнул его в бок, и вся троица удалилась по коридору.

Спустя четверть часа Северус, сумевший в конце концов освободиться от заклятия, быстро бросив книги на кровать в своей спальне, уже бежал по направлению к Гремучей иве. Как только он приблизился к дереву, оно, точно почувствовав присутствие чужака, грозно и предупреждающе зашелестело скрученными, словно плети, ветвями.

— Люмос, — прошептал Снейп, осветив шершавый ствол, и буквально через пару секунд у самых корней увидел нарост, о котором упоминал Блэк.

Но едва Северус протянул руку, чтобы коснуться его, как получил от ивы хлесткий удар, вынудивший его отпрянуть и застонать от боли.

— Ты зря надеешься, что заставишь меня уйти, тупая деревяшка, — пробормотал он сквозь зубы и огляделся по сторонам в поисках чего-нибудь, чем можно было бы ткнуть в нарост, не опасаясь ветвей сумасшедшего дерева.

Неподалеку Северус заметил небольшой сучок.

— Это именно то, что мне нужно, — сказал он самому себе. — Вингардиум Левиоса!

Сучок плавно взмыл в воздух и, направляемый волшебной палочкой Снейпа, ударил точно в выступ на стволе. Ива замерла так резко, будто на нее наложили Ступефай. Северус еще раз внимательно осмотрел нижнюю часть дерева и обнаружил лаз, в который с трудом мог протиснуться взрослый человек. Не раздумывая дважды, он нырнул в нору и оказался в длинном темном тоннеле. Подсвечивая себе волшебной палочкой и согнувшись в три погибели, Снейп медленно продвигался вперед.

Внезапно в конце коридора послышался душераздирающий вой, и в неясном свете Люмоса мелькнули очертания какого-то жуткого животного.

— Нюниус, сейчас же уходи отсюда! — раздался позади него крик Поттера. — Уходи, если тебе дорога жизнь!

Что-то (точнее, кто-то) неотвратимо приближалось к застывшему от ужаса Снейпу. Оно было огромных размеров и издавало низкое, утробное рычание. Северусу даже показалось, что он видит отблеск желтых, горящих ненавистью глаз.

— Беги! — заорал Джеймс, дергая его за мантию. — Не то будет поздно!

Северус не помнил, как выбрался наружу. Как добрел до факультетской спальни. Он дрожал с головы до ног и еще долго не мог унять бешено бьющееся сердце. Оборотень! Снейп давно это подозревал. Но одно дело догадываться и совсем иное — узреть воочию.

Дамблдор, верно, абсолютно выжил из ума, позволив столь агрессивному и злобному, а главное, непредсказуемому существу находиться в школе, полной детей и подростков! А Поттер? Ведь он остался там совершенно один! Что, если превратившийся в чудовище Люпин загрыз его?

Снейп провел бессонную ночь. Он не хотел идти на завтрак, опасаясь, что директор с прискорбием объявит о трагической гибели Джеймса Поттера от руки его товарища. Северус винил себя в трусости. Возможно, вдвоем они бы справились с оборотнем, но он попросту сбежал и не оставил Джеймсу ни единого шанса.

Снедаемый подобными мыслями, терзаемый угрызениями совести, он поплелся в Большой зал и первое, что увидел с порога, был... Поттер. Живой и здоровый. Он как ни в чем не бывало восседал между самодовольно ухмыльнувшимся при появлении Северуса Блэком и бледным как смерть Люпином, лицо которого украшали свежие царапины.

Снейп перевел взгляд на преподавательский стол и заметил, что директор Дамблдор выглядел чуть более озабоченным, чем обычно.

«Вероятно, ему уже стали известны подробности ночного инцидента! — злорадно подумал Северус. — Теперь Блэка и Люпина точно выгонят из школы! Оборотень и без пяти минут убийца — сладкая парочка!»

Но случилось совершенно не так, как на несколько часов позволил себе размечтаться Снейп.

После уроков его вызвали в кабинет директора.

— Вы понимаете, какому риску подвергли себя и мистера Поттера? — буравя его своими голубыми глазами, жестко спросил Дамблдор.

Северус почувствовал вторжение в свое сознание и с нескрываемым удовольствием впустил туда директора.

«Смотри же, старый дурак! Смотри, как все было на самом деле!» — ликовал он, показывая Дамблдору сцену в коридоре, когда Блэк, буквально лучась от счастья, описывал Снейпу, как пробраться в логово оборотня.

— Я очень разочарован вашей выходкой, мистер Снейп, — печально и строго сказал старый волшебник, полностью проигнорировав полученную от Снейпа информацию. — Если бы не отважный поступок мистера Поттера, вас сейчас бы уже не было в живых.

— То есть как?.. — опешил Северус. — Вы же все видели...

— Что именно я видел? — искренне удивился директор, а потом продолжил: — Со слов мистера Поттера, я понял: вы давно одержимы идеей узнать тайну, которая касается лишь мистера Люпина. Вчера после отбоя вам удалось проникнуть в проход под Гремучей ивой. На ваше счастье, мистер Поттер пошел за вами следом и фактически спас вам жизнь, рискуя при этом собственной. Вы осознаете, что находитесь на волосок от отчисления?

— Я?! — не ожидавший подобной наглости Северус на мгновение потерял дар речи. — Но ведь это Блэк....

— Не надо впутывать в эту мерзкую историю других студентов, мистер Снейп, — ледяным тоном произнес Дамблдор. — Вы и так уже на очень нехорошем счету у преподавателей из-за вашего увлечения темной магией. Не усугубляйте свою участь враньем и поклепом. Впрочем, если вы поклянетесь никому не сообщать о случившемся, я, так и быть, закрою глаза на этот инцидент и разрешу вам доучиться. Ну так как? Вы же понимаете, что ответ мне нужен немедленно? Я не позволю вам, выйдя из моего кабинета, распространять по школе вредные слухи.

Северус почувствовал, словно его вываляли в грязи. Он давно уже не ощущал себя таким униженным и беспомощным.

«Подожди, — подумал он, ставя самый сильный ментальный блок, на какой только был способен, — через пару лет я непременно поквитаюсь и с тобой, и со сворой этих поганых Мародеров!»

Несколько минут в комнате царила гнетущая, давящая на уши тишина. Потом Снейп поднял голову и взглянул прямо в голубые глаза сидевшего напротив Дамблдора.

— Я согласен, — твердо сказал он.

* * *

Голоса мадам Помфри и Люпина звучали все ближе, а Снейп чувствовал, как воспоминания буквально душат его, не позволяя сдвинуться с места.

«Немедленно успокойся! — мысленно прикрикнул он на самого себя. — Тебе скоро вновь предстоит встреча с оборотнем, а ты взвинчиваешь себя до невменяемого состояния, вместо того чтобы призвать на помощь все свое хладнокровие!»

В конце концов Северусу удалось очистить сознание. Сделать это было весьма непросто, и Снейп вспомнил, как тиранил в иной жизни беднягу Гарри, у которого никак не получалось справиться со своими эмоциями. Впрочем, Северус, в отличие от Поттера-младшего, являлся выдающимся менталистом и в итоге совладал с собой. И вовремя! Школьная медсестра уже отворила тяжелую створку входной двери, и в холл ворвался холодный февральский ветер.

— Запахнитесь поплотнее в мантию, мистер Люпин. Простудитесь, — сказала мадам Помфри, пропуская Ремуса вперед.

Северус неслышно двинулся за ними. Он прекрасно помнил, как нужно обращаться с Гремучей ивой, но не хотел терять ни минуты на борьбу со зловредным деревом, поэтому намеревался прокрасться в потайной лаз вместе с Люпином.

В полном молчании Помфри и Ремус дошли до ивы, грозно зашумевшей ветвями при их появлении. Школьная медсестра поискала припрятанный ею за камнями сучок и уверенной рукой левитировала его к стволу, чтобы остановить беснующееся дерево, которое сразу же замерло.

По длинному темному коридору, подсвеченному лишь Люмосом на кончике волшебной палочки Помфри, сгибаясь в три погибели, они добрались до потайной двери в Визжащую хижину.

— Алохомора! — произнесла женщина, и замок негромко щелкнул. — Заходите, мистер Люпин, — она нажала дверную ручку. Раздался скрип давно несмазанных петель.

Молодой оборотень покорно шагнул внутрь, а вслед за ним незримой тенью в комнату проскользнул и Северус.

— Мистер Люпин, — мадам Помфри сочувственно посмотрела на мальчика, которому предстояло в ближайшие часы заново пережить ад, — я понимаю, что сейчас скажу совершенно банальную вещь, но постарайтесь все же не увечить себя так сильно.

— Вы прекрасно знаете, я делаю так против своей воли, — горько откликнулся Ремус.

— Знаю. И от этого беспокоюсь не меньше. И директор, поверьте, тоже. Если бы был хоть какой-то способ облегчить ваше состояние, мы бы его нашли!

— Я не сомневаюсь в этом и очень благодарен вам, а теперь вы можете идти. Я справлюсь, — немного раздраженно ответил молодой оборотень.

Ему явно не терпелось остаться одному и проверить — здесь ли Северус, а мадам Помфри со своим бесполезным сочувствием только задерживала его. Кроме того, он, разумеется, опасался неотвратимо надвигавшегося с каждой минутой восхода луны и предпочитал, вместо того чтобы вести пустые беседы, морально подготовиться к трансформации.

Мадам Помфри тяжело вздохнула, послала Люпину напоследок полный сострадания взгляд и затворила дверь. Послышался скрежет запираемого заклинанием засова, а вслед за ним — звук удаляющихся шагов.

Лишь когда в коридоре все стихло, Северус наконец сдернул с себя мантию-невидимку.

— Уф! Слава Мерлину! Я думал — она никогда не уйдет, — сказал он, вытирая пот со лба и осматриваясь.

Комната, куда мадам Помфри приводила Люпина, выглядела запущенной и неимоверно грязной. Пол и жалкие остатки поломанной мебели покрывал толстый слой пыли. Обои были местами разодраны в клочья. Окна — наглухо заколочены досками.

— Здесь есть еще одна дверь, — Люпин кивнул в сторону противоположного конца комнаты. — Там — лестница на второй этаж. Но в моем распоряжении находятся только вот эти апартаменты, — он с грустной улыбкой обвел рукой свое временное обиталище. — Директор потрудился на славу: перед самым моим приездом над входом в тоннель посадили Гремучую иву, чтобы никто и случайно сюда не пробрался. Окна, как ты и сам можешь убедиться, забиты намертво. Вторая дверь тоже заколочена: я пробовал несколько раз открыть ее — не тут-то было! А единственный выход мадам Помфри запирает заклинаниями. Так что до утра я не могу отсюда выйти, даже если очень постараюсь. Да оно и к лучшему! Через час ты и сам увидишь, во что я превращаюсь.

Северус в красках представил себе беснующегося в хижине Люпина, и его всего передернуло от ужаса и сострадания к другу.

— Сегодня все будет совсем по-иному. Обещаю тебе! — заверил он Ремуса. — Сколько у нас времени?

Ремус взглянул на старые наручные часы, доставшиеся ему от деда со стороны матери.

— Еще пятьдесят две минуты. И... — он густо покраснел, — мне придется раздеться. Полностью. Иначе от одежды останутся одни лохмотья. Так что отвернись.

— Накинь на себя хотя бы мантию. Простудишься, — буркнул Снейп, поворачиваясь к нему спиной.

В хижине действительно было очень холодно. В комнате имелся камин, но и он тоже был заколочен досками, поэтому Северус просто набросил на них с Люпином Согревающие чары.

— Обычно я так не делаю, — откликнулся Ремус, — я же говорил, мне никогда не бывает холодно. Особенно непосредственно перед превращением. Но ради тебя — так уж и быть.

Он быстро скинул одежду, сложил ее аккуратной стопкой и отлевитировал на полку, прибитую почти под самым потолком — пожалуй, единственный целый предмет мебели среди всеобщего разгрома и хаоса.

— Потом поможешь мне починить мантию? — спросил он у Снейпа. — Мне неудобно просить родителей каждый раз покупать мне новую.

— Надеюсь, нам вообще не понадобится что-либо чинить, — успокоил его Северус.

Оставшиеся до трансформации пятьдесят две минуты тянулись неимоверно долго. Северус пробовал занять Люпина беседой, но тот был настолько взвинчен, что реагировал на реплики друга лишь односложными «угу» и «ага».

В конце концов он поднял на Снейпа совершенно измученный взгляд и жалобно попросил:

— Ты не мог бы немного помолчать? Я все равно от страха не понимаю ни единого слова из того, о чем ты говоришь.

В комнате воцарилась гнетущая тишина. Примерно минут через двадцать, показавшихся мальчикам вечностью, Ремус передернулся, скинул мантию и с дрожью в голосе сказал:

— Пора...

Его затрясло как в лихорадке, а затем лицо его стало меняться, превращаясь в гротескное подобие звериной морды с торчащими ушами, поросшими жестким черным волосом, желтыми глазами и пастью, полной острых как бритва зубов. Тело Люпина вытянулось. Он словно враз вырос не меньше чем на три фута (1) и теперь грозно возвышался над замершим от ужаса Северусом. Руки и ноги, имевшие весьма отдаленное сходство с человеческими, покрылись черной шерстью, а пальцы украсились длинными когтями. Трансформация происходила в абсолютной тишине. С начала и до самого ее завершения Люпин не издал ни звука, и Снейп надеялся, что это являлось хорошим знаком: если бы Ремус страдал от боли, он бы наверняка оповестил об этом громким воем.

Спустя несколько минут все закончилось. Вместо школьного товарища перед Северусом стояло на задних лапах кошмарное волкоподобное чудовище.

— Ремус, все в порядке, — голос с огромным трудом повиновался Снейпу. — Зелье, кажется, действует...

Северус собрался с духом, взглянул в желтые глаза Люпина и осторожно прощупал его сознание. Внутри жуткого монстра несомненно присутствовал человек! Волна неимоверного облегчения окатила Северуса с головы до ног.

— Слава Мерлину! — он привалился спиной к стене, а потом сполз по ней, так как почувствовал, что у него буквально подгибаются коленки.

Люпин тем временем опустился на все четыре конечности, подошел к сидевшему на полу Снейпу и... лизнул его в щеку горячим шершавым языком.

— Давай только в благодарность за зелье ты не будешь меня целовать, — усмехнулся Снейп.

Он протянул руку и почесал оборотня за ухом. Тот заурчал от удовольствия, точно огромный кот, лег рядом и положил уродливую голову Снейпу на колени.

— Если ты думаешь, что я стану всю ночь чесать тебя за ухом, ты ошибаешься, — строго сказал Снейп. — Завтра у нас, между прочим, уроки. Так что нам обоим не помешает как следует выспаться.

Люпин ткнулся носом ему в ладонь.

— Ты гнусный вымогатель, вот ты кто! — с притворным недовольством пробурчал Северус. Но, честно признаться, он был по-настоящему счастлив, что зелье подействовало и теперь его другу не придется страдать каждое полнолуние.

В конце концов нервное напряжение сделало свое дело. Так и не убрав своей руки с головы Люпина, Снейп задремал, а уже вскоре ему вторил раскатистый храп молодого оборотня.

* * *

— Сев, Северус...

Кто-то весьма бесцеремонно тряс Снейпа за плечо. Первым побуждением было как следует пнуть наглеца, жестоко выдернувшего его из самого прекрасного в мире сна и помешавшего ему, взрослому и, по всей видимости, уже победившему Волдеморта, беспечно играть в снежки с Лили и маленьким Гарри. Впрочем, он почти сразу вспомнил, где и с кем находился сейчас, и моментально открыл глаза. Рядом с ним, уже полностью одетый, стоял улыбавшийся во весь рот Люпин.

— Накинь мантию-невидимку, соня! — Ремус уже совал в руки Северуса сверток из мягкой, струящейся под пальцами ткани. — Скоро придет мадам Помфри.

Снейп мгновенно вскочил на ноги и облачился в мантию, надежно укрывшую его от посторонних взглядов.

— Как прошла обратная трансформация? — деловым тоном поинтересовался он.

— Легче легкого! Я практически ее не почувствовал. Вы с бабушкой сотворили настоящее чудо! Передай ей, пожалуйста... — у Ремуса задрожал голос, а по щеке скользнула слезинка, — я очень-очень ей благодарен. И тебе, разумеется, тоже. Ведь если бы ты не набрался смелости и не признался ей... — Люпин шмыгнул носом, а Северус на миг представил себе на месте этого плачущего от счастья мальчишки огромного чудовищного монстра.

— Не надо, Ремус, не плачь! — сказал он, расчувствовавшись. — Весь этот кошмар закончился для тебя раз и навсегда.

Снаружи послышались шаги.

— Тш-ш-ш, — Люпин приложил палец к губам, — это мадам Помфри.

Через пару минут раздалось негромкое:

— Алохомора! — и дверь распахнулась.

— Доброе утро, мистер Люпин. Как прошла ночь? — участливо спросила школьная медсестра.

— Кажется, намного лучше обычного, — с наигранным изумлением ответил Ремус, оглядывая собственные руки, на которых не появилось ни единой свежей царапины.

— Вы действительно неплохо выглядите, — подтвердила волшебница, пристально всмотревшись в его лицо. — Возможно, это был лишь вопрос привыкания, и теперь ваши трансформации будут не столь болезненны. По крайней мере, я искренне на это надеюсь.

* * *

— Думаешь, Лили готова услышать правду обо мне?

— А ты считаешь, что она попросту не обратит внимания на отсутствие нас всех четверых?! — Снейп покосился на расхаживавшую между рядами столов мадам Пинс. — Джеймса и Сириуса теперь уже не остановить. Эти упрямцы во что бы то ни стало вознамерились составить нам компанию в ближайшее полнолуние, а оно, кстати, через две недели. Чувствую, на этот раз нам с тобой не удастся хорошенько выспаться в Визжащей хижине.

— Хватит шептаться, молодые люди! — строго цыкнула на них библиотекарь. — Вы всем мешаете.

— Простите, мадам, мы уже уходим, — Снейп сгреб со стола несколько книг по трансфигурации (предмету, который давался ему чуть хуже остальных) и знаком показал Люпину следовать за ним.

В коридоре он окружил себя и Ремуса чарами Конфиденциальности, и они продолжили спорить о том, стоит ли признаваться Лили, что один из ее друзей — оборотень.

— Я уверен, что она испугается и прекратит со мной общаться, — сокрушенно вздохнул Люпин. — Девочки ведь боятся чудовищ, а я и есть самое настоящее чудовище.

— Не в курсе, как там было раньше, а сейчас ты — весьма миролюбивый монстр, да и Лили — не из пугливых. Я знаю ее куда лучше, чем ты. Если ей все объяснить — а уж я постараюсь изо всех сил сделать это — она не станет шарахаться от тебя, вот увидишь. Кроме того, я не думаю, что правильнее будет и дальше врать ей. Она жутко умная девчонка и вскоре и сама обо всем догадается. И вот тогда нам не избежать скандала. Не переживай, в ближайшие дни я сам с ней поговорю.

* * *

В перерыве между занятиями все ученики гурьбой высыпали на школьный двор. Стояла довольно теплая для середины марта погода, и студенты с азартом гонялись друг за другом и кидались снежками из остатков таявшего буквально на глазах снега.

В то время как Блэк, Поттер и Люпин затеяли веселую возню, Северус предложил Лили прогуляться в направлении Черного озера. Ремус с тревогой посмотрел вслед удаляющейся парочке, но предпочел не афишировать, что происходит нечто важное, касающееся лично его.

— Ну и что такого ты хотел мне сообщить? — повернулась к Северусу Лили. — Кроме очевидного факта: мазь прекрасно действует на новые шрамы Ремуса и почти не помогает сводить старые. Впрочем, мне показалось или в этот раз он вернулся из дома вообще не исцарапанный? Люпины наконец расстались со своим бешеным книзлом?

— Давай присядем, — вместо ответа сказал Снейп.

Они опустились на поваленное бурей большое дерево возле кромки озера, все еще затянутого тонкой корочкой льда. Лили зябко повела плечами, и Северус окутал их Согревающими чарами.

— На самом деле, — смущенно произнес он, — у Люпинов нет никакого книзла. И, насколько мне известно, никогда не было. И мама Ремуса абсолютно здорова.

— А кого тогда он ездит навещать каждый месяц? — искренне удивилась Лили.

— Никого. Он остается в замке, просто... — Северус замялся, подбирая слова, — ему приходится проводить одну ночь вдалеке от прочих студентов...

— Бог мой, Северус, не тяни ты кота за хвост! Объясни нормально, что происходит с Люпином и откуда у него эти жуткие шрамы, раз книзл его мамы, как ты утверждаешь, совершенно ни при чем.

— Воображаемый книзл, — попробовал разрядить обстановку Снейп. Он внезапно ужасно разволновался. А вдруг Лили действительно воспримет информацию о сущности Ремуса именно так, как сделала бы на ее месте любая другая девчонка? А вдруг через несколько минут их замечательной дружбе придет конец, и она не пожелает больше водить компанию ни с оборотнем, ни с покрывающими его приятелями? — В общем... — он набрал полную грудь воздуха и единым духом выпалил: — В раннем детстве с Люпином случилось несчастье. Его заразили ликантропией...

Северус намеренно использовал научный, наверняка неизвестный Лили термин, рассудив, что ей будет не так страшно, если не называть вещи своими именами. Но он, разумеется, недооценил невероятной начитанности подруги и слишком поздно вспомнил, что видел, как она брала в библиотеке книгу о темных существах.

— Ты хочешь сказать, Ремус — оборотень? — побледнела Лили.

— Да... К сожалению, — кивнул Снейп. — Каждое полнолуние мадам Помфри отводит его в Визжащую хижину и запирает там одного. А всем говорят, что он навещает больную мать.

— Но как же... — растерялась Лили, — я читала, что оборотни очень опасны для людей... В ночь своего обращения они не контролируют себя и могут напасть даже на лучшего друга, — она практически дословно процитировала фразу из учебника ЗОТИ за третий курс.

— К счастью, это не так, — поспешил успокоить ее Северус, — точнее... с прошлого месяца УЖЕ не так. Моя прабабушка сварила для Ремуса новое жутко сложное зелье. Ей не сразу удалось получить на него патент, но три недели назад она прислала мне Волчье противоядие. Люпин выпил его перед трансформацией и во время своего превращения стал совсем безобидным. Я лично это проверил...

Лили всхлипнула и быстро вытерла глаза тыльной стороной ладони.

— Бедный Ремус, — глухо произнесла она, — я представляю, как ему страшно оставаться одному, когда с ним происходят такие ужасные вещи. Значит, это он сам себя так ранил?

— Да, — подтвердил Северус, — но больше подобного не повторится. Кроме того, он теперь не одинок. У него есть мы. Я, Сириус, Джеймс и, надеюсь, ты тоже... — он с мольбой посмотрел на подругу.

— Куда же я от вас денусь?! — ответила та сквозь слезы.

* * *

Новая партия Волчьего противоядия прибыла ровно за неделю до двадцать девятого марта. На этот раз Люпин уже не так мучился во время приема зелья и даже с некоторым нетерпением ожидал полнолуния.

— Знаешь, раньше я на целую ночь выпадал из реальности. Не помнил: где я, что со мной. С первой минуты трансформации все будто погружалось в туман. Я лишь ощущал непрерывную боль: сначала от превращения, когда у тебя словно выкручивает каждую косточку и каждый сустав, а затем когда бесновался и ранил сам себя. К раннему утру я обычно впадал в беспамятство и так и лежал до рассвета: голый, весь покрытый запекшейся кровью. Только представь себе, каким находила меня мадам Помфри... Мне кажется, если бы не ты, я бы не выдержал и просто сошел с ума... А в прошлый раз... Я даже не почувствовал, как перекинулся, и все это время у меня оставалось совершенно ясное, человеческое сознание. Наверное, Джеймса и Сириуса постигнет ужасное разочарование. Они-то воображают, что встретятся с диким и необузданным чудовищем, а вместо него... Кстати, как я выгляжу после трансформации? Я ведь никогда не видел своего отражения. Родители вообще поснимали все зеркала в доме. Наверное, опасались, что я вырвусь из комнаты, где меня запирали в полнолуние, разобью их и порежусь осколками.

— Ну... — замялся Снейп, — откровенно говоря, выглядишь ты довольно устрашающе. Так что не думаю, что наши друзья сильно разочаруются. Если честно, я чуть в штаны не наложил, когда ты начал превращаться, а ведь я готовил себя к подобному зрелищу. Впрочем, они у нас — крепкие ребята! Надеюсь, обмороков все же удастся избежать. Тем более что ты — очень дружелюбный оборотень.

— Иногда мне кажется, что все это — лишь сон, — тихо сказал Люпин. — Хогвартс, Джеймс, Сириус, Лили и, конечно, ты... Порой я просыпаюсь в холодном поту. Я боюсь, что снова окажусь у себя дома в абсолютном одиночестве. Не пойми неправильно, Северус, у меня замечательные родители. Они изо всех сил старались помочь мне... Отец покупал самые лучшие игрушки, мама все свободное время проводила со мной: гуляла, рисовала, читала мне книжки и волшебные учебники, хотя сама она из магглов. Они пытались сделать мою жизнь хоть немножко счастливее... Но мне все равно не хватало всего этого, — он обвел рукой вокруг себя. — Я был словно запертая в клетке птица: корм есть и уход хороший, а петь совершенно не хочется. Только теперь, очутившись в Хогвартсе, я понял, чего был лишен последние годы.

— Ты говорил об этом с родителями? — спросил Северус, пораженный откровенностью Ремуса и болью, сквозившей в каждом его слове.

— Нет, зачем расстраивать их? Не представляешь, как они обрадовались, когда Дамблдор согласился зачислить меня в школу. Кстати, я написал им о зелье, и отец попросил дать ему адрес твоей бабушки. Он хочет лично поблагодарить ее.

* * *

За пару дней до следующего полнолуния друзья столкнулись с новой, довольно серьезной проблемой. В прошлый раз Блэку и Поттеру удалось обмануть своего пятого соседа по комнате, скормив ему небылицу о том, что Люпину стало плохо после ужина, Снейпу же в виде исключения разрешили остаться с ним допоздна в больничном крыле. Запуганный Северусом Петтигрю не осмелился утром спросить Ремуса о его самочувствии, тем более что тот, похоже, выглядел вполне здоровым. На этом дело и кончилось.

Сейчас перед ними стояла задача намного сложнее. Вряд ли Питер не заметил бы отсутствия всей четверки. Возможно, он даже донес бы на них МакГонагалл, а этого никак нельзя было допустить.

Выход из положения подсказала Лили.

— Вот что должно вам помочь, — с этими словами она протянула Снейпу толстую книгу по заклинаниям и ткнула пальцем в нужную строку.

— Сонные чары, — быстро пробежал Северус глазами по тексту. Ну конечно же! Он тоже планировал прибегнуть к помощи Морфея, правда, в его намерения входило позаимствовать некоторые ингредиенты из небрежно запертого шкафа профессора Слагхорна, а затем изготовить зелье Сна без сновидений. Он даже наведался на восьмой этаж и убедился, что Выручай-комната предоставит в его распоряжение отменную лабораторию, в которой со следующего учебного года он собирался собственноручно варить Люпину Волчье противоядие. Но у зелья Сна без сновидений имелся один серьезный недостаток — его надо было под каким-то не вызывающим подозрений предлогом подсунуть Питеру и проследить, чтобы тот выпил все до капли. Нет, Сонные чары определенно обладали бесспорным преимуществом!

* * *

Вечером двадцать девятого марта друзья собрались в гриффиндорской гостиной. Все пятеро сильно нервничали. Сколько бы Снейп ни рассказывал, как действует на Люпина Волчье противоядие, мысль о том, что вскоре им предстоит очутиться лицом к лицу с оборотнем, явно приводила Джеймса и Сириуса в трепет. Несмотря на то, что Лили, они, естественно, с собой не брали, она тоже заметно волновалась.

Питер Петтигрю сидел неподалеку от них и с усердием строчил что-то на листе пергамента, изредка бросая полные зависти взгляды на укромный уголок гостиной, где обосновалась вся компания. Иногда Снейп задумывался, каким неимоверно одиноким чувствовал себя Питер. Порой ему становилось даже немного жаль этого неприметного мальчишку с вечно затравленным выражением на лице, с которым почти никто на факультете не общался. Но потом он вспоминал, с каким удовольствием этот крысеныш предал собственных друзей, сдав Поттеров Темному Лорду, а Блэка на долгие двенадцать лет упрятав в Азкабан, и жалость к нему сменялась желанием перегрызть Питеру глотку.

Примерно за четверть часа до того, как Ремус должен был отправиться к мадам Помфри, Северус незаметно наставил на Петтигрю палочку и невербально послал в него мощные Сонные чары. Тот тут же принялся отчаянно зевать, и не прошло и нескольких минут, как он сгреб свои книги, пергамент и чернильницу и поспешил в сторону лестницы, ведущей к спальням мальчиков.

— Теперь он проспит до самого утра, — довольно сообщил приятелям Северус.

Ремус посмотрел на часы и резко поднялся с кресла.

— Нам пора. Давайте еще раз повторим наш план. Северус набросит на себя чары Отвлечения внимания и пойдет со мной прямо сейчас. Вы двое спрячетесь под мантией-невидимкой, спуститесь по Парадной лестнице и будете ожидать нас у выхода. Возле Гремучей ивы мы разделимся: я, Северус и мадам Помфри направимся в Визжащую хижину, а вы останетесь снаружи. Когда медсестра уйдет, Северус откроет дверь Хижины, вернется по проходу и впустит вас.

— Не переживай, Лили, — усмехнулся Джеймс, кинув взгляд на ее расстроенное лицо. — Можешь спокойно идти спать. После завтрака мы непременно расскажем тебе, как все прошло.

— Давай я сама решу, идти мне спать или нет! — к радости Северуса, огрызнулась Лили. — Нравится тебе это или нет, но я собираюсь дождаться вас здесь и убедиться, что вы в полном порядке. Все четверо.

* * *

Несмотря на все опасения Люпина, Джеймс и Сириус с честью выдержали испытание. Ни обмороков, ни гораздо более позорной реакции на трансформацию Ремуса у них не случилось. Джеймс просто побледнел как полотно и сполз вниз по стеночке, не сводя глаз с менявшегося с каждой секундой товарища и тихо поминая мерлиновы кальсоны, а Блэк поначалу крепко зажмурился и отпрянул к самой двери, зато через минуту уже смело протянул руку, чтобы почесать Люпина за ухом.

В ту ночь они и не думали ложиться спать. Вместо этого Джеймс и Сириус до утра развлекали друзей страшными историями. За час до рассвета они снова набросили мантию-невидимку и возвратились в замок, уверив Люпина, что это было лучшее приключение в их жизни.

________________________________________________

1. 3 фута — 0,9144 метра (1 фут равен 0,3048 м)

Они вчетвером ввалились в гостиную за полчаса до колокола, возвещавшего начало нового дня. Мальчишки сразу заметили крепко спавшую в развернутом к дверному проему кресле Лили. Не желая тревожить подругу раньше времени, они попытались тихонько прокрасться мимо нее, но не тут-то было. Лили оторвала голову от диванной подушки и сонно уставилась на них.

— Как все прошло? — спросила она, отчаянно борясь с зевотой.

— Замечательно! — ответил за всех Люпин. — Кажется, еще легче, чем в первый раз. Но даже не спрашивай, можно ли тебе присоединиться к нам, — предупредил он открывшую было рот Лили.

— Это еще почему? — нахмурилась та.

— Ну... если тебе так не терпится увидеть голого Лунатика, — поддел ее Сириус.

— Я об этом как-то забыла, — сконфуженно пробормотала Лили, покраснев до корней рыжих волос.

— Отличное прозвище, Сири! — хлопнул приятеля по плечу Джеймс. — Вот бы придумать их для всех нас!

«Называйтесь как вам угодно, только не Мародерами!» — мысленно воззвал к друзьям Северус, и внезапно в его мозгу выкристаллизовалась идея, осуществить которую когда-то он так и не осмелился.

— Вообще-то, мы могли бы попробовать стать анимагами. Тогда бы нам не пришлось всю ночь полнолуния безвылазно торчать в Визжащей хижине, да и Лили не было бы так одиноко. Согласен, что ей совершенно ни к чему смотреть на превращение Ремуса в оборотня, она просто дожидалась бы нас в Запретном лесу, приняв анимагическую форму.

Лица стоявших вокруг него подростков просияли.

— Я тебя обожаю, Сев! — восхищенно покачал головой Сириус. — И откуда только ты черпаешь подобные гениальные идеи?

— Есть единственная малюсенькая загвоздка, — виновато сказала Лили. — После того как я узнала секрет Ремуса, я решила побольше почитать про оборотней и анимагов. Так вот, в одной книге говорилось, что невозможно и даже смертельно опасно пытаться стать анимагом до того, как полностью сформируется магическое ядро волшебника. А формируется это самое ядро не раньше четырнадцати лет.

— Фу ты, Мордред! — расстроился Сириус. — Неужели нет никакого способа обойти ограничение?

— Нет, если ты не планируешь остаться сквибом до конца жизни. Или того хуже — сойти с ума! — назидательным тоном произнесла Лили. — Я читала, что разум зверя может негативно повлиять на неокрепший разум ребенка, и тогда случится непоправимое.

— Какая же ты зануда, Эванс! — раздраженно воскликнул Джеймс. — Настоящая маленькая зануда! Такую шикарную идею испортила! Вот не хочу показаться грубым, но иногда от девчонок — одно сплошное расстройство!

— Ну и пробуйте стать анимагами, раз вам не терпится потерять рассудок! — от обиды на глазах Лили выступили слезы, и хотя каждая ее слезинка буквально выжигала дыру в сердце Снейпа, он отчасти был даже рад, что Джеймс собственными руками отдалял от себя Эванс. — Я всего лишь хотела предостеречь вас от опрометчивого поступка!

— И мы очень благодарны тебе за помощь, — примирительно улыбнулся Северус. — Даю слово, никто из нас не будет и пытаться превратиться в животное раньше четырнадцати лет. А вот теоретическая подготовка отнюдь не помешает. Дашь мне почитать ту книгу?

* * *

Несколько вечеров они впятером потратили на доскональное изучение книги, в весьма доступной форме описывавшей процесс превращения человека в животное и обратно.

К огромному разочарованию Джеймса и Сириуса, практические занятия следовало начинать только после того, как каждому из них исполнится четырнадцать лет. Разумеется, им хотелось поскорее сделаться анимагами, но, по мнению Северуса, не стоило подвергать себя неоправданному риску. А мнению Северуса они с некоторых пор доверяли безоговорочно.

— И все-таки вы, мальчишки, невероятные авантюристы, — вздыхала Лили. Параграф о том, что незарегистрированному анимагу грозит солидный срок в Азкабане, волновал и даже пугал ее. (1)

— Во-первых, — успокаивал ее Северус, — не факт, что у нас вообще что-либо получится. Ты же сама читала: лишь один из тысячи волшебников способен научиться превращаться в животное. Во-вторых, мы же не собираемся использовать приобретенные умения во зло, а станем делать это исключительно для того, чтобы составить компанию Люпину в полнолуние. И в-третьих, ты только посмотри, какие тут сложнейшие инструкции!

Он пробежал глазами конспект, а затем принялся повторять заученный текст наизусть, сопровождая его собственными комментариями, от которых Лили и остальные с огромным трудом сдерживали смех: (2)

— Значит, так... Пункт один: «На протяжении целого месяца — от полнолуния до полнолуния — во рту должен находиться лист мандрагоры». Фу! Гадость какая! Джеймс, Сириус, вы уверены, что нам вообще стоит затевать все это? Представляете, какими идиотами мы покажемся окружающим, если изо рта у нас постоянно будут торчать пучки мандрагоры? Вряд ли Лили согласится ходить с подобным сомнительным «украшением». К тому же как мы объясним это преподавателям? «Простите, профессор МакГонагалл, я не могу ответить на ваш вопрос, потому что у меня рот набит листьями мандрагоры!» Что вы ржете, придурки? — он толкнул Джеймса локтем в бок. — Вы хоть понимаете, во что мы вляпались? Вот, не верите — читайте сами: «Лист нельзя глотать или хотя бы раз вынимать изо рта. Если лист убран изо рта, процесс необходимо начать сначала».

Идем дальше... Пункт два: «В полнолуние вынуть лист и поместить его в небольшой, наполненный слюной хрустальный фиал, поставив его под прямой лунный свет». Хвала Мерлину, я уже опасался, что потребуется всю оставшуюся жизнь таскать во рту эти мордредовы листья! «Если ночь выдастся облачной, придется найти новый лист мандрагоры и начать все сначала». Упс! Да они, похоже, издеваются! «В напитанный лунным светом хрустальный фиал добавить собственный волос, серебряную чайную ложку росы, собранной в месте, которого в течение семи дней не касались ни солнечный свет, ни человеческие ноги, и куколку бабочки "мертвая голова"». Мне кажется, мы скорее состаримся, чем сумеем изготовить это зелье! «Поместить эту смесь в тихое темное место, и до ближайшей грозы на нее нельзя ни смотреть, ни беспокоить каким-либо иным образом». А еще лучше — вообще забыть о ее существовании!

Пункт три: «В ожидании грозы, на восходе и на закате, необходимо выполнять следующую процедуру: поместить кончик палочки напротив сердца и произнести заклинание: "Amato Animo Animato Animagus"».

Пункт четыре: «Ожидание грозы может затянуться на несколько недель, месяцев или даже лет». Я же говорил, что мы скорее состаримся, чем станем анимагами! «В течение этого времени хрустальный фиал должен оставаться совершенно нетронутым и не подвергаться прикосновениям солнечного света. Поражение солнечным светом приведет к наихудшим мутациям. Не поддавайтесь искушению посмотреть на свое зелье, пока не сверкнет молния». А лучше вылейте эту отраву и прекратите заниматься ерундой! «Если продолжать повторять свое заклинание на рассвете и на закате, наступит момент, когда, прикасаясь кончиком палочки к груди, можно ощутить, что второй удар сердца становится порой сильнее, а порой слабее первого. Ничего нельзя менять. Заклятие обязательно необходимо произносить в нужное время, не пропуская ни одного раза».

Пункт пять: «Сразу же после вспышки молнии в небе идем туда, где спрятан хрустальный фиал. Если все предыдущие шаги выполнены верно, внутри обнаружится глоток кроваво-красного зелья». А если вы напортачили, то оттуда вылезет жуткое чудовище и оторвет вам головы!

Пункт шесть: «Важно сразу же отправиться в просторное безопасное место, где трансформация не вызовет тревоги и не создаст для вас физической опасности. Нужно расположить кончик палочки напротив сердца, произнести заклинание: «Amato Animo Animato Animagus», а затем выпить зелье». И приготовиться к медленной и мучительной смерти!

Пункт семь: «Если все прошло правильно, появится ощущение обжигающей боли и сильного двойного сердцебиения». Мило, просто очаровательно! «В голове возникнет форма существа, в которое в скором времени доведется превратиться. Не следует выказывать ни малейшего страха». Конечно, зачем бояться, раз вы практически покойник?! «Уже слишком поздно, чтобы избежать вызванных изменений». Осталось только выбрать себе тихое место на кладбище!

Пункт восемь: «Первая трансформация, как правило, неудобна и пугающа. Одежда и вещи, такие как очки или драгоценности, сливаются с кожей и становятся единым целым с мехом, чешуей или шипами. Не надо сопротивляться и паниковать, иначе разум животного может возобладать, и вы реально совершите какую-нибудь глупость, например, попытаетесь сбежать через окно или врежетесь в стену», — здесь Северус, до сих пор декламировавший инструкции наизусть с совершенно серьезным выражением лица, не выдержал и прыснул в кулак.

Пункт девять: «После завершения трансформации нужно позаботиться о физических удобствах. Настоятельно рекомендуется немедленно забрать свою палочку и спрятать там, где ее можно будет найти, когда потребуется обрести человеческую форму». Ну, это в случае, ЕСЛИ вам вообще удастся ее обрести! Что за бред! — презрительно фыркнул Северус. — Анимаги — не оборотни, которые в момент трансформации рвут на себе одежду и не способны удержать волшебную палочку. Вы же помните, как профессор МакГонагалл эффектно обернулась кошкой на одном из первых уроков Трансфигурации, а потом вновь приняла человеческий облик? При этом у нее на носу так и остались очки, а в руке — палочка. Так что этот пункт мы просто зачеркиваем, как не имеющий под собой реальной основы.

И наконец, пункт десятый, последний: «Для того чтобы вернуться к человеческой форме, необходимо максимально точно визуализировать свой человеческий облик. Этого должно быть достаточно, но не стоит паниковать, если не произойдет немедленной трансформации».

Северус не верил собственным ушам. Он, в недалеком прошлом профессор Хогвартса, с легкомысленным пренебрежением читал головоломные инструкции, малейшее отклонение от следования которым могло привести их всех к катастрофе. Единственным извинением его более чем безответственному поведению служило то, что применять эти инструкции по назначению им предстояло лишь через два года, а значит, сейчас можно было немного покуражиться.

Впрочем, невзирая на увеселительное шоу, в которое Снейп невольно превратил чтение очень серьезной книги, его товарищи в полной мере оценили сложность процесса превращения в животных.

— Мне кажется, я не сумею целый месяц носить во рту лист мандрагоры, — тихо сказала Лили. — А вдруг я нечаянно проглочу его во сне или съем за обедом?

— Вот именно поэтому я бы на твоем месте не беспокоился, что за нашу затею нас посадят в Азкабан. Возможно, она вообще неосуществима. Так или иначе, я предлагаю пока не забивать себе голову лишней информацией. Вернемся к этой книге через полтора года и посмотрим — справимся ли мы с поставленными здесь условиями. В самом худшем случае все останется как есть: в ночь полнолуния я, Джеймс и Сириус будем развлекать Ремуса в Визжащей хижине, а ты станешь ждать нас тут.

* * *

Весна незаметно шла к концу. Северус неоднократно пытался поговорить с Люциусом, но тот всякий раз избегал встречи с настырным первокурсником и даже опасался пересекаться с ним взглядом.

Однажды, вернувшись в спальню после ужина, Снейп обнаружил под подушкой записку.

«Сегодня в девять вечера. На Астрономической башне», — гласила она.

Несмотря на то, что рука Малфоя явно не дрожала, когда он писал эти скупые строки, Северус ощутил необъяснимое беспокойство. Разумеется, он не предполагал, что сделанное им лжепророчество отвратит от Волдеморта волшебников из молодого поколения и оставит змеемордого практически без сторонников. Снейп не был столь наивен и не надеялся на подобный успех. Ему хватило бы и того, что он сумел уберечь Люциуса от незавидной участи Пожирателя смерти.

Впрочем, едва увидев бледное лицо Малфоя, вцепившегося в металлическое ограждение так, что побелели костяшки пальцев, Снейп понял: первый раунд битвы он, несомненно, проиграл.

— Отец настаивает, чтобы я принял Метку, — вместо приветствия сказал Люциус, как только Северус снял с себя чары Отвлечения внимания. — Он считает, так будет лучше для нашей семьи. Лично я думаю — Лорд угрожал ему. Сразу после того, как было произнесено пророчество, отец вызвал меня в Малфой-мэнор и приказал не приближаться к Темному Лорду. Мне показалось, он поверил в пророчество и испугался за меня, — Люциус перевел дух и глухим голосом продолжил: — Месяц назад у нас снова состоялся серьезный разговор. Отец заявил, что взвесил все за и против и уверен — лишь Темный Лорд сумеет возвысить наш род, а заодно продемонстрировать всем этим выскочкам из маггловских выродков, у кого настоящая власть в магическом мире.

— Значит, он жаждет увидеть, как его единственный сын станет убийцей? — зло выплюнул ему в лицо Снейп. Он чувствовал, что разница в возрасте между ними исчезла, как по волшебству. Даже Люциус невольно ощутил исходившую от двенадцатилетнего первокурсника мощь взрослого мага.

— Темный Лорд дал моему отцу обещание, что я не буду участвовать в рейдах. По его словам, ему нужны исключительно наше имя и финансовая поддержка.

— Слово Темного Лорда! — Северус расхохотался, глядя в расширенные от страха глаза Малфоя. — Да оно выеденного яйца не стоит! Мне он тоже кое-чего пообещал. Он уверил меня, что сохранит жизнь моей любимой девушке, а потом без колебаний убил ее. Так что можешь засунуть его обещание...

Малфой закусил губу, его красивое, холеное лицо исказилось, словно он испытывал невыносимые мучения.

— Дело практически сделано, — сказал он мертвым голосом. — Церемония принятия Метки назначена на следующее воскресенье. Если я откажусь или сбегу... У меня есть долг перед родом!

— Ты не знаешь, во что ввязываешься, Люциус, — сокрушенно покачал головой Снейп. — Хотя... я ведь показал тебе твое будущее. И все непременно сбудется, если ты не решишься помочь мне избавить мир от этого чудовища.

— Я не такой, как ты, — в неярком свете Люмоса было заметно, как щеки Малфоя залила краска стыда. — Я не сумею день за днем рисковать жизнью, и я... я боюсь боли и пыток. А еще я не владею легилименцией и сдам нас обоих во время первого же ментального вторжения в собственный разум. Представляешь, чем это обернется не только для нас с тобой, но и для наших семей?

Северус представлял. Темный Лорд так и не распознал его умелой двойной игры. Он всегда видел в Снейпе одного из своих самых преданных слуг и тем не менее без всякого сожаления приказал Нагине разорвать ему горло. Что стало бы с Северусом в случае его провала, было даже страшно вообразить. Темный Лорд знал толк в пытках и, скорее всего, мучения опального Пожирателя смерти продлились бы много дней, а то и несколько недель.

Поэтому, вместо того чтобы разразиться гневной тирадой и тем самым еще сильнее унизить Малфоя, Северус спокойно произнес:

— Я хочу научить тебя окклюменции. Это может пригодиться при любых обстоятельствах, особенно если ты все же решишься помочь мне... и всем нам. Я не тороплю и уж точно не заставляю тебя, Люциус. У меня нет на это никакого права. Я прекрасно понимаю, чем ты рискуешь, согласившись стать шпионом. Сам я не смогу вступить в игру раньше шестнадцатилетия, но до тех пор у тебя появился бы шанс по крайней мере овладеть ментальными науками.

Вместо ответа Малфой лишь глубоко вздохнул, покачал головой и, не сказав больше ни единого слова, покинул Астрономическую башню.

_____________________________________

1. Анимаг - это ведьма или волшебник, способный по желанию превратиться в некое животное.

Пребывающий в животной форме по большей части сохраняет способности к человеческому мышлению, осознание своего «я» и свои воспоминания. Также анимаг сохраняет нормальную человеческую продолжительность жизни, даже если надолго принимает свою животную форму. Тем не менее, чувства и эмоции упрощаются, и у анимага появляется много животных устремлений, например, питаться вместо человеческой еды тем, чего жаждет их животное тело.

Стать анимагом очень трудно, а сложный и длительный процесс может пойти совершенно неправильно. Считается, что стать анимагом может меньше одного из тысячи ведьм и волшебников.

Анимаг имеет большое потенциальное преимущество в сфере шпионажа и преступности. По этой причине существует Реестр Анимагов, в котором, по теории, все анимаги должны указать свои личные данные и точное описание внешнего вида своей трансформы. Обычно в облике животного отражаются отличительные признаки или увечья человеческого тела. Отказ от внесения своих данных в Реестр может привести к заключению в Азкабан.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%90%D0%BD%D0%B8%D0%BC%D0%B0%D0%B3

2. Здесь и далее дословные цитаты из книги «Short Stories From Hogwarts of Heroism, Hardship and Dangerous Hobbies».

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/%D0%90%D0%BD%D0%B8%D0%BC%D0%B0%D0%B3

Откровенный разговор с Малфоем настолько тяжело подействовал на Северуса, что на несколько дней он погрузился в черную меланхолию. Друзья заметили произошедшую с ним резкую перемену и по очереди пытались вызнать причину его плохого настроения, но Снейп, разумеется, отмалчивался, и им поневоле пришлось оставить его в покое.

Как бы Северус ни злился на Малфоя, он прекрасно понимал подоплеку его малодушия. Не обладая никакими выдающимися талантами в области ментальных наук, Люциус всерьез опасался, что Темному Лорду не составит труда в нужный момент сломать его сопротивление и заставить заговорщика-неудачника выдать все тайны. Как собственные, так и своего малолетнего сообщника. Возраст Северуса не играл здесь ни малейшей роли. Возможно, Волдеморт не стал бы до поры до времени уничтожать двенадцатилетного школьника. Убийство ребенка, да еще из известного, хоть и обедневшего темного рода, вряд ли прибавило бы ему популярности среди Пожирателей смерти. Вероятнее всего, он бы просто взял Снейпа в заложники и, угрожая причинить вред любимому правнуку, принялся шантажировать Элеонору, требуя от нее безоговорочного повиновения.

Пожалуй, если бы Люциус согласился хотя бы обучаться легилименции, это обрадовало и обнадежило бы Северуса, но пока все мысли Малфоя занимали лишь перспектива получения Метки и вопросы выживания собственной семьи, а для постижения ментальных наук был необходим предельно ясный разум.

* * *

За неделю до начала подготовки к экзаменам, когда Северус возвращался в гриффиндорскую гостиную, нагруженный книгами по трансфигурации, его неожиданно окликнули.

— Мистер Снейп, можно вас на минутку?

Северус оглянулся и увидел парившего в нескольких футах от него Кровавого Барона — жутковатое привидение Слизерина.

— Вы не слишком заняты, мистер Снейп? Мы хотели бы переговорить с вами.

— Мы? — удивился Северус. — Кто это «мы»?

— Факультетские привидения Хогвартса, — последовал ответ.

— Ладно, — после секундного колебания Северус набросил на себя чары Отвлечения внимания и двинулся по коридору за своим призрачным провожатым. — Куда мы идем? — спросил он, когда Кровавый Барон плавно заскользил вверх по лестнице.

— В Выручай-комнату, кажется, вам уже доводилось бывать в ней.

— Да, — честно признался Снейп, гадая, чем станет Выручай-комната на сей раз.

Через несколько минут они уже стояли возле гладкой кирпичной стены. Кровавый Барон трижды проплыл мимо нее туда и обратно, и перед Северусом возникла маленькая латунная ручка, повернув которую, он очутился... в склепе. Дверь бесшумно закрылась, оставляя снаружи мир живых с его заботами и проблемами, а вместо напоенного ароматом цветения майского воздуха в ноздри Снейпа ударил запах тлена и сырости.

Он огляделся. Выручай-комната напоминала теперь настоящую средневековую гробницу. Вдоль стен, освещаемых тускло мерцавшими факелами, Северус рассмотрел множество саркофагов. Над ними, словно охраняя упокоившихся в них волшебников, возвышались каменные изваяния. Прямо на крышках саркофагов уютно устроилась весьма разношерстная компания привидений: Почти Безголовый Ник — частый гость гриффиндорской гостиной, Толстый Монах — добродушный призрак факультета Пуффендуй — и вечно печальная и отстраненная Серая Дама, редко покидавшая когтевранскую башню. Кровавый Барон поспешил занять место возле нее, но она тут же перепорхнула на надгробие, находившееся у противоположной стены. Ее реакция, правда, нисколько не удивила Северуса. Кровавого Барона — самого зловещего призрака Хогвартса — боялись абсолютно все, включая зловредного полтергейста Пивза, который, к слову, обходил Снейпа стороной с первого его появления в замке.

— Приветствуем вас в нашем скромном обществе, — радушно обратился к оторопевшему Северусу Почти Безголовый Ник. — Простите, что не вызвали вас на откровенную беседу сразу же после вашего прибытия в Хогвартс. Нам потребовалось некоторое время, чтобы приглядеться к вам поближе, а время у живых и привидений течет по-разному. Впрочем, мистер Снейп, вас ведь тоже нельзя с полным основанием назвать живым. Не пугайтесь, вы, конечно же, не имеете ничего общего с призраками, но Смерть наложила на вас столь сильный отпечаток, что мы — умершие когда-то, но оставившие в этом мире слепок своей души — незамедлительно это почувствовали. Как и то, что вы отнюдь не являетесь ребенком.

— Вы... — Северус ощутил, как пол уходит у него из-под ног. Он совершенно не ожидал, что его тайна будет раскрыта. Он сделал неуверенный шаг назад и буквально упал в подлетевшее к нему кресло. — Вы знаете, кто я такой?

— Разумеется, знаем. Мне искренне жаль, мистер Снейп, что потомок великого Салазара Слизерина так недостойно обошелся с вами, — печально сказал Кровавый Барон. — Вы были одним из лучших деканов за последнее столетие. В отличие от вашего предшественника Слагхорна, вас по-настоящему волновало благополучие вверенных вам детей. Вы всегда старались оградить их от несправедливых нападок. А позже, став директором, оберегали и защищали всех студентов и преподавателей и от садистов Кэрроу, и от их безумного Хозяина. Вы сделали для обитателей замка все, что в ваших силах. Известие о вашей трагической кончине глубоко потрясло всех нас. Признаться, я несказанно возрадовался, обнаружив первого сентября, что вы живы, пусть и оказались вновь в детском теле. И хотя по какой-то странной прихоти судьбы вы избрали факультет Гриффиндора, клянусь честью, что буду во всем помогать вам и предупреждать о грозящих опасностях в стенах Хогвартса. Обычно нам, привидениям, запрещено вмешиваться в дела живых, но те, кто отмечен печатью Смерти, являются исключением. А вы не просто отмечены ею. Вас сочли достойным вернуться из-за грани. За все свое многовековое существование я не припомню еще одного подобного случая. Так что вы можете смело рассчитывать на нашу поддержку и покровительство.

— Со своей стороны, я горжусь тем, что вы учитесь на факультете благородного Годрика Гриффиндора, и клянусь вам в верности! — торжественно заявил Почти Безголовый Ник, отвешивая Северусу церемонный поклон, отчего его плохо отрубленная голова чуть не слетела с плеч.

— Не думайте, юноша, что мы — лишь бесполезные тени, отголоски далекого прошлого, — вступила в разговор Серая Дама. — Нам ведомы практически все секреты Хогвартса. Даже директор Дамблдор не знает того, что знаем мы, — с многозначительным видом произнесла она.

В мозгу Северуса вдруг возник дерзкий план. Дамблдор дал ему в свое время только частичную информацию о крестражах, а что, если он внезапно обрел новых, неожиданных союзников, к тому же поклявшихся во всем помогать ему?

— Значит, как я понимаю, вы обещаете защищать меня и хранить любые мои секреты? — осторожно поинтересовался он, внимательно оглядывая призраков.

— Вы совершенно правы, мистер Снейп, — кивнул Толстый Монах, — однако имеется непременное условие. Ваши помыслы должны быть чисты. Мы не будем помогать человеку, задумавшему злое дело. Однажды кое-кто из нас уже попался на приманку и невольно стал пособником темного волшебника, — при этих словах Серая Дама пристыженно опустила голову. — Больше мы этого не допустим.

— Вы можете быть уверены, — для пущей убедительности Северус прижал руку к сердцу, — моя конечная цель — расправиться с волшебником, который принес столько горя нашему миру.

— Тогда мы полностью на вашей стороне, мистер Снейп, — церемонно ответил Кровавый Барон. Остальные призраки склонили головы в знак согласия.

— В таком случае... — Северус секунду поколебался, а потом быстро выпалил: — Что вам известно о крестражах?

— Юноша!.. — Северусу показалось, что Толстый Монах даже сделался еще более прозрачным от негодования. — Это же наитемнейшая магия! В стенах Хогвартса подобным интересовался лишь один студент — Том Риддл — и, не сомневаюсь, вы прекрасно осведомлены, куда это его завело.

— Я клянусь, что спрашиваю не из праздного любопытства или, и того хуже, сам мечтаю о бессмертии! — воскликнул Снейп. — Мне вполне хватит и этой жизни. В прошлом я натворил много ошибок и намерен исправить их. Но поймите же, чтобы победить Риддла, мне необходимо найти его крестражи и уничтожить их все до единого! Поэтому если вы в курсе, что они из себя представляют и где мне их отыскать...

— Мне абсолютно точно известно местоположение одного из темных артефактов, созданных человеком, которого когда-то звали Том Риддл, — высокомерно произнесла Серая Дама, — и в свое время я непременно сообщу вам, в каком направлении вести поиски.

— В свое время?.. — растерянно переспросил Снейп. — Но вы же знаете: скоро Волдеморт от слов перейдет к делу и начнет убивать волшебников и магглов! Если я могу остановить его раньше...

— В том-то и проблема, что не сможете, юноша, — печально улыбнулся Толстый Монах. — Крестражи чрезвычайно трудно разрушить. Даже профессор Дамблдор — при всей своей мощи — пока не догадывается ни о существовании данных темных артефактов, ни тем более о способах их уничтожения...

Снейп задумался. Он отлично помнил, как после разговоров с Дамблдором попытался выяснить, каким образом «осколок души» волшебника способен вселиться в другого человека. Снейп искал ответы на интересовавшие его вопросы в Запретной секции, но не обнаружил ни одной книги, объяснявшей, как подобное вообще возможно. На термин «крестраж» Снейп случайно наткнулся в невероятно древнем фолианте в библиотеке Малфой-мэнора. Однако и там автор, точно боясь самого себя, не стал вдаваться в подробности, а лишь указал, что речь идет о «наитемнейшем волховании». Тем не менее, обладая столь скудной информацией, Северус не сомневался, что Дамблдор далеко не без причины попросил его передать Поттеру меч Гриффиндора. Именно с помощью этого удивительного артефакта Дамблдор разбил кольцо, защищенное мощнейшим проклятием. Хорошая новость заключалась в том, что теперь Северус и сам учился на факультете легендарного Годрика Гриффиндора. Плохая — что до сражения Поттера с василиском меч, судя по всему, являлся просто красивой безделушкой, и только. Северус, разумеется, не знал всей подноготной той эпической битвы (Дамблдор умел великолепно хранить тайны — как свои, так и чужие), но факт оставался фактом: Гарри вернулся из подземелья живым, а мифическое чудовище Слизерина больше никогда не тревожило обитателей Хогвартса. Не требовалось быть мудрецом, чтобы догадаться: как раз во время сражения гоблинская сталь впитала в себя яд василиска. Впрочем, сейчас меч, по-видимому, не представлял ни малейшей угрозы для темных артефактов, а значит, был бесполезен для Снейпа.

— Возможно... — медленно произнес Северус, — с крестражами справится Адское пламя.

— Браво, молодой человек! — зааплодировал Почти Безголовый Ник. — И именно поэтому вам пока рано заниматься таким опасным делом, как уничтожение темных артефактов.

— Но почему?! — взвился Снейп. — Почему не покончить с одним из них безотлагательно?

— Да потому, что, применив столь темное колдовство, вы совершенно определенно станете сквибом! — назидательно изрек Кровавый Барон. — Мы прекрасно помним, что вы — невероятно одаренный взрослый волшебник, но ваша телесная оболочка еще слишком юна. Ваше магическое ядро пока не сбалансировано в полной мере. Скорее всего, вам даже удастся вызвать Адское пламя, но после этого магия навсегда покинет вас. Так что, как это ни прискорбно, придется подождать как минимум пару лет.

— Но... — оторопел Северус, — тогда хотя бы расскажите о существовании крестража Дамблдору! Для него не составит труда... — он осекся, увидев, как призраки дружно покачали головами.

— Профессор Дамблдор никогда не сможет одолеть Темного Лорда, — тихо сказала Серая Дама. — Все уже предрешено в тех самых сферах, которые вершат нашими судьбами. В той, иной, реальности эту миссию возложили на Гарри Поттера, а теперь, — она глубоко вздохнула, точно опасалась сообщить Снейпу тяжелую новость, — покончить с тем, кого когда-то звали Том Риддл, суждено именно вам. Поэтому мы и призваны помочь Избранному Госпожой.

— Не представляете, как меня обрадовали ваши слова! — торжествующе улыбнулся Северус. — Волдеморт лишил меня всего, что было мне дорого. Я с огромным наслаждением избавлю мир от этого чудовища! И чем быстрее, тем лучше.

— Вероятно, Госпожа питает к вам особую симпатию, раз соизволила вернуть из-за грани, — добавил Кровавый Барон с уважением в голосе. — Как вы, наверное, и сами понимаете, подобные вещи не происходят просто так. Вам дан уникальный шанс изменить и свою собственную судьбу, и судьбы ваших близких. Мы наблюдали за вами, и пока ваши поступки заставляют наши сердца — выражаясь фигурально — преисполняться радостью и гордостью. Впрочем, выбор тех или иных действий всегда останется за вами. Мы не вправе вмешиваться в дела живых. Мы можем лишь помочь в том случае, если нас попросят об этом.

* * *

После беседы с хогвартскими привидениями Северус долго не мог заснуть, хотя, отговорившись усталостью, покинул гриффиндорскую гостиную раньше всех. К счастью, друзья не стали приставать к нему с расспросами: в последние дни все они также выматывались до предела и не видели ничего удивительного в том, что Северусу захотелось поспать лишний часок-другой.

— Я вообще не понимаю, для чего ты столько занимаешься?! — подавив зевок, осведомился Джеймс. — Ты и так все знаешь и почти наверняка без труда сдашь эти мордредовы экзамены.

— Прабабушка считает, что круглые отличники учатся только на Слизерине, — отшутился Снейп, — вот я и намерен доказать ей обратное. А если еще и вы четверо получите приличные отметки, ее аргументы разлетятся в прах. Так что смотрите — не подведите меня!

— Иди дрыхни уже, профессор Снейп! — поддразнил друга Сириус. — И не волнуйся, твой заместитель, — он выразительно кивнул на Лили, — не даст нам отлынивать от занятий.

Оказавшись в тишине спальни, Северус плотно задернул полог и действительно попробовал задремать. Тщетно! В его ушах продолжали звучать слова, произнесенные Серой Дамой: «Профессор Дамблдор никогда не сможет одолеть Темного Лорда... Все уже предрешено в тех самых сферах, которые вершат нашими судьбами. В той, иной, реальности эту миссию возложили на Гарри Поттера, а теперь покончить с тем, кого когда-то звали Том Риддл, суждено именно вам».

Снейп еще какое-то время ворочался с боку на бок, а затем резко откинул одеяло, набросил на полог мощные чары Конфиденциальности и призвал из стоявшего возле кровати сундука перо, чернильницу и свиток пергамента.

— Итак, что мы имеем? — спросил он сам себя, обдумывая список крестражей, которые ему предстояло найти и уничтожить до финальной схватки с Темным Лордом. — Кольцо, едва не погубившее Дамблдора, — это первый из известных мне крестражей. Второй — неведомый мне — совершенно определенно находится в Хогвартсе. Привидения прямо сказали мне об этом. Гарри и Нагини в расчет вообще брать не следует — оба живых вместилища души Темного Лорда еще не существуют... Сколько же всего крестражей создал этот маньяк?! Зная точное число и что они из себя представляют, можно было бы потихоньку разработать план их уничтожения... Мордред! — он что есть мочи хватил кулаком по матрасу, чуть не опрокинув при этом чернильницу. — Это ужасно, что я ничего не могу сейчас предпринять! Зачем ты поместила меня в тело такого беспомощного сопляка?! — раздраженно прошептал он, обращаясь, по-видимому, к самой Смерти. — Впрочем, возможно, иначе я бы не сумел поступить на один факультет с Лили и оградить ее от слишком тесной дружбы с Поттером... Значит, придется просто ждать и набираться сил, а пока стоит сделать мой список невидимым для посторонних глаз.

Северус понимал: если бы по недосмотру или чьему-нибудь злому умыслу свиток пергамента случайно попал к Волдеморту, тот наверняка стер бы род Принцев с лица земли. Именно для того, чтобы не допустить этого, Северус наложил на свои крамольные записи чары Невидимости, скрепив их для верности парой капель собственной крови.

Вот в эту секунду он и убедился, что привидения не солгали и двенадцатилетнему подростку действительно не следовало прибегать к столь сложному и темному колдовству. Перед глазами внезапно все поплыло, сознание помутилось, и Северус лишь в последний момент успел призвать фиал с Укрепляющим, которым снабдила его Элеонора. С огромным трудом вытащив плотно притертую пробку, Снейп дал самому себе обещание не рисковать попусту и не применять темное и кровное колдовство до тех пор, пока ему не исполнится четырнадцать лет.

Как и предсказывал Сириус, экзамены Снейп сдал лучше всех на первом курсе. Он играючи справился с заданиями по Зельеварению и Чарам, написал достойное высшей отметки эссе по Истории магии и даже получил свое первое «Превосходно» по Трансфигурации.

Северус посмеивался про себя, что смена факультета явно повлияла на его успеваемость по этому предмету. В прежней жизни, как бы он ни выкладывался на экзамене, МакГонагалл просто не ставила ему ничего кроме «Выше Ожидаемого». Правда, буквально несколько лет спустя молодой профессор Снейп сторицей вернул должок своему бывшему преподавателю: на его уроках гриффиндорцы удостаивались твердого «Удовлетворительно». Разумеется, бывали и исключения из правил — вроде крайне раздражавшей Снейпа гриффиндорской всезнайки Грейнджер — но они были столь редки, что не заслуживали упоминания.

Так или иначе, экзамены завершились для всех пятерых весьма успешно, а уже на следующий день Хогвартс-экспресс увозил их назад в Лондон.

Всю обратную дорогу они беспечно болтали, и Северус наконец позволил себе не думать о зачарованном под обычный чистый пергаментный свиток списке крестражей Волдеморта, лежавшем на самом дне его сундука.

Когда до вокзала Кингс-Кросс осталось каких-нибудь полчаса, Люпин осторожно тронул его за руку и, виновато улыбнувшись, сказал:

— Двадцать шестого июля — очередное полнолуние.

— Я в курсе, — откликнулся Снейп. — Я составил календарь и рассчитал все фазы Луны на год вперед, чтобы заранее знать, когда начинать варить тебе зелья.

— Полагаешь, что сумеешь справиться с этим? — заметно занервничал Ремус.

— У меня будет целых два месяца, чтобы попрактиковаться под руководством прабабушки, — уверенно ответил Северус. — Поверь, она очень ответственно относится к твоему здоровью и, если я не справлюсь, просто не разрешит мне готовить Волчье противоядие самостоятельно.

— А где ты собираешься?..

— Я уже нашел место, — перебил друга Снейп, — не волнуйся! Я буду тренироваться все лето, и у меня обязательно получится...

— Постойте! Значит, с Лунатиком ты так или иначе увидишься, с Лили наверняка тоже уже договорился, а как же мы? — ревнивым тоном поинтересовался Джеймс.

— Ну куда же я без вас! — усмехнулся Северус, все еще удивляясь, что за этот год они и вправду стали неразлучными друзьями. — Мы непременно что-нибудь придумаем, ведь совиную почту еще никто не отменял.

* * *

Эйлин Снейп, после развода вновь носившая девичью фамилию Принц, с волнением ожидала возвращения Северуса из Хогвартса на летние каникулы.

Новость, которой она так жаждала поделиться с сыном, была если не ошеломляющей, то, по крайней мере, весьма важной: в начале июня бабушка Элеонора познакомила ее с внуком своей давней школьной подруги. Реджинальд Бакстер, или просто Реджи (как представился высокий — гораздо выше Эйлин — маг с длинными каштановыми волосами с проседью), вот уже много лет был вдовцом. Его жена — магглорожденная волшебница — умерла во время родов.

По рассказам бабушки Элеоноры, Реджинальд пережил настоящую трагедию. Женившись сразу после окончания Хогвартса (вопреки воле родителей — чистокровных магов), они с супругой долго не могли зачать ребенка и уже смирились с тем, что у них никогда не будет детей. А около десяти лет назад Нэнси неожиданно забеременела. На радостях Реджинальд даже помирился с родителями, хотя до этого практически не общался с ними. Но чуда так и не случилось. В процессе родов что-то пошло не так. Нэнси и новорожденный малыш не выжили.

Горю Реджинальда не было предела. Он бросил работу в Министерстве магии, где служил клерком среднего звена в Управлении по связям с магглами, и несколько месяцев почти не выходил из дома, заливая свое отчаяние Старым огненным виски Огдена.

Вероятно, если бы не наличие сплоченной и дружной семьи, дальнейшая судьба Реджинальда сложилась бы весьма плачевно, но, к счастью, его старшие братья и особенно мать с отцом приняли решение сделать все от них зависящее, чтобы помочь ему справиться с горем.

Поначалу он не желал никого слушать и отказывался от любой предложенной ему помощи, но однажды, убирая замусоренную, полную пустых бутылок гостиную, мать тяжело вздохнула и обронила:

— Нэнси пришла бы в ужас, если бы увидела тебя сейчас.

После ее ухода Реджинальд поднялся с дивана и вылил в раковину все оставшееся у него спиртное. На следующий день, чисто выбритый и опрятно одетый, он наведался в больницу Святого Мунго и спросил, нужны ли им работники.

— Разумеется, нужны, — последовал ответ, — если вас не покоробит менять постельное белье и опорожнять утки. Большего вам пока не доверят, увы...

Два года спустя Реджинальд Бакстер поступил на курсы целителей. Конечно, довольно странно было ему, сорокалетнему мужчине, учиться вместе со вчерашними школьниками, но он упорно продолжал идти к поставленной цели.

К моменту знакомства с Эйлин Принц колдомедик Реджинальд Бакстер занимал один из ведущих постов в родильном отделении Святого Мунго. В том самом, где когда-то не сумели спасти его жену и сына.

* * *

Вернувшись с первого свидания, Эйлин постаралась как можно тише затворить за собой входную дверь, намереваясь подняться к себе, поставить в вазу подаренный Бакстером букет цветов и поскорее юркнуть в постель, когда из старинного кресла, стоявшего в гостиной, раздалось:

— И как он тебе?

Cпрашивать старую миссис Принц, отчего ей не спится в столь поздний час, было бессмысленно. Она сама познакомила непутевую внучку с Реджинальдом и теперь, очевидно, ожидала услышать обстоятельный и исчерпывающий отчет о том впечатлении, которое тот произвел на нее.

— Ну... он вежливый и внимательный, — Эйлин быстро спрятала за спину цветы, точно в этом ярком букете было что-то недостойное. — Настоящий джентльмен.

— Джентльмен, а цветов не подарил! — проворчала Элеонора. — Слишком долго жил один, вот и отвык от того, как надо вести себя на первом свидании.

— Почему? — обиделась за своего нового знакомого Эйлин. — Очень даже подарил!

Элеонора взмахнула палочкой и при свете вспыхнувших в канделябрах свечей придирчиво изучила букет.

— Красивый, — одобрила она, — для начала весьма недурно. Ты, конечно же, не расскажешь мне, о чем вы беседовали? — ехидно прищурилась она.

Не требовалось быть великим специалистом в легилименции, чтобы догадаться: Эйлин так и распирало поделиться подробностями с единственным после Северуса близким человеком, иначе зачем бы ей опускаться в стоявшее напротив второе кресло?

— Присси! — негромко позвала Элеонора. — Принеси-ка нам чаю!

Через пять минут на маленьком столике перед ними появились чайник, источавший аромат свежезаваренного чая, две чашки и кекс с изюмом.

Эйлин с благодарностью сделала небольшой глоток. От переживаний сегодняшнего вечера у нее пересохло в горле.

— Реджинальд говорил о своей работе, — произнесла она, поставив тарелочку с кексом обратно на поднос. — Судя по всему, она играет в его жизни важную роль.

— Я бы даже сказала — основную, — вздохнула Элеонора. — Да это, в общем-то, и понятно. Наверное, тяжело каждый день возвращаться в дом, в котором, кроме домового эльфа, нет ни единой живой души. Родители Реджинальда не раз пытались убедить его переехать к ним, но он неизменно отказывался.

Эйлин хотела было возразить, что вряд ли кто-то по доброй воле в сорок с лишним лет продолжает жить под кровлей отчего дома, но вспомнила своего отца и прикусила язык.

— Мне показалось, он тяготится своим одиночеством. Он признался, что всегда мечтал иметь семью, но... не сложилось.

— Он упоминал о Нэнси?

— Нет. Полагаю, он уверен, что я знаю о его трагедии, и предпочел не распространяться об этом. Вообще, он произвел на меня впечатление чрезвычайно тактичного человека: он расспрашивал меня о Северусе, но не обмолвился и словом о моем первом замужестве, точно его и не было. А я, если уж совсем откровенно, ужасно боялась, что Тобиас и здесь умудрится мне напакостить.

— Успокойся, милая, — Элеонора подалась вперед и погладила внучку по руке, — брак с этим магглом, разумеется, был ошибкой, но ничего смертельного не произошло. К тому же именно благодаря ему у тебя родился Северус. Но довольно о грустном! Ты ушла от Тобиаса Снейпа. Теперь ты среди своих, а в скором времени — я очень на это надеюсь! — выйдешь замуж за достойного волшебника и наконец будешь счастлива.

— Спасибо, бабушка! — Эйлин поцеловала Элеонору в морщинистую щеку и направилась к себе.

Уже укладываясь спать, она подумала, что сказала, а главное, что сделала бы старая миссис Принц, если бы узнала истинную причину ухода своей блудной внучки от мужа.

* * *

Стоя на перроне в ожидании Хогвартс-экспресса, Эйлин размышляла, как сообщит Северусу о Реджинальде.

С первой же минуты Реджи произвел на нее очень благоприятное впечатление. Естественно, влюбленностью здесь и не пахло, но Эйлин сразу разглядела в Бакстере порядочного человека, который с большой вероятностью смог бы стать хорошим отцом ее Северусу.

Конечно, ей все еще было страшно. Да это и не удивительно! За двенадцать лет неудачного брака Тобиас Снейп привил ей стойкую неприязнь к мужскому полу. Но бабушка Элеонора рекомендовала Реджинальда как исключительно достойного мага, и постепенно, от свидания к свиданию, Эйлин убеждалась, что поступила правильно, согласившись познакомиться с ним.

Спокойный и молчаливый Реджинальд, с его неброской внешностью, разительно отличался от некогда весьма симпатичного Тобиаса, но Эйлин это совершенно не смущало. Однажды она уже позарилась на красивого мужчину, буквально фонтанировавшего неуемной энергией. И к чему это привело? Страсть Тобиаса быстро переплавилась в злость, а затем и в ненависть. Он бил ее с таким же удовольствием, с каким прежде смешил до колик в животе своими анекдотами. А внешность? Как оказалось, беспробудное пьянство легко свело на нет и это достоинство Тобиаса, очень скоро превратив его в отвратительного забулдыгу с мешками под глазами и пивным пузом.

Эйлин с содроганием думала, что, если бы не тот ужасный случай, когда Снейп-старший со всего маху ударил сына головой об стену, у нее так и не хватило бы духу уйти из опостылевшего дома, в котором они с Северусом были так несчастливы. С того момента, как вихрь аппарации вынес их обоих на дорожку коттеджа Принцев, ее жизнь мало-помалу налаживалась, и вот теперь в ней появился Реджинальд.

Разумеется, причин для страхов и сомнений у Эйлин имелось предостаточно, но сильнее всего она волновалась из-за того, как воспримет подобные впечатляющие перемены Северус. А вдруг, если намерения Реджинальда действительно серьезны, и он предложит им с сыном переехать в свой небольшой, но на удивление уютный дом, располагавшийся, кстати, неподалеку от коттеджа Принцев, Северус наотрез откажется это сделать и предпочтет остаться с прабабушкой? Не сочтет ли он ее стремление создать новую семью предательством? Не отвернется ли от нее после всего, что им пришлось пережить вместе? И не заставит ли выбирать между собой и Реджинальдом?

Все эти мысли вихрились в голове у Эйлин, пока она всматривалась в плотную завесу дождя, из которой с минуты на минуту должен был вынырнуть алый паровоз Хогвартс-экспресса. Она бы нервничала гораздо меньше, если бы сейчас рядом с ней стояла всегда такая уверенная в себе Элеонора, но та пожелала остаться дома.

Неделю назад к ним нагрянул неожиданный и весьма неприятный гость. Хотя Волдеморт уведомил о своем визите за несколько дней, его появление чрезвычайно взволновало хозяев. Он вежливо отказался от угощения, хотя Присси расстаралась как могла, и стол ломился почти как на официальном приеме. Вместо обеда Том учтиво попросил разрешения побеседовать с почтенной миссис Элеонорой наедине. О чем шла речь в довольно краткой беседе, Эйлин, естественно, не представляла, но сразу после ухода Темного Лорда миссис Принц надолго заперлась у себя в лаборатории. За ужином она не сказала никому ни слова и с тех пор вела себя более чем странно. Эйлин, разумеется, понимала, что бабушка, по всей вероятности, получила от их страшного «гостя» какой-то сложный, а возможно, и опасный заказ, но расспрашивать не осмелилась. К тому же бабушка выглядела не сосредоточенной, как бывало обычно, когда она работала над особенно трудным зельем, а расстроенной и испуганной. Она даже отказалась отправиться на вокзал встречать своего любимца Северуса, по которому, как доподлинно знала Эйлин, очень скучала.

* * *

Наконец до слуха Эйлин донесся длинный гудок, а спустя некоторое время с лязганьем и грохотом, в клубах пара, на станцию прибыл долгожданный поезд.

Толпа родителей на перроне заметно оживилась и подалась вперед. Первыми, волоча тяжеленные сундуки и клетки с фамильярами, из вагонов выбрались старшекурсники. Эйлин едва не сбил с ног паривший в воздухе чемодан, и спустивший его со ступеней при помощи Вингардиум Левиоса студент принялся извиняться, покраснев до корней волос.

— Сириус, помоги мне с багажом Лили, а потом мы вместе с Джеймсом и Ремусом вытащим наши! — услышала она знакомый голос, и на ступеньках показался Северус, сгибавшийся под тяжестью внушительных размеров сундука. Увидев мать, он улыбнулся и помахал ей, а затем, передав поклажу в руки мистера Эванса, опять скрылся в вагоне.

— Бог мой, так же и надорваться недолго! — воскликнул отец Лили, поднимаясь вслед за Северусом и помогая мальчикам выгрузить их багаж на перрон.

— Мама, я сейчас, только попрощаюсь с друзьями, — Северус торопливо чмокнул ее в щеку.

Глядя, как сын о чем-то очень серьезно договаривался сперва с красивой рыжеволосой девочкой, а после с худеньким и бледным подростком, Эйлин внезапно почувствовала легкий укол ревности. Времена, когда он безраздельно принадлежал лишь ей одной, стремительно заканчивались. Теперь у ее мальчика появились новые друзья и новые интересы, а ей и в самом деле пора устраивать собственную жизнь. Вне зависимости от того, как к этому отнесется Северус.

* * *

С первого взгляда на мать Снейп понял, что Элеонора выполнила его просьбу: Эйлин казалась взволнованной, но при этом весьма довольной. Она явно ждала, когда они с Северусом останутся одни, чтобы поделиться с ним новостью, и нетерпеливо поглядывала на его друзей, пока он договаривался с Лили о встрече в ближайшее воскресенье и с Ремусом о визите его отца накануне полнолуния. Поэтому Северус не удивился, когда, уменьшив его сундук до размеров наперстка и засунув его в карман мантии, мать предложила ему посидеть в кафе-мороженом у Фортескью.

Эйлин заказала им по вазочке восхитительного лакомства, посыпанного засахаренными орехами и обильно политого карамелью, и, отложив ложечку в сторону, сказала:

— В следующие выходные у нас будет особенный гость. Я очень надеюсь, что этот человек тебе понравится, потому что...

— Он нравится тебе, — закончил за Эйлин ее не по годам сообразительный сын.

Вместо ответа Эйлин лишь кивнула и покраснела как девчонка.

В тот день они немного припозднились к ужину. Эйлин хотелось подольше побыть с Северусом наедине, без постоянно наблюдавшего за ними всевидящего ока Элеоноры или ее маленького соглядатая Присси. Поэтому, после того как они расправились с мороженым, Эйлин предложила сыну прогуляться по Косому переулку.

— Может, тебе нужны какие-нибудь книги на лето? — с лукавой улыбкой спросила она, безошибочно зная, чем, кроме мороженого, наверняка можно соблазнить Северуса. — Давай зайдем во «Флориш и Блоттс»?

В книжной лавке они пробыли часа полтора. Северус буквально прилип к полке с толстенными фолиантами по зельям. Разумеется, его манил и другой стеллаж с уникальными книгами, посвященными Темным искусствам, как он доподлинно знал, располагавшийся в дальнем конце магазина, но о том, чтобы подойти к нему, и думать не стоило. В итоге Северус выбрал «Внеклассное пособие по лечебным снадобьям за пятый курс: в помощь отличнику».

— Это для ваших старших детей, мадам? — поинтересовался продавец, с любезным полупоклоном принимая от Эйлин деньги.

— Нет, — гордо выпрямилась та, отчего вдруг стала поразительно похожа на старую миссис Принц, — Северус — мой единственный сын, учебник предназначен для него.

— О! — непритворно удивился лавочник. — Тогда поздравляю с таким смышленым мальчуганом! Очень похвальная тяга к знаниям, юноша, — он протянул руку и потрепал Северуса по щеке.

— Спасибо! — скромно ответил Снейп, мечтая запустить в этого нахала каким-нибудь каверзным заклятием из своего богатого арсенала.

К счастью для продавца, именно в этот момент Эйлин вспомнила, что они катастрофически опаздывают на ужин, и заторопилась к выходу.

— Только, пожалуйста, не обращай внимания на Элеонору. Она в последнее время постоянно не в духе! — предупредила она Северуса, прежде чем, крепко взяв его за руку, аппарировать прямо к входной двери коттеджа Принцев.

* * *

Сказать, что со дня визита Волдеморта Элеонора Принц пребывала «не в духе», — значит не сказать ничего.

Она и так беспрестанно тревожилась с той самой минуты, как Северус сообщил ей в письме о странном пророчестве, прозвучавшем в Хогвартсе практически сразу после зимних каникул.

«Не представляете, какая паника поднялась у нас сегодня, — писал Северус. — Прямо во время завтрака в Большом зале внезапно возник светящийся шар, из которого зазвучал голос, говоривший, как мне показалось, о Волдеморте. К сожалению, я растерялся и не сумел запомнить весь текст, тем более что, когда шар исчез, директор Дамблдор с профессорами несколько часов проверяли наши волшебные палочки, пытаясь найти того, кто сотворил подобное колдовство».

Этим дело не окончилось. Буквально на следующий день напросившаяся к Элеоноре «на чай» Друэлла Блэк дрожащим голосом прочитала ей выдержки из письма своей дочери Нарциссы, в отличие от Северуса, досконально запомнившей слова, исходившие из таинственного шара:

«Грядет Полукровка и наречет он себя Темным Лордом. Лестью и хитростью он подчинит себе благороднейших, заклеймит их, как скот, своей печатью, поставит на колени и оберет до нитки. А тех, кто не поклонится ему, он будет истреблять без пощады вместе с семьями и погубит множество древних родов…»

— Что это может быть, дорогая? — спросила Друэлла, испуганно глядя на подругу, абсолютно забыв про стоявшую перед ней тарелку с восхитительной выпечкой Присси. — Глупая шалость малолетних сорванцов или все же... упаси нас Мерлин... настоящее пророчество? Нарси написала, что в школе был форменный переполох. Занятия отменили. Дамблдор лично проверил волшебную палочку каждого ученика, уделив особенное внимание старшекурсникам, но, судя по тому, что никого не наказали, виновник так и не был пойман.

«Мерлин всемогущий! — в сильнейшем волнении подумала миссис Принц, после того как Друэлла, так и не выпив чаю, отбыла по каминной сети домой. — Неужели Северус наблюдал настоящее пророчество?»

Естественно, ей хотелось обо всем расспросить правнука, но поговорить с тех пор они так и не смогли. В следующем же письме миссис Принц строжайше запретила Северусу болтать на эту тему, пообещав, что они непременно все обсудят на пасхальных каникулах. Вот только планам не суждено было сбыться. Северус попросил у матери разрешения не приезжать домой на праздник, объяснив это тем, что Сириус в очередной раз поругался с матерью, и все пятеро решили провести каникулы в школе.

Таким образом, Элеоноре вновь оставалось лишь строить догадки по поводу загадочного пророчества. Неизвестно почему, но это странное событие весьма встревожило ее. А уж неожиданный визит страшного гостя совершенно выбил Элеонору из колеи. Прежде Темный Лорд никогда не удостаивал ее встречи с глазу на глаз, передавая все свои «пожелания» через Друэллу Блэк, и нынешнее «повышение статуса» в их отношениях не на шутку расстроило да, пожалуй, и испугало старую волшебницу. Тем более что просьба, которую с милой улыбкой на бледных губах озвучил гость, была поистине ужасающей: создать яд, в точности повторяющий симптомы Драконьей оспы. (1)

Разумеется, Элеоноре и раньше приходилось варить по замаскированным под просьбы приказам «всякую пакость», как однажды она заявила своему правнуку, но именно этот, последний, заказ лишил ее душевного равновесия.

Начать с того, что подобного яда просто не существовало в природе, а формула его изготовления была настолько сложной, что Элеонора билась над ним вот уже неделю, однако за это время не продвинулась ни на йоту в своих изысканиях. Кроме того, будучи умной и проницательной женщиной, миссис Принц понимала, что с помощью ее изобретения Лорд собирался убирать с дороги неугодных ему магов. Драконья оспа являлась достаточно редким заболеванием. Молодые волшебники излечивались от нее довольно быстро, тогда как пожилым зачастую грозила медленная и мучительная смерть. Именно этим обстоятельством и хотел воспользоваться Волдеморт.

Получив заказ, Элеонора буквально потеряла покой и сон. В ночных кошмарах она отдавала готовое зелье Волдеморту, видела, как лицо темного волшебника озарялось торжествующей улыбкой, а глаза вновь приобретали зловещий алый оттенок, а после наблюдала в окно за приближающейся совой и доподлинно знала: в клюве у птицы — известие о болезни и смерти близкого Элеоноре человека, которым почти неизменно оказывался Северус. Она просыпалась с ноющим, сильно бьющимся сердцем и на чем свет стоит проклинала Темного Лорда.

* * *

Одного бегло брошенного на прабабушку взгляда хватило Северусу, чтобы понять: она взволнована и очень напугана.

Разумеется, проще всего было бы применить к ней поверхностную легилименцию, но он не сделал этого. И отнюдь не из боязни, что она почувствует инородное вторжение в сознание, а просто потому, что надеялся: Элеонора сама расскажет ему о причинах своей тревоги. Снейп успел довольно неплохо изучить ее характер. Когда Элеонора получала заказ на сложное зелье, она становилась ужасно раздражительной, пока не находила нужной формулы. В такие дни лучше было держаться от нее подальше. Этому правилу следовали все домочадцы, кроме самого Северуса. Он единственный не пытался слиться с собственной тенью при появлении метавшей громы и молнии старухи, прекрасно зная, что в конце концов его обязательно призовут в лабораторию и, возможно, попросят оказать посильную для двенадцатилетнего мальчишки помощь.

Впрочем, на сей раз Элеонора, по-видимому, была озабочена гораздо сильнее обычного. Она даже не попривествовала правнука, а вместо этого гневно посмотрела на Эйлин и грозно выплюнула:

— Хогвартс-экспресс прибыл больше трех часов назад. Где вас фестралы носили?

— Мы... — залепетала Эйлин, явно не готовая к такому приему, — мы с Северусом немного погуляли по Косому переулку... Купили ему учебник по Зельеварению для внеклассного чтения на лето... Вот... — она продемонстрировала толстенную книгу в черном кожаном переплете.

— Гуляли они! — передразнила внучку старая миссис Принц. — А послать Патронуса ты не додумалась? — продолжала бушевать она.

Спустившиеся на крики Декстер с Маршей замерли на лестнице, не решаясь двинуться дальше. Лицо Эйлин покрылось некрасивыми красными пятнами, а на глазах от обиды выступили слезы.

— Бабушка, это я уговорил маму зайти в магазин и слегка забыл о времени, — вступился за мать Северус. — Пожалуйста, не ругайте ее!

— Тоже мне защитничек нашелся, — покачала головой Элеонора, гнев которой, очевидно, пошел на убыль. — Принц на белом коне! Зарубите себе на носу, вы оба: сейчас не то время, когда можно надолго исчезать без предупреждения. Твой сын не просто двенадцатилетний сопливый мальчишка, Эйлин, — вновь повернулась она к сжавшейся от страха внучке, — он — глава рода. А вдруг найдется кто-нибудь, кто захочет похитить его, чтобы держать в заложниках или причинить ему вред? Сможешь ты защитить Северуса, если что-то случится? А? То-то же! Впредь будь уж так любезна, не заставляй старуху волноваться. Мне и без того забот хватает!

— Матушка, мне кажется, вы преувеличиваете опасность, якобы грозящую Северусу, — осторожно подал голос Декстер, так и не отважившийся спуститься в гостиную. — Право слово, после визита Темного Лорда вас будто подменили!

— Здесь был Темный Лорд? — невольно вырвалось у Северуса.

«Так вот причина, из-за которой в прабабушку словно сам Мордред вселился! Теперь ясно, почему она так распекала мать. Понятно, кто этот таинственный недоброжелатель, который, как боится Элеонора, захочет похитить меня. Хорошо бы еще разузнать цель прихода его Темнейшества. Вряд ли он почтил коттедж Принцев своим присутствием лишь затем, чтобы справиться о здоровье его обитателей...»

— А ну цыц! — гнев Элеоноры между тем обрушился на сына. — Не болтай о том, о чем не имеешь представления, Декстер! И женушке своей вели помалкивать! Мерлин, и как только меня угораздило вырастить такого простофилю?! Присси! — громче, чем следует, позвала она. — Подавай ужин. Северус наверняка проголодался с дороги!

За ужином царило напряженное молчание. Все старались побыстрее расправиться с закусками и жареной свининой с запеченным картофелем, чтобы разойтись по своим комнатам, подальше от раздраженной Элеоноры.

Покончив с едой, Марша и Декстер поспешно удалились. Эйлин еще раз извинилась перед бабушкой за собственную безответственность и под предлогом того, что ей необходимо разобрать вещи Северуса, тоже отправилась наверх. За столом остались лишь Снейп и погруженная в свои явно невеселые мысли Элеонора.

— Бабушка, а когда мы начнем наши занятия? — осторожно поинтересовался Северус, полагая, что привычная рутина поспособствует улучшению настроения пожилой волшебницы.

— Мне кажется, ты уже достаточно большой, чтобы учиться самостоятельно! — сварливо отозвалась Элеонора. — Сомневаюсь, что тебе все еще нужна нянька!

Впрочем, она тут же поняла, что перегнула палку, и, тяжело поднявшись со стула, подошла к правнуку и взлохматила его волосы.

— Не обращай на меня внимания, Северус. Просто обычный каверзный заказ от капризного и требовательного клиента, вот и все. Вероятно, я уже стара для подобных волнений...

— Я мог бы помочь! — мгновенно вскинулся Северус. Вряд ли в задании от Темного Лорда было что-то, с чем он не сумел бы справиться.

— И думать забудь об этом! — неожиданно резко прикрикнула на своего любимца Элеонора. — Неужели я позволю тебе марать руки в такой гадости?! Прости меня, Северус, — добавила она гораздо тише, и ее лицо приняло скорбное выражение. — Если это чудовище никто не остановит, боюсь, когда-нибудь в недалеком будущем и тебе придется начать работать на него. Кстати, ты ничего не хочешь мне рассказать о том странном происшествии в Хогвартсе? — взмахом волшебной палочки она придвинула свой стул поближе и, тяжело опустившись на него, пристально посмотрела на Северуса.

— Ну... — замялся тот, совершенно не готовый после довольно трудного дня давать подробный отчет о событии, произошедшем почти полгода назад, да еще так, чтобы Элеонора ни в коем случае не заподозрила его в организации переполоха в Хогвартсе. — В общем, мы как раз завтракали, как вдруг откуда ни возьмись возник светящийся шар. И практически сразу же из него раздался голос, — Северус передернул плечами, словно ему до сих пор было не по себе при одном воспоминании о пророчестве. — Голос звучал совсем недолго, успел сказать, что скоро появится Полукровка, который наречет себя Темным Лордом и принесет много горя магическому миру, превратит наследников древних магических родов в рабов и заклеймит их, как скот... что-то в этом духе. Все ужасно испугались. Даже Дамблдор, как мне показалось. Он велел отменить уроки и проверил наши волшебные палочки, но так и не нашел того, кто выпустил этот шар. Бабушка, — Северус постарался вложить в свой вопрос как можно больше детской непосредственности, — это ведь могло быть настоящее пророчество? Мне кажется, многие поверили «голосу из шара», — на самом деле Снейп хотел выяснить, обсуждала ли Элеонора пророчество с кем-либо еще и как отнеслись к нему в волшебном мире, если, конечно, вообще восприняли его всерьез.

— Не знаю, Северус, — произнесла миссис Принц после продолжительного молчания, — не знаю, что тебе и ответить! Я никогда особо не верила всякого рода предсказателям. Считала их обманщиками и шарлатанами... Но то, что ты рассказываешь, выглядит странно и, честно признаться, слегка пугающе. Не уверена, что главы чистокровных родов вот так запросто отмахнутся от того, что услышали их дети. Ведь в пророчестве — будем называть его так — говорится как раз об их наследниках.

— И о Полукровке, который заклеймит их, как скот, — напомнил Северус.

— Вот этого я пока никак не могу понять, — вздохнула Элеонора. — О каком таком клеймении идет речь? Может, имеется в виду некая магическая клятва? — она глубоко задумалась. — И тебе показалось, что Дамблдора это событие тоже взволновало?

— Да, — кивнул Северус, — правда, он попытался выдать это за чью-то шалость.

— А виновника в итоге так и не обнаружили... — покачала головой Элеонора. — Да уж...

— Вы полагаете, что всем волшебникам стоит начать тревожиться? — поинтересовался Северус.

— Из-за пророчества? — переспросила миссис Принц. — Вполне возможно. Надо быть совершеннейшим глупцом, чтобы не догадаться, о ком оно. Было бы очень славно, если бы главы хотя бы некоторых родов испугались достаточно сильно и запретили своим отпрыскам кое с кем общаться! Уверена, что, лишившись последователей, с обожанием заглядывающих ему в рот, он бы сразу подрастерял свою спесь, — Элеонора гневно поджала губы, словно забыв, что беседует с двенадцатилетним правнуком. — Впрочем, тебе пока не следует об этом беспокоиться, — одернула она сама себя. — Есть вещи, в которые детям лучше не вмешиваться. А пока... давай с завтрашнего дня возобновим занятия. Пусть все идет своим чередом.

* * *

Утром Элеонора спустилась к завтраку если не сияющая (ее по-прежнему угнетал моральный аспект создаваемого ею зелья, и радоваться собственным успехам она бы не смогла в любом случае), то, по крайней мере, гораздо более спокойная. То ли на нее так благотворно повлиял приезд Северуса, а может, судьба все еще была благосклонна к старой волшебнице, но, провозившись в лаборатории до двух часов ночи, ей наконец удалось вывести необходимую формулу, над которой она билась уже неделю. Теперь оставалось лишь строго придерживаться составленных ею же инструкций, и, если не произойдет чего-нибудь непредвиденного, меньше чем через месяц она отправит заказ жуткому клиенту и станет искренне надеяться, что ее услуги еще долго не понадобятся Волдеморту.

Глядя на умиротворенное лицо Элеоноры, все домочадцы, включая Присси, вздохнули с облегчением: миссис Принц и без того обладала довольно тяжелым характером, а в последнее время сделалась и вовсе невыносимой.

— Чем ты планируешь заняться после завтрака, Северус? — обратилась она к правнуку.

— Я... — Снейп замялся. Накануне вечером они ни о чем так и не договорились, и он не знал, стоит ли упоминать об их совместной работе в лаборатории. — Пока еще не решил, — честно сказал он наконец.

— А не хочешь ли посмотреть свою новую комнату?

— Мою новую комнату? — переспросил Северус, не веря собственным ушам (ночью ему, как обычно, постелили на узкой походной кровати, стоявшей в их с матерью спальне).

— Ты что, стал хуже слышать или я как-то неясно выражаюсь? — в ворчливом тоне Элеоноры явно сквозила ирония. — Разумеется, твою новую комнату. Негоже двенадцатилетнему мальчику, да еще главе рода, делить комнату с матерью.

— Матушка, — как всегда не вовремя, вмешался Декстер, — но в доме только три спальни, где же...

— В бывшем кабинете твоего отца! — Элеонора с вызовом взглянула на сына. — Септимусу он уже не понадобится. Мое рабочее место находится в лаборатории, а все семейные реликвии давно хранятся в банке Гринготтс. Давай, Северус, заканчивай завтракать, — поторопила она Снейпа, — у меня еще масса дел сегодня.

* * *

Комната, предоставленная прабабушкой в распоряжение Снейпа, была небольшой, но очень уютной. С огромной, занимавшей половину спальни кроватью под зеленым бархатным балдахином (вероятно, дань факультету, который он так и не выбрал) и удобным письменным столом, стоявшим возле выходившего в сад окна. На стене сбоку от стола Северус заметил внимательно наблюдавший за ними портрет своего деда. Второй портрет Септимуса Принца висел в спальне миссис Принц.

— Не думаю, что он будет тебе мешать, — сказала Элеонора, с грустью посмотрев на покойного мужа. — Септимус и при жизни был молчуном, а уж после смерти от него и слова не добьешься! Мне иногда кажется, он и вовсе забыл, что является волшебным портретом и может беседовать со мной. Впрочем, как знать, вдруг тебе удастся его разговорить? Не зря же вы так похожи внешне!

— Я попытаюсь, — с готовностью закивал Северус, чем вызвал заинтересованный взгляд прадеда.

— Для приличного шкафа, конечно, места не нашлось, — сетовала тем временем Элеонора, продолжая показывать Снейпу его новые владения, — но у тебя, насколько я в курсе, не так много вещей. Зато книжных полок вполне хватит, чтобы расставить все твои учебники. Ну как, доволен?

Вместо ответа Снейп прижался к ней, привстал на цыпочки и, смущаясь, чмокнул в подставленную для поцелуя морщинистую щеку.

— А ты подрос и окреп, смотреть приятно, — удовлетворенно констатировала Элеонора. — Я боялась, что ты так и останешься тощим заморышем. Когда твоя мать возникла на пороге коттеджа вместе с тобой, ты был больше похож на маленького фестрала, чем на человека: кожа да кости. А теперь — другое дело!

Вряд ли она могла сделать внуку лучший комплимент! В юности Снейп ненавидел себя за свои худобу и нескладность. А еще за поношенные, застиранные мантии, бледность и малопривлекательную внешность, множество раз дававших Мародерам лишний повод вволю поиздеваться над ним. Тем самым Мародерам, которые в этом году стали ему настоящими друзьями и уже никогда, как он надеялся, не назовутся этим проклятым прозвищем!

И, кстати, о друзьях...

— Бабушка, после того как я разложу свои вещи, вы сможете понаблюдать, как я готовлю Волчье противоядие? Мне хотелось бы научиться варить его самостоятельно.

— Ты же не думаешь, что мне трудно каждый месяц присылать для твоего приятеля это зелье? — спросила Элеонора, в очередной раз мысленно возблагодарив судьбу за то, что послала ей такого удивительного мальчика.

— Конечно, не думаю. Просто вдруг по какой-нибудь причине вы не сумеете приготовить его, и что тогда станет с Ремусом? — с искренней тревогой в голосе произнес Снейп. — Двадцать шестого июля будет полнолуние. Если вы не возражаете, я сам попробую сварить зелье, разумеется, под вашим присмотром, и передам его отцу Люпина.

— Договорились, — усмехнулась Элеонора. — Уверена, ты справишься. Ведь это именно ты, а не я, увидел рецепт Волчьего противоядия во сне.

____________________________________________

1. Драконья оспа (англ. Dragon Pox) — тяжелое магическое заболевание, чаще всего поражает в юном возрасте (как ветряная оспа у магглов). Заболевший покрывается зелено-фиолетовой сыпью, и его чихание сопровождается искрами, вылетающими из ноздрей. Оставляет после выздоровления неприятный зеленый цвет кожи и специфический запах. Эти симптомы со временем тоже проходят.

От этой болезни можно излечиться с помощью противодраконьей сыворотки, изобретенной Ганхильдой из Горсмура в XVI или XVII веке. Но, вероятно, она действенна не во всех случаях. Известно, что пожилым волшебникам крайне сложно перенести эту болезнь, и в большинстве случаев они от нее скоропостижно умирают.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/Драконья_оспа

В первых числах июля отец Люпина прислал миссис Принц сову с просьбой о личной встрече.

— Я хочу, чтобы ты непременно на ней присутствовал, — заявила Северусу Элеонора. — Ведь, хотя на патенте написано мое имя, мы оба прекрасно знаем, кто на самом деле изобрел Волчье противоядие. Надеюсь, ты не обидишься, если я утаю от мистера Люпина эти подробности. Мне хотелось бы как можно дольше держать в секрете твои выдающиеся способности в области зельеварения, а то, боюсь, слухи дойдут до ушей Темного Лорда, и тогда...

Элеонора не договорила, но ее тяжелый вздох был красноречивее любых слов.

Северус почувствовал, как его буквально захлестнула волна благодарности к этой пожилой женщине, столь храбро пытавшейся защитить своего правнука от неизбежных грядущих посягательств Волдеморта. Снейп отлично понимал, какая непомерно трудная задача стояла перед его прабабкой. Разумеется, сейчас двенадцатилетний мальчишка не вызывал у Темного Лорда никакого интереса, но со временем слухи о его талантах просочатся за стены Хогвартса, и вот тогда за него может начаться настоящая война. Снейп был уверен, что Дамблдор тоже не станет сидеть сложа руки и постарается перетянуть его, а также Джеймса, Сириуса, Ремуса и Лили на «сторону добра». А этого ни в коем случае нельзя было допустить, учитывая, чем все закончилось в прошлой жизни!

— Кстати, о наших занятиях...

Голос Элеоноры доносился до Северуса словно сквозь плотный туман. Он не представлял, как ему приступить к выполнению своего плана. За год ему пока удалось распределиться на Гриффиндор, подружиться с теми, о ком раньше он не мог и думать без ненависти, и запустить в Большом зале фальшивое пророчество. Правда, толку от последнего не было ни на грош, ведь Малфой так и не согласился сотрудничать с ним. Ах да, еще он вошел в «ближний круг» хогвартских привидений! Это, пожалуй, можно было бы считать подлинным успехом, если бы не одно но: поиск крестражей откладывался по крайней мере на два года. Только по достижении им четырнадцати лет он в полную силу сумеет воспользоваться всем своим немалым магическим потенциалом, без которого невозможно было приступить к уничтожению крестражей...

— Северус, ты вообще меня слушаешь? — Элеонора дотронулась до его щеки, и это выдернуло Снейпа из размышлений и вернуло к реальности. — Что-то ты сегодня какой-то рассеянный. Ты не заболел?

— Нет, бабушка, — встрепенулся Снейп, — я отлично себя чувствую. — «И чувствовал бы себя гораздо лучше, если бы мог поскорее начать уничтожать осколки души Темного Лорда!» — подумал он. — Вы говорили насчет наших занятий.

— Да, — кивнула миссис Принц, — мне кажется, что тебе уже совершенно необязательно проводить столько времени в лаборатории. Вас наверняка заваливают уроками в Хогвартсе, а каникулы для того и созданы, чтобы немного отдохнуть. Да, я помню о моем обещании проследить за тем, как ты варишь Волчье противоядие, — остановила она собиравшегося было возразить Северуса, — хотя, сдается мне, ты с этой задачей и без меня великолепно справишься, хитрюга! — она тепло улыбнулась Северусу и потрепала его по волосам. — Так что можешь спокойно договариваться о встрече с друзьями и своей маггловской подружкой.

— Лили, — внезапно твердо сказал Северус, — мою подругу зовут Лили.

— Хорошо, — в голосе Элеоноры прорезалось удивление. — Судя по всему, мне надо потихоньку привыкать к мысли, что мои праправнуки будут на три четверти магглами.

— А вас это так расстраивает? — Северус внимательно посмотрел на Элеонору. Мнение этой пожилой женщины было для него неимоверно важно, и ему больше всего на свете хотелось, чтобы она приняла его избранницу.

— Я уже тебе говорила как-то, — сварливо произнесла миссис Принц, — я не одержима идеями чистоты крови, подобно... некоторым. Вон Декстер с Маршей — чистокровнее некуда, а что путного из этого вышло? Разумеется, когда-то я мечтала породниться с каким-нибудь древним чистокровным семейством вроде Малфоев или Лестрейнджей, но ни на Декстера, ни на Эйлин охотников так и не нашлось, а ты, как я уже поняла, никому не позволишь вмешиваться в свою судьбу!

* * *

Встреча с мистером Люпином была назначена через два дня в шесть часов вечера.

Чтобы избавить гостя от любопытных взглядов и возможных неуместных вопросов Декстера и Марши, Элеонора попросила Присси сервировать чай на троих в беседке в дальнем конце сада.

Лайелл Люпин прибыл за пять минут до оговоренного срока и потом долго извинялся перед миссис Принц за причиненное неудобство. Было заметно, как сильно он волновался. Его приятное, с довольно мягкими чертами лицо то бледнело, то краснело, он периодически закусывал губу, а подрагивавшие пальцы указывали на явную нервозность.

— Спасибо, что уделили мне время, миссис Принц, — откашлявшись, произнес он. — Ремус рассказал нам с женой, что благодаря вашему потрясающему изобретению он больше не страдает при трансформации. Я с трудом дождался дня, чтобы выразить свою признательность вам и вашему внуку, ведь это он, как я понимаю, уговорил вас на создание Волчьего противоядия?

— Совершенно верно, — с достоинством подтвердила Элеонора. — Северус доверил мне секрет Ремуса и буквально вынудил попробовать сварить для него это зелье. Я счастлива, что оно работает как следует. Мне довелось дважды присутствовать при трансформации, смягченной действием зелья. Страшно даже вообразить, что испытывал ваш сын раньше.

— Мне... невыносимо и вспоминать об этом, — глаза мистера Люпина подозрительно заблестели. — Ремус — очень мужественный мальчик. Его заразили в раннем детстве, и, если честно, целители были уверены, что он не выживет. Он выжил, вопреки всем мрачным прогнозам, но наша с ним жизнь превратилась в ад. Вы не представляете себе, что испытывают родители, когда их сын — милый, добрый, отзывчивый мальчик — за несколько минут преображается в смертоносного монстра, который способен убить даже самого близкого человека. В перерывах между полнолуниями Ремус был замечательным ребенком. И немыслимо одиноким. Мы с женой никого не подпускали к нему, боясь, что кто-то раскроет его тайну и начнет насмехаться над ним. Мы старались дать ему все, что только душе угодно, но он все равно страдал от отсутствия общества сверстников.

Когда профессор Дамблдор пришел к нам и предложил отправить Ремуса в Хогвартс, мы сперва не согласились. Мы боялись, что он перекинется на глазах у всех и заразит, покалечит или, и того хуже, убьет кого-нибудь из студентов, но профессор Дамблдор успокоил нас. Он сказал, что, если Ремус поедет в школу, там будут приняты беспрецедентные меры предосторожности, а о его болезни вообще никто не узнает, за исключением декана, мадам Помфри и самого директора.

В первом же письме Ремус признался мне, что у него появился друг. Особенный друг, который сразу разгадал его тайну и обещал помочь. Не хочу лгать, поначалу я весьма настороженно отнесся к вашим словам, Северус. Я написал Ремусу, что не стоит так доверять людям, и предостерег его от разочарования.

«Дети порой бывают очень жестоки, — писал я ему. — Возможно, этот доброжелательно настроенный мальчик лишь притворяется таковым, чтобы, посмеявшись над тобой, раскрыть твою тайну перед всей школой».

Ответом мне стало абсолютное молчание. Ремус просто прекратил реагировать на мои письма. И вот когда я, сгорая от беспокойства, решил отправиться в Хогвартс и повидать его, он возобновил переписку и с гордостью сообщил, что теперь у него целых три друга, которые знают о его сущности и не боятся его. Мы с женой... — он перевел дух и вытер вновь выступившие на глазах слезы, — были вне себя от счастья. А уж когда в феврале Ремус подробно описал нам действие вашего зелья... Страдания сделали Ремуса не по годам умным мальчиком. Так как он не общался со сверстниками и единственным его развлечением были книги, со временем у него выработался прекрасный слог. Я вам сейчас зачитаю отрывок из его письма...

Мистер Люпин вытащил из кармана сложенный вчетверо листок пергамента.

«Вообразите себе, что вы живете в мире, где один день в месяц проводите в аду. Вы знаете, когда этот день наступит и какие мучения вам уготованы, но ничего не в состоянии с этим поделать.

До того как я впервые выпил Волчье противоядие, моя жизнь была как раз таким адом. Даже то, что у меня появились друзья, не скрашивало того ужаса, который я чувствовал за несколько дней до каждого полнолуния.

И вот случилось чудо! Позавчера мое превращение прошло практически незаметно для меня самого. Вы, наверное, сочтете меня сумасшедшим, но я позволил Северусу остаться со мной (хотя, сказать по правде, попробовали бы вы ему не позволить!). Ведь мои мучения закончились благодаря ему и его удивительной прабабушке. Я никогда не видел ее, но уверен — она замечательная! Вместо того чтобы помчаться к профессору Дамблдору (а лучше сразу в попечительский совет!) с жалобой на то, что в Хогвартсе учится оборотень, она взялась помочь мне! Вы можете назвать меня бессовестным эгоистом (ведь если бы зелье не подействовало, утром от Северуса остались бы одни обглоданные кости да куча окровавленного тряпья), но я почему-то не сомневался — все получится!

Вы не представляете, что значит просто жить, не опасаясь, что скоро на небе снова засияет полная луна и настанет мой персональный ад!

Я знаю, что моя болезнь никуда не делась, знаю, что никогда не стану таким, как все, но, по крайней мере, теперь мне не нужно бояться убить или заразить самых дорогих мне людей.

Благодаря Северусу и его прабабушке я больше не чудовище!»

На последних словах письма у мистера Люпина сорвался голос.

— Вы и представить не в состоянии, что сделали для нашего мальчика и для нас! — воскликнул он, когда наконец смог совладать с эмоциями.

Северус, у которого на протяжении чтения письма Ремуса неприятно щипало в носу, перевел взгляд на Элеонору и заметил слезы в уголках ее глаз.

— Ну-ну, успокойтесь, мой дорогой, — она с огромным трудом взяла себя в руки и осторожно дотронулась до плеча мистера Люпина. — Мне сложно вообразить, какой ужас вы пережили, но все это уже позади. Зелье запатентовано, и даже если со мной что-нибудь случится — все мы не вечны! — его сможет изготовить любой приличный зельевар.

— Мы с женой, — запинаясь, произнес мистер Люпин, — хотели бы хоть как-то отблагодарить вас за то, что сохранили здоровье и рассудок нашему сыну.

— Если вы о деньгах, то и думать забудьте! — притворно сердито сказала Элеонора. — Вот еще глупости! Мне вполне хватило вознаграждения, прилагавшегося к ордену Мерлина, который я получила, запатентовав это зелье.

— Тогда, надеюсь... — голос мистера Люпина стал тверже, — вы примете от нас Долг жизни. В знак нашей признательности и уважения.

— Уж и не знаю, — заколебалась Элеонора. — Полагаю, вы понимаете, насколько серьезный Обет даете? А вдруг мне от вас понадобится чего-нибудь этакое? Вы ведь, как мне известно, работаете в Министерстве?

— Все что угодно! — горячо подтвердил мистер Люпин.

— Хорошо, так тому и быть, — согласилась наконец миссис Принц. — Принимаю ваш Обет, но давайте будем молиться, чтобы мне никогда не пришлось потребовать у вас уплаты Долга.

* * *

— Не ожидала от тебя подобного безрассудства! — распекала Элеонора Северуса час спустя. — Ты хоть представляешь, чем это могло для тебя окончиться? Остаться с глазу на глаз с преобразившимся молодым оборотнем... — она перевела дух, не находя слов, чтобы выразить свое возмущение. — Да он сожрал бы тебя и не подавился! Если тебе ни капли не жаль твою мать или меня, то подумал хотя бы о Ремусе. Вообрази себе, каково было бы несчастному мальчику обнаружить, что после трансформации он растерзал собственного друга!

— Я... — Северус покаянно опустил голову, — простите, бабушка! Я вел себя глупо и опрометчиво, просто... я ни секунды не сомневался, что созданное вами зелье сработает как надо!

— Ах ты, хитрец! — всплеснула руками Элеонора. — Лишний раз убеждаюсь, что твое место — на Слизерине. Ладно. Твое счастье, что все обошлось, но пообещай мне — больше никаких идиотских выходок! Не забывай, какие надежды я на тебя возлагаю!

* * *

В воскресенье Снейпа ожидал сюрприз.

— А мы сегодня идем в кино! — с порога бросилась к нему Лили. Ее глаза горели неподдельным восторгом. — Папа взял три билета на «Похищенного». (1) Ой, — моментально сникла она, — ты же, наверное, не читал Стивенсона. (2)

— Это не тот ли, что написал «Остров сокровищ»? — обрадовался знакомому имени Снейп. — У отца была такая книга, и мама мне часто ее читала. А вот о «Похищенном» ни разу не слышал.

— Это легко исправить, — Лили метнулась в свою комнату и через минуту вернулась с книгой в руках. — Конечно, сперва лучше читать, чем смотреть, но папа очень хвалил этот фильм. Его на Рождество уже показывали, а сейчас вот повторяют из-за летних каникул.

Ни в прошлой, ни в нынешней жизнях Северус еще не бывал в кино, и теперь, сидя в темном зале, он почему-то разволновался так, что у него даже вспотели ладони.

Фильм начался, и Северуса захватил неистовый вихрь эмоций. Он никогда особенно не интересовался маггловской историей, поэтому развернувшаяся перед ним борьба шотландских горцев, жестоко подавляемая верными британской короне солдатами, потрясла его до глубины души. Изуверские убийства мечтавших о свободе фермеров невольно воскресили в памяти события Первой и Второй магических войн, когда Пожиратели смерти вырезали неугодных Хозяину магов и магглов целыми семьями. Романтическая линия главного героя — подростка, обманным путем проданного в рабство собственным, алчущим наследства дядюшкой — оставила Снейпа равнодушным. Его сердце было всецело на стороне шотландского патриота-освободителя Алана Брека Стюарта, поэтому открытый финал картины сильно разочаровал его. Тоскливый, полный горечи взгляд, которым Брек окидывал родные просторы, лодка, увозившая юного Дэвида и его возлюбленную, а сразу за ними — плывущие по экрану титры.

— Ну как, понравилось? — спросила его Петуния, как только они втроем вышли из кинотеатра и на выданные мистером Эвансом деньги купили себе мороженого.

— Даже не знаю, — задумчиво протянул Снейп. — Хотелось бы понять, чем закончилась эта история. Когда Брек сдался коменданту, я ожидал, что в финале последует его казнь, хоть это было бы очень несправедливо по отношению к нему. Теперь гадай, как сложилась его судьба дальше! — раздраженно буркнул он.

— Вот уж не подозревала, что ты такой кровожадный! — поджала губы Лили. — Ладно, так уж и быть, к следующему воскресенью приготовлю тебе «Катриону», а то ведь ты весь изведешься от неизвестности.

— Что бы я без тебя делал? — благодарно улыбнулся Северус, вложив в эту фразу совсем не тот подтекст, который услышала двенадцатилетняя Лили.

__________________________________________

1. Роберт Льюис Стивенсон «Похищенный»

Роман «Похищенный», как и «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда», написан в Борнмуте. Отдельными главами печатался в юношеском журнале «Янг флокс», начиная с 1 мая 1886 года. И в июле же роман был опубликован отдельной книгой лондонским издательством «Кассел и Компания».

Время действия романа — 1751 год, место действия — Шотландия и омывающие ее моря. В отличие от «Черной стрелы», где писатель не слишком заботился об исторической достоверности (даже откровенно говорил: «Читатели книги и читатели исторических документов — люди разных миров»), «Похищенный» написан более тщательно. Стивенсон и сам побывал в тех местах, куда забросил странствовать своего героя Дэвида Бальфура, и скрупулезно работал над топографическими картами этих районов. Писал Стивенсон роман ради заработка, однако его гений таков, что роман читается с большим интересом. А вот денег писатель за него получил немного. Ему платили в журнале 30 шиллингов за тысячу слов.

«Похищенный» — первая часть дилогии. Вторая называется «Катриона». Она была написана в 1893 году и в ней, как уверены литературоведы, Стивенсону впервые удался образ женщины.

Интересно, что начинается «Катриона» ровно в то время, в какое завершилась история «похищенного» Дэвида Бальфура.

http://robert-louis-stevenson.ru/р-л-стивенсон/избранное/похищенный/

Краткое содержание романа

https://www.livelib.ru/review/142643-pohischennyj-katriona-sbornik-r-l-stivenson

2. Ро́берт Лью́ис Бэлфур Сти́венсон (англ. Robert Louis Balfour Stevenson; 13 ноября 1850, Эдинбург — 3 декабря 1894, Уполу, Самоа) — шотландский писатель и поэт, автор приключенческих романов и повестей, крупнейший представитель неоромантизма.

Автор романов «Остров сокровищ», «Похищенный», «Катриона», «Черная стрела», «Клуб самоубийц» и многих других.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Стивенсон,_Роберт_Льюис

Вечером того же дня произошло весьма важное для Снейпа событие.

После ужина он поспешил в свою спальню и устроился за письменным столом, намереваясь начать читать принесенную от Эвансов книгу. Но едва Северус перевернул первую страницу «Похищенного», как сверху неожиданно донеслось:

— Ну и как тебе живется в теле двенадцатилетнего мальчишки?

Снейп поднял глаза и встретился с насмешливо-проницательным взглядом своего прадеда, который внимательно изучал его с портрета. Прикидываться ничего не понимающим подростком не было никакого смысла: похоже, Септимус Принц прекрасно знал, что перед ним — взрослый маг, волею судьбы заброшенный в тело ребенка.

— Думаю, так же, как и вам в качестве магического портрета, — парировал он. — Я имею в виду наши ограниченные возможности.

— Насколько я слышал от Элеоноры, ты не очень-то пытаешься себя ограничивать, — хмыкнул Септимус. — Вот только не уверен, разумно ли так поступать? Тебя вернули с того света не для того, чтобы ты быстро погиб в этом.

— Значит, вы призываете меня к осмотрительности и благоразумию? — Снейп сложил на груди руки и возмущенно воззрился на своего прадеда. — Странно! Со слов вашей же супруги, я составил о вас иное мнение. Она утверждала, что вы бы предпочли противостоять врагу, а не отсиживаться в кустах, надеясь, что жестокая судьба обойдет вас стороной.

— Принцы никогда не были рыцарями без страха и упрека, — горько произнес Септимус, — скорее, осторожными и хитрыми лисами, способными пережить любые лихолетья.

— Вы предлагаете мне затаиться и ждать, пока Волдеморта убьет кто-нибудь другой? — зло выплюнул Северус. — Может, у вас и кандидатура для этого имеется? В моей прошлой жизни эту задачу возложили на плечи семнадцатилетнего мальчишки, лишив его нормальных детства и юности.

— Так ведь и ты, как я понимаю, не станешь ждать до глубокой старости и попытаешься поскорее избавить мир от этого чудовища! Ах да, я забываю, что ты и сейчас отнюдь не ребенок! Кстати, прими мои комплименты: во всем, кроме блестящих знаний и отличного — для своего возраста — владения магией, ты прекрасно притворяешься. Пожалуй, лишь для тех, кто уже пребывает за гранью, не является тайной твоя истинная сущность.

— Спасибо, — криво усмехнулся Снейп. — Стараюсь в меру своих скромных артистических способностей.

Несмотря на явный сарказм, невероятно напоминавший Снейпу его собственное поведение в зрелые годы, Септимус нравился ему все больше и больше. К тому же с ним Северус мог расслабиться, не опасаясь выдать себя.

— Можно спросить, почему вы столько лет молчали? — поинтересовался он. — Элеонора так нуждалась в вашей поддержке все эти годы!

Лицо Септимуса омрачилось.

— У меня имелись на это причины. Попробую объяснить тебе. Твоя мать была очень несчастной девочкой: замкнутой, некрасивой и неуверенной в себе. И в том, что она сбежала с этим магглом, — наша вина. Декстер с Маршей не уделяли единственной дочери достаточно внимания, а нас с Элеонорой полностью захватили научные изыскания. И в итоге мы проморгали момент, когда твой отец затмил для Эйлин весь мир. А потом ее же, бедняжку, и обвинили во всем.

— Элеонора считает маму чуть ли не виновницей вашей гибели, — тихо сказал Снейп.

— Я умер по собственной глупости. В ту неделю, когда Эйлин исчезла, я несколько раз забыл принять изготовленные мною лично сердечные капли. И вот, — он тоскливо обвел рукой свое последнее пристанище, — результат. Очнувшись в качестве портрета, я был так зол на всех — на дуреху-внучку, на жену, всегда отличавшуюся такой проницательностью и вдруг во всем поддержавшую Декстера с Маршей, на себя, за свою нелепую смерть — что поклялся не разговаривать ни с кем из Принцев, пока они не одумаются и не позовут Эйлин домой.

— Но ведь мы уже полтора года дома, — вкрадчиво напомнил портрету Северус, — а вы так и не заговорили ни с Элеонорой, ни со мной.

— Да, это правда, — признал очевидное Септимус, — и, вероятно, я слишком долго медлил, но мне хотелось присмотреться к тебе поближе. Я понимал: тебя неспроста вернули оттуда, откуда никому нет возврата, и тем не менее боялся, что ты окажешься скорее магглом, чем волшебником. Если бы Элеонора рассказала мне о тебе, поделилась тем, какой у нас удивительный правнук... Но за столько лет моего молчания она привыкла относиться к моему портрету как к самой обычной вещи... — Септимус глубоко вздохнул.

— Ясно, — Северус открыл было рот для нового вопроса, но внезапно почувствовал, что ему не хватает воздуха. Страшная догадка пронзила его мозг: теперь, когда мистер Принц больше не намерен молчать, он сможет выдать его тайну Элеоноре.

Он поднял голову. Какое-то время они пристально глядели друг на друга: нарисованный на холсте пожилой волшебник и мальчишка с глазами взрослого мужчины.

Наконец Септимус с усмешкой произнес:

— Не беспокойся, Северус. Я не собираюсь обсуждать с женой твой маленький секрет. Ей это знание ни к чему. Она лишь разволнуется еще сильнее, а вот от тебя пока прока немного. Станешь пользоваться темной или боевой магией — заработаешь магическое истощение. Полагаю, тебе это известно.

— Да... — Северус кивнул. Обещание Септимуса успокоило его, но почему-то накатила неимоверная усталость от этого долгого дня, начавшегося походом в кино в маггловском Коукворте и завершившегося беседой с зачарованным портретом. — Когда мне понадобится помощь, я смогу обратиться к вам? — осведомился он, задувая свечу и закрывая лежавшую на столе книгу.

— Если я не буду в этот момент занят более важными вещами, чем спасение нашего мира от зла, — донесся насмешливый голос с портрета. — А сейчас позволь оставить тебя. Я почти четырнадцать лет не общался с женой. Надеюсь, она обрадуется моему возвращению.

* * *

Северус уже давно спал, когда Элеонора, тяжело опираясь на перила, поднялась из лаборатории в собственную спальню.

Сегодня, после долгих недель поисков и неудач, она наконец завершила работу над одним из самых страшных заказов, полученных ею когда-либо от Волдеморта. Яд, по своему воздействию ничем не отличающийся от симптомов Драконьей оспы, был готов.

* * *

Сколько бы Элеонора ни старалась, она не могла выкинуть из памяти тот вечер, когда Темный Лорд явился, чтобы лично попросить ее о «небольшой услуге».

— К сожалению, дорогая миссис Принц, сейчас мне нечем заплатить вам, — бледные губы Риддла растянулись в жутковатой любезной улыбке. — Но, надеюсь, вскоре вам пригодятся и моя дружба, и мое покровительство. Не хотелось показаться вам взбалмошным, но для моих... экспериментов мне необходимо, чтобы действие созданного вами зелья невозможно было бы нейтрализовать существующими лекарственными снадобьями. Иными словами, любые попытки вылечить «болезнь», вызванную тем, что вам, как я уверен, удастся изготовить, приведут лишь к усилению симптомов, и в конечном итоге... — он не договорил и еще раз улыбнулся своей пугающей улыбкой.

— Вам потребуется также и противоядие? — поинтересовалась миссис Принц.

— Нет, это будет излишним, — покачал головой Волдеморт. — Полагаю, вы хорошо меня поняли.

— Да, я отлично поняла вас, мистер Риддл, — с достоинством кивнула Элеонора, стараясь не выдавать сидевшему перед ней монстру своего страха. — А теперь, когда мы разобрались с делами, не хотите ли отобедать с нами?

— Простите, дорогая Элеонора, — в ответ на свое маггловское имя в глазах темного волшебника полыхнули отблески алого пламени, — я бы с радостью, но у меня на сегодня запланирована еще одна важная встреча, которую, к моему глубочайшему сожалению, никак нельзя пропустить. И еще... — он помедлил, — я буду счастлив, если отныне вы станете называть меня Лорд Волдеморт.

* * *

Элеонора опустилась на постель и закрыла лицо руками.

Следовало, конечно, послать Риддлу сову с сообщением, что его отрава готова, перелита в хрустальный фиал и закупорена плотно притертой пробкой, но у нее не имелось сил для этого последнего шага, после которого она почти наверняка станет соучастницей убийства. Элеонора старалась не думать, для кого варила столь коварный и необычный яд, она лишь пыталась отсрочить момент передачи этой жидкой смерти в безжалостные руки Темного Лорда.

— Если бы ты не был так суров со мной и подсказал, что мне сейчас делать! — с мольбой обратилась она к молчавшему вот уже более четырнадцати лет портрету мужа.

— Судя по всему, моя девочка крепко вляпалась! — донеслось в ответ.

Элеонора вскрикнула, но тут же взяла себя в руки, метнула в дверь Заглушающим и, подойдя к портрету, погладила золоченую раму.

— Значит, ты все же сменил гнев на милость, — глухим голосом произнесла она.

— Не век же мне отмалчиваться, глупышка, — примирительно сказал Септимус.

— Признайся, это все из-за мальчика. Ты простил меня ради Северуса.

— Ну... — замялся мистер Принц, — и из-за него тоже. А еще не могу смотреть на твои мучения из-за этого зелья, дорогая!

— А раньше смотрел и в ус не дул! — с обидой выплюнула Элеонора. — Вот возьму и поджарю тебя Адским пламенем за твое многолетнее молчание!

— Узнаю свою Элеонору! — совершенно не испугался угрозы Септимус. — Сколько страсти! Эх, не был бы я заключен в эту раму!..

— И что тогда, старый ты кобель? Неужели полез бы ко мне под юбку?

— Не представляешь, как ты красива в своем праведном гневе! — восхищенно покачал головой мистер Принц. — Можешь поступать со мной, как твоей душе угодно! Я заслужил любое наказание!

— Брось ты эти глупости! — Элеонора прижалась лбом к прохладному стеклу, всем сердцем желая ощутить его руку на своих густо припорошенных сединой волосах. — Просто скажи, что мне делать?

— Доверься своей интуиции, — внезапно посерьезнел Септимус. — Свари противоядие, но сохрани его в секрете.

— Легко тебе говорить! — вздохнула миссис Принц. — Этот змей владеет ментальными науками не хуже, а возможно, даже лучше тебя, а я, как тебе превосходно известно, — нет. Как думаешь, сколько я продержусь, если он решит покопаться у меня в мозгах? И что потом станет со всеми нами, когда он узнает...

— Именно за этим я и вернулся, дорогая, — перебил ее Септимус. — Полагаю, пришло время научить тебя окклюменции.

— Меня? — Элеонора посмотрела на покойного мужа, точно он не только умер, но еще и сошел с ума. — В мои-то годы?!

— Ты хочешь защитить нашу семью, и в особенности Северуса? — сурово поинтересовался Септимус. — Вижу, что хочешь. С этого дня мы с тобой начнем заниматься, дорогая. Лишь когда я сочту, что ты способна противостоять мистеру Риддлу, тогда ты и сваришь свое противоядие. Надеюсь, ты не обработала портрет заклятием Вечного приклеивания и возьмешь меня в лабораторию. Нет слов, как я соскучился по нашей совместной работе, моя ворчливая женушка.

Миссис Принц закусила губу и отвернулась. Никому в мире, включая горячо любимого супруга, она не была готова показать своих слез. Пусть даже и слез радости.

* * *

Сидя за столиком одного из лучших в магическом Лондоне ресторанов, Эйлин Принц судорожно раздумывала, что ей ответить на предложение Реджинальда провести эту ночь с ним.

Они встречались вот уже около двух месяцев, и все это время Бакстер вел себя как настоящий джентльмен и ограничивался поцелуем в щеку при встрече. Иногда, правда, он бросал на Эйлин пылкие взгляды, от которых ее сердце начинало учащенно биться, но дальше дело не шло.

Эйлин не знала, радоваться ей или огорчаться. С одной стороны, уже много лет обделенная вниманием Тобиаса, она прямо-таки жаждала любви, нежности и... секса. С другой, именно физический аспект отношений приводил ее в нескрываемый трепет: в постели Снейп был груб и несдержан. Предварительные ласки он считал достоянием геев и слюнтяев, а к потребностям Эйлин не прислушивался вовсе. Ей было стыдно признаваться в этом, но к своим тридцати с лишним годам она никогда не испытывала оргазма. Пока Тобиас не расколотил вдребезги их старенький телевизор, она несколько раз наблюдала выражение неимоверного блаженства на лицах актрис, игравших в интимных сценах, и осознавала, что, вероятнее всего, именно так и должны выглядеть нормальные отношения. Но кино отличалось от жизни примерно так же, как магглы от волшебников, и Эйлин постепенно смирилась с тем, что в худшем случае секс так и останется для нее возней под одеялом, сопровождающейся болезненным выкручиванием сосков и злым шепотом: «Ноги раздвинь, кукла фригидная!», а в лучшем... его не будет совсем.

— Прости, дорогая, я, наверное, поспешил со своим предложением, — расстроенно произнес Реджинальд, увидев замешательство на ее лице. — Просто мне показалось...

— Нет-нет, — улыбнулась Эйлин, — тебе не показалось...

* * *

Они с Бакстером аппарировали прямо к калитке маленького уютного коттеджа.

— Я... я не знал, согласишься ли ты, но решил... — Реджинальд окончательно смутился, взмахнул волшебной палочкой, и дорожка к дому озарилась светом десятков свечей. — Если ты против, я все сейчас же погашу, — торопливо прибавил он, вероятно, до смерти боясь показаться в ее глазах нелепым сорокапятилетним романтиком.

Вместо ответа она переплела его пальцы со своими и различила явственный вздох облегчения.

Реджинальд действительно оказался романтиком. Свечи были везде: в прихожей, на лестнице, в широком коридоре, ведущем в хозяйскую спальню. Распахнув дверь, Эйлин ахнула и прижала руки к груди: здесь тоже повсюду в воздухе парили свечи, а на прикроватном столике, рядом с бутылкой шампанского и двумя бокалами, стоял огромный букет роз.

Эйлин в нерешительности застыла на пороге. Она понимала: войдя в эту комнату, она тем самым даст свое согласие на то, что случится дальше.

«А вдруг и этот кажущийся таким порядочным, добрым и внимательным человек в конечном итоге станет обходиться с ней ненамного лучше, чем Тобиас? А вдруг она вообще не заслужила любви и счастья?»

Все эти вопросы вихрем пронеслись у нее в голове, пока она усилием воли не заставила себя успокоиться.

— Дорогая, тебя что-то тревожит? — услышала она взволнованный голос Реджинальда.

«С какой стати ты возомнила, что заслуживаешь лишь Тобиаса Снейпа с его грязными лапами и пивным перегаром?! — прикрикнула она на себя. — Почему думаешь, что больше никогда не будешь счастлива и любима?!»

Она повернулась к Реджинальду и осторожно коснулась его губ своими...

* * *

«Наверное, все это — просто прекрасный сон», — размышляла Эйлин, открыв глаза на следующее утро.

Все свечи погасли, и в спальне царил полумрак. Реджи тихо похрапывал рядом, время от времени чему-то улыбаясь во сне. Трудно было представить, что этот мужчина, по-детски подсунувший обе ладони под щеку, всего несколько часов назад доставил ей море удовольствия и показал, чего она была лишена все эти годы.

Эйлин потянулась и счастливо вздохнула. Все тело отзывалось приятной истомой, а при воспоминаниях о чувственных поцелуях Реджи, о его мягких ласковых руках, откуда-то безошибочно знавших, как сделать ей приятно, о глубоких неспешных толчках внутри нее, она снова возбудилась так, что едва не застонала. Все ее недавние страхи развеялись, как туман в солнечный день. Реджи идеально подходил ей в постели. Она никогда не испытывала ничего подобного, и горе тому, кто попробовал бы сейчас встать между ней и Бакстером! Как-никак она — волшебница из старинного темного рода!

Мысленно Эйлин раз за разом возвращалась к событиям минувшей ночи, словно боясь поверить, что это действительно произошло с ней.

— Мерлин, как же с тобой хорошо! — выдохнул Бакстер в какой-то момент, сжимая Эйлин в объятиях и входя в нее так глубоко, что всю ее скованность как ветром сдуло и она впервые позволила себе закричать.

— Ты совершенно потрясающая женщина! — сказал он чуть позже, когда они пытались отдышаться после долгого, нежного и умопомрачительного секса.

От этих слов, которые она столько лет мечтала услышать от Тобиаса, пока ее любовь к нему не переплавилась в ненависть и презрение, очерствевшая душа Эйлин точно оттаяла. Если раньше она еще сомневалась, что чувствует по отношению к Реджинальду, то в эту минуту была абсолютно убеждена: рядом с этим человеком ей бы хотелось прожить всю оставшуюся жизнь.

Несмотря на возбуждение, усталость и переживания последних нескольких часов взяли свое, и она снова задремала. Проснувшись окончательно, Эйлин увидела прямо перед собой маленькую коробочку из алого бархата, в которой лежало кольцо с крупным бриллиантом.

— Выйдешь за меня? — спросил Реджинальд, вместе с одеждой отбросивший вчера всю свою неуверенность.

Больше всего на свете Эйлин Принц не любила плакать.

«Никогда не показывай собственную слабость! — учила ее бабушка Элеонора. — Никогда. Ни перед кем».

Впрочем, сейчас Эйлин совсем забыла все наставления. Счастливо улыбаясь, она кивнула и расплакалась в подушку.

— Значит, Реджинальд, вы с нашей Эйлин собираетесь пожениться в следующем месяце? — приосанившийся, одетый в добротную домашнюю мантию Декстер налил всем присутствующим, исключая Северуса, по бокалу вина и с достоинством провозгласил:

— За будущих мистера и миссис Бакстер!

— Да, мы планируем назначить церемонию на конец августа, чтобы в ней мог принять участие Северус, — Реджинальд приветливо кивнул будущему пасынку, сидевшему напротив него. Эйлин много рассказывала о сыне, и ему очень хотелось заслужить если не любовь, то хотя бы доверие такого дорогого ей мальчишки.

— Весьма любезно с вашей стороны, — Декстер отсалютовал Реджинальду бокалом, воспользовавшись тем, что обычно главенствующая за столом (и не только) Элеонора сегодня с самого утра как-то подозрительно притихла.

Пока мистер Принц разливался соловьем, Эйлин и Марша косились на Элеонору с нескрываемой тревогой: уж не заболела ли та? Правда, Эйлин искренне волновалась за бабушку — единственного человека, относившегося к ней по-людски, тогда как Марша беспокоилась, что в случае болезни или — упаси Мерлин! — смерти старой волшебницы им с Декстером попросту не на что будет есть и содержать дом.

Один Северус догадывался о причине, по которой Элеонора выглядела сейчас такой рассеянной: ее наверняка вывел из душевного равновесия разговор с молчавшим около четырнадцати лет портретом мужа. Снейп дорого заплатил бы за возможность узнать, о чем беседовали между собой его прадед и прабабка, но Элеонора, разумеется, и не помышляла делиться с двенадцатилетним мальчишкой своими сокровенными тайнами.

— И какую же вы планируете провести церемонию? Министерскую или?.. — осведомился получивший временную свободу действий Декстер.

— Мы с Эйлин подумали и решили, что в наших семьях давно не случалось магических браков. Нам кажется, пора возродить традиции!

— Всецело поддерживаю это решение! — внезапно вынырнула из своих мыслей Элеонора. — Брак, освященный самой Магией, всегда куда прочнее министерского. Особенно, — она многозначительно посмотрела на внучку, — если вы собираетесь обзавестись потомством.

— Вы знаете о моем отношении к детям, — взволнованно отозвался Реджинальд. — Если Эйлин подарит мне сына или дочь — я буду совершенно счастлив!

«Отлично, — улыбнулся про себя Северус, — этот пункт моего плана можно считать выполненным: мама выглядит очень довольной. У нее наконец-то появится любящий, заботливый муж. А через год почти наверняка родится и ребенок. Любопытно, какой из меня выйдет старший брат?! Мерлин, воображаю, во что малыш превратит мою комнату, когда я буду приезжать на каникулы! Пожалуй, придется часть времени проводить в доме Элеоноры. Этот Бакстер, похоже, вполне приличный волшебник, но, уверен, в его доме нет лаборатории, а мне требуется где-то развивать свои «многочисленные таланты».

— Северус, — Эйлин протянула руку и дотронулась до щеки Снейпа, — ты еще не сказал, что думаешь по этому поводу. Нам с Реджи... с мистером Бакстером... крайне важно твое мнение.

— Я хочу, — звонко произнес Снейп, — чтобы ты была счастлива. А еще, — он обвел глазами присутствующих и с мстительным удовольствием представил, как надежды Декстера на то, что «этот маленький гаденыш наконец-то уберется из моего дома», через пару секунд разлетятся в прах, — пожалуйста, не обижайтесь, мистер Бакстер, но я буду проводить большую часть каникул в Принц-хаусе, — обратился он к Реджинальду со всей детской непосредственностью, на какую только был способен. — Просто мне с бабушкой нужно заниматься, а у вас, скорее всего, нет такой лаборатории, как у нее.

— Честно признаться, у меня вообще никакой лаборатории не имеется, — смущенно ответил Бакстер, с уважением глядя на Северуса. — Мы с Эйлин были бы счастливы, если бы ты согласился жить с нами, но, разумеется, не станем на тебя давить. Ты, кажется, и сам прекрасно знаешь, чего хочешь. Так что давай договоримся, что ночевать и заниматься ты будешь здесь, а после занятий — с обеда и до вечера — приходить к нам, благо тут недалеко.

— И, конечно, ты сможешь приглашать к нам своих друзей. Правда, дорогой? — оживилась Эйлин.

Она все еще не отошла от того, что произошло ночью и утром, вновь и вновь вспоминая, как они с Реджи не могли вылезти из постели, и чувствовала себя немного непривычно и странно. Она уже совершенно забыла, каково это — ощущать себя такой неимоверно счастливой. В последний раз она испытывала подобное, когда в маггловском роддоме ей на руки положили маленького Северуса. В дальнейшем жизнь не баловала ее радостными событиями. Их было настолько ничтожно мало, что она легко пересчитала бы их по пальцам. Но, похоже, теперь этой беспросветной черной полосе наступил конец. Оставалось лишь надеяться, что Бакстеру удастся найти общий язык с Северусом.

* * *

Летние каникулы показались Северусу, пожалуй, даже чересчур насыщенными.

Он регулярно виделся с Лили, которая каждый раз подсовывала ему все новые приключенческие книги, и теперь он настолько пристрастился к чтению, что не мог заснуть, не ознакомившись с очередной главой Стивенсона, Майн Рида или Конан Дойла. Побывал в доме своего будущего отчима, полностью и окончательно одобрив выбор матери. И, наконец, довольно часто встречался с Блэком, Поттером и Люпином. Обычно эти встречи проходили в Годриковой Впадине, куда Северуса — по их обоюдному сговору — аппарировала Элеонора. Снейп считал неразумным до поры до времени сообщать друзьям, что владеет магией, подвластной лишь совершеннолетним волшебникам, а на молчание Лили, в сопровождении Элеоноры тоже несколько раз навещавшей коттедж Поттеров, можно было всецело положиться.

* * *

Из писем Сириуса Снейп узнал, что тот в первые же дни после возвращения из Хогвартса серьезно поругался с матерью. Миссис Блэк никак не могла простить сыну его «глупую выходку на распределении» и непрерывно упрекала в непочтительном отношении к семейным ценностям.

«Можешь себе представить, Сев, я сбежал из дома! — писал Сириус. — Моя драгоценная мамаша совершенно свихнулась. Я полагал, она уже смирилась с тем, что я учусь на Гриффиндоре. По крайней мере, на рождественских каникулах она почти не пилила меня, а сейчас вдруг — снова-здорово!

— Моя единственная надежда — это Регулус! — постоянно талдычила она мне при любом удобном и неудобном случае. — Если ты не одумаешься, то лишишься нашего с отцом покровительства и права стать главой рода после нашей смерти...

И все в таком духе. В конце концов я не выдержал и заявил ей:

— Ну так и оставайтесь со своей «единственной надеждой»!

И ушел, хлопнув дверью и прихватив с собой только волшебную палочку.

Лишь очутившись на площади Гриммо перед наглухо запертой дверью собственного дома, я понял, в какую неприятную ситуацию влип: сова осталась в клетке в моей комнате, а без нее я не мог даже послать тебе, Джеймсу или Ремусу весточку. Аппарировать я еще не умею, а униженно стучаться и просить, чтобы меня впустили обратно, считал ниже своего достоинства.

Слава Мерлину, я вовремя вспомнил о существовании автобуса «Ночной рыцарь». Оказалось, чтобы вызвать его, достаточно просто махнуть волшебной палочкой. Ну и натерпелся же я, пока добрался до Годриковой Впадины! Эрни — водитель автобуса — настоящий лихач. Пару раз нас так заносило на поворотах, что у меня чуть сердце не выскочило. Бедные мои соседи! Мне кажется, я заблевал каждый дюйм свободного пространства. Эрни был прямо-таки счастлив, когда помог мне выбраться из автобуса (да и я, признаться, тоже).

Поттеры прекрасно меня приняли. Они совершенно замечательные люди! Хотя их предок не кто-нибудь, а сам Игнотус Певерелл, они, в отличие от моих родителей, не нудят про чистоту крови и не выносят мозг, сутками вещая о «долге перед родом».

Мы с Джеймсом здорово развлекаемся вдвоем, но очень скучаем по тебе и Ремусу, да, если честно, и по нашей заучке Лили. Надеюсь, твоя прабабушка согласится аппарировать тебя к Поттерам хотя бы на несколько часов.

Твой друг Сириус Блэк».

* * *

Их самую первую встречу в Годриковой Впадине Лили, к огромному разочарованию Северуса, пришлось пропустить: обеих сестер на десять дней затребовала к себе бабушка — мать мистера Эванса — жившая в другом графстве.

По той же причине они не смогли увидеться и в воскресенье. Лили предупредила Снейпа заранее, и у него моментально испортилось настроение. Сидевший глубоко внутри него обидчивый подросток, которого безжалостно бросали практически на две недели, едва не вынудил Северуса наговорить Лили резкостей. К счастью, ему удалось вовремя заткнуть рот своему «второму я», иначе он рисковал бы поссориться с лучшей подругой. Поэтому он сдержался и ограничился лишь печальным:

— Я буду скучать, Лилс. Очень.

— Я тоже, — она улыбнулась ему, и сердце в груди Северуса сделало очередной кульбит — оно вообще порой вытворяло нечто невообразимое, когда Лили была рядом. — А чтобы ты не слишком скучал — вот! — она положила на стопку приготовленных для него книг томик Майн Рида.

— «Всадник без головы», — прочел Северус. — Это что, жизнеописание Почти Безголового Ника?

— Вот же дурачок! — заливисто рассмеялась Лили. — Это жуткая история про убийство и про любовь, и я с удовольствием послушаю твое мнение о ней.

— Договорились, — кивнул Снейп, — а я с огромным удовольствием послушаю через воскресенье твое эссе по Истории магии, которое ты пока так и не написала.

— Какой же ты зануда, Северус! — притворно огрызнулась Лили. — Во-первых, до конца каникул осталась еще куча времени, а во-вторых, был бы ты настоящим джентльменом — не заставлял бы даму трудиться, а написал бы его сам и дал списать. Или, лучше, помог бы мне в следующий раз, а то профессор Бинс сразу догадается, что это не мое сочинение. Я не умею так витиевато выражаться, как ты, и знаю гораздо меньше. Сам в курсе: жить в маггловском мире, а учиться в магическом — не так просто...

— Не подлизывайся, — снисходительно усмехнулся Снейп, — я тоже вернулся в магический мир сравнительно недавно, а до этого жил как самый обыкновенный маггл. Даже хуже. У тебя, по крайней мере, был телевизор, а наш много лет назад пал жертвой пьяного отца. А насчет эссе... Разумеется, я помогу тебе. Этот вариант нравится мне куда больше списывания.

* * *

Тем же вечером Северус получил первый (но далеко не последний) выговор от нарисованного на холсте мистера Принца.

— Не позволяй любви к этой маггловской девчонке отвлекать тебя от твоей основной миссии, — сурово произнес Септимус, глядя, как правнук рассеянно поглаживает корешок книги, принадлежавшей Лили. Подробности их свидания мистер Принц без особого труда увидел в сознании Северуса, и тому оставалось только гадать: каким же сильным легилиментом был его прадед при жизни, если даже после смерти он легко обошел поставленный им ментальный блок.

— Не хочу вас расстраивать, но любовь к «этой маггловской девчонке» и есть основная цель моей миссии, а уничтожение Волдеморта и некоторых его прихвостней — всего лишь средство для достижения этой цели, — не слишком вежливо огрызнулся Снейп, не терпевший подобных вторжений в свой разум. — Перед... смертью я наивно молил высшие силы дать мне еще один шанс, чтобы попытаться сохранить ее дружбу, а затем и любовь. Насколько я помню — а последние мгновения своей прежней жизни я запомнил как нельзя более ясно — там не было ни слова о возможности расправиться с Волдемортом. Разумеется, пока существует это чудовище, ни мне, ни моим близким не будет покоя. Именно поэтому мне придется уничтожить его. Впрочем, любовь к Лили — сугубо мое личное дело, и впредь я бы очень попросил вас не затрагивать эту тему.

— Все-таки Госпожа порой совершает непостижимые поступки, — вздохнул Септимус. — Мой двенадцатилетний правнук читает мне нотации!

— Если вас это утешит, формально мне уже двенадцать с половиной, — с усмешкой успокоил его Северус.

— Да... — протянул Септимус, — это, конечно же, все меняет. Ладно, мальчик, убедил! В твою личную жизнь я вмешиваться не буду. Искренне надеюсь, что чувства не сделают тебя слабым и не помешают мыслить рационально. Иначе, боюсь, твоя миссия окажется под угрозой.

* * *

Коттедж Поттеров в Годриковой Впадине...

Северус бывал там лишь однажды, зато ощущения свои запомнил на всю оставшуюся жизнь. И ту, что оборвалась второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого года в Визжащей хижине, и эту, начавшуюся сравнительно недавно. Ощущения непоправимой беды и всепоглощающего горя.

Он помнил, как пришел в этот дом тотчас же после того, как Метку на его левом предплечье внезапно ожгло непереносимой болью, а затем она вдруг побледнела и сделалась еле заметной. Он аппарировал прямо к порогу, с ужасом осознавая, что если его — Пожирателя смерти и личного врага Джеймса Поттера — свободно пропустили чары Фиделиуса, значит, защита дома разрушена. Впрочем, не только она! Верхняя часть коттеджа была снесена, точно там произошел мощный взрыв.

Северус толкнул висевшую на одной петле входную дверь. Джеймса Поттера он увидел сразу. Босой, безоружный, он лежал возле ведущей на второй этаж лестницы, и его мертвые, остекленевшие глаза слепо уставились в потолок. Снейп, не задерживаясь, прошел мимо него и принялся подниматься по ступеням, задыхаясь и цепляясь за перила, чтобы не упасть.

Из-за закрытой двери детской доносилось тихое похныкивание. Северус прислонился лбом к стене, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, дрожащей рукой взялся за дверную ручку и шагнул в свой персональный ад, преследовавший его все оставшиеся годы недолгой жизни. Не обращая внимания на плакавшего в кроватке Гарри, он опустился на пол рядом с мертвой Лили, прижал ее к себе и завыл, как раненый зверь.

Они оба обманули его! И Дамблдор, обещавший защитить Лили в обмен на переход Снейпа на «сторону добра», и Темный Лорд, согласившийся не убивать эту «грязнокровку», раз уж она так дорога его личному зельевару. Он поверил им, хотя все равно не находил себе места от беспокойства.

Оброненная Лордом фраза:

— Хэллоуин — ночь великих свершений! — заставила его насторожиться. Но и только. Снейп ничего не предпринял. Не предложил сопроводить своего господина. Не встал между ним и Лили. Ни-че-го! И вот она умерла, и с этим придется жить или...

Северус провел рукой по медно-рыжим волосам, вдохнул их неповторимый запах и, чувствуя, что его сердце сейчас разорвется от горя, в первый и последний раз поцеловал холодные как лед губы Лили...

Когда через два дня после этих событий в его дом в Коукворте ворвались авроры, он почти обрадовался им. Его не пугали ни заключение в Азкабан, ни «поцелуй дементора». Он и так ощущал себя практически мертвым, а дементоры способны были избавить его душу от лишних страданий.

— Что же ты копаешься, Северус? — голос Элеоноры выдернул его из ужасных воспоминаний, связанных с этим домом. — Мы и так припозднились с твоими занятиями. Мистер и миссис Поттер звали тебя к двум, а теперь уже — пять минут третьего. Да и друзья тебя наверняка ждут не дождутся.

— Да, бабушка, иду. Спасибо вам, что помогли мне с аппарацией.

— Это еще как посмотреть — кто кому помог, — добродушно проворчала Элеонора. — Вот здесь, в свертке, твои пижама, чистая мантия и зубная щетка. Завтра вечером заберу тебя домой. Хорошо проведи время и постарайся хоть немного отдохнуть от занятий.

Она отошла от калитки на пару шагов и исчезла в вихре аппарации, а Северус глубоко вздохнул и позвонил в висевший возле двери медный колокольчик.

— Фух, ну и устал же я! — Сириус отодвинул от себя свиток с эссе по трансфигурации, которое они вчетвером только что окончили писать. — Задавать столько уроков на лето — это чистой воды издевательство! Северус, когда ты станешь профессором Хогвартса — а с твоей занудностью тебе это непременно светит! — молю тебя: вспомни о своих несчастных, страдавших под гнетом домашних заданий друзьях и будь милосерден к своим студентам! — он скатился со стула и с притворным благоговением бухнулся Снейпу в ноги.

— Северус Снейп — профессор Хогвартса! — рассмеялся Джеймс. — Скажешь тоже! За что ты так не любишь нашего Северуса? Еще в деканы его посватай!

— Почему же не люблю? — удивился Блэк.

— Ну как же? С утра до вечера возись с малолетними оболтусами — это раз, — принялся отгибать пальцы Поттер. — После занятий проверяй тот бред, который они насочиняли, — он выразительно покосился на свитки с эссе, — это два. Ночные дежурства, а значит, никакой личной жизни — это три. В придачу не самое большое в магическом мире жалование — вот тебе и четыре.

— Зато всегда есть вкусная еда и крыша над головой, — рассудительно произнес Люпин, — а также великолепная библиотека и прекрасно оборудованная лаборатория.

— Дом у Северуса и так имеется, — отмахнулся от его доводов Джеймс, — даже два. Когда его мать выйдет замуж, — после обеда Снейп уже успел рассказать друзьям о переменах в жизни его семьи, — он сможет ночевать где захочет, а лаборатория, думаю, у Принцев просто замечательная. Вот насчет родовой библиотеки — не в курсе.

— Библиотекой это можно назвать с огромной натяжкой, — нехотя признался Северус. — Три шкафа в бабушкиной комнате, битком набитых книгами — вот, собственно, и все. У тебя, — он посмотрел на все еще сидевшего на полу Сириуса, — наверное, целый зал отведен под библиотеку.

— Угадал, — Блэк поднялся с колен и отряхнул мантию, — отец регулярно там занимался со мной и Регом. Я даже не знаю, сколько в ней книг. А ведь есть еще и Запретная секция!

— Если бы ты не поругался с матерью, мог бы и нас туда провести! — мечтательно заметил Люпин.

— К вашему сведению, я с ней не ругался! — запальчиво воскликнул Сириус. — Но когда тебе с утра до ночи твердят: «Все твои гриффиндорцы — сплошные болваны и лодыри, твое место — на Слизерине, факультете, на котором учились все твои предки», — недолго попросту сойти с ума. Мне казалось, тот факт, что Северус тоже поступил на Гриффиндор, должен был немного ее успокоить, а она лишь поджала губы, словно я — самое омерзительное существо на свете, отвернулась от меня и сказала, что была о тебе иного мнения и очень сочувствует Элеоноре.

— Хвала Мерлину, твоя матушка не примчалась к Элеоноре выражать ей свое сочувствие, — язвительно хмыкнул Снейп. — Прабабушка уже вполне свыклась с тем, что я поступил «не на тот» факультет, и вряд ли отреагировала бы положительно на подобные высказывания в мой адрес. Пока я получаю высшие баллы по Зельеварению, ее все устраивает. В том числе и «неправильный» факультет.

— Счастливый! — Сириус не сумел подавить горестный вздох. — Моя матушка упрямее целого стада кентавров. Ее даже мои оценки не впечатлили. «Легко блистать среди полчища полукровок и магглорожденных! — заявила она, когда я сообщил ей результаты экзаменов. — Вот если бы ты получил такие высокие оценки на Слизерине, тогда другое дело!..»

— Зато ты все каникулы проведешь с Джеймсом, — поспешил утешить друга Люпин, — а мы большую часть времени проторчим в обществе взрослых.

— Кстати, чем займемся? — Джеймс решительно поднялся со стула. — Только не говори, что у нас осталось еще два эссе! — он округлил глаза и жалобно посмотрел на Северуса. — До конца каникул — полтора месяца, в следующий раз все доделаем.

— Слава профессору Слагхорну за его мягкосердечие по отношению к студентам! — пылко воскликнул Сириус.

— Хочешь сказать, за его нежелание проверять наши каракули? — поддел его Снейп.

— Да какая разница, за что! Главное — он НИЧЕГО не задал на лето! — поддержал Сириуса Джеймс. — Предлагаю выйти в сад и немного погонять будущего профессора Снейпа, а то его единственная «Удовлетворительно» по Полетам на метлах портит ему всю картину.

Это предложение полностью одобрили Сириус и Ремус.

Северус решил, что не будет ломаться и отнекиваться, и вскоре уже парил невысоко над землей, пытаясь выровнять старую метлу Джеймса. Даже на столь ничтожном расстоянии от твердой поверхности у него сильно кружилась голова. Это огорчало и раздражало одновременно: волшебнику, в прежней жизни умевшему летать вовсе без каких-либо приспособлений, унизительно было бояться высоты.

* * *

Северус никогда не забудет, как впервые увидел передвигавшегося таким образом Волдеморта. Это произошло практически сразу после принятия Метки, за пару лет до проклятого пророчества и последовавшего за ним убийства Поттеров. В ту пору Темный Лорд любил демонстрировать новым адептам свою мощь, а умение летать без метлы являлось, вне всякого сомнения, запредельным уровнем магии, поражавшим воображение вчерашних выпускников Хогвартса, а ныне Пожирателей смерти. Северус помнил, как его охватила маниакальная жажда овладеть этим невероятным колдовством.

Впрочем, до начала его вынужденной работы в Хогвартсе мечта так и оставалась неосуществимой мечтой.

Весь первый год своей преподавательской карьеры Снейп провел как во сне. Точнее, в одном сплошном кошмаре. Желая сделать из него послушную марионетку, Дамблдор вытащил Северуса из Азкабана и поручился за него перед Визенгамотом. Однако, избавив Снейпа от медленной смерти в тюрьме в компании дементоров, Альбус, разумеется, не смог — а возможно, и не захотел — избавить его от призраков прошлого. И это, пожалуй, было страшнее всего. Каждую ночь Северус видел во сне Лили. Девчушку с копной медно-рыжих, вспыхивавших на солнце волос. Девушку, от близости которой его бросало то в жар, то в холод. Невесту, а потом и жену Джеймса Поттера. Непоправимо мертвую, далекую и потерянную для него навсегда. Просыпаясь в личных апартаментах, он все еще слышал брошенное ей «грязнокровка». Единственное, сказанное в запале горечи слово, оборвавшее их дружбу.

В итоге доведенный до отчаяния Снейп решился на совершенно безумный шаг: дождавшись, пока студенты разъедутся на летние каникулы, он поднялся на самую верхушку Астрономической башни и, не раздумывая, бросился вниз. Сперва он, как и положено, камнем понесся к земле, а затем его вдруг будто подхватило невидимым потоком мощнейшей магии, вмиг превратив из самоубийцы-неудачника в волшебника, парившего в воздухе, точно птица. Плавно приземлившись на ноги, Северус прислушался к собственным ощущениям и понял, что вместо вполне ожидаемого триумфа в груди разливаются лишь досада и разочарование. Поднимаясь на башню, он уповал на то, что его душевные муки скоро прекратятся. Он был готов к смерти. Его не страшила боль от удара о землю. Он бы с радостью принял ее, как блеклое подобие искупления за свое гнусное предательство. Но Магия внезапно, незаслуженно и абсолютно не вовремя исполнила его давнюю мечту, теперь казавшуюся Снейпу пустой и наивной блажью глупого мальчишки.

Долгие годы Северусу удавалось скрывать свой удивительный дар от всех, включая Дамблдора. Когда много лет спустя Снейп вызвался судить матч по квиддичу, чтобы уберечь Гарри от повторного нападения Квиррелла, то разыграл целый спектакль, держась на метле столь неуверенно, что ни у кого не возникло сомнений в его боязни высоты.

* * *

И вот сейчас, сидя на старом Чистомете Джеймса, Северус снова чувствовал это противное головокружение и слабость во всем теле.

«Как странно, — думал он, — у меня получается колдовать без палочки, использовать легилименцию и окклюменцию и даже аппарировать, но я пока не могу применять темную магию или летать. Возможно, для этого тоже требуется ‘‘немного подрасти’’».

Дверь коттеджа отворилась, и на крыльцо вышла миссис Поттер.

— Мальчики, идите ужинать! — крикнула она, приставив руку козырьком к глазам, чтобы защитить их от все еще довольно яркого солнца.

Паривших выше всех Джеймса и Сириуса пришлось звать несколько раз. Северус и Ремус уже убрали метлы в специальную пристройку, а они с громким хохотом только-только спикировали вниз.

— Когда-нибудь ты доведешь меня до инфаркта своими фокусами, — укоризненно проворчала мать Джеймса. — Забываешь, что я гораздо старше родителей твоих друзей.

— Мамочка, ты у меня самая замечательная, самая молодая и самая красивая! — Джеймс чмокнул мать в щеку. — А что у нас на ужин?

— Запеченная индейка с картофельным пюре и пудинг с заварным кремом. Быстро в душ, и через десять минут жду вас на кухне.

* * *

Сидя за расширенным чарами по случаю приема гостей столом и уплетая вкуснейшую индейку с хрустящей корочкой, приготовленную Барни — домовым эльфом Поттеров, Северус время от времени с любопытством поглядывал на гостеприимных хозяев.

От Джеймса он, разумеется, знал, что у Флимонта и Юфимии Поттер долгие годы не было детей и единственный и такой желанный ребенок появился у них уже в преклонном возрасте. Будучи весьма обеспеченной семьей, Поттеры тем не менее не кичились своим достатком, а, напротив, жили довольно скромно и делали исключение лишь для обожаемого сына, который практически ни в чем не получал отказа.

Возможно, в той, прошлой, реальности именно это и заставляло обделенного родительской любовью Снейпа так люто ненавидеть Джеймса. Стоя возле нервной, вечно издерганной матери на платформе девять и три четверти, Северус не раз с затаенной завистью наблюдал за немолодой супружеской парой, провожавшей в Хогвартс черноволосого, неизменно растрепанного, но такого уверенного в себе очкарика Поттера. С первого взгляда было заметно, как бережно эти трое относились друг к другу. Даже с заносчивого Джеймса рядом с пожилыми матерью и отцом мигом слетала вся его показная спесь, и из звезды Гриффиндора он превращался просто в любящего своих родителей мальчишку.

Когда-то один вид этого счастливого семейства доводил Снейпа до белого каления. Настолько, что он жаждал проклясть Джеймса прямо на перроне, наплевав на всех находившихся там взрослых волшебников. Разумеется, он так никогда этого и не сделал, но ему доставляло мстительное удовольствие представлять, как это ничтожество будет корчиться от боли, как станет размазывать по лицу слезы и сопли, а его новенькая, с иголочки, мантия выпачкается в грязи и в пыли. Он так ненавидел Джеймса, что не раз желал ему — и всем его дружкам-отморозкам — смерти. Причем непременно долгой и мучительной...

Снейп вздрогнул и едва не пролил тыквенный сок. Воспоминания о совершенно иной реальности, о которой теперь знал только он, снова захлестнули его с головой. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы полностью прийти в себя и успокоиться.

— ...полагаю, в выходные родители разрешат мне пригласить вас к себе, — Люпин отодвинул пустую тарелку. — Попрошу отца рассказать вам о духах и полтергейстах. Конечно, если с нами не будет Лили — она потом неделями спать не сможет. Ты о чем задумался, Северус?

— О приближающейся свадьбе мамы, — без запинки соврал тот.

— Ты, наверное, очень волнуешься? — миссис Поттер участливо посмотрела на Снейпа.

— Не особенно, — сейчас он говорил чистую правду. На самом деле, познакомившись с Бакстером, убедившись в искренности его намерений, а также увидев прекрасное отношение к Эйлин, Северус больше не тревожился за судьбу матери. — Для меня мало что изменится. Я все равно останусь жить в доме моей прабабушки.

— Это потому, что у твоего будущего отчима нет лаборатории? — беззлобно поддел его Блэк.

— Именно поэтому! — кивнул Северус.

— Ты непостижим! — вздохнул Джеймс. — Я еще не встречал человека, который на каникулах только и думал бы о занятиях.

— Вот и брал бы пример с твоего друга! — негромко произнес мистер Поттер. — Не сомневаюсь, что этот юноша многого добьется в жизни.

— Папа, ну ты же видел мои результаты экзаменов! — обиженно сказал Джеймс. — По-моему, у тебя нет повода быть мной недовольным!

— Уверена, вы все в этом году просто отлично потрудились, — миссис Поттер укоризненно взглянула на мужа, а затем тепло улыбнулась сыну. — И давайте больше не будем говорить об учебе. Барни настаивает, чтобы вы попробовали его пудинг...

* * *

Остаток вечера они скоротали за легкомысленной беседой, в которой Хогвартс упоминался исключительно в связи с надеждами Джеймса в следующем учебном году попасть в факультетскую команду по квиддичу.

Около полуночи миссис Поттер заглянула в гостиную и намекнула мальчишкам, что пора идти спать. Сириусу постелили в комнате Джеймса, тогда как Северусу и Ремусу выделили гостевую спальню.

У Северуса долго не получалось заснуть. Он лежал с закрытыми глазами, вдыхая запах свежевыстиранного постельного белья, и, вслушиваясь в мерное посапывание Люпина, воскрешал в памяти лицо Лили. Северус чувствовал почти непреодолимую потребность послать ей говорящего Патронуса. Он жаждал удостовериться, что она ладит с Петунией и хорошо проводит время у бабушки. Разумеется, об этом не могло быть и речи, но ему нравилось представлять, как в маленькой спальне появляется светящаяся полупрозрачная лань, произносящая его голосом:

— Привет. Я только хотел узнать, как ты?

Снейп был абсолютно уверен, что Лили не испугалась бы, а, напротив, бросилась к мерцающей, словно серебряная дымка, лани, чтобы погладить ее. Возможно, она даже тихонько позвала бы Петунию полюбоваться на эту красоту — насколько Северус мог убедиться, после его легкого ментального вмешательства та перестала бояться и ненавидеть все волшебное.

Северус уговаривал себя, что десять дней пролетят незаметно, а уже в середине следующей недели он снова аппарирует в Коукворт — некогда самое отвратительное для него место — чтобы встретиться с Лили. Книги, которые она дала ему в прошлый раз, были уже прочитаны от корки до корки, и Северусу не терпелось поделиться с подругой своими впечатлениями, а главное — просто увидеть ее. Каждый час, проведенный рядом с ней, казался ему бесценным даром, а их дружба, пока и не пытавшаяся перерасти в нечто большее, — настоящим чудом.

Уже проваливаясь в дрему, Снейп прошептал, обращаясь к рыжеволосой и зеленоглазой девочке, ставшей центром его вселенной:

— Я скучаю по тебе! Спокойной ночи!

Весь следующий день они провели в праздном ничегонеделании, и Северус поражался, насколько безделье может быть приятным. Особенно когда разделяешь его с друзьями.

— Жду не дождусь визита к тебе, Ремус! — произнес Сириус, растянувшись на пледе и глядя, как в бескрайнем небе над их головами медленно проплывали похожие на диковинных животных облака. — Очень хочется послушать истории твоего отца, Лунатик!

— Ему также не терпится познакомиться с тобой, Джеймсом и Лили, — лениво пожевывая травинку, отозвался Люпин. — А мама мечтает своими глазами увидеть человека, избавившего меня от мучений трансформации, — он повернулся к Снейпу и подмигнул ему.

— Ты преувеличиваешь мои заслуги, Ремус, — смутился Северус. — Зелье изготовила моя прабабушка.

— Согласен, но именно ты первым догадался о моей «пушистой проблеме» и нашел способ помочь мне, а не сбежал в ужасе, сверкая пятками. Я этого никогда не забуду! Как и мои родители!

— Хватит уже, Ремус! — деланно сердитым тоном сказал Снейп. — У меня от твоих похвал скоро уши задымятся. И благодарностей мне не нужно. Достаточно того, что ты... вы все, — он посмотрел на Джеймса и Сириуса, — стали моими друзьями. В Коукворте у меня с этим было негусто. Там недолюбливают все непонятное и странное.

— Так и Лили вроде бы тоже оттуда? — встрепенулся Джеймс. — Она как-то упомянула, что вы знакомы несколько лет.

— Да, мы жили неподалеку, — нехотя отозвался Снейп. — Когда я впервые увидел ее с сестрой на детской площадке, то подумал, что она — самая обыкновенная маггловская девчонка, а потом у нее начались такие же выбросы, как и у меня.

— Представляю, как перепугались ее родители! — сочувственно вздохнул Ремус. — Наверное, решили, что у их дочки не все в порядке с головой. Интересно, как магглам вообще сообщают про Хогвартс? Ведь не может же быть, чтобы им сразу посылали письмо с совой, а до одиннадцати лет они считали, что их ребенок — чокнутый?

— К Лили, когда ей было лет семь, приходила МакГонагалл, — вмешался Снейп. — Объяснила ее родителям насчет магии и учебы в Хогвартсе. Лили мне рассказала.

— Я слышал от Эрни Макдугалла, что отец настаивал на помещении его в психбольницу, — встрял в беседу молчавший до этого Джеймс. — Макдугаллы — ревностные католики, а тут их собственный сын вытворяет всякие дьявольские штуки... Правда, после визита профессора МакГонагалл они смирились.

— Хорошо, что мы живем в двадцатом веке, а то Эрни, еще чего доброго, сожгли бы на костре, как богопротивного колдуна! — хмыкнул Сириус.

— Настоящих волшебников, вообще-то, невозможно сжечь на костре, — назидательно произнес Люпин. — Я читал в одной книге, что в Средние века среди магов аутодафе (1) было любимым развлечением.

— Ауто... что? — переспросил Сириус, услышав незнакомое слово.

— Аутодафе. Так называлась казнь через сожжение на костре, — растолковал Люпин.

— Ничего себе развлечения были у наших предков! — Сириус даже передернулся от отвращения. — И что приятного в том, что тебя медленно поджаривают, словно рождественского гуся, а вокруг толпятся орущие от восторга магглы?

— В книге написано, что во время казни волшебники — я имею в виду настоящих волшебников, а не тех бедолаг, которых ложно обвиняли в колдовстве — зачаровывали пламя таким образом, что оно переставало обжигать, а лишь согревало. А потом, когда дым охватывал «горящую» фигуру, они попросту аппарировали оттуда, насмехаясь над простофилями-магглами на площади, — Люпин оторвал еще одну травинку и принялся вертеть ее в пальцах.

— Сири, я чувствую себя неотесанным болваном рядом с этими кладезями мудрости! — с притворной грустью сказал Джеймс. — Один наш друг умеет колдовать без помощи волшебной палочки, создавать говорящего Патронуса, варит зелья, с которыми и старшекурсник не справится, и обладает еще Мерлин ведает какими талантами. Второй перечитал половину книг в хогвартской библиотеке и наверняка будет старостой школы!

— Зато ни Северусу, ни Ремусу точно не светит стать ловцом команды по квиддичу! — хохотнул Блэк. — Пойдем, Поттер, пускай эти два умника ведут научные диспуты, пока мы гоняем на метлах!

* * *

Когда после вечернего чая за Северусом явилась миссис Принц, он чуть было не принялся канючить и просить прабабушку оставить его у Поттеров еще на пару дней. Он давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно.

Правда, дома его отличное настроение подпортило письмо от Лили, в котором та сообщала, что задержится у бабушки еще на неделю, а значит, не успеет в следующие выходные попасть к Люпинам.

«Если сможешь аппарировать в пригород Ноттингема, я буду очень рада, — писала Лили. — Я просто жутко по тебе соскучилась!»

«Конечно, смогу! — накарябал он на обороте ее же записки. — Завтра в одиннадцать!»

Северус скормил ожидавшей на подоконнике сове половину печенья, привязал к ее лапе послание и выпустил в окно.

* * *

Окрестности Ноттингема — точнее, то немногое, что за полтора часа прогулки успела показать ему Лили — произвели на Северуса довольно сильное впечатление.

— Да... Лес тут ничуть не хуже Запретного! — уважительно протянул он, разглядывая вековые ели, сплетавшие свои ветви у них над головой.

— Неужели ты ничего не слышал о Шервудском лесе? (2) — поразилась его неосведомленности Лили.

— Нет! — честно признался Северус, ожидая пересказа очередной маггловской легенды, которыми щедро делилась с ним подруга. — Первый раз о нем слышу.

— Значит, придется тебя просветить, но сначала — пикник! — Лили присела на огромный ствол поваленного дерева, а затем достала из своего рюкзака пакет с кексами и два сэндвича с ветчиной. — Моя бабушка печет умопомрачительные кексы с черникой, но вот эти мы с Туньей готовили сами! — гордо произнесла она.

Когда от угощения остались лишь крошки, Лили устроилась поудобнее и принялась рассказывать Северусу об отважном и благородном разбойнике Робин Гуде.

— Робин Гуд — герой средневековых английских народных баллад, предводитель лесных разбойников. Личность прототипа этих баллад не установлена. По легенде это был молодой граф, ушедший воевать в Святую землю вместе с Ричардом Львиное Сердце. В Палестине он попал в плен к сарацинам, а когда, чудом сбежав от них, вернулся домой, обнаружил, что все его имущество присвоил себе жестокий шериф Ноттингемский. Робин поклялся отомстить ему и ушел в лес — вот в этот самый — и сделался разбойником. Он и его соратники научились без промаха стрелять из лука. Они грабили проезжавшие через лес обозы, а все награбленное раздавали беднякам. (3)

— Благородный разбойник, значит, — усмехнулся Северус.

В продолжение всего повествования он исподволь разглядывал лицо Лили, обрамленное вспыхивавшими золотом на солнце волосами. Порой ему становилось страшно в ее присутствии. В Хогвартсе или среди друзей он ощущал себя таким же подростком, как и они, но сейчас, наедине с Лили, его переполняли гораздо более глубокие, взрослые чувства, и ему приходилось прилагать все усилия, чтобы ненароком не выдать своей любви к ней.

— Вот именно! — улыбнулась Лили, убрав за ухо непослушный локон.

— Наверняка плохо кончил! — судорожно вздохнул Северус, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

— Я читала столько разных версий: от счастливой женитьбы на красотке Мэриан до смерти от руки мерзкого шерифа Ноттингемского, что уже и не представляю, какой из них верить, — отозвалась Лили. Затем она глянула на изящные наручные часики — подарок от родителей по случаю окончания первого курса Хогвартса — и испуганно охнула: — Уже почти час! Мы с Туньей договорились, что она пойдет с бабушкой за покупками, но к часу они должны вернуться. Мне тоже пора! Профессор МакГонагалл не рекомендовала рассказывать о Хогвартсе никому, кроме родителей. Так что бабушка не знает, ни где я учусь, ни с кем...

— И правильно! — поддакнул Северус. — А то еще разволнуется, чего доброго. Далеко не все воспринимают магию так же естественно, как твои родители.

— Сев, я понимаю, что ты, скорее всего, очень занят, но... — она покраснела, — тебе не слишком трудно навестить меня еще раз, перед тем как отправишься к Люпинам?

— Конечно! Могла бы даже не спрашивать! — улыбнулся он. — Давай я провожу тебя домой, пока на тебя не напали разбойники.

* * *

В преддверии нового свидания с Лили Северус еще раз проглотил «Всадника без головы», невольно ассоциируя себя с Морисом Джеральдом, а Лили — с Луизой.

— Я бы предпочел, чтобы ты поменьше увлекался маггловской беллетристикой и побольше штудировал книги о боевой и темной магии! — не выдержал наконец прадед. — В недалеком будущем тебе предстоит встреча с невиданным доселе злом, Северус. Ты обязан оттачивать свой ум и тренировать магические навыки, а вместо этого ты целыми днями валяешься на диване и зачитываешься дамскими романами, словно воспитанница Шармбатона! — он возмущенно поджал тонкие, как у самого Северуса, губы и с явным неодобрением кивнул в сторону лежавшего на коленях у правнука томика Майн Рида.

— Во-первых, это не дамский роман, а приключенческий, — спокойно парировал Снейп. — Насколько я понимаю, мальчишкам такое читать не зазорно. Во-вторых, формально мне всего-навсего двенадцать лет, и применение некоторых темных заклинаний на практике может превратить меня в совершенно бесполезного сквиба. И в-третьих, я уже прочел все имеющиеся в доме труды по данным разделам магии, а их, к моему огромному сожалению, совсем не так много. Вот если бы вы подсказали мне, где найти книги о крестражах, я был бы очень признателен вам за помощь.

— Собираешься обрести бессмертие? — с тревогой поинтересовался Септимус. — Учти, Северус, эта магия считается не просто темной — она губительна для души любого волшебника...

— Разве я сказал, что меня привлекает процесс создания крестражей для собственной выгоды? — вопросом на вопрос ответил Снейп. — Вы упомянули борьбу со Злом, а Зло в нашем случае не только многогранно, но еще и бессмертно. И, к несчастью, я выражаюсь отнюдь не фигурально.

— Ты намекаешь, что тот напыщенный выскочка Полукровка, о котором говорила мне Элеонора...

— Именно, — перебил Северус. — Причем его страх перед смертью был так огромен, а страсть к убийствам так велика, что он без всякого сожаления расколол свою душу на множество осколков.

— И сколько крестражей он создал, по твоему мнению? — теперь Септимус выглядел не просто обеспокоенным, а смертельно напуганным.

— Если бы я знал! — тяжело вздохнул Северус. — Мне доподлинно известно о трех. Один из них — перстень с черным камнем посередине. Два других — живые существа. Змея и человек. Мальчик. Впрочем, их пока можно списать со счетов, — Северус настолько увлекся, что, казалось, разговаривал сам с собой. — Оба этих крестража будут созданы гораздо позже, точнее, я сделаю все от меня зависящее, чтобы их не было вовсе. Ах да! — спохватился он. — Хогвартские привидения упоминали о существовании еще одного. Они обещали помочь мне найти его, но уничтожить крестраж я смогу не раньше четырнадцати лет из-за мордредова магического ядра. Не поверите, как это порой бесит! — он стукнул кулаком по кровати. — Притворяться ребенком, сдерживать свой потенциал, нарочно совершать нелепые промахи на уроках, обманывать Элеонору и Лили!..

— Бедный мальчик! — иронично усмехнулся Септимус. — А ты бы предпочел после возвращения из-за грани остаться взрослым магом?

На несколько мгновений Северус представил свою жизнь в мире, где уже давным-давно нет Лили, где он снова будет страдать от острого, всепоглощающего одиночества и, скорее всего, так и не познает элементарного человеческого счастья.

— Нет, — решительно покачал он головой, — момент для моего возвращения выбран прямо-таки идеально, иначе мне никогда не исправить тех ошибок, которые я натворил по молодости и глупости и в которых позже раскаивался всю оставшуюся жизнь.

— Отлично! Признаться, я рад, что высшие силы позаботились о нашем с тобой знакомстве. А по поводу крестражей... Полагаю, тебя больше интересует, что конкретно они из себя представляют и чем можно их уничтожить?

— Как раз с последним проблем возникнуть не должно, — с готовностью отозвался Северус. — Я совершенно точно знаю, что Адское пламя способно разрушить внешнюю оболочку артефакта, а без своего вместилища часть души существовать не сможет. Именно поэтому мне и придется ждать четырнадцатилетия. Понимаете, я не хочу впутывать в это дело кого-либо из взрослых магов.

— Неужели в Хогвартсе нет никого, на чью помощь ты мог бы положиться? — скептически произнес Септимус.

Возможно, в той, прошлой, реальности Северус и ответил бы на этот вопрос утвердительно. Несмотря на то, что Дамблдор обманул его, заставив стать шпионом светлой стороны в обмен на жизнь Лили, которую так и не спас, а затем подставил во второй раз, вынудив убить себя, тем самым обрекая Снейпа на презрение и ненависть окружающих, Северус, вероятнее всего, доверился бы старому интригану. В той реальности, но не теперь. Тайны и недомолвки Альбуса, его пустые разглагольствования о любви и ничем не подкрепленные обещания принесли Северусу лишь боль от потерь и в конечном итоге привели к гибели. Впредь он не собирался совершать подобных ошибок.

_______________________________________________

1. Аутодафе́ (ауто-да-фе, аут-да-фе, ауто де фе; порт. auto da fé, исп. auto de fe, лат. actus fidei, буквально — акт веры) — в Средние века в Испании и Португалии — торжественная религиозная церемония, включавшая в себя процессии, богослужение, выступление проповедников, публичное покаяние осужденных еретиков, чтение и исполнение их приговоров, как правило, сожжение на костре.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D1%83%D1%82%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D1%84%D0%B5

2. Ше́рву́дский лес (англ. Sherwood Forest) — парковая зона, расположенная близ деревни Эдвинстоу в графстве Ноттингемшир, Англия, являющаяся остатком гораздо большего леса, исторически связанного с легендами о Робин Гуде.

В Шервудском лесу растет дуб-долгожитель, именуемый также Дуб-майор, который, согласно местному фольклору, был штаб-квартирой Робин Гуда. Свое второе имя он получил после того, как в 1790 году майор Рук Хейман описал дерево в своей книге о древнейших дубах Шервуда. Возраст Дуба-майора оценивается от 800 до 1000 лет.

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D0%B5%D1%80%D0%B2%D1%83%D0%B4%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D0%BB%D0%B5%D1%81

3. Робин Гуд

https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%BE%D0%B1%D0%B8%D0%BD_%D0%93%D1%83%D0%B4

Авторы честно признаются, что запутались в многочисленных легендах о Робин Гуде. И решили сделать некую «сборную солянку», из которой каждый волен выбирать версию себе по вкусу. Лили выбрала романтическую историю про молодого графа.

К огромному разочарованию Северуса, пятничный визит в Ноттингем оказался гораздо короче предыдущего. К бабушке Лили неожиданно нагрянули гости, и она настояла, чтобы обе внучки присутствовали на обеде, назначенном ровно на половину второго.

— Северус, мне ужасно жаль! — испорченное свидание с лучшим другом расстроило Лили чуть ли не до слез. — У нас есть всего полчаса. Я даже сову с письмом не успела тебе послать. И когда уже эти каникулы закончатся?! — она в сердцах топнула ногой.

— Абсолютно с тобой согласен — идиотское времяпрепровождение! — поддакнул ей Снейп. — Возможно, когда мы станем немного постарше, нам позволят проводить в Хогвартсе рождественские каникулы. Представляешь, как здорово будет ходить каждый день в Хогсмид?! Мама говорила — там столько интересного: одно «Сладкое королевство» чего стоит! А еще лавка волшебных приколов «Зонко» — Сириус и Джеймс придут от нее в восторг!

Еще с четверть часа он рассказывал Лили о Хогсмиде, который, «со слов его мамы», был совершенно потрясающим местом.

— Мне уже не терпится его посетить! — вздохнула наконец Лили. — Жаль, что это случится лишь на третьем курсе. Ой, — спохватилась она, взглянув на часы, — я уже опаздываю! Ты правда не сердишься на меня?

— Ну что ты, Лилс! — улыбнулся Северус. — Это ведь не ты позвала на обед родственников!

— В следующее воскресенье попрошу папу снова взять нам билеты в кино. Скажи своей прабабушке, что пробудешь у нас весь день, договорились? — она быстро чмокнула его в щеку и унеслась по тропинке, ведущей к небольшому, заросшему плющом коттеджу.

— Договорились! — прошептал ей вслед Северус.

Какое-то время он стоял, приложив ладонь к месту, которого коснулись губы Лили, чувствуя, как в душе разливаются тепло и счастье. Только когда вдалеке хлопнула входная дверь, Северус заставил себя вернуться к реальности.

Друзья! Они с Лили были просто хорошими друзьями. А до всего остального требовалось еще дорасти!

* * *

На следующее утро Северус спустился к завтраку немилосердно зевая.

Накануне они с Септимусом устроили настоящий мозговой штурм, пытаясь найти ответ на вопрос: кому принадлежало то мордредово кольцо, которое едва не погубило Дамблдора? Северус помнил, что выглядело оно необычайно старым, золото совершенно потускнело, а посередине массивного черного камня змеились какие-то символы.

Далеко за полночь, когда он уже лежал в постели, прадед неожиданно сказал:

— Мне кажется, нам могла бы пригодиться книга о реликвиях волшебников древности. В нашей весьма скромной библиотеке она отсутствует, но ты ведь упоминал, что дружишь с Сириусом Блэком? Возможно, она есть у него.

— Возможно, — вздохнул Северус, — но Сириус проводит эти каникулы у Поттеров. Он рассорился с матерью и пока не готов вернуться домой.

— Это еще почему? — заинтересовался Септимус. — Неужели из-за выбора факультета?

— Именно! — буркнул Снейп, у которого уже слипались глаза. — Вальбурга — не Элеонора, она не склонна так быстро забывать обиды, а Сириус крепко ее разочаровал.

— Вальбурга — очень мудрая женщина, — изрек Септимус, — она непременно простит твоего друга. Просто ей, вероятно, требуется чуть больше времени. Жаль, что ты не состоишь в приятельских отношениях с Малфоями. Вот у них-то точно имеется нужная нам книга!

— А это мысль! — от волнения Северус даже подскочил на кровати. — Я попробую написать Люциусу. Надеюсь, он мне не откажет! Спасибо, дедушка! — неожиданно вырвалось у него.

— Не за что, внучек! — усмехнулся Септимус. — Не знаю насчет Малфоя, а я всецело на твоей стороне.

* * *

Завтрак прошел в гробовом молчании.

Эйлин уже третий день гостила в доме будущего супруга, и хотя воспитанная в строгости миссис Принц не одобряла подобной вседозволенности, она не сказала внучке ни слова. В конце концов, она сама познакомила Эйлин с Реджинальдом в надежде, что из этого выйдет толк. Кроме того, требовать от взрослой женщины, собиравшейся замуж во второй раз, прикидываться скромницей и недотрогой, было не просто бесполезно, но и лишено какой-либо логики.

Декстер и Марша, отчего-то так же, как и Северус, отчаянно зевавшие, не поднимали голов от тарелок и, наскоро покончив с едой, тут же отправились к себе в комнату. Северусу показалось, что бабка чем-то расстроена или обижена, но спрашивать Маршу о причине ее дурного настроения он, разумеется, не стал. Дед же после отката, полученного от Магии ровно год назад, вообще предпочитал не приближаться и не общаться с ним.

Ответ на свой невысказанный вопрос Северус получил, как только они с Элеонорой остались наедине.

— Вот же послал мне Мерлин сыночка! — покачала головой миссис Принц. — Элементарного Заглушающего поставить не догадался! Неужели я должна всю ночь выслушивать их с Маршей стенания по поводу предстоящей свадьбы?! Можно подумать, что они выложат на нее свои кровные галлеоны! Трутни несчастные! Боятся, что свадьба нас разорит! Да у нас уже давно таких доходов не было, как теперь. Одна прибыль от Волчьего противоядия чего стоит! А универсальное Ранозаживляющее? То самое, в которое ты предложил добавить пять капель крови единорога... Оно раскупается как горячие пирожки. Уже и с Европой контракт на поставку заключили. И все это, между прочим, во многом благодаря тебе. Будь Декстер с Маршей хоть чуточку поумнее, они бы всячески стремились тебе угодить, вместо того чтобы смотреть волком... Кстати, о волках... Готов посетить логово оборотня? — заговорщицки подмигнула Элеонора правнуку.

— Бабушка, по-моему, вы и сами хотите познакомиться с Ремусом, — улыбнулся Северус.

— Естественно, мне любопытно поглядеть на этого маленького вервольфа, ради которого ты заставил меня ввязаться в авантюру с Волчьим противоядием, и кому я обязана своей, а точнее, твоей наградой.

— Поверьте, Люпин всецело это заслужил! — пылко произнес Снейп. — Он очень хороший друг и замечательный человек. Он совершенно не виноват, что стал таким. А теперь из-за этого мерзкого Сивого на Ремусе всю жизнь будет клеймо! — с болью в голосе добавил он.

— Действительно, весьма прискорбно! — вздохнула Элеонора. — Таких бешеных псов, как Сивый, надо сажать на цепь. Однако как бы Волдеморт — так, кажется, он велел себя величать — не призвал его под свои знамена. С него станется якшаться с подобным отребьем.

Северус еле утерпел, чтобы не сказать, что Темный Лорд не только приблизит Сивого к себе, но и удостоит его, парию волшебного мира, Черной меткой, тем самым поставив оборотня выше иных магов.

— Вы боитесь его, бабушка? — спросил он, заглянув в глаза миссис Принц.

— Кого, Волдеморта? — вскинулась та, но тут же лицо ее потемнело от едва сдерживаемой ярости. — Боюсь, — честно призналась Элеонора, — но не того, что он может сделать со мной. В мои годы глупо бояться смерти. Кроме того, я наивно надеюсь, что где-то там, — она указала пальцем в потолок, — меня ждет мой Септимус. Так что я опасаюсь вовсе не за себя, а из-за того, что не сумею защитить тебя. Ты неимоверно сильный волшебник для своих двенадцати с половиной лет, Северус. Но при всем при том ты — еще ребенок! Посмей я учить тебя некоторым приемам защиты от темной магии или — не дай Мерлин! — самой темной магии, и ты рискуешь навсегда остаться сквибом. Так что пока мы уязвимы перед злом, и я вынуждена делать многие вещи, о которых уже горько сожалею. Надеюсь, ты не станешь презирать свою старую прабабку за это малодушие. Просто... — ее глаза подозрительно заблестели, и у Северуса болезненно сжалось сердце: гордячка Элеонора никогда не позволяла себе плакать ни при нем, ни при ком бы то ни было еще, — я скорее погибну, чем дам причинить тебе вред!

* * *

Принадлежавший Люпинам дом в магическом районе Кардиффа (1) стоял весьма уединенно и представлял собой двухэтажный коттедж восемнадцатого века с покатой черепичной крышей, под которой располагалась мансарда, и стенами, густо увитыми плющом. Более пасторальной картинки нельзя было себе и вообразить.

Тактичный Лайелл специально попросил их с Элеонорой явиться на полтора часа раньше назначенного для общего сбора времени. Таким образом они избежали неловкости от неимоверно трогательной встречи между миссис Принц и миссис Люпин, не сумевшей сдержать слез при виде волшебницы, избавившей ее сына от ежемесячных страданий. Ремус старался сохранять показное спокойствие, но закушенные почти до крови губы выдавали его крайнее волнение. Он горячо поблагодарил Элеонору, упомянув и Северуса.

— Когда я отправлялся в Хогвартс, — слегка запинаясь, сказал он, — то рассчитывал получить там магические знания, и не более того. Я никак не ожидал, что в первый же день встречу своего лучшего друга, который не только не отвернется от меня, узнав о моей постыдной тайне, но и сможет помочь. Спасибо вам обоим!

— Северус много рассказывал мне о тебе, — произнесла вконец растроганная Элеонора, — и мне очень приятно познакомиться с тобой лично.

В ожидании прибытия Джеймса и Сириуса они расположились в гостиной. Миссис Люпин настояла на том, чтобы Элеонора непременно выпила с ними чаю, и, пока все наслаждались изумительным кексом, развлекала гостей игрой на рояле.

Перед уходом Элеонору ждал еще один сюрприз: ее собственный портрет, вышитый миссис Люпин.

— Мне так хотелось вам что-нибудь подарить в знак признательности! — смутилась Хоуп, вручая Элеоноре портрет.

— Голубушка! — покраснела от удовольствия миссис Принц. — Какая красота! Вы настоящая рукодельница! Повешу его в лаборатории и всякий раз буду вспоминать вас добрым словом! Ну, Северус, замечательно тебе отдохнуть, — обратилась она к правнуку. — Я заберу тебя завтра вечером. Всего вам наилучшего!

* * *

Десять минут спустя во дворе послышались оживленные голоса Джеймса и Сириуса.

— Пойдем встретим их, и я покажу вам дом, — встрепенулся Ремус.

При осмотре коттеджа Северусу бросилось в глаза отсутствие гостевой комнаты. Впрочем, Люпин и сам не раз упоминал о практически полной изоляции их семейства от внешнего мира.

— Вот мое логово! — Ремус провел друзей на второй этаж и распахнул дверь в просторную светлую спальню на два окна с огромным стеллажом, заставленным книгами. Помимо постели Люпина и дубового письменного стола, в ней свободно помещались три походные кровати. — Будем сегодня ночевать все вместе.

— Отлично! — воскликнул Сириус. — Прямо как в Хогвартсе, только без надоеды Питера!

Из окон открывался потрясающий вид на Кардифф.

— Тут удобно читать, — сказал Северус, рассматривая широкие подоконники.

— Я частенько так и поступаю! — улыбнулся Люпин. — Можно спрятаться за занавеской и смотреть на город. Ну как, впечатлились? Пойдем вниз?

Они спустились в уже знакомую Северусу гостиную, обставленную довольно современной добротной мебелью.

— А кто из вас играет на рояле? — спросил Джеймс, заинтересованно изучая старинный инструмент. — Неужели ты сам?

— Нет, — рассмеялся Ремус, — мне медведь на ухо наступил. В детстве мама пыталась меня учить, но все без толку. А вот мама просто потрясающе играет, — с гордостью добавил он. — Ну, кажется, в доме я вам все показал, — он распахнул входную дверь и поманил друзей за собой. — Раньше мы жили гораздо ближе к центру, — пояснял Ремус, демонстрируя Северусу, Джеймсу и Сириусу сад, окруженный высоким глухим забором, — но после того как Сивый заразил меня ликантропией, родители решили переехать сюда, подальше от любопытных соседей.

— Красиво! — заметил Северус, оглядываясь по сторонам, а про себя подумал: «Жаль, Лили не смогла вырваться от бабушки. Ей бы очень здесь понравилось!»

Сад и правда был возделан с большим вкусом. Вокруг посыпанных мелкой речной галькой дорожек располагались клумбы, пестревшие всеми цветами радуги. Неподалеку журчал фонтанчик, сделанный в виде каменной чаши. Из глубины сада доносились пряные ароматы трав, которые сразу уловил чуткий нос Снейпа.

— Мама обожает добавлять в еду всякие специи, — поймал его удивленный взгляд Ремус. — В этом году мы с ней посадили базилик, мяту, розмарин и мелиссу. Она предпочитает выращивать все дома, а не покупать на рынке. А мне приятно помогать ей, ведь на каникулах порой бывает скучно.

— Ну уж в эти выходные тебе точно не придется скучать! — хлопнул его по плечу Сириус. — Кстати, чем займемся? Сомневаюсь, что твоя мама разрешит поиграть тут в квиддич, — он с подозрением покосился на ближайший к нему тщательно подстриженный куст белых роз.

— О! Папа не позволит нам скучать! — улыбнулся Люпин. — Думаю, вы не слишком много знаете о боггартах и полтергейстах? А папа как раз на них и специализируется. Он, кажется, целую лекцию для вас подготовил! Только не говорите ему, что я проболтался!

— Полтергейсты — это такие мелкие поганцы, вроде нашего вездесущего Пивза? — поинтересовался Джеймс.

— Именно! — подтвердил Люпин. — Но иногда они могут причинить реальный вред.

— Пивз тоже может, особенно если плюнет шариком из жеваной бумаги прямиком тебе в ухо! — засмеялся Сириус. — Надеюсь, твой папа сумеет посоветовать нам, как отделаться от этого надоеды.

— Очень возможно! — загадочно произнес Ремус. — Вот, кстати, и он.

Лайелл Люпин уже махал им из окна второго этажа коттеджа.

— Простите, ребята, что прервал вашу прогулку, — сказал он, после того как они уселись полукругом на подушках, кинув их прямо на пол. — Просто существа, о которых я собираюсь вам поведать сегодня, не терпят света и свежего воздуха, а предпочитают темные закоулки, заброшенные чердаки и подвалы. Впрочем, время от времени они заводятся в шкафах, сундуках или даже в ящиках комода. Как вот этот, например, — он кивнул в сторону небольшого секретера, в нижнем ящике которого что-то постукивало. — Я в курсе, — улыбнулся он, — что вы еще не проходили их на уроках ЗОТИ, но все же кто может объяснить мне — что такое боггарт?

— Привидение! — в один голос воскликнули Джеймс и Сириус.

— Обычное? — лукаво поинтересовался Лайелл.

— Нет, гораздо хуже! — мрачно ответил Джеймс, вероятно, уже сталкивавшийся с этим явлением. — Он принимает форму твоего страха.

— Совершенно верно! — просиял Люпин-старший. — Если бы я был твоим профессором в Хогвартсе, Джеймс, то с твоей помощью Гриффиндор заработал бы сейчас двадцать баллов! Итак, как правильно сказал Джеймс, боггарт отличается от прочих привидений тем, что умеет превращаться в существо, объект или предмет, которого человек боится сильнее всего. Пока боггарт находится, допустим, в шкафу, он еще ничего из себя не представляет, поскольку не знает, кого и чем будет пугать. Вот как наш, например. Он начнет изменяться, лишь когда я открою ящик, да и то не мгновенно, потому что нас тут довольно много и он не сразу сообразит, чей страх выбрать.

— Сэр, а как победить боггарта? — Джеймс спросил это с таким сосредоточенным видом, что у Северуса не осталось сомнений: его боггарт представляет собой нечто весьма пугающее, и Поттеру не терпится узнать, как с ним бороться.

— Самое лучшее оружие против него — это смех. Вы должны превратить страшилище в посмешище, добавив к своему страху какую-то смешную деталь, и твердо, внятно произнести: «Ридикулус». Запомнили?

— Ридикулус! — хором повторили мальчишки.

— Отлично! Уверен, вы не забудете это заклинание в нужный момент. А теперь я предлагаю всем немного попрактиковаться. Готовы?

________________________________________

1. Ка́рдифф, традиционно Карди́фф (англ. Cardiff, валл. Caerdydd) — крупнейший город и столица Уэльса. Является унитарной административной единицей со статусом сити, который был получен в 1905 году благодаря бурному росту промышленности в регионе и использованию Кардиффа в качестве главного порта для транспортировки угля из Уэльса. В 1955 году город объявлен столицей Уэльса.

https://ru.wikipedia.org/wiki/Кардифф

— Отлично! Уверен, вы не забудете это заклинание в нужный момент. А теперь я предлагаю всем немного попрактиковаться. Готовы?

Мальчишки повскакивали с подушек.

— Отойдите чуть подальше. Я хочу сначала продемонстрировать вам работу заклинания.

Друзья переглянулись. Северус заметил, что Ремус держался вполне непринужденно. Наверняка он не в первый раз сталкивался с боггартом и точно знал, что следует делать. Сириус тоже выглядел скорее заинтересованным, чем испуганным, чего нельзя было сказать о Джеймсе, пальцы которого судорожно стискивали рукоятку палочки.

— Готовы? — переспросил мистер Люпин и направил палочку на подрагивавший ящик секретера.

Раздался негромкий щелчок. Ящик выдвинулся сам собой, и все затаили дыхание, боясь сдвинуться с места.

Внезапно комнату огласил кошмарный рык, и возле секретера возникло настоящее страшилище — получеловек-полуволк, сжимавший в когтистых лапах маленького мальчика, одетого в голубую пижаму.

— Мерлин! — послышался позади Северуса испуганный возглас Сириуса.

Чудовище угрожающе зарычало и приготовилось вонзить зубы в ничем не защищенное горло мальчика.

— Ридикулус! — с остервенением выкрикнул мистер Люпин. Миг — и вместо оборотня по полу с тихим блеянием заскакал молодой ягненок. — Видели? — обернулся к друзьям Лайелл. — Попробуете сами или пока рановато?

— Давай я, пап! — выступил вперед Ремус.

Ягненок застыл посреди мансарды, а затем без предупреждения вдруг превратился в полную луну.

— Ридикулус! — уверенно произнес Ремус, наставив на желтый круглый диск волшебную палочку.

Луна трансформировалась в обыкновенный воздушный шар, из которого с неприличным звуком тут же начал выходить воздух.

— Можно я попробую? — осмелев, спросил Сириус.

Едва он сделал шаг вперед, практически сдувшийся шарик превратился в Распределяющую шляпу, оглушительно гаркнувшую:

— Слизерин!

— Ридикулус! — завопил Блэк, точно его резали, и Шляпа тут же превратилась в шутовской колпак с бубенчиками. — Давай, Джеймс, это совсем не страшно! — Сириус обернулся к стоявшему позади него Поттеру.

Пару секунд ничего не происходило, а затем вместо огромного шутовского колпака возникла широкая супружеская кровать, на которой, взявшись за руки, лежали мистер и миссис Поттер. Мертвые.

— Ри-ри-ридикулус, — дрожащим голосом сказал Джеймс, направив палочку на свой самый худший кошмар. Все осталось по-прежнему.

— Ридикулус! Ридикулус! Ридикулус! — истошно выкрикивал Поттер, а по его лицу катились слезы.

— Хватит! Хватит! — мистер Люпин загородил его собой, и боггарт тут же принял облик оборотня, через несколько секунд превратившись в беспомощного ягненка, которого без труда удалось загнать обратно в ящик. — Думаю, на сегодня достаточно! — тяжело дыша, произнес Лайелл. — Прости, что до тебя не дошла очередь, Северус. А с тобой, Джеймс, я обязательно позанимаюсь отдельно. Если ты не против, конечно.

Джеймс вытер слезы тыльной стороной ладони и с готовностью закивал.

— Я буду очень рад, если вы научите меня, как справляться с этим кошмаром, сэр, — честно признался он. — Из-за боггарта я никогда не поднимаюсь на чердак, и мне ужасно стыдно...

— Не надо стыдиться своих страхов, — мягко сказал мистер Люпин, — тем более страха потерять родителей.

* * *

После вкусного и сытного обеда мистер и миссис Люпин собрались в город.

— Мама очень любит кино, — объяснил Ремус, когда его родители пожелали им приятного и нескучного вечера и, взявшись за руки, исчезли в вихре аппарации. — Папа к нему довольно равнодушен, но ради нее способен и не на такое!

— Твоя мама не волшебница, правда? — задал весьма нескромный вопрос Джеймс. — Я заметил, что во время обеда она не пользовалась волшебством, и палочки у нее тоже нет.

— Нет, — слегка напряженно ответил Люпин, — она из магглов.

— И ее не пугает то, чем занимается твой отец? — не отставал Джеймс.

— О нет! Скорее, наоборот! — улыбнулся Ремус. — Дело в том, что мама у нас очень впечатлительная, и боггарты чуют ее страхи за версту. Она ведь и с отцом познакомилась, когда на нее напал один такой боггарт. Мама рассказывала мне, что, гуляя по лесу здесь, в окрестностях Кардиффа, она вдруг услышала чье-то тяжелое дыхание. Обернувшись, она увидела здоровенного мужчину, преследовавшего ее. Разумеется, она завопила от испуга. На ее крики прибежал мой отец, который был в том же лесу как раз по заданию Министерства, связанному с боггартами. Короче, он не стал разубеждать маму, что она видела всего лишь привидение, а вызвался проводить ее домой, потому как «мало ли кто ходит в этом лесу!» Она, естественно, не отказалась. Правда, несколько месяцев спустя папа все же признался ей, что никакого нападавшего никогда не существовало, но это было уже неважно.

— В общем, твои родители познакомились и поженились благодаря боггарту, — засмеялся Сириус.

— Представь себе, да! — кивнул Люпин. — У них даже свадебный торт украшала надпись «Спасибо соединившему нас боггарту».

Между тем на сад опустились вечерние сумерки, и беседа мальчишек незаметно перетекла в более серьезное русло.

— Страх Лунатика мне совершенно понятен, — произнес Джеймс, подняв голову к небу.

«До полнолуния — всего неделя, — машинально подумал Северус. — Надеюсь, Элеонора не забудет завтра захватить Волчье противоядие для Ремуса».

— Со мной тоже все просто, хотя и неприятно, — продолжал тем временем Джеймс. — Мои родители уже очень пожилые. Когда мы вместе идем по улице, все считают их моими дедушкой и бабушкой. Кроме них, у меня нет никакой родни — так уж сложилось! Естественно, я ужасно боюсь, что однажды проснусь, а папа и мама умерли.

— Надеюсь, Лайелл все же сумеет помочь тебе победить свой страх! Хотя... не представляю, что тут может быть смешного и как в таком случае применять заклинание Ридикулус? — с сомнением в голосе произнес Сириус.

— А почему твой боггарт принял обличие Распределяющей шляпы, Сири? — повернулся к нему Джеймс.

— Как бы тебе объяснить… — замялся Блэк. — Вообще-то, мой боггарт изменился с тех пор, как я поступил на Гриффиндор. Раньше он всегда становился огромным пауком — я как-то увидел одного такого на чердаке Блэк-хауса и до смерти испугался. А теперь... Вероятно, я больше всего на свете боюсь потерять вашу дружбу, поэтому боггарт и стал Шляпой, отправившей меня на Слизерин. А ты чего молчишь, Сев? — толкнул он локтем Снейпа. — В кого бы превратился твой боггарт?

— Думаю, в моего замечательного папашу, — не моргнув глазом соврал Северус. — Вы уж извините, ребята, если мистер Люпин предложит мне потренироваться с заклинанием Ридикулус, я, пожалуй, откажусь. Поверьте мне на слово: мой отец и без боггарта — то еще пугало!

Они еще немного беззлобно позубоскалили над вредными привычками некоторых магглов, а потом Ремус позвал их подняться в мансарду, где был установлен настоящий телескоп.

Северус радовался, что ему удалось свести все к шутке. На самом деле он почти не сомневался, что увидел бы перед собой мертвую Лили. Ту, какой она станет через восемь лет. Ту, которую он держал в объятиях в Годриковой Впадине и мечтал только об одном: умереть вместе с ней. Именно поэтому Северус твердо решил, что не будет участвовать в практических занятиях. Даже если друзья посчитают его трусом, он не собирался раскрывать им свою тайну.

* * *

Рассматривать усыпанное звездами небо в телескоп оказалось весьма увлекательным занятием. Мальчишки так погрузились в изучение созвездий, что не заметили, как внизу, на выложенной гравием дорожке, появились родители Ремуса.

Еще через полчаса снизу донесся аромат мясной запеканки, и Ремус, потянув носом воздух, довольно объявил:

— Сейчас нас позовут к ужину.

— Вот и отлично! — обрадовался Сириус. — А то у меня в животе уже бурчит от голода!

— Мы же обедали буквально несколько часов назад! — поддел друга Снейп.

— Я же не виноват, что мама Ремуса так вкусно готовит! — тут же парировал Блэк.

— Постой, постой! Ты хочешь сказать, что моя мама готовит хуже? — с притворным возмущением воскликнул Джеймс. — Вот же неблагодарный!

— Не хуже, а по-другому! — нашелся Сириус.

— Он хотел сказать, что очень любит мясную запеканку, — вмешался Северус. — Не кипятись, Джеймс! Твоя мама обалденно готовит. Лучше нашей Присси!

Спустившись к ужину, они заметили, что миссис Люпин чем-то расстроена.

— Что случилось, мам? — поинтересовался Ремус.

— Ничего, дорогой, — отозвалась Хоуп, накладывая всем щедрые порции мясной запеканки, — это все фильм. Мы с твоим папой уже ходили на него весной, но ты же знаешь, я люблю смотреть понравившиеся картины по несколько раз!

— Твоя мама не нарыдалась во время прошлого показа, — усмехнулся Лайелл, с нежностью глядя на жену.

— А про что фильм-то? — нетерпеливо спросил Ремус.

— Исторический, — ответил мистер Люпин, — про римского полководца Антония и египетскую царицу Клеопатру.

— А... про любовь, — разочарованно протянул Ремус. — И наверняка плохо закончился, если мама так плакала.

— Хуже некуда, — подтвердил мистер Люпин, — они оба умерли.

— А твоя мама теперь переживает, — поддакнула ему Хоуп, промокнув глаза кружевным платочком. — Ешьте запеканку, мальчики, пока не остыла.

— Мистер Люпин, а вы могли бы потренироваться завтра со мной? — осведомился Джеймс, когда его тарелка практически опустела.

— Разумеется, — тепло улыбнулся Лайелл. — А ты, Северус, не хочешь попробовать одолеть боггарта?

— Нет, извините, — Северус почувствовал, что краснеет. Ему совершенно не хотелось казаться трусом, но, кажется, иного выхода не было. — Я еще не готов встретиться со своими страхами лицом к лицу, — тихо сказал он.

— Это твое право! — кивнул мистер Люпин. — Боггартов проходят только на третьем курсе ЗОТИ. Так что мы с вами опережаем школьную программу.

* * *

Вдоволь наболтавшись перед сном, они задремали далеко за полночь.

Под утро Северуса разбудил стук капель о стекло. Осторожно, чтобы не потревожить друзей, он подошел к окну и отогнул штору. Снаружи лил проливной дождь, так что ни о каких прогулках сегодня не могло быть и речи. Впрочем, это, пожалуй, было и к лучшему: Северус планировал еще немного поработать над эссе по Истории магии. При повторном прочтении оно показалось ему слишком поверхностным, а ответы на вопросы выглядели достаточно расплывчатыми. Правда, он совершенно не представлял, как сумеет убедить неусидчивого Сириуса прибавить к уже довольно внушительному свитку еще хоть пару дюймов текста.

После завтрака мистер Люпин, выполняя обещание, отправился с Джеймсом в кабинет укрощать боггарта.

Сириус, как Северус и предполагал, наотрез отказался что-либо менять в своем эссе.

— Это всего лишь задание на лето, а не научное исследование! — заупрямился он. — У себя можешь еще хоть два фута приписывать, а я ничего менять не буду! Старикашке Бинсу и так сойдет. Ремус, у тебя есть волшебные шахматы? Поиграем, пока Джеймс учится противостоять боггарту.

— Хорошо, одну партию, — согласился покладистый Люпин, — а потом я вместе с Северусом поработаю над своим эссе.

— Какие же вы зануды! — закатил глаза к потолку Блэк. — И угораздило же меня подружиться с такими!

Они успели устроиться на подоконнике и расставить на доске фигурки, когда в комнату вошел вконец расстроенный Поттер.

— Ничего не вышло! — тяжело вздохнул он. — Твой папа сразу же предупредил меня: труднее всего справиться с боггартом, если твой самый большой страх — смерть кого-то из близких.

— И что же делать? — сочувственно спросил Люпин, оторвавшись от шахматной доски.

— Стараться по возможности избегать встреч с боггартом или — в крайнем случае — звать на помощь того, кто сумеет с ним разобраться, — Джеймс закусил губу и отвернулся, чтобы скрыть злые слезы отчаяния. — Только, пожалуйста, не рассказывайте никому, что я такой жуткий трус и неудачник! — попросил он глухим голосом.

— Клянемся, что все сказанное тобой останется в этой комнате! — серьезно и торжественно произнес Северус.

Проводив Северуса к Люпинам, Элеонора спустилась в лабораторию. Обычно именно здесь ей всегда удавалось отрешиться от всех проблем. Занятая кропотливой работой, она просто не позволяла себе думать ни о чем постороннем, уделяя все свое внимание зелью, которое собиралась варить в данную минуту.

Но сегодня работа явно не клеилась.

До свадьбы Эйлин оставалось чуть меньше месяца, а у них абсолютно ничего не было готово. Правда, в отличие от приема в честь Северуса, в этот раз не следовало волноваться о помещении: больница Святого Мунго предоставляла сотрудникам ритуальный зал, однако его требовалось украсить сообразно случаю. Кроме того, они с будущими молодоженами еще не до конца утвердили список гостей. Да и праздничное меню было бы неплохо обсудить! А эти влюбленные голубки, похоже, совсем потеряли голову друг от друга, хотя оба вступают в брак уже во второй раз!

— Нет, сегодня совершенно невозможно сосредоточиться! — Элеонора с раздражением отставила в сторону каменную ступку и тяжело слезла с высокого табурета.

Семьдесят девять лет... Как бы она ни хорохорилась — годы понемногу брали свое. Если бы она родилась магглой, сейчас, вероятно, уже еле переставляла бы ноги, а так, благодаря Мерлину, силенки у нее еще имелись.

«Вот бы успеть увидеть, как Северус становится известным зельеваром, перенимает наше с Септимусом семейное дело, женится... Правнука не удалось понянчить, так, может, хоть праправнуков дождусь! — пронеслось у нее в голове. — Хотя ведь и Эйлин с Реджинальдом наверняка бездетными не останутся! Лишь бы у них у всех все сложилось удачно!»

Элеонора тяжело вздохнула. Времена наступали смутные, и удача ее близким непременно понадобится.

— Присси! — она щелкнула пальцами, и перед ней тут же возникла старая домовуха.

— Что прикажет хозяйка? — с почтением поклонилась она.

— Принеси-ка мне чаю в комнату. А потом и обед подай туда же.

— А молодой хозяин Северус? Вы не станете его ждать? — поинтересовалась любопытная эльфийка.

— Мой правнук ночует сегодня у друга. А Декстер с Маршей вполне могут поесть и без моего присутствия за столом.

— Будет исполнено! — снова поклонилась Присси.

Когда Элеонора поднялась в свою комнату, на столе ее уже ожидали чашка ароматного чая, молочник и тарелка с вкуснейшим печеньем с шоколадной крошкой.

— Ах ты, хитрюга! — покачала головой миссис Принц.

Она ни словом не обмолвилась о десерте, но Присси за столько лет службы уже безошибочно изучила вкусы своей хозяйки. За Принцами водилась любовь к сладкому, и Северус, кстати, по-видимому, унаследовал эту фамильную черту. Впрочем, к счастью, не одну ее, как совершенно бесполезный Декстер.

Элеонора размешала молоко в чашке и посмотрела на портрет мужа. Вот уж кто был настоящим сластеной! Ради него Элеонора, не переносившая возни на кухне, в молодости даже научилась готовить сама — так ей хотелось порадовать мужа собственноручно испеченными кексами и тортами.

— Мне кажется или моя девочка чем-то обеспокоена? — донесся с портрета голос Септимуса.

— Не кажется, дорогой, — вздохнула та, — в последнее время я чувствую, что мне все тяжелее нести на себе обязанности главы рода. Наверное, это старость...

— Не выдумывай! — нахмурился мистер Принц. — Сколько тебе сейчас? Семьдесят девять? Тоже мне возраст для такой сильной волшебницы!

— Ты еще скажи, что мне в самую пору выйти второй раз замуж, — невесело усмехнулась Элеонора. — Не пропадать же лучшим годам?!

— Честно признаться, я бы хотел, чтобы у тебя было на кого опереться, невзирая на всю мою немыслимую ревность! — с нежностью глядя на нее, произнес Септимус.

— Вот жду не дождусь, когда наш правнук немного подрастет...

— И что тогда? — перебил ее мистер Принц. — Неужели ты собираешься переложить всю ответственность на мальчика, к тому же выросшего среди магглов? Кроме того, ты и сама упоминала о своих опасениях, что этот ваш Волдеморт вознамерится прибрать Северуса к рукам... Нет, дорогая, тебе еще рано думать о спокойной старости. Наш мальчик, безусловно, талантлив и умен, но ему потребуется помощь, даже если он в своей чисто принцевской гордыне не пожелает ее принять. А пока, полагаю, нам стоит начать заниматься ментальными науками. Свадьба нашей внучки — дело, конечно, важное, но у тебя есть и иные заботы.

— До сих пор не верю, что ты всерьез возьмешься учить меня легилименции и окклюменции! — скептически поджала губы Элеонора. — Не слишком ли я стара для подобного?

— Ну вот, снова-здорово! — рассердился Септимус. — Я знаю твои возможности лучше кого бы то ни было. Поверь, если ты приложишь усилия, то освоишь эту науку, как выучилась всему остальному. Так что допивай свой чай, сладкоежка, и начнем.

— Я еще и сладкоежка! — притворно обиделась Элеонора. — Ты просто завидуешь, что не можешь прикончить все мое печенье.

— Завидую, — печально усмехнулся Септимус, — и этому, и многому другому, что не дано портретам, пусть даже и магическим.

* * *

Обед в тот день пришлось пропустить. Пока на столе остывали принесенные Присси суп и жаркое, Элеонора без сил лежала на постели. Есть не хотелось совершенно. В голове вертелись образы, которые Септимус — ее строгий учитель — безжалостно вытащил на поверхность памяти.

* * *

Вот ей в руки пикирует сова с результатами ЖАБА Декстера. Сын нетерпеливо вырывает у нее конверт, вскрывает его, а потом в гневе бросает на пол.

— Я не тупица! Это они в своем Хогвартсе не умеют учить! — кричит он, с грохотом захлопывая дверь комнаты.

Элеонора поднимает пергамент, проглядывает его, и слезы горечи выступают у нее на глазах.

Защита от Темных искусств — «Отвратительно»

Зельеварение — «Слабо»

История магии — «Слабо»

Астрономия — «Слабо»

Трансфигурация — «Отвратительно»

Заклинания — «Слабо»

Уход за магическими существами — «Выше ожидаемого»

«Уважаемый мистер Принц!

С сожалением извещаю вас, что ваше ходатайство на должность помощника преподавателя по Уходу за магическими существами отклонено ввиду низких оценок по всем остальным предметам.

Директор Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Армандо Диппет».

Вот они с Септимусом лежат в кровати. Септимус молчит. Его губы сжаты в одну тонкую, жесткую линию. Сегодня Декстеру отказали в очередной — уже и не припомнить какой по счету! — должности, а его молодая жена Марша сообщила, что ждет ребенка.

Элеонора берет мужа за руку, целует его ледяные пальцы.

— Септимус, мы справимся, — тихо произносит она. — У нас масса заказов на зелья. Мы не будем бедствовать.

— Ты не понимаешь! — голос мужа наполнен болью. — Декстер — наш единственный сын! Мы так и не смогли родить еще ребенка. Я возлагал на него столько надежд, и мне невыносимо тяжело видеть, как они разбиваются вдребезги.

— Мальчик не виноват! — из уголков глаз Элеоноры катятся слезы. — Он просто не унаследовал наш потенциал — вот и все!

— Лучше бы он родился сквибом! — горько вздыхает Септимус. — Похоже, в магическом мире ему не устроиться.

Вот она проходит по коридору и слышит, как из-за приоткрытой двери Марша довольно громко говорит Декстеру:

— Придется нам выдать Эйлин за какого-нибудь сквиба. С ее отвратительной внешностью и отсутствием родовитых предков ни один приличный маг на нее не позарится.

Элеонора поднимает голову и встречается взглядом с полными слез глазами пятнадцатилетней внучки. Она хочет позвать Эйлин, утешить ее, но та уже мчится вниз по лестнице, а затем выскакивает из дома, чтобы запереться во флигеле.

Вот она ссорится с Эйлин.

— Вы все мечтали сбагрить меня с рук — так радуйтесь! Ваша мечта скоро осуществится. Я выхожу замуж за маггла Тобиаса Снейпа, и он, в отличие от вас, любит меня! — кричит та. — Видеть вас не могу!

— Не волнуйся — больше не увидишь! — Септимус застывает у входа в гостиную. Лицо — словно непроницаемая каменная маска. Руки сложены на груди. — Если уйдешь отсюда — не сможешь вернуться обратно, — холодно бросает он своей любимице.

— Эйлин, дорогая, одумайся! — лепечет Элеонора, с ужасом глядя на супруга. — Мы найдем тебе другого мужа.

— Кого? — взвизгивает девушка. — Какого-нибудь сквиба? Потому что на уродливую бесприданницу не позарится ни один стоящий волшебник? — повторяет она сказанные несколько лет назад слова матери. — Нет уж! Спасибо! Я как-нибудь сама! Без вас!

Она забрасывает на плечо маленький походный рюкзак и уходит, громко хлопнув дверью.

Вот она у постели Септимуса.

Колдомедик только что аппарировал домой, вручив Элеоноре целую батарею флаконов с зельями.

— Надежды, вообще-то, не много, — тихо говорит он, когда она спускается проводить его, — слишком слабое сердце, а тут еще побег вашей внучки... Это будет невосполнимая потеря для магической Британии, — качает он головой.

— Не смейте хоронить его раньше времени! — с ненавистью шепчет Элеонора. — Оставьте себе вашу жалость! Он поправится! Я сделаю для этого все возможное.

И вот она уже лежит в той же постели, с которой совсем недавно унесли Септимуса.

Она почти не помнит церемонию похорон. К ней подходят какие-то волшебники, жмут ее затянутую в черный шелк перчатки руку. Повторяют слова колдомедика о «невосполнимой потере». На миг ей кажется, что она различает в толпе лицо Эйлин, а затем перед глазами снова все смазывается.

Элеонора обнимает подушку, все еще хранящую запах мужа, и шепчет:

— Зачем мне жить без тебя?

* * *

— Дорогая, ты в порядке? — окликнул ее Септимус с портрета.

— Все хорошо! — соврала Элеонора. — Просто очень устала от безрадостных картин собственной жизни.

— Именно в этом и состоит смысл окклюменции. Я пытаюсь проникнуть в твои воспоминания — иногда тяжелые, порой счастливые — а ты должна любой ценой мне помешать.

— И как это сделать, если все мои щиты перед тобой бессильны? — Элеонора приподнялась на локте и раздраженно взглянула на мужа. — Я понятия не имею, что для этого предпринять!

— Признаюсь, я погорячился! — Септимус примирительно улыбнулся. — Я лишь хотел продемонстрировать тебе, насколько опасно в твоем положении не владеть ментальными науками. Сегодня ты позволила проникнуть в твои мысли мне, человеку, который не воспользуется этим во зло, а завтра — будешь вот так же открыта и беззащитна перед Волдемортом. Кроме того, посмотри, как ты вымотана. А если бы ты поставила надежный щит, то и сама не увидела бы всего этого.

— Знаешь, — с обидой произнесла Элеонора, — я далеко не дура и отлично представляю, чем может грозить мне вторжение в сознание, но либо я ужасная ученица, либо ты — плохой учитель! Прости, Септимус, но я и правда совершенно не поняла, как именно нужно ставить этот мордредов блок.

— В первую очередь перестань непрерывно думать о свадьбе Эйлин, — назидательно сказал мистер Принц. — Как ты очистишь сознание, если постоянно просчитываешь, сколько домовых эльфов требуется пригласить в помощь Присси и какое угощение подать гостям?

— Ну вот и ответьте, профессор Принц, как мне это сделать? Я ведь действительно только об этом и думаю!

— Раз уж ты у меня такая недогадливая, так и быть — подскажу, — хмыкнул Септимус. — Разумеется, лучше всего было бы использовать для этих целей Омут памяти, но так как его у нас нет... Просто наколдуй флакон и опусти в него тревожащие тебя мысли. А потом, когда мы закончим тренироваться, вернешь их обратно и снова начнешь планировать свадьбу нашей внучки.

— Отлично! — фыркнула Элеонора. — А в реальной ситуации я попрошу Волдеморта: «Милейший, подождите пару минут, я быстро спрячу то, что вам видеть не следует»! Так ты себе это представляешь?

— Нет, конечно! — рассмеялся Септимус. — Ты будешь делать это лишь перед нашими тренировками, пока не научишься ставить щит, который не пробьет моя ментальная атака. Ну что, готова?

— Куда же я от тебя денусь, мучитель? — тяжело вздохнула Элеонора, поднимаясь с постели.

— И не забудь приказать Присси подогреть тебе обед — подобные занятия отнимают много сил, а ты нужна мне и Северусу здоровой и бодрой.

— Мне кажется или ты таким образом пытаешься сказать, что любишь меня? — тихо спросила Элеонора, нежно гладя раму портрета.

— Ты и сама все прекрасно знаешь! — ответил Септимус. — Мне жаль, что я оставил тебя одну разбираться со всем этим!

— Теперь уже нет! — грустно улыбнулась Элеонора.

Советы Септимуса оказались поистине бесценными.

Временно отправив отвлекавшие мысли и воспоминания в хрустальный флакон, Элеонора практически мгновенно добилась положительного результата, впервые отразив ментальную атаку мужа. Однако закрепить свой успех ей так и не удалось: Септимус наотрез отказался продолжить занятия до тех пор, пока она не пообедает.

— Я полагал, упрямство свойственно только гриффиндорцам! — всерьез рассердился он. — Решила заработать физическое и магическое истощение? Не при мне, дорогая!

И в знак протеста удалился на свой второй портрет, висевший в комнате Северуса.

— Кто бы еще говорил про упрямство! — усмехнулась Элеонора, направив палочку на тарелку с супом. — Да ем я, ем! — пробормотала она, обращаясь к опустевшему холсту. — Ты словно несмышленой дурочкой меня считаешь, а ведь я без тебя уже который год справляюсь — и ничего! Выжила! — Она зачерпнула еще ложку супа. — Правда, сама не знаю, как.

Лишь когда поднос с обедом исчез из комнаты, мистер Принц соизволил вернуться вновь.

— Итак, поздравляю, дорогая, ты замечательно противостояла мне. Я так и не сумел пробиться сквозь поставленный тобой щит, и поверь, я не поддавался. Мы, разумеется, продолжим и дальше тренироваться в окклюменции: думаю, легилименцию — еще более сложную науку — тебе пока рано осваивать. Впрочем, есть одно но: все это время воспоминания, которые ты хотела от меня спрятать, находились не в твоей голове, а в хрустальном флаконе. Как ты справедливо заметила в споре со мной, в реальной ситуации у тебя не окажется такого преимущества. Когда кто-то попытается выведать твои помыслы, он ворвется в твое сознание без предупреждения. Поэтому с завтрашнего дня я начну учить тебя, как запирать мысли внутри сознания.

— Ты намекаешь, что мне требуется создать некий сосуд в своем воображении и запечатать в нем то, что не собираюсь никому показывать? — медленно произнесла Элеонора.

— Я всегда знал, что женился на потрясающе умной женщине! — просиял Септимус. — Не думай, что это будет легче легкого, но если тебе удастся — считай, мы преуспели!

* * *

Если с первым заданием Элеонора справилась играючи, то с созданием воображаемого сосуда для хранения важнейших мыслей и воспоминаний дело пошло гораздо сложнее. Она банально не успевала поддерживать нить непринужденного разговора и в то же самое время складывать в ментальный тайник то, чем не собиралась делиться с собеседником.

Вероятно, поэтому Северус, которого она воскресным вечером забрала от Люпинов, нашел ее сильно расстроенной и раздраженной.

Правда, даже неудачи на поприще окклюменции не заставили Элеонору забыть о приближавшемся полнолунии.

— Вот, возьмите, — она передала Лайеллу объемистый пакет, где под чарами стазиса покоились семь фиалов с Волчьим противоядием. — Ваш сын уже сам знает, как его принимать. Вам необходимо только снять с фиалов чары. И, пожалуйста, не нужно благодарностей! — одернула она открывшего было рот мистера Люпина. — Мы с вами обо всем условились в прошлый раз. Северус, поблагодари твоего друга и его родителей за гостеприимство!

Она крепко взяла Снейпа за плечо, и через минуту они уже стояли на дорожке, ведущей к Принц-хаусу.

— Бабушка, мне кажется, вы чем-то расстроены... — произнес Северус, едва их ноги коснулись твердой земли.

— Не расстроена, а озабочена, — поправила его Элеонора. — До свадьбы твоей мамы осталось меньше месяца, а у нас совсем ничего не готово.

— А вот и нет! — к ним поспешно приближались Эйлин рука об руку с Бакстером. — Редж уже все обсудил с распорядителем церемоний, нанял работников для украшения зала и договорился со своей семьей одолжить нам несколько эльфов в помощь Присси для приготовления праздничного ужина. Так что нам всего лишь требуется согласовать список гостей! — она лучезарно улыбнулась и чмокнула оторопевшую Элеонору в щеку. — А еще я надеялась, что вы поможете мне выбрать свадебный наряд.

* * *

— Вот так, дорогой мой, — вздохнула Элеонора, обращаясь к портрету, — тринадцать лет я была главой семьи и решала все насущные вопросы, и вдруг в один-единственный миг меня низвергли с пьедестала...

— Мне кажется или ты ревнуешь нашу внучку к Реджинальду? — прищурившись, усмехнулся Септимус.

— Разумеется, нет! — отрезала Элеонора. — Просто странно, что буду всего лишь почетной гостьей на этой свадьбе, а самая тяжелая работа, которую мне доведется выполнить — помочь Эйлин выбрать свадебное платье!

— Вот и наслаждайся неожиданно свалившейся на тебя свободой! — резонно заметил Септимус. — Когда ты в последний раз могла позволить себе такую роскошь? А заодно учти — поскольку волнения по обустройству торжества тебя больше не касаются, будем ежедневно заниматься ментальными науками!

— Ничего себе «не касаются»! — вспылила миссис Принц. — Ты полагаешь, что у меня нет сердца и я не переживаю о том, как сложится судьба нашей непутевой девочки? Скажи еще, что заставишь меня практиковаться в окклюменции на свадебной церемонии! — она гневно фыркнула.

— Знаешь, дорогая, а ведь, возможно, именно от того, насколько хорошо ты овладеешь ментальными науками, напрямую зависят жизни и Эйлин, и Северуса. И тех, для кого ты сварила одно весьма неприятное зелье. Ты же не забыла, что неплохо было бы изготовить к нему противоядие? А сделать это ты сможешь не раньше, чем научишься полностью контролировать свой разум и не допускать, чтобы там хозяйничали посторонние! Так что не отлынивай, детка! До свадьбы — еще целый месяц. Надеюсь, ты выкроишь для наших занятий час-полтора перед сном каждый вечер.

* * *

Северус сидел в беседке и читал учебник по Трансфигурации за шестой курс. До церемонии оставалось всего несколько дней, и все женщины в доме, включая Присси, словно с ума посходили. Даже сухая и чопорная Марша снизошла до того, что отправилась вместе с дочерью в Лондон — покупать свадебный наряд. Северус благоразумно решил держаться подальше от охваченных предсвадебной лихорадкой дам и старался пореже попадаться им на глаза.

За последнюю неделю он — разумеется, предварительно предупредив прабабушку — дважды отлучался в Коукворт (навестить Лили, по которой ужасно соскучился) и задерживался там почти до самого вечера. Северус догадывался: Лили мечтала побывать на настоящей магической свадьбе, но, изучив список приглашенных, в суматохе забытый Элеонорой на кухонном столе, понял, что единственным ребенком на церемонии будет он сам.

Однако, точно в ответ на его чаяния, Эйлин вдруг сказала за ужином:

— Через пару дней после свадьбы мы с Реджи планируем устроить праздничный обед для самых близких. Северус, как ты смотришь на то, чтобы позвать твоих друзей? Я столько о них слышала, хотелось бы уже увидеть всех этих гриффиндорцев.

— Это... неплохая идея! — степенно, как и подобает наследнику рода, произнес Северус, с трудом подавив порыв вскочить с места и расцеловать мать. — Только... в нашей компании есть и девочка, — отчаянно краснея, добавил он.

— Как мило! — улыбнулась Эйлин. — Буду рада с ней познакомиться. Оповести друзей, что мы ждем их двадцать восьмого августа в семь вечера. И пошли их родителям координаты для аппарации.

— Да, но наша подруга Лили — она из магглов, — окончательно смутившись, пробормотал Северус. — Ее родители не умеют аппарировать.

Декстер и Марша вполне ожидаемо презрительно ухмыльнулись.

— Насчет этого можешь не волноваться, Северус, — словно не замечая недостойного поведения сына и невестки, сказала Элеонора, — я заберу твою подругу, а потом доставлю ее назад.

— Спасибо! — Северус представил, как передаст Лили приглашение впервые в жизни побывать в гостях у волшебников, и его лицо осветила счастливая улыбка.

* * *

Свадебную церемонию Эйлин Принц (в первом замужестве — Снейп) и Реджинальда Бакстера никак нельзя было назвать скромной, ведь на ней присутствовал практически весь цвет магической Британии. Исключение составил, пожалуй, лишь один волшебник. Том Риддл — к огромной радости миссис Принц и Северуса — предпочел не появляться на приеме, где среди прочих приглашенных было немало министерских чиновников, в том числе и несколько авроров. Он ограничился тем, что прислал будущим новобрачным витиеватое послание, в котором сослался на «неотложные дела, препятствующие ему самолично поздравить молодоженов».

— Вот и прекрасно! — воскликнула Элеонора, когда накануне вечером Эйлин прочитала ей принесенное совой письмо. — Сказать по правде, я надеялась, что ОН откажется прийти. Особенно теперь, ведь его противостояние с Министерством набирает обороты. А не пригласить, как ты понимаешь, было бы чревато неприятностями. Так что все сложилось просто великолепно!

— Я и сама меньше всего на свете хотела видеть Риддла на собственной свадьбе, — с облегчением вздохнула Эйлин. — Мне кажется, что у него не все в порядке с головой. Никогда не забуду, как он при Северусе предложил мне убить его отца. Вот так играючи, никого не стесняясь! Не обращая внимания на ребенка! Тобиас, каким бы отвратительным мужем и отцом он ни был, не заслуживает подобной участи!

— Это ты сейчас так говоришь! — усмехнулась Элеонора. — Видела бы ты, какой ненавистью горели твои глаза всякий раз, когда кто-либо произносил имя твоего бывшего! Ну да ладно! Завтра — хвала Мерлину! — ты выйдешь замуж за достойного человека, да к тому же еще и волшебника...

— А если бы Редж не был магом? — против воли вырвалось у Эйлин. — Если бы он просто был хорошим, добрым и любил меня и Северуса... Вы бы и тогда сказали «хвала Мерлину»? Или я снова стала бы отщепенкой и нежелательной персоной в этом доме? — она с болью и негодованием уставилась на Элеонору.

Внезапно миссис Принц поднялась со своего кресла и обняла внучку.

— Конечно же да, глупая ты девочка! Волшебники испокон веков женились и выходили замуж за магглов. Без этого мы все давно бы уже повыродились от наследственных болезней. Просто твой Тобиас сразу не внушил нам с твоим дедом доверия. Помнишь, что ты ответила на вопрос, чем он занимается?

— Пока ничем... — вспыхнула от стыда Эйлин, досконально помнившая разговор, а точнее, ссору, кардинально изменившую ее жизнь, — подрабатывает на заводе.

— Без диплома, без профессии и без нормального заработка, — безжалостно продолжила Элеонора, — зато спешил со свадьбой, словно за ним кентавры гнались! Разумеется, мы переживали за тебя... и, как выяснилось, не напрасно, — вздохнула она. — Впрочем, все это уже в прошлом! Иди, милая, тебе нужно хорошенько выспаться. Завтра у тебя радостный, но и очень хлопотный день.

* * *

В ожидании прибытия невесты гости прохаживались по залу и угощались выставленными на столах закусками. Время от времени кто-нибудь из них подходил к жениху, чтобы поздравить его с предстоящим событием.

— Вы смелый человек! — обратилась к Реджинальду Беллатриса Блэк. — Вам известно, что Принцы — достаточно древний род темных волшебников? Чистокровных волшебников, хвала Мерлину! Это накладывает на всех их потомков определенную ответственность...

— Я горжусь тем, что беру в жены внучку двух прославленных зельеваров, мисс, — добродушно улыбнулся Реджинальд, галантно подавая гостье шампанское, — и надеюсь сделать ее счастливой. Все остальное меня не слишком интересует!

— Дорогая моя, разве чистота крови имеет первостепенное значение, когда люди любят друг друга? — мягко возразила стоявшая рядом с сыном миссис Бакстер. — Сказать по правде, мы с супругом благословили бы его и на союз с магглорожденной волшебницей, если бы были уверены, что она станет для него хорошей женой.

— Вот из-за таких, как вы, магический мир катится в пропасть! — Беллатриса чуть более резко, чем следовало, поставила бокал на поднос. Ее ноздри раздувались от еле сдерживаемого гнева. К счастью, вовремя подоспевший Родольфус Лестрейндж остановил назревавший скандал и, взяв невесту под руку, поспешил увести ее подальше от столь легкомысленно относившихся к древним и темным родам Бакстеров.

— Будьте с ней осторожнее, молодой человек, — тихо подсказала Реджинальду Элеонора. — Будущая миссис Лестрейндж немного помешана на чистоте крови. И не только на этом...

— Я заметил! Спасибо, что предупредили! — так же тихо шепнул тот.

— Старшая дочь Друэллы и Сигнуса выросла удивительно бестактной и самоуверенной особой, — неодобрительно покачала головой миссис Бакстер и негромко добавила: — Боюсь, этот Лестрейндж, за которого она просватана, еще наплачется с ней. Вы обратили внимание на ее тон? Она вздумала поучать меня, да еще на торжестве моего собственного сына! Нахалка!

— Пустое, дорогая, — улыбнулся мистер Бакстер-старший, отдавая должное шампанскому. — Не стоит расстраиваться из-за слов взбалмошной девицы. Тем более в такой замечательный день, как сегодня.

В этот момент распорядитель объявил о начале церемонии.

Двери зала распахнулись, и Северус увидел свою мать, опиравшуюся на руку облаченного в парадную мантию Декстера. Оба буквально светились от счастья. Правда, причины у каждого были совершенно разные. Эйлин радовалась, что после стольких лет «одиночества вдвоем», отчаяния и недоверия наконец нашла родственную душу в лице Реджинальда и сумела сблизиться с его родителями, оказавшимися очень приятными людьми, а Декстер — что вот-вот перестанет числиться неудачником, чья дочь скоропалительно выскочила за маггла.

Северус стоял рядом с распорядителем церемоний и в глубине души ликовал, что никто из друзей, включая Лили, не мог сейчас видеть его. Одетый в новую, с иголочки, мантию темно-зеленого цвета — не повернулся язык отказать прабабушке, настоявшей на «слизеринском» оттенке! — Снейп держал на вытянутых руках подушечку с обручальными кольцами и чувствовал себя глупее некуда. За свою прежнюю жизнь ему ни разу не доводилось присутствовать на свадебном обряде, но он не сомневался, что какая-нибудь разряженная в кружева и бантики девчонка смотрелась бы в этой роли гораздо лучше и уж точно куда более естественно. Впрочем, невзирая на смущение, он мужественно терпел откровенно любопытные взгляды, которые порой бросали на него гости.

— Отлично выглядишь, Снейп! — вчерашний староста Слизерина, недавно «удостоенный» Черной метки Люциус Малфой, казалось, за эти месяцы повзрослел на несколько лет сразу. — Зеленый тебе к лицу!

— Благодарю, — кивнул Северус, — сможешь уделить мне пару минут после церемонии? Я хотел бы кое о чем тебя попросить.

— Уверен, что нам стоит привлекать к себе внимание? — насторожился Малфой. — Говори лучше сейчас, пока твоя мама принимает поздравления.

— Мне необходима книга, в которой бы описывались реликвии, принадлежавшие древним чистокровным волшебным родам, — одними губами произнес Снейп.

— Семейные реликвии волшебных родов, — медленно повторил Люциус, наморщив лоб. — Кажется, пару лет назад я мельком видел в библиотеке книгу с подобным названием. Не стану спрашивать, зачем она тебе...

— Меньше знаешь — крепче спишь, Малфой, — усмехнулся Северус.

— Согласен. Я поищу ее, сниму магическую копию и пришлю тебе, скажем, послезавтра.

Северус пораженно смотрел на Эйлин и не узнавал ее. Куда подевалась вечно хмурая, бледная женщина с тусклым взглядом и забранными в не слишком опрятный хвост волосами?! Сейчас к свадебному помосту приближалась миловидная волшебница, лицо которой пылало то ли от смущения, то ли от радости, а глаза блестели от счастья. Скромный свадебный наряд (мать, как он слышал, наотрез отказалась покупать на церемонию дорогое платье) подчеркивал стройную фигуру, а волосы были уложены в затейливую прическу, заколотую жемчужными булавками.

— Ты красавица! — прошептал Реджинальд, беря ее за руку и помогая взойти на помост.

— Дамы и господа! — торжественно изрек распорядитель церемоний. — Мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать союз этого мужчины и этой женщины. Реджинальд Оскар Бакстер, клянешься ли ты перед лицом Магии любить и оберегать Эйлин Принц, быть ей опорой и хранить верность, пока смерть не разлучит вас?

— Клянусь, — неотрывно глядя на Эйлин, сказал Реджинальд.

— А ты, Эйлин Принц, клянешься ли перед лицом Магии любить и оберегать Реджинальда Оскара Бакстера, быть ему опорой и хранить верность, пока смерть не разлучит вас?

— Клянусь, — уверенно произнесла Эйлин.

— В знак любви и верности обменяйтесь кольцами!

Северус, для которого наконец-то настал звездный час, протянул Реджинальду подушечку с кольцами. Лишь после того, как руки новобрачных украсили два мерцающих золотых ободка, распорядитель провозгласил:

— Перед Магией и людьми объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту!

Помост, на котором стояли молодожены, на миг озарила вспышка яркого света, раздались громкие аплодисменты, а вслед за тем откуда-то полилась нежная мелодия, и, повинуясь ее чарующим звукам, Реджинальд подал Эйлин руку, приглашая ее на танец.

* * *

Торжество закончилось далеко за полночь.

Большую часть времени Северус нестерпимо скучал. Правда, ему все же пришлось составить пару вначале прабабушке, а затем и матери, но после этого его оставили в покое, и он просто сидел за столиком, потягивая лимонад и наблюдая за тем, как танцуют взрослые.

Чтобы как-то развлечься, Северус мысленно выставлял им оценки. Самый высокий балл он отдал мелькавшим в толпе гостей Люциусу и Нарциссе. Несмотря на договорную помолвку, эти двое были явно влюблены друг в друга. Строгие правила этикета не позволяли им находиться наедине, и поэтому сейчас, пользуясь приглушенным и интимным освещением зала, Люциус то и дело подносил к губам пальцы своей юной невесты, при этом ни разу не сбившись с ритма танца.

Второе место Северус без колебаний присудил матери и ее новоиспеченному супругу. Возможно, Беллатриса Блэк скользила по залу в объятиях своего жениха гораздо грациозней Эйлин, но Снейп сегодня не собирался быть объективным и справедливым судьей. Так что будущей мадам Лестрейндж удалось занять лишь третью ступень пьедестала.

Наконец, когда его уже основательно клонило в сон, прозвучал мелодичный звон колокольчика — так распорядитель церемоний призывал всех к вниманию.

— Дамы и господа! — громко провозгласил он. — Прошу еще раз поздравить наших молодоженов и пожелать им счастья!

В руках присутствующих тут же появились бокалы с искристым шампанским!

— На этом позвольте завершить наш сегодняшний вечер! — при этих словах в зале снова ярко засияли факелы. — Семьи Принц и Бакстер благодарят вас за оказанное им внимание!

* * *

На следующий день Северус почти до полудня провалялся в постели, зато к вечеру его ожидал приятный сюрприз: большой ушастый филин притащил увесистую книгу под названием «Родовые реликвии волшебников».

В толстенный фолиант была вложена записка, рассыпавшаяся прахом, едва Северус пробежал ее глазами:

«Не знаю, зачем тебе понадобилась эта книга, но можешь оставить ее у себя. Это магическая копия. И, Снейп, помни, я НИЧЕГО тебе не давал!»

Подписываться под посланием Люциус предусмотрительно не стал.

Северус тяжело вздохнул. Только теперь он в полной мере оценил меткое прозвище, которым после своего триумфального возвращения из мира теней наградил Малфоя Темный Лорд.

«Люциус, мой скользкий друг!» — так, по словам Макнейра, он назвал стоявшего перед ним на коленях, трясущегося от ужаса Малфоя.

Позже это прозвище намертво прилипло к Люциусу, и в кругах Пожирателей за глаза его величали не иначе как «наш скользкий друг».

Разумеется, Снейп не рассчитывал, что, увидев его воспоминания, Малфой очертя голову бросится помогать ему в борьбе против Темного Лорда, но и такого всепоглощающего страха никак не предвидел. Впрочем, несмотря на ужас, который Люциус испытывал при одном упоминании имени Волдеморта, книгу он все же прислал.

— Септимус, — негромко позвал Снейп, обращаясь к пустующему теперь все чаще и чаще портрету, — вы не могли бы прийти ко мне?

— Надеюсь, ты не просто так оторвал меня от важнейших дел? — раздался с пустого пока холста недовольный голос мистера Принца.

Не успел Северус задаться вопросом, какие такие «важнейшие дела» имелись у портрета, его прадед уже материализовался в своем глубоком кресле.

Именно в этот момент мозг Снейпа пронзила ужасающая догадка: раз хогвартские привидения и покойный мистер Принц видели его истинную сущность, она наверняка не укрылась и от остальных магических портретов, во множестве украшавших стены школы. Для Снейпа это могло вылиться в настоящую катастрофу. Из собственного опыта он доподлинно знал, что замок, со всеми его живыми и неодушевленными обитателями, был обязан служить и помогать директору школы. Это означало, что любой портрет мог раскрыть его тайну Дамблдору. И хорошо, если только ему одному! Что, например, стоило нарисованным на холсте предкам Сириуса сообщить зашедшему в гости Волдеморту, кем в действительности являлся правнук Элеоноры Принц?

— Мерлин всемогущий! — забыв о присутствии Септимуса, Северус едва не вцепился руками в волосы.

— Что? Что случилось?! — немедленно всполошился мистер Принц. — Ты выглядишь так, словно увидел призрак!

— Призраками меня вряд ли испугаешь, — мрачно отозвался Снейп, — они-то как раз — всецело на моей стороне. Скажите, — от волнения у него пересохло в горле, — как вы думаете, любой магический портрет, посмотрев на меня, поймет, кто я такой?

— Без всякого сомнения! — ни секунды не колеблясь, ответил мистер Принц.

— Так я и предполагал! — тяжело вздохнул Северус. — И как прикажете мне теперь поступить? Запереться в Принц-хаусе, пока меня не разоблачили перед Дамблдором, а что еще хуже — перед Темным Лордом?

— Глупости! — отрезал Септимус. — Ни один магический портрет не выдаст тебя даже под угрозой сожжения в Адском пламени.

— Это еще почему? — неверящим тоном спросил Снейп. — Вы в курсе, что портреты Хогвартса, например, подчиняются нынешнему директору?

— Об этом знает каждый, кто хоть раз читал историю Хогвартса. Но тебе, повторюсь, опасаться нечего. Все умершие без исключения — и портреты, и привидения — подчиняются лишь Госпоже. Контракт с ней нерасторжим. Перед ним меркнут все прочие обязательства. А ты — в некотором роде ее Избранный. В магическом мире известен всего один случай возвращения человека из-за Грани. Не знаю, знаком ли ты со «Сказкой о трех братьях»...

— Да, — быстро кивнул Северус, — Джеймс Поттер рассказывал нам эту легенду.

— Тогда ты должен помнить, чем закончился этот эксперимент с возвращением умершего в мир живых. Но ты — совершенно иное дело! В отличие от той бедной девушки, насильственно вырванной из царства теней, ты вернулся в наш мир добровольно и проживешь тут полноценную и, я надеюсь, долгую жизнь. Так пожелала Госпожа. Неужели ты думаешь, что кто-то из нас пойдет наперекор ее воле? Никто из нас не посмеет вредить тебе. Скажу больше: портреты и привидения — твои самые надежные союзники. Так что можешь успокоиться и поведать мне, для чего ты оторвал меня от увлекательной беседы с твоей очаровательной прабабушкой.

— Вот, — Северус продемонстрировал ему книгу, — мне кажется, это то, что нам нужно!

— Возможно, да, а возможно, и нет! — с интересом исследователя отозвался Септимус. — Открывай уже! — в его голосе послышались нотки нетерпения.

На первой же странице, повествующей о семейных реликвиях Певереллов, обнаружились два отлично знакомых Северусу предмета: мантия-невидимка, с которой в Хогвартсе не расставался Поттер, и массивный золотой перстень с уродливым черным камнем.

— Да это же то самое кольцо, что едва не погубило Дамблдора! — воскликнул Снейп в сильнейшем волнении. — Если бы он не разбил его мечом, то умер бы на месте от страшного проклятия, наложенного как раз на этот камень...

— А ну-ка, приблизь книгу ко мне, — попросил Септимус.

Северус с трудом поднял повыше толстенный том и поднес его как можно ближе к зачарованному холсту.

— Невероятно... — пробормотал мистер Принц. — Ты знаешь, что за знак выбит на этом камне?

— Нет, — покачал головой Северус.

— Это же знак Даров Смерти! Положи книгу и срисуй его.

Снейп повиновался. Получился круг, заключенный в треугольник и пересекавшийся прямой чертой.

— И что все это значит? — поинтересовался он у прадеда, очевидно, являвшегося большим поклонником Барда Бидля.

— Треугольник символизирует мантию-невидимку, круг — Воскрешающий камень, а черта...

— Бузинную палочку! — договорил за него Снейп, отчетливо помнивший Жезл судьбы в длинных белых пальцах Темного Лорда. — Именно она и стала причиной моей смерти. Темный Лорд счел меня ее истинным хозяином и убрал с дороги, чтобы палочка слушалась его как следует.

— Чудовище! — сквозь зубы пробормотал Септимус, гневно сверкнув глазами. — Будем надеяться, ты сумеешь расквитаться с ним и за это тоже. Но вернемся к нашим исследованиям, если ты не против. Кольцо, как указано в книге, принадлежало самим Певереллам. Конечно, я могу лишь предполагать, но мне кажется, что мы имеем дело ни много ни мало с Воскрешающим камнем. Иначе к чему тут выбиты символы Даров?

— Честно говоря, я уже совсем запутался! — раздраженно воскликнул Северус. — Откуда кольцо взялось у Риддла?!

— Ты когда-либо изучал его генеалогию?

— Нет, — мрачно потупился Снейп. — Признаться, у меня не было на это времени. Кроме того, Темный Лорд постоянно кичился своим родством с Салазаром Слизерином, а все мы прекрасно слышали, как он в совершенстве владел Парселтангом.

— Лично я не вижу ничего удивительного в том, что реликвия Певереллов попала к потомкам Слизерина. Практически все волшебные семьи состоят в родстве между собой, — успокоил его Септимус. — А вот то, что этот твой Риддл не воспользовался Воскрешающим камнем по его прямому назначению, а превратил в темный артефакт, очень странно. Даже не представляю, кем надо быть, чтобы не поддаться соблазну вновь увидеть твоих умерших близких...

— Бездушным, не умеющим любить монстром, — тихо произнес Северус.

— Довольно пугающая перспектива, учитывая, что Риддл так рвется к власти над магической Британией, — покачал головой Септимус. — Напомни-ка мне, в каком году профессор Дамблдор нашел и обезвредил артефакт?

— Летом тысяча девятьсот девяносто шестого года, — последовал ответ.

— А когда перстень стал крестражем?

— Не знаю! — расстроенно сказал Снейп.

— Не паникуй! — строго приказал Септимус. — Ты все равно пока не можешь уничтожать крестражи, даже если тебе повезет отыскать их. Используй эту временную передышку для того, чтобы тщательно подготовиться и все разведать. Для начала попытайся присмотреться повнимательнее к нашему «мистеру Выскочке». Я не сомневаюсь, что тебе противен один его вид, но, боюсь, Риддл будет все чаще появляться в этом доме. Уверен, ты и сам догадываешься — почему...

— Яды, — сквозь зубы выплюнул Снейп, едва сдерживая клокочущую в нем ярость. — Он заставляет Элеонору варить ему яды!

— Я уже говорил тебе, что для своих двенадцати ты — необычайно смышленый мальчик! — грустно усмехнулся Септимус.

— А я уже устал напоминать вам, что к своим тридцати восьми годам наделал столько глупостей, что просто не представляю, как все это исправить, — с болью в голосе отозвался Снейп. — Так зачем я должен наблюдать за Томом?

— Кольцо... Было бы неплохо понять: сотворил ли он из фамильного артефакта Певереллов крестраж сразу же, как завладел им, или пока носит в качестве безделушки, не подозревая об его истинном предназначении.

— Хорошо, — коротко кивнул Снейп. — Что-нибудь еще?

— Разумеется, — Септимус внимательно уставился на правнука. — Какую закономерность можно вывести из того, что древнюю реликвию Певереллов Риддл превратил в хранилище для осколка его черной души?

— Это загадка? Вы решили идти по пути Дамблдора? — сердито фыркнул Снейп.

— У меня не было возможности познакомиться с тобой в прошлой жизни и хоть как-то повлиять на ход событий и помочь тебе, — уклончиво отозвался мистер Принц. — Извини, если в этой я стану настоящим старым занудным прадедом и позволю себе немного поучить тебя. Так что да, это загадка.

Снейп хотел огрызнуться. Сказать, что он уже давно не маленький мальчик, а вместо дурацких ребусов ему требуются конкретные ответы на весьма сложные и запутанные вопросы. Но внезапно он осознал, что ему нравится именно такой подход к делу. Септимус вовсе не из вредности вынуждал его строить догадки и пытаться разгадать эту головоломку. Он старался заставить Северуса постичь образ мыслей его злейшего врага.

— Певереллы — очень древний род, — заговорил Снейп после минутной паузы. — А Лорд больше всего на свете ценит чистоту крови и магическое наследие. Может ли это означать, что и остальные превращенные в крестражи предметы когда-то принадлежали известным в волшебном мире людям?

— Я в этом практически не сомневаюсь! — воскликнул Септимус. — И в связи с этим — вот твое второе задание. Внимательно прочитай книгу и выпиши все предметы, которые потенциально могут заинтересовать нашего противника. Не спеши. У тебя в запасе есть еще как минимум два года.

* * *

Несмотря на ехидное замечание прадеда о том, что для настоящей борьбы он пока не готов, Северус принялся рьяно штудировать книгу и, проведя за чтением всю ночь, к утру пополнил свой «Список Принца» еще несколькими весьма примечательными экземплярами.

Прежде всего его привлекли вещи, принадлежавшие основателям Хогвартса. Маленькая двуручная золотая чаша и парное к ней блюдо с искусной гравировкой изображения барсука — символа факультета Пенелопы Пуффендуй, меч и кольчуга — собственность Годрика Гриффиндора, медальон с затейливой буквой «S» и браслет в виде змеи — наследие, оставшееся от Салазара Слизерина, и, наконец, небольшая тиара и кольцо-печатка, некогда украшавшие Кандиду Когтевран. Все, естественно, гоблинской работы.

Помимо этого, в «Список Принца» вошли реликвии Блэков, Малфоев, Гринграссов и Лестрейнджей. Однако Северус был почти на сто процентов убежден — Темного Лорда манили к себе не просто красивые безделушки знатных семейств, а предметы, которые принадлежали людям, сыгравшим немаловажную роль в истории магической Британии.

Утром, сразу же после завтрака, он продемонстрировал результаты проделанной работы прадеду.

— Я был уверен, что ты и до Рождества не управишься! — изумился тот. — Впрочем, это хорошо, что список останется в доме. Считаю, тащить его в школу будет неразумно и небезопасно. Итак, если ты готов, мы можем обсудить каждую вещь по отдельности.

— Мне кажется, — нерешительно произнес Снейп, — что вот этот перечень, — он кивнул на длиннющий список артефактов, находившихся в собственности древнейших магических семейств, — стоит вообще отложить на потом. У меня такое чувство, что Темного Лорда все эти вещицы вряд ли заинтересуют в качестве крестражей.

— И почему тебе так кажется? — осведомился Септимус.

— К сожалению, я довольно неплохо изучил его натуру, — задумчиво отозвался Снейп. — Он не просто помешан на чистоте крови. По-моему, иногда он совершенно забывал о том, что сам являлся полукровкой, и хвастался своим происхождением, точно был по меньшей мере сыном Мерлина. Уверен, он побрезговал бы поместить драгоценные осколки своей души в предметы, не носящие на себе сильнейшего магического отпечатка. Именно поэтому я полагаю, что он не использует для создания крестражей ни кубки Блэков, ни шкатулки Малфоев — даже несмотря на их богатейшую инкрустацию, ни старинные кинжалы Лестрейнджей... Насколько я знаю Темного Лорда, его привлекают не материальные ценности, а скорее, магические, так что все перечисленное мной в начале списка вполне может подойти для его целей, пожалуй, за исключением меча Гриффиндора.

— Любопытное заключение, — с уважением хмыкнул Септимус. — Но меч-то чем ему не угодил?

Северус приготовился объяснить прадеду свою теорию насчет меча Годрика Гриффиндора, но в это самое время в коридоре раздались шаги.

— Северус, — послышался голос Элеоноры, — через час нас ждут в гостях Эйлин и Реджинальд, а мне еще за твоей маггловской подругой аппарировать!

— Простите, Септимус, — заторопился Снейп, — нас действительно ждут! Придется прервать нашу дискуссию и продолжить ее завтра, если вас это устроит.

— Боюсь, что я уже никуда отсюда не денусь, мальчик, — грустно усмехнулся мистер Принц. — Иди, нехорошо заставлять бабушку стоять под дверью.

— Не стесняйтесь, Лили, проходите! Сириус, Джеймс, Ремус, чувствуйте себя как дома.

Северус одарил мать теплой улыбкой. Эйлин специально называла друзей сына на «вы», и он видел, что юным волшебникам невероятно приятно такое обхождение.

Лили изо всех сил старалась не выглядеть слишком любопытной, но своего восторга ей скрыть не удалось. Особенно ее восхитила Кейти — пожилая домовуха Реджинальда. Несмотря на то, что Хогвартс славился самой большой общиной домовых эльфов в магической Британии, они редко попадались на глаза студентам.

— Давайте я положу вам тушеного кролика, юная леди, — обратилась Кейти к Лили.

— Да, пожалуйста, если вас не затруднит! — вспыхнула та, подавая свою тарелку. — Все очень-очень вкусно!

— Благодарю, мисс! — довольная похвалой эльфийка присела в реверансе. — Кейти рада служить гостям хозяина Реджинальда и хозяйки Эйлин.

Северус с удовлетворением отметил, что его мать в этом доме признали своей, и, подмигнув Лили, принялся за действительно таявшее во рту мясо.

— Я, честно говоря, завидую вам, ребята! — произнес Реджинальд после непродолжительной паузы. — Вы через пару дней вернетесь в Хогвартс... — на его лице появилось мечтательное выражение.

— Скучаешь по школьным годам, дорогой? — с улыбкой спросила Эйлин.

— Признаться, иногда бывает! — отозвался Реджинальд. — Беззаботное время, когда только и делаешь, что общаешься с друзьями.

— А как же экзамены? — лукаво поинтересовался Сириус. — По ним вы тоже скучаете?

— В это, наверное, сложно поверить, но да, скучаю! — усмехнулся Реджинальд. — Ведь от того, сдал я их или нет, не зависело ничье благополучие и здоровье, ну разве что моей собственной задницы!

При этом слове Сириус и Джеймс дружно прыснули, более сдержанный Ремус не сумел скрыть улыбки, а Лили покраснела.

— Мистер Бакстер! Вы намекаете на то, что мы с вашим отцом лупили вас за плохие оценки? — притворно возмутилась Кора Бакстер — миловидная пожилая волшебница, сидевшая по правую руку от Реджинальда. — И не стыдно вам, дипломированному целителю, произносить за столом такие непристойности и наводить поклеп на родителей?

— Во-первых, матушка, в слове «задница» нет ничего непристойного. Молодые люди, — обратился он к Блэку и Поттеру, которые уже хохотали в голос, — перестаньте смеяться, вы подавитесь, а сегодня вечером я отвечаю за вас перед вашими родителями. А во-вторых, никакого поклепа тут нет. Вы, похоже, уже запамятовали, как на третьем курсе раз и навсегда растолковали мне, что «Слабо» — оценка, недостойная отпрыска семейства Бакстеров, а «Удовлетворительно» — хоть и считается проходным баллом, но не заслуживает поощрения.

— И, между прочим, — горделиво приосанилась миссис Бакстер, — после того случая ты учился практически на «Превосходно». Так что наши с отцом разъяснительные методы ты — или уж твоя задница, так и быть! — сочли весьма доходчивыми.

— Матушка, давайте сменим тему, а то, боюсь, с нашими юными гостями сделается истерика. Кейти, налей Сириусу и Джеймсу яблочного сока. Хотя нет, подожди, они сейчас не в состоянии выпить ни глотка! — он направил волшебную палочку на икавших от смеха мальчиков. — Финита!

— Спасибо, сэр, — прохрипел Джеймс, лицо которого покраснело, а на глазах выступили слезы. — И извините нас с Сириусом.

— Ничего страшного, молодые люди! — ответила за сына миссис Бакстер. — Подобная смешливость в ваши годы — абсолютно нормальна. Пейте сок и отдышитесь.

— Ты в свое время тоже любила посмеяться, дорогая, — поддел жену мистер Бакстер. — Так что мне пришлось выучить, как дважды два, заклинание Анапнео, иначе я рисковал бы лишиться сначала подруги, а затем и невесты.

Северус перевел взгляд на собственных деда с бабкой. Судя по кислым выражениям лиц, этим двоим было совсем не весело. Они сидели на своих стульях так прямо, будто проглотили кол, а применив к ним поверхностную легилименцию, Северус не обнаружил ни капли радости за дочь, а лишь безмерную досаду и презрение к Бакстерам, открыто, хотя и беззлобно, подтрунивавшим друг над другом.

На миг Снейпу сделалось очень горько. Прежде он порой осуждал мать за скоропалительный брак с Тобиасом, но, прожив с Декстером и Маршей бок о бок почти год, отлично понимал, почему Эйлин жаждала сбежать из дома любой ценой. Если бы не предупредительные и даже нежные взаимоотношения между самими Декстером и Маршей, могло показаться, что они вовсе не умеют любить. На остальных же членов семьи их доброе расположение явно не распространялось. Перед Элеонорой они заискивали, великолепно осознавая, что их благополучие полностью зависит от этой властной старухи. Эйлин — презирали. И точно так же, как раньше ее бедственное положение не вызывало у них сочувствия, сейчас они не радовались ее счастью. Северуса же — откровенно ненавидели и немного побаивались. Являясь весьма посредственными волшебниками, они тем не менее прекрасно чувствовали, насколько щедро Магия одарила их внука. Декстер втайне завидовал магическому потенциалу Северуса, Марша же, будучи еще более примитивной, чем ее супруг, ограничивалась ненавистью к мальчишке, посмевшему занять место ее мужа в родовой иерархии.

— Я приглашаю вас погостить в нашем доме на рождественских каникулах, — прервала его невеселые раздумья Эйлин, обращаясь к его друзьям.

— Спасибо, миссис Бакстер, мы с удовольствием принимаем ваше приглашение, — чопорно склонил голову Люпин.

— Это просто замечательно, дорогая! — одобрительно кивнула Элеонора. — Теперь, когда у Северуса есть целых два дома, где он сможет жить, мы с тобой будем соперничать за его внимание.

При этих словах Декстер выразительно поглядел на Маршу.

«Все только для этого маггловского отродья!» — читалось в его злобно сверкнувших глазах.

— Уверена, для Декстера и Марши это станет приятным разнообразием. Они такие неисправимые домоседы! — продолжила Элеонора, словно не замечая окаменевшего лица сына.

— Разумеется, матушка! Хотя мы с супругой больше всего ценим покой и уединение. Надеюсь, вы умеете прилично себя вести, молодые люди?! — повернулся он к Сириусу и Джеймсу, в которых уже видел потенциальных нарушителей гнетущей тишины Принц-хауса.

— Конечно, сэр! — ничуть не смутившись, произнес Сириус. — Моя матушка научила меня хорошим манерам и этикету!

— Вот и славно! — облегченно выдохнул Декстер. — В таком случае милости просим, если вас не смущает ночевка во флигеле. В Принц-хаусе нет гостевых комнат!

— Давайте не будем забегать вперед и расписывать за полгода, кого и где разместим на ночлег, — одернула сына Элеонора. — Твое гостеприимство не знает границ, Декстер, но не стоит поражать им нас раньше времени! — в сердцах добавила она, еле сдерживаясь, чтобы не дать позорившему ее перед новоиспеченными родственниками сыну увесистую затрещину.

После десерта Реджинальд вызвался сопроводить друзей своего пасынка домой. Северусу хотелось еще хоть пару минут побыть наедине с Лили, но он постеснялся попросить Бакстера отправить ее последней. К счастью, тот, вероятно, обладал особенным чутьем, поэтому аппарировал сперва с Джеймсом и Сириусом, все еще «гостившим» у друга, затем с Ремусом и лишь потом явился за Лили.

— Увидимся завтра в Косом переулке, — сказал Северус за секунду до того, как Лили исчезла в вихре аппарации.

— До завтра! — лучезарно улыбнулась она.

* * *

— И какое впечатление хозяйка книг, которыми ты зачитываешься все лето, произвела на мою жену, сына с невесткой и внучку? — осведомился Септимус после того, как Северус машинально поставил на дверь своей комнаты Заглушающие чары.

— Прабабушка уже знакома с Лили, — откликнулся Северус, вынимая из ящика стола список артефактов и заставляя его проявиться на пергаменте, — она находит ее чрезвычайно талантливой волшебницей и не против нашей дружбы. Маме она тоже понравилась, а мнение Декстера с Маршей интересует меня меньше всего.

— Я задам тебе неудобный вопрос, Северус, — внезапно произнес мистер Принц. — Помню, что ты просил не касаться этой темы, но уж прости старого зануду. Я вижу, что ты буквально одержим этой маггловской девочкой, и мне необходимо понять: кем она была для тебя в прошлой жизни? Поверь, я спрашиваю не из праздного любопытства. Мне кажется, ты придаешь этой детской дружбе слишком большое значение...

— Для меня это никогда не было просто детской дружбой, — с болью в голосе отозвался Северус. — Я любил Лили Эванс. А на пятом курсе произошел... один мерзкий инцидент, и мы с ней расстались. Она стала встречаться с другим. А я в отчаянии подался к тому, с кем собираюсь сейчас бороться. Получил Метку и сделался Пожирателем смерти. В восемнадцать лет Лили вышла замуж за моего школьного врага, и нас с ней окончательно разнесло по разные стороны баррикад. Потом... — он сглотнул, закусил губу и несколько минут не мог вымолвить ни слова, — я случайно услышал одно пророчество и передал его своему Хозяину. В нем говорилось о ребенке, рожденном на исходе июля. Мерлин, — он сжал голову руками, — я ведь тогда и не догадывался, что она беременна! Волдеморт решил, что речь идет о ребенке Лили, и начал охотиться за ней и ее мужем. И в итоге нашел. В стане «светлых» тоже оказался кое-кто из «темных». Я пытался предупредить Дамблдора, умолял спасти ее. Поклялся, что стану шпионить на него, если только он спасет Лили. Он пообещал, но... сильным мира сего частенько не удается сдержать данного слова. В общем... она погибла.

— А ее ребенок? — обычно невозмутимый и даже холодный Септимус теперь выглядел крайне взволнованным.

— Ребенок выжил. Чудом. Его отдали сестре Лили, которая ненавидела все волшебное и, скорее всего, совсем не жаловала племянника-мага. Я не знаю подробностей его жизни у родственников. Мы практически не общались в школе, хотя я шесть лет учил его.

— Вы не ладили... — подсказал мистер Принц.

— Не ладили? — горько усмехнулся Северус. — Это еще мягко сказано! Мы терпеть не могли друг друга. Он считал меня отъявленным мерзавцем, а чуть позже — убийцей и предателем... Последнее, впрочем, вполне заслуженно. А я... Я видел в нем точную копию его папаши-неудачника, не сумевшего спасти свою семью, и безответственного разгильдяя, каковым он, собственно, и являлся. Так что мы с Гарри — так его звали — шесть лет занимались в основном тем, что старались всячески насолить один другому. У меня, как у профессора Хогвартса, подобных возможностей имелось гораздо больше. Я не слишком горжусь этим, но и не посыпаю голову пеплом, потому что все годы его учебы я защищал его. Вынужденно. По приказу Дамблдора, но защищал. А затем полыхнула война. Мой сумасшедший Хозяин, к тому времени расколовший душу на Мордред ведает сколько кусков, попытался взять Хогвартс штурмом. К сожалению, я не узнал, чем закончилась война и выжил ли Гарри. Меня убили до того, как завершилась битва. Моему Хозяину очень захотелось обладать третьим Даром Смерти — Бузинной палочкой. Ему казалось, что, отправив меня за грань, он получит неограниченную власть над ней. Так что моя участь была решена. Я успел передать Гарри воспоминания, в которых, кроме всего прочего, содержались указания, как расправиться с Волдемортом, и умер. А очнулся уже в этом теле, вернувшись на двадцать восемь лет назад.

Северус замолчал, стараясь успокоиться, а потом поднял голову и посмотрел прямо в черные, так похожие на его собственные, глаза прадеда.

— Ты ведь до сих пор винишь себя в ее смерти? — тихо спросил Септимус.

— Винил. До того, как погиб сам. А сейчас пытаюсь сделать все возможное, чтобы оградить ее от любой опасности. В том числе и от влияния Дамблдора.

— Так ты именно поэтому поступил на Гриффиндор? — понимающе усмехнулся Септимус.

— Именно. А еще потому, что там она познакомилась с ним... С Поттером. Со своим будущим мужем. Теперь, я надеюсь, они останутся просто друзьями. Иного варианта развития событий я ни за что не допущу.

— Долго же тебе придется ждать свою Лили! — в голосе Септимуса послышалось сочувствие.

— Я умею ждать, — спокойно произнес Северус. — Кроме того, в школе я ощущаю себя скорее ребенком, чем взрослым. Порой я вообще забываю, что мне тридцать восемь лет и я уже жил на этом свете. А теперь, после того как вы получили ответы на интересующие вас вопросы, я хотел бы обсудить список артефактов, принадлежавших основателям Хогвартса.

— А теперь, после того как вы получили ответы на интересующие вас вопросы, я хотел бы обсудить список артефактов, принадлежавших основателям Хогвартса.

Северус снял с пергамента чары Конфиденциальности и развернул его таким образом, чтобы прадеду было удобно читать со своего портрета.

— Маленькая двуручная золотая чаша и парное к ней блюдо с гравировкой изображения барсука — символа факультета Пенелопы Пуффендуй, меч и кольчуга — собственность Годрика Гриффиндора, медальон с затейливой буквой «S» и браслет в виде змеи — наследие, оставшееся от Салазара Слизерина, и, наконец, небольшая тиара и кольцо-печатка, некогда украшавшие Кандиду Когтевран, — негромко проговаривал Септимус, проглядывая список. — Довольно объемный перечень. В принципе, если следовать твоей логике и близкому знакомству с Темным Лордом, все эти предметы могли бы стать вместилищами для осколков его души.

— Не все, — произнес Снейп. — Меч Годрика Гриффиндора совершенно точно не сделался крестражем.

— Откуда ты знаешь?

— Летом тысяча девятьсот девяносто шестого года Альбус Дамблдор при помощи этого меча разбил Воскрешающий камень из перстня Певереллов, — он ткнул пальцем в соответствующую строку в списке. — Перстень не просто являлся крестражем, он был еще и защищен мощнейшим проклятием. Если бы не меч, я бы, без сомнения, застал Альбуса мертвым. Помимо этого, зимой тысяча девятьсот девяносто восьмого года Дамблдор поручил мне передать этот меч Гарри — сыну Лили — которого отправил с миссией найти и уничтожить все крестражи. Дамблдор, естественно, не открыл мне, для чего мальчишке может понадобиться меч — он даже после смерти истово оберегал свои секреты! — но я и сам догадался. Так что меч определенно исключается.

— Ты сказал «отправил с миссией», — остановил его Септимус, — но, насколько я знаю, уничтожить подобные темные артефакты способен лишь очень сильный волшебник. Так почему же Дамблдор сам не взялся за это дело?

— У него имелась вполне уважительная причина, — с горечью произнес Снейп. Похоже, сегодня вечером прадед вознамерился выведать все его постыдные тайны. — К тому времени, когда Гарри и парочка его друзей отправились в свое опасное и практически безнадежное путешествие, Дамблдора уже не было в живых.

— Ты говоришь таким замогильным тоном, точно приложил руку к его смерти, — Септимус отвлекся от списка и пристально посмотрел в глаза правнуку, однако не пытаясь при этом пустить в ход легилименцию.

— Я уже упоминал, что Гарри совершенно справедливо считал меня убийцей. Когда Дамблдор выяснил, что жить ему осталось меньше года, он попросил меня об услуге... помочь ему безболезненно отправиться за грань. Я, разумеется, категорически отказался, но он привел несколько весьма убедительных доводов, вынудивших меня согласиться. По роковой случайности мальчишка Поттер стал свидетелем того, как я выполнил данное Альбусу обещание. Правда, до моей собственной смерти он не знал обстоятельств этого убийства, тщательно срежиссированного и подстроенного самим Дамблдором. Альбусу здорово досталось от проклятия, защищавшего перстень. Он вызвал меня на подмогу, но я сумел лишь отсрочить его конец. Темный Лорд знает толк в подобного рода проклятиях! — зло выплюнул Снейп.

— Северус, послушай, — внезапно разволновался Септимус, — чем дольше я беседую с тобой, тем больше убеждаюсь, что уровень магии этого вашего Волдеморта запредельно велик. А ты — при всем своем, несомненно, немалом потенциале — еще совсем ребенок. Даже через три-четыре года, когда твое магическое ядро полностью сформируется и ты сможешь пользоваться волшебством без ограничений, он все равно будет значительно превосходить тебя.

— Вы призываете отдать этот список Дамблдору, доложить ему о своих выводах по поводу крестражей, отойти в сторонку и дожидаться, пока он сам разберется с Темным Лордом? — Северус с нескрываемым возмущением уставился на прадеда. — Лорд отнял у меня все! Абсолютно все... Он убил единственного человека, которого я любил, обрек меня на тотальное одиночество, а в итоге, когда я оказался не нужен ему, расправился и со мной тоже! — его голос сорвался, а в глазах заблестели злые слезы. — Может, это покажется вам ребячеством, глупостью вздорного мальчишки, но я не собираюсь вмешивать в это Дамблдора. Это МОЕ дело. И я справлюсь с ним — с вашей помощью или без нее!

— Ладно, ладно! — вскинул в примирительном жесте руки Септимус. — Я уже начинаю понимать, что Шляпа не столь уж и ошиблась, когда распределила тебя на Гриффиндор, безрассудный, упрямый мальчишка! Конечно же, я на твоей стороне: не хватало еще бросить тебя одного во всей этой жуткой каше! Значит, ты утверждаешь, что меч не станет крестражем? — вновь вернулся он к обсуждению перечня артефактов.

— По крайней мере, в той, иной, реальности он им не стал, — отозвался Снейп, успокоенный словами прадеда. Что ни говори, а поддержка сильного умного мага, каким, бесспорно, являлся Септимус, была для него отнюдь не лишней. — За эту я, разумеется, не могу поручиться.

— Давай исходить из того, что ты мне уже сообщил. Итак, у нас остается семь потенциальных предметов, не считая кольца Певереллов.

— Полагаю, из них надо будет выбрать только пять. Темный Лорд был прямо-таки одержим магическим числом семь. В более поздние годы он сделал крестражем свою змею Нагини, — при упоминании ненавистного имени Северус передернулся. — Про перстень мы знаем, а крестраж в Гарри он создал случайно и до последнего момента не подозревал об этом.

— Да, я помню, как ты рассказывал, что Лорд превратил в крестражи живых существ, — задумчиво произнес Септимус. — Но ведь это неимоверно глупо и недальновидно! Вместилище для осколка души обязано быть прочным и долговечным, иначе нет никакого смысла его создавать!

— Как вы понимаете, Темный Лорд не делился со мной своими соображениями по этому поводу. Кроме того, мне доподлинно известно, что превращать в крестраж мальчишку он не планировал. В дом Поттеров он явился с совершенно иными намерениями, но вышло не так, как он рассчитывал, — Северус глубоко вздохнул, отгоняя видения той страшной ночи, когда он навсегда потерял Лили. — Если позволите, я не буду рассказывать вам о том, что именно там произошло. Сомневаюсь, что это поможет нам в наших изысканиях...

— Разумеется, — коротко кивнул Септимус. — И я бы отмел кольцо Кандиды Когтевран: вряд ли Волдеморт решит использовать одинаковые предметы. Все остальное вполне подойдет для его целей. В любом случае до твоего четырнадцатилетия нечего и думать, чтобы уничтожать их — я не собираюсь рисковать единственным правнуком. Так что пока нужно обнаружить их местоположение, а это само по себе непросто. Будем надеяться, что ты прав и нам предстоит отыскать всего шесть крестражей. А сейчас твоя задача — постараться узнать как можно больше, не привлекая к себе лишнего внимания.

В этот момент раздался тихий стук в окно. Северус распахнул его, и в комнату влетела принадлежавшая Джеймсу сова, к лапе которой был привязан свернутый в трубочку пергамент.

«Мы договорились с Ремусом встретиться завтра в Косом переулке, чтобы купить все необходимое к школе, — узнал он знакомый почерк Поттера. — Родители Сириуса и мелкий Блэк тоже будут там. Предлагаю пойти всем вместе».

Северус перевернул пергамент и написал ответ:

«Отлично. Завтра в двенадцать встречаемся в «Дырявом котле». Я передам Лили».

Затем он взмахнул палочкой, представив себе лицо подруги, но вместо привычной лани из палочки вырвался... серебристый лис.

— Даже так? — удивленно хмыкнул Снейп, рассматривая своего нового Патронуса. — Интересно!

Он быстро продиктовал Патронусу сообщение. Когда лис растаял в воздухе, Северус отдернул занавеску и уселся прямо на подоконник, подтянув к груди острые коленки и положив на них голову. Он смотрел, как ночной ветер качает ветки деревьев в саду, вдыхал запах дождя и размышлял над тем, какие еще сюрпризы уготовила ему Магия.

* * *

В этот раз поход за покупками прошел не столь безоблачно, как в прошлом году. Виной тому были родители Сириуса, с нескрываемым неодобрением поглядывавшие на Эвансов. Северус даже уловил, как Вальбурга еле слышно пробормотала:

— Магглам не место среди волшебников!

Впрочем, после посещения банка Гринготтс, где отец Лили поменял фунты на галлеоны, компания разделилась, и старшие Блэки, церемонно попрощавшись с Эйлин, Поттерами, мистером Люпином и демонстративно проигнорировав Эвансов, отправились в магазин Илопса приобретать Регулусу собственную сову.

— Извините моих родителей, — покраснел как помидор Сириус, — они... жутко старомодные...

— Теория расового превосходства еще никого и никогда не доводила до добра, — вздохнул мистер Эванс. — Это тебе любой историк подтвердит. Не расстраивайся, — он потрепал по волосам кусавшего губы, чтобы не расплакаться, Сириуса, — я знаю, что вы все не считаете нас чужаками в вашем мире и сумеете оградить Лили от подобных выпадов.

— Не волнуйтесь! — поспешно сказал Северус. — Мы никому не дадим ее обижать!

— Пусть только попробуют! — с горячностью добавил Джеймс.

— Папа, ну что ты в самом деле! — смутилась Лили. — В Хогвартсе никого не интересует, из какой ты семьи. Главное — как ты учишься!

«Как бы не так! — с горечью подумал Снейп. — Наивная девочка! В иной реальности я бы гордился дружбой с отпрысками чистокровных семей! Я был бы счастлив учиться на Слизерине, где даже на таких, как я, смотрят свысока, не говоря уже о магглорожденных. В иной реальности не прошло бы и четырех лет, и я сам бросил бы тебе оскорбительное "грязнокровка"».

— Кроме того, с этой четверкой сумасшедших никто не захочет связываться, — продолжила тем временем Лили и задорно подмигнула Северусу.

— В самую точку! — одобрительно кивнул тот.

— Тогда я совершенно спокойна за свою дочь! — улыбнулась миссис Эванс. — С какого магазина вы хотите начать?

— Можно мы сперва посмотрим метлы? — предложил Джеймс, серьезно настроенный в этом году попробовать пройти отбор в факультетскую команду по квиддичу. — Или вам с Лили будет скучно?

— Почему же? — глаза мистера Эванса загорелись азартом заядлого спортивного болельщика. — Мы с удовольствием пойдем выбирать тебе метлу. Она нужна для какого-то волшебного вида спорта?

— Да, — просиял Джеймс, чуть ли не приплясывавший на месте от нетерпения, — для квиддича. Это жутко интересная игра!

Пока они, окруженные со всех сторон толпой волшебников, тоже совершавших покупки перед началом учебного года, добрались до магазина «Все для квиддича», Джеймс успел посвятить мистера Эванса в правила игры, о которой знал практически все возможное, а также перечислил названия всех известных на сегодняшний день команд.

Северус оглянулся на Поттеров-старших и увидел, с какой гордостью и затаенным восхищением они смотрят на сына.

— Но ведь это невероятно опасно! — ахнула миссис Эванс, когда Джеймс рассказал, что игрокам не возбраняется посылать друг в друга бладжеры и сбивать противников с метел. — Вы же летаете на огромной высоте.

— Да, — важно кивнул Джеймс, — были даже серьезные травмы игроков, — он едва не добавил «со смертельным исходом», но, заметив испуг в глазах миссис Эванс, вовремя сдержал себя.

— А кем бы ты хотел стать, при условии, что пройдешь отбор? — спросил мистер Эванс.

— Охотником было бы неплохо, но лучше всего, естественно, ловцом, — мечтательно отозвался Джеймс. — Если, конечно, МакГонагалл не смутит то, что я ношу очки.

— А действительно, как ты сумеешь углядеть крошечный снитч? — поинтересовался мистер Эванс, уже успевший запомнить название крылатого золотого мячика.

— Он потрясающе ловит снитч! — вмешался в беседу Люпин. — Я наблюдал за его тренировками, это просто невероятно здорово!

— Тогда желаю тебе удачи в отборочных! — искренне улыбнулся мистер Эванс. — Кажется, мы пришли!

В магазине «Все для квиддича» оказался такой огромный выбор, что у мальчишек, так же как и у их отцов, буквально разбежались глаза. Пожалуй, один Северус остался равнодушным к выставленным на продажу метлам и целым стеллажам с книгами и журналами, посвященными этому магическому виду спорта.

После долгих сомнений и консультаций с хозяином лавки мистер Поттер приобрел сыну «Нимбус-1000». (1) Джеймс был на седьмом небе от счастья. Доставшаяся ему метла развивала скорость до ста миль в час, могла разворачиваться на триста шестьдесят градусов в любой точке пространства и сочетала в себе надежность «Дубравы-79» и легкость в управлении «Чистомета». Иными словами, эта метла подошла бы даже профессиональному игроку в квиддич.

— Теперь дело за тобой, сынок, — мистер Поттер ласково потрепал Джеймса по волосам. — Надеюсь, что ты пройдешь в команду и станешь ловцом. Жаль только, что мы с мамой не сможем своими глазами увидеть, как ты играешь!

Затем они отправились покупать необходимые ингредиенты для уроков зельеварения, зашли в «Магазин мадам Малкин. Одежда на все случаи жизни», а уж потом настала очередь учебников.

— Северус, ты уверен, что тебе понадобятся все эти книги по трансфигурации? — спросила Эйлин, в этот раз вызвавшаяся сопровождать сына в Косой переулок, глядя на внушительную стопку фолиантов, которую Снейп отлевитировал на прилавок, и сверяясь с присланным из Хогвартса списком.

— Да, мам. Я хочу продвинуться чуть дальше школьного курса, — беспечно ответил Северус.

На самом деле пару недель назад у него созрела одна весьма интересная мысль относительно того, как стать анимагами. Снейп решил попробовать обойти странные и местами совершенно туманные инструкции, вычитанные им в библиотечной книге, а для этого ему требовалось покопаться в учебниках трансфигурации. Разумеется, пока рано было заводить с друзьями разговор на эту тему, чтобы не вселять в них преждевременных надежд, однако Снейп не сомневался — если с этой задачей в иной реальности справились Мародеры, значит, и ему она по плечу.

_________________________________________

1. Нимбус-1000 - первая метла компании «Скоростные метлы Нимбус», выпущенная в 1967 году. Развивала скорость до ста миль в час. Могла поворачивать на 360 градусов в любой точке пространства. Сочетала в себе надежность «Дубравы-79» и легкость в управлении «Чистомета». Серия «Нимбус» стала любимой среди профессиональных квиддичных команд.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/Нимбус-1000

Первого сентября они расположились в купе Хогвартс-экспресса уже вшестером. Сириус, при всей его обиде на родителей, которые практически не обращали на него внимания на платформе девять и три четверти, и ревности к младшему брату, все же не мог позволить ему ехать в другом купе.

Регулус, привыкший к тому, что весь последний год с ним носились чуть ли ни как с единственным ребенком, очень болезненно воспринял расставание с матерью и за первый час не проронил ни слова, уткнувшись носом в стекло и время от времени тайком от Сириуса и его приятелей вытирая слезы. Лили несколько раз пыталась втянуть его в разговор, но Регулус лишь тяжело вздыхал и продолжал изучать однообразный вид за окном.

Между тем Джеймсу и Сириусу наскучило обсуждать непревзойденные качества «Нимбуса-1000» и шансы Поттера стать ловцом в гриффиндорской команде по квиддичу, и, к неудовольствию Северуса, Лили и Ремуса, они начали задирать сидевшего тихо как мышь Регулуса.

— Интересно, как тебя напутствовала матушка, малыш Рег? — с издевкой осведомился Сириус. — Что она тебе рассказала про распределение? Наверняка внушила, что место истинного Блэка — на Слизерине?

— А вообрази, как она расстроится, если Шляпа возьмет да и распределит твоего брата на Гриффиндор! — вторил другу Джеймс. — Можешь себе представить, как она разозлится?

— Я буду учиться только на Слизерине! — выкрикнул Регулус, по щекам которого текли злые слезы. — Вы — два дурака! Вы ничего не понимаете в долге перед родом.

— Ой, посмотрите на него! Тоже мне должник выискался! — глумливо заржал Блэк. — Или ты решил занять место наследника? Так оно пока еще не освободилось, Рег! И я не собираюсь так просто его уступать! Или тебе не терпится стать темным волшебником, как все слизеринцы?

— Думаю, тебе лучше оставить его в покое, — негромко сказал Снейп.

— Почему это еще? — не унимался Блэк. — Наша мать относится к нему как к единственному сыну. И он, видимо, возомнил себя будущим главой нашего рода. А вот распределит его Шляпа на Пуффендуй — и все его мечты пойдут прахом! Ни подарков из дома, ни места на родовом гобелене — одни сплошные вопиллеры! И темным волшебником ты уже никогда не станешь!

— Я тебя ненавижу! — разрыдался Регулус. — На Слизерине учатся не только темные волшебники! Ты специально запугиваешь меня! Наверное, злишься из-за того, что Шляпа послала тебя на факультет гриффиндурков.

— Ах ты, маленькая сопля! — загремел Сириус, нависая над братом. — Я тебе сейчас покажу, кто тут гриффиндурок!

— А ну-ка, отойди от него! — Северус больше не мог спокойно смотреть, как Блэк издевается над младшим братом. Он вскочил, оттеснил Сириуса от Регулуса и опустился перед тем на корточки, с трудом удерживая равновесие в покачивавшемся вагоне.

— Хочешь, пойдем поищем другое купе? — спросил он у мальчишки, по щекам которого текли слезы.

Регулус шмыгнул носом и быстро закивал.

— Что это на тебя нашло? — вдвоем набросились на Сириуса Ремус и Лили, как только за Северусом закрылась дверь купе. — Зачем ты довел брата до такого состояния? Что он тебе сделал?

— Да я ведь всего-навсего хотел над ним подшутить, — моментально пошел на попятный Сириус, не желая ссориться с лучшими друзьями. — Пусть учится где хочет! Я правда считаю, что сам Рег ничего не решает, а лишь изо всех сил пытается угодить родителям, а меня выставить в дурном свете.

— Да ты сам себя в этом самом свете выставляешь! — с упреком произнес Ремус. — Регулус моложе тебя, он ищет в тебе защитника, а ты, вместо того чтобы вести себя как нормальный старший брат, устроил тут не пойми что!

— И ты тоже хорош! — напустилась на Джеймса Лили. — Если бы вы не были моими друзьями, я бы с вами перестала общаться. Какая вам разница — где он будет учиться? Вот ты, Сириус, — она повернула красное от гнева лицо к Блэку, — ты же сам чуть со стыда не сгорел, когда твоя мама сказала, что мне не место в волшебном мире. А сам наговорил Регулусу кучу гадостей. Может, хватит уже выдумывать, что на Слизерине учатся только темные волшебники?!

— А разве это не так? — попробовал возмутиться Сириус. — Вот, пожалуйста: моя чокнутая кузина Белла, ее жених Родольфус и его брат Рабастан, Крэбб, Гойл, Эйвери, Макнейр, Люциус Малфой и его отец и, наконец, Волдеморт — они все учились на Слизерине. И все они — без исключения — темные волшебники! Ты, Эванс, еще очень многого не понимаешь в волшебном мире. Я действительно не хочу, чтобы мой брат учился вместе с этими напыщенными чистокровными павлинами.

— Да ты сам — напыщенный чистокровный павлин! — послышался позади него насмешливый голос Снейпа. — И, между прочим — темный волшебник, так же как и я. А учимся мы, заметь, отнюдь не на Слизерине! Так что не дури, Сириус, и сейчас же иди успокой Регулуса. Он благодаря тебе так разволновался, что еще, чего доброго, вывалится из лодки в Черное озеро. Уверен, такой расклад тебе вовсе не понравится.

— Мне что же, по всему поезду теперь его разыскивать? — набычился Блэк.

— Почему же по всему? — невозмутимо парировал Снейп. — Третий вагон, второе купе — там оказалось свободно. Сам найдешь или проводить?

— Не маленький, не заблужусь, — буркнул Сириус, берясь за дверную ручку.

— Извиниться не забудь! — дружески напутствовал его Северус.

* * *

Братья отсутствовали почти полчаса, и Северус заволновался, что, вместо того чтобы помириться с Регулусом, Сириус вновь принялся издеваться над ним. Он уже жалел, что не вызвался проводить вспыльчивого и несдержанного друга, когда дверь купе открылась и на пороге появился заплаканный, но вполне довольный Регулус.

Вскоре они вшестером угощались немыслимо вкусными пирожками, которые Присси дала Северусу в дорогу, и рассматривали карточки от шоколадных лягушек. О распределении больше не заговаривали, но вечером, увидев посреди Большого зала шеренгу первокурсников, Северус прямо-таки ощутил страх, исходивший от младшего Блэка. Несмотря на примирение с братом, Регулус невероятно боялся подвести родителей, прожужжавших ему все уши о непременном поступлении на Слизерин.

Впрочем, опасениям Регулуса не суждено было сбыться. Едва лишь Распределяющая шляпа коснулась его черных как смоль волос, раздался вопль:

— Слизерин!

Лицо младшего Блэка озарила такая счастливая улыбка, что на ее фоне, казалось, померкли все свечи в Большом зале.

— Матушка будет в восторге! — не удержался от колкости Сириус. — Хоть один из нас оправдал ее надежды!

— Помолчи и просто порадуйся за брата, — довольно чувствительно ткнул его локтем в бок Северус.

— Ай! А я и радуюсь, — скривился от боли Сириус.

Он поднял на сиявшего, точно новенький галлеон, брата глаза и улыбнулся ему самой теплой и искренней улыбкой.

* * *

На следующее утро за завтраком заместитель директора и декан Гриффиндора Минерва МакГонагалл сделала весьма важное объявление:

— С завтрашнего дня после уроков начинается отбор в факультетские команды по квиддичу. Капитаны, не забудьте заранее зарезервировать поле для процедуры отбора.

В зале оживленно загомонили. В этом учебном году практически все команды лишились по одному, а то и по нескольку игроков, и младшекурсникам не терпелось занять место окончивших школу выпускников.

— Вы придете завтра болеть за меня? — задал риторический вопрос Джеймс.

— Ты еще спрашиваешь?! — хлопнул его по плечу Сириус.

— Разумеется, придем! — кивнул Ремус.

— Хоть я и не смыслю в квиддиче, но очень хочу посмотреть, как ты обставишь других кандидатов, — усмехнулся Снейп. — А кроме того, здорово будет увидеть в действии твою новую метлу.

* * *

В тот день на занятиях Джеймс был гораздо рассеяннее обычного, вследствие чего Гриффиндор даже лишился нескольких баллов.

— Давайте договоримся: квиддич — квиддичем, а учеба — учебой, — строго выговаривала им за ужином Лили. — Я понимаю, что ты, Джеймс, ни о чем, кроме своих отборочных, думать сейчас не можешь, но, если так пойдет и дальше, мы займем последнее место в межфакультетском соревновании. Хочешь проиграть Слизерину?

— Ну и зануда ты, Эванс! — отмахнулся от нее Джеймс. — Тоже мне сравнила: квиддич и уроки! Да я за одну игру заработаю втрое больше баллов, чем потерял сегодня.

— Ты сначала пройди отборочные! — огрызнулась Лили.

Глядя на их словесную перепалку, Северус против воли почувствовал затаенную радость. Хотя теперь они с Поттером учились на одном факультете и были закадычными друзьями, он все еще опасался, что в будущем им доведется соперничать за сердце Лили.

— Жаль, что наш капитан прошляпил и зарезервировал поле лишь на послезавтра, — продолжал как ни в чем не бывало Джеймс, — мне уже не терпится опробовать свой «Нимбус».

— Так за чем же дело стало? — поинтересовался Сириус. — Пойдем полетаем, пока не стемнело.

— Между прочим, МакГонагалл задала нам до завтра отработать заклинание Фера Верто (1), — встряла Лили, — и написать сочинение на тему: «Трудности, возникающие при трансфигурации небольших животных в сосуды для жидкости».

— Вот вы с Северусом и Ремусом и напишите! — оживился Сириус. — А мы вернемся и почитаем.

— Может, еще и спишете у нас? — возмутилась такой откровенной наглости Лили.

— Нет уж! — решительно сказал Северус. — Идите потренируйтесь, а через час встретимся в факультетской гостиной и вместе напишем эссе по трансфигурации.

— Два сапога пара! — покачал головой Джеймс. — Ладно, похоже, вы с Эванс от нас не отцепитесь.

— Ни в коем случае! — поддакнул Ремус. — Квиддич — квиддичем, а уроки делать надо.

— О, гляди-ка, их уже трое! — хмыкнул Сириус. — Сматываемся поскорее, пока эти зубрилы не заперли нас в библиотеке!

— Идите уже! — рассмеялся Северус. — Только прихватите с собой Регулуса, — он указал на смотревшего с надеждой в их сторону Блэка-младшего. — Ему наверняка тоже интересно понаблюдать, как ты летаешь, Джеймс.

— Раз ты так просишь, — вздохнул Сириус, — так и быть! Возьмем с собой этого слизеринского малявку. Пусть полюбуется на настоящего аса.

* * *

Как и подозревал Северус, тренировка, на которую, к огромному восторгу Регулуса, пригласили и его, затянулась до позднего вечера. Невзирая на нытье, жалобы и отговорки, им с Лили все же удалось засадить отчаянно сопротивлявшихся Джеймса и Сириуса за уроки, так что по спальням они разошлись лишь далеко за полночь.

Северус едва успел задремать, когда над его ухом кто-то тихо произнес:

— Мистер Снейп, не могли бы вы пройти со мной в Выручай-комнату?

Северус открыл глаза и увидел в неярком свете луны, пробивавшемся сквозь полог, призрачный силуэт Почти Безголового Ника.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Северус.

— У нас появилась новая информация, которая, возможно, будет весьма интересна и полезна для вас. Это касается крестражей. Так вы пойдете со мной?

— Разумеется! — Снейп вскочил с постели и окружил себя чарами Конфиденциальности. — Я готов.

В этот момент он внезапно вспомнил, что сейчас уже глубокая ночь и, для того чтобы вернуться в башню, ему придется разбудить Полную Даму. Недолго думая, он подошел к соседней кровати и осторожно тронул за плечо Люпина.

— Ремус, проснись, мне требуется твоя помощь.

Еще через пару минут отчаянно зевавший Люпин выпустил невидимого благодаря мощным чарам Снейпа.

— Пошли мне Патронуса, и я впущу тебя назад, — сказал Ремус, с ногами забираясь в глубокое кресло и призывая с дивана плед.

— Ты даже не спросишь, куда я иду? — поразился такой безоговорочной преданности Снейп.

— А зачем? — пожал плечами Люпин. — Захочешь — сам расскажешь. Каждый человек имеет право на собственные тайны.

________________________________________

1. Фера Верто (англ. Vera Verto) — заклинание, превращающее небольших живых существ в сосуды для жидкостей. Изучается на Трансфигурации в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс на втором курсе.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/Фера_Верто

Хотя в отличие от прошлого раза Выручай-комната приняла вполне заурядный облик и не шокировала Снейпа нагромождением гробов и иной кладбищенской атрибутикой, гости в ней собрались самые необычные. Похоже, в эту ночь с Северусом решили побеседовать все привидения Хогвартса, включая призрак некрасивой девочки в огромных очках. Даже хогвартскому дебоширу — полтергейсту Пивзу — было дозволено присутствовать на встрече, и теперь он, непривычно серьезный и сосредоточенный, парил под потолком, сжимая в руках тихо позвякивавшую бубенчиками шляпу.

— Прошу прощения, что мы подняли вас с постели, мистер Снейп, — церемонно произнес Кровавый Барон, — но среди нас находится привидение, несомненно, обладающее важной информацией, — он указал на девочку в круглых очках. — Позвольте представить, Плакса Миртл. Вы наверняка не встречались с ней — она обитает в туалете для девочек на втором этаже.

— Да, и полтергейст тоже, — обиженно подсказал Пивз.

— Разумеется, — в голосе Барона послышались насмешливые нотки.

— Будете издеваться — ничего не расскажу этому молокососу! — Пивз перевернулся в воздухе и издал неприличный звук.

— Здесь дама, между прочим! — заметил Почти Безголовый Ник.

— Вообще-то, две! — капризно скривилась Плакса Миртл.

— Кончай паясничать! — рявкнул выведенный из себя Кровавый Барон. — Мы подняли этого молодого человека с постели не для того, чтобы он стал свидетелем твоих глупостей!

— Да я ничего и не делаю! — лицо Пивза вновь приняло серьезное и даже слегка скорбное выражение. — Я же обещал, что все расскажу. Значит, расскажу.

— Может, вы объясните, что происходит?! — раздраженно спросил Снейп. После вчерашних полуночных посиделок у него не было ни малейшего желания выслушивать перебранку потусторонних существ.

— Пожалуйста, присядьте, — Барон кивнул на одно из кресел, в которое Северус безропотно опустился. — Мы ни в коей мере не хотим лишить вас ночного отдыха, но, думаю, вас заинтересует рассказ этой молодой леди.

— Миртл, детка, поведай мистеру Снейпу, что с тобой случилось, — ласково обратилась Серая Дама к призраку Плаксы Миртл.

— Это длинная и грустная история, — заунывным голосом произнесла та, раздуваясь от гордости и собственной значимости. — А началось все, конечно же, с Оливии Хорнби.

— Мерлин, только не это! — возвел глаза к потолку Толстый Монах. — Опять она про бедняжку Хорнби...

— «Бедняжку»?! — визгливо выкрикнула Плакса Миртл. — Именно из-за этой вашей так называемой «бедняжки» я и умерла!

— Продолжайте, пожалуйста! — вежливо попросил рассерженное привидение Снейп, с трудом подавив смешок.

— Так вот… Оливия Хорнби не давала мне прохода с самого первого курса. Она постоянно дразнила меня и подговаривала остальных девочек не дружить со мной. Однажды она в очередной раз довела меня до слез, обозвав «очкастой дурой» — а ведь вам хорошо известно, что на Когтевран дураков не берут! В общем, я убежала и спряталась в туалете на втором этаже, заперлась в кабинке, села на унитаз и принялась плакать. В этот момент я услышала, как в туалет кто-то зашел и зашептал что-то на каком-то странном языке. Я не понимала ни слова, но одно было совершенно ясно: это говорил мальчишка. Я приоткрыла кабинку, чтобы выгнать его, но тут прямо передо мной оказались два громадных желтых глаза, и... я умерла... — она всхлипнула. Очевидно, воспоминания о собственной смерти все еще давались ей весьма нелегко. — Представляете, меня даже не искали! Только спустя какое-то время в туалет наведалась Оливия Хорнби. Она сказала: «Перестань дуться, Миртл. Профессор Диппет велел тебя привести!» И тут она увидела мой труп! Вообразите, как она испугалась! До самой смерти она теперь не забудет, как дразнила меня «прыщавой очкастой дурой». Уж я постаралась! Я преследовала ее повсюду. Даже на свадьбу к ее брату заглянула. Ну и скандал же был! — мстительно произнесла Миртл. — Но я не учла несносный характер Оливии. Она пожаловалась на меня в Министерство магии, в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними. Меня обязали больше никогда не покидать территорию Хогвартса... Вот ведь какая несправедливость! — тяжело вздохнула она.

— И это все? — разочарованно спросил Снейп. Он-то уже решил, что речь пойдет как минимум об одном из крестражей Темного Лорда.

— А разве этого мало? — обиделась Миртл, уязвленная прямо в сердце тем, что ее душераздирающая история осталась неоцененной слушателями.

— Нет, не все! — торжественно сообщил Пивз. — Сейчас начнется самое интересное. В тот день я как раз прогуливался в коридоре на втором этаже. Вдруг я увидел, как один из старшекурсников — Том Риддл — направляется к женскому туалету. Мне стало любопытно — что там понадобилось любимчику профессора Диппета? Я сделался невидимым и тихонько последовал за ним. Мальчишка вошел в туалет, остановился возле раковины и заговорил на диковинном языке. Он шипел и свистел, пока одна из раковин не отъехала вбок. Под ней оказалась огромная дыра. И из этой дыры неожиданно вылезла чудовищная змея...

— Василиск... — прошептал Северус. — Ну разумеется!

У него внезапно пересохло во рту. Как же он мог забыть об этом?! Второй год обучения в Хогвартсе Гарри Поттера. Таинственные нападения на грязнокровок. Страх, который внушал студентам наследник Слизерина. Собственная ошибочная уверенность, что именно Поттер причастен к серии этих загадочных нападений. И наконец громкое заявление директора Дамблдора, что благодаря отваге Поттера и Уизли «Чудовище Салазара Слизерина» отныне никогда не потревожит обитателей замка.

— Я мало что смыслю в змеях, — продолжал Пивз, — но эта была поистине жуткой. Тут как раз из кабинки и выглянула Миртл. Змея повернула голову в ее сторону, и девчонка тут же рухнула замертво. Том застыл столбом, словно пораженный молнией. Но быстро оправился от шока, приказал змее убраться прочь, запер дверь туалета и, достав из кармана мантии какую-то небольшую книжонку, начал что-то бормотать на латыни. Уж не знаю, какое заклинание он произносил, а только волосы у меня на голове стали дыбом от ужаса. Вокруг книжонки точно клубилось само зло в чистом виде. Я уже хотел выскользнуть оттуда, пока цел, но внезапно все прекратилось. Том спрятал книжку обратно в карман, при этом на его лице было написано такое торжество, будто он выиграл кубок Хогвартса. Хотя... собственно, так и случилось. Риддл оболгал Хагрида, обвинив его в том, что именно из-за него погибла Миртл. Все в школе знали: Хагрид обожает возиться со всякими чудовищами, а в его сундуке очень удачно нашли акромантула. В результате Хагрида исключили, его палочку переломили надвое, а Риддл — этот ползучий гад! — получил кубок Хогвартса за особые заслуги.

— Значит, ты знал, кто на самом деле убил Миртл, и ничего не сказал директору Диппету? — возмутился Снейп. — И позволил обвинить и выгнать из школы безвинного студента?

— А как бы вы поступили на моем месте? — уперев руки в боки, поинтересовался Пивз. — Этот Риддл всегда был настоящим психом. Узнай он, кто сдал его директору, от меня бы и тени не осталось! А кроме того, профессор Диппет относился ко мне без должного уважения и не раз грозился выгнать из Хогвартса. Вот я и решил никому ничего не говорить.

— А что же ты теперь такой смелый? — с презрением выплюнул Снейп.

— Ну, тут все просто! — смутился полтергейст. — Риддла в школе больше нет, а вы меня не выдадите. Ни к чему вам это. Вам выгоднее иметь меня в союзниках. Я много чего знаю и могу рассказать. Хоть вон про цацку ее мамаши покойной, — он кивком указал на Серую Даму.

— Я и без ваших намеков способна рассказать мистеру Снейпу о диадеме моей матери! — с вызовом произнесла Серая Дама. — И даже показать, где Том Риддл спрятал ее во время своего визита в Хогвартс. Да только какой в этом прок? Мы еще в прошлом году предупредили мистера Снейпа, что не в его силах сейчас пытаться уничтожить темные артефакты, обладающие такой неимоверной мощью. Да что там уничтожить! Ему пока и касаться их нельзя! Это может нанести его не вполне сформировавшемуся магическому ядру непоправимый вред.

— Постойте! — прервал ее Северус, не веря своим ушам от радости. — Я правильно понял, что Темный Лорд превратил диадему вашей матери в крестраж?

— Увы! — горько вздохнуло привидение. — Более того, я сама подсказала ему, где именно спрятала диадему, которую украла у матери. Том Риддл, как никто, умел быть обаятельным и втираться в доверие. Я и опомниться не успела, как выболтала ему свою самую страшную тайну.

— И вы покажете мне, где сейчас хранится диадема?

— Разумеется. Когда вам исполнится четырнадцать лет, я лично проведу вас в тайник Том Риддла.

Северус почувствовал, как от волнения у него вспотели ладони. Еще несколько дней назад они с Септимусом блуждали в потемках, гадая, какие предметы, принадлежавшие основателям Хогвартса, Темный Лорд использовал для создания крестражей, а теперь он неожиданно получил сведения о двух темных артефактах, один из которых к тому же еще и находился на территории Хогвартса. О большей удаче он не смел и мечтать!

— Спасибо! — он поднялся с кресла и церемонно поклонился всем привидениям. — Вы даже не представляете, как помогли мне! Погодите, — он внезапно вспомнил о жизненно важном для него вопросе, прояснить который собирался сразу по возвращении в школу, — скажите, ведь портреты Хогвартса прекрасно осведомлены о том, кто я?

— Несомненно, — кивнула Серая Дама.

— Тогда почему они не раскрыли мой секрет Дамблдору еще в прошлом году, ведь, насколько я знаю, все портреты подчиняются директору?

— Это действительно так, — с лукавой улыбкой ответил Почти Безголовый Ник, — однако ваш случай, мой дорогой Северус, является исключением из любых правил. Вы в какой-то мере — часть нашего мира. Нет, не пугайтесь, вы, конечно же, не мертвы, но... Как бы это вам объяснить...

— Да что ж вы парня-то совсем запутали?! — не выдержал Пивз. — Все просто: ты побывал за гранью и вернулся оттуда. Значит, для нас — привидений, духов и портретов — ты все равно что свой. А мы своих не выдаем. Госпожа за такое по головке не погладит, — предельно серьезно произнес он.

— Директор, безусловно, пользуется огромным уважением у всех потусторонних существ, однако Госпожа стоит много выше его, — подытожил Кровавый Барон. — Прежде всего мы служим ей, а лишь потом — директору Дамблдору. Можете быть совершенно спокойны, мистер Снейп, ни одна мертвая душа вас не предаст. Здесь, среди нас, вы в полной безопасности!

— А если тебе вдруг станет скучно или грустно, приходи поболтать со мной в мой туалет, — улыбнулась ему Миртл.

— Непременно приду, — не моргнув глазом соврал Снейп.

* * *

С возвращением в гриффиндорскую башню вышла заминка. Посланный Северусом Патронус дважды вернулся без ответа. Снейп уже решил, что придется в обход школьных правил устраиваться на ночлег где-нибудь в нише, но в этот момент портрет Полной Дамы поехал в сторону, пропуская его из насквозь выстуженного сквозняками коридора в уютное тепло гостиной.

— Прости, пожалуйста! — Люпин выглядел невероятно заспанным и таким же сконфуженным. — Я изо всех сил старался не заснуть, но у меня не получилось.

— Не страшно! — махнул рукой Северус. — Ты же все-таки проснулся.

— Твоя вылазка была удачной? — поинтересовался Ремус.

— Более чем! — кивнул Северус, представив, как отчитается прадеду о новой информации по крестражам.

— Ну и славно! — мягко улыбнулся Ремус. — Я рад за тебя. Пойдем спать. До подъема — всего четыре часа.

Заснуть в ту ночь Северусу не удалось. Составленный им список артефактов, принадлежавших основателям Хогвартса, так и стоял перед глазами, а невидимая рука обводила в кружок предметы, на которые наложил свою лапу Темный Лорд: кольцо Певереллов, диадема Кандиды Когтевран... Теперь к этому перечню присоединилась еще и неведомая небольшая, судя по описанию Пивза, книжонка.

«Что же может быть оставшимися крестражами? — ломал и без того пухнувшую от размышлений голову Снейп. — Меч Гриффиндора исключается (невидимая рука немедленно с готовностью вычеркнула артефакт из списка). Кольчуга? Вряд ли (рядом тут же возник знак вопроса). Перстень-печатка Кандиды Когтевран... не думаю, что Темный Лорд сумел захапать и ее тоже. По крайней мере, Серая Дама ни словом не обмолвилась об этом... Остаются медальон и браслет Салазара Слизерина, а также чаша с блюдом Пенелопы Пуффендуй... Что из них превратилось в крестраж и где — Мордред его подери! — Волдеморт спрятал эти бесценные для него артефакты?»

Северус сжал виски ладонями, закрыл глаза и принялся напряженно вспоминать. Память, точно издеваясь над ним, не хотела выдавать ничего путного.

Отчего-то в сознании сами собой всплыли события последнего года его жизни. Пожалуй, самого тяжелого года, когда от всепоглощающей ненависти со стороны почти всех студентов и преподавателей ему порой становилось трудно дышать. Дамблдор, наверное, не раз переворачивался в своей мраморной гробнице, ведь не проходило дня без того, чтобы Северус не поминал его недобрым словом. Безукоризненно срежиссировав собственный уход и не позволив Драко совершить убийство, Альбус тем самым виртуозно подставил Снейпа под удар, сделав его в глазах магической общественности настоящим исчадием ада.

Темный Лорд, разумеется, пришел в совершенный восторг от гибели своего смертельного врага и в награду в одночасье возвел Снейпа на пьедестал почета, возвысив среди прочих Пожирателей и назначив его на пост директора Хогвартса. Но кому он был нужен — этот почет, если всех остальных волшебников коробило от отвращения при одном упоминании имени Северуса Снейпа?! Сколько бы он ни окружал себя броней показного безразличия, всеобщая ненависть, словно кислота, разъедала ее, обнажая ставшую невероятно уязвимой душу. Именно поэтому смерть в какой-то мере показалась ему избавлением.

Впрочем, не одному ему было тяжело и тоскливо в тот страшный год. Когда становилось совсем уж невыносимо, Снейп думал о Поттере, которого Дамблдор отправил в практически безнадежный поход за крестражами. Зная характер Альбуса, Северус не сомневался, что мальчишка почти наверняка блуждал в потемках, ведомый лишь догадками и намеками. Пожалуй, только чудо и немыслимое везение помогли Поттеру с друзьями скрыться из Малфой-мэнора, а позже уйти живыми из банка Гринготтс, где они обчистили сейф Беллатрисы Лестрейндж.

«Стоп! Сейф Беллатрисы...»

— Мерлин всемогущий! — Северус как ужаленный подскочил на постели, не сумев сдержать возгласа. К счастью, соседи по комнате спали настолько крепко, что его вопль не смог разбудить их. — В той, прошлой, жизни еще один крестраж хранился в сейфе Лестрейнджей!

— Мерлин всемогущий! — Северус как ужаленный подскочил на постели, не сумев сдержать возгласа. К счастью, его соседи по комнате спали настолько крепко, что его вопль не смог разбудить их. — В той, прошлой, жизни еще один крестраж хранился в сейфе Лестрейнджей!

Как же он забыл об этом?! Ведь про дерзкое ограбление банка Гринготтс беглыми и объявленными в розыск Поттером, Грейнджер и Уизли писали в «Ежедневном пророке»! Снейпу несказанно повезло: он не присутствовал при том, как Темный Лорд наказывал виновных в недосмотре гоблинов, но вполне представлял себе масштабы гнева Повелителя. На беду, события после ограбления стали разворачиваться столь стремительно, что он просто не успел пообщаться с Люциусом и расспросить, какой конкретно артефакт стащил Поттер из особо охраняемого сейфа.

«Ну что же, — подумал Северус, — подведем итоги. Теперь я точно знаю, что представляют из себя два крестража. Где Том спрятал перстень, мне пока неизвестно, зато диадема явно скрыта на территории Хогвартса. Еще один крестраж — это книга, причем довольно маленькая. Четвертый, который может быть чашей, блюдом, браслетом или медальоном, скорее всего, пока находится у Лорда, но в ближайшее время — а именно после свадьбы Беллы и Родольфуса — переместится в семейный сейф Лестрейнджей. Неплохо для третьего дня учебы!»

С этими мыслями он наконец заснул, чтобы через два часа проснуться в отличном настроении, несмотря на ужасающую головную боль.

* * *

Как Снейп высидел в тот день уроки и не задремал ни на одном из них, осталось загадкой и для него самого. Хорошо еще, что на Зельеварении руки автоматически шинковали и резали ингредиенты для Дыбоволосного зелья. (1) И хотя сам он не поставил бы себе за сегодняшнее варево «Выше Ожидаемого», Слагхорн, как обычно, оценил его работу на «Превосходно».

А вот МакГонагалл оказалась не столь доброжелательна. Она придирчиво изучила созданный им из цыпленка кубок и, вытащив из него маленькое желтое перышко, сурово поджала губы и произнесла:

— «Удовлетворительно», мистер Снейп. Полагаю, вам стоит потренировать заклинание Фера Верто(2) после уроков.

— Вот же драная кошка! — возмущался за обедом Джеймс. — Снизить баллы за какое-то завалящее перышко!

— Она просто перфекционистка, — безапелляционным тоном заявила Лили. — Пытается научить нас идеальному колдовству. Уверена, если Северус потренируется как следует, у него все отлично получится.

— Ну уж сегодня у него вряд ли останется время для тренировок, — Джеймс отодвинул от себя тарелку с практически нетронутым обедом. — У меня сегодня отборочные, помните?

— Забудешь тут, когда ты напоминаешь об этом в десятый раз! — проворчал Снейп, которому меньше всего на свете хотелось идти вечером мерзнуть на продуваемых всеми ветрами трибунах.

— Или в двадцатый! — со смехом поддержала его Лили. — Ладно, Сев, сегодня, так уж и быть, поболеем за Джеймса на отборочных, но завтра я займусь тобой всерьез, чтобы ты больше не позорился перед МакГонагалл пернатыми кубками.

Вся компания, включая Северуса, покатилась от хохота. Пару минут спустя, сморгнув выступившие на глазах слезы, Снейп заметил, что на них со своего места с тоской смотрит Регулус. А еще он обратил внимание, что за столом возле него было совершенно пусто. Возможно, слизеринцы не могли простить Регулусу, что его старший брат распределился на Гриффиндор в обход семейных традиций, и относились к Блэку-младшему как к парии.

— Джеймс, думаю, тебе стоит пригласить Регулуса.

— Вот еще! — взвился Поттер. — А вдруг он донесет капитану команды Слизерина о моих секретных приемах? Нам тут шпионов не надо!

— Я возьму с него клятву, что он ничего не расскажет своим слизеринцам, — внезапно произнес Северус, поднимаясь с места. — Пойду позову его, а то малявка что-то заскучал.

* * *

Отборочные прошли на удивление интересно для Северуса. Даже холодный дождь и порывистый ветер не испортили впечатления от того, как виртуозно владел своим Нимбусом Джеймс.

Заметив, как зябко поеживается Лили, Снейп соорудил из собственной мантии нечто вроде палатки, куда они набились впятером и теперь смотрели на выделавшего в воздухе трюки Поттера с относительным комфортом.

— Поразительно! — время от времени восклицала рядом с ними МакГонагалл. — Это просто поразительно!

— Кажется, на нашего декана Джеймс произвел благоприятное впечатление, — шепнул Снейпу Сириус. — Надеюсь, его возьмут ловцом, он ведь так об этом мечтает!

— Я бы тоже хотел стать ловцом! — несмело проговорил Регулус.

— Да тебе матушка не позволит! — презрительно хмыкнул Сириус. — Квиддич — игра не для слабаков! Еще свалишься с метлы и расшибешься насмерть! На кого тогда она будет возлагать свои надежды?

— Я не собираюсь спрашивать ее согласия, — неожиданно твердо сказал Регулус, — и на следующий год попробую поступить в команду.

— Желаешь соперничать с нашим Джеймсом? — рот Сириуса скривился в недоброй ухмылке. — Ну-ну, братик. Вперед! Дерзай. Посмотрим, как ты запоешь, если мамочка, узнав об этом, пришлет тебе вопиллер!

В этот момент прямо перед ними на трибуну спикировал мокрый до нитки Джеймс.

— Приняли! — восторженно завопил он. — Я буду ловцом!

* * *

В оставшиеся до воскресенья дни не произошло ничего примечательного.

Джеймс ходил совершенно окрыленный открывавшимися перед ним перспективами. Северус, искренне радовавшийся успехам друга, тем не менее пытался время от времени напомнить Поттеру, что неплохо было бы иногда садиться за уроки. Джеймс в ответ на это ворчал, что совсем скоро — в ближайшем матче против команды Слизерина — принесет своему факультету столько баллов, что никто и не заметит тех пятидесяти, которые он уже успел потерять на занятиях по Чарам, Зельеварению и Истории магии.

Снейп уже собирался махнуть на Джеймса рукой, когда неожиданно нашел союзника в лице капитана команды Гриффиндора. Вероятно, инициатива беседы исходила от декана МакГонагалл, но, так или иначе, на очередной тренировке тот популярно объяснил новому ловцу, что не потерпит в команде игроков, наплевательски относящихся к учебе. После этого весьма доходчивого внушения Поттер перестал бравировать будущими достижениями на квиддичном поле, и его отметки, к большой радости Северуса, быстро пришли в норму.

* * *

За интенсивной учебой и тренировками друзья и думать забыли о своем намерении сделаться анимагами. Даже Снейп, отличавшийся особой педантичностью во всем, так и не нашел минутки, чтобы открыть купленные во «Флориш и Блоттс» учебники.

«Нестрашно, — успокаивал он себя, — раньше пятого курса нам все равно не стать анимагами, а значит, ничего не случится, если я начну заниматься этим вопросом чуть позже».

* * *

В воскресенье утром во время завтрака в распахнутые окна влетели десятки сов.

— Вот это да! — восхищенно присвистнул Сириус, заметив сову своего отца, несущую в лапах увесистый сверток. — Сколько гостинцев из дома!

Однако, к его разочарованию, птица пролетела мимо него, лишь мазнув по лицу крылом, и приземлилась на стол перед Регулусом. Тот отвязал пакет и беспомощно взглянул на брата, будто спрашивая у него совета, что делать с угощением. Сириус отвернулся, всем своим видом показывая, что его это абсолютно не касается, и демонстративно налег на яичницу с беконом. Впрочем, от Северуса не укрылось, что глаза Блэка при этом странно блестели, а пальцы сжимали нож и вилку так, что побелели костяшки. Регулус, раздававший за столом Слизерина присланные из дома сладости, тоже не выглядел счастливым. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Не понимаю, для чего твои родители так поступают! — озвучила эту неприятную ситуацию возмущенная до глубины души Лили.

— Как «так»? — с вызовом переспросил Сириус, умудрившись быстро и почти незаметно сморгнуть злые слезы.

— У вас с Регулусом только-только немного наладились отношения, а они словно нарочно пытаются вас рассорить!

— А чему ты удивляешься, Эванс? — резко поинтересовался Сириус. — Родители всего лишь выражают свою радость по поводу достойного, по их мнению, поведения моего дорогого младшего братца. А заодно преподносят урок и мне: тому, кто поступает наперекор семье, конфеты не полагаются!

Он бросил вилку в тарелку.

— Не знаю, как вы, а я уже сыт! — Сириус вылез из-за стола. — Джеймс, пойдем полетаем, пока некоторые, — он выразительно взглянул на Регулуса, — будут объедаться сладостями.

— Сейчас, подожди меня! — Поттер поднялся, с сожалением отодвинув от себя блюдце с недоеденным кексом.

— Хватит изображать оскорбленное достоинство, Сири! — усмехнулся Северус. — Вкусного у тебя и тут предостаточно. Ешь — не хочу! А если ты слегка остынешь и пару минут посидишь спокойно, мы с Лили и Ремусом с удовольствием посмотрим, как вы с Джеймсом летаете.

* * *

После инцидента с посылкой отношения между братьями Блэк испортились окончательно.

Сириус, обиженный на родителей, вымещал горечь и разочарование на Регулусе и делал это порой очень зло и некрасиво. К большому сожалению Северуса, Джеймс полностью поддерживал друга, и Блэку-младшему неоднократно доставалось от их частенько весьма недобрых шуток.

— Ты понимаешь, какую глупость совершаешь, отдаляя от себя Регулуса? — налетел на Сириуса Снейп после очередной колкости, едва не закончившейся дракой. — Твои родители и так практически уверили его, что на Гриффиндоре учатся лишь придурки и задиры, а ты изо всех сил утверждаешь Регулуса в этом мнении. Вы с Поттером — мои друзья, — теперь это слово давалось Северусу без малейшего труда, — но ведете вы себя просто по-скотски, насмехаясь над Регулусом.

— А тебе было бы приятно, если бы родители засыпали твоего брата или сестру конфетами и каждую неделю писали длиннющие письма, а про тебя и не вспоминали, словно ты — пустое место? — лицо Сириуса покраснело от гнева, а кулаки судорожно сжались. — Хорошо хоть с родового гобелена пока не убрали, но, думаю, матушка и на такое способна.

— Регулус не виноват в поступках твоих родителей, — серьезно сказал Снейп. — Они очень разочарованы твоим поступлением на Гриффиндор и хотят проучить тебя, но делать это за счет твоих отношений с братом — совершенно неправильно.

— Раз этот малолетний придурок предпочел Слизерин, пусть и дружит со своими змейками! — упрямо произнес Блэк. — Он выбрал свой путь, я — свой.

— Так и не третируй его за это! — не выдержал Снейп. — Научись наконец уважать выбор своего брата, пускай он тебе и не нравится. И прекрати дуться и ревновать, точно ты девчонка! Иначе я за себя не ручаюсь!

— Ну чего ты так разбушевался? — опешил Блэк, не ожидавший от всегда невозмутимого Северуса такой бурной реакции. — Обещаю, что больше не буду задирать мелкого. Да я отныне и смотреть в его сторону не стану! Не собираюсь из-за него терять твою дружбу!

* * *

Сириус сдержал слово. Он совершенно перестал задирать Регулуса, но впал в иную крайность. Теперь младшего брата для него точно не существовало. Что бы ни происходило за столом слизеринцев, Сириус и головы не поворачивал, чтобы проверить, как там Регулус. Он больше не провожал глазами летевших к Регулусу сов, не злился, когда тот получал из дома подарки и сладости. Орион и Вальбурга постарались на славу: благодаря их последовательным действиям братья довольно скоро стали совсем чужими друг другу людьми.

Жирную точку в их отношениях поставил матч Гриффиндора против Слизерина, в котором Джеймс поймал свой первый снитч, тем самым завершив игру безоговорочной победой. Та игра, вероятнее всего, вошла в анналы спортивных состязаний Хогвартса. Слизерин вел со счетом 40:0. В команде в тот год не было ни одного новичка, опытные игроки чувствовали свое преимущество и поэтому позволили себе расслабиться. Ловец Слизерина не успел даже среагировать, когда Джеймс на своем «Нимбусе-1000» стрелой понесся к земле, а в следующее мгновение резко взмыл в небо, сжимая в кулаке золотой снитч.

Глядя на расстроенное лицо Регулуса на противоположной трибуне, украшенной зелеными флагами Слизерина, Сириус лишь мстительно улыбнулся, а затем демонстративно повернулся к нему спиной.

Излишне говорить, что на рождественские каникулы братья возвращались, сидя в разных купе.

______________________________________

1. Дыбоволосное зелье (англ. Hair-Raising Potion) - зелье, которое заставляет волосы выпившего встать дыбом. Один из известных ингредиентов зелья — крысиные хвосты. Гарри Поттер и Рон Уизли на втором году обучения выполняли домашнее задание по Зельеварению, в которое входило изучение Дыбоволосного зелья.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/Дыбоволосное_зелье

2. Фера Верто (англ. Vera Verto) — заклинание, превращающее небольших живых существ в сосуды для жидкостей. Изучается на Трансфигурации в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс на втором курсе.

https://harrypotter.fandom.com/ru/wiki/Фера_Верто

Силуэты мамы и прабабушки Северус разглядел сквозь плотную снежную пелену за несколько секунд до того, как Хогвартс-экспресс, издав протяжный гудок, затормозил возле платформы девять и три четверти.

— Северус, смотри! — Лили схватила его за руку и зашептала в ухо: — Кажется, у твоей мамы будет ребенок!

Теперь Снейп и сам видел в окно, что мать заметно располнела, а еще она раз или два инстинктивно прижала ладонь к пока еще не очень выступающему вперед животу. Покосившись на Джеймса, Сириуса и Люпина, которые стаскивали с полок багаж и не обращали на них внимания, Лили заговорщицки улыбнулась Северусу.

— Как здорово! Теперь у тебя появится братик или сестричка!

— И своими воплями станет мешать мне заниматься, — Снейп прикинулся, что не слишком доволен сногсшибательной новостью, хотя в душе у него все пело. Мама больше, чем кто бы то ни было еще, заслужила счастье!

— Господи, какой ты зануда! — тяжело вздохнула Лили. — Ты же сам говорил, что планируешь жить у прабабушки. Так что ребенок вряд ли сумеет тебе помешать. И, пожалуйста, дождись, пока она сама тебе расскажет. Не порть своей маме удовольствие!

* * *

Северус не стал спорить с подругой. Он сердечно поздоровался с мамой, Элеонорой и Реджинальдом, ничем не выдав, что уже в курсе секрета, который ему, вероятно, собирались сообщить дома.

— Встретимся в субботу через две недели в Косом переулке, — махнул он рукой Лили.

— Только не забудь, что я еще не умею аппарировать, — засмеялась та.

— Не переживай, Эванс, до семнадцатилетия это никому не разрешено! — отозвался Джеймс. — Попросим кого-нибудь из родителей забрать тебя из твоего Коукворта. Не сидеть же тебе все каникулы дома!

— До встречи! Пока! Скоро увидимся! — неслось отовсюду.

Студенты по очереди проходили сквозь барьер, разделявший магический и маггловский миры, и расставались, чтобы вновь встретиться после Рождества.

В своей прежней жизни Северус не терпел этот праздник. Тот символизировал собой семейное тепло и уют, а у профессора Снейпа никогда не было ни того, ни другого. Даже к собственному дню рождения, наступавшему вскоре после Нового года, он относился резко отрицательно. Коллеги знали об этом и девятого января старательно делали вид, словно сегодня — самый заурядный, ничем не примечательный день. Исключение, пожалуй, составлял лишь Дамблдор, вечером являвшийся на традиционное чаепитие с подарком — обычно какой-нибудь книгой по зельям или редким ингредиентом. Только от него Снейп и был готов принимать подношения, ведь, как ни печально это сознавать, кроме Дамблдора, близких людей у него не имелось. Вот почему Северус так и не простил Альбуса за то, что произошло на верхушке Астрономической башни. После его ухода Снейп остался в кромешном одиночестве, а следующий — последний в его жизни день рождения — отмечал в окружении ненавидящих его коллег.

Впрочем, сейчас это все казалось практически нереальным. Оглядываясь назад, он точно смотрел в перевернутую подзорную трубу. Если бы не Волдеморт, Северус мог бы вообще забыть, что в его теле обитал взрослый волшебник. Временами ему ужасно хотелось сбросить с плеч груз ответственности и беззаботно радоваться снегу, наряженным елкам, приближавшемуся Рождеству и подаркам ко дню рождения. Стать ребенком в полном смысле этого слова. Однако это было совершенно невозможно. Он не мог позволить себе беспечность. По крайней мере до тех пор, пока его враг отравлял воздух своим нечистым дыханием.

* * *

Новости Северусу сообщили за ужином по случаю его приезда из Хогвартса. После того как Эйлин сняла зимнюю мантию, не догадаться о ее состоянии мог только слепой или не очень внимательный к подобным вещам подросток. Чем Северус и воспользовался. И даже сумел довольно правдоподобно сымитировать искреннее изумление, когда ему наконец рассказали, что «самое большее через три месяца ты станешь старшим братом».

— Это здорово! — просиял он, чем неимоверно обрадовал мать и Реджинальда, с некоторым напряжением ожидавших его реакции.

— Ну вот и отлично! — мистер Бакстер облегченно выдохнул. Он не привык иметь дело с подростками и опасался, что пасынок воспримет новость в штыки. — Давайте поднимем бокалы за мою очаровательную жену!

Северусу не требовалось проводить сеанс легилименции, чтобы понять, как тревожно было на душе у Реджинальда. Со слов Элеоноры, он знал, что много лет назад тот потерял жену и новорожденного сына. Сейчас судьба подарила ему второй шанс, и он собирался сделать все возможное для благополучного завершения беременности.

Северус перевел взгляд на мать. Вот кто был по-настоящему беззаботно счастлив! Эйлин точно светилась изнутри. Время от времени она прижимала ладонь к животу и замирала, прислушиваясь к растущему там чуду.

Будь Северус обычным подростком, он бы наверняка испытывал ревность к еще неродившемуся ребенку, однако благодаря его взрослому второму я он чувствовал лишь огромную радость и удовлетворение от того, что у матери все сложилось как нельзя более удачно.

* * *

Интуиция не подвела Северуса. Его мать действительно была совершенно неприлично счастлива.

Все прошедшие со дня свадьбы месяцы Эйлин не уставала благодарить судьбу за то, что та подарила ей Реджинальда. Казалось, этот мужчина послан ей самой Магией, чтобы искупить все страдания, которые ей пришлось вытерпеть лишь потому, что в свое время она отказалась прислушаться к разумным доводам Элеоноры и Септимуса.

Впрочем, тогда она чувствовала себя обузой: некрасивой, никчемной бесприданницей, не имевшей права даже и мечтать о супруге-волшебнике. Так, по крайней мере, думали ее собственные родители. Эйлин прекрасно помнила, как стояла возле неплотно прикрытой двери, из-за которой прозвучали так ранившие ее слова матери. В тот момент она и приняла решение уйти из дома при первой же возможности, а встретив Тобиаса, ухватилась за него, как утопающий хватается за соломинку. Это обернулось для нее долгими годами неудачного брака, с побоями и унижениями. И хуже всего было то, что рядом с ней страдал и Северус. Трудно представить, как сложилась бы их дальнейшая судьба, если бы не тот страшный вечер, когда Тобиас ударил сына головой о стену. Всякий раз, вспоминая, как Северус — несомненно мертвый — лежал у ее ног, Эйлин покрывалась мурашками от ужаса. Она до сих пор не понимала, что произошло в тот миг и как вообще случилось то немыслимое даже по меркам волшебников чудо, но оно все же случилось. И именно с этого мгновения в ее жизни наступила светлая полоса. Она ушла от Тобиаса, не надеясь, что ее примут обратно в негостеприимный родительский дом и не ожидая от жизни ничего хорошего. Теперь же, спустя два с половиной года, она обрела замечательного супруга и вскоре должна была вновь стать матерью. Разумеется, у нее имелись все причины для того, чтобы чувствовать себя счастливой.

* * *

Северусу не терпелось поскорее уединиться в своей комнате, чтобы поделиться с Септимусом потрясающими открытиями, сделанными в самом начале учебного года благодаря помощи хогвартских привидений, но приличия требовали, чтобы он досидел за столом до окончания ужина. Тем более что ужин сегодня был дан целиком и полностью в честь его приезда из школы.

К счастью, ему не пришлось долго ждать.

— Дорогая, мне кажется, ты устала, да и Северусу нужно отдохнуть после дальней дороги, — поднимаясь, сказал Реджинальд. Он галантно помог жене накинуть зимнюю мантию.

— Хочешь пойти с нами, сынок? Посмотреть, как мы обустроили твою комнату? — внезапно предложила Эйлин.

Первым порывом Снейпа было отвергнуть предложение, ведь ему требовалось столько всего обсудить с Септимусом! Но затем он решил не обижать мать. В конце концов, он не собирался отправляться на поиски крестражей прямо сию секунду.

— Конечно! С удовольствием! — кивнул он. — Бабушка, вы не против?

— У тебя теперь два дома, и ты волен сам выбирать, где ночевать, — ответила Элеонора.

— Я непременно вернусь завтра к обеду, — Северус обогнул стол и поцеловал миссис Принц в щеку. — Все было очень вкусно! — поблагодарил он Присси, присевшую в реверансе перед молодым хозяином. — Я только заскочу в комнату взять кое-какие вещи!

Северус чуть ли не бегом поднялся по лестнице на второй этаж. Нужно было спешить. Он совершенно справедливо решил не оставлять Септимуса в полном неведении насчет новой информации о крестражах, но и на нормальную, вдумчивую беседу времени катастрофически не хватало.

— Добрый вечер! — поздоровался Снейп, метнув в дверь Заглушающее. — Простите, что не зашел к вам сразу.

— С приездом, правнучек! — в голосе Септимуса явственно проскальзывала ирония. — Можешь не извиняться. Уверен, моя дорогая Элеонора заявила, что ты ужасающе отощал, и потащила тебя за стол.

— Примерно так и случилось! — усмехнулся Снейп, откинув крышку сундука и призывая с помощью Акцио туалетные принадлежности и пижаму. — Я бы очень хотел поговорить с вами. Мне столько надо вам рассказать! Но меня пригласили заночевать в Бакстер-хаусе, — с сожалением произнес он.

— Что вполне естественно! — спокойно отозвался Септимус. — А рассказать ты, смею предположить, хочешь о крестражах.

— Именно так, — кивнул Северус, — появилась новая и чрезвычайно важная информация. Но...

— Тебе нужно бежать, — закончил за него Септимус. — Иди, вряд ли я куда-нибудь денусь с этого портрета до завтра.

* * *

Комната, которую ему выделили в Бакстер-хаусе, оказалась очень уютной. В первую очередь внимание Северуса привлекли стеллажи с книгами по зельям, и лишь потом он принялся осматривать свои новые владения. Особенно сильно впечатлил его широкий подоконник с целой россыпью подушек.

— Нравится? — спросила Эйлин, с надеждой глядя на вытянувшегося за прошедшие месяцы сына.

— Очень! — улыбнулся в ответ Северус.

Он тут же выбрал с полки книгу по редким травам и устроился на подоконнике, точно специально созданном для того, чтобы читать, отгородившись от всего света тяжелыми портьерами.

— Северус... — несмело окликнула его Эйлин, — ты правда не расстроился?

— Расстроился? — он отложил книгу и недоуменно посмотрел на мать. — Почему я должен расстраиваться?

— Ну... — вконец смутилась та, — я испугалась, а вдруг ты подумаешь, что я люблю Реджи больше, чем тебя... Или начнешь ревновать к малышу... — у нее задрожал голос. — Ты же знаешь, как дорог мне... Мы столько пережили вместе...

— Мам, — Северус соскочил с подоконника, подошел к Эйлин и обнял ее, — я хочу, чтобы ты была счастлива. Как сейчас. Мне приятно видеть, что Редж... мистер Бакстер хорошо к тебе относится. И я нисколько не ревную. Честно. Когда я уезжал в Хогвартс, то переживал, что оставляю тебя совсем одну. А теперь мне больше не нужно волноваться.

— Ты удивительный мальчик! — Эйлин поцеловала Северуса в макушку. — Самый удивительный мальчик на свете. И я очень тебя люблю!

* * *

В ту ночь Северусу снились странные и пугающие сны.

Он сидел в беседке и читал своему младшему брату «Сказку о трех братьях». Время от времени он бросал на ребенка тревожные взгляды, но, сколько ни старался, не мог рассмотреть его лица. И от этого делалось по-настоящему жутко.

Наконец сказка закончилась. Брат повернулся к нему, и Северус едва не свалился со скамейки от ужаса: вместо маленького мальчика возле него восседал Волдеморт.

Он мягко вынул из ослабевших рук Северуса книгу, отложил ее в сторону и негромко сказал:

— Я знаю: ты раскрыл секрет моих крестражей. Один из них находится так близко от тебя, что ты сможешь отыскать его в любой момент, а через пару лет сумеешь даже уничтожить. Тебе, наверное, не терпится покончить со мной. Мы не слишком хорошо расстались при нашей последней встрече. У тебя есть повод к недовольству. Но помни, Северус-с-с, если ты окажешься настолько глуп, чтобы попытаться расправиться со мной, я убью всех, кого ты любишь. Я не пощажу ни старуху Элеонору, ни твою беременную мамашу, ни твоих друзей-гриффиндорцев. Но дольше всех будет мучиться твоя грязнокровка. Я буду пытать ее до тех пор, пока она сама не станет умолять меня о смерти... Но у тебя имеется и иной путь. С твоими умом, знаниями и опытом ты обязан пойти ко мне на службу. Я не вербую детей, поэтому мы соблюдем формальности для прочих Пожирателей. Ты присоединишься ко мне после своего шестнадцатилетия, и я возвеличу тебя, как никого и никогда прежде. Ты станешь самым юным Пожирателем смерти и моей правой рукой. Я даже позволю тебе оставить при себе твою Эванс. Без пророчества она не представляет для меня ровным счетом никакого интереса. Только так ты сохранишь ей и остальным жизнь. Иначе… Ты прекрасно знаешь, как я караю своих врагов! Помни об этом, прежде чем затевать что-либо против меня...

— Сынок, проснись! — кто-то тряс его за плечо.

Северус открыл глаза и увидел склонившееся над ним встревоженное лицо матери.

— Что случилось? — спросил он хриплым голосом.

Сердце в груди билось точно обезумевшее. Ему было трудно дышать, словно он только что пробежал несколько миль.

— Ты кричал. Кошмар приснился? — Эйлин осторожно дотронулась до его мокрого от пота лба.

— Да... Кошмар, — кивнул Северус. — Извини, что разбудил тебя, — пробормотал он, пытаясь выровнять дыхание и успокоиться.

— Ничего страшного, дорогой, — она наколдовала стакан воды и дала ему напиться. — Ложись, я укрою тебя одеялом.

— Посиди со мной немножко, — вдруг попросил Северус. Он боялся, что стоит ему закрыть глаза, как его сознанием вновь завладеет жуткий змеемордый ублюдок, угрожающий расправиться со всеми, кто был ему дорог.

— Конечно, родной мой, — Эйлин подоткнула его одеяло и провела ладонью по мокрым, слипшимся от пота волосам. — Спи. Я никуда от тебя не уйду.

Проснувшись, Северус обнаружил, что мать, очевидно, не желая оставлять его наедине с собственными страхами, легла спать возле него. Глядя на ее прежде такое блеклое и издерганное лицо абсолютно несчастной женщины, Снейп изумился и невольно залюбовался произошедшими с Эйлин переменами. Разумеется, выйдя замуж и забеременев, она не сделалась красавицей, но теперь, когда с ее лица сошла неизменная угрюмость, а скорбная морщинка на лбу практически исчезла, оно стало привлекательным и гораздо более женственным. Положив руку на обтянутый ночной рубашкой живот, Эйлин чему-то улыбалась во сне, и Северусу, некстати вспомнившему приснившийся ему кошмар, стало страшно за нее.

В прошлом ему уже случалось терять дорогих людей. Гибель Лили пробила огромную дыру в сердце Снейпа, кровоточившую до самой его смерти. Со временем боль не утихла, а просто слегка притупилась. Он никогда не переставал оплакивать ее, но постепенно привык жить с чувством горечи, вины и невосполнимой утраты. В той, иной, реальности постоянными спутниками Северуса были лишь тоска и одиночество. День за днем, ночь за ночью они терзали Северуса, превращая его в злобного, желчного неврастеника, регулярно срывавшегося на ни в чем не повинных детях. Боязнь выставить напоказ израненную душу заставляла Снейпа отгораживаться от окружающих. Он заковал в броню свое истекавшее кровью сердце и натянул на лицо маску напускного равнодушия и холодного цинизма.

Его уловка удалась в полной мере. Годам к тридцати имидж мстительной слизеринской сволочи намертво прирос к Снейпу. Вероятно, именно поэтому после убийства Дамблдора коллеги-профессора, включая Минерву МакГонагалл, состоявшую, как и он сам, в Ордене Феникса, безоговорочно поверили в виновность Снейпа и весь последний год его директорства как могли ставили ему палки в колеса.

О том, что в действительности творилось на душе у двойного агента Северуса Снейпа, не догадывался никто, разве что, пожалуй, Дамблдор, прекрасно изучивший слабые стороны своего верного шпиона в стане врага и умевший виртуозно манипулировать им. Апофеозом этих манипуляций стало убийство Альбуса на верхушке Астрономической башни и превращение Снейпа в изгоя для всего нормального магического мира.

Впрочем, все это осталось в другой реальности, и иногда Северусу вообще начинало казаться, что чудовищные события его прошлой жизни — не что иное, как ночной кошмар. Не было ни Черной метки, ни мордредова пророчества, приведшего к гибели Лили, ни трудной и опасной работы на два лагеря, окончившейся мучительной смертью от зубов Нагини. Было лишь настоящее, в котором ему — пока еще двенадцатилетнему подростку — предстояло в не столь отдаленном будущем сразиться с величайшим темным волшебником современности. И уничтожить его, чтобы больше никто и никогда не угрожал его близким.

Эйлин пошевелилась, вздохнула и открыла глаза.

— Доброе утро, — сказала она с улыбкой, — как ты?

— Хорошо! — практически не соврал Северус. — Прости, что побеспокоил тебя.

— Не страшно! — она потрепала его по волосам. — Тебе опять приснился Тобиас?

— Да, — кивнул Снейп.

У каждого из них имелся свой собственный худший кошмар, но Северус не собирался делиться с матерью тем, что так напугало его сегодня ночью. Пусть и дальше пребывает в неведении и считает Снейпа-старшего исчадием ада, ужаснее которого ничего и быть не может.

— Бедный мой мальчик! — Эйлин прижала Северуса к себе. — Я так виновата перед тобой! — ее глаза налились слезами.

— Мам, — Снейп поцеловал ее в щеку и сел на постели: мальчикам-подросткам полагалось стесняться подобных «телячьих нежностей», — не плачь, пожалуйста! Я в полном порядке. Я уже почти и не вспоминаю о... Тобиасе. Правда!

— Да, конечно! — Эйлин вытерла слезы тыльной стороной ладони. — Я тоже не буду о нем вспоминать. Пойдем, — она неловко поднялась с кровати, — приготовим на завтрак блинчики. Кейти научила меня варить потрясающий черничный джем. Думаю, тебе понравится. А потом мы можем нарядить елку. Реджи уже достал коробки с игрушками, мы ждали лишь тебя.

— Замечательно! — просиял, как и следовало двенадцатилетнему мальчишке, Северус. — Пошли завтракать! Мне не терпится поскорее начать наряжать елку. Только… — он замялся, — мам, а можно мистер Бакстер, то есть Реджинальд, аппарирует за Лили? Сразу после Рождества ее отошлют на неделю к бабушке в Ноттингем...

— Разумеется, можно! — понимающе усмехнулась Эйлин. — Она, кстати, очень милая и приятная девочка. Уверена, вдвоем наряжать елку вам будет гораздо веселее.

* * *

Блинчики действительно получились восхитительными. Правда, Северусу так не терпелось увидеть Лили, что он быстро, почти не жуя, опустошил свою тарелку, за что заслужил укоризненный взгляд от Эйлин. Впрочем, она тактично не стала выговаривать сыну, вероятно, решив не омрачать ему первого каникулярного утра нравоучениями.

— Дорогой, — она мягко накрыла руку Реджинальда своей, — Северус хочет пригласить его школьную подругу наряжать елку. Ты не мог бы послать Эвансам говорящий Патронус и предупредить, что заберешь Лили часа через полтора и вернешь к ужину?

— Без проблем, — кивнул тот. — Кстати, солнышко, мне сегодня придется пробыть в Мунго где-то до шести. А потом я провожу твою подругу домой, идет, Северус?

— Конечно, сэр, спасибо! — обрадовался перспективе провести с Лили практически весь день Снейп.

— Только умоляю, не обращайся ко мне «сэр»! — попросил его Бакстер. — А то я чувствую себя среди своих подчиненных. Реджинальд — будет вполне достаточно.

— Хорошо! — покладисто согласился Северус. Бакстер нравился ему уже тем, что рядом с ним его мать была счастлива.

— Не задерживайся слишком поздно, — Эйлин налила мужу кофе и заботливо положила на тарелку еще блинчиков. — Я собираюсь приготовить на десерт к праздничному ужину ревеневый пудинг с заварным кремом и обижусь, если от усталости ты опять уснешь в кресле, так и не попробовав его.

Северус с трудом подавил понимающую ухмылку. От его проницательного взгляда не укрылось, что в этом доме мать с удовольствием выполняет обязанности домашней хозяйки, потеснив в сторону Кейти — эльфийку Бакстера, тактично не показывавшую носа из кухни.

* * *

На мгновение он мысленно перенесся на пару лет назад и воскресил в памяти нищенскую обстановку кухни в доме своего отца с застеленным несвежей, местами прожженной клеенкой столом и давно некрашеными шкафами. Он помнил, как мать поначалу старалась придать их жилищу хотя бы подобие уюта. Она наводила чистоту, прикрывала убогую мебель купленными на распродаже салфетками, пекла пироги в видавшей виды духовке — Северус до сих пор не забыл, как бесподобно пах яблочный пай, особенно удававшийся Эйлин. Все это она проделывала, не прикасаясь к волшебной палочке. Тобиас ненавидел магию, и Эйлин не хотела лишний раз давать ему повод затеять ссору, неизменно заканчивавшуюся побоями. Мерлин свидетель, она старалась стать образцовой маггловской домохозяйкой, но все ее попытки разлетались в прах, когда Тобиас в очередном пьяном угаре крошил все, что попадалось под руку.

Постепенно, вероятно, по мере угасания любви Эйлин к вечно нетрезвому супругу, дом Снейпов пришел в полный упадок.

— Прибрала хотя бы, ведьма проклятая! — чертыхался Тобиас, спотыкаясь о валявшиеся на полу пустые бутылки. — Вот же угораздило меня жениться на такой грязнуле!

Обычно от брани он довольно быстро переходил к рукоприкладству, и Северус, сжавшись в углу своей комнаты, тщетно затыкал уши, чтобы не слышать, как внизу кричала и плакала мать.

* * *

— Северус, о чем ты задумался? — голос совершенно иной — спокойной, умиротворенной и непривычно счастливой — Эйлин вырвал Снейпа из неприятных воспоминаний.

— Представил, какую гору уроков нам задали на каникулы, — без запинки соврал он.

— Неужели даже на Рождество вам не дают отдохнуть?! — сочувствующе вздохнула Эйлин. — Честное слово, порой преподаватели ведут себя так, точно никогда не были детьми! Ну вот и займешься своими уроками, когда твоя Лили уедет к бабушке, а в ближайшие дни — никаких занятий! — улыбаясь, скомандовала она. — Через час Реджи аппарирует к Эвансам, а пока — сбегай проведай Элеонору. Она ужасно по тебе соскучилась и страшно обидится, если ты не уделишь ей сегодня хотя бы немного внимания.

— А мы разве не будем справлять Рождество вместе? — удивился Северус.

— Нет, дорогой, — покачала головой Эйлин, — Реджинальд хочет отметить этот праздник в узком кругу. Только ты, он и я. А завтра мы обязательно навестим родителей и Элеонору. Наверное, непросто жить на два дома, да? — она обеспокоенно заглянула ему в глаза.

— Нет, мам, что ты! Это здорово! Уверен, прабабушка не обидится.

— Ну вот и славно! Сходи к ней ненадолго, пока не прибудет твоя подружка, а потом на пару поможете мне заворачивать подарки, — она тяжело поднялась со стула и, предоставив Кейти убирать со стола, направилась в гостиную, где уже громоздились коробки с елочными игрушками, а на диване лежали рулоны волшебной оберточной бумаги.

* * *

Наскоро нахлобучив шапку и облачившись в теплую зимнюю мантию, Северус быстро зашагал к коттеджу Принцев. Дорога заняла от силы пять минут, и ему не пришлось даже накладывать Согревающие чары.

Тем не менее встретившая его на крыльце Присси тут же заохала:

— Хозяин Северус, наверное, продрог до костей! Присси немедленно приготовит горячий шоколад!

— Что ты кудахчешь вокруг Северуса, словно он — изнеженная девица? — послышался строгий голос миссис Принц.

Присси недовольно поджала губы и, ворча себе под нос, отправилась на кухню, откуда тотчас донесся щекотавший ноздри аромат горячего шоколада.

Северус опасался, что прабабушке придется не по душе его «побег» — старая миссис Принц была той еще собственницей и запросто могла начать ревновать правнука и к собственной внучке. К счастью, опасения Снейпа не подтвердились. Неизвестно по какой причине Элеонора пребывала в прекрасном расположении духа, ни словом не обмолвилась о том, что временно лишилась общества Северуса, а наоборот, встретила его как самого дорогого гостя. Правда, Декстер с Маршей не удосужились даже выйти поздороваться с ним, но Снейпа это не слишком расстроило.

Буквально через пару минут в столовой Снейпа уже ждали его любимые блюда, а на слабый протест:

— Бабушка, я же только что позавтракал! — последовал категоричный ответ:

— Не страшно, мальчикам в твоем возрасте надо хорошо питаться.

Северус был абсолютно уверен, что не сумеет больше съесть ни крошки, но восхитительные пирожки Присси, должно быть, обладали поистине волшебными свойствами сами собой исчезать с тарелки.

— Видишь, а говорил, что не голоден! — усмехнулась коварная Элеонора, когда Северус отодвинул от себя пустую тарелку. — Мне будет не хватать тебя и Эйлин сегодня за праздничным столом, но ничего не поделаешь: не можете же вы находиться одновременно в двух местах. А Реджинальд, несомненно, захочет провести первое Рождество в узком семейном кругу, а не пялиться на кислые физиономии твоих деда с бабкой. Чем планируешь заняться? Небось отправишься до ужина в Коукворт, к своей рыжей подружке?

— Нет, мистер Бакстер согласился аппарировать за ней, и мы вместе будем наряжать елку. Вы не расстроитесь, если я пойду? Лили, наверное, уже прибыла и ждет меня.

— Сбегай в комнату за подарком и иди, нехорошо заставлять даму ждать. Я положила сверток тебе на кровать, сам увидишь, — кивнула, улыбнувшись собственным мыслям, в которые Северус предпочел не вторгаться, Элеонора. — Жду вас завтра к обеду.

Уже взявшись за ручку двери, Снейп внезапно почувствовал себя страшно неловко: обстоятельства складывались так, что он снова не находил времени рассказать Септимусу о спрятанном в Хогвартсе крестраже. Он уже настроился на ехидные замечания прадеда о том, что слишком занят собственной личной жизнью, однако в этот раз удача явно была на его стороне: кресло на портрете пустовало. Судя по всему, Элеонора успела сообщить мужу, что Северус придет лишь на полчаса, и тот, обидевшись, решил не показываться на глаза ветреному правнуку. Северусу стало стыдно. Он понял, что не сможет улизнуть, даже не попробовав поговорить с прадедом.

— Септимус, мне очень неудобно, но...

— Да я уже в курсе, что у тебя опять нет времени, — раздался с пустого холста ворчливый голос. — Не рановато ли так зависеть от женской юбки, внучек?

— Вы же и сами все прекрасно знаете, — вздохнул Северус. — Кроме того, сразу после Рождества у нас будет масса возможностей... — он осекся, вспомнив о том, что запланировал как минимум три встречи с друзьями. — Обещаю, что до Нового года непременно все расскажу вам!

— Смотри, Северус, — с пустого холста донесся смешок, — ты теперь гриффиндорец и, следовательно, должен держать слово.

— Я обязательно его сдержу, — кивнул Снейп и вылетел из комнаты, прижимая к груди подарок для Лили.

* * *

После ухода правнука Элеонора поднялась к себе в комнату.

— Хочешь закрепить свои успехи, дорогая? — раздался в тишине спальни голос Септимуса. — Сегодня ты, можно сказать, положила меня на обе лопатки.

— Как думаешь, могу я уже начать варить противоядие к той отраве, что заказал Волдеморт? — поинтересовалась раскрасневшаяся от похвалы Элеонора. — Уверена, что буду работать над ним не меньше полугода, а за это время ты так натренируешь меня, что ни одна ядовитая гадина не пролезет в мое сознание.

За то недолгое время, что Северус пробыл у Элеоноры, Реджинальд уже успел вернуться из Коукворта вместе с гостьей. Снейп застал Лили и Эйлин в примыкавшей к гостиной столовой за упаковкой подарков для Бакстеров и Принцев.

— Раздевайся и присоединяйся к нам, — сказала Эйлин вошедшему в гостиную прямо в зимней мантии Снейпу.

— Привет, Северус! — помахала ему Лили из-за горы коробок.

— Привет! — улыбнулся Снейп. Он не видел Лили чуть меньше суток, но уже ужасно по ней соскучился.

— Ничего, что мы начали без тебя? У Лили так красиво получается! — Эйлин с восхищением проследила взглядом за движениями волшебной палочки в руке их юной гостьи. Переливавшиеся всеми цветами радуги ленты, которые появлялись из палочки Лили, сами собой обвивались вокруг коробок с подарками и завязывались в причудливые банты.

— Вот это да! — уважительно произнес Северус. — А я и не знал, что ты способна создавать такую красоту!

— Ну надо же мне было хоть в чем-то перещеголять тебя! — рассмеялась Лили. — А вообще-то, завязывать бантики меня научила Мэри. Ее мама — потрясающая рукодельница. Я даже собиралась выбраться к ним после бабушки, чтобы поучиться у нее вязать, а то мои успехи пока только шарфами и ограничиваются.

— Зато какими шарфами! — Снейп повесил на крючок в прихожей зимнюю мантию, продемонстрировав скрывавшийся под ней алый с золотом шарф.

— Какая же ты умница! — похвалила Лили Эйлин. — Я вот, к сожалению, совсем не умею ни вязать, ни вышивать, ни шить, — вздохнула она. — Одно время, еще до рождения Северуса, я пробовала научиться вязать маггловскими спицами — увидела как-то по телевизору программу, в которой рассказывалось, насколько это успокаивающее хобби. Я сэкономила немного денег из отложенных на хозяйственные расходы, купила спицы, самую дешевую шерсть и самоучитель. Честно пыталась несколько месяцев освоить эту науку, но в результате ничего не получилось: я оказалась бездарной ученицей и то пропускала петли, то непостижимым образом запутывала нитки. В конце концов, связав вместо шарфа какое-то немыслимое уродство, я выбросила и спицы, и пряжу.

Она помрачнела, и, взглянув ей в глаза, Северус стал свидетелем совершенно отвратительной сцены: беременная Эйлин стояла, прижимаясь к стене и закрывая руками живот, а Тобиас с перекошенным от злости лицом отвешивал ей одну пощечину за другой.

— А хотите, я вас научу? — несмело произнесла Лили, развеяв непрошеные горестные воспоминания обоих.

— Чему? Вязать или создавать такие потрясающие банты? — грустно улыбнулась Эйлин.

— Для уроков вязания понадобится гораздо больше времени, и, боюсь, нам просто не успеть до вечера, — смутилась Лили, — а вот бантики — это очень легко. Закройте глаза и попробуйте представить себе радугу после сильной грозы.

К удивлению Северуса, Эйлин послушалась.

— А сейчас вообразите самых прекрасных бабочек, каких только вам доводилось когда-либо видеть на картинках.

Лили осторожно взяла Эйлин за запястье и сделала ее рукой с зажатой в ней палочкой волнообразное движение.

— Мерлин, какая прелесть! — восхищенно воскликнула Эйлин, наблюдая за перламутровой лентой, появившейся из ее волшебной палочки.

— А теперь — бабочка, — напомнила Лили голосом строгой учительницы.

— Да, да, конечно!

Еще одно движение — и лента сама собой завязалась в красивый ровный бант на ближайшей к ним коробке.

— У вас замечательно получается! — похвалила свою ученицу Лили.

— Думаю, с остальным я и сама справлюсь! — благодарно улыбнулась та. — Идите наряжать елку. Я не утерпела и заглянула в коробки с игрушками: они просто восхитительны!

* * *

Эйлин оказалась совершенно права.

Открыв первую же коробку с елочными игрушками, доставшимися Реджинальду по наследству от его дальней родственницы, Лили ахнула и принялась извлекать и рассматривать маленькие шедевры из тончайшего цветного стекла.

Тут и в самом деле было на что полюбоваться!

Даже привыкшего к чудесам Северуса поразило все это переливавшееся всеми цветами радуги великолепие.

Чего стоили десятки стеклянных светлячков, которые вылетели из коробки, едва Лили сняла с нее крышку, и сами расселись на ветвях огромной, в потолок, ели, стоявшей в углу гостиной! А шары с крошечными хрустальными копиями средневековых замков с падающим на них снегом? А целая коллекция разноцветных колокольчиков, при любом прикосновении издававших мелодичный звон?

На разбор всех этих сокровищ ушло не меньше двух часов, и еще примерно столько же они с Лили водружали украшения на елку. Северус действовал исключительно с помощью волшебства, а Лили хотела непременно подержать каждую игрушку в руках. Кроме того, она боялась, что, невзирая на отличное владение чарами Левитации, случайно разобьет старинные украшения.

Северус наблюдал, как она осторожно вешала на нижние ветви шары и колокольчики, предоставив ему заняться верхними, куда не могла дотянуться без магии, и вдруг перед его мысленным взором всплыла совсем иная гостиная, гораздо более светлая и просторная. В ней тоже стояла практически такая же ель, а рядом с ней располагался манеж, в котором, с любопытством озираясь по сторонам, сидел маленький черноволосый мальчик.

— Гарри, сейчас папа хлопнет в ладоши, и на елке зажгутся свечи! — воскликнула повзрослевшая лет на десять Лили, доставая малыша из ограничивавшего его передвижения манежа.

В этот момент елка вспыхнула разноцветными огнями, и ребенок, распахнув зеленые глазищи, довольно залопотал, пытаясь дотянуться до игрушек.

— С Рождеством, малыш! — двадцатидвухлетний Северус взял сына у Лили и поднес его поближе к елке. — С твоим первым Рождеством!

— Северус, аккуратнее! — громкий вскрик Лили вырвал Снейпа из грез. Гостиная в его будущем доме — в том самом, который он так мечтал построить после уничтожения своего главного врага — развеялась как дым. — Смотри, он разбился, — сокрушенно сказала Лили, указывая на сверкающие в мерцающем свете волшебных светлячков осколки, бывшие совсем недавно прозрачным шаром с хрустальным замком внутри.

— Думаю, нам удастся его починить, — хитро прищурился Снейп. — Волшебнице, умеющей вязать потрясающие шарфы и создавать такие красивые банты, уж точно будет подвластно заклинание Репаро. Давай вместе, — он вскинул волшебную палочку, — на счет «три»!

Они одновременно взмахнули палочками. Стеклянное крошево у подножия елки взмыло в воздух и принялось медленно кружиться, постепенно обретая прежние формы, пока не превратилось в прозрачный шарик, в котором снег засыпал островерхие башенки крошечного замка.

— Видишь, никакой катастрофы не произошло! — улыбнулся Северус.

— Это потому, что мы — у тебя дома, а здесь никто не накажет нас за применение волшебства вне стен школы, — вздохнула Лили. — Не представляешь, как сложно обходиться совсем без магии! Просто настоящее наказание. Я даже убираю свою палочку на дно сундука, ведь рука постоянно так и тянется к ней. Вчера, когда мы с Туньей наряжали елку, она тоже случайно уронила одну из своих самых любимых игрушек. Если бы не запрет, я бы без проблем починила ее, а так пришлось лишь замести осколки и выбросить их. Тунья ужасно расстроилась, тем более что я рассказывала ей о заклинании Репаро. На мой взгляд, это довольно жестоко: сначала показать человеку потрясающие возможности магии, а потом не позволять ею пользоваться.

— Ну... — замялся Северус, — так происходит не со всеми студентами, а только с магглорожденными, — нехотя признался он. — В домах волшебников практически нереально отделить колдовство взрослых от колдовства детей.

— Вот же мерзкие ханжи эти министерские! — искренне возмутилась Лили. — Кстати, — она вдруг сосредоточенно о чем-то задумалась, а затем спросила: — А как тебе удается обходить этот запрет, когда ты аппарируешь ко мне без сопровождения прабабушки?

Теперь настала очередь Северуса погрузиться в размышления. Лили была совершенно права. Он напрочь забыл об этом, но несовершеннолетним волшебникам и в самом деле не разрешалось применять магию, да еще в городке, населенном одними магглами.

«Неужели в Министерстве каким-то непостижимым образом не могут отследить мои действия? — пронеслось у него в голове. — Похоже, артефактам, осуществляющим надзор над несовершеннолетними, не по зубам такой крепкий орешек, как вернувшийся из-за Грани и втиснутый в собственное детское тело взрослый маг. Судя по всему, это действительно так! Ай да Лили!»

— Ты сегодня ужасно рассеянный! — Лили перехватила стремительно приближавшийся к полу шарик.

— Прости, Лилс, — отозвался Северус, водружая свою очередную несостоявшуюся жертву на елку, — плохо спал ночью. Еще не привык к этому дому. А что касается Министерства... У меня есть одно объяснение, но не уверен, что оно правильное. Кроме того, — он замялся, — пообещай, что пока никому об этом не расскажешь... — Лили с готовностью закивала. — Два года назад прабабушка сделала меня главой рода в обход моего деда. Это очень большая честь, но и огромная ответственность перед семьей Принц и Магией... Думаю, что именно поэтому я как бы на особом счету в Министерстве, ведь подобных случаев там — раз-два и обчелся.

— Глава рода? — удивленно уставилась на него Лили. — Это что-то вроде наследного принца?

— В общем... да, — совершенно смутился Северус. — Кстати, и фамилия у нас подходящая. Принцы — только без короны, — попробовал отшутиться он. — Но помни, что ты обещала никому об этом не говорить! — он вскинул на Лили обеспокоенный взгляд.

— Конечно, не скажу! — она повесила на ветку еще один шарик. — Я лишь надеюсь, что Ваше Высочество не станет слишком сильно задирать нос перед своей маггловской подружкой. Ведь ты не станешь? Правда?

— О чем ты говоришь, Лилс?! — Северус даже немного обиделся. — Гоблины ввели меня в род и подтвердили мой статус наследника уже два года назад. Признайся, ты хотя бы раз заметила, что я загордился?

— Не сердись, — примирительно улыбнулась Лили, — я сморозила глупость. Ты замечательно хранил свой секрет. Я бы ни о чем таком и не догадалась, если бы ты сам мне не рассказал. Просто... — она покраснела и потупилась, — я вдруг подумала, что твоя прабабушка может возражать против нашей с тобой дружбы. Девчонки со Слизерина несколько раз дразнили меня «грязнокровкой» и насмехались, что, когда мы вырастем, на мне не женится ни один нормальный волшебник.

Горячая волна гнева окатила Северуса с головой. Волшебная палочка задрожала в его руке, и он был вынужден поспешно отлевитировать очередной шарик, близкий к тому, чтобы взорваться под напором его магии, обратно в коробку. Грязнокровка! Самый оскорбительный эпитет в волшебном мире. Брошенное им в порыве бешенства и бессилия слово, из-за которого они с Лили расстались в иной, плачевно закончившейся для них обоих реальности. Он надеялся, что в этой действительности Лили как можно дольше не услышит этого мерзкого прозвища, но, к сожалению, «добрые люди» нашлись и без него.

— Значит так, — медленно произнес он, стараясь не напугать Лили своими грозившими выйти из-под контроля эмоциями, — во-первых, ты покажешь мне, кто именно обозвал тебя «грязнокровкой», и я лично побеседую с ними. Не волнуйся, — он жестом остановил начавшую было протестовать Лили, — я не собираюсь бить девчонок, даже если это — напыщенные чистокровные идиотки со Слизерина. Во-вторых, то, что ты из магглов, не делает тебя волшебницей низшего сорта. Ты замечательно колдуешь, это — чистая правда, а те дуры просто тебе завидуют, потому что сами — настоящие ничтожества, хоть и с хорошей родословной. И в-третьих... — он секунду помолчал, чтобы не сказать лишнего (пока, во всяком случае, лишнего), — я никому не позволю запретить мне дружить с тобой. Ни маме, ни прабабушке, ни гоблинам, ни самому Мерлину! Так что перестань расстраиваться и переживать по пустякам. Договорились? — Северус подошел к Лили и взял ее руку в свои. — Ты — моя лучшая подруга, — повторил он, глядя в ее наполненные слезами глаза, — и никакие статусы в мире на это не повлияют. Пожалуйста, не плачь, а то я могу изменить своим принципам в отношении тех слизеринок, — он наколдовал из воздуха платок и подал Лили, которая все еще шмыгала носом. — Давай закончим наряжать елку, а то мама скоро позовет нас обедать, а мы еще не выяснили, что лежит вон в той дальней коробке.

После обеда они недолго поиграли в снежки в уютном, примыкавшем к коттеджу садике, который Лили нашла «очень милым», но усилившийся холод быстро загнал их обратно в дом.

— Лили, детка, Реджинальд прислал мне Патронус, что скоро явится за тобой. По случаю праздника он вернется домой пораньше, — встретила их на пороге Эйлин.

— У нас есть еще десять минут? — спросил огорченный Северус. Он рассчитывал пробыть в обществе Лили до шести вечера, и раннее возвращение мистера Бакстера спутало ему все карты. — Я не успел подарить Лили свой подарок.

— Разумеется, родной! — понимающе кивнула Эйлин. Глядя на этих двоих в течение всего дня, она все больше убеждалась, что детей, по-видимому, связывает не только крепкая дружба, но и первая детская влюбленность. — У вас не меньше четверти часа. Я пойду немного полежу. Лили, с Рождеством, дорогая! Спасибо за помощь. Надеюсь, на летних каникулах ты поможешь мне освоить и вязание.

— Конечно, миссис Бакстер! — расцвела довольная похвалой Лили.

— Можешь звать меня просто Эйлин.

После того как мать тактично удалилась в свою комнату, Северус призвал со стеллажа завернутый в серебряную бумагу сверток. Он заказал этот подарок с совиной почтой еще два месяца назад и, строго соблюдая конспирацию, отправил на адрес прабабушки, ставшей по совместительству главным консультантом при его приобретении. Зная о все возраставшем интересе Лили к вязанию и шитью, Северус, по совету Элеоноры, купил во «Флориш и Блоттс» книгу «Магическое рукоделие: шаг за шагом», к которой прилагались зачарованные спицы.

— Боже мой! — всплеснула руками Лили, рассматривая изумительные красочные иллюстрации. — Какая прелесть! Спасибо, Северус! — она поцеловала его в щеку, заставив густо покраснеть. — Надеюсь, что мой подарок тебе тоже понравится.

Она сбегала в прихожую и вернулась с небольшим пакетом из цветной бумаги, украшенным ее фирменным затейливым бантом. Внутри обнаружились варежки с гербом Гриффиндора.

— Я пыталась связать тебе перчатки, но пока у меня ничего не вышло, — сконфуженно произнесла Лили, — это еще слишком сложно для меня. Но с помощью твоей чудесной книги есть шанс, что у меня получится!

— Варежки очень пригодятся! — улыбнулся Северус. — И прабабушка наконец перестанет сетовать, что у меня руки как ледышки.

— Уф, ну и денек! — послышался из гостиной голос Реджинальда. — Почему все так и норовят родить перед праздником?! Надеюсь, твой братик или сестренка не выберет датой своего рождения Пасху! — обратился он к Северусу. — Ну, как поживает елка? Сколько игрушек разбили?

— Ни одной, — с гордостью отчитался Снейп. Вообще-то, это было не совсем правдой, но восстановленный с помощью Репаро шарик не стоило и упоминать.

— Вот и молодцы! — усмехнулся Реджинальд. — Я вот всегда умудряюсь уронить парочку. Хорошо, что в нашем распоряжении имеется заклинание Репаро. Лили, ты готова? Простите, ребята, что дал вам не так много времени, но я действительно ужасно устал сегодня.

— Когда ты вернешься от бабушки? — спросил Северус, помогая Лили надеть зимнее пальто.

— Пятого января, — вздохнула та. — Родители уезжают в отпуск на Рождество и Новый год — папе на работе презентовали поездку, они не могли отказаться. Не грусти, — она дотронулась до руки Северуса. — Жалко, конечно, что не получится встретиться в Шервудском лесу — зимой там очень холодно. А приглашать тебя к бабушке я пока не могу: она жутко консервативная и считает, что нам с Туньей еще рано дружить с мальчиками. Но шестого мы с тобой обязательно выберемся в Косой переулок. Я уже обо всем договорилась с Ремусом и Джеймсом. Мы непременно хотим отметить вместе твой день рождения. Конечно, праздновать раньше срока — плохая примета, но что поделаешь, ведь девятого мы уже будем учиться до позднего вечера.

— Значит, буду терпеливо ждать шестого, — покорно кивнул Снейп. — Мне, если честно, все равно, когда отмечать день рождения, лишь бы отметить его с вами. Да и в плохие приметы я не очень-то верю. С Рождеством, Лилс! Отличных праздников!

* * *

Во время рождественского ужина Северус сидел погруженный в собственные мысли. Он корил себя за то, что нарочито подчеркнул их дружбу с Лили. Дружбу, а не нечто гораздо большее.

«Ты неисправимый идиот! — ругал он себя, усиленно притворяясь, что наслаждается индейкой под брусничным соусом. — Разве трудно было сказать: «Когда мы окончим Хогвартс, я сразу же женюсь на тебе»? Разумеется, это выглядело бы по-детски непосредственно и жутко наивно, но вместе с тем дало бы Лили понять, что она далеко не просто моя подруга».

— Северус, ты чем-то расстроен? — дотронулась до его руки Эйлин.

— Нет, мам, — немедленно откликнулся Снейп, — точнее, да... Лили почти на две недели посылают к бабушке в Шервуд, а я собирался сделать с ней все уроки, которые нам задали на каникулы.

— Милый, нельзя постоянно думать только об учебе, — укоризненно покачала головой Эйлин. — Ты и так получил замечательные отметки, уверена, что и Лили тоже. А знаешь, — она лукаво улыбнулась, — мы с Реджинальдом планировали поставить твой подарок под елку сегодня ночью, но раз уж тебе взгрустнулось, так и быть — вручим его сейчас же.

Она взмахнула волшебной палочкой, и через мгновение на пол возле стула Северуса опустился внушительный сверток.

Стараясь вести себя как нетерпеливый подросток, Снейп разорвал упаковочную бумагу и обнаружил новый котел и тяжелый футляр из тисненой кожи, внутри которого в гнездах лежали серебряный кинжал для резки ингредиентов, черпаки и набор из шести хрустальных фиалов.

— Вау! — Северусу даже не пришлось притворяться. Подарок в самом деле привел его в совершенный восторг, а кроме того, был очень кстати. Снейп уже собирался попросить у Элеоноры все необходимое для самостоятельного изготовления Волчьего противоядия для Люпина, но теперь в этом отпала надобность. — Мама, Реджинальд, это просто чудесно! Огромное спасибо!

— Я же тебе говорила, что набор для зельеварения понравится Северусу гораздо больше, чем метла! — с гордостью за сына произнесла Эйлин.

— Тебе, разумеется, лучше знать, дорогая! — кивнул Реджинальд. — Я ведь ориентировался по себе и своим желаниям в возрасте Северуса. Если бы мне тогда кто-нибудь вручил на Рождество такой подарок, я бы потом дулся на него до самого Нового года.

— Ты так не любил учиться? — удивленно вскинула бровь Эйлин.

— По правде сказать, до определенного момента не видел в этом никакого смысла, — явно искренне признался Бакстер. — Получал «Удовлетворительно» и довольствовался ими. Учителя — особенно профессор Дамблдор — в один голос твердили, что я и на четверть не использую свой потенциал, о чем постоянно уведомляли моих родителей. Те, конечно, негодовали и даже пару раз попробовали преподать мне урок трудолюбия с помощью ремня. После этого моя успеваемость перестала вызывать нарекания у профессоров, но я все равно оставался порядочным шалопаем, а на вопрос о выборе профессии отшучивался, что уж место клерка в Министерстве отец мне всегда найдет. Так, собственно, и случилось. Только после смерти Нэнси я осознал, что могу приносить людям гораздо больше пользы, чем протирать штаны в Министерстве на никому не нужной должности. И снова засел за учебники. И в результате через несколько лет стал тем, кем стал, — он заговорщицки подмигнул Северусу, подозревавшему, что весь этот экскурс в прошлое Реджинальд затеял специально для него.

— Ну, Северус уже сейчас первый на своем курсе! — заметила Эйлин, обиженно поджав губы. — Элеонора страшно переживала, когда он попал на Гриффиндор. Она была уверена, что там учатся одни шалопаи и бездари.

— Это совсем не так, дорогая, — возразил Реджинальд. — Утверждать, что Гриффиндор выпускает лишь неучей, это все равно, что обвинять Слизерин в воспитании исключительно темных магов. Да ты сама посуди: нынешний директор — выдающийся во многих отраслях ученый и один из сильнейших волшебников современности — выпускник Гриффиндора. Профессор МакГонагалл — тоже, да и среди моих коллег в Мунго хватает бывших гриффиндорцев. Несмотря на то, что сам я окончил Когтевран, могу тебе совершенно точно сказать: гриффиндорцы — отличные ребята! Кстати, ты и сама в этом убедилась, когда мы встречались с друзьями Северуса.

«Видели бы вы этих «отличных ребят» в другой реальности», — мысленно горько усмехнулся Северус.

В его мозгу с быстротой молнии пронеслись бесчисленные стычки с Мародерами, отвратительная сцена у озера, в результате которой он довольно долго был посмешищем для всей школы, и — в качестве апофеоза — «увеселительная прогулка» по тоннелю под Гремучей ивой, едва не завершившаяся его смертью.

— Ты прав, дорогой, — голос матери доносился до него словно издалека, и Северусу пришлось приложить усилие, чтобы вынырнуть из воспоминаний, — все эти предубеждения лишь разобщают нас.

— Не просто разобщают, Эйлин, — лицо Реджинальда посерьезнело, — все обстоит гораздо хуже. Из-за того, что многие волшебники кичатся своей чистокровностью и не приемлют браки с полукровками или — упаси Мерлин! — магглорожденными, они практически ставят собственные семьи на грань вырождения. Ты не задумывалась, почему в чистокровных семьях сплошь и рядом рождается всего один ребенок?

— Нет, признаться, меня никогда не занимал этот вопрос, хотя я и сама — единственная дочь у родителей.

— Если присмотреться хорошенько, данная тенденция прослеживается слишком часто. Пугающе часто, я бы сказал. А сколько беременностей у чистокровных заканчиваются смертью младенцев?! Как ты понимаешь, богатые и влиятельные волшебные семьи не прибегают к услугам больницы, а вызывают частных целителей, — его губы скривила презрительная усмешка, — а вот менее родовитые чистокровные пациентки попадают к нам.

— Реджи, — Эйлин тревожно взглянула на сына, — ты уверен, что стоит вести подобные разговоры при Северусе?

— Абсолютно! — твердо ответил Бакстер. — Во-первых, ему уже скоро тринадцать и он — не маленький несмышленый мальчик. А во-вторых, насколько я в курсе, Северус — наследник рода Принц, и ему могут начать забивать голову этой опасной ерундой, связанной с чистотой крови. Именно поэтому ему жизненно необходимо знать заранее, чему придется противостоять.

— Мне очень интересно, мистер... Реджинальд, — поправил себя Северус, внимательно слушавший отчима. — А почему вы считаете, что многие чистокровные семьи обречены на вырождение?

— Вот видишь, солнышко, мальчику любопытно! Значит, не зря я тут распинаюсь! — Бакстер с улыбкой потрепал Северуса по волосам. — Во время учебы у меня был весьма прогрессивный куратор. Он заставлял меня изучать не только труды по традиционной колдомедицине, но и работы маггловских ученых. Вот тогда я и понял, что браки внутри одной закрытой группы населения, так же как и близкородственные браки — а именно они так распространены среди наших чистокровных семей — ведут к настоящей катастрофе. Если проверить генеалогические древа таких родов, как Малфои, Блэки, Пруэтты, Лестрейнджи, Гойлы, окажется, что почти все они приходятся друг другу кузенами и племянниками. Вместо того чтобы разбавлять свою порядком загустевшую кровь свежей и хотя бы изредка жениться на магглорожденных, они упорно продолжают подбирать пары в таких же, как и они сами, магических семьях, а в результате передают своим потомкам опасные заболевания. Вероятно, поэтому мудрая Магия ограничивает их рождаемость: ей надоело, что на свет появляются слабые волшебники, чьи единственные достоинства — громкая фамилия и накопленные веками капиталы в банке Гринготтс. Однако золото и принадлежность к «Священным двадцати восьми» еще никому не помогли стать выдающимся волшебником. Скорее наоборот. Много вы знаете выдающихся магов среди Малфоев, Крэббов и Гойлов? А вот среди полукровок встречается наибольшее число талантливейших волшебников — например, тот же Дамблдор.

— Мне кажется, ты не совсем прав, дорогой, — покачала головой Эйлин. — Лично я знаю немало чистокровных семейств с двумя и тремя детьми. Твои родители, Блэки, Лестрейнджи, те же Пруэтты, наконец!

— А я и не утверждаю, что вырождение проявляется именно в уменьшении рождаемости! — парировал Бакстер. — Возьми тех же Блэков: их старшая дочь Беллатриса — совершенно чокнутая, хотя — и это невозможно не признавать! — очень сильная волшебница. Братья Лестрейнджи, насколько я в курсе, оба — ничем не примечательные посредственности. Пруэтты... ну, эти, наверное, скорее исключение, чем правило. Моя собственная семья тщательно — и весьма успешно! — скрывает, что мой дед — полукровка, отец которого бросил мать сразу же после проявления у сына магических способностей. Так что Бакстеры — не в счет. Они страшные гордецы, но никоим образом не чистокровные.

— Реджинальд, — все-таки решился Северус, — а что вы думаете о Волдеморте?

При звуках этого имени Эйлин сжалась, а ее муж заметно побледнел.

— Я думаю, что это — ужасный человек, — тихо сказал он. — Его теории сродни расовым теориям Гитлера — это что-то вроде нашего Гриндевальда — если захочешь, я потом расскажу тебе о нем поподробнее. А еще я убежден, что он со своими последователями может привести наш мир к катастрофе.

— Вы полагаете, он придет к власти? — спросил Северус, внимательно глядя на Бакстера.

— Боюсь, что это неизбежно, — вздохнул тот, — слишком уж многие разделяют его идеи. Именно поэтому я, как последний трус, не выношу своих высказываний за пределы этого дома. Не беспокойся, дорогая, — он печально улыбнулся Эйлин, — я слишком люблю тебя, чтобы подставить под удар. А что касается Северуса, уверен: твой сын очень умный мальчик и никому ничего не расскажет.

В ту ночь Северусу долго не удавалось заснуть. Он лежал в постели и раз за разом прокручивал в голове разговор с Бакстером, слова которого во многом подтверждали его собственную теорию насчет особенной магической одаренности полукровок.

В прошлом судьба свела его с тремя такими волшебниками: Дамблдор и Волдеморт были исключительно выдающимися магами, да и Поттер — тот самый «посредственный и бесталанный» Поттер — оказался далеко не таким простаком, самостоятельно отыскав и уничтожив в течение года почти все крестражи Темного Лорда.

«А еще ты забыл самого себя!» — услужливо подсказала память.

— Ну разумеется, — усмехнулся Снейп, — как я мог так пренебрежительно отнестись к своей персоне?! В конце концов, и мои способности нельзя назвать рядовыми и несущественными. А ведь я — тоже полукровка.

Однако чем больше он размышлял над словами Реджинальда, тем сильнее тревожился за мать. Волдеморт рвался к власти. Вот-вот должна была вспыхнуть первая магическая война, а опасные убеждения Бакстера ставили под удар всю его семью. Северус прекрасно помнил, как на пике своей сомнительной славы Пожиратели смерти уничтожали непокорных, включая женщин и детей. Немного успокаивало лишь то, что уже потерявший однажды жену и нерожденного сына Реджинальд не станет рисковать Эйлин и будущим ребенком и предпочтет держать рот на замке, как он и сам говорил. Вести откровенные беседы за праздничным столом, когда твоими единственными слушателями являлись только жена и двенадцатилетний пасынок — это одно, а высказывать подобные крамольные мысли при посторонних — совсем другое.

* * *

Утром двадцать шестого декабря Северуса разбудил громкий стук в стекло. Подбежав к окну, он увидел на подоконнике Дюка — филина Сириуса. Очевидно, птица долго не могла добудиться Снейпа, потому что, влетев в комнату, она первым делом довольно больно цапнула его за палец.

— Ой! — вскрикнул Северус и пососал укушенный палец. — Сириус не научил тебя вести себя прилично? — укоризненно обратился он к гордо восседавшему на столе филину. — Впрочем, какой хозяин, такой и фамильяр, — усмехнулся он, отвязывая от лапы пернатого почтальона сверток и маленький свиток пергамента.

В посылке обнаружились новое перо и набор разноцветных чернил, чему Северус очень обрадовался: его собственное перо за полгода интенсивной учебы выглядело ужасно потрепанным, а разноцветными чернилами было удобно писать черновик эссе, выделяя те или иные моменты.

Отложив в сторону весьма полезный подарок, Снейп взялся за послание.

«Северус, спасай! - явно второпях писал Сириус. — Умираю от злости! И главное — винить в этом некого. Сам виноват! Решил насолить дражайшей матушке и провести зимние каникулы в Блэк-хаусе. Она-то наверняка рассчитывала, что я опять сбегу к Джеймсу и избавлю ее от своего общества. Может, и подарков дарить не придется! А я вот из чистого упрямства остался мозолить ей глаза. За что вчера и получил по полной программе. После возвращения из гостей Регулуса ждали под елкой аж пять подарков, а меня — один, зато какой! Книга об истории славного рода Блэк. Именно та, которую матушка так любила читать нам с Регулусом перед сном. Но самое интересное, что Регулус, заметив мое разочарование, отдал мне половину своих подарков. Прямо на глазах у родителей. Не то чтобы мне были нужны все те безделушки, которые ему надарили, но, честно признаться, я почувствовал себя немного лучше. Вообще, ты бы мной гордился: за все дни каникул мы с Регом ни разу не поссорились.