Эндшпиль: шах и мат (джен)

Комната Эмили. Цитадель. Некоторое время назад.

Эмили подкралась к Ортеге сзади и, выхватив папку, принялась бежать.

— Это невыносимо! — помощник Комиссара сделал вид, что возмущен, но попытки догнать не сделал.

Правила игры все уже изучили.

— Что именно? — хохотала Эмилия, весело отбегая с добычей на противоположную сторону комнаты.

— Ну-ну… — хмыкнул Ильга, который пил кофе за стойкой.

Было утро, и Эмилия все еще была в темном развевающемся пеньюаре, к тому же раскрасневшаяся от внезапной пробежки и довольная очередной авантюрой. У каждого были свои способы борьбы со скукой.

Навы же находили это зрелище весьма эффектным и будоражащим, и потому не спешили слишком быстро останавливать игру.

— Ты ведешь себя невыносимо, несносная девчонка! — Ортега проворчал сердито и сделал пару шагов вперед. — Отдай папку! И как ты терпишь ее, Ильга?!

— Ей просто скучно… — Ильга рассмеялся, наблюдая за тем, как Эмилия, утащившая планшет с бумагами, теперь картинно пряталась с ними за резной спинкой кровати.

— Недопустимо! Или сюда! Я опаздываю!

— Сам иди… — она показала ему язык.

— Кстати, да, сам и иди… — заметил Ильга, делая новый глоток кофе.

Конечно, Ортега мог не то что забрать свои вещи, он мог их даже не отдавать, но любая возможность повеселить и развлечь вынужденную пленницу стала для навов своего рода долгом. Однажды это вышло случайно. Теперь повторялось время от времени. Эмилия совсем осмелела с ним, Ильгой и Богой и честно наслаждалась забавным шоу. С известным финалом.

— Эмили…

— Да-да… — из-за кровати показалась совершенно серьезное лицо

— Я опаздываю.

— Да-да…

— Нет, это не смешно…

Нав почти одним прыжком оказался рядом, отнял папку, но уходить не поспешил. Аккуратно схватил на руки смеющуюся Эмилию и аккуратно бросил на кровать.

— Из-за тебя я опоздаю…

Сильные руки прижали к кровати, жесткие губы нашли ее мягкие и почти что вырвали поцелуй.

— Так в чем же дело? Иди… работай… — она попыталась выбраться из-под него

— Да? А воспитывать тебя кто будет?! — Ортега аккуратно снял пиджак и рубашку, расположившись сверху, крепко держав ее бедра своими ногами: побег не удался.

— Кнутом или пряником? — она сделала вид, что испугана.

— Как пойдет… — многообещающе прошептал нав, наклоняясь и больно, но так возбуждающе кусая шею.

— Эй! Не думайте, что я останусь в зрителях! — Ильга бросил свое кофе и направился к ним, стягивая тренировочный костюм гарки.

— Еще один воспитатель? — и снова легкий смех.

Спальня Эмилии. База Ярги. Некоторое время назад.

Пока шли в ее комнату, она почему-то вспомнила тот давний эпизод. Может, потому, что тогда Ортега дышал властью и силой, что так подкупала, а сейчас перед ней был просто сломленный че… нав. Может, по какой-то иной причине. Но настроение было печальное: хотелось вернуть то сладкое и простое время, которое так не ценилось прежде.

Когда вошли, Эмилия села на кресло, не очень понимая, что, собственно, ей делать теперь. Ортега молча опустился у ног без тени какой-то эмоции, на автомате.

Она содрогнулась: никаких внешних эмоций, он привык. От этого было страшно.

— Как ты? — только и смогла спросить Эмили.

— Нормально, госпожа, — бесцветно, не понимая глаз.

— Ах ты ж, черт… — она вспомнила, что забыла про заклинание, и аккуратно растянула «Шар» над ними. — Все. Теперь можно без этого.

— Без чего, госпожа?

— Без госпожи, — она покачала головой. — Над нами лежит заклятие, лучший вариант «Шара»: снаружи видно одно, а внутри можно делать все, что угодно.

Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее. Молчал, как будто силился понять: шутка это, издевка или проверка. Другие варианты и рассматривать было смешно, но в какой-то момент у каждого наступал предел, когда становилось все равно: сделаешь ошибку или нет, накажут или забудут. Хотелось просто плюнуть на все и прижаться к чему-то знакомому, теплому. Даже, если ты гарка. Даже, если ты нав.

— Это… правда? — наконец спросил Ортега.

— Да. Зачем мне врать? — обескураженно спросил она.

— Воспитывать? — вопрос был задан без тени шутки, но как будто напоминая тут старую историю.

— Не хватит ли кнутов? — Эмилия решила аккуратно коснуться его щеки, но рука вдруг замерла в воздухе. Сама. Пришлось импровизировать: трогать волосы, лицо, играть пальцами. Но он заметил. Заметил и усмехнулся и тихо произнес:

— Пряников пока не было… А сейчас это слишком похоже на сказку. Комната — вместо камеры. Ты — вместо потного животного. Я… Я, кажется, просто боюсь, что это окажется очередной жестокой шуткой.

— Они так шутили?

— Нет, но…

Ортега был как всегда честен, и даже сейчас. А может именно сейчас это выглядело чем-то надрывным, чем-то щемящим, сильным.

— Ты думаешь, я могу сильно впечатлиться Яргой, его окружениями и методами?

— Ты изменилась, — он пожал плечами.

— Но…

— В тебе очень много стал говорить эссенц, — перебил Эмилию Ортега, резко замолчал, послушал тишину и продолжил: — Я говорил уже, это было видно и в Цитадели, но слабо. Сейчас изменения и проявляются сильнее, ты сама это чувствуешь.

— Да, иногда, кажется, что я — не я… И даже говорю не то, что думаю, или вовсе говорю то, о чем и понятия не имею.

— Вот-вот.

— Но сейчас говорю я.

— Хорошо, — нав просто кивнул и грустно улыбнулся. — Выбора-то особо у меня нет.

— Слушай, а как вообще они…

Эмили осеклась: спрашивать его о том, о чем она собиралась, было не то что не этично, было просто жестоко. Но Ортега все понял и тихо усмехнулся:

— Как они меня сломали?

— Я… извини, я… — ей стало совсем стыдно. — Я не знаю, зачем это спросила… Я…

— Все нормально. Теперь хотя бы точно видно, что ты — это ты, — улыбнулся он. — Эмили, пойми, ты вряд ли сможешь что-либо сделать и сказать, что сделала больше, чем они. Но если тебе, действительно, не все равно, пожалуйста, разреши не отвечать.

— Прости.

«Разреши».

Изменился тон, жесты, взгляд.

Наву безумно хотелось ее обнять, но он не шевелился. Видел: она не спешила даже коснуться его рукой, в первый раз и то отдернула. Чувствовал: щеки горели от стыда, от бессилия, в который раз хотелось выть.

Но изменить ничего было нельзя. Слова Ярги витали в воздухе:

Не уверен, что тебе захочется с ним спать, все-таки не через одни руки… и лапы он прошел.

Неужели ей это важно? Неужели ей противно?

Эмилия разбиралась в себе. Ей неприятно? Вроде нет, но почему просто не прижать его к себе. Почему так легко было с Сантьягой, хотя всегда было сложно? И почему так невыносимо трудно теперь с тем, с кем было так легко раньше.

Ей действительно было противно.

Не ей.

Эссенц.

Для эссенц все, что произошло с навом, было тем, что убирало любое желание соприкасаться. Он диктовал ей условия.

«Ну, уж нет!»

Пытались что-то делать против воли? Сложно, да? А пытались что-то делать против воли, когда параллельно тебя еще и держат семеро. Вот такие ощущения испытала Эмилия, когда наклонилась, чтобы обнять замершего Ортегу.

Но лед, как ни странно, сломался быстро; как только она коснулась кожи, сопротивление пропало, как не было.

— Прости… Это не я… Была не я. Сейчас — я, — руки скользнули по обнаженной спине, она сползла к наву на пол и как можно сильнее прижала к себе.

Бывают моменты, когда нужно просто обнять. Даже самого сильного, самого смелого, могущего двигать скалы и испытывать нечеловеческую боль. Потому что такие тоже ломаются. И их тоже иногда нужно просто обнять. И сделать вид, что не чувствуешь их беззвучных слез.

Потому что Ортега не железный, хоть и нав.

А Сантьяга, выходит железный… или даже прочнее. Или Ярга — прав. Он просто ненастоящий.

Малая пыточная. База Ярги. Несколько дней назад.

В пыточной было холодно, затхло и невыносимо. Двое устало прохаживались по комнате: уже сбились в количестве часов, проведенных здесь. Один располагался между полом и потолком: он не помнил, когда все началось.

— Любопытно, но уже становится скучным, — Ярга качнул подвешенного Ортегу.

— Ничего живого и здорового у него уже не осталось ни снаружи, ни внутри, — заметил Скхики почти печально.

— Но все без изменений?

— Все.

— Какой ты упорный. Ты возвращаешь мне веру в мой народ, — рассмеялся Ярга.

— Разве можно… так… со своими? — пленник, чья голова держалась прямо благодаря заклятью, собрал остаток сил на этот вопрос.

— Нужно, — назидательно ответил Первый Князь. — А как сейчас навь проверяют на верность? Вы что, отказалась от проверки? Тогда понятно, почему все стали такими… слабыми. Вы так давно живете среди челов и прочего сброда, что забыли все! Зачем вам сила, зачем регенерация?! Для того, чтобы ВЫДЕЛЯТЬСЯ среди прочих? Каждый нав моего времени год проводил среди боли и страдания, распадался на части и собирался вновь, дабы познать всю свою силу и слабость?! А вы?! Что вы?!

— Мы. Бережем. Своих, — упрямо произнес Ортега.

— Вы даете возможность жить слабым и сами становитесь такими, — жестко бросил ему Ярга. — Вы доживаете свой жалкий век. Честно говоря, я даже не уверен, что хочу вами править… ничтожества.

— Тебе не понять.

— Охотно соглашусь. Но это не отменяет главное: сломать можно любого. Как сломать тебя?

— Пробуй…

— Игла? — спросил Схинки.

Ненависть к наву достигла своего предела. Не именно к этому. К любому. Просто Ортега оказался на линии обезьяньего огня. Он — Схинки был достоин тела великого народа, а не этот слизняк! Он доказывал и готов был тысячелетиями доказывать господину, что он достоин. Но Яга был глух к его просьбам.

«Навы — это навы. А ты — это ты».

Больше этого пленника орангутан ненавидел только того, второго. Куклу, которой ее хозяин дал все! Но второй был сейчас недоступен. Оставалось излить все на этого. Люто. Бессмысленно. До беспамятства.

— Смысла нет. Мне не нужно делать из него идиота. Мне нужно иное… Подумаем… — покачал головой Первый Князь и вдруг слегка улыбнулся: — Может быть, пригласить нашу гостью на спектакль…

Ортега не шевельнулся. Стрела не достигла цели.

«Гордость отпадает».

— Или может, предложить ей участие… Скажем так, например, составить компанию Схинки…

— Ты не смеешь трогать эссенц! — огрызнулся потерявший от боли бдительность Ортега и прикусил язык: он прокололся. И так банально.

— Даже смешно… — без тени улыбки приблизился к нему совсем близко Ярга: в глазах непонимание и презрение. — Так просто? Ты ломаешься ради человской девки, внутри которой живет не до конца изученный организм, которого вы ждете как чуда?

— Это наш шанс, — пытался оправдаться пленный нав, не надеясь, впрочем, на результат.

— Ты лжешь о своих мотивах… — очень мягко произнесло тело Реги с душой Ярги. — И сам это знаешь.

Ортега молчал. Он уже понимал, что проиграл. Что случайно, почти походя, его защита пробита. Он понимал, что любое сопротивление отныне не будет иметь смысла. Что рычаг «Эмили» будет использован до самого предела, вплоть до того, что он отдаст ее обезьяне. Ярга — сумасшедший. Он пожертвует шансом всей нави, чтобы доказать свою правоту. Да, и кажется, возрождение нави, ныне населяющей Тайный город, его не особо интересовала. Ортега проиграл.

— Смешно или грустно? Навь так низко пала, что не чурается испытывать любовь к низшим созданиям? — голос палача, действительно, звучал печально.

— Что ты можешь знать о любви?

— О такой? Ничего. Это пошло и оскорбительно, — скривил губы Ярга. — Что ж… Снимай его, Схинки. Думаю, нашему герою пора примерить новую роль. Ты, кажется, хотел завести себе питомца?

Ортега сглотнул: за все то, что не сломало его ранее, за то время, что они потратили на него, за все неудачи, за все пытки, не приведшие к результату, он теперь ответит сполна.

Нет ничего страшнее палача, который, наконец, нащупал больную точку пленника: он будет мучить ее до последнего, стирая в мясо.

«Но это отвлечет тебя от Комиссара. Даст ему время…»

Ромэн. Москва. Некоторое время назад.

— Прекрасно выглядишь! — улыбнулся Артем, присаживаясь за столик Ларисы.

Та была чудо как хороша. Идеальное черное платье на идеальной фигуре. Светлые волосы распушены. Из украшений всего немного золота. Дорого и стильно.

— И пунктуальна, — холодно встретила его Хранитель.

— Прости, — он перешел на деловой тон.

— Ну, что решили, можно мне верить или нет? — насмешливо спросила Хранитель.

— В смысле? — попытался разыграть удивление Головин.

— В прямом. Что вы с Кортесом решили?

— Если ты подслушивала, сама знаешь.

— Нужно мне?! Его машина известна на весь Тайный город. И потом это логично. Вы не знаете, как со мной работать, — совершенно спокойно произнесла она.

— Ярга уже связался с тобой? — Артем сам тоже перешел в открытую игру.

— Скажу больше, я уже воевала против него, — просто произнесла Лариса.

— Что??? — Артем чуть не подпрыгнул от услышанного

— Да. Вместе со школой Китано, — не без удовольствия произнесла она, любуясь произведенным эффектом. — А что тебя удивляет? Думаешь, Хранитель — это что-то типа библиотекаря? Храню книжку и сижу в темном углу? Не смешно самому?

— Но… зачем?

— Ярга несет угрозу Земле.

— А как ты вышла на школу?

— Это уже тебя не касается. Итак, нам удалось немного, но мы ушли живыми. В условиях того, что творится в Тайном городе, это высший пилотаж. А Ярга… Знаешь, он был озадачен, наверное. И так и не понял сейчас, когда вышел на меня, что мы уже были знакомы и на меня он уже выходил. Это вселяет надежду, — Лариса усмехнулась. — И теперь у меня есть серьезные вопросы к его всемогуществу. А вот к его сумасшествию — нет. Он хочет уничтожить мой мир и создать на его обломках свой. Тот, в котором ему будет комфортно, где он будет стремиться к большей цели. Например, наружу…

— Большая дорога? — понял Артем. Разговор стал деловым и серьезным: перед ним сидела не его «несостоявшаяся бывшая», а серьезный боевой маг, с целю и призванием. Лариса выросла окончательно.

— Большая дорога.

— И что ты?

— А что я. Я знаю очень многое и про Большую дорогу. И также знаю, что она закрыта, а почему, неизвестно. Однако по своему обычаю Первый Князь Нави может решить не стучать и не ждать, не искать ключ… Он решит взломать дверь любым способом. И ему понадобится энергия. Много энергии… Как думаешь, откуда ее можно взять?

— Не знаю…

— Хорошо. Зайду издалека: ты еще помнишь Богдана Ле Ста и его Аркан желаний? Кажется, с него началась твоя победоносная карьера…

— Да… но… В чем тут связь? Он убивал людей для своих целей и…

— И что? — Лариса чувствовала себя преподавателем в школе. В младшей школе.

Образ героического война Артема таял в ее глазах: слишком далеко она шагнула вперед, а он так и остался на грани. Не маг, тщеславный, любит деньги и острые ощущения. Вся его ответственность перед миром — это Кортес. Вот уж кто реально имел и понимание, и силу, и защищает интересы людей. Так и Яна рядом с ним, не рыжая дура.

«Ах, Артем… Ты слишком прост и скучен для меня…»

— Каждая смерть наполняла аркан, так как это энергия, — тем временем вспоминал наемник. — Но чтобы соорудить проход на большую дорогу, Ярге нужно будет очень много энергии и … — он ошарашенно замолчал от страшной догадки.

— …И он не зря планирует кровавую мясорубку, — подтвердила ее Лариса. — А потом и вообще может спалить планету в огне, лишь бы уйти отсюда. Это место для него — ресурс. Все живые существа для него — ресурс. А для меня — нет. И, как это ни смешно, для всех моих врагов, недругов и просто стоящих в стороне. Мы все в одной лодке.

— Да…

— Кстати, о лодках… — раздалось внезапно над ухом Артема, и рядом за их столик сел огромный, поистине огромный, человек и произнес: — Здравствуй, друг!

— Аэрба! Но как? — искренне удивился Артем.

— Долго рассказывать.

— Так вы знакомы? — теперь повернулся он к Ларисе.

— Аэрба нашел меня месяц назад. Дал повод подумать. Еще будут вопросы о моей стороне?

— Нет!

— Тогда звони Кортесу, нам нужно о многом поговорить, — распорядился Хранитель.

История входила в новый поворот.

Где-то у Енисея. Месяц назад.

Лариса не могла понять, что ей так не нравится в этом месте.

Оно манило и пугало. Она, как сильный маг, чувствовала небывалую мощь и жуткую неясную опасную силу.

Лариса прокляла страницу Черной книги, где было написано своеобразное заклятие магического поиска. Вообще, чем больше она читала, тем больше уверялась в том, что книга полна довольно странных вещей даже по меркам Тайного города. Казалось, в ней сохранились заклятия, схожие с заклятиями нелюдей, но явно лучшей модификации.

Это было одно из них. Поиск охватывал всю планету, а при использовании некоторых технических средств сводил к минимуму энергетические затраты.

Хранители прошлого знали, что делали… Сколько же они умели?! Сколько вообще умели наши предки?! Но как… Как тогда их так просто скинули почти до обезьяньего уровня нелюди?! Что-то у нее не клеилось. Но и навы победили асуров. Наверное, у Спящего свой, весьма странный замысел.

Уже час она топталась на полянке, на берегу Енисея, затерянная в дикой природе России. Хранитель и рада была бы покинуть это место, но не смогла. Держало, как магнитом. Иногда было сложно даже дышать, потом отпускало. И ей все чудилось, что земля как будто уходит из-под ног, а воздух становится гуще.

— Железные крепости — они такие, — раздалось неподалеку, и Лариса резко обернулась, молниеносно готовясь к атаке.

Но ее не последовало. На камне, на берегу позади нее сидел мужчина. Огромный. Чистый представитель сказок и былин: высокий, сильный, с добрым открытым лицом. Оно было из тех лиц, на которые приятно было смотреть, но которые забывались, стоило лишь собеседнику выйти за дверь.

— Я — Лодочник. Привет!

— Я.. Вы… Выселки? — совсем несвязно спросила почти шокированная Лариса: на нее вышел легендарный маг легендарного острова.

— Ух ты?! Какая умница! Значит, работать будет просто.

— А остальные где? — Хранитель привыкла быстро ориентироваться в ситуации и пытаться извлечь максимум выгоды и информации.

— Меня мало? — рассмеялся гость.

— Просто интересно.

— Остальные со своим овцами, — престранным был ответ.

— Что?

— Ничего, Лариса. Где мои друзья, не важно на данный момент. Сейчас важно иное. Нам предстоит сложная работа, но жизнь этого мира того стоит, не так ли?

— Возможно. Но я все равно не понимаю.

— Зачем ты здесь?

— Я проверяла одно заклинание и…

— Ты не поняла, ЗАЧЕМ ты здесь?

— Ну, видимо, за Железной крепостью. Кстати, что это? — она уже начинала сердиться.

— Опять мимо. Давай иначе… Зачем ТЫ здесь?

Лариса подумала: скорее всего, он не просто так задает ей один и тот же вопрос. Возможно, это формула, может, проверка. Так или иначе, это не попытка позлить. Значит нужно отвечать, как чувствуешь:

— Я здесь, чтобы защищать Землю. Я здесь, чтобы стоять на страже. Я здесь, чтобы помогать людям. Я здесь, чтобы хранить знания для будущего.

— И этого будущего не будет, если Первый Князь нави достигнет своей цели, — довольный ее ответом произнес Лодочник и тут же перешел с патетики на обычный язык: — Второй раз молодец. Ты очень тонко чувствуешь Мир, Лариса, и он, похоже, чувствует тебя. Ты самый необычный Хранитель.

— Ты знал иных?

— Некоторых. Мы показываемся Хранителям, когда без нашей помощи невозможно обойтись.

— Сейчас именно такой случай? Все так серьезно? — зачем-то уточнила она, уже зная ответ.

— Да. Древний нав опасен для всех, даже для своих. Он сам пока не ведает, что творит. Сумасшедший нав, обозленный даже на родное племя и гонимый всеми — это не просто серьезно, девочка, это фатально. Его нужно остановить,

— И как мы будем его останавливать? — не без интереса усмехнулась Хранитель.

— О, для этого есть чудесный план со всеми неизвестными. Правда, замечательно? — в тон ей ответил Лодочник.

— Да уж, лучше не бывает…

«Ну, почему всегда спасение Мира — это такой внезапный и запутанный процесс. Вот бы инструкцию и четкий план действий…»