Эндшпиль: шах и мат (джен)

Замок. Некоторое время назад.

Кортес, лучший наемник Тайного города, сидел в огромном кресле, пил виски и отчитывался о выполненном деле перед заказчиком.

Заказчик, Великий Магистр дома Чудь, Франц Де Гир, слушал и настроение у него портилось с каждым мгновением.

— Вот так… — наконец, Кортес замолчал, окончив свой короткий, не особо захватывающий, но полезный рассказ.

— Вот так… — эхом задумчиво отозвался Франц, но вспомнил о своем статусе и более сдержанно продолжил: — Значит, это все заговорщики?

— Выходит, все. Это вас удивило?

— Скорее расстроило, — признался чуд. — Их семьи принимали участие в Лунной фантазии и не на моей стороне. И это говорит само за себя, просто…

— Это немного грустно, потому что они почти дети, — понял его наемник.

— Да. Не почти даже: дети. По нашим меркам.

— Но эти дети убили уже слишком много народу…

— И все же они дети… Глупые оскорбленные дети, — В глазах Де Гира появился лед: внутреннее дело семьи не касалось никого.

— Скажите это рыцарю Де Стату и его семье, — парировал Кортес, он выдержал тяжелый взгляд довольно спокойно. Ему приходилось сталкиваться с неудовольствием Сантьяги, после этого ничье больше неудовольствие не могло ни удивить, ни испугать.

— Не надо говорить мне об этом, чел. Это моя ответственность и моя боль, — в голосе прорезался металл, но Великий магистр быстро взял себя в руки. — Кто возглавлял масанов?

— Ян Луминар. Говорят, он близок к Ярге: правая рука от кровососов или что-то вроде того.

— С ним встречался Захар Треми?

— Да. Из их короткой встречи у Епископа сложилось впечатление, что Яну обещано очень многое.

— Угодья… — презрительно бросил Франц.

— Думаю, больше.

— Что может быть больше?

— Не знаю. Но Ярга, кажется, смог объединить под собой все разрозненные семьи: это не удавалось никому. И простым обеспечением пищи тут дело не обошлось.

— Кортес, после выступления Великана крови разрозненным масанам ничего больше и не оставалось, кроме как примкнуть к Ярге. Мы сами кинули их в его объятия. Неужели Комиссар этого не учел? Странно.

— И мне. Но Комиссар не ошибается. Значит, в этом был резон.

— Возможно, но меня сейчас это не касается. Луминар убил рыцаря… его семью. Высушил женщин и детей! Он будет наказан.

— Думаю, Темный двор не станет возражать.

— Я уверен. Спасибо за отличную работу, Кортес. Сегодня ж не переведу вам остатки суммы и ..

— Не надо, — внезапно отозвался наемник.

— Что? — Де Гир был обескуражен.

— Аванса вполне достаточно. Я покрыл этим расходы по контракту. А сама работа… Знаете, нас накрыла общая беда, и победить мы должны ее тоже вместе. Я не могу брать плату, потому что считаю это недопустимым в сложившихся обстоятельствах, — Кортес поднялся.

— Неожиданно…

Франц также встал и вдруг протянул наемнику руку:

— Спасибо, Кортес. Вы считаетесь другом Темного двора и лично Сантьяги. Теперь вы можете считаться и моим другом. Про всю чудь, к сожалению, не скажу.

— Спасибо. В нынешний ситуации это уже очень много.

Короткое рукопожатие, и человек покинул Замок. В новом статусе.

Он усмехнулся про себя. Такая мелочь, но всегда работает. Он не совсем лукавил: брать деньги дополнительно не имело смысла, аванс полностью окупил работу. А хорошие отношения с Де Гиром стоят того.

Кортес набрал номер:

— Яна, как ты? Что? Как? Что значит: вы уже собрались?!

Офис «Неприятные Ощущения». Некоторое время назад.

— Кортес едет, — Яна отключила телефон и оглядела собравшихся.

Артем и Инга о чем-то тихо говорили в углу комнаты, рыжая была явно чем-то расстроена. Бога и Рага сидели напротив Яны, их непроницаемые лица не спешили выразить хоть что-то.

На гостевом диване разместился Аэрба и с удовольствие поглощал кофе. Кажется, он единственный не терял ни бодрости, ни веселости.

— Итак, Ярга будет на Красной площади, а мы отправимся к Средиземному морю? — еще раз уточнил Аэрба.

— Именно, — кивнул Артем: они с Ингой закончили беседу и подошли к остальным. — только не мы, а Яна и гарки.

— А зачем? — задал внезапный по своей простоте вопрос Лодочник.

— Так приказал Князь, — пожал плечами Рага.

— Это я понимаю… Но зачем? — не унимался древний чел.

— У Сантьяги был план, и мы его выполняем, — терпеливо объяснила Яна.

— Их там не будет, — покачал головой Аэрба.

— Там будет Эмилия. И мы ее заберем.

— Не будет.

— Почему не будет? Иначе нам не попасть… — Яна начинала сердиться.

— Да? — Аэрба причмокнул кофе. — То есть Ярга вам сказал, что знает, что вы собираетесь пройти на его базу с помощью Эмили, и вы решили, что он вам так просто это разрешит?

— Почему нет? Его устраивает наше отсутствие в Тайном городе.

— Вы сами знаете, что идете в ловушку. Но не можете придумать иной план, поэтому хватаетесь за то, что Ярга сделает то, что обещал. Эссенц — самое ценное, что есть у навов, и Ярга это понимает не хуже Князя. Думаете, он отправится на Красную площадь, а вам девушку оставит, как сувенир? — теперь пришло время Аэрбы сердиться.

— Если он заберет Эмили, то мы не пройдем. Так что он не станет этого делать: мы ему нужны там. Это ясно, — проворчал Бога.

— Почему?

— Но…

— Он просто оставит иной маяк. Он похитил дракона из-под носа чудов, духом сбежал из Цитадели… Про то, как он покинул Железную Крепость, я вообще молчу. Ему хватит сил. К тому же, у него в руках источник асуров.

— Кстати, об этом… — протянул Бога, буравя жителя Выселок взглядом. — Вы можете сказать, как он им пользуется? Энергия асуров неподвластна всем, даже нам.

— И тем не менее, все вы живете в Тайном Городе.

— Да, но…

— Он создан энергией Асуров. Но это вам не мешает тут жить.

— Мы просто живем, но не знаем, как она работает, — признался нав.

— Вот ты и ответил на свой вопрос. Ярга просто использует, но не понимает, как.

— Мне вот интересно, откуда ты так осведомлен, друг? — прозвучал вопрос от только вошедшего Кортеса.

Мужчины пожали друг другу руки, и Лодочник рассмеялся:

— Нам подвластно прошлое и будущее, как думаете, мы не любопытны?

— Расскажешь?

— Нет уж… Рано вам… На чем мы остановились?

— На том, что Ярга не знает, как пользоваться Искрой, — напомнила Инга.

— Не знает. Он даже не понял, как сбежал из Крепости. Просто ваш Первый Князь упорный и внимательный. А еще одержимый и умный. Страшная смесь.

— Все же он победитель асуров, — вздохнул Рага.

— Может, изберете его обратно? — ехидно поинтересовался чел с Выселок. — Поведет вас к новым вершинам.

— Не смешно.

— Не смеюсь. Он нацелен на новые вершины.

— Мы и так это знаем, — пожала плечами Яна. — Никого, кроме завидных идиотов и слепо стремящихся к власти, не сильно впечатляет заявленная цена.

— Земля.

— Земля.

Внезапно зазвонил телефон. Рыжая встрепенулась. Потянулась к трубке, присмотрелась, вскочила и убежала в дальнюю часть офиса.

— Инга?

Она вернулась и заговорщически, несколько возбужденно произнесла:

— Это была Дагни.

— Не боязно? — удивился Кортес.

— Это номер-шифр, защита осуществляется лично из Замка.

— Ты не в курсе, что там есть предатель? — не унимался старший наемник.

— И не один, — фыркнула Рыжая. — Но что с того? Защиту осуществляет лично Де Гир.

— Что она сказала? — прервала допрос о секретности Кортеса Яна.

— Завтра. Вечер. Сердце Москвы.

— Это мы и так знаем, — махнул рукой Артем.

— Нет, не знаем… — покачал головой Лодочник.

— Как нет? — нетерпеливо заворчал Бога.

— Вы уверены, что Сердце — это Центр?

— Да.

— Хорошо. Тогда, может, разойдемся до завтра? — Аэрба встал и потянулся весьма демонстративно. — Я устал.

— Вам больше нечего сказать? — вздохнул Рага.

— Нет. Мы все распределили и решили. Если вам известно место, если вы уверены в маяке, то у вас есть время продумать особенности операции. Или просто отдохнуть.

— Тогда мы, пожалуй, пойдем, — нав потянул менее понятливого Богу за рукав: челы хотели остаться одни. Возможно, чуть позже Яна сообщит новую информацию. А пока им, явно, предлагали не мешать.

— Сделайте милость… — рассмеялся бывший несуществующий капитан несуществующего судна.

Навы исчезли в порталах. Инга и Артем сели рядом с Лодочником. Яна продолжала стоять:

— Что не так, Аэрба?

— Очень много, что не так. Но главное, вы считаете, что Ярга будет в Центре.

— И?

— Но Центр — это не Сердце.

— А что тогда? — удивилась Инга. — Красная площадь…

— В том и вопрос… — внезапно поддержал Лодочника Кортес.

— Тоже думаешь, что Площадь — не Сердце? — спросила Яна.

— Уверен.

— Что тогда?

— Не знаю. Аэрба?

— Вам стоит попытаться понять это в процессе. Я могу сделать портал. На всех вас. Что-то вроде ворот. Но для этого нам надо будет находиться на Выселках. А тебе, ведьма, нужно будет отследить, куда придет Ярга.

— Мне? — удивилась Инга.

— А кому? Яна будет в море… на базе.

— Но…

— Никаких но. Все при деле.

— Эмили не будет там? — уточнила Яна.

— Нет.

— Уверен?

— Абсолютною

— Но тогда зачем?

— Там должны оказаться вы. Ты и навы, — Аэрба вздохнул — Так сказал Сказочник.

— Нам стало легче, — съязвил Артем. — А что дальше? И почему вдруг нам нужен будет портал? Куда и зачем? А еще может, расскажешь, не чреват ли для Яны переход?

— Дальше — большой бой, — терпеливо объяснил Лодочник. — Через портал вы пройдете туда, где появится Ярга, незамеченными. Яна и гарки останутся в порядке. Я удовлетворил ваше любопытство?

— Хорошо, а почему ты дал навам уйти и не сообщил про сердце и наш план? Они все так же уверены про центр, — не поняла Яна. — И как только поймут, что база пуста, рванут на Красную площадь.

— Что неплохо. Но пуста ли база? — постучал пальцами по столешнице Кортес.

— Во-первых, Выселки для людей, — ответил Яне Лодочник. — Во-вторых, навы должны быть на Площади.

— Так тоже сказал Сказочник? — зачем-то уточнил Артем.

— Да.

— Интересно…

— И захватывающе. — Аэрба с шумом допил кофе.

Малая гостиная. База Ярги. Некоторое время назад.

Последний масан шумно ругнулся и с удовольствием засадил острым носом ботинка под ребра уже не сопротивляющемуся пленнику. Что-то хрустнуло.

Остальные масаны расхохотались.

— Опять ребро. Интересно, за сколько отрастет? А, Сантьяга? — Ян Луминар с удовольствием отпил вина, и, наклонившись, приподнял голову Комиссара за волосы и оросил его лицо брызгами напитка.

Хохот.

Масаны вообще последнее время дико веселились. Ненависть к навам, к их вечным и неуязвимым палачам и охотникам, а главное, к основному виновнику всех их бед, к создателю Догм покорности, наконец, нашла свой выход. Вначале они не верили, что это вообще происходило на самом деле. Что нав, к которому нельзя было подобраться даже в мечтах, лежит перед ними на блюдечке. Что Главный боевой маг Тайного города не в силах ни ответить, ни даже просто скрыть свою боль. Ярга, почти не ведая, подарил масанам самый фантастический желанный приз.

Первое время их издевательства достигали настолько дикого апогея, что даже Первый Князь в какой-то момент велел сбросить градус и запретил самые жестокие и извращенные пытки.

Потом «встречи боли», как окрестили их масаны, памятуя шутливые названия, которые навы давали казням вампиров, стали более сдержанными. Физические издевательства сменялись моральными. Очередь из желающих пообщаться с пленным Комиссаром неустанно росла и, кстати, пополнялась уже и чудами, и людами. Представители этих рас редко участвовали в самом процессе, однако — не без удовольствия и с бокалом — наблюдали за всеми выдумками масанов.

Ненавистный Сантьяга наконец получил свое. Это была дикая, истеричная радость дорвавшихся рабов до жесткого — а иногда и жестокого — хозяина.

— А ведь ты меня не помнишь, тварь… — прошипел Ян, понимая с пола «Паутину Луминар».

Нав инстинктивно сжался: после Розы Паутина была самым жутким артефактом. Честно говоря, в отличие от первых гарок, ведущих войну ни на жизнь, а на смерть с асурами и людами, многие поколения воинов знать и не знали, что такое бывает: дикие пытки. Подданные Темного двора уже настолько долго находились на вершине воинского и политического Олимпа, что идея о том, что кто-то может над ними банально издеваться, просто не приходила в голову.

Не приходило оно и Сантьяге, для которого вся эта грязная история страха и боли была если не сюрпризом, то весьма мало ожидаемым удивлением. Он понимал, соглашаясь на встречу с Нуром, что может… Нет, должен попасть в руки Первого князя. Но то, что Ярга опустится до банальных издевательств, привело в замешательство.

А натравленные масаны, действительно, пугали своей дикой необузданной ненавистью. И своим совершенно невозможными и садистскими способами вести любую встречу такого толка.

Поэтому инстинкты последнее время сильно одерживали победу над разумом.

— А ведь ты меня не помнишь… — повторил Луминар.

Сантьяга был бы не собой, если бы не поднял голову и не посмотрел в глаза мучителю.

Алый и черный схлестнулись. Там было много всего: ненависть и желчь, страх и насмешка, радость и принятие… и еще интерес и непонимание.

* * *

Европа. Несколько сотен лет назад.

Сантьяга не любил Походы очищения, потому что ни один белый наряд не выдерживал всей грязи и крови и приходилось облачаться в костюм гарки. А слишком частый черный сильно ему надоедал. И даже настроение портилось.

Вот как сейчас. Три часа назад они наткнулись на очередное поселение масанов в Европе. То есть наткнулась служба поиска Великих домов, а гарок вызвали по причине того, что дошла их очередь. Обычно на такие задания ходило пол-отряда под руководством Ортеги, но так как обиталище в этот раз было большим — до ста особей, должен был присутствовать кто-то из Старших магов.

К еще большему сожалению Комиссара, вампиры отказались взять и умереть, а разбежались по лесу, да и в целом дали серьезный отпор. Один гарка был очень серьезно ранен и был вынужден воспользоваться дыркой жизни.

— Вот уж и впрямь звери… Знают, что умрут, но все равно стараются до последнего… — проворчал Ортега, смотря, как за Страгой закрылся портал.

— Так бьются все. И великие асуры, и низшие масаны, — пожал плечами Сантьяга, на губах его играла злая усмешка. — И всех мы отправляем в небытие…

— Мне иногда думается, что надо было просто их истребить. А не приручать…

— Почему такой минор, Ортега? Вам они явно не страшны.

— Не минор. Просто ощущение, что таких лютых тварей не стоит оставлять в живых, кто знает, как повернется колесо… — протянул помощник Комиссара.

— Если бы я не знал вас, то подумал бы, что вы боитесь… — было ему насмешливым ответом. — Но, в любом случае, уверяю: вам не стоит о них думать. Время вышибет из них злость, ярость и желание мстить. Поверьте, несколько сотен лет, и они станут послушными животными.

— Не уверен… — упрямо покачал головой гарка. — Но вам виднее.

— Посмотрим. И надеюсь, увидим, что…

— Комиссар, что мне делать с этим?! — внезапно раздалось прямо перед стоящими собеседниками.

Напротив стоял гарка, держа за шкирку яростно трепыхавшегося вампиреныша. Мальчишку. Весь в крови: алой и черной, с злыми глазами и диким огнем ненависти к ним.

— А что вы хотите? — с любопытством поинтересовался Сантьяга.

— У-убить его, — немного опешил воин и тут же спохватился. — Мы застали его семейку в норе какой-то, все уже на кольях, ждут рассвета на ближайшей поляне. Этот сбежал и напал на Тогу, ничего серьезного, ногу прокусил. Но сам факт…

— Так что вы хотите с ним сделать?

— Шею свернуть…

— Так и сворачивайте, — Комиссар пожал плечами. — Это что, единственный детеныш, который оказал сопротивление? При чем тут я?

— Просто он…

— Вы не имеете права так с нами! — внезапно прошипел парнишка.

— Почему? — Главному боевому магу Темного двора было неинтересно, но вопрос он задал машинально.

— А кто вам дал право решать, как нам жить?!

— Вы ставите под вопрос безопасности…

— …вашего вшивого Тайного Города! Знаю я! Мы жили там!

Перебивать Комиссара могли решиться или только самые близкие, или просто самоубийцы. Так как со статусом мальчика вопросов не возникало, нав нашел в себе силы проигнорировать желание сразу оторвать ему голову и спокойно продолжил.

— Совершенно верно. И зачем вы решили спалить собственный дом?

— Это не мой дом. Это ваш дом! И оттуда вы выгнали всех, кто не пожелал становиться животными!

— Кто не согласился соблюдать порядок.

— Сами знаете, что я прав… — маленький вампир явно держался из последних сил, но все-таки собрался, чтобы прорычать в лица своих главных врагов: — Я вас ненавижу, твари! Я не могу вас высушить, но я могу перегрызть вам глотку! Поэтому лучше убейте сейчас!

— Ах, вот в чем дело… — Комиссар, наконец, понял причину столь яростно и нестандартного поведения. — Мальчик просто боится… Он очень не хочет встречать рассвет… Хочет быстрой смерти и поэтому так… мило… злит нас…

Гарки рассмеялись. Вампир зарычал. На глазах проступили злые слезы: что может один ребенок против трех взрослых, сильных и жестоких врагов. Ничего.

— Пустите его, — внезапно приказал Сантьяга.

Вот так просто, что воины переглянулись, и Ортега тихо уточнил:

— Убить?

— Нет, отпустите. Пусть бежит. Уйдет от гарок — молодец, а они будут наказаны. Не уйдет — судьба играет не на его клетках.

— Вы… уверены?

Отпускать масанов было не в правилах по разным причинам, поэтому Ирега медлил, но парня на землю поставил.

— Уверен, — качнул головой Комиссар. — Только назови мне свое имя, прежде чем испытаешь свою жизнь еще раз.

— Ян Луминар.

Мальчик не отвел своих красных глаз от обжигающих черных. Он боялся и ненавидел. Он запоминал лицо самого своего жестокого врага. Такого, который подарил жизнь и унизил. Который пытал смертью самого дорогого и отпустил. Который увидел правду, опозорил и ждал шанса.

Такое не прощает никто.

Он уйдет. И будет ждать.

Сколько нужно.

— Ян Луминар… — задумчиво произнес Сантьяга, глядя вслед убегающему мальчишке-вампиру.

— Зря вы это сделали, Комиссар, — устало произнес хмурый Ортега.

* * *

— Почему же… — Сантьяга собрал волю в кулак: голос не дрогнул. — Мальчик из леса в Северной Европе.

— Недобитый… — отпихнул пленника от себя масан.

— Отпущенный… — один нав знал, чего ему стоит эта спокойная беседа.

— Гордишься этим?

— Вряд ли, учитывая свое нынешнее положение.

— Зачем это сделал? — Луминар присмотрелся: «ошейник» молчал, самого Комиссара трясло, скорее от боли.

— Не знаю.

Зашелестела «Паутина», намекая на то, что вампир собирается получить ответ любой ценой.

— Все равно не знаю, — Сантьяга выдохнул; хуже вряд ли станет, но и без Даров сил оставалось слишком мало, и все они уходили на этот бессмысленный разговор.

— Зато я знаю… — Луминар достал что-то из кармана.

— Что?

— Долг платежом красен, говорят челы…

Это последнее, что услышал Комиссар перед тем, как мир погрузился во тьму.