Эндшпиль: шах и мат (джен)

Москва. Зарядье. Некоторое время назад.

Яна и Сантьяга вышли из башни вместе. Сказочник исчез так же, как появился, не особо утруждая кого-то предупреждениями. И лишь Нур остался внутри твердыни асуров навсегда.

На поле битвы было тихо, никто не спешил возобновлять бой. Сторонники Ярги, не увидев своего предводителя вдали, как-то сразу осознали, что ничего хорошего им это не сулит, и хмуро молчали. Противники тоже не веселились: впереди еще очень много работы, позади — осталось не счетное количество потерь.

— Все закончилось? — Яна устало оглядела Зарядье.

— Все? Все продолжается, — пожал плечами Комиссар, — но не для всех.

— Я могу спросить? Кто такой Арга? — Яна понимала, что у нее мало времени, чтобы узнать ответы на волнующие вопросы.

— Арга — это я.

— Простите?

— Считайте, так меня зовут.

— А Ярга ваш брат, выходит? — невинно уточнила Яна.

— Все мы родственники… — лукаво улыбнулся нав.

— И все-таки?

— Яна, я безмерно уважаю вас и признателен за неоценимую помощь при разрешении данного кризиса, — Сантьяга всегда оставался Сантьягой, — но есть дела семейные. И о них говорят только внутри семьи. Правда, мы с вами еще и друзья, поэтому могу сказать, что не только ваша сущность полна сюрпризов… и многогранна.

— Вы поэтому поверили в меня, тогда во время перерождения? — тихо спросила Яна: откровенность Комиссара была предельной.

— Каждый из нас уникален, мы сформировавшиеся единицы, как бы ни рождались на свет и кто бы ни стоял в нашей основе. Поэтому в каждом новом опыте делаем тот выбор, что считаем верным. Он может быть тяжел и долог, но он есть. Если вы любите Кортеса, вы его любите, и между вами не сможет встать Азаг-тот. Если я знаю, кто я есть и зачем я живу, никакая иная сущность не сможет меня изменить.

— Понимаю… А Пряльщица? Вы не знаете, кто она?

— Она? Да вот, собственно, и она, — Комиссар махнул рукой в сторону лежащей на земле Эмилии.

— Не может быть…

— Почему?

— Ну… — она замялась.

— Ну, в вас почему-то могут поместиться несколько линий ДНК, во мне несколько теней, а в несчастной девушке нет? — насмешка нава была не завуалированная.

— Но она же обычная, — развела руками ведьма.

— Как это вы всех легко поделили, — теперь в голосе нава звучало разочарование. — Нет обычных. Вы же сами — часть этого мира! Вы должны чувствовать его посыл: нет обычных, все — уникальны. Все достойны выбора и шанса, надежды и перемен, статики и вечности. Ваш Мир не любит банальности.

— В этом точно что-то есть... — Яна примиряющее улыбнулась. — Но хоть она жива?

— Жива.

 

Россия. Сибирь. Много лет назад.

— Эмилия, проснись, пожалуйста, у меня мало времени…

Она удивленно открыла глаза и поняла, что она… снова маленькая девочка в гостях у бабушки, в деревне, затерянной в бескрайней Сибири.

— Почему, бабушка? — спросил тонкий девичий голосок. Ей снова десять лет. Она снова ребенок.

— Время идет, жизнь уходит. И я скоро уйду. Но должна рассказать тебе историю, чтобы ты помнила ее всегда и чтобы забыла на время.

— Как это?

— Эмилия, ты моя единственная внучка. Тебя ждет долгая жизнь, но суровая судьба. Ты являешься носителем редкой наследственности: твоя кровь — не только человеческая.

— А чья еще?

— В твоих жилах текут крови двух великих народов, двух древнейших цивилизаций, что населяли землю задолго до нас. Они враждовали и однажды придумали оружие, чтобы уничтожить друг друга. Но вмешалось чудо, и оружие стало надеждой. Но очень опасной надеждой. В неумелых руках оно способно уничтожить все и исчезнуть само. Я очень долго хранила эту кровь в своих жилах, но когда ты родилась, поняла: нужно отдать ее тебе.

— Ух, ты! — девочка любила фэнтези и сказки, идея стать Избранной ей понравилась.

— Эмилия, это не шутки. Перед тобой будет выбор, тяжелый. Перед тобой будет путь, страшный. Перед тобой будет жизнь, потерянная. Только от тебя будет зависеть, каким станет мир. И станет ли вообще. Помнишь, я рассказывала тебе сказку об острове, где жили четыре всемогущих богатыря? Так вот, это не сказка. В далекой Москве есть остров, его кличут Выселками. На нем они и живут, ждут твоего прихода.

— Ух, ты!

— Эмилия! — строго окрикнула бабушка. — Это очень серьезно! Соберись! Хотя понимаю, верить в такое довольно сложно. Поэтому запомни то, что я скажу. Как бы ни было страшно, иди вперед. Как бы ни было страшно, слушай себя. Как бы ни было страшно, не торопись. Пока в тебе есть гены чужих — ты не свободна. Пока ты не выбрала сторону — ты не свободна. Пока ты жива — ты не свободна… Пока…

 

Москва. Зарядье. Некоторое время назад.

— …Пока тебя не познала любовь — ты не свободна… — очень тихо прошептала Эмилия и открыла глаза. Голубое небо и тишина. Больше не страшно. Она — часть мира, и мир — часть ее. Она может летать и падать, она может смеяться. Она свободна.

— Какая странная формулировка… — мягко произнес Сантьяга, взяв ее на руки.

— Какая странная судьба, — Эмилия наконец ощутила абсолютную свободу от прошлых пут и, радостно рассмеявшись, потеряла сознание.

Великие ушли. Пряльщицы не было. Айи не было. А для простой девочки — испытаний выпало слишком много. Силы кончились.

 

Москва. Обитель. Настоящее.

В этот раз, придя в себя, Эмилия удивленно уставилась в белый потолок.

Внутри было пусто. Было легко и пусто, как будто долго шла с грузом и сбросила его недавно на землю.

Внутри было тепло. Больше ничего не вгрызалось в душу, не холодило и не пугало. Даже захотелось петь.

Внутри было тихо, как после шумной и удачной вечеринки.

А вот в палате было шумно: шел разговор. Повернув голову, она увидела: недалеко, за диванчиком расположились Сантьяга, Яна, Кортес и Артем с Ингой, Сказочник и Лодочник, Ортега и Лариса.

Сантьяга выглядел бледным, но говорил весьма бодро: казалось, не было тех ужасных недель пыток и боли. Казалось, что все исчезло без следа. А были это? И что помнила сама Эмилия? Жизнь как будто разделилась на две: маленькая девочка, в страхе ожидающая начала битвы в Зарядье, и взрослая женщина, прошедшая весь определенный путь.

Кем ощущала себя она больше? Никем. И кем-то иным. Свободным от прошлого и невыносимо легким.

— …Как я сказал де Гиру, план был рисковым, не скрою, даже для меня. Как можно победить сумасшедшего, который верит в то, что может все? И который на самом деле может все… Только полностью перенять его правила игры, параллельно меняя расстановку сил. Скажу честно, я себя переоценил.

— И меня… — подал голос Ортега.

— Вас, Ортега, вообще не должно было там быть?! Вас сильно не хватало в Зарядье… Эта ваша преданность семье…

— Предупреждать надо…

— Я же запретил.

— Комиссар, Ортега спас меня на базе. Думаю, это та случайность, которая была предопределена, — подала голос Яна, желая остановить перепалку. — Но что касается вас… Это же было самоубийство! Вы ходили по такому тонкому краю…

— Я же говорю: я неверно оценил степень его сумасшествия.

— А что, если бы я не появился? — невинно уточнил Сказочник.

— Кстати, Бесяев, ты — Сказочник?! Это же нонсенс! — рассмеялся Артем Головин.

— Почему? Лично мне он давно казался слишком умным и слишком удачливым… — вступил в беседу Кортес.

— К тому же «Ловец душ»… Вы знаете, я же видел его в кабинете в «ТиградКом» на самом видном месте! И надо же, не прочувствовал, — посетовал Комиссар.

— Теряете нюх…

— Что это за артефакт? — полюбопытствовала Инга.

— Старый. Человеческий, — объяснила Лариса, — его придумали задолго до создания Черной книги. Кажется, Атлантида… Атланты точно тогда были тут… Нет, это были остатки какой-то другой цивилизации. Они не воевали, не общались, а просто жили рядом с новыми людьми. В контакт не входили, но и не скрывались.

— Да, они оставили людям несколько артефактов. Один из них — Ловец душ, — подтвердил Сказочник. — Но сами оригиналы предметов однажды просто исчезли. Не удивлюсь, что они просто пылятся в запасниках музеев этого мира. Сложность этих предметов была в том, что их, как вы выразились, Комиссар, не прочувствовать. Они спят до самой активации и не излучают никакого магического фона. Поэтому и Ярга в башне до последнего не чувствовал подвох. Кстати, некоторые вещи с Выселок схожи, мы разгадали этот секрет.

— Кузнец?

— Да, Клопицкий смог создать Ловец, соблюдая технологию, но это заняло очень много сил и времени. Однако этот мощный предмет смог закрыть Яргу в мгновении.

— Другого такого нет. Сильный предмет… Жаль, что утерян.

— Как и Юлианский, — вздохнул Лодочник.

— Юлианский сослужил свою службу.

— Я не понимаю одного, я посещал ваш кабинет до пленения, а Ярга был уверен, что вы создавали артефакт второпях.

— Это логично. Нужно было создать иллюзию, что мы торопимся, — Сказочник помолчал. — Но если честно, мы его создали и забыли. Потом Кузнец искал оружие против Ярги, терял веру в себя, и тогда ему приснилась Пряльщица и дала шанс вспомнить про Ловца.

— Ловец нельзя воссоздать. Даже Кузнецу не под силу. Ловца я сама вешала тебе, но ты забыл. У нас в этот раз все герои забывчивые. Такая сказка — неожиданно для себя произнесла Эмилия и села на постели. Говорила не она, она лишь слушала, как кто-то вещал ее устами. Странное, неприятное чувство. Разум более не засыпал, когда цепочки ДНК менялись. Но выходит, она не свободна?

— С кем имеем честь? — осторожно спросил Сантяьга и напрягся.

— Пряльщица, здравствуй… — тихо приветствовал Сказочник, и Эмили увидела, как нав расслабился.

— Здравствуй, Сказочник. Здравствуй, Лодочник. Здравствуй, Мельник, — кивнула она Ларисе. — Всем остальным тоже добрые слова приветствия. Мы не знакомы, но я вас знаю. И хочу поблагодарить всех от имени Мира за то, что он жив. Мой носитель — моя потомственная кровь — скоро будет свободной, не тревожься, нав. Но я должна попрощаться.

— Почему вы вообще уходите? — уточнил Комиссар.

— Так нужно. Я сделала все, что должна, и хочу уйти. Честно говоря, ни от чего так не устаешь, как от чувства долга в конце пути.

— По книжкам в финале добрый волшебник отвечает на все вопросы… — мечтательно протянула Инга.

— Какие у тебя вопросы?

— Что значит, мы не создали Ловца? — уточнил Лодочник. — Ты же говорила…

— Я получила Ловца, Кукушку и Юлианский давно. Эти предметы должны были сыграть роль в одной сказке. Душа, Воля и Время, они должны были соединиться в единую нить. Но юлианский мы неожиданно утеряли, Кукушка улетела. Тогда я забросила Ловец в свои кладовые и забыла на много лет. Однако вернулся Юлианский, пришлось достать Ловца и повесить над твоим столом, а Кукушка сама вернулась обратно.

— Наша петля закрылась? — деловито уточнил нав.

— Да. Петля закрылась, и Юлианский окончательно исчез. Ярга полностью мертв, и Ловец ушел. Будущее поменялось.

— А Кукушка? — спросил Лодочник.

— Кукушка нужна будет Эмилии, но и она скоро покинет мир.

— И в нем больше не станется наших следов… — Лариса прикрыла глаза: было больно.

— Так и должно быть. Но Черная книга еще жива. Твоя Сказка не закончилась.

— Скажите, — аккуратно спросил Комиссар, — какова вероятность, что подобное повторится? Могут ли вернуться асуры? Может ли возродится Ярга? Уэрде опасен для навов? И что будет с эссенц?

— Сколько вопросов… Ты как всегда пытаешься всех перехитрить, — Пряльщица покачала головой. — Отвечу. Асуры здесь были и есть навсегда, но их сил не хватит, чтобы видеть Землю. Проклятое сердце Ярги больше не будет биться, но кровь всегда сильней смерти. Уэрде не изменится, но вам н больше не пасен. Эссенц уже трансформировался, но шансы Эмилии примерно одинаковые.

— Любопытные ответы. Мне они нравятся, — в отличие от обескураженных друзей, Сантьяга выглядел удовлетворенным ответами. — А нам навсегда закрыт путь во внешние миры?

— Нет.

— Но уэрде…

— Ты всегда можешь сделать шаг, если готов понести ответственность.

— Что будет с Выселками? — уточнила Яна.

— Они уйдут вслед за Кукушкой. Только Мельник останется с вами.

— Но…

— Сказка кончилась. Наше время пришло. Весь путь шел к сегодняшнему дню. Более мы будем не нужны. Начинается новый цикл жизни Мира на старых корнях, но со стриженой кроной. Мы убрали все лишнее. Грядет будущее, без ошибок прошлого, со сложностями нынешнего.

— Вы уходите навсегда? — Яна вздохнула.

— Все уходят навсегда, все остаются навсегда. Время изменчиво и пластично. Но теперь мне действительно пора, — тихо произнесла Пряльщица. — Я — не свободна во времени. Я должна отпустить ее. Сантьяга, ее душу нужно сохранить. Любыми путями, даже наперекор Тьме. Иначе ничего не получится. Иначе все пойдет прахом, и все, что было, было зря.

— Не получится что? — не поняла Инга.

— Он знает, — Пряльщица улыбнулась, кивнув спокойному Комиссару. — И Арга знает.

Эмилия внезапно вздрогнула, вдохнула полной грудью и сама же улыбнулась.

— Вы мне не рады? — спросила она, глядя в разочарованные лица.

— Эмилия, это ты? — уточнила Волкова.

— Я. Если теперь я — это та я, что была…

— Как ты себя чувствуешь? — Сантьяга подошел и присел на край постели, взял руку. Остальные тоже приблизились, лишь Ортега держался в стороне.

— Не знаю, вроде хорошо. Но я так и не поняла, что случилось.

— Если коротко, в основе твоей ДНК была линия Пряльщицы с Выселок, где обитает, скажем так, древний, почти исчезнувший народ, — тихо произнес Комиссар. — Когда-то давно она нашла и забрала в себя эссенц, сочтя его злом — решила скрыть внутри. Понимая, что объект не даст ей носить себя вечно — или активируется, или убьет и отправится искать иного носителя — Пряльщица нашла способ запереть его среди людей…

— Рожая обычных детей… — догадалась Яна, вспоминая идею Азаг-Тота.

— Да, и каждый раз заменяя собой женщину рода, которой выходил срок, чтобы контролировать процесс изнутри. По какой-то причине ей стало понятно, что Эмилия — последнее воплощение, а значит, битва за нее будет особо сильной. Так и вышло, эссенц очень мощно и постоянно держал тебя под контролем.

— Постоянно?

— Нам иногда удавалось создать определенные условия… э-э-э… — Сантьяга немного замялся, Ортега фыркнул, — при которых эмоциональный всплеск тебя самой был настолько силен, что защита спадала. Тогда удавалось немного изучить объект, повести анализ… Но это были крохи.

Эти ночи… Эти навы… Все было продуманно и осознанно! Изучение. Способ закрыть эссенц через насилие. Немыслимо… Но логично.

— Зачем я нужна была Ярге? — от имени Первого Князя по телу прошла дрожь.

— Затем же, что и всем остальным. С тобой в руке он пришел бы к навам, как спаситель, и они бы простили ему все, — пожал плечами Сказочник.

— Тогда почему он не отказался от всего этого сумасшествия с взрывом мира?

— Он и не хотел ничего взрывать… Ярга хотел просто уничтожить уэрде и уйти, — тихо произнес Комиссар, внимательно наблюдая за ней.

— Как-то это все странно. Почему тогда вы просто ему этого не дали? — внезапный, обескураженный и какой-то печальный вопрос Эмилии был неожиданным для всех присутствующих.

— Ты считаешь его нормальным? — озвучил Сантьяга то, что внутри не поняли все, кто был в комнате.

— Я считаю, что он очень хотел отсюда уйти, а вместо этого вы его ликвидировали. Я не то чтобы переживаю за него или считаю, что он — «без вины виноватый»… — Эмилия пожала плечами. — Просто действительно не могу понять «почему»? Месть? Старые счеты?

— Какая месть, какая власть?.. Жаль, Пряльщица с тобой не поделилась. Ярга нарушил закон этого Мира, и этот Мир пожелал его наказания, а заодно и всей нави. Он никогда не понимал, что творит и не понял этого сейчас. Он был слишком яростен и силен, чтобы быть поистине мудрым. Ярга не осознал ошибки, не захотел все исправить. И чтобы воспользоваться возможностью и решить вопрос, нам нужно было отдать Миру его жизнь, — весомо проговорил Сказочник.

— Жестокий у нас мирок… — Эмили вздохнула: расплата всегда приходит, даже если минули тысячелетия. Срока давности у нее нет.

— Все миры жестоки, если не следовать их правилам.

— Хорошо, а как мы выиграли битву? Это же Кортес оседлал волну? — спросил он, желая сменить тему, от бесед про Яргу болела голова.

— Да, я.

— Это было эффектно.

— Даже слишком, — хихикнула Яна.

— Осы сложат об этом легенду… — мечтательно протянула Инга.

— Нет, они будут слагать про это легенду тысячи лет… чтобы вместить степень уникальности момента, — поддержал ее Артем.

— И читать, кстати, тоже будут тысячу лет, — не остался в стороне от разговора Ортега.

— Хватит, — махнул рукой старший наемник. — Может, я и выглядел эпичным, но испытание вышло не из легких. Я ведь мог убить Яргу.

— Даже так? — поразился Сантяьга.

— Но ненадолго.

— Он просто бы переродился в любом наве в последующем, — кивнул Сказочник. — И проблем бы было в миллион раз больше. Неспособное к внутренней трансформации существо, путающее могущество и вседозволенность полное ненависти и самомнения… Мир не мог его принять и вас вместе ним. Ликвидировать нужно было наверняка.

— Но как вы это сделали? — искренне полюбопытствовала Эмилия.

 

Москва. Тайный город. Некоторое время назад.

- Это очень рискованный план, — Де Гир покачал головой.

Он, Снежана, Наемники, Хранитель, Ортега и Лодочник расположились в кабинете Сантьяги. Сказочник рассказал иерархам суть их плана.

— Магистр, у нас очень рискованное положение, — помощник Комиссара покачал головой

— Хотя что может пойти не так? — хохотнул Аэрбо.

— Все. Так как вы хотите изменить сразу столько временных линий, то пойти не так может все, — Франц всегда был скептиком.

— Почему «столько»? Нам нужно обменять одну жизнь на другую и сделать это в конкретный период времени. Все.

— Это очень много. Два тела, одно — пустое. Две души, одна — проклятая. Неясность, что делать потом. И вообще… — Магистру совершенно не нравился план.

— Мы можем иначе убить Яргу? — спросила Снежана. Дабы прервать спор и охладить горячего люда.

— Чтобы не переродился — нет.

— Почему церемонию нельзя провести здесь и сейчас?

— Она уже была проведена, и второй раз это будет невозможно.

— Значит, он был уже там? — догадалась жрица.

— А вы сомневались? — Сантьяга грустно улыбнулся ей.

— Я даже не думала, что такое возможно! Но пока не ясно, что нужно от нас. План у вас есть, возможность тоже.

— Согласие. И силы источников.

— Зачем? Лодочник использует Юлианский, Сказочник передаст ему артефакт, остальное — дело техники, — удивился де Гир.

— Нам нужно оказаться в конкретном месте в конкретное время. Не там, где решит Юлианский, а там, где хотим мы. Для этого ваша воля, жрицы и Князя должна быть сконцентрирована на этот эпизоде. И подкреплена силой источников.

— Хорошо, — после некоторого молчания произнесла будущая Королева. — Всеслава была моей подругой. Ее правление полно спорных моментов, но ее искренняя преданность людам неопровержима. То, как с ней и Мечеславом обошлись наши законы, достойно жалости. А то, как с ней обошлась Всеведа и Ярга, достойно возмездия. Хотя бы так. Зеленый дом согласен помочь вам.

Сантьяга кивнул и присмотрелся к Снежане немного иначе. Кажется, Зеленый дом ждали перемены. Жрица вступит на трон слабых колдуний, опустошенных доменов и истерзанных жизней. Но выйдет из правления при новом и сильном доме. Как? Вопрос сложный. Но первый шаг, символ и новый путь она им даст.

— Я тоже не против, Сантьяга. Чудь поддерживает твой план, потому что мы потеряли в войне лучших и жаждем возмездия. Но мы и обрели нечто большее. Поэтому наше согласие — наша благодарность.

Комиссар кивнул и ему. Вспомнил Дагни. Понял, что и среди чудов будут перемены. Их мировоззрение и их путь будет перевернут Францем так, как нужно будущему. Несогласные будут устранены. А к новому сильному дому их поведет, скорее всего, не Великий Магистр, а хрупкая женщина с пригоршней джинов. Все меняется.

— Благодарю всех. Нам тоже кажется, что смерть Ярги — единственный путь.

Навь ждали перемены. Жестокие и мощные, как поток лавы. Их прошлое было в руинах, их настоящее развалилось. Но впереди был нечто юольшее. Нечто задуманное много веков назад. Нечто, оплаченное кровью. Нечто вечное.

* * *

— А дальше все было очень просто и очень сложно…

— Когда дух Ярги освободился от тела, чтобы сбежать, а Сказочник поймал его в артефакт, тот уничтожил часть сознания нашего Первого Князя. И так как оставалось там в основном безумие, сила, жажда власти и свободы, то перерождение становилось просто опасным. С Яргой можно было бы договориться, он был навом, а эта сущность стала воплощением мощных и уничтожающих энергий, не больше.

— После того, как мы получили согласие ваших высших иерархов, начали действовать, — вступил в разговор Сказочник. — Лодочник забрал артефакт, и Юлианский и отправился в прошлое. Князь, Королева и Великий Магистр помогли ему найти нужные моменты в нитях времени. Прежде всего, он попал подальше, забрал только родившегося мертвого ребенка у пары людов, подготовил его и вернул на место. А душу Первого Князя запустил в прототип — не спрашивайте, откуда, не скажу. Прототип он держал при себе и ждал себя в родильной комнате.

— Ждать себя самого пришлось недолго, — усмехнулся Аэрба. — Скоро появился я и подменил младенца. Следом за ушедшим двойником положил Яргу и забрал люда-колдуна. Сложно было только вернуться в нынешний момент: Юлианский упорно хотел выкинуть меня к Всеславе, в бункер Вечного сна, в тот момент…

— А почему вы…

— Потому что мы не знали, что бы случилось. Ярга тогда фактически был жив, но по сути его уже не существовало. Как бы изменилась жизнь, мы не могли просчитать, — покачал головой Сказочник. — Поэтому заранее договорились: из точки «А» в точку «Б» и обратно. Любая лишняя «С» внесла бы коррективы в настоящее.

— Эффектный финал, — вздохнул Кортес после некоторого молчания. — Но тяжелый: потерь слишком много.

— Сомнительный финал, — неожиданно резко бросил Сантьяга, — но эту цепочку Уробороса мы закрыли. Сын Всеславы здесь. Но попав в переплетение временных линий, лишившийся матери и находящийся в перекрестной силе всех высших иерархов, он растратил всю силу на простую самозащиту.

У Эмилии внезапно защемило сердце за несчастное, потерянное дитя. И вдруг стало страшно.

— И что теперь? — полюбопытствовал Артем.

— Теперь он просто люд, — нав развел руками. — Маленький Любомир.

 

Квартира Снежаны. Некоторое время назад.

Сантьяга бережно передал сверток Снежане, у той немного дрожали руки.

— А что будет с сыном Всеславы? — скорее из вежливости, чем по желанию, поинтересовался Комиссар.

— Я выращу его, как своего сына.

— Но…

— Вы же видите: он более не опасен. Его взгляд помутнел… — жрица покачала головой. Ребенок весело улыбнулся: ему было хорошо.

— Значит, теперь просто дитя?

— Не знаю, но пока так, — Берегиня тоже улыбнулась малышу: между ними установился связь.

— Вы будете самой лучшей королевой, Снежана. Лучшим будущим Зеленого дома… — Сантьяга уже активировал вихрь портала. — И, думаю, прекрасной матерью…

— Посмотрим, Комиссар… — жрица рассмеялась и лукаво подмигнула наву. — По городу ходят слухи, что и вы скоро станете отцом…

— Одни слухи, одни слухи… — Сантьяга так же лукаво покачал головой, махнул рукой на прощание и исчез в переходе.

Снежана ласково провела рукой по щеке малыша.

— Твоя мать была уникальной колдуньей, но слабой женщиной. Но она отдала жизнь, чтобы ты жил и стал великим. А я… Я посвящу свою жизнь тому, чтобы ты стал не просто великим колдуном, а самым настоящим новым будущем нашего общества. Отныне и мужчины, и женщины Великого дома людь могут быть способны к магии! И способны будут привести наш дом к процветанию. Мы с тобой изменим мир, Любомир. Навсегда. Теперь у тебя есть сильная мать.

Женщина рассмеялась, и малыш весело агукнул. Глазки блеснули ярким изумрудным цветом. Он был дома.

 

Обитель Настоящее. Палата Эмилии

Под разными предлогами наконец все разошлись. Первым их покинул Ортега, Эмилия так и не смогла даже слова ему сказать, потом потянулись и остальные.

Комиссар же никуда не торопился. Просто сидел на диване, пил кофе и молчал. Эмилия внимательно рассматривала, как шумят кроны деревьев за окном: было ветрено. Мысли то путались, то терялись, то сливались в единое, то распадались мозаикой.

Ей многое хотелось спросить, и она не находила слов. Еще о большем хотелось умолчать, но и это вряд ли получилось бы.

— Когда ты понял, что Арга с тобой? — неожиданно даже для себя спросила она.

— Когда строил Аркан желаний, очень давно, желая отделаться от связи с Князем.

— Инга рассказывала… Это история про Богдана ле Ста и моряну.

— Это история произошла много раньше, а Богдан просто использовал мои наработки. Но тоже хотел изменить несовершенства мира… А это глупо.

— А Арга?

— Думаю, он испугался, что если я изменю мир, то и его жизнь изменится, и все будет уничтожено. Он открылся мне. Вернее, решил меня запугать тем, что исчезну я, так как ничто более чем сосуд, пусть и могущественный.

— Что ты почувствовал?

— Было сначала страшно и удивительно. Но, взяв себя в руки, я понял, что часть меня — это всего лишь часть, и я вполне могу ее контролировать. Стирать ее бессмысленно — это знание и сила, подружиться с ней — почему бы и нет.

— Никакой сентиментальности, — рассмеялась она.

— Я — нав, — он насмешливо развел руками и поднялся с дивана. — А еще я всегда был практичен. Я — политик и воин, а Арга — ученый. Значит, он склонен идеализировать и утрировать. Видимо, поэтому именно он и смог…

— Полюбить асуру?

— Да, — кажется, Сантьяге это было странно, как вообще можно любить. Недоумение сквозило в голосе, но ненависти она не заметила.

— Это так дико?

— Это просто невозможно по своей природе. Мы вообще генетически не определены на любовь, они должны были тебе это объяснить.

— Объяснили, — кивнула Эмилия.

— Но почему Арга полюбил Айю… Попахивает дешевыми человскими романами, — чуть скривился Комиссар, расхаживая по комнате. — И название бы такое дали: «почему Арга полюбил Айю». Истинно, это довольно сильное чувство может испытывать ваша раса, но оно незнакомо остальным…

— Опошленная этими самыми дешевыми романчиками, — притворно вздохнула Эмилия. — Жаль, что ты меня не любишь…

— Прекрати, пожалуйста, — он присел на край ее постели. — Ты мне очень дорога и знаешь это. Но большего я дать не могу.

— Сейчас расплачусь, — Эмилия сделал вид, что ее не трогают его слова, и перевела разговор на другую тему. — Ты думаешь, как это вообще могло случиться? Вся эта история?

— Я склонен считать, — Сантьяга был рад, что вопрос с чувствами был закрыт, — что суть эссенц была совсем иной, если честно. То ли асуры его не завершили, то ли завершили второпях. То ли вообще это совсем не их задумка…

— А кого?

— Эмилия, фактически эссенц — ключ трех рас — это уникальный эксперимент по объединению двух враждебных ДНК. У нас с асурами были несовместимые линии, мы проверяли. И возможность этим ДНК жить рядом, не уничтожая организм, а делая его единым работающим…

— …Механизмом! — Эмили вдруг села на кровати. — А логично же!

— Что?

— Цивилизация людей и наш мир — технократия, вы и остальные — магия. Но все это вместе — разные ключи к энергетической сфере. С разными регистрами, скажем так. Но по сути, энергия — едина и для вас, и для нас. Значит, чтобы объединить две ее чуждые части в одну, нужно, во-первых, убрать их них все лишнее, во-вторых, найти связующее звено.

— И ты хочешь сказать, что так как на тот момент у мира не было этого звена, то есть людей, он заморозил эксперимент. Мы истребили асуров, они выпустили уэрде, а эссенц так и остался незавершенным?

— Да.

— Я тоже так думаю, — серьезно кивнул Сантьяга. — Еще я думаю, что его не завершили осознанно, осознано поместили в газ и дали истории такой ход. Каждый раз эссенц распадался и уничтожал носителя, и только попав в человское ДНК, смог раскрыться и сработать. Мир искал нужную цепочку методом тыка.

— А Пряльщица?

— Она, в принципе, могла это осознать и просчитать, поэтому и начала отдавать его людям. Чтобы уберечь себя. Но я склонен думать, что все намного проще.

— Она — человек?

— Да. Эти истории про древние и великие людские расы хороши для детских сказок. Мы видели всю вашу цивилизацию от самых истоков. Но раньше начала ничего не было, — он развел руками. — Они не люди прошлого…

— Будущего? — поразилась Эмилия.

— Это логично. Если цивилизация людей идет по активному техническому пути, который в высшей сфере все равно един с магическим, то они могли прийти в ту точку, где увидели прошлое. И решили его исправить. Ну и еще более логично предположить, что люди будущего смогли создать источники, юлианский и ловца. И думаю, много чего еще.

— А зачем они контролируют прошлое?

— Я думаю, этого мы не сможем узнать, — улыбнулся Комиссар.

— А жаль. Хотя теперь многое становится понятно.

— Может, все в вашем мире шло по какому-то заведомо распланированному пути. Кто-то определял, как вы пойдете и куда. Но внезапно пришли асуры за порцией знаний, потом мы за асурами, потом люды, таты, чуды и другие. И все со своими порядками. Проходной двор, одним словом. И этот кто-то решил не вмешиваться до поры до времени, пока ситуация не стала выходить из-под контроля.

— Да, и…

— Или, может, это все планы какого-то стороннего лица, и асуров зазвать, и нас искушать. Оно с интересом наблюдает, как мы тут весело копошимся. Иногда нам дают источник, иногда награду, иногда отнимают все. Как это… «компьютерный симулятор жизни».

— Вы же не думаете, что…

— Я просто хочу сказать, что каждый вариант может быть настоящим или даже они все просто части друг друга. Цели и задачи Выселок для нас никогда не станут ясны, просто потому, что они вне сферы нашего понимания. И мы не должны пытаться приблизить эту сферу.

— Есть вещи, о которых лучше не знать, — она улыбнулась. — Вы ли это, Комиссар?

— Я не особо любопытен, — нав деланно взгрустнул. — Так, любознателен в границах дозволенного, и только.

— Допустим, верю. А что с Яргой?

— Ярга сошел с ума задолго до войны. Он грезил мировым господством, но для пустой цели. Он просто упивался самой возможностью покорять миры. Но не имел ни цели, ни смысла. Движение ради движения. Бессмысленный поиск чего-то, что невозможно найти.

— Может, тоже искал любовь?

— Вряд ли. И он вообще не склонен ни к самопожертвованию, ни к глубоким внутренним чувствам. Он был зол и силен: жизнь жестоко обошлась с ним, и он желал лишь одного: победы над ней.

— А асуры?

— Асуры, беспечные дети Спящего, не поняли всю опасность воинов, идущих за сошедшим с ума господином. А когда поняли и попросили помощи у Мира: единственное, что получили, был эссенц.

— А навы?

— Навы пришли за Яргой, боролись и умирали, уничтожали, пока не начали понимать, что асуры не несут для них угрозы, не бросили на непригодной планете и и вообще просто жили сами по себе. Они — чванливые, тщеславные и беспечные. Но за это нельзя люто ненавидеть.

— История человечества показывает, что можно.

— То-то и оно, понимаешь? Это история человечества. Людей. Этого мира! Но это не суть нави! Мы шли по разным мирам, захватывали их и обживали. Просто жизнь ради жизни, борьба за будущее. Мы развилась как народ: зарождение, взросление, борьба за место, поиск… Но в этом Мире все поменялось: ярость к асурам стала почти дикая и нестерпимая. И вместо поиска для нас осталась вечная «борьба за место».

— Может…

— Я думаю, в тот момент Ярга изобрел Слово и тем самым проклял себя в глаза этого мира.

— Почему?

— Добрая воля. Даже мой Аркан Желаний строился на доброй воле жертв. Добрая воля на зло и добро — суть вашего дома. Вы творите Спящий знает что, но основное, что чтит ваш Мир, это право делать выбор, нести за его наказание или награду. Но решение за вами. А Слово запретило навам делать выбор, а определило просто идти за Яргой, куда ему нужно. И Мир возмутился, начал искать пути. Нашел Паргу: наш Князь осознал тогда, в какой опасности навь, что она может быть просто стерта с лица земли, ибо не отвечает представлениям вашего Мира о прекрасном.

— И он отменил «я»? Странный выбор.

— Он отменил Слово и разрешил каждому наву принимать свое решение. Да, он смог построить отношения в нашем доме так, что бунт был бы немыслим. Но основывался на развитии и стремлении к совершенству самого Князя, Советников. Статика отсутствовала. Абсолютная власть тоже.

— Это все удивительно… — Эмили насмешливо посмотрела на него. — Но почему ты мне все это рассказываешь? Я же, собственно, человек, хоть и эссенц, мне нужно сообщать лишь «легенды».

— Ты не человек, Эмилия. Теперь нет.

— А да, новый вид… Хватай, а то убежит… — невесело усмехнулась она. — Но это не объяснение.

— Ты — часть семьи. Тебя приняла Тьма, навы и я. Мы все единогласно приняли эссенц, и, я говорил уже, стали служить ему. А теперь ты подаришь нави дитя. Как думаешь, я должен быть откровенным?

— Ну… Разве ребенок — это причина достойно относиться к матери?! История человечества…

— Наша мать — Тьма. Без нее нас не было бы, и любой нав чтит свое прошлое и оберегает будущее. Мы защищали наших женщин.

— А почему Тьма не рождает остаточно женщин?

— Мужчина — это просто стрела, она проносится и исчезает вдалеке. Женщина — это сама Тьма — она всегда рядом, ждет, дарит, спасает. Есть у вас принтер. Можно сделать много копий, имея оригинал. Но принтер не может создать принтер.

«Если он не 3D», — подумала Эмилия, но вслух не стала произносись: суть не поняла, а остальное не важно. Тьма — это прототип женщины, возможно, даже какая-то навья в далеком прошлом. Какая ирония…

— А как ребенок может спасти навь? Как я поняла, он просто сможет дать образ для будущих «рожденных из Тьмы». Но он не сможет создать

— Он не должен ничего создавать, важно, чем он будет. Или кем.

— Девочку рожу?

— Дело не в этом, — он сел на кровать и взял ее руки в ладони. — Это будет новый вид, который даст шанс другому человеку родить от нава. Ключ трех рас — это ключ от ДНК. Если говорить более земным языком, то асурский ген — это база. Основа. Мир стремился изменить навь, а никого больше под рукой не оказалось. Видимо, асуры ему нравились, за исключением мелочей. На базу асуров накладывается вычищенный ген нава. Честно скажу, генная чистка велась, пока Арга был жив: ощущения не просто сильные, а катастрофические.

— Я даже думать не буду, — она содрогнулась.

— И не надо. Однако активировать работу этих генов вместе должен был третий: человеческий. Этот ген не колдовал и с бубном не танцевал, он давал возможность соединиться двум враждебным генам в другом организме и дать общее потомство, без опасности саморазрушения. Люда много лет назад погибла потому, что она не смогла скрепить нас с асурами, не тот вид. В ней не было…

— Любви многострадальной?

— Да. Любовь — это тоже энергия, без лирики, прошу. Она смогла принять обе ДНК и направить их в общий поток.

— Магия и наука вместе.

— Я стараюсь быть понятным, — он развел руками.

— То есть ваши женщины рожать не будут?

— Нет, но ваши женщины смогут родить от наших мужчин. И дадут навий…

— Страшненькими будут, небось.

— Нет. Теперь истинная сущность доступна лишь Князю и Советникам. Остальные навы вряд ли вернут этот облик.

— Почему?

— Мы живем среди людей, когда-то давно один раз приняв его, мы приняли его.

— Сантьяга. Мне страшно.

Она не хотела кокетничать и просить поддержки. Просто озвучила то, что чувствовала. Все, что произошло и произойдет, вызывало страх. Ей нужно было просто озвучить мысли. Физически.

— Мне тоже, — Сантьяга тоже решил быть откровенным. — Но дорога уже выбрана.

— Что будет со мной, когда рожу?

— Я не знаю. Я даже не понимаю, как ты будешь рожать.

— Воодушевляет и вселяет надежду, — она рассмеялась. — А Айа? Я больше не услышу ее голос?

— Это твои гены — захочешь услышишь.

— А Арга?

— Он может уйти во Тьму, но пока не хочет. Почему мне не ясно. А я так привык, что мне все равно, какой они выберет путь, но гнать его не хочу. И не могу.

— Ладно. Правда, в упор не понимаю, почему мы начали обсуждать роды: я же не беременна пока.

— Беременна, — он тихо вдохнул и коснулся ее живота. — И впереди новая битва за наше будущее и за тебя.

— То есть ты меня не бросишь во Тьму, получив желаемое? — она как можно веселее рассмеялась: сил удивляться, что она беременна, больше не было. Пусть все идет, как идет.

— Как ты можешь такое говорить?! — Сантьяга прижал Эмилию к себе.

 

Ядро Земли. Железная Крепость. Настоящее время.

— Спасибо, что зашла на огонек.

Нур был счастлив. Лариса даже не поняла, что так изменило тата, но в нем не было больше злости и пустоты. Только спокойствие и чистая радость от встречи.

— Добираться было жарковато.

— Чаю?

— Вина.

— Прошу… — он грациозно подал ей бокал и пригласил на мягкий диван. — Располагайся и спрашивай. Ты же за этим пришла.

— Я так и не поняла, почему ты решил помочь... нам, — Лариса расположилась на подушках и почувствовала, что тело полностью расслабилось.

— Я оценил масштабы бедствия, — притворно вздохнул Нур.

— Неужели разговор с Сантьягой? Неужели тебе не плевать на Землю? Я не верю, — Лариса поджала губы.

— Комиссар глуп? — неожиданно спросил карлик.

— Нет, но глупо было говорить тебе о Земле, о важности и долге.

— Он сказал иное. Вернее, об ином.

— О чем?

— Обо мне.

— М?

— Ярга обещал, что я уйду с ним на Большую дорогу. Но я быстро понял: не в этой жизни.

— Почему?

Как думаешь, зачем Ярга заводил своих высших иерархов во всех домах? Всеведа, Дагни, Советник?

— Ну, так интриги, власть и усиление своего дома ослаблением других и...

— Глупости.

— А что не глупости? — насмешливо уточнила Лариса: версия тата была интересной.

— Ярге нужны были источники, — вздохнул Нур. — Ему нужны были сами источники, поэтому он и старался убрать все больше магов с высшими возможностями. А к тем, кто был не очень силен и умен, но мог бы самостоятельно подключится к источнику, он искал подход.

— Подожди...

— Да, и ты, как Хранитель, нужна была ради этого... он просто не успел, — Нур потянулся: мир все еще был прекрасен. — Ну, и не знал, что ты — Мельник.

— Он хотел очистить мир и уйти, использовав колоссальное количество энергии. Да, немного пошло. Но масштабно, а главное, спецэффекты и бюджет.

— Его бы энергию да в мирное русло. Почему не позвал Странников?

— Он мог их взять. Теоретически. Или они могли что-то сделать не то. У нас тут была рассчитанная партия, а эти ребята горячи и стремительны.

— Погоди… Он не убил тебя… — Хранитель кивнула. — Ведь ты…

— ...Сам источник и сам должен был бы сделать бум! — усмехнулся Нур и комично развёл руками. — Как в итоге он и объяснял.

— Шкурный интерес? — поняла Лариса.

— Шкурнее не бывает.

— Но выходит, союз? — она удивилась.

— Выходит, союз, — тат пожал плечами.

— Но таты не могут…

— Видимо, что-то поменялось, — Нур резко свернул тему. — Будем прощаться.

— Почему?

— Башня скоро будет закрыта на все внешние пути связи.

— Это грустно.

— Ой, зачем ты грустишь, глупая девчонка! Или глупая старушка? — тат подмигнул ей. -Что теперь?

— Я вернулась на Мельницу. Я — дома.

— Но ты еще и Хранитель.

— Но — Выселки — мой дом. Я дома, среди своих. Ну и за людьми пригляжу, что уж.

— Надо же, Мельник — женщина! Вот это поворот в духе современной феминистической волны.

— Сама в шоке, — улыбнулась Лариса.

— А что Пряльщица?

— Она ушла.

— Навсегда?

— Навсегда. Она выбрала иную судьбу… — грусть появилась в голубых глазах. — Она выбрала навь.

— Пошленько. Прямо вся история эта — пошлый романчик. Вы люди и ваш Мир опошлил все великие совершения наших народов. Даже война асуров и нави в итоге закончилась «жили долго и счастливо». Пошлость!

— Нет, любовь.

— Ну, я и говорю, Эмили с Сантьягой будут жить долго и счастливо… Или не долго?

— Это не важно.

— Не понимаю… Хеппиэнд отменили?

— Пряльщица дала направление. Она решила дать шанс нави иметь свой новый путь. Но что будет в итоге, она не знает. Это уже выбор Сантьтяги и Эмилии. Это их дорога.

— Жаль, не мне…

— Ты опоздал.

— И я не так красив… — расхохотался Нур. — Ладно, прощай, Мельник! Может, и свидимся, но нескоро

— Прощай, — Лариса улыбнулась: она знала, что свидится с ним скоро, может, даже через месяц.

Мельник ушел. Железная Башня дрогнула и полностью закрылась от внешнего мира. Жизнь пошла своим чередом.