Выжить любой ценой (джен)

В одночасье мой мир изменился. Я был магистром — джедаем ныне уничтоженного Ордена. Храм джедаев, служивший мне домом, был покрыт пеплом, а собратья-джедаи раскиданы по Галактике либо убиты солдатами — клонами.

Так много было тех, кого я любил. А теперь все, кто были мне дороги, — мертвы. Имена и лица бесконечной чередой шли перед глазами каждую ночь.

Куай-Гон Джин, Сири Тачи, Тиро Каладиан, Мэйс Винду, Дарра Тел-Танис, Тру Вельд, Ри-Гаул, Соара Антана, Бент Эйрин, Гарен Мульн, Брук Чан и Аалто, и все джедаи, убитые во время "чистки", которая началась еще с блокады Набу. Возможно, и раньше. Безжалостная бойня, но недостаточно быстрая для своих жертв. Его самые дорогие, самые близкие друзья — все они мертвы.

"Мертвы" — это слово звенело в голове.

Их больше нет, их больше не будет — рыцарей, бок о бок с которыми сражался, учился и радовался жизни, имена которых отзывались нестерпимой болью при каждом стуке сердца.

Ордена джедаев больше нет, а Республика порабощена Палпатином и превращена в Империю.

Но главное, я не могу поверить в то, что самого близкого человека, мальчика, которого вырастил, больше нет.

Друга.

Брата.

Сына.

Того, с кем и грустили, и смеялись, ругались и мирились, с кем учились и воевали бок о бок тринадцать лет. Его не стало в один момент.

Энакин Скайуокер.

Несмотря на сложные отношения, после гибели Куай-Гона Джина мы все же смогли найти общий язык. Обучать мальчика было интересно - и в то же время опасно. Но результат того стоил — я вырастил сильного мужчину, которым безумно гордился. Сколько раз мы вытаскивали друг друга из различных переделок, в которые попадали. Сколько раз я закрывал глаза на его выходки. А уж о самой его безрассудной выходке хотелось забыть. Но не получалось, потому что именно поэтому я здесь.

Татуин.

Так странно находиться в этих местах и в этих обстоятельствах. Много лет назад мы забрали с Татуина одного маленького Скайуокера, считая его величайшей надеждой Галактики. Теперь же я привез сюда другого, чтобы скрыть от опасности, которая нависла над ним.

Новорожденные близнецы — дети Энакина Скайуокера и Падме Амидалы -родились, с одной стороны, похожие, имея общие черты, но с другой -абсолютно разные. Светловолосый, голубоглазый мальчик Люк был больше похож на отца, и унаследовал его способности. Малышка Лея больше похожа на мать — темноволосая с глубокими карими глазами. Но что самое поразительное, она родилась нечувствительной к Силе. Найти разгадку этого было невозможно сейчас. Может, в архивах Храма и был ответ, но голокроны теперь были в руках ситха.

После объявления джедаев предателями все одаренные были приговорены к смертной казни. И вот родителями было решено, что я должен отвезти сына Энакина в безопасное место к его родственникам. Теперь я это сделал.

Тот день я до сих пор вспоминаю со скорбью и болью.

Мы были на подлете к Татуину, когда мальчик устроил впервые за время полета грандиозную истерику, из-за чего мне пришлось быстро расплачиваться с пилотом, который нас привез на Татуин, и быстро искать, на чем добраться до семьи Ларсов. Видимо, в тот момент ребенок потерял связь в Силе с отцом. Лишь во время поездки на эопи ребенок успокоился и заснул, изредка всхлипывая во сне.

Мы с моим верховым эопи смотрим на дом семьи Ларсов. Там убитая горем мать, потерявшая единственного сына, держит на руках новорожденного внука. Муж безуспешно пытается успокоить жену. Оуэн и Беру — официальные опекуны.

В моей же жизни начинается новая глава. Мне необходимо найти себе жильё поблизости,хотя, подозреваю, если буду постоянно маячить перед носом семьи Ларсов, Оуэн захочет, чтобы я поселился где-нибудь подальше. У него недобрый взгляд, да и сводного брата он недолюбливает. Как, впрочем, и всех джедаев. Считает, что тот должен был остаться на Татуине, и тогда он был бы сейчас жив.

За такие слова Оуэн получил выговор от отца. Поэтому в доме, помимо траура, еще и разлад. Но, думаю, они скоро помирятся.

Мне же вход в их дом закрыт. Понимая, какую угрозу я принес с собой на Татуин, отношение опекунов ко мне было каким угодно, но только не дружелюбным. Это естественно, что они хотят защитить племянника, не желая отдавать его ни Империи, ни Песчаному Народу. Я понимаю причину этого страха, и почему не могу видеться с мальчиком, общаться с ним, а в дальнейшем и учить его.

Люк рождён в страшное время.

И вот теперь, до поры до времени,я буду заботиться только о своих делах, не ввязываясь в конфликты, особенно не сунусь к Императору. Все равно сил справиться с ситхом у меня не хватит. С ним не справились ни Мейс Винду, ни магистр Йода, ни Энакин Скайуокер, считавшийся Избранным. Да и у меня есть своё задание. Я не могу одновременно быть рыцарем-защитником для других планет и оберегать, возможно, последнюю надежду.

Отныне мой удел — отшельничество.

Я уже чувствую, что время на этой планете движется по-другому: в ритме жизни пустыни. Совсем не как на Набу или Корусканте, с их бьющей через край энергией.

Я довольно быстро обнаружил свой новый дом случайно, благодаря слепой удаче. Просто гонял своего эопи по кругу рядом с фермой Ларсов, пока вдруг не нашёл это место. Убежище было скромным и небольшим — просто пещера, выдолбленная в стене Каньона. Он был в ужасном состоянии. Джавы здесь давно все растащили, остался лишь корпус от влагоуловителя, но не думаю, что мне удастся его довести до ума. На это способен был только мой ученик. Также повсюду валяется разный ненужный хлам. В те первые мучительные месяцы вычистка песка из всех щелей, настройка системы обогрева, ремонт истрескавшихся стен отвлекали от надоедливых воспоминаний и успокаивали.

Мне пришлось выбирать новое имя, ведь Оби-Ван Кеноби объявлен в розыск.

Отныне меня зовут Бен.

Бен Кеноби.

Помнится, Сатин тоже меня так называла. Да и мне нравится, как оно звучит.

Местные жители достаточно быстро меня приняли и довольно дружелюбно относятся, хотя за спиной прозвали безумным. Что же, это их дело. Лучше пусть считают сумасшедшим, чем знают, что я один из выживших джедаев. К моему счастью, здесь вопросов не задают — кто ты, откуда и какая нелёгкая тебя сюда занесла.

Удобно.

* * *

Дюны ещё купались в предрассветной тени, и ничто не мешало смотреть на звезды. В городах небо казалось плотным одеялом со множеством мелких дырочек. Здесь же небо было подобно чаше с сияющей водой.

Луны уже начали выходить из-за горизонта, и Тату I осветила верхушки самых высоких песчаных холмов золотыми лучами. От этого вида на душе у магистра стало одиноко и невыносимо печально.

Джедай сидел на выступе, скрестив ноги, глаза его были прикрыты. Он уже очень долго там сидел, пытаясь медитировать, но последнее время, с момента уничтожения Ордена, с этим были проблемы.

Магистр заговорил сам с собой, не осознавая этого.

-Моя вина это. Я не уберег его. Не научил.

Пустыня равнодушно молчала на его причитания, но неожиданно ответила Великая сила.

Не вини себя.

У нее был знакомый голос. Даже за тринадцать лет, которые прошли со времени битвы при Набу, джедай узнал бы в хоре глубокий голос учителя.

-Квай-Гон?! Но как вы со мной разговариваете?

Безгранична тайна Силы, мой юный падаван.

Печаль вновь начала овладевать джедаем.

— Простите, учитель, я не уберег мальчика. Я должен был понять его намерения. Удержать. А не лететь прятаться на Татуин. Я...

Это не твоя вина. Энакин вырос и перестал быть твоим учеником. Он сам способен принимать решения. Что же ты за мастер-джедай, что до сих пор не научился контролировать свои эмоции?

Казалось, голос идёт из окружающих Оби-Вана теней. И одного только звука голоса Квай-Гонахватило, чтобы увидеть суровое лицо учителя и его ироничную улыбку.

— Простите... Я потерял уверенность в себе...

Я помогу тебе вернуть её, если хочешь, а также научу, как объединиться с Великой силой, сохранив сознание.

Оби-Ван не шелохнулся.

— Вечная жизнь, — задумчиво произнёс Кеноби. — Цель ситхов.

Ее нельзя обрести, этому можно лишь научиться. Если хочешь. Но для начала обрети уверенность в себе, мой юный падаван...

Оби-Ван горько улыбнулся звездам.

— Вы всегда были великим джедаем, учитель, но этого не видел никто. Даже я.

Он поднялся на ноги и сложил руки и поклонился, выражая уважение к невидимому собеседнику.

Поклон ученика в присутствии учителя.

— Я готов начать обучение, — прошептал Оби-Ван. — У меня ничего не осталось.

Вот когда ты почувствуешь то, насколько ты не готов к этому, только тогда мы и начнем.

— Мастер Квай-Гон, — обиженно пробормотал Оби-Ван. — Не ведите себя, как Йода.

Пространство засмеялось.

Последние звезды пропали с неба, как растаяли и нити Силы, а с ними исчезло чувство присутствия Куай-Гона.

* * *

Изредка, по тайному каналу, я отправляю Падме короткое сообщение, что все хорошо, чувствуя даже на огромном расстоянии, которое нас разделяет,как по ее щекам текут слезы облегчения и тоски.

Это очень жестоко - не иметь возможности даже прилететь к своему ребенку. Быть под пристальным вниманием Императора Палпатина лишь потому, что ты жена джедая и одна из Делегации-2000, члены которой подписывали петицию, чтобы Канцлер снял с себя чрезвычайные полномочия.

Я очень волнуюсь за нее.

Империя обвинила Кашиик в заговоре против власти и сокрытии беглецов джедаев. Тысячи вуки погибли, сотни тысяч были заключены под стражу. Несколько джедаев погибли от рук отряда инквизиторов.

* * *

Раз в месяц я гоняю своего эопи по тайным тропам, чтобы успеть затемно. Каждый месяц закупаю продукты в Мос-Эйсли, каждый месяц останавливаюсь в одной из кантин, которая остается источником информации, а я предпочитаю знать, что происходит в Империи.

Джедаев находили на различных планетах и сразу же ликвидировали.

Галактический Сенат всё ещё не был распущен, но там ничего не решали. Император контролировал большинство сенаторов, которые радостно подпевали любому его слову. Как Бейл Органа пытается с этим бороться и создавать свое движение против Палпатина, одной лишь Силе известно.

Выйдя из кантины, я увидел семью Ларсов и нырнул в заброшенное здание неподалёку. Мужчины шли, обвешанные покупками. Около груди Шми в импровизированной переноске виднелась светловолосая головка мальчика. Женщина о чем-то беседовала с Беру. Почувствовав, что за ними наблюдают, Шми нахмурилась и посмотрела в его сторону, но заметив взгляд джедая, смягчилась. Женщина уверенно кивнула, мол, все хорошо. Она единственная поддерживала джедая и была против такого отношения к нему, несмотря на гибель сына.

Проследив за взглядом бабушки, малыш повернулся в ту же сторону, пытаясь понять, что такое интересное она увидела.

Джедай проглотил колючий ком.

"Великая Сила, этот взгляд!"

* * *

Здесь перебои с доступом в галактическую сеть, поэтому решил не держать ничего, кроме комлинка для связи с Падме, что могло бы дать мне выход в мир. Чем меньше от моего дома будет исходить сигналов, тем лучше. Даже от системы наблюдения отказался. Вдруг у Палпатина и здесь есть шпионы, которые рыщут в поисках недобитых рыцарей — джедаев? Мало ли что.

Джедаи. Как же я мечтаю, чтобы нашлись еще выжившие, помимо тех, кого вывез Энакин. Быть одним из немногих уцелевших — невыносимо.

Во время наших редких разговоров с мастером Джином учитель особо не рассказывал, что произошло с Энакином, не хотел меня травмировать сильнее. Но однажды под моим напором сдался и рассказал, как Скайуокер, обманув Падме, улетел на Корускант для встречи с ситхом. От того, как парень погиб у меня в груди оледенело — при падении с такой высоты выжить нереально: ты либо расшибешься на нижнем уровне, либо тебя размажет в потоке машин.

Больше с вопросами об участи Энакина я не лез.

Я думал, что придется еще долго мотаться до Бестина — а это как минимум сорок километров — но тут подвернулся другой вариант — Пиковый оазис. Он ближе, и там полно всего, что мне нужно для обустройства.

Я надеюсь, что не привлек ненужное внимание к себе, когда повстречал Эннилин Колуэлл. Женщина попала в беду, я ей помог. Мы разобрались с Песчаными людьми, и я помог ей с семьей улететь с этой планеты.

Так хорошо заняться привычным делом — не всегда же прятаться. Главное, не перестараться. И хорошо поговорить с кем-нибудь, когда тебе одиноко.

Хорошая женщина, у меня даже проскользнули чувства к ней, и я заметил ее взаимную симпатию, но я, как и раньше, отринул их.

Иногда я беседую с учителем. Он не знает, какую роль сыграют близнецы Скайуокеры в борьбе с Императором.

Здесь такой покой и тишина вокруг. В любое время суток. Нас учили находить покой в самых шумных местах. Но даже на Корусканте я без каких-либо затруднений медитировал. По сравнению с ним Татуин должен быть просто идеален для медитаций. Не могу объяснить, почему все не так.

Может, все от излишнего беспокойства за мальчика, да и за саму Падме с ее маленькой принцессой я волнуюсь не меньше.

Не думаю, что смогу с этим что-то поделать. Даже через полгода я не стал беспокоиться меньше. Вряд ли мои друзья восстанут из могил. И сомневаюсь, что когда-нибудь буду спокойно вспоминать, что случилось с Энакином.

* * *

Что такое нормальный крепкий сон, Кеноби решил забыть. В те моменты, когда сон все же приходил, он превращался в жуткую чехарду образов и воспоминаний из прошлого.

То он юнлинг в зале с другими учениками в Храме, на очередном уроке магистра Йоды. Агркорпус. То падаван Квай-Гона Джина. Миссии с учителем. Встреча с мальчиком-рабом, который в девять лет выиграл гонку, чтобы добыть запчасти незнакомым людям. Гибель учителя и просьба обучить мальчика. Обрывки воспоминаний обучения Энакина Скайуокера. Как падаван доводил до шокового состояния учителя. Начало войны и как ученику отсекает руку граф Дуку. Посвящение юноши в рыцари — джедаи и его собственная гордость, когда Энакину отрезают падаванскую косичку. Счастливый взгляд голубых глаз, что достиг нового уровня. Совместные битвы во время Войны Клонов с бывшим учеником или с другими джедаями. Маленькая девочка — тогрутка, объявляющая, что она ученица Скайуокера. Асока Тано спорит со своим наставником при починке корабля. Два младенца в колыбели, Падме, рыдающая в объятиях мужа, когда Оби-Ван забирал мальчика. Прощальный взгляд Скайуокера и голос Солы Наберии: "Энакин Скайуокер погиб…"

Оби-Ван вновь поежился и завозился от прохладного дуновения ветра, закутываясь поплотнее в свое одеяло, пытаясь выкинуть прошлое из головы. Попытки, как учил магистр Йода, отпускать, пошли крахом в первые же месяцы.

Мужчина повернулся лицом к стене и почувствовал знакомую волну в Силе. Такую родную, теплую и успокаивающую...

Темная густая тень отделилась от стены и оказалась около кровати, где в бреду спал джедай.

О Падме и Лее не беспокойся, у них есть защита. Тебе же нужен сон, учитель. Ты обещал позаботиться о моем сыне...

Да, падаван прав, ему нужен сон, причём крепкий...

Кеноби резко подскочил в кровати и оглянулся. За окном уже начало рассветать. Лишь легкий ветерок развевал занавеску, служившую дверью.

Этот голос…

«Защитить моего сына».

Оби-Ван поджал колени к подбородку. Тоска разлилась по груди джедая.

— Энакин, мне тебя не хватает...

Это был первый раз, когда за время — чуть меньше года — отшельничества он услышал голос бывшего ученика. И, как ни странно, спал после этого крепко, без кошмаров и воспоминаний.

* * *

Недавно я, полный уверенности и сил, выбрался с этого пыльного шара, чтобы помочь старому другу, экс-джедаю Ферусу Олину, сбежавшему от имперских сил. Все равно Квай— Гон сказал, что я не готов начинать обучение.

Поэтому, оставив Люка Скайуокера под присмотром мастера, я отправился на Белласу, где помог Ферусу справиться с Инквизитором Малорумом.

Пытаясь избавиться от преследования Бобы Фетта, мы оказались на планете Ачерин, где нас собралась большая компания: бывшие сепаратисты, ныне противники Империи, и мальчик с Беллассы.

Я узнал, что Гарен Мульн, старый друг, пережил Приказ 66 и скрывался на холодной планете Илум.

После этого все вместе мы отправились на астероид, где Ферус планировал создать зону безопасности для джедаев. Он попросил, чтобы я присоединился к нему, но мне пришлось отказаться, и я вернулся на Татуин.

После возвращения дух Квай-Гона снова явился, и сказал, что теперь я готов обучаться путям уиллов.

* * *

Очередной поход для наблюдения за фермой Ларсов.

Оби-Ван остановился, чтобы убедиться, что Оуэн не патрулирует периметр. Было уже достаточно поздно, Тату 1 полностью спрятался за песчаные холмы, Тату 2 же пускал последние лучи в закатное небо. Подойдя поближе, джедай лёг на землю и заглянул в кольцо внутреннего двора под землей. Голова малыша светилась в закатных лучах.

Сегодня близнецам — Скайуокерам исполнился ровно год. От этой мысли стало совсем печально.

Люк смеялся и полз за мячом, который тетя отфутболила подальше от него. Беру и Шми мелькали в дверях, постоянно возвращаясь на кухню, готовя праздничный ужин, а Люк иногда смотрел в проход, боясь потерять из виду тетю и бабушку. Оби-Ван слушал смех женщин, наблюдая, как Люк кувыркается, пытаясь встать, и смеётся вместе с ними. Прогулки к мальчику давали ему удовлетворение и покой.

Наблюдая за Люком, с мыслью о том, что его сестра — Лея, сейчас росла около матери, он мог только надеяться, что им не угрожает опасность. Хотя после ночного визита Энакина джедай более — менее успокоился. Но о какой защите тот говорил, так и осталось загадкой.

Наверху, высоко над горизонтом, пролетел корабль и направился в сторону дома отшельника.

Подозревая худшее, Кеноби оседлал эопи и галопом направился к дому. Гостей он не ждал.

Когда он прибыл на место его уже ждал небольшой корабль набуанского производства. Наблюдая из-за скалы за людьми, сошедшими по трапу корабля рука джедая по привычке метнулась к мечу но оружие так и осталось висеть на месте.

Около трапа стояли две женские фигуры с накинутыми на головы капюшонами. Когда они повернулись, посетителей оказалось трое. У одной из них на руках сидел ребенок.

Радость растеклась в душе от улыбки одной из посетительниц, которая бросилась навстречу вышедшему джедаю, не скрывая эмоций, и повисла в один момент на его шее. Оби-Ван обнял ее в ответ. Ему не хватало старых друзей в этой глуши, и приезд Амидалы был самым большим сюрпризом.

— Неожиданный визит, Падме.

Женщина вновь просияла, несмотря на давно поселившуюся в глазах тоску.

— Я рада, что ты цел и невредим, Оби-Ван, это дает мне надежду. — Женщина несколько минут молча стояла и рассматривала старого друга. И наконец взволнованно произнесла: — Я хочу увидеть сына.

Джедай кивнул ей. Естественное желание матери. Оставалось лишь надеяться, что Оуэн Ларс не обнаглеет совсем и пустит мать к мальчику.