Любовь, что движет Солнце и светила (гет)

Платформа 9 3⁄4 была полна народом. Маленькие волшебники сновали туда-сюда, родители со слезами на глазах провожали детей в Хогвартс и давали последние напутствия. А те, кто ехал в школу уже не в первый раз, занимали места в Хогвартс-экспрессе и разыскивали своих приятелей и однокурсников.

Гермиона смотрела из окна купе, в котором она и ее лучшие друзья скоро отправятся в школу чародейства и волшебства. Ее глаза горели счастьем, ведь несмотря на воскрешение самого опасного волшебника, друзья были рядом, и ей ничего не было страшно. Она отмечала в толпе знакомые лица однокурсников, их широкие улыбки и сверкающие глаза, предвкушающие новый учебный год. Вдруг среди толпы Гермиона увидела широкоплечую фигуру парня с платиновыми волосами, идущего грациозной походкой, с невозмутимым выражением лица. Черный костюм ему очень шел. Она бы даже восхитилась, если бы это был не Драко Люциус Малфой — её враг номер один и просто отвратительный человек.

— Гермиона? Эй! Ты чего там нашла? — из размышлений её выдернул голос Гарри

— А?.. — Гермиона немного растерялась и пожала плечами. — Просто в окно смотрела и задумалась.

— Гарри! У нас, вообще-то, есть вопрос важнее, чем задумавшаяся Гермиона!

— Какой, Рон?

— Квиддич, конечно!

Гермиона и Гарри переглянулись и залились звонким смехом, Рона это, кажется, немного взбесило.

— Я серьезно!

— Рон, по-моему, ты слишком зациклен на этой игре, — улыбнулась Гермиона.

— Я слышал, как Парвати говорила, что у Слизерина новый вратарь, и он куда проворней прежнего!

— Рон, ты отличный вратарь, а регулярные тренировки сделают свое дело, — ободряюще сказал Гарри. — Тебе следует успокоится.

— Я могу пойти поискать тележку со сладостями и купить тебе твои любимые тыквенные пирожки, чтобы ты наконец-то успокоился, — воодушевленно предложила Гермиона.

— Ну, если ты идешь на такие жертвы, то я согласен за такую плату заткнуться до Хогвартса, — засмеялся Уизли.

— Гермиона, спасай! — взмолился Гарри, и Рон с шутливой угрозой посмотрел на друга.

Что было дальше, Гермиона уже не видела, потому что спешила в соседний вагон, но стоило ей подойти к двери, она заметила в коридоре слизеринцев. Наверное, надо было уйти, однако что-то её заставило удержаться и осторожно осмотреть вагон. Стараясь не бросаться в глаза и тем самым не давать повода кому-нибудь из них воскликнуть: «Эй! Грязнокровка здесь!», Гермиона всматривалась в коридор вагона, но не видела беловолосой головы. Не то чтобы она преднамеренно искала Драко, просто нельзя было забывать, что Люциус является Пожирателем — и неужели он не перетянет своего сыночка на их сторону? Или… Вдруг у двери появился кто-то — Гермиона вздрогнула и решила скорее ретироваться. Она сделала несколько шагов в сторону своего купе, однако вернуться к друзьям не успела. Ее окликнул Малфой.

— Грейнджер!

— Что? — Гермиона повернулась к нему.

— Тебя не учили, что нельзя подглядывать?

— Подглядывать? Я не…

— Я видел! Ты сначала следила за мной из окна своего купе, теперь у двери выглядывала. Что тебе надо?

— Ты действительно думаешь, что я стану за тобой следить? — Гермиона усмехнулась, — Малфой! У тебя завышенная самооценка! Я никогда не опущусь до слежки, и, тем более, до слежки за тобой!

— Ты опустишься? — он подошел к ней вплотную. — Ты, мерзкая грязнокровка, опустишься до меня? — Драко был не на шутку зол. Он был готов прихлопнуть её на месте. Гермиона вжалась в поручень возле окна. Нет, это был не страх, но... все же некоторое опасение.

— Что? Уже не такая смелая?

— Посмелее тебя буду, — она злобно посмотрела ему в глаза.

— Да! Именно поэтому ты вцепилась в этот поручень с такой силой, что костяшки побелели? — победным тоном проговорил он, кивком указав на руки Гермионы.

— Что?.. — она действительно растерялась. Он же не отрывала взгляда от ее лица! Как он мог заметить это?

— Эта потерянность в глазах! — он усмехнулся. — Как всегда, я оказался прав!

Малфой уже уходил, но резко остановился и посмотрел через плечо:

— Прекращай слежку, Грейнджер! Тебе может не понравиться то, к чему это приведет!

Гермиона смотрела, как он уходит обратно в свой вагон. От хлопка двери она вздрогнула и быстрым шагом вернулась в купе.

— И где? — раздосадованно спросил Рон.

— М-м-м… Возникли некоторые сложности… — пробормотала Гермиона и села обратно на место около окна.

— Какие? — Гарри вскочил со своего места.

— Гарри, сядь! Все хорошо! Просто соседний вагон со слизеринцами... — проговорила Гермиона и тут же осеклась.

— Гр-р… — зарычал Рон. — Опять эти змеи мешают мне поесть!

— Рональд! — Гермиона засмеялась. — Ты только и думаешь о еде! Как так можно?

— Думала, у тебя одной есть таланты? — улыбнулся Рон.

Они засмеялись. На некоторое время в купе воцарилось молчание. Вдруг Гарри схватился за шрам и зашипел от боли. Гермиона с Роном метнулись к нему.

— Гарри! Гарри! — Гермиона очень переживала за друга. Его сильно тревожили сны, когда он видел Темного Лорда — а теперь еще и сильная боль...

Гарри медленно выпрямился и выдохнул:

— Все хорошо, Гермиона! Но есть проблема…

— Что такое? — она чуть не села на пол, но Рон её подхватил.

— Сами-знаете-кто собирает Пожирателей! Он ищет людей, думаю, всем понятно, зачем…

— Слишком долгим было затишье… — произнес Рон.

— Как думаете... — Гермиона не решалась затронуть эту тему до того, как Гарри сам заговорил об этом, — Малфой может быть Пожирателем?

— Ты имеешь в виду Драко Малфоя? — вопросительно изогнул брови Гарри.

— Да… Это же логично? Его отец Пожиратель, ты сам говорил, а тем более, Люциус всегда хотел, чтобы Драко слушался его во всем! Не думаю, что он не перетянет сына на свою сторону…

— Гермиона права… — протянул Уизли. — Нужно будет присмотреться к этому хорьку!

— Вы, несомненно, правы… — задумчиво ответил Гарри и отвернулся к окну. Друзья поняли, что ему пришла в голову какая-то идея, и не стали беспокоить его. Так в тишине они доехали до Хогвартса.

Трое гриффиндорцев вышли на станции и направились в школу. Парни обсуждали предстоящие тренировки по квиддичу, а Гермиона плелась сзади, размышляя о приближающейся опасности со стороны Пожирателей и их предводителя. Вдруг мимо нее пронесся Малфой и врезался плечом в идущего Гарри. Ссоры было не избежать… Гермиона остановилась чуть позади и с тревогой следила, что будет дальше.

— Малфой! — прорычал Поттер. — Ты извиниться забыл!

— Чего? — обернулся тот и приблизился к Рону и Гарри. — Поттер, ты головой треснулся? Я скорее с обрыва прыгну, чем извинюсь перед тобой!

— А я сказал, что ты извинишься! Сейчас же! — и Гарри вплотную подошел к Драко. Тот был чуть выше ростом и немного опустил голову. Гермиона надеялась, что потасовки все же не случится, но разъярённые лица парней не оставляли надежды.

— Выкуси, Поттер! Я не извинюсь!

Гарри замахнулся, Рон попытался остановить его. Малфой тоже уже был готов ударить, но… Грейнджер! Он чуть не ударил со всей силы по лицу девушку. Драко не заметил, в какой момент она появилась перед ним с раскинутыми в стороны руками. Черт! Отрицать смелость этой девчонки — как минимум, глупо. Драко отдернул руку и посмотрел ей в глаза.

— Ты что творишь, Грейнджер?! Жить надоело?! — взревел он.

— Ты ей угрожаешь, хорек чертов?! — выпалил Рон и встал перед Гермионой, заслоняя ее от Малфоя. — Совсем страх потерял?!

— Угомони своих шавок, Грейнджер, а то голова от их тявканья болит уже!.. — Драко отступил на пару шагов и добавил: — И следи лучше за ними! — после чего удалился в направлении Хогвартса.

Гермиона уже сделала шаг в ту же сторону, но поняла, что за ней никто не идет, и обернулась.

— В чем дело?

— Ты следила за ним? — недоуменно спросил Рон. — Когда? Почему нам не сказала? И что ты узнала?

— Ничего я не узнала, потому что даже не думала следить за ним! Это слишком низко для меня! — она, не оборачиваясь, быстро пошла в школу. Парни догнали её метров через пять. Она кулачками врезала по их животам и уже тогда спокойно пошла с ними дальше.

Большой зал был не таким шумным, как в прошлые года. Все боялись начала войны. Но все-таки большая часть учеников была в школе. Ученики ждали первокурсников и церемонии распределения.

— Герм, как ты? — спросила Джинни, усаживаясь рядом с подругой.

— Привет, Джин. Все хорошо, — улыбнулась Гермиона.

Двери распахнулись, и вслед за Макгонагалл в зал вошли первогодки. Церемония распределения прошла быстро, после чего все приступили к ужину. Гермиона положила себе на тарелку кусок тыквенного пирога, но еда в горло не лезла вообще. Она вздохнула и закрыла лицо руками. Это предчувствие… Этот год не закончится благополучно, и Гермиона это понимала. Рон сказал, что нужно будет присмотреться к Малфою… Но в чем смысл? Даже если подтвердится, что он Пожиратель — и что? Такое знание бесполезно! Даже если они смогут помешать ему, то вряд ли это сорвет планы остальных...

— Этот Малфой достал! — прошипел Рон. — Он нарочно нарывается на хорошенький фингал!

— Если я еще раз услышу упоминание о нем, то я закричу сильнее, чем мандрагора! Так что прошу тебя, Рональд, угомонись уже! — Гермиона сердито посмотрела на друга и все-таки решила хотя бы немного поесть. Однако съела только маленький кусочек пирога — больше не смогла.

В этот момент в зале раздался голос Дамблдора.

Никто свои страдания не сочтет

Столь малыми, чтоб добиваться больших

Из честолюбия.

Джон Мильтон «Потерянный рай»

— Всем известно, что Сами-знаете-кто вернулся, и над Магической Британией, как и над всем миром, нависла смертельная опасность. В такие дни мы должны быть сплоченными как никогда, ведь только общими усилиями мы сможем одержать победу! — сказал Дамблдор. — В этом году у вас будет сразу несколько изменений: мы назначили новых префектов факультетов и старост школы, их имена назовет профессор Макгонагалл чуть позже. Также у нас некоторые изменения среди преподавательского состава, — он указал на полного мужчину в возрасте: — Гораций Слизнорт будет вести зельеварение, а профессор Снейп станет преподавателем Защиты от темных искусств. 

Большой зал наполнился аплодисментами.

— Снейп все-таки получил то, что хотел так давно, — прошептал Гарри.

— Прошу внимания! — проговорила Минерва МакГонагалл. — Должна сказать сразу, что это должности очень важные, и мы надеемся на честное выполнение обязанностей. Пришло время назвать имена префектов факультетов и старост, — она откашлялась и продолжала: — Джинни Уизли, Захария Смит, Чжоу Чанг и Блейз Забини возглавят свои факультеты. Прошу этих учеников сразу после окончания ужина собраться в моем кабинете, там я объясню ваши обязанности, — вдруг улыбка с лица Макгонагалл пропала, и она стала очень серьезной, от чего Гермионе стало не по себе. — Ученики, которых я сейчас назову, должны немедленно пройти в мой кабинет…

«Почему она стала такой серьезной?» -подумала Гермиона.

— …Гермиона Грейнджер и Драко Малфой, — назвала МакГонагалл имена.

Все начали перешептываться, в глазах Гарри и Рона читалось полное недоумение, как и в глазах Гермионы. Со стороны стола Слизерина послышался грохот падающей в тарелку вилки, и Гермиона обернулась. Малфой бросил столовый прибор, вылез из-за стола и направился к выходу. Его походка была напряженной, как будто он был взбешен.

— Герм, — Гарри поймал подругу за запястье, не дав ей уйти, — если возникнут проблемы, пришли патронуса, и мы с Роном найдем тебя.

Гермиона кивнула и направилась к выходу. Драко шел, не думая, почему именно его назначили старостой, ибо знал, что это сделали «чтобы он не пошел по стопам своего отца». Однако Люциус, наоборот, рассчитывал на назначение своего сына старостой школы, ведь тогда для Драко выполнять поручения Темного Лорда будет гораздо легче. Сам Драко не знал, как относиться к этому. Отец сказал, что совсем скоро он получит письмо с поручением, и юноша боялся этого дня… Потянувшись к дверной ручке, он почувствовал нежную теплую кожу — и тут же отдернул руку. Он посмотрел на её обладательницу. И это была — кто бы сомневался! — Грейнджер.

— Улепетывай, грязнокровка! — рявкнул Малфой.

— Заткнись, хорек! — она выскользнула в коридор.

Гермиона не стала дожидаться Драко и чуть ли не бегом отправилась в кабинет декана своего факультета. Она слышала шаги за своей спиной, но не стала оборачиваться. Тем более, с чего бы ей его ждать и убеждаться, что он все-таки идет за ней? Было бы великим счастьем не видеть его лицо!

«Назначить Малфоя старостой школы в самый опасный момент истории всего волшебного мира! Как так можно?!» — Гермиона шла по коридору и возмущалась решением профессоров. Углубившись в свои мысли, она не заметила, как дошла до тяжелой двери в кабинет Макгонагалл. Гермиона легко постучала, потом толкнула дверь и вошла в кабинет.

— Ох, мисс Грейнджер, — улыбнулась профессор МакГонагалл. — Рада, что вы так быстро пришли. А где…

Не успела профессор договорить, как в кабинет вошел Малфой. Гермиона недовольно скривилась при виде слизеринца — теперь ее напарника, как бы мерзко это ни звучало.

— Отлично. Рада, что новые старосты столь пунктуальны, — МакГонагалл жестом пригласила их сесть, и они послушно опустились в кресла около ее стола. — Итак, думаю, вы понимаете всю ответственность вашей должности. За неимением времени перейду сразу к делу. В ваши обязанности входит: патрулирование три раза в неделю, в связи с обстоятельствами. Патрулирование будет двойным в десять и в пол-двенадцатого, или же в двенадцать, отчет о патрулированиях в устной и письменной формах, распределение патрулирований префектов, сообщение обо всех подозрительных происшествиях и еженедельный отчет о проделанной работе на общем собрании. Помимо этого, я должна быть уверена, что вы не будете слишком лояльно относиться к ученикам своих факультетов.

— Конечно, профессор, — кивнула Грейнджер.

— Мистер Малфой?.. — Минерва перевела взгляд на Драко. Тот невозмутимо кивнул, а профессор продолжала: — Отлично. Теперь, что касается проживания. Так как старосты иногда возвращаются, как вы уже поняли, после полуночи, вы будете жить в отдельной башне…

— Что?! — шокированная Гермиона подскочила в кресле. -А не могу ли я остаться в своей комнате? Я уверена, что мои соседки…

— Мисс Грейнджер! При всем уважении, у вас нет выбора! Это традиция нашей школы, а вы знаете, как я уважаю традиции, — строго сказала МакГонагалл.

— Простите, профессор, — Гермиона пристыженно опустила голову. — Я все поняла.

— Благодарю, мисс Грейнджер, — спокойно качнула головой Минерва. — А теперь я провожу вас до вашей гостиной и уже там разъясню несколько правил, — она встала из-за стола и, сделав несколько шагов по направлению к двери, остановилась и посмотрела на Драко. — Мистер Малфой, вам все понятно? Вы ничего не сказали с тех пор, как зашли в кабинет.

— Вполне, — ответил он, даже не глядя на профессора. Та едва качнула головой и быстрым шагом пошла к двери. Гермиона решила не отставать от декана и поспешила за ней. У нее внутри крутилось множество эмоций: злость, недоумение, отвращение и даже, в какой-то степени, страх. Она знала, что это изменение в ее школьной жизни не пройдет бесследно, а когда Гарри и Рон узнают, что она будет жить в башне, находящейся на другом конце замка, они уж явно не будут прыгать от счастья.

Сколько же всего она пережила с этими парнями... Начиная с первого курса, их троица всегда оказывалась в эпицентре событий, а теперь, когда Вторая Магическая война казалась ближе, чем завтрашний день, Гермионе действительно стало страшно за всех её близких… В ночь, когда вернулся он и погиб Седрик, Гарри рвал на себе волосы, он винил себя в смерти Диггори, хотя отчасти и понимал, что при всем желании не смог бы ничего сделать. Однако эта вина долго терзала Гарри, и никто, ни Гермиона, ни Рон, ни даже Джинни не могли привести его в чувство. Смерть Сириуса в прошлом году подкосила Гарри еще сильнее… Но теперь это время казалось таким далеким, почти стертым из воспоминаний. Новые потрясения начали валиться как из рога изобилия, и никто не знал, когда произойдет следующий удар и на кого он придется.

Дорога от кабинета Макгонагалл до башни старост показалась Драко вечностью, и ему совершенно не в удовольствие было осознавать, что его соседкой будет Грейнджер — девчонка, которая раздражала своей исключительной вредностью, а то, как она мешала ему стать лучшим учеником курса, просто никак не могло уложиться в его мозгах. Он чистокровный волшебник, наследник фамилии Малфой и всего, что к ней прилагается, был вторым! А из-за кого? Из-за какой-то грязнокровки! А теперь она семенит около этой вредной старухи.

— Нашли друг друга, — тихо фыркнул Драко, следуя по указываемому пути своей идеальной походкой, которой его учили всю его сознательную жизнь. Он умел ступать совершенно бесшумно, но, когда он не хотел скрываться, каблуки его начищенных туфель производили легкий стук. Так и сейчас, Драко шел, постукивая каблуками — обозначая свое присутствие.

— Эмеджион! — громко сказала Минерва, остановившись напротив портрета красивой молодой девушки с букетом роз в руках и в светлом платье. Она приветственно кивнула, портрет отъехал в сторону, и все прошли внутрь. Небольшой коридорчик вел к гостиной, где был книжный шкаф — небольшой, но для школьных учебников двух студентов и еще пары книг места хватит, — а также массивный дубовый стол, на котором стояли перо и маленькая баночка чернил. Они прошли еще чуть вперед, и их взорам открылся камин — в нем потрескивало пламя, согревая комнату и создавая уютную, успокаивающую атмосферу. Напротив стоял маленький диванчик с мягкими, по крайней мере, на вид, подушками. Макгонагалл махнула рукой и в пустой, казалось, стене появилась лестница, ведущая наверх.

— Итак, комнаты находятся наверху. Слева — ваша, мисс Грейнджер, справа — ваша, мистер Малфой. Ванная одна, но, естественно, вы можете пользоваться ванной старост, которая находится в соседнем крыле, напротив входа в гостиную префектов.

— Что еще… — скривился Малфой, впервые сказав хоть слово в присутствии Гермионы после их стычки в поезде — не считая его «вполне», которое он явно с усилием выдавил из себя в кабинете МакГонагалл, — нам придется делить с… мисс Грейнджер?

— У вас общий стол и книжная полка, но в ваших комнатах имеются шкафы, где вы сможете держать необходимые вам книги, — как бы не замечая раздраженный тон Малфоя, ответила Минерва.

— Извините, профессор, вы еще говорили о каких-то правилах... — подала голос Гермиона.

— Ах, да! Чуть не забыла. Сообщать пароль кому-то строго запрещено, я наложу на дверь специальное заклятие, которое будет сканировать произносящего пароль, поэтому пару своих друзей вы сможете приводить в свои комнаты, но помните про отбой, — Минерва уже собиралась уходить, но остановилась. — В десять вы должны приступать к патрулированию первый раз, а второй — в двенадцать, начиная с сегодняшнего дня.

— Профессор, мы же можем распределять этажи между собой для более быстрого патрулирования? — с надеждой спросила Гермиона.

— Нет, наша школа хоть и является одним из безопаснейших мест Магической Британии, но темные коридоры скрывают некоторые опасности, поэтому я бы не хотела видеть девушку на патрулировании одну, - МакГонагалл перевела взгляд на Драко. — Думаю, это понятно, мистер Малфой? Я все-таки надеюсь на ваше благородное воспитание, юноша.

— Понятно, профессор, — процедил он.

— Отлично. Я вас оставлю. Если будут вопросы — мои двери всегда открыты.

— Спасибо, профессор, — улыбнулась Гермиона вслед МакГонагалл. Она была раздражена решением преподавателей, но выхода не было, она понимала, что все это очень важно и в такие моменты нельзя быть эгоисткой. В любом случае, это был всего лишь Драко Малфой, отношение к которому никто и ничто не изменит. Как только дверь за профессором закрылась, Гермиона поспешила к лестнице и, остановившись на второй ступеньке, повернулась к Драко, который оценивающе разглядывал комнату. — Малфой!

— Что тебе, Грейнджер? — он повернулся к ней с надменным видом.

— Сейчас половина девятого, а без пяти десять ты должен ждать меня около портрета, тебе ясно? — прошипела она.

— Ты мной командовать решила, грязнокровка? — он шагнул к Гермионе. — Ты же не думаешь, что я действительно собираюсь делать все, что сказала эта старуха?

— Малфой! Тебя никто не спрашивает, хочешь ли ты это все выполнять, или нет! Тебя назначили старостой, а значит, ты обязан это все выполнять! Ты же не считаешь, что я визжу от восторга в твоем обществе, падаю в обморок, когда ты мимо проходишь, или же готова потакать каждому твоему слову? И, если на то пошло, то — да! Я решила командовать тобой!

Он подлетел к лестнице и ступил на первую ступеньку, что позволило ему быть чуть выше Гермионы. Лед глаз Малфоя встретился с ореховыми глазами Гермионы. Аромат кофе и ванили ударил ему в нос, и он немного отдалился от нее, чтобы этот запах не сбивал его с толку.

— Ты визжишь лишь от библиотек, а в обморок падаешь от новых книг! На тебя не посмотрит ни один уважающий себя парень! Ты себя в зеркале-то видела?

— Да… Да как ты… — заикаясь, возмутилась Гермиона. Ей не хватало слов, чтобы выразить свой гнев. Она приоткрыла рот, чтобы что-то сказать, но слова так и не находились.

— Да как я смею? Я говорю правду, Грейнджер. И ты это знаешь, — уже более спокойно сказал Драко. Хотя он собственными глазами видел, как ей вслед оборачиваются даже некоторые слизеринцы. Она действительно за последние два года расцвела, но признать это — значит принять поражение — а Малфой не проигрывает.

— Урод! — крикнула Гермиона и резко повернулась, ее взметнувшиеся волосы задели Драко по лицу. Она поднялась по лестнице и вошла в указанную Макгонагалл дверь. Комната была не очень большая, примерно, как в родительском доме. Её освещали свечи, а слегка просачивающийся в окно лунный свет добавлял уюта. Гермиона подошла к кровати и обессиленно упала на нее. Тут же волной нахлынули воспоминания о предыдущих годах обучения в Хогвартсе: сколько же приключений они пережили с друзьями… Сколько раз их могли убить… А сколько раз их могли исключить?.. Все эти воспоминания вызвали на лице Гермионы улыбку и заметно подняли настроение. Когда она села на кровати, ее взгляд упал на чемоданы, лежащие в углу, и спящего на них рыжего кота. Гермиона принялась разбирать вещи, тихонько напевая себе под нос.

Малфой сидел в своей комнате и прокручивал все, что произошло с ним за последние несколько дней. Посвящение в Пожиратели в «Горбин и Беркс» и задание починить этот чертов исчезательный шкаф, который, по словам матери, находится в Выручай-комнате. Там же сам черт потеряется! Столько хлама, что даже шкаф найти будет не самым простым занятием! Еще это ожидание письма выводило из себя, Драко понимал, что если он не сделает то, чего от него требуют, то пострадает, в первую очередь, мать — а её страданий Драко не допустит, ибо это единственный человек, которым он дорожит и которого искренне любит. Мало ему было проблем! Так Грейнджер последнее время слишком часто оказывается рядом, и ее уверенность, и нездоровое бесстрашие начинает неимоверно раздражать! Да, Мерлин! — она хлестнула его по лицу своими волосами, и вообще неважно, что её волосы оказались мягче, чем выглядели, и было даже приятно — в какой-то степени.

Он что, совсем уже слетел с катушек? Волосы Грейнджер мягкие? Видимо, не стоило ему прикладываться к огневиски, которое Блейз так талантливо протащил в поезд.

Несмотря на все проблемы, Драко всегда мог проветриться на Астрономической башне. Благо, что там вообще никто, кроме него, не появлялся. Мысль о том, чтобы сходить туда, возникла сама собой и отгонять её Драко не стал. Он натянул черную водолазку и темно-серые штаны в крупную клетку, а на ногах были до блеска начищенные туфли. Он подошел к зеркалу и оценивающе осмотрел себя. Да, сразу видно аристократическое происхождение: идеальная осанка, манера поведения и потрясающий талант скрывать все эмоции под маской безразличия. Хотя за последнее нужно благодарить именно отца, ибо быть сыном Люциуса совсем не просто, порой он мог избить свое чадо за излишние эмоции и отсутствие сдержанности. Квиддич со второго курса помог Драко привести свои мышцы в тонус, а тщательный подбор одежды лишь подчеркивал его достоинства. Было понятно, почему все девчонки вздыхают по нему, но Драко все равно было ненавистно собственное отражение.

Он взял палочку с тумбочки и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Внизу было слышно шуршание, и было понятно, что за мышь находится там. Грейнджер расставляла учебники в шкафу и немного пританцовывала. Драко ухмыльнулся. Только спустившись с лестницы, он увидел провода и услышал слабые отголоски музыки. Драко решил подшутить над Гермионой, раз она его не замечала, и тихо подкрался к ней. Остановился он на расстоянии вытянутой руки и тихо стоял, ожидая, пока она повернется. Долго ждать не пришлось

Гермиона обернулась, чтобы взять со стола последние два учебника, но, увидев перед собой мужскую грудь, обтянутую черной тканью, испугалась и отпрыгнула назад, ударившись спиной и головой о книжную полку.

— Малфой! — выдернув наушники, закричала она. — Ах, больно… — Гермиона потерла затылок, а потом снова зло взглянула на Драко. — Совсем дурак? Что тебе нужно?

— Не разнеси гостиную, Грейнджер, — ухмыльнулся Драко.

— Как остроумно! — она взглянула на часы. — Ты рано. Патрулирование только через двадцать минут

— Я же сказал, что не стану этим заниматься! Мне казалось, что ты умнее…

— Мерлин, дай мне сил… — прошипела Гермиона и закатила глаза.

— Не поможет, — усмехнулся Драко.

— Я буду только рада, если ты не будешь мешаться под ногами! Так что иди куда шел и не мозоль глаза! — врач отпихнула его от стола и схватила учебники. уже хотела поставить книги на место, но ее вихрем развернуло на сто восемьдесят градусов. Книги, которые были в руках, упали на пол, а хрупкие плечи Гермионы сжали чьи-то сильные руки, и тело опять врезалось в шкаф так, что она вскрикнула.

— Не слишком ли ты много на себя берешь, грязнокровка? — сквозь зубы процедил Драко.

— Не больше тебя, Малфой! — он еще сильнее сжал плечи Гермионы, и лицо девушки исказила болезненная гримаса, потом ее голос сорвался: — Малфой!.. Отпусти!..

Но он держал и просто смотрел на еле сдерживающуюся, чтобы не заплакать, девушку. В его глазах было столько злобы и ненависти, что одним его взглядом можно было бы убить, если бы это было возможно. Однако также в глазах читались страх и безысходность, словно у загнанного зверя. Гермиона постаралась вывернуться из хватки Малфоя, но ее только сильнее впечатали в шкаф.

— Малфой!.. Мне больно!.. — из глаз предательски покатились слезы. — Пожалуйста! Отпусти! Мал… — руки парня ее отпустили, и она метнулась в угол около этого пресловутого шкафа с книгами. Она обняла себя руками, ладошками держась за места, где только что были его руки.

Драко сначала опешил от происходящего и просто какое-то время смотрел туда, где только что было заплаканное лицо девушки, но всхлип где-то сбоку вернул его к реальности и взгляд снова устремился на Грейнджер

— Теперь поняла, что со мной лучше не связываться? — Гермиона молчала и лишь смотрела на него с ненавистью, смешанной со страхом. Он повысил голос: — Я спросил: «Ты поняла»?!

— Ты больной, Малфой! — она прошмыгнула мимо него к лестнице. — Ты больной! — повторила Гермиона и как можно быстрее поднялась к себе в комнату, забыв про учебники.

Драко опустил взгляд к своим ногам и увидел тома по нумерологии и прорицанию. Он поднял книги и аккуратно, к собственному удивлению, поставил их рядом с другими ее учебниками. Потом, развернувшись на каблуках, он вышел из гостиной старост.

Теперь ему еще больше хотелось оказаться на Астрономической башне…

Единственный способ стать умнее —

играть с более умным противником…

Патрулирование прошло достаточно спокойно. Малфой так и не появился, и Гермионе пришлось бродить по Хогвартсу одной. Если в десять было не так страшно, то в двенадцать она дергалась от каждого шороха. В свою комнату она вернулась уже в начале второго ночи и сразу легла спать.

Сейчас она сидела за столом рядом с Роном и притворялась, что слушает его рассуждения о предстоящем отборе в команду по квиддичу. Слишком много квиддича за последние пару дней.

— Герм! Ты вообще слушаешь? — Рон немного возмутился, толкнув ее в бок.

— Да, да, Рон, — она дернулась, и до неё дошло, что она спала с открытыми глазами. — Конечно, я слушаю…

— И о чем я говорил?

— М-м-м… О квиддиче? — она с надеждой посмотрела на друга

— Так, что вчера было? Ты прислала патронуса, что теперь будешь жить в другой башне вместе с Малфоем, а теперь ты спишь на ходу!

— Мы же старосты… — Гермиона вздохнула. — И нужно патрулировать школу после отбоя в десять и в двенадцать, поэтому я вернулась в комнату только в начале второго. Утром я встала раньше, чтобы написать отчет о патрулировании и составить расписание для префектов… Кстати! -она открыла сумку, выудила оттуда пергамент и протянула его Джинни, которая сидела возле Поттера и что-то тихонько бормотала тому на ухо. — Джин, вот! Покажи остальным, пожалуйста!

Гермиона начала быстро собираться.

— Я же смогла поступить на курсы к профессору Слизнорту, а они начинаются через… — она взглянула на часы. — Мерлин святой! Через пять минут, а мне еще в подземелья бежать, — с этими словами Гермиона вскочила и почти бегом устремилась из Большого Зала.

— Куда это Грейнджер помчалась? — спросил Гойл, проследив за ней взглядом.

— Какая разница? Тебя волнует эта грязнокровка? — процедила Пэнси, которая сидела чуть ли не на коленях у Малфоя, который, однако, подчеркнуто игнорировал ее.

Она бегала за ним со второго курса, посылать её уже сил не осталось, и Драко решил забить. В любом случае, Паркинсон готова на все ради него, так почему бы не пользоваться?

— Волновать не волнует, а вот засад… — начал Грегори, но тут же схлопотал подзатыльник от Малфоя. — Ты сдурел?! Чего руками машешь?!

— А то, что ты чистокровный, Грег! Тебе только за такие мысли должно быть стыдно!

— Драко, несомненно, прав! — как же Пэнси все-таки раздражала иногда своим вечным согласием с Малфоем. В такие моменты он предпочел бы общество спорящей с ним Грейнджер, там хоть какое-то разнообразие. — Грейнджер и все, ей подобные — позор для магов!

— А если Драко скажет, что так не считает, то ты тоже мнение изменишь? — с отвращением спросил Забини. Эта девчонка его раздражала так же, как и Малфоя. Ей-Мерлин, Паркинсон не отлипала от Драко, и Блейз ничуть не удивился бы, если бы она когда-нибудь подсыпала ему приворотное.

— А если ты мозгами воспользуешься разок, то умрешь? — Пэнси отлепилась от Малфоя и вылезла из-за стола. — Драко, ты идешь к Слизнорту?

— Иди, я потом, — сказал тот, даже не глядя на Пэнси.

— Но…

— Вали, Пэнс! — рявкнул Малфой, и девушка быстрым шагом ушла из Зала. Ей не привыкать к такому отношению с его стороны. Как же он не понимает, что сильнее, чем она, никто его не полюбит! По щеке скатились слезы, но Панси быстро их утерла и зашла в класс.

— Опять с Драко поругалась? — спросила Миллисента, увидев красные глаза подруги.

— Он просто меня не воспринимает как человека! Обычная липучка, от которой никак не отделаешься...

— Ох, Пенс! Ты еще найдешь того, кто тебя полюбит, просто подожди!

* * *

— Пора идти на это зельеварение, а то не хочу потом выслушивать ворчание старухи Макгонагалл из-за опозданий на уроки! Я ведь староста! Если бы не отец, я бы и не дергался даже… — Драко, не торопясь, выбрался из-за стола и медленно пошел к выходу. ​

В классе было много учеников, даже гриффиндорская шлюха Браун стояла в первых рядах. Бр-р… Хваленый факультет, называется! Драко увидел еще пару знакомых лиц, но в них ничего интересного не было… А вот и заучка Грейнджер. Кто бы сомневался, что она здесь! Сжимает этот учебник, как ту перекладину в поезде… Драко хмыкнул и оглядел остальных присутствующих. «Ничего и никого примечательного, как обычно! С другой стороны, Малфой, чего ты ждал? Это же чертов Хогвартс! Хорошо, что скоро тебе не придется торчать в этой дыре!»

— Я рад, что мои курсы по зельеварению столь популярны! Возьмите учебники в том шкафу, — Слизнорт указал в сторону длинного стеллажа около входа.

Книги быстро разобрали, и ученики вновь заняли свои места, глядя на профессора. Драко любил зельеварение, ведь этот предмет ему давался с поразительной легкостью (к слову, его успехи были даже лучше, чем у Грейнджер). Он никогда раньше не видел Слизнорта в деле, но отец рассказывал о высоком профессионализме этого учителя, а Люциус редко кого-то хвалил — если хорошо подумать, то хвалил он только Слизнорта и Темного Лорда, остальными Малфой-старший был вечно недоволен.

— Зельеварение — великое искусство! Вы должны уметь точно отмерять все нужные ингредиенты и не отвлекаться ни на что! — профессора прервал стук в дверь.

— Поттер и Уизел, будто мало здесь придурков собралось! — гневно прошипел Драко.

— Ох, мистер Поттер, вы тоже решили присоединиться? — Гораций улыбнулся Гарри и перевел взгляд на рыжего. — А-а-а… с вами?.. — он вопросительно изогнул брови.

— Э-э-э… Рон Уизли! — представился ученик. — Правда, я ничего не смыслю в зельях и вообще меня сюда… — Гарри пихнул друга в бок.

— Уизли, ты ни в чем не смыслишь! — выкрикнул Крэбб, и слизеринцы залились смехом.

— Класс! Прошу прекратить! — профессор повернулся к смеющимся и грозно посмотрел на них, а потом снова перевел взгляд на двух гриффиндорцев, все ещё стоящих в дверях. — Берите учебники и присоединяйтесь к остальным.

Гарри и Рон открыли шкаф, где осталось только два учебника: один новенький и аккуратный, а второй явно старый с очень ветхим и затертым переплетом. Друзья переглянулись, и между ними началась недолгая борьба за новую книгу, но Рон оказался проворнее и ухватил ее первым. Поттеру ничего не осталось, кроме как взять старый учебник.

— Итак, продолжим! — профессор подошел к столу, на котором стояло несколько котлов и маленькая скляночка. — Кто-нибудь сможет назвать зелья и их действия по запаху? — учитель обвел класс взглядом. Гермиона вскинула руку вверх, единственная из присутствующих. — Да, мисс…

— Грейнджер, сэр.

— Прошу, мисс Грейнджер.

— М-м-м… В первом котле бодроперцовое зелье — нечто вроде противопростудной микстуры. Резко согревающее зелье. Имеет небольшое побочное действие: из носа и ушей пациента часа три идёт лёгкий дым.

— Отлично! Что во втором?

— Зелье забывчивости — зелье, которое стирает память. Но неизвестно, долговечно оно или же нет.

— Потрясающе!

— А в этом котле амортенция? — Гермиона посмотрела на учителя.

— Все верно! Скажите какое действие у этого зелья?

— Это любовное зелье, оно привораживает выпившего.

— Благодарю, мисс Грейнджер! — Гермиона вернулась на место, а Слизнорт продолжал: — На самом деле любовь создать невозможно. Амортенция вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимости. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комнате, — пока профессор говорил, Лаванда, Миллисента, Падма и Пэнси сделали по несколько мелких шагов к столу с зельями и пытались втянуть аромат амортенции.

— Влюбленные идиотки! — прошептал Малфой Блейзу на ухо.

— Смотри, аккуратней с этими «влюбленными идиотками»! Пэнси явно заинтересовалась этим зельем, — усмехнулся мулат.

— Иди к черту, Забини!

— Юные леди! Это действительно опасное зелье! — Слизнорт закрыл котел крышкой. — Мисс Грейнджер, вы забыли кое-что сказать про это зелье…

— А… оно пахнет…

— Каждый ощущает свой аромат, в зависимости от того, что он любит, — перебил её Малфой.

— Я это и хотела сказать! — Гермиона посмотрела на Драко, и их раздраженные взгляды встретились.

— Все верно, мистер… Малфой?

— Да, сэр, — не отрывая взгляда от девушки, ответил Драко.

— Но в следующий раз не перебивайте отвечающего! Что же вы почувствовали, юная леди?

— Запах книжных страниц, морского бриза и ванили, сэр, — проговорила она на одном дыхании, все ещё чувствуя на себе взгляд Малфоя.

— Хорошие ароматы… — одобрительно кивнул профессор. — А в этом флакончике находится Феликс Фелицис.

— Жидкая удача, — выдохнула Гермиона.

— Да, его так и называют. Выпьете это зелье и будете удачливы во всех своих начинаниях… Конечно, до тех пор, пока не закончится действие зелья. Я награжу этим флакончиком ученика, у которого выйдет лучший «напиток живой смерти». Инструкция на десятой странице, а все необходимые ингредиенты в подсобке… — профессор сел за стол и развернул какие-то бумаги. — Приступайте.

Гермиона взяла все необходимые ингредиенты и начала варить зелье, которое действительно было достаточно сложным. Первой проблемой стало, как написано в учебнике, «разрезать дремоносный боб и выдавить сок». Боб никак не поддавался ножу: то выскальзывал из-под него, то просто не лежал на месте… Она возилась с ним достаточно долго, пока Гарри не сказал ей, что лучше боб раздавить, а не пытаться разрезать. У Гарри всегда с зельями было куда хуже, чем у неё, а сегодня у него все получалось просто поразительно легко!

Наконец «напиток живой смерти» был готов почти у всех. Слизнорт начал проверять работы.

— Ох, Мерлин! Это зелье почти идеально! — воскликнул он, наклонясь над котлом Малфоя.

— Не может быть! — Гермиона не поняла, почему не смогла скрыть возмущения. Драко Малфой сделал что-то лучше неё! Когда профессор Слизнорт проверял её зелье, он лишь покачал головой и выдавил что-то вроде «неплохо» — а тут такое восхищение!

— Что, Грейнджер, наконец поняла, что ты тупая как ракушка? — прыснула Паркинсон.

— Это должно до тебя дойти! — рявкнула Гермиона и вдруг заметила неодобрительный взгляд профессора, потупилась и до конца урока молчала. Склянку с Феликс Фелицис досталось Гарри, чье зелье было превосходно. Видимо в старом учебнике были более точные инструкции! Но хотя бы Малфой не получил «жидкую удачу», что не могло не радовать.

Остальные уроки прошли совершенно без происшествий: Макгонагалл задала эссе, Снейп, как всегда снял с Гриффиндора баллы, а профессор Флитвик никак не мог успокоить класс… Наступило время обеда, а Гермионе опять не хотелось есть. Ее одолевало плохое предчувствие, причем объяснить его она не могла. Гарри с Роном оживленно обсуждали отборочные испытания, которые должны были состояться после обеда.

— Я все равно волнуюсь, Гарри! — жуя, сказал Уизли.

— Тебе пора успокоиться, все будет хорошо, — улыбнулась Гермиона. Ей нужно было отвлечься от дурных мыслей, и она включилась в разговор друзей.

— Легко тебе говорить! Ты не летаешь даже!

— Просто соберись с мыслями — и все, Рон! — сказал Гарри и что-то тихо спросил у Джинни.

— Герм, ты чего не ешь? — рыжий вопросительно посмотрел на Гермиону, а потом на ее полную тарелку. Так он делал, когда норовил расправиться с чьей-то едой.

— Бери, я не голодна, — она пододвинула тарелку другу.

Вдруг в зал влетели совы с газетами, и одна из них уронила перед Гермионой выпуск "Ежедневного Пророка". Она быстро развернула его, пробежалась по тексту глазами и ахнула.

— Что там, Герм?! — Гарри чуть подался вперед.

— ПЕРВАЯ ТРАГЕДИЯ! Разрушен маггловский мост в Лондоне! Жертв все больше... По предварительным данным, это было нападение Пожирателей смерти! Министерство работает над расследованием!

— Началось… — выдохнул Гарри. — Дамблдор вызвал меня к себе сразу после обеда. Может, он что-то прояснит? — с этими словами Гарри встал из-за стола и направился к дверям.

— Я тоже пойду, — поднялась с места Гермиона. — Мне надо взять учебник и надеть пальто, чтобы идти на поле, так что встретимся там.

— Холофо, — отозвался Рон с набитым ртом. Гермиона закатила глаза и вышла из зала.

Она могла довести своими выходками

до бешенства, но в этом и была ее

своеобразная прелесть.

Маргарет Митчел «Унесенные ветром»

Не успел прозвенеть колокол, извещающий об окончании последнего урока, как Малфой подхватил все свои вещи и вылетел из кабинета. Он шёл по коридорам и петлял среди первогодок, которые носились как пикси, каждый раз норовя сбить кого-то с ног. Эти дети были так счастливы и беспечны, они восхищались всем, что происходило вокруг них. Что ж, у Драко такой привилегии не было: он все детство учился счету, грамоте, географии, основам волшебства, варил самые простые зелья и разучивал различные танцы для светских приемов. Истинный потомок аристократов. Конечно, сейчас от этого проку было не больше, чем от снегопада летом, но иногда приятно было лицезреть разъяренное лицо Грейнджер, которая в очередной раз оказывалась второй на его фоне — правда, к третьему курсу они сравнялись, и эта «борьба» стала куда сложнее. Однако он нашёл другие способы вывести эту девчонку из себя. Мысли о чопорной гриффиндорке немного подняли настроение, но не могли заслонить главной проблемы: он должен найти и починить исчезательный шкаф.

Подойдя к нужной стене, Драко закрыл глаза и сосредоточился. Вдруг в стене начали появляться резные очертания двери, а уже через несколько секунд перед Драко была дверь, ведущая в Выручай-комнату. Огромные кучи различного хлама делали помещение своеобразным лабиринтом. Малфой бродил по комнате, ища шкаф. Спустя минут пятнадцать он вернулся в исходную точку, но продолжил поиски. Как минимум, он бродил по этому лабиринту треть часа, но, черт бы побрал это все, Драко каждый раз возвращался к тому, с чего начинал. Тихо выругавшись, он саданул кулаком по ближайшей стене, а потом ещё несколько раз, пока костяшки не начало покалывать от ударов, а кожа содралась до крови. В очередной раз выругавшись, он вновь пошел бродить по Выручай-комнате.

Одному Мерлину известно, сколько он бродил здесь! Но вдруг Драко почувствовал мощную энергию за своей спиной и повернулся: перед ним стоял огромный предмет мебели, накрытый плотной цветастой тканью. Малфой, не задумываясь, сдернул ее и убедился, что шкаф найден. Достав палочку, Драко начал шептать заклинание и прислушиваться к своим ощущениям. После того, как в энергии, исходящей от волшебного предмета, появились изменения, он положил записку в шкаф. Теперь осталось проверить результат после ужина.

Драко осторожно вышел из Выручай-комнаты и побрел в сторону башни Старост. Оставался последний коридор, когда его легонько толкнули в сторону углубления в стене. Драко поддался и шагнул в нишу, но не успел он повернуться, как на него накинулись с поцелуем. Он достаточно грубо отстранил девушку и не удивился, что перед ним стояла Паркинсон.

— Ты что делаешь, Пэнс?! — рявкнул Драко.

— Я скучала, Драко! Тебя не было на обеде!

— Где я, и что делаю, тебя не касается! И хватит ко мне липнуть, Паркинсон! — он обогнул однокурсницу и пошёл дальше по коридору, не обращая внимания на обиженные выкрики Пэнси ему вслед. Когда он преодолел последний поворот, то увидел, что портрет приоткрыт, и ускорил шаг. «Черт бы побрал Грейнджер, не закрыла дверь! Как же она раздражает!» — крутилось в голове у Драко. Не успел он сделать и пару шагов в гостиную, как на него налетела Грейнджер с криком: «Мерлин, Малфой!» От столкновения с ним Гермиона выронила из рук пальто и сама бы упала, если бы не крепкие руки, удержавшие ее от падения. Маленькие ручки девушки легли на широкие плечи юноши, а из приоткрытых губ вырвался громкий вздох. Она была одета в серую обтягивающую водолазку, которая четко очерчивала ее хрупкую фигурку — кто бы мог подумать, что у Грейнджер такое тело — что позволило Драко не только почувствовать, но и увидеть все ее достоинства глазами. Вдруг их взгляды встретились: карие глаза с золотыми вкраплениями расширились от шока, а серые, словно мутный кусочек льда, не источали ни единой эмоции — по крайней мере, так показалось Гермионе. Старосты смотрели друг на друга и, казалось, даже не моргали: они видели свои отражения в зрачках, дыхание у обоих сбилось почти сразу после столкновения, они ощущали запах друг друга, чувствовали тепло тел. Внезапно Драко резко поставил Гермиону на ноги, грозно посмотрел на неё и, словно выйдя из транса, заговорил:

— Какого черта, Грейнджер?!

Ее лицо сразу стало напряжённым.

— Я не видела тебя, Малфой! — она быстрым движением подняла пальто с пола.

— Я что, такой незаметный?!

— Нет, но… — чуть спокойнее произнесла девушка.

— Твоё общение с Поттером явно не пошло тебе на пользу! Видимо, его проблемы со зрением заразны! — тоже сбавив тон, сказал Драко.

— Что ты несёшь вообще?! Я спешила! И ты мог бы не красться, чтобы тебя хоть как-то можно было бы услышать, Малфой!

— Может, мне салют устраивать при входе, чтобы ты слышала и не пыталась сбить меня с ног?! — насмешливо спросил он.

— Идиот, — выплюнула Гермиона и вылетела из башни. Она не заметила, как оказалась на первом этаже школы. Она дышала полной грудью, но все равно ощущала запах… Его запах. Драко Малфой пахнул дождем, зелёными яблоками и мятой…

Гермиона мотнула головой, чтобы отогнать ненужные мысли. Ее ждали друзья. Что ещё важнее, ее ждал Рон!.. Она направилась к стадиону.

Когда за Грейнджер закрылась дверь, Драко шумно втянул воздух и запустил пятерню в волосы. «Какого черта сейчас произошло?!» — пронеслось в голове. Он не понимал, зачем сделал это… Но зато четко осознал, что до сих пор чувствует этот чертов аромат кофе и ванили, а руки ощущают тепло ее хрупкого тела… Малфой зажег огонь в камине и сел в кресло. Ему многое надо было обдумать…

После воскрешения Лорда спокойные минуты в его жизни можно было пересчитать по пальцам одной руки. Ежедневный страх за жизнь матери и, Мерлин, за собственную жизнь тоже, крепнул с каждым днём. Люциус не переставал твердить что-то про величие идей Тёмного Лорда, про то, что это честь, что сам Повелитель выбрал Малфой-мэнор для заключения здесь самых важных пленных и проведения собраний Пожирателей. Можно было подумать, что пытки и убийства женщин, стариков и даже иногда детей — дела великих людей! Драко презирал Малфоя-старшего за такое слабоволие. Он презирал самого себя за эту же слабость. Из-за промаха отца он должен был принять метку, получать задания и выполнять их, чтобы восстановить честь семьи. Драко Люциус Малфой стал мальчиком-у-которого-нет-выбора! Как же это жалко! Он всегда гордился, что носил фамилию Малфой, потому что никто из его предков никогда не проявлял слабости, никто и никогда не был жалким! А он был! Драко ненавидел себя за это, ненавидел отца и ненавидел Волан-де-Морта! И как же были неправы люди, которые говорили, что выбор есть всегда! Нет! У него нет этого выбора, и никогда не было…

Драко понял, что он никогда не жил. То есть, он дышал, ел и пил… Но он просто существовал. Он завидовал Грейнджер. Да! Он ей завидовал! Эта девушка так же дышала, ела, пила и спала ночами, но она могла выбирать, она могла жить по велению сердца… Черт! Да она могла просто жить, а не существовать. Гермиона была пропитана этой жизнью, этой свободой! Да она сама была той самой свободой... Полной его противоположностью…

— Так, все! Хватит с меня этого! — пробормотал Драко себе под нос, а потом достал из внутреннего кармана мантии палочку и наколдовал патронуса. Через пятнадцать минут на пороге гостиной стоял Блейз с бутылкой огневиски в руках.

* * *

Из-за Малфоя Гермиона немного опоздала к началу тренировки, поэтому все игроки уже летали: Джинни неслась к воротам с квофлом в руках, Рон пытался усидеть на метле, а Гарри следил за всем происходящим, крутя в руках снитч. Гермиона поднялась на трибуны и стала внимательно следить за своим рыжим другом, к которому она испытывала более тёплые чувства, чем просто дружба. Рон отбивал мячи не очень ловко, но если обратиться к цифрам, то большинство мячей все-таки были удачно приняты. Однако на метле он сидел не слишком уверенно, и все время перехватывался и качался. Гермиона очень переживала за него. Она знала, как сильно Рон хотел стать вратарем, он просто грезил этим. Вдруг где-то слева раздался свист, и Гермионе показалось, что кто-то позвал ее по фамилии. Она повернула голову и столкнулась с игривым взглядом Кормака МакЛагена. Он был тупым, хотя и симпатичным качком, но ничуть не привлекал Гермиону, поэтому она немного повела плечами и отвернулась к Рону. Уизли в очередной раз, не совсем аккуратно, но всё-таки отбил квофл. И тут раздался визг Лаванды! Браун никогда не блистала умственными способностями, но с парнями у неё проблем не было. Девушка была безотказна, что, несомненно, радовало мужскую часть школы. Теперь, видимо, жертвой её внимания стал Рон.

— Тренировка окончена! — усилив свой голос с помощью заклинания, сказал Гарри. Все игроки спустились вниз. Гермиона не хотела слушать все, что сейчас скажет ее друг, поэтому она решила встретиться с Гарри и Роном на ужине и тогда уже обо всем узнать. Она помахала ребятам и неторопливо пошла у замку.

— Грейнджер! Хэй, подожди! — это был голос Кормака, который бежал за ней следом. Интересно, что ему надо? Она остановилась. — Привет! — с трудом переводя дыхание, проговорил МакЛаген.

— Здравствуй. Ты хотел что-то? — спокойно спросила Гермиона.

— Слушай… ну ты ниче такая…

— Сочту за комплемент, — снисходительно кивнула Гермиона.

— Ну да… Короче, завтра же суббота и Хогсмид… Может, посидим в «Трех метлах»?

— Ох, Кормак… — Гермиона переступила с ноги на ногу, — мне правда приятно, но у меня много дел, да и я уже договорилась с Гарри и Роном. Может, в другой раз как-нибудь? — для нее было непривычным, что ее зовут на свидание. Да, она на четвёртом курсе общалась с Крамом, но на свидания ее не звал никто.

— Так и знал, что надо было раньше звать… — он почесал затылок. — Ну… это… я пойду тогда, — он шагнул назад и добавил: — Пока тогда!

— Пока, — протянула Гермиона и пошла своей дорогой.

* * *

Драко и Блейз сидели в креслах и пили огневиски. Мулат слушал рассказ Драко и не перебивал. Он все понимал. Принудительное посвящение в Пожиратели, беспокойство за мать, ещё эти чертовы задания! Не нужно было владеть легилименцией, чтобы понять, насколько тяжело Драко, хотя с виду он старается выглядеть спокойным… Малфой рассказал Блейзу все с самого начала, и тот действительно был поражён.

Все проблемы семьи Малфой начались в прошлом году, в ночь, когда Люциусу было дано задание: достать из Отдела Тайн пророчество о Темном Лорде и, так чудесным образом совпало, о Поттере. В ходе битвы с Орденом Феникса пресловутый шар разбился, а значит, то, что он хранил в себе, было утеряно. Гнев Волан-де-Морта был страшен, а Малфои потеряли своё почетное положение среди Пожирателей. В итоге Темный Лорд поставил выбор перед Малфоем-старшим: или Драко принимает метку и выполняет задания, или же всю семью убивают. Что ж, выбор был очевиден… На самом деле Драко не хотел становиться Пожирателем, но, как всегда, выбора попросту не было. То есть, до Чемпионата по квиддичу Драко даже был бы не против присоединиться к Темному Лорду, но встреча в суматохе с Золотым Трио изменила его отношение к Пожирателям, а точнее, его изменили глаза Грейнджер… Да, снова Грейнджер! Она была напугана, в глазах — ненависть, перемешанная с желанием помочь другим, найти друзей и просто быть Гермионой Грейнджер! И в один момент ее чуть не убило одно из заклятий, летящих куда придется. Драко оттолкнул девушку в сторону в последний момент и, кажется, сказал ей что-то вроде: «Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер! Одно дело, когда умирают незнакомые люди, и совсем другое — люди, которых ты знаешь уже несколько лет…

И сейчас все события последних двух недель его жизни казались страшным сном, Но главным кошмаром стала эта гриффиндорка! Их ссоры немного отвлекали Драко от его основных проблем, но когда он оставался один, головной боли становилось только больше, потому что Грейнджер не покидала его мыслей!

— Да, друг, — протянул Блейз. — Пока что задание не такое сложное.

— Блейз, ты же понимаешь, что это только начало? — Драко громко втянул воздух. — И пока что меня больше заботит головная боль по имени Гермиона Грейнджер!

— Я как раз хотел про неё у тебя спросить! — Забини отпил немного из своего стакана и продолжал: — В своем рассказе ты несколько раз переходил к Грейнджер, да и все эти ваши ссоры… и не хочу масло в огонь подливать, но сегодня на зельеварении ты с неё глаз не сводил! Что с тобой, Малфой?

— Знал бы я…

— Тебе отвлечься надо! Ты когда последний раз спал с кем-нибудь?

— Ты серьезно? — вскрикнул Драко.

— Напейся и затащи в постель кого-нибудь. В чем, собственно, проблема? Ты всегда так «отвлекался». Тем более, у тебя отдельная комната, хоть всю ночь «отвлекайся».

— И с кем? С Паркинсон?

— Даже если с ней! Да и вообще, за тобой добрая половина школьных юбок бегает! Выбирай любую.

— К черту все! Ты прав, Забини! — Малфой посмотрел на часы и добавил: — Пошли на ужин.

Гермиона сидела в библиотеке за своим любимым столом, находящимся в последнем ряду между полками. А любила она это место, потому что там никто никогда не ходил, да и соседние два стула всегда пустовали. Она читала увесистый том по трансфигурации. Гермиона пришла сюда сразу после отборочных соревнований по квиддичу и, судя по закатным лучам солнца, уже приближался ужин. Стоило Гермионе подумать об этом, как за ее спиной раздался визг ее подруги:

— Гермиона Грейнджер! Ты решила за один из этих томов замуж выйти?!

— О, Мерлин! — прошипела Гермиона. — Джин, тише! Ты в библиотеке всё-таки! И нет, замуж за один из этих томов я выходить не собираюсь! — улыбнулась она, вставая из-за стола.

— Пошли уже! На ужин с твоими учебниками опоздаем, — Грейнджер закатила глаза и, вернув книгу на полку, вышла из библиотеки вместе с подругой. Коридоры школы почти опустели, потому что большинство учеников уже сидели в Большом Зале. Девушки шли по коридорам и обсуждали последние новости. Джинни не хотела спрашивать у подруги про слизеринского хорька, с которым та теперь жила в одной башне, ведь Гермиона улыбалась, а значит, все было в порядке. Уизли на собственной шкуре ощущала, каково это — жить рядом с закостенелым слизеринцем. Блейз Забини — более сдержанный, не то что Малфой, но все равно долго его общество терпеть невозможно.

— Джин, — протянула Грейнджер, — я хотела спросить…

— Что?

— Как Рон? Я просто ушла с поля раньше… —  закончить она не успела, Джинни ее сразу поняла.

— Все хорошо! Он наш вратарь на следующей игре, но это будет что-то вроде тренировочного матча, поэтому реванш мы, если что, возьмём, — протараторила Джинни. — Мне сейчас больше интересно то, что Кормак побежал за тобой! Что он хотел?

— Ну… — Гермиона немного помялась, но потом, вспомнив их разговор с МакЛагеном, усмехнулась. — Он сказал, что я «ниче такая», — она не договорила, так как Джинни начала давиться от смеха. Гермиона тоже рассмеялась, но потом, немного успокоившись, добавила: — Ещё… ещё он позвал посидеть в «Трёх мётлах» в субботу.

— Так значит, МакЛаген позвал тебя на свидание?

Ответить Гермиона не успела, потому что ее словно окатили ледяной водой: Малфой стоял рядом с Забини и гневно смотрел на нее, сжимая кулаки и едва ли не скрипя зубами. Если бы он мог убить взглядом, то от Гермионы не осталось бы и горки пепла. Было совершенно не ясно, почему Малфой так зол — словно бык, готовый в любой момент сорваться с места и броситься на человека, машущего перед ним красной тряпкой. Однако было понятно, что этой «красной тряпкой» стала именно Гермиона. Внутри у нее похолодело, она нервно сглотнула и, ускорив шаг, вошла в огромные двустворчатые двери.

Забини пришел в себя первый и дернул друга за плечо, разворачивая его к себе, но Драко так и не успокоился, а взгляд был по-прежнему разъяренным.

— Малфой! Остынь! Ты её чуть взглядом не убил сейчас! — Блейз слегка потряс друга за плечи.

— Что?! — рявкнул тот.

— Ты Грейнджер тут глазами убить хотел! Что случилось-то?!

— Ничего! Пошли уже! — отрезал Драко и направился в Большой Зал. Его глаза невольно нашли в толпе кудрявую шевелюру этой надоедливой гриффиндорки. Она сидела со своими дворнягами и заливисто смеялась. «НЕНАВИЖУ! Ненавижу её! Ненавижу этого чертового МакЛагена! Стоп! Почему меня это вообще волнует? Блейз говорил про Паркинсон? Что ж, хорошая идея», — по пути на свое место размышлял Драко. Не успел он сесть на лавочку, как на руке повисла Пэнси.

— Пэнс? — раздраженно проговорил он.

— Прости, Драко, что я так накинулась на тебя сегодня днем, — виновато сказала девушка.

— Я знаю, как ты можешь загладить вину, — хитро ухмыльнулся Малфой и обратил внимание на гриффиндорский стол. Гермиона сидела к нему спиной, поэтому ее лица он не видел, хотя его обуревало желание посмотреть, какие чувства она сейчас испытывает…

Гермиона сидела рядом с Роном и ела салат, когда почувствовала, что ее спину прожигает чей-то взгляд. Она медленно повернулась и, посмотрев через плечо, столкнулась взглядом с Малфоем. Она недоуменно уставилась на него, в то время как он смотрел на неё так же, как и в коридоре несколько минут назад. Их зрительный контакт продолжался до тех пор, пока Гермиона не услышала голос Рона:

— Герм? Ты нас слышишь?

— А, что? — Гермиона растерянно посмотрела на друга. — Прости… Можешь повторить?

— Ты на кого там уставилась? — удивился Уизли.

— Ни на кого, Рон. О чем ты говорил?

— А! Ну так о следующей игре…

Гриффиндорцы просидели за непринужденной беседой почти до конца ужина, а потом перешли в гостиную.

Даже приближающаяся с устрашающей скоростью война и понимание, что она и ее друзья снова окажутся в эпицентре всех событий не могли отобрать у Гермионы чувство спокойствия… Она была счастлива… и это у неё забрать не сможет никто, пока рядом Гарри и Рон — её мальчишки, ставшие для неё настоящей семьей.

Что важнее — жить

Или притворяться, что живешь?

П.Коэльо

Сентябрь в этом году был на удивление теплым, как и половина октября. Изумрудный окрас деревьев очень долго не уступал янтарю, но с каждым днем осень окрашивала все больше листьев… Время шло, и осенние теплые деньки сменялись пасмурными, холодными и дождливыми ноябрьскими буднями. К этому времени все ученики уже втянулись в учебу, а газеты с каждым днем приносили вести одна ужаснее другой. Гарри постоянно изучал учебник по зельям. Было непонятно: кем же был Принц-Полукровка, но все его исправления в книге были очень полезны и, придерживаясь их, Гарри получал зелья потрясающего качества. Почти каждый день его вызывал к себе профессор Дамблдор, иногда беседы с ним затягивались на несколько часов. О чем они говорили с директором, Гарри не слишком распространялся, но его друзья были уверены, что, когда придет время, он обо всем расскажет.

Осень пролетела даже слишком быстро, как показалось Гермионе, но зима ей всегда нравилась больше, ведь именно это время года было наиболее волшебным. Нынешняя зима выдалась холоднее обычного, но прекраснейшим пейзажам это нисколько не вредило. Запретный лес сменил свой окрас с красно-золотого на серебристо-белый, вокруг все сверкало, словно россыпь драгоценных камней. Чёрное озеро, пугающее своей темной водяной гладью в теплое время, сейчас покрылось коркой льда и на фоне зимних деревьев было уже не столь устрашающим, а даже притягивающим и манящим. Да и сам Хогвартс выглядел, словно замок из детских сказок, которые Гермионе в детстве читала мама, до тех пор, пока маленькая всезнайка не научилась читать сама. Гермиона часто гуляла вдоль берега, погруженная в размышления.

* * *

Откинувшись на спинку стула в библиотеке, Гермиона устало выдохнула. Она сидела здесь почти весь день, но ничего не запоминалось. Сегодня пятница, а значит, очередное патрулирование. Гермиона уже привыкла ходить по ночному Хогвартсу в одиночку, да и мракоборцы всегда были на страже, но все-таки ей было не по себе. У Гермионы было слишком много дел, а до патрулирования осталось всего несколько часов. Ей нужно было успеть подготовить темы для собрания префектов, написать отчет о работе старост и отдельный отчет о работе префектов... Еще и подведение итогов месяца.… Кроме того, завтра квиддич, и после игры Гермиона с друзьями собирались сходить в Хогсмид. В воскресенье же она и Гарри должны быть на приеме у Слизнорта. Гораций всегда любил перспективных учеников — когда-то в «Клуб слизней» входил и Том Редлл.

Гермиона избегала Малфоя почти месяц — точнее, по счастливому стечению обстоятельств, она просто почти не пересекалась с ним. Драко появлялся в башне после отбоя, когда Гермиона уже сидела у себя, а чаще запирался в комнате с какой-нибудь девицей. В тот день, когда он чуть не испепелил Гермиону взглядом, она вернулась в башню уже почти в девять вечера и была неприятно удивлена звуками, слышными по всей гостиной — да что там гостиной, вся башня тряслась от истошных стонов какой-то малфоевской подстилки. Гермиона могла бы поспорить, что Малфой тащит какую-нибудь девушку к себе в постель после каждой их стычки, даже самой незначительной, какие у них происходят каждый день в коридорах или в кабинетах.

— Я же так ничего не успею! — ахнула Гермиона, посмотрев на часы. — Нужно сосредоточиться! — она снова склонилась над толстым томом по травологии. Ей всегда было мало обычной программы, и она брала доклады и эссе дополнительно. Такое рвение не одобрял разве что Снейп. Грейнджер никогда не забудет его высказывание в ее адрес на третьем курсе: «Вы просто невыносимая всезнайка». Что ж, если бы не ее знания, то она, Гарри и Рон погибли бы ещё на первом курсе, поэтому лучше так. Меньшее из двух зол, так сказать.

— …Неразбавленный гной бубонтюбера очень опасен, вызывает химический ожог кожи, поэтому с растением надо работать в перчатках из драконьей кожей или аналогичного материала. Тем не менее, гной этот очень целебный, на его основе делаются многие лечебные зелья, в том числе и средство от тяжелых форм угревой сыпи, — Гермиона прочитала ещё пару абзацев и начала переписывать на пергамент, но голос миссис Пинс, усиленный заклинанием, прервал ее занятие:

— Уважаемые посетители библиотеки! Прошу вернуть все книги на места! Библиотека закрывается через пять минут!

— Опять не успела закончить! — выдохнула сквозь зубы Гермиона. Что ж, придется возвращаться в гостиную старост. Расставив книги по местам, она медленно пошла в знакомом направлении. Как же давно Гермиона не проводила время с мальчиками и с Джинни! Они пропадают на тренировках, и все их встречи ограничиваются уроками и обедами. Именно обедами, потому что на завтрак Гермиона чаще всего опаздывает или не приходит вовсе, да и ужин обычно пропускает.

Девушка с портрета встретила ее лучезарной улыбкой:

— Здравствуй, дорогая!

— Здравствуй, Эмеджион, — улыбнулась портрету Гермиона. Картина отъехала, пропуская ее в гостиную. Она уже обрадовалась и подумала, что сможет отдохнуть, но по ушам резанул стон, от которого, казалось, трясётся вся башня. СНОВА! «Да сколько можно?» — пронеслось в голове у Гермионы. Она оставила сумку на стуле около стола, поднялась наверх, чтобы прервать этот ужас, который она слушает почти два с половиной месяца и несколько раз громко постучала в дверь Драко:

— МАЛФОЙ! ОТКРОЙ ДВЕРЬ! — крикнула она, но стоны не умолкали, правда, стали чуть тише. «Вау, какое одолжение! Ну, уж нет! Вы от меня так просто не отделаетесь!» — пронеслось в голове разгневанной Гермионы, и она с новой силой постучала в дверь. — Клянусь Мерлином, если ты не откроешь эту чёртову дверь, то я разнесу ее в щепки! МАЛФОЙ! Открой неме… — дверь распахнулась, и на пороге появился не кто иной, как Драко Люциус Малфой собственной персоной. Он был без футболки, что не ускользнуло от внимания Гермионы. Она обвела взглядом его широкие плечи, ключицы, мускулистую грудь и остановилась на прессе. Вот, черт! Между кубиками катилась капелька пота, ещё чётче выделяя рельеф живота. Гермиона нервно сглотнула, переводя взгляд на его лицо. В серых глазах, похожих на грозовое небо, читалось раздражение вперемешку с игривыми искрами.

— Нравится? — ухмыльнулся Драко.

— Ч-что? — часто моргая и заикаясь, спросила Гермиона.

— Я говорю: нравится? — спокойно повторил он.

— Мерлин, нет! — слишком быстро, чтобы это было правдой, ответила она. Конечно, ей нравится! Как бы она ни противилась этому, но Малфой внешне действительно был очень привлекателен, несмотря на внутреннее моральное уродство… Видимо, это какой-то закон: чем красивее парень, тем хуже у него характер.

— Если тебе не нравится, то чего так пялилась? — ухмылка Драко стала более ядовитой, чем обычно.

— Да не пялилась я! — выпалила она.

— Понятно. Ты не следила, ты не пялилась… — выдохнул он и скрестил руки на груди. — Чего хотела?

— Накладывай заглушающее! Сколько можно меня уже пытать этими воплями умирающей чайки? Полтора месяца терплю это! Надоело!

— Ты кого чайкой назвала, мерзкая грязнокровка?! — Пэнси Паркинсон вылетела из комнаты в одной рубашке Драко. Гермиону не удивило, что это оказалась именно она. Паркинсон — та же Браун, разве что мозгов чуть побольше. — Ещё слово — и ты пожалеешь, что разговаривать научилась!

— Паркинсон, я не виновата, что у тебя уши закладывает, но я этот ужас слушать не могу больше! И угрожать мне не нужно, — Гермиона гордо вздернула подбородок. — И вообще, я думала, что аристократки вежливые, видимо, ты не очень статусу соответствуешь, — она услышала, как Драко подавил смешок.

— Ах ты ж, тварь! — Паркинсон начала надвигаться на Гермиону, готовая вцепиться ей в горло. Однако та даже не двинулась с места. Пэнси замахнулась, чтобы отвесить Гермионе пощечину, но твёрдая рука Драко остановила ее.

— Ты головой ударилась, Паркинсон?! Решила дать Грейнджер лишний шанс доказать свою правоту на твой счет доказать? — зарычал он. — Вали отсюда!

— Что? Ты заступаешься за… за эту мерзость? — выплюнула Пэнси ему в лицо.

— Паркинсон! Ты действительно орешь, как чертова чайка! И, кажется, я сказал тебе убираться! — Малфой толкнул Пэнси в комнату. Та быстро оделась и, злобно посмотрев на Гермиону, пошла вниз по лестнице. Гермионе показалось, что она прошептала себе под нос: «Ты ещё пожалеешь, грязнокровка».

Малфой все это время рассматривал Гермиону, которая провожала Пэнси пораженным взглядом. Волосы девушки были распущены, но передние пряди собраны сзади прозрачной маленькой резиночкой, белая блузка застегнута на все пуговки, красно-золотой галстук стягивал шею, а худенькие ножки были скрыты под классическими чёрными брюками. На щеках горел лёгкий румянец, а длинные чёрные ресницы немного подрагивали. Она была действительно красивой, да ещё и с характером. Черт! Откуда эти мысли? Драко еле слышно фыркнул, но от Гермиона это не ускользнуло.

— Что? — тоненькие темные брови взлетели вверх, но юноша ничего не ответил и Гермиона не стала допытываться. — Неудобно вышло с Паркинсон… Но ты сам виноват!

— Я?

— Если бы ты накладывал заглушающее, то ничего бы этого не было, — пожала плечами она.

— С таким же успехом ты могла закрыться в своей комнате и наложить заглушающее, — он пожал плечами и безразлично добавил: — Что ты, кстати, и делала все это время.

— Я, в отличие от тебя, выполняю все обязанности старосты! За нас двоих, Малфой! А ты ничего не делаешь!

— Хватит мне читать лекции, Грейнджер! Ей-Мерлин! Как Макгонагалл, причитаешь! И это нихера не комплимент! — Драко порядком начинало злить, что она каждый день пытается заставить его писать эти отчеты или патрулировать, будто у него проблем нет. Эта дура Бэлл так и не донесла украшение до Дамболдора и теперь лежит в Больничном крыле. Осталось надеяться, что она не вспомнит, кто дал ей проклятое ожерелье. В голове до сих звучали слова из письма, присланного пару недель назад:

Дорогой Драко!

Ты отлично справился с предыдущим заданием, и Темный Лорд полностью доволен тобой. Но твоё следующее задание не будет столь простым. Ты должен ослабить Дамблдора, чтобы с ним было легко расправиться. Я знаю, что это тяжело, мой мальчик, но благосклонность Лорда к нашей семье зависит от тебя.

Мама.

Он не знал, что делать. Если Драко не выполнит задание, то Темный Лорд убьёт сначала его, а потом и родителей. Больше всего он боялся за мать, ведь она ни в чем не виновата. Нарцисса была единственным человеком, которого он искренне любил и боялся потерять.

— Я не причитаю! Неужели до такой степени сложно уделить два часа на патрулирование три раза в неделю?!

— Патрулировала же сама раньше, чего привязалась теперь? — спросил он, опираясь спиной на стену позади Гермионы. — Откровенно достала!

— Во-первых, я не привязывалась, а во-вторых, я… это твои обязанности! — Гермиона уже шагнула к лестнице, но почувствовала тёплую руку у себя на запястье, а в следующую секунду ее развернули на сто восемьдесят градусов, и она встретилась глазами с Драко. — Малфой, что ты делаешь? Пусти! — Гермиона пыталась отнять руку, но безрезультатно.

— Грейнджер, прекрати дергаться, а! — рявкнул он и сильнее сжал ее запястье. — Я повторяю последний раз: я не собираюсь страдать этой херней, ни два часа, ни пять минут в неделю! НИ-КО-ГДА! Так сказать, не вижу смысла в этом! Надеюсь, что ты усвоишь это наконец!

— Значит, мне придется пойти к Макгонагалл! — уверенно заявила Гермиона. — Посмотрим тогда, как ты запоешь!

— Так ты мне угрожаешь, грязнокровка? — Драко оттолкнулся от стены и дернул Гермиону на себя так, что теперь он чувствовал прикосновение ее тяжело вздымающейся груди, а его плечо ощущало близость ее руки. От неожиданности Гермиона вскрикнула, а в душе вместе со злостью поднимался... страх? Да, она явно не ожидала такого исхода. — Так еще и делаешь это так нелепо! — злобно прошипел он, нависая над ней, но девушка молчала, глядя ему в глаза. — Отвечай, Грейнджер! — зарычал Малфой, выходя из себя.

— Пусти меня, придурок! — выплюнула Гермиона ему в лицо.

— Грейнджер, ты меня все сильнее злишь! А видеть меня в ярости я никому не пожелаю, даже тебе!

— Тут ты угрожаешь, а не я! Ты получил ответ! Теперь отойди!

Он ухмыльнулся и снова отступил к стене, но ее рук не отпустил, лишь ослабил хватку.

— Почему ты цепляешься за патрулирование? — уже спокойно спросил он.

— Я… Мне… Я боюсь ходить одна, — так быстро выпалила она, что Драко даже не понял окончания фразы, но догадаться было не сложно: девчонка маленькая, хрупкая, и не важно, что она лучшая ученица и участница ОД. В первую очередь она — девчонка. "Черт! Да она потупила взгляд и залилась краской! Грейнджер, Грейнджер… Только эта девушка может смущаться своего страха… Знала бы ты, что только наши перепалки заставляют меня отвлекаться от всего дерьма, которое происходит вокруг… заставляют почувствовать жизнь…"

— Ты боишься ходить одна? Вот и хваленое гриффиндорское бесстрашие, — хмыкнул он и аккуратно поднял голову девушки за подбородок, чтобы она смотрела ему в глаза, отчего она вздрогнула

— М-Малфой?.. — промямлила Гермиона, но от касания не увернулась. «Что он делает? Он безумец! Оттолкни его! Он убить тебя хотел, по взгляду видно было, а теперь это? Оттолкни его, ДУРА!» — кричал внутренний голос, но тело не слушалось. Дыхание сбилось, когда ещё Драко притянул ее к себе, а сейчас Гермионе казалось, что ее легкие вообще забыли, как функционировать. Они смотрели друг другу в глаза и видели себя в отражении, как тогда, около выхода из башни, когда Драко поймал ее после столкновения. Парень нежно провёл пальцем по ее нижней губе, и по всему телу Гермионы прокатилась мелкая дрожь. Снова ощущение тепла его тела отозвалось в ней чувствами, природу которых она понять не могла, так же, как и дать им название. Гермиона чувствовала, что ее щеки стали еще краснее. Мерлин, что же это?

Драко даже не заметил, как его рука поднялась, и как он коснулся ее губ. Они были мягкие, покусанные, но все равно нежные. Грейнджер не пользовалась косметикой, ее красота была естественной, этой девушке не нужны были тонны косметики, чтобы быть прекрасной, и ему до чертиков нравилось, как она краснела! «Мерлин! Точно с катушек слетел! Грейнджер прекрасна? До чертиков нравится то, как она краснеет? Мягкие нежные губы? Отец убил бы за такие мысли!» — напомнил он себе. Но это её сбитое дыхание, мелкая дрожь, пухлые губы и огромные карие глаза заставляли его держать Гермиону рядом и не отпускать никуда. Между ними шаг, а то и меньше. Её рот немного приоткрыт, дышит рвано, и видно, что она волнуется. Драко поймал себя на мысли, что хотел бы поцеловать ее. «С ума сошел, парень! Еще лучше! Грязнокровку целовать?» — пронеслись в голове насмешливые мысли. Она боялась, но молчала все это время, видимо гриффиндорская гордость мешала.

— Значит, патрулирование? — наконец заговорил он, убирая рук и выпрямляясь в полный рост. Это надо было заканчивать! СРОЧНО!

— Да, — как-то даже облегченно выдохнула Гермиона, отступая немного назад.

— Когда?

— Понедельник, среда, пятница — в десять и в двенадцать, — отчеканила Гермиона, придя в себя и восстановив дыхание.

— Отлично, — равнодушно сказал он и скрылся в своей комнате.

Гермиона зашла к себе, чтобы переодеться, ведь в школьной форме не очень-то удобно патрулировать. Она достала из шкафа свои любимые чёрные джинсы и бордовый свитер толстой вязки. Поправив причёску, она спустилась и села за отчеты.

Сосредоточиться было очень сложно из-за произошедшего наверху. «Что в голове у этого парня? И какого черта меня трясло, будто от мелких ударов тока… Почему такого не было, когда меня касался Рон? Что со мной происходит? А я же поцеловать его хотела! Боже мой! Спятила! Точно спятила! А как это еще назвать можно? Но… Как же он красив! ГЕРМИОНА! ОТЧЕТЫ!» — мысли в голове путались, однако Гермиона принялась усердно строчить слово за словом и успела написать отчёт о работе префектов на этой неделе. Она уже хотела начать писать «Подведение итогов недели», но вдруг почувствовала жаркое дыхание у самого уха и яркий аромат дождя, зеленого яблока и мяты совсем близко... Можно было подумать, что это просто галлюцинации, если бы не шёпот:

— И долго мне тебя ждать, Грейнджер?

— Ты давно здесь? — резко повернувшись, спросила она.

— Уже думал, что состариться успею, — съязвил Драко.

— Я отчеты писала и не заметила, как ты спустился, — с деланной небрежностью ответила Гермиона, роясь в сумке, потом заглянула под пергаменты, занимающие всю столешницу, и воскликнула с досадой: — Да где же она?!

— Кто?

— Палочка… — пробормотала Гермиона, осматривая пол под столом. — Мерлин, я точно помню, что она была здесь, — она выпрямилась и, быстро повернувшись вокруг своей оси, окинула взглядом комнату, но вдруг замерла, заметив на лице Драко издевательскую ухмылку. — Малфой?!

— Что?

— Почему мне кажется, что ты приложил к этому руку? — Гермиона подняла одну бровь.

— Нет, Грейнджер, я к этому руку никогда не приложу, — брезгливо кинул он. — Твоя палочка в заднем кармане джинсов, — он скрестил руки на груди и кивнул в ее сторону.

Гермиона нащупала карманы и достала оттуда свою палочку. Она зло посмотрела на Малфоя, но тот только хмыкнул и, развернувшись на каблуках, вышел из гостиной. Гермиона последовала за ним. «Умеет же выбесить!» — подумала она.

— Люмос, — тихо сказали оба почти одновременно, и свернули в первый коридор.

— Почему ты не сказал?

— Не сказал что?

— Про мою палочку. Ты же знал, где она, но все равно смотрел, как я ищу ее, — Гермиона возмущённо всплеснула руками.

— Ты смешно выглядела, — ухмыльнулся он, освещая нишу. — Грейнджер, неужели ты думала, я упущу шанс понаблюдать за твоей глупостью?

— Ты невыносим, Малфой! Просто придурок! —  прикрикнула она и ускорила шаг.

* * *

Блейз сидел в гостиной префектов и читал. Не сказать, что ему было интересно, просто Чжоу и Захария были не так уж хороши как собеседники, а Джинни, скорее всего, сидела у Томаса. Он немного сблизился с этой рыжей гриффиндоркой — и сам не понял, как. Нет, конечно, они поначалу так ненавидели друг друга, что Чанг вечно восстанавливала гостиную после их «разговоров», во время которых молнии летели во все стороны. Но потом оба как-то успокоились и поняли, что основное их различие — учёба на разных факультетах.

Блейз глянул на часы и понял, что уже поздно, скоро должен быть отбой, а Джинни так и не вернулась. Стоило ему подумать об этом, как она влетела в гостиную и устало опустилась в мягкое кресло. Блейза она заметила сразу.

— Что читаешь? — прощебетала Джинни.

— Ничего интересного, — Блейз убрал книгу в сторону, пристально посмотрел на девушку — и его как заклятием приложили: он заметил, что Джинни плакала… Кулаки Блейза невольно сжались, и он решил узнать, что случилось. — Уизли, что-то не так?

— С чего ты взял? — встрепенулась Джинни и встретилась взглядом с Блейзом. — Все нормально.

— Ты плакала, — констатировал он, не отводя взгляда.

— Я не плакала, Блейз, — выдохнула девушка.

— Я на слепого похож?! Ненавижу, когда врут!

— Да ничего не случилось, — раздраженно отмахнулась она и пошла по направлению к лестнице, ведущей к спальням.

— Стоять, Джиневра! Томас постарался? — Блейз соскочил с дивана и подошёл к ней. Внутри все так и клокотало от злости. Если этот долбанный Томас ее довел, то ему не жить! Джинни уже почти каждый день плачет из-за их скандалов! Нет, она ничего не говорила про свою личную жизнь, но Блейз сам видел их ссоры, которые возникали из-за дурацких претензий этого придурка, которые Уизли терпела, а потом была в таком состоянии.

— Да при чем тут Дин вообще?! Все нормально, сказала же! Просто Рон достаёт, но это дело обычное! «Врет!» — подумал Блейз. Девушка шагнула на первую ступеньку, но обернулась и одарила парня жалким подобием улыбки. 

— А сейчас я должна помочь Гермионе с патрулированием, ибо твой дружок ничего не делает, а девушка одна по темным коридорам ходит! — осуждающе сказала она.

— Тему переводишь? — он скрестил руки на груди и раздраженно уставился на нее. — Уизли, ты же умная девушка! Если вы с Грейнджер будите вдвоем бродить по коридорам, то положение никак не улучшится.

— Нет, ну если у тебя есть способ вытащить этого хорька, то валяй, — Джинни определенно была зла на Малфоя — и Блейз ее за это не винил. Драко мало кто мог вынести и не злиться на него. Точнее, пока его могли выдержать только сам Блейз и миссис Малфой.

— Если он чего-то не хочет, то ты его не заставишь, но могу пойти я, чтобы ты не ходила потом одна, — обреченно выдохнул Забини и выжидательно посмотрел на девушку.

— Ты? Тебе заняться нечем? — скептически спросила Джинни, скрестив руки на груди.

— Откуда этот скепсис, Уизли?

— Да оттуда! С чего тебе Гермионе помогать?

— А я тебе помочь хочу, рыжая.

— Хорошо, я слишком устала, чтобы копаться в этом, — сказала она и скрылась в своей комнате, а Блейз, взяв палочку, пошёл на поиски Грейнджер.

* * *

До восьмого этажа они шли молча: Драко чуть сзади, а Гермиона не спешила сильно увеличивать дистанцию. Оставался последний поворот, можно было спускаться в гостиную и ждать начала следующего патрулирования, но вдруг Гермиона столкнулась с кем-то и отпрыгнула назад в испуге. Малфой быстро подлетел к девушке и осветил лицо человека:

— Блейз? — брови Драко взлетели вверх.

— Собственной персоной, — кивнул тот.

Все трое выдохнули.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Гермиона

— Меня Уизли к тебе отправила, все мозги проела, — закатил глаза мулат.

— Джинни? — воскликнула девушка.

— Ты ещё какую-то Уизли знаешь? — надменно бросил Забини. — Я начинаю сомневаться в твоих интеллектуальных способностях, — хмыкнул он, на что Гермиона лишь скорчила гримасу.

— Грейнджер, — обратился к ней Малфой. — Вали в башню, мы сами все закончим.

— Но… — начала Гермиона.

— Грейнджер! Я сказал, вали! Ты и так меня достала за сегодня предельно сильно, поэтому не нарывайся! — озлобленно сказал Драко.

— Кто кого еще достал, Малфой! — раздраженно фыркнула девушка, но всё-таки пошла обратно в гостиную старост — все-таки ей нужно было сегодня закончить с отчетами.

— Я хочу об этом знать? — спросил Блейз, когда Гермиона скрылась за поворотом.

Драко молча пошел по направлению к Выручай-комнате, чтобы можно было поговорить с другом и успокоиться — слишком многое свалилось на его плечи. Блейз без единого вопроса последовал за ним. Наверное, именно поэтому он и был его лучшим другом.

* * *

Гермиона сидела на завтраке рядом с Гарри, когда в Большой зал вошел Рон с таким лицом, как будто в него пару минут назад кинули заклинание «Ешь слизней». Она толкнула локтем читающего «Ежедневный пророк» Гарри и кивком указала на Рона:

— Что это с ним? — обеспокоенно спросила она.

— Его первая полноценная игра, а тем более, со Слизерином, — пожал плечами Поттер, наливая в стакан тыквенный сок для друга. — Рон, ты как будто дементора увидел. Ты же играл уже со Слизерином, в чем дело?

— Да, и мы тогда продули, если ты забыл, — недовольно буркнул Уизли, садясь напротив друзей.

— Хей, Рон! — крикнул Симус. — Смотри, не подведи! Я на Гриффиндор поставил сегодня! — сделав одобряющий знак кулаком, Финниган вышел из зала, весело переговариваясь с Дином и парнем с Пуффендуя. После слов товарища Рон еще сильнее побелел, и Гермионе показалось, что он сейчас просто упадет в обморок.

— Держи. Выпей это, — Гарри пододвинул Рону кубок с соком.

— Привет, Гарри, — почти пропела Полумна. Девушка действительно была немного странная, но подругой она оказалась отличной, да и команду Гриффиндора поддерживала лучше, чем любой другой ученик этого факультета. Например, сегодня она надела шляпу в форме головы льва. — Ты добавил в этот напиток что-то? Что-то тонизирующее? — спросила она. Гермиона сразу же перевела взгляд на Рона.

— Жидкая удача? — еле слышно произнесла она и, увидев огонек в глазах Рона, попыталась его отговорить: — Рон, не пей это!

Рон лишь отмахнулся. Грейнджер разочарованно помотала головой и уткнулась в газету.

"ВНИМАНИЕ!

Министерство магии объявило, что за любую информацию о местонахождении либо установление личностей Пожирателей Смерти и Сами-знаете-кого или же о подробностях дальнейших действий темных сил назначено вознаграждение в особо крупном размере. Министр магии Руфус Скримджер обратился ко всему магическому сообществу Великобритании со словами надежды:

«В наше время важно помнить, что лишь общими усилиями мы сможем победить! Хорошие поступки должны чем-то мотивироваться, а важная информация вознаграждаться! Я искренне надеюсь, что все волшебники и волшебницы Великобритании отнесутся к этому со всей ответственностью и не дадут магическому миру пасть под гнетом темных сил!» Неужели министерство отчаялось из-за пропажи еще трех семей магглов за вчерашний день? (подробности на стр.5)"

От чтения Гермиону оторвал визг Лаванды, которая подлетела к Рону и вцепилась в его руку. Внутри как-то неприятно защемило, но Гермиона отогнала это чувство. Однако, не сдержавшись, скривилась.

— Рон! Ты лучший! Ты все сможешь! — щебетала Лаванда. — Я верю в тебя! Удачи, Рон!

Рон расплылся в довольной улыбке и посмотрел на друзей счастливым и более бодрым взглядом. Гермиона скептически подняла бровь, но ничего не сказала.

— Гарри! Пошли! Пора побеждать! — вскочил Уизли и помчался к выходу. Поттер пожал плечами и догнал друга.

Атмосфера в слизеринской раздевалке была напряженная, даже воздух как будто наэлектризовался. Монтегю пытался зарядить игроков на предстоящую игру своей очередной «впечатляющей» тирадой, но основной части команды не было дела до ораторского дара их капитана. Малфой застегнул ремешки на перчатках, безразлично оглядев всех присутствующих. Драко остался в команде только потому, что полеты на него действовали успокаивающе: на большой скорости из его головы улетучивались все мысли, и оставалась лишь одна цель — поймать золотой мячик. Со стороны стадиона слышались кричалки факультетов, поддерживающих своих фаворитов. Сейчас сложно было представить, что Малфой не состоит в команде: начиная со второго курса, он неизменно занимал позицию ловца, и это всегда помогало отдохнуть от всего мира в целом, а учитывая последние события в его жизни — полеты остались единственным способом спокойно дышать.

Все игроки зависли в воздухе в ожидании команды мадам Трюк. Гриффиндорцы напряглись, слизеринцы удобнее уселись на метлах, как вдруг внимание Драко привлекло очень интересная сцена: Блейз и младшая Уизли переговаривались, но дело было в том, что лица обоих, обычно напряженные, сейчас были расслаблены, а губы улыбались. «В чем дело? Когда он успел подружиться с этой девчонкой? Сначала она заставила Блейза потащиться патрулировать с Грейнджер, а теперь улыбочки? Мир с ума сошел! Большим безумием будет только мне побрататься с Поттером, Грейнджер и Уизли! Бред!» — подумал Драко и прислушался к разговору своего лучшего друга с гриффиндоркой.

— Нет! — воскликнул мулат. — Джиневра Молли Уизли, я не поддамся тебе! И даже не умоляй! Ну, вот что ты на меня так смотришь? Сказал же, нет! — весело произнес Блейз и засмеялся, негромко, чтобы не было косых взглядов в их сторону, но было понятно, что в их разговоре нет неприязни.

-А мне не нужны поддавки, Забини! Я тебя и так обыграю, — хмыкнула Джинни.

Да, Драко был прав: мир с ума сошел! Блейз хотел что-то ответить, но мадам Трюк подкинула квофл, и гриффиндорка сорвалась с места. Комментатор принялся тараторить, а игроки метались по всему полю с целью заполучить мяч. Малфой осматривался по сторонам в поисках снитча. Сегодня с утра на улице была легкая метель, что ухудшало видимость, но для Драко Люциуса Малфоя не было ничего невозможного… По крайней мере, в это хотелось верить…

— Джинни! НЕТ! — этот крик оторвал Драко от пристального разглядывания местности в поисках снитча. Он сразу понял, что кричала Грейнджер — видимо, научился распознавать её голос за время их жизни в башне. В следующее мгновение он осознал, что Уизли падает с метлы. Драко сорвался с места и помчался к девчонке, но Блейз успел раньше и смог подхватить ее, а Малфой подстраховал приземление. Что за благородный порыв толкнул Драко на помощь Узилетте, он так и не понял, но почему-то ему было все равно. Просто помог. Что он там говорил про мир, слетевший с катушек?

— Джинни? — Блейз спрыгнул с метлы и подбежал к девушке. — Порядок?

— Рука, — простонала она.

Тут же подоспела мадам Помфри и повела Джинни в школу. Из оцепенения Драко и Блейза вывел возглас комментатора:

— Гарри Поттер поймал снитч! Гриффиндор победил!

Soundtrack — «Surrender» Natalie Taylor

Иной раз легче добиться ответа

молчанием, чем задавая вопросы.

П. Коэльо «Вероника решает умереть»

Гермиона налила успокаивающее зелье в стакан и подошла к кровати лучшей подруги. Она еще в самом начале года договорилась с мадам Помфри об обучении колдомедицине. Гермионе всегда нравилось помогать людям, видимо, это передалось ей от родителей. Лекарь легко согласилась взять себе в помощницы лучшую ученицу курса, да и Макгонагалл замолвила словечко. Гермиона приходила в Больничное крыло при каждой возможности и необходимости. И пару недель назад её уже начали оставлять одну на несколько часов, ведь ее навыки стали очень высоки, и она могла уже не только оказать первую помощь, но и делать что-то более сложное.

Джинни лежала на одной из белых коек. У нее рука была сломана бладжером, но Помфри после долгих уверений Гермионы, что ее подруга станет соблюдать все предписания, и что она, Гермиона, лично за этим проследит, разрешила Джинни вечером вернуться к себе в гостиную.

Гермиона протянула Джинни лекарство и села на стул около кровати.

— Держи, Джин. Оно немного обезболит процесс заживления.

— А что ты здесь делаешь? В смысле… — спросила Джинни, выпив зелье.

— Я прохожу обучение у мадам Помфри, — объяснила Гермиона. — Я решила стать колдомедиком, да и сама понимаешь, в какое время мы живем сейчас… — Гермиона нервно сглотнула. — Эти навыки не помешают в любом случае.

— А почему ты не говорила? — пораженно воскликнула Джинни, но ответить Гермиона не успела, потому что в Больничное крыло влетел Забини с криком:

— Мать твою, Уизли! Какого черта ты вытворяешь? — потрясенные девушки уставились на Блейза, уже подошедшего к кровати, у которого от злости разве что пар из ушей не шел. — Метлы мало, чтобы летать?

— Забини, не кричи, — встрепенулась Гермиона. — Ты в Больничном крыле!

— Грейнджер, не учи меня! Сам разберусь!

— Блейз! Прекрати немедленно! Это вообще случайно вышло! — подала голос Джинни, которая до этого как будто потеряла дар речи. — Что на тебя нашло вообще?

Блейз покосился на Гермиону и скрестил руки на груди.

— Гермиона, — улыбнулась Джинни, — можешь нас оставить? Все хорошо.

Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала и ушла, кивнув подруге. Блейз сел на стул, где только что сидела Гермиона, и сердито взглянул на Джинни. Она только сейчас заметила, что у него разбита губа, а кожа на костяшках пальцев содрана — Мерлин, да он подрался! Джинни хотела узнать у него, что произошло, но поняла, что пока он не выскажется, не стоит ни о чем его расспрашивать. Поэтому она села поудобнее и выжидающе уставилась на парня.

— Какого черта произошло двадцать минут назад на поле?

— Бладжер, — спокойно ответила Джинни.

— Кто?

— Никто, Блейз. Сам знаешь же, они носятся как угорелые и без чьей-то помощи.

— Хорошо, — Блейз расслабился, но когда его взгляд упал на загипсованную руку Джинни, выражение его лица вновь стало серьезным, а плечи напряглись. — Что Помфри сказала?

— Перелом, но заживет очень быстро, поэтому вечером меня отпустят, — радостно протараторила Джинни. — Ты лучше скажи, что с тобой? — она нахмурилась.

— Поскользнулся, — фыркнул Блейз.

— О чьё-то лицо? Забини! Говори!

— Проехался по роже Монтегю, — бросил он, откидываясь на спинку стула. — Ничего необычного.

В ответ Блейз получил лишь строгий взгляд и нахмуренный лоб. Джинни, хоть и была немного зла из-за того, что он ничего толкового не сказал, выглядела очень мило, поэтому Блейз не выдержал и улыбнулся.

— Чего смеешься? — обиженно пробормотала Джинни.

— Ты мило выглядишь, когда злишься, — почти промурлыкал он.

— Чего? Ты головой приложился? — скептически фыркнула девушка.

— Нет, я не шучу, Уизли. И, кстати, рассказывать я тебе все не стану. Не-не, даже не начинай, Уизли! Так, все! Я пошел… — Блейз встал и добавил: — Выздоравливай, бестия…

Гермиона сидела в кабинете мадам Помфри и перечитывала рецепт очередного зелья, когда в госпиталь кто-то ворвался с воплем: «Здесь кто-то есть?» Школьная целительница ушла к Слизнорту за котлом и некоторыми ингредиентами, чтобы приготовить кое-какие зелья. Поэтому, хоть у Гермионы и не было настроения никого видеть, но делать было нечего, и ей пришлось выйти.

На пороге стояли два слизеринца — Монтегю и Уркхарт, пожалуй, самые ненавистные девушке из всех учеников змеиного факультета. Да, даже Малфой был лучше! Оба что-то бурно обсуждали.

— Что вам? — строго спросила она. Джинни уснула, и на ее кровать Гермиона наложила заглушающее, чтобы никто и ничто ей не могло помешать.

— Грязнокровка? — презрительно фыркнул Угхарт. — Где Помфри?

— Она ушла ненадолго, — безразлично ответила Гермиона, игнорируя оскорбление. — Что вам нужно? — чуть ли не по слогам проговорила она.

— А то не видишь? — Монтегю сделал рукой раздраженный жест, указывая на ссадины и кровоподтеки на лицах — своем и Уркхарта.

Гермиона ничего не ответила. С помощью «Акцио» она призвала пару баночек мази для лечения синяков, экстракт бадьяна и бинты, затем, махнув слизеринцам в сторону кушетки, разложила все на тумбе и посмотрела на парней, которые с непонимающими взглядам поплелись к указанному месту.

— Вот это потом нанесете на синяки, и через час все пройдет, — она впихнула баночки с голубоватой мазью в руки парням. — А теперь будет немного больно, — и она по очереди капнула экстракта на раны. Парни зашипели от боли. Гермионе уже не раз приходилось лечить подобные повреждения в отсутствие мадам Помфри, поэтому она действовала уверенно.

Раны на лицах Уркхарта и Монтегю затянулись, и теперь осталось убедить их не рассказывать, что Гермиона лечила их. Макгонагалл дала четкую установку: никому не говорить о стажировке, иначе ученики с ее помощью будут пытаться скрыть некоторые свои проступки. Вспомнив слова своего декана, Грейнджер вздохнула и строго посмотрела на парней:

— Вы никому не скажете, что я лечила вас, и тогда я ничего не расскажу про драку.

— Ты в курсе, что это шантаж, грязнокровка?! — раздраженно сказал Уркхарт. — Да и ты не столь важная персона, чтобы обсуждать тебя!

— Я дважды повторять не стану, — с этими словами Гермиона закрыла дверь и ушла обратно в кабинет.

* * *

Драко был на Астрономической башне уже около часа и все это время в его голове крутилось три имени: Грейнджер, Забини и Дамболдор. Что важнее всего, он до сих пор не придумал, как ослабить старика: ожерелье не сработало, ибо Бэлл была настолько тупа, чтобы открыть «подарок» раньше времени… Для выполнения задания у него есть время до Рождества, но проблема в том, что сейчас уже почти середина декабря, а в голове перекати-поле. Ничего не делать он тоже не может, будет только хуже, причем и ему, и матери. Черт, черт, черт, ЧЕРТ! Наверное, Блейз — наименьшая головная боль, точнее, это просто интерес. Было не понятно, что он так кинулся защищать Уизли перед Монтегю и Уркхартом, когда те налетели на Драко и Блейза, обвиняя их в проигрыше команды. Закончилась словесная перепалка дракой, после которой у Малфоя остались фингалы на скуле и подбородке, рассеченная бровь и разбитые костяшки — как обычно, могло быть и хуже. А вот Грейнджер… Опять эта гриффиндорка не выходит из головы. Она везде: её запах в гостиной и в ванной, её лицо преследует его во снах, её голос на каждом совместном с Гриффиндором уроке, в перерывах, на завтраке, обеде и ужине… Но главное, что мысли о Грейнджер помогают Драко хоть немного жить! Вдруг внутренний голос так «вовремя» напомнил про ее мысли вчерашним вечером.

Драко стоял за спиной девушки и наблюдал за тем, как она пишет отчеты. Кудри она перебросила на левую сторону и слегка склонила голову набок, рука с пером порхала над листом пергамента. Драко мог бы наблюдать за ней вечно. Что за черт? Он уже хотел к ней подойти, но она резко бросила перо в чернильницу и откинулась на спинку стула. Малфой подумал, что она его заметила, однако решил узнать, о чем она думает. «Глупый интерес», — заверил он себя и с помощью легилименции проник в сознание девушки. Малфой-старший все лето гонял сына по многим дисциплинам магии, благодаря чему его способности взлетели на небывалый уровень, и даже легилименция без зрительного контакта давалось ему не сложнее заклинания Вингардиум левиоса. Сначала он увидел вспышки произошедшего наверху, а потом услышал голос ее сознания: «…Какого черта меня трясло, будто от мелких ударов тока… Почему такого не было, когда меня касался Рон…»  Драко отшатнулся. «Уизли? Серьезно, Грейнджер? Ты сравниваешь его со мной?» — подумал он и вновь окунулся в сознание девушки, и те слова, которые он услышал, ввели в ступор, словно его окатили ледяной водой.

"А я же поцеловать его хотела!" — голос девушки до сих пор звучал в его голове. Самым сложным для Малфоя было осознать, что он тоже этого хотел, он тогда не позволил себе это признать, но сейчас, стоя на холоде на Астрономической башне, Драко понял, что от правды ему не скрыться… Он хотел почувствовать её губы на своих — и от этого не убежать… Или все-таки стоит попытаться? Ответить на свой вопрос он не успел, так как Блейз опустил руку на плечо приятеля:

— Малфой, я не одна из здешних цыпочек, чтобы бегать за тобой, — хмыкнул он.

— А я думал, что ты главный мой поклонник, Забини! — фыркнул Драко. — Но, кстати, я сам хотел тебя найти.

— Зачем? — буднично спросил Блейз, вставая около приятеля и устремляя взгляд на окружающий пейзаж. Яркое дневное, но по-зимнему холодное солнце было в зените, небо чистое и голубое, от утреннего бурана ни следа, покрытый инеем Запретный лес блестел, словно скопление драгоценных камней. Конечно, слизеринцев мало заботили пейзажи, но вид был завораживающий.

— Что у тебя с Уизли? — прервал молчание спокойный голос Драко, но Забини знал, что за этим тоном скрываются часы болезненных размышлений на самые страшные для него темы.

— Что? — брови мулата взметнулись вверх. — С чего ты взял, что между нами что-то есть?

— Блейз, Блейз, — хмыкнул Драко, мотая головой из стороны в сторону. — Столько лет мы дружим, а ты все еще думаешь, что можешь от меня скрывать что-то.

— Да нет ничего между нами! — воскликнул Блейз.

— Во-первых, ваш диалог на поле перед игрой, во-вторых, ты так к ней подлетел, когда она стояла уже на земле, в-третьих, ты с пеной у рта защищал её... И хочу напомнить, что ты вмазал Монтегю из-за какого-то слова, не вспомню точно, да и не уверен, что слышал… — Драко набрал в грудь воздуха и, не дожидаясь ответа друга, продолжал: — Ну, и в-четвертых, в твоих глазах все написано. Ты так только на Дафну смотрел, — он повернул голову в сторону ошарашенного Блейза. Тот нервно сглотнул, а потом с обреченным вздохом перевел взгляд обратно на лес.

— Между нами ничего нет, Драко, — медленно сказал Блейз, растягивая слова. Малфой уловил свою манеру разговора и еле слышно хмыкнул.

— Но это не значит, что ты ничего не хочешь, верно? — уточнил он, косясь на Блейза.

— Знаешь, когда она улыбается, у нее в глазах начинают плясать чертенята, а когда злится, так смешно надувает губы… — Забини взглянул на друга и улыбнулся. — Малфой, она чертова бестия, но она меня заставляет дышать полной грудью.

Драко как молнией ударили. Они с другом оказались в одинаковой ситуации! Ну, почти. Блейз влюблен, а Малфой… нет. Он любит только себя и мать, и так было всегда, и вряд ли кто-то способен это изменить. Но вот дышать полной грудью, пожалуй, Грейнджер помогает. Наверное, она единственный человек, способный вывести его на эмоции, хоть на какие-то. Нет, есть еще Паркинсон, но она может будить в нем только зверский гнев своими выходками. Малфой привык, что она висит у него на руке каждую свободную секунду, но, опять же, это уже начинало порядком надоедать и раздражать. В отличие от нее, Грейнджер могла удивлять, заставлять непрерывно смотреть на нее, восхищаться… Да, да! Мир спятил, Темный Лорд восстал, а Драко Люциус Малфой восхищается грязнокровкой! Подумаешь! Бывало и хуже. Хотя, куда еще хуже-то? Ай, к черту!.. Так еще эта девчонка смогла заставить его улыбнуться, впервые за многие месяцы он искренне улыбнуться, благо она этого не увидела и Драко успел снова надеть маску. Ну надо же было потерять свою палочку, которая находилась в заднем кармане джинсов!

— Ты влюблен, друг, — ухмыльнулся Драко.

— Да, возможно. Осуждаешь?

— Нет, — безразлично пожал плечами Малфой. -Ты от нее сюда пришел?

— Да. Говорит, вечером ее уже отпустят.

— Ага, — безразлично кивнул Драко. Такие мелочи его не волновали. Сейчас его мысли были поглощены двумя предметами: первый — задание Темного Лорда, второй — Грейнджер. Вдруг у Малфоя появилась идея, как разобраться с первым: Блейз входит в «Клуб слизней», а как многим известно, Слизнорт и Дамболдор знакомы не первый день, к тому же первый еще отличается излишней болтливостью, поэтому с талантом Забини вытянуть из преподавателя зелий нужную информацию будет легко. — Блейз, ты же завтра, кажется, идешь на прием к Слизнорту? — хитро ухмыльнулся Драко, и Блейз понял, что это далеко не просто вопрос…

* * *

Гарри сидел над Картой Мародёров уже около двух часов, отслеживая каждый шаг Малфоя. Гермиона не видела в этом смысла, но Гарри обещал рассказать ей обо всем. Она ждала этого давно, потому что видела, как сильно устает друг. Гарри побледнел, под глазами пролегли тени, да и несколько килограммов веса он тоже потерял. Гермиона даже вспомнила их с Гарри первую встречу в поезде, когда он показался ей голодающим ребенком, которого привезли из Африки, а не из маггловского района Лондона. Рон все время пытался впихнуть в Гарри побольше еды, чтобы тот не свалился в голодный обморок на одной из пар по трансфигурации.

— Гарри Джеймс Поттер! — воскликнула Гермиона, когда друг в очередной раз собирался пойти шпионить за Драко, потому что тот остался один. — Ты не станешь этого делать, а лучше сядешь и расскажешь нам более важные вещи, чем местонахождение этого чертова слизеринца! Я же еще в начале года сказала, что не могу так часто слышать его имя! Меня уже тошнит, Гарри, ей-Мерлин!

— Да, извини, Герм, — виновато сказал Гарри и прошептав: «Шалость удалась», убрал карту, но Гермиона даже не сомневалась, что как только она выйдет за портрет Полной Дамы, карта снова будет развернута. — В общем, Слизнорт учил Тома Реддла, когда тот еще был студентом Хогвартса, что вы и так знаете. У Дамболдора хранятся воспоминания Слизнорта о Сами-знаете-ком, но…

— Конечно, есть очередное «НО»! — недовольно буркнул Рон, за что получил свернутой газетой по голове от Гермионы.

— Но самые важные воспоминания изменены, — закончил Поттер и посмотрел на друзей. — Теперь же мне надо убедить его рассказать о том, что тогда случилось на самом деле.

— А о чем измененные воспоминания? — спросила Гермиона. Она понимала, что теперь не сможет успокоиться, пока не узнает.

— Темное заклятие "Крестраж", — сразу же ответил Гарри. Он понимал, что Гермиона может помочь с поиском информации. — Только ты же понимаешь, что информация о нем находится в Запретной секции?

— Гарри, я с легкостью получу туда доступ, ты же понимаешь? — онаулыбнулась той самой улыбкой, которая означала: «Да, я кое-что задумала, но что именно, узнаете потом, если вообще узнаете».

— Гермиона, нет! Даже не думай! Мы знаем эту улыбочку! — спохватился Рон.

— У тебя могут быть проблемы, — поддакнул Гарри.

— Назови год, когда я, а точнее, мы не попадали в приключения? — фыркнула девушка, на что парни лишь переглянулись. — То-то же! Я пойду к Снейпу и постараюсь у него выбить дополнительное эссе на тему темных заклятий, чтобы получить доступ в Запретную секцию.

— Гермиона, по-моему, проще в плаще-невидимке туда пробраться, — сказал Уизли, смотря на подругу, как на сумасшедшую.

— Кстати, как я об этом не подумала? — задумчиво хмыкнула девушка. — Гарри, мне нужна твоя мантия, — уверенно заявила она, поднимаясь на ноги с ковра, на котором сидела.

— Гермиона, — предостерегающе сказали друзья в один голос.

— Вы же понимаете, что меня не остановить? — хмыкнула она, на что Гарри закатил глаза и пошел к лестницам, ведущим в комнаты мальчиков. Рон лишь вздохнул и плюхнулся на диван.

— Кстати, Гермиона, — немного погодя сказал он. — МакЛаген про тебя постоянно спрашивает.

— Что? — растерянно посмотрела на него Грейнджер. Рон говорил это так легко, как будто ему абсолютно все равно — а может, так и было, ведь он никогда не оказывал Гермионе знаков внимания, а о её чувствах он не знал, поэтому удивляться было нечему.

— Я говорю: Кормак в тебя втрескался. Может, договориться с ним, чтобы вы на свидание сходили? Что скажешь, а, Герм?

— Нет, Рон, — возмутилась она и снова уткнулась в газету, давая понять, что разговор окончен.

Гарри спустился с мантией и учебником по зельям. Теперь они втроем сидели в гостиной Гриффиндора, как было во все предыдущие годы, до тех пор, пока Гермиону не назначили старостой. Ей искренне не хватало совместных вечеров с друзьями, она скучала по ним. Сейчас она с головой ушла в обязанности старосты, учебу, помощь в поиске информации для Гарри, в процесс обучения колдомедицине — все это отнимало у нее силы и время. Мальчики же, в свою очередь были погружены в свои завалы с учебой, тренировки и… и слежку за Малфоем! Гарри и Рон чуть ли не в один голос твердили, что Драко что-то замышляет, но Гермиона, хоть и думала об этом в самом начале года, сейчас очень сильно сомневалась. Или же Малфой талантливо скрывал от нее свои подозрительные действия.

В гостиную ввалились Дин, Симус, Парвати, Браун и еще пара человек с криком: «Вечеринке сегодня вечером быть!» Все находившиеся в комнате радостно закричали и захлопали.

— Хэй, смотрите, кто почтил нас своим присутствием, — ехидно произнесла Лаванда. — Неужели сама Гермиона Грейнджер снизошла до нас?

— Чего тебе надо, Браун? Решила продемонстрировать способности своей единственной извилины? Так не утруждайся, все и так отлично видно, — едко фыркнула Гермиона, даже не отрываясь от газеты. Лаванда лишь смогла что-то недовольно буркнуть.

— Гермиона, — шепнул Гарри, наклоняясь к подруге, — не слишком ли ты жестко с ней? —

Гермиона лишь многозначительно взглянула на друга, и тот согласно кивнул. Гарри уже давно знал, что она неровно дышит к Рону, и без слов понимал намеки. Лаванда липла к Рону при каждой возможности, и Гермиону это неимоверно злило.

— Кстати, Джинни сможет прийти на вечеринку даже сегодня, — сказала Гермиона.

— Ты была у нее? — удивленно вскинул брови Рон. — Когда мы пришли, Помфри выгнала нас и сказала, что она отдыхает.

— Я побежала к ней сразу, как Помфри её увела. Тогда мы и поговорили. Опережая ваши вопросы: у нее перелом.

— Что-то серьезное? — участливо спросил Гарри. Гермиона давно подозревала, что у него возникли чувства к Джинни, правда, Гарри все отрицал.

— Если бы было серьезно, то ее бы не выписали к вечеру, — ответила Гермиона. — Так, мне надо еще несколько вещей поискать в библиотеке для трансфигурации, поэтому встретимся вечером.

* * *

Драко шел расслабленной походкой. Впервые за несколько месяцев он, кажется, разобрался со всей чертовщиной в его жизни: Блейз попытается вытащить из Слизнорта нужную информацию, шкаф он почти починил и остались последние проверки, а Грейнджер… к черту ее! Малфой понял, что, начиная с четвертого курса, он часто думает об этой грязнокровке: нападение Пожирателей во время мирового турнира по квиддичу — он боится, что ее прикончат, и одёргивает девушку в последний момент (Да! Да-да-да, черт возьми! Драко боялся за неё!); святочный бал — Драко в ярости, что Грейнджер улыбается этому чертовому Краму; инспекционная дружина Амбридж — он пытается насолить Грейнджер, но в итоге следит, чтобы та не нашла лишних приключений, поэтому ему приходится ловить Чжоу вместо Гермионы и вести ее на допрос к этой сумасшедшей старухе; Отряд Дамболдора отбывает наказание — Малфой подсовывает Грейнджер вместо кровавого обычное перо, не оставляющее шрамов; она и еще несколько друзей Поттера пытаются ускользнуть — Гойл сообщает Филчу и этой полоумной, приходится ловить их, и Драко никому не дает притронуться к Гермионе. Если бы у него спросили — «зачем?», то в ответ он смог бы только покрутить пальцем у виска. Теперь же, спустя столько времени он наконец решил послать все мысли о ней к черту! Сегодня суббота, а значит, никаких лишних дел, но что важнее — никакой грязнокровки!

Видимо, у судьбы были свои планы, потому что стоило ему завернуть за угол, как его взору предстала Макгонагалл, стоящая около портрета. Увидев Драко, профессор поспешила к нему:

— Ох, мистер Малфой, я вас заждалась.

— Меня? — он удивленно вскинул брови.

— Либо вас, либо мисс Грейнджер. Дело в том, что профессор Снейп не сможет патрулировать школу в десять. Вы и ваша напарница должны заменить его, — строго сказала Макгонагалл. -У меня нет времени на поиски вашей соседки, поэтому вам самому придется сказать ей. Всего хорошего, мистер Малфой, — с этими словами она превратилась в кошку и побежала прочь по коридору, оставив разгневанного Драко наедине с холодными стенами замка. Он что есть силы ударил по стене и немного зажившие костяшки снова начали кровоточить. Что он там говорил про вечер без грязнокровки? Вот же … Осталось понять, где эту девчонку искать, замок-то не маленький. Драко устал все анализировать, он целый день только этим и занимался, а теперь надо понять, где черти носят Грейнджер. Черт! В библиотеке она быть не может, ибо она закрыта уже; у своей рыжей подружки тоже, потому что Блейз сказал, что ее выписали час назад и она пошла… куда она пошла? Вечеринка на Гриффиндоре! Благо, что их башня не так далеко отсюда. Малфой пошел коротким путем — и когда только он начал знать короткие пути до башни ее факультета? — несколько поворотов, лестница, коридор, поворот и… Грейнджер на полпути в башню своего любимого Гриффиндора. На девушке была белая рубашка, которая свисала почти до середины бедер, куртка болотного цвета, черные джинсы и белые кроссовки, а волосы были собраны в высокий хвост. До ужаса маггловский наряд, но почему-то Драко это нравилось. Так, он здесь не за этим.

— Грейнджер! — крикнул он, и Гермиона остановилась как вкопанная. Она точно не ожидала увидеть его сегодня вечером.

— Малфой? — она медленно обернулась и посмотрела на него широко распахнутыми глазами. — Что ты здесь делаешь?

— Жить без тебя не могу, Грейнджер, вот и хожу за тобой по пятам, — фыркнул он, на что Гермиона скривилась. Да, Малфой не ошибся, она действительно выглядела отлично. «Когда она успела так измениться?» — подумал он и склонил голову набок.

— Очень смешно, — в ответ фыркнула Грейнджер, но в ее голосе не было злости, как при всех их прежних разговорах, она сказала это… по-доброму?

— Не выделывайся, Грейнджер, — сказал он, подойдя к ней чуть ближе. — Макгонагалл просила передать, что ты и я должны патрулировать школу сегодня в десять, ибо его величество Снейп не может.

— То, что профессор Снейп твой крестный, не значит, что ты можешь неуважительно к нему относиться.

— Опять ты как эта старуха, — закатил глаза Драко.

— Притворюсь, что не слышала, — еле слышно пробормотала Гермиона. — Который час? У меня нет часов с собой.

— Без четверти десять, — ответил Драко.

Гермиона обреченно вздохнула и побрела по коридору в сторону, откуда он пришел. Подземелья, первый этаж, второй, лестница на третий… Малфой снова шел за ней и не мог оторвать взгляда. Грейнджер всегда была рядом, но он не видел в ней девушки, она была грязнокровкой, заучкой, гриффиндоркой, лучшей подругой Поттера, но вот девушку он увидел в ней… наверное, только в этом году. Да были четвертый и пятый курсы, но это все не то! Сейчас Драко видел, что Грейнджер — девушка с отличной фигурой, красивой внешностью, с потрясающим умом и характером. Говорят, что от ненависти до любви — один шаг, но не мог же он сделать этот шаг? Или же мог?

Гермиона шла по коридору впереди Драко и чувствовала на себе взгляд его серебристых глаз. На нем сегодня был черный свитер под горло, черные классические брюки и лаковые, идеально начищенные, черные туфли. Ярким контрастом выделялись его бледная кожа и пепельные растрепанные волосы. Еще от ее взгляда не ускользнули синяки на скуле и подбородке, рассеченная бровь и разбитые костяшки, которые до сих пор немного кровоточили. Кажется, она догадалась, с кем подрались Монтегю и Уркхарт, но почему кожа на костяшках не затянулась за целый день?.. Гермиона подумала, что стоит поблагодарить его за спасение ее лучшей подруги сегодня утром на игре. Она немного сбавила темп, чтобы сравняться с Драко, но сказать что-то так и не решилась. С этим человеком нельзя было говорить, не обдумав каждое слово, поэтому Гермиона думала, как начать, искоса глядя на него. И вздрогнула, встретившись с ним взглядом.

— Что, Грейнджер? — ухмыльнулся Драко. — Ты за последние пять минут посмотрела на меня раз десять. Я даже не надеялся на столь повышенное внимание с твоей стороны, — хмыкнул он, едва ли не смеясь.

— Я… — Гермиона нервно сглотнула и откашлялась, — я просто хотела поблагодарить тебя за…

— За мое существование? — перебил ее Малфой. — Не стоит.

— Я хотела поблагодарить за то, то спас Джинни сегодня утром! — сквозь зубы процедила она. — За твое существование я благодарить уж точно никого не стану!

— Я это не ради тебя или этой рыжей сделал, так что живи спокойно.

Гермиона хотела ответить, но, как только они повернули за угол и их взорам открылся коридор, находящийся около входа в башню Гриффиндора, она замерла с открытым ртом. Сцена, которую они там увидели, заставила ее потерять дар речи. Она стояла и, не моргая, смотрела в одну точку, глаза наполнились слезами, нижняя губа задрожала, и она ее закусила до боли. Ноги с каждой секундой держали все хуже, но она стояла на месте, ничего не делая и не говоря. Гермиона стояла и смотрела, как Рон страстно целует Лаванду, сидящую на подоконнике…

Soundtrack — “The Tide” Niall Horan

Я не стану думать об этом (или о том )

сейчас — это слишком неприятно.

Я подумаю об этом завтра.

Маргарет Митчел «Унесенные ветром»

 

В детстве Гермиона читала сказки, в которых принц находит возлюбленную, и они живут долго и счастливо. Как же много таких историй: Золушка, Русалочка, Белоснежка, Рапунцель и другие сказки, которые так любят маленькие девочки. Принц на белом коне? Башня? Долго и счастливо? Это все настоящий бред! Нет никаких принцев... Нет никаких благородных королей и вечной любви. Всё не так сказочно, как казалось в детстве. За девушкой не придет никакой герой и не спасет ее, не будет любви с первого взгляда, так же, как и не будет этого самого «долго и счастливо». Грейнджер всегда считала себя очень рассудительной и умеющей управлять собственными чувствами и эмоциями девушкой. Когда на четвертом курсе за ней ухаживал Виктор Крам, она знала, что у них ничего не выйдет, и не позволяла себе начать чувствовать к нему что-то серьезное. Но когда появились чувства к Рону, ничего запрещать было не нужно. Уизли был рядом с первого курса, он и Гарри знают Гермиону лучше всех в ее окружении, и, наверное, поэтому она решила, что влюбиться в Рона — хорошая идея. Она даже хотела признаться ему сегодня на вечеринке, но все изменилось в момент, когда они с Малфоем повернули в коридор, находящийся рядом с входом в башню Гриффиндора.

Внутри что-то оборвалось, разбилось, сломалось, перестало работать вовсе. Сердце стучало как бешеное, а из легких как будто весь воздух вышибли. Было чувство, что она прыгнула со скалы и разбилась о подводные камни. Гермиона застыла на месте, увидев Рона целующимся с Лавандой. Она знала, что рядом стоит Драко, и заплакать при нем она не может, а хотелось закричать во все горло, согнуться пополам и рыдать. «НЕЛЬЗЯ! Гермиона, нельзя!»- повторяла она про себя, пока по щекам текли предательские слезы.

Драко стоял и смотрел то на Гермиону, то на эту парочку у окна, и начинал понимать. Легилименция ответила на последние оставшиеся вопросы: Грейнджер влюблена в Вислого. Малфой даже увидел некоторые воспоминания, связанные с этим рыжим идиотом: на первом курсе Грейнджер услышала, как Рон говорил, что она жуткая зануда и поэтому у нее нет друзей, а потом просто чудесным образом вместе с Поттером спас ее от тролля. «Герои хреновы! Сначала до слез довести, чтоб девчонка полдня проплакала, а потом чудом жизнь ей спасти! » — подумал Драко. Следующим воспоминанием был разговор Уизли и Гермионы на Святочном балу. Рыжий чуть ли не наорал на Грейнджер из-за того, что та развлекалась с Крамом. Нет, Малфой проклинал тогда все на чем свет стоит, но портить девушке праздник не стал. Стоило ли напоминать, что на том курсе его отношения с Золотым Трио были натянутыми, как струна? Но даже при том, что Драко на четвертом курсе был бы рад подпортить гриффиндорцам жизнь, он не стал расстраивать девушку. Зато Уизел вновь довел ее до слез. Малфой даже не удивился бы, если бы выяснилось, что полудурок не способен больше ни на что, кроме как доводить Гермиону до слез.

Вдруг Гермиона сорвалась с места и забежала за угол. Не нужно было быть легилиментом, чтобы понять: смотреть на это представление у нее сил не осталось, и она дала волю слезам. Драко сжал кулаки и сделал несколько уверенных шагов вперед, затем расслабленно оперся о колонну плечом так, чтобы его было видно, и громко похлопал в ладоши, обращая внимание парочки на свое присутствие. Уизли отскочил от Браун как ошпаренный, отчего та чуть не свалилась с подоконника, на котором сидела.

— Уизли, я даже не мечтал наткнуться на такое шоу! — ехидно фыркнул Драко. — Вы продолжайте, продолжайте. Мне очень интересно посмотреть на финал пьесы.

— А, это ты, — хмыкнул Рон, расправляя рубашку. — Твоим мнением никто не интересуется, хорек слизеринский! Иди, куда шел! — с этими словами он снова повернулся к Лаванде.

— В этом-то и дело, Вислый, — губы Драко растянулись в ухмылке, — что я тут патрулирую школу.

— Малфой, ты слишком много взял на себя! — процедил Уизли сквозь зубы, подходя к Малфою ближе.

— Нет, Уизел! На себя много берете ты и твой дружок Потти! — Малфой оттолкнулся от колонны и почти вплотную подошел к Рону. Если Поттер был ниже как минимум на полголовы, то Уизли ростом был почти такой же, как Драко. — Я лишь выполняю обязанности старосты. Поверь, я и не надеялся увидеть вашу с Браун прелюдию на подоконнике.

Уизли вытащил из кармана палочку и направил Малфою в грудь, но тот лишь рассмеялся и быстрым движением руки выбил палочку из рук рыжего.

— Бон-бон, малыш, — раздался писклявый голос Лаванды, которая начала тащить Рона в сторону прохода, ведущего к их башне, — пошли. Давай вернемся в башню, пожалуйста, — хныкала она.

Рон стоял и сверлил Драко взглядом еще какое-то время, потом, что-то пробубнив себе под нос, поднял с пола свою палочку и уже хотел уйти, но Малфой его остановил:

— Уизел, не так быстро! С каждого из вас минус пятнадцать очков, — проговорил он в своей привычной манере — растягивая слова. — И с тебя, Вислый, минус двадцать очков за попытку нападения на старосту школы. Теперь валите!

Драко развернулся на каблуках и пошел в ту сторону, куда убежала Грейнджер. Он надеялся найти ее за углом, привалившейся к стене, но ее там не оказалось. «Сколько можно?! Второй раз за вечер ходи и ищи её», — подумал Малфой и огляделся по сторонам. Никаких следов грязнокровки. Понятное дело, что если Гермиона куда-то и ушла, то это место уединенное, где точно никто не станет патрулировать, даже Филч. А еще это должно быть недалеко отсюда. Драко вспомнил небольшую нишу между этажами, где ночами часто сидели парочки, и именно это место было самым подходящим. Малфой не раз «отдыхал» там с девчонками на предыдущих курсах. Интересные, однако, предпочтения у Грейнджер: на четвертом курсе с этим косолапым придурком Крамом встречалась, хотя тот мог говорить только о своих мышцах и квиддиче, затем МакЛагген ей вслед слюнки пускает постоянно, про Уизли вообще ничего говорить не стоит — тупой дружок Поттера.

Как Драко и думал — Гермиона сидела на предпоследней ступеньке, облокотившись головой о колонну, а совсем рядом с ней летала стайка маленьких птичек, очень схожих с крапивниками. Плечи девушки подрагивали, руками она обхватила себя, запахнувшись в куртку — Драко мог поклясться, что еще никогда не видел ее в таком состоянии. Гермиона Грейнджер — всегда веселая и жизнерадостная девушка, которая излучала надежду на лучшее будущее, сейчас сидит на холоде и рыдает из-за рыжего недоразвитого идиота. И когда только жизнь успела стать настолько сумасшедшей? Малфой аккуратно спустился и сел по другую сторону колонны. Она его не заметила, видимо, была погружена в свои мысли. В этот раз он не стал проникать в сознание девушки — и так слишком многое увидел и услышал, поэтому, пожалуй, стоило остановиться.

— Милые птички, Грейнджер, — сказал Драко, отчего та буквально подскочила на месте. Гермиона испуганно посмотрела на Малфоя, потом ее лицо исказилось как от боли. Драко, как завороженный, рассматривал каждую черточку ее лица: глаза опухли, на щеках мокрые дорожки от слез, нижняя губа закушена до крови.

— Трансфигурация. Упражняюсь, — выговорила Грейнджер и снова всхлипнула.

— Это же крапивники? — озадаченно спросил Малфой. Почему-то для него было важно, чтобы она перестала плакать и улыбнулась. Для него улыбка Грейнджер стала своеобразным наркотиком, пробуждающим веру в лучшее. Насколько это вообще было возможно, учитывая все обстоятельства.

— Зарянки. Я как-то их видела в парке, когда была маленькая, и они мне очень понравились, — голос Гермионы все еще был немного хриплым, но видно, что она начала приходить в себя. — Что ты вообще здесь делаешь?

— На птичек любуюсь, — Драко старательно изобразил интерес к небольшой стайке, летающей у них над головами. Боковым зрением Малфой видел, что Гермиона внимательно смотрит на него и слегка улыбается. Улыбка получилась грустная, такую еще называют «улыбка сквозь слезы», но она была непроизвольной, а значит, искренней. — Нет, — он резко повернул голову в сторону девушки, — на самом деле я тебя искал.

— Зачем? — непонимающе воскликнула она.

— Затем, что мы еще с патрулированием не закончили, — Драко сказал это таким тоном, как будто объяснял маленькому ребенку элементарные вещи.

— Вообще-то закончили, — Гермиона пожала плечами. Малфой уставился на нее с нескрываемым недоумением. — Все просто: Когтевран либо на нашей вечеринке, либо в своей гостиной, Пуффендуй так же, ибо оба этих факультета как огня боятся Снейпа, а значит, не станут гулять по школе. Подземелье и этаж с входом в башню моего факультета мы проверили.

Драко ничего не ответил и снова стал наблюдать за резвящимися птичками. Удивительно как ему было комфортно рядом с Грейнджер. Кто бы мог подумать, что из всех людей в этой школе легче всего Малфой будет чувствовать себя именно с грязнокровкой, которую презирал и ненавидел долгое время. Главное, причины плохого отношения были настолько нелепы, что хотелось смеяться. Взять хотя бы второй курс: в книжном магазине он и отец встретили Золотое трио, и Люциус как бы ненавязчиво указал на нечистоту крови Гермионы. В этот же год Драко впервые назвал ее грязнокровкой, ведь он считал, что отец прав: кровь у таких действительно грязная, а сами магглы — неразвитые животные. Теперь Малфой понимал, что чистота крови мага не важна. Грейнджер — хороший человек, способный прощать и прийти на помощь кому угодно. Кровь же никак на человека не влияет! В комнате, где находится Гермиона — светло, а там, находится Драко — словно дементор забрал последние крупинки счастья.

От размышлений Малфоя отвлек шорох справа от него. Он повернул голову и увидел, как Грейнджер пытается поплотнее запахнуть бомбер. Он ловким движением схватил руку Гермионы. Кожа у нее была нежная, но до ужаса холодная: все-таки сидеть зимой на морозе идея не лучшая. Драко аккуратно поднялся на ноги, не выпуская руки девушки и, встав напротив нее, рывком поднял на ноги. Грейнджер ахнула и немного пошатнулась, но он ее придержал. Убедившись, что она уверенно стоит на ногах, Драко убрал руки и отступил на пару шагов назад.

— Что… что это было? — возмущенно проговорила Гермиона.

— Ты замерзла, — спокойно сказал он.

— И что? — выпалила она. — В смысле… зачем надо было так делать?

— Грейнджер, мне достаточно того, что ты на голову нездорова, — в его голосе слышалась ирония, — не хватало, чтобы ты еще и простудилась.

Она возмущенно выдохнула, но ничего не сказала. Малфой пожал плечами и начал подниматься по винтовой лестнице, но быстро понял, что за ним никто не идет, поэтому обернулся, спустившись одной ногой на ступеньку ниже, и посмотрел на Гермиону:

— Эй, Грейнджер! Ты ходить разучилась? — Малфой вопросительно поднял брови. Она нахмурилась и пробормотала: «Оппуньо». В следующий момент Драко пришлось уклоняться от летящих прямо на него птиц. — Чего творишь-то? — спросил он, когда опасность миновала.

— Иди, пока еще что-нибудь в тебя не запустила! — гневно воскликнула Гермиона. Драко поднял руки, будто сдаваясь, и поспешил вверх по лестнице.

Гермиона захотела сделать крюк, чтобы обдумать всё, пока воспоминания свежи и ни одной детали не упущено. Было до жути обидно из-за поступка Рона. Правда, он же даже не мог подозревать о том, что не безразличен ей, хотя она сама, да и Гарри неоднократно пытались донести до Уизли, что Гермиона видит в нем не только друга. Об увиденном она обязательно поговорит с Гарри, а до тех пор не станет разговаривать с Роном. Да, от этого больно и грустно, но так будет правильно. Надо же ей было влюбиться в своего лучшего друга! Будто мало проблем: обязанности старосты, Малфой за стенкой, воскресший Темный Лорд, в конце концов! Кстати, о Малфое — его поведение вообще выбило Гермиону из колеи. Ей показалось, или это действительно был их первый нормальный разговор? Щеки залились предательским румянцем. Гермиона поняла, что сегодня увидела совершенно другого Драко — человека со своеобразным чувством юмора, красивой улыбкой… Он же смог ее заставить отвлечься и улыбнуться. Даже у Гарри это не всегда получается, а Малфою удалось минут за двадцать. Все-таки они не знают его. Он — загадка, которую хочется разгадать. «Кто бы мог подумать, что я захочу понять Драко Малфоя? Но он действительно не такой… он не так прост, как кажется», — подумала Гермиона.

Сегодня вечером коридоры не казались такими жуткими, и Гермиона могла бы еще долго гулять по школе, погруженная в свои мысли, если бы не холодный ветер, который гулял из-за открытых оконных арок. Нужно было возвращаться, иначе она действительно заболеет, как заметил Драко, когда заставил ее встать с лестницы. Кстати, об этом! Это была явно забота, хоть и выраженная в его привычной манере... Еще эти ужасные синяки у него на лице… «Нужно будет ему обработать их. У меня вроде что-то было в личных запасах от ран и синяков», — задумалась Гермиона и даже не заметила, что уже подошла к портрету Девушки с розами. Прошептав пароль, Гермиона вошла в гостиную, и на нее сразу навалилась усталость, которой не было, пока она ходила по коридорам. Малфоя внизу не было, но камин горел — значит, он в башне. Да, Гермиона хотела обработать ему синяки, но она замерзла, и было бы неплохо сначала принять душ.

Она сбросила одежду и встала под горячие струи воды, которые так любила. После трудного дня вода расслабляла мышцы и успокаивала нервы. Любимый запах ванили распространился вместе с паром, когда Гермиона смывала свой гель для душа. Решения, принятые ранее, стали казаться еще правильнее: не говорить с Роном и лучше узнать Драко. Почему-то второе не казалось ей сумасшествием, а наоборот, чем-то до ужаса правильным. Может, это потому, что он показал свою другую сторону, что он, оказывается, способен не только поливать ядом, но и проявлять заботу. Она хмыкнула и достала из шкафа любимые домашние вещи: светло-серые спортивные штаны и старый мамин растянутый свитер молочного цвета, в котором одно плечо всегда было оголенным. Волосы она заколола в небрежный пучок, который удерживала подаренная Джинни заколка «крабик». Достав из аптечки пару флакончиков и бинты, Гермиона спустилась в гостиную и застала Малфоя за чтением письма.

— Вернулась, наконец, — фыркнул он, смерив ее оценивающим взглядом. Его волосы были в беспорядке и слегка мокрые, со лба катились капельки пота, как будто он только что пробежал огромную дистанцию. Оно и не мудрено: огонь в камине согрел комнату очень быстро, а Драко сидел в свитере и штанах. — Миленький свитерок, — добавил он, снова опуская глаза на письмо.

— Малфой, — Гермиона не узнала своего голоса.

«Мерлин, Гермиона, ты же хочешь просто обработать ему раны! Что за паника?» — попыталась она успокоить себя.

— М-м?.. — он даже не оторвался от своего занятия.

— Я… Э-э-э… Я хотела предложить тебе обработать твои раны, — пробормотала Гермиона, не уверенная, что он ее расслышал и понял.

— Грейнджер, ты как давно мямлить начала? — спросил Малфой, сворачивая письмо и сжигая его в камине.

— Садись на диван, — она махнула рукой, — я обработаю раны и синяки.

— А ты можешь хоть раз поговорить не в приказном тоне? — Драко поднял брови, но все-таки ее просьбу выполнил.

Гермиона ничего не ответила на его замечание, лишь демонстративно закатила глаза. Разложив на журнальном столике все необходимое, она подняла взгляд на Драко и спросила:

— Пострадали только лицо и руки? — получив в ответ короткий кивок, она набрала на пальцы одной руки немного мази от синяков и подошла к Малфою, который пристально следил за каждым движением девушки. Гермиона осторожно повернула его голову и нежными движениями начала наносить лекарство. От ее легкого касания Драко вздрогнул, как от удара током. Она аккуратно покрывала мазью ушиб, сосредоточившись на деле, даже не замечая, что за ней наблюдают его глаза. Малфой давно заметил, что когда Гермиона занята чем-то, требующим концентрации, на лбу у нее появляется небольшая морщинка. Когда он начал замечать за ней такие мелочи? Он же не следит за ней, сам того не замечая? «Мерлин! Когда же я успел с такой силой головой приложиться?!» — мысленно простонал Драко. Вдруг рассеченная бровь жутко заболела, и он инстинктивно едва не дотронулся до нее рукой, но сразу получил шлепок. — Не думай даже! — строго сказала Грейнджер, выставив перед собой указательный палец.

— Опять этот тон «а-ля МакГонагалл », — закатил он глаза, но Гермиона этого не заметила, так как отвернулась, чтобы взять бинт. Малфой снова потянулся к ране на лице.

— Сказано же было! — прикрикнула она и села возле Драко на диван, схватив, без лишних предисловий, его руку. Потом внимательно посмотрела на костяшки пальцев и взглянула на него исподлобья. — Чем тебе стены не угодили?

— Я был рад новости, что нам с тобой нужно будет патрулировать сегодня, — фыркнул он. — Я так праздновал.

— Мило, — буркнула Гермиона, принимаясь за обработку его руки. Драко пару раз поморщился, зашипев от боли, но все остальное время пытался не привлекать к себе ее внимание — не хотел, чтобы Грейнджер заметила, как он за ней наблюдает, ибо объяснить он это даже сам себе не мог.

Когда она наконец поднялась и начала собирать свои вещи, Драко призвал себе книгу с полки и, вальяжно развалившись на диване, раскрыл где-то на середине. На самом деле он не читал, а снова наблюдал за Гермионой, а книга была прикрытием. Вдруг она резко подняла взгляд на него и, глубоко вздохнув, спросила:

— Зачем ты всегда пытаешься казаться хуже, чем ты есть на самом деле?

— И как это понимать? — спокойно спросил Драко, делая вид, что книга куда интересней собеседницы.

«Хотя книга д е й с т в и т е л ь н о должна быть интересней», — нашептывал мерзкий голосок в голове.

— А так. Зачем-то ты постоянно пытаешься кого-то задеть, показать, какой ты бесчувственный, способный только на подлости слизеринец, — возмущенно пояснила она и добавила чуть тише: — Это же не так…

— Грейнджер, Грейнджер, — хмыкнул он, качая головой из стороны в сторону, — ты такая наивная. Тебе не приходило в твою гриффиндорскую кудрявую голову, что я попросту не притворяюсь? Что я такой и есть на самом деле?

— Это же не так! Это же глупая маска! — воскликнула она, ставя флакончики на стол. — На кой черт играть какие-то роли?!

— Это ты глупая! Мне ни к чему какие-то маски, не нужны роли! — так же сорвался на крик Драко, отбросив в сторону книгу.

— Да перед кем ты постоянно пытаешься выслужиться? Перед своими однокурсниками? Не думаю — ты среди них главный! Чертов король Слизерина! Тогда перед кем? — кричала она, сверля взглядом Малфоя, который, как и она, был на взводе.

— Грейнджер, ты сама придумала в своей голове какой-то образ, а теперь пытаешься убедить всех вокруг, что он реален, что это не плод твоего больного воображения! Я не принц из сказок! — воздух между ними стал настолько накаленным, что, казалось, еще чуть-чуть — и начнут сверкать молнии.

— Какие фантазии? О чем ты вообще? Я пытаюсь до тебя донести, что не обязательно быть последней задницей, чтобы тебя уважали!

— Мне достаточно того, что меня боятся, как и моего отца! — зло прошипел Драко.

— Ах, так вот в чем все дело! — грустно усмехнувшись, кивнула Гермиона. — Ты боишься своего отца, вот и слушаешься каждого его слова! Так попробуй разок своей головой подумать, Малфой! Ты не можешь всю жизнь плясать под чью-то дудку! У тебя же должно быть собственное мнение, а не только мнение друзей, отца или… — она запнулась, ибо слова застряли в горле комом, — …или Сам-знаешь-кого.

Драко сорвался с места и с неимоверной скоростью оказался рядом. Схватив Гермиону за шею, он придавил её к стене, нависая над ней. Ее испуганный взгляд бегал по его лицу парня, но страх в глазах сменился злостью, когда их взгляды снова встретились. В глазах Грейнджер плясал огонь, отражавшийся от свечей.

— Ну давай, — с вызовом прошептала она, — давай! Придуши меня! Полегчает?

Драко стоял и смотрел на Гермиону, не отрываясь и почти не моргая. Внутри у него происходила борьба. Грейнджер была права во многих вещах — и во многом ошибалась. Ему действительно надоело носить маску, играть роль, нужную сначала отцу, потом Темному Лорду. Малфой хотел бы прекратить плясать под чью-то дудку, правда, если он позволит себе такую роскошь, то пострадают дорогие ему люди, а этого он допустить не может. В мире Гермионы все куда проще: она сражается за то, во что верит, а рядом с ней люди, готовые поддерживать друг друга. В мире Драко все иначе: он не согласен с политикой Лорда, он не разделяет этой жестокости, а нахождение в рядах Пожирателей смерти подразумевает то, что в любой момент тебе в спину может полететь нож, поэтому можно надеяться только на себя.

В следующую секунду произошло то, чего от него никто не мог ожидать, даже он сам: он сделал то, что захотел, что казалось в тот момент самым правильным решением. Драко впился в губы Гермионы со всей страстью и отчаянием, переполнявшими его. Она издала стон удивления и попыталась оттолкнуть его, но попытки эти были настолько слабыми, что о сопротивлении можно было лишь догадаться, учитывая их отношения. Его рука соскользнула с шеи девушки на затылок, и он ближе притянул ее к себе, опуская вторую руку ей на талию. Именно в этот момент произошло то, чего он ждал…

Гермиона ответила на поцелуй.

Soundtrack- “Bill Murray” — Phantogram

Да, это мне как раз в ней и нравится. Она,

когда сердится не превращается в

ледышку и не обливает тебя презрением, а

просто выкладывает все начистоту.

Маргарет Митчел «Унесенные ветром»

 

— Мне срочно нужен кофе, — сказала Гермиона, садясь рядом с Джинни на завтраке в Большом зале. Грейнджер поспала ночью от силы час, ибо все остальное время она думала о поцелуе с Драко. Что движет этим человеком, совершенно не понятно. Вот он стоит, сжимая ей горло, а уже через несколько секунд впивается в ее губы. Гермиона проклинала себя за то, что не оттолкнула его, а наоборот, ответила на поцелуй. Но ощущения его рук она не могла забыть даже спустя почти десять часов. Да что там забыть! Гермиона до сих пор ощущала его прикосновения на затылке и талии, а губы помнили мягкость его губ. Однако Гермиона должна была признать: в очередной раз он заставил ее забыть о случившемся с Роном.

Она устало подперла щеку рукой и потянулась к кофейнику. Бодрящий напиток помог хоть немного вернуться к жизни, но, естественно, здоровый сон кофе не заменит.

 

— А почему тебя не было на вечеринке вчера? — спросила Уизли, и по выражению ее лица было видно, что этот вопрос интересовал Джинни куда больше причин острой нужды подруги в кофе.

 

— Патрулировали школу, — зевая, ответила Гермиона. — Малфой догнал меня вчера по пути в гостиную и сказал, что Снейп не может, и мы должны заменить его. А потом… — она запнулась, потому что перед глазами снова встала та сцена с Роном и Лавандой, — …просто устала и решила вернуться к себе в башню. Кстати, как твоя рука?

 

— Побаливает немного, — улыбнулась Джинни. — Герм, мы сможем после завтрака пойти к тебе? Я хочу тебе кое-что рассказать.

 

— Да, конечно, — Гермиона сама давно хотела провести время с Джинни, но искала повод. «Глупо, наверное, искать причину для встречи с лучшей подругой» — подумала она. Вдруг двери Большого зала распахнулись, и Гермиона повернула голову в сторону входа. Глаза цвета серебра смотрели на нее: взгляд был настолько холоден, что ей показалось, будто она сейчас не в замке, а на вершине Эвереста. Она перевела взгляд чуть вправо и увидела бегающие глаза Забини: он смотрел то на Малфоя, то на нее, а через несколько секунд на его лице отразилось понимание. Гермиона нервно сглотнула и отвела взгляд, ибо была просто не в силах вытерпеть еще хоть мгновение этой игры в гляделки.

 

Драко очнулся как ото сна, когда на его руке повисла Паркинсон. У него до сих пор перед глазами было ошарашенное лицо Грейнджер, прижатой к стене. Что на него нашло вообще? Малфой не мог поверить, что поцеловал грязнокровку, да еще по собственной инициативе! И эти гляделки… Блейз точно о чем-то догадался, ведь этот человек знает его лучше остальных. Но ничего объяснить ему Драко не сможет, и не потому, что не хочет — он попросту не знает, о чем рассказывать. В какой же момент все началось? В какой момент вчерашнего вечера он решил, что поцеловать грязнокровку — хорошая идея?

 

— Малыш, — промурлыкала Пэнси, — ты же сегодня вечером один в башне? Может, отдохнем, м-м? — кокетливо спросила она, накручивая на палец прядь своих угольно-черных волос.

 

— Сколько ещё раз тебе повторять? Тысячу раз говорил: не называй меня «малыш»! — раздраженно крикнул Драко.

 

— Салазар... Малфой, ты чего так орешь? — возмутился Блейз. — Я все понимаю, плохой сон, нервы, но если ты еще раз так заорешь, то все станут глухими.

 

— Да, Пэнс, — зло смотря на мулата, сказал Малфой, — я сегодня вечером один в башне. — Паркинсон расплылась в счастливой улыбке и выбежала из зала. Драко закатил глаза и принялся за свой завтрак. Забини выжидающе на него смотрел. Как назло, рядом за столом никто не сидел, поэтому сослаться на лишние уши он уже не сможет, а ответ «"ничего"» друга не устроит. Драко решил остановиться на последнем варианте — прикинуться дурачком:

— Ты чего на меня так смотришь-то?

 

— А то не понимаешь, — фыркнул Блейз. Он не любил, когда друг что-то скрывал от него, а эти их гляделки с Грейнджер и то, как она побледнела, когда увидела Малфоя, точно что-то значило, и ему очень хотелось узнать, что именно. — Малфой, дураком не прикидывайся! Что у тебя с Грейнджер? — После этих слов Драко поперхнулся и уставился на Блейза, словно тот был психически не здоров.

 

— Спятил? У меня с Грейнджер? — он нервно усмехнулся. — Скажешь еще!

 

— А то я не видел, как вы тут пялились друг на друга! — недоверчиво сказал Забини, потом как-то обреченно вздохнул и добавил: — Fanculo! Perché sei un idiota così testardo? (1). Малфой, я же не слепой котенок, поэтому давай выкладывай.

 

— Во-первых, хватит ругаться на итальянском, ибо я знаю этот язык не хуже тебя самого, а во-вторых, у меня с Грейнджер ничего нет!

 

— Врешь! — воскликнул Блейз.

 

— Хватит орать! Мне и без этого хватает! — Драко устало потер лицо руками и снова взглянул на друга. — Ничего, Блейз. Ничего у меня с ней нет.

 

— Тогда что за гляделки были? Да и то, что девчонка побледнела, стоило ей тебя увидеть, тоже о чем-то говорит.

 

— А тебе ли не все ли равно? У меня куча проблем, среди которых Грейнджер — последняя, — с этими словами Драко вскочил с места и пошел в башню старост, чтобы взять метлу. Ему нужно было проветриться, чтобы не сойти с ума от роившихся в голове мыслей.

 

* * *

Джинни помогала Гермионе выбрать наряд для сегодняшнего званого ужина у Слизнорта, но скорее делала это лишь для того, чтобы чем-то занять руки. Не так просто рассказать подруге, что, кажется, ей начинает нравиться Блейз. Нет, Забини отличался от остальных слизеринцев отсутствием ненависти к маглорожденным и не обзывал Уизли предателями крови, но все-таки обладал достаточно заносчивым характером. К тому же он был лучшим другом Малфоя, и это заставляло задуматься.

 

— Как тебе живется с Малфоем? — задумчиво спросила Джинни, разглядывая две блузки.

 

— Э-э-э… пожалуй, мы нашли способ сосуществовать, — ответила Гермиона и уткнулась в учебник по зельям. — А тебе с Забини? Я помню, ты говорила, что вы гостиную разносите? — она попыталась перевести разговор на Джинни, но поздно осознала, что вопрос глупый, учитывая беспокойство Блейза, когда подруга угодила в больничное крыло. — Точнее, как давно у вас наладились отношения? Та его реакция в медпункте… ну, это было вау! — быстро исправила она ситуацию.

 

— Где-то с месяц. Я не могла разобраться с одним рецептом зелья, а Чжоу и Захария не очень ладят с этим предметом и помочь мне не смогли. К тебе я пойти не могла, так как было уже поздно, а Забини неплохо разбирается в зельях, — начала Джинни, вспоминая тот вечер до мельчайшей детали.

 

Она с разочарованным вздохом вышла из их с Чжоу спальни, в которой та сидела вместе с Захарией. Этот рецепт ей не давался. Да, казалось бы, по рецепту любой дурак приготовит, но черт бы их побрал! Это было уже третье зелье с начала учебного года, с которым она не могла справиться. Джинни снова спустилась в гостиную, подошла к книжному шкафу и подумала, что Забини ходит на дополнительные курсы Слизнорта, а значит, у него другой учебник и там может быть полезная

информация. Поэтому Уизли схватила книгу, села на диван и стала что-то искать, но её отвлек хлопок двери, означающий, что Забини пришел.

 

- Уизли, — брезгливо бросил он, сев в свое любимое кожаное кресло.

 

- Забини, — таким же тоном отозвалась Джинни. — Не скажу, что рада тебя видеть, но от тебя может быть польза, — буднично произнесла она, пролистав учебник.

 

- Во-первых, какого дементора ты взяла мой учебник, а, во-вторых, какая польза?

 

- Я не могу разобраться с этим рецептом, — Джинни протянула пергамент с конспектом последнего урока зелий Блейзу. Он театрально закатил глаза и, быстро пробежавшись глазами по тексту, усмехнулся:

 

- Я сделал два вывода: первый — это элементарно, а второй — ты оказалась тупее, чем я предполагал.

 

- Эй! — воскликнула Джинни. — Это было оскорбление и комплимент одновременно? Да и то, что я не разбираюсь в зельях, не значит, что я глупа! — обиженно добавила она.

 

- Уизли, даже я, будучи итальянцем, не столь эмоционален, как ты сейчас, — перебил ее Блейз. — Так тебе помощь нужна, или я могу идти?

 

— Тогда он мне все объяснил, и мы пришли к выводу, что нам стоит перестать ругаться, — закончила свой рассказ Джинни. Гермиона из этой истории сделала свои выводы, которые изменили к лучшему ее мнение о Блейзе. — Мне не понравился твой ответ о Малфое. Он что-то сделал? Ты можешь мне рассказать, Герм.

 

— Нет, Джинни, ничего такого, — покачала головой Гермиона, и тут же как будто услышала внутри себя назойливый голосок: «Ага, если поцелуй с Драко Малфоем можно считать ничем».

 

— Но я вижу, что ты чем-то расстроена! И даже не пытайся увиливать!

 

— Ладно, — обреченно вздохнула Гермиона. — Я вчера застала Рона целующимся с Лавандой. Мы с Малфоем патрулировали. Нам оставался лишь коридор, где вход в башню Гриффиндора. А за поворотом они…

 

— Ох! — выдохнула Джинни. — Ты же знаешь, что мой братец идиот! Даже не смей грустить! В Хогвартсе многие парни оборачиваются тебе вслед. Кстати, даже слизеринцы заглядываются, — последнее предложение Джинни проговорила с загадочной улыбкой и подмигнула подруге.

 

— Джинни, последнее, о чем я думаю — оборачивающиеся мне вслед парни, — сказала Гермиона и легла на кровать, уставившись в потолок. Джинни рылась в ее гардеробе уже почти час, но наряд так и не был выбран. — Слушай, Джин, я, наверное, надену свитер и джинсы, иначе я просто замерзну.

 

— Нет, ты наденешь это! — возразила подруга и повернулась к ней, держа в руках бежевое шерстяное платье крупной вязки, которое слегка прикрывало колено, а по бокам имело разрезы до середины бедра. Да, у Уизли отличный вкус, и она легко подбирает наряд для любого случая! — Кстати, что ты собираешься делать с моим братом?

 

— Ничего, я не хочу с ним разговаривать, — фыркнула Гермиона. — Нам с Гарри оставалось лишь ему перед носом помахать плакатом с надписью: «Ты небезразличен Гермионе!» Это же уже ни в какие ворота! Столько намеков и от меня, и от Гарри, и все мимо!

 

— Тогда у меня идея, — сказала Джинни со знакомой интонацией сумасшедшего ученого, придумавшего новый эксперимент.

 

— Нет, Джинни! Я знаю эту интонацию, — подняла руки Гермиона.

 

— Я лишь хотела сказать, что тебе стоит присмотреться к другим парням, — пожала плечами Уизли и села на кровать к подруге.

 

— Ладно, может быть, и присмотрюсь, но у меня сейчас много дел, да и Гарри нужно помочь, — выдохнула Грейнджер. — Кстати, ты мне что-то рассказать хотела?

 

— Э-э-э… да… — начала Уизли. — ПравдаЮ я не знаю, как ты к этому отнесешься…

 

— В чем дело? — Гермиона напряглась. «Что же такое могло произойти, что она так долго тянет?» — подумала она.

 

— Кажется, мне нравится Забини, — на одном дыхании выпалила Джинни и уткнулась лицом в ладошки.

 

— Что? — пораженно воскликнула Гермиона. — В смысле, это очень неожиданно. Ты же с Дином встречаешься... или я что-то пропустила?

 

— Я с ним расстанусь сегодня, — радостно сказала Уизли. — Знаешь, он уже давно мне нервы треплет. У нас почти каждый день ссоры. С меня хватит!

 

— Ладно, с Дином понятно, но Блейз… Ты уверена?

 

— Гермиона, он хороший парень. Со сложным характером и своими заморочками, но Блейз заботливый и мне с ним хорошо, — спокойно сказала Джинни. Тем более, я профи летучемышиного сглаза, — улыбнулась она.

Гермиона поняла, что подруга разглядела в Забини то, что не смогли увидеть другие. В этот момент в голове возник образ Драко. Он ведь тоже не такой, каким кажется. Вспомнился момент на той лестнице. То, как он наблюдал за ней, когда она обрабатывала ему раны (он думал, что она не замечает, но Гермиона видела эти взгляды, чувствовала их). Она вспомнила их ссору, пожалуй, самую сильную за последнее время. Вспомнила, как он сжал её горло, придавив к стене. А потом их поцелуй. Драко целовал её страстно, но в то же время с каким-то отчаянием, а прикосновения его были нежны. Все, что происходило между ними, было очень странно.

 

* * *

 

Высота. Скорость. Морозный воздух. Драко уже около двух часов кружил над квиддичным полем, то ловя, то снова выпуская снитч. Руки давно замерзли, волосы растрепались, даже согревающие чары стали куда слабее. Однако мысли Малфоя не покидала Грейнджер. Удивительно, что при его проблемах она занимает все его мысли! А ведь нужно что-то придумать на тот случай, если Блейз ничего узнать не сможет. Драко устал от этого. Сначала он должен быть лучшим в учебе, потом участвовать в этом нападении на лагерь болельщиков на квиддичном матче, а теперь — «ослабить» старика. Всем понятно, что Дамболдора хотят убить, и самое мерзкое, что к этому приплели Драко.

 

Вдруг он заметил внизу какое-то движение и спустился на землю. Драко ожидал увидеть кого угодно, но не этого человека. Перед ним стоял не кто иной как Люциус Малфой. Отец был в идеально белой рубашке, поверх которой были надеты жилетка и пиджак из черной плотной ткани с тонкими белыми полосками, на плечи накинута дорогая мантия, а в руках, обтянутых кожаными перчатками, трость — неизменно идеальный представитель древнего аристократического рода.

 

— Отец, — сухо поприветствовал его Драко. — Не ожидал тебя увидеть.

 

— А ты не должен был ожидать, ибо не по твою душу я здесь, — холодно сказал Люциус.

 

— Тогда чем же я обязан таким вниманием? — слегка ехидно поинтересовался Драко, опираясь плечом о ближайшую стену.

 

— А тем, что ты должен предпринимать все, чтобы выполнить данное тебе задание, а не летать по кругу несколько часов, как последний идиот! — гневно сказал Люциус.

 

— Да будет тебе известно, отец, — начал Драко, понимая, что его разговор с отцом ни во что хорошее не выльется, — я думаю об этом каждую свободную минуту. И даже сейчас, летая по кругу, как идиот, думаю об этом чертовом задании! — он повысил голос и выпрямился во весь рост.

 

— Мальчишка, да как ты смеешь? — закричал Люциус на сына. — Я требую уважения к себе! Жаль, что сейчас мы находимся на территории школы, иначе бы я преподал бы тебе урок! — с этими словами он развернулся и ушел в обратном направлении от школы.

 

Драко подобрал метлу и направился в раздевалку. Прохлада кафеля в душевой немного успокоила его. Разговоры с отцом всегда выбивали Малфоя из колеи. Вспомнить хотя бы лето: Люциус вызывал сына к себе в кабинет раз в неделю для разговора, и каждый раз это заканчивалось порцией Круциатуса. Ему действительно повезло, что их разговор состоялся на территории школы — Круциатус отца был очень сильный, и Драко пришлось бы долго залечивать последствия «урока».

 

Вода медленно согревала тело, окутывая всю комнату паром. Драко закрыл глаза и провел рукой по волосам, подставляя лицо под струи воды. Приближается Рождество, а значит, совсем скоро пройдет повторный обряд посвящения и на его руке появится черное клеймо Пожирателя. В какой-то степени ему повезло, что в утробе матери он впитал достаточно родовой магии Блэков и Малфоев, из-за чего столь темная магия, как черная метка, была отторгнута его организмом. Сильный выброс стихийной магии спас его от этого клейма на полгода. Волан-де-Морт все равно своего не упустил: он нанес жалкое подобие метки, которое не видно, но зато ощущается. Драко не хочет становиться одним из верных слуг Темного Лорда. Белатриса, Люциус, Пий, Долохов, Яксли — все они настоящие псы, бегающие по велению их хозяина на все порученные им задания, словно собаки за палкой после команды «фас».

 

* * *

 

Общество клуба Слизней назвать приятным было очень сложно. Можно было назвать лишь пару человек, располагающих к себе. Если на первых собраниях были Невилл и Маркус, то сейчас Гермиона чувствовала себя очень неуютно, сидя за столом. По правую сторону от нее сидел Гарри, а по левую стоял пустующий стул Джинни, опаздывающей на прием. Кормак без умолку болтает о себе и своей семье, Забини изредка сухо отвечает на вопросы, а сестры Кэрроу прожигают ее ненавидящим взглядом. Чудно!

 

— Мисс Грейнджер, — обратился к ней Слизнорт, когда подали десерт, — мне всегда было интересно, как живут маглы. Чем занимаются ваши родители?

 

— Мои родители — дантисты, — немного смущенно сказала Гермиона, — они людям зубы лечат.

 

— Как интересно, — удовлетворенно кивнул профессор. — А дантист — это опасная профессия?

 

— Ох, нет, — засмеялась Гермиона. — Однако был случай, когда моего отца укусил соседский мальчик... Несколько швов наложили.

 

Повисло молчание.

 

Несколько секунд тишины были самыми тяжелыми за весь вечер для Гермионы. Она поерзала на стуле и медленно осмотрела присутствующих. Положение спасла появившаяся в дверях Джинни:

 

— Извините, что задержалась, — тихо сказала она и прикрыла за собой дверь.

 

— Гарри, — наклонилась к другу Гермиона, — посмотри на ее глаза! Она снова плакала!

 

После этих слов Гарри подскочил с места, как ошпаренный. Но не успели все обратить внимание на Поттера, как Блейз тоже вскочил. Оба были напряжены, словно струны на гитаре. Гермиона и Джинни переглянулись, не понимая происходящего.

 

— Гарри, — прошептала Грейнджер и потянула друга обратно на стул. Он поддался только после третьей попытки усадить его на стул. — Все нормально?

 

— Да, — буркнул Гарри.

 

Терпеть мучения званого ужина пришлось не долго: через двадцать минут Слизнорт сослался на поздний час и отправил всех в свои гостиные. Гермиона сразу подошла к Гарри и попросила о разговоре. Поттер огляделся и, заметив, что профессор о чем-то беседует с Забини, кивнул. Грейнджер знала Гарри давно и доверяла ему как самой себе, но все равно сложно было рассказать об увиденном. Однако сделать это было нужно.

 

— О чем ты хотела поговорить? — спросил Гарри, когда друзья поднялись на этаж выше.

 

— Рон. Он ведь теперь с Лавандой?

 

— Откуда ты знаешь? — удивленно воскликнул Гарри. — В смысле, тебя же не было на вечеринке. Где ты их увидела?

 

— Когда мы патрулировали с Малфоем, — пожала плечами Гермиона.

 

— Будь осторожна, — нахмурился Поттер.

 

— О чем ты, Гарри? Я же сказала, что была не одна, а с Малфоем!

 

— Гермиона, я больше чем уверен, что он Пожиратель! Помнишь, мы перед началом года были у мадам Малкин… Она же тогда только рукав закатать ему повыше хотела, а он и прикоснуться к руке не дал. Причем рука-то левая была. Он пошел по стопам отца, я уверен в этом.

 

— Ему всего шестнадцать! Ты думаешь, Сам-Знаешь-Кто принял бы Малфоя в свои ряды? И по поводу случая у Малкин: мне кажется, что он просто хотел поскорее уйти оттуда, Гарри, — сказала Гермиона, осуждающе покачав головой.

 

— Он — Пожиратель Смерти. Он стал им вместе со своим отцом! — упрямо стоял на своем Гарри.

 

— Годрик милостивый, сколько можно говорить об этом? — простонала Грейнджер. — Если бы у него была метка, то я бы заметила её!

 

— Ладно, но все равно будь осторожна, — кивнул Поттер. — А по поводу Рона… думаю, что тебе стоит отпустить все это. Может, даже на кого-то еще внимание обратишь?

 

— Не поверишь, но Джинни мне сегодня это же сказала, — усмехнулась Гермиона.

 

Друзья подошли к портрету Девушки с розами. Гермиона вернула Гарри его пиджак, который накинул ей на плечи во время разговора. Затем они попрощались, и девушка отправилась к себе. Тихо произнеся пароль, она вошла в гостиную, где столкнулась с Паркинсон. Волосы Пэнси были растрёпаны, блузка застегнута неправильно, форменный галстук просто висел на шее, а мантию она держала в руках, собственно, как и туфли.

 

— Что ты тут делаешь? — презрительно фыркнула Пэнси.

 

— Живу, — безразлично пожала плечами Гермиона. — Думала, ты знаешь, но просто с новосельем поздравить меня забыла, — усмехнулась она, проходя мимо Паркинсон.

 

— Ты что о себе возомнила?! — крикнула слизеринка.

 

— Паркинсон, один из лучших талантов людей — вовремя заткнуться. Не хочу тебя огорчать, но ты таковым не обладаешь…

 

— А жаль, — хмыкнул Драко, который каким-то образом оказался за спиной Гермионы так близко, что она ощущала тепло, исходящее от его тела, — талант действительно хороший.

 

Гермиона не удержалась и прыснула со смеху.

 

— Чего лыбишься, грязнокровка?

 

— Пэнс, скоро Филч на охоту выйдет, поэтому тебе пора, — спокойно, но настойчиво сказал Драко. Паркинсон что-то пробубнила себе под нос и вышла из башни старост. Как только за ней закрылась дверь, Малфой рывком развернул Гермиону к себе лицом и наклонился к ее уху:

 

— Ты вчера так трусливо сбежала, — прошептал Драко. — Ты повела себя не как истинная гриффиндорка.

 

— Я не сбегала, а просто ушла, ибо мне было мерзко, — ответила Гермиона уверенным тоном, удивляясь тому, что голос ее все-таки не дрогнул.

 

— Мерзко? -засмеялся Малфой. — Ты ответила на поцелуй, тебя никто не принуждал.

 

Гермиона не заметила, как снова оказалась зажатой между стеной и Драко. На нем была черная незастёгнутая рубашка, которая подчеркивала все его мышцы. Она обвела его взглядом и нервно сглотнула, пыталась сосредоточиться на глазах, но взгляд предательски опускался к губам парня. Гермиона вздохнула.

 

— Грейнджер, — протянул Драко, проводя тыльной стороной ладони по ее лицу, — не ври хотя бы себе самой. Тебе понравилось, — он приблизился своими губами к губам девушки так, что Гермиона чувствовала их касания. — И ты бы хотела повторить, я уверен, — Грейнджер почти подчинилась томному шепоту парня, но все-таки смогла пересилить себя, смогла взять себя в руки.

 

— Ты слишком самовлюблен, Малфой, — хмыкнула Гермиона.

 

И оттолкнула его.

 

Примечание:

(1) Fanculo! Perché sei un idiota così testardo -Черт! Почему ты такой упрямый идиот?

Soundtrack — «I’ll Be Good» Jaymes Young

Да, мы не выбираем себе жизнь,

но все же сами решаем,

как распорядиться теми радостями

и горестями, что она нам преподносит.

Пауло Коэльо «Адюльтер»

 

Неделя. Осталось каких-то семь дней — и все должно быть кончено. К этому очень сложно относиться с привычным равнодушием. Нужно навредить человеку. Никто не может понять сложности внутренней борьбы ровно до тех самых пор, пока на себе не ощутишь тяжесть принятия решения. Неужели всегда так: либо ты, либо тебя? Почему, интересно, у него не может быть нормальной жизни, как у обычных подростков магического мира? Ложь, предательства, интриги, убийства, пытки — то, что окружает Малфоя уже давно. Со дня воскрешения Темного Лорда едва ли прошло полтора года, а по ощущениям Драко, целая жизнь пролетела, словно по щелчку пальцев. Прежде служивший островом безопасности, мэнор стал местом, где в любую секунду могут убить твоих родных либо тебя. Дом, которым Драко раньше гордился, в котором он мечтал вырастить собственных наследников, теперь стал символом его сломленной души. «Почетно быть Малфоем!» — твердили ему с самого детства, а он, дурак, верил.

 

Драко, убрав руки в карманы брюк, вальяжной походкой шел в кабинет Снейпа. Последнее время зельевар слишком много внимания уделял своему крестнику, что было еще одной загадкой. Ранее безразличный к Драко, сейчас Северус каждую возможную минуту наблюдает за ним, и явно не как декан факультета. Без стука открыв знакомую дверь, Малфой вдохнул запах трав, зелий, чернил, пергамента и сырости подземелий. Снейп сидел за своим столом и, даже не подняв головы, указал на стул:

 

— Присаживайся, разговор не пятиминутный, — сказал он.

 

— Я вообще не вижу смысла разговаривать, — будничным тоном произнес Драко. — Ну, раз уж я здесь, то внимательно слушаю.

 

— Не паясничай, Драко! — с интонацией, какой обычно говорил с гриффиндорцами на своих уроках, сказал Снейп, наконец взглянув на парня. — У тебя серьезные проблемы, а ты ничего не делаешь!

 

— Нет у меня проблем, крестный, — ехидно ответил Драко, чуть наклонясь вперед. — Мне действительно интересна причина твоего повышенного внимания ко мне, особенно в последний месяц. Чему же я обязан?

 

— Парень, ты зазнаешься! Из-за своей самоуверенности ты игнорируешь стоящие советы и помощь. А иногда стоит переосмыслить некоторые вещи и принять сложное решение! — прикрикнул Снейп.

 

— А ты, я погляжу, знаток в сложных решениях? — не прекращая ехидствовать, спросил Драко. — Хватит с меня лекций о правильных решениях и тому подобном! Да и помощь мне не нужна! Он верит мне! Я рад этому!

 

Северус соскочил со стула и подлетел к Драко с поразительной скоростью. Подняв его на ноги за ворот, заглянул в глаза:

 

— Я дал твоей матери Непреложный Обет, — процедил сквозь зубы он. — Поэтому не мешай мне исполнять мою клятву! Да и себе не ври хотя бы!

 

— Тебя никто не просил об этом! — вырываясь из крепкой хватки профессора, крикнул Малфой и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью. Драко понимал, что его все поторапливают, чтобы не пострадали Нарцисса и Люциус. Черт! Какого дементора все забывают, что это его родители? Да, пусть отношения с отцом оставляют желать лучшего, но мать он не подвергнет такой опасности. Так зачем в очередной раз напоминать ему об этом?

 

И снова стена, рука, сжатая в кулак, и удары. Много ударов. А боли физической снова нет, лишь хочется выть от безысходности. Малфой хотел вновь ударить, но его оттянули назад сильным рывком. Блейз. Только он не боится подходить к Драко в таком состоянии.

 

— Успокойся! — крикнул Забини, но Малфой попытался вырваться, однако тот оказался сильнее. — Прекрати немедленно!

 

— Отвали, Забини! — выкрутился из хватки друга Малфой и зло глянул на него.

 

— Черта с два! — рыкнул Блейз. — Приди в себя!

 

— Да все нормально, — выдохнул Драко.

 

— Пошли в Выручай-комнату, там все и расскажешь, — проговорил Забини и пошел к лестнице, ведущей наверх.

 

Впервые молчание рядом с Забини было тяжелым для Драко. Всегда веселый и не замолкающий, Блейз сейчас был напряжен, что насторожило Малфоя, ведь друг уже привык к его выходкам и вряд ли переживает за его разбитые руки. Драко слышал, что Волан-де-Морт ищет сторонников везде, где только может, и почему-то сейчас он подумал, что этот змей добрался и до матери Забини. Хотя эта женщина твердо заняла нейтральную позицию, не желая страдать ни от одной из сторон. Но даже если отмести этот вариант, то Блейза явно тревожила достаточно серьезная проблема, которую нужно будет решить.

 

В этот раз Выручай-комната приняла облик небольшой гостиной с двумя просторными кожаными креслами темно-коричневого цвета, стоящими напротив камина, выложенного из гранитной плитки, идеально сочетающегося с темными стенами и светлым полом. Такой контраст нравился Малфою. Это противостояние темного и светлого он видел и в себе. На Драко всегда черная одежда, а кожа всегда была бледной, он находится на темной стороне, хотя все чаще замечает, что тянется к свету.

 

Пока Малфой был погружен в размышления, Блейз уже достал бутылку огневиски и разлил по стаканам. Осушив до дна пару хайболов, Забини взглянул на уставившегося на огонь друга:

 

— Выкладывай, — нахмурившись, сказал он.

 

— Меня все подгоняют, Блейз, — опрокинув в себя очередную порцию виски, произнес Драко. — Я тебе не говорил, но в воскресенье я встречался с отцом. Он пригрозил мне Круциатусом и начал говорить про остаток времени, а час назад Снейп напомнил, что у меня серьезные проблемы, а я ничего не делаю! — что было силы, Малфой швырнул стакан в стену, отчего тот разлетелся на мелкие осколки.

 

— Ты же что-то сделал с той информацией, которую я вытащил из Слизнорта? — поинтересовался Забини и, наколдовав еще один стакан, налил в него огневиски.

 

— Да. На Рождество Дамблдор должен получить бутылки медовухи с ядом, — с отвращением проговорил Драко.

 

— Слушай, друг, — начал Блейз, отставляя от себя хайбол с виски, — тогда, если у тебя и остались какие-то проблемы, то спаррингом со стенами замка их не решишь!

 

В ответ Драко лишь ухмыльнулся. Как объяснить, что ты разбиваешь руки для того, чтобы заглушить душевную боль — физической? Сложно. Невероятно сложно осознавать, что ты марионетка в руках других людей, но не иметь возможности обрезать нити, на которых ты так умело подвешен. Малфой поднял взгляд на Блейза и пристально на него посмотрел:

 

— А у тебя что?

 

От этого вопроса Блейз вздрогнул, словно его окатили ледяной водой. Он поглядел на огонь в камине и заговорил:

 

— Вчера днем к моей матери наведалась гостья. Твоя тетка Белла, если точнее. Ты же знаешь, что моя мать заняла нейтральную позицию и не содействует ни одной из сторон, но вот в чем вся штука, — грустно ухмыльнулся Блейз, — она ему и не нужна...

 

— Ему нужен ты! — осознание пронзило Драко, как стрела. Черт! Это пресмыкающееся добралось уже и до его лучшего друга. Еще одна веревка завязалась на Малфое, только на этот раз уже на самом горле.

 

— Да. Он хочет меня к себе в коллекцию, — фыркнул Блейз. — Мать предлагает бежать на родину.

 

— Блейз, ты должен это сделать! Вернуться в Италию — твой шанс!

 

— Нет, — отрезал тот, — я не оставлю Уизли здесь! Ты же знаешь, что она полезет на рожон, а я не прощу, если с ней что-то случится!

 

— Ты дурак? — прикрикнул Драко. — Какая Уизли? Спятил? У тебя мать в опасности! Да и угроза этого клейма! Начни здраво мыслить наконец!..

 

— Во-первых, мама и так возвращается в Италию. Во-вторых, я люблю Джинни и не оставлю в этой войне одну, даже под угрозой смерти или чего похуже, — твердо сказал Блейз.

Он и сам не ожидал от себя таких слов: до этого момента он не мог до конца осознать свои чувства к рыжей бестии, но когда Малфой поставил вопрос ребром, то он сразу понял, что костьми ляжет за эту девушку.

 

Сначала Драко хотел возразить, переубедить друга, но вдруг понял, что даже если бы у него был шанс сбежать вместе с родителями в безопасное место, то он бы им не воспользовался. Он бы так же спрятал Нарциссу и Люциуса, а сам остался в Лондоне. А главное, почему бы он так поступил? И снова образ надоедливой гриффиндорки с непослушными волосами, прижатой к стене в их общей гостиной, всплыл перед глазами. Как эта девчонка овладевает им? Как она, ничего не делая, заставляет рисковать жизнью, чтобы с ней все было нормально? А ведь он действительно рисковал своей шкурой из-за нее на том турнире перед четвертым курсом. Если бы Пожиратели тогда узнали, что он знал местонахождение Поттера и не сдал его им, отец бы лично запустил бы в него Аваду, даже не моргнув.

 

Драко и Блейз сидели в Выручай-комнате, думая каждый о своем, еще несколько часов. Им и не нужно было говорить, чтобы понять переживания друг друга. Расходясь уже около полуночи, Драко и Блейз безмолвно пообещали бороться до конца ради людей, которых они любят и которыми дорожат.

 

* * *

 

Звонкий стук каблуков эхом разносился по коридору старинного особняка. Никогда еще атмосфера в этом доме не была более мрачной, чем в последние полтора года. Красивый сад, наполненный благоухающими цветами, сейчас был полон сорняков. Домовики теперь боялись высунуть нос. Вокруг дома кружили дементоры, охраняющие своего хозяина. Все изменилось, и хозяйка поместья это отчетливо ощущала, ведь не только внешне, но и энергетически Малфой-мэнор стал другим.

 

Остановившись около массивной двери из темного дерева, женщина сделала глубокий вдох и с коротким стуком вошла в кабинет, где сидел ее муж. Комната была мрачная: темные пол и стены, массивная мебель в темно-коричневых и черных тонах, и даже единственное окно было завешено тяжелыми шторами изумрудного цвета.

 

— Нарцисса? — удивился муж, сидевший за столом и перебирающий бумаги. — Что-то стряслось?

 

— Нет, Люциус, — запирая за собой дверь, сказала она. — Но может произойти.

 

— О чем ты? — непонимающе уставился на жену Малфой.

 

— Я о Драко, — пояснила Нарцисса, стараясь держаться спокойно. — Его время кончается. Я боюсь за него! Он же еще ребенок, Люциус!

 

— Драко уже не ребенок, Нарцисса! — отрезал тот. — Ему была оказана честь!

 

— Честь? — воскликнула миссис Малфой, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Он должен навредить человеку! К тому же, самому сильному волшебнику настоящего времени! Мы оба понимаем, что он не справится, и тогда... Ох! — слезы полились рекой из глаз женщины. Люциус всегда любил свою жену и не хотел видеть ее разбитой. Он видел, как его супруга храбрится и держит лицо на собраниях и в течение дня, но также он слышал её тихие всхлипывания по ночам в подушку.

 

Малфой подошел к жене и крепко обнял её, пытаясь успокоить:

 

— Цисси, ты же понимаешь, что мы ничего не можем сделать? — спокойно проговорил он.

 

— Ты же можешь попытаться убедить его продлить срок выполнения задания! Это его единственный шанс! — сквозь слезы выговорила женщина.

 

— Он и слушать не станет…

 

— Люциус, я умоляю тебя! — всхлипывала миссис Малфой. — Я не вынесу, если с нашим сыном что-то случится! Я не вынесу этого!

 

Мужчина обреченно вздохнул. Он и сам не хотел, чтобы с его единственным сыном что-то произошло, но сейчас он должен был успокоить свою жену. Ведя её по коридорам особняка до их покоев, он прокручивал в голове варианты разговора с Лордом. Стоило им войти в спальню, как перед хозяевами возникла эльфийка:

 

— Как Тинки может помочь вам, хозяин? — пропищала она.

 

— Ромашковый чай и зелье сна без сновидений, — скомандовал Люциус. — Быстро!

 

Через минуту на прикроватной тумбочке стояли чашка с чаем и склянка с зельем. У Нарциссы не осталось сил противиться, и она покорно выпила все, что дал ей Люциус. Он сидел около жены, пока та не погрузилась в сон. Завтра Темный Лорд прибудет в мэнор, и Малфой сделает все, чтобы Нарцисса была спокойна, а у сына был шанс на безопасность.

 

* * *

 

Поднимаясь с кровати на следующее утро после разговора с Драко, Блейз был настроен решительно. Он хотел признаться в своих чувствах Джинни, ибо не знал, сколько у него осталось времени до получения черной метки. Забини не верил, что ему придется разделить судьбу своего лучшего друга и стать Пожирателем против собственной воли. Если Уизли узнает об этом, то возненавидит его сильнее, чем кого бы то ни было.

 

Парень все утро думал, как поговорить с Джинни, учитываят, что эта бестия по неизвестной причине избегала его уже несколько дней. На завтраке Джинни не было, в коридорах он её не видел, в их башне она только ночует... В классе, где у неё должен быть урок, её тоже не было. Забини уже подумал, что с ней снова что-то произошло, и она у Помфри, поэтому чуть ли не бегом направился к целительнице. Четвертый этаж. Третий. Лестничный пролет. Поворот. Еще два. Коридор и снова поворот. Он вошел в больничное крыло и наткнулся на… Грейнджер?

 

— Забини? — удивленно выдохнула та. — У тебя что-то не так?

 

— Я не хочу узнавать, почему ты здесь и откуда у тебя такой интерес к моему состоянию, — сказал он, проходя в комнату. — И, опережая твою тираду: со мной все нормально, я просто ищу кое-кого.

 

— Не Джинни, случаем? — Хитрый взгляд девушки немного сбил Блейза с толку, и он пораженно уставился на нее, как бы задавая немой вопрос: «Откуда она, черт подери, знает?». — С чего я это взяла? — продолжала Гермиона. Ответом послужили кивок и согласное мычание. — Я больше чем уверена, что найти кого-то из Слизерина тебе труда не составит, так же как и кого-то из учителей, а еще, если бы ты искал кого-то из них, то напрямую спросил бы, а не строил тайну. Остается только Джинни. — она пожала плечами и добавила: — Если что, она должна быть на отработке по трансфигурации.

 

Ничего не ответив, Блейз вышел из больничного крыла. Его мысли вновь были заняты девчонкой с рыжими волосами. Она же невозможно упертая, как и вся ее семейка! А если она его пошлет куда подальше, стоит ему только подойти к ней? Ай, к черту! В конце концов, Забини не трус. Простым доказательством того является его пятилетняя дружба с Малфоем. Этот парень, конечно, не такой «удачливый», как Золотое трио, но приключений с ним тоже достаточно. Так что если Блейз до сих пор не влез… почти ни во что, кроме черной метки… признаться девушке он сможет.

Кстати, о ней: в кабинете трансфигурации её не было!

 

— Отвали! Я тебе уже давно все сказала!

Блейза словно окатило ледяной водой: Джинни, его рыжая бестия кричала и, судя по голосу собеседника, ругалась снова с Дином. Это стало последней каплей! Забини сорвался с места и побежал на крик. Уже через пару секунд он стоял и смотрел, как Уизли отвесила неслабую пощечину Томасу, а тот, в свою очередь, толкнул ее к стене.

 

— Эй, недоразвитый! — крикнул Блейз, подходя ближе.

 

— Иди, куда шел, — процедил сквозь зубы Томас.

 

— Лучше тебе свалить. Тем более, девушка, — Блейз кивком указал на Джинни, — попросила тебя отвалить.

 

— Ах, так вот к кому ты решила уйти от меня! — крикнул Дин, сверля Уизли взглядом. — Вот и иди к черту! — с этими словами он развернулся и твердыми шагами пошел прочь.

 

— Вот же придурок, — в один голос проговорили Джинни и Блейз. Они встретились взглядами, наверное, впервые с приема у Слизнорта. Блейз боялся реакции девушки на него, ибо не просто так она от него бегала.

 

— Привет, — сконфуженно улыбнулась Джинни. Она так скучала по нему: по блеску его кожи, по чертикам, пляшущим в глазах, когда он шутит... Ей действительно его не хватало. Было неожиданно осознать, что для неё он — что-то большее, чем просто сосед по комнате, и даже куда больше, чем друг.

 

— Какого дементора ты от меня бегала дня три? — строго спросил Блейз.

 

— Я… я… прости, — виновато потупила взгляд Джинни. Блейз лишь ухмыльнулся, покачал головой и заключил девушку в кольцо своих рук. Сразу стало уютно и так по-родному тепло. Девушка положила голову на плечо парню и закрыла глаза, сосредоточившись на ощущениях.

 

— Джинни, я хотел поговорить, — тихо произнес он.

 

— О чем?

 

— О погоде, о чем же ещё? — Джинни в ответ звонко рассмеялась, а Блейз сказал: — Я скучал по твоему смеху, да и просто по тебе.

 

— Я тоже скучала, — призналась Джинни, смотря в карие глаза Блейза.

 

Забини не сдержался.

 

Он смял губы девушки своими. Джинни сдавленно простонала и ответила на поцелуй. Блейз провел языком по нижней губе девушки, и та слегка приоткрыла рот, а парень, воспользовавшись моментом, углубил поцелуй. Никогда еще поцелуй с девушкой не был столь страстным и нежным одновременно. Его руки бродили по спине девушки, то притягивая к себе за талию, то зарываясь в шелковистые огненные волосы. Еле дыша, они наконец разомкнули объятия. Мира вокруг не существовало, только Джинни и Блейз, карие и васильковые глаза, смотрящие друг на друга.

 

— Я хотел сказать… — начал он, но остановился, когда почувствовал палец девушки на своих губах.

 

— Ты мне тоже нравишься, — улыбнулась его бестия.

 

* * *

 

Гермиона сидела за домашней работой по трансфигурации, когда услышала, что кто-то вошел — но не Драко, ибо он всегда сопровождает свое появление каким-нибудь едким комментарием. Девушка обернулась и увидела декана факультета Слизерин — Северуса Снейпа. Мужчина придирчиво огляделся и строго посмотрел на неё.

 

— Мисс Грейнджер, — процедил зельевар сквозь зубы, — добрый вечер.

 

— Д-добрый, профессор, — Гермиона подскочила с места, как ужаленная. — Что-то случилось?

 

— Мистер Малфой у себя? — проигнорировав вопрос девушки, спросил Снейп.

 

— Нет. Он ушел сразу после патрулирования, — на одном дыхании выпалила Гермиона.

 

— Куда он ушел, вам, естественно, неизвестно? — холодно спросил Снейп.

 

— Не имею привычки отчитываться, — ядовито сказал будто из ниоткуда взявшийся Драко.

И как только он постоянно так подкрадывается? Причем он как будто знал, что, помимо Гермионы, в гостиной еще кто-то есть.

 

— Мисс Грейнджер, оставьте нас, — приказным тоном сказал профессор и обернулся к крестнику. Девушка кивнула и быстро поднялась к себе в комнату. Малфой проводил её взглядом и сел на диван, закинув ноги на журнальный столик. На нем был черный костюм и черная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами — как всегда, выглядел он идеально.

 

— Чему на этот раз обязан вниманием? — немного склонив голову набок, спросил Малфой.

 

— Тебя ждут дома, — сказал Снейп.

Драко сразу подорвался с места, а в голове появились тысячи мыслей, и от них он не знал, куда деваться, хоть на стену лезь от безысходности.

 

— Что произошло?

 

— Он тебя ждет. Сейчас. С директором я договорился, и тебя отпустили до завтрашнего утра, поэтому через двадцать минут у меня в кабинете. Я тебя перенесу, — сказав это, Снейп ушел, оставив парня наедине со своими мыслями и переживаниями.

 

Черт!

 

Что этой змее понадобилось? До окончания срока еще несколько дней, так почему Драко должен явиться? Столько вопросов, а ответов нет! Еще и мать не писала уже пару недель. Волнение Малфоя вылилось в «избиение» стены и рычание, вырывающиеся из горла, с каждой минутой все более похожее на вой бессилия. Тут он вспомнил слова Блейза.

 

Если у тебя и остались какие-то проблемы, то спаррингом со стенами замка их не решишь.

 

Драко метался по комнате, словно загнанный зверь. За окном ревела вьюга, так четко отображая его внутреннее состояние. Только вот утром выйдет солнце, и природа будет вся сиять, словно россыпь бриллиантов, а в душе у Драко буря не утихнет. Она не утихает уже несколько лет. Всегда были разные причины, но приводили они всегда к одному и тому же — внутренней борьбе. Взяв у себя в комнате зимнюю мантию и перчатки, он спустился вниз, где уже сидела Грейнджер и корпела над учебниками, но, стоило ей заметить Драко, все ее внимание переключилось на него:

 

— Малфой, ты куда собрался? — недоумевающая девушка бросила перо в чернильницу и пристально посмотрела на Драко. Однако он проигнорировал вопрос Гермионы и направился к выходу. — Эй! — в следующую секунду он почувствовал, как его тянут за рукав мантии.

 

— Чего тебе, Грейнджер? — резко развернувшись, спросил Драко. — И отпусти рукав.

 

— Куда ты собрался? Я еще понимаю — уходить после патрулирования и гулять по школе, но покидать школу в такое время — чересчур!

 

— Черт тебя дери, Грейнджер! Думаешь, Снейп чашку чая заходил выпить и узнать, как дела? — прорычал Малфой.

 

— Ты едешь домой, — догадалась девушка. — Зачем?

 

— Не. Твое. Дело, — выделяя каждое слово и приблизившись к лицу Гермионы, прошипел Драко и вышел из гостиной.

 

И снова дорога до кабинета Снейпа. Снова куча вопросов и ни одного ответа. Драко не хотел возвращаться в мэнор, ведь уже давно не было чувства безопасности в родных стенах, а особенно сейчас, когда Темный Лорд вызывает его. Редко бывало такое, что после личного визита к Хозяину кто-то выходил целый и невредимый. Как минимум, этот человек получал порцию старого доброго Круцио, а максимума не существовало, ибо никто не знал, где границы у воображения Лорда. Так и сейчас: Драко не знал, на что способен этот змееподобный. Чего ему ожидать от этой встречи?

 

В кабинете Снейпа снова пахло зельями, сыростью, пергаментом и различными травами — хоть что-то осталось по-прежнему. Пожалуй, неизменным остается ещё командный тон Грейнджер... Драко ухмыльнулся своим мыслям.

 

— Хорошее настроение, мистер Малфой? — холодно спросил Снейп.

 

— Едва ли, — фыркнул Драко. — И ни к чему эта официальность.

 

— Туда доберешься по камину, а назад вернешься с помощью порт-ключа, — декан протянул Драко сверток и добавил: — Это старые карманные часы, они перенесут тебя в ближайшую нишу у входа в твою башню. В мэноре тебя встретят родители.

 

Малфой кивнул и шагнул в камин, набрав в кулак горсть пороха. Уже через несколько секунд в нос ударил запах большой гостиной Малфой-мэнора. Мрачная комната с дорогой мебелью, семейным портретом и огромными окнами, открывающими вид на сад поместья. Драко вышел из камина и стряхнул с себя оставшийся пепел. Не успел он выпрямиться в полный рост, как на его шее повисла мать, крепко прижимая сына к себе:

 

— Милый, ты дома, — причитала женщина. — Наконец-то дома…

 

— Нарцисса, его ждет Лорд, — послышался холодный голос Люциуса.

 

— Я тебя тоже рад видеть, отец, — едко проговорил Драко, отстраняясь от матери.

 

— Встреча с Лордом собьет с тебя спесь, — строго проговорил Люциус. — Он ждет тебя там же, где проходят собрания.

 

Малфой-младший кивнул и вышел из гостиной. Стоило двери закрыться, как из комнаты послышался приглушенный разговор родителей. Драко шел по коридору родного дома, и его пробирала дрожь: стены в этом доме всегда были достаточно холодными, и не каждый мог это выдержать, но ему было легко здесь, ведь его поддерживала родовая магия, а теперь она словно, наоборот, выталкивала его из этого дома. Все усугубили дементоры. Драко всегда очень плохо реагировал на их присутствие (при каждом воспоминании о третьем курсе его до сих пор передергивало), но теперь тоска навевала самые страшные мысли. А учитывая то, что он направляется к Темному Лорду — любые мысли должны быть под запретом. Кстати, об этом: нужно не забыть закрыть разум.

 

Вот и дверь, за которой его ждет Темный Лорд. Сердце Драко забилось сильнее, а на лице закрепилась маска спокойствия. Глубоко вздохнув, он толкнул дверь, входя в малую столовую, откуда убрали стол — ведь собрания проходят в другой комнате, а здесь — «свидания» с Лордом. Волан-де-Морт сидел в любимом кресле отца и гладил Нагайну.

 

— Мой Лорд, — сказал Малфой и поклонился.

 

— Драко, — он говорил тихо, практически шипел, отчего по всему телу парня пробежала мелкая дрожь. — Тебе известно, зачем я пригласил тебя?

 

— Н-нет, мой Лорд, — тихо ответил Драко.

 

— Твой отец вчера пришел ко мне с просьбой о переносе сроков твоего задания. Люциус умолял меня продлить их до окончания учебного года, но вот в чем проблема, — елейным голосом говорил Лорд, — если я позволю этому случиться, то все мои планы должны будут сдвинуться, а я этого позволить не могу. Ответь на мой вопрос: ты нашел способ ослабить Дамблдора?

 

— Да, мой Лорд, — кивнул Малфой.

 

— Поделишься?

 

— На Рождество директор должен получить отравленную медовуху.

Темный Лорд рассмеялся, а Драко недоумевая, поднял на него взгляд.

 

— Теперь я понимаю, зачем твой отец просил продлить срок. Но такого подарка я тебе не сделаю. Твоё новое задание, которое ты должен выполнить до окончания года — убить Альбуса Дамблдора.

 

Сердце пропустило удар.

 

Он сказал — убить?

 

— Тебе помогут, Драко, — словно не замечая реакции парня, продолжил Лорд. — Только тебе нужно закончить с Исчезательным шкафом, мальчик мой. Однако просто так я тебя отпустить тоже не могу, — проговорил он, доставая палочку. — Ты провинился, Драко, и будешь наказан.

 

Драко инстинктивно сделал шаг назад, не отводя взгляда от кончика палочки, направленной на него.

 

А потом была только пронзительная боль.

 

Только боль, и ничего больше.

 

Soundtrack — “Hurts Like Hell” -Tommee Profitt feat. Fleurie.

 

Кроме чувств, ничто не способно

излечить душу, равно как ничто,

кроме души, не способно

излечить чувства.

Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея»

 

В этом году зима выдалась, на удивление, жутко холодной. Бураны бушевали с поразительной частотой, а солнце было видно редко, да и оно почти не согревало. Природа словно бунтовала против чего-то, не давая свершиться какому-то деянию. Заголовки "Пророка" кричали о новых смертях: нападения как на семьи волшебников, отказавшихся сотрудничать с Темным Лордом, так и на семьи безобидных маглов, даже не знающих и не подозревающих о существовании волшебного мира. Еще чуть-чуть — и начнется всеобщая паника, а у Министерства появятся серьезные проблемы. Нужно было успокоить магловское правительство и поддерживать хоть какой-то порядок в Магической Британии — а работать на два фронта почти невозможно. Да и в самом Министерстве появились проблемы, если верить словам Кингсли.

 

Гермиону давно одолевали эти мысли. Она переживала за родителей, ведь она лучшая подруга Гарри Поттера, а значит — одна из мишеней, по которой будут стараться ударить. Девушка решила, что обязательно что-то придумает, чтобы спасти своих родных. Самое главное — не опоздать… Но что она может сделать? Спросить совета? Но у кого? Столько вопросов и ни одного ответа…

 

Ещё и Малфой зачем-то вернулся домой. Может, Гарри прав, и он — один из Пожирателей? Но если это так, то почему Гермиона не видела черной метки? Грейнджер не понимала, почему ее так волнует Драко. Да, она хотела узнать его лучше, чтобы не идти на поводу у стереотипов, но он же не позволял это сделать, пытался скрыть истинное лицо. Хотя кое-что девушка точно заметила: он стал менее холоден к ней. Но, может, это ей просто кажется? Может, она выдает желаемое за действительное? Что бы там ни было, Гермиона никогда не испытывала к Малфою такой ненависти, как Гарри или Рон. Она всегда считала, что нельзя судить человека, не зная его, ведь все может быть не так просто. Гермиона была уверена, что Драко боится своего отца и находится под его гнетом. Люциус Малфой — властный человек, способный на многое для достижения цели, однако слабо верилось, что этот человек будет как-то вредить своему сыну, хотя... все возможно. Тем более, Малфой старший считает, что Волан-де-Морт ведет верную политику, и полностью её разделяет, а значит, и сына потянуть за собой может.

 

Гермиона прокручивала в голове все это, лежа в постели. Уснуть никак не получалось, хотя уже через несколько часов должно было взойти солнце. МакГонагалл не дала разрешение на посещение запретной секции библиотеки, поэтому придется пробираться ночью под мантией-невидимкой. Когда Гермиона впервые ехала в Хогвартс, она не сомневалась, что будет не скучно, но чтобы ни один год не проходил без приключений... Это, конечно, стало неожиданным бонусом. Но ее все устраивало: у нее потрясающие друзья, она отлично учится, и множество приключений, да таких, что книги писать можно. Погрузившись в приятные воспоминания о прошедших годах, девушка начинала медленно погружаться в царство Морфея, но подскочила как ошпаренная, услышав звук разбивающегося стекла из гостиной. Взяв со стула легкий шелковый халат и захватив палочку с тумбочки, Гермиона осторожно открыла дверь и прислушалась: ничего не слышно. Но она была уверена, что слышала, как что-то разбилось. Глубоко вздохнув, она выглянула в гостиную и просто потеряла дар речи, да и просто забыла, как дышать и двигаться: на полу среди воды, осколков и цветов лежал Драко без сознания. Придя в себя от шока, Гермиона кинулась к себе в комнату за аптечкой. Миссис Грейнджер сильно переживала за дочь — ведь уезжает она каждый раз надолго, и мало ли что может произойти — поэтому всегда собирала аптечку для первой помощи. Гермиона предусмотрительно дополнила её магическими медикаментами.

 

На бегу она трасфигурировала диван в кушетку и отлевитировала на нее Драко. Все остальное она делала на автомате: произнесла специальное заклинание, чтобы понять, нет ли внутренних повреждений, затем проверила на темные проклятия и сделала все необходимые процедуры для лечения ран. Когда самые серьезные повреждения начали затягиваться, Гермиона достала нашатырный спирт и трясущийся рукой поднесла вату к лицу Драко.

 

Он сделал глубокий вдох и с трудом открыл глаза. Все было как в тумане: вот Темный Лорд говорит, что с него достаточно, и Драко, достав из кармана часы, трансгрессирует в нишу и на негнущихся ногах, опираясь на стену, добирается до гостиной — а потом темнота. Сейчас он слышал тихий шепот откуда-то слева, а потом и звук стекла, сталкивающегося друг с другом. Вдруг Малфой понял, что он лежит без рубашки, а тело уже не болит так, как было до обморока, но сил не было даже для того, чтобы повернуть голову, не говоря уже о выяснении всех обстоятельств.

 

— Можешь приподнять голову? — Драко узнал бы этот голос где угодно — Грейнджер. — Ты должен выпить зелье.

 

Малфой осторожно поднял голову и сразу ощутил теплую ладошку на затылке. Его серые глаза встретились с карими, в которых плескался страх и беспокойство. На щеках Гермионы горел легкий румянец, а губы, как всегда, были искусаны. Одета она была в короткий шелковый халат персикового оттенка с черной оторочкой и поясом, а волосы собраны в небрежный высокий хвост.

 

— Что произошло? Я не помню ничего, после того, как переступил порог, — сказал Драко, когда Гермиона помогла ему сесть.

 

— Я уже почти уснула, когда услышала, как что-то разбилось. Вышла, а внизу ты лежишь без сознания среди осколков вазы, воды и цветов, — девушка говорила, обрабатывая оставшиеся раны на его теле. — Мерлин, Малфой, что с тобой произошло? Почему я обнаружила следы темной магии в ранах? — пристально посмотрев в глаза Драко, спросила Гермиона.

 

— С каких пор это тебя касается? — холодно ответил он.

 

— Да с тех самых пор, как я нахожу тебя без сознания, а при обследовании от тебя исходит сильный поток темной магии! Так еще и в сознание я тебя кое-как привела! — голос Гермионы сорвался на крик, а глаза заблестели от слез. Она хотела отойти, но Малфой осторожно взял ее за запястье, заставив остаться на месте. Он легким движением стер с ее щеки мокрую дорожку, оставленную слезой и, слегка усмехнувшись, сказал:

 

— Все вопросы потом, Грейнджер! — оттолкнувшись от поднятой спинки кушетки, Драко отпустил запястье девушки и ловко притянул её к себе. — Сейчас есть занятие интересней, — прошептал он и, не дожидаясь ответа, прижался губами к губам Гермионы, вовлекая в требовательный и страстный поцелуй. Драко прикусывал и посасывал ее нижнюю губу. Она сдавленно простонала, а он, воспользовавшись моментом, углубил поцелуй. Их словно наполнял огонь, сжигающий изнутри. Малфой ещё никогда не чувствовал ничего подобного: когда эта девушка оказывалась в его руках, он забывал о существовании всего мира, для него имела значение только Гермиона и её такое сладкое сопротивление, которое она так наивно считает правильным. Ее теплые ладошки толкали его в грудь, но она продолжала отвечать на поцелуй. Мерлин, что же эта ведьма делает с ним?

 

Драко всегда ненавидел тот момент, когда воздух во время поцелуя кончается и приходится отстраняться, чтобы сделать вздох. Сейчас это нежелание было сильнее обычного, но разорвать поцелуй пришлось. Стоило ему отстраниться, как Грейнджер отскочила в сторону и принялась судорожно поправлять прическу и одежду. Он следил за ней с усмешкой.

 

— Что ты вытворяешь, Малфой!? — возмутилась она, пристально посмотрев Драко в глаза.

 

— Грейнджер, тебе же понравилось, так что не понимаю: зачем ты так возмущаешься? — самодовольно протянул Драко. Девушка густо покраснела и, видимо почувствовав это, резко отвернулась и начала собирать лекарства, буркнув себе под нос что-то похожее на: «Глупости».

 

— Нужно сообщить профессору Снейпу, что ты вернулся, — отчеканила Гермиона. — Тебе надо будет отлежаться, чтобы следы темной магии исчезли, а раны до конца затянулись. Ещё у тебя может начаться жар. Поэтому иди к себе в комнату и не забудь вернуть диван в первозданный вид перед уходом.

 

— Откуда ты столько знаешь о колдомедицине? Ты обработала раны не хуже Помфри.

 

— Ты же на мои вопросы не отвечаешь, так что… — пожала плечами Грейнджер и пошла к лестнице. Движения девушки до сих пор были дергаными, а на щеках пылал румянец смущения. На последней ступеньке она остановилась и хотела обернуться, но не стала, а в следующую секунду вошла в комнату и хлопнула дверью. Сумасшедшая ночь!

 

Гермиона глубоко вздохнула и устало прикрыла глаза, опираясь спиной на дверь. Она не могла поверить, что это снова произошло: Малфой её поцеловал. А то незабываемое чувство внутреннего пожара в очередной раз выбило её из колеи. Она не понимала, как этот парень овладевает ей снова и снова, не давая даже шанса отступить. От воспоминания о том, в каком состоянии она нашла его, по всему телу прошла крупная дрожь. Но Гермиона не могла понять: почему же она так сильно за него испугалась?

 

Она скинула с плеч халат и легла в кровать, сосредоточив внимание на пейзаже за окном. Погрузиться в сон, несмотря на все случившееся, получилось достаточно быстро.

 

* * *

 

Стоило двери за Гермионой закрыться, Драко согнул ноги в коленях и, поставив на них локти, зарылся пальцами в волосы. Из головы не выходили воспоминания о сегодняшней ночи. Сначала измученный вид матери: видно, что она не спала уже несколько ночей, и не нужно было ломать голову, чтобы понять, из-за чего. Отец напряжен как никогда раньше, хоть это и сложно увидеть. Не знающий Люциуса человек даже не заподозрит ничего, но Драко здесь не обмануть: отец нервничает из-за положения семьи. Да и у самого Малфоя-младшего состояние было не лучше. Этот разговор с Темным Лордом отразился на нем слишком сильно, причем в душевном плане. Пока он извивался на полу малой столовой от заклятий Волан-де-Морта, он понял, что чем сильнее Круцио, тем сильнее его ненависть к Лорду. И Драко решил для себя наверняка в эту ночь: он будет содействовать проигрышу этого змея, только самое главное — без вреда родителям. Но убить Дамблдора… Волан-де-Морт совсем спятил? Однако выбора нет... Либо директор, либо его семья.

 

И куда же без Грейнджер? Хотя в этот раз у него не было выхода: она задавала слишком много вопросов, и нужно было как-то её сбить с толку, а из-за своего состояния Драко туго соображал, вот и поцеловал. Да кому он врет? Он словно дышать заново научился благодаря поцелую с Грейнджер. И почему из всех девушек мира именно она? Еще она потрясающе управляется со всеми ранами и, судя по всему, неплохо разбирается в колдомедицине, только признаваться не хочет.

 

Конечно, наивно было полагать, что его проблемы закончатся на Лорде и Гермионе. Снейп точно захочет знать о разговоре в мэноре. А утаить от крестного что-либо невозможно, ибо он даже без проникновения в голову Драко сможет вытянуть из него информацию, если ему это будет нужно. Благо Малфой сможет за эту ночь полностью восстановиться. Да, Грейнджер была права: у него мог бы начаться жар, но вот в чем дело — он давно приучен к этому. Драко как сейчас помнил свой первый Круциатус, полученный от отца.

 

Драко было тогда одиннадцать, прошло чуть больше месяца после дня рождения. Малфой-младший всегда был достаточно активным ребенком, однако и обладал отличной сдержанностью во время посещения мэнора друзьями родителей или же приемов, которые так любила устраивать мать в невоенное время. Драко с рождения был привязан к домовику по имени Локи. Так и в тот день ребенок играл с домовиком в догонялки во дворе, пока миссис Малфой управлялась со своим садом, к которому она никого не подпускала. Но вдруг Драко решил вернуться в дом и, когда бежал, случайно задел стол с декоративной вазой на нем. Сосуд покачнулся и, завалившись на один бок, скатился со стола, с треском разбившись на множество осколков. Не успел Драко опомниться, как из-за спины послышался строгий голос отца:

 

— Драко, ко мне в кабинет! Живо! — проговорил Люциус и, не дожидаясь сына, пошел в сторону нужной двери. Мальчишка сразу же засеменил за отцом, еле поспевая за его широкими шагами. Малфой-младший редко бывал в этой комнате, ибо отец говорил, что он еще слишком мал для этого.  

— Ты же знаешь, что мы, Малфои, всегда отличались сдержанностью? — строго проговорил Люциус.

 

— Да, отец, — понуро ответил ребенок.

 

— Тогда я жду объяснений, сын. Мне нужно хоть какое-то объяснение твоему безответственному поведению! — прикрикнул отец.

 

— Отец, я… я виноват.

 

В следующую секунду Драко почувствовал жгучую боль, охватившую все тело. Он даже не мог кричать, ибо боль была слишком сильна. Описать испытываемое чувство было невозможно: словно кости ломались и снова срастались, чтобы снова сломаться, но и это не было верным описанием.

 

Драко до сих пор помнил слова отца о том, что это лишь слабое наказание. Следующее было через год, когда он имел неосторожность при его друзьях упомянуть успехи в учебе Грейнджер, а потом слово «наказание» сменилось на «методы обучения». И начиная с лета перед третьим курсом, Драко «учился» почти каждый день, и каждый раз отцовское Круцио было сильнее предыдущего. Именно все перенесенное им ранее выработало какую-то выносливость к этому непростительному, но у Волан-де-Морта оно было пропитано такой ненавистью, что наносило куда более сильные увечья.

 

Сейчас, лежа в своей постели, Драко думал лишь о том, как завтра Грейнджер будет беситься, увидев его на занятиях, как ни в чем не бывало. Он всегда видел, как рыжий и шрамоголовый получали от Гермионы за тот или иной проступок. Но с ним она всегда спорила иначе — по-особенному. Вздернутый носик, сложенные на груди руки и молнии в глазах — гнев Гермионы Грейнджер, который принадлежал только ему и никому больше.

 

* * *

 

Наскоро приведя себя в порядок после бессонной ночи, Гермиона спустилась к завтраку. Энергетическое зелье, конечно, помогло, но в который раз она убедилась, что лучше полноценного сна ничего быть не может. В Большом зале было очень шумно. Так было всегда в преддверии праздников: ученики в ожидании Рождественских каникул, не переставая, обсуждали планы на это время, учителя вздыхали свободнее — ведь совсем скоро у них будет заслуженный отдых. Коридоры замка, как всегда, пестрели украшениями, а в Большом зале Хагрид снова установил замечательную ёлку, которая возвышалась почти до самого потолка. Потрясающая атмосфера праздника омрачалась нападениями Пожирателей смерти. Сердце Гермионы сжималось при виде детей, которые остались одни, и не только на эти праздники. Все это мотивировало действовать, хоть Гарри и твердил, что проникать в библиотеку не лучшая идея, но переубедить Гермиону было просто невозможно.

 

— А если тебя поймает Филч? МакГонагалл же не дала тебе разрешение, а ведь она тебе ещё не отказывала! Никогда! — стоял на своем Поттер, активно жестикулируя. — Да и вообще, я еще не говорил со Слизнортом. Думаю, следует подождать, Гермиона.

 

— Гарри, нельзя медлить! Нам нужна хоть какая-то информация! Ты же видишь, что жертв с каждым днем все больше, я не могу сидеть сложа руки! — отрезала Гермиона, допивая кофе. — Тем более, у меня есть твоя мантия. Не вижу проблем, — она пожала плечами.

 

— А что, если Малфой тебя сдаст?

 

— Не сдаст, — покачала головой она.

 

— Откуда у тебя такая уверенность? Он слизеринец, Гермиона! А еще он не упускал возможности насолить нам!

 

— Я все сказала, Гарри, — строго отрезала Гермиона и поднялась с места.

И как он не понимает, что нужно делать все, что в их силах? Она же не предлагает ломиться в бой сломя голову. Тем более, сейчас самый удобный момент, ведь в предпраздничные дни патрулирование менее строгое, да и нужно еще поискать человека, который будет пробираться в библиотеку посреди ночи. За все время обучения в Хогвартсе Гермиона знала лишь двух таких людей: она и Гарри. Да и Поттер это сделал по ее указке, ибо не вернуться на Рождество к родителям Гермиона тогда не могла.

 

В своих размышлениях она не заметила, как почти дошла до кабинета ЗОТИ. Снейпа на завтраке не было, как и Малфоя, поэтому Гермиона надеялась, что Драко все-таки послушал её, ибо если с ним что-то произойдет на занятиях, то у неё будут проблемы. Вдруг на повороте она врезалась в чью-то крепкую грудь — этот кто-то был выше её как минимум на голову, поэтому понять, кто это, сразу не получилось. Но вот запах, исходивший от этого человека, показался знакомым. Мята, зеленое яблоко и свежесть после дождя.

 

Малфой.

 

— В этот раз я не столь сногсшибателен? — ухмыльнулся Драко, смотря на девушку сверху вниз.

 

— Какого черта, Малфой!? — нахмурилась Гермиона и уперла руки в бока. — Ты должен лежать! Я же… — Однако договорить она не смогла, ибо Драко бесцеремонно перебил её:

 

— Грейнджер, ты неплохо все сделала, но дальше я разберусь сам! И контролируй своих щенков, а не меня!

 

Ответить Гермиона не успела — прозвенел колокол, призывающий всех учеников разойтись по кабинетам, а только бессмертный посмеет опоздать к Снейпу. Только бессмертный — и Малфой… В кабинете все очень быстро расселись по местам, даже слизеринцы не смели злить своего декана. Профессор зашел в кабинет, как всегда, беззвучно, словно плывя над землей. Ещё ни один урок у Снейпа не проходил иначе: холодность и надменный взгляд вперемешку с презрением по отношению к гриффиндорцам, снисходительное отношение к слизеринцам. Изучение инферналов наводило на Гермиону жуть — пожалуй, её боггарт мог превратиться именно в одного из них. Поэтому сегодняшний урок был одним из лучших — с этой темой наконец закончили. Однако весь урок девушку напрягал пристальный взгляд Снейпа, он буквально буравил её глазами. Но вот стоило прозвенеть колоколу, как Гермиона поняла, что это было не просто наблюдение.

 

— Мисс Грейнджер, задержитесь, — скомандовал профессор. — И вы, мистер Малфой, тоже.

 

Гермиона и Драко переглянулись и с подозрением уставились на Снейпа. Тот лишь жестом указал на первые парты и скрестил руки на груди.

 

— Так и будете молчать? — строго спросил профессор.

 

— А что еще делать, если говорить не о чем? — ехидно поинтересовался Драко. У Гермионы челюсть чуть не отвисла от такой наглости. Она думала, что Малфой так ведет себя только со сверстниками, но оказалось, ему все равно, кто перед ним.

 

— Мисс Грейнджер, может, вы скажете хоть слово?

 

— Но мне нечего говорить, профессор. Я не понимаю, зачем я здесь, — отчеканила Гермиона.

 

— Может, о том, что мистер Малфой вчера прибыл в школу в ужасном состоянии и, я так понимаю, благодаря вам, мисс Грейнджер, я вижу его в нормальном виде.

 

Драко увидел боковым зрением, как Гермиона бледнела после каждого слова Снейпа. Но интереснее всего было то, откуда он узнал. Малфой знал наверняка, что его крестный не стал бы проникать в сознание Грейнджер, сам он не рассказывал, а больше некому. Он был уверен, что его никто не видел ночью, ибо так поздно даже Филч не ходит по школе. Драко снова взглянул на Гермиону и понял, что она сейчас просто в обморок упадет.

 

— Откуда информация? — нахмурился Драко.

 

— Сам увидел. Правда, вы оба были так заняты, что даже не заметили моего присутствия.

 

«Он специально это делает?» — подумал Малфой, чье терпение уже было на исходе.

 

— П-простите? — кое-как выговорила Гермиона. У нее перед глазами сразу возник момент их поцелуя. Она тогда вообще ничего не замечала, для нее существовали лишь ощущения. И как только этот Малфой может завладевать ею? Мерлин, а если Снейп действительно видел их поцелуй? Как стыдно…

 

— Вы тогда обрабатывали ему раны, мисс Грейнджер.

Со стороны Гермионы послышался вздох облегчения. Драко, заметив это, ухмыльнулся и слегка покачал головой:

 

— Зачем надо было строить из этого такую тайну? Да и сам разговор зачем нужен? — раздраженно проговорил он.

 

— Я хочу выяснить, насколько сильны были повреждения, — с этими словами Снейп посмотрел на Гермиону. — Я слушаю, мисс Грейнджер.

 

— При обследовании внутренних повреждений не обнаружено, однако все раны излучали сильный поток темной магии. Если я не ошибаюсь, это был результат неоднократного применения непростительного заклятия «Круцио». — Пришло время Драко бледнеть от услышанного. Однако Гермиона не заметила этого и продолжала свой рассказ: — После обработки и заживления самых серьезных ран мистер Малфой смог прийти в себя. Хочу заметить, что организм восстановился с поразительной скоростью и без каких-либо последствий, — отчеканила она, как заученный ранее материал из учебника.

 

— Отлично, можете быть свободны.

 

Драко и Гермиона поднялись после этих слов и, подхватив свои сумки, вышли из кабинета быстрым шагом. Девушка уже хотела бежать дальше, но Малфой ловким движением схватил рукав её мантии и завел в ближайшую нишу.

 

— Что ты вытворяешь? — взбунтовалась она, вырывая ткань из его рук. — За последние несколько часов моей жизни тебя в ней слишком уж много!

 

— Откуда ты столько знаешь, Грейнджер? — прошипел Драко.

 

— Я же зубрилка! Нам положено много знать! Еще вопросы? — в тон ему ответила Гермиона.

 

— Чего нового бы сказала, — хохотнул Малфой.

 

— Что тебе от меня нужно?

 

— Да хотел сказать, что падать в обморок от воспоминаний о поцелуе не обязательно, — Драко провел тыльной стороной ладони по щеке Гермионы.

 

— Я не…

 

— В кабинете у Снейпа все твои мысли были только об этом. — Гермиона открыла было рот, чтобы возразить, но Малфой снова её перебил: — Не пытайся врать, ибо все это было в твоей голове.

 

— Так ты владеешь легилименцией, — на выдохе сказала Гермиона. — Не смей залезать ко мне в голову! Мерлин, как ты посмел?! Ты вообще совести не имеешь, да?! — она несколько раз стукнула Драко кулачками в грудь.

 

— Угомонись, Грейнджер! Не думай, что можешь указывать мне! И не лезь не в свое дело, поняла? — с этими словами Драко ушел, оставив Гермиону в размышлениях.

 

* * *

 

Гарри возвращался с очередного занятия с Дамблдором. Директор не объяснял ровным счетом ничего, правда, за несколько лет Гарри уже привык к этому. Дамблдор всегда говорил загадками, пожалуй, это его некая исключительная способность. Однако его помощь все равно была неоценима. Поттер шел по коридору, который находился недалеко от входа в башню Когтеврана, когда ему навстречу вышел Рон.

 

— Гарри, — воскликнул он, — где ты был?

 

— У Дамблдора.

 

— Ах, точно, — Уизли хлопнул себя по лбу. — Гарри, что с Гермионой творится? Она со мной не говорит уже неделю где-то!

 

Ох, милый Рональд, он не видит того, что у него перед самым носом. Но стоит ли рассказывать другу о чувствах Гермионы — вдруг еще возможно что-то изменить, вдруг Уизли одумается?

 

— Ты правда не понимаешь? — Поттер не оставлял надежды, что его друг все-таки поймет, в чем дело. Но Рон только отрицательно помотал головой. Гарри обреченно вздохнул и сказал: — Гермиона твоя лучшая подруга, Рон, а ты ничего ей не сказал о Лаванде. Вот она и обиделась!

 

— Что я должен был сказать ей о Лаванде? — В глазах Рона не было и капли понимания.

 

— Мерлин, дай мне сил, — простонал Гарри. — Да о своих чувствах к ней! Ты же мне рассказывал, а Гермиона и так нас редко видит из-за своих дел, так еще ты от нее скрываешь столь важные вещи!

 

Гарри не стал говорить о чувствах Гермионы к Рону, ведь он не имел права распоряжаться такой информацией. Тем более, Уизли не замечал её симпатии на протяжении двух лет, поэтому Поттер подумал, что, может, Гермионе будет куда лучше найти того, кто будет ценить ее.

 

* * *

 

Гермиона дождалась часа ночи и, убедившись, что Малфой у себя в комнате, вышла в коридор. Благодаря мантии её не было видно, заглушающее заклятие давало возможность ступать беззвучно, а тусклый огонек Люмоса позволял видеть, куда она идет. За то короткое время, что они патрулировали вместе с Малфоем, она стала меньше бояться темноты замка. Странно, что когда Драко рядом, ей не было страшно. Внутри возникало чувство, что все будет хорошо, что она в безопасности, хотя он ничего такого не обещал. «Да и вряд ли пообещает», — напомнил внутренний голос.

 

Огромные двустворчатые двери предстали перед Гермионой. Она пробормотала отпирающее заклинание и спокойно вошла в помещение. Библиотеку она знала, как свои пять пальцев, поэтому, ловко петляя вдоль стеллажей, Гермиона пробиралась к решетке запретной секции, которая также поддалась Алохоморе. В этой части библиотеки всегда было мрачно, а некоторые фолианты могли даже источать темную магию — Гермиона сразу это почувствовала. Проходя мимо полок и изучая название каждой книги, она поняла, что некоторых книг недостает — на полках были пустые места. Пересмотрев около пяти книг, девушка поняла, что фолиантов с информацией о крестражах просто нет — и вскоре убедилась в этом наверняка

 

Уже идя по коридору, Гермиона начала гадать: где находятся все эти книги? Они не могли так просто исчезнуть, а значит, их кто-то забрал. Осталось только выяснить, кто именно. Интересно, у них когда-нибудь получится что-то узнать без проблем? На самом деле выяснить местонахождение фолиантов было достаточно легко, но требовалось время.

Время... Всегда кажется, что его много, а на деле у тебя в запасе всего ничего.

 

Soundtrack - “Pure” — Cigarettes After Sex

 

А сейчас впервые судьба столкнула её

лицом к лицу с натурой несравненно

более сложной, чем она.

Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»

 

 

В гостиной Гриффиндора никого не было: младшие курсы уехали домой еще вчера, так же, как и ученики старших курсов, а остальные были в Хогсмиде. Благодаря этой тишине Гермиона, Гарри, Рон и Джинни могли не бояться, что их подслушает кто-то лишний. Да, они доверяют ученикам своего факультета, но все-таки стоит перестраховаться. Меньше знаешь, крепче спишь. Напряжение между Уизли и Грейнджер было почти осязаемым, но ни один из них даже не делал намека на попытку помириться. Львиная гордость брала свое. Правда, Рон подумывал, что надо бы извиниться, но не понимал, за что. Может, он и говорил Гарри о своей симпатии к Браун, но тогда это была лишь вероятность, в которой он сам не был убежден, поэтому и Гермионе говорить смысла не видел. Но она тоже молодец: сначала не пришла на вечеринку, а потом, ничего не говоря, вообще начала его игнорировать. Уизли ничего не понимал. Гермиона, конечно, дорога ему, и он бы не хотел терять такую подругу, но извиняться за то, в чем он не видел никакой вины, Рону тоже не хотелось.

 

— Нет, Гарри, я же тебе говорю, — голос Гермионы вывел Уизли из размышлений, заставляя прислушаться к разговору, — на месте нужных книг ничего нет. Стеллажи выглядят, словно пазл без деталей — кругом пустые места.

 

— Тогда где книги? Не могли же они просто взять и исчезнуть, верно? — спросила Джинни.

 

— Не могли. Я думаю, их кто-то забрал, — Гермиона обвела всех присутствующих взглядом. — И ещё: забрали фолианты достаточно давно, ибо на пустующих местах скопился слой пыли.

 

— Кому они вообще могли понадобиться? — подал голос Рон.

 

— Это нам и предстоит выяснить, я так понимаю, — устало потерев глаза, сказал Гарри.

Около часа они рассуждали и строили разные предположения о местонахождении древних томов. Кто-то считал, что книги сожгли, кто-то — что их взял один из приспешников Лорда, было даже высказано мнение, что фолианты спрятали, чтобы никто больше не узнал сокрытых в них тайн. Рон не упустил возможности обвинить Драко, аргументируя излюбленной фразой: «Это же Малфой!» Гермиона на все предположения друзей отмалчивалась, пытаясь понять, кому действительно понадобилось забрать книги. Малфою это совсем не нужно (и почему-то Грейнджер была в этом уверена, причем без доказательств); Темный лорд уже знаком со всей нужной информацией, и снова рыться в стопке книг ему смысла нет; сжигать древние фолианты мадам Пинс ни за что бы не позволила; спрятать… А вот спрятать резон был! Точно, книги перенесли в другое место, где никто не рискнет их искать!

 

— Спрятали! — Гермиона подскочила со своего места, словно ужаленная. — Мерлин, как я сразу до этого не додумалась?!

 

— Ты это о чем? — недоуменно проговорил Уизли.

 

— Да о том, что Гарри был прав, когда говорил, что книги спрятали! В этом есть смысл, — радостно заговорила Грейнджер, но, заметив непонимание на лицах друзей, обреченно вздохнула и снова села на пол около дивана, только на этот раз лицом к собеседникам: — Даже если Гарри прав, и Малфой — Пожиратель смерти, то и при этом условии ему не нужны книги.

 

— С чего ты это решила? От него всего можно ожидать! — возмутился Рон.

 

— Сами-знаете-кто уже знаком с содержанием томов, а, следовательно, они ему без надобности; сжигать фолианты мадам Пинс не дала бы — она скорее сама в костер прыгнет. Если учесть все это, то остается самое простое — перенести книги в другое место, — зло сверкнув глазами на Рона, закончила Гермиона.

 

— Отлично, нам теперь еще и книги искать, — обреченно простонал Гарри.

 

— Может, они в каком-то хранилище? — подала голос Джинни.

 

Грейнджер отрицательно помотала головой, понимая, что это слишком проблематично — выделять отдельное помещение для стопки книг. Все куда проще. Она была уверена, что фолианты находятся где-то в школе… Только вот где?

 

— Опять Дамблдор, — послышался стон Рона, который был больше увлечен распаковкой шоколадной лягушки, нежели попытками помочь друзьям.

 

— Как ребенок, честное слово, — буркнула Гермиона, недовольно скривившись. Однако через мгновение на ее лице отразилось понимание. — Где спрятано все то, что запрещено ученикам?

 

— Зачем Филчу книжки? — прожёвывая шоколадную лягушку, сказал Уизли. — Этот старый хрыч забрал у меня на четвертом курсе волшебные хлопушки близнецов!

 

— Мерлин, Рон, всем понятно, что они не у завхоза! — возмутилась Джинни.

 

— Джинни права, они не у завхоза, — кивнула Грейнджер. — Они хранятся в кабинете у Дамблдора…

 

* * *

 

Что такое время? Все знают, чем оно измеряется, и как определить, который сейчас час; знают, что им стоит дорожить и не тратить на пустяки; твердят, что только кажется, что его много, а на самом деле ничтожно мало. Однако дать точное определение еще никто не смог. Драко однажды увидел высказывание древнегреческого философа Антифонта об этом: «Время есть мысль или мера, а не сущность». Ничего однозначного! Но больше всего Малфою приглянулось высказывание Цицерона: «И в мыслях даже не вмещается, чтобы было когда-нибудь время, когда никакого времени не было». Время как таковое придумали люди и сами сделали себя зависимыми от него. Так сказать, сами загнали себя в ловушку.

 

Сейчас, сидя в одной из ниш, спрятанной за колонной, и наблюдая за происходящим за окном, Малфой думал о своей жизни. Ему с рождения внушали мысль о превосходстве чистой крови, о том, что он выше всех. Иными словами, их семья — вершина горы, а остальные — камни на склонах. Драко в детстве свято верил в то, что говорил отец — он был уверен, что глава семьи всегда прав. А потом начал наблюдать за другими детьми: Артур и Молли Уизли обожали своих чад, чего только стоил этот блеск в их глазах, когда их младшая дочь готовилась к поступлению на первый курс; однажды Драко даже удалось увидеть родителей Грейнджер — и снова этот блеск в глазах, радость и гордость за своего ребенка. Да, Нарцисса тоже души не чаяла в сыне, а вот отец всегда только требовал от него больше того, на что Драко был способен. Люциус не позволял жене «влезать» в воспитание Драко, однако мать очень часто прокрадывалась в комнату к сыну с вазочкой овсяного печенья, двумя стаканами молока и книгой маггловского автора. Хотя такие вечера с матерью стали почти их традицией, но отцовское воспитание пересиливало, и взгляды на жизнь у Драко были те, что так упорно навязывал Люциус. Отец всегда и все делал для выгоды, и ему всегда нужен был наследник, чтобы его труды не пропали. Не сын, а пешка на шахматном поле! Малфой был рад, что он отличается от Люциуса, и благодарил Мерлина за то, что с каждым днем разница между ними растет.

 

Однако влияние Малфоя-старшего было сильным: ведь, если бы не он, то Драко как минимум до совершеннолетия не имел бы ничего общего с деятельностью Пожирателей смерти. Теперь же он должен часами торчать в Выручай-комнате и думать о том, как убить человека. Об этом же мечтает каждый подросток в свои шестнадцать! Кстати, о задании Лорда: Драко провел около трех часов в кабинете у Снейпа, а потом еще столько же в Выручай-комнате, провозившись со шкафом.

 

— Сегодня прекрасный вечер, правда, Гарри? — певуче растягивая слова, сказала какая-то девушка. Драко показался этот голос знакомым, но вот вспомнить обладательницу у него не выходило.

 

— Да, Полумна, вечер и вправду чудесный, — ответил Поттер. Теперь Драко вспомнил эту девушку с Когтеврана — многие называли её сумасшедшей, а она и не отрицала.

 

— А где Гермиона? Она разве не должна была пойти с нами? — снова в тишине вечернего замка раздался голос Лавгуд.

 

— Она уже там, — коротко ответил Поттер. Остального разговора Малфой не услышал, так как пара завернула за угол.

 

Грейнджер…

 

Пожалуй, только эта девушка — и еще мать — заставляют его двигаться дальше. Странно даже, что магглорожденная волшебница, гриффиндорка, заучка — так еще и лучшая подруга «святого» Поттера заняла особое место в жизни Драко. А самое главное — он не мог понять, когда это началось. В какой момент его перестала бесить вечно вздернутая рука Грейнджер на всех уроках? Когда он начал смотреть на неё, как на девушку? Черт возьми, в какую секунду она стала значима для него? А ведь после их поцелуев Малфой около часа лежал, вспоминая свои ощущения с блаженной улыбкой. Что эта ведьма делает с ним? Вдруг он вспомнил, как Гермиона злилась, когда узнала, что Драко может читать мысли. Он всегда видел, что на него она злится как-то по-особенному, а вчера в этом убедился.

 

И почему все эти мысли не кажутся ему дикими?

 

* * *

 

Рождественские приемы у Слизнорта, судя по рассказам, всегда отличались помпезностью. Конечно, со Святочным балом это не сравнить, но все равно украшения, живая музыка, необычное освещение, потрясающее угощение на столах, и даже разные редкости — все это восхищало любого увидевшего. На прием были приглашены все учителя Хогвартса, участники клуба Слизней и их спутники, а несколько человек, которые не смогли стать «избранными» в глазах преподавателя зельеварения, стали на этот вечер официантами.

 

Гермиона сидела за дальним столиком и ждала появления Гарри. По их плану она и Поттер должны незаметно уйти с празднования и заглянуть в кабинет директора. Да, было достаточно сложно объяснить Рональду, что ему не следует показываться в коридорах — ведь те, кто не приглашен на прием, должны подчиняться обычным правилам. Да и вообще, вдвоем было куда проще пробраться к Дамблдору.

 

Гермиона уже в третий раз за несколько минут поправила подол платья и посмотрела на часы. Плиссированное платье цвета красного вина аккуратно подчеркивало все достоинства ее внешности, на ногах были туфли в тон платью на невысоком каблуке, а весь образ завершал легкий макияж. В четвертый раз попытавшись поправить подол, она оглядела присутствующих: профессор МакГонагалл о чем-то мило беседует со Слизнортом, Невилл, который ранее входил в клуб Слизней, сейчас разносит напитки, Джинни со счастливой улыбкой кружится в танце с Блейзом. Гермиона повернула голову чуть вправо и вздрогнула: на соседнем стуле сидел Кормак МакЛаген и откровенно разглядывал ее.

 

— Неплохо выглядишь, Грейнджер! — Кормак расплылся в улыбке, словно чеширский кот.

 

Дежурная улыбка и легкий кивок головы в ответ на комплимент. Гермиона уже начала жалеть, что согласилась идти на этот прием с Кормаком. Да, она сразу обозначила, что идут они как товарищи, но его хищный оскал немного настораживал. Мерлин, да лучше бы она Малфоя позвала! Интересно, что Гермиона подумала именно о нем. В конце концов, у неё много друзей, которых можно было пригласить: Невилл, Симус, Гарри, Рон! Однако не стоило отрицать, что между ними с Драко периодически проскакивает искра, которая в итоге перерастает в настоящий пожар, сжигающий Гермиону изнутри.

 

— Знаешь, я тут видел неплохой уединенный уголок, — улыбка МакЛагена стала еще шире.

  

— Кормак, я, кажется, четко обозначила, в каком статусе мы идем на это мероприятие! — строго отрезала Гермиона. — Искренне надеюсь, что мне больше не придется повторять.

 

Она встала и решила поискать Гарри, ведь он уже должен был прийти. Гермиона окинула взглядом зал со столами и, убедившись, что друга здесь нет, двинулась к загородке из легкой полупрозрачной ткани, где чуть не врезалась в Снейпа. Профессор выглядел, как всегда, безразличным ко всему, и в то же время происходящее его явно раздражало.

 

— Добрый вечер, профессор Снейп, — по привычке поздоровалась она.

 

— Мисс Грейнджер, — презрительно глянул тот на свою ученицу, — вы-то мне и нужны…

 

— Что-то произошло?

 

— Профессор Дамблдор просил передать мистеру Поттеру, что он отправился в неотложное путешествие и встретится с ним после каникул, а вам — что будет легче найти нужную информацию в его отсутствие.

 

Закончив говорить, Снейп развернулся и покинул праздник, оставив Гермиону с кучей вопросов. Что Дамблдор имел в виду? Что значит «в его отсутствие будет легче найти информацию»? Неужели директор знает об их плане? Альбус Дамблдор действительно один из самых великих волшебников настоящего, и Гермиона не переставала в этом убеждаться.

  

Вдруг кто-то коснулся плеча девушки и она, слегка вздрогнув, обернулась. Гарри. Слегка растрепанная прическа (собственно, как обычно), новая парадная мантия и старые добрые очки с трещиной на стеклышке. Так приятно было осознавать, что, несмотря на все произошедшее за эти годы, её друг остался прежним.

 

— Привет! Извини, что напугал, — проговорил Гарри и виновато посмотрел на подругу.

 

— Ничего, — кивнула Гермиона. — Ко мне подходил Снейп и сказал, что Дамблдор в каком-то путешествии.

 

— Странно, — протянул Гарри, почесав затылок. — Просто... он ничего мне не сказал, понимаешь? — Гермиона узнавала этот вопрос в глазах друга. Это была надежда на то, что она знает ответ.

 

— Может, это было спонтанное решение? — ее успокаивающий тон подействовал должным образом. — Гарри, я вообще не вижу в этом проблемы. Тем более, нам стоит разобраться с нашими делами.

 

— Да, вероятно, ты права. Как и всегда, — Гарри широко улыбнулся. Было приятно видеть его веселым, ведь потеря Сириуса стала для него очень сильным ударом и подкосила его уверенность в лучшем будущем. Однако, когда Гарри вот так стоял пред ней и широко улыбался, надежда все-таки чувствовалась.

  

Внимание Гермионы вновь привлекла маленькая трещинка на одном из стекол очков Поттера, и она, достав его палочку из внутреннего кармана мантии, ловко взмахнула ею и произнесла уже такое привычное «Окулус репаро». Гарри снял очки и посмотрел на них с таким же лицом, как и перед первым курсом в вагоне поезда.

 

— Ты столько прошел и уже успел даже научить заклинаниям других, а такое простое так и не применяешь, — весело хохотнула Гермиона.

 

Оставшийся час Гермиона провела в компании друга. Пожалуй, они уже очень давно не проводили столько времени вместе. Сначала ей приходилось решать все дела старосты в одиночку, а потом этот случай с Роном — она как-то отстранилась от своих друзей.

 

* * *

 

В кабинете директора было очень тепло и тихо: на стенах спали портреты; ранее находившиеся в действии предметы сейчас были в «дремлющем» состоянии. На дубовом столе лежали стопки пергаментов, тут же стояли небольшая чаша с лимонными леденцами, чернильница и подставка под перо, сделанные из золота. Фоукса не было на насесте, и Гермиона поняла, что Дамблдор отпустил птицу полетать. Она огляделась в поисках места, где могли бы стоять книги, ведь книжных шкафов в кабинете было много. Гермиона медленно ходила мимо стеллажей и прислушивалась к энергетике, исходившей от них. Вот разновидность маятников. Здесь стоят десятки произведений об исторических событиях волшебного мира. А вот и сборники рецептов зелий, не вошедших в программу обучения Хогвартса. Множество различных книг, которым не нашлось места в школьной библиотеке.

 

— Мисс Грейнджер, — раздался голос, который был как-то отдаленно знаком, но Гермиона не могла вспомнить, откуда, поэтому начала вертеться в поисках обращавшегося к ней. Только подняв голову вверх, она увидела Распределяющую шляпу, которая продолжала: — Ваша любовь к книгам поразительна. Я не устану твердить, что вы бы отлично учились на Когтевране со своим стремлением к знаниям. Хотя… вашим факультетом легко мог стать и Пуффендуй, ведь вы поразительно трудолюбивы и упорны! Но и... если бы не ваша кровь, то и Слизерин принял бы вас в свои ряды, юная леди…

 

— Слизерин? — возмущенно проговорила Гермиона. — Такое просто невозможно, даже при том условии, если бы я была чистокровной.

 

— Вы ошибаетесь, — протянула шляпа. — Вы очень целеустремленны и остроумны, а порой любой слизеринец может позавидовать вашей хитрости. Я такого не встречала очень давно. Ни один волшебник за последние двести лет не мог похвастаться своей пригодностью сразу на все четыре факультета, а на вашем потоке двое таких волшебников, правда, с разным потенциалом.

 

— Но ведь вы не могли решить, на какой факультет отправить Гарри. Он имеет качества как Гриффиндора, так и Слизерина.

 

— Да, мистер Поттер обладает качествами обоих факультетов, но вы… Вы принадлежите всем четырем факультетам и ни одному из них одновременно. Это поразительно!

 

— Герм! — с противоположного конца кабинета донесся голос Гарри. — Я, кажется, нашел!

 

— Сейчас, — откликнулась Гермиона и задала шляпе вопрос, который её волновал больше всего: — Кто второй ученик?

 

— Вы его отлично знаете, мисс Грейнджер. Второй ученик — это Драко Малфой. Однако в нем слизеринские качества пересиливают.

 

Сердце Гермионы пропустило удар. Драко Малфой может принадлежать любому из факультетов Хогвартса, как и она… На негнущихся ногах Гермиона подошла к Гарри, который наколдовал небольшой столик и выложил на него пятую книгу, после чего закрыл шкаф и посмотрел на подругу. Она открыла первый фолиант и углубилась в чтение, пытаясь отделаться от навязчивых мыслей.

 

Около получаса Гарри и Гермиона безрезультатно пролистывали огромные тома по черной магии, но вот в последней книге девушка нашла материал, который мог бы помочь в выяснении всего остального, касающегося воспоминаний Слизнорта.

 

— Гарри, я нашла! — сказала она и вновь опустила взгляд в книгу, чтобы прочесть: — Для того, чтобы создать крестраж, маг должен расколоть свою душу надвое, совершив противное природе деяние — убийство человека (безразлично, мага или магла). При помощи некоего тёмного заклинания одну часть можно будет извлечь из тела без ущерба для жизни и заключить в специально подготовленный предмет, в крестраж. После этого часть души будет сохранена до тех пор, пока остаётся целым сам крестраж. Как только крестраж как предмет будет уничтожен или хотя бы повреждён, часть души, доверенная ему, будет также уничтожена.

 

— Чтобы убить Сама-знаешь-кого, нужно найти и уничтожить крестраж, — заключил Гарри.

 

— Или несколько…

 

* * *

 

Аккуратно расставив книги на полках в том же порядке, в каком они находились до их появления, Гермиона и Гарри вышли из кабинета Дамблдора. Каждый был погружен в свои мысли. Гарри понимал, что подруга может оказаться права, и у их врага душа расколота на несколько частей, а значит, это очень усложнит дело. В любом случае, им не обойтись без сражения один на один с Темным Лордом, но все-таки, чем больше частей его души нужно будет уничтожить, тем больше времени окажется в запасе у Волан-де-Морта. Гарри понимал, что нужно как можно быстрее достать у Слизнорта настоящее воспоминание. Как это сделать?

 

Гермиона боялась, что окажется права, и у Темного лорда несколько крестражей. Однако еще ей в голову лезли слова шляпы… Вы принадлежите всем четырем факультетам и ни одному из них одновременно… Что это значит?! А ещё то, что она узнала о Драко, не давало ей покоя. Они первые ученики за двести лет, которые могут учиться на любом из факультетов! Как такое вообще возможно?

 

Неожиданно друзья услышали кошачье мяуканье позади себя, и, обернувшись, увидели миссис Норрис, а из-за поворота виднелся свет фонаря Филча. Гермиона и Гарри переглянулись и побежали в разные стороны (повезло, что они оказались на перекрестке). Когда-то Джинни сказала, что бег на каблуках — навык, которым должна обладать каждая уважающая себя девушка. Да уж, уважение есть, а навыка такого нет! Гермиона несколько раз чуть не подвернула ногу, но все-таки смогла избежать преследования, и, когда она куда-то свернула в третий раз, решила остановиться. Она была недалеко от заброшенного коридора, который никто не патрулирует, поэтому решила немного посидеть там и подумать.

 

Гермиона прислонилась плечом к одной из колонн и стала наблюдать за пейзажем за окном. Легкий снегопад кружил в тусклом освещении луны, похожей сегодня на бледно-серебристый серп, добавляя атмосферы в предрождественскую ночь.

 

Вдруг она услышала какой-то шум позади и обернулась на звук: Кормак МакЛаген, чуть пошатываясь, с хищной улыбкой приближался к ней. Все бы ничего, но этот дикий блеск в его глазах пугал. Как назло, Гермиона оставила свою палочку в комнате.

 

— А я все гадаю, где же ты, — проговорил он чуть заплетающимся языком.

 

— Кормак, ты пьян, тебе стоит проспаться, — проговорила Гермиона и отступила на пару шагов назад.

 

— Знаешь, Грейнджер, я поспорил с Флинтом, что уложу тебя сегодня. А я не привык проигрывать в споре…

 

* * *

 

Драко уже в который раз гадал, почему слова Грейнджер о том, что она боится патрулировать одна, подействовали на него. Она сейчас развлекалась на рождественском приеме, а он должен был бродить по школе и распугивать разные парочки, которые решили насладиться обществом друг друга во время отсутствия профессоров. Драко пришлось еще и с Филчем объясняться (будто завхоз не знает, что он староста и патрулирует школу), ибо старик был уверен, что сегодня он тут всем заправляет.

 

Малфой патрулировал коридоры уже по второму разу, поэтому мог идти туда, куда сам хотел. Темная водолазка и плотный костюм не давали замерзнуть, а заодно отлично контрастировали с его обычной бледностью, выгодно подчеркивая его аристократичность. Драко на самом деле и не подозревал, что одно из его сильных качеств — терпение. Кто бы мог подумать, что выходец из семьи аристократов не обделен терпеливостью?! Однако сегодняшний день действительно испытывал его на прочность, поэтому к полуночи он просто мечтал оказаться в заброшенном коридоре, где можно будет отдохнуть, погрузившись в свои мысли.

 

На Рождество его ждал «чудесный» подарок от Темного Лорда в виде метки Пожирателя на левом предплечье. От этой мысли Малфой сам себя начинал ненавидеть. Чувство отвращения к себе он ощущал уже около года, но осознание, что он будет вынужден стать тем, кем быть не хочет, удваивало ненависть к себе.

 

Он должен оставаться сильным ради матери…

 

Повернув в тот самый коридор, Драко заметил шевеление в дальнем углу. У него едва не вырвался стон разочарования и выкрик в небо: «Мерлин, да ты издеваешься?» Малфой и дальше бы сетовал на этот день, но до него донесся разгневанный крик девушки: «Отвали от меня, кретин!» Однако после того, как Драко услышал ответ парня, то перед глазами все затуманилось: Кормак МакЛаген пытался добраться до Грейнджер в непозволительном плане, да еще и на спор! Малфой и сам не успел заметить, как в его руке оказалась палочка, направленная на МакЛагенна; как он произнес какое-то заклинание, и гриффиндорца отбросило от девушки к противоположной стене; как Драко подошел к этому недоразвитому и ударил его по лицу. Малфой действовал как будто по чьей-то команде, и никогда еще он не испытывал такой сжигающей ненависти к кому-то, такой всепоглощающей ярости.

 

Следующим, что он помнил, была палочка, снова направленная на Кормака. Драко уже начал произносить заклятие, которое испытывал на себе с одиннадцати, заклятие, посредством которого его учили делать все идеально, а также наказывали за проступки...

 

Он почти произнес: «Круцио».

 

И он бы сказал это, если бы не тяжесть, повисшая на правой руке. Драко повернулся и увидел заплаканное лицо Грейнджер, искаженное страхом. Он сразу понял, что Гермиона боялась именно его, поэтому опустил палочку и перевел взгляд на МакЛагена, который, опираясь на стену, поднимался на ноги.

 

— Если я хотя бы увижу тебя рядом с ней, то закончу начатое, — в голосе Драко звенели стальные нотки. В этот момент он понял, что похож на отца даже больше, чем думал: Люциус одним только голосом мог вгонять в дикий ужас, при этом даже не повышая тона. — И советую тебе не сомневаться в моих словах. Ты понял?

 

МакЛаген что-то промямлил в ответ и ретировался даже быстрее, чем Малфой предполагал. Вот и вся гриффиндорская отвага.

 

Вновь повернувшись к Грейнджер, Драко будто превратился в статую. До этого он не разглядел ничего, кроме чуть потекшей от слез туши и расширенных от страха глаз. Но то, что он видел сейчас, лишило его дара речи и способности двигаться: перед ним стояла девушка в красном вечернем платье без рукавов, с растрепанной прической и тяжело вздымающейся грудью, но при этом её спина была идеально прямой, а глаза излучали осуждение. То, как она себя вела, было достойно настоящей чистокровной леди, которая сохраняет лицо в любых ситуациях. Драко знал лишь одну женщину, способную на это — его мать.

 

Он прочистил горло и слегка мотнул головой, приходя в себя. Подошел к одному из окон и попытался всмотреться в ночной пейзаж, но его взгляд постоянно притягивала Грейнджер, стоящая у него за спиной и отражающаяся в стекле.

 

— Слушай, Грейнджер, у тебя тоже мания влезать в неприятности, или это Поттер заразил? — проговорил Малфой, не поворачиваясь к ней лицом.

 

— А ты, я смотрю, решил пойти по стопам своей тетки? — парировала Гермиона. Драко словно ударили наотмашь… Его сравнивали со всеми из рода Малфоев, иногда даже говорили о чертах матери, проявляющихся в нем, но вот с родной теткой его еще не сравнивали никогда. Беллатриса Лестрейндж — женщина, которая впадает в эйфорию, когда пытает или убивает кого-то...

 

— Думай, о чем говоришь! — сквозь зубы прошипел Драко.

 

— Если бы я тебя не остановила, то ты сейчас пытал бы Кормака! Малфой, твои глаза были безумны!

 

— А не стоило, Грейнджер, — тихо сказал он, поворачиваясь к Гермионе. — За те мысли, что были в его голове, нужно было не только пытать его, но и голову свернуть к чертям!

 

Гермиона не могла найти в себе силы ответить что-либо на слова Драко, и он это видел. Подходя к ней медленно, словно дикая кошка, которая крадется к своей добыче, он продолжал:

 

— Ты ведь знаешь, что я могу читать мысли, поэтому и спорить не решаешься! Или ты наконец-то поняла, что я не сказочный принц, который спасает всех и вся, поняла, что я — не герой, Грейнджер, я — злодей!

Soundtrack - “Shattered” Trading Yesterday

 

Мы не выбираем времена.

Мы можем только решать,

как жить в те времена,

которые выбрали нас.

Джон Р.Р. Толкин «Властелин Колец»

 

 

Грейнджеры всегда были счастливой и дружной, хоть и небольшой, семьей. Миссис Грейнджер держала дом в чистоте и уюте, даже несмотря на огромное количество работы в клинике. В доме всегда было много цветов, которые занимали буквально все подоконники. На улице Джин Грейнджер развела потрясающий сад, наполненный не только благоухающими цветами, но различными деревьями, которые создавали отличную тень. Гермиона любила в теплое время года садиться под одним из деревьев и читать книги, наслаждаясь шуршанием листьев на ветру и пением птиц.

 

Глядя в окно своей комнаты на припорошенный снегом сад, Гермиона невольно задумалась о значимости каждой секунды, проведенной в родном доме, где она родилась и выросла, особенно в столь неопределенное время, когда любой день может стать последним. Она ничего не рассказывала родителям о войне, которая набирает обороты в волшебном мире, но и как продолжать держать их в неведении дальше — тоже не знала.

 

Сегодня утром пришел новый выпуск «Ежедневного пророка», где снова была новость о пропаже семьи маглов. Грейнджер изучила уже около двадцати книг в поиске какого-либо варианта спасения родителей, ибо нападение на них — вопрос времени. Она должна была в обед встретиться на площади Гриммо со всеми членами Ордена. Кингсли и Люпин хотят обсудить все вопросы до возобновления учебы в Хогвартсе, ибо отправлять письма нельзя, так как сов постоянно перехватывают, а встреча в Хогсмиде может привести к утечке информации.

 

— Милая, тебя не дозовешься, — улыбнулась миссис Грейнджер. — Обед давно на столе.

 

— Да, мам, прости, — Гермиона встала и аккуратно свернула плед. — Я сейчас спущусь.

 

Мама кивнула и покинула комнату, а Гермиона вновь задумалась о происходящем в её жизни. Через два дня она уже опять будет сидеть за школьной партой и просиживать часы напролет в библиотеке, выполняя домашние задания, болеть за друзей на квиддичных матчах и выслушивать сплетни, которые Джинни узнала на одном из уроков или в Большом зале. Гермиона боялась, что из-за войны она может забыть об обычных радостях жизни, забыть, каково быть нормальной девушкой-подростком.

 

Накинув на плечи домашний кардиган и ещё раз взглянув в окно, Гермиона вышла из комнаты. Внизу родители разговаривали об очередных пациентах и о планах на лето. Девушка остановилась на одной из ступеней и прислушалась к словам матери:

 

— Разве ты не видишь? Гермиона слишком задумчива и замкнута в себе! Там что-то происходит или произошло, но она не хочет нам об этом рассказывать…

 

— Милая, наша дочь никогда ничего от нас не скрывала, поэтому не думаю, что есть повод для беспокойства.

 

Гермиона набрала полную грудь воздуха и прикрыла глаза. Рано или поздно родители бы увидели изменения. Но она не могла оставаться безучастной к происходящему вокруг, как Снейп, не могла по щелчку пальцев менять настроение, как это делал Малфой. Она не могла быть безразличной ко всему, ведь её воспитали другой… Открыв глаза, она спустилась по лестнице и с беспечной улыбкой — насколько это вообще было возможно — вошла в столовую.

 

— О чем разговор? — спросила Гермиона, усаживаясь напротив матери.

 

— Мы с папой думали о Франции, — сказала миссис Грейнджер. — Хотим отдохнуть там этим летом.

 

— А какой город?

 

— Мы могли бы это обсудить это, когда ты приедешь на Пасху, — подал голос отец.

 

Гермиона улыбнулась и согласно кивнула. Конечно, новость о планах родителей заставила ее немного отвлечься от проблем, не дающих ей спокойно жить уже около полугода. Она приняла решение хоть пару часов отдохнуть от мыслей о войне, спасении жизни своих родителей и друзей, о планах, которые можно будет представить на собрании Ордена и… о Малфое… Гермиона мысленно простонала, понимая, что этот чертов слизеринец не выходил из её головы все каникулы. Сложилось такое впечатление, что этот парень каким-то образом забрался ей в голову и ни при каких условиях не хотел оттуда вылезать: их последний разговор крутился в мыслях, словно заевшая пластинка. И, как по закону подлости, перед глазами Гермионы вновь появился его образ и произошедшее тем вечером, когда Драко спас её от Кормака…

 

— А не стоило, Грейнджер, — тихо сказал он, поворачиваясь к Гермионе. — За те мысли, что были в его голове, нужно было не только пытать его, но и голову свернуть к чертям!

 

Гермиона буквально замерла на месте, забыв, как дышать. Его слова, а точнее, то, как он их произнес, внушали уверенность, что, будь у него шанс, Драко быстро воплотил бы их в жизнь. Но неужели он способен на это? Да, он сейчас был в ярости, что видно невооруженным взглядом, но Грейнджер не хотела в это верить. Он другой! Шляпа же сказала, что в нем есть черты от всех факультетов, а значит, и доброта в нем тоже есть… Однако, как бы там ни было, она понимала, что впервые по-настоящему боится Драко Малфоя…

 

Он приближался к ней медленно, словно леопард, крадущийся к добыче, в любой момент готовый наброситься. Грейнджер отступала назад, изо всех сил пытаясь сохранить спокойствие, что с каждым его шагом получалось все хуже и хуже. Когда открытые плечи обжег холод стены, Гермиона поняла, что отступать больше некуда. Она уставилась на него, как загнанный в угол зверек, а Драко приблизился к ней на расстояние вытянутой руки и, сверкнув глазами, заговорил:

 

— Ты ведь знаешь, что я могу читать мысли, поэтому и спорить не решаешься! Или ты наконец-то поняла, что я не сказочный принц, который спасает всех и вся, поняла, что я — не герой, Грейнджер, я — злодей!

 

— Я и не говорила никогда, что ты герой, Малфой! Но и на злодея ты не тянешь, — гордо вздернув подбородок, сказала Гермиона. — Дело лишь в тебе. Ты тот, кем хочешь являться, не более.

 

— Не читай мне нотаций, Грейнджер — ими я сыт по самое горло! — прикрикнул Драко, ударив по стене совсем рядом с головой Гермионы, отчего та взвизгнула и слегка отшатнулась. — Ты же боишься меня, — прошептал Малфой прямо ей на ухо. Гермиона ненавидела себя за то, что ей понравилось ощущение его дыхания на своей коже. Однако Драко продолжал шептать, и ей оставалось лишь собрать остатки самообладания, чтобы вытерпеть этот разговор до конца. — А ещё тебе чертовски нравиться сложившаяся ситуация…

 

Гермиона, которая все это время старалась сосредоточить взгляд на противоположной стене, осмелилась посмотреть в его серые глаза и была поражена, увидев в них желание. Ее взгляд остановился на его губах, которые сейчас были изогнуты в его фирменной усмешке. Как только она снова подняла глаза, то поняла, что непозволительно долго смотрела на его губы. Именно в этот момент осознания внутри словно что-то щелкнуло, и она, слегка оттолкнувшись от стены, приблизила к нему свое лицо и прошептала, не разрывая зрительного контакта:

 

— Даже не представляешь, насколько.

В следующую секунду Гермиона притянула Драко к себе и поцеловала со всей страстью, на которую только была способна. Она почувствовала, как Малфой напрягся всем телом, но ответил на поцелуй. А потом его рука, которую до этого он держал в кармане брюк, легла на её талию, притягивая ближе…

 

— Эй, Гермиона, милая, о чем задумалась? — спросила мама, прерывая поток воспоминаний. Девушка уже и забыла, что сидела за обеденным столом вместе с родителями и, как оказалось, смотрела в одну точку на стене, не помня о том, что нужно есть.

 

— Ни о чем, просто вспомнила кое-что в школе... — улыбнулась Гермиона, посмотрев на мать, которая убирала со стола. Отца уже не было. Миссис Грейнджер, заметив растерянность в глазах дочери, сказала:

 

— Папа ушел в клинику. Мистер Смит позвонил и попросил срочно прийти. Там какой-то сложный пациент.

 

Гермиона кивнула и, поцеловав мать в щеку, вернулась к себе в комнату. Ей нужно было собрать вещи для школы. Ведь меньше чем через час она должна быть на площади Гриммо, откуда завтра отправится на вокзал Кингс Кросс. Даже не верилось, что завтра она сможет вновь вдохнуть аромат, который царил лишь в библиотеке Хогвартса, встретиться с Джинни, которой сегодня на собрании не должно быть… Завтра она снова сможет увидеть его…

 

* * *

 

Драко уже на протяжении двух часов был в фехтовальном зале. Все техники сражения на шпагах позволяют развить реакцию при использовании волшебной палочки. Именно поэтому Малфой с тринадцати держал в руках шпагу и в этом же возрасте начал освоение боевых заклинаний. Только по окончании четвертого курса он узнал, что все эти тренировки были неспроста: отец ждал воскрешения Темного Лорда и готовил сына в ряды его верных слуг, даже не задумываясь о том, чего хочет сам Драко. Не сказать, что у того были какие-то особые планы, но все-таки в любом случае это было бы лучше, нежели думать об убийстве директора школы. Пожалуй, не многие подростки могут похвастаться столь необычным времяпрепровождением.

 

Малфой делал выпады и вспоминал различные приемы борьбы на шпагах, таким образом стараясь успокоить себя. Ведь церемония нанесения метки назначена на полночь. Но как бы Драко ни старался держать себя в руках и оставаться спокойным, он понимал, что для него эта метка будет означать серьезные последствия. По прибытии домой на Рождество, он начал принимать зелье, которое так любезно приготовил отец, чтобы было легче принять черную магию. Однако, вот незадача, первые флаконы его организм просто отторгал, а после принятия следующих порой начинались выбросы магии, которые было слишком сложно подавить. Малфой начал искать в многотысячном собрании библиотеки мэнора все о родовой магии и на четвертый день поисков смог найти нужную информацию, но вывод был неутешителен. В старинном фолианте, автором которого был немецкий темный маг по имени Аларикус Кёниг, чья родовая магия также долго не хотела принимать черную, было подробно изложено, как Драко сможет принять метку и то, какие его ждут последствия.

 

От мыслей Драко отвлек скрип двери. Он обернулся и увидел мать, которая, судя по всему, не хотела мешать сыну и ждала, пока он закончит тренировку. Встретившись с матерью взглядом, Драко непроизвольно улыбнулся и, сняв перчатки и убрав шпагу в ножны, подошел к ней.

 

— Отец попросил позвать тебя к нему в кабинет, — в ее голосе слышалось беспокойство.

 

— Зачем я ему понадобился, естественно, он не уточнил, — сказал Драко, не спрашивая, а утверждая.

 

— Он лишь сказал, что это срочное дело, — Нарцисса тяжело вздохнула и с надеждой посмотрела на сына. Люциус и Драко ругались почти каждый день, и её сердце обливалось кровью. Она понимала, что сыну сейчас очень тяжело, ведь она чувствовала, что он не хочет получать метку, что он хочет обычной жизни. Если бы это было бы возможно, то она бы сама приняла метку и сделала все, что бы ни приказал Темный Лорд, лишь бы её ребенок был счастлив. Но Нарцисса ничего изменить не могла. Поэтому она лишь с мольбой посмотрела на сына и сказала: — Милый, только прошу: не ругайся с отцом, он ведь хочет тебе только лучшего…

 

Драко натянуто улыбнулся матери.

 

Конечно, он понимал, что Люциус не хочет лишаться единственного наследника, именно поэтому и пытается всячески спасти его — но в то, что он делает это из большой любви к сыну, очень слабо верится.

 

Вот только Малфой слишком сильно любил мать и был готов ради нее на многое, в том числе и вытерпеть нападки отца.

 

— Хорошо, мам, — Драко поцеловал мать в щеку и вышел из тренировочного зала. Коридоры встретили его своим обычным полумраком. На стенах висели пейзажи, которые мать писала в свободное время до воскрешения Темного Лорда. Драко скучал по тем временам, когда он, сидя в саду, наблюдал за тем, как Нарцисса рисовала пейзажи... Но все это в прошлом. Сейчас, на пороге войны, глупо думать о картинах.

 

Подходя к кабинету отца, Драко заметил, что дверь слегка приоткрыта. Изнутри доносились два знакомых голоса:

 

— Я, кажется, уже сказал, что это будет конец апреля! — первый голос принадлежал Снейпу, и по тону было понятно, что он уже был порядком разозлен.

 

— Почему так поздно? Неужели никак нельзя раньше решить эту проблему? — раздраженный голос Люциуса свидетельствовал о том, что отец не может получить желаемого никакими путями. Если Малфой-старший не мог чего-то получить — хотя такое бывало редко — весь дом словно напрягался в ожидании страшной катастрофы: такова была ярость Люциуса.

 

Дольше стоять смысла не имело, ибо общее настроение и так не сулило ничего хорошего, а если он еще и задержится, то отец выместит на нем всю свою злость. Поэтому, слегка откашлявшись, Драко постучал по дверному косяку и вошел в кабинет. Отец сидел за столом, а Снейп смотрел в окно, погрузившись в свои размышления, но от крёстного не ускользнуло появление Малфоя-младшего.

 

— Мама сказала, что ты звал меня, отец, — с порога начал Драко.

 

— Тебя позвали по моей просьбе. Ты должен знать… — начал Северус, но был прерван Люциусом:

 

— Это вопрос еще не решенный! Он должен решить этот вопрос раньше!

 

Драко еле сдержался, чтобы не закатить глаза. Интересно, как долго они еще собираются говорить о нем в третьем лице в надежде, что он не понимает, о чем идет речь? 

— Я прошу прощения, но «он» стоит здесь и слышит вас, — голос Драко прервал горячий спор мужчин. Убедившись, что его слышат, он добавил: — Вы же про мое задание от Лорда, верно? И если я правильно понял Северуса, то назначена дата. Так в чем проблема сообщить мне все и разойтись по своим делам?

 

— Я думал, что научил тебя, как следует вести себя в обществе, — почти прорычал Люциус, прожигая сына взглядом.

 

— Вообще-то Драко прав, — голос Снейпа буквально разрезал воздух, который будто стал ощутим. — Он должен знать, что его ждет в ближайшем будущем.

 

Малфой-старший зло сверкнул глазами, но не возразил.

 

— Что же такое я должен узнать, раз отец так яростно защищает меня от этой информации? — Драко говорил с ярко выраженной иронией, отчего Люциус вздохнул и скрылся среди нескольких рядов книжных полок. Малфой-младший хмыкнул и обратил свой сосредоточенный взгляд к крестному.

 

— Ты сможешь убить Дамблдора в конце апреля, — сказал Снейп таким тоном, будто сообщил что-то вообще незначительное. У Драко перехватило дыхание: уже был назначен день, когда он сможет лишить человека жизни, и сообщают ему об этом с таким безразличием, что у него невольно возник вопрос: умеет ли Снейп испытывать хоть какие-то эмоции?

 

— Ты должен справиться раньше, Драко, — сказал отец, выйдя из-за стеллажей, и строго посмотрел на сына. — Лорд должен убедиться в твоей преданности и готовности следовать за ним!

 

— Вы оба так просто об этом говорите, что складывается впечатление, что мне предстоит не человека убить, а чашку чая выпить, — с огромным трудом сохраняя спокойствие, проговорил Драко.

 

Люциус хотел что-то сказать, но сын продолжал:

 

— Не стоит, отец, что-либо говорить. Я все и так понял.

 

Еще раз посмотрев на обоих мужчин, Драко кивнул и покинул кабинет. Удивительно, но он уже смирился со своей участью. В любом случае, он не сможет вытащить из всего этого ужаса мать, а значит, и сам пытаться выбраться не станет. Тем более, как бы глупо это ни звучало, но Грейнджер слишком плотно засела в его голове. Он никогда не встречал столь упертую, своенравную и просто сумасшедшую девушку, у которой напрочь отсутствует чувство самосохранения. Во все предыдущие годы обучения в Хогвартсе Малфой неоднократно благодарил Мерлина за то, что Поттер отверг его дружбу, ибо, слушая рассказы о приключениях Золотого Трио, невольно приходил к мысли, что гриффиндорцы все как один являются самоубийцами. И по той же самой причине Драко волновался за Грейнджер (ему порядком надоело скрывать, что она ему небезразлична, хотя бы от себя). Он ведь понимал, что эта девчонка найдет приключения, даже будучи в магловском мире.

 

Драко сидел в раздумье у себя в комнате, когда в дверь постучали. Он крикнул привычное «Войдите», хоть и знал, что это Нарцисса. И оказался прав: в комнату аккуратно вошла мать, держа в руках вазочку с печеньем, а вслед за ней — эльф с двумя стаканами молока. В этот момент Драко понял, что только ради матери он вытерпит тяготы жизни в рядах Пожирателей смерти, только бы она была жива и здорова…

 

* * *

 

На Площади Гриммо собрался почти весь Орден Феникса, за исключением Тонкс, которую Люпин из-за беременности боялся выпускать из дома, и мистера Уизли, вызванного в Министерство по неотложному делу, а еще Сириуса… Гермиона всем сердцем ощущала, насколько тяжело Гарри сидеть здесь и обсуждать дальнейшие действия сопротивления и делать вид, что все так, как и должно быть... как будто его крестного не убили полгода назад... Поттер, видимо, почувствовал ее взгляд и улыбнулся подруге, таким образом показывая, что с ним все в порядке, однако не зря же говорят, что глаза — зеркало души.

 

Собрание подходило к концу. Основное положение дел обстояло не лучшим образом: давно стало ясно, что среди работников Министерства затесались предатели, и занимали они достаточно высокие должности — ведь вся важная информация оказывалась в руках Пожирателей. Но самое ужасное было в том, что аврорат не успевал прибывать на вызовы, из-за чего каждый день количество жертв становилось все больше. Также стало известно, что на сторону Волан-де-Морта перешли еще несколько семей волшебников, великаны и некоторые дементоры. К тому же все осложняла паника в мире маглов, которые хоть и говорили о многочисленных терактах, но вот объяснения пропажи отдельных семей у них не было, из-за чего возникали вопросы.

 

— Неужели мы ничего не можем сделать? На его сторону и так уже перешли многие и, я более чем уверена, перейдут еще. Нам нужно как-то переманивать их на свою сторону, — взяла слово Гермиона, когда Кингсли объявил примерное количество последователей Темного Лорда.

 

— Гермиона, мы все разделяем твой энтузиазм, но ты должна понимать, что это очень проблематично сделать в нашем положении, — сказал Люпин, постукивая пальцем по деревянному столу. — Сама-знаешь-кто предлагает им неприкосновенность, и именно поэтому они идут на его сторону. Нам же нужны те, кто готов сражаться. Как бы там ни было, таких сейчас очень мало.

 

— Но такие люди все же есть, — тихо начал Гарри, не отрывая сосредоточенного взгляда от чашки, стоявшей напротив него. — Не может такого быть, чтобы никто не имел повода мстить ему. Я уверен, что таких немало. Нужно лишь найти способ объединить их.

 

— Гарри, ты прав, —кивнул Кингсли. — Но дело в том, что нам нужен план, а его нет. Первоочередная задача сейчас: сохранить Министерство. Без него нам будет куда сложнее выстоять в этой набирающей силу войне.

 

Следующие полтора часа прошли в эмоциональном обсуждении дальнейших действий Ордена. Пожалуй, лишь по одному вопросу присутствующие быстро нашли решение, которое устроило всех: защитное поле на домах родителей маглорожденных. Такой вариант был удобен тем, что силовые поля сложно пробить, и благодаря этому будет больше шансов вовремя прийти на помощь.

 

Гермиона пыталась вникнуть в разговоры, но ничего не выходило. Её мысли вертелись вокруг родителей и друзей. Все равно, как бы они все ни старались, кто-нибудь умрет. Уже умерли… Седрик, Сириус, родители Гарри — все они пали в борьбе против Волан-де-Морта.

 

Министерство продолжало выпускать бессмысленные законы, которые едва ли помогали при нынешнем положении дел. Скримджер боялся сделать лишний шаг, не заверив его официальным документом, однако именно это и вело к неминуемым последствиям, из-за чего терялась куча времени. Кингсли пытался как-то повлиять на состояние дел, но это не помогало. Министр больше слушал Яксли.

 

«Корбан все-таки глава отдела Магического правопорядка, и ему лучше знать, нежели обычному мракоборцу. Я уважаю тебя и ценю твои предложения, но в дальнейшем мне хватит мнения Яксли», — сказал министр Магии при последней встрече Бруствера с ним.

 

Гермиона четко осознавала проблематичность сложившейся ситуации. Но внутреннее опустошение словно вышибло весь азарт из нее. Не хотелось предлагать что-то, пытаться придумать хоть какое-то решение. Она просто сидела и слушала разговоры, но сама почти не принимала в них участия.

 

Ни много ни мало, но на собрании были обсуждены все планы и стратегии их действий. Совсем недавно стало известно, что Олливандера похитили Пожиратели. Из-за этого Министерство должно решить проблему по снабжению магов волшебными палочками. Учитывая, что в Лондоне, кроме мистера Олливандера, нет талантливых мастеров, было принято решение отправиться на поиски за границу. Конечно, для этого нужно задействовать людей, которых сейчас и так слишком мало.

 

* * *

 

Все разошлись ближе к полуночи. Джинни сидела на диване около камина в гостиной дома на площади Гриммо и размышляла обо всем, что узнала на этом собрании. «Когда у тебя большая семья и надвигается война, то тебе начинает казаться, что шансов, что выживут все — ничтожно мало», — думала она. Еще больше её напрягало поведение Блейза.

 

Вчера они встретились в «Дырявом котле» (да, то ещё местечко для свидания, но выбирать не приходилось). Он все время смотрел по сторонам, словно боялся, что его увидят. Однако, когда замечал, что Джинни на него пристально смотрит, то просто улыбался и целовал ее в нос, как ни в чем ни бывало. И так повторялось периодически, но на ее предложение уйти оттуда он категорично отвечал: «Нет».

 

Она провела замечательный вечер, но странное поведение Блейза никак не шло у неё из головы. Так еще перед тем, как она собралась домой, он вручил ей конверт и слишком серьезным тоном сказал, чтобы она не открывала его без разрешения.

 

«Мерлин всемогущий, куда же он вляпался?» — думала Джинни.

 

От мыслей девушку оторвало легкое покашливание откуда-то сбоку. Повернув голову, она увидела Гарри. Он был слегка растерян, но как только заметил, что Джинни на него смотрит, улыбнулся и сказал:

 

— Ты не против компании?

 

Поттер стоял и словно ожидал приговора: казнят его или же помилуют. Он решил бороться за эту девушку. Гермиона говорила ему уже, и не один раз, что ему нужно бороться за тех, кого он любит и кто ему дорог. Джинни ему уже давно была симпатична, но он далеко не был профессионалом в общении с девушками и уж точно не знал, с чего начать. Однако одно он понимал ясно: больше тянуть нельзя.

 

— Нет, конечно, не против, — она похлопала по дивану около себя и кивнула.

 

— Что думаешь о собрании?

 

— Думаю, что Гермиона была права, когда сказала, что мы должны предпринимать больше действий! Нельзя сидеть сложа руки и печься лишь об одной проблеме, ведь из-за этого мы упускаем кучу других, — она стала эмоционально размахивать руками и едва не ударила Гарри по лицу. — Ой, извини, — смутилась Джинни, когда заметила, что он еле успел увернуться от её руки.

 

— Ничего, — широко улыбнулся Поттер и тут же подумал, что выглядит очень глупо.

 

— Может, нам возобновить Отряд Дамблдора? Мы сможем лучше отработать старые заклинания и выучить новые, — задумчиво проговорила девушка и посмотрела на Гарри с надеждой в глазах.

 

— Я об этом тоже думал. Нужно будет поговорить с остальными.

 

— Слушай, ты же не просто так подошел, верно?

 

Сердце Гарри пропустило удар. Эта девушка читает его как открытую книгу. Может, оно и к лучшему, и не придется долго гадать, как намекнуть на свои чувства? Хотя, так сразу — точно нельзя. Тем более, Поттер помнил, как она танцевала на приеме у Слизнорта с Забини. Между ними точно что-то есть, а значит, ему следует действовать быстро, но при этом осторожно. Мерлин, как будто план захвата продумывает!

 

— Решил узнать, все ли у тебя хорошо, — ответил он.

 

— Да, все нормально, — отвечая, Джинни зевнула и с улыбкой посмотрела на него: — Знаешь, я, наверное, пойду спать. Спокойной ночи, Гарри…

 

— Спокойной ночи… — еле слышно пробормотал Поттер, смотря вслед уходящей девушке.

 

* * *

 

Гермиона читала книгу, которую ей подарила мама на Рождество, когда в комнату буквально влетела красная, как рак, Джинни. Она закрыла дверь и, опершись на неё, выразительно посмотрела на подругу:

 

— Не смотри на меня так, просто сейчас случилось то, чего я ждала долгие годы, а если быть более точной, то с десяти лет, но сейчас не совсем подходящий момент для этого, — протараторила Джинни.

 

— Это «что-то» связано с Гарри?

 

— Да, это связано именно с ним! — Джинни села на свою кровать, скрестив ноги.

 

Гермиона чуть не засмеялась в голос. Её лучший друг наконец-то осмелился сделать первый шаг, судя по всему. А подруга сидит с горящими щеками и утверждает, что Гарри решился в неподходящий момент. Ситуация получилась действительно очень комичной, из-за чего Грейнджер слегка улыбнулась, что не ускользнула от взгляда Уизли:

 

— Чего лыбишься? — притворно-сердито сказала Джинни.

 

— Просто, вы так давно испытываете друг к другу чувства, но не осмеливаетесь как следует это обсудить, — пожала плечами Гермиона.

 

— Но у меня только начало что-то складываться с Блейзом! Вчера мы ходили на свидание… Но Гарри…

 

— Что он тебе сказал? — Грейнджер решила сначала узнать, что же такого ее друг мог сделать, что подруга теперь сидит в растрепанных чувствах.

 

— Спросил, все ли у меня хорошо, — немного сконфузилась Джинни.

 

— И все? Почему ты решила, что Гарри не может просто спросить о твоем состоянии? — Гермиона совершенно не понимала, что такого в этом увидела Уизли. Да, Поттер не отличался огромным словарным запасом, особенно, когда дело касалось девушек, но в таком невинном вопросе сложно увидеть какой-то скрытый смысл.

 

— Да потому что он обычно говорил исключительно о делах Ордена или Отряда. А сейчас он сказал, что подошел именно с этой целью, так еще и не смотрел на меня почти, глаза прятал… Ах, чуть не забыла, он еще улыбался как… даже не знаю, как кто! Ты до сих пор считаешь, что в этом ничего такого нет? — Джинни была очень взволнована.

 

— Может, следует просто подождать и понаблюдать?

 

— Так это вы с Малфоем делаете? Ждете и наблюдаете?

От столь быстрого перевода стрелок на нее Гермиона чуть не задохнулась. Говорить о Драко сейчас совершенно не хотелось, а учитывая воспоминания, которые не хотели отпускать её на протяжении всех каникул, Грейнджер желала стереть себе память и продолжать жить спокойно. Однако Уизли словно чувствует ту самую тему и затрагивает её, желая разложить все по полочкам.

 

— При чем тут он вообще? — фыркнула Грейнджер.

 

— Я видела, как он на тебя смотрит… — сказала Джинни так, словно это было всем известно.

 

— С ненавистью, презрением и отвращением?.. — предположила Гермиона, хоть и знала, что других вариантов быть просто не может.

 

— Так, словно ты его якорь, не дающий упасть в бездну, — с мечтательной улыбкой и нежностью в глазах произнесла подруга.

 

Грейнджер едва рот не открыла: этого просто не может быть! Драко Люциус Малфой может испытывать к ней только ненависть, которая взаимна! По крайней мере, должна быть таковой… Этот парень может так смотреть лишь на свое отражение. Но то, как он её целовал… Невозможно с такой нежностью и страстью отдаваться человеку, которого ты ненавидишь всем своим существом, ведь так?

 

— Гермиона, — голос Джинни прервал ее мысли. — Честно, я не видела его таким никогда. И помнишь тот случай у дверей Большого зала? Ревность в нем так и клокотала! У вас же есть что-то?

 

Гермиона была ошарашена словами подруги. Неужели она не замечала за Драко стольких эмоций? Да, она знала, что он очень хорошо притворяется, носит маску безразличия и «злодея», но то, что сейчас говорит Джинни, просто кажется нереальным.

 

— Пора спать, Джинни, — проворчала Гермиона, отворачиваясь к стене, таким образом показывая, что разговор закончен.

 

* * *

 

Уже более полусотни Пожирателей смерти прибыло в мэнор, и предела этому не было. Все эти люди были восхищены идеями лорда, они в действительности считали его великим магом, который ведет их в лучшее будущее. Наивно было полагать, что все его красивые слова о чудесном мире — правда. Драко уже на протяжении нескольких лет наблюдал за политикой этой змеи и ещё ни разу не видел ничего, кроме жестокости и страданий магов и обычных людей. Счастливое и беззаботное существование? Чушь! Стадо безвольных рабов, готовых на все, лишь бы не попасть под гнев своего хозяина. Волан-де-Морт кроит этот мир исключительно для своих целей, в угоду себе самому.

 

Сидя у окна со стаканом огневиски, Малфой прокручивал в голове все, что узнал за время каникул. Пожалуй, тот факт, что он уже смирился с неизбежностью принятия метки, существенно облегчит его существование. Однако эта бездна, в которую он скатывался с поразительной скоростью, в какой-то степени даже пугала. Неужели ничего нельзя изменить? Со злости он бросил стакан в стену около двери как раз в тот момент, когда в комнату вошел Блейз.

 

— Вау, друг, ты бы не так эмоционально меня встречал, — улыбнулся Забини. Драко поражался его силе воли: он знал, что это клеймо необратимо изменит его жизнь, и уж точно не в лучшую сторону, но даже при этом Блейз улыбался и подшучивал над ним.

 

— Давно прибыл? — монотонно поинтересовался Малфой, взмахом палочки убирая пятно со стены.

 

— Только что, — с этими словам Забини сел в кресло и посмотрел на друга серьезным взглядом. — Насколько все плохо?

 

— Отключусь на срок не более трех недель, а потом как ни в чем ни бывало, — хмыкнул Драко. — Церемония через час.

 

Последние слова Малфоя прозвучали, словно вынесенный приговор. Через каких-то шестьдесят минут жизнь двух лучших друзей безвозвратно изменится, и на это никто не сможет повлиять. Что ж, такова жизнь: вносит свои коррективы в судьбы людей, заставляя выживать, несмотря ни на что.

 

* * *

 

В коридорах было пусто. Домовые эльфы боялись показать носы, а картины гордо вскинули головы, замерев на месте. Только звук шагов двух парней нарушал тишину поместья. Лишь приблизившись к дверям большой столовой, Драко и Блейз убедились в том, что они не одни. За дверьми слышался гул обсуждения, который был прерван появлением в зале Малфоя и Забини.

 

— Вот и виновники нашего сегодняшнего собрания, — прошипел Темный Лорд, восседавший в кресле на невысоком пьедестале, возведенном специально для него. Драко, едва переступив порог комнаты, сразу же закрыл свое сознание, полагая, что Волан-де-Морт попытается прочесть его мысли. И не ошибся. Он почувствовал, как кто-то пытается проникнуть к нему в голову, но воздвигнутая стена была крепче обычного, подпитываемая ненавистью к змееподобному. — Занимайте свои места, юноши. Нам нужно обсудить важные вопросы, после которых мы приступим к посвящению.

 

— Да, мой Лорд, — в один голос ответили парни и встали в самом конце.

 

— Яксли! — позвал Темный Лорд, жестом руки приказывая тому выйти в середину зала. — Как обстоят дела в Министерстве? Я надеюсь на хорошие новости.

 

— Да, мой Лорд. Министр Магии слушает меня и отмахивается от других предложений, — самодовольно сообщил Корбан. — Министерство падет к вашим ногам, Хозяин, не сомневайтесь.

 

Около часа обсуждались следующие нападения Пожирателей. Безумный визг Беллатриссы заставлял Драко каждый раз вздрагивать. Он никак не мог забыть слова Грейнджер о том, будто он решил пойти по стопам своей тетки. Также Малфой помнил её испуганный взгляд — она ведь действительно его боялась до дрожи в коленях. И именно этого Драко не хотел больше всего: он не хотел, чтобы она чего-то боялась рядом с ним, пусть даже она и должна думать, что он её ненавидит… Однако Драко действительно должен её ненавидеть, но просто не может! Она — первая, кто увидела его притворство, увидела, что если обрезать нити, за которые дергает Волан-де-Морт, то его выбор был бы другим… Черт! У него был бы шанс принять решение самостоятельно, а не это все!

 

— Итак, Пожиратели, — начал Темный Лорд, от голоса которого Малфой вздрогнул, — сегодня мы собрались, чтобы принять в наши ряды юных волшебников, которые верят в лучшую жизнь.

 

Со всех сторон послышались крики одобрения, отчего Драко презрительно скривил губы.

 

— Начнется церемония посвящения! — Лорд вскинул руки вверх и назвал имя Блейза. Тот с каменным лицом шагнул в центр зала, где опустился на одно колено, закатав рукав на левой руке и протянул ее вперед, понурив голову. Бледные пальцы Лорда обвили запястье Забини и, произнеся короткое заклинание, он нанес Черную метку…

 

Услышав следующим свое имя, Драко на ватных ногах сделал шаг вперед. Но отвесив себе мысленную оплеуху, он выпрямил спину и, расправив плечи, уверенно сделал следующие шаги, мотивируя себя тем, что у него есть за что бороться, а для этого нужно оставаться сильным. Темный Лорд уже ждал его в центре зала. В момент, когда кожи Малфоя коснулись холодные пальцы Волан-де-Морта, а сам он произносил «Мортморде», Драко пронзила жгучая боль, какой он не испытывал даже при пытках Круциатусом. Кости словно ломались и снова срастались, но лишь для того, чтобы опять сломаться; кровь в венах закипала… Такой агонии, казалось невозможно было выдержать… С его губ сорвался громкий крик, а потом он просто провалился в темноту…

 

Нарцисса, сидевшая в соседнем зале, сразу распознала голос сына. Тихо всхлипнув, она уткнулась носом в платок и заплакала.

 

Soundtrack - “All I have to give” — Hurts

Но он ушел и оставил её одну

в этой черной, слепой ночи…

Маргарет Митчелл «Унесенные ветром»

 

 

Дни летели, с неимоверной скоростью сменяя друг друга. Обстановка рождественских праздников исчезла из школы, словно её и не было. Однако от сказочной атмосферы еще остался иней на ветках деревьев, который погружал в волшебство зимы, позволяя с головой окунуться в мир, к которому принадлежали ученики Хогвартса.

 

Гермиона сидела за столом в большом зале и, погрузившись в размышления, ковыряла ложкой овсяную кашу, которую чаще всего ела на завтрак, но в этот раз выбрала её в качестве ужина. Мысли возвращались ко дню ее прибытия в школу, а точнее, к тому моменту, когда в гостиной появились два человека, которых она никак не ожидала встретить. Выйдя из своей комнаты в тот вечер, Грейнджер увидела профессора МакГонагалл и Теодора Нотта. Неожиданная встреча со вторым сначала вышибла из груди девушки весь воздух, а затем и вовсе лишила способности говорить…

 

Встретившись взглядом с Ноттом, Гермиона увидела в его глазах предвкушение чего-то, и этот неведомый план не внушал доверия. Кое-как заставив себя сделать шаг на лестницу, а за ним и следующие, Гермиона пыталась подобрать разумное объяснение этому, но хоть как-то объяснить отсутствие Драко Малфоя не удавалось, как бы она ни старалась.

 

— Профессор МакГонагалл, добрый вечер, — выдавила из себя шокированная девушка.

 

— Ох, мисс Грейнджер, вы-то мне сейчас и нужны! — радостно произнесла та. — Мистер Малфой заболел, и неизвестно, когда сможет вернуться в школу вновь, поэтому его заменит мистер Нотт.

 

— Но, профессор, я уверяю вас, что смогу сама справиться с обязанностями старосты, — возразила Гермиона, наконец обретя дар речи и способность трезво оценивать ситуацию. — С патрулированием мне может помочь Гарри, а заполнять отчеты у меня уже давно выходит ловко, поэтому нет нужды утруждать Теодора.

 

— Меня это не напрягает, Грейнджер, — ухмыльнулся Нотт, смотря на собеседницу свысока, как в прямом, так и в переносном смысле. Гермиона еле удержалась от того, чтобы закатить глаза.

 

— Вот и отлично, — завершила МакГонагалл и, не дав обоим и рта открыть, добавила: — Мистер Нотт, с основными обязанностями я вас познакомила, но если останутся вопросы, то мисс Грейнджер вам поможет. Прошу меня извинить, мне срочно нужно к директору.

 

И если Гермиона в начале года сравнивала жизнь с Драко в одной башне с адом, то пребывание там Нотта — это было что-то еще более ужасное. Он был слишком самовлюблен, хитер и умен. Было видно, что он, сидящий поджав хвост в присутствии Малфоя, становился новым королем факультета, когда Драко нет.

 

Гермиона долго не хотела признаваться, что она скучает по Малфою. В какой-то степени это звучало слишком глупо и наивно, но было правдой. Действительно, очень странно понимать, что стоит твоему врагу (а враг ли он?) исчезнуть из твоей жизни, как ты начинаешь тосковать по нему, как по чему-то столь же необходимому, как воздух. Прошел почти месяц с начала учебы, а Драко так и не вернулся. Хуже всего было то, что Гермиона перебирала в уме различные возможные причины его отсутствия — в то, что он на самом деле болен, ей не верилось.

 

— Гермиона, ты так долго собираешься сидеть? — голос Джинни прозвучал словно будильник ранним утром. — Его там нет, ты и сама это прекрасно знаешь…

 

Уизли говорила шепотом, а казалось, что она кричала на весь Большой Зал. И только сейчас Грейнджер осознала, что смотрит на место, где обычно сидит Малфой. Даже в его отсутствие никто не рисковал посягать на то, что принадлежит Драко, поэтому его место пустовало, а Пэнси липла к Нотту. Тряхнув головой, Гермиона повернулась к подруге:

 

— Джинни… Прости, я ни слова не слышала, — виновато пробормотала она.

 

— Вообще-то с тобой заговорить пытался я, — сказал Гарри, сидевший напротив девушек.

 

Грейнджер уставилась на друга так, как будто впервые его видит. Что же с ней такое происходит? Оставив ложку в тарелке и немного поерзав на месте, она виновато улыбнулась Поттеру. Неужели она действительно пропустила тот момент, когда Гарри пытался заговорить с ней?

 

— Прости… Что ты говорил?

 

— Я лишь спрашивал о Малфое, — пожал плечами Гарри. — Это странно, что его уже столько времени нет в школе. Я больше чем уверен, что он слишком занят поручениями своего папаши или Сама-знаешь-кого.

 

— Бог мой! Гарри, сколько можно? Такими темпами он мне сниться начнет, как страшный сон! — с этими словами Гермиона подхватила сумку и вышла из Большого зала.

 

Она и так не могла отделаться от мыслей о Драко, а тут ещё Гарри со своими подозрениями. Однако Гермиона и сама думала об этом, ведь не было подтверждений, что Гарри ошибается. Люциус Малфой — Пожиратель смерти. А Драко всегда равнялся на своего отца, да и всем известно, что все идет из семьи. Чего ожидать от людей, внушающих своему чаду ненависть к нечистокровным магам едва ли не с пеленок? Но даже если так, то все равно отсутствие больше месяца вызовет подозрение, поэтому он бы точно вернулся раньше. Гермиона не знала, что и думать — любой из представлявшихся ей вариантов мог оказаться правдой.

 

Сегодня ночью она должна была дежурить в медпункте, что её спасало от общества Нотта. Он был слишком опасен. Никто и не подозревал, что Теодор Нотт — тот самый парень, который везде бегал за Малфоем и сжимался от его гнева — теперь расправил плечи: он не умел контролировать эмоции, как это делал Драко, и, давая им волю, несколько раз направлял на Гермиону палочку, говоря такие жуткие вещи, что она решила не проверять его честность, а просто стараться не пересекаться с ним. Да, очень по-гриффиндорски! Но ей казалось, что лучше так, чем оказаться в лазарете как пациентка. А в том, что этот парень сможет её туда отправить, она уже не могла сомневаться.

 

Пару недель назад ссора между ними дошла до того, что начали летать заклятия. Грейнджер всегда считала себя достаточно способной волшебницей, но когда дело дошло до дуэли с Тео, то оказалось, что он очень талантливый маг. Парень выбил палочку из рук девушки быстрее, чем она успела произнести что-то, кроме «протего». Однако даже при этом Гермиона не позволяла себе показать свой страх и слабость, и гордо смотрела ему в глаза. Тогда это закончилось словесной перепалкой, сопровождаемой угрозами Нотта, которые, к счастью, он не воплотил в жизнь.

 

Вообще, существование Гермионы стало похоже на американские горки с мертвыми петлями, в которых ей приходится вращаться. Проблемы наваливались на её плечи с огромной скоростью, и она была очень удивлена, что до сих пор выдерживает все это. Гарри продолжал искать способ вытянуть из Слизнорта реальные воспоминания о Волан-де-Морте, с Роном Гермиона по-прежнему не разговаривала, Джинни постоянно говорила о Блейзе и Гарри, пытаясь разобраться в своих чувствах, а голова Гермионы была забита самыми разными вещами, которые даже не связаны друг с другом. Пару дней назад она с уверенностью заявила, что совсем скоро просто сойдет с ума и даже не удивится этому. На что Поттер улыбнулся и сказал, что поддержит подругу в чем угодно, даже в этом.

 

В тот день они ещё долго смеялись, вспоминая разные истории из прошлого. Гермиона была несказанно рада, что тогда в вагоне перед первым курсом зашла в купе к мальчишкам. Их дружба стала столь сильной, что они пойдут и в огонь, и в воду ради друг друга. Прежде она считала, что такое возможно лишь в книгах, а в реальной жизни дружбы на века не бывает, но порой приятно ошибаться.

 

Завернув за угол, Гермиона услышала чьи-то голоса. До отбоя еще несколько часов, но ближайший коридор к больничному крылу чаще всего пустовал. Именно поэтому пребывание здесь кого-то было достаточно странным явлением.

 

— Я тебе, кажется, уже сказал, что мне плевать на мнение Малфоя по этому поводу! — первый голос принадлежал Нотту. — Он — слабак!

 

— Конечно, именно поэтому ты и пресмыкаешься перед ним, едва увидишь? — вторым человеком, без сомнения, был Блейз.

 

Оба парня были злы — это было слышно по их интонации — и тот факт, что Гермиона не видела их, не мешал ей утверждать, что еще секунда — и один из них вцепится в горло другому. Здравый смысл приказывал немедленно уйти оттуда, но интерес, наоборот, разгорался еще больше от того, что она слышала. И она бы не была собой, если бы ушла. Поэтому, аккуратно встав в одну из ниш, Грейнджер прислушалась.

 

— Мой отец всегда говорил — держать своих врагов как можно ближе, чтобы знать, куда бить, — в голосе Теодора отчетливо слышалась ухмылка. — Тебе не стоит быть таким наивным, Блейз!

 

— Многого твой отец добился, — голос Забини также был полон яда. Стало ясно, что парни давно уже не друзья и питают друг к другу сильную неприязнь. — Твои амбиции не приведут ни к чему хорошему, Тео. И Драко не так прост, как ты думаешь. Он не обладает таким терпением, как я, поэтому советую тебе, по старой дружбе: не лезь на вершину горы, с которой придется катиться.

 

Послышался звук приближающихся шагов, и Гермионе пришлось отойти еще немного назад, чтобы спрятаться в темноте ниши. И сделала она это вовремя, ибо в следующее мгновение перед ней прошел Блейз с каменным выражением лица. Прождав еще какое-то время, она шагнула на свет и направилась в сторону больничного крыла.

 

Сегодняшний вечер однозначно не хотел давать Грейнджер возможности хоть немного отдохнуть от мыслей о Малфое, его секретах и его местонахождении. Этот парень когда-нибудь окончательно сведет ее с ума.

 

* * *

 

Драко всегда знал, что он героем не будет, ему не достанется пьедестал победителя, и окружать его будут лишь псевдо-друзья. Его жизнь будет такой, какой её задумал отец, и выбирать он не сможет. Таковы устои в высшем аристократическом обществе: тебя будут окружать пираньи, которые будут всегда голодны, и следует быть готовым к нападению. Люциус учил сына выдержке, чтобы хваленое светское общество не нашло места для удара.

 

Хотя, когда ты лежишь, не имея сил открыть глаза, пошевелиться или сказать что-либо, но при этом отлично все слышишь, едва ли тебя должно волновать общество, в котором вращается семья. Малфой видел множество снов и видений за это время, чувствовал прилив магических сил и несколько раз ощущал жжение на левом предплечье. К нему часто заходила мать, и ни разу — отец. Однако среди всего этого лишь один образ помогал Малфою перебороть это состояние. Несколько месяцев назад он бы упек в отделение для душевнобольных сказавшего ему, что воспоминание о Грейнджер, которая стоит перед ним с красными от смущения щеками, покусанными и распухшими после поцелуя губами и с растрепанной его рукой прической, будет самым лучшим из всех воспоминаний. Но сейчас, сидя на окне и наблюдая за снегопадом, после месяца, проведенного практически в бессознательном состоянии, он ни капельки не удивлен. Прокручивание в голове мельчайших подробностей того вечера стало его своеобразным наркотиком. И теперь он снова нуждался в дозе…

 

Девушка притянула его к себе и поцеловала. Драко никому не позволял такой вольности, никогда, и странным образом эта девчонка снова сломала все его «никто и никогда». Поцелуи с Грейнджер словно пускали искры по его телу. Они помогали ему забыть обо всем, что происходило вокруг.

 

Малфой притянул девушку ближе к себе за талию одной рукой, слегка прижимая её к стене, но этого казалось все равно слишком мало. Маленькие ладошки Грейнджер лежали у него на груди, но она не отталкивала его, как делала это обычно. Её касания были нежны, а тихие стоны, срывавшиеся с ее губ, когда он слегка прикусывал их, были самыми сладостными звуками, какие Драко слышал за последние месяцы, а то и годы. Он оторвался от Гермионы лишь для того, чтобы сделать вздох. В следующую секунду он вновь впился в её губы с новой страстью, и она охотно ответила.

 

Он хотел зарыться лицом в волосы Грейнджер, но наткнулся на заколку. Аккуратно ее расстегнув и вытянув из прядей, он спрятал заколку в карман.

 

— С распущенными тебе куда лучше, — прерывая поцелуй, тихо прошептал Драко в губы девушки. Они снова слились в поцелуе, всецело отдаваясь своим чувствам.

 

Малфой не знал, как долго они пробыли в том коридоре, и мог поспорить, что и она не могла бы дать ответ на этот вопрос. Он также не знал, насколько быстро Гермиона убежала, и не мог точно сказать, что он увидел в её глазах в тот вечер. И, откровенно говоря, не мог даже объяснить, почему он сказал ей про волосы — что лучше, когда кудри струятся по её спине.

Это было его последним воспоминанием о ней. На следующее утро с помощью Снейпа он перенесся в мэнор по каминной сети и чуть ли не с первого шага окунулся в семейные дела.

 

Через час его снова ждала встреча с отцом, и Драко был более чем уверен, что ему придётся столкнуться с гневом Люциуса, ведь он проявил слабость, что не характерно для Малфоев. Конечно, он и сам понимал, что это позор — отключился на глазах у пожирателей, не все из которых даже были удостоены метки. Но Люциус знал, что сила юного Малфоя настолько велика, что принятие темного клейма было едва ли не оскорблением для древней магии рода. Однако что-либо доказать отцу вряд ли представляется возможным, поэтому куда проще было прямо признать свою слабость и продолжить тренировки.

 

Драко всю жизнь шел к своим целям и не обращал внимания на последствия и мнения окружающих. Он понимал, что вокруг него всегда будет множество тех, кто будет ему завидовать и препятствовать. Но когда ты уверен в себе и своих силах, никому ничего доказывать не нужно, и в этом он убедился уже давно. Так всегда было в школе: он по умолчанию стал королем своего факультета, потом главой инспекционной дружины Амбридж (хотя это такое себе достижение), а потом — просто никто не решался сказать хоть слово против, ибо знали, что Драко не из терпеливых. Даже вечно соперничающий с ним Нотт скорее просто лаял, не смея укусить.

 

— Хозяин Драко, — раздался писк домовика откуда-то справа. Малфой был так погружен в свои мысли, что даже не заметил появившуюся Тинки.

 

— Тебя послал отец? — лениво повернул к ней голову Драко.

 

— Да, хозяин, — кивнула эльфийка. — Ваш отец не в настроении, и он просил передать вам, что ждет вас в своем кабинете сию же минуту.

 

Драко ничего не ответил, просто спрыгнул с подоконника и сменил рубашку на черный свитер. В нем родилось какое-то сумасшедшее желание разозлить отца ещё сильнее. Словно его чувство самосохранения окончательно потерялось в вечер нанесения метки. Поэтому он, совершенно не спеша, вышел из комнаты. В этот раз за дверью отцовского кабинета было тихо, слышалось только шуршание бумаг. Драко было абсолютно все равно, что ему скажет или сделает Люциус. Войдя в комнату без стука, он начал с порога:

 

— Ты звал меня к себе, но ни разу не навестил меня. Отец, я поражен, что ты еще помнишь о моем существовании, — Драко сел в кресло напротив Люциуса и с вызовом посмотрел на него.

 

— Я не стану потакать твоим слабостям, как Нарцисса, — холодно ответил отец, не отрывая глаз от пергамента. — Я вызвал тебя, чтобы передать слова Лорда.

 

Драко не был удивлен, он даже ждал подобной фразы от отца. И как бы это ни было странно, ему было абсолютно все равно. Вообще, из него как будто выкачали все эмоции, оставив его безразличным ко всему.

 

— Дай угадаю: он разочарован? — с насмешливой деловитостью спросил Драко. — Ах, нет, он разгневан?

 

— Хватит паясничать, щенок! — Люциус отбросил бумаги и зло сверкнул глазами. — До тебя до сих пор не дошло, что ты удостоился огромной чести? Темный Лорд выбрал тебя в свой Ближний круг, а ты проявил такую слабость, опозорив имя Малфоя! Однако Лорд был благосклонен к нам и даже позволил тебе участвовать в сегодняшнем собрании.

 

— Я думал вернуться в школу сегодня вечером, моё отсутствие и так затянулось.

 

— Это приказ! В Хогвартс ты вернешься завтра, рано утром! — Малфой-старший вновь погрузился в чтение пергаментов.

 

Драко вышел из кабинета и направился в фехтовальный зал, ибо ему нужно было выпустить пар. Отец всегда так делал: давал ему указания, а потом просто игнорировал его присутствие. Но Драко привык и уже не реагировал столь бурно, как раньше.

 

Он делал выпады, отрабатывая все приемы, какие только были ему известны. А мысли его уносились далеко от мэнора, в замок в Шотландии, куда он впервые хотел вернуться.

 

* * *

 

Гарри вошел в гостиную Гриффиндора уже после отбоя, но так как завтра был выходной, многие еще не ушли спать. Он хотел увидеть Джинни, однако ее в гостиной не было, и Гарри прямиком отправился к себе в комнату. Просмотр воспоминаний о Темном Лорде сильно вымотал его. Поднимаясь по лестнице, Гарри пригнулся, чтобы увернуться от целого роя валентинок. А ведь он даже забыл, что сегодня день всех влюбленных…

 

Интересно, чем сейчас занята Джинни, и думает ли она о нем?

 

В комнате взгляд Поттера сразу же остановился на покачивающейся фигуре Рона, который сидел на полу в позе лотоса и мечтательно глядел на луну. Такое поведение для Уизли было не характерно, и поэтому Гарри скинул куртку на кровать и шагнул к другу.

 

— У тебя все в норме? — осторожно поинтересовался он.

 

— Кажется, я влюбился, Гарри!

 

От такого заявления Гарри встал как вкопанный. Ему же послышалось? Нет, он, конечно, ничего против Лаванды не имел, но чтобы у Рона так голову сносило… Что-то здесь не то.

 

— Я удивлен, что ты раньше об этом не сказал, — пожал плечами Гарри. — Вы с ней уже несколько месяцев обжимаетесь.

 

— Что? Ты о ком это сейчас? — по глазам Уизли было совершенно ясно, что он не понимает, о чем толкует Гарри.

 

— Лаванда, — пояснил Поттер. — Но если это не она, то о ком ты говоришь?

 

— Ромильда Вэйн, — едва ли не пропел Рон. В этот момент Гарри словно молнией ударило, и он вспомнил разговор с Гермионой в библиотеке перед приемом у Слизнорта. Грейнджер сказала, что Ромильда мечтает подлить ему амортенцию. Гарри тогда отмахнулся от этой мысли, но видя сейчас состояние Уизли, он понял, что подруга оказалась права, и его пытались приворожить.

 

Он помог Рону подняться с пола и потянул к выходу. С этим нужно было что-то делать, а иначе Уизли либо спятит, либо будет погребен заживо Лавандой, причем ни один из этих вариантов не лучше другого. И чтобы хотя бы заставить Рона замолчать и идти самостоятельно, Гарри пришлось пообещать другу, что он встретится с Ромильдой.

 

Даже если и существовала более изощрённая пытка, чем десять минут беспрестанной болтовни Уизли о его любви к Ромильде, то Гарри о ней просто ничего не было известно. Никогда еще дорога до комнаты Слизнорта не казалась столь долгой. Гарри одолевали мысли, связанные с его последним разговором с профессором: он тогда решил пойти ва-банк и просто напрямую попросить Горация рассказать о Томе. И не было ничего странного, что в тот вечер после собрания клуба Слизней зельевар выставил его за дверь, сославшись на неожиданно появившиеся дела. Теперь, стоя перед входом в комнату профессора, Гарри думал, как бы снова попытаться разговорить его и получить столь необходимые последние крупицы информации.

 

Он постучал в дверь. Долго ждать не пришлось, но когда Слизнорт увидел Гарри, то резко изменился в лице. Едва ли у такой реакции могло быть какое-то иное объяснение, нежели их недавний разговор.

 

— Гарри, — удивленно воскликнул профессор.

 

Поттер уже хотел что-то сказать, но Рон буквально вылез вперед:

 

— Ромильда? — Уизли посмотрел на профессора, но тут же скривился: — Это не Ромильда! Где она?

 

Гарри с мольбой посмотрел на Слизнорта, и профессор шире распахнул дверь, впуская своих студентов внутрь. Гостиная Горация была достаточно большой и уютной. Прямо напротив двери находился камин, выложенный из кирпича, на нем стояли антикварные часы и несколько фотографий в рамках. Все это Гарри знал по собраниям клуба Слизней, ведь в паре метров от крайнего дивана был тот самый стол, за которым они и сидели каждый раз, когда профессор устраивал званый ужин.

 

Профессор усадил Рона на диван и отвел Поттера немного в сторону, чтобы тот мог нормально объяснить, что произошло. Гарри сказал, что Рон наелся конфет с амортенцией, и Слизнорт сразу принялся рыться в своем ящике «для экстренных случаев». И уже через пару минут после принятия зелья, Уизли обрел достаточно ясное сознание. Гарри выдохнул с облегчением, ведь теперь его другу не угрожал праведный гнев Лаванды.

 

Поттер был искренне рад, когда профессор предложил им остаться. Это был еще один шанс, чтобы вытянуть из него необходимую информацию посредством дружественной беседы. В этот момент ему как никогда не хватало Гермионы. Она могла легко вызвать любого человека на откровенность, если того хотела, даже не прилагая каких-то особых усилий. Но её сейчас здесь не было, а значит, нужно было импровизировать, чтобы не усугубить положение.

 

И у Гарри действительно получилось построить светскую беседу, разговаривая с профессором обо всем и ни о чем одновременно. Когда Слизнорт решил угостить их медовухой, Поттер понял, что двигается в нужном направлении. Но все изменилось, когда Рон сделал первый глоток из своего стакана.

 

Все произошло слишком быстро: в одну секунду Уизли стоит и делает глоток напитка, довольно щурясь, а в следующую — он падает навзничь, почти теряя сознание и начиная биться в конвульсиях. Гарри и профессор Слизнорт замерли. Было ясно, что зельевар тут ни при чем, да и его непонимающий вид доказывал это. Поттер очнулся от шока первым и бросился помогать другу. Он не хотел потерять еще одного близкого человека.

 

* * *

 

Soundtrack 2 — “Skyfall” — Piano Instrumental

 

Вечерние дежурства в медицинском крыле давали Гермионе возможность остаться наедине со своими мыслями. Но всему однажды приходит конец. Эта ночь стала одной из самых страшных в её жизни. Когда Гарри и Слизнорт доставили в медпункт Рона при смерти, огромную роль сыграли отточенные навыки и скорость принятия решений, которые стали результатом огромного потрясения. Она выполнила все по инструкции. Ей на полном серьезе казалось, что она смогла сделать первый вздох с того момента, как Рон оказался на больничной койке, только после того, как мадам Помфри сказала ей, что теперь справится сама.

 

— Гермиона, как давно ты скрываешь от нас, что обучаешься у Помфри? — серьезным тоном спросил Гарри.

 

— Я… Профессор МакГонагалл попросила никому не говорить, даже вам…

 

Поттер хотел уже что-то сказать, но мадам Помфри подозвала Гермиону к себе.

 

— Совсем скоро рассвет, милая. Тебе стоит отдохнуть, — целительница одобрительно посмотрела на ученицу. Заметив ее взволнованный взгляд Грейнджер, направленный на Рона, женщина осторожно положила руку на плечо девушке и сказала: — Ты сделала все верно, с ним все будет хорошо. Дальше я сама справлюсь.

 

Гермиона натянуто улыбнулась и, забрав свою сумку, направилась прочь из больничного крыла. Это была очень длинная ночь. Но даже несмотря на все это, Грейнджер не хотела спать, собственно, как и возвращаться в башню старост. Решение пришло как-то само собой: она пойдет в выручай-комнату и пустит свою фантазию в полет. Никогда еще спонтанное решение не было таким верным. Ей давно было необходимо побыть совершенно одной, без посторонних глаз, и лучшего места, чем выручай-комната, невозможно было придумать.

 

Ранним воскресным утром коридоры школы были абсолютно пусты. Тишину нарушал лишь стук каблучков Грейнджер. Она шла не спеша, наслаждаясь неповторимым спокойным морозным зимним утром, которое вызвало в ней множество противоречивых эмоций. Да, Рон оставался без сознания, а Гарри теперь не захочет с ней разговаривать, потому что она скрыла столь важную информацию, но щемящее чувство в сердце, подсказывающее, что произойдет что-то поистине неожиданное, будоражило девушку. И, подойдя к двери, ведущей в заветную комнату, она уже знала, что ей нужно…

 

Войдя в комнату, Гермиона улыбнулась — у неё получилось преобразовать комнату так, как она хотела. Стены были светлыми, покрашенными в пастельно-бежевый цвет, который не бросался в глаза, но делал комнату теплой, паркетный пол был устлан огромным мягким пушистым ковром. Но венцом всего был огромный молочно-белый рояль, стоявший в самом центре.

 

Курса до четвертого Гермиона все свои каникулы проводила за этим инструментом, посещая музыкальную школу. Она очень любила музыку, но для рояля у неё было отдельное место в сердце, ведь её единственным учителем была мать. Благодаря близкому знакомству с хозяином школы, Гермионе и миссис Грейнджер было позволено обучаться отдельно от основной группы в удобное им время. И Джин действительно превосходно обучила свою дочь. Гермиона играла сложнейшие мелодии едва ли не с завязанными глазами и получала от этого ни с чем не сравнимое удовольствие.

 

Теперь она что-то уже забыла, но того восхищения и трепета лишь от вида этого музыкального инструмента не могло изменить даже время. Поэтому, аккуратно присев на банкетку, Гермиона пробежалась пальцами по клавишам и почувствовала, как по телу пробежал рой мурашек. И, недолго думая, девушка начала играть ту самую мелодию, с которой и начала свое обучение. Ностальгия затапливала ее с головой, вызывая множество приятных воспоминаний о родном доме. Необходимая последовательность нажатия клавиш сама всплывала в голове, и Гермиона играла, не останавливаясь, одну мелодию за другой, даже не замечая, как пролетает время.

 

Но когда Гермиона играла одну из своих любимых композиций, её отвлек скрип входной двери. И в момент, когда она увидела вошедшего, сердце девушки совершило кульбит и, казалось, вовсе перестало биться. Она ожидала встретить кого угодно: любого ученика или профессора Хогвартса, но не его… Грейнджер просто замерла в той же позиции, в какой сидела, и заметила, что гость, так же, как и она, совершенно не ожидавший этой встречи, замер на пороге. Идеально начищенные туфли, черный костюм, сидевший на нем как влитой, выгодно подчёркивая все достоинства фигуры, белая рубашка с накрахмаленным воротником, выделявшая благородную бледность и оттенявшая серые глаза, больше похожие на хмурое грозовое небо, прямая осанка, создававшая впечатление, что у него в спину вставлены спицы — все это ясно давало понять, что перед ней выходец из семьи аристократов.

 

Перед Гермионой стоял Драко Люциус Малфой и, почти не моргая, смотрел на неё.

Soundtrack — SYML- «Where’s my love» Alternate Version

Всему свое время.

Время разрушать и

время строить.

Время молчать и

время говорить.

Рэй Брэдбери «451 градус по Фаренгейту»

Казалось, что вся эта тяжесть темной магии въелась в стены поместья, не оставляя даже шанса забыть о тех ужасных вещах, которые творились в его пределах. Каждый уголок некогда родного дома стал для Драко местом, ассоциируемом лишь с болью, пытками и смертями многих. Когда-то ему везло избегать собраний Пожирателей смерти и не видеть всего того ужаса, но и эта роскошь теперь стала для него недоступна. Сидя в малой столовой в Малфой-мэноре рядом с отцом и слушая восхищенные рассказы прихвостней Лорда об их удачно завершенных заданиях, юный Малфой осознал, что он не допустит того, чтобы он сам стал подобным им.

Конечно, у него в голове сидел образ надоедливой гриффиндорки, который был вместо голоса совести. Драко ведь действительно частенько замечал, что в разных ситуациях вспоминает слова Грейнджер. Эта девчонка даже не предполагает, насколько сильно на него влияет. Да, он тщательно скрывает это за маской своего безразличия, но девушка ведь действительно попадает в самые больные места. Чего еще ожидать от всезнайки? Малфой приложил огромное усилие воли, чтобы не расплыться в улыбке. Эта девушка сводила его с ума.

Теперь же, стоя прямо перед ней в преобразованной Выручай-комнате, прожигаемый её взглядом, Драко понял, что скучал по Грейнджер. Она играла на рояле, когда он зашел, не ожидая этой встречи, и, к слову, музицировала она потрясающе, делала это легко и непринужденно. Это было так на неё похоже — идеально отточенное мастерство во всем и всегда.

Она смотрела на него с таким неподдельным удивлением, будто перед ней стоял не Малфой, а Снейп в клоунском наряде. Сколько его не было? Месяц? Гермиона выглядела очень уставшей и замученной, словно она не отдыхает ни физически, ни морально. Она казалась совсем маленькой по сравнению с роялем, за которым сидела.

Вдруг, словно придя в себя, она вновь отвернулась к клавишам и, сжав губы в тонкую линию, зажмурила глаза. Драко не понял этой мимики, казалось, что она пытается отогнать от себя какие-то мысли. Однако все было куда проще. Гермиона просто не могла поверить своим глазам, когда увидела Малфоя, будучи уверенной, что у неё от переутомления просто начались галлюцинации, однако на подсознательном уровне понимала, что перед ней реальный человек. Оставалось лишь понять: что говорить, и стоит ли это делать?

— Выздоровел уже? — с сарказмом спросила она. Фраза сорвалась с языка неожиданно, и Гермиона не успела себя остановить.

— А ты волновалась? — насмешливо ответила Драко почти сразу, будто знал, о чем она его спросит.

Гермиона резко повернулась в его сторону и посмотрела на него, сузив глаза:

— Нет, — отрезала она. Ей показалось, или в её тоне проскользнула обида? — Я была бы рада, если бы ты остался там же, где и был!

Гермиона молила всех божеств, каких только знала, чтобы её голос не дрогнул, и он не понял её лжи. Она чувствовала его взгляд и заметила, что он подходит к ней, словно кошка, неслышно ступая по полу. Боже... Грейнджер хотела закричать, чтобы он оставался на месте и не смел больше делать ни единого шага. Она смотрела ему прямо в глаза, и Драко казалось, что Гермиона заглядывает ему прямо в душу, раскрывая все его тайны. Пожалуй, Малфой умел отлично распознавать ложь, и оттого её показательные резкость и нежелание его видеть смешили. Он мог бы снова прочесть её мысли, но по ней было видно, что она пыталась убедить в правдивости своих слов не только его, но их обоих — и Драко не хотел лишать ее этой возможности.

— Долго репетировала? — хмыкнул Драко, подходя ближе. Он видел потерянность в её глазах, и ему это нравилось. Гермиона выглядела словно маленький ребенок, потерявшийся в огромном скоплении людей. Ее взгляд лихорадочно метался по комнате, словно ища выход, но когда их глаза вновь встретились, она выдавила из себя, рвано выдохнув:

— О чем ты?

— О нашем разговоре, — пояснил Драко. — Ты так стараешься убедить меня в своих словах, демонстрируя это своим видом и интонацией… — он говорил вкрадчиво, так что по спине Гермионы пробежался рой мурашек. — Сама не боишься в это поверить?

Что?

— Что? — выпалила она почти сразу, едва он договорил. — Я… я… Боже! Малфой! Насколько же у тебя раздутое самомнение! — хохотнула Гермиона.

Малфой уже хотел было что-то сказать, но вдруг до него дошло, что Грейнджер улыбается. Она смотрит на него и улыбается. Черт возьми! Черт! Он, как загипнотизированный, смотрел на Гермиону, впитывая каждую черточку её лица.

«Да приди ты в себя, придурок!» — так вовремя подал голос разум.

— Почти убедила, — холодно отозвался Драко. — Ты неплохо играешь, но кисти слишком напряжены, — он облокотился на рояль и пристально посмотрел на нее. Для Грейнджер такая резкая смена темы была крайне неожиданной, она просто смотрела на Малфоя, который продолжал говорить о мягкости нажатия на клавиши и о многом другом, но Гермиона просто видела его увлеченность. Драко в один момент почти скинул все маски и просто говорил о том, что ему нравится. А ведь Нарцисса любила музыку и привила эту любовь сыну. Пожалуй, обучение музыке было его любимым занятием в детстве, и он всегда с радостью проводил часы за инструментом.

— Ты меня даже не слышишь, — неожиданно прервался он, потом кивнул своим мыслям и, не спрашиваяЮ сел рядом с Гермионой. Она чуть не задохнулась от такой близости, ведь они сидели вплотную друг к другу. Впервые за месяц. Так запредельно близко. — Сыграем?

— П-прости? — она была больше чем уверена, что ей послышалось.

— Я предлагаю сыграть дуэтом, — пояснил Малфой таким тоном, будто Гермиона была умственно отсталой. На мгновение та нахмурилась, посмотрев на него, но сразу отвернулась, направив взгляд на клавиши:

— Я…я… Слушай, я играла в дуэте лишь раз, да и тогда у меня ничего не вышло… —  Гермиона чувствовала, как щеки заливает жар.

Но Малфой проигнорировал её слова. Он взмахнул палочкой и перед Грейнджер появились ноты, в которых были пропущены некоторые строки, из чего она сделала вывод, что он специально скрыл свою партию. Гермиона пораженно уставилась на Драко.

— Лучше смотри на клавиши, Грейнджер, — хмыкнул он. — На меня ты еще успеешь налюбоваться.

Гермиона покраснела ещё гуще и тут же отвернулась. Она сосредоточилась на нотах и вовремя вступила со своей партией, погрузившись в музыку с головой — ей даже удалось забыть о том, что Драко Малфой сидит рядом. Она чувствовала, как мелодия проходит сквозь нее, заполняя сердце. Раньше Гермиона этой музыки не слышала, но она была изумительна.

Грейнджер мельком бросала на Малфоя взгляды, но вскоре с головой окунулась в игру и даже перестала замечать все вокруг: для нее существовали лишь ноты и клавиши рояля. Ей казалось, что она парит над землей. Она не заметила, как Малфой убрал одну руку с клавиш. Однако в следующую секунду Гермиона вздрогнула и вернулась в реальность. Драко нежно, почти невесомо, накрыл ее руку своей. Он направлял её, подталкивал пальцы к клавишам, а её тело слушалось беспрекословно, как его собственное. В какой-то момент Гермиона открыто посмотрела на Драко, но тот лишь ухмыльнулся и кивнул в сторону их рук. Грейнджер сглотнула, задержав взгляд на его губах, и отвернулась, вновь стараясь погрузиться в то, что они делали. Но её тело никак не давало ей сосредоточиться: к щекам опять прилил жар, в животе завязался узел, а губы начало покалывать. Она изо всех сил старалась успокоиться, но безуспешно.

В какой-то момент она поняла, что музыка смолкла, они больше не играют. Гермиона вновь подняла взгляд на Драко и слегка вздрогнула, осознав, что он тоже на неё смотрит, причем их лица были так близко друг к другу, что они едва ли не соприкасались носами. Они смотрели друг другу в глаза, когда она почувствовала, как Малфой сомкнул пальцы вокруг её руки и начал осторожно поглаживать тыльную сторону ладони, выводя круги большим пальцем на её коже. Гермиона прерывисто выдохнула, а он глубоко вздохнул, закрыв глаза. Ее взгляд медленно опустился к его губам.

Драко не знал, что делает, он просто сошел с ума, раз сидит здесь с ней, держит её за руку и наслаждается дыханием девушки, которое слегка касается его лица. В какой момент все пошло не так, Салазар? Малфой открыл глаза и увидел, что Грейнджер смотрит на его губы. Его взгляд непроизвольно метнулся к её губам, а в следующую секунду их взгляды снова встретились. Они не отводили взглядов, даже не заметив, как потянулись друг к другу. Их веки задрожали, когда лица были совсем близко. Драко свободной рукой прикоснулся к щеке Гермионы, от чего та вздрогнула, как от удара током, и сразу же отстранилась.

— Я… Мне нужно… надо… — она сглотнула. — У меня есть срочные дела.

Грейнджер соскочила с места и, схватив сумку, выбежала из Выручай-комнаты. Она шла по коридорам, готовая в любую секунду сорваться на бег. Её била крупная дрожь, причину которой ей понять не удавалось. Они с Малфоем уже часто оказывались в непосредственной близости. Но, Годрик милостивый, что же изменилось? Гермиона не понимала, откуда этот жар по всему телу, чувство, будто желудок завязался в узел, а ноги того и гляди просто перестанут её держать. Она думала, что такое бывает только в глупых маггловских фильмах о любви. Но она ведь не… Мерлин, нет!

— Нет! Это невозможно, — Гермиона и не заметила, как сказала это вслух, как и не заметила, что не одна.

— Я так и знал, что у тебя проблемы с головой, Грейнджер, — послышался едкий голос Нотта. Он стоял, опершись спиной на колонну, скрестив руки на груди, и с усмешкой смотрел на нее. Гермиона видела в его глазах такое презрение, какого никогда не было ни у одного другого представителя змеиного факультета, даже Драко Малфой никогда не смотрел на неё с такой ненавистью, как Тео.

— Теодор, — протянула она. — Не рада тебя видеть…

— Это взаимно. Надеялся, что ты исчезла с лица земли, — его слова были наполнены ядом. — Но если ты здесь, в добром здравии, то тогда мне совершенно не ясно одно: какого хрена я должен выполнять твою работу, пока ты где-то прохлаждаешься?! — Нотт снова перестал контролировать свои эмоции, ведь таковым даром он не обладал и заполучить его, по-видимому, желания не имел.

— У меня было поручение от декана моего факультета, — заранее заготовленная ложь сорвалась с языка очень легко. — Да и отчитываться перед тобой я не обязана! И вообще, вчера была суббота, а значит, патрулирования не было! Так что я не понимаю — что тебе от меня нужно?

— Чтобы ты наконец-то предупреждала меня, когда решишь отвертеться от своих обязанностей! — Тео подошел почти вплотную.

— Больно много чести! — едко прокомментировала Гермиона. — Да и не думаю, что тебе не хватало моего общества!

Она знала, что лишний раз выводить Теодора из себя не стоило, но ничего не могла с собой поделать: нужно было выплеснуть эмоции. Однако в следующую секунду из груди будто вышибли весь воздух от сильного удара о стену. Горло сдавила железная хватка Ноттв. Он приблизился к её лицу и зло прошипел:

— Осмелела? Страх потеряла, а, Грейнджер?

— Катись ты к черту, придурок, — Нотт немного отстранил её от стены, но лишь для того, чтобы с новой силой приложить её о камни. Лицо Гермионы исказилось в гримасе боли, что заставило Теодора улыбнуться. Нотт был действительно симпатичным парнем. У него были правильные черты лица, темные волосы и глаза, а благодаря спорту он обладал хорошим телосложением. Поэтому и улыбка у него была красивая, но не сейчас… В данный момент она больше походила на оскал.

— Я раскрошу тебя, даже не используя магию!

— Замарать руки не боишься? — Гермиона наклонилась вперед настолько, насколько ей позволяла сжимающая её горло рука.

— Решила характер проявить? — скривился Нотт.

— Отпусти. Меня. Немедленно, — выделяя каждое слово, проговорила Гермиона.

— А иначе что?.. — хохотнул Тео.

— А иначе я помогу, — раздался голос справа от них. Гермиона способна была узнать эти стальные нотки всегда и везде. Она слышала их уже однажды, поэтому была уверена: если Нотт не подчинится, то ему точно не поздоровится, как не поздоровилось и Кормаку.

Теодор не повернулся, а лишь опустил голову и засмеялся:

— Малфой, — вместо приветствия сказал он. — Оклемался наконец?

— Ты её слышал? Руку убрал! — проигнорировав явный выпад в его сторону, сказал Драко.

Гермиона знала, что никто не смел противоречить Малфою без последствий. Она была крайне удивлена, что Нотт на это осмелился. Хотя, если учесть тот факт, что он до сих пор не взглянул на Драко, то можно было сделать вывод, что Нотт все же хоть немного, но опасается Малфоя. Грейнджер перевела взгляд на Драко и увидела едва сдерживаемую ярость. По спине у нее пробежал холодок.

— Решил встать на защиту грязнокровок, друг? — Нотт опустил руку, отходя назад. Гермиона только сейчас почувствовала, что едва касалась пола носками своих туфель. Ноги были ватными и отказывались держать её, поэтому ей пришлось опереться на стену, чтобы не свалиться, словно мешок. Теодор играл с огнем, выводя Малфоя из себя. Гермиона прижала руку к шее и стала наблюдать за происходящим. Ей было ясно, что нельзя оставлять их наедине.

— Мы с тобой не друзья, Нотт! — резко отчеканил Драко. — Нет, я не встаю на защиту этой мерзости, — он скривился. — Она — просто зазнавшаяся девчонка, которая на каждом углу демонстрирует свою гордость, считая себя несгибаемой, но, думаю, ясно, что эти показательные выступления ничего не стоят. Не трать свое время на это, Нотт.

Гермиона замерла на месте. Было чувство, словно её ударили наотмашь изо всей силы. Было больно. Очень. Нет, конечно, она понимала, что Малфой всегда раскидывался не особо приятными словами в её адрес, но задело как раз не очередное оскорбление, а его следующие фразы…

«К хорошему быстро привыкаем, да, Гермиона?» — сознание, как нарочно, подкинуло дров в топку. Она действительно уже привыкла к нормальному общению с Малфоем. Он ведь перестал её оскорблять. Да, они ссорились, но это было уже не по-детски, в их спорах были весомые аргументы.

Грейнджер не помнила, как встала на ноги, и притом твердо, как уверенно сделала несколько шагов по направлению к Малфою, как некоторое время сверлила его взглядом перед тем, как занести руку и изо всей силы ударить его. Она дала ему такую пощечину, что её рука горела, но ей было все равно. Она развернулась и ушла, не оборачиваясь. Гермиона шла, не разбирая дороги: сворачивала на поворотах, поднималась по лестницам, игнорируя возмущенные возгласы потревоженных во сне портретов.

Гермиона знала, что Малфой ненавидит её. Она вспомнила, что говорила Джинни о взглядах Драко, но, судя по всему, подруга ошиблась. Грейнджер знала, что это не так и глупо полагать обратное. Но зачем он подтрунивал над ней около получаса назад? Зачем уговорил сыграть с ней? Зачем направлял её руки? Зачем чуть снова не поцеловал? Было очень много вопросов, но единственный человек, который мог бы ответить на них — Драко Малфой, а это значило, что ей суждено было оставаться в неведении.

* * *

Малфой не стал заканчивать разговор с Теодором, ибо понял, что он сказал. Смотря вслед удаляющейся фигуре Грейнджер, Драко держался за горевшую щеку. А ведь он прекрасно понимал, что в его словах нет ни капли правды, но по какой-то причине продолжал нести весь этот бред. Гермиона Грейнджер — одна из самых сильных и стойких девушек, а если ещё и учесть её ум, то она смело может посоревноваться с чистокровными леди. Хоть отец так упорно убеждал его в том, что все маглорожденные, как и их родители, были необразованными дикарями, но эта девушка доказывала совершенно противоположное. Может, она и не обладала всеми знаниями об этикете, но ведь это ничего не значит. Драко, однажды читая её мысли, узнал, что её родители простые врачи, а это значило, что обычная семья маглов смогла воспитать такие черты характера. Это заслуживало уважения, а не оскорблений.

Драко шел в башню старост факультетов, чтобы встретиться с Блейзом. Друг писал, что есть новости, о которых Малфою следует знать. А ещё ему совершенно не нравилась внезапная уверенность в своих силах, которая появилась у Нотта. Тот давно уже вызывал подозрения своим постоянным спокойствием и беспрекословным подчинением его словам. Как показал сегодняшний опыт — не зря. И откуда это чувство, что они с Тео имеют какую-то связь? Черт. Что-то тут не так!

Забини всегда был ранней пташкой и вставал едва ли не с первыми лучами солнца, поэтому Драко вошел в гостиную префектов и застал друга за книгой. Тот, даже не поднимая головы, смог определить вошедшего:

— Нам стоит найти более надежное место для разговора, — Блейз почти без эмоций пожал Малфою руку и кивнул в сторону выхода. Они шли по коридорам молча, зная, что разговор их будет долгим и сложным. Им нужно было время.

Из головы не шла Грейнджер. Он так глупо обидел её. Хотя, может, это и правильно — ведь он пожиратель, а это значит, что ей нужно держаться как можно дальше от него. Это, пожалуй, верное решение. Но было так странно ощущать что-то в груди, создающее дискомфорт где-то в районе солнечного сплетения… Тоска? Откуда ей взяться?

Грейнджер — поразительная девушка, способная заставить смотреть на неё без устали. За время их жизни в одной башне Драко начал подмечать её мелкие привычки. Например, когда она сосредоточенно что-то пишет, то наклоняет голову вправо и слегка постукивает носком по полу, словно отбивая только ей известный ритм. А когда ей что-то не нравится или злит, она щурит глаза и хмурит лоб. Если же ей немного больно, то она морщит нос, как и сегодня, когда ударила его. Пока учились на первых курсах, Грейнджер не отличалась привлекательной внешностью, даже наоборот, вызывала насмешки у многих из-за огромных передних зубов. Однако чем старше она становилась, тем больше расцветала. Теперь это стройная девушка с аккуратными чертами лица, отличной фигурой и… Дьявол! Надо прекращать думать об этом.

Они пришли на Астрономическую башню. Легким движением руки Драко наложил согревающие чары. Блейз подошел к парапету и устремил взгляд вдаль. Малфой последовал его примеру. Оба молчали. И, пожалуй, впервые молчание давило, ибо с Забини всегда было легко — но не в этот раз:

— О чем ты хотел поговорить? — спросил Малфой, нарушая тишину.

— Много о чем, — неопределенно ответил Забини. — Вчера было собрание?

Драко понял, что не только у него рука горела огнем вчера ночью.

— Да. Это настоящее сумасшествие, Блейз.

Драко был на многих собраниях пожирателей, но это было самым худшим. Многие слышали о жестокости и беспринципности последователей Темного Лорда, но на этом собрании они превзошли сами себя.

Юный Малфой сидел подле отца и смиренно слушал все доклады Пожирателей. Никогда еще Драко не слышал, чтобы кто-то с таким наслаждением говорил о смертях и мучениях других. Белла вновь была самой «успешной» в поручениях. Одним из самых важных заявлений было о том, что к армии Волан-де-Морта примкнули еще несколько десятков магов и сотни магических существ. Этому не было конца. Драко понимал, что если он победит, то мир превратится в ад. Без единого шанса.

На протяжении всего времени, которое Малфой провел в малой столовой на собрании, он чувствовал, что в его сознание неоднократно пытаются проникнуть. Его стена была сильна, но организм еще ослаблен, поэтому поддерживать силу окклюменции было очень сложно. И в какой-то момент стена дала трещину, а Волан-де-Морт не упустил шанса воспользоваться этим. Было странно то, что он выбрал воспоминания, связанные с Грейнджер. Малфой мгновенно закрыл сознание, ибо он не мог подвергнуть её опасности. Она этого не заслужила. Этой девушке хватает риска, в котором она находится из-за Поттера.

Когда все Пожиратели высказались и прекратили раздражающе льстивые тирады о том, что совсем скоро Темный Лорд победит, Хозяин обратил внимание на вновь вернувшегося в строй Малфоя-младшего. Драко надеялся, что это был интерес, как говорится, чисто теоретический. И впервые ему повезло: кроме фразы о «несомненной радости» по поводу его возращения, Темный лорд не сказал ему ни слова. Малфой наивно полагал, что теперь весь этот ад наконец закончится, и он сможет отправиться к матери, которой не было на собрании. Но Мерлин не был к нему настолько милостив.

— Мои верные последователи, — начал Лорд, — я собрал вас сегодня не просто так. Сегодня важный день! Сегодня мы объявим Министерству магии войну.

Зал взорвался одобрительными возгласами и аплодисментами. Это было отвратительно… Драко тоже хлопнул пару раз в ладони, но это едва не вызвало у него тошноту. Кто может радоваться войне?

— В честь этого события нас сегодня посетили гости, — мерзкое шипение Волан-де-Морта возобновилось, когда буря эмоций утихла. Двери распахнулись, и в комнату втолкнули мужчину и женщину чуть старше тридцати. Одежда на них была порвана и больше напоминала лохмотья, вывалянные в грязи, чем предметы гардероба. Они были все в крови — видно, их пытали. На лицах застыл ужас. Их толкнули друг к другу, и мужчина сразу же закрыл собой женщину, хоть сам едва стоял на ногах. Драко отметил этот жест, ведь он бы и сам так сделал, если бы его девушке угрожала опасность. Он бы закрыл её, не мешкая, от тысяч Авад. Жаль было осознавать, что вряд ли эти двое выживут сегодня…

Малфою захотелось узнать их историю, пока это еще возможно, поэтому он проник в сознание мужчины. И узнал, что его зовут Дрейк де Леруар, он из французской чистокровной семьи. Пять лет назад он приехал в Англию, чтобы заключить выгодную сделку для семейного бизнеса. В день подписания договора он и столкнулся с Лоралин. Она… магглорожденная. Дрейк ухаживал за ней около недели, прежде чем та согласилась выпить с ним кофе (Гордячка. И этим уж очень напоминает Грейнджер). Но Леруар не сдавался и боролся за нее, хотя общество, в котором он вращался, было против — его отец однажды даже пригрозил лишить наследства — однако ничто не сломило его чувств к этой девушке. Лоралин и Дрэйк сыграли свадьбу около года назад, и уже месяц как они готовятся стать родителями.

Резко вынырнув из сознания пленного, Малфой тяжело сглотнул и метнул взгляд на живот женщины. Их нужно вытащить отсюда! Драко просто не мог сидеть сложа руки. Мать учила его совершенно другому.

«Милый, помни: Малфои всегда добиваются своего — это у них в крови. Но каким способом они это делают — воля случая», — слова Нарциссы набатом стучали в висках.

— Это сын Банифаса де Леруара — человека, который поддерживает Орден. Я дал шанс нашим гостям стать частью великой армии, но столь щедрое предложение было отклонено. Однако сегодня я в хорошем расположении духа и согласен дать им еще один шанс, — Волан-де-Морт посмотрел на Малфоя, и в его глазах сверкнуло что-то, не сулившее ничего хорошего. — Среди нас есть и молодое поколение, — он подошел к паре. — Драко поможет вам принять верное решение.

Драко не мог и надеяться на такую удачу.

— Конечно, Милорд, — он слегка склонил голову. — Вы же знаете, насколько Малфои бывают убедительны.

На лице Люциуса засияла горделивая ухмылка. Отец любил власть во всех её проявлениях не меньше, чем демонстрацию достоинств рода. Едва ли кто-то посмел бы поспорить с тем, что семья Малфоев авторитетна в глазах всей магической Великобритании. Именно по этой причине Темный Лорд не убивает их за промахи, а наказывает. На шахматной доске Малфои — ферзь. Именно это положение позволило Драко сейчас ухмыляться так же, как и отец.

Прежде чем ему было позволено отправиться в темницы, ему пришлось еще больше часа сидеть на собрании. И по его окончании Драко первым покинул комнату. Дорога до места заключения была не долгой, но ему казалось, что прошло несколько часов. Он знал, что у него есть предложение, от которого они вряд ли смогут отказаться, но что-то не давало покоя.

Спустившись в подземелья Малфой-менора, Драко приказал охраннику открыть для него дверь и покинуть помещение. Одного взгляда было достаточно, чтобы его воля была выполнена. Он зашел в камеру и поставил заклинание тишины, чтобы никто не мог подслушать. Да, ему было известно, что никто не рискнет нарушить приказ Малфоя в его же доме, но все-таки нельзя забывать о том, в каком обществе он находится.

Мужчина сидел на полу и держал за руку свою спящую жену, калачиком свернувшуюся на жалком подобии кровати. Драко навел палочку на женщину и наложил согревающие чары. Дрейк дернулся в его сторону, но почувствовав тепло, исходящее от жены, понял, что Малфой помог ей.

Драко сел рядом с Леруаром и, кивнув в сторону Лоралин, спросил:

— С ребенком все нормально? — голос Драко был обеспокоенный, но мужчина этого не заметил и со страхом в глазах уставился на юного Малфоя. — Я легилимент, — пояснил Драко, — и мне известна ваша история. Дрейк… Я же могу так тебя называть? — он посмотрел на мужчину и, получив в ответ легкий кивок, продолжил: — Отлично. Так вот, Дрейк, у меня есть предложение к вам с Лоралин.

— Почему мы должны тебе верить? — тихо спросил мужчина, боясь побеспокоить чуткий сон Лоралин.

— Потому что у вас нет другого выхода, — безапелляционно сказал Драко. — Темный Лорд убьет вас, при этом даже не моргнув.

— Мне не жаль своей жизни, главное — их спасти, — Дрейк посмотрел на жену и вновь перевел взгляд на Драко.

— Можно спастись всем троим. Только вы должны уметь закрывать свое сознание, чтобы никто не узнал, — сказал Малфой.

Дрэйк кивнул и хотел что-то сказать, но Лоралин заворочалась и проснулась. Мужчина сразу же сел на край кровати, и обеспокоенно посмотрел на нее:

— Милая, все хорошо? — тревога и страх смешались в его голосе. Она кивнула. Заметив Драко, Лоралин кинулась к мужу за защитой, и тот заключил её в объятья. —Этот парень хочет нам помочь, не переживай.

— Как он может нам помочь? Он же еще ребенок!

— Я выходец из достаточно влиятельной семьи Англии, а еще немаловажную роль играет тот факт, что мой отец — правая рука Лорда. Я могу вам помочь, если вы хотите выжить, — холодно отрезал Драко.

— Почему мы должны тебе верить? — женщина задала тот же вопрос, что и её муж. В этот момент Малфой понял, что эти двое мыслят одинаково, они дополняют друг друга. — Ты можешь предать, и нас все равно убьют.

— Скажем так: я подвержен влиянию очень своенравного голоса совести, и если где-то оступлюсь, то мне придется забыть о сне на очень долгое время, — усмехнулся Малфой, сосредоточив свой взгляд на кирпичной кладке противоположной стены. Перед глазами вновь стоял образ Грейнджер. И ведь он говорил правду: даже если она не будет знать о его поступке, одного взгляда на неё будет достаточно для сжирающего чувства вины.

— В чем заключается предложение? — задал вопрос Дрейк. Это значило, что они практически согласились.

— Вы принимаете предложение Темного Лорда и вступаете в его армию. Насколько я понял, его интересуешь именно ты, Дрейк, а точнее, твой отец. Он не просто так хочет тебя в свою коллекцию. Какое-то время вам придется быть верными последователями, дабы избежать наказания и втереться в доверие. В течение нескольких дней я найду место, куда вы сможете перенестись при возможности.

— А что ты попросишь взамен? — с подозрением произнесла женщина.

— Всего лишь передать информацию Ордену Феникса, — пожал плечами Драко и поднялся на ноги. — Учтите: как только я выйду из камеры, мое предложение потеряет силу.

Драко вновь повернулся к Блейзу и еле сдержал смешок, увидев ошарашенное лицо друга. Малфой понимал, что помощь заключенным равносильна самоубийству, но он давно уже понял, что полностью лишен чувства самосохранения.

— Это же шутка? — вновь обретя дар речи, спросил Забини. — Как ты собираешься их вытаскивать? Жить надоело?

— Блейз, Лоралин беременна! Я не мог отправить ни в чем не повинную женщину на смерть и даже не попытаться спасти.

— Грейнджер тебя в могилу сведет, — покачал головой Блейз.

Ступор.

Какого черта? Почему Блейз связал его поступок именно с ней? Нет, он действительно сделал это из-за неё, но про Гермиону Драко даже другу ничего не рассказывал.

— Тебя Джинни поймала на взглядах, а она умеет читать чувства людей, — усмехнулся Блейз.

— Бред, — фыркнул Малфой. — Лучше расскажи, когда это Нотт таким смелым стал?

— Так ты уже успел с ним встретиться?

Драко терпеть не мог разговоры из разряда девчачьих пижамных вечеринок, на которых ни одна косточка не останется не перемытой. Но обсудить поведение Тео стоило, надо было сопоставить все события прошлого и настоящего. Им нужен был общий портрет их однокурсника, чтобы разобраться с этим вопросом раз и навсегда. Поэтому Малфой рассказал об их «наиприятнейшей» встрече. Конечно, тот факт, что он хотел его придушить из-за Грейнджер, Драко опустил. Оба заметили странную связь с Тео. Она была настолько слаба, что её едва можно было заметить, но она была… такая же, как и у них. Черт! Догадка пронзила обоих, словно молния. Драко и Блейз ощущали подобную нить с Тео и между собой. Вывод напрашивался сам собой: черная метка. Такая нить появилась из-за их возраста, чуть позже она пропадет, так как магия укрепится и влияние темной магии не будет столь явным. Однако пока есть шанс вычислять Пожирателей — нужно это использовать. Только почему они не видели его на церемонии посвящения? Может, Нотт просто использовал темное заклинание и это отразилось на его энергии? Это Драко и Блейзу придется выяснить.

— Он — самый настоящий подонок, — вырвалось у Драко.

— Откуда эта эмоциональность, Малфой? — с подозрением спросил Забини. —Мы же решили, что разберёмся с ним. Что ты мне не рассказал, а, друг?

Малфой не ответил.

Бросил какое-то глупое объяснение.

Перевёл тему.

Блейзу просто не обязательно знать все. Драко доверяет ему как никому другому, но некоторые вещи лучше оставлять в себе.

Не все скелеты в шкафу должны быть найдены.

 

Знаете, в положении умирающего

есть свои преимущества.

Когда нечего терять — не боишься риска

Рей Брэдбери "451 градус по Фарингейту"

 

Отношения с Драко словно совершили мертвую петлю и вернулись в исходное положение: снова ссоры и оскорбления. Только вот все его слова слишком больно били. После каждой

ссоры Гермиона плакала в своей комнате под заглушающим заклинанием, сама понимая, что это глупо и стоит наконец-то прийти в себя. Последний раз она плакала из-за слов Драко только на втором курсе, после впервые брошенного им «грязнокровка». Однако теперь он не вспоминал о чистоте ее крови, однако ранил сильнее, осуждая ее решения и поступки, припоминая тот злосчастный вечер субботы, когда у неё на глазах Рон целовал Лаванду. Малфой точно знал, как уколоть больнее. Грейнджер убеждала себя в том, что Драко такую цель и преследует. Казалось, что даже становилось лучше: слёзы быстрее высыхали, а дыхание быстрее восстанавливалось. Но…

 

Когда кажется, креститься нужно.

 

В любом случае, все вернулось на свои места. Ну, почти все… Рон до сих пор в больничном крыле, но идёт на поправку. Никто до сих пор не мог понять, откуда в медовухе оказался такой сильный яд. Если бы Гарри не успел дать ему безоар, то Рона уже не было бы в живых. Однако самое интересное — Слизнорт изначально собирался подарить эту бутылку Дамблдору. Пазл в голове Гермионы сложился, только вот не хватало последней детали для полной картины. Директора хотят убить, на это указывают проклятое ожерелье и отравленный напиток. Кто бы ни хотел это сделать — он хитер. Этот человек действует через посредников, так, чтобы на него никто не мог указать. Кэти до сих пор в больнице святого Мунго, а Слизнорт купил бутылку в «Трех метлах», где кто угодно мог подменить напиток.

 

Сейчас Гарри и Гермиона сидели на одном из подоконников в коридоре второго этажа и разговаривали. Из-за всей этой суеты они даже почти не говорили. Но теперь у них есть хоть немного свободного времени перед патрулированием. Гарри даже ничего не сказал по поводу того, что Грейнджер не рассказала про стажировку у Помфри. Друг её понял. Как и всегда. Конечно, их отношения с самого начала не заладились, но все-таки им повезло, и они не потеряли друга, не упустили шанс наладить общий язык. На самом деле её тогда — на первом курсе — заставили задуматься слова Рона, которые она случайно услышала. Он был прав, тогда Гермиона была просто невыносима в своем сумасшедшем стремлении к знаниям (не то чтобы её вечное желание учиться прошло, просто верх одержали иные приоритеты).

 

Гарри признался, что не может перестать думать о Джинни. А Гермиона не знает, как сказать ему, что та с Блейзом, да и вообще она была не уверена, что стоит это говорить. Это дело их троих, но видеть Гарри таким потерянным просто невыносимо. Джинни и сама мечется: Гарри — её первая любовь, Блейз — последняя. Она не может предать кого-то из них. Как бы там ни было, в итоге Гермиона может посоветовать что-то сделать, но не принимать решения за них. Собственно, это она и сделала. Сказала, что не стоит медлить с признанием, ибо может стать слишком поздно. И в этом Гермиона оказалась права.

 

Их разговор переходил от одной темы к другой. И по Гарри было видно, что ему хочется о чем-то поговорить, но он не решался, сомневаясь, как она на это отреагирует. Гермиона это видела и начала чуть ли не клещами вытаскивать из друга слова. И он начал говорить. Снова тема Пожирателей. Снова Малфой. Это стало его идеей фикс — разоблачить Малфоя (и, по мнению Гермионы, неважно в чем). Девушка просто выслушивала теории друга и ничего не говорила. Она понимала, что ей нечего сказать, да и желания тоже не было. Грейнджер устала выгораживать Малфоя в глазах своих друзей, пытаться найти что-то положительное в человеке, который все хорошее убивает в тебе. А Гарри говорил, говорил и говорил. Было видно, что он давно обо всем этом думал и пытался собрать факты для подтверждения своих слов.

 

— Итак, карта Мародеров, — сказал он. — Я следил за ним всю неделю. После каждого вашего патруля он делает вид, что заходит за тобой, но уходит и поднимается на восьмой этаж, как раз ко входу в выручай-комнату. В ней он проводит очень много времени, а пару раз туда же приходил Забини. Выходили они уже вместе. Когда ты на дежурствах, он уходит на Астрономическую башню. Не то чтобы это было признаком чего-то, но это просто странно — часами стоять на холоде или разгуливать по комнате с хламом. Не находишь? — Гермиона рассеянно кивнула. — А вообще, я думаю, что стоит за ним проследить. Пока Кети не вернулась из Мунго, нужно держать его под наблюдением…

 

Грейнджер что-то невнятно проговорила, даже сама не понимая своих слов.

 

— Что?

 

— Я говорю: а что, если это не он? — Гарри, нахмурившись, посмотрел на подругу. — Просто ты так уверен, что во всем этом замешан Малфой, что даже не рассматриваешь вариант его непричастности. Я его не защищаю. Нет. Возможно, стоит присмотреться к кому-то еще? Например, к Теодору.

 

Друг скептически посмотрел на нее и сказал:

 

— Он же тихоня, Гермиона. Вечно бегает за Малфоем и даже не издает ни звука при ссорах.

 

Ну конечно.

 

Она ведь ничего не рассказывала о нем, а в окружении других — за исключением Малфоя — он ведет себя, как и прежде. Ни Гарри, ни тем более Рон, не знают истинного лица Нотта. Хотя просто анализируя сейчас свое предположение, девушка понимала, что из-за своей чрезмерной эмоциональности он вряд ли смог бы провернуть все это. Для такого дела нужен холодный разум, умение контролировать себя и свое настроение… как это делает Драко.

 

— В тихом омуте черти водятся, ты же знаешь, — хмыкнула она. — Как бы там ни было, мы разберемся со всем этим. Всегда разбирались, — Гермиона спрыгнула с подоконника. — Давай проведаем Рона, пока мне не нужно на патрулирование?

 

— Так вы помирились? — спросил Гарри, присоединяясь к подруге.

 

— Что-то вроде того, — пожала плечами Гермиона. — Знаешь, это тот самый случай, когда дружишь с парнем и начинаешь думать, что испытываешь к нему что-то большее, чем братские чувства. Ты убеждаешь себя в том, что это правда, и этот человек — тот, кто тебе нужен, но потом жестокая реальность настигает тебя и бьет со всей силы. Ты падаешь, кажется, что даже задыхаешься от боли, но в какой-то момент понимаешь, что это был взлет, а вовсе никакое не падение.

 

Не то чтобы давно, но Грейнджер поняла, что все впервые сказанные вслух слова были правдой. Она не любила Рона. Он — друг, и все. Но до тех пор, пока не озвучишь свои мысли, с трудом признаёшь их истину. Гарри ее понял и не осудил. В чувствах очень легко запутаться, вот только избавиться от этой сети — трудно. Да что там говорить! Отношения Гарри и Джинни чего стоят!

 

Уизли всегда был рад посетителям. К нему, по сути, не так много людей заглядывало, но это были самые близкие: Гермиона, Гарри, Джинни и Лаванда. Браун действительно была влюблена в Рона и проводила у его постели все свободное время. Сначала Лаванда очень остро реагировала на присутствие Гермионы, даже пыталась ее в чём-то обвинить, но вскоре поняла, что она и Рон — друзья, и что-то большее между ними невозможно. Грейнджер, наверное, поняла это даже позже.

 

Теперь же, сидя около постели друга и заверяя его, что через несколько дней его отпустят, Гарри и Гермиона были уверены, что начался перерыв в этом марафоне ужасающих событий. Ненадолго, но у них есть время насладиться радостью жизни без смертей, пропаж и нападений. У Гермионы были Рон и Гарри, а у них была она. Ребята вспомнили многие их приключения, посмеялись над прежней Гермионой, всегда голодным Роном и удачливым на приключения Гарри.

  

Все ведь вернулось на свои места, верно? Золотое Трио снова вместе. Она и Малфой снова даже минуты не могут провести в одном помещении, не поругавшись. Гермиона снова очень много времени уделяет занятиям и своим обязанностям. Всегда ведь было так! Почему же чего-то не хватает?

 

Грейнджер не понимала.

 

— Гермиона, — обратился к ней Рон, — это должна сделать ты!

 

— Что я должна сделать?

 

Да, Гермиона снова пропустила мимо ушей, о чем говорили друзья, из-за мыслей о Драко, но она ничего не могла с этим поделать — это было внутри неё. Происходило само собой.

 

— Следить за Малфоем! Я как вспомню, как ты на первом курсе пыталась за Снейпом шпионить… — Гарри звонко рассмеялся. Воспоминание и вправду смешное, но вот то, о чем эти двое просят ее… невозможно.

 

— Вот-вот! — сквозь смех отозвалась она. — Непутевый из меня детектив! Да и глупая это затея. Думаю, стоит подождать…

 

— Нечего ждать, — выпалил Рон, даже не дав ей договорить. — Этот слизеринский хорёк по пятам идёт за своим папочкой, а ты сама знаешь, что его отец в армии Сама-Знаешь-Кого!

 

— Тебе не нужно будет делать что-то немыслимое, Гермиона! Я дам тебе свою мантию. Пройдёшь за ним в выручай-комнату и узнаешь, зачем он туда ходит. Остальное мы с Роном сделаем сами!

 

— Я подумаю, ладно?

 

Парни были рады такому ответу, ибо знали, что если Грейнджер говорит, что подумает, то это означает согласие. А в этой ситуации она вряд ли смогла бы отказать друзьям. Нет, не потому что ей было любопытно… Ну, может быть, чуть-чуть… Ладно! Ей было очень интересно! Себе в оправдание Гермиона могла напомнить, что если бы не это ее качество, то вряд ли она бы оказалась на львином факультете. Если подумать, то именно из-за любопытства большинство гриффиндорцев попадают в передряги, а уж их троица подавно.

 

Не хотелось в этом признаваться, но узнать о Драко больше она хотела. Возможно, она желала этого для собственного успокоения, дабы оправдать защиту Малфоя перед друзьями. А может, действительно переживала за него. Как бы там ни было, он вернулся после каникул очень бледным и отрешенным. Что-то с ним произошло, и Гермионе хотелось знать, что именно.

 

* * *

 

Было уже почти десять, когда Гермиона только вышла из больничного крыла. Она знала, что опоздает, но ей впервые захотелось побыть эгоисткой и сделать что-то для себя. Малфой ненавидел, когда она опаздывает, но впервые ей это было безразлично. Он все равно безостановочно попрекает ее, а значит, появится у него ещё один повод для этого или нет — неважно. Грейнджер теряла себя за всей этой суетой, а этого ей хотелось меньше всего. Ей были нужны стойкость и непреклонность характера, холодный разум и скорость принятия решений. Приближалась война, и думать о Малфое — не лучшее решение.

  

Гермиона несколько часов назад получила письмо от Тонкс. Она просила о встрече, чтобы можно было обсудить ее просьбу. Грейнджер ещё на собрании ордена просила ее помочь спасти родителей: Нимфадора отличалась исключительным талантом находить варианты решений даже там, где, казалось бы, выхода не было вообще. Она назначила встречу в «Кабаньей голове», ибо это место не столь популярно ,и можно будет обсудить все без третьих лиц. Письма давно уже не были вариантом: сов перехватывали и люди из Министерства, и Пожиратели смерти. Никто не хотел упускать возможности узнать планы других. Именно поэтому Орден передавал письма через своих людей, почти не используя сов.

 

Девушке не терпелось узнать о плане, который придумала Тонкс. Уже давно за домом Гермионы было установлено наблюдение и наложен защитный купол, но даже это не давало уверенности в безопасности родителей. Да и подвергать риску членов Ордена тоже не хотелось. Это как находиться в окружении пламени с кружкой воды в руках: маленький участок затушишь, но все равно где-нибудь обожжешься.

 

Когда Гермиона свернула в коридор, где находился вход в башню старост, она увидела фигуру Драко в темноте. Он стоял, опершись спиной о стену и убрав руки в карманы брюк. Она не видела его лица, но могла поклясться, что он зол, как черт. Пожалуй, больше всего Малфой ненавидел опоздания. Как-то она задержалась на минуту, и он был готов ее убить на месте. Сейчас же она опаздывала, если ее наручные часы не врали, на добрых десять минут. Страшно было представить, что с ней будет.

 

Драко повернул голову в строну, откуда слышались шаги. Его глаза зло сверкнули, и он направился к ней твёрдой походкой.

 

— Грейнджер, — прорычал он, не доходя до неё буквально несколько шагов, — ты всё-таки решила почтить меня своим присутствием?!

 

— Извини, что задержалась, — сквозь зубы выдавила Гермиона. — Но у меня были неотложные дела!

 

— То есть, ты уговариваешь меня патрулировать с тобой, потому что боишься ходить по школе, а теперь шляешься не пойми где? Ты решила поиздеваться?! Грейнджер, не нарывайся! — Драко наклонился к ее лицу так близко, что их носы чуть не соприкоснулись. — Я не умею ждать и прощать, — прошипел он. Его дыхание заставило колыхаться несколько маленьких прядей у её лица. Ей казалось, что она сошла с ума, ведь какой человек в здравом рассудке будет наслаждаться дыханием кого-то на своей коже? Чтобы у неё появилась хотя бы маленькая возможность соображать, Гермиона сделала совсем маленький шажок назад, но это подействовало отрезвляюще на обоих. Драко вновь выпрямился, слегка мотнув головой. Он был зол. Но не потому, что она опоздала, а потому, что её не было, он не знал, где Грейнджер и все ли в порядке. Это пугало.

 

Малфой развернулся и направился прочь, как обычно делал после того случая в коридоре. Сегодня Драко впервые позволил себе приблизиться к ней больше, чем на метр. И, дементор его дери, он еле смог заставить себя отстраниться. Её запах, сбившееся дыхание, глаза, так пристально смотрящие в его — наркотик. И если от магловской дури можно вылечиться, то избавиться от этой зависимости невозможно.

 

Из мыслей его вырвал ярко-синий свет, который промчался прямиком к Грейнджер, а через секунду он услышал голос МакГонагалл — и лучше бы этого не происходило…

 

— Гермиона! Срочно ко мне в кабинет за порталом! На дом твоих родителей напали! Орден Феникса уже там!

 

Последнее, что Драко слышал из уст Грейнджер — безостановочное повторение слова «нет». Он кинулся к ней, но не успел — она уже трансгрессировала. Малфой бегом бросился в кабинет старухи в надежде остановить Гермиону. Не сложно было догадаться, что раз девушка — лучшая подруга Поттера, то на это задание были отправлены сильнейшие маги армии Темного Лорда, рассчитывая на появление самого «избранного».

 

Страх сжал его горло, когда он остановился напротив двери в кабинет МакГонагалл. Не медля ни секунды, он отворил дверь. Перед ним была не та властная женщина, которая преподавала у него трансфигурацию с первого курса. Минерва МакГонагалл была встревожена, испугана, в глазах — смятение и отчаянные попытки найти какой-то выход. Она была как забитый котенок, свернувшийся калачиком в укромном уголке. Хотя Драко был уверен, что выглядит не лучше, но ему было все равно. Главное, Гермионы тут уже не было.

 

— Мистер Малфой? Что вы…

 

— Вы отправили её на верную смерть! Какого черта вообще?! Грейнджер не выстоит против Пожирателей! — Малфой не дал профессору договорить. Его самоконтроля еле хватало на то, чтобы говорить негромко, про вежливость он забыл еще в коридоре.

 

— Она будет там не одна, мистер Малфой! — строго отрезала МакГонагалл. — А вам следует отправиться обратно в вашу общую гостиную и дожидаться её возвращения. Патрулирование сегодня отменяется.

 

Драко кулаками ударил по парте и вышел. Ближайшая стена стала его грушей для битья. Кожа на костяшках стёрлась до крови после второго удара, а боли снова не было. Когда на стене пятна его же крови стали слишком четкими, он решил остановиться. И пошел в башню старост, где его ждал холод. Грейнджер всегда зажигала камин, не давала ему угаснуть. После той пощечины она почти не появлялась в башне — избегала или же просто не желала его видеть. Гермиона проводила время в библиотеке (он часто видел, как она туда входила), с мелкой Уизли, со своими полоумными дружками, или пропадала там, где он не мог её видеть. Неожиданно Драко понял, что если она не вернется, то вряд ли он найдет в себе силы бороться дальше. Он сдастся. Будет плыть по течению.

 

* * *

Портал перенес её в узкий переулок между домами, которые стояли очень близко к родительскому. Испугавшись неожиданного появления девушки, бездомная кошка подскочила и зашипела на нее. Обычно Грейнджер спокойно относилась к таким звукам, ведь сама была хозяйкой весьма своенравного кота, который частенько злился на что-то или на кого-то, но волнение и напряжение из-за причины её визита заставили Гермиону едва ли не взлететь от испуга. Она уже почти произнесла заклинание, когда поняла, что это просто бедное животное. Немного выровняв дыхание, девушка наложила дезиллюминационные чары и, убедившись в том, что она слилась с местностью, вышла из укрытия.

 

В окнах дома её родителей мелькал свет от заклинаний, и были видны тени сражавшихся. От мысли, что уже поздно, стало трудно дышать, но Гермиона всегда повторяла себе в трудных ситуациях, что на Гриффиндоре учатся только смелые волшебники, которые не отступают из-за опасений или страха, они идут до конца. Победного конца. И Гермиона сделала это: шагнула в сторону дома.

 

На крыльце стояли двое пожирателей в масках, которые следили за тем, чтобы на их приятелей не напали со спины (больше им здесь делать нечего), но только никто из них не рассчитывал на то, что нападут на самих стражей, да так, что они не увидят нападавшего. Грейнджер осторожно приблизилась к дому так, чтобы быть уверенной, что не промажет, и оглушила одного из стражников. Второй же сразу пригнулся, перед этим кинув какое-то заклинание, которое, словно натравленная собака, преследовало её до тех пор, пока не встретилось с её ответной атакой.

 

— Так вот ты где! — крикнул Пожиратель и запустил следующее заклятие, угодившее в цель. Гермиона снова стала видима. — А, — протянул мерзкий голос из-за маски, — вот и дочурка подоспела! Добро пожаловать, — от его гогота Гермиону бросило в дрожь, казалось, она слышит смех самой смерти.

 

— Зря вы с дружками сунулись суда! Я не позволю никому угрожать моим родным! — прорычала Грейнджер. Интересно, это адреналин или жизнь с Малфоем сказывается? — Остолбеней!

 

Пожиратель отбил заклинание, и из его палочки вырвалось ярко-синее пламя, которое в полете превратилось в стрелу. Девушка отпрыгнула в сторону, но ногу зацепило. Было чертовски больно. Рана напоминала ранение от какого-то снаряда, а не от стрелы. Превозмогая боль, Гермиона бросила сразу несколько оглушающих, последнее из которых позволило ей беспрепятственно пройти в дом, перед этим связав и наложив силенцио на обоих стражников.

 

Сражение было в самом разгаре. МакГонагалл предупредила, что члены Ордена здесь, но до этого момента она не знала наверняка, сколько их. Люпин и Кингсли. Двое против семерых. В эту секунду Грейнджер посетила догадка, что целью этой миссии Пожирателей были не её родители. Целью был Гарри, который бы кинулся на помощь своей подруге и угодил бы прямо в ловушку. Им несказанно повезло, что сообщение о нападении пришло, когда Гермиона уже ушла от друзей, иначе бы ловушка действительно захлопнулась. Но теперь, отражая нападения пожирателей, главным было спасти родителей и перенести их в безопасное место.

 

Волосы были растрепаны, на правой щеке красовался неглубокий порез, футболка порвана наполовину, оголяя кожу живота, по ноге текла кровь от ранения, и наступать на неё было очень больно — Гермиона являла собой не лучшее зрелище. Она уже потеряла счёт времени, не знала, как долго они отражали атаки. Пожирателей осталось трое. Красная вспышка — и противников теперь двое. Темный Лорд отправил на это задание самых сильных своих последователей: это было видно по технике их боя, по заклинаниям, которые они использовали, по быстрой смене тактики. Но они были людьми, в отличие от Люпина, выносливость которого была куда больше из-за гена оборотня. Это и стало их козырем в рукаве. Последние два Пожирателя упали, поражённые заклятием, выпущенным из палочки Римуса.

 

Все кончено.

 

Теперь в Азкабане заполнится ещё несколько камер. Авроры проведут допросы и вытянут из пленных информацию, может, и немного, но хоть что-то. Но Грейнджер было не до этого. Она устало привалилась к стене и огляделась: окно на кухне разбито, навесные шкафы попадали на пол прямо в груду осколков, которые раньше были тарелками и кружками, стол перевёрнут набок, а около него обездвиженное тело одного из Пожирателей, диван превратился в рваное месиво из ткани и наполнителя, кофейный столик сломан пополам, домашние растения валяются на полу около разбитых горшков, на стенах видны следы заклинаний. Большинство из всех этих вещей невозможно будет восстановить, что-то сможет починить магия — но, как бы там ни было, её родители живы и разговаривают сейчас с Кингсли, который изо всех сил старается подобрать слова, чтобы объяснить произошедшее. Гермиона оттолкнулась от стены и направилась к выходу из дома, чтобы проверить стражников и заодно наложить иллюзию на дом, дабы избежать разбирательств с полицией. Но, шагнув за порог, Гермиона поняла, что один из Пожирателей пропал. Она начала оглядываться по сторонам: мало ли, может, ошиблась и ненароком перенесла его в другое место? Однако вокруг было пусто, лишь один пленный лежал связанный.

 

Следующее мгновение стало худшим в жизни Гермионы Грейнджер. В доме послушались звуки, говорившие о суматохе — что-то происходило и не очень хорошее. Девушка услышала взволнованный крик Люпина, предостерегающий об опасности, в эту же секунду кто-то произнёс непростительное, и в окнах мигнул зелёный свет. А дальше последовало то, чего Гермиона боялась больше всего:

 

— Кристиан! — пронзительный крик миссис Грейнджер лишил Гермиону способности двигаться.

 

Папа.

 

Грейнджер бросилась обратно в дом, как только до мозга дошла информация, что луч непростительного мог предназначаться для её отца. Лучше бы она ошиблась. Но войдя в комнату, некогда бывшую гостиной, Гермиона увидела отца, лежащего на коленях у миссис Грейнджер. Все тело матери содрогалось от истошных рыданий, женщина кричала, молила мужа сказать ей хоть слово… В отличие от Джин, ее дочь уже знала, что отца больше нет, он не очнётся…

 

Говорить не получалось. Поэтому, подойдя к матери и положив руку ей на плечо, она одним взглядом дала понять, что Кристиана Грейнджера больше нет. Миссис Грейнджер сильнее прижала тело мужа к себе, что-то шепча... Боль поглотила ее. Она не просто любила его, он был частью ее самой, половинкой одного целого.

Джин никогда не рассказывала дочери, что она на самом деле из достаточно богатой семьи. Семья Уилкинсонов — владельцы небольшого бизнеса, который приносит неплохие доходы. Её отец всегда хотел расширить дело всей его жизни и выдать дочь замуж за сына одного из партнеров. Тогда она даже была не против, так как сама была влюблена в него. Мистер Уилкинсон одобрил союз Джейн и Томаса (так звали того парня), все шло к свадьбе. Но однажды, когда она выходила из кафе после посиделок с подругами, начался сильный дождь, и, как назло, зонтика с собой не было. Пришлось бежать под навес около входа в ближайший магазин. Так совпало, что в этот момент дверь открылась, и из супермаркета вышел парень, который чуть не сшиб Джин с ног. Это была молния, пронзившая обоих одновременно. Любовь с первого взгляда? Джин Уилкинсон сказала бы, что это небылицы для слезливых романов. До этой встречи. Дальше все завертелось с неимоверной скоростью: они с Кристианом начали общаться, потом Джин рассталась с Томасом, отношения, которые были не по нраву отцу, ссора с родителями, уход из дома, обучение на стоматолога, свадьба, беременность и рождение дочери. Она была поистине счастлива. До этого дня.

 

Гермиона села рядом с матерью и притянула её к себе. Она знала, что нужно уходить. Чем дольше они будут оставаться здесь, тем сложнее будет миссис Грейнджер. Поэтому через некоторое время она встала и подошла к Люпину, который не отрывал сочувственного взгляда от миссис Грейнджер.

 

— Профессор Люпин, — обратилась к нему Гермиона.

 

— Гермиона, я давно не твой учитель, — грустно улыбнулся он.

 

— Старые привычки остаются с нами навсегда, — безразлично пожала плечами она. — Нужно уходить отсюда. Иначе у мамы будет нервный срыв…

 

— Забирай её на площадь Гриммо. Дора и Молли ждут вас там.

 

— А…

 

— Мы с Кингсли позаботимся обо всем, — рука Римуса опустилось на хрупкое плечо девушки. — Ты сейчас нужнее матери.

 

Гермиона кивнула и направилась к маме. Коротко объяснив, что надо уходить, здесь оставаться нельзя, Гермиона взяла ее за руку и сосредоточилась на парке, который находился недалеко от входа в штаб-квартиру Ордена. Трансгрессия удалась даже лучше, чем она предполагала.

 

Стоило им войти в коридор, как Молли перехватила Джин и повела на кухню, обняв за плечи. Тонкс стояла чуть поодаль и ждала Гермиону, которая подошла к ней и обняла. Она не плакала — пока Гермиона н убедится, что с мамой все хорошо, она не даст эмоциям взять вверх над холодным рассудком. Это было сложно, но Малфой же способен контролировать себя, а она ведь не хуже его.

 

Гермиона дала матери снотворное и уложила ее спать в комнате Сириуса. Нужно было искать способ оградить её от всего этого. Джин Грейнджер не готова к такому повороту событий, смерть мужа ее сильно подкосит, когда она это окончательно осознает. Однако Гермиона не была уверена, что переживет эту войну, и судьба матери ее сильно тревожила. Тонкс говорила, что нашла способ. Гермиона хотела поговорить с ней, но боялась, очень сильно боялась того, что могла услышать.

 

В гостиной было тепло от горевшего камина. Треск поленьев успокаивал, навевал мысли о безопасности. Дора сидела на диване, откинувшись на спинку и сложив руки на животе, который уже было достаточно заметным. Когда Гермиона смотрела на них с Римусом, то невольно начинала верить в лучшее, их союз давал надежду.

Она села на диван рядом с Нимфадорой.

 

— Дора, я получила твоё письмо. Думаю, что самое время воплотить твой план в жизнь, — сухо проговорила она, сдерживаясь из последних сил.

 

— Этот план на крайний случай…

 

— Мой отец мёртв, мама чудом осталась жива! Что это, если не крайний случай? — она шмыгнула носом и зажмурилась, чтобы не заплакать.

 

Разговор получился сложный. Этот план действительно был очень опасным, и, вероятнее всего, необратимым. Раньше бы она на такой шаг не решилась бы, но не теперь… Нимфадора предлагала стереть Джин память о ней и о причине смерти отца. Изменить ее воспоминания и отправить на другой континент. Фактически, если Гермиона решится на этот шаг, то сама лишит себя ещё и матери.

 

Как решиться на такое?

 

Портрет открыл вход в гостиную старост. МакГонагалл ничего не спрашивала, просто посмотрела сочувственно на свою ученицу и сказала, что её ждут в башне. Тогда Гермиона подумала, что это Гарри, но, поднявшись по лестнице, увидела, что ни на диване, ни на стуле около рабочего стола, ни даже на подоконнике никого нет. Оно и к лучшему. Сил не было даже на то, чтобы отойти от стены, на которой висел лишь один светильник.

 

Нога болела, было удивительно, что она ещё стояла, одежда превратилась в лохмотья, перепачканные всем чем только можно, волосы сбились в копну, а на лице засохшие струйки крови, ранее тёкшие из раны на щеке. Гермиона оперлась спиной о стену и сползла по ней. Оказавшись на холодном полу, она, сжав в кулаках волосы, тихо заплакала. Гермиона терпела всю ночь, больше сил не осталось, не было причины сдерживаться.

 

Вдруг она услышала звук шагов: кто-то спускался по лестнице. Грейнджер подняла голову — и их взгляды встретились.

“War of hearts” — Ruelle

 

Не все такое, каким кажется.

Не все такие, какими должны быть

или какими выглядят.

Эбби Глайнс «Лучшее в тебе»

 

 

Малфой думал, что сойдет с ума, если Грейнджер не вернется в ближайшее время. МакГонагалл отправила его в башню ждать. Только чего ждать? Пока принесут гроб?! Ну или примчится Поттер и начнет обвинять его в том, что Драко способен дышать. Хотя, вполне возможно, что старуха не захочет беспокоить своего Избранного и понадеется на силу лучшей ученицы и тех, кто будет с ней.

 

Драко метался по своей комнате, не понимая, почему не может просто радоваться тому, что отменили патрулирование. Черт! Кого он пытается обмануть? Грейнджер промямлила, что боится ходить по школе одна, и он, чертов герой, выкинул из своей комнаты Пенси и побежал патрулировать с ней. Начиная со второго курса, Драко выражал свою неприязнь к этой девчонке, тайно помогая ей. Но об этом никто не знал, даже Забини. Друг считал, что Малфой просто продолжает кичиться своей кровью. Только в этом году он стал понимать Драко, видеть, что все те оскорбления не так просты, как кажутся.

 

Малфой сидел на своей кровати и пытался сосредоточиться на книге, которую он вытащил с полки Грейнджер в их гостиной. Маггловское произведение было сносно написано и оказалось даже интересным. Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея» — книга, в которой Драко местами находил сходство между собой и героем. Молодой парень, сам того не понимая, продал душу дьяволу. И, будь оно все неладно, но именно это Малфой и сделал, приняв метку. Темный Лорд найдет его, где бы он ни был, и будет забирать у него все, что захочет. Он может предложить Драко силу и власть, но не свободу, а это главная привилегия человека.

 

Вдруг внизу послышался хлопок двери, затем тихие шаги и всхлипы. Малфоя будто окатили ледяной водой: жива. Святой Мерлин, как эта девчонка это делает? Драко слетел по лестнице и увидел Грейнджер, сидящую на полу и вздрагивающую от рыданий. Когда она убегала, её волосы были заплетены в аккуратный колосок, а теперь они превратились в растрепанную копну. Футболка порвалась, джинсы тоже. Лица её было не видно, но Драко был уверен, что ничего хорошего он не увидит. Он подошел к ней и аккуратно коснулся плеча, присев возле неё на корточки. Девушка вздрогнула и уставилась на него, словно загнанный зверек.

 

— М… Малфой? Что ты делаешь? — дрожащим голосом спросила она, когда Драко коснулся её щеки.

 

— Убеждаюсь, что ты не видение, — Драко убрал руку от ее лица. Гермиона резко вскрикнула, когда левая нога скользнула по полу, и согнулась пополам, боясь коснуться раны. К ужасу Малфоя, это была не просто рана, а последствие новейшего темного заклинания, которое придумал один из новобранцев Темного Лорда. Сукин сын!

 

Драко аккуратно поднял Гермиону на руки, прижимая к груди. Она сдавленно проговорила, что все в норме, но все равно обняла его за шею и устало уронила голову ему на плечо. Дверь в ее комнату легко поддалась магии. Драко положил Гермиону на постель и присел рядом.

 

— Грейнджер, придется снять джинсы.

 

— Я не разденусь перед тобой, Малфой! Даже при смерти! Сама разберусь как-нибудь…

 

Драко, не слушая, стянул свою футболку и протянул Гермионе:

 

— Она тебе как платье будет. Я отвернусь, а ты переоденешься. — Он уже почти отвернулся, но снова взглянул на неё и сказал раздраженно: — И будь добра, засунь свою гордость и упертость в свою красивую задницу.

 

— А может…

 

— Грейнджер, просто помолчи, а! — Драко встал с кровати и стал рассматривать вещи на комоде. Маленькая стеклянная шкатулка хранила в себе две пары сережек и небольшой кулон. Для любой девушки со Слизерина это было бы позорно, но только не для Грейнджер. У неё получалось выглядеть просто, но при этом привлекательно. Он встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Рядом со шкатулкой стояла фотография в рамке: маленькая Грейнджер вся испачкана в мороженом, которое она держит в руках, а по бокам мужчина и женщина. Теперь Драко знал, что она копия своей матери: кудрявые каштановые волосы, достающие до груди, немного смуглая, будто слегка загорелая, кожа, большие карие глаза с такими же чертенятами и улыбка…

 

— Я все, — неуверенно прошелестела девушка. Она сидела на кровати, опираясь спиной на подушки и теребила прядь у виска. Футболка Драко висела на ней бесформенным мешком, а треугольный вырез оказался куда глубже, чем он ожидал. Он подошел к ней и снова присел на край кровати. Грейнджер призвала аптечку и протянула железную коробку Малфою.

 

Он начал обрабатывать мелкие раны на лице, синяки и царапины на руках и ногах, оставив самую серьёзную рану на потом. Пару раз Гермиона просила его прерваться из-за сильной боли. Драко понимал: ранки были не очень глубокие, но их было много, да и зелье для заживления сильно щиплет.

 

— Сколько их было? — прервал молчание Драко, когда пытался понять, насколько сильно повреждена заклятием нога. И проворчал: — А этот придурок хорошо постарался.

 

— Не знаю, человек десять. Но я была не одна, так что…

 

— Тебя могли убить, дура! — Малфой обхватил ее лицо девушки ладонями и заставил посмотреть себе в глаза. Он не стал проникать в сознание, ведь теперь это было опасно. Темный Лорд начал подозревать его в чем-то. Взгляд Драко опустился к ее губам. Кто бы знал, как он хотел почувствовать их вкус...

 

— Малфой, прошу, — она убрала его руки от своего лица, — не нужно. Это неправильно.

 

Драко медленно отстранился от неё. Ведь девчонка права: он не должен хотеть её, но Драко хочет, причем так, как ещё никого и ничего не хотел. Однако это желание выше животных инстинктов. Малфой чувствовал ответственность за неё, хотел оберегать, защищать — на подсознательном уровне. Откуда это взялось? Знал бы он…

 

— Боже, как больно! — закричала Гермиона, когда Драко начал колдовать над раной. Она рукой обхватила его запястье и сильно сжала. В глазах застыли слезы.

 

— Терпи, гриффиндорка! Там осколки стекла, и их нужно вытащить из тебя.

 

Гермиона сцепила зубы и убрала руку, давая Драко возможность колдовать дальше. Через несколько минут около ее лица крутились осколки, вынимать которые было жутко больно, но они это сделали. Удивительнее всего было то, что стёклышки были чистыми, будто их не достали из человеческого тела. Малфой открыл окно и выкинул их на улицу, превратив в пепел.

 

— Придется зашивать, — заключил Драко. Гермиона кивнула и потянулась к аптечке. Там у неё лежал укол и ампула с обезболивающим. Сделав себе укол в ногу, она кивнула Малфою. Тот начал аккуратно соединять кожу, боясь причинить ей боль.

 

Гермиона смотрела на сосредоточенное лицо Драко, зашивающего её рану. Как этот человек может говорить все те ужасные вещи, а в следующий момент ругаться с ней, чтобы она позволила оказать себе помощь? Она переместила взгляд на его оголённый торс, на котором сравнительно недавно красовались следы от пыток. Мерлин, в какую игру они все ввязались? Они ведь ещё дети! Им не положено бояться, что их или родителей убьют.

 

— Чего смотришь? — не отрываясь от дела, спросил Драко со своей привычной ухмылкой.

 

— Ты умеешь... ау... удивлять, Малфой.

 

— И чем же я смог удивить тебя?

 

— Своими врачебными способностями. Я и не думала, что ты умеешь зашивать. Но ты еще и владеешь сложнейшими врачебными заклинаниями, с которыми я даже никогда и нигде не сталкивалась. Откуда ты их знаешь?

 

Драко к этому времени закончил шить. Он молча забинтовал ногу, убрал все на свои места и подошел к ней, протянув обе руки.

 

— Грейнджер, тебе нужно сейчас пройтись. Я заколдовал нити на прочность, но нужно убедиться в этом.

 

Гермиона медленно вложила свои ладони в его. Он сразу притянул её к себе, перехватив одной рукой за талию. Она немного вскрикнула, так как действие обезболивающего прошло, и оперлась на руку Драко. Настаивать на ответе она не стала. Было ясно, что Малфой не склонен удовлетворять её любопытство. Они медленно прошлись до комода, где она увидела фото, на которое ранее смотрел Драко. Сердце пронзила острая боль: с фото на неё смотрел веселый и счастливый отец, который больше никогда не улыбнется. Гермиона всхлипнула, что не укрылось от пристального внимания Малфоя:

 

— В чем дело?

 

— Отец, — слезы потекли сами собой, — я не смогла спасти его.

 

Он притянул её к груди, обнимая и поглаживая по волосам. Гермиона одной рукой сжимала его плечо, а другой — бицепс. Она дала волю чувствам. И, как бы странно это ни звучало, Драко — тот человек, который смог поддержать её, не смотреть с жалостью (как это делают Рон и Гарри), не причитать над ней (как Молли Уизли), не обходить всеми силами больную тему (Джинни иначе не умеет), он смог не задавать лишних вопросов и просто позволил выплакаться. Драко понимал, что она потеряла дорогого для себя человека, и ей нужно время, которое он ей и дал.

 

Гермиона подняла заплаканные глаза на Малфоя и несмело улыбнулась. Драко нежно погладил ее по щеке и, приблизившись к уху, прошептал:

 

— Я не могу не сказать об этом: ты выглядишь чертовски сексуально в моей футболке, Грейнджер. — Горячий шепот колыхал волосы и заставил пробежать по коже рой мурашек. Дыхание Гермионы стало более тяжелым, щеки покрылись румянцем. У Драко в штанах с каждой секундой становилось все теснее. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом не выдержали оба. Подавшись друг другу навстречу, они слились в нежном поцелуе, что было так не похоже на Малфоя.

 

Драко снял резинку с волос девушки и расплел косу. Аккуратно намотав кудри на кулак, он оттянул их, открывая себе доступ к шее. Сладкий аромат корицы ударил ему в нос. Этот запах словно въелся в ее кожу: неважно, где она была и что делала, она все равно будет пахнуть корицей. Малфой медленными поцелуями продвигался от скулы к ключицам. Гермиона в его руках отзывалась стонами наслаждения, и ничего приятнее он еще не слышал.

 

Поцелуй из нежного превращался в страстный. Драко провел языком по нижней губе и, воспользовавшись тем, что Гермиона приоткрыла рот, углубил поцелуй. Руки Драко блуждали по ее телу: гладили по спине, зарывались в волосы, обнимали за талию, сжимали бедра. Она опиралась на него, еле держась на ногах.

 

— Я остановлюсь, если ты попросишь, — прошептал Малфой, отстранившись от Гермионы. И лучше бы он не смотрел ей в глаза: когда-то карие, сейчас они выглядели словно два обсидиана, они поглощали его целиком.

 

— Не попрошу, — выдохнула Грейнджер ему в губы, после чего подалась вперёд, вовлекая его в новый поцелуй. Он быстрым движением переместился к ближайшей стене, прижав к ней Гермиону.

 

Их поцелуй перерастал во что-то большее. Они судорожно касались друг друга, будто не веря в реальность происходящего. Драко кусал нежную кожу на ее шее и сразу же проводил по месту укуса языком, словно прося прощения. Гермиона отрывисто дышала, молясь про себя, чтобы не упасть на месте. Мерлин, она ещё никогда не видела Малфоя таким… Таким нежным и страстным одновременно. Он переживал за неё, боялся причинить боль. И… О, черт! Малфой хотел её! Выпуклость, упирающаяся ей в живот, говорила красноречивей всех возможных слов.

 

Драко подхватил Гермиону на руки, заставив её обхватить ногами себя за талию. Она была маленькой и легкой. Ему вспомнился момент в начале года, когда он сказал ей о том, что на неё никто не обратит внимания. Что ж, он сильно ошибался. Эта девчонка занимает все его мысли, она подчинила себе его. И он бы солгал, если бы сказал, что ему это противно. Да, она маглорожденная волшебница, которую он всячески задевал на протяжении нескольких лет, но она не была пустой, как девушки с его факультета. В Гермионе Грейнджер было много искренности и жизни, даже в самые темные дни.

 

Она немного нахмурилась от боли в бедре, но Драко быстро сумел отвлечь её внимание. Его руки крепко сжали ягодицы, вызвав у нее стон. Гермиона никак не могла поверить в реальность, ей казалось, что она спит. Но вот Малфой вновь опустил её на пол, только в этот раз около её кровати. Его пальцы аккуратно подцепили края футболки, немного приподняв их вверх. Маленькие ладошки Гермионы опустились на его плечи. Драко посмотрел в глаза Грейнджер и не смог понять, что именно она сейчас испытывает: наслаждение или сомнение.

 

— Если ты не уверена, то мы можем остановиться, Грейнджер, — он прикоснулся к щеке Гермионы, нежно поглаживая её большим пальцем. Она инстинктивно прижалась к немного мозолистой ладони.

 

— Нет, не останавливайся, — выдохнула Гермиона.

 

Малфой медленно потянул футболку вверх, понемногу оголяя ее фигуру. И в тот момент, когда Гермиона оказалась перед ним в одном простеньком черном хлопковом нижнем белье, он понял, что не видел никого красивее. Она была идеальна. Худенькие ножки, упругие ягодицы, осиная талия, маленький животик, добавляющий сексуальности её телу, аккуратные полушария груди. Из рта Драко вырвался восхищенный выдох. И его поразило то, что она пыталась прикрыть себя руками. Он отбросил только что снятую футболку и аккуратно подтолкнул Гермиону к кровати. Она погрузилась в ворох одеял, вскрикнув. Черт возьми, эта девчонка вновь пытается прикрыться! Драко забрался на кровать, опираясь коленями по обе стороны от нее и навис сверху. Подняв её руки над головой, он прижал их к кровати.

 

— Ты чертовски красива, Грейнджер. Не смей пытаться прикрыть свою красоту. Особенно от меня. — Не дожидаясь ответа, он накрыл ее губы своими в страстном поцелуе.

 

Драко проложил мокрую дорожку из поцелуев от скулы до груди. В некоторых местах останутся засосы. Обычно он не «помечал» девушек, но он просто не мог сдержаться, впервые он делал все для партнерши, а не наоборот, и оно того стоило. Очередной поцелуй прямо под линией бюстгальтера заставил Гермиону выгнуться в спине навстречу ему. Он начал спускаться все ниже и ниже. Приподняв голову, Драко увидел, как Гермиона закусывает губу, рвано выдыхает и слегка постанывает. Ухмыльнувшись, он оставил последний поцелуй на ее животе и, поднявшись выше, вновь прижался к ее губам.

 

— Сегодня я не возьму тебя, Грейнджер, — между поцелуями проговорил Драко. — Но это случится. И поверь мне, ты не забудешь этот день.

 

Он поднялся на ноги и отошел от кровати, не отворачиваясь. Она подскочила за ним, но не встала на ноги, увидев его непреклонный взгляд. Гермионе казалось, что он хотел закончить все это иначе, но что-то его остановило. Неужели она сделала что-то не так? Черт, она так и знала, что нужно было остановиться в самом начале. Хотя бы не опозорилась. Ей и без того хватало проблем.

 

— Я… меня не будет около недели, — пробормотала Гермиона, натягивая шелковый халат, висевший на крючке недалеко от кровати. — П-патрулирование… его нужно…

 

— Грейнджер, а теперь послушай меня внимательно: ты отправишься по своим делам, а когда вернешься, тогда я выскажу тебе за то, что мне приходится делать одному всю работу.

 

Она замерла на месте. Драко Малфой по-доброму говорит ей, чтобы она не беспокоилась о школьных обязанностях. Она точно спит!

 

— Не спишь, — пожал он плечами. И уже в дверном проеме обернулся и сказал: — Мне не чуждо человеческое отношение к другим, его просто нужно заслужить.

 

Гермиона пораженно уставилась на закрывшуюся за Малфоем дверь. Осознание всего произошедшего пришло столь неожиданно, что она чуть не свалилась на месте. Боже! Она должна похоронить отца, изменить воспоминания матери, как-то объяснить все произошедшее друзьям. И то, что произошло между ней и Драко. Это было… Прекрасно. Но что будет дальше? Однажды настанет момент расплаты за необдуманное решение. Ох, она чувствовала, что будет очень больно. Винить будет некого, сама виновата!

 

На часах было уже утро, причем начало занятий, а она даже не спала этой ночью. Гермиона переоделась в пижаму и легла в постель. Её ждала долгая неделя. Вероятно, самая сложная за всю прожитую жизнь.

 

* * *

 

Это было за гранью реальности. Будто все клише из магловских фильмов сконцентрировались в этом моменте. За окном бушевала непогода. Небо уже больше трех дней было затянуто тучами, а с раннего утра дождь лил непроглядной стеной. Ветер дул с такой силой, что деревья того и гляди согнутся пополам. Завтра утром она должна вернуться на площадь Гриммо, чтобы отправить мать в аэропорт. Она стерла её воспоминания два дня назад. И больнее тех воспоминаний не было ничего. Она ничего не стала объяснять. Молли поила её чаем, в тот момент, когда Гермиона впервые произнесла заклинание, стирающее память. Для этого ей пришлось за несколько дней обучиться тонкостям магии разума.

 

Она никогда не забудет стеклянные глаза матери. Гермиона была одета в строгий костюм и с помощью магии изменила лицо, чтобы не всколыхнуть самые сокровенные воспоминания, которые она могла просто не найти. И так как она была единственной, кто разбирался в магловском мире, пришлось притворяться представителем агентства по экстренным переездам. Она просто импровизировала на месте. Но миссис Грейнджер очень приветливо отреагировала на незнакомую женщину, а значит, заклинание подействовало верно. Обычно при нарушении в технике человек, на которого накладывают заклятие, становится агрессивным и нервным, а также очень непредсказуемо реагирует на незнакомых людей.

 

Гермиона неохотно поднялась в свою комнату, которая теперь была абсолютно пуста, и легла на «кровать», представлявшую собой толстое зимнее одеяло вместо матраса и подушки с покрывалом сверху. Всю уцелевшую мебель она продала за гроши, цветы отдала соседке. Миссис Пелигрим была женщиной в возрасте и очень любопытной от природы, ни одно событие на улице не происходило без её ведома. Так и в этот раз — старушка не упустила шанса спросить, куда делись её родители. Гермиона тогда промямлила что-то про путешествие и переезд в другую страну. Грейнджер понимала, что придется рассказать все Гарри и Рону, но как это сделать? На самом деле ей вообще не хотелось об этом говорить. Конечно, держать в себе было сложно, но… Но что? Поттер со своим пунктиком жертвы попытался бы укорить её в том, что не сказала, не позвала на помощь. И ведь бесполезно будет доказывать ему, что именно этого Пожиратели и ждали. А Рональд просто будет метаться по комнате, причитая о причастности Малфоя ко всему этому.

 

Гермиона не спала уже почти двое суток. Что бы она ни делала, сон не шел. Мысли, словно стаи птиц, крутились в голове. Смерть отца, потеря памяти матерью, приближающаяся страшная война, неразбериха в отношениях с Малфоем, вечно пропадающий с Дамблдором Гарри, чуть не отправившийся на тот свет Рон. Интересно, как много она ещё выдержит?

 

Это было странным наваждением, но Гермиона не хотела отказываться от этой затеи. Да, это было очень опасно, но она знала, что не сможет сделать это, смотря в глаза. А пергамент всегда помогал в таких ситуациях, ведь на бумаге признаваться проще. Она подползла к своей бисерной сумке и, порывшись в ней, вынула оттуда сверток пергамента и перо с чернильницей. Писать пришлось на полу, поэтому почерк и получился очень корявым. Но самое главное, что она смогла наложить заклинание исчезновения от непрошеных глаз, а значит, теперь текст увидит только адресат. Первая строчка далась с огромным трудом, но с каждым последующим словом было все проще. Слова лились сами собой. Спустя почти час письмо было написано, и теперь Гермиона поняла, что не хочет его отправлять, потому что рассказала там куда больше, чем хотела. Ей стало легче и удалось даже провалиться в сон. Пожалуй, самый крепкий за всю неделю.

 

Она шла среди развалин, сильно напоминавших ей дом, в котором она выросла. Все было в копоти и гари, а половина дома вообще будто была объята огнем несколько часов, так как от стен остались лишь обгорелые торчащие палки. Гермиона услышала шорох позади себя и обернулась на звук. Она не могла поверить своим глазам! Перед ней стоял отец и улыбался. Живой и счастливый среди руин сгоревшего дома. Слезы навернулись на глаза. Ей так хотелось обнять его, сказать, что нет никого дороже него, сказать, что она его любит. Да, Мерлин, просто попрощаться! И в голове появилась такая потрясающая мысль о том, что это действительно можно сделать: подойти и обнять, сказать все, что так сильно хотела. И совершенно неважно, что это всего лишь сон. Но, как это и бывает всегда — первый шаг дался очень сложно. Второй — легче, а потом она просто сорвалась на бег. Мистер Грейнджер раскинул руки в стороны в ожидании объятий. Она почувствовала его тепло.

 

— Папа… — сквозь слезы пробормотала Гермиона. — Прости меня! Я не смогла спасти тебя, мне очень жаль, очень! Если бы я только могла это изменить…

 

— Милая, не проси прощения за то, в чем нет твоей вины. Я прожил счастливую жизнь и не боюсь оставить вас с мамой, ведь вы у меня самые сильные. Отправь маму в Австралию, она хотела уехать туда, когда ты выйдешь замуж.

 

— Ты знаешь, что…

 

Отец тепло улыбнулся, сжимая дочь в объятьях.

 

— Я за вами слежу, хоть вы и не видите меня. Ты ведь помнишь, что я тебе говорил в детстве?

 

— Да, я все помню, пап…

 

* * *

 

Маленькая девочка десяти лет, с пышными каштановыми волосами длиной до поясницы, шла вдоль дороги, любуясь светом уходящего солнца. Дома ее родного района освещались разнообразными оттенками рыжего. Это был теплый августовский день, который юная Гермиона провела в ближайшей библиотеке за чтением рассказа о волшебниках. Она не очень любила такие книги, но эта история покорила ее с первых строк. Магия? Люди, летающие на метлах? Захватывающе!

 

Чуть дальше по улице стояла группа ребят, в которых Грейнджер узнала своих одноклассников. Девочка не была любимицей у сверстников, даже, пожалуй, наоборот — над ней насмехались. И всему было виной то, что её главной страстью были книги, а на голове была чересчур пышная прическа. Гермиона старалась бороться с этим: заплетала косы, старалась меньше высказываться на уроках, но учителя все равно её спрашивали, а прическа растрепывалась. Одноклассники не упускали возможности кольнуть Грейнджер побольнее.

 

— Эй, ребят! Здесь Гнездо пришло! — громкий смешок послышался со стороны компании ребят. Это был Эндрю Локхарт — главный бунтарь их класса, его родители посещали кабинет директора чаще, чем собственную работу. Мальчик был достаточно крупный и выше остальных. — Что, Грейнджер? Все книжки перечитала? — он говорил об этом, как о чем-то особенно мерзком.

 

— Не все, — прищурившись, ответила девочка. Язвительность в ней была с малых лет и, наверное, только это её и спасало. — А тебе, Эндрю, не помешало бы познакомиться хотя бы с букварем.

 

— Придержи язык! — послышалось из толпы. — Здесь нет защитников-учителей!

 

Гермиона не любила спорить с ними, ибо они были правы: её защитой были учителя и остроумие. На их же стороне были физическая сила и многочисленность. Было искренне жаль, что из-за каких-то глупостей она становится белой вороной. Девочке не нужно было много друзей, было бы достаточно даже одного, но и его у неё не было.

 

Высоко вздернув нос, Грейнджер протолкалась сквозь толпу, как делала это в коридорах школы, и пошла к своему дому. За спиной слышался гогот ребят, обсуждавших её.

 

Хотя она ошиблась. У неё был один самый близкий друг — отец. Он был её героем, защищавшим её от боли и обид, укрывавшим одеялом во время грозы… Папа — вот самый родной человек. Да, часто бывает так, что девочки ближе к мамам, но Гермиона ещё с младенчества спокойней была на руках отца.

 

Мистер Грейнджер опустил газету и подозвал дочь к себе:

 

— Твои одноклассники снова донимают тебя?

 

— Да, — девочка села в плетеное кресло и посмотрела на отца. — Я не понимаю, почему они меня так не любят.

 

— Запомни то, что я тебе сейчас скажу. Люди частенько боятся принимать в свое окружение тех, кто отличается от них, и неважно, чем именно. Ты умная и красивая девочка, Гермиона. Ты сможешь многого добиться, но только если поверишь в свои силы, поймешь, что должна бороться за себя. Слушай свое сердце, оно не врет.

 

— Но неужели они меня не любят только потому, что у меня такие пушистые волосы, а вместо кукол я люблю книги? Это ведь глупо.

 

Мужчина потрепал девочку по волосам, еще больше распушив прическу. Мистер Грейнджер знал, что его дочь особенная, еще когда впервые взял её на руки. Маленький человечек так осознанно разглядывал его, что казалось, будто это он — новорожденный малыш, ничего не знающий об этом мире.

 

— Чуть позже ты поймешь, что ты самое настоящее чудо, дочка.

 

Тогда мистер Грейнджер еще не знал, что его дочь действительно была не обычной девочкой, а самой настоящей колдуньей. Письмо пришло через три дня, а через неделю на пороге их дома стояла представительница Министерства магии. Она представилась как мисс Аманда Белькрофт и объявила о том, что это письмо — не шутка, и Гермиона действительно волшебница.

 

* * *

 

На дворе было уже тридцатое августа, когда маленькая волшебница в сопровождении своих родителей оказалась на самой известной торговой улице во всей волшебной Великобритании. Косой переулок был просто переполнен. Гермиона до сих пор помнит, как там для нее все было чуднО. Люди ходили в мантиях, а дети бегали с метлами в руках! Их семью тогда сопровождала мисс Белькрофт. Это была очень милая женщина лет тридцати с ярко-голубыми глазами и светлыми волосами. Она рассказала, что её мать тоже была обычным человеком, а отец чистокровным магом, но об этом он рассказал только после полученного Амандой письма.

 

Первой остановкой стал магазин котлов. Огромное разнообразие емкостей для варки зелий. Они были черные, серебряные, железные, переливающиеся всеми цветами радуги и даже золотые. А размеры котлов поражали воображение, даже не верилось, что возможно отлить столько разнообразных «кастрюлек». Аманда вместе с мистером Грейнджером прошли вглубь магазина, а Гермиона продолжила разглядывать летающий золотой котел с алмазными вставками. Это был очень красиво и сильно напоминало сказку, которую Гермиона прочла незадолго до получения письма. 0

 

— Неужели кому-то может понадобиться золотой котел? — удивилась Джин.

 

— Такие модели покупают коллекционеры, — спокойный женский голос послышался из-за спины Гермионы. Резко обернувшись, девочка увидела дорого одетую женщину с пепельными волосами и черными прядками у висков. Рядом с ней стоял мальчишка с такими же светлыми волосами. Было ясно, что это мать с сыном, ведь они были похожи словно две капли воды. Эти двое всем своим видом демонстрировали богатство и власть — аристократия в чистом виде.

 

— Котлы? Кто-то их коллекционирует? — Гермиона была поражена. До чего же странные эти волшебники!

 

— Миссис Малфой, вы тоже тут! Я так рада вас видеть! — Аманда едва ли не прыгала на месте. — Ох, Драко! Ты тоже поступил в Хогвартс?

 

— Да, мисс Белькрофт, — горделиво ответил мальчик. Гермиона не могла оторвать глаз от него. Драко был поразительно красив даже для своего возраста. Но уже тогда она понимала, что ничего хорошего ждать от него не придется.

 

Вскоре Грейнджеры ушли оттуда. Потом они заходили в один магазин за другим, а количество коробок, летящих за ними, все увеличивалось. Оставался последний магазин — и весь список покупок уже подошел к концу. Этого момента юная Гермиона ждала больше всего — посещения лавки волшебных палочек Оливандера. Аманда назвала этого человека гением своего дела, ведь мало кто способен создавать волшебные палочки, да еще и так талантливо. Ни одно его изделие не было похоже на другое.

 

Старая вывеска немного поскрипывала, качаясь на легком ветерке. Стекла в окне были грязные, сами оконные рамы из старого дерева, а кирпичи здания были разбиты временем. Общая картина была жуткая, но стоило войти в дверь магазинчика на окраине Косого переулка, как легкая и по-домашнему теплая атмосфера поглотила целиком. Над дверью зазвенел колокольчик, и на звук сразу же вышел пожилой мужчина, еле передвигая ногами.

 

— Еще одна юная волшебница? Сегодня было много первокурсников.

 

Гермиона неуверенно шагнула к стойке, за которой стоял Оливандер. Мужчина нагнулся к девочке и внимательно на неё посмотрел. Его глаза были когда-то ярко-голубыми, но вместе с молодостью ушел и цвет, и теперь глаза были едва ли не белые. Взгляд был очень пронзительным и смотрел прямо в душу. Когда владелец удалился в лабиринт из полок, Гермиона обернулась на родителей:

 

— А что, если я не смогу овладеть волшебством? Что тогда?

 

Мистер Грейнджер присел перед дочерью и улыбнулся:

 

— Шанс того, что в семье обычных людей родится волшебник — очень мал, но ты стала той самой редкостью. Ты способна понять сложнейшие книги, которые я в своем возрасте иногда не до конца понимаю. Так почему же ты так самокритична? Гермиона, милая, ты можешь все! А мы с мамой всегда будем рядом, будем за твоей спиной и в твоем сердце.

 

* * *

 

Гермиона проснулась в холодном поту. «Мы с мамой всегда будем рядом, будем за твоей спиной и в твоем сердце». Отец не оставил ее и никогда не оставит. Теперь она была уверена, что действительно сможет все, но в первую очередь она поможет Гарри победить Того-Кого-Нельзя-Называть, чего бы ей это ни стоило.

 

Встав с пола, Гермиона взмахом палочки заставила все спальные вещи исчезнуть. Надев джинсы, теплый свитер и быстро накинув пальто, она забрала сумку и вышла из дома. Пришло время заканчивать начатое.

 

На улице Гриммо были Тонкс, Люпин и миссис Уизли. Они встретили её сочувственными взглядами, как это и было на протяжении всей недели. Но Гермиона решила игнорировать это. Хватит. Отец не любил жалость, так и она не станет себя жалеть. Твердой походкой она вошла в гостиную, где её мать сидела возле чемодана и смотрела на пламя, горящее в камине. Мисс Грейнджер похудела за эти дни, но в остальном заклинание прошло без явных последствий, что было очень хорошим знаком.

 

— Мисс Уилкинсон, ваш рейс через два часа, самое время выезжать в аэропорт. Вы готовы к новой жизни? — радостным тоном сказала Гермиона, делая несколько шагов вперед, привлекая к себе внимание.

 

— Да, я готова, — улыбнулась женщина. — Давно мечтала переехать из дождливой Англии.

 

Самолет взлетел, унося мать Гермионы в новую и счастливую жизнь. Теперь осталось осуществить и другие свои планы, и она уже даже знала, с чего, а точнее, с кого начнет.

 

* * *

 

Было бы куда проще сварить самое сложное зелье с закрытыми глазами, нежели понять, что происходит в твоей собственной голове. Джинни уже больше месяца не могла разобраться в себе. С одной стороны, чего здесь разбираться? Блейз — потрясающий парень, мечта любой девушки. А с другой стороны Гарри — первая любовь, её мечта с десяти лет. Конечно, младшая Уизли слышала, что если влюбляешься второй раз, то о первом человеке лучше забыть. Нельзя влюбиться в кого-то еще, если искренне любишь.

 

— Эй, ты чего зависла?

 

—А? — Джинни вздрогнула, как от удара током. — Тебе стоит прекратить ко мне так подкрадываться. В конце концов, Блейз, я все-таки профессионал летучемышиного сглаза.

 

— Принцесса, ты угрожаешь мне этим сглазом с начала года, — Блейз притянул Джинни к себе за талию и оставил быстрый поцелуй на губах. Ей нравилось в их с Забини отношениях именно это. Молодой человек всегда серьезно говорил о своих намерениях и вел себя, как будто был куда старше своего возраста, но при этом, когда его не отягощали серьезные проблемы, Блейз становился, мягко говоря, подобием близнецов. Единственное, что отличало Забини от Фреда и Джорджа, так это отсутствие тяги к пиротехнике.

 

— Тебе несказанно повезло, что ты не успел довести меня до той страшной грани, — хмыкнула Джинни. — Но поверь: ты был ну очень близок.

 

Джинни и Блейз не хотели выносить свои отношения на публику. Все-таки слизеринец и гриффиндорка в разгар войны — так себе парочка. А если еще учесть, что на левом предплечье парня красуется черная метка… Уизли ничего не знает, так как клеймо скрыто заклинанием, но Блейз чувствует себя сидящим на пороховой бочке. Если Джинни узнает, то все будет кончено, все жертвы напрасны. Забини хотел сказать ей, но как объяснить это, не знал.

 

Не меньше волновал Тео со своей больной одержимостью выслужиться перед Лордом. Он несколько раз чуть не убил Грейнджер! Однако раньше за ним не замечалось особой агрессии… Все новобранцы проходят испытание: задание, выполнение которого свидетельствует о безоговорочной верности. Забини владеет даром варить зелья не хуже, чем у Снейпа, а также врачевать. Темный Лорд завербовал его именно поэтому, но Драко и Тео очень талантливые волшебники… Самое главное — выяснить, какое дело было поручено Нотту.

 

Темный Лорд умеет быть особо жестоким по отношению к своим людям. Он предпочитает добиваться верности через страх. Преклони колено или останешься без ног. И, вероятней всего, Тео испугался за свою шкуру, поэтому и делает все, что ему скажут. Парень боялся вылезать из своего укромного уголка. Драко был главным, Блейз — лучшим другом главаря банды, а Тео — тихим последователем. Но ведь всему суждено меняться. Слизеринцы по-прежнему уважают Малфоя и не смеют идти против его мнения, но Нотт начал активно набирать авторитет на факультете.

 

— Блейз! Ты меня слышишь? — Джинни трясла его за руку, пытаясь обратить внимание на себя. Она долго разговаривала с ним, но, когда он не ответил, поняла, что он её не слушает. Совершенно!

 

— Извини, я задумался… — Блейз виновато посмотрел на Джинни и чмокнул её в губы. Он и не заметил, как они вышли к озеру. Несмотря на раннюю весну, уже было достаточно тепло. От курток, конечно, они не отказывались, но укутываться в шапки, шарфы и перчатки уже не было нужды.

 

Пара гуляла рано утром, когда солнце только начинало выходить из-за горизонта, чтобы их не заметили. Но, судя по всему, они были не единственными, кто не хотел бы, чтобы их увидели или услышали. Примерно в ста метрах рос старинный дуб, около которого стояла старая каменная лавочка — любимое место всех парочек. Все бы ничего, но там были те, кого никто не ожидал увидеть вместе…

 

— Драко? Гермиона?! — в один голос произнесли Блейз и Джинни. Они переглянулись и уставились на друзей. Гермиона вскочила и быстрым шагом направилась в противоположную от Джинни с Блейзом сторону. Драко ударил ладонями по скамейке и побежал за ней. Гермиона к тому времени ушла достаточно далеко, поэтому и Малфой вскоре скрылся за небольшим пригорком, где их не было видно.

 

Джинни и Блейз недоуменно взглянули им вслед и медленно продолжили свой путь. Несколько минут они прошли в полной тишине, переваривая увиденное. Джинни считала, что Малфой не тот человек, который станет бежать за кем-то. А сейчас он переступил через свою гордость и побежал за девушкой, которую якобы презирает. И если Уизли раньше сомневалась, то теперь была абсолютно уверена: Драко Малфой как минимум неравнодушен к её подруге. Блейз подумал о том же, вот только он понимал, что это может привести к очень плохим последствиям. Чего стоит только его отец, который обязательно все поймет в определённый момент. Драко изменился в характере и сильно. Может, для остальных он тот же, но Блейз видел больше, чем другие.

 

— Между ними же что-то есть? — первая нарушила тишину Джинни.

 

— Возможно, но в этом нет ничего хорошего.

 

— Но почему? Он так к ней относился, а теперь побежал следом! Это ведь не просто так! Это значит, что Малфой изменился! Что в этом плохого?

 

Блейз потер лицо руками и выразительно посмотрел на девушку.

 

— Джинни… — начал он после недолгой паузы. — Драко из очень старинной аристократической семьи, в которой есть свои правила и законы. Он рос с определенными принципами. И поверь мне, милая, лучше не знать, как древние семьи прививают своим детям взгляды на жизнь. Я не был знаком с ним с пеленок, как многие на Слизерине, но он мне многое рассказывал. У меня до сих пор мурашки от его историй. Его отец жутко консервативен и порой чересчур жесток. Тогда, на втором курсе, на квиддичном поле…

 

— Он впервые назвал её грязнокровкой! Как такое оправдать можно?

 

— Драко эмоционален… По крайней мере, был таким. Грейнджер сказала ему, что он купил своё место, но на самом деле он тренировался неделями. Его отец купил метлы после того, как его приняли в команду. Да и ты сама можешь видеть, что он отличный игрок. Вот только мало кто знает, что потом он извинялся перед ней во сне. Не смотри на меня так! — Джинни уставилась на Блейза, будто видела его впервые. — До каникул ничего не изменилось — Драко продолжал говорить во сне. А когда вернулся после Рождества, то на его спине появилось два шрама, как от плети.

 

— Боже мой! Люциус Малфой — монстр! Гарри… Гарри говорил, что Драко следует за своим отцом, но ведь, может, он делает это не по своей воле! Как мы раньше об этом не подумали?! А Гермиона чувствовала, что он человек неплохой… — Уизли вела разговор сама с собой, пребывая в шоке. — Блейз! Что может сделать Люциус с Драко из-за того, что мы сегодня с тобой видели?

 

— Я не хочу даже думать. Сейчас начинается вторая магическая война, а отец Драко…

 

— Пожиратель?

 

— Да.

Порой думаешь, что всё хорошо, — а уже кто-то роет тебе могилу.

Ганнибал Лектер

Сильный порыв ветра всколыхнул песок, закручивая его в небольшой вихрь. Погода начала портиться словно по щелчку пальцев и Джинни уткнулась в грудь Блейзу, пытаясь спасти нежную кожу лица от песчинок. Природа будто чувствовала, что самая страшная буря совсем близко и предупреждала волшебников о её приближении. Пара ещё не знала, что пришел новый выпуск газеты, в котором даже Скиттер побоялась что-то привирать. Пожалуй, вышел самый страшный выпуск со времен смерти четы Поттеров.

МЕТКИ ПОЯВЛЯЮТСЯ НАД ВСЕМ ЛОНДОНОМ! ЭТО ОБЪЯВЛЕНИЕ ВОЙНЫ?

Сегодня, 15 апреля, в шесть утра двадцать пять минут над Тауэрским мостом появилась первая метка, которая была видна даже маглам. Простаки решили, что их взору предстала необычного вида туча и использовали свои приспособления для запечатления моментов. Для сохранения тайны о мире волшебников отдел по работе с маглами массово стер память и разогнал тучи. Однако уже через час над Лондоном появились ещё три метки. Министерство магии не успевает разгонять знак Того-Кого-Нельзя-Называть. Министр магии Руфус Скримджер прокомментировал данное событие следующим образом: «События сегодняшнего утра доказывают, что мирное время подошло к концу. Действия последователей доказывают, что Сами-Знаете-Кто переходит в наступление. Министерство магии переходит в режим полной боевой готовности. Наступили тяжелые времена для всей магической Англии! Но необходимо оставаться сильными! Мы к войне готовы, осталось её выиграть!»

Подробнее читайте на странице 13

Статья Риты Скитер

Джинни ничего не понимала: Блейз сидел словно на пороховой бочке, того и гляди готовой взорваться. Еще и эти его слова про Люциуса Малфоя. Девушка боялась за своего парня, за подругу, за родных. Это было просто ужасное чувство, словно смола разливается внутри тебя, течет густой массой вместо крови, затрудняя дыхание. И будь все неладно, но в глазах Блейза застыл именно такой страх. Он боялся сказать что-то, будто знание, которым он не хочет делиться куда опаснее всего того, что уже происходит в волшебном мире. Мерлин святой, в один момент все перевернулось с ног на голову. Миссис Уизли вчера прислала письмо о том, что Орден готовится к обороне, если таковая понадобиться. Да что с этим миром не так?! Джинни же совсем недавно бежала за поездом, провожая Рона в его первый год, но вот ирония: она едва ли не в самом эпицентре всех событий.

— Что происходит, Блейз? Расскажи мне, пожалуйста! — девушка, резко встав перед парнем, умоляюще посмотрела на него. Он отвел взгляд. Плохой знак. — Я прошу тебя, — еле слышно повторила Джинни, взяв Блейза за руки.

— Джинни, если я скажу, то все изменится! Понимаешь? Абсолютно все!

— Я не думаю, что может быть что-то хуже того, что уже происходит. Мои друзья и я в самом центре всех событий с первого курса, мы каждый раз рискуем своими жизнями и… Боже, теперь в это втянута еще и моя семья.

Проведя ладонью по лицу, Забини взял девушку за руку и повел к каменной лавочке возле старинного дерева.

— Перед тем как я начну ты должна мне пообещать две вещи: во-первых, ты дослушаешь меня до конца и не перебьешь, а во-вторых, оставишь все в тайне и раскроешь её только если это сможет спасти твою жизнь. Пообещай, Джинни!

— Хорошо, я обещаю, — девушка ничего не понимала, но знала, что должна соглашаться со всем что Блейз попросит, иначе ей не узнать правду.

— Ты должна знать предысторию, чтобы понимать. Итак, пять лет назад я увлекся зельями, причем не так как Грейнджер, я не зубрил понравившийся предмет, я увидел в нем выгоду. Моя мать организовала в доме лабораторию, небольшую, но там было все, что было нужно. В библиотеке Хогвартса я нашел много томов с рецептами и переписал наиболее сложные. На каникулах я научился их готовить в совершенстве, затем собрал еще несколько рецептов и повторил все заново. На сегодняшний день я умею готовить многие зелья, в том числе и сильнейшие яды. О моем… таланте? Знают немногие: мать, Драко, Снейп и… Реддл. Как он узнал я не знаю, но предположения имеются, — непонимание на лице девушки было красноречивей всех слов. — Он владеет леглименцией в совершенстве. Я знаю лишь двоих людей, которые были способны противостоять его воздействию: Снейп и Драко. Но первый показывал одни воспоминания, я в этом уверен, ведь иначе бы Сама-Знаешь-Кто не узнал бы обо мне. Так получилось, что в начале года он заставил мою мать явиться к нему и дал ей выбор: либо она уговаривает меня вступить в его армию, либо он заставит её пытать меня до смерти… Выбор был невелик и она захотела бежать. И я бы бежал с ней, но… Но я не мог оставить тебя на одну в период войны. Просто не мог!

Глаза Джинни наполнились слезами. Она зажала рот рукой в попытках сдержать всхлипы. Мотая головой со стороны в сторону, девушка начала отстраняться от Блейза. Нет, нет, нет! Она не могла в это поверить. Уизли соскочила с лавочки и зло глянула на парня, с надеждой и тревогой смотревшего ей в глаза.

— Покажи руки! — строго сказала она. — Покажи свои руки, Блейз! — уже громче и надрывнее.

— Джинни, ты обещала дослушать! Не перебивай и успокойся, — настоял Забини, с мольбой смотря на девушку. Слезы, заливавшие её лицо, причиняли ему боль, но он понимал, что иначе никак. Он должен был сказать, ведь если бы она узнала об этом как-то иначе — было бы куда хуже. Он бы её точно потерял.

— Мама предлагала бежать в Италию. Для этого все было готово: порт-ключ, который сможет перенести нас в наше имение на севере Италии. Об этом доме никто не знает, ведь мой отец женился на матери в Англии и посещали мы его дом только семьей, поэтому это идеальный вариант, но вот только меня это не убедило. Ты, как и Поттер, вечно несешься в самое пекло и будь оно все неладно, но кто-то должен будет вовремя поймать тебя, чтобы ты не попала в передрягу, которая может лишить тебя жизни. Но остаться я не мог… Точнее просто так остаться, без условий. Поэтому мне пришлось это сделать, Джинни, — парень посмотрел в глаза девушки, и медленно закатал рукав на левой руке, демонстрируя чистое предплечье. — Никто не знает и не видит, пока я не позволю это видеть…

Глаза Уизли расширились, и она отступила на шаг назад, закрыв рот рукой. Её поглотил такой ужас, какого она не испытывала никогда. Пелена медленно спадала с руки Блейза и она начала видеть уродливое клеймо. Пожиратель смерти. Как она могла быть так наивна? Слизеринец, лучший друг Малфоя, человек, крутившейся в том самом обществе, которое воспевало поступки Темного Лорда.

— Как я могу утаить это от друзей?! Как я могу не передать эту информацию Ордену? Блейз, как ты… Мерлин! Я же не смогу тебе доверять после этого!

Забини встал и медленным шагом подошел к Джинни. Ему казалось, что если он сделает более резкое движение, то просто спугнет её. Он даже не надеялся, что она подпустит его к себе, но она вновь удивила его: Уизли сама шагнула к нему навстречу, шаги были сложными, но в какой-то момент она не выдержала, просто кинулась к нему на шею, стискивая Блейза так, словно он того гляди пропадет. Сердце девушки колотилось с неимоверной силой, словно еще чуть-чуть и выпрыгнет. Слезы не прекращались, но крепкие руки парня, прижимавшие её хрупкое тело все ближе, были единственным, что держало на ногах, казалось их обоих. Она не могла отказаться от него, девушка чувствовала, что он не врал ей, каждое слово было от сердца. Джинни чувствовала, как начинает осознавать всю суть сложившейся ситуации. До чего же сложно!

— Что мы будем делать дальше, Блейз? — всхлипнув, еле слышно проговорила девушка, уткнувшись в плечо парня. Она не хотела отрываться от него. Ей уже даже было все равно на то, если это кто-то их увидит. Просто плевать. Начинается война, а она не делит мир на черное и белое — она забирает всех без разбору.

Блейз поглаживал девушку по голове, пытаясь успокоить её и убедить себя в реальности происходящего. Убедить себя в том, что она не отвернулась от него, что осталась с ним несмотря на метку. Пожиратель смерти и предательница крови — шикарная пара, можно романы писать.

— Я пообещала тебе то, что ты просил, — немного успокоившись, Джинни посмотрела в глаза парню. — Теперь и ты мне пообещай!

— Принцесса, я сделаю для тебя все, что ты захочешь, — Блейз оставил быстрый поцелуй на губах Уизли. — О чем бы ты не попросила, я это сделаю.

— Мне нужно, чтобы ты выжил в этой войне. Пообещай мне, что ты сделаешь все, чтобы после окончания этой чертовой войны ты будешь жить, что Сам-Знаешь-Кто не сможет помешать нам быть счастливыми.

Забини чувствовал, как глаза наполняются слезами. Он никогда не плакал, не позволял себе такой слабости, не давал шанса эмоциям. Но этот момент был сильнее его. Девушка, пленившая сердце простила ему ужаснейший из проступков. Если начнется сражение, Блейз должен будет выступить на стороне Темного Лорда, сражаться на стороне тех, кто ему противен. И парень уверен, что Джинни это прекрасно осознавала, но все равно осталась с ним. И теперь она просит выжить и дать шанс на будущее. Он не заслуживает такой девушки!

— Обещаю, что сделаю все, чтобы быть с тобой, — прошептал Блейз в макушку девушки.

* * *

Вечера в гостиной Гриффиндора становилась все тише из-за приближающихся экзаменов. Гарри и Рон, пожалуй, единственные кто заняты совершенно другим делом: они следили за Малфоем по карте Мародёров и обсуждали варианты, как можно защитить всех. Пропажи и убийство целых семей магов и новости о том, что очередные магические создания перешли на его сторону стали слишком частыми. Было необходимо научить обороняться всех, кто учился в стенах Хогвартса. Каждый член Отряда Дамблдора был неплохим дуэлянтом, но их не так много. Если понадобиться обороняться от армии Волан-де-Морта, то они точно не выстоят против взрослых и опытных магов, которые к тому же не чураются черной магии. Можно было бы научиться защитным заклинаниям, но среди Псов были и достаточно могущественные маги, которые были способны создавать новые заклинания, которые могут быть хуже всех тех, что описаны в многочисленных томах по темной магии, стоящих в запретной секции.

Поттер закончил смотреть все воспоминания Дамблдора о Томе Реддле, которые только были, поэтому осталось лишь найти способ выудить информацию из Слизнорта, который изменил самое важное воспоминание. Рон предлагал подлить профессору сыворотку правды и расспросить его, но сразу же словил подзатыльник от Гермионы «за столь глупое и необдуманное предложение». Девушка стала чаще появляться в общей гостиной, аргументируя это нежеланием находиться с Малфоем в одном помещении дольше положенного. Гарри понимал подругу, хотя заметил, что слизеринец перестал задираться если рядом с ними шла Гермиона. Стоило ей скрыться, как Малфой превращался в прежнего мерзкого и задирающегося парня с первых курсов. Грейнджер на вопрос «С чем это может быть связано» она пожимала плечами и уходила в себя.

В обсуждении о дальнейших действиях Трио просидело всю ночь. Перебирали множество различных вариантов, пытались продумать план действий так, чтобы это было выгодно для Ордена и Отряда, но это было потенциально проблематично из-за детей Пожирателей смерти, которые обо всем докладывают, поэтому любые разговоры в стенах школы очень опасны. Карта во многом помогала, ведь она показывала абсолютно всех, кто находился поблизости, но она была одна. Нужно сделать что-то, что позволит им тренировать учеников и не вызвать подозрений у лишних глаз и ушей, выполняющих роль шпионов.

Когда первые лучи солнца коснулись лиц Золотого Трио они были уже не в состоянии здраво мыслить. Гарри был уверен, что директор поддержит любое их предложение, только нужно сначала его придумать, а с этим были большие проблемы. Рон резко подскочил на диване:

— Я придумал! — воскликнул он, расплываясь в довольной улыбке. — Мы можем повторить опыт с Дуэльным клубом! Локонс был придурком, но вот Гарри или, ты, Гермиона! Это же совсем другое дело, вы сможете научить необходимым заклинаниям. Вспомните, что мы смогли противостоять Псам в Отделе Тайн в прошлом году.

— Нас чуть не убили, Рон, — строго напомнила Гермиона. — Но в целом…. Идея действительно хорошая. Можно доработать способ обучения, собрать команду «наставников» с разных факультетов и… — девушка тараторила без остановки до тех пор, пока воздух в её груди не закончился.

А ведь Рон был прав. Это отличный шанс обучить основам защитной магии и искусству дуэли. Если кто-то встретиться с врагом, то сможет хотя бы обороняться, чтобы попытаться убежать. Такие занятия должны помочь ученикам Хогвартса в обороне.

* * *

Его тянуло к ней, манило как магнитом. Он хотел позволить ей все, сделать так, чтобы она улыбалась. Это было необъяснимо и очень странно. Не ясно откуда и когда внутри него появилось это чувство, но оно переходило в наваждение, зудящую под кожей, заевшую, как пластика, мысль. Казалось, Драко выжил из ума. Ведь если об этом хоть кто-то узнаёт, то её убьют на его же глазах, будут пытать, пока силы не уйдут из неё, а может и того хуже: заставят Драко сделать это с ней. А потом он отправится вслед за ней, его убьют, также, как и мать, а может и отца. Эти чувства не несут ничего хорошего, абсолютно ничего, ни для кого из них.

Но Малфой больше не мог бегать от самого себя. Закрывая глаза каждую ночь, он видел ее: то улыбающуюся ему, так искренне, как обычно это делала, смотря на Поттера или Уизли; то стонущую под ним от его сладостных ласк, и в те моменты не хотелось просыпаться; то вот они вместе в гостиной старост: он сидит на диване, закинув руку на спинку, а она лежит на его плече и читает стихи вслух, заставляя его тело покрываться мурашками. Сны завершались каждое утро, но в такие дни ему действительно хотелось жить и дышать, хотелось бороться до последнего вздоха, чтобы позволить себе превратить сны в реальность. А днём, во время обеда или урока, он смотрел на неё, аккуратно, стараясь не попасться на подглядывании, но он смотрел. Наркотик — вот кем она стала для него. Неделя ее отсутствия была пыткой, самой настоящей ломкой по кайфу. Малфой даже помирился с Пенси, чтобы попытаться заглушить в себе весь этот ворох необъяснимых чувств и эмоций, которые Грейнджер вызывала в нем. Изначально все было хорошо, ведь Паркинсон идеально знала все его желания, но вот он больше не хотел ее. Не хотел ее упругий зад, осиную талию, круглые груди, чёрные идеально прямые волосы. Ему была нужна не она. Больше нет. Все что он хотел — находившаяся в недосягаемости гриффиндорскую зазнайку, засевшую в его мыслях так порочно, что едва ли что-то способно её оттуда выгнать. Драко просто сходил сума от этих чертят, пляшущих в ее глазах, когда они ругались, от весело подпрыгивающих кудряшек, приходивших в движение от энергичных шагов, от этой раздражающе короткой школьной юбки, открывавшей вид на стройные ножки. Она не была идеальна. Точнее для других она не была такой. В глазах Драко Малфоя она стала пределом мечтаний и ему было страшно от таких координатных изменений. Он ещё в сентябре хотел придушить девчонку, даже несмотря на все его приступы благотворительной помощи ей.

Теперь все в его взглядах изменилось. И когда Тео схватил ее и пригвоздил к стене, Драко хотел убить его, используй он тогда коуцтатус, тот бы сработал даже на зависть Белле. Он готов ради неё свернуть чертовы горы, сложить к ее ногам все звёзды. Чего бы она не попросила, он сделает это. Грейнджер чуть не погибла, защищая родителей. Черт! Когда Малфой увидел ее рану на ноге, то сразу понял, что это новое заклинание, придуманное Керроу. Его суть заключалась в поражении организма мелкими стёклами, которые со временем росли и перерезали капилляры и вены в которых оказались. Боль доставлялась жуткая, не сравнимая почти ни с чем, разве что только Круцио. Малфой знал заклинание для обезвреживания стёкл и когда использовал его понимал, что должен будет рассказать ей все. И под «все» Драко подразумевал абсолютно ВСЕ. Грейнджер его возненавидит за метку на предплечье, за тайны, которые он хранил, за то задание, которое он взялся выполнять. Конечно, она уже его ненавидит, а к концу повествования… Драко даже не знал способна ли эта девушка на столь отвратительное чувство.

Идя в Большой зал на первое собрание дуэльного клуба, Малфой не знал, чего ему ожидать. Она вернулась два дня назад и не пересекалась с ним: Драко входил в гостиную, она закрывала дверь в свою комнату; он хотел войти в ванную, девушка мигом ее освобождала (один раз даже забыла выключить кран в раковине). Она избегала его всеми правдами и неправдами. Неужели девушка испугалась того, что случилось между ними перед ее отъездом. Ее тело… Малфой хотел коснуться ее снова, услышать ее томные вздохи, почувствовать, как она выгибает спину навстречу его поцелуям.

Собрались все ученики Слизерина и Гриффиндора, начиная с третьего курса (было решено проводить занятия в дуэльном клубе с третьего курса и также, как и уроки- по два факультета). Малфой прошёл ближе к столам, которые стали подиумом для МакГонагалл, вслед за которой вышагивали старосты: Блейз, мелкая Уизли и Грейнджер. Там должен быть и он, но когда Драко подчинялся указаниям этой старухи? Он остановился среди учеников и стал наблюдать: Блейз был в плотных штанах классического кроя серого цвета и чёрной водолазке, Уизли натянула свободные джинсы и розовую футболку с V-образным вырезом, а Грейнджер была одета в обличающие чёрные джинсы и бардовую кофту, которая явно была ей большая (рукава доходили до середины ладони, а сама кофта уместила бы две Грейнджер), волосы она собрала в небрежный хвост, выпустив передние пряди, а губы… их она накрасила бесцветным блеском. Это было нескончаемой пыткой. Он хотел обладать ею, но не мог, не имел права подвергать опасности ни ее, ни Нарциссу, которая точно пострадает из-за его неверного решения, любого. Он и так подвергает мать опасности помогая молодой семье, которую обещал вытащить из лап Темного Лорда.

МакГонагалл призвала возбужденных учеников к тишине и объявила о том, что с этой минуты главными во время действия дуэльного клуба остаются старосты присутствующих факультетов, но во главе всего этого хаоса будут они — Драко и Гермиона. И она, обратившись в кошку, ушла из Большого зала, свалив все на их плечи. Шикарно!

— Прошу внимания! — голос Грейнджер пронёсся по залу, встряхивая Драко. Шум стоял жуткий. Все ученики были возбуждены новостью о дуэльном клубе. Девушка ещё несколько раз попыталась привлечь внимание студентов, но попытки были тщетны. Малфой протолкался к лестнице и присоседился к остальным. Блейз взглянул на друга и обменявшись многозначительными взглядами они в один голос объявили:

— Заткнули. Нахрен. Рты!

Большой зал погряз в тишине. Все были в шоке от такого напора. Не каждый день слышишь ругань с уст старосты, так ещё в Большом зале.

— Мы здесь, чтобы не дать вам сдохнуть! — добавил Блейз злым голосом. — Грейнджер, мы все во внимании, — интонация Забини сменилась по щелчку пальцев: теперь он говорил абсолютно спокойно, будто его слова до этого не звучали как угроза.

— Спасибо, — буркнула девушка и обвела взглядом зал. — Самое главное в дуэли — скорость. Вы должны действовать очень быстро, поэтому необходимо довести все заклинания до автоматизма. Основным заклинаниям мы Вас обучим. Но этих знаний едва ли будет достаточно, чтобы сражаться на поле боя против последователей Сами-Знаете-Кого…

— Ты ее одним взглядом раздеваешь, — голос Блейза заставил Малфоя едва ли не подскочить на месте. Черт! Вот именно этого он и боялся, что заметят, поймают с поличным. Драко медленно перевёл взгляд на друга и ухмыльнулся.

— Давно не было девушки, вот и кидаюсь на всякий смрад, — выплюнул парень, стараясь не скривиться от собственных слов.

— Ты? Без девушки? Драко, ты кому пытаешься врать? Я лично был свидетелем твоего «примирения» с Паркинсон, — шёпот Забини был похож на гром. Он был прав. Малфой — главный школьный бабник, меняющий девушек как перчатки. Он не задумываясь спал с девушкой, если хотел. Драко получал любую, абсолютно. Но теперь он хотел лишь одну. Хотел во всех смыслах. Запретный плод сладок. И Малфой его вкусил по неосторожности. — Смотри, чтобы Пэнси не заметила этого, иначе это плохо кончится для вас обоих.

Малфой ничего не ответил, но и не вернул свой взгляд к Грейнджер. Блейз был чертовски прав в своих рассуждениях, но как же было сложно следовать здравому смыслу, когда ты будто прошел пустыню, а впереди тебя заветный оазис. Оазис, к которому нельзя приближаться.

Гермиона чувствовала его взгляд на своем лице и фигуре, но не смела посмотреть сама. Она избегала Драко, пытаясь вразумить саму себя. Какого черта ее ненормальное сердце решило, что Малфой — отличный вариант для нее? Она не позволит этому случиться! Нет, с нее хватит. Ей хватило предыдущего опыта с парнями, чтобы понять, что предсказание Трелони на третьем курсе имеет смысл, так и еще какой. И плевать, что сердце делает кульбит от одной мысли о его взгляде, о его руках, губах…

Ну все, Гермиона, хватит с тебя этого!

Возможно поддержать идею Гарри и Рона о создании дуэльного клуба — было отвратительной идеей. Но девушка и предположить не могла, что это будет настолько большой ошибкой. Джинни и Блейз, делившие всех по парам, повернулись в сторону Драко и Гермионы, которые так некстати погрузились в свои размышления, что остались стоять на возвышении. Вдвоем.

— Малфой и Грейнджер сейчас продемонстрируют мастер-класс как нужно сражаться на дуэли! — громко объявил Забини. И сердце у обоих ушло в пятки.

Она не могла так глупо попасться. Она избегала его несколько дней и тут так столкнуться с ним. Девушка медленно отошла на необходимое расстояние и, глубоко вздохнув, обернулась к нему лицом. Вот и все… Она утонула в его глазах, таких серых, смотрящих в самую душу. Гермиона забыла как дышать, просто стояла и не двигалась. И, казалось, Малфой тоже пребывал в ступоре. Но кто-то задел напольный канделябр и от этого грохота они одновременно пришли в себя.

Драко первый отправил в нее заклинание. Его техника была совершенна: плавные движения, идеальный выпад, точный рисунок руны. Он был похож на дикого зверя, подбирающегося к своей добыче. Но и Гермиона не осталась в долгу. Заклинания сыпались с обеих сторон без остановки. Малфой с Грейнджер сцепились не на шутку. Все их чувства были в их движениях, атаках и защитных заклинаниях. Для них пропали все окружающие: только он и она — два волшебника, обреченные быть врагами, начавшие что-то чувствовать друг к другу. Они то приближались друг к другу, то отступали. Танец. Это было похоже на танец двух воюющих сердец.

Она хромает на раненную ногу. Драко заметил это сразу как только его взгляд коснулся ее. Боль все еще была, но уже было лучше. Парень произносил заклинания одними губами и делал маленькие шаги к ней. Он хотел хотя бы так приблизиться к ней. Сумасшедший. Он определённо не в своем уме.

Он использовал обезоруживающее и палочка Гермионы выскользнула из её руки в мгновение ока, а сам Малфой оказался на расстоянии вытянутой руки. Девушка шагнула назад, пытаясь увеличить расстояние, но спотыкнулась о ковер, который немного приподнялся и образовал петельку. Грейнджер уже была готова опозориться перед всеми этими людьми окончательно, но вдруг на спине она почувствовала его руку, а в нос ударил его запах. Девушку рывком вернули в вертикальное положение также неожиданно, как и она начала падать.

Она была в его руках и так близко, что он чувствовал, как глубоко она дышит. Драко успел забыть, что она была ниже него на целую голову и, опустив взгляд вниз увидел лишь копну ее кудрявых волос. Она уставилась на его грудь, где, еле касаясь, были и её руки, сжатые в кулаки. Вот та девушка, которую он желал больше всего на свете, чей смех был для него всем, в чьих глазах утопал. Она стала его кислородом. Грейнджер — его яд и лекарств одновременно.

— Под ноги научись смотреть, — прошептал Драко так, чтобы услышала только она. А после просто сорвался с места и покинул Большой зал.

Они были поглощены друг другом и даже не заметили двух главных зрителей с первого ряда. Они знали, что теперь смогут получить все, о чем мечтали столько времени. Остался один шаг, на который они решатся, не стоит даже сомневаться. Ведь они слизеринцы…

Спасение слизеринцев — дело самих слизеринцев, а остальных спасет Поттер.

* * *

Гермиона Грейнджер — грязнокровка и лучшая подруга Поттера не станет больше вставать на её пути. Кто эта тварь такая? Паркинсон видела эти взгляды, и она остановит его и вернет себе, и пойдет ради Драко на все. Как он не понимает, что Пенси идеальна: чистокровна, красива, с хорошей фигурой, готова ради него на все. Он слеп! Эта сука подлила ему что-то! Ну ничего, Паркинсон уже знает, как она решит эту проблему.

Драко всегда перед патрулированием приходил на астрономическую башню, где она его и ждала. Вечера стали достаточно теплыми, чтобы появилась возможность нахождения на свежем воздухе на протяжении нескольких часов без использования магии. Внизу открылась дверь и послышались шаги. Пенси поправила волосы и пригладила мантию.

— Что ты тут делаешь? Я тебе уже давно все сказал, Паркинсон, — грубость и напор в голосе Драко заставили девушку вздрогнуть.

— Я пришла рассказать тебе одну занимательную историю, которая тебе точно будет интересна, — лукаво протянула Пенси, проводя ноготком по спине Малфоя.

— Мне не интересн…

— Это о Грейнджер… — не замечая возражений Драко продолжила Пенси. Она долго думала, как это сделать, как заставить понять свою ошибку.

У парня сердце ушло в пятки. Этого не может быть! Блейз был прав о том, что он слишком неосторожен. Мерлин, он должен сделать все, чтобы всезнайка… его всезнайка осталась невредима. Моментально нацепив маску безразличия, парень взглянул на Паркинсон хохотнув.

— Да, Пенси…. Ты совсем спятила. Может тебя показать Помфри? Или в Мунго в соседнюю палату к Локонсу пристроить? М?

— Изворачивайся сколько угодно, Драко, но ты не обманешь меня, больше нет. Я все видела и не только я. Поверь, эта сука сдохнет в муках, это гарантированно. Однако у тебя ещё есть шанс на счастливую ЖИЗНЬ…

— Жизнь с кем? С тобой?

— Да, Драко, со мной. Мы вместе поможем Лорду победить, убьём этих мерзких тварей и будем жить в нормальном обществе, где будут только лучшие. Грейнджер сдохнет пер…

Малфой не выдержал. Он схватил Пенси за горло и свесил над парапетом. Поясница девушки упиралась в железную ограду, а руки пытались уцепиться за что-нибудь.

— Я говорю в первый и последний раз, — прошипел парень в лицо Паркинсон. — Ни ты, никто либо еще не тронут Грейнджер пока я дышу. Мне плевать, что ты подумаешь, но заруби себе это на носу: никто не смеет её трогать, она моя. Не дай Мерлин с её головы упадет хоть один волосок, ты полетишь с этой башни быстрее, чем успеешь пикнуть. Поняла?

Отшвырнув её в сторону, Драко ушел с башни, а Паркинсон поняла, что одна не выиграет эту войну за сердце Малфоя.

* * *

Рон и Гарри были злы. Конечно, ведь она им ничего не сказала и ушла на неделю. Да, это было крайне важно и девушка должна была сначала решить все проблемы, которые возникли со смертью её отца, но написать письмо стоило. Гермиона понимала, что парни бы сорвались к ней и не поняли бы желания остаться одной. Битый час она объясняла им почему поступила так, а не иначе. Но что взять с гриффиндорцев? Горячий нрав и все на этом. Она и сама была такой же… Хотя, как посмотреть. Шляпа ей сказала, что она могла бы учиться на любом из четырех факультетов, что её поразило тогда, однако, сейчас она чувствовала в себе что-то такое. Она могла быть хладнокровной, спокойной, как змея. Либо она преувеличивает и это просто влияние Драко?

Черт! Она снова опаздывала на патрулирование. Если Малфой не прибьет её, то она сделает официальное заявление о бессмертии. Подскочив на ноги, девушка глянула на разъяренных друзей и виновато улыбнулась.

— Я понимаю ваше недовольство, мальчики…

— НЕДОВОЛЬСТВО? — Рон сорвался на крик, что было для него характерно. Когда он был на эмоциях, а уж тем более на таких сильных, то крики с его стороны были обычным делом. — Гермиона, ты чуть не умерла! Ты это ведь осознаешь, но продолжаешь делать вид, что ничего особенного не произошло! А теперь пытаешься сбежать к одному из тех, кто тебя чуть не убил!

— Я просто должна идти… Стоп! Что?! О чем ты, Рональд?

— Он говорит о том, что Малфой один из Псов сама-знаешь-кого, а ты так спокойно идешь на встречу с ним. Малфой может снова попытаться тебя убить, Гермиона

Если бы они только знали, ЧТО Драко сделал для нее.

— Его там не было! Я бы Узнала Малфоя! И вообще единственный кто сбежал был ранен, поэтому мы бы уж точно заметили неладное. А сейчас я ухожу не к одному из них, а на патрулирование, где, к слову, я должна быть уже полчаса назад!

Гермиона развернулась на пятках и направилась к выходу, но увидела, как её догнал Гарри.

— Я провожу, — виновато пробормотал он. Они вышли в коридор, где друг придержал девушку за локоть. — Гермиона, мы переживаем за тебя. Мы уже говорили тебе о том, что Малфой не пасхальный кролик и не стоит ждать от него чего-то хорошего. Но по какой-то причине ты продолжаешь надеяться на его исправление.

— С чего ты это взял? Я никогда не говорила и не думала сравнивать Драко… -девушка осеклась, поняв, ЧТО она сказала. Черт побери! — Короче, он не пушистик и я это знаю, но и ты много о нем не знаешь.

— Ты только что назвала его по имени? С каких это пор он стал Драко? — последнее слово Гарри почти что выплюнул.

Гермиона потерялась. Она не знала, как оправдать себя. Имя парня она произносила только в своих мыслях, а тут сказала вслух, так еще и при Гарри. Как можно быть такой идиоткой? Она хотела уже начать оправдываться, но…

— С рождения, Поттер, — язвительное замечание Малфоя, словно стрела пронзило Гермиону. Он был здесь и слышал разговор? Конечно, ничего особенного там не было, но все же. — Какого хрена ты задерживаешь её здесь со своими идиотскими вопросами, когда прекрасно знаешь, что Грейнджер давно пора начать выполнять свои обязанности? — Гермиона спиной ощущала подошедшего вплотную к ней Малфоя. Мерлин, если она выберется живой из этой передряги… это станет днем её необычайного везения.

— Вали в ту сточную яму откуда ты вылез, Малфой! — Гарри приблизился на шаг и так получилось, что девушка оказалась зажата меж двух огней.

—Гарри!

— Ты смотри, чтобы я тебя в яму не отправил! — злобно проговорил Драко.

— Малфой! — Гермиона обернулась к нему с возмущением глядя в глаза парню. — Мы, кажется на патрулирование опаздывали? Вот и пошли! А ты, — она обернулась к другу, — живо возвращайся в гостиную, иначе сниму очки с факультета!

Схватив за руку Малфоя, девушка потащила его прочь, удивляясь тому, как легко это ей удавалось.

* * *

Ну просто прекрасно! Она теперь будет бежать впереди него, словно играя в догонялки. Грейнджер до бесконечности будет водить его за нос, а он так и продолжит ходить за ней по пятам. Однако сейчас она будет играть по его правилам!

В несколько шагов Драко догнал девушку и, схватив за запястье, развернул к себе. Он не дал ей опомниться, впившись в её губы, заглушив тихий вскрик. Гермиона почти сразу обмякла в его руках. Драко погладил её по спине медленно спускаясь к ягодицам. Мерлин святейший… Кто бы мог подумать, что его будет заводить Грейнджер, да причем так, что дышать рядом с девушкой сложно становится.

Они не могли оторваться друг от друга. Медленно сместившись к стене Драко углубил поцелуй. Гермиона зарылась пальчиками в его волосы и слегка потянула. Малфой издал гортанный рык, сильнее цепляясь за задницу девушки. Со стороны можно даже было подумать, что они хотят стать единым целым: так сильно их тела были прижаты друг к другу.

— Что… что мы делаем, Драко? — пытаясь отдышаться спросила Гермиона.

Господи…

— Произнеси ещё раз… Назови меня по имени снова, — попросил Драко, прижавшись ко лбу девушки своим. Они были так близки.

— Дра…

— Драко, — слева от пары раздался томный выдох, а затем издевательский смешок. —Теперь мне все ясно. А я-то все никак не мог понять в честь чего ты защищаешь… это, — взмахом руки Тео указал на Гермону. — Но мое мнение тебя вряд ли интересует, а вот кое-кому не понравится эта новость. Променять власть на киску, Малфой? Я думал, что ты умнее.

— Тебя никто не спрашивает, Теодор, -зло процедила Гермиона сквозь зубы.

— У сучки голос прорезался? А так ли, ты, Грейнджер, станешь защищать Малфоя, когда правду о нем узнаешь? Он ведь один из…

— Заткнись! Сукин ты сын! — Драко буквально заревел на весь коридор. — Если я не прибил тебя до сих пор, не значит, что я этого вообще не сделаю.

Гермиона стояла, затаив дыхание. Она предполагала, что Тео хотел сказать. Но от этого не легче. Она хотела, чтобы слова Нотта оказались ложью.

—Я покажу тебе руку, если ты покажешь свою, — холодным тоном произнесла Гермиона обернувшись к Драко.

—Грейнджер… послушай…

— Покажи. Свою. Руку.

Малфой закатал рукава, открывая вид на черную метку. Скрывать больше смысла не было. Однако он хотел сказать не так. Теперь весь его мир рухнул. Он убьет его, точно! Вытащив палочку из внутреннего кармана, Драко подтолкнул девушку себе за спину и выпустил первое заклинание.

Пожиратель! Драко Малфой — пожиратель смерти… Гарри все это время был прав. А ведь и он не особо пытался скрыть подобные взгляды. Как она могла не догадаться, что Малфой никак не мог узнать контрзаклятие, которым ранил её один из Псов. Так мало того! Она лично сказала, что мать жива. Мерлин, они будут искать Джин, будут искать чтобы убить и лишить её опоры…

В голове Гермионы словно сложился пазл. Отравленный Рон, нападение на родителей Гермионы и тот факт, что никто не сомневался в её появлении. Драко, пытающийся остановить девушку. Он не хотел в тот вечер, чтобы она шла на сражение, хотел, чтобы Грейнджеров убили, а уж с ней он бы разобрался и сам. Сломленная, она не будет представлять опасности. А затем и сам Гарри без своих близких друзей станет гораздо более легкой добычей.

Девушка с кружащейся головой побежала прочь в надежде, что Малфой не заметит её ухода, до того, как она доберется до своей комнаты в башне и не наложит тысячу защитных заклятий. Утром она направится к Гарри и Рону, чтобы придумать как обезвредить всю эту шайку. Но у кого-то были другие планы на девушку, потому что как только она подошла к лестнице, почувствовала толчок в спину. Не удержав равновесия, она полетела вниз по лестнице. Она летела кубарем и все попытки сгруппироваться были тщетными. Прямо перед сильным ударом головой Гермиона услышала до боли знакомый женский голос:

— Знай, тварь, что он будет моим!

А дальше была лишь темнота.

Sandro Cavazza — «Don’t Hold Me»

«Хватит жалеть себя.

Как только начнешь жалеть,

жизнь превратится в

бесконечный кошмар»

Осаму Дадзай

Голова раскалывалась. Создавалось впечатление, что по её голове били молотком. Чувство было просто отвратительное, но если учесть тот факт, что она чувствовала как поднимается и опускается её грудь, то можно было сделать вывод, что девушка все же была жива. Левая рука также жутко болела, словно кто-то переломал каждую косточку.

Гермиона попыталась разлепить глаза и у неё это получилось только с пятой попытки. Прямо перед собой она увидела светло-желтые покрашенные стены с несколькими крупными трещинами, появившимся из-за старины, больничная кровать, готовая для пациента, тумба и ширма. Она в больничном крыле. Но как она здесь оказалась? Грейнджер помнила лишь то, как она упала с лестницы, а затем слова Паркинсон, но после ничего. И еще кое-что… Малфой — Пожиратель смерти. Она четко помнит черную метку на его предплечье. Или это был лишь бред, который сгенерировала её больная голова. Учитывая, как часто она оказывается в передряге за последний месяц, то действительно закрадывается мысль о том, что удачливость Гарри передается воздушно-капельным путем. Хотя Поттер никогда не отличался галлюцинациями, так что тут уж точно не его влияние.

Вдруг девушка уловила какое-то движение слева от нее. Медленно повернув голову, она едва не закричала во все горло. На кресле спал Драко Малфой. Пока она была без сознания, а около её постели сидел Драко мать его Малфой! Гермиона попыталась сесть, но из-за сильной головной боли и загипсованной руки это едва ли получалось сделать. Все чего она смогла добиться так это лишь слегка приподнять голову на подушке. Видимо услышав шуршание в кровати, парень медленно разлепил глаза и заметив распахнутые глаза Гермионы, рванулся к ней с обеспокоенным…нет, скорее с гримасой неподдельного страха. Однако он также резко остановился из-за хриплого вскрика девушки.

— Не приближайся!! — Малфой поднял руки вверх, как бы сдаваясь и немного отшатнулся назад.

— Грейнджер, я не наврежу тебе… — выставив перед собой руки Драко сделал маленький шаг вперед, в надежде.

— Я сказала не приближаться, — уже тише проговорила девушка и вновь попыталась сесть, но вновь потерпела неудачу, отчаянно застонав. Парень замер на месте, его лицо выражало сильнейшую душевную боль.

— Позволь мне помочь тебе.

Гермиона пристально посмотрела на него, но кивнула. У неё не было выбора: лежать перед Драко она не хотела, а сама сесть так и не смогла. Парень аккуратно приобнял девушку за плечи и притянул к себе, свободной рукой он приподнял подушку слегка взбивая её, чтобы было мягче. Аккуратно облокотив девушку на подушку, Малфой начал медленно отстраняться, но замер, когда их лица оказались в нескольких сантиметрах. Глаза Гермионы были испуганными, её взгляд блуждал по его лицу, пока не задержался на губах. Рот девушки слегка приоткрылся, дыхание участилось. Драко понадобилась вся его сила воли, чтобы не впиться в эти губы, вновь ощутить этот потрясающий вкус. Прости Господи… Он не выдержит этой пытки.

Этот потрясающий момент был разрушен осознанием, пришедшим к девушке. Она вздрогнула и отстранилась. Настороженность во взгляде сменилась злостью.

— Убери свои руки от меня и отойди. — Драко не стал противиться и сделал так, как сказала Гермиона. — Что ты здесь делаешь? Решил посмотреть на свою работу?

— Свою работу? О чем ты?

— Каков актер! Вы отлично все продумали, а я дура и купилась на это! Какой же ты лжец! В чем была суть плана, Малфой?

— Какого плана, о чем ты? Я думал, что ты упала из-за того, что была слишком расстроена новостью и споткну… Или… Тебя толкнули! Кто это был? Ты видела?

Гермиона рассмеялась. Малфой смотрел на неё выпучив глаза, не понимая её реакции. Пусть она узнала о метке и теперь не хочет подпускать его к себе, это он еще может понять, но с чего она решила, что Драко причастен к её падению. Наоборот, как только он узнает имя человека, который столкнул девушку он лично прикончит его.

— Уходи прочь и не смей больше приближаться ко мне, — смех девушки резко стих и тон стал стальным, в нотках чувствовалась горечь, боль и ярость.

— Грейнджер, прошу…

— Выметайся! Уходи и не смей возвращаться, иначе я найду на тебя управу, Малфой.

Драко сделал как она велит, вышел из больничного крыла, но остался сидеть за дверью до тех пор, пока не услышал приближающиеся шаги мадам Помфри.

* * *

Блейз сидел в комнате у Джинни, когда у него перед лицом появилась огненная записка. Парень схватил её и накинулся на текст, потому что знал: Драко никогда не отправит её без особой срочности.

— Что случилось? У тебя такое испуганное лицо, — девичья ладонь опустилась на колено парня, высказывая поддержку.

Блейз,

В выручай-комнате через 15 минут. Грейнджер узнала о моей метке и на неё напали.

Д.

Забини подскочил с кровати и что-то пробормотав напоследок девушке выбежал из башни. Тот факт, что Грейнджер узнала о метке пугала парня куда меньше, чем нападение. Малфой может слететь с катушек, если узнает кто на неё напал — уж слишком он её опекает. Вариантов у Блейза было всего два: Нотт и Пэнси. Первый мог увидеть эту парочку вместе, так еще и заметить голодные взгляды Драко в Большом зале на тренировке и сделать определённые выводы. Тео хочет доказать, что он куда круче Малфоя, как в школе, так и на службе у Темного Лорда. Вторая же просто помешалась на Малфое, готова затащить его под венец любыми способами и соперницу она не вынесет. И кто бы из них не навредил Гермионе, работала эта прочка вместе.

Школьные коридоры были пустыми из-за раннего утра. Но тем не легче, потому что в любой момент из-за угла мог выйти любой из учителей и полбеды, если он напорется на Снейпа, которому можно было объяснить ситуацию, но не кому-то другому. Прошло меньше пятнадцати минут, когда Блейз вошел в дверь выручай-комнаты. И увиденное повергло его в шок.

Драко был в одних штанах, растрепанные волосы, спина вся промокла от достаточно долгой физической нагрузки. Тихое бормотание, напомнившее Забини бред сумасшедшего, пугало не меньше дементора. Сила каждого удара становилась все сильней. Цепи груши для битья гремели, добавляя всей этой и без того дерьмовой ситуации жуткое ритмичное сопровождение. Блейз знал, что друга нельзя останавливать, ибо может стать только хуже, ему надо дать время, чтобы избавиться от неразберихи в голове, чтобы продумать план действий.

Малфой не мог не думать о взгляде Гермионы, о том страхе, что плескался в ней, как она разочаровалась в нем. У него было много шансов рассказать ей о своей метке и обо всем, что его беспокоило, но он, хренов придурок, решил, что умолчать — лучший вариант. Понятно о чем она думает: он специально расположил её к себе, чтобы разрушить потом, словно ветер карточный домик и если так посудить, то это у него бы это получилось проще простого, но вот только он не хотел причинять ей боль, а наоборот защитить от нее. Было необходимо найти напавшего на неё, ведь если она его к себе так и не подпустит, то будут проблемы с её охраной, он ведь не может прийти к Поттеру с Уизли и сказать: «Короче, я пожиратель смерти, но я на вашей стороне из-за Грейнджер, однако есть еще и плохие люди в нашей школе, так что давайте дружить, чтобы не допустить смерти девушки, которую я… на которую мне не все равно». В теории он, конечно, может провернуть что-то подобное, но с наибольшей долей вероятности, эти два придурка сначала накинутся на него с кулаками, а потом станут разбираться что к чему.

Но ведь должен быть выход!

Драко вновь ударил по груше, только гораздо сильнее предыдущего. Костяшки саднило от безостановочного избиения кожаного мешка. Но такая боль была куда приятней той, что гноилась внутри него с того самого момента, как он увидел глаза Гермионы. Он ненавидел этот страх, смешанный с ненавистью и гневом на её лице. В моменте ему показалось, что все это всего лишь страшный сон и вот-вот он очнется в своей комнате и сможет все начать сначала. Увы и ах! Последний маховик времени был сломан несколько лет назад, а вместе с ним и его шанс на исправление.

Злость вскипела в Драко словно торнадо. Он отошел немного от груши, но прежде чем Блейз успел бы совершить ошибку и подойти к нему, парень ударил по ней ногой с разворота. Сила удара была настолько сильна, что цепи не выдержали и мешок просто отлетел в стену.

— СУКА!!! — Малфой закричал во все горло, но затем в нем что-то надломилось, и он просто упал на колени, словно его кто-то ударил по ногам. Забини стоял на том же месте не смея сдвинуться с места. Он еще никогда не видел своего друга в настолько дерьмовом состоянии. Весь контроль Драко рухнул к ногам Грейнджер. — Он её чуть не убил! Чуть не убил! А виновен в этом я, Блейз! Не Поттер и Уизли, а Я!!! — С пронзительным криком парень ударил кулаками по полу, а в следующую секунду затрясся он немых рыданий.

Именно в этот самый момент Забини понял, что необходимо отмереть и подойти к другу. Он опустился на пол рядом с ним. Драко поднял голову и взглянул на мулата покрасневшими от слез глазами.

— Прошло меньше пятнадцати минут, сюда далеко идти из башни префектов, — хриплым голосом проговорил Малфой.

— К другу идти не долго. — Блейз похлопал парня по плечу в ободряющем жесте.

Драко ухмыльнулся и взглянул в глаза парню. Забини в жизни не видел такого отчаяния.

— Ты сказал, что Грейнджер все узнала. Как это произошло?

После того, как Гермиона оказалась за его спиной, парень метнул в Тео первое заклинание. Его обуревало яростное желание защитить девушку любой ценой. Заклинания сыпались одно за другим, старых друзей не заботил тот факт, что может выйти Филч или любой из преподавателей. В какой-то момент за спиной Драко стало холодно, и он понял, что девушка ушла, оставила его с неизвестностью. Не так он хотел ей сообщить, Мерлин свидетель, не так. Драко хотел подготовить её к этому, сделать так, чтобы эта новость была не настолько травмирующая. Но у Нотта была своя версия событий и он, черт бы его побрал, воплотил свой сценарий в жизнь.

Перед глазами все плыло от несдерживаемой ярости. Заклинания были точными, сильными и жестокими. Малфой забыл об осторожности, о правилах, просто обо всем и начал отправлять одно заклятие за другим. Тео пришлось перейти в защиту отступая все дальше и дальше, пытаясь сохранить свою жизнь. Драко не чурался самых темных и коварных заклятий, а когда Нотт потерял палочку, Малфой придавил парня к полу и украсил его лицо синяками. Как бы Тео не пытался защищаться — Драко словно дикий зверь пытался растерзать своего врага.

— Ты не приблизишься к ней! — сдавливая горло оппонента прорычал Малфой. Злоба, поднимающаяся в нем, была неконтролируема, и он бы убил своего бывшего друга, если бы не необходимость догнать Грейнджер. — Ты и вся твоя компашка верных псов даже не взглянете на неё. Ты прекрасно знаешь, что я сильнее тебя. Никто! Слышишь? Никто и никогда больше не встанет на моем пути в чем бы то ни было!

Еще раз ударив Нотта по лицу, сломав парню нос, Драко направился вслед за Гермионой, чтобы попытаться все решить. Она пребывала в шоке и это абсолютно нормально. Далеко не каждый день ты узнаешь, что парень, с которым ты чуть не переспала все это время носил клеймо тех, кто убивает маглорожденных, тех, кто убил её отца. Вышагивая по коридору, парень услышал девичий голос внизу лестничного пролета, или ему просто показалось, что он кого-то услышал, потому что когда он спустился увидел только Грейнджер, лежащую у подножья лестницы. Драко даже почувствовал как кровь отливает от его лица, как его же голосом кто-то кричит. Девушка лежала без чувств, левая рука была неестественно изогнута, а возле головы растекалась маленькая лужица крови. Малфой упал на колени возле Грейнджер и первым делом проверил пульс. Жива… Настолько сильное облегчение Драко еще никогда не испытывал. У него в арсенале не было действительно сильных лечебных заклинаний, но что-то он умел. Он сумел проверить насколько сильны повреждения на теле девушки и залечить рану на голове.

— А дальше я отнес её в медицинское крыло и ждал её пробуждения. Помфри задала множество вопросов, но я сумел вывернуться, — глубоко вздохнув, Драко зарылся в волосы. — Грейнджер прогнала меня, и черт бы побрал все это, она боялась меня.

— Мы найдем выход, Драко, — тихо проговорил Блейз. — Мы его найдем…

* * *

Три недели спустя

Лучи солнца теплели с каждым днем. Весна набирала обороты, и ученики стали все чаще выходить на улицу на переменах. Её выписали. Гермиона все это время слышала о Драко от Джинни, которая подменяла её. Сколько бы подруга не просила прекратить говорить о Малфое все было тщетно. Но, к удивлению самой Грейнджер, она так и не смогла рассказать младшей Уизли о том, что узнала. Гарри и Рон также оставались в неведении. Так более того, когда парни спросили о том, как она попала в медицинское крыло, то Грейнджер соврала. Сказала, что споткнулась и не смогла удержать равновесие, а Малфой был слишком далеко от неё, чтобы поймать. Даже если они не поверили в это, не подали виду. Иной раз в голове девушки проскакивала мысль, что возможно было бы лучше, если друзья поймали бы её на лжи и вынудили рассказать правду. Так бы совесть не одолевала девушку.

Через несколько дней после выписки Грейнджер наконец-то смогла выйти из комнаты без головокружения и следующей за ним тошноты. Вечером того же дня она сидела в библиотеке над томом по трансфигурации, пытаясь догнать весь пропущенный материал. Да, Рон и Гарри приносили свои конспекты, но их каракули едва ли тянули на должный объем информации. Джинни однажды попыталась подсунуть девушке свитки Малфоя, но потом ей пришлось уварачиваться от бумаг.

Был поздний час, когда стул перед ней скрипнул. Подняв голову Гермиона столкнулась взглядом с карими глазами Блейза. Не надо быть гением, чтобы догадаться, что лучший друг Малфоя вращается в тех же кругах. Однако о причине его прихода девушке остается лишь догадываться, ибо вряд ли кто-то кроме нее и подобных ей станет в такой час сидеть в библиотеке, чтобы позаниматься. Да и книг и свитков при парне не было, а значит он пришел к определенному человеку — к ней. Прочистив горло, Гермиона вновь опустила голову стараясь сосредоточиться на тексте. Но у кого это вообще может хорошо получиться если на него пялятся не моргая? Громко захлопнув книгу, девушка зло посмотрела на парня:

— Что? — с раздражением проговорила Гермиона.

— Чего так враждебно то? Может я пришел позаниматься сюда? — Взяв из стопки девушки книгу, Блейз сделал вид, будто все так и было задумано. Грейнджер продолжала смотреть на Блейза в ожидании причин его прихода. Ей было до сих пор не ясно что ему нужно от нее. В первую очередь ей было интересно знает ли Джинни о деятельности её парня. Младшая Уизли далеко не глупа и не подпустила бы к себе по истине подлого человека. Однако Гермиона и себя дурой не считает, однако в сети Малфоя не просто случайно попала, а прыгнула добровольно. — Ты сейчас во мне дыру своим взглядом просверлишь.

— Зачем ты пришел? И даже не начинай болтать весь этот бред про занятия. Здесь как минимум три пустых стола, где бы ты мог сесть, — Гермиона ткнула кончиком пера в сторону пустеющих мест, — но выбрал именно это место. Я не верю в случайные стечения обстоятельств.

— Какая ты недоверчивая, — едко заметил парень, не отрывая взгляда от книги с того момента как он забрал её у девушки.

— Какая есть, — без замедления ответила Гермиона. — Ну так что?

Усмехнувшись и кивнув какой-то своей мысли, парень осторожно отложил книгу в сторону и сцепив руки в замок положил их перед собой. Взглядом он нашел глаза Грейнджер и заглянул в них, задавая вопрос:

— Кто на тебя напал?

— Это я должна спросить у тебя и твоего дружка.

— Драко? — парень посмотрел на Грейнджер так, будто у неё выросла вторая голова.

— А в этом может быть замешан кто-то еще?

— В этом точно не замешан Драко. Благодаря ему ты жива осталась. Снова, между прочим.

— Это полнейший бред, Блейз. И что значит «снова»?

— Ты либо хорошо претворяешься временами, либо реально дура! — вспылил парень. — Хорошо я объясню тебе. Первый курс помнишь? Ты тогда еще шарилась у Снейпа в кладовке. Драко отвлек его, чтобы ты могла спокойно выйти. На втором курсе это он подсунул тебе листок о Василиске. На третьем…- Блейз задумался. В его голове уже все смешалось, поэтому он легко мог забыть какие-то случаи из жизни этой парочки. —Об остальном спросишь у него, я всего и вспомнить не смогу. Суть ты уловила.

— Но когда на меня напали я слышала…- девушка погрузилась в воспоминания о том вечере, пытаясь вспомнить хоть одну значимую деталь.

— Что или кого ты слышала, Грейнджер?

Девушка вскинула голову и Блейз увидел в её взгляде, что она вспомнила что-то важное, но она резко соскочила со стула и начала забрасывать свитки в сумку.

— Что ты вспомнила? — Попытки Забини узнать что-либо были тщетными. — Черт тебя дери, Грйенджер! Я говорю…

— К нему и направляюсь, Блейз. — перебила его Гермиона. — И прошу: расставь книги на полки.

Забини не успел и рта открыть, как от Грейнджер и след простыл. Парень встал, сгреб книги и побрел в сторону книжных шкафов, ворча себе под нос проклятия о своей участности. Никто же не тянул его в их размолвки, но нет же, Блейз — главная сваха! Только вот ему за это никто не платит.

Драко полдня провел в своей комнате ища информацию о возможностях отслеживания людей без особых зелий или еще каких-либо предметов. Парню необходимо заклинание, которое позволяет отследить передвижение человека, но не оставляет на нем следов этого заклятия. Пока что все что находил Драко — это заклинания, зелья и зачарованные предметы, которые в последствии вырисовывались в огромный плакат «Я слежу за тобой» со стрелкой над головой. Отбросив бесполезные книги в сторону, парень взглянул на часы. Он должен посадить в исчезательный шкаф любое живое существо для того, чтобы проверить не убьет ли механизм путешественников. До срока его задания осталось чуть меньше недели. Совсем скоро Малфой собственной рукой будет должен прервать жизнь директора.

Голова парня была тяжелой от переизбытка мыслей, роящихся в мозгу. Тщетно пытаясь унять боль, Драко помассировал виски. Его заботил факт, что он должен будет убить. Но он соврет, если скажет, что это заботило его больше всего во всей этой ситуации. Грейнджер — вот кто вновь в лидирующих позициях на звание его главной головной боли. Эта девушка сводит его сума. Буквально. Её выписали буквально несколько дней назад и все это время, за исключением вчерашнего и сегодняшнего утра, он слышал, как девушка спотыкалась на лестнице и дольше обычного находилась в ванной. А несколько раз она буквально забегала туда. Удар головой оказался куда серьезней, чем он изначально подумал. Она только на днях начала отходить от сотрясения. И его очень заботила личность напавшего. Малфой сразу отмел кандидатуры Нотта и Паркинсон. Первый не смог это сделать при всем желании, так как он валялся полубессознательном состоянии в коридоре. А Пэнси не рискнула бы пойти против его слов, она знает, что с Драко шутки плохи. Тогда кто? Малфой поражался способности Гермионы попадать в истории. Чего только стоят Маклагген, нападение на её родителей и недавнее падение с лестницы. Теперь он понимал почему она не летает на метле. Девчонка свалилась бы с неё, не успев в воздух подняться.

Схватив со спинки стула пиджак, парень вышел из комнаты. Но на середине лестницы его чуть не сбила с ног его прекрасная соседка. Он на автомате придержал девушку за талию, чтобы она не упала, но это и было его главной ошибкой. Все тело пробила крупная дрожь от ощущения её тела. В этот момент Драко казалось, что время остановило свой ход только ради того, чтобы он мог в полной мере насладиться прикосновением к Грейнджер. Никто не подумал бы, что Малфой растечется лужей у ног девушки только слегка касаясь её талии и то через слои одежды. Но вот он, а вот та самая девушка. И без того огромные глаза Грейнджер сейчас, казалось, были еще больше, но в них не был страха, шок от неожиданного столкновения, не больше. И эта мысль пронзила Драко. Она не боялась, не опасалась, не сторонилась, однако не доверяла. Малфой убрал руку и повернулся боком, пропуская девушку мимо себя, но она не сдвинулась с места, только переступила с ноги на ногу и потупила взгляд и тихо промямлила:

— Извини… Я случайно…

— Ты настолько сильно ударилась головой при падении? — изумился Драко. Гермиона со всем усердием рассматривала свои туфли. — Проходить будешь? — Вместо ответа девушка наклонилась и потянулась к чему-то, что лежало у Драко за спиной. В руках Грейнджер оказался его пиджак, который по всей видимости уронил, когда столкнулся с ней. Она молча протянула вещь Драко. — Так, с меня хватит этой хрени, Грейнджер. — Он аккуратно заставил девушку посмотреть на него приподняв голову за подбородок. — Хочешь обижаться на меня за то, что не сказал тебе о метке, воля твоя. Справедливости ради отмечу факт того, что ты и слова не дала мне вставить, когда обвиняла во всех смертных грехах. Никогда не думала, что стоило выслушать, а лишь потом делать определенные выводы и шарахаться от меня как от прокаженного?! Я — последний человек в этой долбанной школе, способный причинить тебе вред. Я скорее тот, кто вечно вытаскивает твою прелестную задницу из приключений, поэтому… — Драко был раздражен, но не зол. Однако его речь в этот момент больше походила на шипение змеи.

— Знаю…

— Что ты «знаешь»? — в том же тоне проговорил парень.

— Я знаю, что ты спасаешь меня…постоянно. Начиная с первого курса благодаря тебе, я не вляпываюсь в передряги, точнее в меньшее количество. Знаю, что я жива только благодаря тебе. Знаю, что ты не оставлял меня одну пока я лежала в медицинском крыле, что сидел в нише около двери каждую ночь и утро до тех пор, пока мадам Помфри не приходила. — Грейнджер говорила все это без остановки, выпаливала на одном дыхании. — А еще я знаю, что даже несмотря на то, что ты Пожиратель смерти я все равно ничего не рассказала Гарри и Рону, хоть они и подозревают тебя, потому что я последняя дура, которая несмотря ни на что верит в твою лучшую сторону.

— Если ты такая всезнающая, то какого хрена ты избегаешь меня или обходишь за три километра?

— Да потому что я не доверяю себе! Я запуталась в себе, в своих чувствах. Я думала, что все контролирую, но ошиблась!

— И что ты хочешь от меня, Грейнджер? Если тебе интересно, то мне не многим легче.

— Я хочу поговорить.

— Хорошо, — устало выдохнул парень. — Только сейчас я должен уйти, и кое-что сделать, чтобы избежать проблем. Вернусь и поговорим.

Не дожидаясь ответа, он прошел мимо, попутно забрав свой пиджак и наконец-то надел его. Ему уже осточертело гоняться за ней в попытках доказать, что он не вселенское зло. Он не оттолкнет её, если она проявит инициативу, но больше сам пытаться что-то исправить не станет. Грейнджер решила о чем-то поговорить. Отлично, ему интересно что она скажет. С какой-то стороны Драко понимал девушку: твой личный ночной кошмар поселяется в соседней комнате, а потом ты начинаешь к нему что-то чувствовать кроме ненависти, затем и вовсе узнаешь, что этот человек солдат армии самого страшного волшебника. Блядь. Но его раздражала реакция Гренйджер на него. Чтобы эта ведьма промолчала или не кинула бы вызов взглядом надо довести её до крайности. Малфой задумался о том, что следует рассказать ей обо всем: о задании, о процессе получения метки, о том, что совсем скоро ей будет негде скрыться, что не будет больше безопасного островка вроде Хогвартса, где все еще нет Пожирателей только по той простой причине, что Волан-де-Морт ждет смерти Дамболдора, которого боится как огня. Еще одной огромной проблемой оказался Тео, пытающийся выслужиться перед Темным Лордом. И Малфой отдал бы свое почетное место ему, если бы мог. Драко предпочел бы просто заботиться о матери и Грейнджер. В целом он и сейчас этим занимается, но разница в том, что чтобы спасти обеих необходимо угодить обеим сторонам, что невозможно. Хотя вероятно если у него это получиться, то в итоге Драко попросту распрощается со своей жизнью.

В выручай-комнате все было по-прежнему. Вся пыль лежала на своих местах, а вещи валялись где не попадя, а где-то среди завалов заела старая пластинка. Более угнетающей атмосферы было сложно представить. В прошлый свой визит Малфой оставил клетку с соловьем возле шкафа. Теперь же произнеся заклинание и посадив не о чем не подозревающею птицу в шкаф, парень просто замер в ожидании отклика энергии. Шло время, но ничего не менялось. Драко заглянул внутрь и увидел искореженную птицу. Зрелище было крайне отвратительным. Все тельце птицы было разорвано, а кости переломаны вдоль и поперек, увязнув в крови и мясе. Соловья расщепило. Подобное возможно, когда коридор магического шкафа сломан, а это значило, что его ждет по меньшей мере несколько часов работы. Вновь и вновь повторяя заклинания, пропуская импульсы энергии Малфой исследовал сантиметр за сантиметром коридор шкафа, чтобы найти трещину и залатать её. Когда его наручные часы показали, что он находится в выручай-комнате больше трех часов он решил прерваться. Все равно сил на что-либо уже попросту не осталось.

* * *

Услышав как за Драко закрылась дверь, девушка сползла по стене и присела на одну из ступенек. Пальцами девушка зарылась в волосах, а локти поставила на колени. Тяжелый вздох сорвался с губ девушки. Гермиона сосредоточилась на носках своих школьных туфель, словно это единственное в целом мире, что может ее волновать. Она не ожидала, что так отреагирует на Малфоя. Она даже вспомнить не может когда последний раз так сильно мямлила. Ей было не по себе из-за того, что даже не дала тогда шанса парню высказаться, а просто построила догадки и зациклилась на них. А ведь её еще считают самой умной волшебницей столетия. Стоило обратить внимание на поступки парня, на известные ей факты, ибо если он действительно желал ей смерти, то не стал бы спасать от Кормака, лечить рану, успокаивать после смерти отца, защищать от Нотта, закрывая собой…не целовал бы так чувственно. Только от одних воспоминаний о губах парня вся кожа покрывалась мурашками, а кончики пальцев на руках покалывало от желания вновь коснуться его лица или зарыться в его волосы.

Мама однажды сказала, что влюбленный человек теряется, а мысли его путаются, да так, что себя иной раз не узнаешь. Девушка вспомнила об этих словах и осознала, что действительно не узнавала себя рядом с ним. Всегда собранная, с холодным рассудком и четким пониманием дела рядом с Драко не могла совладать с эмоциями, рубила с плеча, позабыв про факты и кроме того, ей даже на ногах становилось сложнее стоять. Но если мама была права, то тогда получается, что Гермиона была влюблена в Малфоя. Встряхнув головой, девушка соскочила с лестницы и начала мерить шагами гостиную. Если допустить, что она действительно влюбилась в него, то необходимо осознать все возможные последствия этих чувств. И ситуацию не упрощал факт того, что он был Пожирателем смерти. И даже если он стал им не по своей воле, то выходит, что они, как ни крути, оказываются на противоположных сторонах. Чертовы Ромео и Джульетта. И стоит ли напоминать, что конец у этой парочки был мягко говоря не счастливым? Но ведь если она правильно поняла свои чувства, то это не факт, что Малфой испытывает те же.

Во всей этой ситуации было так много «если» и «возможно». Гермиона не представляла что ей делать дальше и как себя вести. Пора было взять себя в руки, ибо не время пускать все на самотек. Сейчас каждое действие должно быть продуманно, каждое слово взвешенно. Гермиона решила отложить всю эту пустую суету в сторону и дождаться Малфоя. Разговор с ним сможет ответить на многие вопросы. Но чтобы не сойти сума в ожидании, девушка решила почитать. Схватив с полки первую попавшуюся книгу, она погрузилась с головой в текст параграфа по трансфигурации. Главной проблемой для девушки стало превращение предметов, окружающих её в перо. Согласно тексту учебника и заверениям профессора Макгонагалл, в перо можно превратить все что душе угодно, но до сих пор она превращала только небольшую веточку и чашку, но более крупные вещи, как ей казалось превратить было нельзя.

— О чем ты думаешь, Гермиона? — пробормотала себе под нос девушка, осознавая мелочность проблемы, которую она пыталась вытянуть из пальца, дабы заглушить рой мыслей, крутящийся вокруг Малфоя.

Драко. Драко. Драко.

Осознав тщетность своих попыток впихнуть в себя информацию, Гермиона отложила книгу на столик и повернулась на бок, подложив под голову сложенную руку и подогнув ноги ближе к себе. В гостиной было достаточно прохладно, но вставать за пледом девушке никак не хотелось. Долго просверливая взглядом в стене напротив дыру, Грейнджер не заметила как погрузилась в царство Морфея.

* * *

Напротив входа в их с Грейнджер башню, Драко был готов перекрестится, как маггл перед входом в церковь. Грейнджер была вспыльчивой и очень эмоциональной и оттого предсказать её реакцию не представлялось возможным. Даже перебрав в голове несколько возможных вариантов, нельзя быть уверенным, что она не врежет ему как на третьем курсе и не закроется в своей комнате снова. А ему и так было достаточно головной боли. Через три дня он должен убить Дамболдора. Завтра он должен закончить ремонт шкафа. А еще ему просто необходимо убедить Грейнджер сохранить его секрет независимо от результатов их разговора.

Глубоко вздохнув, Драко поднялся по лестнице в гостиную. В камине догорали поленья, создавая в комнате приглушенный свет. На журнальном столике лежал том по трансфигурации, а на диване мирно посапывала Грейнджер.

Парень медленно приблизился к ней и присел на корточки. Наблюдая за ней сейчас Малфой осознал, что более счастливым себя и не помнил. Он боялся даже себе в этом признаться. Однако его чувства уже давно переросли обычную симпатию. Он любил её. Настолько сильно, что было страшно. В это же время в душе поселилось странное и необъяснимое спокойствие.

Девушка пошевелилась во сне от чего ей на лицо упала кудряшка. Драко аккуратно поддел прядку пальцами и откинул назад. Пальцы дрожали, когда он едва касаясь провел по плечу девушки. Парень не понимал своего наваждения. Касаться. Обнимать. Целовать. Заботиться. Он просто не мог пересилить себя и прекратить тянуться к ней. Блейз все чаще начал одергивать друга, чтобы тот не пялился на девушку. Но теперь он мог любоваться ей хоть всю ночь и тешить себя надеждой, что его чувства взаимны. Драко боялся представить свою жизнь без войны, Пожирателей и жестокости обезумевшего отца. Тот мир, где он бы мог добиться девушки, сводить её на свидания, украсть её первый поцелуй под омелой и пригласить на бал. Их жизнь была бы как у самых простых подростков, со своими драмами и переживаниями. Однако все эти мысли были бесполезны, ведь способов попасть в параллельную вселенную возможности нет. Его биография навсегда окрасится фактом причастности к самым жестоким убийцам всех времен.

Понимая, что будить девушку он не станет, парень аккуратно поднял её на руки. Гермиона сквозь сон пробормотала что-то невнятное и обняла Малфоя за шею, уткнувшись в плечо. Драко прижал девушку ближе и понес наверх. Уже на самом верху лестницы, он осознал, что дверь в комнату девушки закрыта заклинанием. Недолго думая, он свернул в сою спальню и бережно уложил Грейнджер на кровать. Укрыл одеялом и поцеловал девушку в лоб. Он уже хотел уходить, когда почувствовал, что его запястье обвивают тонкие пальчики Гермионы.

— Останься со мной… — еле-слышно сказала девушка, не открывая глаз. Парень скинул туфли и забрался в кровать рядом с Гермионой, приняв полулежащее положение. Девушка положила голову ему на грудь. Ощущая нежные прикосновения Драко, она быстро вновь провалилась в сон, думая, что все происходящие и является плодом её фантазии.