Любовь, что движет Солнце и светила (гет)

“War of hearts” — Ruelle

 

Не все такое, каким кажется.

Не все такие, какими должны быть

или какими выглядят.

Эбби Глайнс «Лучшее в тебе»

 

 

Малфой думал, что сойдет с ума, если Грейнджер не вернется в ближайшее время. МакГонагалл отправила его в башню ждать. Только чего ждать? Пока принесут гроб?! Ну или примчится Поттер и начнет обвинять его в том, что Драко способен дышать. Хотя, вполне возможно, что старуха не захочет беспокоить своего Избранного и понадеется на силу лучшей ученицы и тех, кто будет с ней.

 

Драко метался по своей комнате, не понимая, почему не может просто радоваться тому, что отменили патрулирование. Черт! Кого он пытается обмануть? Грейнджер промямлила, что боится ходить по школе одна, и он, чертов герой, выкинул из своей комнаты Пенси и побежал патрулировать с ней. Начиная со второго курса, Драко выражал свою неприязнь к этой девчонке, тайно помогая ей. Но об этом никто не знал, даже Забини. Друг считал, что Малфой просто продолжает кичиться своей кровью. Только в этом году он стал понимать Драко, видеть, что все те оскорбления не так просты, как кажутся.

 

Малфой сидел на своей кровати и пытался сосредоточиться на книге, которую он вытащил с полки Грейнджер в их гостиной. Маггловское произведение было сносно написано и оказалось даже интересным. Оскар Уайльд «Портрет Дориана Грея» — книга, в которой Драко местами находил сходство между собой и героем. Молодой парень, сам того не понимая, продал душу дьяволу. И, будь оно все неладно, но именно это Малфой и сделал, приняв метку. Темный Лорд найдет его, где бы он ни был, и будет забирать у него все, что захочет. Он может предложить Драко силу и власть, но не свободу, а это главная привилегия человека.

 

Вдруг внизу послышался хлопок двери, затем тихие шаги и всхлипы. Малфоя будто окатили ледяной водой: жива. Святой Мерлин, как эта девчонка это делает? Драко слетел по лестнице и увидел Грейнджер, сидящую на полу и вздрагивающую от рыданий. Когда она убегала, её волосы были заплетены в аккуратный колосок, а теперь они превратились в растрепанную копну. Футболка порвалась, джинсы тоже. Лица её было не видно, но Драко был уверен, что ничего хорошего он не увидит. Он подошел к ней и аккуратно коснулся плеча, присев возле неё на корточки. Девушка вздрогнула и уставилась на него, словно загнанный зверек.

 

— М… Малфой? Что ты делаешь? — дрожащим голосом спросила она, когда Драко коснулся её щеки.

 

— Убеждаюсь, что ты не видение, — Драко убрал руку от ее лица. Гермиона резко вскрикнула, когда левая нога скользнула по полу, и согнулась пополам, боясь коснуться раны. К ужасу Малфоя, это была не просто рана, а последствие новейшего темного заклинания, которое придумал один из новобранцев Темного Лорда. Сукин сын!

 

Драко аккуратно поднял Гермиону на руки, прижимая к груди. Она сдавленно проговорила, что все в норме, но все равно обняла его за шею и устало уронила голову ему на плечо. Дверь в ее комнату легко поддалась магии. Драко положил Гермиону на постель и присел рядом.

 

— Грейнджер, придется снять джинсы.

 

— Я не разденусь перед тобой, Малфой! Даже при смерти! Сама разберусь как-нибудь…

 

Драко, не слушая, стянул свою футболку и протянул Гермионе:

 

— Она тебе как платье будет. Я отвернусь, а ты переоденешься. — Он уже почти отвернулся, но снова взглянул на неё и сказал раздраженно: — И будь добра, засунь свою гордость и упертость в свою красивую задницу.

 

— А может…

 

— Грейнджер, просто помолчи, а! — Драко встал с кровати и стал рассматривать вещи на комоде. Маленькая стеклянная шкатулка хранила в себе две пары сережек и небольшой кулон. Для любой девушки со Слизерина это было бы позорно, но только не для Грейнджер. У неё получалось выглядеть просто, но при этом привлекательно. Он встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Рядом со шкатулкой стояла фотография в рамке: маленькая Грейнджер вся испачкана в мороженом, которое она держит в руках, а по бокам мужчина и женщина. Теперь Драко знал, что она копия своей матери: кудрявые каштановые волосы, достающие до груди, немного смуглая, будто слегка загорелая, кожа, большие карие глаза с такими же чертенятами и улыбка…

 

— Я все, — неуверенно прошелестела девушка. Она сидела на кровати, опираясь спиной на подушки и теребила прядь у виска. Футболка Драко висела на ней бесформенным мешком, а треугольный вырез оказался куда глубже, чем он ожидал. Он подошел к ней и снова присел на край кровати. Грейнджер призвала аптечку и протянула железную коробку Малфою.

 

Он начал обрабатывать мелкие раны на лице, синяки и царапины на руках и ногах, оставив самую серьёзную рану на потом. Пару раз Гермиона просила его прерваться из-за сильной боли. Драко понимал: ранки были не очень глубокие, но их было много, да и зелье для заживления сильно щиплет.

 

— Сколько их было? — прервал молчание Драко, когда пытался понять, насколько сильно повреждена заклятием нога. И проворчал: — А этот придурок хорошо постарался.

 

— Не знаю, человек десять. Но я была не одна, так что…

 

— Тебя могли убить, дура! — Малфой обхватил ее лицо девушки ладонями и заставил посмотреть себе в глаза. Он не стал проникать в сознание, ведь теперь это было опасно. Темный Лорд начал подозревать его в чем-то. Взгляд Драко опустился к ее губам. Кто бы знал, как он хотел почувствовать их вкус...

 

— Малфой, прошу, — она убрала его руки от своего лица, — не нужно. Это неправильно.

 

Драко медленно отстранился от неё. Ведь девчонка права: он не должен хотеть её, но Драко хочет, причем так, как ещё никого и ничего не хотел. Однако это желание выше животных инстинктов. Малфой чувствовал ответственность за неё, хотел оберегать, защищать — на подсознательном уровне. Откуда это взялось? Знал бы он…

 

— Боже, как больно! — закричала Гермиона, когда Драко начал колдовать над раной. Она рукой обхватила его запястье и сильно сжала. В глазах застыли слезы.

 

— Терпи, гриффиндорка! Там осколки стекла, и их нужно вытащить из тебя.

 

Гермиона сцепила зубы и убрала руку, давая Драко возможность колдовать дальше. Через несколько минут около ее лица крутились осколки, вынимать которые было жутко больно, но они это сделали. Удивительнее всего было то, что стёклышки были чистыми, будто их не достали из человеческого тела. Малфой открыл окно и выкинул их на улицу, превратив в пепел.

 

— Придется зашивать, — заключил Драко. Гермиона кивнула и потянулась к аптечке. Там у неё лежал укол и ампула с обезболивающим. Сделав себе укол в ногу, она кивнула Малфою. Тот начал аккуратно соединять кожу, боясь причинить ей боль.

 

Гермиона смотрела на сосредоточенное лицо Драко, зашивающего её рану. Как этот человек может говорить все те ужасные вещи, а в следующий момент ругаться с ней, чтобы она позволила оказать себе помощь? Она переместила взгляд на его оголённый торс, на котором сравнительно недавно красовались следы от пыток. Мерлин, в какую игру они все ввязались? Они ведь ещё дети! Им не положено бояться, что их или родителей убьют.

 

— Чего смотришь? — не отрываясь от дела, спросил Драко со своей привычной ухмылкой.

 

— Ты умеешь... ау... удивлять, Малфой.

 

— И чем же я смог удивить тебя?

 

— Своими врачебными способностями. Я и не думала, что ты умеешь зашивать. Но ты еще и владеешь сложнейшими врачебными заклинаниями, с которыми я даже никогда и нигде не сталкивалась. Откуда ты их знаешь?

 

Драко к этому времени закончил шить. Он молча забинтовал ногу, убрал все на свои места и подошел к ней, протянув обе руки.

 

— Грейнджер, тебе нужно сейчас пройтись. Я заколдовал нити на прочность, но нужно убедиться в этом.

 

Гермиона медленно вложила свои ладони в его. Он сразу притянул её к себе, перехватив одной рукой за талию. Она немного вскрикнула, так как действие обезболивающего прошло, и оперлась на руку Драко. Настаивать на ответе она не стала. Было ясно, что Малфой не склонен удовлетворять её любопытство. Они медленно прошлись до комода, где она увидела фото, на которое ранее смотрел Драко. Сердце пронзила острая боль: с фото на неё смотрел веселый и счастливый отец, который больше никогда не улыбнется. Гермиона всхлипнула, что не укрылось от пристального внимания Малфоя:

 

— В чем дело?

 

— Отец, — слезы потекли сами собой, — я не смогла спасти его.

 

Он притянул её к груди, обнимая и поглаживая по волосам. Гермиона одной рукой сжимала его плечо, а другой — бицепс. Она дала волю чувствам. И, как бы странно это ни звучало, Драко — тот человек, который смог поддержать её, не смотреть с жалостью (как это делают Рон и Гарри), не причитать над ней (как Молли Уизли), не обходить всеми силами больную тему (Джинни иначе не умеет), он смог не задавать лишних вопросов и просто позволил выплакаться. Драко понимал, что она потеряла дорогого для себя человека, и ей нужно время, которое он ей и дал.

 

Гермиона подняла заплаканные глаза на Малфоя и несмело улыбнулась. Драко нежно погладил ее по щеке и, приблизившись к уху, прошептал:

 

— Я не могу не сказать об этом: ты выглядишь чертовски сексуально в моей футболке, Грейнджер. — Горячий шепот колыхал волосы и заставил пробежать по коже рой мурашек. Дыхание Гермионы стало более тяжелым, щеки покрылись румянцем. У Драко в штанах с каждой секундой становилось все теснее. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом не выдержали оба. Подавшись друг другу навстречу, они слились в нежном поцелуе, что было так не похоже на Малфоя.

 

Драко снял резинку с волос девушки и расплел косу. Аккуратно намотав кудри на кулак, он оттянул их, открывая себе доступ к шее. Сладкий аромат корицы ударил ему в нос. Этот запах словно въелся в ее кожу: неважно, где она была и что делала, она все равно будет пахнуть корицей. Малфой медленными поцелуями продвигался от скулы к ключицам. Гермиона в его руках отзывалась стонами наслаждения, и ничего приятнее он еще не слышал.

 

Поцелуй из нежного превращался в страстный. Драко провел языком по нижней губе и, воспользовавшись тем, что Гермиона приоткрыла рот, углубил поцелуй. Руки Драко блуждали по ее телу: гладили по спине, зарывались в волосы, обнимали за талию, сжимали бедра. Она опиралась на него, еле держась на ногах.

 

— Я остановлюсь, если ты попросишь, — прошептал Малфой, отстранившись от Гермионы. И лучше бы он не смотрел ей в глаза: когда-то карие, сейчас они выглядели словно два обсидиана, они поглощали его целиком.

 

— Не попрошу, — выдохнула Грейнджер ему в губы, после чего подалась вперёд, вовлекая его в новый поцелуй. Он быстрым движением переместился к ближайшей стене, прижав к ней Гермиону.

 

Их поцелуй перерастал во что-то большее. Они судорожно касались друг друга, будто не веря в реальность происходящего. Драко кусал нежную кожу на ее шее и сразу же проводил по месту укуса языком, словно прося прощения. Гермиона отрывисто дышала, молясь про себя, чтобы не упасть на месте. Мерлин, она ещё никогда не видела Малфоя таким… Таким нежным и страстным одновременно. Он переживал за неё, боялся причинить боль. И… О, черт! Малфой хотел её! Выпуклость, упирающаяся ей в живот, говорила красноречивей всех возможных слов.

 

Драко подхватил Гермиону на руки, заставив её обхватить ногами себя за талию. Она была маленькой и легкой. Ему вспомнился момент в начале года, когда он сказал ей о том, что на неё никто не обратит внимания. Что ж, он сильно ошибался. Эта девчонка занимает все его мысли, она подчинила себе его. И он бы солгал, если бы сказал, что ему это противно. Да, она маглорожденная волшебница, которую он всячески задевал на протяжении нескольких лет, но она не была пустой, как девушки с его факультета. В Гермионе Грейнджер было много искренности и жизни, даже в самые темные дни.

 

Она немного нахмурилась от боли в бедре, но Драко быстро сумел отвлечь её внимание. Его руки крепко сжали ягодицы, вызвав у нее стон. Гермиона никак не могла поверить в реальность, ей казалось, что она спит. Но вот Малфой вновь опустил её на пол, только в этот раз около её кровати. Его пальцы аккуратно подцепили края футболки, немного приподняв их вверх. Маленькие ладошки Гермионы опустились на его плечи. Драко посмотрел в глаза Грейнджер и не смог понять, что именно она сейчас испытывает: наслаждение или сомнение.

 

— Если ты не уверена, то мы можем остановиться, Грейнджер, — он прикоснулся к щеке Гермионы, нежно поглаживая её большим пальцем. Она инстинктивно прижалась к немного мозолистой ладони.

 

— Нет, не останавливайся, — выдохнула Гермиона.

 

Малфой медленно потянул футболку вверх, понемногу оголяя ее фигуру. И в тот момент, когда Гермиона оказалась перед ним в одном простеньком черном хлопковом нижнем белье, он понял, что не видел никого красивее. Она была идеальна. Худенькие ножки, упругие ягодицы, осиная талия, маленький животик, добавляющий сексуальности её телу, аккуратные полушария груди. Из рта Драко вырвался восхищенный выдох. И его поразило то, что она пыталась прикрыть себя руками. Он отбросил только что снятую футболку и аккуратно подтолкнул Гермиону к кровати. Она погрузилась в ворох одеял, вскрикнув. Черт возьми, эта девчонка вновь пытается прикрыться! Драко забрался на кровать, опираясь коленями по обе стороны от нее и навис сверху. Подняв её руки над головой, он прижал их к кровати.

 

— Ты чертовски красива, Грейнджер. Не смей пытаться прикрыть свою красоту. Особенно от меня. — Не дожидаясь ответа, он накрыл ее губы своими в страстном поцелуе.

 

Драко проложил мокрую дорожку из поцелуев от скулы до груди. В некоторых местах останутся засосы. Обычно он не «помечал» девушек, но он просто не мог сдержаться, впервые он делал все для партнерши, а не наоборот, и оно того стоило. Очередной поцелуй прямо под линией бюстгальтера заставил Гермиону выгнуться в спине навстречу ему. Он начал спускаться все ниже и ниже. Приподняв голову, Драко увидел, как Гермиона закусывает губу, рвано выдыхает и слегка постанывает. Ухмыльнувшись, он оставил последний поцелуй на ее животе и, поднявшись выше, вновь прижался к ее губам.

 

— Сегодня я не возьму тебя, Грейнджер, — между поцелуями проговорил Драко. — Но это случится. И поверь мне, ты не забудешь этот день.

 

Он поднялся на ноги и отошел от кровати, не отворачиваясь. Она подскочила за ним, но не встала на ноги, увидев его непреклонный взгляд. Гермионе казалось, что он хотел закончить все это иначе, но что-то его остановило. Неужели она сделала что-то не так? Черт, она так и знала, что нужно было остановиться в самом начале. Хотя бы не опозорилась. Ей и без того хватало проблем.

 

— Я… меня не будет около недели, — пробормотала Гермиона, натягивая шелковый халат, висевший на крючке недалеко от кровати. — П-патрулирование… его нужно…

 

— Грейнджер, а теперь послушай меня внимательно: ты отправишься по своим делам, а когда вернешься, тогда я выскажу тебе за то, что мне приходится делать одному всю работу.

 

Она замерла на месте. Драко Малфой по-доброму говорит ей, чтобы она не беспокоилась о школьных обязанностях. Она точно спит!

 

— Не спишь, — пожал он плечами. И уже в дверном проеме обернулся и сказал: — Мне не чуждо человеческое отношение к другим, его просто нужно заслужить.

 

Гермиона пораженно уставилась на закрывшуюся за Малфоем дверь. Осознание всего произошедшего пришло столь неожиданно, что она чуть не свалилась на месте. Боже! Она должна похоронить отца, изменить воспоминания матери, как-то объяснить все произошедшее друзьям. И то, что произошло между ней и Драко. Это было… Прекрасно. Но что будет дальше? Однажды настанет момент расплаты за необдуманное решение. Ох, она чувствовала, что будет очень больно. Винить будет некого, сама виновата!

 

На часах было уже утро, причем начало занятий, а она даже не спала этой ночью. Гермиона переоделась в пижаму и легла в постель. Её ждала долгая неделя. Вероятно, самая сложная за всю прожитую жизнь.

 

* * *

 

Это было за гранью реальности. Будто все клише из магловских фильмов сконцентрировались в этом моменте. За окном бушевала непогода. Небо уже больше трех дней было затянуто тучами, а с раннего утра дождь лил непроглядной стеной. Ветер дул с такой силой, что деревья того и гляди согнутся пополам. Завтра утром она должна вернуться на площадь Гриммо, чтобы отправить мать в аэропорт. Она стерла её воспоминания два дня назад. И больнее тех воспоминаний не было ничего. Она ничего не стала объяснять. Молли поила её чаем, в тот момент, когда Гермиона впервые произнесла заклинание, стирающее память. Для этого ей пришлось за несколько дней обучиться тонкостям магии разума.

 

Она никогда не забудет стеклянные глаза матери. Гермиона была одета в строгий костюм и с помощью магии изменила лицо, чтобы не всколыхнуть самые сокровенные воспоминания, которые она могла просто не найти. И так как она была единственной, кто разбирался в магловском мире, пришлось притворяться представителем агентства по экстренным переездам. Она просто импровизировала на месте. Но миссис Грейнджер очень приветливо отреагировала на незнакомую женщину, а значит, заклинание подействовало верно. Обычно при нарушении в технике человек, на которого накладывают заклятие, становится агрессивным и нервным, а также очень непредсказуемо реагирует на незнакомых людей.

 

Гермиона неохотно поднялась в свою комнату, которая теперь была абсолютно пуста, и легла на «кровать», представлявшую собой толстое зимнее одеяло вместо матраса и подушки с покрывалом сверху. Всю уцелевшую мебель она продала за гроши, цветы отдала соседке. Миссис Пелигрим была женщиной в возрасте и очень любопытной от природы, ни одно событие на улице не происходило без её ведома. Так и в этот раз — старушка не упустила шанса спросить, куда делись её родители. Гермиона тогда промямлила что-то про путешествие и переезд в другую страну. Грейнджер понимала, что придется рассказать все Гарри и Рону, но как это сделать? На самом деле ей вообще не хотелось об этом говорить. Конечно, держать в себе было сложно, но… Но что? Поттер со своим пунктиком жертвы попытался бы укорить её в том, что не сказала, не позвала на помощь. И ведь бесполезно будет доказывать ему, что именно этого Пожиратели и ждали. А Рональд просто будет метаться по комнате, причитая о причастности Малфоя ко всему этому.

 

Гермиона не спала уже почти двое суток. Что бы она ни делала, сон не шел. Мысли, словно стаи птиц, крутились в голове. Смерть отца, потеря памяти матерью, приближающаяся страшная война, неразбериха в отношениях с Малфоем, вечно пропадающий с Дамблдором Гарри, чуть не отправившийся на тот свет Рон. Интересно, как много она ещё выдержит?

 

Это было странным наваждением, но Гермиона не хотела отказываться от этой затеи. Да, это было очень опасно, но она знала, что не сможет сделать это, смотря в глаза. А пергамент всегда помогал в таких ситуациях, ведь на бумаге признаваться проще. Она подползла к своей бисерной сумке и, порывшись в ней, вынула оттуда сверток пергамента и перо с чернильницей. Писать пришлось на полу, поэтому почерк и получился очень корявым. Но самое главное, что она смогла наложить заклинание исчезновения от непрошеных глаз, а значит, теперь текст увидит только адресат. Первая строчка далась с огромным трудом, но с каждым последующим словом было все проще. Слова лились сами собой. Спустя почти час письмо было написано, и теперь Гермиона поняла, что не хочет его отправлять, потому что рассказала там куда больше, чем хотела. Ей стало легче и удалось даже провалиться в сон. Пожалуй, самый крепкий за всю неделю.

 

Она шла среди развалин, сильно напоминавших ей дом, в котором она выросла. Все было в копоти и гари, а половина дома вообще будто была объята огнем несколько часов, так как от стен остались лишь обгорелые торчащие палки. Гермиона услышала шорох позади себя и обернулась на звук. Она не могла поверить своим глазам! Перед ней стоял отец и улыбался. Живой и счастливый среди руин сгоревшего дома. Слезы навернулись на глаза. Ей так хотелось обнять его, сказать, что нет никого дороже него, сказать, что она его любит. Да, Мерлин, просто попрощаться! И в голове появилась такая потрясающая мысль о том, что это действительно можно сделать: подойти и обнять, сказать все, что так сильно хотела. И совершенно неважно, что это всего лишь сон. Но, как это и бывает всегда — первый шаг дался очень сложно. Второй — легче, а потом она просто сорвалась на бег. Мистер Грейнджер раскинул руки в стороны в ожидании объятий. Она почувствовала его тепло.

 

— Папа… — сквозь слезы пробормотала Гермиона. — Прости меня! Я не смогла спасти тебя, мне очень жаль, очень! Если бы я только могла это изменить…

 

— Милая, не проси прощения за то, в чем нет твоей вины. Я прожил счастливую жизнь и не боюсь оставить вас с мамой, ведь вы у меня самые сильные. Отправь маму в Австралию, она хотела уехать туда, когда ты выйдешь замуж.

 

— Ты знаешь, что…

 

Отец тепло улыбнулся, сжимая дочь в объятьях.

 

— Я за вами слежу, хоть вы и не видите меня. Ты ведь помнишь, что я тебе говорил в детстве?

 

— Да, я все помню, пап…

 

* * *

 

Маленькая девочка десяти лет, с пышными каштановыми волосами длиной до поясницы, шла вдоль дороги, любуясь светом уходящего солнца. Дома ее родного района освещались разнообразными оттенками рыжего. Это был теплый августовский день, который юная Гермиона провела в ближайшей библиотеке за чтением рассказа о волшебниках. Она не очень любила такие книги, но эта история покорила ее с первых строк. Магия? Люди, летающие на метлах? Захватывающе!

 

Чуть дальше по улице стояла группа ребят, в которых Грейнджер узнала своих одноклассников. Девочка не была любимицей у сверстников, даже, пожалуй, наоборот — над ней насмехались. И всему было виной то, что её главной страстью были книги, а на голове была чересчур пышная прическа. Гермиона старалась бороться с этим: заплетала косы, старалась меньше высказываться на уроках, но учителя все равно её спрашивали, а прическа растрепывалась. Одноклассники не упускали возможности кольнуть Грейнджер побольнее.

 

— Эй, ребят! Здесь Гнездо пришло! — громкий смешок послышался со стороны компании ребят. Это был Эндрю Локхарт — главный бунтарь их класса, его родители посещали кабинет директора чаще, чем собственную работу. Мальчик был достаточно крупный и выше остальных. — Что, Грейнджер? Все книжки перечитала? — он говорил об этом, как о чем-то особенно мерзком.

 

— Не все, — прищурившись, ответила девочка. Язвительность в ней была с малых лет и, наверное, только это её и спасало. — А тебе, Эндрю, не помешало бы познакомиться хотя бы с букварем.

 

— Придержи язык! — послышалось из толпы. — Здесь нет защитников-учителей!

 

Гермиона не любила спорить с ними, ибо они были правы: её защитой были учителя и остроумие. На их же стороне были физическая сила и многочисленность. Было искренне жаль, что из-за каких-то глупостей она становится белой вороной. Девочке не нужно было много друзей, было бы достаточно даже одного, но и его у неё не было.

 

Высоко вздернув нос, Грейнджер протолкалась сквозь толпу, как делала это в коридорах школы, и пошла к своему дому. За спиной слышался гогот ребят, обсуждавших её.

 

Хотя она ошиблась. У неё был один самый близкий друг — отец. Он был её героем, защищавшим её от боли и обид, укрывавшим одеялом во время грозы… Папа — вот самый родной человек. Да, часто бывает так, что девочки ближе к мамам, но Гермиона ещё с младенчества спокойней была на руках отца.

 

Мистер Грейнджер опустил газету и подозвал дочь к себе:

 

— Твои одноклассники снова донимают тебя?

 

— Да, — девочка села в плетеное кресло и посмотрела на отца. — Я не понимаю, почему они меня так не любят.

 

— Запомни то, что я тебе сейчас скажу. Люди частенько боятся принимать в свое окружение тех, кто отличается от них, и неважно, чем именно. Ты умная и красивая девочка, Гермиона. Ты сможешь многого добиться, но только если поверишь в свои силы, поймешь, что должна бороться за себя. Слушай свое сердце, оно не врет.

 

— Но неужели они меня не любят только потому, что у меня такие пушистые волосы, а вместо кукол я люблю книги? Это ведь глупо.

 

Мужчина потрепал девочку по волосам, еще больше распушив прическу. Мистер Грейнджер знал, что его дочь особенная, еще когда впервые взял её на руки. Маленький человечек так осознанно разглядывал его, что казалось, будто это он — новорожденный малыш, ничего не знающий об этом мире.

 

— Чуть позже ты поймешь, что ты самое настоящее чудо, дочка.

 

Тогда мистер Грейнджер еще не знал, что его дочь действительно была не обычной девочкой, а самой настоящей колдуньей. Письмо пришло через три дня, а через неделю на пороге их дома стояла представительница Министерства магии. Она представилась как мисс Аманда Белькрофт и объявила о том, что это письмо — не шутка, и Гермиона действительно волшебница.

 

* * *

 

На дворе было уже тридцатое августа, когда маленькая волшебница в сопровождении своих родителей оказалась на самой известной торговой улице во всей волшебной Великобритании. Косой переулок был просто переполнен. Гермиона до сих пор помнит, как там для нее все было чуднО. Люди ходили в мантиях, а дети бегали с метлами в руках! Их семью тогда сопровождала мисс Белькрофт. Это была очень милая женщина лет тридцати с ярко-голубыми глазами и светлыми волосами. Она рассказала, что её мать тоже была обычным человеком, а отец чистокровным магом, но об этом он рассказал только после полученного Амандой письма.

 

Первой остановкой стал магазин котлов. Огромное разнообразие емкостей для варки зелий. Они были черные, серебряные, железные, переливающиеся всеми цветами радуги и даже золотые. А размеры котлов поражали воображение, даже не верилось, что возможно отлить столько разнообразных «кастрюлек». Аманда вместе с мистером Грейнджером прошли вглубь магазина, а Гермиона продолжила разглядывать летающий золотой котел с алмазными вставками. Это был очень красиво и сильно напоминало сказку, которую Гермиона прочла незадолго до получения письма. 0

 

— Неужели кому-то может понадобиться золотой котел? — удивилась Джин.

 

— Такие модели покупают коллекционеры, — спокойный женский голос послышался из-за спины Гермионы. Резко обернувшись, девочка увидела дорого одетую женщину с пепельными волосами и черными прядками у висков. Рядом с ней стоял мальчишка с такими же светлыми волосами. Было ясно, что это мать с сыном, ведь они были похожи словно две капли воды. Эти двое всем своим видом демонстрировали богатство и власть — аристократия в чистом виде.

 

— Котлы? Кто-то их коллекционирует? — Гермиона была поражена. До чего же странные эти волшебники!

 

— Миссис Малфой, вы тоже тут! Я так рада вас видеть! — Аманда едва ли не прыгала на месте. — Ох, Драко! Ты тоже поступил в Хогвартс?

 

— Да, мисс Белькрофт, — горделиво ответил мальчик. Гермиона не могла оторвать глаз от него. Драко был поразительно красив даже для своего возраста. Но уже тогда она понимала, что ничего хорошего ждать от него не придется.

 

Вскоре Грейнджеры ушли оттуда. Потом они заходили в один магазин за другим, а количество коробок, летящих за ними, все увеличивалось. Оставался последний магазин — и весь список покупок уже подошел к концу. Этого момента юная Гермиона ждала больше всего — посещения лавки волшебных палочек Оливандера. Аманда назвала этого человека гением своего дела, ведь мало кто способен создавать волшебные палочки, да еще и так талантливо. Ни одно его изделие не было похоже на другое.

 

Старая вывеска немного поскрипывала, качаясь на легком ветерке. Стекла в окне были грязные, сами оконные рамы из старого дерева, а кирпичи здания были разбиты временем. Общая картина была жуткая, но стоило войти в дверь магазинчика на окраине Косого переулка, как легкая и по-домашнему теплая атмосфера поглотила целиком. Над дверью зазвенел колокольчик, и на звук сразу же вышел пожилой мужчина, еле передвигая ногами.

 

— Еще одна юная волшебница? Сегодня было много первокурсников.

 

Гермиона неуверенно шагнула к стойке, за которой стоял Оливандер. Мужчина нагнулся к девочке и внимательно на неё посмотрел. Его глаза были когда-то ярко-голубыми, но вместе с молодостью ушел и цвет, и теперь глаза были едва ли не белые. Взгляд был очень пронзительным и смотрел прямо в душу. Когда владелец удалился в лабиринт из полок, Гермиона обернулась на родителей:

 

— А что, если я не смогу овладеть волшебством? Что тогда?

 

Мистер Грейнджер присел перед дочерью и улыбнулся:

 

— Шанс того, что в семье обычных людей родится волшебник — очень мал, но ты стала той самой редкостью. Ты способна понять сложнейшие книги, которые я в своем возрасте иногда не до конца понимаю. Так почему же ты так самокритична? Гермиона, милая, ты можешь все! А мы с мамой всегда будем рядом, будем за твоей спиной и в твоем сердце.

 

* * *

 

Гермиона проснулась в холодном поту. «Мы с мамой всегда будем рядом, будем за твоей спиной и в твоем сердце». Отец не оставил ее и никогда не оставит. Теперь она была уверена, что действительно сможет все, но в первую очередь она поможет Гарри победить Того-Кого-Нельзя-Называть, чего бы ей это ни стоило.

 

Встав с пола, Гермиона взмахом палочки заставила все спальные вещи исчезнуть. Надев джинсы, теплый свитер и быстро накинув пальто, она забрала сумку и вышла из дома. Пришло время заканчивать начатое.

 

На улице Гриммо были Тонкс, Люпин и миссис Уизли. Они встретили её сочувственными взглядами, как это и было на протяжении всей недели. Но Гермиона решила игнорировать это. Хватит. Отец не любил жалость, так и она не станет себя жалеть. Твердой походкой она вошла в гостиную, где её мать сидела возле чемодана и смотрела на пламя, горящее в камине. Мисс Грейнджер похудела за эти дни, но в остальном заклинание прошло без явных последствий, что было очень хорошим знаком.

 

— Мисс Уилкинсон, ваш рейс через два часа, самое время выезжать в аэропорт. Вы готовы к новой жизни? — радостным тоном сказала Гермиона, делая несколько шагов вперед, привлекая к себе внимание.

 

— Да, я готова, — улыбнулась женщина. — Давно мечтала переехать из дождливой Англии.

 

Самолет взлетел, унося мать Гермионы в новую и счастливую жизнь. Теперь осталось осуществить и другие свои планы, и она уже даже знала, с чего, а точнее, с кого начнет.

 

* * *

 

Было бы куда проще сварить самое сложное зелье с закрытыми глазами, нежели понять, что происходит в твоей собственной голове. Джинни уже больше месяца не могла разобраться в себе. С одной стороны, чего здесь разбираться? Блейз — потрясающий парень, мечта любой девушки. А с другой стороны Гарри — первая любовь, её мечта с десяти лет. Конечно, младшая Уизли слышала, что если влюбляешься второй раз, то о первом человеке лучше забыть. Нельзя влюбиться в кого-то еще, если искренне любишь.

 

— Эй, ты чего зависла?

 

—А? — Джинни вздрогнула, как от удара током. — Тебе стоит прекратить ко мне так подкрадываться. В конце концов, Блейз, я все-таки профессионал летучемышиного сглаза.

 

— Принцесса, ты угрожаешь мне этим сглазом с начала года, — Блейз притянул Джинни к себе за талию и оставил быстрый поцелуй на губах. Ей нравилось в их с Забини отношениях именно это. Молодой человек всегда серьезно говорил о своих намерениях и вел себя, как будто был куда старше своего возраста, но при этом, когда его не отягощали серьезные проблемы, Блейз становился, мягко говоря, подобием близнецов. Единственное, что отличало Забини от Фреда и Джорджа, так это отсутствие тяги к пиротехнике.

 

— Тебе несказанно повезло, что ты не успел довести меня до той страшной грани, — хмыкнула Джинни. — Но поверь: ты был ну очень близок.

 

Джинни и Блейз не хотели выносить свои отношения на публику. Все-таки слизеринец и гриффиндорка в разгар войны — так себе парочка. А если еще учесть, что на левом предплечье парня красуется черная метка… Уизли ничего не знает, так как клеймо скрыто заклинанием, но Блейз чувствует себя сидящим на пороховой бочке. Если Джинни узнает, то все будет кончено, все жертвы напрасны. Забини хотел сказать ей, но как объяснить это, не знал.

 

Не меньше волновал Тео со своей больной одержимостью выслужиться перед Лордом. Он несколько раз чуть не убил Грейнджер! Однако раньше за ним не замечалось особой агрессии… Все новобранцы проходят испытание: задание, выполнение которого свидетельствует о безоговорочной верности. Забини владеет даром варить зелья не хуже, чем у Снейпа, а также врачевать. Темный Лорд завербовал его именно поэтому, но Драко и Тео очень талантливые волшебники… Самое главное — выяснить, какое дело было поручено Нотту.

 

Темный Лорд умеет быть особо жестоким по отношению к своим людям. Он предпочитает добиваться верности через страх. Преклони колено или останешься без ног. И, вероятней всего, Тео испугался за свою шкуру, поэтому и делает все, что ему скажут. Парень боялся вылезать из своего укромного уголка. Драко был главным, Блейз — лучшим другом главаря банды, а Тео — тихим последователем. Но ведь всему суждено меняться. Слизеринцы по-прежнему уважают Малфоя и не смеют идти против его мнения, но Нотт начал активно набирать авторитет на факультете.

 

— Блейз! Ты меня слышишь? — Джинни трясла его за руку, пытаясь обратить внимание на себя. Она долго разговаривала с ним, но, когда он не ответил, поняла, что он её не слушает. Совершенно!

 

— Извини, я задумался… — Блейз виновато посмотрел на Джинни и чмокнул её в губы. Он и не заметил, как они вышли к озеру. Несмотря на раннюю весну, уже было достаточно тепло. От курток, конечно, они не отказывались, но укутываться в шапки, шарфы и перчатки уже не было нужды.

 

Пара гуляла рано утром, когда солнце только начинало выходить из-за горизонта, чтобы их не заметили. Но, судя по всему, они были не единственными, кто не хотел бы, чтобы их увидели или услышали. Примерно в ста метрах рос старинный дуб, около которого стояла старая каменная лавочка — любимое место всех парочек. Все бы ничего, но там были те, кого никто не ожидал увидеть вместе…

 

— Драко? Гермиона?! — в один голос произнесли Блейз и Джинни. Они переглянулись и уставились на друзей. Гермиона вскочила и быстрым шагом направилась в противоположную от Джинни с Блейзом сторону. Драко ударил ладонями по скамейке и побежал за ней. Гермиона к тому времени ушла достаточно далеко, поэтому и Малфой вскоре скрылся за небольшим пригорком, где их не было видно.

 

Джинни и Блейз недоуменно взглянули им вслед и медленно продолжили свой путь. Несколько минут они прошли в полной тишине, переваривая увиденное. Джинни считала, что Малфой не тот человек, который станет бежать за кем-то. А сейчас он переступил через свою гордость и побежал за девушкой, которую якобы презирает. И если Уизли раньше сомневалась, то теперь была абсолютно уверена: Драко Малфой как минимум неравнодушен к её подруге. Блейз подумал о том же, вот только он понимал, что это может привести к очень плохим последствиям. Чего стоит только его отец, который обязательно все поймет в определённый момент. Драко изменился в характере и сильно. Может, для остальных он тот же, но Блейз видел больше, чем другие.

 

— Между ними же что-то есть? — первая нарушила тишину Джинни.

 

— Возможно, но в этом нет ничего хорошего.

 

— Но почему? Он так к ней относился, а теперь побежал следом! Это ведь не просто так! Это значит, что Малфой изменился! Что в этом плохого?

 

Блейз потер лицо руками и выразительно посмотрел на девушку.

 

— Джинни… — начал он после недолгой паузы. — Драко из очень старинной аристократической семьи, в которой есть свои правила и законы. Он рос с определенными принципами. И поверь мне, милая, лучше не знать, как древние семьи прививают своим детям взгляды на жизнь. Я не был знаком с ним с пеленок, как многие на Слизерине, но он мне многое рассказывал. У меня до сих пор мурашки от его историй. Его отец жутко консервативен и порой чересчур жесток. Тогда, на втором курсе, на квиддичном поле…

 

— Он впервые назвал её грязнокровкой! Как такое оправдать можно?

 

— Драко эмоционален… По крайней мере, был таким. Грейнджер сказала ему, что он купил своё место, но на самом деле он тренировался неделями. Его отец купил метлы после того, как его приняли в команду. Да и ты сама можешь видеть, что он отличный игрок. Вот только мало кто знает, что потом он извинялся перед ней во сне. Не смотри на меня так! — Джинни уставилась на Блейза, будто видела его впервые. — До каникул ничего не изменилось — Драко продолжал говорить во сне. А когда вернулся после Рождества, то на его спине появилось два шрама, как от плети.

 

— Боже мой! Люциус Малфой — монстр! Гарри… Гарри говорил, что Драко следует за своим отцом, но ведь, может, он делает это не по своей воле! Как мы раньше об этом не подумали?! А Гермиона чувствовала, что он человек неплохой… — Уизли вела разговор сама с собой, пребывая в шоке. — Блейз! Что может сделать Люциус с Драко из-за того, что мы сегодня с тобой видели?

 

— Я не хочу даже думать. Сейчас начинается вторая магическая война, а отец Драко…

 

— Пожиратель?

 

— Да.