Ты крутись, крутись, колечко... (джен)

За двадцать четыре года Леголас привык засыпать, где придется, либо не спать вовсе. Теперь же, проведя больше суток без сна, принц ворочался в собственной, ничуть не изменившейся с детства спальне, в свежей, пахнувшей ромашками постели.

Он бы охотно променял чистоту и мягкость простыней на стылую землю и пыль, лишь бы не… Не думать. О том, как отчий дом мог так разительно перемениться за, казалось бы, ничтожный для эльфа срок? Почему вообще такое стало возможным? Ведь их народ, да и сам король отличались консерватизмом… Море вопросов — и неудовлетворительные ответы сводили принца с ума.

Угроза Дол-Гулдура существовала и раньше. Насчет Саурона догадки строились уже давно, и всё же именно после его ухода отец перешёл к действиям. Таким активным, что аж голову кружило.

Подменяя короля всего один день, Леголас успел прочувствовать, как усилилась значимость ручного управления, насколько увеличилось количество дел «на личном контроле».

Изменения коснулись всех сфер жизни королевства, за исключением, быть может, торжественных мероприятий и празднеств. Судя по тому, сколько раз к принцу подходили с вопросом, на какую дату будет назначено пиршество по случаю его возвращения, то здесь любящее веселье Лихолесье не изменилось ни на йоту.

Темнолесье только звучало страшно и печально, на деле же Леголас чувствовал, что ожившее от долгой спячки королевство начинает ему нравиться больше старого, медленно уходившего в трясину.

Огромное количество взглядов и так невысказанных вопросов, содержавших примерно одно и то же, не самое лицеприятное об его исчезновении и возвращении, можно было пережить… Как и присутствие Тауриэль, чувства к которой не пропали окончательно, но с которыми он мог смириться, как и многие сотни лет до этого. Загнать подальше, в глубь себя… Быть другом лучше, чем не видеть её вовсе — вот и всё, что принц понял за годы разлуки. Она была ему нужна.

Сон, в котором так нуждался его, не привыкший к бюрократическим трудам, организм, не шёл главным образом из-за отца. Слишком много откровений обрушилось на Леголаса из прежде хранивших молчание уст. Ещё немного и он думал, что захлебнется в них. Все те вопросы, на которые он так жаждал получить ответы… Они не были решены полностью, нет, принц чувствовал, что на дне ещё что-то оставалось, но сил исчерпать сию чашу до дна не было.

Скорее всего, завтра, когда король вернёт своё ледяное самообладание, Леголас пожалеет, что не додавил. Но то будет завтра. Пока ему хватило и этого… Им обоим хватило.

Скорее всего, в лесу сдохло что-то очень крупное, но сегодня он увидел в нём не короля, а эльфа. Этот эльф не был идеален, он был из такой же плоти и крови, как и все остальные. Он был уязвим. И одинок.

Равнодушный взгляд с высока и гордо вздернутый подбородок уже не могли обмануть принца. Гибель Бретель разрушила их семью, но если у Леголаса были друзья, то у короля их быть не могло. Он был один, совсем один все эти годы. Прикрывался величием и троном, прятал боль за отстраненностью, и ни жестом, ни словом не выказал, что, помимо себя, винит его…

Его уход явно что-то сломал в броне короля. Не только запертые чувства просочились наружу, но и то, как тьма подточила не только деревья в лесу, но и здоровье владыки этих лесов. Это пугало.

Глаз задергался при одной мысли о том, что, если так пойдет и дальше, то ответственность за королевство ляжет на его плечи. Странствуя, Леголас всегда знал, что лучше отца за Лихолесьем никто не позаботится, его фигура, казалось, вечной и незыблемой. Он был спокоен, но теперь… Принц не уйдет. Он слишком любит королевство, чтобы бросить на произвол судьбы.

Сейчас его отцу и королю нужна помощь. Довольно он отсиживался за его спиной, настало время простить обиды и поддержать. Возможно, ещё не поздно хоть что-то исправить в их отношениях.

Обратно залезть в раковину Леголас ему точно не даст.

* * *

С утра Трандуил всё ещё чувствовал себя отвратно, возможно, мерзопакостное кольцо так отыгрывалось на нём за решение оставить Леголаса совсем уж при себе.

— Без всяких «возможно», и сам ты мерзость! Глянь в зеркало без иллюзии, убедишься… — недовольно проворчав, не осталось в долгу Единое.

В зеркало Трандуил смотреться не стал, поверив на слово. Только проверил несуществующий в реальности марафет, без которого ему смело можно было бы пугать подданных. Стукнул Рыжей, та явилась так скоро, что наводило на мысли, а не проспал ли Владыка вновь.

Впрочем, слегка припухшее от явно бессонной ночи лицо помощницы отмело эти теории.

— Полагаю, дел было больше, чем предполагал Леголас, — не спрашивал, а утверждал король.

— Принц должен был отдохнуть, — упрямо ответила Тауриэль, с трудом удерживая зевок. — Он преодолел долгий путь, многое узнал, и он не привык… к такому объему дел.

— Ты обманула своего принца и друга, — протянул Трандуил, с легким любопытством глядя, как ещё больше стушевывается Рыжая, чтобы наконец подытожить: — В этот раз ты поступила правильно. Можешь отдохнуть пару часов, в таком состоянии ты не просто бесполезна, а опасна. Отложи все мои утренние встречи, а срочными делами пусть займется зампред. Мы с Леголасом проинспектируем лабораторию №8, ему следует увидеть, как мы продвинулись, а мне давно следовало выделить время на её посещение.

— Будет исполнено, владыка, — кивнула Тауриэль и, откланявшись, быстро ретировалась.

— Экая шустрая лиса! Ты бы подумал, эльф… Девчонка неплохая, но явно к принцу испытывающая исключительно дружеские чувства. Ты — другое дело, твою тоску только таким вихрем и разгонять. Хорошо, молчу! — обиженно заткнулось кольцо, поймав от взбешенного короля картинку, где его кидают в глубокое синее море… Ладно, не море и даже не синее, но в не менее ненавистную воду.

Завтрак прошёл в неловком молчании. Видимо, несмотря на жертвы со стороны Тауриэль, принц сном пренебрег. Хмуро ковыряясь в тарелке, Леголас ни разу не поднял на него глаз, но тени под ними Трандуил заметил и так.

— Полагаю, завтрак у лорда Элронда тебе более по душе? — наконец не вытерпев, спросил король. Он не хотел так цепляться, но… Слова упорхнули быстрее, чем Трандуил что-то осознал.

— Я был удостоен такой чести лишь раз. И то был не завтрак, а обед. Завтракают в Ривендейле всегда исключительно семьей, — спокойно ответил принц. Похоже, он тоже не думал, что говорил…

— Вот как, — горько улыбнулся король. — Полагаю, стоит вернуть за стол Тауриэль, та хотя бы не прислуживала другим господам.

— Я не… — пылая яростью, Леголас поднял взгляд, и, поймав укор, но ни как не отстраненность, напомнил себе о долге. Он проглотил обиду.

— Если ты закончил, то сейчас мы идем инспектировать лабораторию №8, — буднично, словно ничего не произошло, продолжил Трандуил. — Знаешь что такое лаборатория?

— Помещение, где проводят эксперименты, — не выказав особой заинтересованности, ответил Леголас. — Говорят, орки тоже вышли из лаборатории.

— Выращивать орков мне ни к чему. Хватает и одного непослушного орчонка вроде тебя, — совсем тихо проворчал Трандуил, но дернувшиеся от услышанного уши сына всё равно заалели.

* * *

— Так здесь получают взрывчатые вещества? — пораженно оглядываясь, спросил принц.

Леголас знал, что в центре королевства имеется сеть подземных коридоров, он даже лазил там, когда был ребенком, но предположить, что где-то под ничего не подозревающем городом располагается лаборатория, где готовят столько горючего, что можно сжечь весь их лес к Морготу.

— Да, и, как уверяли меня в последних отчетах, весьма успешно. Им удалось повторить дикий огонь. Думаю, небольшая демонстрация не повредит.

Леголас слышал о таком огне… Противоестественном, зелёном пламени, что было крайне сложно потушить и которым жгли корабли. Его рецепт считался потерянным, да и использовали его не вполне светлые персонажи легенд.

Они пришли в небольшое помещение в стороне от стратегического хранилища, судя по установленному защитному стеклу — именно здесь и тестировались опытные образцы.

Отец не стал подходить слишком близко, остановившись в пяти метрах от проводимой демонстрации. Пятеро мастеров явно нервничали — это да давящее на него и, в целом, противоестественное для эльфа подземелье, заставило Леголаса напрячься.

Как стало ясно через секунду, когда чья-то дрогнувшая от августейшего внимания рука устроила взрыв, не зря… Сосуд надлежало аккуратно откупорить и сцедить каплю для демонстрации, вместо этого глиняная посуда треснула и… Перенервничавшего бедолагу убило на месте, как и стоявших рядом коллег, в короля же с принцем полетели осколки… Сверху посыпался песок, призванный предотвратить возгорание.

Тело среагировало быстрее разума, что-то внутри вдруг закричало: «Ложись», и Леголас подчинился, утянув за собой отца.

Впрочем, когда острая боль пронзила шею, а рядом что-то хлюпнуло, принц понял, что беды избежать не удалось. Сознание моргнуло, но не погасло.

Песок… Он сыпал и сыпал… Откуда-то сверху и казалось, что вот-вот погребет его здесь. Шея горела, словно её обожгло тем самым проклятым огнем, вот только тогда бы из неё не била рванным пульсирующим ритмом струя яркой красной крови… Остановить это дрожащими в раз ослабевшими пальцами не получалось. На этом фоне, утыканная стеклом спина почти не ощущалась. Это был конец.

Мысль не успела до конца сформироваться в угасающем разуме, когда фигура под ним зашевелилась, и рану зажала уже твердая рука отца. Зрение расплывалось, кровавые круги плыли перед глазами, а песок, казалось, норовил забиться и туда, но посеревшее лицо короля он успел выхватить.

— Всё будет хорошо, — глупое, совсем несвойственное этой властной фигуре обещание, которое его отец явно не в силах выполнить. — Потерпи немного, — Леголас уже плохо ориентируется в реальности, но голос рядом кажется треснутым, как тот проклятый сосуд… Осторожное касание к щеке кажется и вовсе бредом, но тем, в который хочется верить.

— Уходи, — собственный безвольный шепот кажется чужим, но он повторяет, вкладывая последние силы. — Уходи.

Король обязан спастись, его не должно погрести под этой толщей песка… Так далеко от солнца, деревьев и воды. Не должно.

Однако давление на рану не исчезает, и кровь сочится лишь слабой струйкой — Леголас плавится на гране сознания. Слишком слабый, чтобы соображать от уже потерянной крови… И всё-таки он замечает ставший невыносимым блеск золота и слышит яростное, явно не к нему обращенное: «Я согласен!», после которого на принца находит долгожданная темнота.

* * *

Когда в следующий раз Леголас открывает глаза, в нос бьет запах трав и мазей, а прямо перед носом виднеется подушка. Он жив. Спина мучительно пульсирует, и становится ясно, почему принц лежит на животе. Рука сама тянется к шее, и не находит ничего — ни тугих повязок, ни отметины шрама. Вскоре вся шея подвергается тщательному ощупыванию. Безрезультатно.

Он должен был умереть, но на нем нет и следа ужасной раны. Более того, Леголас почти не ощущал противной слабости и головокружения, словно потеря крови оказалась не значительной, но ведь он помнил иное.

— Леголас, — к реальности возвращает голос Тауриэль, её ладонь мягко лежит на его плечи. — Ты как?

Выворачивая шею, принц наконец находит взглядом подругу, в глазах которой замечает слёзы.

— Могло быть и хуже, — тихо говорит он. — Не видела, куда делась рана на шее?

— Не было никакой раны. Тебя принес владыка всего утыканного стеклом, словно ежика какого… Он сказал, что ты мог надышаться… ядовитыми испарениями и, возможны, некоторые галлюцинации.

— Галлюцинации? — бровь принца медленно полезла вверх: он был уверен, что пережитое не было бредом. — Где он?

— Разбирается с последствиями… Мне тоже пора идти, — голос Тауриэль стал совсем виноватым. — Я зайду, как только смогу.

— Лабораторию ведь будут расчищать… Когда там немного расчистят, можешь спуститься туда и посмотреть… Следы крови должны были остаться и на стене, я не думаю… что это галлюцинация. Пожалуйста, проверь. Обещай, — он схватил подругу за руку.

— Хорошо, — кивнула Тауриэль, впрочем, вряд ли она ему поверила. — Я спущусь, как только это станет возможным. Отдыхай. Я позову врача.

Лекарь подтвердил тоже, что и остальные. Никаких других ран, тем более на шее не было. Да, он пострадал, но точно не умирал. Да, в крови нашли остаточные следы яда. Нет, признаков большой кровопотери не было.

В результате, Леголаса просто напоили успокоительным, и вскоре он заснул.

Проснулся он от ощущения чьего-то взгляда на себе. Решив не выдавать себя сразу, принц прислушался. Услышать эльфа под силу только другому эльфу, однако его посетитель и не прятал своего учащенного дыхания. И все-таки, чтобы определить личность этого было недостаточно.

Он уже собирался открыть глаза, когда почувствовал, как аккуратно поправляют слезшее одеяло. В следующий момент Леголаса обдало знакомым ароматом лесных трав и вина. Сухие губы короля быстро коснулись края его уха, после чего, словно устыдившись порыва, тот резко отпрянул и в спешке удалился.

И хотя отец ушёл уже давно, край уха жгло, даже когда вернулась взволнованная Тауриэль.

— Крови я не нашла, но видела такое! — подруге явно не хватало дыхания. — Днем меня в лабораторию не пустили, и я решила ночью. Воспользовалась остатками порошка Радагаста, всё облазила — ничего подозрительного и противоречащего официальному отчету не нашла. Но когда возвращалась… Увидела, как владыка вылазил из собственного окна… Совсем как ты раньше. Да и одет он был весьма неприметно. Я боялась, что король заметит меня, потому толком проследить не сумела. Но в одном уверена точно: на опушке его ждал белый волколак! Я таких никогда не видела — огромный, с длинной шерстью альбинос, и… Владыка ускакал на нём в лес, представляешь? На волколаке!

— Всё не так страшно, как может показаться на первый взгляд… — действительно, наметившаяся в последнее время у Радагаста привычка появляться из ниоткуда напрягала Леголаса, впрочем, меньше, чем шатающийся по лесам верхом на волколаке отец.

— Скажи, ты успел заметить что-нибудь необычное перед тем, как потерять сознание?

— Так вы верите мне? — тут же опустив остальное, обрадовался принц.

— На тебе сохранились следы мощного волшебства, — кивнул Айвендил, присаживаясь рядом. — Полагаю, Трандуил тебя спас, но явно необычным способом. Он совсем не так плох в магии, и в исцелении, в частности… Но если всё так, как ты говоришь, тебя бы он не спас. Без посторонней помощи во всяком случае. У меня давно имелись подозрения… И в последнее время я более склонен им доверять. Думаю, потерянное маленьким хоббитом в битве под горой волшебное кольцо всё это время было у Трандуила. Более того, скорее всего, это именно то кольцо, что отлил в Ородруине Саурон.

— Ещё скажите, что владыка ему служит! Это не смешно, — решительно встала на защиту короля Тауриэль. — Он заботится о королевстве, как никто другой! Он… он… вовсе не бездушен, как может показаться! Он…

— Достаточно, лисичка, — улыбнулся Радагаст. — Я знаю, что Трандуил вовсе не такой пропащий эльф, каким его несправедливо считают в Белом Совете. Но тьма оставила на нём куда более глубокий след, чем можно было ожидать даже при его связи с лесом.

— Хотите сказать, мой отец начал служить Саурону ради спасения королевства? — пожалуй, Леголас не был слишком удивлен. Принципы для короля всегда были вторичны… Главное, выживание.

— В таком случае кольцо уже было бы в Мордоре, но оно у Трандуила, — устало пояснил Айвендил. — И не думаю, что король пошёл бы на заведомо проигрышную сделку. Лжецу и предателю верить нельзя. Все приготовления в Темнолесье свидетельствуют, скорее, о готовящемся походе на Черные Врата. Думаю, Саурон вложил в кольцо не только большую часть сил, но и разума. Быть рабом, обладая столь огромной мощью, не пожелает никто, потому, возможно, Единое и предало своего создателя. Уничтожить того, в чьих руках превращаешься лишь в инструмент, и самому править Средиземьем — не самый безумный план. И всё же кольцо лишь усиливает, пусть и многократно возможности носителя, потому ему нужен был некто не обделённый талантом и властью. Тот, с кем можно было договориться. Первый пункт программы — уничтожение Саурона совпадало и у Трандуила, и у кольца. Насчет дальнейшего, не думаю, что твой отец всерьез задумывался, но Единому никак не обойтись без носителя, а кто знает, насколько велики амбиции и тщеславие лесного короля…

— То есть он решил занять место Саурона? —  Леголаса пробрало на нервный смешок.

— Это глупо… Только, если… если он не был уверен, что тем самым, совершает благо для королевства, — совсем убито закончила Тауриэль.

— Пока рано торопиться с выводами… Мы не знаем всего, — попытался их приободрить майя. — В любом случае, вы должны молчать и по возможности даже не думать об этом в его присутствии — кольцо считывает поверхностные мысли. Пока ваша задача — наблюдение.

— Но…

— Саурон не знает, где кольцо. Если информация просочится в Белый Совет, то рано или поздно о ней станет известно и в Мордоре. У нас с Олорином есть основания полагать, что кто-то из мудрых продался Саурону.

— Этого не может быть! — рьяно отозвался принц. — Лорд Элронд…

— Мы этого не знаем, — упрямо повторил Айвендил. — Лишняя осторожность не повредит. Да и пока союз кольца и Трандуила шёл Темнолесью лишь на пользу. Наши цели пока совпадают, потому главное успеть среагировать, когда и если Саурон падет… Вы не должны дать ему отдалиться, чем ближе вы, тем проще потом будет нейтрализовать угрозу.

— Вы хотите, чтобы мы убили короля? Или отрезали палец? — в голосе Тауриэль клокотал гнев. Леголас же просто молчал, пришибленный всем этим.

— Если потребуется, — серьезно ответил Радагаст. Повисло гнетущее молчание.

— Он спас меня, — наконец пробормотал принц.

— Так и есть, но перед этим кольцо чуть не убило. Направляясь сюда, я почувствовал назгулов… Совсем близко. Скорее всего, Единое организовало им встречу, а, чтобы Трандуил точно пошёл на это, пришлось шантажировать его тобой. Конечно, я могу ошибаться, и взрыв — просто трагическая случайность, вызванная неумелыми руками перенервничавшего подмастерья, но… Возможен и другой вариант, — сказав это, Радагаст закурил. — Будьте осторожны. Мне нужно отлучиться… Повидать Олорина с глазу на глаз, затем я вернусь. Не предпринимайте ничего самостоятельно. И Леголас… Каким бы паршивом отцом он не был, тебя Трандуил любит. Помни об этом прежде, чем обвинять в сговоре с Тьмой.