Октавия, черт возьми, Малфой! (джен)

Профессор Макгонагалл ушла, и я только собиралась по-тихому свалить, когда крестный схватил меня за капюшон и оттащил назад. Он вновь зажёг люмос, но на этот раз пощадил мои глаза и увел палочку в сторону. И на том спасибо!

— Отработка?.. — я грустно улыбнулась.

Снейп цокнул:

— Отработки должны вразумлять, Октавия, — он говорил размеренно, но я всё равно дернулась. Когда крестный в последний раз называл меня по имени? — В твоём случае это бессмысленно.

Я больше не знала, что сказать. Он был прав. Как всегда. А я как всегда — глупая неудачница.

— Это правда? — я подняла взгляд, желая увидеть в глазах Снейпа ответ. — Вы считаете меня монстром? Вы все?

Он долго молчал, вглядываясь мне в глаза. Пытался использовать на мне легилименцию? Плевать. Ничего нового он там не увидит.

Наконец Снейп отрезал:

— В Хогвартсе и у стен есть уши. Иди за мной.

Мы пришли в его кабинет — и я думала, что он хочет говорить тут. Но крестный вдруг пошел дальше, прямо к стене. Он хоть не стукаться о нее хочет?..

Но нет. Снейп поднес палочку и прошептал «Deremo». В этот момент часть стены вздрогнула и отъехала в сторону. За ней показался проход. Я в недоумении посмотрела на крестного, и тот жестом показал идти следом. Осталось надеяться, что он не решил избавиться от нерадивой крестницы.

За проходом оказался ещё один кабинет — но намного больше. В центре стоял дубовый стол, а вокруг него — шкафы и полки с кучей колб и баночек. Зелья.

— Это твой склад на черный день? — я нервно улыбнулась, но Снейп и бровью не повел, указывая на стул напротив. И без слов понятно.

— Об этом месте не знает даже Минерва, — процедил зельевар. — В курсе был лишь Дамблдор, но…

— Ты его убил, — закончила я за крестного и тут же ощутила на себе его испепеляющий взгляд.

— Напомни оторвать твоему отцу уши за воспитание дочери. Хоть ты и полукровка — манеры у Малфоев должны быть в крови.

Я закатила глаза. Ага, а ещё в крови свойство быть пожирателем и влюбляться в не того, кого надо.

— И ты позвал меня сюда нотации читать? — я закатила глаза, и Снейп покачал головой. Ну, а что?

— Октавия, ты повторяешь ошибки своего отца, — вдруг произнес он. — Надеваешь маску самоуверенности и безразличия вместо того, чтобы решать проблемы.

Опять они про эту самоуверенность! Я что, виновата в своем характере?

— У меня нет проблем.

— Поэтому ты применила Круциатус к Поттеру? — крестный не давил, не упрекал. Он стоял, облокотившись о стол, и спрашивал, будто говорил о погоде. Наверное потому я ему доверилась.

— Они хотели злую Малфой — они ее получили, — я отрезала, скрестив руки на груди. — И готова к последствиям.

Снейп пару секунд молчал, а затем приложил руку ко лбу.

— Ты понятия не имеешь, какие последствия, — выдохнул он наконец. И внутри меня начал подниматься протест.

Опять. Опять тайны и недоговорки! Задолбали!

— Так расскажи! — я вскочила, глядя Снейпу в глаза. — Что за пророчество, и почему все приплетают меня? Или ты тоже предпочитаешь молчать, любимый крестный?

Снейп долго выдерживал мой взгляд. Как и я — его. Невыносимый тяжёлый взгляд.

— Ты уже довольно много знаешь.

— Вот только не надо использовать на мне легилименцию! — я фыркнула и отвела взгляд.

И в этот момент он произнес загробным голосом:

— «Дитя, сотворенное из союза света и тьмы на конце солнцестояния, возродит то, что погребено навсегда».

Я застыла. Это пророчество? Вот так просто: без уговоров, шантажа и пыток? И что это, черт побери, значит?

— Я… я не понимаю, — я растерянно посмотрела на Снейпа.

— Пророчество произнесла Трелони ещё до вашего рождения. Но Грейнджер все равно приняла решение родить.

То есть мама знала, что кто-то из нас — я или Скорпиус — зло во плоти, и все равно рожала? Звучит не особенно ответственно.

— И именно тогда Золотая Троица распалась. Поттер помешался на Пророчестве, он до сих пор готов в любую секунду упрятать в Азкабан и тебя, и Скорпиуса.

Это было явно не то, что я ожидала услышать. Так они рассорились не из-за брака мамы. Все из-за нас.

— Но о ком говорится в Пророчестве? Мы же двойняшки.

Снейп молчал. И это молчание было невыносимым.

— Все считают, что пророчество о тебе, Октавия.

* * *

Как бы странно это не звучало, я не удивилась. Не ревела, как белуга. Даже не злилась.

Я просто знала, что это — бред сивой кобылы. Потому что не собиралась я воскрешать никакое зло! И становиться им — тем более. А пророчество вряд ли подлинное. Из всех предсказаний Трелони сколько сбылось? Три? Такой себе показатель.

— В любом случае, спасибо, что рассказал, из-за чего меня считают монстром, — я благодарно посмотрела на крестного, впервые признавая его таковым. А не профессором, зельеваром или грозой подземелий.

— Мерлин, Октавия, ещё раз назовешь меня на «ты» — уши оторву не только твоему отцу, но и тебе, — Снейп говорил серьезно, но на него губах мелькнуло маленькое подобие улыбки. — Иди спать, пока я не сделал это прямо сейчас.

Прощай, крестный — привет, гроза подземелий. Усмехнувшись, я вышла из кабинета.

Хогвартс снова казался до безумия тихим. Таким тихим, что порой я не узнавала его: без вечно снующих студентов, гама, топота и смеха. Тишина — и только.

Я почти дошла до гостиной, когда за углом что-то шелохнулось. Я могла поклясться, что это была мантия!

На секунду сердце пропустило удар, но я себя успокоила: кто будет разгуливать посреди ночи? Гриффиндорцы, желающие найти приключений на свою пятую точку?

— Эй, я тебя видела. Выходи, — я хмыкнула.

И в этот момент в меня полетело оглушающее заклинание.

Я едва успела отскочить, но последовало ещё одно! Что происходит? Сердце бешено стучало.

У меня же нет чертовой палочки!

— Бомбарда!

Взрыв прогремел прямо под ногами, я вскрикнула от резкой боли в ногах и отлетела на пару метров. Да что за черт?

Думай!

Морщась, я сжала кулаки. Палочки нет. Меня сейчас прикончат, а я даже не узнаю, кто.

— Трус! — в отчаянии закричала, когда ко мне вдруг подошёл человек в длинной черной мантии с белой маской. Скрывать свое лицо — как низко.

Он встал надо мной и направил палочку.

Неужели все и правда закончится так? В носу защипало, в горле застрял ком. Я в один момент расплакалась. Нет, не хочу умирать!

Но было поздно. Человек в маске тихо прошептал «Авада Кедавра».