Октавия, черт возьми, Малфой! (джен)

Профессор Флитвик был хорошим преподавателем, но я была плохой студенткой. Редко слушала его лекции, и причиной, чаще всего, было мое абсолютное равнодушие к учебе. Но сейчас я не могла ничего послушать из-за щипания. Да, именно этого.

Эффект после событий в классе зелий не прошёл, и Джеймс нагло этим пользовался, щипая себя — а, следовательно, и меня, — за шею, руки и… другие, менее интересные части тела. Я то и дело подскакивала, вскрикивала и дёргалась, что Альбус не мог не заметить. Он посмотрел на меня пронзительным взглядом и хмыкнул.

— Хорошо, что ты не настолько глупая, чтобы щипать его в ответ.

Точно! Ну точно!

Я медленно повернулась к Алу, улыбаясь поистине дьявольской улыбкой. Он поежился и запустил руку в копну пшеничных волос — полную противоположность вороньего гнезда Джеймса.

— Нет.

— Что «нет»? — я улыбнулась шире.

— Что бы ты не придумала — нет, — сглотнул слизеринец, переползая со своего стула на другой. — Это всегда имеет последствия.

Опять его эти нравоучения. Ну и в кого Поттер-младший такой нудный пошёл?

— Ну Ал, мы же друзья! — в дополнение дьявольской улыбке появились щенячьи глаза, но парень, видимо, уже обрёл иммунитет к подобного рода уговорам.

— Дружба — это взаимовыгодная вещь, — хмыкнул он. — А с тобой у нас паразитизм.

— Ты сейчас назвал меня паразитом? — я шумно выдохнула, и профессор сделал очередное замечание нашей парте. Пришлось говорить тише. — Альбус Поттер! Я тебя так редко о чём-то прошу!

— Если три раза за час — редко, у меня для тебя плохие новости, — шикнул он, косясь на Флитвика. Но любопытство у слизеринца явно было наиболее ярким качеством. — Что ты придумала, а?

Я уже почти передумала ему говорить, но даже для вида подуться не смогла — Джеймс вновь ущипнул себя за шею, окончательно выбешивая.

— Придуши меня.

Пару секунд слизеринец молчал. И я молчала, уверенно глядя ему в глаза, потирая шею и ненавидя Джеймса

— Слушай, скажи честно, — Альбус склонился ко мне ближе и продолжил полушепотом: — Снейп тебя систематически бьет котлом по голове, да?

Я закатила глаза, борясь с желанием стукнуть друга по тому месту, которым он думал большую часть времени.

— Нет, но могу предложить ему опробовать данную методику на тебе, — огрызнулась, все же пихая парня в бок. — Хватит ломаться, Бейонсе.

— Проси кого хочешь, я не буду тебя… душить, — последние слова он сказал так тихо, словно говорил что-то постыдное. — Ещё и… здесь!

— Альбус Поттер, половина Хогвартса просто мечтает меня придушить! А я предоставляю эту невероятную возможность тебе, — сказала, видно, немного громче, чем следовало, и добрая часть пятикурсников обернулись, недоуменно глядя на нас.

Неловко получилось.

— Мисс Малфой, вы с мистером Поттером можете продолжить ваше… обсуждение… кхм, — он прочистился горло, поправил галстук-бабочку, — после лекции?

— Да, сэр, — закивали мы, уткнувшись в конспекты.

* * *

Альбус отказался меня душить, так что всю оставшуюся лекцию мы с Джеймсом лишь щипали друг друга; щипали, естественно, не задумываясь, как странно это выглядит со стороны.

А чуть позже, в коридоре, я почувствовала странное болезненное жжение в костяшках пальцах — и сразу поняла, что это значит.

Удар. Павлин кому-то врезал.

Естественно, следом врезали и ему, а я едва не упала от чувствительного толчка в щеку. Альбус обеспокоенно подбежал ко мне, быстро осознавая, что происходит, но я не обратила на него никакого внимания, полностью сосредоточенная на ощущениях. Нежное прикосновение и поглаживание щеки?..

Джеймс словно бы извинялся за удар… даже не забыв, что я его тоже чувствую. Не знай Поттера, я бы подумала, что это довольно трогательно…

Но затем он вновь замахнулся, и я поморщилась.

— Прибью Джеймса, — фыркнул его брат, придерживая меня за руку. — Это уже слишком.

— Нет, он… — я вздохнула, качая головой. Бесполезно объяснять. — Нужно найти его.

Альбус замер. И с подозрением посмотрел на меня.

— Джеймса? — словно не расслышав, переспросил он. — Зачем?

— Что-то не так. Он дерётся с кем-то.

— Он всегда с кем-то дерётся, это же Джеймс! Агрессия у него в крови, — фыркнул парень. — Что на тебя нашло?

Сердце бешено стучало, щеку жгло, кулак неприятно щипало. Но я все ещё чувствовала это прикосновение… совершенно неагрессивное прикосновение.

— В том и дело, — я махнула головой.

* * *

Вернулась в спальню я совершенно точно утомленная, и, даже не принимая душ, упала лицом в подушку.

Не знаю, сколько подобный эффект продлится, но он определённо высасывал все силы. Под конец дня у меня были пощипаны все руки, шея и бёдра, потому что павлин не знал слова «хватит».

Я отомстила ему на уроке полётов, упав с метлы на неплохой высоте, а он именно сегодня решил поддаваться в дуэльном клубе.

И факт, что мы вредим самим себе, ничего не значил: главное сделать неприятно друг другу. Задеть.

Конечно, границы мы не переходили: конечности не ломали, с крыш не прыгали. Увы.

Ведь как бы ни было, энергии подобные «игры» забирали много, и я безумно устала, мечтая только о крепком здоровом сне. Но не успела сомкнуть глаз, как почувствовала странное ощущение пиявки на шее.

— Какого?.. — подскочила в постели, хватаясь за плечо и не осознавая. Это был вовсе не удар и не щипание.

— Поцелуй! — я чуть не выбила дверь, заваливаясь прямо в спальню мальчиков и решительно направляясь к кровати Альбуса.

Тот, сощурившись, совиными глазами уставился на меня.

— Чего?

Я разозлилась. Что тут непонятного? Почему он не понимает меня с полумысли?

— Он целуется… его целует кто-то! — воскликнула громко, не обращая внимание на недовольные стоны соседей Ала.

— И?.. — парень лишь поднял бровь и зевнул. Мерлин, ну как такой умный парень можешь быть таким… бревном! Я закатила глаза и села рядом со слизеринцем, нагло того толкнув.

— И то! Это мое тело!

— Пусть целуется, тебе то что? — Альбус перевернулся на другой бок и сонно пробормотал: — Расслабься и получай удовольствие.

Эта фраза меня разозлила ещё больше, а учитывая, что поцелуи чувствовались уже далеко не только на шее, больше злить было просто некуда.

— Врежь мне, сейчас же, — почти прошипела я, сдирая с друга одеяло. — Не отнекивайся.

— Тави, в последнее время ты точно сходишь с ума, — зашипел в ответ Альбус, перетягивая одеяло обратно.

Не отрицаю. В последнее время мои мысли, чувства и идеи совершенно отличались от обычных. Но!..

— Либо ее ударяешь ты, либо я сам это сделаю, — послышался злобный голос с соседней кровати.

Я хмыкнула и спрыгнула на пол. Кто решил испытать судьбу и увидеть Малфой в гневе?

— Вперёд, Грег, — скрестила руки на груди, узнавая в слизеринце сына Пэнси Паркинсон — моей крестной — и Гойла. — Если кишка не тонка.

Он ненадолго замер, глядя прямо на меня, изучая. А затем приподнялся.

— Откуда в тебе столько самоуверенности, Малфой? — его карие глаза сверкнули, и в этот момент он до жути напомнил мою крестную. — Ощущение, словно ты — несущийся с высокой скоростью поезд, у которого отказал стоп-кран. И знаешь, — он едва склонил голову, растягиваясь слова. — Рано или поздно поезд столкнётся с чем-то… — пауза, — или кем-то.

Я прикрыла глаза; не только из-за его слов, но и из-за ощущения чужих губ… чуть ниже пупка. О Мерлин!

— Так ты врежешь мне? — подняла брови я. — Или в состоянии только философские мысли читать?

На некоторое время повисло взвешенное и продуманное молчание. Ненавижу тишину.

— Малфой, ты… — он прикрыл глаза и шумно выдохнул. — Ты действительно ненормальная.

Я не нашла, что ответить. Лишь равнодушно пожала плечами, словно его слова меня совершенно не задели. Абсолютно.

Слышать такое каждый день — обычно. Привыкла.

— И одни лишь мысли, — усмехнулась я, разворачиваясь вон из комнаты.

Поцелуи уже давно не были поцелуями, от чего становилось тошно.

* * *

Лишь за мной захлопнулась дверь, я навела палочку на свою руку и, сжав зубы, прошептала:

— Diffindo!

Не рассчитала силы — порез оказался глубже, чем надо.

Больно.

Неприятно.

Красная жидкость стекает по руке и капает на каменный пол.

Больно.

— Ненавижу, — слёзы обжигают щеки. — Ненавижу.

Ненавижу что? Кого? Себя? Гойла? Поттера?

Или всех сразу?

* * *

Вены я не задела — вот, в чем повезло. Но это не спасло от тирады Альбуса о том, какая я дура и «теперь точно отниму у тебя эту чёртову палочку, Тави».

Иногда мне казалось, что он действительно мог это сделать. Если бы увидел рану.

Но раньше него успел Том.

— Октавия, — он присел рядом со мной в коридоре посреди подземелий, лишь одним взглядом скользнув по порезу. А затем аккуратно убрал локон волос с лица. — Поттер?..

Он понимал меня с полумысли, в отличие от Альбуса. Я шмыгнула носом и, не отвечая, уткнулась лицом в плечо слизеринца. Все ещё больно.

Вокруг пахло кровью, отвратительным металлическим запахом; но от его мантии несло одеколоном и подземельями.

— Больно, — прошептала я, сжимая кулак.

Джеймс знал, что я сделала. Джеймс не пришёл. Ему плевать.

Лишь бы лежать в постели, в объятиях какой-то гриффиндорской суки, да.

Так ведь, Джеймс?

— Сейчас станет легче, — Нотт прошептал что-то непонятное на латыни и коснулся палочкой раны.

Раз. В одну секунду та затянулась, оставляя в память о себе лишь лёгкое покалывание, белый шрам и следы крови.

— Дифиндо не поддаётся исцеляющим чарам, — я недоуменно подняла голову, разжимая кулак. — Как?..

— Это более высокий уровень магии, — не отводя взгляда чёрных, непробиваемых глаз, ответил он. — Когда-нибудь мы вернёмся к этой теме, Октавия.

— Почему не сейчас? — я сглотнула, не в состоянии развернуться. Том Нотт действительно поглощал своим взглядом, голосом, своим видом…

— Все дело во времени, принцесса, — уголки его губ едва дрогнули. — Оно ещё не пришло.