Шрамы времени (джен)

И я не что иное, как птица в бурю.

Аарон. «Птицы в буре»

Северус поднял глаза от эссе, которое только что закончил исправлять, и критически изучил многочисленные красные пометки, окровавившие тридцать сантиметров пергамента. Этим вечером он просмотрел много домашних заданий, но вот это определённо выиграло кубок по редакции неимоверной чуши. И принадлежало оно, несомненно, гриффиндорцу.

Северус рассеянно взглянул на Поттера, молча чистившего грязные котлы, оставленные специально для отработок. Звук щётки, трущейся о металл, давно стал для зельевара фоновым шумом, и он не обращал на это никакого внимания. Поттеру оставалось примерно три котла, этого должно хватить до конца наказания. Северус удовлетворённо вернулся к проверке.

Он просмотрел уже четверть нового эссе, когда чернильница вдруг начала вибрировать. Слегка заинтригованный, Северус, нахмурившись, уставился на неё. Мгновением позже флаконы на полках затряслись с такой силой, что некоторые лопнули.

— Что происходит? — воскликнул Поттер и вовремя отскочил от стола, едва не получив тяжёлым чугунным котлом по ногам.

Северус поднялся, пытаясь сохранить равновесие — пол тоже начал угрожающе раскачиваться под ногами. Возможно, стоять — не самое мудрое решение, но он рассудил, что оставаться в пределах досягаемости летевших во все стороны осколков стекла едва ли умнее.

— В центр комнаты, быстро! — сухо приказал профессор, и — чудо из чудес! — Поттер без вопросов повиновался.

— Это землетрясение? — нервно спросил он, хватаясь за выступ одного из столов и явно с трудом сопротивляясь желанию спрятаться под ним.

— Маловероятно, — ответил профессор, когда ему удалось приблизиться. — Хогвартс защищён от землетрясений. А также от ураганов, циклонов и других катаклизмов подобного рода.

— Но… — начал было Поттер, однако толчки становились всё сильнее, пока оба они не покатились по полу. Северус зарычал, ударившись головой о неровные камни, которыми был вымощен класс. Неприятно знакомое ощущение горячей жидкости, стекающей по голове, заставило его недовольно скривиться. Спокойный вечер с проверкой домашних заданий… Неужели он многого просил?

— Снейп! — внезапно вскрикнул Поттер. В следующую секунду Северуса схватили за руки и отчаянно потянули в сторону. Ещё не придя в себя после падения, он не успел отреагировать, и его без особой деликатности оттащили на добрых полтора метра.

Что даже к лучшему, учитывая шкаф, рухнувший ровно на то место, где Северус был пару секунд назад.

Он даже пропустил мимо ушей непочтительное обращение мальчишки, думал Северус, заползая вслед за Поттером под ближайший стол — не самый блестящий поступок, но он не представлял, что ещё сделать.

Однако вскоре выяснилось, что хлипкие деревянные столы — весьма убогая защита при, несомненно, самом сильном землетрясении, какое Северус когда-либо видел, впрочем, таковых было не так уж и много — всего три.

— Это ненормально! — с нарастающей паникой в голосе, перекрывая глухой рокот, доносящийся из-под пола, завопил рядом Поттер.

Северус с удовольствием прошёлся бы по нервной системе мальчишки, если бы на этот раз Поттер не был совершенно прав — это было ненормально. Он чувствовал, как в комнате клокочет магия, и, несомненно, Поттер тоже её ощущал.

— Надо выбираться отсюда, — сделал вывод Северус. Ему не нравились неустанно содрогавшиеся стены.

— Нам никогда не добраться до двери! — взвыл мальчишка, и у Северуса не было ни возможности, ни желания спорить с ним.

Во все стороны летели котлы, стеклянные флаконы разбивались вдребезги о стены, одна за другой обрывались книжные полки, опрокидывались столы… Грохот, доносившийся из другой комнаты, не предвещал ничего хорошего для зелий и ингредиентов, хранившихся в кладовке. И это не считая продолжавшего ходить ходуном пола.

Между тем стол, под которым они укрылись, уже не выдерживал…

— Уходите! — приказал профессор. — Я подстрахую.

А потом он и сам рассчитывал рвануть к двери в надежде, что ему повезёт.

— Это не сработает, — встряхнул головой Поттер.

Но прежде, чем Северус успел разозлиться — а он не преминул бы это сделать! — от пола поднялся какой-то золотистый туман, скользивший, казалось, из каждой выемки между камнями. Увидев это, Поттер отпрянул, слабо вскрикнув и выглядя довольно жалко. Мастер зелий поднял глаза к небу. Гриффиндорцы…

Но через несколько секунд перед ним явственно возникла такая же проблема, и он тоже выскочил из-под стола, поймав мальчишку за руку и рывком подняв его на ноги.

— Не дышите этой штукой, — прошипел Северус, сумев наконец вытащить свою палочку в тот момент, когда прямо в них полетел котёл. — Протего!

С тем же успехом он мог станцевать сальсу, а избежать столкновения ему помогли исключительно рефлексы Поттера, хотя, вновь треснувшись головой о плиты пола, которые, как он вынужден был признать, оказались действительно жёсткими, Северус возненавидел мысль о том, что он снова обязан Поттеру жизнью — второй раз за пять минут.

Пол не прекращал трястись, и Северус с трудом выпрямился, разглядев фигуру Поттера, подверженного тем же проблемам. Он едва различал подростка во всей этой поднимавшейся отовсюду дымке. Слишком много, чтобы не вдохнуть…

— К двери, Поттер! — приказал Северус, но собственный голос для него самого прозвучал как шёпот. Он снова поднял палочку. Вернее, хотел поднять. Этот жест занял у него бесконечное время, и паника, которую он старался подавить, скрутила узлом желудок.

По фактически замершей фигуре Поттера Северус определил, что тот тоже более или менее обездвижен.

В центре классной комнаты бушевал мини-торнадо, притягивая к себе всё вокруг. Северус отчаянно пытался уцепиться за ножку стола, но он двигался медленно, слишком медленно, и его неумолимо тянуло к миниатюрному смерчу. Он даже не имел возможности орать, ругаться или проклинать дурацкое невезение, только смутно сознавал, что смерч сейчас изрыгает бо́льшую часть того, что поглотил, но, как ни парадоксально, его всегда уносило в противоположную сторону.

Северус пытался сопротивляться, швыряясь всеми заклинаниями, какие только знал, но ничего, абсолютно ничего не получалось.

И в конце концов взвихрившийся водоворотом смерч поглотил его. Однако ожидаемой боли не было. Его не разорвало, не расчленило, он не врезался в более крупный и потенциально опасный предмет… Он плыл. Плыл в океане серебристой дымки, а время остановилось.

Рядом, в этой туманной пустоте, с искажённым паникой лицом медленно парил Поттер и перекошенным ртом что-то лихорадочно вопил, но Северус не мог разобрать слов.

А потом внезапно наступила тишина.

Тело Северуса стало не более, чем тряпичной куклой, отданной на волю поймавших его стихий. Он погружался в непонятную магию, пронзавшую его подобно электрическому току. Пока наконец его не выбросило из этого водоворота.

В третий раз за этот вечер он с силой приложился головой о холодные камни, хотя на этот раз это были стены… Мир поглотила тьма небытия…

Ты бежишь, бежишь за солнцем, но оно быстрей тебя,

Оббежав опять по кругу, встало сзади от тебя.

Солнце светит точно так же, только старше ты,

Вот одышка, стоп дыханье — к смерти ближе ты.

Pink Floyd. «Time»

— Давай же, Снейп… — неустанно бубнил Гарри сквозь зубы, бесцеремонно встряхивая профессора. Этим он занимался с тех пор, как пришёл в себя. Он бы уже давно отправился за помощью, но было очевидно, что миниатюрный смерч, разрушивший кабинет Мастера зелий, не был обычным смерчем.

Доказательством тому была странная обстановка, окружавшая его.

— Блядь, Снейп! — вспылил Поттер, теряя терпение. Вот уже десять минут он пытался разбудить профессора.

— Минус пятьдесят баллов за ваши выражения, Поттер, — прохрипел бывший Пожиратель Смерти, открывая глаза и тут же снова закрывая. — И пятьдесят за то, что не позвали на помощь кого-нибудь компетентного.

Гарри закатил глаза.

— И давно вы сделали перестановку в классе? — иронично спросил он, слишком встревоженный растущим в груди нехорошим предчувствием, чтобы переживать из-за каких-то баллов.

— О чём вы вообще говорите? — огрызнулся Снейп и наконец посмотрел вокруг.

В общем-то, не так уж многое изменилось. Они были всё в том же классе — об этом говорили размеры комнаты, знакомые неровные камни пола, влажные серые стены. Однако не было никакого беспорядка, вызванного их небольшим злоключением со смерчем.

На полу даже пылинки не осталось.

Гарри с интересом наблюдал за широко раскрывшим глаза Снейпом, когда профессор заметил другие отличия.

Исчезли полки, уставленные разнообразными склянками с залитыми формалином существами. Вместе со стоявшими там книгами. На самом деле комната была практически пустой, не считая их самих и десятка столов, сдвинутых к стенам, с аккуратно приставленными к ним стульями.

— Минималистичненько, — резюмировал Гарри, чувствуя себя неуютно. Снейп никогда не удивлялся, а тем более не волновался, однако выражение, промелькнувшее на лице профессора, было именно таким — удивлённым и встревоженным.

— Что вы сделали? — рявкнул Снейп, вскакивая на ноги, и, скривившись от боли, несомненно, из-за огромного синяка на лице и окровавленной раны на лбу, тут же осел назад.

Не то чтобы Гарри собирался сочувствовать. У него самого были проблемы: болели рёбра и лодыжка, которую он, похоже, вывихнул.

— Ничего я не делал! — огрызнулся Гарри.

Снейп сузил глаза, и Гарри был уверен, что, если бы взглядом можно было убить, он точно был бы мёртв.

— Поттер… — опасно мягким голосом протянул Мастер зелий.

— Я вообще ничего не делал! — повторил Гарри. — Всё так и было, когда я очнулся! Так что вместо того, чтобы кричать на меня, лучше выясните, что происходит!

— Не указывайте мне, что я должен делать! — раздражённо ответил Снейп. — Минус тридцать баллов с Гриффиндора и неделя отработок.

Профессор оживился, довольный своей победой. Гарри с трудом сдержал рвущееся с языка ругательство.

— Эм… могу я узнать, кто вы такие, чтобы с подобным рвением снимать баллы с Гриффиндора? — поинтересовался с порога весёлый голос.

Снейп с Поттером одновременно повернулись.

— Профессор! — воскликнул Гарри, впервые вздохнув с облегчением.

— А ну-ка помолчите, — велел Мастер зелий и повернулся к своему работодателю. — Что произошло, Альбус?

Дамблдор смотрел на них с таким вниманием, что Гарри стало не по себе. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять почему — во взгляде директора не было ни одной весёлой искорки. Напротив, он казался смертельно серьёзным. Не ускользнуло от глаз Гарри и то, что в руке директор небрежно держал свою палочку.

— Отличный вопрос, мой юный друг, — заметил Дамблдор, не двигаясь с места. — А как вы сами думаете?

Что-то было не так.

Что-то было совсем не так.

Рука Гарри инстинктивно сомкнулась на палочке, и в тот же миг Снейп открыто вытащил свою.

— Кто вы? — прошипел профессор.

Вся беззаботность Дамблдора исчезла, и он решительно наставил палочку на Снейпа. Гарри спросил себя, берут ли его в расчёт.

— Мне кажется, вы уже владеете этой информацией, что ставит меня в неблагоприятное положение, — жизнерадостно ответил директор, словно и не угрожал им своей палочкой.

Снейп промолчал, но Гарри узнал выражение его лица, множество раз появлявшееся при виде особенно плохо сваренного зелья. Как правило, его собственного.

— Вы нас не узнаёте, сэр? — рискнул Гарри. Потому что, если он и был в чём-то уверен, за исключением того, что их затянуло в водоворот неприятностей неизвестных размеров, так это в том, что человек перед ними был Дамблдором. Он не понимал, откуда такая убеждённость, но он это точно знал.

Казалось, Дамблдор всерьёз воспринимал Снейпа как потенциальную угрозу, однако Гарри он явно не опасался и дружелюбно улыбнулся мальчику. Не сводя взгляда с Мастера зелий.

— Боюсь, я не имел удовольствия познакомиться с вами в достаточной степени, чтобы ответить тебе, — легко произнёс Дамблдор.

Холодный пот пробрал Гарри по всему позвоночнику. Ничего не понимая, он рефлекторно повернулся к Снейпу. Однако тот изучал Дамблдора с тем же вниманием, с которым присматривался к ним старый волшебник.

— Но… — начал было Гарри.

— Заткнитесь! — сухо отрезал Снейп.

Распознав предупреждение в чёрных глазах профессора, Гарри умолк.

Медленно, без резких движений, Снейп опустил палочку и поднял левую руку ладонью вперёд — общепризнанный жест, означающий отсутствие намерения атаковать. Дамблдор не то чтобы расслабился, но был достаточно учтив, чтобы больше не угрожать им палочкой.

— Хорошо, — одобрил директор. — Все формальности соблюдены, теперь мы можем представиться?

Гарри открыл было рот, но вот уже в который раз Снейп оказался проворнее.

— Предположим, я попрошу мальчишку произнести заклинание, — перешёл к делу Мастер зелий, — какова вероятность, что вы нападёте на него? Не то чтобы меня это беспокоило, но…

— Сомневаюсь, что мальчик может угрожать мне, сэр…?

Во взгляде Дамблдора снова вспыхнула весёлая искорка, и Гарри почувствовал безмерное облегчение. Он решил проигнорировать замечание Снейпа, так же как и тот сделал вид, что не услышал вопросительной интонации директора.

— Произнесите Темпус Тоталус, — сухо приказал Мастер зелий.

— Я могу сказать вам, который час, если вы это хотите узнать, — любезно предложил Дамблдор.

Гарри заколебался, но тяжёлый взгляд Снейпа напомнил ему, что из двух зол следует избегать худшего. Ему ничего не стоило произнести Темпус, а противиться профессору, даже из принципа, означало вдвое больше отработок после уроков, как только Дамблдор придёт в себя.

— Темпус Тоталус, — прошептал Гарри, и, как и положено, из палочки вырвался серебристый дым и сформировал прямо перед мальчиком цифры и буквы.

Гарри без особого интереса глянул на них и, выпучив глаза, присмотрелся внимательнее. В желудок словно чугунный шар ухнул. Запаниковав, Гарри повернулся к профессору, но Снейп не смотрел на него. Его взгляд был устремлён на медленно рассеивающуюся серебристую дымку.

— Мы выяснили, в чём проблема? — тактично спросил Дамблдор.

Ни Гарри, ни Снейп не ответили. Оба были слишком заняты, наблюдая, как исчезают цифры. Вместе с их душевным равновесием.

Дымка неумолимо таяла, возвращаясь в небытие, из которого была создана.

И даже когда ничего не осталось, Гарри мог бы поклясться, что продолжает видеть их, эти бессмысленные знаки, словно выжженные на его сетчатке:

9 сентября 1975, 00:08

* * *

— То есть, вы вернулись примерно на двадцать лет назад, попав в магический вихрь, странным образом ограниченный подземельями, — подвёл итог Дамблдор, поглощая шоколад. Конечно, он предложил лакомство и им тоже, но Гарри был почти уверен, что, во-первых, Снейп убил бы его, возьми он хоть кусочек, а во-вторых, он бы предпочёл лимонные леденцы.

— Теперь, когда вы это сказали, звучит сюрреалистично, — рассеянно заметил Гарри, бросая взгляд на спящие портреты на стенах кабинета. В целом всё те же, что и в его время.

Никто не пошевелился с тех пор, как они вошли в кабинет директора, заглянув перед этим в Больничное крыло, где полусонная мадам Помфри без лишних вопросов обработала их травмы. Зельевар воспользовался моментом и приказал Гарри ничего не говорить. Ни под каким предлогом. И уж тем более не раскрывать свою личность — Дамблдор не переставал аккуратно прощупывать почву на эту тему.

— Что сюрреалистично, так это то, что вы знаете слово «сюрреалистично», — проворчал Снейп, но явно без намерения оскорбить. Было очевидно, что профессор размышляет. И очень активно.

— На самом деле, — как ни в чём не бывало продолжил Дамблдор, — не так уж и сюрреалистично. Будучи, к счастью, чрезвычайно редкими, вихри чистой магической энергии, как тот, которому вы явились свидетелями, уже случались в замке. Этот избыток магии должен куда-то деваться…

— И вам никогда не приходило в голову предупредить своих преподавателей? — упрекнул расположившийся в кресле Снейп. Для знающих его людей не составило бы труда расслышать зависшее в конце фразы «старый дурак».

Дамблдор, казалось, преуспел, когда дело касалось игнорирования резких выпадов Мастера зелий.

— Некоторые магические вихри создают пространственно-временные порталы, другие же — порталы между измерениями. Как бы то ни было, вам повезло попасть именно сюда. Я слышал, что Артурос Гринсбороу несколько недель скитался в демоническом измерении после одного из таких катаклизмов, — сказал Дамблдор.

— И как он попал домой? — спросил Гарри. Вопрос о возможном возвращении до сих пор никто не обсуждал, а Гарри совсем не улыбалось застрять где-либо со Снейпом.

— Чистая удача, — признал Дамблдор.

— Должен быть способ снова открыть портал, — вмешался Снейп. — Возможно, зелье.

Во взгляде директора зажёгся заинтересованный огонёк.

— В наше время ничего подобного не существует, — заметил Дамблдор. — Но, может быть…

— Нет, — отрезал Снейп, — насколько мне известно, никаких исследований в этом направлении не проводилось… С другой стороны, это не значит, что подобное невозможно.

Директора это явно не убедило, да и сам Снейп выглядел не слишком уверенным.

— Боюсь, что это предприятие будет утомительно трудоёмким, мои юные друзья, — подытожил старый волшебник.

— Чрезвычайно важно, чтобы мы оба вернулись в своё время, — веско сказал Мастер зелий, впиваясь взглядом в глаза Дамблдора.

Нечто странное происходило в тот момент. Ничего явного и очевидного, но Гарри почувствовал, как напряжение заполнило комнату, пока двое взрослых словно боролись взглядами.

Он не понимал, что происходит, но когда директор наконец отвёл глаза, вид у него был удивлённый и одновременно… будто расстроенный или разочарованный. Яркие голубые глаза впились в мальчика, и у Гарри возникло неприятное ощущение, — не в первый раз после их встречи — что Дамблдор мог читать мысли, как иные читают книги.

— Прекратите, — сухо приказал Снейп, и Гарри, подскочив, повернулся к нему. Что ещё он натворил?

Но гневная тирада, которой он собирался разразиться в лицо Мастеру зелий, так и не слетела с его губ. Потому что профессор буравил взглядом вовсе не его, что было поистине знаменательным событием.

— Вам прекрасно известно, почему вы не должны знать слишком много, — продолжил профессор уже спокойнее, с нейтральным выражением на лице. Гарри подумал, что этот тип мог бы сорвать банк, если бы ему вздумалось играть в покер.

Как бы там ни было, Снейп действительно вёл свою игру, и более того, он, похоже, был уверен, что непременно выиграет.

— На самом деле, согласно теории Эйнштейна… Вы знаете, кто такой Эйнштейн? — осведомился Дамблдор.

Снейп в ответ лишь негодующе кивнул. Естественно, он знал, кто такой Эйнштейн, подумал Гарри, закатывая глаза.

— Что ж, хорошо… — одобрил директор. — Весьма сообразительный магл этот Эйнштейн… Весьма… Однажды один из членов Визенгамота пытался доказать, что он потомок семьи волшебников, но…

— Профессор, — прервал его Снейп, вежливо, но твёрдо.

— Да, совершенно верно, — спохватился Дамблдор с весёлой улыбкой. — Итак, согласно его теории, одно ваше присутствие здесь создаст разрыв во временно́м пространстве. Временна́я линия, по которой мы сейчас движемся, уже не ваша, и, следовательно, вы оказываетесь в параллельной реальности, которая неизбежно будет расходиться с той, из которой вы пришли. Полагаю, вы знакомы с работами по альтернативным реальностям?

— Э-э… — протянул Гарри. Он не понял ни слова из только что услышанного. Однако свирепый взгляд, брошенный на него Снейпом, заставил его умолкнуть и больше не открывать рта.

И поскольку он застрял в прошлом с профессором, который был его единственной поддержкой, а здешний Дамблдор выражался ещё менее ясно, чем в его собственном времени, Гарри предпочёл подчиниться.

— Не будучи экспертом, я всё же имею некоторое представление о теории относительности, — подтвердил Мастер зелий. — Достаточно, чтобы понять, что чем меньше волн мы создадим в этой вселенной, тем ближе к действительности останутся наши две реальности и тем проще будет вернуться туда, откуда мы пришли.

— Немногие колдуны тратят время на изучение магловских дисциплин… — небрежно заметил Дамблдор, разламывая очередную плитку шоколада.

Гарри удивился, что в его времени мадам Помфри не запретила директору сахар — тот поглощал сладости в таком темпе, что его уровень холестерина должен был пробить потолок…

— Немногие маги достаточно умны, чтобы понять их, — возразил Снейп.

Дамблдор с некоторым удовольствием изучал профессора.

— Это вполне справедливо, — усмехнулся директор. — И я рад узнать, что вы не из тех, кого пугают напряжённые размышления, мистер Снейп. Или теперь профессор Снейп?

Мастер зелий казался взбешённым.

Гарри, без сомнения, повеселел бы, если бы сказанное только что Дамблдором вдруг не напомнило ему кое о чём. Они не только застряли в 1975 году. Они застряли в 1975 году в Хогвартсе… Когда здесь же учились его родители.

Ему предстояло встретиться с родителями. И он не знал, как к этому отнестись. Встретиться с Джеймсом и Лили… Во плоти… Живыми и беззаботными…

— Чем меньше вы будете знать о нас… — начал было Снейп, но Дамблдор не дал ему договорить.

— Что касается тебя… — директор вперил голубой взгляд в Гарри, не обращая внимания на протест Снейпа. — Я знаю только одного человека с такими глазами… Ты, наверное, сын Лили Эванс…

Гарри сомневался, что кивнуть — хорошая идея, но об отрицании не могло быть и речи.

— Что касается твоего отца… — продолжал Дамблдор, игнорируя рык Снейпа. — Эта проблема более деликатна.

Гарри удивлённо распахнул глаза. Это был первый случай, когда кто-то с трудом опознал в нём сына Джеймса Поттера: ему всегда твердили, что он — просто копия отца.

Всегда.

— Определённо родственник из старинной семьи, — размышлял вслух директор. — У тебя весьма характерные черты. Безусловно, очень древний род… — в его взгляде зажёгся огонёк. — Очевидно…

— Это мой сын, — прервал его Снейп, при этом выглядя так, словно проглотил навозную бомбу.

Гарри, пискнув от ужаса, тут же надрывно закашлялся под пристальным взглядом чёрных глаз Мастера зелий.

— Ваш сын, Северус? — переспросил Дамблдор и снова посмотрел на Гарри. — Да, думаю, что у него есть что-то от Принцев… Хотя на секунду я готов был поклясться, что это всё же Поттер.

Он сказал так, словно это была величайшая шутка в мире, однако Снейп не поддержал веселья.

— Я не вижу, что может быть общего у Лили и Поттера, — выплюнул профессор, и Гарри открыл было рот, хотя не знал, то ли для того, чтобы назвать зельевара лжецом, то ли просто оскорбить позаковыристей. — Мне кажется, я не раз говорил вам заткнуться, мистер… Снейп.

Поскольку Гарри не страдал суицидальными наклонностями, а взгляд профессора стал более чем угрожающим, Поттер просто отвернулся, с трудом преодолевая почти неудержимое желание завыть. Единственным утешением было то, что Снейпу мысль о родственной связи между ними казалась такой же отвратительной, как и самому Гарри.

— Всё меняется, Северус, — жизнерадостно заметил Дамблдор. — И, верьте или нет, я сожалею о внутренней «войне», которая опустошает Хогвартс. Жизнь была бы гораздо проще для нас, бедных учителей, если бы вы… вернее, вы пятнадцатилетний, не так часто оказывались в лазарете.

— Ваши дорогие гриффиндорцы так же усердно наведывались в лазарет, как и я, — огрызнулся Снейп.

— О, я уверен, что они стали бы завсегдатаями Больничного крыла, если бы мисс Эванс позволила вам поступать так, как вы считали нужным… — пошутил Дамблдор, подмигнув Гарри, словно призывая разделить с ним шутку.

Однако Гарри ничего не понимал. Это не имело смысла. Они говорили о том, что Снейп и Лили знакомы. Даже дружили.

Гарри ненавидел, что его совсем запутали и сбили с толку.

— С другой стороны, я боюсь, что ей придётся некоторое время обходиться без вас, — продолжал директор уже более мрачно. — Я понятия не имею, как — или если — вы сможете когда-нибудь вернуться в своё время и в свою реальность.

— Мы вернёмся, — заявил Снейп, словно это было очевидным. — Мне нужен доступ в библиотеку и лабораторию…

— Всегда готовы бросить вызов невозможному… — мягко усмехнулся Дамблдор, заинтересованно уставившись на Мастера зелий. — Я сожалею, что не знаю вас лучше, Северус… Вы ошибочно думаете, что я…

— В пятнадцать лет… — перебил Снейп, — у меня не было никакого желания узнать вас получше, Альбус.

Гарри подавил желание помахать, чтобы напомнить обоим магам, что он всё ещё здесь, и грыз ногти, чтобы умерить свою тревогу. Гермиона ненавидела, когда он так делал, и всегда шлёпала его по руке, словно он был младенцем в подгузнике.

Ему надоело играть в человека-невидимку, и поскольку Дамблдор, похоже, не жаждал ответить откровенно на возникшие у него вопросы — по крайней мере, ничего неожиданного, — он повернулся к Снейпу.

— Про… — Угрожающий блеск был слишком ясен в глазах Мастера зелий, и у Гарри не возникло ни малейшего желания опровергнуть эту чудовищную ложь, смысла которой мальчик не понимал. — Па… — но слово отказывалось произноситься, хотя это и было просто притворство. Гарри решил обратиться более формально. — Отец…

Снейп не соизволил отозваться.

Замечательно, подумал Гарри, разочарованно умолкнув. Теперь Дамблдор должен был думать, что он не в состоянии договорить начатую фразу. Впрочем, если он был «сыном» Снейпа, то, скорее всего, это правдоподобно.

— Как видите, мальчик не унаследовал интеллект Лили, — негромко произнёс Снейп. — Но я думаю, что смогу… перевести его вопрос в понятные слова. Собираетесь ли вы нам помочь?

— По правде говоря… — протянул Дамблдор, внимательно изучая их, — вы очень вовремя. Могу ли я предположить, что ваш интерес к защите от тёмных сил не угас с возрастом?

Гарри настороженно вскинул голову.

Он понимал, что Снейпу потребуется какое-то время, чтобы найти возможность вернуться домой, но это всё равно не означало, что…

— Вы предлагаете мне… — поинтересовался Снейп гораздо учтивее.

О, нет. Нет, нет, нет.

Снейп на занятиях по зельям был невыносим, но Снейп на ЗОТИ — это будет просто ад.

— С начала года я сам веду эти уроки за неимением компетентного преподавателя. Или вообще кандидатов. Вы могли бы занять должность и апартаменты, положенные учителю, и у вас будет неограниченный доступ ко всему, что есть в Хогвартсе, — предложил Дамблдор.

Так вот в чём загадка некомпетентности всех преподавателей защиты, кроме Люпина — Дамблдор, вероятно, пичкал их шоколадом или, в будущем, лимонными леденцами и нанимал, не требуя никаких служебных обязательств.

Ну хотя бы никто не заикнулся, что Гарри придётся возобновить занятия.

— Что касается… — начал директор. — Я в замешательстве, я и не подумал спросить твоё имя, мой мальчик.

Смирившись, Гарри вздохнул и пробормотал:

— Гарри, меня зовут Гарри.

— Ну что ж, Гарри, ты можешь быть распределён в воскресенье вечером… Сегодня вечером, если учесть, что уже, собственно, утро… перед ужином, — сообщил Дамблдор. — На каком ты курсе?

— На пятом, — бросил Гарри и тут же поспешил исправить любое ложное впечатление, которое могло возникнуть у старого колдуна. — Но у меня уже есть факультет — я гриффиндорец.

— Ах, боюсь, тебе придётся притвориться, что ты никогда раньше не бывал в Хогвартсе… — уныло возразил директор. — Теперь ты ровесник своих родителей. Я понимаю, что это может показаться заманчивым, но ты не можешь поставить их в известность об этой ситуации. Твой отец прав, утверждая, что для всех лучше, чтобы о тебе знали как можно меньше.

Гарри открыл было рот, чтобы запротестовать, но Снейп резко поднялся со своего места, и Гарри благоразумно промолчал.

— Подождите минутку, Северус, — остановил зельевара Дамблдор, жестом приглашая его снова сесть, но Снейп остался стоять, прикрыв глаза. — Мы должны решить вопрос с новыми… личностями для вас и юного Гарри… Я не думаю, что ваши физические данные представляют какую-либо проблему… тот факт, что ваш сын — потомок Принцев, объяснит кое-какое сходство с некоторыми другими учениками… А вы… — Старый колдун нахмурился. — Сколько раз вам ломали нос?

Снейп ответил невразумительным ворчанием.

Заметно повеселев, Дамблдор снисходительно улыбнулся.

— Вам нужно сменить имена, мои мальчики, — предложил старик.

Решив, что если не настоит на своём сейчас, потом у него никогда не будет такой возможности, Гарри скрестил руки на груди.

— Меня никто не знает, — яростно выдохнул он. — Я могу продолжать называть себя Гарри.

Дамблдор слабо махнул рукой, равнодушным жестом принимая его просьбу. Гарри нахмурился, тем более что игнорирование мальчика директором, похоже, весьма развлекло Снейпа. И это оказалось неприятно.

— Мы избежим назойливых вопросов, если я возьму фамилию матери, — сказал профессор. — У семьи Принцев повсюду много родственников. Мы будем утверждать, что жили за границей.

Дамблдор несколько мгновений размышлял, потом кивнул.

— А ваше имя? — напомнил он. — Боюсь, Северус Принц будет слишком большим совпадением…

— Саевус, — почти рявкнул Мастер зелий с такой силой, что Гарри вздрогнул. Он постарался не обращать внимания на презрительный взгляд, который Снейп бросил на его одежду.

— Ах, да… — одобрил старый волшебник. — Основатель рода Принцев. Любопытный выбор.

— Я уверен, что ваше одобрение глубоко тронуло бы его, — сыронизировал Снейп с холодностью, которую Гарри не сумел понять. Вообще зельевар относился к Дамблдору довольно уважительно, даже более, чем другие деканы…

— Саевус… значит учёный? — спросил Гарри, забыв, что должен помалкивать и делать вид, что его не существует. Однако идея Снейпа назвать себя учёным… Хотя надо было признать, что профессор действительно умён. Значительно умнее большинства, если верить Гермионе и её одержимости учёбой, но всё же… Снейп и учёный — это…

— Разумеется, нет! — фыркнул Снейп и скривил губы. — По правде говоря, это значит «жестокий». У вас проблемы с подобным выбором, П… Принц?

Первой реакцией на почти промах Снейпа было насмешливо подколоть его, потому что до сих пор он не совершал таких ошибок. К счастью, четырнадцать лет у Дурслей научили Гарри, что в лучшем случае это глупо, в худшем — рискованно. Поэтому он лишь ухмыльнулся.

— Разумеется, нет! — ответил Гарри, стараясь скопировать сухой тон Мастера зелий.

— Так я и думал, — удовлетворённо хмыкнул Снейп.

Гарри прищурился, и это, несомненно, закончилось бы одной из их легендарных стычек, если бы Дамблдор не кашлянул.

— Северус… Саевус, я уверен, что вы пожелаете, чтобы ваш сын отдохнул после этой беспокойной ночи… — он хлопнул в ладоши, и тут же появился строгий седой эльф. — Джимлин проводит вас до покоев, отведённых профессору защиты. Располагайтесь там поудобнее и наслаждайтесь тем, что осталось от ночи, через несколько часов я пришлю вам всё необходимое.

Тон не оставил сомнений — они могли быть свободны.

Гарри тут же вскочил, выглядя нетерпеливо довольным, что разговоры закончились. У него был миллион вопросов к Снейпу. От самых очевидных до самых сложных. И он собирался получить ответы. Независимо от того, пригрозит ли этот человек пустить его на ингредиенты или влепит отработки до скончания века, во всём этом деле было нечто большее, чем очевидные неприятности.

За верой скрывается огромное будущее,

Если знать, почему надежда погибает.

Потеряно всё, что найдено, мир опустел,

Так и застрявший в своём компромиссе.

Находя ответы, забываешь все вопросы.

Мы вернулись домой,

Проходя мимо могил неизвестных.

Shattered — Trading Yesterday

В ту же секунду, как Джимлин с поклоном исчез, оставив их в полумраке нового жилища, Гарри развернулся к Снейпу и открыл было рот, собираясь получить ответы на все свои вопросы.

— Не сейчас, — прошипел профессор прежде, чем Гарри успел произнести хоть слово.

Мальчик почувствовал закипающий гнев.

— Я хочу… — упрямо начал он, но Снейп прервал его, насмешливо фыркнув.

— Очевидно, мы всегда возвращаемся к тому, чего вы хотите, не так ли? Это единственное, что имеет значение… — сыронизировал зельевар с ледяным выражением на лице. — Хватит болтать.

И Снейп принялся методично снимать все картины и портреты, украшавшие стены коридора. Он ещё даже не осмотрелся, а уже решил всё переделать? Любопытно, это было совсем не по-снейповски.

— Что вы затеяли? — выпалил наконец Гарри, когда Мастер зелий снял последний портрет, не обращая внимания на вопли его обитателя.

Профессор закатил глаза и прошёл мимо Гарри в комнату, бывшую, несомненно, гостиной. Гарри машинально последовал за ним, чувствуя себя несчастным потерявшимся щенком.

— Вы действительно верите, что директор всезнающий? — бросил Снейп через плечо, срывая огромное полотно над камином. Летающий на картине дракон в знак протеста выплюнул длинную струю пламени. Снейп не замедлил сунуть картину в руки Гарри. — Добавьте это в кучу в коридоре.

Гарри схватил картину, но остался стоять на месте, наблюдая, как Снейп обошёл комнату и собрал все миниатюры, расставленные в разных местах гостиной. Их действительно было много, некоторые даже были спрятаны за лампами и вазами с пёстрыми цветами. Кто бы ни положил их туда, он был довольно неосторожен.

— Не понимаю, — пробормотал Гарри, и Снейп презрительно фыркнул.

— Не удивительно… — рассеянно отозвался он, держа в охапке маленькие рамки.

Он вышел в коридор и бросил на груду портретов всё, что нашёл в гостиной. Гарри снова последовал за ним, швырнув туда же дракона.

Если Снейп и был недоволен тем, что мальчишка ходит по пятам, то не обратил на это внимания. Но Гарри предполагал, что он даже не догадывался о его присутствии за спиной, так как был занят тем, что входил в каждую из комнат, систематически выгребал из них все портреты и миниатюры, которые там находил, и с помощью акцио проверял, не осталось ли чего.

Понимая, что Снейп не откроет рта, пока не закончит этот странный обыск, Гарри в конце концов присоединился к нему. И откровенно удивился: кому могла прийти в голову идея держать миниатюру русалки на верхней полке шкафчика в ванной, которая оказалась на высоте более двух метров?

Обыск также дал ему возможность осмотреть покои, и Гарри счёл их довольно уютными, хотя мрачное выражение лица Снейпа наводило на мысль, что зельевар горько сожалеет о своих подземельях. Несомненно, покои декана Слизерина были мрачными, сырыми и холодными, в отличие от нынешних.

Вход закрывал портрет оборотня. Небольшая прихожая, выдержанная в тёмных тонах, гостиная, строгая, однако в ней было что-то… семейное. Ещё в их распоряжении была небольшая кухня со столом и стульями и две спальни с прилегающей ванной комнатой.

Если все профессорские покои похожи на те, что сейчас увидел Гарри, он начал понимать, почему многие хотят преподавать в Хогвартсе.

Однако, подумал мальчик, наблюдая, как Снейп запихивает все портреты в крошечный шкаф у входа, он сомневался, что всех профессоров стоило бы допускать к преподаванию…

— Вы действительно не любите живопись, да? — хмыкнул Гарри, когда Снейп закончил бормотать полдюжины заклинаний, направленных на звукопоглощение и запирание дверцы шкафа.

Наверное, было довольно глупо пытаться шутить со Снейпом, подумал Гарри. Немного поздно, однако.

— Особая ситуация не освобождает вас от необходимости обращаться ко мне уважительно, Поттер, — гневно прошипел профессор.

Ярость тут же вытеснила сожаления Гарри.

— Простите, — огрызнулся мальчик. — Это больше не повторится, папа.

Глаза Снейпа опасно сузились, но Гарри не собирался позволять ему наорать, пока не получит ответы на свои вопросы.

— Теперь я могу получить объяснение? — потребовал он. — Или вы хотите, чтобы мы ещё и мебель переставили?

Гарри пожалел о последней фразе в ту же секунду, как она прозвучала, потому что никогда не умел провоцировать Мастера зелий.

— Неужели вам никогда не случалось использовать свой мозг, Поттер? — разозлился Снейп, вернувшись в гостиную. — Или вы слишком бестолковы, чтобы думать?

— Мы застряли в прошлом, а оказывается, всё, что вам нужно, — это гоняться за картинами, как за пасхальными яйцами! — огрызнулся Гарри и мог бы поклясться, что губы профессора дрогнули. Впечатление, которое он вскоре счёл совершенно глупым, явно навеянным усталостью. Потому что не было ни единого чёртова шанса, чтобы Снейпу показалось что-то забавным, тем более в том, что сказал Гарри.

— Инсендио, — пробормотал Мастер зелий, устраиваясь в одном из кресел возле камина, в котором мгновенно загудело пламя.

Гарри слишком нервничал, чтобы усидеть на месте.

— Несмотря на всё, что указывает на обратное, вы ведь не совсем идиот, не так ли, мистер Поттер? — вкрадчиво спросил Снейп, и его тон не предвещал ничего хорошего.

Разозлившись, Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но профессор не дал ему времени. Что, вероятно, было к лучшему.

— На ваш взгляд… Почему я не потерплю в своих покоях никаких картин?

Вопрос на несколько секунд повис в воздухе, пока Гарри наконец не сообразил, что Снейп не собирается преподносить ему ответ на блюдечке с голубой каёмочкой.

— Потому что… вы… не любите искусство? — пробурчал Гарри, сопротивляясь искушению опуститься до оскорблений или воплей разочарования. Почему никто не может дать ему ясных и прямых объяснений один-единственный, крошечный, малюсенький раз в жизни?

Снейп выглядел ужасно раздражённым.

— Сосредоточьтесь на две минуты, Поттер, — сухо потребовал он. — Двух минут должно быть для вас достаточно. Как, по-вашему, директор может быть в курсе всего, что происходит в этом замке?

Гарри и сам часто задавался этим вопросом.

— Это же Дамблдор, — пробормотал он. Глупость. Даже он был достаточно честен, чтобы признать это.

Профессор потёр переносицу и глубоко вздохнул.

Гарри догадался, что Снейп пытается удержать себя в руках…

— Картины, Поттер! — воскликнул Мастер зелий, видимо, не сумев набраться желаемого терпения. — Эта легенда о том, что Альбус Дамблдор всемогущ — самая идиотская из всех, что когда-либо существовали! Картины и почти идеальное владение легилименцией! Вот в чём секрет богов! Вот секрет Альбуса Дамблдора!

В этом есть смысл, признал Гарри. Картины… Они ведь повсюду. Во всех комнатах замка. А в кабинете Дамблдора полно портретов. Да, картины могли объяснить, откуда директор всегда всё знал, когда речь заходила о Хогвартсе…

— Легилименция? — переспросил мальчик, никогда раньше не слышавший этого термина.

Снейп провёл рукой по лицу, явно колеблясь секунду или две. Это было очень тревожно. Снейп, казалось, никогда не колебался, сколько Гарри знал его. Напротив, у него всегда был уверенный вид. Он всегда знал, что делает.

— Как бы неприятно это ни было… — медленно заговорил профессор. — Мы застряли вместе, Поттер. И это будет означать… в какой-то степени… что мы… должны взаимодействовать.

Было ясно, что он предпочёл бы полагаться на гигантского кальмара, а не на Поттера.

Гарри не был уверен, как на это ответить. Не то чтобы он когда-то мечтал объединиться с Снейпом. Тот его ненавидел, и на самом деле Гарри тоже не был поклонником Мастера зелий. Этому способствовал и тот факт, что Сириус открыто ненавидел Снейпа и поощрял своего крестника поступать так же.

Кроме того, Снейп периодически встречался с Волдемортом.

Не то чтобы Гарри сомневался в истинной преданности этого человека. Ему доверял Дамблдор. И если бы этого было недостаточно, то простое выражение ужаса, мелькнувшее на лице Мастера зелий, когда в конце прошлого года директор попросил его присоединиться к Волдеморту, убедило бы кого угодно… но… то, что он так близок к Тёмному Лорду… Гарри не мог не сомневаться…

Не желая этого по-настоящему, он упёрся взглядом в левое предплечье профессора.

— Я не буду умолять вас доверять мне, — процедил Снейп. — Дело в том, что у вас нет выбора.

Гарри решил, что это не имеет особого значения.

— Вы соврали Дамблдору, — сменил он тему. — Почему?

Снейп не торопился с ответом, и мальчик догадался, что он взвешивает, что сообщить, а что оставить при себе. И это ещё больше раздражало Гарри — если и было что-то, что он ненавидел, так это то, что от него скрывали информацию.

— Нельзя доверять Альбусу Дамблдору, — сказал наконец профессор с некоторой долей горечи и сожаления, пробившихся сквозь сталь в его голосе.

Первой реакцией Гарри было возмущение.

— Вы…

Но готовое вырваться оскорбление было подавлено в зародыше.

— Упоминал ли директор о пророчестве, которое касается вас? — рявкнул Снейп, и Гарри снова заткнулся.

Пророчество? Какое пророчество?

— Ну…

— Очевидно, что нет, — прокомментировал Снейп, не давая ему закончить, но к этому моменту мальчик и сам уже отчаялся, не в состоянии договорить начатое. — Учитывая ваши ничтожные способности к сосредоточенности и поздний час, краткого резюме должно быть достаточно. Было предсказано, что либо вы победите Тёмного Лорда, либо он победит вас.

Последовало тягостное молчание, и Гарри обнаружил, что ему вдруг необходимо сесть.

Что он и сделал.

Прямо там, где стоял.

И, судя по гримасе Снейпа, он был из тех, кто не выносит, чтобы люди сидели на углу журнального столика. Они с Петунией прекрасно поладили бы.

— Само собой разумеется, я никогда не придавал значения пророчеству, — повторил профессор, когда стало ясно, что Гарри в шоке. — Что не относится к директору и, следовательно…

— Я должен победить Волдеморта? — практически взвизгнул Гарри. Ему до сих пор снились кошмары о том, что произошло прошлым летом. Ему тогда несказанно повезло.

Ему никогда не удастся победить чёрного мага. Это безнадёжно.

— …крайне важно, чтобы профессор Дамблдор этого времени не узнал, кто вы и что вы должны сделать, — продолжал Снейп. — И не произносите имя Лорда.

— Я должен победить Волдеморта, — повторил Гарри, слишком ошеломлённый, чтобы волноваться, чем он рискует.

В ответ профессор лишь раздражённо вздохнул.

— У меня нет успокаивающего зелья, Поттер, поэтому избегайте гипервентиляции и обращайте внимание на мои слова, — сухо приказал Снейп. — Крайне важно, чтобы мы держали эту информацию в секрете.

Изо всех сил пытаясь восстановить контроль над своим телом, которое парализовала волна паники, Гарри постарался отогнать ужасающие воспоминания о безжизненном теле Седрика, об окровавленном ноже и о Лорде Волдеморте, появившемся из гигантского котла, и посмотрел на Снейпа.

— По… почему? — пробормотал он, не понимая. Какое это теперь имеет значение?

Профессор снова вздохнул, но на этот раз он уже не был так нетерпелив.

— Вы должны понимать, что семидесятые годы были решающими для Тёмного Лорда, — смирившись, заговорил Снейп. — В это самое время он собирает войска, армию слуг… Движение слишком экстремистское, чтобы не вызывать внимания или беспокойства, но никто не озаботился этим по-настоящему. Никто, кроме Альбуса Дамблдора.

Гарри молча кивнул.

— Директор прекрасно понимает, какую опасность представляет Тёмный Лорд, — продолжал Снейп. — Он тоже собирает союзников. Каждый день происходят исчезновения, стычки… Он знает, что война неизбежна. Что, если он узнает, как одна сумасшедшая предсказала, что вы будете тем, кто уничтожит Тёмного Лорда…

Угроза была ясна, и мальчик отвёл взгляд. Пламя, пылающее в очаге, было куда более нейтральным, куда менее дестабилизирующим.

— Я понял, сэр, — сказал Гарри. — Я ничего не скажу.

Глаза Снейпа прожигали его, но Гарри отказывался смотреть на профессора.

— Ничего не говорить будет недостаточно, — холодно возразил Мастер зелий. — Вы не должны приближаться к нему. Ни в коем случае, — он помолчал какое-то время. — Хотя я сомневаюсь, что он попытается установить какой-либо контакт с вами…

Гарри поднял голову и обиженно посмотрел на Снейпа. Дамблдор всегда был очень заботлив, всегда свободен для мальчика и…

От ужасного подозрения скрутило узлом желудок — насколько Гарри знал, директор ни с кем из других студентов так не сближался.

— Почему? — Он даже не обратил внимания на дрожь в голосе и почти забыл, к кому обращается.

— Потому что у Дамблдора из семьдесят пятого года нет причин интересоваться моим сыном, независимо от личности его матери, — ответил Снейп, и хоть какая-то тайна прояснилась.

Краем сознания Гарри поразился скорости мышления Пожирателя. Он буквально за четверть секунды принимал решения, от которых зависела их безопасность. И, что ещё важнее, умел выбрать те, которые будут им выгодны в долгосрочной перспективе. Причём не поддаваясь влиянию личных взглядов.

В остальном Гарри всё ещё пребывал в шоке от того, что только что узнал.

— Но… — начал было Гарри. — Я имею в виду… Неужели поэтому он интересуется мной? Потому что верит, что я их Спаситель?

Снейп пытливо взглянул на него.

— Это не имеет значения, — в конце концов ответил он. — Важно то, что он не пытается приблизиться к вам, пока…

— Это не имеет значения, — повторил Гарри тоном, полным горечи.

— Раннее утро — не время для припадков мученичества, Поттер, — бросил Снейп без всякой мягкости. — И этот разговор бесполезен, так как никто из нас не может похвастаться знанием того, что происходит в голове Альбуса Дамблдора. Главное здесь: вы не должны давать повод директору из семьдесят пятого интересоваться вами. Он быстрее откажется от моего сына, чем от Джеймса Поттера, поэтому вы станете исполнять эту роль в совершенстве. Надеюсь, мы друг друга поняли?

Гарри нахмурился, снова поражённый тем, что беспокоило его в кабинете Дамблдора.

— Вы, кажется, ненавидите его, — без обиняков заявил мальчик.

— Мои отношения с директором вас никак не касаются, — холодно отрезал профессор.

— Но если вы его ненавидите, то почему отвернулись от Волдеморта? — спросил Гарри. — А раз вы его ненавидите, то как вы хотите, чтобы я вам доверял?

Гарри растерялся. В его восприятии Снейп и Дамблдор всегда были вместе. Дамблдор знал все секреты Снейпа, и именно поэтому старый колдун простил бывшему Пожирателю прошлые проступки… Однако выходит, что это не так.

И если он не мог доверять Дамблдору, зачем ему доверять Снейпу?

— Я сказал вам, что не буду умолять вас поверить мне, Поттер, — сказал Мастер зелий. — Я вполне уважаю Альбуса Дамблдора. Смиритесь с этим.

Гарри покачал головой.

— Простите, этого недостаточно, — возразил мальчик, вставая.

Нервно озираясь, он принялся расхаживать по кругу перед камином. Рушились все его ориентиры. Разве он был не чем иным, как пешкой на шахматной доске? Имело ли значение только то, что давало ему пророчество? Неужели он ничего другого не стоил?

Конечно, нет. Сколько раз тётя Петуния и дядя Вернон повторяли ему это? Он был не кем иным, как ничтожным уродом. Обузой. Помехой.

Разумеется, Дамблдор интересовался им только потому, что он должен убить Волдеморта… Старый колдун хотел убедиться наверняка, что Гарри подчинится ему, когда придёт время…

Ведь всё всегда возвращается к этому, не так ли? Жизнь — это просто гигантские торги… Услуга за услугу. Манипуляции, махинации… Разве это не было его ежедневным уделом с тех пор, как он попал в Хогвартс?

И он шёл по этому миру вслепую. Он брёл в тумане, даже не протягивая руки, чтобы не наткнуться на что-то, даже не глядя, куда идёт. Даже не задумываясь об этом.

— Что вы от меня хотите? — спросил Гарри у Снейпа, который не двигался с места и только пристально наблюдал за ним во время его внутреннего спора.

Профессор приподнял одну бровь, но его кажущаяся невозмутимость противоречила яростному блеску глаз.

— Немного уважения — не слишком непосильное требование, я полагаю? — поинтересовался Снейп, упиваясь сарказмом, который Гарри беспрестанно вызывал у него.

В данный момент мальчик не собирался спорить. Ему нужны были ответы. Ему нужны были ориентиры.

Возможно, было бы проще двигаться дальше по жизни, если бы кто-то ясно сказал ему, чего от него ждут на этот раз… Снейп, конечно, был достаточно холоден, чтобы не испытывать щепетильности, объясняя Гарри, чем он может быть полезен. Мёртвый или живой, неважно.

— Вам всем от меня что-то надо! — разозлился Гарри. — Так скажите же, чего вы хотите?

Слизеринский декан, однако, не впечатлился его маленькой истерикой.

— Что заставляет вас думать, что я чего-то хочу, мистер Поттер? — медленно спросил он.

Гарри не понравилась расчётливая искорка в его тёмном взгляде.

— Вы сказали Дамблдору, что я ваш сын, чтобы защитить меня, — сердито возразил мальчик. — И сомневаюсь, что это от доброты сердечной. У вас есть интерес к этому. Вы слизеринец! Вы всегда действуете по расчёту!

На секунду Гарри мог поклясться, что Снейп наблюдал за ним с одобрением. Но впечатление было недолгим, учитывая, что профессор глубже откинулся на спинку кресла и, положив руки на подлокотники, сцепил пальцы в замок.

Мастер зелий изучал его с нескрываемым вниманием, отчего Гарри стало неуютно, поэтому он снова начал ходить.

— Вы мой ученик, — в конце концов ответил Снейп с отрешённостью, убеждавшей мальчика, что он говорит не совсем правду. — И, таким образом, под моей ответственностью, пока мы не вернулись в наше время… Неужели это так невероятно, что я стремлюсь защитить вас?

Он выплюнул слово «защитить», словно это было мучительное оскорбление. А учитывая, что он говорил о сыне своего злейшего врага, это, вероятно, для него так и было.

— Это смешно, — огрызнулся Гарри. — Вы могли просто сказать Дамблдору, чтобы он не лез не в своё дело. Вместо этого вы придумали какую-то абракадабру. К тому же все всегда говорили, что я похож на отца, почему он не понял, кто я?

На краткий миг показалось, что Снейпа сильно забавляет наивность Поттера.

— Вы обнаружите, мистер Поттер, что очень немногие люди склонны плохо говорить об умерших. По правде говоря, всё наоборот, — бросил профессор. — Вполне естественно найти сходство между сыном и отцом… выражение «вылитый портрет» — это только выражение, Поттер…

Гарри несколько секунд обдумывал это объяснение, а потом решил на время забыть о нём. Важно было определить, чего хочет Снейп, и убедиться, что этого достаточно, чтобы у зельевара не возникло намерения в дальнейшем избавиться от мальчика. Как ни досадно это признавать, у Гарри не было никаких шансов вернуться в своё время собственными силами. Ему нужна была помощь профессора.

— Ну хорошо, — согласился Гарри. — Так что же может вас заинтересовать в моём выживании? Вы ненавидите меня…

Похоже, игра надоела Снейпу, Гарри видел это по его раздражённому лицу.

— Я ненавижу Джеймса Поттера, — сухо поправил Мастер зелий, небрежно взмахнув рукой. — Вы же мне безразличны, кроме одной детали.

— Какой детали? — Гарри нахмурился.

Губы Снейпа едва заметно дрогнули, и ностальгическое выражение ненадолго смягчило его черты.

— Основной детали, вокруг которой всё это вращается и которую вы с самого начала этого разговора не смогли разобрать, — медленно ответил зельевар и, опершись на подлокотники, поднялся.

Гарри наблюдал за ним, пока он шёл к широкому окну, выходившему на парк. Мальчик не знал, что можно разглядеть снаружи, в чернильной темноте, но это, похоже, не смущало профессора.

Он явно считал разговор законченным. Но Гарри по-прежнему был далёк от всех ответов, которые хотел получить.

— Дамблдор сказал мне, что уверен, что вы на нашей стороне, — настаивал он. — Он также сказал, что у вас есть долг перед моим отцом…

— У меня нет никакого долга перед Джеймсом Поттером! — рявкнул Снейп, разворачиваясь к Гарри. В его голосе было столько ненависти и ярости, что Гарри инстинктивно попятился.

— Ладно, ладно… — сдался мальчик, подняв обе руки в неосознанном защитном жесте, призванном успокоить взбешённого зельевара. И действительно, побуравив его взглядом ещё с минуту, профессор вернулся к созерцанию пейзажа.

Между ними повисла тяжёлая тишина. Гарри кашлянул, а Снейп снова заговорил. Вопрос прозвучал таким тихим шёпотом, что Гарри засомневался, не придумал ли его…

— Вы знаете, что такое непреложный обет, мистер Поттер? — поинтересовался Мастер зелий.

— Клятва, которую нельзя нарушать? — предположил Гарри, чувствуя себя этой ночью особенно глупо. Но стоило заметить, что было уже очень поздно — или рано, смотря как посмотреть — и он изрядно устал…

— В общем, да, — усмехнулся Снейп. — Главная причина этого заключается в том, что, если человек рискнёт принять непреложный обет и нарушит его, он погибнет.

Несмотря на обволакивающий разум туман усталости и сонливости, Гарри задумался.

— Вы дали Дамблдору непреложный обет, — сообразил он.

— Именно, — кивнул профессор. — Я дал клятву… Я поклялся защищать вашу жизнь любой ценой. А это значит, что моё выживание зависит от вашего. В результате со мной вы рискуете значительно меньше, чем с кем-либо другим.

Гарри не понимал, почему поверил этому. На самом деле ничто не доказывало, что вся история Снейпа не являлась чудовищной ложью, призванной усыпить его подозрительность.

— Почему вы поклялись защищать меня? — Гарри уселся на подлокотник ближайшего кресла. — Вы ненавидите моего отца, вы сами сказали…

— Ваш отец… — с отвращением протянул Снейп, отвернувшись. — Вы отбрасываете важный элемент, Поттер… Я удивлён, что вы не отреагировали раньше.…

Разговор, довольно бессвязный, происходивший в кабинете Дамблдора, снова промелькнул в голове, и Гарри вспомнил фразу о том, что беспокоило его в данный момент, но что он отложил, чтобы выяснить более насущные вопросы.

«Не понимаю, что может быть общего у Лили и Поттера».

«О, я уверен, что они были бы постоянными обитателями лазарета, если бы мисс Эванс позволила вам поступать так, как вы считаете нужным…»

— Моя мама… — прошептал Гарри, затаив дыхание. — Вы знали мою маму…

Чудовищность происходящего вновь ударила его прямо под дых.

— Да… — задумчиво кивнул Снейп, но тон был настолько рассеянным, что Гарри мог бы поклясться, что профессор уже не понимал, с кем разговаривает, явно затерявшись в воспоминаниях. — Лили, конечно. Кто же ещё?

В голосе профессора было столько… ласки и… нежности, что Гарри в шоке осел в кресло.

Он уже не удивился бы, повернись сейчас Снейп и сообщи, что Гарри действительно его сын. Едва мысль пронеслась у Гарри в голове, он, широко раскрыв глаза, взмолился всем богам, о которых слышал, чтобы этого не случилось.

— Разве вас не учили правильно сидеть? — рявкнул Мастер зелий, и Гарри поспешил устроиться поудобнее, по-прежнему не сводя с зельевара испуганного взгляда.

— Вы были… Вы были… Вы дружили с моей мамой? — выдавил мальчик ценой упорного заикания и презрительного взгляда со стороны профессора.

Снейп не ответил, однако это не остановило Гарри.

— Но… Но ведь она была маглорожденной! — выпалил он. — А вы… вы… Вы ненавидите маглорожденных, иначе вы не были бы… Вы бы не…

— Ничто из этого вас не касается, — отрезал ледяным тоном Снейп. — Единственная причина, по которой я рассказал вам об этом, заключается в том, чтобы вы поскорее поняли, в чём дело. Помимо надежды, что вы, возможно, поверите мне сейчас, когда я утверждаю, что не собираюсь убивать вас во сне, и, несмотря на то, что у меня нет никаких иллюзий относительно того, что вы вскоре примкнёте к шайке вашего отца и крёстного, я всё же надеюсь, что вы вспомните о преданности Лили Эванс. Попробуйте подумать о ней для разнообразия. Она в сто раз более достойна вашего обожания, чем этот идиот Джеймс.

— Мой отец не идиот, — машинально огрызнулся Гарри и покачал головой. — Почему вы никогда ничего не говорили? Я имею в виду… Никто никогда не говорил мне, что…

— Я не намерен обсуждать это с вами, Поттер, — снова прервал его профессор.

С точки зрения Гарри ситуация складывалась не очень понятная. Если вкратце, Дамблдор доверял Снейпу, потому что Снейп поклялся защищать мальчика в память о Лили… Но почему Снейп стал Пожирателем, если дружил с маглорожденной? Если только он не был шпионом с самого начала, но это мало что объясняло…

К тому же, оказывается, Гарри должен не доверять Дамблдору, а вслепую довериться Снейпу…

Не считая той истории с пророчеством, о которой он пока не хотел даже думать…

Всё это было тревожно. Крайне тревожно.

— Несомненно, мне придётся часто повторять эту фразу в ближайшие недели и месяцы, но крайне важно, чтобы вы не вмешивались больше, чем нужно, Поттер, — сухо продолжал Снейп. — Чем меньше будет различий между нашими двумя временны́ми линиями, тем легче мы сможем вернуться домой.

Гарри подумал, что настал тот момент, когда он не мог не признаться, что ничего не понял в этой истории с временны́ми искажениями.

Снейпа, разумеется, его непонятливость взбесила, но всё же он разъяснил попроще. Сказать по правде, после того, как профессор разложил всё по полочкам, ситуация стала намного понятнее для Гарри. Время и пространство образуют прямую линию. Вернувшись в прошлое, они нарушили эту линию и создали другую, параллельную той, из которой пришли. Не стоило бояться создать межпланетную катастрофу своим простым присутствием, но чем больше волн они поднимали, тем дальше расходились линии.

К этому добавлялись новые линии, создаваемые каждым их выбором и поступком…

Короче говоря, Снейпу хотелось, чтобы Гарри тихо залёг на дно, изображая деталь интерьера.

— Было бы идеально, если бы вы сумели распределиться на Хаффлпафф, — без особой уверенности заключил профессор.

Видимо, он думал, что мальчик только и ждёт случая, чтобы присоединиться к Мародёрам. Что, надо признать, было недалеко от истины.

Делить общежитие с Сириусом, Ремусом и своим отцом было бы здорово… И, возможно, он смог бы даже осторожно настроить других против Питера… Если сделать это незаметно, Снейп ничего не узнает.

— Как вы думаете, через сколько времени мы сможем вернуться домой? — спросил Гарри.

Снейп закатил глаза.

— Вы слышали хоть одно слово из того, что я говорил? У вас есть представление о масштабности задачи? — проворчал он. — Ещё никому не удавалось… О, ради Мерлина, Поттер, ложитесь спать.

Гарри скорчил рожу, тут же замаскировал гримасу извиняющейся улыбкой, сменившейся новым зевком. Не заставив повторять приказ дважды, мальчик без колебаний поднялся.

— Спокойной ночи, профессор, — пробормотал он, выходя из гостиной. Ответа не последовало, но он и не ждал.

Голос Снейпа остановил его на пороге.

— Очистите свой разум перед сном, — приказал Мастер зелий.

Гарри, обернувшись, с недоумением посмотрел на профессора.

— Очистить мой… Чего? — переспросил он, гадая, то ли усталость делала слова Снейпа такими непонятными, то ли Снейпу просто нравилось сбивать его с толку.

— Разум, — повторил профессор. — Это не должно потребовать слишком много усилий, учитывая, что ваша голова и так пуста большую часть времени.

Решив, что это, пожалуй, слишком сложная шутка, чтобы её можно было разгадать в такой час, Гарри повернулся к двери, пробормотав новое «Спокойной ночи».

Оказавшись в коридоре, он заколебался между двумя спальнями, но в конце концов решил занять ту, что поменьше. Во всяком случае, он сомневался, что проведёт ещё одну ночь в этих покоях перед их отъездом, каким бы далёким он ни был, а Снейп, несомненно, предпочтёт комнату побольше.

Зевая, Гарри избавился от ботинок и скользнул под толстое пушистое одеяло. Хорошо бы уснуть, едва коснувшись головой подушки, но по опыту он знал, что так не получится. Слишком много всего произошло сегодня.

И потом, он не мог не думать о Роне и Гермионе. Как скоро они заметят его отсутствие? Будут ли волноваться? Или это время было таким же относительным, как в фильмах, которые ему доводилось видеть, и они вернутся в тот самый момент, из которого ушли?

Всё было заметно проще во время эскапады с маховиком времени на третьем курсе. Однако, по мнению Снейпа, там другая концепция. Маховик действовал только с позиции времени, а их проблема была пространственно-временной.

Снейп…

Было чудом, что этот человек ещё не попытался убить Гарри… разве что не мог. Из-за непреложного обета, который он дал Лили, Снейп должен был защищать Гарри. Потому что мальчику предстояло победить Волдеморта. Волдеморта, который сейчас находился на пике могущества.

А Снейп шутки шутит о том, что Гарри нужно очистить свой разум.

Ну конечно, само собой.

* * *

В ту секунду, когда Северус услышал, как закрылась дверь спальни, он рухнул в кресло и уронил голову на руки, стараясь дышать медленно и равномерно, но это было едва ли не впустую. Сердце отказывалось ему повиноваться. Паника, которую до сих пор удавалось держать под контролем, лишала его возможности обуздать себя.

Понадобились несколько очень долгих минут, прежде чем перестали дрожать руки, и Северус смог размышлять достаточно связно.

Это была катастрофа. Всё, что произошло сегодня вечером, было катастрофой.

Истерический смешок замер где-то в горле. Единственная вещь… Одна-единственная, которую Дамблдор не предусмотрел, не предположил.

И это случилось.

Хуже всего, что теперь Северус отвечал за Поттера, нёс за него ответственность. А через несколько часов Поттер узнает обо всех унижениях, которым Северус подвергся. Несомненно, это приведёт мальчишку в восторг, наверняка он и сам с удовольствием поможет им высмеять его. И, разумеется, об этом узнает весь Хогвартс, когда они вернутся из своего «путешествия».

Если… они вернутся.

Грандиозность стоящей перед ним задачи была настолько чудовищна, что Северус снова почувствовал, как под захлестнувшей паникой учащается дыхание.

Чёрт побери, у него не было панических приступов с тех пор, как он закончил школу…

Но семьдесят пятый… У судьбы жестокий способ заставить его заплатить за свои ошибки… Этот год был буквально худшим годом в его жизни. И ему предстояло вновь пережить всё как беспомощному свидетелю.

Не говоря уже о разгадке тайны, которую многие прославленные исследователи считали неразрешимой. Время… Пространство и время… Всё это вызывало у него мигрень… Предстояло провести множество исследований… проверить прорву гипотез…

Он любил исследования, головоломки… Но такого рода…

К тому же ему придётся преподавать и присматривать за Поттером, на которого неприятности наваливались, как чума. Хитрить, изворачиваться, лгать, чтобы удержать Альбуса подальше от мальчика…

А ещё наверняка придётся терпеть нервные припадки Поттера. Мальчишка никак не отреагировал, узнав, что Северус с Лили были друзьями, но это, скорее всего, из-за шока. Едва он увидит всё своими глазами, у него наверняка возникнет желание наорать на Северуса и оскорбить его последними словами…

Боже, Лили…

Через несколько часов он увидит её… Дышащую.… Смеющуюся.… Живую…

Он должен держаться от неё подальше. Нельзя потеряться в бессмысленных сожалениях…

Он должен игнорировать нож, который будет вонзаться в его сердце с каждой её улыбкой, с каждым её взглядом, и выполнить собственную задачу.

Северус не представлял, как ему удастся вынести всё это…

Семьдесят пятый…

Среди всех лет, веков и эпох… Они должны были угодить на его пятый курс…

На поворотный год…

У меня огненно-красное сердце.

А твоё — голубое, как кровь в твоих венах.

Я говорю, что внизу огонь.

А ты — что это всего лишь дым и пепел.

Smoke and ashes — Tracy Chapman

— Постарайтесь не делать глупостей, — прошипел Снейп, когда они подходили к холлу позади последних опоздавших. Двери Большого зала закрылись за этими несколькими учениками, и Гарри изо всех сил пытался подавить охватившее его опасение. Он ненавидел внимание, а Дамблдор, конечно же, настоял на том, чтобы они пришли чуть позже начала трапезы, заявив, что такое появление станет прекрасным сюрпризом.

Похоже, Снейпа это «радовало» так же, как и Гарри.

— К тому же в ваших интересах помнить о моих инструкциях и придерживаться их, — всё твердил Снейп.

Как будто можно забыть его наставления, когда он их сто раз уже перечислил.

Гарри с трудом удержался, чтобы не закатить глаза, понимая, что такое неуважение профессор вряд ли стерпит. И тем не менее это не мешало Гарри хранить напряжённое молчание, пока Снейп продолжал угрожать всеми возможными карами, если из-за мальчика сорвётся их прикрытие.

Честно говоря, можно было подумать, что именно Снейпу придётся сидеть под пристальными взглядами всей школы, пока старая залатанная шляпа будет решать его участь.

Снейп нервничал. От него весь день просто искрило напряжением, и это начинало тревожить Гарри.

* * *

…Когда Гарри проснулся, день уже начался, и он немного удивился, что профессор разрешил ему спать так долго. Эту странность, впрочем, быстро объяснило появление Джимлина, который холодно доложил, что его «отец» на совещании у Дамблдора, что чемодан с необходимыми вещами стоит в изножье кровати, что на столе сервирован завтрак и что Гарри не должен покидать свои покои.

После чего эльф исчез, не попрощавшись. Очевидно, Гарри ему не очень нравился, но мальчик был голоден и не обратил на поведение домовика особого внимания. После завтрака он рассмотрел содержимое чемодана, присланного ему Дамблдором, и не без иронии отметил, что по крайней мере ещё не всё потеряно. В конце концов, у него была подходящая по размеру одежда, помимо гриффиндорской формы.

Кстати, форма не так уж отличалась от его времени: чёрные брюки, белая рубашка и чёрная мантия. На чемодане не было герба, но Гарри предполагал, что он появится после распределения вместе с галстуком, который пока не удалось найти.

Учебники, впрочем, очень отличались от тех, что он знал. За исключением трансфигурации и чар, книги были другими, и мальчик опасался, что программа обучения сильно изменилась за эти годы.

В самом разгаре осмотра содержимого чемодана появился Снейп и незамедлительно рявкнул, чтобы Гарри вышел в гостиную.

Повинуясь инстинкту самосохранения, Гарри безропотно подчинился. И застыл на пороге в замешательстве, увидев профессора Снейпа без чёрной мантии. Это было шокирующе. Дамблдор, похоже, не знал о предпочтениях своего сотрудника, потому что на Земле не было никаких шансов, что профессор добровольно надел джинсы и рубашку цвета хаки. Не говоря уже о том, что он собрал волосы в «хвост», чем напоминал Билла, что, видимо, ему отнюдь не льстило. Однако признать в нём Снейпа с первого взгляда было сложно, и Гарри предположил, что это и есть искомая цель. Мастер зелий пробормотал что-то вроде того, что сомнительные решения директора скоро будут исправлены, а Поттер должен прекратить на него пялиться, если не хочет закончить в качестве ингредиента для зелья.

Устроившись в одном из кресел, Гарри вытерпел примерно сорок пять минут наставлений о том, что ему никому не следует раскрывать, кто он на самом деле.

— Да понял я, — с досадой пробормотал Гарри, напомнив профессору, что накануне тот уже всё это говорил, его подозрительность навевала скуку… типичный Пожиратель. Этот безобидный вывод принёс Гарри полчаса проповеди о его неуместной наглости и высокомерии, которую мальчик с трудом выдержал. Когда Снейп закончил наконец ругаться, он принялся вводить Гарри в курс истории Принцев. Эта история оказалась весьма богатой, а запомнить её он, разумеется, должен был за полтора часа.

После чего Мастер зелий конфисковал у Гарри очки и снабдил линзами, утверждая, что очки делают его слишком похожим на Джеймса, а потом они договорились о собственном поведении. С точки зрения Снейпа это было просто: Гарри должен был не заводить друзей, ни с кем не разговаривать и, по существу, молчать. По мнению профессора, мальчику не составит труда притворяться простофилей.

Со спокойствием, на которое он никогда не думал, что способен, Гарри заявил, что, если вопрос будет поднят, он ответит, что его мать умерла, когда он был маленьким, что так и было, и что она была маглорожденной, что тоже так и было. Снейп возразил, что выдавать себя за чистокровного будет безопаснее, однако Гарри отказался отрекаться от своего происхождения.

С Дамблдором они уже договорились, что, мол, жили в нескольких европейских городах и много путешествовали из-за научных изысканий Мастера зелий. Гарри не удержался и ляпнул, что Снейп не владеет никакими иностранными языками, чем вызвал немало саркастических замечаний.

Одну за другой разрабатывая детали своего маленького обмана, они потратили бо́льшую часть дня, а когда наконец закончили и Гарри уже ломал голову, что ему делать с обедом, Снейп поднял ещё одну проблему.

Около часа профессор пытался объяснить Гарри, что такое легилименция и окклюменция, а затем без особого такта объявил, что Гарри должен овладеть этими премудростями в течение месяца.

Учитывая, что Гарри не понял ни единого слова из того, что Снейп имел в виду под «очищением разума», ему это не особо понравилось…

* * *

— В ту секунду, когда мы пройдём в эти двери… — прошептал Снейп, продолжая шагать вперёд так, словно собирался сразиться с вражеской армией. — Гарри Поттер и Северус Снейп останутся в моих покоях. Вы — Гарри Принц, а я — Саевус Принц. Если вы не знаете, как ответить на вопрос, не раздумывая, меняйте тему. Не совершайте ошибок и не думайте, что, поскольку преподавательский состав закрывает глаза на мелкие выходки вашего отца и его шайки, я сделаю то же самое. Вы будете наказаны, едва я услышу о чём-либо подобном, ясно?

Гарри не ответил, слишком занятый мучительно сдавившим горло волнением. Мысль о том, что он окажется перед сотнями людей, которые будут глазеть на него, как на ярмарочного зверя, вызывала тошноту. Можно было подумать, что он со временем привыкнет, но вряд ли.

— Если у вас возникнут сомнения, проблемы или вопросы, вы немедленно придёте ко мне, — договорил наконец Снейп. — Легче предугадать последствия, чем исправлять их.

Они были в метре, когда двери широко распахнулись, пропуская их в Большой зал. Снейп вошёл, словно хозяин, полы чёрной мантии взметнулись у него за спиной под изумлёнными, любопытными и заворожёнными взглядами учеников. Гарри вошёл следом более умеренным шагом, не сводя глаз с шагавшего впереди профессора.

Он действительно ненавидел это ощущение, что его разглядывают, как зверя в клетке.

— Ах, Саевус… — весело приветствовал Снейпа Дамблдор, явно забавляясь устроенным им маленьким представлением. Он заставил их стоять перед всеми, пока произносил свою короткую речь, представляя Саевуса Принца как нового учителя защиты и более лаконично — Гарри.

К тому времени, как Дамблдор закончил говорить, а Макгонагалл прибыла с табуретом и Распределяющей Шляпой, Снейп трижды приказал Гарри прекратить вертеться.

Профессор подло бросил его, как только ножки табурета коснулись пола, и уселся за преподавательский стол у Гарри за спиной, не обращая внимания на вежливые аплодисменты учеников.

— Нет причин нервничать, мистер Принц, — тихо сказала Макгонагалл и нахлобучила Распределяющую Шляпу Гарри на голову. — Всё закончится так же быстро, как и началось.

Тронутый доброжелательностью своего декана, хотя та ещё не знала об этом, Гарри слабо улыбнулся.

— Любопытно… — пробормотал над его головой голос Шляпы.

Гарри попытался расслабиться. Макгонагалл права. Через несколько минут, даже секунд, Шляпа объявит, что он может присоединиться ко львам, и всё повернётся к лучшему, невзирая на пессимистические прогнозы Снейпа. Или Принца. Неважно.

Слегка расслабившись при этой мысли, Гарри позволил себе сделать то, что запрещал с тех пор, как ступил в Большой зал — окинуть взглядом красно-золотой стол. Было очень странно хорошо видеть без очков на носу… Но, пожалуй, это единственная замечательная вещь, которую сделал для него Снейп. Гарри всегда ненавидел ужасные очки, которые Петуния подобрала неизвестно где. Линзы же были настроены так, чтобы соответствовать его зрению, и он никогда не видел всё так чётко.

Гарри без труда заметил Лили.

Она была из тех, кто вежливо ждал, когда распределение закончится, но, похоже, жаждала сделать что-то ещё, кроме как смотреть, как старая шляпа решает будущее мальчика, которого она не знала. Она была очень красива, понял Гарри, фотографии не в полной мере передавали её красоту. Даже с того места, где был Гарри, он мог видеть, как её смеющиеся зелёные глаза загорелись от шутки, которую только что прошептала ей на ухо светловолосая девушка. Тёмно-рыжие волосы при свете свечей казались почти багряными, обрамляя лицо огненными прядями.

— Так много тайн… — усмехнулась Шляпа, о которой Гарри почти забыл, погрузившись в заворожённое созерцание.

Вернувшись на землю, он продолжал высматривать за столом другое знакомое лицо. Если бы ему удалось засечь Мародёров, то он понял бы, где сесть, и не выглядел бы идиотом, задумавшимся минут на пятнадцать…

— В Гриффиндоре? — удивилась Шляпа, вероятно, следя за ходом мыслей Гарри. — Какая забавная идея…

— Что? — встревожившись, прошептал Гарри, прекратил свои разглядывания и, сосредоточившись на старом потёртом куске фетра, безмолвно взмолился: Гриффиндор, Гриффиндор, Гриффиндор…

— Гриффиндор не идеальный выбор, — заверила Шляпа. — У тебя достаточно храбрости, это так… Но есть и другие, более заметные качества…

Нет, нет, нет… Гарри начал паниковать. Он должен попасть в Гриффиндор.

— Был бы ты помладше, то, наверное, именно туда я бы тебя и отправила… — продолжала Шляпа. — Ммм, у тебя сильны верность и преданность.… Ты был бы на своём месте на факультете Хельги Хаффлпафф…

Хаффлпафф? Снейп будет смеяться над ним до конца времён… Больше самого Гарри профессор презирал только хаффлпаффцев… Так что, если Гарри окажется у барсуков…

Люди за столами в зале тихо зароптали, явно теряя терпение из-за затянувшегося распределения, которое мешало им приступить к ужину.

— Ммм, ты прав… — согласилась Шляпа. — Твои таланты не будут в полной мере использованы на Хаффлпаффе… Нет, мой выбор очевиден…

Гарри затаил дыхание. Эта дурацкая шляпа отправит его в Гриффиндор, и всё будет хорошо… Он снова сможет свободно дышать.

— Слизерин! — завопил над его головой гнусавый голос Шляпы.

За объявлением последовали вежливые аплодисменты, которые вскоре сменились обычным гулом, сопровождавшим вечернюю трапезу. Позади Гарри услышал, как Снейп… Принц, поперхнувшись, надрывно закашлялся, задыхаясь, несмотря на гулкие похлопывания Хагрида — это мог быть только Хагрид, учитывая шум, который производил каждый удар, — по спине профессора.

«Неподходящее время он выбрал, чтобы попить», — мысленно усмехнулся Гарри.

Это была его последняя связная мысль. Ноги отказывались повиноваться ему, а тело — вообще двигаться. Гарри так и остался сидеть там, где сидел.

Слизерин… Слизерин… Он не знал, что хуже — это или Хаффлпафф?

— Я хотела бы получить возможность поесть сегодня вечером, мистер Принц, — нетерпеливо сказала Макгонагалл, срывая с головы Гарри Шляпу, затем, сдёрнув подростка с табурета, участливо посмотрела на него и махнула в сторону змей. — Стол вашего факультета вон там, мой мальчик.

Поскольку она подтолкнула Гарри в нужном направлении, он шагнул прямо к столу серебристо-зелёных, которые по большей части были ему безразличны. Не сознавая, что делает, Гарри протащился к концу стола и опустился на дальнюю скамью.

Только там, сидя перед пустой тарелкой, он поднял глаза на преподавательский стол. Если бы он рискнул сделать это в своё время, то был бы неплохой шанс, что Дамблдор обратит на него внимание кивком головы или улыбкой. Теперь же директор был поглощён разговором с весьма юным Филиусом Флитвиком.

Но Снейп… Принц смотрел на Гарри, забавно вытаращившись, держа в руке забытый кубок и, казалось, с трудом оправляясь от шока. Было ясно, что во всех своих домыслах он никогда не предполагал, что Гарри могут отправить к змеям.

Гарри упрекнул себя за то, что сам не подумал об этом.

Пожав плечами, показывая профессору, мол, что сделано, то сделано, мальчик повернулся к стоящему перед ним блюду с картошкой. Он не чувствовал особого голода, но сосредоточиться на еде казалось предпочтительнее, чем присоединиться к разговорам окружающих. За слизеринским столом было слишком много Пожирателей Смерти, чтобы он чувствовал себя комфортно.

Внезапно кто-то с шумом опустился на свободное место рядом с Гарри, и мальчик, рефлекторно вскинув голову, едва не прикусил себе язык, увидев, кто перед ним.

— Здравствуй, — светловолосый юноша так ослепительно улыбнулся, что сын, которого у него ещё не было, позеленел бы от зависти.

— Хм… — запнулся Гарри, ища вокруг себя хоть какую-то поддержку, но всё было хуже некуда. Потому что все, кого он увидел в своём нынешнем ближайшем окружении, — это Макнейр, обгладывавший куриную ножку, Гойл и Крэбб старшие, выглядевшие такими же идиотами, как их отпрыски, Беллатриса Лестрейндж и Нарцисса Малфой… И много других, которых он узнал бы где угодно, через двадцать с лишним лет или нет, в серебряной маске или без неё.

Отчаявшись найти хоть какую-нибудь помощь, Гарри снова повернулся к преподавательскому столу. Снейп… Принц теперь смотрел на него серьёзно и оценивающе. Он внимательно наблюдал за ситуацией и в конце концов приподнял одну бровь. Если Гарри ясно истолковал сообщение, это означало, что профессор был более чем заинтересован, чтобы Гарри не облажался.

— Люциус Малфой, — представился староста школы, протягивая Гарри руку над блюдом с мясным паштетом.

Гарри чувствовал на себе взгляды почти всех слизеринцев. Все они ждали, что будет дальше, и Гарри понял, что от ответного жеста будет зависеть его будущее среди серебристо-зелёных. Если их всемогущий лидер Люциус Малфой решил, что он достоин дружбы, значит, придётся дружить…

По крайней мере, в их время так было…

— Гарри П… Принц, — ответил Гарри, пожав протянутую руку и едва удержавшись от желания вытереть ладонь о штаны, как только Люциус отпустил её.

Малфой внимательно изучал его, по-видимому, не до конца убедившись в его лояльности.

— Я не знала, что у Принцев ещё остались наследники, — тихо произнесла Нарцисса в относительной тишине, последовавшей за её заявлением. Девушке, должно быть, было лет шестнадцать-семнадцать, прикинул Гарри и несколько удивился, обнаружив, что невольно находит её симпатичной. Она открыто улыбалась, и в её взгляде не было злобы.

— Ублюдки грязнокровок, — пренебрежительно выпячивая подбородок, заявила девушка с золотистыми волосами, свёрнутыми в тугой пучок. Гарри решил, что ему это не нравится.

— Прошу прощения? — холодно прошипел преобразившийся в слизеринца гриффиндорец, свирепо уставившись на девушку.

— Ливия имела в виду не тебя, — Люциус, смутившись, поспешил сгладить ситуацию. — Ты здесь не единственный… потомок рода Принцев…

— Потомок? — презрительно фыркнула Ливия. — Пёс-полукровка, да.

Звон ножа и вилки, резко брошенных на тарелку, привлёк внимание Гарри, и он успел, чуть наклонившись, заметить, как парень в чёрном, вскочив, схватил свою сумку и твёрдым шагом направился к выходу.

Он был уже в нескольких метрах, когда Гарри узнал его.

Дамблдор был прав, когда спросил, сколько раз Снейпу ломали нос, потому что молодая версия профессора обладала, правда, видным, но значительно менее… броским носом, чем у Мастера зелий.

— Откуда вы с отцом приехали? — вежливо поинтересовалась Нарцисса, переглянувшись с Люциусом.

— Из Европы, — лаконично ответил Гарри, накладывая в тарелку картошки и немного овощей.

— Какая-то диссидентская ветвь рода Принцев? — не отставала Ливия.

Гарри вонзил вилку в зелёную фасоль и начал яростно жевать, пользуясь возможностью не отвечать.

— Ливия, дорогая, мне кажется, Элиза хотела поговорить с тобой о чём-то крайне важном, — вмешалась Нарцисса, повинуясь замеченному Гарри сдержанному жесту Люциуса.

Ливия поколебалась, затем, кивнув, села чуть дальше, рядом с другой девушкой. Однако освободившееся место поспешила занять Беллатриса, так что Гарри сомневался, что выиграл в обмене.

— Меня зовут Белла, Беллатриса Блэк из рода Блэков, — расплылась она в широкой улыбке. — Для меня большая честь встретиться с кем-то из рода Принцев.

Похоже, Снейп… Принц не врал, когда говорил, что его предки были знамениты…

Гарри не знал, что было более шокирующим: то ли перспектива дружбы со всеми этими Пожирателями, то ли безумный блеск, уже светившийся в глазах Беллы.

Внезапно у него не осталось никакого желания заставлять себя что-либо проглотить.

— Я не очень голоден, — пробормотал он и, не дожидаясь остальных, поднялся.

— Постой! — приказал Люциус, и Гарри на секунду замер, а затем с недоверием посмотрел на Малфоя. По их извращённому идеями чистокровности разумению они должны были быть на равных, потому что Гарри был почти уверен, что Малфой убил бы любого, кто ещё взглянул бы на него так.

— Староста проводит тебя в гостиную и объяснит, что и как на нашем факультете, — сказал Люциус более любезно и, окинув взглядом стол, задержался на Нарциссе, открывшей уже было рот. Гарри заметил красовавшийся у неё на груди значок, но, видимо, её будущий муж не хотел, чтобы она возилась с ним, поэтому Нарцисса благоразумно вернулась к своей тарелке. — Джонс!

Маленькая, с большими испуганными глазами девушка, вскрикнув, подскочила, поспешно отодвинула тарелку и, подхватив сумку, подбежала к ним.

— Отведи мистера Принца в общежитие и объясни ему, что здесь и как, — холодно бросил Люциус, уделяя юной старосте не больше внимания, чем жвачке, прилипшей к подошве ботинка.

Хуже всего было то, что она, кажется, даже не обиделась.

Гарри решил, что до этого момента он был достаточно терпелив.

— Мистер Принц — это мой отец, — как можно непринуждённее сказал он. — А меня зовут Гарри.

И он протянул старосте руку.

Карие глаза метнулись взглядом с него на Люциуса и к остальной части стола, а потом она наконец схватила руку Гарри и нерешительно пожала её.

— Я маглорожденная, — смущённо пробормотала девушка.

Чувствуя, что вся эта история со статусом и чистотой крови в высшей степени его раздражает, Гарри сделал то, что Снейп — Принц, чёрт возьми! — приказал ему не делать… он опять выделился.

— Забавное имя, — спокойно усмехнулся он.

Гарри мог поклясться, что половина стола только что затаила дыхание. Он с трудом заставил себя поднять глаза. Какой скандал! Последний наследник Принцев пожал руку грязнокровке.

Девушка колебалась ещё несколько секунд, потом улыбнулась.

— Аметист, — наконец выпалила она. — Но все зовут меня Эми. Я староста пятого курса и отведу тебя в общежитие.

Гарри покачал головой.

— Ты ещё не поела, — запротестовал он, — я не хочу тебя беспокоить.

Вторая половина стола, которая ещё дышала, последовала примеру первой половины. Раздался взрыв возмущённого ропота, почти перекрывший разговоры за другими столами. Гарри решительно проигнорировал всех услышанных им «грязнокровок» и «предателей крови».

Эми оглянулась, поморщилась, потом закинула сумку на плечо.

— Я уже не хочу есть, — сказала она. — Пойдём.

Позабавленный вызванным им хаосом, Гарри, не торопясь, кивнул Люциусу. Если староста школы и был удивлён, то ничем не выдал этого, коротко и учтиво поклонившись. Расчётливость действительно была его второй натурой.

Гарри последовал за Аметист в холл, где они смешались с другими учениками, которые уже покидали Большой зал, смеясь и подшучивая.

— Это было… очень смело, — заявила староста, когда они спустились по лестнице, ведущей в подземелья. — Очень глупо, конечно. Но смело.

Гарри пожал плечами. Ему хотелось спросить, как она попала в Слизерин, потому что это казалось не самым безопасным местом для маглорожденной, но он не знал, как это вежливо сформулировать.

— Ну вот… Твой отец — новый профессор защиты, да? — бодро спросила Эми. — И как он?

— О, я думаю, мы не будем сильно веселиться, — усмехнулся Гарри.

— Строгий? — поинтересовалась Эми.

— Можно сказать, да, — подтвердил он. «Ужасный» было бы уместнее, но не стоило распускать слухи.

Они молча прошли несколько коридоров, а потом, заметив, что девушка наблюдает за ним, Гарри неловко повернулся.

— Есть проблемы? — неуверенно спросил он. Возможно, Эми, несмотря на сочувственный вид, на самом деле была чистокровной, приставленной шпионить за ним. Они едва ли могли знать, кто он на самом деле, но…

— В твоём роду есть Поттеры?

Вопрос застал Гарри настолько врасплох, что он споткнулся и, скорее всего, самым жалким образом растянулся бы на полу, если бы Эми его не поддержала.

— Осторожнее, здесь скользкие камни, — предупредила она. — Ты быстро привыкнешь. А в какой школе ты раньше учился?

Сочтя тему более безопасной, чем связь с Поттерами, Гарри без колебаний выдал ложь, которую Снейп… Принц битый час заставлял его репетировать. Он был в самом разгаре подробного описания камина в гостиной школы, которую он якобы посещал в Германии, когда Эми остановилась перед голой каменной стеной.

Излишне было уточнять, что Эми выглядела очень довольной тем, что они пришли.

— Драконис, — бросила она, и в стене открылась дверь, точь-в-точь такая, какой Гарри её помнил со второго курса.

Он вошёл в гостиную, рассеянно слушая, как староста Джонс перечисляет правила и объясняет, где что находится.

Комната немного отличалась от его воспоминаний: менее гостеприимная, чем гостиная Львов, но явно больше, чем у змей его времени.

Тяжёлые зелёные и серебряные драпировки и ковры на стенах приятно контрастировали с каменной облицовкой. Кроме нескольких столов и стульев, в гостиной стояли также удобные кресла и диваны, которые создавали впечатление, что поглотят в своих мягких глубинах любого, кто рискнёт сесть на них. Большой камин занимал целую стену, испещрённую, как в воспоминаниях Гарри, странными фигурами и неразборчивыми символами. На каминной доске гордо красовался Кубок школы.

— Профессор Слагхорн непременно захочет увидеть тебя завтра, — продолжала Эми, не замечая невнимательности мальчика. — И если тебе нужна помощь, чтобы наверстать упущенную неделю занятий, ты можешь обратиться к любому старосте. Спальни вон там.

Здесь, в отличие от Гриффиндорской башни, лестницы не поднимались к спальням, а спускались под землю. Гарри последовал за Эми, молясь, чтобы у него не обнаружилось склонности к клаустрофобии, иначе будут большие проблемы.

— Эй, Снейп, — без особой радости окликнула Эми, как только они вошли в спальню мальчиков пятого курса. — Ты уже знаешь Гарри? Ладно, мне ещё надо сделать работу по трансфигурации, если у тебя появятся вопросы, я буду в гостиной.

И она ускользнула, оставив Гарри наедине со Снейпом. Только это был не совсем Снейп…

У него скоро голова разболится от всего этого.

Мальчик устроился на кровати, которая, вероятно, была его собственной, уткнувшись носом в огромный пыльный гримуар. Он едва поднял глаза, подозрительно взглянув на Гарри, и вернулся к своей книге.

Хорошо, подумал Гарри. По крайней мере, некоторые вещи не менялись. Снейп был асоциальным типом в любом возрасте.

Решив проигнорировать очередного слизеринца, Гарри прошёлся по комнате, пока не нашёл свой сундук. По какому-то совпадению — ох, какому неприятному! — за которое Гарри, несомненно, должен был поблагодарить Дамблдора, отведённая ему кровать оказалась как раз напротив кровати Снейпа. Это обещало быть забавным…

Раздражённо вздохнув, Гарри открыл сундук и вытащил из него пижаму, попутно отметив, что все его мантии, шарфы, шапки и перчатки теперь были цветов Салазара Слизерина. Он схватил расписание, оставленное на сложенной одежде, бросил его на кровать и, яростно захлопнув крышку, сел на неё.

Мрачный взгляд Снейпа был устремлён на него, и Гарри понял, что он, вероятно, помешал тому читать. Имея немного опыта со взрослой версией, гриффиндорец, который уже не был настоящим гриффиндорцем, ухмыльнулся, уверенный, что слизеринцу это не понравилось.

— Прости, — извинился Гарри. — Это был… странный день.

Ночь тоже была странной, но упоминать об этом было едва ли разумно.

Снейп ещё несколько секунд смотрел на него, потом снова опустил глаза в свою книгу. Гарри не без яда спросил себя, кто из них двоих теперь умнее.

Поскольку Снейп по-прежнему молчал, Гарри схватил пижаму и направился к двери в глубине спальни, надеясь, что она ведёт в ванную, как, впрочем, и оказалось.

Когда через полчаса он вышел, подавив очередной приступ паники и полностью взяв себя в руки, Снейп, тоже в пижаме, полулежал на кровати с книгой на коленях, держа в одной руке свою чёрную палочку, а пальцами другой зарывшись в длинную взъерошенную шерсть мурлычущей кошки, свернувшейся клубочком.

Поскольку Снейп казался не более склонным к разговору, чем раньше, Гарри устроился поудобнее на кровати и внимательно изучил расписание, с облегчением обнаружив, что большинство занятий были общими со львами. Это облегчало ему жизнь… Завтра первым делом он постарается найти отца и остальных Мародёров. Тот факт, что он не принадлежит к одному с ними факультету, не означал, что он не может общаться с ними…

Трижды просмотрев маленький кусочек пергамента, Гарри выучил его наизусть и, перевернувшись на живот, снова открыл сундук и вытащил из него учебник по трансфигурации. Если Макгонагалл наполовину такая же строгая, как в его времени, она, конечно, не потерпит никакого отставания с его стороны, а её урок стоял первым завтрашним утром.

Только, прикинул он, прочитав четыре убийственных абзаца, если практика ему очень нравилась, теория всегда ужасно раздражала… Раздосадованно пытаясь разобраться в тексте, напечатанном мелким шрифтом, Гарри долго не отрывал глаз от книги, а потом в конце концов задумчиво уставился на Снейпа.

Отличий было не так уж много, но молодая версия не слишком походила на ту взрослую, которую знал Гарри. Волосы были такие же длинные, но на вид менее сальные… Черты такие же резкие, почти серповидные, но нос практически нормальный, хотя уже слегка крючковатый… Он был очень худым. Никакой мускулатуры. Он вообще производил впечатление тонкой соломинки.

И тут Гарри заметил чёрные глаза, которые, казалось, изо всех сил старались не оторваться от страницы книги, руку, которая так крепко сжимала палочку, что фаланги пальцев побелели, и короткое, прерывистое дыхание.

Гарри мог поклясться, что Снейп паникует. Однако Гарри был в спальне единственным живым человеком и всерьёз сомневался, что может напугать Снейпа.

Наконец тишина стала невыносимой, и Гарри рискнул её нарушить.

— Это твой кот? — спросил он, неопределённым жестом показав на животное. Вопрос был совершенно безобидным, но, похоже, встревожил слизеринца. Судя по его настороженному и недоверчивому взгляду, можно было почти поверить, что Гарри только что произнёс страшную угрозу.

— Это друг, — холодно ответил Снейп после пары долгих минут, каждую секунду которых Гарри чуть ли не отсчитывал. Он не преминул заметить, что рука, до этого гладившая кошку, только что охватила её спину, словно защищая.

— А-а, — протянул Гарри, немного сбитый с толку. — А у меня есть сова. Хедвиг. Я не смог взять её с собой, потому что…

Он с удовольствием продолжил бы рассказывать о своём питомце, если это помогало заполнить затянувшуюся мучительную паузу, вот только Снейп снова уткнулся в свою книгу, рассеянно поглаживая кошку, и явно не слушал.

Из-за закрытой двери, ведущей в гостиную, не доносилось ни звука, хотя неудивительно — в это время она была ещё пуста. Гарри подумал, есть ли какие-нибудь звукопоглощающие заклинания… Это было бы очень удобно в башне Львов, где всегда царил дьявольский шум…

Мало настроенный снова читать учебник, Гарри принялся осматривать помещение поподробнее. Здесь стояли ещё две застеленные кровати, так что до того, как он пришёл, на пятом курсе было всего три парня-слизеринца.

Макнейр, должно быть, примерно того же возраста, что и Снейп, подумал Гарри, было более чем вероятно, что ему придётся делить спальню с этим убийцей. С его вечным везением третий пятикурсник тоже наверняка был Пожирателем.

Внезапно немного успокоившись, Лев, превратившийся в Змею, спросил себя, заметит ли его Снейп-Принц, если он отважится вернуться в комнату, в которой ночевал накануне…

В конце концов, если этот человек так стремится его защитить, он не позволит ему делить спальню бог знает сколько времени с армией будущих Пожирателей…

— Боишься, что на тебя нападут? — спросил Гарри, рассеянно глядя на сцепленные вокруг чёрной палочки тонкие пальцы.

Чёрные глаза так быстро впились в его собственные, что Гарри лишь в последний момент удержался, чтобы не кинуться за палочкой, которую он небрежно бросил на тумбочку. Что теперь, как он понял, было глупой ошибкой.

Гарри замер, чувствуя, что малейшее резкое движение будет неверно истолковано, и медленно поднял обе руки перед собой.

Если он останется жив, то непременно вернётся в покои Мастера зелий… И поселится там. Серьёзно.

— Ладно… — запнулся Гарри. Как он раньше справлялся с параноидальными настроениями Снейпа? В целом он довольствовался тем, что, слегка съёжившись, ждал, когда это пройдёт. Но обычно Снейп не держал его на прицеле палочки. — Я не хотел… обидеть тебя или что-то ещё… я просто пытался… завести разговор.

Палочка не опустилась ни на миллиметр, но Гарри показалось, что враждебность понемногу отступила из взгляда Снейпа.

— Для начала давай познакомимся, — продолжил Гарри, слишком хорошо осведомлённый о том, что Снейп уже наверняка знал чёрную магию. — Меня зовут Гарри.

На секунду Гарри показалось, что он победил и Снейп успокоился. Потом дверь в спальню широко распахнулась, и вошли двое хохочущих подростков. Макнейр, конечно, и шатен с довольно светлыми волосами и напыщенной внешностью, который вскоре представился Родольфусом Лестрейнджем. Едва заметив Гарри, они пригласили его присоединиться к их веселью, вызванному, как ни странно, безобидным анекдотом, а не расистской шуточкой, как Гарри опасался.

Было странно видеть, как люди, которых он знал с наихудшей стороны, вели себя так нормально…

Если они и заметили нежелание Гарри вступать с ними в разговор, то не упомянули об этом. А вот Снейп уловил его дискомфорт, Гарри это знал. Он чувствовал себя под пристальным наблюдением в течение мучительных минут, пока мальчики укладывались спать. Но Макнейр и Лестрейндж не обращали на Снейпа никакого внимания, словно его и не было рядом.

Перед тем как заснуть Гарри попытался очистить разум, но не мог не пожалеть об отсутствии Рона и Гермионы.

Он также не совершал дважды ошибки со своей палочкой и заснул, сжав её в кулаке, уверенный, что так же обстоит дело и с мальчиком, устроившимся на кровати напротив него.

* * *

Северус занял место за преподавательским столом, с облегчением оставив сцену Поттеру. В конце концов, мальчишка обожал быть в центре внимания. И в самом деле, несмотря на всё то, что профессор сумел за весь день вдолбить в голову Поттеру, он всё-таки выделился, побив все рекорды по времени распределения.

Ученики и учителя перешептывались между собой, с нетерпением ожидая возможности приступить к трапезе, и Северус сделал глоток вина, мысленно готовя проповедь, которую он обязательно выскажет Льву.

Именно в эту секунду Шляпа выдала свой вердикт, громогласно объявив «Слизерин!».

Поперхнувшись вином, Северус едва не задохнулся, и мощные хлопки ладони Хагрида по спине ничуть не помогали.

— Спасибо, Хагрид, думаю, Саевус сам справится, — жизнерадостно вмешался Дамблдор за секунду до того, как Северус чуть не выплюнул лёгкие.

Слизерин. Слизерин. Слизерин!

Как Поттер мог очутиться в Слизерине?

— Не волнуйтесь, Саевус, — сказал Слагхорн, наклонившись и заглядывая ему в лицо, — мы заботимся о наших в Слизерине. Ваш сын в отличных руках.

Точнее, в руках Пожирателей Смерти.

Северус посмотрел на мальчишку, которого Минерва только что подтолкнула в сторону змеиного стола. Поттер прошёл туда, как приговорённый на эшафот, и с ошеломлённым лицом уселся в конце стола, а затем повернул голову к преподавательскому столу. Зелёные глаза сначала остановились на Дамблдоре, а потом уставились на Северуса.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом этот идиот имел наглость пожать плечами и полностью сосредоточился на стоящем перед ним блюде с картошкой.

Как будто произошедшее не имело значения…

Никогда Северус не предполагал, что Поттер может оказаться на змеином факультете. Никогда. Это была катастрофа. Он прекрасно знал, что творилось за закрытыми дверями дома Салазара, когда за него отвечал Слагхорн.… Несправедливая иерархия, где самые слабые были в лучшем случае рабами самых сильных, в худшем — их жертвами. Поттер не обладал необходимыми способностями, чтобы вписаться в обстановку… Он не сможет приспособиться… он…

Застыв, Северус наблюдал, как к мальчишке скользнул Люциус Малфой.

Им действительно обязательно оставаться в Хогвартсе? В этот момент Мастер зелий раздумывал, не сложить ли чемодан и отправиться в Хогсмид. Впрочем, он всегда мог запереть мальчишку в подземельях…

— Ваш сын ужасно застенчив, Саевус, — заметила сидевшая слева от него Макгонагалл, вероятно, проследив за его взглядом.

Именно в эту секунду Поттер повернулся к нему с таким отчаянным видом, что Северус с трудом подавил желание встать и встряхнуть мальчишку за его глупость. Неужели он не мог разыграть комедию? Хоть раз в жизни попытаться сделать всё правильно?

Северус медленно поднял одну бровь, надеясь, что этот сигнал достаточно понятен. Если до мальчишки не дойдёт, то самое время порубить его на куски и сварить в котле.

Чудо из чудес — Поттер пожал руку Малфоя.

— Мистер Малфой — староста школы, — пояснила Макгонагалл, будто Северус так уж стремился завязать разговор. — Поистине гениальный мальчик. Умеет быть милым, если вы понимаете, что я имею в виду, но весьма расчётлив. Я не советую вашему сыну общаться с ним слишком близко…

То, как она постоянно повторяла, что Поттер — его сын, тревожило. Да, Северус бросил мысль о родстве между ними, чтобы обмануть Дамблдора, но в тот момент не подумал, что все поверят ему. Быть связанным каким-либо образом с Гарри Поттером…

— Почему нет? — притворно заинтересовался Северус, прекрасно понимая, почему Минерва не одобрит сближения его сына с Малфоем. Нехорошо иметь учителя, чей ребёнок близок к тем, кто проповедует расистскую политику.

Кто-то другой на месте Минервы использовал бы эвфемизмы или метафоры. Но Минерва Макгонагалл была настоящей львицей и никогда не боялась сказать, что у неё на уме.

— Я прекрасно понимаю, что в роду Принцев, за очень редким исключением, только чистокровные, Саевус, — бросила она сухо и отнюдь не дружелюбно. — Тем не менее я считаю и требую, чтобы личные взгляды профессоров оставались личными. Правильно ли мы понимаем друг друга?

— Абсолютно, — заверил Северус, слегка усмехнувшись. Поколебавшись всего секунду, он решил, что предпочтительнее иметь Минерву в качестве союзницы. — Однако… Должен признаться, что мать… Гарри была ведьмой, которая, хотя и считалась одной из лучших в своём поколении, не принадлежала ни к какой волшебной семье.

— Принц и маглорожденная? — Минерва выглядела искренне удивлённой и не пыталась это скрыть, но, к счастью, ведьма оказалась не дурой и позаботилась понизить голос. — Должно быть, это было не слишком хорошо воспринято.

Взгляд Северуса упёрся в Поттера. «Гарри», — поправил он себя. Ему обязательно нужно привыкнуть обращаться к мальчишке по имени, если он не хотел совершить досадную ошибку.

Поттер оказался в центре внимания всего слизеринского стола. Что было не так уж и удивительно. Принцы — одна из древнейших семей магического мира. Гораздо древнее и богаче, чем Малфои, а все эти подростки горели желанием узнать, откуда взялся Гарри. Судя по кодексу, которому следовали слизеринцы, Поттер находился на самом верху иерархии. И так будет до тех пор, пока никто не узнает, что он полукровка. И тогда… это будет жестокое пробуждение. В этом времени в Слизерине царили только чистокровные.

— Гарри очень хорошо умеет различать друзей и врагов, профессор, — заявил Северус с большей убеждённостью, чем чувствовал на самом деле.

Едва он договорил, как вокруг змеиного стола возникла внезапная суматоха, Северус увидел, как его молодой двойник встал и направился к широко распахнутой двери, и не пропустил настороженного взгляда, брошенного в сторону гриффиндорского стола.

Но Лили не успела отреагировать, потому что мальчик продолжал двигаться вперёд.

Северус избегал смотреть в сторону Львов. Он сопротивлялся искушению с тех пор, как вошёл в Большой зал, и, будь у него хоть малейший выбор, он предпочёл бы не видеть их, пока не вернётся в своё время.

— Он едва притронулся к своей тарелке, Гораций, — проворчала Поппи чуть слышно, заинтригованный Северус напряг слух. — Ты его декан. На тебе лежит обязанность…

— Северус в порядке, Поппи, — устало отрезал Слагхорн. — Без сомнения, любовные разочарования. Это пройдёт.

Колдомедик выглядела недовольной, но промолчала, словно знала, что игра изначально проиграна.

— Северус Снейп, — бросила Минерва рядом с ним, и Мастер зелий едва не вздрогнул. Он взглянул на ведьму с заколотившимся сердцем, хотя на лице появилось выражение незаинтересованности. Она догадалась, что… — Это тяжёлый случай. Один совет, Саевус. Мародёры по одну сторону классной комнаты, а Снейп — по другую. И лучше всего держать Лили Эванс на равном расстоянии от них всех.

Какая чушь! Северус был шокирован. Он знал, что Минерва не являлась его большой поклонницей, когда он учился в её классе, но… Неужели она действительно верила, что он так же ответственен, как Мародёры, за разыгравшуюся внутреннюю войну?

— Мародёры? — переспросил он заинтригованно, в нём проснулся шпион, который, по правде говоря, никогда его по-настоящему и не покидал.

Краем глаза он наблюдал за Гарри, тот поднялся, уставившись на Малфоя. Во что он там опять встрял?

— О, это четыре моих Льва… — ответила Минерва с нескрываемой теплотой и гордостью. — Так они назвали свою маленькую компанию… Очаровательные мальчики. Немного непоседливые, охотно признаю. Но очаровательные.

К облегчению Северуса, к Малфою и Гарри присоединилась девушка, староста. Было видно, что Поттер, не раздумывая ни секунды, протянул ей руку, что вызвало переполох за столом. Кто же была эта девушка? Её лицо и имя давно стёрлись из памяти Северуса… староста того же курса, что и у него, если он правильно помнил.

— Кто… — начал он, но Минерва и сама заметила, как Гарри оживлённо беседует с девушкой.

— Аметист Джонс, — сразу ответила она. — Отличница. К сожалению, ей приходится нелегко…

И Северус вдруг вспомнил почему. Она была маглорожденной. Судя по всему, Гарри только что провалил тест, который весьма тонко устроил ему Люциус. Теперь мальчишку сочтут предателем крови. Худшее, что может быть в его положении.

Он извинился вскоре после того, как Гарри покинул Большой зал, и поспешил вернуться в свои покои, уверенный, что Поттер ждёт его там, готовый скулить во все горло. Однако мальчишки не было, и Северус, подавив тревогу, уселся за старомодного вида стол в углу гостиной. Менее чем через десять минут все книги, которые он позаимствовал утром из библиотеки, были разложены на рабочей поверхности, и он погрузился в свои исследования.

К полуночи Северус понял, что Поттер сегодня не придёт плакаться ему в жилетку. Что было вдвойне досадно. Во-первых, Северус лишился удовольствия отчитать мальчишку и тем самым спустить пар. А во-вторых, это сулило Северусу бессонную ночь, когда он будет вынужден ворочаться с боку на бок, гадая, кто — Макнейр, Лестрейндж или его собственный двойник — первым запустит в Поттера Аваду.

Одно слово превращается в…

Почему именно в эти мелочи, которые нас отдаляют?

Battlefield — Jordin Sparks

Гарри заметил вставшего Снейпа лишь потому, что почти не сомкнул глаз этой ночью. Он дремал урывками, засыпая на десять-пятнадцать минут, и часами, лёжа на спине, глядел на задёрнутый балдахин.

И вот, задолго до рассвета — он уже множество раз колдовал Темпус и был уверен, что солнце ещё не встало — Гарри услышал шорох, сбросил одеяла, укрывавшие его от полярного холода, царившего в подземельях, покрепче сжал палочку и прильнул к просвету между занавесками вокруг кровати.

Шорох был таким тихим, очевидно, Снейп прилагал максимум усилий, чтобы не привлекать внимания. Гарри озадаченно следил за мальчиком, тот собрал свои вещи и исчез за дверью ванной. До завтрака оставалось ещё полтора часа… И больше трёх часов до начала занятий. Зачем он так рано встал?

Первой мыслью было, что Снейп задумал какую-то подлость. Что-то плохое по отношению к Мародёрам или какому-то ни в чём не повинному маглорожденному.

Озадаченный, Гарри воспользовался тем, что Снейп ещё был в ванной, наложил силенцио и, с помощью акцио призвав свою мантию, переоделся за плотным балдахином из зелёного бархата, засунул в сумку учебники для сегодняшних занятий, а потом постарался, не теряя времени, надеть линзы.

К огромному разочарованию Снейпа, то есть Принца — его жизнь быстро усложнится, если он не привыкнет называть его взрослую версию именем под прикрытием — ему понадобилось более пятнадцати минут, чтобы надеть первую линзу.

К счастью, когда слизеринец вышел из ванной, Гарри уже активно моргал, привыкая к лёгкому дискомфорту от линз. Профессор говорил, что это нормально и что он скоро привыкнет…

Забыв о своём неудобстве ради новой шпионской миссии, Гарри наблюдал, как Снейп тщательно убрал перо, пергамент и книги в сумку, а затем стремительно покинул спальню со следующей за ним таинственной вчерашней кошкой.

Гарри выждал ровно минуту, потом под заглушающими чарами спрыгнул на пол и бросился к двери, едва вспомнив, что закинул сумку на плечо.

Он слегка приоткрыл створку, ровно настолько, чтобы выглянуть наружу. Несмотря на пылавший в гостиной камин, царивший там полумрак мешал хоть что-то разглядеть. Сообразив, что Снейп, скорее всего, уже в коридоре, на пути к осуществлению своих сомнительных планов, Гарри сбежал по лестнице и ринулся к каменной двери, даже не взглянув по сторонам.

В тот момент, когда он распахнул дверь, позади раздалось пронзительное мяуканье, и Гарри едва не подпрыгнул от неожиданности, когда кошка Снейпа, которая, возможно, и не принадлежала Снейпу, без стеснения потёрлась о его ноги. Пока мальчик соображал, что происходит, животное уже выбежало из гостиной и бодрой рысцой удалилось по коридору.

Кроме кошки, вокруг не было никаких признаков жизни, и Гарри нахмурился. Снейп не мог уйти так быстро, это было невозможно. Но если ему это удалось… Было слишком поздно, чтобы продолжать сейчас слежку… Гарри никогда не нашёл бы его в подземельях Хогвартса, представлявших собой настоящий лабиринт коридоров. Он даже сомневался, сумеет ли попасть в холл оттуда, где теперь стоял…

Проклиная свою оплошность, Гарри позволил двери закрыться, развернувшись, рассеянно огляделся и направился к одному из диванов возле пылающего очага.

Он уже опустился на тёмно-зелёный диван и достал свой учебник по трансфигурации, когда понял, что не один в комнате — на него в упор смотрели чёрные глаза. Второй раз за десять минут захваченный врасплох, Гарри вскрикнул, сердце бешено заколотилось.

И этот человек удивлялся слухам, что его принимали за вампира.…

— Ты меня напугал! — упрекнул Гарри слизеринца, продолжавшего настороженно наблюдать за ним.

Конечно же, чёрная палочка была крепко зажата в руке Снейпа. По-видимому, Гарри снова помешал ему читать: он сидел в кресле, выпрямившись так, что спина не касалась спинки, со вчерашним гримуаром на коленях.

Снейп промолчал, да Гарри и не стал ждать ответа. В скверном расположении духа он подхватил упавший учебник, поудобнее устроился на диване и следующие полтора часа провёл, уткнувшись в книгу и стараясь не обращать внимания на Снейпа и его настороженные взгляды.

Гарри пробрала дрожь от царившей в гостиной прохлады, и он бросил в угли камина инсендио, посильнее разжигая пламя.

Чем больше проходило времени, тем сильнее ему хотелось наорать на слизеринца. Этот Снейп был странным. Безусловно, другой Снейп — Принц, не важно — тоже был странным. Но этот… Он вёл себя как пугливое животное, и это действовало Гарри на нервы. Откровенно говоря, ситуация становилась абсурдной. Что могло быть такого страшного в другом подростке, что Снейп не мог расслабиться, даже просто откинувшись на спинку кресла?

Единственным положительным моментом этого рассвета было то, что Гарри успел вызубрить законы превращения неодушевлённого предмета растительного типа в заурядный бытовой неодушевлённый предмет. Он даже успел спланировать свою «случайную» встречу с Мародёрами.

Едва гостиная начала заполняться учениками, Гарри выскользнул наружу вслед за группой третьекурсников, не обращая больше внимания на Снейпа. Два мальчика и три девочки, бредущие перед ним, двигались, как улитки посреди пустыни, слишком занятые жалобами на опрос, который у них будет днём, чтобы думать об ускорении аллюра. Гарри с трудом заставил себя набраться терпения и решил в будущем точно определить свой маршрут до Большого зала, чтобы не зависеть от кого-то на каждом шагу.

В конце концов оказалось, что можно было и не торопиться, потому что Большой зал практически пустовал, если не считать группы Змей, нескольких райвенкловцев и хаффлпаффцев и двух гриффиндорцев. За преподавательским столом сидели лишь Флитвик (на двадцать лет моложе) и взрослый Снейп: первый, похоже, пытался завести разговор, второй уткнулся в чашку с чаем.

Снейпу определённо было не до завтрака…

Заметив Гарри, Мастер зелий с шумом поставил чашку на стол, встал и широкими шагами направился к мальчику столь стремительно, что полы мантии взвились у него за спиной. Собранные в хвост волосы нисколько не смягчили общего эффекта, выбившиеся из кожаной повязки пряди создавали впечатление запущенного безумия. Безумия психопата, если быть точным.

Впервые в жизни Гарри испытал сложные чувства, увидев, что «родитель» открыто подошёл к нему, хотя, по сути, не должен был…

Когда Снейп остановился рядом, Гарри мучительно осознал, что все взгляды устремлены на них. Профессор осмотрел его с ног до головы. Чувствуя себя не в своей тарелке, Гарри запоздало уселся за слизеринский стол и, порывисто схватив первый попавшийся под руку тост, принялся нервно намазывать на него масло.

— Полагаю, вас можно поздравить, — усмехнулся Снейп — Принц, чёрт возьми! — и Гарри, подняв голову, нерешительно взглянул на него. Он сильно сомневался, что Мастер зелий обрадуется тому, что мальчика распределили на его факультет…

— А? — Гарри остолбенел от удивления. Снейп обладал исключительным даром сбивать его с толку.

— Несомненно, — продолжал профессор. — В конце концов, ваша первая ночь прошла спокойно.

Гарри сверкнул глазами. Снейп что, думал, будто Гарри спит и видит, как бы спровоцировать слизеринцев, находясь на их территории?

Готовый высказать всё, что думает, Гарри открыл было рот и тут же закрыл: за спиной Мастера зелий только что проскользнул Малфой-старший, сопровождаемый своей маленькой шайкой.

— Профессор Принц, — тепло поприветствовал профессора Люциус. Как будто знал его всю жизнь. Словно старого друга семьи. — Гарри. Как спалось?

Гарри ошарашенно уставился на Малфоя. Неужели Люциус Малфой, тот самый Люциус Малфой, который готов был проклясть за прошлое, только что спросил, хорошо ли он спал? И с каких это пор его начали называть по имени?

К счастью, Нарцисса, её сестра и небольшая группа Пожирателей, которые, казалось, никогда не расставались друг с другом, уселись за столом неподалёку, и их приветствия товарищей по факультету заглушили бы любой ответ, выданный Гарри. Впрочем, не то чтобы он этому порадовался…

В какой именно момент он стал новым любимчиком слизеринца?

— Ах да, профессор… — продолжал Люциус, как будто только что вспомнил, — мой отец, лорд Абраксас Малфой, как вам, должно быть, известно, сказал, что знал вашего… Веспесьена Принца, из славянского рода дома Принцев, это верно?

Гарри с интересом прислушивался к разговору. Снейп-Принц покосился на Люциуса, и на его лице появилось какое-то… новое надменное выражение… Конечно, нельзя было отрицать, Снейп всегда был высокомерен. Но не в том же смысле, как, например, Драко Малфой. Тогда как теперь было именно так — то же выражение, которое Гарри видел на лице дяди Вернона, когда тот разговаривал с разносчиком газет, то выражение, с которым большинство чистокровных обращалось к маглорожденным или семьям, считавшимся предателями крови. Надменность того, кто знает, что во всём превосходит своего собеседника.

— Веспасиан Принц, — холодно поправил Снейп-Принц, разглядывая Малфоя с почти осязаемым презрением. Гарри должен был признать, что Мастер зелий оказался бесспорно одарённым актёром. На самом деле совершенно не чувствовалось, что ему приходится сильно напрягаться, чтобы создать впечатление, будто он презирает Малфоя… Странно, но Гарри мог бы поспорить, что они были хорошими друзьями…

Малфой смутился с подлинным изяществом.

Впрочем, Гарри не стал заострять на этом внимание, потому что в Большой зал только что вошла Лили, выглядевшая ещё не совсем проснувшейся, но согласно кивавшая в ответ на что-то, что рассказывала ей подруга, высокая девушка с пепельно-русыми кудрями.

— Прошу прощения, — поспешил извиниться Малфой. — К сожалению, профессор, пергамент был не самого лучшего качества…

Лили уселась на скамью у Львиного стола без особой грации или желания произвести хорошее впечатление. Она продолжала кивать в ответ на то, что рассказывала другая львица, но её зелёные глаза, так похожие на глаза Гарри, быстро рыскали по змеиному столу, словно искали кого-то. Их взгляды ненадолго пересеклись, хотя Лили не стала задерживаться, но, видимо, не смогла найти того, кого хотела, потому что повернулась к подруге и наконец поддержала разговор.

— Вполне понятно, — вежливо согласился Снейп-Принц. В его голосе не было ничего действительно любезного, а намёк на то, что подобный промах — непростительное преступление, прозвучал более чем ясно.

Гарри внезапно вспомнил о зажатом в руке тосте и, сообразив, что выглядит явно очень глупо, глядя, как двое мужчин беседуют ледяным тоном, таким слизеринским, что холодеет спина, с аппетитом вгрызся в кусок хлеба.

— Мой отец очень хотел бы познакомиться с вами, сэр, — продолжил Люциус, старательная учтивость сквозила в каждом его слове и жесте.

«Всё рассчитано, — задумчиво прикинул Гарри, — от лёгкого кивка головой до преувеличенно приветливого выражения лица».

Со стороны это выглядело не более, чем вежливая беседа. Однако стоило присмотреться внимательнее, и становилось заметным по состязанию взглядов противостояние Снейпа-Принца и Малфоя. Борьба за власть.

Гарри не очень хорошо понимал эти истории о чистокровных, старинных семьях и древних представителях аристократии… Хотя Мастер зелий полчаса рассказывал ему про Принцев и их титулы, как будто это имело какой-то смысл. Вообще никакого.

— Разумеется, я буду рад познакомиться с вашим отцом, мистер Малфой, — согласился наконец Снейп-Принц. — Будет… честью встретиться с Абраксасом Малфоем.

О, эта пауза перед «честью» и то, как он произнёс слово… Гарри ещё откусил от своего тоста и подпёр голову рукой, стараясь получше разглядеть на лице Малфоя наигранное удовлетворение, однако плохо скрывавшее оскорблённую мину.

— Я не премину передать ваши слова, профессор, — заверил Люциус, в его взгляде блеснул недобрый огонёк. На месте Снейпа-Принца Гарри забеспокоился бы.

— Как вам будет угодно, — отозвался Мастер зелий, оставляя за собой последнее слово. — Гарри.

Имя прозвучало сухо и неприязненно, и Гарри удивлённо уставился на профессора.

— Я жду тебя после последнего урока в моём кабинете, — холодно распорядился Снейп-Принц, и в его голосе не было ничего, кроме презрения.

Причина такого требования, к сожалению, была предельно ясна: окклюменция. Накануне Мастер зелий отчётливо дал понять, что они начнут занятия с сегодняшнего дня.

Чувствуя, как щёки заливает румянец, Гарри, кивнув, стиснул зубы. По какому праву Снейп разговаривает с ним перед однокурсниками таким тоном?

Гарри едва заметил юную версию Снейпа, скользнувшую к столу, и сдержанную улыбку, тут же появившуюся на губах Лили, слишком занятый наблюдением за тем, как профессор покидает Большой зал, бросив на Люциуса ледяной взгляд.

Гарри снова принялся жевать тост, повторно переживая своё утреннее унижение и игнорируя попытки Нарциссы или Люциуса втянуть его в разговор. Настроение улучшилось только тогда, когда в Большой зал ворвалась шумная группа, не заботясь о том, что потревожит кого-либо криками, смехом и поднятым гвалтом.

Гарри заворожённо наблюдал, как Ремус и Питер устроились за гриффиндорским столом, всё ещё смеясь над шуткой, только что брошенной Сириусом, в то время как сам Блэк и Джеймс подошли к тому месту, где сидела Лили. С колотящимся сердцем Гарри, улыбаясь, смотрел, как Джеймс обнял мать за плечи…

…и оказался на полу, сбитый с ног болезненным ударом локтем в живот.

Сириус ослепительно улыбнулся блондинке, сидевшей напротив Лили, но даже не остановился и не помог своему лучшему другу, самоуверенно усмехавшемуся, глядя на Лили. Гарри молча смотрел, как его крёстный без всякой скромности и благоразумия целовал брюнетку, которая сидела неподалёку, до тех пор, пока Макгонагалл со строгим видом не подошла и не похлопала его по плечу. Впрочем, декан, казалось, изо всех сил старалась не улыбнуться бессвязным объяснениям Сириуса…

Тем временем Лили, кажется, потеряла интерес и отвернулась от Джеймса, с яростным хрустом вгрызаясь в яблоко, которое держала в руке. Через несколько минут Джеймс наконец поднялся и присоединился к своим трём дружкам, встретившим его насмешливым улюлюканьем.

Децибелы шума в зале резко возросли. Мародёры громко болтали и беззаботно смеялись, подшучивали над теми, кто сидел рядом, подмигивали и улыбались всем, кто носил юбку…

Несколько озадаченный, Гарри решил, что у Лили и Джеймса, должно быть, произошла любовная ссора, но это не повод откладывать дальше встречу с Мародёрами. Допив тыквенный сок, он терпеливо ждал, пока они позавтракают. Казалось, это длилось целую вечность.

Когда четверо мальчишек, очистив тарелки, направились к выходу из Большого зала, Гарри схватил свою сумку и поспешил следом, на полпути к лестнице догнав их.

— Эй! — окликнул он и с удовлетворением увидел, как Мародёры замерли, а потом повернулись к нему. — Вы ведь на пятом курсе, да?

Четверо Львов обменялись непроницаемыми взглядами, но блеск, появившийся в глазах Сириуса, когда тот шагнул к нему, заставил Гарри попятиться: крёстный явно находился в проказливом настроении, и лучше было не попадаться ему сейчас.

— Абсолютно верно, — подтвердил Сириус, дружелюбно улыбаясь. Гарри немного расслабился. Видимо, он зря волновался.

Джеймс легонько ткнул лучшего друга в плечо и подошёл ближе.

— Ты сын Принца, да? — невыразительным тоном спросил он. — Значит, мы с тобой кузены…

— Это точно, есть семейное сходство, — захихикал Петтигрю и схлопотал подзатыльник от Сириуса.

— Я немного заблудился, — соврал Гарри, ободрённый их поведением. Он боялся, что всё будет сложнее. — Не подскажете, как мне найти класс трансфигурации?

Сириус и Ремус обменялись заговорщицкими взглядами, а Джеймс быстро кивнул.

— Конечно! — воскликнул отец. — Это наверху Южной башни. Просто поднимайся до конца лестницы, а там всё время по правой стороне.

Он казался таким искренним, что Гарри на секунду заколебался. Могло ли быть так, что с семидесятых Макгонагалл поменяла местоположение своего класса? Это звучало правдоподобно, но…

То, как Питер, казалось, изо всех сил старался сохранить серьёзность… Лёгкое ожидание предстоящей забавы в глазах у Ремуса…

— Мне говорили, что это где-то на третьем… — усомнился Гарри.

— О, тебя наверняка разыграли, — покачал головой Сириус. — У Макгонагалл всегда уроки наверху Южной башни. Она обожает виды оттуда.

Петтигрю не выдержал и расхохотался. Ремус закатил глаза.

— Не обращай на него внимания, — спокойно сказал оборотень. — Мы не можем проводить тебя, потому что нам нужно заскочить в общежитие за учебниками, но честное слово, ты можешь доверять Джеймсу и Сириусу…

Гарри не знал, что и думать. С одной стороны, Ремус никогда не лгал ему, с другой — у него был слишком большой опыт общения с Фредом и Джорджем, чтобы не почувствовать столь явного подвоха.

— Вы прикалываетесь надо мной, да? — прямо спросил Гарри, не в силах сдержать раздражение в голосе.

Джеймс восхищённо присвистнул.

— А говорят, что Змеи идиоты… — Сириус разразился таким знакомым лающим смехом.

Ремус удержался от насмешек, но вид у него был раздосадованный: вероятно, значок старосты, приколотый к груди, не позволял ему в полной мере наслаждаться ситуацией.

Гарри разозлился. Он не спал всю ночь, застрял в прошлом с Снейпом в качестве единственной поддержки. Если прибавить к этому груз идиотского пророчества и все тайны, которые ему приходилось хранить, то неудивительно, что его терпение достигло предела именно в этот момент.

Он повернулся к Ремусу как к первому, попавшемуся под руку, и зло выплюнул:

— Здесь на самом деле назначают старостой кого попало!

Возможно, нападать на оборотня было не самой лучшей идеей. Сириус тут же перестал смеяться и, как и Джеймс, вытащил свою палочку.

У Гарри не оставалось времени достать свою.

— Повтори, — прошипел Джеймс, не обращая внимания на протесты Ремуса.

— Повторить? — иронично переспросил Гарри, внутренне удивляясь, нет ли у него суицидальных наклонностей. — Ты настолько тупой, что не можешь понять простой вещи? Или тебе по полочкам разложить?

Гарри едва ли понимал, что обращается к отцу и друзьям. Всё, что он сейчас осознавал — он одинок и устал, а Мародёры насмехаются над ним.

— Кем ты себя возомнил? — злобно прошипел Сириус.

Не успел Гарри ответить, как за его спиной раздался почти знакомый голос.

— Тем, кто собьёт с тебя спесь! — воскликнула Лили. — Так что убери палочку и отойди в сторону.

С заколотившимся сердцем Гарри обернулся и увидел пятнадцатилетнюю мать, сверлившую взглядом Сириуса Блэка и его друзей без всякого видимого испуга. Тонкие пальцы небрежно перекатывали палочку из очень светлого, почти белого дерева. Угроза была тонкой, но вполне ощутимой. Огненно-рыжие волосы, заплетённые в две косы, откинутые за спину, яростно сверкающие зелёные глаза, решительно сжатые губы… Всё кричало о том, что она полна решимости дать отпор.

— Не вмешивайся, Эванс, — огрызнулся Сириус. — Лучше уведи своего Нюниуса, пока он тут всё жиром не заляпал.

— Заткнись, Блэк! — прорычал голос Снейпа, и Гарри, отведя наконец глаза от матери, увидел за её спиной слизеринца, крепко сжимавшего чёрную палочку и, казалось, только и ждавшего повода пустить её в ход.

— Так грубо в такое прекрасное утро… — Джеймс покачал головой. — И тебе нравится подобное хамство, Эванс? Потому что в таком случае…

— Даже не договаривай, Поттер, — холодно отрезала Лили. — Или, клянусь, я превращу в кашу то, чем ты так гордишься.

Джеймс переглянулся с Сириусом и нарочито поклонился. Гарри воспользовался паузой и вытащил свою палочку, заметив, что Ремус и Питер сделали то же самое.

Всё происходило совсем не так, как Гарри ожидал. И ему не хотелось подливать больше масла в огонь между родителями…

— Послушайте, вышло недоразумение… — вмешался он, осторожно опуская руку с палочкой. — Нет причин ссориться из-за…

— Ой, мне страшно! — дурашливо прервал его Петтигрю. — И что ты сделаешь? Побежишь плакаться в жилетку своему ненаглядному папочке?

Сириус, Джеймс и Ремус захохотали.

— Неплохо, Хвост! — одобрил Сириус. — Браво!

Такие слова в адрес этого предателя…

Рука с палочкой взлетела сама собой, проклятие уже готово было сорваться с губ, прежде чем он успел осознать, что делает.

— Нет! — воскликнула Лили, хватая Гарри за запястье. Их взгляды встретились, и он встряхнул головой, переводя дух. — Эти идиоты не стоят ни отработок, ни потерянных баллов. Пойдём с нами.

И, не давая возможности ответить, Лили, вцепившись ему в руку, потащила его за собой, а следом пошёл Снейп, не сводя презрительного взгляда с четырёх Мародёров, изнемогающих от хохота, словно Питер отпустил лучшую в мире шутку.

— Что им не так? — разозлился Гарри.

— Герб у тебя на груди, — просто ответила Лили, наконец отпустив его, когда они спустились на первый этаж. Снейп занял место по другую руку Лили и шагал, казалось, не обращая внимания на разговор.

— Тебя это, похоже, не смущает, — хмыкнул Гарри, ловя себя на том, что поступает недобросовестно. Сам он никогда не благоволил слизеринцам. Разве что теперь стал одним из них.

— Кроме глупости, меня мало что смущает, — улыбнулась девушка.

Решив, что ему пора представиться, Гарри протянул руку.

— Гарри П… Принц, — запнулся он. — Спасибо за… Ну просто спасибо.

Было что-то странно торжественное в тот момент, когда она пожала протянутую ладонь.

— Лили Эванс, — произнесла она и на секунду заколебалась. — Я, между прочим, маглорожденная.

При этих словах глаза Снейпа впились в него. Придерживаясь своей политики, заключавшейся в игнорировании слизеринца, Гарри пожал плечами.

— Почему каждый считает себя обязанным предъявить своё генеалогическое древо? — спросил он с искренним любопытством. — То есть, я не против, но это… странно… что после имени следует статус крови, ты не находишь?

Лили не ответила, лишь улыбнулась шире.

— Ты ведь уже знаешь Северуса?

Интересный вопрос.

— Мы… столкнулись… — настороженно пробормотал Гарри.

Зелёные глаза девушки обратились к Снейпу, она нахмурилась и скрестила руки на груди. Гарри мог бы поклясться, что видит мини-Молли Уизли, настолько непреклонным стал у Лили вид.

— Ты обещал мне заняться своим поведением, Сев, — упрекнула она.

Сев.

Гарри изо всех сил старался не расхохотаться, представив себе целую кучу ситуаций, в которых он мог бы использовать это прозвище. Например, если бы он в одно прекрасное утро пришёл в класс Снейпа-Принца, отпустив «Привет, Сев, хорошо выспался?», каковы были бы шансы снова увидеть восход солнца?

Снейп, в свою очередь, закатив глаза, отрезал:

— Мне есть чем заняться, кроме как быть нянькой протеже Малфоя, Лили!

Это, похоже, совсем не охладило львицу, и Гарри начал понимать, где Снейп научился трюку приподнимать бровь…

— Как? — потребовала она.

— Пытался читать толстую, как кирпич, книгу, — весело пояснил Гарри. — И я не протеже Малфоя, — добавил он с отвращением.

— Это была довольно интересная книга, — парировал Снейп. — И я был бы рад, если бы смог спокойно прочитать её. Чистокровность не даёт всех прав.

В последних словах было столько горечи, что Гарри догадался — да, у чистокровных есть все права. И он понял ещё кое-что. Что сказала эта девушка накануне? Что был ещё Принц? Снейп-Принц никогда ничего не говорил о своих родителях…

— Ты полукровка? — не удержавшись, спросил он.

Лили старалась держаться между ними, и, хотя и не делала никаких замечаний, палочка снова была у неё в руках.

— Разве не ты заявил, что не придаёшь статусу крови никакого значения? — уколол Снейп с торжествующим блеском в глазах. Лили едва слышно вздохнула.

— Знаешь… — огрызнулся Гарри, не желая, чтобы его причислили к расистам. — Ты должен перестать так нападать на людей. Особенно на тех, кого ты не знаешь. К твоему сведению, мои бабушка и дедушка по материнской линии были маглами.

Снейп заслужил щелчок по носу. Лили внимательно посмотрела на Гарри.

— Все убеждены, что ты чистокровный, — недоверчиво заметила она.

— Меня никто не спрашивал, — пожал плечами Гарри.

Снейп несколько секунд изучал его взглядом, потом переглянулся с Лили и, казалось, приняв решение, сухо бросил:

— Совет на будущее: никому не говори об этом. Сейчас быть чистокровным или даже предателем крови — лучший залог безопасности.

Гарри потребовалось некоторое время, чтобы всё обдумать и понять, что слизеринец не издевается над ним. Поскольку они приближались к классу трансфигурации и вокруг них было слишком много учеников, чтобы рискнуть ответить, Гарри поблагодарил Снейпа кивком.

Снейп ещё несколько мгновений смотрел на него, а затем последовал за Лили в класс.

Девушка помахала им рукой и села рядом с блондинкой, вместе с которой завтракала. Та, казалось, была удивлена, обнаружив Гарри в её компании… Однако он не задержался возле них, пытаясь отыскать для себя место — большинство учеников уже расселись за столы.

Девочек в Слизерине было вдвое больше, чем мальчиков. Эми улыбнулась ему, но сесть рядом не предложила. Да и в любом случае сидеть среди девчонок — едва ли подходящий вариант…

Лестрейндж и Макнейр уже заняли свои места, хотя Гарри предпочёл бы сидеть на полу, чем рядом с ними…

Снейп сидел за первой партой, и, хотя перспектива провести два часа прямо под носом у Макгонагалл была не слишком приятной, всё же это было лучше, чем устраиваться за последними столами, где он наверняка привлечёт ненужное внимание.

Приближавшийся смех Мародёров придал ему решимости.

— Можно я тут сяду? — неуверенно спросил Гарри, положив сумку на свободную половину стола рядом с Снейпом.

Тот с удивлением посмотрел на него. И снова во взгляде чёрных глаз блеснул недоверчивый огонёк.

Одна из девушек — наверняка Лили! — фыркнула, заставив Снейпа закатить глаза.

— Садись, — буркнул он.

Без особого энтузиазма Гарри опустился на стул в тот момент, когда в класс вошли гриффиндорцы.

— Ты нашёл себе приятеля, Нюниус? — бросил Сириус, проходя мимо, и Гарри увидел, как Снейп в ярости сжал кулаки. Его удивило, что слизеринец не ответил…

— Прости, — поморщился Гарри, чувствуя себя немного виноватым. — Я плохо отреагировал на их прикол, поэтому они…

— Хочешь увидеть, как кто-то плохо реагирует на приколы? — внезапно оскалился в ухмылке Снейп. Это так озадачило Гарри, что он широко раскрыл глаза.

— Э-э… — выдавил он, не совсем понимая, что имел в виду слизеринец.

Но Снейп и не ждал ответа.

— Акцио семечко, — пробормотал он.

Одно из семечек из подготовленного к началу занятия большого ящика на столе Макгонагалл стремительно взметнулось в воздух, и Снейп невозмутимо поймал его.

В этот момент в класс вошла профессор Макгонагалл, и сразу воцарилась тишина. Теоретическая часть урока растянулась на добрых полтора часа, в течение которых Снейп критическим взглядом наблюдал за сумбурными заметками, которые делал его сосед по парте. Очевидно, организованность слизеринца была даже лучше, чем у Гермионы, как это ни странно…

Семечко давно исчезло в кармане школьной мантии будущего Мастера зелий, и к концу лекции Гарри даже забыл о его существовании.

— Перейдём к практике, — объявила Макгонагалл, вызвав прокатившийся над партами одобрительный гул. — Разделитесь на пары и распределитесь по классу. Молча!

Лили объединилась со своей подругой-блондинкой, Снейп остался с Гарри. Цель практического урока состояла в том, чтобы превратить мелкие семена подсолнечника в металлический предмет большего объёма, чем семя.

Гарри со второй попытки превратил семечко в лупу. Снейпу потребовалось значительно больше времени, и он, похоже, остался не очень-то доволен, что его обогнали. Гарри ничего не мог с этим поделать — трансфигурация всегда была для него одним из самых простых предметов…

— Эй, Эванс! — внезапно окликнул Сириус, перекрывая царивший в классе гомон. — Хочешь увидеть моё семя?

— Мистер Блэк! — возмутилась Макгонагалл, и Гарри не мог не отметить, что она не сняла баллов. Не пропустил он и того, как резко сжалась челюсть Снейпа. Наверное, было даже больно.

— Отлично, — прошипел Снейп так тихо, что Гарри пришлось наклониться, чтобы услышать его. — Вингардиум Левиоса.

Гарри наблюдал, как крошечное семечко, которое слизеринец стащил перед уроком, послушно поплыло под стул, на котором сидел Сириус. Когда оно легло точно на нужное место, в чёрных глазах Снейпа заплясал довольный огонёк. Слизеринец окинул всех взглядом, затем незаметно шевельнул палочкой.

— Магикус экстремус гербивикус, — пробормотал он.

О, это определённо был трюк, который Гарри сыграет с Малфоем…

Крошечное семечко вздрогнуло на полу, разбухая и выпуская побег, который стремительно рванул ввысь, разбив стул, на котором сидел Сириус. Блэк испуганно вскрикнул, оказавшись на трёхметровой высоте: подсолнух зацепил его гигантским лепестком, который при своих размерах оказался весьма хрупким и предсказуемо оборвался. С новым негодующим воплем Сириус рухнул на пол, приземлившись на задницу. Он не слишком пострадал, но его падение вызвало взрыв хохота среди Змей.

— Кто это сделал? — гневно спросила Макгонагалл, убедившись, что у Мародёра нет ничего, кроме уязвлённого самолюбия.

Ей потребовалось всего мгновение, чтобы развернуться к ним со Снейпом. Гарри принял самый невинный вид.

— Мистер Снейп… — начала декан Гриффиндора, явно очень недовольная.

— Цветок бросил его, и всё закончилось, не начавшись… — громко продекламировала Лили, вызвав новый залп веселья уже среди Львов.

— Мисс Эванс, мы обойдёмся без ваших остроумных замечаний, — Макгонагалл повернулась к Лили, а та посмотрела на неё с ангельской улыбкой.

— Простите, профессор, — извинилась Лили. — Однако вы должны признать, что иллюстрация эго Блэка была идеальной…

— Считаешь себя самой умной, Эванс? — зло огрызнулся Сириус, более чем раздосадованный своим падением.

С этого момента ситуация переросла в жаркую перепалку, которую Макгонагалл с большим трудом удалось прекратить. Ей потребовалось более десяти минут, оставшихся до конца урока, чтобы восстановить тишину в классе. Это стоило каждому факультету потери двадцати баллов.

Гарри последовал примеру Снейпа, когда тот вышел из комнаты и присоединился к Лили, которая ждала чуть дальше по коридору, разговаривая со своей подругой-блондинкой, и наконец узнал её имя. Алиса Олдридж кого-то напоминала Гарри, но он не мог определить, кого именно.

До обеда у них оставался ещё урок чар, совместный для слизеринцев и райвенкловцев, поэтому Лили и Алиса довольно быстро распрощались с ними.

Снейп был не из разговорчивых, но Гарри и самому не хотелось разговаривать. Тем не менее это не помешало ему сесть рядом со слизеринцем на уроке Флитвика. В конце концов, Гарри был новичком, окружающие присматривались к нему, и иногда не слишком дружелюбно. Не стоит встревать в игру без друзей…

Обед прошёл быстро, за ним последовали два убийственных часа прорицаний. Снейп, видимо, выбрал руны, как и большинство других Змей — на уроке прорицаний присутствовали только Гарри, три хаффлпаффца и два райвенкловца.

Возможно, профессор и не был Трелони, но Гарри чувствовал, как с каждой секундой нарастает скука.

День принял совсем другой оборот, когда начался урок зельеварения. Что бы он ни делал, казалось, его жизнь всегда катится в ад именно на зельях…

Я стараюсь бодрствовать и помнить своё имя.

Но всё меняется,

И я не испытываю в этом нужды.

Everybody's changing — Keane

Снейп-Принц никогда не проводил практических занятий днём. Если у них и бывали зелья во второй половине дня, то только теория. И, глядя на весёлый кавардак в классе, Гарри вдруг понял почему. Возможно, профессор не ошибся, когда с презрением утверждал, что ученики не способны сосредоточиться и разумно работать в два часа, когда уже предвкушают, как у них закончатся уроки.

С другой стороны, Гарри потребовалось всего две минуты, чтобы понять, что метод обучения Слагхорна кардинально отличается от метода Снейпа. Всего десять минут вялых объяснений, отсылка к одной из страниц учебника, и всё.

Из глубины класса, где он устроился, Гарри кинул взгляд вокруг, едва сумев совладать с собой в постоянном звонком гомоне одноклассников, которые смеялись, спорили или веселились все по своему усмотрению.

Единственными почти спокойными были Лили и Снейп, которых, казалось, молчаливо признали общественными няньками: девушка мешала Львам взрывать их котлы, а юноша делал то же самое со Змеями. И они при этом успевали наблюдать за собственными зельями и беседовать друг с другом.

У Гарри не оказалось напарника, потому что с его приходом в классе получилось нечётное количество учеников. Ему не с кем было поболтать, некому пожаловаться на суматоху, нарушившую его размышления, и не с кем было обсудить эти проклятые непонятные инструкции.

В любом случае он всегда ненавидел зелья.

Если он в ближайшее время не решит проблему выбора между двумя флаконами, содержащими, на первый взгляд, абсолютно идентичный порошок, его варево окажется неудачным. А Слагхорн чётко сказал, что нет ничего проще зелья от лихорадки.

Мальчик бросил взгляд на толстяка-профессора, который расхаживал между рядами столов, поддерживая своих учеников во всём, кроме выполняемой задачи, и беспорядочно раздавал комплименты и конструктивные замечания, когда на него находило такое желание.

Никогда Снейп-Принц не допускал такого беспорядка в своём классе. И Гарри теперь понимал, почему им приходилось терпеть его железную дисциплину. Это было опасно.

Судя по тому, что он успел увидеть, Лили уже предотвратила три взрыва, а Снейп — две катастрофы. Небрежное отношение Слагхорна наводило на мысль, будто они сидели на уроке кулинарии.

— Проблемы, Принц? — спросил Снейп вполголоса, появляясь рядом с котлом.

Гарри весь урок ни о чём его не спрашивал, но, судя по выражению лица Снейпа, его зелье было не таким, как надо. Быстрая проверка подтвердила, что варево должно было быть жидким и кристально-голубым, а не зелёным с комочками.

— Хм… Сушёный или свежий порошок? — спросил Гарри с недовольной гримасой и на секунду мог бы поклясться, что Снейп развеселился — подумать только, в пятнадцать лет он объяснял не лучше, чем в тридцать пять. Потом Северус склонился над зельем, разложил на столе разные ингредиенты и, не соизволив опустить глаза на учебник, принялся спасать варево и оценку Гарри.

Гарри заворожённо наблюдал, как Снейп добавлял ингредиенты, о которых в учебнике не упоминалось, помешивал в одну сторону, бросал что-то ещё в котёл, размешивал в другую… Когда зелье приобрело нужный цвет и консистенцию, он отступил назад, наморщил лоб и бросил на Гарри торжествующий взгляд, словно только что решил какую-то особенно трудную задачу.

— Сушёный порошок, — просто прокомментировал будущий Мастер зелий, а потом отошёл к ожидавшей его напарнице, всё ещё улыбаясь.

Ему потребовалось не более четырёх минут, чтобы наверстать то, что Гарри не смог бы сделать даже за четыре часа.

Стремясь не испортить усилий слизеринца, Гарри добавил сушёного порошка и размешал точно так, как было написано в учебнике, стараясь не слушать восторженных похвал, которыми осыпал Слагхорн Снейпа и его мать.

Должно быть, это было довольно привычно, потому что ни тот, ни другая не казались чрезмерно взволнованными.

Однако эти дифирамбы разбудили Мародёров, которые с самого начала урока держались относительно спокойно, несомненно, сознавая, что находятся не в своей стихии.

Сириус, объединившись с Ремусом, тут же повернулся к Джеймсу и Петтигрю, работавшим позади них. Шёпот вперемешку с хмурыми взглядами и хитрыми ухмылками не предвещал ничего хорошего. Мишенью заговора явно был котёл Лили и Снейпа.

Гарри разрывался на части.

С одной стороны, он хотел предупредить мать, пока не поздно, с другой — желал наверстать упущенное утром. Более того, его поразило, что Лили и Джеймс ещё не помирились… Видя, как они общаются, можно было подумать, что они ненавидят друг друга, что между ними нет никакой привязанности… Из того, что Гарри наблюдал днём, казалось, будто Снейп и Лили по одну сторону баррикад, а Мародёры — по другую.

Но это невозможно.

Ни для кого не было секретом, что Снейп и Мародёры открыто конфликтовали. Однако все говорили, что Лили и Джеймс любили друг друга ещё со времён Хогвартса, и их история была настоящей сказкой, становившейся всё лучше.

Что-то во всём этом было не так.

Лили и Снейп явно были очень близки. По крайней мере, так же, как было у Гермионы и Рона. Впрочем, Гермионе никогда бы не пришло в голову подружиться с Малфоем или Паркинсон, учитывая то, как те ежедневно оскорбляли её друзей.

По правде говоря, Гарри начинал сомневаться, что его мать и отец даже друзья, не то чтобы что-то большее.

— Превосходно, мистер Принц! Превосходно!

Гарри вздрогнул, едва не опрокинув котёл, содержимое которого он задумчиво размешивал, но, встревоженно взглянув на Слагхорна, быстро успокоился. Профессор зелий изучал его работу с восторженным вниманием.

— Я был рад заметить во время обеда, что ваш отец обладает несомненной страстью к зельям, — заговорщицки подмигнул Слагхорн. — Приятно видеть, что этот дар перешёл к следующему поколению.

После секунды замешательства Гарри вспомнил, что его «отцом» был Снейп-Принц, и у него отвисла челюсть.

У него дар в зельях? Смешно. И совершенно несправедливо, учитывая, что в одиночку он бы ничего не добился.

— Вообще-то я должен поблагодарить Сн… Северуса, — поколебавшись, ответил Гарри. — Без его помощи, по-моему, оно давно превратилось бы в гипс.

Снейп резко вскинул голову, с явным удивлением уставившись на Гарри. Лили ткнула его локтем в бок, и её победный шёпот вернул внимание слизеринца к напарнице.

Гарри не знал, что сказала Лили, но, учитывая удивлённые или оценивающие взгляды, которые бросали на него все Змеи, на этом факультете не принято было проявлять честность.

— О, — Слагхорн выглядел разочарованным, но быстро взял себя в руки. — Ну что ж, работайте, мой мальчик. Я уверен, что с помощью Северуса вы очень быстро достигнете хорошего уровня. Продолжайте, продолжайте.

Гарри пожал плечами, когда профессор отошёл. У него не было привычки лгать, если он мог этого избежать. Гермиона часто помогала ему в зельях, и он молчал только потому, что Снейп-Принц был в курсе, учитывая, что в классе от него ничего не ускользало.

У Слагхорна такого не было…

Гарри наблюдал за происходящим словно в замедленной съёмке.

Декан склонился над котлом Эми и не обращал внимания ни на что другое.

В этот момент Лили, по просьбе оборотня и явно неохотно, пошла помогать Ремусу и Сириусу.

Снейп всюду искал нож, который Петтигрю стащил мимоходом, и совершенно не смотрел на котёл, внутри которого слабо кипело зелье.

От Джеймса неторопливо, медленно, но верно проплыл по классу какой-то зеленоватый шарик.

Гарри напрягал этот ингредиент лишь потому, что Снейп-Принц снова и снова повторял им, как это опасно в сочетании со слишком изменчивой смесью. Теоретически зелье от лихорадки было стабильным. Но только теоретически.

Не говоря уже о том, что, даже если не произойдёт разрушительного взрыва, который Снейп-Принц столько раз описывал, это испортит зелье Лили и слизеринца.

Шарик почти добрался до котла, когда Гарри решился.

Возможно, он разрушит любую возможность взаимопонимания между ним и Мародёрами.

Возможно.

Но как бы там ни было, он был гриффиндорцем и предпочитал поступать по чести.

Гарри использовал все свои навыки ловца, чтобы схватить шарик, пока не стало слишком поздно, и сумел поймать посторонний ингредиент, когда тот собирался упасть в зелье. Снейп в тот же миг поднял голову, посмотрев на нечто, зажатое в пальцах Гарри, на Лили, а затем на Джеймса, который застыл в немой ярости, сжимая в руке палочку.

Гарри нарочито медленно положил пойманный шарик на столешницу и с вызовом повернулся к отцу.

В этот момент их сходство, вероятно, было поразительным, потому что мальчик почти не сомневался — их лица выражают одинаковое раздражённое негодование. Однако теперь, когда Гарри стоял перед Джеймсом и никого не было рядом, чтобы отвлечь его, он понял — они не такие близнецы, как ему все описывали. И снова Снейп-Принц оказался тысячу раз прав.

Они были похожи, но всё же разные. Имелись сходные черты, выражения… Но ничего абсолютно идентичного.

Только цвет глаз, унаследованный от Лили, был таким же.

Остальное… Остальное представляло собой естественное сходство, которое без тщательного сравнения не вызовет подозрений.

Крайне враждебный вид Джеймса, казалось, намекал на то, что не будет никаких причин связывать их друг с другом. С этого момента Гарри решил держаться от Мародёров подальше. Да, он хотел бы воспользоваться предоставленным ему уникальным шансом и познакомиться с родителями… Но начинал предчувствовать, что ему не понравится то, что он узнает.

Разочарованный, мальчик повернулся и ушёл, даже не ответив на вопрос вернувшейся Лили. Снейп же вообще ни о чём не спрашивал, и это было хорошо. Слизеринец никогда не показывал, что ищет его дружбы, и это тоже было хорошо.

В конце концов, идея Снейпа-Принца была правильной с самого начала. Гарри решил раствориться в обстановке и молиться, чтобы поскорее нашёлся выход. Возможно, через несколько дней он вернётся в своё время, к Гермионе и Рону. Гарри очень скучал по ним.

Удручённый, он вернулся на место и нахмурился, увидев над своим котлом Эми.

— Оно чуть не сбежало, — пояснила девушка, робко улыбнувшись.

Гарри поблагодарил Эми, с облегчением обнаружив, что зелье цело, но не стал задерживать её или заводить разговор.

Механически он дал зелью остыть, перелил его в небольшую склянку, написал на ней своё имя, поставил на стол Слагхорна и собрал вещи. Едва он закончил, как раздался звонок с урока.

— Гарри?

Оклик прозвучал нерешительно, но мягко, и мальчик поднял голову, с удивлением разглядывая Лили. Почему ей так хотелось его дружбы? У неё было много друзей…

— Да? — отозвался он, закинув сумку на плечо, с неохотой вспомнив, что день, к сожалению, пока не закончился. У него ещё один урок, и Гарри, конечно, едва ли получит удовольствие от окклюменции…

По-прежнему стоя у своего стола, Снейп аккуратно складывал в сумку вещи. Гарри знал, что он прислушивается. Делает вид, что его это не интересует, но прислушивается.

Гарри начал понимать, почему Лили так хотела, чтобы они поладили. Он провёл всего один вечер в гостиной Змей, но было ясно, что у Снейпа там нет друзей. У него вообще, кроме Лили, никого нет.

— Скоро похолодает, и надо пользоваться хорошей погодой, пока она есть… — объяснила Лили. — Мы собираемся прогуляться снаружи, у озера. Хочешь пойти с нами?

Взгляд Снейпа подсказал Гарри, что эта идея не слишком обрадовала слизеринца.

— Я не могу, — отказался Гарри, пожав плечами. — Мне нужно к моему… к отцу.

Слово прозвучало с горечью, похоже, встревожившей девушку. Гарри не пытался успокоить её, пребывая не в самом благодушном настроении.

Помимо усталости и тревоги, он теперь чувствовал подавленность и, как никогда в жизни, одиночество.

— Ах… как жаль… — огорчилась Лили. — Может быть, ты сможешь присоединиться к нам после. Если хочешь…

Она медлила, наверняка думая, что он ищет способ избавиться от неё. Но если он ещё задержится, Снейп-Принц его на ингредиенты пустит.

— Не знаю, как надолго это, — извиняющимся тоном быстро сказал Гарри. — Это… э-э… дополнительное занятие. Если не займёт слишком много времени, я приду. Возле озера, да?

Улыбка непроизвольно заиграла на губах Лили, и Гарри почувствовал себя немного лучше. Хотелось бы узнать её в роли матери. Наверное, ему понравилось бы… Отмахнувшись от ненужных сожалений, мальчик помахал на прощание и выбежал из ставшей неожиданно душной классной комнаты.

Глаза жгло, и хотя Гарри и повторял, что это всего лишь линзы, но не мог себя переубедить.

Преодолевая поток учеников, которые стремились на улицу, в библиотеку или свои гостиные, Гарри изо всех сил старался добраться до второго этажа, где располагался кабинет профессора защиты. По крайней мере, должен быть там, если место не поменялось в их времени. Нельзя было недооценивать Хогвартс и его склонность перемещать всё по своему усмотрению…

Коридор казался пустынным, в чём не было ничего удивительного. Кроме кабинетов Дамблдора и профессора защиты, на этом этаже не было ни одной классной комнаты. Гарри сомневался, но всё же предполагал, что апартаменты Спраут тоже где-то здесь…

Гарри поспешил по уставленному доспехами коридору, тягучая тишина постепенно заставляла его нервничать. У него возникло неприятное ощущение, что за ним наблюдают, следят…

И, когда он был всего в нескольких шагах от кабинета Снейпа-Принца, кто-то схватил его за шиворот и толкнул на пол.

Гарри слишком привык к подобным нападениям и отреагировал сразу, выхватив палочку ещё до того, как осознал, что падает, и указав ею на… пустоту. Жгучее отвращение разлилось внутри, когда он понял, что это значит.

Трус.

Снейп-Принц снова не ошибся.

Медленно и осторожно Гарри встал на ноги, не опуская палочки и не ослабляя внимания, сделал шаг назад и тут же почувствовал, как кончик чужой палочки неприятно впился в затылок.

— Я не знаю, кем ты себя возомнил, принцесса, — прошептал голос Сириуса у него за спиной, — но тебе придётся понять, что нам всё равно, кто твой отец или из какой семьи ты родом. Не лезь в наши дела, понял?

Всё ещё глядя на пустоту перед собой, Гарри стиснул зубы.

— Понял? — повторил Сириус, и Гарри почувствовал отнюдь не дружелюбный тычок под ребро.

Был ли крёстный один? Это он воспользовался мантией-невидимкой или остальные тоже сидели тут же, в засаде?

Гарри казалось, что палочка обжигает его, хотя это было только впечатление. Физическое отражение унижения, которое он испытывал. Безоружный. Беззащитный, потому что его атаковали в спину.

Потому что лучший друг отца напал на него сзади.

— Я думал, на Гриффиндор распределяют храбрецов, а не трусов, — выплюнул Гарри, резко высвобождаясь из хватки Сириуса. Он всерьёз сомневался, что тот бросит в него непростительное, а после перенесённой в прошлом году боли он больше ничего не боялся.

Гарри встал перед Сириусом, поднял палочку и прокрутил в уме с полдюжины заклятий.

Но первым делом…

— Экспеллиар…

— Экспеллиармус! — скороговоркой воскликнул за спиной Гарри Джеймс.

Палочка Гарри выскользнула у него из пальцев и угодила в руки отца.

Гарри пришлось призвать всё спокойствие, какое только у него было в запасе, чтобы не врезать кулаками по наглой усмешке, растянувшей губы Сириуса.

— Это так принято — нападать на людей со спины? — разозлился Гарри, поворачиваясь так, чтобы они оба попали в поле его зрения. — Хотя, конечно, лицом к лицу вы все рискуете получить в нос.

Вызов.

Снова и снова.

Сколько бы раз он ни страдал от последствий своей склонности провоцировать врагов, он ничего не мог с этим поделать.

Пока он мог провоцировать, он говорил. А пока мог говорить — был жив.

— Во всяком случае, язык у него хорошо подвешен, — спокойно заметил Джеймс. Сириус же, наоборот, казалось, готов был взорваться от возмущения.

Гарри ничего не имел против, ему даже до дрожи захотелось отпрянуть, чтобы не забрызгаться.

— Послушай, Принц… — возобновил разговор Джеймс. С сожалением вздохнув, Гарри перестал сверлить взглядом Сириуса и уставился на Джеймса. — Это не должно было перерасти в… конфронтацию. Мы все знаем, кто ты, знаем, что ты благороднее Блэков, Поттеров или я не знаю кого… Но дело в том, что нам совершенно всё равно. Не подходи к Эванс и не вмешивайся в наши… отношения со Снейпом, и проблем не будет.

— А если нет? — раздражённо огрызнулся Гарри. — Похоже, Лили вовсе не ищет вашей компании. А Снейп… Четверо против одного, вы считаете это справедливым?

Сириус и Джеймс обменялись нечитаемыми взглядами.

— Не вмешивайся, вот и всё, — повторил Джеймс. — Ты не знаешь Снейпа. Он придурок. Тебе не обязательно из-за него враждовать со всем Хогвартсом.

Нет, ну наглость…

— Простите! — бросил Гарри, прижав руку к сердцу, словно придя в ужас от собственного невежества. — Я не знал, что вы двое — это весь Хогвартс. Что же касается обращения со Снейпом как с придурком…

Насмешливый тон чрезвычайно разозлил Сириуса.

Гарри вдруг задался вопросом, как этим двоим удалось достичь согласия.

— Снейп всю жизнь нас донимает, — прошипел крёстный. — Мы ему мстим, и точка. Это не твоё дело.

Не веря своим ушам, Гарри покачал головой.

— Мстите? — недоверчиво переспросил он. Ладно, он всю жизнь грызся с Малфоем, но в большинстве своём стычки начинал блондин, да и потом, это было не так… скорее по-ребячески: словесные оскорбления, иногда несколько заклинаний… Но ничего по-настоящему преднамеренного.

— Мне начинает надоедать… — заворчал Сириус, но Джеймс перебил его:

— Не бери в голову, Бродяга, мы его по-хорошему предупредили. Пойдём, Питер и Ремус нас уже наверняка ищут.

Гарри замер там, где стоял, настороженно наблюдая, как Джеймс уводит Сириуса. Дойдя до конца коридора, Джеймс обернулся.

— О… — словно спохватился он, — я забыл вернуть тебе палочку.… Замечательная, кстати… Она хорошо работает?

Гарри не уловил заклинание, которое пробормотал Джеймс, но в следующую секунду у него стало зверски зудеть лицо. Потом шея. Плечи. Руки и остальное тело.

Джеймс пренебрежительно бросил палочку и легонько толкнул хохочущего во всю глотку Сириуса. Оба приятеля, весело смеясь, удалились.

Изо всех сил стараясь перестать чесать всё сразу, Гарри схватил свою палочку, но ничего не смог поделать: сколько бы он ни повторял фините инкантатум, унять зуд не получалось.

Униженный, измученный, он кинулся по коридору к кабинету Снейпа-Принца, вдвойне раздражённый тем, что не мог справиться с подступившими к глазам слезами. Заклинание было безболезненным, но кожа чесалась зверски.

Постучав в дверь, Гарри влетел в кабинет, не дожидаясь приглашения профессора, не слишком, впрочем, надеясь, что тот сумеет отменить заклинание достаточно быстро.

Мастер зелий, повернувшись спиной к двери, доставал из коробки различные книги и учебники.

— У вас проблемы с пунктуальностью? — бросил Снейп-Принц, не оборачиваясь. — Вы должны были быть здесь полчаса назад. Если вы думаете, что вам…

В этот момент он обернулся и умолк: видимо, состояние, в котором находился Гарри, помешало ему закончить нравоучение. Впрочем, мальчику было всё равно. Помимо расцарапывания каждого квадратного сантиметра кожи, до которого только сумел дотянуться, ни о чём больше он не мог и думать. Отчаявшись, Гарри рванул галстук, пытаясь поудобнее почесать горло.

— Что случилось? — рявкнул профессор, моментально оказавшись рядом с Гарри. Он схватил мальчика за запястья, сжав их в одной руке, и, не обращая внимания на умоляющий скулёж, раздвинул воротничок свободными пальцами. — У вас аллергия на что-то конкретное? Вы знаете, что вызвало такую реакцию? — в его голосе послышались нотки паники.

И Гарри понимал почему. Руки, которые держал Снейп-Принц, усеяли красные пятна, вся кожа была раздражена. Если остальное тело в том же состоянии…

— Заклинание… — простонал мальчик, пытаясь выкрутиться из хватки Мастера зелий и хоть как-то облегчить ужасный зуд. — Не могу… отменить…

Мизерная тень беспокойства исчезла из взгляда Снейпа-Принца.

— Я вижу, вы завели друзей, — усмехнулся профессор, отпустив мальчика. Взмах палочкой и три латинских слова спустя Гарри перестал чесаться. Краснота исчезла, остались только царапины от отчаянных расчёсываний.

— Что это за проклятие? — прохрипел Гарри, приводя в порядок одежду.

Он не особенно ждал ответа и не удивился, не получив его. Снейп-Принц скрестил руки и недовольно уставился на него.

— Вы опоздали, Поттер, — повторил он.

Гарри поморщился. Почему-то он подозревал, что оправдание «на меня напали в коридоре» не сработает.

— Начнём, — бросил профессор, не дав ему времени ответить. — Палочка вам не понадобится.

Гарри нерешительно сунул палочку обратно в карман.

— Как это работает? — спросил он. Объяснения, которые давал ему Снейп-Принц по поводу окклюменции, были весьма расплывчатыми. Кроме необходимости очистить разум, он практически не получил никаких других инструкций и понятия не имел, как это сделать.

— Я войду в ваш разум, в ваши воспоминания, — заявил Снейп, глядя на него в упор. — Чтобы не впустить меня, вам необходимо создать щит. Теоретически. На практике вы окажетесь посредственностью, и я, без сомнения, потеряю терпение.

— Как будто до этого вы очень терпеливы, — буркнул Гарри, ему повезло, что Снейп уже начал произносить заклинание:

— Легилименс!

Это было последнее связное слово, которое он услышал. В следующую секунду в его сознании замелькали образы, сцены.

Малфой сидит напротив и протягивает ему руку.

Макнейр и Лестрейндж пытаются подружиться с ним.

Сириус и Джеймс стоят перед ним в коридоре.

Последнее воспоминание заставило Гарри запаниковать, потому что он не хотел, чтобы Снейп-Принц обнаружил это. В конце концов, профессор действительно приказал ему держаться подальше от родителей…

Но, несмотря на то, что Гарри пытался выбросить Мастера зелий из головы, тот воспротивился, несомненно, заинтригованный стараниями мальчика не дать увидеть именно эту сцену.

Джеймс насмешливо смотрит на него.

Отчаявшись, Гарри направил всю свою волю на другое воспоминание. Что-то близкое. Урок зелий.

Снейп, довольный, косится на него и велит взять флакон с сушёным порошком.

Это сработало!

Снейп. Нужно сосредоточиться на Снейпе.

Снейп недоверчиво смотрит на него, одной рукой гладя кота, другой — направив на него свою палочку.

Гарри попытался выкинуть Снейпа-Принца из головы, но безуспешно. Его словно толкнули в спину. Он упёрся каблуками в землю, ничего не соображая.

Снейп резким взмахом пера исправляет орфографическую ошибку в эссе Гарри по трансфигурации.

Профессор прервал зрительный контакт, и Гарри в изнеможении рухнул на пол.

— Во что вы играете, Поттер? — негодующе выплюнул Снейп-Принц. — Что вы пытаетесь сделать?

Всё ещё дрожа от только что пережитой атаки на разум, Гарри покачал головой.

— Что? — вяло спросил он. — Вы могли бы предупредить, что это будет так… не очень…

— Что у вас на уме? — резко повторил профессор, словно подозревая Бог знает какой заговор. — Легилименс!

Снейп встаёт на рассвете, незаметно, тайком от всех.

Гарри пытался сопротивляться.

Напрасный труд.

Он был вынужден снова смотреть прошедшие полдня — от неприятной стычки с Мародёрами до унизительной засады.

Когда Снейп-Принц на этот раз убрался из его головы, Гарри почувствовал, что череп раскололся надвое от пульсирующей боли, а шрам обжигал так, словно рядом стоял Волдеморт. Гарри даже не придал ни малейшего значения тому, что валяется на полу, потому что холодный камень несколько успокаивал головную боль.

— Плохо! — бросил профессор.

Гарри не понял, относилось это заключение к его сомнительному дару окклюмента или к перипетиям прошедшего дня. Впрочем, ему было всё равно.

— Гад, — пробормотал мальчик сквозь зубы, очень тихо, чтобы не услышал Снейп-Принц: Гарри не был самоубийцей, и ему не особенно хотелось, чтобы на него обрушилась третья атака.

— Встаньте, — холодно приказал Мастер зелий.

Если Гарри и хотел подняться, у него это не получилось бы.

— Вставайте! — нетерпеливо повторил Снейп-Принц.

Вероятно, потому, что Гарри слишком промедлил, профессор пересёк кабинет, схватил мальчика за плечо и поставил на ноги.

Однако Гарри не устоял. Ему казалось, что голова вот-вот взорвётся. На самом деле просто лопнет. Колени подогнулись. Снейп-Принц не сделал ни одного движения, чтобы поддержать Гарри и не дать ему снова распластаться на полу.

— Как вы намереваетесь помешать Дамблдору узнать ваши секреты, Поттер? — рявкнул Мастер зелий. — Как вы собираетесь скрыть от Тёмного Лорда ваши тайны?

На все вопросы Гарри отвечал невнятным мычанием. У него не было ответа, а придумывать какую-нибудь отмазку совершенно не хотелось.

— Вы жалки, — прокомментировал Мастер зелий. Совершенно равнодушно.

Мальчик стиснул зубы.

— Такой же слабак, как ваш отец…

Поморщившись от боли, Гарри выпрямился, выхватил из кармана и наставил на Снейпа-Принца палочку.

— Мой отец не был слабаком! — завопил он, усилив тем самым головную боль, а когда вспомнил, что предшествовало сегодняшнему занятию, к горлу внезапно подкатила тошнота.

— Вставайте, Поттер, — бросил профессор.

Гарри не смог бы избежать этого. Но он не был слабаком. Нащупав над собой то, что должно было быть верхом стула, Гарри заставил себя подняться. Глубоко дыша, чтобы унять головокружение, он в конце концов вздёрнул подбородок и с вызовом посмотрел на Мастера зелий.

Снейп-Принц внимательно наблюдал за ним.

— Я никак не пойму, как вы оказались в Слизерине… — протянул профессор. — Вы не сможете там выжить.

Учитывая отношения, установившиеся с Мародёрами, Гарри всё же был в большей безопасности в Слизерине, чем в Гриффиндоре…

— Я думал, вы хотите тренировать меня, — огрызнулся он. — Сэр.

— Создайте щит, — велел Снейп. — Легилименс.

Они с Гермионой смеются над глупой шуткой, которую только что выдал Рон.

Невилл рассказывает им, как провёл своё лето.

Создать щит, создать щит, создать щит…

Лили улыбается и приглашает присоединиться к ним у озера.

Это не сработало. Гарри пытался очистить разум, но всё мелькало слишком быстро. Чужое присутствие подавляло, и он ничего не мог с этим поделать.

Лили заступается за него перед Сириусом.

Нужно применить тактику, которая уже зарекомендовала себя: наводить Снейпа-Принца на что-то другое, чтобы отвлечь его. Что-то, что заставит его отступить.

Последним образом, задержавшимся в голове, была Лили, так что выбор воспоминания, на котором Гарри сосредоточился, оказался инстинктивным.

Что-то, что заставит Снейпа отпустить его.

Зелёная вспышка, женский крик и ледяной голос Волдеморта.

Снейп отшатнулся, задыхаясь и скривившись от боли.

Гарри даже пожалел, что использовал это воспоминание как оружие, но мигрень была слишком сильной, чтобы он по-настоящему раскаялся. С трудом опустившись на стул, на который всё ещё опирался, Гарри согнулся пополам, пытаясь справиться с тошнотой и взбунтовавшимся желудком.

— Как… — пробормотал наконец Снейп-Принц после долгой паузы. — Откуда вам…

— Дементоры, — буркнул Гарри без видимых эмоций, хотя внутри всё сжалось.

Захотев создать окклюментный щит из этой истории, он чувствовал себя на грани истерики. Как будто все его страдания рвались наружу.

— Внушённые воспоминания — тактика… ортодоксальная, — задумчиво произнёс Снейп-Принц. — В равной степени ненадёжная, тем не менее, в интервале времени, которое вам потребуется, чтобы создать щиты, может оказаться полезной.

Гарри слышал, как профессор прошёлся по комнате, но не сделал никаких усилий, чтобы выпрямиться. Упёршись локтями в колени и обхватив ладонями голову, он отчаянно пытался успокоиться.

Стеклянный флакон звякнул, соприкоснувшись с деревянной столешницей, и этот звук заставил Гарри поднять глаза на Снейпа-Принца.

— Это поможет унять тошноту, — пояснил профессор.

Учитывая ситуацию, в которой они оказались, Гарри не мог позволить себе роскошь быть подозрительным и без протестов проглотил содержимое флакона.

— На сегодня уже всё? — с облегчением спросил он.

Снейп-Принц кивнул.

— Я не ожидал чудес, но признаю, что могло быть… хуже, — прокомментировал профессор. — По крайней мере, теперь мы знаем, что вы способны отклонить атаку. Как бы жалко это ни выглядело.

В его исполнении это прозвучало почти комплиментом.

— Мы повторим в субботу, — продолжал Мастер зелий. — Продолжайте тренироваться, очищайте перед сном свой разум и сделайте несколько небольших изысканий в библиотеке. Всё понятно?

Надо же какое счастье! Больше индивидуальных занятий — и никакой Гермионы, чтобы помочь, или Рона, чтобы посочувствовать…

— Да, профессор, — ответил Гарри несколько запоздало. Он был измучен. Вымотан до предела. Всё, чего ему сейчас хотелось, — это лечь спать. А ведь из-за недельного пропуска занятий на нём висели по крайней мере два эссе, которые необходимо было сделать до пятницы, а Гарри не имел ни малейшего представления, с чего начать…

От объёмов ожидавшего его домашнего задания Гарри только вздохнул и помедлил несколько секунд, прежде чем решился встать.

— Доброго вечера, — бросил он и как можно более уверенным шагом направился к двери кабинета.

— Поттер, — окликнул Снейп-Принц, и Гарри замер, настороженно уставившись на него.

Мастер зелий, казалось, несколько секунд колебался.

— Я понимаю, должно быть заманчиво… встретиться с родителями, — тихо заговорил профессор. — Тем не менее, для вас будет значительно благоразумнее последовать совету вашего отца и держаться от них всех подальше. Каким бы легкомысленным ни казалось вам это соперничество… оно становится опасным. Для них, для Лили и… для вас, если вы вмешаетесь.

Предостережение прозвучало куда жёстче, чем у Джеймса. Но гораздо менее враждебно.

— Мне бы не хотелось оказаться между двух огней, — заявил Гарри, немного раздражённый сложившейся ситуацией.

— Вы уже не между двух огней, — возразил профессор. — Вы приняли сторону. И прекрасно об этом осведомлены.

— У меня не было выбора, — огрызнулся Гарри. Потому что это была правда. Несчастное стечение обстоятельств заставило его встать на сторону Снейпа и Лили.

— У гриффиндорца нет выбора, — прокомментировал Снейп-Принц. — А слизеринец никогда его не сделает.

— Что это значит? — нахмурился Гарри.

— Что отныне вы должны действовать по-слизерински, — бросил профессор, но Гарри видел, что он сам в это не верит. — Идите ужинать.

Гарри повиновался, не раздумывая. Было трудно совместить образ профессора Снейпа и Снейпа-ученика. Уже почти добравшись до Большого зала, Гарри сообразил, что если Снейп-Принц велел ему держаться подальше от назревающей холодной войны, то насчёт встреч со своим молодым двойником он ничего не сказал. Странно. Казалось бы, это первое, что должен был навязать ему Мастер зелий.

Как бы то ни было, он вошёл в Большой зал в числе первых прибывших в убийственном настроении и с мучительной головной болью. Вскоре помещение заполнилось, и ужин был наконец подан. Впрочем, Гарри едва прикоснулся к еде, сорвался с места и не без труда вернулся в гостиную: рефлекторно он взобрался на башню Львов, прежде чем понял, что делает, спустился обратно, дважды заблудился, раз пять проклял лабиринты подземелий и с явным облегчением нашёл стену, укрывавшую слизеринское общежитие.

В гостиной уже было полно народу, когда он вошёл, и гул не помог справиться с разрывающей череп болью. Усталый, Гарри уселся за самый уединённый стол, достал свои вещи и склонился над эссе, которое задал Флитвик.

Никто его не беспокоил, и в течение получаса он спокойно работал, фоновый шум быстро стал привычным. Минут через тридцать мигрень немного утихомирилась, и Гарри начал отвлекаться от работы.

Именно тогда он и заметил, что то, что воспринималось им как подобие шумного товарищества Гриффиндора, было совсем не так. О, внешне, конечно, было похоже: народ кучковался тут-там по всей площади гостиной, смеялся, шутил, работал…

Но на деле…

Некоторые ученики высмеивали одних, презирали других. Разными способами. Тонко и не очень. Жёстко и помягче.

Одна группа особенно выделялась: Малфой сидел посередине, Нарцисса — рядом с ним, Беллатриса — у ног сестры.

«Король, королева и сумасшедшая», — подумал Гарри.

Несколько учеников, суетившихся вокруг них, задирали других слизеринцев. Сыпались оскорбления, однако никто не реагировал. Кого-то толкали, но никто не поднимал головы.

Случалось ли такое у гриффиндорцев в его времени?

Гарри так не думал. Но когда он удосуживался отойти в сторону и посмотреть? Факультет был скоплением, ядром, частью которого он являлся и не видел ничего, кроме ближайшего окружения…

Был ли это только период, сотканный из конфликтов, или так было всегда, независимо от места и времени?

Гарри наблюдал за развитием ситуации, пока добрая часть Змей не разошлась по своим спальням. Судя по тому, что в числе ушедших была Эми, он понял, что удалились маглорожденные и, возможно, также полукровки.

Вскоре, несмотря на то, что было ещё не поздно, в гостиной осталось лишь несколько чистокровных.

Испытывая отвращение ко всему происходящему, Гарри уже хотел было собрать свои учебники, чтобы продолжить работу в спальне, но его внимание привлекли громкие голоса.

Один из семикурсников, который часто тусовался с Люциусом, Антонин Долохов, подошёл к столу чуть в стороне и, по-видимому, привязался к тому, кто там сидел.

— Оставь его в покое, — ненавязчиво распорядился Малфой, но в просторной гостиной слова прозвучали слишком тихо и нечётко.

— Не могу понять, почему ты так беспокоишься об этом полукровке, — недовольно протянула светловолосая девушка. Ливия, вспомнил Гарри.

— Будь повежливее, Ливия, — процедил Люциус, но девушка, не уловив угрозы в его голосе, рассмеялась, словно услышала хорошую шутку.

Это, похоже, раздосадовало Малфоя.

— Северус хочет только быть нашим другом, не так ли, Северус? — продолжал староста школы, словно его и не перебивали. — Почему бы тебе не присоединиться к нам? Уверен, наш разговор интереснее твоей книги…

У гриффиндорца никогда нет выбора. Слизеринец никогда его не сделает.

Это, без сомнения, означало, что Гарри должен помалкивать и позволить вещам идти своим чередом.

Только…

Снейп казался загнанным в угол, а Малфой предлагал ему выход — защиту. Через несколько секунд мальчик встанет и отправится прямиком к этому Пожирателю. Всё потому, что у него нет выбора. Или что он не хочет его делать, не важно.

Гарри решил, что это глупое правило.

Лучше сделать выбор и пожалеть об этом, чем провести всю жизнь в неопределённости.

Снейп уже стоял, колеблясь, когда Гарри уронил толстый учебник заклинаний. Случайно, само собой разумеется.

Воцарилась тишина, внимание большинства присутствующих было приковано к Гарри, на лицах у многих ясно читалось удивление. Гарри, не моргнув глазом, встретил ледяной взгляд Люциуса. Если он выдержал Волдеморта, то без проблем мог бросить вызов аристократу.

Снейп по-прежнему стоял между ними, с сумкой на плече, прижимая к груди, словно защищаясь, солидный гримуар. Он не мог решиться.

— Северус, ты не мог бы мне помочь, пожалуйста? — позвал Гарри, внезапно решив не отдавать Снейпа в когти Малфоя, если есть возможность избежать этого. Он собирался заставить слизеринца сделать выбор: Люциус или выход, предложенный ему его предполагаемым родственником Принцем. Если Снейпу нужна защита чистокровного мага, он мог получить её от своих. В конце концов, он тоже Принц.

— Вообще-то мы разговариваем с Северусом, — возразил Малфой настолько любезно, насколько способна была гадюка.

Внезапно словно кончик палочки Сириуса снова вонзился Гарри в затылок. Потому что он увидел в Снейпе такую же уязвимость.

И дело было не в том, что слизеринцу не доставало храбрости — Гарри поспорил бы, что у того хватит мужества не продаться… Проблема была глубже. Словно Снейп считал себя обречённым идти определённым путём. Ну нет. Нет. Хватит уже. Гарри устал от этого. Мародёры ужасно его разочаровали, и уступать кому-либо сегодня он больше не собирался.

— Возможно, — холодно бросил Гарри. — Но мне нужна помощь.

Люциус ответил не сразу, внимательно изучая своего нового соперника.

— Помощь мерзкого ублюдка? — с отвращением воскликнула Ливия. — Твои предки перевернутся в своих могилах…

Чистокровки угрожающе зашевелились. Видимо, оскорбление было серьёзным.

Не теряя спокойствия, Гарри презрительно усмехнулся. Снейп-Принц сказал, что он должен разыгрывать комедию… И теперь он был просто счастлив сделать это.

— Может быть, — выплюнул Гарри. — Но мои предки, без сомнения, намного древнее твоих, не так ли?

Поморщившись, Ливия отвернулась, вспомнив о своём положении.

А Снейп принял наконец решение, сдвинувшись с места. И направившись к столу, где сидел Гарри.

— В другой раз, Северус, — процедил Малфой за спиной слизеринца.

Но Снейп проигнорировал его, сел напротив Гарри, снова открыл свою книгу и как ни в чём не бывало погрузился в чтение.

Короткий взгляд на обложку подтвердил предположения Гарри: гримуар, конечно, не имел ничего общего с белой магией…

— Зачем ты это сделал? — через пару минут вполголоса спросил Снейп, не поднимая головы, видимо, чтобы не привлекать внимания.

— Почему ты не ушёл в спальню, там ведь спокойнее? — поинтересовался Гарри, продолжая писать своё эссе и пропустив мимо ушей прозвучавшую в голосе Снейпа враждебность.

— Там Макнейр и Лестрейндж, — скривился Снейп. — Ты не ответил на мой вопрос. Что тебе от меня надо?

По иронии судьбы этим же вопросом он задавался много лет спустя.

— Ничего, — отозвался Гарри. — Но мне не нравится Малфой.

Снейп не нашёлся что возразить, и Гарри молча закончил свою работу.

Это была пусть мизерная, но победа.

О да, прошлое может причинить боль.

Но ты можешь либо бежать от него, либо извлечь из этого уроки.

Рафики, «Король Лев»

Гарри клонило в сон.

Подперев голову рукой и едва фиксируя взгляд на постепенно расплывающихся строчках из учебника по трансфигурации, он даже не пытался бороться с охватившим его оцепенением. Впрочем, судя по выражениям глубокой скуки, запечатлевшимся на лицах окружающих, он был не единственным, у кого возникла такая проблема. Даже райвенкловцы начинали клевать носом.

А Биннс продолжал монотонно бубнить, не замечая, что подавляющее большинство гриффиндорцев смеются и играют в разные игры, что хаффлпаффцы постепенно погружаются в сон или что слизеринцы занимаются совсем другими делами, помимо урока по истории магии.

И зачем им постоянно слушать про гоблинов со странными именами? Бодрод Бородатый поступил так, а Гырг Грязный сделал этак…

Гарри открыто зевнул и поймал неодобрительный взгляд соседки. Впрочем, никаких комментариев не последовало. Лили с самого начала урока отказалась от идеи заставить его писать лекцию. Умирая от скуки, Гарри следил взглядом за пером Лили, с почти наглой скоростью бегающим по пергаменту.

Боже, как же хотелось спать…

Он отдал бы что угодно за полноценный ночной отдых. С тех пор, как они очутились в семьдесят пятом, Гарри практически не сомкнул глаз, дремал лишь урывками между мрачными, хотя и привычными кошмарами, будившими его в неурочные часы и привлекавшими нежелательное внимание Макнейра и Лестрейнджа, и опасениями, что кто-то из Пожирателей попытается перерезать ему во сне горло.

Не говоря уже о последних четырёх странных днях, которые он пережил.

О, больше не было никаких ссор с Мародёрами, если не считать тех немногих оскорблений, которыми они со Снейпом обменивались ежедневно… Со Снейпом-Принцем Гарри едва пересёкся за неделю, пробормотав неловкое приветствие под непонятным взглядом Дамблдора… Нет… странность исходила от того, что он никогда бы не подумал, что всё так сложится.

Последние четыре дня он провёл в основном со Снейпом и Лили, заботясь о том, чтобы держаться подальше от отца и его лучших друзей. Более того, Гарри гораздо лучше сошёлся с девушкой, чем думал, — в голове у него всегда виделось, что он ближе к отцу. Но верхом странности оказалось то, что он хорошо поладил со Снейпом-подростком.

Они, конечно, не стали лучшими друзьями на свете, и Гарри не собирался на этом настаивать, но тем не менее казалось, что их связывает негласный договор. Например, едва они оказались на территории Змей, Снейп уже не отпускал его ни на шаг. Иногда на расстоянии, но всегда на периферии. И никто не рисковал цепляться к полукровке, когда Гарри Принц был поблизости…

Но понять этого Снейпа было трудно…

Погрузившись в свои мысли, Гарри скользнул взглядом с пера Лили на копну волос, полузакрывшую пергамент, покрытый всевозможными расчётами. Он нисколько не удивился, увидев, что она разбирается в проблемах арифмантики, а Снейп пошёл на курсы рун, так как они оба ясно доказали, что могли бы занять своё место в Райвенкло. И если Гарри чему-то и научился за последние дни, так это тому, что Снейп оказался даже умнее, чем он думал. Может быть, даже гений.

Это, безусловно, объясняло его некоторую неадекватность.

Юный Снейп, похоже, не знал, как общаться с другими людьми. Кроме Лили, он никогда ни с кем не разговаривал и отвечал на вопросы только сухим, резким тоном, пресекая тем самым любые попытки к сближению. Конечно, всё это заинтриговало Гарри до предела и заставило его пробиться в кокон, которым окутал себя Снейп.

Потому что его ошеломило, как этот подросток мог стать тем, кем был сегодня Снейп-Принц: во взрослой версии он никогда ни в чём не сомневался, был уверен в себе, в своих силах и судил о том, что окружало его, без обиняков. Впрочем, в последнем оба Снейпа казались похожими друг на друга.

Но не это было самым удивительным.

Самое удивительное — это отношения, которые слизеринец поддерживал с матерью Гарри. Только она, казалось, могла заставить его улыбнуться, рассмеяться или добиться от него чего-то большего, чем враждебное ворчание. Потому что да, с ней Снейп веселел, иногда смеялся и даже шутил. А несколько дней спустя Гарри уже понял, что не может всё время проводить с ними, как это было с Роном и Гермионой.

Снейп, похоже, привык, что Лили с ним, и хмурился, когда кто-то из подруг занимал её внимание слишком долго. Излишне говорить, что почти постоянное присутствие Принца сильно беспокоило его, и если Гарри изначально планировал проигнорировать это, то вскоре передумал, сообразив, что враждовать со Снейпом не в его интересах.

Тем не менее подобное отношение заставило Гарри заподозрить, что чувства Снейпа были не столько дружескими, сколько… Но углубляться в это он не рискнул. Потому что если Снейп-подросток любил Лили, то, возможно, то же самое испытывал и Снейп-Принц, и это было… странно.

У профессора Снейпа не было чувств, это было хорошо известно.

— Можешь взглянуть? — попросил слизеринец, наконец выпрямившись и положив листочек пергамента на аккуратные записи подруги.

Та уставилась в чёрные глаза Снейпа и прошипела:

— На случай, если это ускользнуло от твоего внимания, я занята. И ты должен заниматься тем же, чем и я. Это избавит тебя от необходимости подсовывать мне свои записи для проверки.

Губы Снейпа дрогнули в насмешливой улыбке.

— Зачем мне утруждать себя записями, когда ты делаешь это в сто раз лучше меня? — ответил он с такой искренностью, что Гарри даже подался вперёд, стараясь ничего не упустить из обещавшего быть интересным разговора. Двух дней ему хватило, чтобы понять, что Лили не самая терпеливая девушка на свете…

— Лесть ни к чему тебя не приведёт, Северус Снейп! — отрезала Лили. — Я занята.

Слизеринец бросил на неё непонятный взгляд, и выражение лица Лили заметно смягчилось.

— Давай, Лил… — прошептал он. — Одним глазком.

Лили, поколебавшись, поморщилась, потом вздохнула, отшвырнула перо и схватила пергамент Снейпа.

— Ну ладно, — капитулировала она. — Биннс уже говорил об этом на прошлой неделе.

— На прошлой неделе, наверное, и раньше, и ещё раньше, — пробормотал Гарри, посмотрев на парившего во время урока призрака, не понимавшего, что его никто не слушает. На мгновение Гарри повеселел, наблюдая за игрой в подрывного дурака — в баталии азартно сражались Сириус, Джеймс, Ремус и Петтигрю, наложив, похоже, заглушающие чары.

Вспышка зависти пронзила сердце.

Он пожертвовал бы всем, чтобы иметь возможность вот так играть с Роном, пока Гермиона неустанно их отчитывает… И… возможно, ему понравилось бы объединиться с Мародёрами и разделить их веселье, если бы те не оказались такими отвратительными.

Каким бы он стал, сложись всё по-другому? Возможно, если бы ему посчастливилось вырасти с Лили и Джеймсом, он был бы так же легкомыслен, так же мало думал бы о других. Может быть, если бы он не взвалил на плечи груз пророчества…

— Как по мне, всё правильно, — сказала наконец Лили. — Ты очень хорошо разбираешься в числах, Сев. Тебе следовало взять арифмантику, а мне — руны. К тому же руны мне больше нравятся.

Снейп пожал плечами и, забрав свой листок, принялся что-то выцарапывать на клочке потёртого пергамента.

Снейп что-то строчил на клочке пергамента. Всё-таки слишком нормальная вещь, чтобы ассоциироваться со Снейпом-Принцем.

— Почему вы… — вмешался Гарри, но, не сумев вежливо сформулировать свой вопрос и смирившись с ролью ученика-лентяя, выпалил: — Зачем вам дополнительные занятия?

Он видел, что Снейп делится с Лили своими уроками рун, а она делает то же самое с арифмантикой. Лично Гарри уже с трудом справлялся со своими занятиями, будь у него ещё что-то, он довольно скоро выдохся бы.

— Нам не разрешили взять больше предметов, чем предусмотрено правилами, — объяснила Лили, — хотя мы могли бы просто ходить на занятия без отметок или чего-то ещё. Поэтому мы распределили дополнительные материалы, чтобы узнать как можно больше.

— А-а, — протянул Гарри, но его тону явно не доставало убедительности, потому что Снейп, закатив глаза, заявил:

— Арифмантика пригодится на чарах, а руны тоже очень важны.

— Важны, — повторил Гарри, вспомнив, сколько раз Гермиона пыталась поговорить с ним обо всём этом, а он трусливо сбегал, прикрываясь тренировкой по квиддичу. — Важны для…

— …зельеварения! — воскликнули в сердцах Снейп и Лили: один раздражённо, а другая — тоном, выражавшим очевидное.

— Зелья, конечно, — Гарри хлопнул себя ладонью по лбу, словно сокрушаясь, что забыл о такой важной вещи.

Лили это, очевидно, показалось забавным, потому что, прижав к губам тыльную сторону руки, она старалась сдержать смех. А Снейп лишь смерил его взглядом. Без сомнения, Гарри оскорбил слизеринца тем, что не горел страстью к его любимому предмету.

Впрочем, ему действительно следовало догадаться: Лили, Снейп и зелья — это была обычная тема между ними, когда Гарри не принимал участия в разговоре.

— Как я поняла, ты не любитель зелий, — заметила Лили через несколько секунд. — А какой твой любимый предмет?

— Защита, — ответил Гарри, не задумываясь. Вот только личность их нового профессора защиты… Было слишком легко забыть, что настоящий Снейп — садистский ублюдок, когда его юная версия вела себя как дикое животное, с которым обращались слишком грубо.

— Ну так радуйся, тебе осталось потерпеть… — Лили бросила взгляд на часы, — двадцать пять минут.

Гарри скривился. Снейп-Принц не приближался к нему со времени катастрофического эксперимента с окклюменцией. Первое занятие по защите в прошлый вторник провёл Дамблдор, пояснив, что профессор Принц занят некими исследованиями… Стараясь избегать взгляда старого колдуна, Гарри задумался, означает ли это, что они скоро окажутся дома. Но с тех пор прошло два дня, а никто не предлагал ему вернуться в своё время.

— На этот раз будет твой отец? — спросил Снейп, откинувшись назад и глядя на Гарри поверх головы Лили, которая вернулась к своим записям. — Знаешь, что он запланировал на сегодня?

Гарри стиснул зубы, не в силах сдержать гримасу отвращения, которая появлялась на его лице всякий раз, когда речь заходила о Снейпе-Принце как о его… отце.

Не говоря уже о том, что Мастер зелий успел произвести некоторое впечатление. Методы преподавания и сам профессор стали главными темами коридорных дискуссий. Мнение учеников разделилось: при том, что они считали нового преподавателя сухим и неприветливым, проводимые им занятия оказались увлекательными и на этот раз полезными. И все признавали, что в вопросе тёмных искусств для него не было тайн.

— Не знаю, — пробормотал Гарри, глядя на Джеймса, делившего на четыре равные части шоколадную лягушку.

Отвернувшись, Гарри наткнулся на настороженный взгляд зелёных глаз, идентичных его собственным, в то время как Снейп разглядывал его абсолютно невозмутимо.

— Ммм… — запнулась Лили, глядя на обоих слизеринцев по очереди. — У вас с отцом всё нормально, Гарри? Я знаю, мы едва знакомы, и это не моё дело, но…

— Ты права, это не твоё дело, — огрызнулся Гарри, и в ту же секунду перо в руке Снейпа застыло, перестав бегать по пергаменту.

— Полегче, Принц! — с яростью прошипел слизеринец.

Первым рефлексом Гарри было разозлиться, но Лили с извиняющимся видом поспешила вмешаться.

— Всё в порядке, Сев, это неважно, он прав, — торопливо бросила она. — Я не должна была…

Вся злость Гарри схлынула так же быстро, как и накатила.

— Нет, — перебил он Лили. — Прости, мне не следовало так с тобой разговаривать, это было…

Неуместно отвечать матери таким образом? Гарри умолк.

— Ты всё время уходишь в сторону, как только речь заходит о профессоре Принце, — хмуро заметил Снейп. Гарри бросил на него мрачный взгляд.

— Кто бы говорил! — набычился он.

— Что ты имеешь в виду? — рука Снейпа нырнула в карман, без сомнения, за палочкой.

— Хватит, мальчики! — потребовала Лили тоном, не допускавшим никаких возражений. — Вы смешны.

Снейп тут же злобно прищурился.

— Ты принимаешь его сторону? — холодно бросил он. В его голосе прозвучала нотка неуверенности вперемешку с болью.

— Конечно, нет, — разозлилась Лили. — Я не принимаю ничью сторону. Но если вы хотите поссориться, это будет без меня, понятно?

Снейп скрестил руки и замер, уставившись на Биннса, парившего взад-вперёд над кафедрой. Лили вздохнула и продолжила конспектировать лекцию, а Гарри ограничился тем, что снова углубился в эссе для Макгонагалл, написав даже больше, чем требовалось.

После звонка, возвестившего об окончании занятия, Гарри принялся запихивать свои вещи в сумку с такой энергией, что чернильница выскользнула у него из рук и, ударившись о пол, разлетелась вдребезги. Он проигнорировал насмешливые издёвки, но вздрогнул, когда ему на плечо легла рука Лили, предложившей помочь.

Помочь в чём? Возможно, получилось не слишком хорошо, но для таких вещей были домашние эльфы…

— Уберите за собой, молодой человек! — рявкнул бестелесный голос Биннса, удивительно, как призрак заметил эту неприятность, в то время как много лет не обращал ни малейшего внимания на вопиющие нарушения дисциплины на своих уроках.

— Да, сэр, — заставил себя ответить Гарри и вынул палочку.

— Шевелись, а то опоздаем, — бросил Снейп.

— Не помню, чтобы просил тебя подождать! — нетерпеливо огрызнулся Гарри, пытаясь вспомнить заклинание, с помощью которого можно вернуть чернила на место.

— Может быть, нам лучше пойти вперёд? — предложила Лили и шепнула на ухо Гарри: — Так у него будет возможность успокоиться.

Рассеянно кивнув, Гарри вспомнил наконец два необходимых заклинания, чтобы починить чернильницу и вернуть в неё чернила. Эта возня заняла у него добрых десять минут, и ему пришлось нестись сломя голову, чтобы добраться до кабинета защиты за те пять, что у него остались.

К счастью, оба кабинета находились на одном этаже, и Гарри выскочил в коридор как раз в тот момент, когда Снейп-Принц появился в противоположном конце, готовый, без сомнения, ворваться в класс в своей излюбленной стремительной манере.

Гарри проскользнул в кабинет прямо перед профессором и упал, задыхаясь, рядом с Северусом. Для этого занятия класс снова раскололся надвое: Слизерин с одной стороны, Гриффиндор — с другой.

Захлопнув за собой дверь, Снейп-Принц широким шагом устремился прямо к письменному столу, не обращая ни малейшего внимания на своих учеников, но притормозил на мгновение возле Гарри.

— Научитесь пунктуальности, — неприязненно прошипел он, слишком тихо, чтобы мог услышать кто-нибудь, кроме Гарри и Снейпа.

Последний бросил на профессора нечитаемый взгляд, затем схватился за перо, готовый записывать малейшие слова учителя. Какая ирония! Если бы только он знал, что слушает самого себя.

Снейп-Принц не удосужился представиться, сразу перейдя к перекличке. Он не сделал ни колебания, ни паузы, называя имя своего двойника, хотя голос его, казалось, дрогнул над фамилией Лили, а в отношении Мародёров Мастер зелий остался совершенно невозмутимым.

В целом Гарри с удивлением осознал, что заинтересовался уроком. Первым делом Снейп-Принц заставил их сдвинуть столы к стенам, а затем образовать широкий круг. После чего лаконично объяснил, что хочет оценить их уровень и что лучший способ для этого — дуэли. Что, разумеется, вызвало шквал восторженных шепотков и возгласов. Джеймс и Сириус, в частности, нашли идею отличной.

— Это плохо кончится, — выдохнула Лили Алисе, стоявшей чуть правее.

— Тишина! — рявкнул Снейп-Принц, и малейший шум мгновенно смолк. — Вы должны знать, что на своих уроках я не потерплю никакой болтовни. Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора.

Впервые Гарри испытал облегчение оттого, что оказался в Слизерине.

Его даже несколько развеселили растерянные физиономии вокруг. Остальные ждали, что Слизерин постигнет та же участь, но… этого не произошло.

— Хорошо, — продолжал Снейп-Принц. — Два добровольца, выйдите в центр круга. Побыстрее.

Поскольку одноклассники продолжали переглядываться (гриффиндорцы — безмолвно артикулируя, что потеря баллов несправедлива, а слизеринцы — ошибочно — сделав вывод, что профессор благоволит к ним, потому что его сын принадлежит к их факультету), Гарри, почувствовав вдруг прилив отчаянной смелости, сделал шаг вперёд.

Тёмные глаза профессора несколько секунд пристально смотрели на него, потом по губам Снейпа-Принца зазмеилась усмешка. Некоторые могли бы ошибочно принять это за одобрение, но Гарри не ошибался: во взгляде Мастера зелий он видел только презрение.

— Мистер Поттер… — резко бросил Снейп-Принц, и Гарри поначалу подумал, что тот совершил оплошность, которая положит конец этому дурацкому маскараду, но ничего не вышло. Потому что уверенным шагом к нему, стоявшему в центре круга из учеников, подошёл Джеймс.

Кажется, профессор был в восторге.

— Вот это может быть интересно, — пробормотал Снейп-Принц вслух, не скрывая удовольствия, которое он получал от предвкушения предстоящей схватки. Опять же, для тех, кто не знал его, это должно было показаться страстью к предмету, которому он учил. Гарри не поверил ни на секунду.

— Не обременяйте себя приветствиями, не следуйте правилам вежливости, — объявил профессор, отступив, чтобы освободить место противникам. — Все удары разрешены в пределах разумного. Никаких непростительных, никакой чёрной магии. Когда один окажется на земле, его место тут же занимает кто-то из круга.

Что-то прошептав, Джеймс атаковал без преамбулы, но вынужденный защищаться Гарри выставил щит прежде, чем успел это осознать. Отец был отличным дуэлянтом уже в то время, и мальчик принимал все меры, чтобы отражать его заклинания. Однако Гарри столкнулся с Волдемортом и ушёл живым, так что победить пятнадцатилетнего Джеймса Поттера он тоже мог.

Через несколько минут гриффиндорец, прикрывшись справа, слева чуть приоткрылся. Больше Гарри ничего не нужно было.

— Экспеллиармус! — крикнул он во всю силу своих лёгких, и палочка Джеймса отлетела в руку слизеринцу, вызвав немало смеха со стороны Змей.

Оскорблённый Мародёр кинулся прямо на него, вырвал у него из рук свою палочку и вернулся в круг. К тому времени, как Гарри осознал, что только что произошло, Сириус занял место своего лучшего друга, и всё началось сначала.

Заклинание, щит, ответный удар, щит, атака экспульсо — и Сириус Блэк отлетел в другой конец комнаты.

Стоя рядом с Лили, Снейп не скрывал своей радости и смеялся от души.

Нахмурившись, Гарри ждал следующего противника, почти надеясь, что никто не осмелится выйти вперёд. Но, видимо, Петтигрю решил компенсировать недостаток верности своей глупостью и не замедлил разорвать круг.

Если Гарри не особо горел желанием атаковать Джеймса или Сириуса, то в отношении Питера его совесть не возмущалась. Наоборот. Таранталлегра чуть громче, чем требовалось, и Питер Петтигрю принялся неудержимо выплясывать.

Слизеринцы хохотали, хватаясь за животы, глядя на посрамлённых героев Гриффиндора… Некоторые из Змей, в том числе и Эми, горячо подбадривали Гарри. Самое странное, что Снейп-Принц это позволил.

Но один только взгляд на профессора подтвердил, что этот человек наслаждался зрелищем не меньше, чем его младшая версия.

Когда Питер громко завопил, признавая поражение, Гарри, естественно, повернулся к Ремусу, но тот остался на своём месте.

Брюнетка-гриффиндорка, которая, насколько Гарри понял, была подругой Сириуса, заняла место крысы, но действовала так медленно и неуклюже, что мальчик лишь отмахнулся от неё. Затем перед ним встала Эми, и хотя она довольно хорошо защищалась, в конце концов тоже уступила.

Гарри чувствовал, что теперь всё внимание Снейпа-Принца направлено на него, и было… неприятно ощущать на себе пристальный взгляд, анализировавший малейшее движение. Тем не менее отсутствие язвительной критики стало реальным прогрессом. Возможно, притворяться сыном Мастера зелий имело не только отрицательную сторону. Вряд ли он мог целыми днями орать на собственное потомство и лезть с назойливыми вопросами, не так ли?

Эми сменил Макнейр и с улыбкой, как с удивлением обнаружил Гарри, принял своё поражение, снизойдя до того, чтобы поздравить победителя хлопком по плечу. Гарри встряхнул головой и тут же осознал, что прямо перед ним стоит и улыбается Лили.

Улыбка и ярко-зелёные глаза. Как проклятие, отнявшее у него то, что было ему дорого.

Лили атаковала, и Гарри не сделал и жеста, чтобы защититься. Его палочка отлетела и с сухим стуком упала далеко в стороне.

Отсутствие реакции встревожило девушку, и она бросилась к Гарри, плохо скрывая тревогу:

— Ты в порядке? Я тебя не ранила? Это было просто разоружающее заклинание, оно не могло…

— Займите своё место в кругу, мистер Принц, — холодно приказал профессор, и Гарри машинально кивнул, едва отреагировав, когда Эми протянула ему потерянную палочку.

До конца урока Гарри ни на кого больше не смотрел. Он едва заметил, как Лили взяла верх над тремя противниками, а её саму изящно обезоружил Снейп и занялся потом остальными, включая Ремуса. Звонок раздался, когда профессор комментировал жалкое выступление Джеймса. Гарри подхватил свою сумку, даже не думая об этом, полностью захваченный воспоминаниями о зелёных вспышках и звучавшим в голове безумным смехом.

— Гарри, — холодно окликнул Снейп-Принц.

Имя прозвучало в его устах как оскорбление, но это было необходимо: в кабинете ещё оставалось полкласса, включая Снейпа и Лили, обменявшихся сдержанными взглядами, — не звать же собственного сына по фамилии вне урока.

Ничего толком не понимая, Гарри послушно зашагал к профессорскому столу и остался стоять там, пока класс не опустел. Снейп-Принц не сводил с него взгляда, но не то чтобы Гарри это заметил. Он совершенно потерялся в воспоминаниях, которые было бы гораздо лучше похоронить.

— Объяснитесь, — сухо потребовал Мастер зелий, как только они остались одни.

— Объясниться? — растерялся Гарри и запоздало спохватился: — Профессор…

Он слишком дорожил жизнью, чтобы неуважительно относиться к бывшему Пожирателю, когда они оставались наедине и прибить его было проще простого.

— Легиллименс, — нетерпеливо шепнул Снейп-Принц.

Мальчик попытался очистить свой разум, как говорил ему профессор, но ничего не получилось. Дуэль проигралась в его сознании и перешла в слишком болезненное воспоминание о смерти Лили. Впрочем, атака оказалась гораздо менее ожесточённой, чем предыдущие, и когда Снейп-Принц убрался из его головы, Гарри просто пошатнулся, но удержался на ногах.

— Неприемлемо! — осудил Снейп-Принц, но было что-то в его глазах… Какое-то понимание. — Вы не должны позволять прошлому контролировать вас, мистер П… Принц.

Дверь оставалась открытой, и он едва не совершил ошибку.

— Это несколько затруднительно, когда сидишь тут! — сердито огрызнулся Гарри и выскочил в коридор, не обращая внимания на разгневанный оклик за спиной.

Он торопливо кинулся к библиотеке, всё же злясь не столько на Мастера зелий, сколько на самого себя. В каком-то смысле Снейп-Принц был прав. Глупо позволять себя победить, даже не сделав усилия поднять свою палочку. Но профессор не имел права лезть мальчику в голову! Ни малейшего!

Гарри собирался поискать информацию, как освоить эту идиотскую окклюменцию, даже если придётся провести в библиотеке весь вечер. Не могло быть и речи о том, чтобы на следующий день Снейп-Принц опять проник в его голову.

Приняв такое решение, Гарри уже собирался толкнуть двери библиотеки, когда нахальный свист заставил его обернуться. Он сразу заметил Джеймса Поттера, окликнувшего его столь унизительным способом, и невольно поморщился.

— Где же остальная часть твоей шайки? — раздражённо бросил Гарри. — Притаилась в углу, чтобы ударить мне в спину?

Выражение на лице отца было презрительным и враждебным.

— Ты ещё пожалеешь, что унизил меня, Принц, — пообещал Джеймс. — Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю.

Гарри расхохотался. Пустым, безумным смехом. Вакуум.

В тот момент он так себя и чувствовал. В вакууме.

Он хотел бы, чтобы ничего этого никогда не произошло, чтобы продолжать жить в иллюзии, будто Джеймс Поттер и Сириус Блэк такие герои, какими он их вообразил. Ему хотелось бы ничего не знать о Лили Эванс, потому что он меньше страдал бы от того, чего у него никогда не было. Он хотел бы… Он бы…

— Ну давай, — бросил Гарри, вытаскивая свою палочку. — Сделай так, чтобы я пожалел, что родился.

В конце концов, это было бы не так уж сложно.

Большего и не требовалось, чтобы спровоцировать Джеймса, чья палочка уже была поднята. Проклятия, вероятно, полетели бы с обеих сторон, но в этот момент из библиотеки вышел Слагхорн и со скучающим видом посмотрел на них.

— К чему эти мрачные физиономии, молодые люди? — доброжелательно поинтересовался профессор с ноткой юмора в голосе. — У вас проблемы с ещё одним учеником моего факультета, Джеймс?

Гарри с отвращением наблюдал, как все следы враждебности исчезают с лица отца, сменившись почти дружелюбным выражением.

— Нет, конечно, профессор, — почтительно ответил Джеймс. — Мы просто обсуждали курс защиты.

— Ах, да… — кивнул Слагхорн, и Гарри не сумел определить, проглотил ли он ложь или просто не желал обременять себя наказаниями и отработками. — На этой неделе ваш отец добился огромного успеха, мистер Принц.

Гарри заставил себя изобразить кривую улыбку. Он не собирался комментировать успехи своего «отца» — терпеть ложь и так было достаточно.

— Откровенный успех, да… — повторил профессор, несколько смущённый отсутствием реакции своего ученика. — А пока у меня для вас, мистер Принц, есть… — Зажав под мышкой два толстых тома, взятых в библиотеке, Слагхорн принялся рыться в широком кармане сюртука. — Ах, вот. Завтра вечером я устраиваю ужин.… Ничего особенного, знаете ли… Ужин с друзьями и с несколькими учениками… Учитывая положение вашего отца… в конце концов, я уверен, что вы очень скоро найдёте среди нас своё место.

Профессор протянул Гарри изящный конверт кремового цвета, от которого мальчик не смог отказаться, и одобрительно кивнул, словно этим жестом Гарри уже согласился пойти на ужин к Слагхорну.

— Мистер Поттер, мне кажется, профессор Макгонагалл искала вас, мой мальчик… — заметил Слагхорн. — Что-то связанное с тренировками вашей команды по квиддичу. Что вы думаете о шансах Слизерина в этом году?

Профессор подхватил гриффиндорца под руку и увлёк прочь от библиотеки, разглагольствуя о разных играх предыдущего года.

Квиддич… Гарри даже не думал о квиддиче… Ещё одна вещь, от которой он вынужден был отказаться.

В скверном настроении он заторопился в библиотеку, мимоходом едва кивнув мадам Пинс, и устремился прямиком к интересующим его полкам, не обращая внимания ни на что, кроме табличек на стеллажах с длинными рядами книг. Остановившись на указателе с надписью «Магия разума», Гарри решил, что если и можно найти что-то об окклюменции и легилименции, то только здесь.

Не в первый раз с момента поступления в Хогвартс он пожалел о компьютерных поисковых системах. Как можно было что-либо найти в этом море книг?

Палочка всё ещё была у него в руке, и, раздражённый, Гарри не потрудился подумать.

— Акцио книги по окклюменции, — пробормотал он.

Он успел только вздрогнуть, увидев, как десятки книг сорвались с полок и ринулись прямо на него, и упал на пол с грохотом, громко прозвучавшим в царившей в библиотеке звенящей тишине.

Гарри выждал секунду, не отвечая на вопрошающий вопль мадам Пинс, потом сел и с отчаянием уставился на кучу разбросанных вокруг книг. Гримуары казались один древнее другого… И скучными, в основном.

Инстинктивно ему захотелось поправить очки, прежде чем он вспомнил, что их не носит. У него вырвался вздох, и вся накопившаяся злость, казалось, разом улетучилась, оставив после себя усталость и обескураженность. У Гарри защипало глаза.

И тут в поле зрения появилась рука. Мальчик вскинул голову, уставившись на стоявшего перед ним Снейпа. Рука дрогнула, слегка опустилась, и Гарри поспешил схватить ладонь прежде, чем слизеринец уберёт её, понимая, что этот жест эквивалентен предложению мира. Предложение мира, за которое Гарри был особенно благодарен.

Снейп неловко потянул, помогая Гарри встать, тут же отпустил его руку и схватился за плечо, словно это усилие причинило ему боль. Гарри нахмурился. Снейп не выглядел здоровяком, но ведь и сам Гарри не особенно тяжёлый.

— Мило, — хмыкнул Снейп, кивнув на раскиданные повсюду книги.

Гарри снова вздохнул, присел на корточки и начал собирать разбросанные фолианты.

— Мне жаль, что так вышло, — бросил Гарри, потому что Снейп не сделал ни одного жеста, чтобы помочь ему, и это, конечно, означало, что он всё ещё злится.

Через несколько секунд отсутствие ответа заинтересовало Гарри, и он взглянул на своего одноклассника. Снейп озадаченно смотрел на него, по-прежнему держась за плечо.

— Ты поранился? — спросил Гарри, заинтригованный таким, мягко говоря, странным поведением.

Выйдя из своего задумчивого транса, Снейп шагнул назад, словно защищаясь.

— Нет, — поспешно ответил он. — Что ты собираешься с этим делать?

Гарри подхватил последнюю книгу, выпрямился, едва удерживая шаткую стопку, и внимательно посмотрел в лицо слизеринца, уверенный, что тот что-то скрывает. Но по его спокойным чертам ничего не удалось расшифровать, и Гарри пожал плечами.

«Глупость какая-то», — подумал он, вспомнив, с какой лёгкостью Снейпу-Принцу удавалось проникать к нему голову. Похоже, его мысли были сделаны из масла.

Прежде чем Гарри успел придумать, как бы соврать поубедительнее, Снейп выхватил из стопки первую книгу — левой рукой, заметил Гарри, старательно оберегая правую, — и быстро пробежал глазами по заглавию.

— Окклюменция? — удивился слизеринец, в его голосе сквозило волнение. Гарри с трудом удержался, чтобы не закатить глаза — Снейп поглощал все знания, какие только мог, как промокашка впитывает чернила. — Это не по программе.

— Нет, — неохотно признался Гарри. — Профессор… То есть, мой отец хочет, чтобы я научился. — Он пожал плечами и натянуто улыбнулся. — Глупо вообще-то. Он параноик.

И это, по крайней мере, абсолютная правда. Большего параноика, чем Снейп-Принц, не сыскать.

— С тем, что происходит сейчас, возможно, он прав, — рассеянно пробормотал Снейп, рассматривая книгу, которую держал в руках. — Окклюменция… Я что-то читал об этом… Твой отец — Мастер окклюменции?

Казалось, в вопросе был двойной смысл, и в сознании Гарри пронзительной сиреной взвыла тревога, заставив промолчать, не зная, что покажет утвердительный или отрицательный ответ.

Снейп изучал его настороженно-расчётливым взглядом.

— Мастер окклюменции, безусловно, очень сильный маг, — протянул он. — Зачем могущественному колдуну тратить время на преподавание?

Гарри растерянно пожал плечами.

— А что бы ты хотел, чтобы он сделал? — огрызнулся он. — Попытался завоевать мир?

Это была шутка, но, судя по выражению лица Снейпа, именно так он и поступил бы. И в контексте это было довольно жутко. Гарри кашлянул.

— Ладно, — буркнул он, забирая книгу, которую Снейп всё ещё держал в руках. — Я… просмотрю пока всё это.

Гарри вернул книгу в свою стопку и поспешил наложить заклинание левитации: тащить всё это самому — да ни в жизнь!

— Мы за дальним столом, — сообщил Снейп.

Гарри удивлённо посмотрел на него.

— Я… мне бы не хотелось мешать, — заколебался он. Вообще слизеринец становился ворчливым, если каждый день не проводил достаточно времени наедине с Лили.

— Алиса тоже здесь, — усмехнулся Снейп, — так что ты не помешаешь.

Если бы Гарри не знал Снейпа лучше, он почти поклялся бы, что слизеринец ищет его компании… Впрочем, Лили с Алисой — это примерно то же самое, что и Гермиона с Джинни. Лучше не быть третьим лишним и не оказаться втянутым в ненужную болтовню.

Кроме того, Алиса и Снейп совершенно не переваривали друг друга, чего Лили, похоже, не замечала, учитывая, как часто она их сталкивала, к огорчению слизеринца, который никогда не мог найти повод избежать этих неприятных встреч.

— Ну ладно, — согласился Гарри и последовал за Снейпом, книги плыли по воздуху рядом с ним.

Лили и Алиса встретили его тёплыми улыбками. Ни та, ни другая особо не занимались, предпочитая шёпотом обмениваться последними пикантными слухами, витавшими в замке. Гарри понял причину раздражения Снейпа. Неизбежность выходных, вероятно, не имела для него большого значения… Чем он занимался в свободное время, если не читал?

— О, Слагхорн пригласил тебя! — неожиданно воскликнула Лили, заметив теперь безвозвратно смятый конверт.

— Ну да, — подтвердил Гарри, рассеянно вытащив первую книгу из стопки. — Тебя тоже? Что это за приём?

— Ужин. Я тоже пойду, — заявила Алиса. — Он приглашает очень мало людей, и это довольно нудно, но ты чувствуешь себя так, словно тебя пригласили на рождественский бал!

— Рождественский бал? — без особого интереса переспросил Гарри.

— Клуб Слизней, — фыркнул Снейп.

Лили закатила глаза.

— Это группа для привилегированных — перспективных студентов или имеющих значимых родителей… Мы с Севом не пошли бы, если бы не возможность завести полезные в будущем знакомства.

— А именно? — заинтересовался Гарри.

— Ну… — Лили на мгновение задумалась. — Всё зависит от того, чем ты хочешь заниматься. Очевидно, Слагхорн знает практически всех Мастеров зелий, но есть не только это… Он дружит со всеми важными членами магического сообщества. Он даже знает министра. А иногда приглашает влиятельных людей…

Это выглядело весьма неприятно.

— Он пригласил меня только потому, что мой отец — один из преподавателей, — бросил Гарри. — Может, мне обойтись без этого… клуба?

— О, но там довольно мило! — искренне воскликнула Алиса. — Честно говоря, нам там весело. Правда, Лили?

— Да, — согласно кивнув, подтвердила Лили. — Ты должен прийти.

— Всё равно я уже согласился, — Гарри пожал плечами, чувствуя себя неуютно.

— Хорошо, — заключила Лили с улыбкой и вернулась к предыдущему разговору с Алисой.

По-видимому, четверг был для них обеих идеальным временем, чтобы подвести итог всему, что произошло за неделю, а в центре внимания оказался разрыв Сириуса и Агаты (видимо, той самой брюнетки, которую крёстный целовал везде, где только выдавалась возможность).

Это была одна из сторон личности матери, без которой Гарри мог бы обойтись. Он в третий раз перечитал первый абзац книги, пытаясь сосредоточиться, несмотря на невыносимое шушуканье обеих девушек.

— Неужели больше поговорить не о чем? — прошипел Снейп через несколько минут. Невероятно долгих минут.

— Брюзга, — упрекнула Лили, но тон был скорее дразнящим, чем обиженным.

Северус поднял глаза к небу.

— Есть заметно более подходящие места для болтовни, чем библиотека, — отрезал он. — Или для дешёвых романов, если на то пошло.

Исходившее от Снейпа презрение заставило Гарри поднять голову и взглянуть на книгу, которую держала в руках Алиса. Вида розовой суперобложки хватило, чтобы он снова опустил голову. Гермиона тоже читала подобные вещи. Разве что она всегда заботилась о том, чтобы не открыть один из таких романов перед Роном, зная, насколько безжалостными будут насмешки.

— Это очень хорошая книга! — запротестовала Алиса, на мгновение забыв о своём негласном правиле решительно игнорировать присутствие Снейпа. — Это классика! И я люблю Невилла… Это такой увлекательный персонаж… Если у меня когда-нибудь будет сын, я назову его Невиллом.

Гарри пристально посмотрел на неё, ища ответ на вопрос, который задавал себе с тех пор, как встретил Алису. Возможно, это совпадение, но… нет. У неё такие же нос и подбородок, как у его друга — Алиса была матерью Невилла.

— Я заранее жалею любого ребёнка, который у тебя будет, — презрительно фыркнул Снейп.

— По крайней мере, у меня есть шансы! — рассердилась Алиса. — А какая здравомыслящая девушка полюбит такого жуткого дегенерата, как ты?

— Алиса! — возмутилась Лили.

Гарри заметил яростную враждебность, с которой Лили смотрела на свою лучшую подругу, но, сдержавшись, не стал вмешиваться в спор. Снейп принял выпад с достоинством, с поднятым подбородком и горделивым видом, но Гарри хорошо видел, что пика достигла цели. Это было так же явно, как и то, что он упорно избегал смотреть на Лили.

Не обращая внимания на требования Лили извиниться, Алиса подхватила сумку и с высоко поднятой головой устремилась прочь. Едва она скрылась из вида, Лили расстроенно вздохнула. Она встала на сторону Снейпа перед Алисой, и Гарри понял, что всё гораздо сложнее, чем кажется.

— Почему ты всегда так делаешь? — налетела Лили на Снейпа.

— Выражайся яснее, — Северус поднял одну бровь, крепко сжимая перо.

Гарри притих, понадеявшись, что о нём забыли. Безусловно, тактичнее было бы придумать какую-нибудь отговорку и оставить их наедине. Но Гарри хотелось посмотреть, что будет дальше.

— Не делай вид, что не понимаешь, — злилась Лили, тем не менее стараясь приглушить голос, чтобы не привлекать внимания мадам Пинс. — Ты всегда её провоцируешь. Как и всех остальных. Тебе так нравится, что у тебя нет друзей?

С таким же успехом Лили могла бы влепить Снейпу пощёчину.

— Если моё общество так тебя напрягает, можешь найти себе других приятелей! — зло огрызнулся Северус. — Поттер только этого и ждёт.

Это было явно не то, чего ожидала Лили. Схватив свои вещи, она запихнула их в сумку и прошипела:

— Ты меня достал, Северус. Все спрашивают, почему я тебя терплю. И я тоже начинаю удивляться этому. Потому что ты меня достал!

— А ты только этого и ждёшь, да? — взвился Снейп, хотя разумнее было бы отпустить её успокоиться. — Я видел, как он на тебя пялится, и знаю, чего он хочет. А может, в конце концов, и ты хочешь того же? Может быть, ты не ненавидишь его так сильно, как…

— Заткнись! — прошипела Лили, напрочь игнорируя гневные замечания библиотекаря. — Джеймс Поттер то, Джеймс Поттер это… идиотское соперничество между вами просто невыносимо! Он дебил, это всем ясно, так почему ты так ревнуешь, а? Я не могу больше терпеть твои выходки! Если бы ты приложил хотя бы минимум усилий, чтобы быть любезным с моими друзьями. Это слишком много для тебя? Ты меня бесишь!

Стукнув кулаком по столу, Лили схватила сумку и понеслась прочь тем же путём, что и Алиса чуть раньше.

Гарри смущённо молчал, сомневаясь, что ему удалось убедительно изобразить увлечённость чтением до такой степени, чтобы не услышать спор.

— Ты не пойдёшь за ней? — налетел на него Снейп через несколько секунд.

Гарри удивлённо уставился на него, он-то думал, что слизеринец обидится на него за то, что он остался с ними, а не за то, что не поспешил за Лили.

— Я… должен? — нерешительно уточнил он, настраиваясь уйти, если Снейп окончательно разозлится. — Послушай, я действительно хочу попробовать освоить эту окклюменцию, так что…

Но Снейп, похоже, не понял.

— Почему ты не ушёл с ней? — упрямо переспросил он со своим обычным настороженным видом.

— Во-первых, ваши истории меня не касаются. — Гарри вздохнул. — Во-вторых, мне бы очень хотелось поработать. В-третьих… Я не горю желанием выслушивать очередные инсинуации о личности новой подруги Сириуса.

Последнюю фразу он произнёс как шутку, призванную разрядить атмосферу, но, очевидно, это не сработало: Снейп смотрел на него с явным гневом, словно Гарри был ответственен за предшествующую ссору.

Старательно игнорируя Северуса, Гарри снова принялся читать первый абзац, информация в котором была столь же неясной, как лаконичные указания Снейпа-Принца.

— Я ненавижу Алису, — неожиданно заявил слизеринец. — Она не отлипает от Лили. И так поступают все её гриффиндорские приятели.

Гарри не пытался сдержать вздоха и осторожно закрыл книгу, понимая, что не сможет сосредоточиться, пока Снейп не успокоится. Его немного удивило, что тот доверился ему, но было очевидно, что Северус слишком разъярён — или задет, что вернее, — чтобы понять, с кем разговаривает.

— Я не думаю, что Алиса хочет… что она липнет к Лили, как ты говоришь, — осторожно сказал Гарри. — Они лучшие подруги. Вполне естественно, что Лили хочет провести время с…

— Это я её лучший друг, а она Лили не нужна, — холодно отрезал Снейп. — Ей не нужны все эти придурки. Раньше она не нуждалась в них. Ей хватало меня.

Тема была щекотливая. Очень. А Гарри никогда не был дипломатом. Снейпу явно требовался психолог, но тут Гарри ничем не мог помочь.

— Северус… — нерешительно начал он. — Это не так… И, честно говоря, она проводит с тобой больше времени, чем с Алисой или любым другим гриффиндорцем…

Гарри хотелось утешить Снейпа, но тот разозлился ещё больше.

— Я её бешу, — слизеринец закатил глаза. — Я не дружу со всей школой, как Блэк. Я не такой блестящий игрок в квиддич, как Поттер. У меня нет ничего… привлекательного… И хуже всего, я знал, что она в конце концов устанет, но все же позволил этому случиться.

Гарри поморщился, потому что не знал, что сказать. Ни у Рона, ни у Гермионы таких проблем не было…

Но, видимо, признаться во всём этом вслух было просчётом со стороны Снейпа, потому что он уставился на Гарри с ужасом. А потом все эмоции, вся злость внезапно исчезли с его лица. Как будто кто-то повернул выключатель. Осталась только та нейтральная, чуть презрительная маска, которую он носил большую часть времени.

Учитывая, что в единственном абзаце, который Гарри до сих пор прочитал, говорилось о природных окклюментах, Гарри подумал, не сумеет ли он делать это инстинктивно.

— Окклюменция, похоже, заинтересовала тебя… — рискнул Гарри. — Хочешь учиться со мной?

— Мне не нужна твоя жалость, — огрызнулся Северус.

На этот раз спокойствие, сохраняемое Гарри до сих пор, изменило ему.

— Может, в этом и проблема, Снейп? — вспылил он. — Ты путаешь жалость и дружелюбие.

Не дожидаясь ответа, Гарри снова открыл книгу и пробежался по оглавлению, пока не нашёл интересующий его отрывок. Наплевать на природных окклюментов — очевидно, что он не из таких.

Глава о различных способах ментальной защиты выглядела многообещающе. Очищение разума оказалось техникой, рекомендованной для новичков, но существовали и альтернативы, такие, как ментальная концентрация. Похоже, это было сложнее, но, возможно, подошло бы ему лучше… Гарри достал пергамент и сделал кое-какие пометки, совета по которым решил попросить у Снейпа-Принца. В конце концов, помочь ему тоже было в интересах профессора.

— А твой отец согласится обучить и меня? — спросил Снейп примирительно. Гарри, удивившись, оторвался от нескольких фраз, которые успел нацарапать на пергаменте.

Слизеринец выглядел спокойнее, хотя это, конечно, был только фасад. И, судя по тому, как рассеянно он листал одну из книг, искушение овладеть окклюменцией было велико.

— Нет, — откровенно ответил Гарри, не смущаясь тем, что раскрывает карты. Снейп-Принц, вероятно, убил бы его, если бы узнал, что мальчик кому-то рассказал об окклюменции. Что же касается самого обучения… Нет, это было слишком опасно для их маленькой тайны. — Это не очень открытый человек. И далеко не очень добрый.

По крайней мере, это была абсолютная правда.

— Я догадываюсь, — согласился Снейп как-то слишком легко, сверля Гарри пронзительным взглядом, а в глазах его появился понимающий огонёк.

Гарри не понимал почему, но, по правде говоря, это его немного обеспокоило. Неохотно он вернулся к своим записям.

— Фактически… — пробормотал Снейп своим глубоким, тягучим голосом. — Это, похоже, не слишком сложно… Пожалуй, я сам справлюсь.

Встревоженный Гарри промолчал, не сомневаясь, что Снейп сможет овладеть окклюменцией самостоятельно.

Его поражало, насколько тот был талантлив.

Если будущее кажется тёмным,

Это наша задача — сиять.

Если в команде никого нет,

Это зависит от нас.

Хотя мы живём в тяжёлое время,

Мы должны попытаться.

Хотя мы знаем, что время имеет крылья,

Мы должны лететь.

Everyday Glory — Rush

Гарри нёсся по длинному коридору шестого этажа. Несомненно, он опаздывал. Даже очень. Лучше бы ему не выходить из подземелий. В конце концов, у него не было никакого желания присутствовать на этом ужине…

Вообще день у Гарри сегодня не задался. По правде говоря, совсем. Абсолютно.

Он наивно полагал, что ссора Лили и Снейпа его на самом деле не касается. В конце концов, когда Рон и Гермиона злились, это не всегда было для него проблемой. Его ошибка в том, что он основывался на поведении двух своих лучших друзей.

Однако Лили и Снейп вели себя не так, как они. Вместо того, чтобы игнорировать друг друга и проводить день в противоположных концах замка, они с большим удовольствием занимались обычной рутиной, проводили вместе свободное время и безостановочно переругивались, постепенно переходя от язвительности к агрессивности.

Пика они достигли на уроке зелий, когда, увлёкшись перепалкой, забыли проверить, не случилось ли в чужих котлах какой-нибудь катастрофы. Слагхорн явно расстроился из-за такого отношения, но это оказались такие мелочи по сравнению с блистательным моментом, когда Снейп — Снейп! — втянул в спор и Гарри, не обращая внимания, что к ним более-менее незаметно прислушивается весь класс. Неужели он действительно ожидал, что получит со стороны Гарри поддержку против Лили?

Но невероятно неловкий миг, когда зелье Гарри выпустило едкий густой дым, потому что он был слишком занят размышлениями, как выбраться из этой идиотской ситуации, был ничто по сравнению с тем, что Лили истолковала его молчание как способ встать на её сторону, и разразилась торжествующей тирадой. Яростный взгляд Снейпа, однако, заставил Гарри поспешно опровергнуть ошибочное мнение девушки.

К великому облегчению Слагхорна, урок подходил к концу. Однако кошмарный день Гарри ещё не закончился.

Когда Лили не было рядом, Снейп хранил ещё более непроницаемое молчание, чем обычно. А при появлении Лили становился совершенно неуправляемым.

Гарри разруливал ситуацию как мог. Правда. Он сохранял спокойствие, даже пытался уйти от них обоих. Но хотя обычно его присутствие, казалось, раздражало, сегодня Снейп следовал за ним, куда бы он ни пошёл — Гарри просто не мог от него отвязаться.

Ему удалось уединиться только после последнего урока, когда Снейп и Лили решили поработать или, скорее, поссориться во время работы. Объявив, что в наступившие выходные он намерен воспользоваться свободой, Гарри притворился, будто хочет подышать свежим воздухом. Однако даже стихия в тот день была против него: проливной дождь, хлеставший снаружи, в значительной степени сорвал его планы, и, блуждая, как душа в муках, целых два часа по коридорам замка, Гарри в конце концов вернулся в гостиную с намерением собрать вещи, прежде чем отправиться на званый ужин.

Впрочем, когда с ним происходило что-то так, как ожидалось? Едва он сделал пару шагов в логово Змей, как раздался предупреждающий крик. Сумасшедший квоффл зацепил его по волосам, но Гарри успел увернуться и тут же ловко — без сомнения, машинально, на чистом рефлексе — поймал вспыхнувший золотом снитч.

Все в гостиной уставились на Гарри, и через мгновение воцарившаяся тишина взорвалась свистом и приветственными возгласами. Семикурсник, один из немногих, кто не болтался с Люциусом Малфоем, подскочил к Гарри и потащил к небольшой группе, собравшейся у камина. Оказалось, этот идиотский импровизированный матч по квиддичу затеяла команда Слизерина. Капитан, тот самый семикурсник Терренс, с удовольствием принялся швырять Гарри целую кучу более-менее крупных мячиков. Гарри либо ловил их, либо уворачивался, на мгновение забыв о своих заботах.

После того, как он пять раз поймал тренировочный снитч, Терренс велел ему на следующий день после полудня явиться на тренировку команды. Естественно, Гарри охотно согласился.

В этот момент он осознал, что чудовищно опаздывает, и, бросив сумку (там всё равно не было ничего ценного) Лестрейнджу, который обещал отнести её в общежитие, умчался.

Несясь по коридорам, Гарри всё больше понимал, что заблудился: апартаменты Слагхорна находились где-то на этажах, несмотря на то, что он был деканом Слизерина, но Гарри понятия не имел, где именно, и почти добрался до следующего крыла.

Погружённый в свои мысли, он не заметил приближающегося из коридора справа силуэта и врезался в него. Столкновение вышло внезапным и жёстким, и Гарри, скорее всего, приземлился бы навзничь на каменный пол, если бы его не удержали сильные руки.

— Правила запрещают бегать по коридорам, независимо от того, какова причина спешки, мистер Принц, — весело заметил Дамблдор.

У Гарри застыла в жилах кровь, тяжело дыша, он старался поскорее восстановить дыхание.

— Простите, профессор, — нервничая, пробормотал мальчик. Беглый взгляд вокруг подтвердил, что они одни. Одни на этаже, который, как Гарри всё больше подозревал, был совершенно пуст.

Он гадал, убьёт ли его прежде Снейп-Принц или разделает на ингредиенты живьём.

— Как удачно — встретить тебя здесь, мой мальчик, — продолжал Дамблдор, казалось, не замечая, что Гарри готов сбежать. — Мне просто интересно, как ты приспосабливаешься к… своей новой ситуации.

— Э-э… — вздрогнув, мальчик попятился. Сообразив, что это тактическая ошибка, он тут же замер, но было поздно: если раньше директор мог и не подозревать о том, что Гарри старается избегать его, то теперь он наверняка понял. — Я опаздываю, профессор. Ещё раз извините, что налетел на вас.

Гарри развернулся на каблуках и что было сил рванул в противоположном от старого колдуна направлении, однако тот успел положить ему руку на плечо. Схватил, попросту говоря. Мальчик вздрогнул, словно от удара.

Ему ничего не оставалось, как подчиниться, когда директор заставил его повернуться. Огорчённый взгляд Дамблдора был подобен удару кинжала, и Гарри изо всех сил старался подавить стремительно нараставшее чувство вины.

— Я надеялся, что мы с твоим отцом со временем научимся ладить… — признался старый колдун тоном, полным сожаления. — Но я не могу не отметить, что ты, похоже, боишься меня, и это не только доказывает, что мои надежды напрасны, но и причиняет мне боль.

Чувство вины яростно клокотало внутри, и Гарри, инстинктивно избегая взгляда мерцающих голубых глаз, хотел было запротестовать, но Дамблдор не дал ему времени.

— Важно иметь друзей в трудные времена, Гарри, — доброжелательно, но твёрдо сказал директор. — Знай, что, несмотря на разногласия, которые могут возникнуть между твоим отцом и мной, я всегда буду в твоём распоряжении, если ты почувствуешь необходимость поговорить.

Гарри наивно счёл предложение очень любезным и, главное, заманчивым.

Если бы не краткие уроки и объяснения Снейпа-Принца, он, вероятно, пропустил бы незаметное присутствие в своём сознании.

— Эй! — запротестовал мальчик, пытаясь отвести взгляд. Но это было бесполезно, он оказался в плену голубых глаз, и Дамблдор копался в его мыслях. Запаниковав и понимая, что делать щит из пустоты бесполезно, Гарри спроецировал на передний план своего разума то, что пришло ему в голову, в надежде получить передышку. Он слишком поздно понял, что произошедшее с ним связано с тем, что искал директор. Перед глазами замелькали воскрешение Волдеморта, кинжал и блеск серебряной руки.

Это только усилило панику. Гарри изо всех сил старался вырваться от Дамблдора, прежде чем воспоминание успеет закончиться, хотя оно промелькнуло в одну секунду. Всё было слишком быстро, и мальчик чувствовал себя дождевым червём, извивающимся на крючке. Поняв, что освободиться не удастся, он попытался закрыться хотя бы частично, любой ценой не позволить себя идентифицировать.

— Протего! — в отчаянии завопил он.

Щит застал Дамблдора врасплох и эффектно отбросил его на пару метров. Это было всё, что нужно Гарри. Едва уловив изумлённое выражение лица старого колдуна, он со всех ног кинулся прочь, уверенный, что если директор захочет догнать его, то сделает это в одно мгновение.

Абсолютно игнорируя летящие в спину окрики, он в ошеломлении рванул по коридору, а немного придя в себя, обнаружил, что барабанит кулаками по какому-то портрету. Глаза жгло, а голову раскалывала невыносимая мигрень.

В конце концов портрет повернулся, но не успел Гарри разглядеть мужчину, стоявшего на пороге, как Снейп-Принц, бросив на него лишь короткий взгляд, схватил за руку и втянул внутрь. Портрет захлопнулся у него за спиной.

Ноги подгибались, и Гарри позволил Мастеру зелий практически доволочь себя до кресла, в которое и рухнул, рефлекторно согнувшись и обхватив руками голову, борясь с тошнотой, вызванной раскалённым шипом, вонзившимся в затылок.

— Что вы опять натворили? — раздражённо вздохнул профессор.

Крупные слёзы катились по щекам Гарри, но это не имело значения. Не тогда, когда он, вероятно, сорвал весь тщательно продуманный Снейпом-Принцем план по обеспечению собственной безопасности.

— Дамблдор, — выдохнул наконец Гарри в качестве объяснения, потому что профессор забеспокоился, а чувство вины мальчика не исчезло. Оно просто сменило цель.

Он не был готов к тому, что Снейп-Принц внезапно схватит его за шиворот и заставит выпрямиться. Пальцы Гарри инстинктивно метнулись к сдавленному воротником горлу, но профессор отпустил его прежде, чем у него возникли проблемы с дыханием.

— Что случилось? — прошипел Мастер зелий, с трудом сдерживая бешенство.

Мальчик поморщился и несколько раз вдохнул, чтобы унять головную боль. Без особой эффективности. Тем не менее он заставил себя кратко изложить факты. Когда он закончил, Снейп-Принц побледнел.

— Что ещё он видел? — рявкнул профессор, как будто воскрешение Волдеморта само по себе не было катастрофой.

— Я… Я не знаю, — пробормотал Гарри, проведя рукой по лицу. — Я не думал, что он нападёт на меня. Я…

— Я вас предупреждал, — с горечью прервал его Снейп-Принц. — Этот Дамблдор вас не знает. То, что он принял нас здесь, не значит, что он не опасается нас. Мы — потенциальная угроза, а Альбус Дамблдор умеет устранять угрозы.

Гарри всего трясло, он стучал зубами, не в силах сдержаться.

— Не сомневайтесь, — холодно продолжал профессор, — для него вы не более чем мой сын. Способ добраться до меня. Средство, которым он, не колеблясь, воспользуется. И это очень хорошо.

— Очень хорошо, что он копается в моей голове, чтобы выяснить, не посланы ли вы Волдемортом? — Потому что как раз это директор и искал в разуме Гарри — его связи и, соответственно, связи Снейпа-Принца с Тёмным Лордом.

— Именно! — отрезал Снейп-Принц. — Потому что, пока он сосредоточен на мне, ему вряд ли придёт в голову, что вы — оружие, которое поможет ему выиграть надвигающуюся войну. И не произносите этого имени.

Их взгляды скрестились, и Гарри смущённо отвёл глаза первым.

— Но он знает, что мы не с Вол… Вы-знаете-кем, — слабо запротестовал мальчик. — Кровь врага, взятая силой… Он слышал. Я знаю, что он слышал.

Руки тряслись так сильно, что Гарри сунул кисти в подмышки, но это не помогло. Ему было холодно, действительно очень холодно, хотя в камине тихо потрескивал огонь.

— Ваше имя, — неожиданно прошипел Снейп-Принц. — Он слышал ваше настоящее имя?

Гарри задумался.

— Не думаю, — запнулся он. — Я знал, что это важно… я… я не мог защитить свой разум… Не полностью, но… Кажется… я отключил звук.

Снейп-Принц поражённо уставился на него.

— Вы… отключили звук, — повторил профессор так ошеломлённо, что не приходилось даже сомневаться в его изумлении.

— Мне нехорошо, — застонал Гарри. Дрожь и озноб усилились. Это было ненормально.

— Связь между вашим разумом и разумом Дамблдора была разорвана слишком грубо. Вы в шоковом состоянии, — рассеянно пояснил Мастер зелий, явно размышляя о чём-то другом.

То, что Гарри вот-вот заболеет, казалось, не слишком беспокоило его. Мальчик закрыл глаза и попытался восстановить нормальное сердцебиение, не осознавая, что его дыхание было таким же прерывистым и учащённым.

— Выпейте это! — резко приказал Снейп-Принц. Гарри снова открыл глаза, с недоверием глядя на флакон, протянутый профессором.

Его опасения раздражали Мастера зелий.

— Нравится нам это или нет, мы должны работать вместе, Поттер, — заявил профессор. — И, к моему большому сожалению, мой непосредственный интерес не в том, чтобы отравить вас.

Подавив вздох, Гарри одним длинным глотком осушил флакон. У снадобья был горьковатый привкус успокаивающих зелий, и мальчик на мгновение задумался, откуда профессор его взял — сварил сам или позаимствовал у Помфри либо Слагхорна?

— Я действительно пытался закрыться, — уже спокойнее сказал Гарри, как только отвар подействовал и руки перестали дрожать.

— Окклюменцией не овладевают за несколько дней, — признал Снейп-Принц. — И щит был не такой уж плохой идеей.

С его стороны это был практически комплимент.

— Я провёл некоторые исследования, — сообщил Гарри после недолгого колебания. Но, в конце концов, в интересах профессора было помочь ему. — Я не совсем всё понял, но думаю, что другой метод для меня будет лучше — легче сосредоточиться на чём-то, чем очистить свой разум.

Снейп-Принц провёл рукой по лицу, затем уселся в кресло напротив Гарри.

— Оба метода имеют свои достоинства и недостатки, — сухо сказал он. — Очищение разума позволяет окклюменту действовать тонко и осторожно. Принято считать, что это самый простой из методов.

— А почему бы нам не попробовать другой метод? — упёрся Гарри. — Не на всех эти методы работают одинаково…

— Базовой окклюменции, поскольку именно это вы имеете в виду, значительно сложнее научиться, — возразил Снейп-Принц. — Что вы извлекли из своих исследований?

Поскольку профессор сделал над собой усилие, чтобы не злиться, Гарри также заставил себя сохранять спокойствие и не выказывать признаков нетерпения.

— Нужно сосредоточиться на одном из четырёх природных элементов: земля, вода, воздух или огонь, — быстро произнёс он. — Затем сформировать элемент так, чтобы он превратился в преграду.

Он подозревал, что всё не так просто, но этот способ казался ему более осуществимым, чем наслаивание пустоты внутри головы. Он до сих пор не мог это понять.

— Ваша склонность всё упрощать всегда вызывает у меня восхищение, — фыркнул профессор. — Невозможно выбрать элемент. Он должен быть частью вашей психики, ваша магия не сможет его создать. Вот почему этот метод используется так редко. Чрезвычайно сложно определить, с каким элементом мы связаны. Учиться через пустоту гораздо быстрее.

— У меня ничего не получается, — огрызнулся Гарри. — Я не могу перестать думать. Просто не могу. Как вы научились это делать? Сэр?

Снейп-Принц помедлил. Гарри был почти уверен, что профессор накричит на него, несмотря на слегка запоздавшее уважительное обращение, но тут он заговорил:

— Я природный окклюмент, мне не пришлось этому учиться.

Что и требовалось доказать.

— Хорошо, — пробормотал Гарри. — Значит, мы зашли в тупик.

— Тупика нет, — холодно возразил Снейп-Принц. — Есть работа. Вам просто нужно сосредоточиться на том, что вы хотите получить.

Мальчик раздражённо вздохнул.

— Вам легко говорить. Вам никогда не нужно было ломать голову, чтобы научиться её очищать, — заметил он, на мгновение забыв, что обращается не к Снейпу, делившему с ним общежитие.

— Не говорите со мной в таком тоне, — угрожающе прошипел профессор.

Гарри поморщился. С этим Снейпом он обошёлся бы без любезностей. Но зельевар был единственным его союзником. Гарри не мог позволить себе тратить время на бесполезные споры.

— Простите, — пробормотал мальчик. — Но я действительно не понимаю.

Мастер зелий, казалось, изо всех сил старался не потерять удивительного спокойствия, которое он сохранял до сих пор, и Гарри поспешил продолжить, пока профессор не успел взорваться.

— То есть существует некоторое недопонимание, — попытался неловко объяснить он. Снейп-Принц фыркнул, не то забавляясь, не то иронизируя, Гарри не был уверен. — Щит, сделанный из воды, земли, воздуха или огня, я легко могу себе представить. Но… я не понимаю эту штуку с наслаиванием, как говорится в другом методе.

По губам профессора зазмеилась насмешливая улыбка, не предвещавшая ничего хорошего.

— Что ж, мистер Поттер… Мы уже знаем, что ваша окклюменция мало чего стоит… — заявил он. — А чего стоит ваша легилименция?

До Гарри не сразу дошло.

— Вы позволите мне войти в ваш разум? — воскликнул он наконец с круглыми, как блюдца, глазами.

— Нет, — Снейп-Принц, казалось, находил ситуацию невероятно забавной. — Я позволю вам полюбоваться моей защитой, а затем разверну контакт и атакую вас, а вы должны оттолкнуть меня.

В этом чувствовался какой-то подвох, и Гарри мог бы поспорить, что на этот раз Снейп-Принц будет более бесцеремонным, чем обычно.

— Ну хорошо, — согласился мальчик после некоторых раздумий. — Что мне надо делать?

— Посмотрите мне в глаза и произнесите заклинание, — объяснил Мастер зелий. — С этим, полагаю, вы должны справиться. Затем… Ну а дальше всё зависит от того, какими талантами вы обладаете.

Решив, что не клюнет на наживку, которую подсунет ему Снейп-Принц, Гарри сделал глубокий вдох, впился взглядом в позабавленного профессора и не слишком уверенно шепнул:

— Легилименс.

Он сразу почувствовал, как его засосало внутрь сознания Мастера зелий — ощущение не из приятных. Гарри потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя и обуздать инстинктивный порыв разорвать связь. А потом стал оглядываться по сторонам. Фигурально выражаясь.

Здесь у него не было тела. Он был всего лишь сущностью. Его разум контролировал всё, но Гарри прекрасно понимал — это только потому, что Снейп-Принц предоставил ему на это право. Он чувствовал, что профессору потребуется всего доля секунды, чтобы перевернуть ситуацию, поэтому жадно огляделся вокруг. Ему было любопытно, как может выглядеть голова человека изнутри.

Первым делом он отметил — Снейп-Принц ничего даже не скрывал. Нити воспоминаний кружились рядом с Гарри в пределах досягаемости. Он схватился за одну, потом за вторую только для того, чтобы понаблюдать, как Мастер зелий чистит зубы и окидывает взглядом первокурсника.

Гарри понадобилось просмотреть ещё три незначительных воспоминания, чтобы определить, что это ментальный щит. Присутствие Снейпа-Принца усиливалось, и Гарри понимал, что у него осталось совсем немного времени, прежде чем профессор устанет от этой игры и снова возьмёт всё в свои руки.

Мальчик решительно направился прямо на барьер рутинных воспоминаний, приготовившись к сопротивлению, однако прошёл сквозь преграду, как горячий нож сквозь масло. Отсутствие трудностей заставило его почти усомниться в своей теории. Сцены, размещённые здесь, были лишь немногим интереснее, чем сцены верхнего слоя.

Гарри двинулся дальше.

Разум Снейпа-Принца оживился, и мальчик приготовился оказаться выброшенным из странного места, но вместо этого на него нахлынуло одно из воспоминаний. Понимая, что оно предложено профессором, Гарри настороженно заглянул в него.

Он увидел со стороны одно из многочисленных нравоучений, которые получал от Мастера зелий. Возможно, на третьем курсе… Снейп-Принц обвинял Гарри в том, что он такой же ленивый и глупый, как Джеймс, и от него исходило столько презрения и гнева, что концентрация мальчика резко ослабла.

Вероятно, именно это и планировал Снейп-Принц. Связь внезапно оборвалась, и Гарри оказался в плену собственного разума, охваченного чужим сознанием.

Только потому, что он испытал обратный переход, мальчик понял, что Снейп-Принц лишь ищет унизительные воспоминания, хотя куда проще было бы вызвать невыносимую боль. Профессор стремился добиться реакции, но не заставить его страдать. По крайней мере, не слишком.

Гарри попытался вытолкнуть захватчика, однако у него ничего не вышло. Некоторые сцены из его детства открылись Снейпу-Принцу, но Гарри был слишком потрясён тем, что только что понял, и никак не отреагировал. В конце концов профессор сообразил, что не дождётся нужных действий, отступил и с досадой проворчал:

— Не утомит ли вас хотя бы попытка, Поттер?

— Вы… вы используете свои воспоминания как щит, — выдохнул Гарри севшим голосом.

Снейп-Принц закатил глаза.

— Слава Мерлину, ваши наблюдательные способности безупречны, — с сарказмом бросил он.

— Но это же ваши воспоминания… — растерялся Гарри.

— С другой стороны, ваше ораторское искусство… — насмешливо продолжал профессор.

— Наши воспоминания — это то, что делает нас… нами, — настаивал Гарри. — Мы не можем использовать их в качестве инструментов, это…

— Это необходимо шпиону, если он хочет остаться в живых! — резко прервал его Мастер зелий.

Гарри рывком вскочил и заметался взад-вперёд перед камином.

— Чёрт возьми! — воскликнул он. — Неудивительно, что вы так озлоблены, если… вы же всё разделили!

— Простите? — угрожающе прошипел Снейп-Принц, но Гарри не слушал.

Он вспомнил Снейпа-подростка, которого постепенно узнавал, и начал понимать путь, превративший его в того, кто стоял перед Гарри. Снейп-Принц сортировал, классифицировал и упорядочивал свои переживания, воспоминания и эмоции, чтобы затем использовать в качестве ментального щита. Наверняка всё, что было дорого профессору, похоронено так глубоко, под таким количеством слоёв, что он сам, должно быть, забыл об этом.

— Это неправильно, Снейп… — пробормотал Гарри, не задумываясь. — Это не может быть правильно.

— Обойдусь без ваших подростковых мелодраматических суждений, — огрызнулся Мастер зелий, возвращая Гарри к действительности. — Вам нужно научиться контролировать свои эмоции, если вы надеетесь когда-нибудь овладеть искусством окклюменции.

Гарри замер, повернулся к Снейпу-Принцу и сокрушённо покачал головой.

— Я не буду этому учиться, — заявил он. — Разве вы не видите, что с вами? Это не жизнь — каждую секунду так контролировать себя!

Снейп-Принц тоже встал, возвышаясь над своим учеником во весь рост.

— Неужели вы настолько наивны, что думаете, будто у меня был выбор? — бросил Мастер зелий с ненавидящим блеском в глазах. Но Гарри понимал, что эта ненависть направлена не на него. Профессор ненавидел самого себя. И как могло быть иначе? Он отрезал себя от всего, что с ним происходило, будь то хорошее или плохое. — Это моя жизнь. Это всегда была моя жизнь. И мне не нужны ваши поучения по этому вопросу.

Видимо, он ожидал, что Гарри отвернётся, но мальчик, не вздрогнув, не отводя взгляда, смотрел в измученные чёрные глаза, уверенный в своей правоте. Почему ему казалось это важным, он не знал, но это было так.

— И это я разыгрываю мелодрамы? — сухо сказал Гарри. — Посмотрите на себя! Вы просто упиваетесь мелодрамой.

Глаза Снейпа-Принца сузились, и он угрожающе шагнул вперёд. Гарри не отступал. Это было глупо, но он не сдвинулся с места.

— Что произойдёт, если вы потеряете контроль? — продолжал он тише, инстинктивно угадывая ответ. Те щиты, которыми пользовался профессор… Это позволяло ему справляться со всеми своими проблемами. Он игнорировал их, использовал, чтобы ещё больше углубить эту пропасть, которая отделяла его от других… Если бы он потерял контроль над собой, он бы не справился с этим или справился, но с большим трудом.

— Я никогда не потеряю контроль, — возразил Снейп-Принц с высокомерием, которого он, казалось, даже не осознавал. — Только слабаки вроде вас теряют контроль. Я не слабак.

Обида, несомненно, должна была заставить Гарри отреагировать, вернуть спор на привычную почву обмена оскорблениями. Вероятно, именно это и произошло бы, если бы у Гарри не возникло внезапного ощущения, будто кто-то щёлкнул выключателем и Снейп-Принц теперь стоит в ярком свете. В этот момент он с абсолютной ясностью увидел образ профессора.

Ширма. Всего лишь прикрытие. Даже для него самого всё было только маской.

Профессор был похож на те комнаты смеха, что встречались на ярмарках… В нём были тысячи кривых зеркал, которые отражались друг от друга до такой степени, что основное отражение терялось, становилось неразличимым.

— Нет, сэр, — искренне признался Гарри. — Вы не слабак. Я никогда и не думал, что вы такой.

По лицу Мастера зелий скользнуло изумление, тут же сменившееся недоверчивым выражением. Точь-в-точь таким же, какое было у одноклассников, когда Гарри делал что-то совершенно естественное, например, извинялся, придерживал дверь или поднимал оброненное перо. Как будто до него никто никогда этого не делал. Как будто акт бескорыстной доброты обязательно скрывал какой-то подвох.

— Я не хочу сейчас изучать этот метод, — повторил Гарри, потому что профессор не решался ничего сказать. — Я знаю, мне нужно научиться защищать свой разум, но всё будет по-другому. Неважно, что это займёт больше времени.

Снейп-Принц некоторое время ничего не отвечал, потом наконец кивнул.

— Вы рискуете своей шкурой, Поттер, — заявил профессор. — Лично я слизеринец — настоящий слизеринец! — и всегда спасаю свою собственную, несмотря ни на что.

Решив считать сказанное подобием компромисса, Гарри заставил себя благодарно улыбнуться.

— Спасибо, профессор.

— Не благодарите меня, — возразил Мастер зелий. — Я делаю это не для вас.

— Тогда спасибо за неё, — пожал плечами Гарри.

Снейп-Принц резко напрягся.

Тема Лили оказалась болезненной, Гарри чувствовал это с самого начала. С другой стороны, со Снейпом-Принцем было не так, как с его молодой версией. Пятнадцатилетний Снейп не хотел говорить о Лили, потому что, как предполагал Гарри, дружба, которую он испытывал к ней, развивалась в несколько ином направлении, чем чувства девушки. У тридцатишестилетнего Снейпа было по-другому. Это была не застенчивость, это было страдание.

— У вас есть какие-нибудь идеи, как мы сможем вернуться домой? — поспешно сменил тему мальчик.

Выражение лица Мастера зелий по-прежнему оставалось раздражённым, но это была его обычная манера обращаться к мальчику, поэтому Гарри решил не заострять на этом внимание.

— Поверьте, если бы проблема была такой простой, её уже решили бы, — огрызнулся профессор.

— Э-э… конечно, — вздрогнул Гарри. — Если я смогу помочь…

— Планируй я провести остаток жизни в этой реальности, будьте уверены, я бы обратился к вам за помощью, — холодно отрезал Снейп-Принц. — Но поскольку это не так, я обойдусь без ваших услуг.

Изо всех сил стараясь не ляпнуть что-то, что могло бы привести к неприятностям, Гарри откашлялся.

— Хорошо, я… вернусь в гостиную, — пробормотал он, внезапно обессилев. Этот день с Лили, Снейпом и Дамблдором оказался очень долгим.

— Постарайтесь не задерживаться в коридорах, — приказал Снейп-Принц. — А если столкнётесь с директором… Бегите.

Мастер зелий явно насмехался, но у Гарри не хватило духу огрызнуться. Он направился было к выходу, когда внезапно вспомнил, почему вообще оказался в коридоре.

— О нет! — в ужасе воскликнул он, обшаривая глазами комнату, пока не нашёл часы. Было уже поздно.

— Что ещё? — нетерпеливо спросил профессор, поднимая голову. Он уже устроился в углу гостиной за старомодным письменным столом, заваленным книгами и свитками.

— Ужин! — простонал Гарри. — Я совсем забыл об ужине! Это катастрофа…

— Сходите на кухню, — посоветовал Снейп-Принц. — Вам не составит труда её отыскать, верно? В прошлом году вы наверняка часто посещали это место во время своих ночных вылазок.

— В прошлом году я не ходил на кухню, — возразил Гарри, игнорируя торжествующий взгляд Мастера зелий — он подумает об этом позже. — Сегодня вечером я должен был присутствовать на этом ужине у Слагхорна… Он будет в ярости.

Профессор не обратил внимания на эту проблему и вернулся к чтению солидного гримуара.

— Профессор Слагхорн никогда не гневается, — заявил он, не поднимая глаз. — Более того, у него нет ничего, кроме чрезвычайной расчётливости. Хотя не могу отказать ему в некотором таланте к искусству зельеварения.

То, как Снейп-Принц бросил слово «талант», подсказало Гарри, что он считает себя более искусным зельеваром, чем Слагхорн. Отстранённое презрение, с которым он произносил это имя, доказывало, что у него было очень мало уважения или хотя бы приязни к этому преподавателю. Это было странно, потому что молодой Снейп, казалось, восхищался старым профессором.

— Но он всё равно расстроится, — мальчик помедлил. — Вы не могли бы сказать ему, что я был с вами? Найти предлог…

— За кого вы меня принимаете, Поттер? — Казалось, Снейпа-Принца возмутило, что Гарри осмелился высказать подобную просьбу. — Вы сами попали в неприятности, убирайтесь отсюда. Я вам не отец.

Фраза была брошена без явного умысла, и Гарри улыбнулся. Соблазн оказался слишком велик.

— Ну, теоретически… — протянул мальчик, — мы являемся одной семьёй. И людям будет любопытно, почему мы не проводим время вместе.

— Даже секунда, проведённая с вами — это слишком много, — пробормотал Снейп-Принц.

— Поговорите… — взмолился Гарри. — Пожалуйста… На карту поставлена моя успеваемость…

— И почему меня должна интересовать ваша успеваемость? — фыркнул Мастер зелий.

— Потому что я несовершеннолетний, а вы несёте за меня ответственность… — начал было мальчик, но одного взгляда на профессора оказалось достаточно, чтобы заставить его изменить подход. — Потому что, когда мы вернёмся домой, я расскажу всей школе, что вы действительно вампир, и больше ни один ученик не осмелится дёрнуться на ваших уроках.

Снейп-Принц несколько секунд смотрел на него, как на законченного идиота, — хотя наверняка он так и думал, — а затем поднял глаза к небу.

— Вы пытаетесь пошутить со мной? — осведомился он, как будто само это понятие было оскорбительным.

У Гарри на языке крутилось, что он никогда не стал бы тратить своё время на шутки, потому что у профессора нет чувства юмора, но сдержался. В кои-то веки разговор обошёлся без особых ссор, по крайней мере, не было никаких криков, и сейчас не хотелось их провоцировать.

— На самом деле я пытался торговаться… — раздосадовано ответил мальчик. — Где-нибудь есть учебник по идеальному слизеринцу? Нет, я действительно не понимаю, как я туда попал…

— Учитывая вашу утончённость, вполне подходящую для навьюченного гиппогрифа, могу заверить вас, что я не понимаю этого ещё больше, — насмешливо фыркнул Снейп-Принц и вздохнул. — А сейчас уходите. У меня полно работы, а вы впустую тратите моё время.

— Вы поговорите с Слагхорном? — упёрся Гарри. — Пожалуйста.

— Хитрость и решимость не отпускать свою добычу, — процедил профессор сквозь стиснутые зубы. — Я придумаю оправдание. Идите.

Гарри не заставил повторять дважды. Бросив через плечо «до свидания», он чуть ли не бегом направился на кухню, засунув руку в карман и крепко сжимая палочку, готовый к любой неприятной встрече. Но с ним ничего не случилось. Ученики, с которыми он пересекался, возвращались в свои гостиные, стараясь успеть до надвигающегося комендантского часа.

Проглотив с полдюжины маленьких бутербродов, приготовленных для него домашними эльфами, Гарри вернулся в змеиное гнездо сытый, усталый и готовый лечь спать. Поспешив заверить Терренса, что по-прежнему намерен пройти отбор в команду, он спустился по четырём ступенькам, ведущим в спальни общежития.

Разумеется, ни Макнейра, ни Лестрейнджа здесь не было. В течение рабочей недели они возвращались в спальню поздней ночью, а в выходные Гарри даже не смел представить, в какое время они ложатся спать.

Со Снейпом подобного не случалось, однако Гарри не ожидал, что обнаружит его в кровати в этот час. Действительно спал, а не просто валялся с книгой.

Лили говорила, что Слагхорн выдал им пропуска, чтобы они могли без проблем ходить в комендантский час.

— Привет, — кивнул Гарри, когда Снейп открыл глаза и бросил на него испуганный взгляд. Страх исчез, как только Северус узнал новичка, но Гарри выждал ещё несколько секунд, прежде чем двинуться к своему сундуку. Он уже привык к странному поведению сокурсника — никогда не следовало пугать Северуса, если Гарри не хотел стать мишенью для палочки.

— Как прошёл ужин? — поинтересовался Гарри, поскольку Снейп не ответил на его приветствие. Он забрал свою пижаму и туалетную сумку и, не получив в ответ ни слова, окликнул: — Снейп?

Из-под одеяла торчала только голова слизеринца, его лицо было бледным. Правда, он всегда был бледен, но не до такой степени. Черты его, казалось, исказились от боли.

— Я там не был, — наконец выдохнул Снейп.

— Что-то не так? — забеспокоился Гарри, подходя к кровати, но Снейп ещё глубже скользнул под одеяло, как будто испугался, и Гарри замер. — Я позову кого-нибудь?

— Нет! — неожиданно запротестовал Снейп, широко раскрыв глаза. Его дыхание стало прерывистым, и Гарри понял, что он в панике. — Не надо… Я в порядке.

Это была ложь, и они оба это знали.

— Где у тебя болит? — спросил Гарри.

Снейп закрыл глаза, вздохнул, затем, впившись в него взглядом, огрызнулся:

— Займись своими делами и не лезь, куда не просят.

Гарри был не согласен с тем, что если Снейпу плохо, то это не его дело. Но едва эта мысль пришла ему в голову, как он отбросил её. В самом деле, почему он должен вмешиваться в это? Они со Снейпом не друзья, они вообще никто друг другу.

Сколько времени пройдёт, прежде чем мальчик, пытающийся скрыть свою уязвимость, станет тем бесчувственным человеком, которого Гарри знал? Он был уверен, что это результат не какого-то конкретного обстоятельства, а целого ряда событий. И, судя по тому, как Снейп уже пытался отрезать себя от остального мира, кроме Лили, процесс был запущен. Гарри не хотел привязываться к кому-то, кто в конечном итоге отвергнет его.

Он уже несколько раз проходил через подобное, и всегда было так больно.

— Ладно, — заявил он, заставив замолчать бунтующую совесть. Вряд ли у Снейпа что-то очень серьёзное, а если его состояние ухудшится, что ж, Лестрейндж отправится кого-нибудь предупредить. В конце концов, именно для этого и существовали старосты.

Ни на кого больше не взглянув, Гарри ушёл в ванную и минут через десять вернулся в постель. Шторы вокруг кровати Снейпа были задёрнуты, и Гарри сделал то же самое со своими, а затем скользнул под одеяло.

Он даже не осознал, что заснул, пока его не разбудил шум, с каким Макнейр и Лестрейндж вернулись в общежитие. Гарри проклинал их за то, что они прервали сон, в котором на этот раз не было обычных кошмаров. Сон, который он так и не смог вернуть.

Гарри долго лежал, уставившись в потолок, и мысленно перебирал миллионы проблем, которые загромождали его жизнь. Храп Лестрейнджа уже какое-то время звучал эхом, когда он услышал, как Снейп встал. Гарри показалось, что тому потребовалось безумное время, чтобы преодолеть несколько метров, отделявших кровать от ванной, но на слух судить было трудно, а дверь в конце концов, тихо скрипнув, закрылась.

Минут через двадцать Гарри подумал, что Снейп сидит в ванной слишком долго. Однако прошло ещё десять минут, прежде чем он решился выяснить, в чём дело, хотя не спал, да и едва ли смог бы заснуть… И потом… возможно, Снейпу стало плохо.

Со вздохом Гарри выскользнул из постели, дрожа в холоде подземелья, надел халат, тапочки и направился в ванную, стараясь не разбудить остальных соседей по комнате.

— Фламма Люмос, — пробормотал он, немного удивлённый царившей в ванной тьмой. Зажглись факелы, и их янтарный свет упал на мальчика, свернувшегося калачиком у стены в самом конце ряда умывальников. Гарри поспешно закрыл за собой дверь.

Снейп поднял голову и уставился на него налитыми кровью глазами. Свет факелов подчёркивал его бледность, а черты лица, искажённые болью, свидетельствовали о том, как сильно он страдал.

— Уб… бирайся, — несмотря ни на что, прошипел Снейп.

Гарри должен был подчиниться его приказу. Он должен был выйти и найти учителя или даже медсестру. Всё было бы по-другому, сделай он так.

Но вместо того, чтобы повернуться спиной к Снейпу, ставшему в будущем одним из его злейших противников в Хогвартсе, Гарри шагнул прямо к нему, подавляя дурное предчувствие, стиснувшее грудь.

Снейп не заболел. Он зажимал правый бок, похоже, причинявший ему боль со вчерашнего дня.

— Что с тобой? — спросил Гарри, опускаясь на колени рядом со Снейпом. Единственный ответом был сухой стук палочки, коснувшейся пола. — Давай помогу.

Он почти просил. Нет… На самом деле умолял и ничего не мог с этим поделать. В ту секунду, когда Гарри обнаружил невероятную конструкцию, которая управляла жизнью Снейпа-Принца, он почувствовал необходимость как-то помочь ему. Но профессор никогда не согласится принять его помощь.

А нужда в ней действительно имелась. Душа Гарри изнывала от желания облегчить страдания этой личности, которую он всегда ненавидел.

— Почему? — выплюнул Снейп, не сумев вложить в это свой обычный пыл. Он хотел ненавидеть, Гарри прочитал это в его глазах. Он хотел ненавидеть Гарри за то, что застал врасплох этот приступ слабости, но у него не было сил. И именно это пугало Поттера.

— Потому что это то, чем я обычно и занимаюсь, — честно ответил он, пожав плечами. — Я помогаю людям.

— Почему? — повторил Снейп. Разговор, казалось, окончательно вымотал его, к нахмуренному лбу в бисеринках пота прилипли тёмные влажные пряди. — Никто ничего не делает просто так.

— Не уверен, — возразил Гарри.

— Почему? — рявкнул Снейп.

— Потому что так поступают друзья, — заявил Гарри, прежде чем Снейп успел озвучить вопрос.

Снейп секунду смотрел на него, затем отвернулся и, уставившись на ближайший умывальник, прошептал:

— У меня нет друзей.

— Конечно, есть, — терпеливо возразил Гарри. — Лили — твоя лучшая подруга, верно? А я её друг, следовательно, и твой тоже.

Сбивчивые умозаключения Гарри, похоже, вывели Снейпа из себя.

— Если ты хочешь мне помочь, ложись спать и оставь меня в покое, — разозлился он.

Гарри понял, что таким образом ничего не получится, и пригрозил:

— А если ты не скажешь мне, что с тобой и как тебе помочь, я пойду искать Слагхорна.

Однако угроза на Снейпа не подействовала.

— Слагхорн никогда не встанет с постели ради заболевшего ученика, — возразил он.

— Значит, Помфри, — не сдавался Гарри.

Имя медсестры заставило Снейпа испуганно вздрогнуть. Гарри подумал, не было ли это в любом случае самым логичным решением. И самым безопасным. Что произошло во временной линии, откуда они пришли? Гарри ведь там не было. Кто нашёл Снейпа? Кто ему помогал?

— Зачем ты это делаешь? — наконец выдохнул Снейп. От его отчаянного тона Гарри пробрала дрожь. — Почему не хочешь оставить меня в покое?

— Я пытаюсь тебе помочь, — повторил Гарри. — Поверь, я просто хочу помочь. Скажи мне, что с тобой и что я могу сделать.

Дыхание Снейпа было учащённым. И снова Гарри показалось, что Северус находится на грани панической атаки.

— Покажи мне, — попросил он ещё раз, более мягко.

— Хочешь посмотреть, да? — ответил Снейп ровным голосом, который не имел ничего общего с его обычными интонациями. Дурное предчувствие Гарри усилилось. — Я покажу тебе, а завтра вся школа будет в курсе… Завтра все будут знать, что Нюниус слабак…

Гарри хотел было пообещать никогда не делать ничего подобного, но Снейпу было безразлично всё, что он мог сказать. Северус продолжал говорить, глядя в глаза, и чем дольше текли секунды, тем больше Гарри казалось, что он имеет дело с пустой оболочкой.

— Хотя… какая разница, в конце концов… — пробормотал Снейп. — Лили рассердилась. Возможно, на этот раз она не вернётся… Какое значение имеет остальное? Если бы, по крайней мере, можно было сделать всё по-другому… Если бы можно было покончить со всем этим…

Неприятная дрожь пробежала по позвоночнику Гарри. Он понимал, о чём говорил Снейп, и это его пугало. Это пугало, потому что он всегда боролся за выживание. Но невозможно сражаться постоянно…

— Покажи мне, Северус, — тихо приказал он, положив руку Снейпу на левое плечо.

Чёрные глаза уставились на него, и слизеринец начал расстёгивать пижамную куртку.

Гарри не был готов к тому, что скрывалось под ней. Инстинктивно он чувствовал, что Снейпа избили — поведение Северуса слишком напоминало Гарри его собственное, когда Дадли со своей бандой выслеживал его и загонял в угол. Но такого он не ожидал.

— Кто… — У него пересохло во рту. — Кто это с тобой сделал?

Он не мог оторвать взгляд от множества пурпурных кровоподтёков, расползавшихся по белой коже живота.

— Какая разница… — выдохнул Снейп.

Гарри дознался бы, не будь у него более срочного дела.

— Похоже, у тебя сломаны рёбра, — пробормотал он, но в медицине Гарри, собственно, ничего не понимал. — Скорее всего, именно из-за этого тебе так больно… Это… это серьёзно. Надо кого-то позвать.

— Я принял костерост, — бесстрастно объяснил Снейп, как будто они обсуждали, который час. — Кости уже срослись. Одна из мышц была разорвана. Я слишком много напрягался за последние несколько дней. Лили делает бальзамы лучше, чем я, но она злится…

— Лили в курсе? — удивился Гарри.

— Очевидно, — выдохнул Снейп. — Лили — единственный человек, который стоит того, чтобы…

— Надо кого-то найти, — перебил Гарри, проведя рукой по лицу. — Мы должны пойти к Дамблдору… Нужно…

— Дамблдор ничего для меня не сделает, — отрезал Снейп, скривившись. — Помфри… Я знаю, она пыталась… Она… Она сравнительно… неплохая. Но она мне не нужна. Мне никто не нужен.

— Тебе нужен целитель, — Гарри встряхнул головой. — Или врач, или… кто-то, кто знает, что делать.

— Я не хочу видеть Помфри! — огрызнулся Снейп. — Я пообещал ей, что всё закончилось. Я обещал ей. Не хочу, чтобы она знала, что я ей соврал.

— Дамблдор… — начал было Гарри, но Снейп резко перебил:

— Нет!

— Ну хорошо, — капитулировал Гарри. — Профессор С… мой отец.

Он чуть не проболтался, спохватившись в самый последний момент.

— Нельзя доверять взрослому человеку, — возразил Снейп. — Всё пройдёт само собой. Это просто больно, опасности нет. Я могу вытерпеть боль. Я привык.

— Я знаю, что взрослым нельзя доверять, — вполголоса сказал Гарри. Не то чтобы его тянуло на подобные признания перед кем бы то ни было, но это было пусть слабое, но проявление доверительности между ними. — Я знаю.

Их взгляды встретились.

— Ты никому не расскажешь? — неуверенно спросил Снейп. — Я могу написать тебе эссе по зельям или…

— Я никому не скажу, — перебил Гарри. — Я не взрослый, так что можешь мне доверять.

Снейп смотрел на него ещё несколько секунд, затем коротко кивнул и осторожно наклонился, поднимая свою пижамную куртку.

Его спина выглядела ещё хуже, чем живот: её испещряли глубокие воспалённые, едва начавшие затягиваться порезы, а под ними — старые шрамы. Слишком много шрамов.

— Твоя спина, — выдохнул Гарри, стараясь справиться с тошнотой.

— Я не могу лежать, — пробормотал Снейп. — А ты иди, ложись спать.

— Я посижу с тобой, — заявил Гарри, устраиваясь рядом со Снейпом. — Всё равно не усну.

После короткого молчания Северус, прислонившись головой к стене, заметил:

— У тебя много кошмаров. Я чутко сплю.

— Прости, — поморщился Гарри. — В следующий раз я наложу заглушающие чары.

— Ничего страшного, — отозвался Снейп и нерешительно спросил: — А… что тебе снится?

— Довольно многое, — горько улыбнулся Гарри. — По большей части Волдеморт. Иногда Дурсли…

— Ты произносишь имя Тёмного Лорда? — выдохнул Снейп со страхом, смешанным с восхищением.

— Это всего лишь имя, — раздражённо отмахнулся Гарри. — И придурка к тому же.

— Ты… — Снейп запнулся. — Ты с ним знаком? А можешь представить меня ему? Я бы… Я мог бы стать…

— Его рабом? — сухо закончил Гарри. — Ты этого хочешь? Пополнить ряды тех, кто ползает у его ног?

— О чём ты говоришь? — удивился Снейп. — Его осуждают, потому что он силён. Он знает…

— Он убивает людей! — резко оборвал Гарри, нервно теребя в пальцах палочку. — Он убивает маглорожденных и полукровок, потому что их родители не чистокровные волшебники. Он убивает маглов, потому что считает их неполноценными.

— Если он убивает таких, как мой отец, он не может быть плохим, — пробормотал Снейп.

— Он убивает таких, как моя мать! — взорвался Гарри, больше не сдерживаясь, но, сообразив, что для Снейпа его слова ничего не значат, уточнил: — Таких, как Лили. Ты этим восхищаешься? Он убьёт её, понимаешь? Он убьёт её только потому, что это его забавляет.

Выражение лица Снейпа стало нечитаемым, и они несколько секунд сверлили друг друга взглядами.

— Кто такие Дурсли? — наконец нарушил воцарившееся тягостное молчание Снейп.

Гарри помедлил. Ему не следовало говорить о Дурслях. Вполне возможно, что Петуния уже познакомилась с Верноном и, как следствие, Лили уже знает его. Если она услышит эту фамилию… Но, в конце концов, Вернон наверняка не единственный Дурсль в Европе.

— Мои дядя и тётя, — ответил он наконец. — Я жил в их доме после смерти… моей матери.

— А почему твой отец не забрал тебя к себе? — удивился Снейп.

— Если бы он это сделал, я бы никогда не научился не доверять взрослым, — пожав плечами, буркнул Гарри.

— Когда… — Снейп помедлил, потом закатил глаза и в обычной своей резкой манере спросил: — Когда она умерла? Твоя мать?

— О, давно… Я был ещё ребёнком.

— Но ты говорил… Я думал, её убил… Тёмный Лорд, — пробормотал Снейп.

Вот и попался.

— А ты думаешь, он вязанием занимался перед тем, как вернуться в Англию? — огрызнулся Гарри. — Он убил её. Конец истории. Давай поговорим о чём-нибудь другом.

В глазах Снейпа теснились тысячи вопросов, но он выполнил просьбу Гарри не говорить об этом и сменил тему.

— А твой отец… Какой он? С тобой?

Забавный вопрос. Каким был с ним Снейп-Принц?

— Он меня ненавидит, — бросил Гарри, даже не осознавая своей откровенности. — Я вызываю у него слишком много плохих воспоминаний. Хуже всего то, что… Теперь я понимаю, почему.

Снейп не стал больше спрашивать. Откашлявшись, он посмотрел куда-то в сторону и почти прошептал:

— Ты ошибаешься. Я не думаю, что он ненавидит тебя… Я видел, как он на тебя смотрит… В его глазах беспокойство, а не ненависть. Поверь мне, я знаю разницу.

Если Снейп-Принц и беспокоился, то, скорее всего, из опасения, как бы Гарри не допустил ошибку.

— Ладно, Северус, — вздохнул Гарри, отчаянно желая сменить тему. — Сейчас полтретьего ночи, и я согласился морозить свою задницу, пока ты не почувствуешь себя лучше. Мы же теперь друзья?

Снейп выглядел повеселевшим, но вскоре снова стал серьёзным.

— У меня нет друзей, Принц, — пробормотал он. — Только Лили.

— И у Лили тоже есть другие друзья, — фыркнул Гарри. — В чём проблема?

Но он понял, в чём проблема, как только задал вопрос: у Снейпа никогда не было никого, кроме Лили.

— Я не… Я не умею заводить друзей, — признался Снейп. — Я не знаю, как дружить.

Гарри соображал быстро.

— Это всё равно что иметь союзника, — заявил он серьёзно.

— Союзник… — повторил Снейп. — Наверное, это я могу.

— Хорошо, — Гарри улыбнулся. — Значит, союзник?

— Союзник, — с торжественным кивком подтвердил Северус.

…до последнего я борюсь с тобой;

из сердца ада я пронзаю тебя;

ради ненависти я плюю на тебя

своим последним вздохом.

Герман Мелвилл. «Моби Дик»

Северуса мучила мигрень. Стойкая мигрень, которую опасно усугубляли непрекращающиеся домыслы Минервы Макгонагалл. Нет, ну какое ему дело до шансов команд других факультетов против потрясающей — она делала раздражающий акцент на этом — команды Львов? Уже в их время одержимость Макгонагалл квиддичем раздражала Снейпа. Но, по крайней мере, в девяностых годах Северус имел право возразить, что Слизерин был лучшим, а её команда не представляла ничего особенного — кроме Поттера, ни у одного из её игроков не было выдающихся способностей. И да, Северус достаточно вырос, чтобы признать, что Гарри Поттер был отличным ловцом.

Однако в этой временной линии он был всего лишь простым учителем, который не имел права голоса в непрекращающейся болтовне Минервы с мадам Хуч. Впрочем, ему вообще не стоило приходить в учительскую. Даже монолог, который начал Слагхорн по поводу последней статьи в журнале «Зелья», хотя и интересный с профессиональной точки зрения, не смог его отвлечь. Старый мастер зелий продолжал повышать голос, заглушая чушь Минервы, но в другом конце комнаты говорили ещё громче и громче.

И во время этого изнурительного словесного пинг-понга Флитвик изо всех сил старался проверять домашние задания.

Мысленно Северус глубоко вздохнул. Как только он доберётся до Поттера… Гарри, поправил он себя — забывшись, можно было совершить огромную ошибку… Как только он доберётся до Гарри, он заставит мальчишку заплатить за ту неприятную ситуацию, в которую тот его втянул. Ведь если бы Северус не пообещал поговорить со Слагхорном, то никогда бы не рискнул сунуться в это осиное гнездо.

Когда накануне вечером мальчишка покинул его покои, профессор испытал очень неприятное чувство. Поттер… Гарри действовал со свойственной ему наглостью. Хуже того, он оскорблял Северуса, критиковал его образ жизни, несмотря на то, что: а) это его совершенно не касается, и б) вообще не его ума дело.

Но слова мальчишки всё-таки произвели впечатление на Мастера зелий. Северус поймал себя на том, что несколько несвоевременно размышляет над идиотскими замечаниями Поттера. Конечно, он разделил свою жизнь, свои эмоции.… И что? Что мог понять этот болван в истинных реалиях внешнего мира? Ничего. Абсолютно ничего. Гарри Поттер, избалованный маленький принц, ничего в этом не смыслил.

И всё же…

И всё же после долгих часов душевных терзаний и негодования Северусу пришлось признать, что Пот… Гарри не был чрезмерно груб, не выдвигал обвинений. Напротив, он даже выглядел почти… обеспокоенным. И он сказал, что не считает Северуса слабаком. Разумеется, мелкий идиот определённо солгал. Он явно что-то замышляет…

Единственным утешением для Снейпа стал тот факт, что мальчишка не подружился с бандой хулиганов Джеймса Поттера. Без поддержки Мародёров или мисс я-знаю-всё и Уизли Гарри мало что мог сделать.

— Что вы на это скажете, Саевус? — преувеличенно громко осведомился Слагхорн, бросив при этом раздражённый взгляд на двух ведьм, которые продолжали болтать.

Северусу потребовалось несколько секунд, чтобы среагировать. Во-первых, будучи погружённым в свои мысли, он не сразу обратил внимание на фальшивое имя. А во-вторых, уже на третьей минуте перестал прислушиваться к наполовину неразборчивым гипотезам своего коллеги.

Опять же, во всём виноват мальчишка. Если бы сегодня утром Северус не отправился первым делом на поиски Альбуса, кипя от ярости, которую ему с трудом удалось сдержать прошлым вечером, он бы не испытывал потребности в чашке чая и не принял бы приглашение Слагхорна. Следовательно, не оказался бы в учительской, понадеявшись убить сразу двух зайцев. Ложь, которую он скормил старому мастеру зелий, была не из лучших — приступ меланхолии у мальчишки, кто бы в это поверил?

Но Слагхорн, похоже, проигнорировал откровенное враньё. Он сочувственно кивнул и не без удовлетворения объявил Северусу, что его сын — перестанет ли он когда-нибудь содрогаться от отвращения при этой мысли? — действительно образцовый ученик. Внимательный, трудолюбивый, дружит со своей маленькой протеже Лили Эванс и этим молодым вундеркиндом по зельям Северусом Снейпом… Всё что угодно, лишь бы угодить старому волшебнику.

Пожиратель смерти тем временем оставался подозрительным и был несколько удивлён школьными отзывами, которыми другие учителя считали своим долгом поделиться с ним. Похоже, Гарри весьма ценили как ученика. Возможно, влияние молодой версии Снейпа и Лили было полезным… Возможно, также это прекрасно подтверждало то, что Северус повторял годами: если мальчишка хотел получить более высокие оценки, он мог это сделать.

— Сожалею, Гораций… — извинился Северус, обжигая взглядом гриффиндорского декана. — Окружающая среда мешает моей… концентрации.

У мадам Хуч его ответ вызвал удивление, но она явно неправильно поняла смысл замечания, потому что поспешила легонько похлопать подругу по руке, привлекая её внимание.

— Профессор Принц! — Его покоробило её обычное грубоватое обращение — он никак не мог к этому привыкнуть. — Ваш сын играет в квиддич? Слизерину не помешало бы немного свежей крови.

— Ему нужно много свежей крови, — торжествующе заметила Минерва. — Как давно у вас на факультете застой, Гораций?

— В прошлом году Слизерин выиграл у Райвенкло, Минерва, — благодушно вздохнул Флитвик, не отрываясь от стопки эссе. Было очевидно, что учитель чар горько сожалел, что не удалился для проверки работ в свой кабинет.

— Единственная победа за шесть лет? — фыркнула Минерва. — Ужасная команда. Совершенно несбалансированная, я не перестаю вам это повторять. А ваш капитан всегда делает кошмарный выбор, когда дело доходит до ловца…

— Наша команда не ужасная, — слабо возмутился Слагхорн, не теряя своей обычной флегматичности. — Я напоминаю вам, что Альсилбер Ферхан объединил…

— Ферхан играл более десяти лет назад! — пылко прервала его Хуч. — Он был отличным игроком, но с этим покончено. Этот бладжер в последнем сезоне…

— Именно! — фыркнула Минерва, словно ставя точку.

— Я рад видеть, что вы не теряете энтузиазма, когда дело доходит до квиддича, моя дорогая, — раздался от двери знакомый голос.

Трое волшебников вздрогнули от неожиданности, а Северус лишь смерил директора взглядом, вроде бы нейтральным, но с прорывавшимся негодованием. Мастер зелий ненавидел этого Дамблдора. И хуже всего было то, что он забыл, как сильно ненавидел этого Дамблдора в прошлом, прежде чем снова оказался перед ним.

— Альбус! — упрекнула Минерва. — Я же просила вас так не делать. Клянусь, однажды у меня случится сердечный приступ.

Впрочем, воззвание к директору возымело своё действие, и уровень шума снизился до приемлемого. Флитвик взглянул на Снейпа-Принца с облегчением и весельем. Северус в ответ только приподнял бровь, что, казалось, на несколько секунд озадачило маленького профессора, но затем тот перестал обращать внимание на коллегу и вернулся к своим обязанностям.

«Безусловно, — уныло подумал Мастер зелий, — этот Флитвик не имеет привычки расшифровывать язык своего тела, когда дело доходит до насмешек над своими коллегами».

— Саевус… — окликнул Альбус, и Северус машинально поднял глаза на директора. — Мне бы хотелось закончить беседу, которую мы начали сегодня утром.

Честно говоря, Северус не знал, когда изменился Дамблдор и изменился ли вообще. Период после падения Тёмного Лорда прошёл для него как в тумане. Смерть Лили оказалась тяжёлым ударом, от которого он так и не оправился по-настоящему. Но с ним был Альбус. Он заботился о нём, как никто другой, предложил работу, когда она ему была нужна, и положение…

Конечно, Северус всегда осознавал, что интересы здесь обоюдные, знал, что Дамблдор девяностых годов питает к нему дружеские чувства, но это не мешает директору предполагать, что шпион будет более чем важен. Точно так же, как привязанность старика к Гарри не помешает ему подготовить мальчишку к битве, для которой тот пока слишком молод.

— Я не готов к этому, господин директор, — холодно отрезал Северус, к великому изумлению остальных присутствующих: когда Дамблдор просил — все делали, причём с редкостным энтузиазмом.

— Поверьте, я прекрасно понимаю вашу позицию, Саевус, — настаивал Альбус. — Но если бы вы поставили себя на моё место, вы бы…

— У меня нет никакого желания ставить себя на ваше место, — огрызнулся Северус, одним гибким движением поднявшись на ноги. — Моя позиция по этому вопросу ясна.

Разговор, о котором говорил Дамблдор, был парадоксально долгим и безрезультатным. Первоначальный план Северуса состоял в том, чтобы серьёзно поговорить с директором о незаконном применении легилименции к ученику. Но, разумеется, как обычно бывало со старым колдуном, ничего не получилось так, как ожидалось.

Невинный вид Альбуса взбесил Северуса так, что он потерял самообладание быстрее, чем гриффиндорец бросился бы навстречу табуну гиппогрифов. Хотя он не выносил Гарри, мальчишка оставался его учеником, его обязанностью, и, даже если бы это было не так, он был всего лишь ребёнком. Ни один ребёнок не должен страдать от мучительной мигрени или находиться в состоянии шока, потому что на него напал учитель, тот, кому он должен был доверять.

Это была для Северуса достаточно деликатная тема.

Закончив пространные объяснения, почему директор не имел права нападать на ученика, Северус перестал орать и перешёл на тот опасно мягкий тон, которым так пугал всех, кто попадался ему на пути. Сколько угроз было высказано? Он потерял счёт. Тем не менее Мастер зелий ясно дал понять, что, если Поттер снова пожалуется на попытку Дамблдора проникнуть в его сознание без приглашения — чего мальчик не сделает, беспокоясь о своей жизни, — последствия будут неприятными. Тот факт, что Альбус мог одолеть его со связанными за спиной руками, был тщательно проигнорирован.

Но хуже всего оказалось то, что Дамблдор не стал ничего отрицать. Он просто посмотрел на Снейпа, как побитая собака, извинился и похвалил отцовский инстинкт Северуса. Отцовский инстинкт. Нет, какая наглость…

И ещё до того, как Мастер зелий успел возразить, что директору определённо нет прощения и что любая ссылка на отцовский инстинкт теперь под запретом, Альбус приковал к себе его внимание, прямо спросив о воспоминаниях, которые он уловил в сознании ребёнка, и удивившись, что мальчик сумел противостоять его неожиданному вторжению.

По крайней мере, Поттеру явно удалось частично закрыться. Отключив звук, как он грубо сформулировал.

Кровь врага, взятая насильно.

Это Дамблдор действительно слышал, и, поскольку Северус имел лишь смутное представление о том, что произошло на кладбище в конце прошлого года, он не счёл нужным лгать. Хотя поначалу попытался опять объяснить, почему Альбусу нельзя ничего знать, но ему пришлось раз и навсегда признать, что старый колдун по-прежнему проповедует «величайшее благо». Это неприятное осознание заставило Северуса забыть все рациональные аргументы и вернуться к угрозам. К угрозам, которые волновали старика меньше всего на свете.

— Альбус? — удивилась Минерва, теперь уже вполне серьёзная. Поразительно, насколько квиддич сводил эту женщину с ума…

Дамблдор поспешил заверить своего заместителя в глупости разногласий, в то время как окружающие продолжали с любопытством глазеть на них обоих. Северус очень старался сохранить нейтральное выражение лица.

— Э-э… простите? — раздался с порога негромкий голосок. Все взгляды переместились на первокурсницу, которая сильно покраснела от такого пристального внимания. Северус узнал в ней райвенкловку, но её имя вспомнить не сумел. — Я постучала, но…

— Могу ли я вам чем-нибудь помочь, мисс Астегал? — с приветливой улыбкой осведомился Флитвик.

Девочка сморщилась, словно собиралась заплакать.

— Старшекурсники ругаются в холле, — жалобно сообщила она. — Но старосты не вмешиваются, а одна из групп больше, я боюсь, что это плохо кончится.

Северус не стал тратить время на то, чтобы слушать, как Альбус многословно хвалит и благодарит девочку. Если в холле какая-то заварушка, то тут наверняка два варианта: первый, наиболее вероятный — Мародёры подкараулили его двойника; второй — в центре схватки оказался Гарри с его особой склонностью создавать проблемы. В первом случае Северус с удовольствием расправился бы с Поттером и его шайкой. Во втором — с неменьшим удовольствием прижал бы Поттера без шайки.

Снейп был несколько удивлён тем, что Минерва поспешила за ним. В его воспоминаниях ни она, ни Дамблдор никогда не торопились, когда возникали проблемы с Мародёрами. Однако она, вероятно, сделала вывод, что Блэк или Поттер были замешаны в этом, и опасалась его строгости.

— Я справлюсь с этим, Саевус, — заверила она, когда наконец догнала его в конце коридора. — Полагаю, Альбус хотел поговорить с вами.

Он сделал вид, что не понимает молчаливого приглашения доверить ей самой всё разрулить, и ускорил шаг. Холл находился всего в двух коридорах от учительской, и шум стычки был явно слышен.

Противников окружило полшколы. Репутация Северуса ещё не достигла уровня, необходимого, чтобы ученики при виде него отскакивали в сторону, но обжигающего взгляда, брошенного на тех, кто стоял на пути, оказалось достаточно, чтобы значительно рассредоточить толпу. Других разгоняли краткие, но эффективные замечания заместителя директора.

Когда они достигли центра бывшего круга из учеников, в холле осталось всего семеро — все остальные уже разбежались.

Излишне говорить, что оставшиеся ученики принадлежали к враждующим кланам: четверо с одной стороны, нацелившие в противников свои палочки, и трое — с другой. Кое-кто ещё только, колеблясь, поднимал палочку, но она мгновенно исчезла, едва на месте стычки появились Северус и Минерва: Петтигрю всегда выказывал удивительную ловкость, когда речь шла о том, чтобы избежать наказания.

— Что здесь происходит? — сурово начала декан гриффиндорцев. — Немедленно уберите палочки!

Было заметно некоторое колебание, но тем не менее никто не пошевелился.

— Сначала они, профессор, — заявил Джеймс Поттер со своим обычным высокомерием.

Но, похоже, Минерва даже не обратила внимания на грубость замечания. Она вообще не обращала внимания на Мародёров, переключившись на другую группу.

— Уберите ваши палочки, — повторила она тоном, обещавшим неприятные последствия.

Северус с удовольствием наблюдал за тем, как его молодой двойник упрямо остался в дуэльной позиции. Поттер — Гарри — казалось, колебался. Его рука с палочкой на долю секунды опустилась — слишком глубоко укоренился рефлекс повиновения декану факультета, но в последний момент мальчишка взял себя в руки и снова прицелился в своего отца.

Гарри Поттер, державший на прицеле своей палочки Джеймса Поттера… Только ради этого почти стоило перетерпеть злоключения со временем.

— Я крайне разочарована, мистер Принц, — холодно продолжала Минерва. — Я думала, у вас хватит ума не участвовать в подобных стычках.

— Это они начали, профессор, — с наивностью пятилетнего ребёнка возразил Гарри.

— Как и всегда, Гарри, — хмыкнул Мастер зелий, мысленно поздравив себя с тем, что удалось произнести имя без запинки. Это казалось почти нормальным. Отлично.

— Саевус, не поддерживайте его! — возмущённо фыркнула Минерва. — И скажите, чтобы он убрал свою палочку.

Профессор пренебрежительно поднял бровь.

— Честно говоря, мадам, я был бы очень плохим учителем защиты, если бы поощрял своих учеников снижать бдительность, когда на них нацелена палочка, — возразил он. — Более того, излишне говорить, что я был бы чрезмерно разочарован, если не сказать взбешён, если бы мой собственный отпрыск решился на такие крайности.

Неопределённые взгляды Гарри были не такими скрытными, как ему хотелось бы, но Северус видел, что его молодой двойник заметно выпрямился. Молодой Снейп был явно уверен, что нашёл союзника. И в этом он не ошибся.

— Профессор Принц! — возмутилась Минерва, не привыкшая к тому, что кто-то оспаривает её авторитет.

— Вы слышали моего сына, — раздражённо заявил Северус. — Ваши Львы начали, значит, пусть они сначала опустят свои палочки. Или вы подвергаете сомнению слова Гарри?

Гарри заёрзал, словно стесняясь быть в центре внимания. Странно, обычно ему это нравилось.

Северус и Минерва несколько секунд сверлили друг друга взглядами. Конечно, это не было легилименцией, но профессор всегда находил это очень похожим. Первый, кто дрогнет, в целом проигрывает партию. Очевидно, эта Макгонагалл не знала о подобном и, вероятно, именно поэтому отвела взгляд, явно раздражённая тем, что ей противоречат.

— Опустите палочки! — приказала она своим ученикам.

Джеймс Поттер не был бы Джеймсом Поттером, если бы не воспользовался случаем показать себя, поэтому послушно опустил палочку. Больше не будучи мишенью, Гарри сделал то же самое. Однако Северус не преминул заметить, что ни один из них не спрятал свою палочку. Он также не пропустил обжигающих взглядов, которыми обменивались эти двое.

— Мистер Снейп! — взорвалась наконец Минерва, потеряв терпение. — Я снимаю с вашего факультета пятьдесят баллов. Опустите свою палочку, немедленно!

Лили, которая до этого держалась в стороне, поспешила шепнуть своему лучшему другу, чтобы он подчинился. Гарри смотрел на своего декана — или бывшего декана, в зависимости от перспектив, — с мрачным видом.

— Полагаю, минус пятьдесят баллов и с Гриффиндора… — заметил Мастер зелий, небрежным жестом указывая на Блэка с его палочкой. — Я уверен, что это упущение с вашей стороны.

Это, несомненно, было упущением. Но сознательным на определённом уровне.

Блэк обжёг Снейпа-Принца ненавидящим взглядом, но короткой фразы Люпина было достаточно, чтобы он убрал свою палочку. Лили властно вцепилась в руку юного Северуса. Неудивительно, что последний с раздражением опустил палочку и убрал в карман.

— Ну что? — раздался за их спинами запыхавшийся голос. — В чём была причина всей этой суматохи?

Появился Слагхорн, буквально измученный этими несколькими метрами. Похоже, он не удивился, обнаружив людей, с которыми только что виделся. Но, с другой стороны, его никогда не было там, где он был нужен.

Когда Северус согласился на должность декана, он пообещал себе не быть таким, как Слагхорн.

Хотя у этого человека были свои качества, которых не отнять. Например, если у ученика возникала серьёзная проблема и он не мог сам решить её, профессор Слагхорн делал всё возможное, чтобы помочь. Единственным недостатком здесь было то, что ученики с серьёзной проблемой редко были склонны говорить об этом, а декан Слизерина не всегда беспокоился о них.

Помфри часто привлекала его внимание к Северусу…

— Причина? — переспросила донельзя раздражённая Минерва. — Она кажется мне очевидной. Как обычно, мистер Снейп счёл нужным спровоцировать моих…

— Северус никого не провоцировал! — ко всеобщему удивлению горячо запротестовал Гарри.

Неужели этот мальчишка пытался добиться поблажек, защищая его молодого двойника? Он хотел прибрать его к рукам, это всё объясняло: несомненно, паршивец стремился заполучить какие-либо привилегии перед их возвращением в своё время…

За исключением того, что Гарри не был таким коварным — в нём действительно не было ничего похожего на змею. И что возможное возвращение в их время было до сих пор более чем неопределённым.

— Довольно, мистер Принц! — сузив глаза, оборвала мальчишку Минерва. — Вы усугубляете своё положение.

— Ну ладно, ладно, — вмешался Слизнорт. — Всё это, несомненно, просто недоразумение. Я уверен, что…

— Нет здесь никаких недоразумений, — прервал Блэк так же невежливо, как и Гарри ранее, однако вызвав куда меньше негодования. — Они напали на нас!

— Это неправда! — возмутился Гарри с явным отвращением ко лжи своего крёстного.

Северус был в восторге. Ах, этот несносный ребёнок всегда защищал друзей своего отца… а теперь он рвал и метал.

— Мы шли на поле для квиддича! — продолжал Гарри. — Они начали оскорблять нас и…

— Что бы Нюниусу делать на поле для квиддича? — злобно оскалился Блэк. — Полировать мётлы всем жиром, который у него есть в волосах?

Лили едва успела удержать молодого двойника Северуса, а сам Мастер зелий был слишком занят, изучая взглядом своего извечного врага, так что никто не мог бы помешать предполагаемому сыну профессора, но Гарри повезло, что у его «отца» оказались великолепные рефлексы. Северус успел перехватить мальчишку, прежде чем тот бросился — именно бросился, глупо и неэффективно, надо сказать — на Блэка. Мастер зелий сгрёб Гарри в охапку, раздражённый тем, что этот идиот продолжает брыкаться в надежде, что Северус отпустит его и он сможет ударить своего крёстного.

Если подумать, профессор должен был позволить мальчишке это сделать. Блэк обязательно дал бы сдачи, и это послужило бы ему уроком.

Слишком довольные лица Мародёров — у двоих из них больше, чем у остальных — это оказалось слишком для Северуса.

— Довольно! — рявкнул он, и Гарри тут же прекратил вырываться.

Мастер зелий выпустил его, обещая угрожающим взглядом все земные беды, если Гарри снова попытается что-то предпринять, одновременно наблюдая за остальными. Мальчик опустил голову. По крайней мере, один из них знал, что у него неприятности.

Учителя и ученики застыли, поражённо уставившись на Мастера зелий. Несомненно, до сих пор никто не осмеливался настолько повышать голос.

Северус с наслаждением смаковал этот момент потрясённого молчания.

— Минус тридцать баллов за оскорбление другого ученика, мистер Блэк, — почти мурлыкнул он. — Минус десять баллов за то, что вы отреагировали, как магл, не удосужившись подумать, мистер Принц.

Мародёры испуганно переглянулись: до них дошло, что расчёт снятых баллов не в пользу гриффиндорцев.

Минерва открыла рот, но запротестовать не успела.

— Мисс Эванс, — продолжал Северус. — Вы принимали участие в этой… этом разногласии?

Возможно, это был первый раз, когда он позволил себе взглянуть Лили в лицо, с тех пор, как они впервые встретились в прошлом. Зелёные глаза, такие знакомые, встретились с его глазами нерешительно, но в то же время уверенно.

— Нет, профессор, — честно призналась она.

— Хорошо, — кивнул он. — Пожалуйста, будьте любезны изложить нам факты.

— У нас есть староста, Саевус, — запротестовала Минерва. — Мисс Эванс дружит с двумя нарушителями, её мнение…

— …вполне объективно, потому что ваш староста дружит с тремя нарушителями, — усмехнулся Северус, не скрывая презрения, которое испытывал к Люпину. — Мисс Эванс сказала, что осталась в стороне от конфликта, и я считаю, что она не лжёт. Профессор Слагхорн?

Декан Слизерина вздрогнул, словно удивившись тому, что спросили его мнение, и, несомненно, держался бы подальше от конфликта, если бы Лили не бросила на него полный надежды взгляд. Он всегда и во всём уступал Лили… И это всегда оказывалось очень кстати.

— Да, — слабо подтвердил старый колдун, откашлявшись, повторил твёрже: — Да, несомненно, мисс Эванс не солгала.

— Мисс Эванс, пожалуйста, — повторил Северус.

Лили помедлила всего несколько секунд, но профессор не пропустил взгляда, которым обменялись Гарри и его двойник. Очевидно, они не были уверены, что Лили примет их сторону. Интересно.

— Я… мы с Северусом сопровождали Гарри на отбор в команду по квиддичу, — объяснила она. — Мы собирались выйти, когда… когда они встали перед нами и… они… они… спровоцировали Гарри. А Северус возразил. — В её голосе сквозило раздражение, и Мастер зелий догадался, что это был один из тех многочисленных периодов, когда Лили злилась на него. — И всё вышло из-под контроля. Я пыталась остановить их. Ремус тоже пытался. Но Поттер и Блэк продолжали оскорблять мальчиков, и… это… вылилось в…

Северус нахмурился, поймав её обеспокоенный взгляд.

— Какого характера были эти оскорбления? — спросил он, несколько озадаченный. Почему именно его двойник заступился, когда спровоцировали Гарри? Он был не из тех, кто стал бы защищать другого слизеринца. Не тогда, когда все его ненавидели.

— Джеймс и Сириус немного пошутили с Принцем, профессор, — неловко вмешался Люпин. — Если бы Снейп не ответил…

— Я спросил, как мне кажется, какова природа оскорблений, а не ваше личное мнение! — отрезал Северус.

— А меня интересует, кто первым вытащил свою палочку? — вставила Минерва.

В будущем она не совершала больше ошибок, дознаваясь, кто затеял подобный поединок, и Северус хорошо видел удивление Гарри. Обычно наказание было одинаковым для всех, кого уличали, независимо от того, кто был зачинщиком.

— Блэк несколько раз отозвался… неподобающе о… ну… о вас, — порывисто бросил юный Снейп. Не зная подоплёки, было легко не уловить терзавших его сомнений. В данном случае Северус очень хорошо знал эту подоплёку. Его двойник был насторожён и не уверен: очевидно, для него Северус — отец Гарри, и юный Снейп не знал, как поведёт себя в такой ситуации нормальный отец.

Мастер зелий не знал этого тем более: Тобиас, вероятно, убил бы сына, а не того, кто оскорбительно отозвался об отце…

— Значит, первым палочку вытащил мистер Принц? — попыталась уточнить Минерва.

— Нет! — возразила Лили. — Северус ответил прежде, чем Гарри успел это сделать. Поттер огрызнулся, и все они начали кричать, пока мы с Люпином пытались немного успокоить их. Затем…

— Затем? — буркнул Слагхорн, которого всё это дело раздражало.

— Затем Петтигрю оскорбил мать Гарри и… — она поколебалась. — Все одновременно вытащили свои палочки.

Северусу достаточно было бросить всего один взгляд на мальчишку, чтобы догадаться, что всё произошло не совсем так. Перестав зачарованно пялиться на пол, Гарри со вздохом поднял голову и посмотрел «отцу» в лицо. В его позе была изрядная доля обычного недоверия, а в глазах — ещё большее смирение.

И этот придурок открыл рот, явно собираясь признаться во всех грехах.

— Все прекрасно себя показали, Минерва, — усмехнулся Северус прежде, чем Гарри успел ляпнуть какую-нибудь глупость, разоблачив ложь Лили.

— Это была всего лишь шутка, профессор, — с напускной вежливостью попытался оправдаться Джеймс. — Питер не хотел никого оскорбить, просто так получилось. Все кричали на всех. Мы не могли знать, что эта тема настолько деликатная.

Минерва, похоже, засомневалась, одновременно расстроенная своими учениками и, как обычно, готовая встать на их защиту.

— Это справедливо… — признала она. — Но тем не менее я бы предпочла, чтобы вы все воздержались от оскорбления чужих родителей, мистер Поттер. А также не снижали успехи этой школы своими ребяческими неурядицами.

Джеймс опустил голову с выражением самого отчаянного раскаяния.

Северус встретился взглядом с Гарри, которому эта маленькая комедия казалась более чем отвратительной, и понял, что на этот раз они чувствовали одинаково: им обоим ужасно хотелось блевать.

— Нам очень жаль, профессор, — отозвался Блэк совершенно серьёзным тоном.

Северус не поверил этому ни на секунду. А гнев Минервы растаял, как снег на солнце.

— Это не избавит вас от надлежащего наказания, мистер Блэк, — заявила она для проформы.

— Мне очень жаль, Принц, — бросил Петтигрю, всё ещё прячась за спиной Поттера. Тон был совершенно серьёзным, но в голосе чувствовалось достаточно возбуждения, чтобы внимательный наблюдатель заметил колкость. — Мне не следовало подшучивать насчёт твоей матери. Определённо она сбежала на другой конец земного шара не для того, чтобы больше не видеть твою физиономию. Это было неуместно.

Инстинктивно Северус приготовился снова перехватить Гарри. Но на этот раз мальчишка сохранял спокойствие, чего не скажешь про молодого Снейпа, которого Лили вполголоса умоляла не делать глупостей и старалась удержать его, робко упираясь ему рукой в грудь.

— Моя мать умерла, — холодно сказал Гарри. — Я не совсем понимаю, что в этом смешного, но уверен, что такие клоуны, как вы, найдут и тут чем позабавиться.

Это заявление бросило всех в дрожь.

Мародёрам хватило совести заёрзать от неловкости и сожалений — на этот раз им действительно было жаль. Минерва и Слагхорн уставились на Гарри, поражённые тем, что ничего не знают о нём, а Лили, казалось, готова была расплакаться. Только юный Снейп не выказал удивления.

Северус тем временем внимательно наблюдал за Гарри.

Мальчик стоял, выпрямившись, с гордо поднятым подбородком и сухими глазами. Но в его позе было такое страдание даже сегодня, четырнадцать лет спустя, что профессор не испытывал необходимости делать какие бы то ни было замечания.

Инстинктивно он взглянул на молодую рыжеволосую Львицу, которая, застыв, ждала, пока кто-нибудь решится заговорить, и его сердце сжалось.

— Мы не знали, — пробормотал наконец Поттер, нарушив тягостное молчание. — Профессор Макгонагалл, мы не могли знать, что…

— Заткнись! — рявкнул юный Снейп с той же агрессивностью, которую чувствовал и сам Северус.

О, ирония судьбы… Мучительная насмешка…

— Можем ли мы получить наказание сейчас, сэр? — спросил Гарри, глядя на Мастера зелий, не давая времени Джеймсу или Минерве возмутиться. — Я хотел бы вернуться в гостиную.

— Я сама назначу наказание, мистер Принц, — откашлявшись, заявила Минерва. — Минус двадцать баллов с каждого, плюс отработка для всех, кто вытащил свою палочку. Отправляйтесь прямо сейчас.

Это звучало справедливо. Более справедливо, чем она решила бы, если бы Гарри не бросил свою маленькую словесную бомбу.

— Вот и хорошо, проблема решена, — жизнерадостно заявил Слагхорн. — Идите, идите, наслаждайтесь выходным днём, дети мои.

Довольная Минерва кивком попрощалась со всеми и повернулась на каблуках, собираясь удалиться в учительскую, несомненно, чтобы продолжить болтать о квиддиче.

— Мистер Поттер, мистер Блэк, — предвкушающе окликнул Северус, напрочь игнорируя приглашение Слагхорна закончить разговор. Почему они все не могли оставить его в покое со своей болтовнёй?

Мародёры были уже почти у лестницы, и Джеймс не смог скрыть рассерженного взгляда, а Блэк раздражённо вздохнул. За спиной Мастера зелий прерывистый шёпот Лили и Гарри внезапно стих, вероятно, по знаку мальчика.

— Есть один момент, с которым ваша декан… забыла разобраться… — тягуче протянул Северус, с трудом сдерживая дрожь предвкушения. Сколько же раз он мечтал заполучить в свои руки эту шайку?

— В таком случае вам просто нужно обратиться к ней, — выплюнул Блэк.

— Я профессор, и вы окажете мне уважение согласно моему званию, если не хотите, чтобы ваши драгоценные гриффиндорские часы неумолимо истощались, — рыкнул Северус. — Минус десять баллов с Гриффиндора.

— За что? — взвился Блэк в то время, как Джеймс заныл, что это несправедливо.

И только Люпин, шёпотом приказавший заткнуться, помешал им ещё немного пожаловаться и потерять больше баллов.

— Не находите, что это чересчур, Саевус? — вяло запротестовал Слагхорн. — Эти мальчики уже были наказаны и…

— Они были наказаны за потасовку в коридоре, — уточнил Северус, — но не за оскорбление профессора.

— Мы никогда не оскорбляли профессора! — возмутился Петтигрю.

— Вы сами признались, что насмехались над матерью Гарри Принца… И разве при этом не возникло вопроса и о его отце? — фыркнул Северус и издевательски протянул: — Интере-е-есно, кто это может быть…

Лёгкий смешок за спиной, тут же замаскированный кашлем, вызвал в Северусе поток воспоминаний, которые он изо всех сил старался игнорировать. Он не мог потеряться в прошлом, даже если Лили была всего в нескольких метрах от него. Это была не его Лили. Она была с тем самым Снейпом, который стоял рядом с ней. Тем самым Снейпом, который в конечном итоге всё испортит всего через несколько месяцев.

— Профессор, это не… это не так… — пробормотал Джеймс, не находя слов. — Профессор Слагхорн!

Но Северус не дал слизеринскому декану времени среагировать на отчаянный призыв.

— Ну, одна отработка кажется мне милосердным наказанием, — заявил Северус. — Петтигрю, Люпин, вы можете зайти в кабинет мистера Филча в понедельник вечером в семь часов. Блэк… мы увидимся в среду после занятий. Поттер… Поттер, суббота, в три часа.

— У меня тренировка по квиддичу в следующую субботу! — негодующе возразил Джеймс.

Очевидно, это была последняя капля для Гарри, потому что насмешливое фырканье определённо не принадлежало двойнику Северуса, но всё же было несомненно мужским. Разумеется, мальчишка достаточно часто оказывался на месте Джеймса, чтобы точно знать, как всё произойдёт дальше…

— О, — вырвалось у Северуса, как будто он до этого момента не знал о тренировке — что ж, для Минервы это будет уроком, в следующий раз она, возможно, не станет мешать людям спокойно пить чай. — Правда?

Тон был достаточно спокойным, и Джеймс слегка расслабился, будучи уверенным, что выиграл — он всегда выигрывал. Слагхорн наблюдал, несколько озадаченный.

— Да, сэр, — подтвердил Поттер.

— Какая досада, — заметил Северус.

Позади него Гарри что-то пробормотал. Мастер зелий не расслышал слов, но смысл уловил, поскольку ребята отошли в сторону, чтобы лучше видеть представление.

— Э-э… да, — запнулся Джеймс, чувствуя подвох. — Если бы вы изменили время отработки…

Северус на несколько секунд задумался.

— Это было бы возможно… — протянул он наконец, смакуя победную улыбку, расцветшую на лице Поттера. — За исключением того, что пол в моём кабинете буквально умирает от желания, чтобы его почистили зубной щёткой в эту субботу в три часа дня. Это лучшее время для небольшой уборки.

Прошла добрая минута, прежде чем то, что Северус только что сказал, улеглось в сознании четырёх идиотов, стоявших перед ним. Блэк и Поттер начали было возмущаться, но Люпин ловко втиснулся между ними и учителем защиты.

— Всего хорошего, профессор, — бросил он, подталкивая друзей к лестнице.

— Это было здорово! — воскликнул Гарри, как только они исчезли.

Северус поднял бровь, и весь энтузиазм мальчика угас.

— Да, просто… — пробормотал Гарри, кашлянув.

— Может, мы теперь пойдём в библиотеку? — раздосадованно перебил его двойник Северуса.

— Думаю, да. Туда, — Гарри с сожалением взглянул на двустворчатые входные двери, затем пожал плечами и разочарованно вздохнул, — уже наверняка поздно идти.

— Никогда не поздно, когда дело касается квиддича, мой друг! — вмешался Слагхорн.

Северус поднял глаза к небу. Несмотря на добродушный облик, старый мастер зелий оставался слизеринцем, а у каждого уважающего себя слизеринца была своя гордость. Минерва нанесла ему немалый удар по самолюбию, высмеивая его команду. Конечно, у него не было возможности узнать, хорош ли Гарри, но было бы глупо не попробовать, а Слагхорн был далеко не глуп.

— Я уверен, вы хорошо пройдёте испытания, не так ли? — продолжал профессор зелий.

— Э-эм… — Гарри поморщился. — Вообще-то…

— Вообще-то, я не помню, чтобы давал разрешение, — отрезал Северус. Чего этот ребёнок не понял в простом правиле — заставить себя забыть, кто он такой?

— Полноте, Саевус… — умасливал Слагхорн. — Квиддич — важный элемент сплочённости… Вы же не собираетесь запретить мальчику попытать счастья?

Все взгляды устремились на Северуса, и он решил капитулировать. Во-первых, потому что в этом положении у него было не слишком много других вариантов, которые не показались бы подозрительными. Во-вторых, потому что Слагхорном в качестве союзника не следует пренебрегать. И, наконец, потому, что матч между Гарри Поттером с одной стороны и Джеймсом Поттером с другой, несомненно, будет чрезвычайно интересным.

Тем более что это не помешает ему впоследствии расправиться с мальчишкой.

— Разумеется, Гарри может играть за Слизерин, — бросил Северус, посмаковав про себя ошарашенное выражение лица Гарри, когда мальчишка сообразил, что навсегда перейдёт на сторону врага. — Пока справляется со своими уроками.

Угроза прозвучала достаточно явно, и по тому, как Гарри кивнул, Северус понял, что мальчишка принял её к сведению.

— Ах, Лили!.. Боюсь, что присутствие Львицы будет воспринято неправильно… — тактично предупредил Слагхорн. — Особенно такой молодой девушки, которая так любит квиддич, как вы. Я уверен, что Северус будет рад составить вам компанию сегодня днём…

Лили и юный Снейп благоразумно отправились в библиотеку, а Гарри понёсся на стадион. Северус уже собирался извиниться и вернуться к своим исследованиям, когда Слагхорн сделал ему предложение, которое застало его врасплох, настолько нелепым оно было.

— Саевус, не составите мне компанию на отборочных испытаниях? — поинтересовался декан Слизерина. — К тому же так вы первым узнаете, попадёт ваш мальчик в команду или нет.

Северус пытался подобрать более вежливый ответ, чем «этот идиот сломает ногу, а мне заботиться о нём», когда Слагхорн, приняв его молчание за согласие, неторопливо двинулся на поле для квиддича.

Первые несколько метров они прошли в тягостной тишине, однако молчание, как это часто бывало в компании старого мага, длилось недолго. Северус сразу понял, что цель прогулки не в том, чтобы восхищаться чьим-либо спортивным мастерством.

— Вы так защищаете мальчика, — отстранённо заметил декан Слизерина.

Северус пожал плечами с той же тщательной отстранённостью, что и Слагхорн.

— Это мой сын, — ответил он, надеясь, что это звучит правильно для уважающего себя хорошего семьянина. Слово показалось странно пустым. Лишённым смысла.

— Да, конечно… — согласился Слагхорн. — Я думаю, без матери всё намного сложнее.

Предложение довериться было едва уловимым. Северус промолчал.

— Я не знал, что вы вдовец, Саевус, — опечаленным тоном продолжал старый мастер зелий. — Это, должно быть, стало очень тяжёлым испытанием для вас обоих…

— Мучительным, без сомнения, — отрезал Северус. — И это не тот вопрос, который нам нравится обсуждать. Поэтому нет необходимости делать мальчику подобные замечания. Мы понимаем друг друга?

Он знал, что Слагхорн воспримет это как ещё одну попытку отца «защитить» сына. На самом деле мотивы Северуса были гораздо менее благородными: если бы Слагхорн начал задавать Гарри вопросы, тот вполне мог преподнести все ответы на блюдечке с голубой каёмочкой.

— Вы ведь не учились в Хогвартсе, верно? — весело улыбнулся Слагхорн.

— Нет, — солгал Северус.

— Прискорбно, — заметил профессор зелий. — У вас есть задатки слизеринца.

Северус с лёгким удивлением посмотрел на своего бывшего декана, но они уже прибыли на поле для квиддича, и Слагхорн махнул капитану команды, что можно начинать. Профессора расположились на трибуне, и старый волшебник снова начал рассказывать о статье, которая привлекла его внимание.

Смелое предположение автора публикации не было чем-то новаторским для Северуса: много лет назад он узнал, что этот человек прав. Тем не менее Северус получал удовольствие от разумной беседы, на этот раз основанной на теме, которая его волновала. Он и забыл, насколько интересным может быть разговор со Слагхорном.

Беседуя, они следили краем глаза за ходом отборочных испытаний. Очевидно, загонщиков, охотников и вратаря уже утвердили. Насколько Северус помнил, это была та же команда, что и в позапрошлом году.

На место ловца претендовало четверо. Один из них — ловец из предыдущего сезона, настоящее стихийное бедствие. Даже Северус мог бы добиться более существенных результатов.

Терренс отпустил золотой снитч и свистнул. Действующий ловец быстро доказал свою непригодность, врезавшись в одно из центральных колец. Второй претендент, заморыш лет двенадцати, выглядел ужасно запуганным и проводил больше времени, таращась на капитана, чем в поисках золотого мячика.

Единственный, кто мог составить Гарри конкуренцию — последний претендент, Регулус Блэк. Третьекурсник был бесспорно одарённым. Однако Гарри оказался проворнее.

— Мерлин всемогущий, Саевус! Этот ребёнок — вундеркинд! — воскликнул Слагхорн, когда Гарри, нырнув прямо к земле, протянул руку, схватил крошечную золотую сферу и только в последнюю секунду выровнял метлу.

Сердце Северуса с трудом вернулось в более ровный ритм, и он перестал представлять себе множество способов, с помощью которых Дамблдор заставил бы его заплатить за этого мелкого идиота. Мальчишку убить мало! Неужели ему так необходимо всегда производить впечатление вопреки собственной безопасности?

— Браво! — громко аплодировал Слагхорн, когда Гарри приземлился под удивлёнными и полными надежды взглядами остальной команды.

Гарри поднял голову к трибунам и не смог скрыть шока, увидев там своего учителя. Северус смерил его взглядом, надеясь, что мальчишка поймёт его молчаливое сообщение: Мастер зелий — единственный, от кого зависело, выживет Гарри Поттер или нет, и такие опасные манёвры под запретом.

Терренс уже сориентировался, отсеял двух кандидатов и оставил только Регулуса и Гарри. Затем, как они поняли, была создана симуляция матча. Гонка оказалась напряжённой. Регулус летал отчаянно, а старенькая метла, доставшаяся Гарри, ставила его в невыгодное положение.

Тем не менее ему удалось поймать золотой снитч раньше Регулуса, к великой радости Терренса и команды, которые поздравили его сильными хлопками по спине. Похоже, мальчишка завёл друзей.

Слагхорн спустился на поле, чтобы поздравить капитана и подбодрить игроков-слизеринцев. Северус только напомнил Гарри, что ждёт его в своих покоях, и удалился, радуясь возможности остаться одному хотя бы ненадолго.

Мастер зелий сомневался, что урок окклюменции будет успешным — занятия с мальчишкой крайне редко проходили гладко…

Дом позади, мир впереди,

И есть много путей, по которым нужно идти

Сквозь тень, к краю ночи, пока не возродятся звёзды.

Туман и тень,

Всё исчезнет.

Всё исчезнет,

Всё… исчезнет.

Толкиен. «Властелин колец: Возвращение короля»

— На сегодня этого будет достаточно.

Гарри приветствовал объявление Снейпа-Принца облегчённым вздохом и рухнул в первое попавшееся кресло. Он на самом деле не понимал, почему этот человек настаивал, чтобы сеансы окклюменции проводились стоя. Не говоря уже о том, что Гарри не спал прошлой ночью, его утомил отбор в команду по квиддичу и потрясла утренняя ссора.

— Это было не очень убедительно, да? — спросил Гарри, дождавшись, когда комната перестанет вращаться. Он не чувствовал улучшения в этом методе окклюменции. Снейп-Принц полчаса объяснял, что нужно думать о первичном элементе и придерживаться его, пока Мастер зелий атакует разум. Гарри решил представить себя на острове, окружённом водой, но профессор не встретил никакого сопротивления. Значит, это было бесполезно.

— Я и не ожидал, что всё сразу получится, — возразил Мастер зелий. — Понадобятся месяцы, чтобы точно определить, какой элемент исключить. Месяцы, которых у нас нет.

— Возможно, я смогу провести больше исследований… — пробормотал Гарри, надеясь, что профессор не передумает насчёт этого метода обучения окклюменции — у него не было никакого желания спорить с ним.

— Неделя без отвлекающих факторов, и вы станете настоящим книжным червём… — холодно усмехнулся Снейп-Принц, усаживаясь за старый письменный стол со сложенными на нём стопками бумаг. — Будьте осторожны, иначе ваши поклонники не узнают вас.

— У меня нет поклонников, — рефлекторно огрызнулся Гарри. — Это значит, что мы скоро будем дома?

Профессор бросил на него короткий взгляд. Без сомнения, ему было интересно, что Гарри здесь до сих пор делает. По правде говоря, Гарри задавал себе примерно тот же вопрос. Ответа не было, но мальчик знал, что не хочет никуда уходить. То есть… Он хотел домой. В своё время, в Гриффиндорскую башню, к Рону и Гермионе.

— Полагаю, что вчера вечером я ясно выразился, Поттер, — процедил профессор. — Я не знаю, когда и как мы вернёмся туда, откуда пришли. Особенно, если вы продолжите вмешиваться и сдвигать оба пространства времени дальше, чем они уже есть.

Гарри поморщился.

— Вы сердитесь? — нерешительно спросил он.

Идиотский вопрос. Это же Снейп. Очевидно, что он рассержен.

— Сегодня днём ловцом должен был стать Регулус Блэк, — буркнул профессор, рассеянно перечитывая несколько заметок. — Это не спасло бы Слизерин от ужасающей серии поражений, но определённо предотвратило бы дальнейшее расхождение с нашей первоначальной реальностью. Я мог бы объяснить вам это заранее, если бы вы соизволили посоветоваться со мной.

На самом деле Гарри имел в виду вовсе не квиддич…

— Я могу покинуть команду, — услышал он свой голос. — Это не так важно.

А что было важно в этот момент?

Гарри порылся в карманах в поисках своей палочки и, кое-как вытащив её, зажёг огонь. Было не холодно, но огонь в камине всегда приносил ему некоторое успокоение… Он свернулся калачиком, стараясь не задеть подошвами ботинок обивку кресла — Петуния убила бы его, сделай он что-то подобное.

— Что вы всё ещё здесь делаете, Поттер? — осведомился Снейп-Принц в своей обычной резкой манере.

Несомненно, это был способ выставить мальчика за дверь. Гарри поудобнее откинулся на спинку кресла. Сказывалась бессонная ночь. Нынешняя и все, что были до неё.

— Можно мне остаться здесь? — спросил он, зевая. — Я не буду шуметь.

Он должен снять линзы перед тем, как заснуть…

— Если вы настолько устали, вас ждёт кровать в вашем общежитии! — рявкнул профессор в ответ.

Мысль о логове слизеринцев заставила Гарри вздрогнуть. У него не было никакого желания возвращаться туда. Хотелось притвориться, что это всё неправда, что это всего лишь странный и совершенно глупый сон. Что Северус Снейп — просто несчастный парень, и Гарри никогда не встречал этого подростка, который, как он чувствовал, мог бы стать отличным другом. Что отец — святой, которого он мог боготворить, а не тот придурок, которому доставляло удовольствие издеваться над другими. Что матери по-прежнему нет, а не просто она находится тремя этажами выше без малейшего представления о том, что он её сын. Он хотел притвориться, что Дамблдор…

Он хотел притвориться, что не знает ни одной из тех тревожных истин, которые перевернули весь его маленький, устоявшийся мир.

Он хотел покинуть это время, вернуться домой.…

Но это было невозможно… Он не мог надеть рубиновые башмаки, трижды постучать каблуками друг о друга и покинуть это странное местоОтсылка к сказке американского писателя Л. Ф. Баума «Удивительный волшебник из страны Оз» (русский пересказ А. М. Волкова «Волшебник Изумрудного города»): у девочки Дороти Гейл (Элли у Волкова) были серебряные башмачки, с помощью которых она перенеслась из страны Оз в родной Канзас, трижды стукнув каблуками (прим. пер.), чтобы потом посмеяться вместе с Гермионой и Роном над той забавной историей, которая с ним произошла. Гарри так хотелось, чтобы всё снова стало как прежде…

Только всё, что у него осталось от этого «как прежде» — Снейп-Принц.

— Поттер! — возмутился профессор, и Гарри в испуге открыл глаза. — Не вздумайте заснуть в моей гостиной!

— Вообще-то имею полное право, — пробормотал он, поудобнее устраиваясь в мягком кресле. Глаза закрылись сами собой. Разум немедленно переместился в ту туманную область, которая находится между сном и бодрствованием. Но, как это было в течение последних нескольких месяцев, ему не удалось преодолеть этот предел и полностью погрузиться в бессознательное состояние. Потому что он знал, что по ту сторону барьера его ждут кошмары, и был не готов снова столкнуться с ними.

Ни полностью не проснувшись, ни полностью не уснув, Гарри поднял веки и наткнулся взглядом на Снейпа-Принца, потому что это было единственное, что двигалось в комнате. Профессор прочитал пару абзацев, записал несколько слов, а затем снова начал расшифровывать мелкий шрифт, явно отказавшись от того, чтобы выставить Гарри вон.

— Профессор? — рассеянно позвал мальчик, слишком уставший, чтобы обращать внимание на раздражение Мастера зелий — в целом это было признаком опасности.

— Что ещё, Поттер? — прошипел Снейп-Принц, явно теряя терпение.

— Вы сердитесь? — снова спросил Гарри. — Я имею в виду, за стычку с… с Мародёрами.

Глаза упрямо закрывались, но тем не менее мальчик заметил озадаченное выражение лица Мастера зелий.

— Вы действительно ожидаете, что я буду поощрять такое поведение? — спросил профессор. — Макгонагалл назначила справедливое наказание. Хотя моё было бы более суровым.

Гарри потребовались долгие секунды, чтобы понять, что Снейп-Принц подумал, будто он пытается избежать наказания.

— О, я не имел в виду… — запротестовал мальчик, стараясь прогнать оцепенение, затуманившее разум. — В конце концов я не хотел… Значит, вы не сердитесь на меня?

Гарри не понимал, почему этот момент вдруг стал таким важным. Ему никогда не было дела до мнения Снейпа-Принца, и этого было достаточно. Единственными взрослыми, чьё одобрение имело значение, были Дамблдор, Сириус и, в меньшей степени, Ремус.

— Учитывая, что вы, похоже, проводите всё свободное время в поисках новых способов досаждать мне, любой ответ кажется излишним, — ответил профессор.

Слишком уставший, чтобы возмутиться, Гарри просто поудобнее прислонился головой к спинке кресла.

— Мы действительно не искали проблем, — объяснил он, зная, что профессор, скорее всего, подтрунивает над ним, но чувствуя непонятную потребность заговорить. — Лили и Северус пытались помириться, а они прицепились…

Снейп-Принц промолчал.

— Мы действительно не искали проблем… — повторил Гарри, не решаясь сформулировать вопрос, вызванный этим выводом.

— Разве я не советовал вам держаться подальше от них, Поттер? — снисходительно фыркнул Снейп-Принц, всем видом показывая «я же тебе говорил».

Гарри колебался несколько секунд. Несколько коротких мгновений. Потому что у него не было никакого желания открываться профессору, но ему нужен был ответ. И это было важнее его гордости.

— Зачем они нас спровоцировали? — тихо спросил он.

Вопреки всему, что Гарри думал, у Снейпа-Принца не было готового объяснения. Никаких разговоров о болезненном высокомерии Джеймса Поттера или патологической жестокости Сириуса Блэка. Никаких сарказмов по поводу оборотня, который затаился в Ремусе Люпине, или насмешек в адрес паршивой овцы Петтигрю. Ничего.

Просто тишина.

Затянувшаяся пауза означала, что профессор много раз задавал себе тот же вопрос, не находя на него приемлемого ответа.

Гарри хотелось бы разозлиться, обвинить профессора в том, что он сам виноват в происходящем, и придерживаться этого. Только… Только он познакомился с молодым Снейпом. И, зная его прошлое, сомневался, что юный Снейп бросился искать врагов, как только пришёл в школу. Во всяком случае, не специально.

Конечно, Северус вносил раздор так же, как и остальные четверо… Так что теперь обиды стали общими… Но…

— Мне бы очень хотелось вернуться домой, профессор, — признался мальчик через какое-то время, отвлекая Снейпа-Принца от его раздумий.

Чёрные глаза уставились на Гарри. В упор.

— Правда вам не нравится, мистер Поттер? — издевательски процедил Мастер зелий.

Должно быть, это утомительно — быть таким злющим в каждый момент своей жизни. Гарри вздохнул и закрыл глаза. Разум диктовал ему молчать и больше не пытаться спорить. Никогда больше. В конце концов, Мастер зелий никогда не делал ничего, кроме как оскорблял его отца, несправедливо унижал его самого и наказывал за проступки, совершённые другими.

Просто Гарри было немного легче взбунтоваться против всех нападок, когда он думал, что этот человек лжёт или, по крайней мере, преувеличивает.

Да, здравый смысл подсказывал помалкивать.

Но гриффиндорцы славились тем, что не прислушивались к доводам разума, и что бы ни говорила Распределяющая Шляпа в семьдесят пятом году, Гарри не был слизеринцем.

— Вообще-то нет, — тихо признал он.

Гарри не знал, как ему удаётся сохранять такое хладнокровие. Внутри него эмоции, казалось, столкнулись во взрыве непонимания. Ему хотелось кричать, плакать, колотить по стенам. Этого почти хватало, чтобы заставить его пересмотреть ту историю с отсеками для чувств. Почти. Потому что одного взгляда на Снейпа-Принца было достаточно, чтобы проиллюстрировать глупость такого предприятия — Мастер зелий был холодным. Холодным и ровным, точь-в-точь как лёд.

— Прискорбно, — сухо усмехнулся профессор. — Надеюсь, ваш отец упал со своего пьедестала.

Гарри не совсем понимал причину нездорового удовлетворения, которым буквально сочился голос Снейпа-Принца. Можно было подумать, что его радовали несчастья окружающих и страдания мальчика. Хотя, возможно, так и было.

В дурном расположении духа Гарри резко повернулся к камину, злым взглядом уставившись на пламя.

Однако он благоразумно помалкивал. Несмотря на охватившую его злость на человека, который смотрел на него с презрением, мальчик всё же предпочитал сидеть здесь, чем в гостиной Змей: Снейп-Принц олицетворял настоящее, а там, снаружи, было прошлое.

— Неужели вы наконец-то научились не проявлять неуважение к старшим, Поттер? — спросил Мастер зелий после долгого молчания. — Если бы я знал, что для этого достаточно столкнуть вас лицом к лицу с реальностью, я бы просто…

— Вы никогда не устаёте причинять людям боль, профессор? — раздражённо огрызнулся Гарри. — Видимо, нет, потому что для того, кто считает Сириуса агрессивным, я нахожу вас довольно лицемерным.

— Как ты смеешь… — в ярости прошипел Снейп-Принц, но мальчик снова прервал его.

— Я не ищу ссоры, — искренне заявил Гарри. — Но вы сразу переходите к конфликту. Вы забыли, как разговаривают нормальные люди?

Профессор сузил глаза, что в целом было предвестником надвигающейся опасности — опасности в лице разгневанного Снейпа-Принца.

— Вон! — коротко приказал Мастер зелий.

Гарри быстро проанализировал язык тела профессора. Тот по-прежнему сидел, но выпрямился, черты его лица были напряжены, жилка яростно билась у него на виске, а кулаки сжались, стискивая в правом палочку.

Успокоившись, мальчик не сдвинулся с места ни на дюйм. Поза Снейпа-Принца была совсем не похожа на позу дяди Вернона, когда тот терял то немногое терпение, которое у него было по отношению к Гарри. В таких случаях лучше было пригнуться и просто увернуться от нескольких оплеух, которые не преминули бы ему прилететь. К счастью, физическое насилие было слишком утомительным занятием для Вернона Дурсля, иначе Гарри, вероятно, гораздо чаще оказывался бы в том же состоянии, что и Северус накануне.

Снейп-Принц ни в коем случае не был лентяем, и вздумай он накинуться на Гарри, у мальчика не было бы шансов ускользнуть от него. Но профессор не стал бы бросаться в Гарри проклятиями или пытаться ударить его — Мастер зелий предпочитал в отношении Поттера острый язык физическому насилию.

Если бы Гарри не знал того, что услышал прошлой ночью, он, вероятно, бежал бы отсюда сломя голову, но теперь только вздохнул.

— Мне очень жаль, профессор, — Гарри понимал, что на самом деле у него не было причин извиняться, но это был лучший способ успокоить Мастера зелий. — Послушайте, нам надо попробовать не ссориться при каждом разговоре…

Безусловно, попытка не ссориться со Снейпом-Принцем требовала титанических усилий, но не больше, чем необходимость предложить это.

— Вы не раз говорили, что нам нужно работать вместе, — продолжал Гарри, воодушевлённый сдержанным, но глубоким вздохом Мастера зелий. Если тот пытался вернуть себе спокойствие, ещё не всё было потеряно. — Давайте заключим перемирие. Пока мы не вернулись домой.

— Мы не работаем вместе, Поттер, — отрезал Снейп-Принц. — Работаю я, а всё, что нужно делать вам, это вести себя тихо. Но даже это слишком много, чтобы просить великого Гарри Поттера…

На этот раз действительно разозлившись, Гарри выпрямился и, не моргая, уставился на Мастера зелий. Он решил, что нужно подходить к этому человеку, как впервые к гиппогрифу — проявляя уважение и сохраняя при этом железное самообладание.

— Хорошо же! — зло бросил мальчик. — Вы находите меня высокомерным и глупым. Я же думаю, что вы несправедливый ублюдок.

— Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора! — торжествующе объявил Снейп-Принц, больше довольный тем, что снял баллы со Львов, чем уязвлённый услышанным оскорблением.

Гарри даже не пытался скрыть ироническую улыбку.

— Удачи в объяснении этих моментов Макгонагалл, — развеселился мальчик, прекрасно зная, что Мастер зелий не станет наказывать Слизерин. Независимо от времени, в котором они были.

Недели на змеином факультете было достаточно, чтобы понять, что у Змей, возможно, нет солидарности, но тем не менее существует этический кодекс, который делает понятие Слизерина священным: мы не дискредитируем Слизерин и не нападаем на другую Змею за пределами змеиной территории.

— Какое коварство, — прокомментировал Снейп-Принц, на этот раз без презрения или гнева. Несомненно, для него признать подобное было сродни комплименту.

— Перемирие? — настаивал Гарри.

Профессор ещё секунду смотрел на него, затем повернулся к своему рабочему столу и сдвинул несколько листов бумаги.

— Вам нет смысла уходить из команды по квиддичу, — наконец произнёс Мастер зелий с таким спокойствием, словно не его только что трясло от бешенства. — Что сделано, то сделано.

Гарри тоже успокоился и, подумав, решил, что профессор принял предложение о перемирии. Немного поколебавшись, мальчик поудобнее устроился в кресле.

— Вы точно так думаете? — неуверенно спросил он. — Я всегда могу придумать оправдание…

Внутренний голос вопил, чтобы он не задавал подобных вопросов и не принимал то, что ему предлагают, не взвесив как следует.

— Это было бы подозрительно, — отрезал Снейп-Принц. — Просто сделайте так, чтобы оно того стоило.

— Сэр? — удивился Гарри, ничего не понимая. Положив голову на подлокотник, он свернулся клубочком как можно удобнее и подавил зевок. Нет ничего лучше, чем лёгкие пререкания, чтобы навеять сон…

— Я хочу, чтобы Слизерин выиграл у Гриффиндора, — рассеянно пояснил профессор, уткнувшись носом в свои бумаги. — Я хочу, чтобы Слизерин унизил Гриффиндор. Чтобы это выбило Минерву из колеи на долгие годы… — чуть слышно пробормотал он, но Гарри ясно уловил фразу и улыбнулся, забавляясь. Он уже несколько раз замечал, ещё до всей этой истории с прошлым, что Снейп-Принц и Макгонагалл были не в таких плохих отношениях, как все думали.

Он некоторое время размышлял на эту тему, задаваясь вопросом, были ли оба декана друзьями или просто наслаждались постоянными пикировками, и не заметил, как глаза закрылись, пока голос профессора не нарушил сонное оцепенение.

— Рискну повториться, Поттер… — сказал Мастер зелий. — Одна кровать ждёт вас в вашем общежитии. Другая, если это действительно необходимо, в комнате, которую вы уже заняли.

Гарри несколько секунд обдумывал предложение, но потом решил, что двигаться — это больше усилий, чем он способен сделать. Он уже давно привык прихватывать для отдыха любое время, какое только мог выкроить. У него всегда был беспокойный сон, хотя в последние месяцы, безусловно, стало ещё хуже. Прошедшая неделя достигла беспрецедентного пика по частоте и интенсивности ночных кошмаров: от Седрика и ещё более страшных снов с их таинственными неясными обитателями до пророчества, такой тяжестью давившего на плечи, что оно преследовало и в подсознании.

— Нет, спасибо… — пробормотал Гарри, закрывая глаза.

Ему даже не хотелось пытаться подсчитать, сколько часов удалось поспать за последние несколько дней — он был почти уверен, что даже на одну ночь не наберётся.

Квиддич был последней каплей…

— Не жалуйтесь потом на боль в шее, — серьёзно предупредил Снейп-Принц. — Вы смешны. Я не понимаю, как несколько метров до той или иной комнаты могут вас утомить.

Гарри не ответил, с довольным видом позволив себе погрузиться в наплывавший на него сонный туман.

Всё тонуло в какой-то дымке. Это его не особенно беспокоило. Ему нравились эти завитки тумана, скрывавшие пейзаж. Он шёл неторопливо, засунув руки в карманы. Он знал дорогу. Знал её наизусть. Гравий скрипел под его шагами душераздирающими жалобами, звучавшими в ушах сладкой мелодией.

Он добрался до высокой решётки из чёрного железа, и она распахнулась перед ним, даже не скрипнув. Сила клубилась внутри него, вокруг него. Ему нравилось это ощущение всемогущества. Он никогда не устанет от этого потока магии, который циркулировал в нём так же уверенно, как кровь в жилах.

Справа раздался шум. Взволнованный шёпот. Детские голоса.

На мгновение оставив путь к поместью, он с улыбкой повернулся к двум маленьким шпионам. В магловских деревнях, помимо того, что мало кому придёт в голову искать его, было много отвлекающих факторов. Он спокойно полез в карман и достал свою палочку. Ему достаточно было сделать несколько шагов, чтобы обнаружить обладателей голосов. Два маленьких мальчика, как он и предполагал. Лет восьми-девяти, не больше. Они попались в зачарованную паутину приличного размера.

Он повертел палочку между пальцами, слегка колеблясь. Ему не особенно хотелось привлекать к себе внимание, но с другой стороны… Будь эти дети послушными, они не убежали бы из-под присмотра матери. Беззащитные. Во власти первой же появившейся опасности…

Больно…

Это слово всегда казалось таким мягким, таким нежным… Оно почти таяло на языке…

Как больно…

Дети дёргались и кричали, а он смеялся. Он чувствовал вкус силы.

Вкус власти.

Восхитительный вкус.

Вкус Боли…

Крики, эхом отдававшиеся в сознании, быстро стали реальностью. Руки, безжалостно трясущие Гарри за плечи, не мешали ему кричать снова и снова, в течение нескольких минут, даже когда он вернулся в бодрствующий мир. Прошло немало времени, прежде чем он понял, что чудовище осталось во сне. Здесь он был в безопасности. По крайней мере, настолько, насколько это было возможно.

Гарри резко отшатнулся от сжимавших его плечи рук и согнулся пополам, сцепив пальцы на затылке, в позе, которая в последнее время становилась слишком привычной. Он не особенно удивился тому, что проснулся в сидячем положении. Учитывая симметричную боль в предплечьях, Снейп-Принц, должно быть, уже некоторое время пытался вырвать его из сна.

Мальчик сделал несколько глубоких вдохов, и тошнота постепенно отступила. Но не испуганная дрожь рук, не жгучая боль в шраме.

— И часто это происходит? — неожиданно спросил профессор где-то справа, и Гарри поднял голову, немного удивлённый отсутствием в его голосе враждебности или насмешки.

Снейп-Принц сидел на корточках рядом с креслом и, казалось, был начеку, словно Гарри в любую секунду мог рухнуть. Этого не должно было случиться. Мальчик полностью выпрямился, чувствуя, как по щекам разливается жгучий румянец. Из всех людей, которые могли стать свидетелями одного из его кошмаров, это оказался Мастер зелий. Замечательно.

— Нет, — быстро ответил он, смутившись.

— Поттер, — предостерегающе процедил профессор, поднимаясь на ноги.

— Я не понимаю, почему вас это волнует, — незаметно закатив глаза, огрызнулся Гарри.

— Если я доставлю вас домой более травмированным, чем вы были, когда уходили, Дамблдор найдёт способ обвинить меня, — нисколько не смутившись, заявил Снейп-Принц. — Итак, повторяется ли такая… ситуация?

На мгновение у Гарри возникло искушение заупрямиться и оставить всё как есть. Только он ведь сам предложил Снейпу-Принцу попробовать поработать вместе. Значит, всё дело в доверии.

— Да, — бросил он наконец.

Снейп-Принц не выглядел особенно удивлённым.

— Что рекомендовал ваш психотерапевт? — осведомился он, явно ограничивая себя в сарказме, который так любил.

Гарри непонимающе нахмурился, поймав его взгляд.

— Мой что? — удивился он.

— Простите, я должен был помнить, что разговариваю с гриффиндорцем… — сыронизировал Снейп-Принц, потеряв дипломатический такт, который он пытался сохранить. — Слишком сложные слова запрещены в разговоре с любым из вас.

— Я знаю, что такое психотерапевт! — обиженно возразил Гарри. — Но у меня его просто нет.

Лицо Снейп-Принца потеряло свою презрительную гримасу. Гарри задался вопросом, знает ли профессор, что это нейтральное выражение, вызванное, без сомнения, его привычкой разделять эмоции, было наиболее показательным. Обычно это означало, что он на самом деле был чрезмерно разгневан (Невилл не раз испытывал это на себе, взрывами своих котлов едва не разнося класс и вместе с ним учеников), глубоко удивлён или просто обижен. Последнее Гарри вывел только благодаря молодой версии Снейпа.

— Я бы подумал… — сказал профессор своим бархатным голосом. — …что после… событий, скажем, июня прошлого года, ваша семья или, по крайней мере, директор школы настояли бы на психологическом наблюдении.

Гарри расхохотался.

Правда, со стороны ситуация явно выглядела не очень комично, и поднятая бровь Снейпа-Принца как нельзя лучше отражала его чувства. Если раньше он ещё сомневался, то теперь наверняка думал, что мальчик совсем спятил.

Но с точки зрения Гарри, это было просто неотразимо. Тётя Петуния беспокоится, что племянника потрясло травмирующее событие? Дядя Вернон спешит обратиться к психологу? А Дадли настолько сочувствует кузену, что отдал ему свой десерт?

— Я не совсем понял, что здесь смешного, мистер Поттер, — прошипел Мастер зелий, вырвав Гарри из мира фантазий.

— Простите, — извинился он, пытаясь перевести дыхание. — Простите. Просто… если бы Дурсли знали о психотерапевте, они, наверное, посоветовались бы с ним, как пережить травму от того, что не смогли избавиться от меня.

Мрачное выражение лица, которое внезапно появилось у Снейпа-Принца, несомненно, было не очень хорошим знаком.

— Что вы имеете в виду? — спросил профессор с оттенком недоверия.

Все следы веселья покинули Гарри. Неверный шаг, понял он. Он не был счастлив в семье Дурслей: с ним не обращались плохо, но и хорошо тоже не относились. Этот факт Гарри пытался объяснить Дамблдору, но старый волшебник отверг его из-за защиты, предложенной жертвой Лили. Довериться Рону или Гермионе — это одно. Общение с молодым Северусом было примерно в той же категории. Однако говорить об этом со Снейпом-Принцем — совсем другое дело.

Неделей раньше Гарри испугался бы, что Мастер зелий будет над ним смеяться или, что ещё хуже, назовёт его лжецом. Сегодня Гарри было просто стыдно даже подумать о том, чтобы жаловаться, когда он провёл ночь, слушая бессвязные, полные оговорок объяснения о собственном детстве этого человека. Да, несмотря на скудность, информации, которую Гарри собрал о Тобиасе Снейпе, было достаточно. Ему повезло с Дурслями — могло быть гораздо хуже.

Кроме того, Снейп-Принц, как и Дамблдор, хотел бы, чтобы жертва Лили не была напрасной, даже если ценой было его собственное счастье. В конце концов, это всего два месяца. Два коротких месяца в году. Снейп-Принц, Гарри знал это, отметёт его жалобы, как это всегда делал Дамблдор.

Тогда почему только один вопрос вертелся у него в голове — были ли шрамы на спине взрослого такими же чёткими, как на спине подростка?

— Ничего, — наконец ответил Гарри, решив, что доверие не обязательно должно быть полным. То, что не мешало их проблеме, не касалось Снейпа-Принца. — У меня нет психотерапевта. Мне он не нужен.

Профессор несколько секунд пристально смотрел на него. Гарри не знал, обманулся ли Мастер зелий или озадачился, но был бы рад, если бы этот человек уважал его желание сменить тему разговора.

— Очевидно, что нужен, Поттер, — сухо возразил Снейп-Принц. — Этот кошмар выглядел довольно жестоким. Это нормально — видеть сны о травмирующем событии, но если они повторяются…

— На этот раз Седрик мне не снился, — отрезал Гарри, впервые осознав, что в его сне не было кладбища.

Дрожь отвращения охватила его, когда он вспомнил свой кошмар. Он вдруг ощутил неудержимую потребность принять горячий душ. Было бы легче, если бы кошмар был похож на другие сны, если бы воспоминание было только образом. Но в этих случаях он всегда всё прекрасно помнил. Ощущение тумана, прилипшего к коже, солёный запах моря, наполняющий воздух, лёгкий бриз… И эмоции. Крайне непристойное наслаждение от причинения страданий… Жажда власти, пульсирующая в жилах…

Гарри с трудом сглотнул. Казалось, комната исчезла. Он снова вернулся на небольшую, посыпанную гравием дорожку.

— Я не думал, что это может произойти здесь… — прошептал мальчик, бессознательно потирая свой шрам. Боль уменьшилась и снова превратилась в знакомую слабую пульсацию. Гарри не мог припомнить времени, когда этот проклятый шрам совсем его не беспокоил.

— О чём вы говорите? — нетерпеливо спросил профессор, и Гарри удивлённо поднял на него глаза.

— А, точно, вы же не знаете… — внезапно осознал он. Немного глупо с его стороны. Конечно, Снейп-Принц не знал. Очень немногие знали об этом. — Иногда я… ну, мне снится Волдеморт. Но это не совсем сны… они… реальны.

Снейп-Принц смотрел на него несколько минут, явно ожидая, что он признает, будто его заявление было шуткой. Когда этого не произошло, профессор провёл рукой по лицу и присел на журнальный столик. Это было настолько не похоже на Снейпа, что Гарри с беспокойством посмотрел на него.

— Вы хотите сказать… — недоверчиво протянул Мастер зелий. — …что вы… связаны с Тёмным Лордом?

— У меня иногда бывают вспышки… — нахмурившись, попытался объяснить Гарри. — Это началось в прошлом году… Когда он злится или очень счастлив… А иногда он мне снится…

Профессор сильно побледнел. Что в его случае было подвигом.

— Кого ещё вы осчастливили этой информацией? — ровно спросил Снейп-Принц, и его тон не предвещал ничего хорошего.

— Я рассказал Рону и Гермионе, — пожав плечами, ответил Гарри. — Ещё Сириусу и Дамблдору. Думаю, Ремус тоже знает.

— И Дамблдор, зная об этом, никогда не рассказывал вам об окклюменции? — прошипел Снейп-Принц, но внезапная холодность в его голосе была направлена не на мальчика.

Гарри нерешительно кивнул. Лицо Снейпа-Принца потемнело.

— В этих снах… где вы находитесь? — резко спросил профессор. — Вы смотрите на происходящее издалека или стоите рядом с Тёмным Лордом?

Напряжение было ощутимым, но мальчик не понимал его причины. Дамблдор выглядел серьёзным, когда узнал о боли в шраме, но не… не откровенно поражённым. С другой стороны, наверное, было чудом, что он вообще в это поверил…

— Ни то, ни другое, — сказал Гарри. — Я нахожусь в его голове. Я — это он.

Снейп-Принц крепко зажмурился, как будто это был ответ, которого он постоянно боялся. Он выглядел как человек, который только что потерял всё.

— Всё не так уж и плохо, профессор, — попытался успокоить его Гарри. — Это, конечно, неприятно, но довольно полезно, если подумать, и…

— Не так уж и плохо? — повторил Мастер зелий. Он снова поднял веки и посмотрел в потемневшие глаза мальчика. — Вы когда-нибудь думали, что если вы можете получить доступ к его разуму, то и он может получить доступ к вашему?

У Гарри возникло ощущение, что кто-то только что уронил ему на живот камень весом в тонну. Сердце заколотилось, а в глазах слегка потемнело. Он изо всех сил старался сдержать панику, пока она не захлестнула его.

— Дос… доступ к моему? — пробормотал он.

— Дамблдор опасен, но Тёмный Лорд гораздо опаснее, — заметил Снейп-Принц. — Крайне важно, чтобы вы как можно скорее овладели окклюменцией. У нас нет времени ждать, когда определится один из четырёх элементов.

— Но… — слабо запротестовал Гарри.

— Если он проникнет в ваш разум и узнает, на чьей я стороне, мне конец, Поттер, — прошипел Снейп-Принц.

Гарри поймал его взгляд. В нём светился маниакальный огонёк. И это ужасно пугало. Но огонёк быстро погас, поглощённый щитами, которыми профессор защищал свой разум.

— Хотя, очевидно, если подобное случится, это не причинит вам невыносимого горя, — со злой горечью заметил Мастер зелий.

Мальчик покачал головой.

— Я никогда не желал никому смерти, — пробормотал он, пытаясь выкинуть Седрика из головы. — Я не смогу очистить свой разум. Это слишком сложно.

Это было не то, что нужно.

— То, что задача сложна, не означает, что она невыполнима, — раздражённо возразил профессор.

Гарри изумлённо посмотрел на него.

— Это похоже на то, что сказал бы Дамблдор.

— Это просто здравый смысл, Поттер, — буркнул Снейп-Принц, закатывая глаза.

Мальчик не ответил, и в гостиной повисла свинцовая тишина. Было ясно, что Пожиратель просчитывает ситуацию, наверняка перебирая в уме всё, что может пойти не так и сорвать его прикрытие. Гарри, в свою очередь, мучился от ужасной мысли, что Волдеморт вторгся в его голову.

Вот только что-то было не так.

— Как это возможно? — внезапно спросил Гарри, преодолевая нарастающее напряжение. — Вы сказали, что мы находимся в другой реальности… Что если мы изменим прошлое, это не повлияет на наше будущее… Что это создаст новую временну́ю линию, но она не будет нашей… — Снейп-принц замер, повернувшись к нему. Гарри продолжал смотреть на тлеющие угли, которые медленно угасали в камине. — Как я могу заглянуть в его голову, когда мы так далеко друг от друга?

Профессор не ответил, и мальчик поднял на него глаза. Казалось, его вопрос озадачил Мастера зелий, но вскоре тот нахмурился.

— Что происходило в вашем видении? — поинтересовался он.

В ушах снова отголосками эха зазвучали крики, и Гарри вздрогнул.

— Он пытал двух маленьких мальчиков, — прошептал он.

Снейп-Принц не выказал никаких признаков шока или удивления по поводу этой новости. Гарри задался вопросом, на скольких таких «развлекательных сессиях» он присутствовал.

— Пространственно-временная концепция сложнее, чем кажется. Мы находимся в реальном прошлом, в нашем прошлом, но наше присутствие создаёт новое будущее. То, которое отличается от нашего собственного. Разрыв не является резким или ровным. Он растягивается во времени. Пока ещё не произошло ничего достаточно значительного, чтобы линии сильно разошлись, — задумчиво сказал профессор. — Теоретически, вы всё ещё можете быть связаны с Тёмным Лордом. Тем не менее мне это кажется странным. Вы уверены, что это был Тёмный Лорд нашего времени?

Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы проследить за ходом его рассуждений. Возможно, это действительно был Волдеморт этого времени, семьдесят пятого года, но…

— Это происходит из-за моего шрама, — возразил мальчик. — Тот, из прошлого, ещё не сделал его мне, поэтому… Возможно ли, что мне снится именно он?

Снейп-Принц несколько минут размышлял, затем подошёл к письменному столу, просмотрел одну книгу, перелистал другую и вздохнул.

— Профессор? — нерешительно окликнул Гарри.

Спина Мастера зелий напряглась, и он повернулся к мальчику, тщательно контролируя выражение лица.

— Вы предложили перемирие, Поттер… — с оттенком неуверенности произнёс он. — Вы были серьёзны?

Мальчик торжественно кивнул. Жизнь была бы намного проще, будь у него хотя бы один союзник, на которого можно было бы опереться, пока они не вернулись в своё время.

— Хорошо, — сухо согласился Снейп-Принц. — Я буду считать, что вы искренни, и поэтому дам вам возможность сделать выбор.

Заинтригованный, Гарри склонил голову.

— Я уже говорил вам, что у вас нет другого выбора, кроме как довериться мне. Однако то же утверждение не относится ко мне. Я не обязан доверять вам и не собираюсь этого делать, это ясно?

— Более чем, — неохотно буркнул Гарри, не обратив внимания, как заледенел взгляд профессора от столь явного неуважения.

— Я предлагаю вам выбор, Поттер, — повторил Снейп-Принц. — Правда или неведение.

Гарри тут же открыл рот, уже возмущённый тем, что от него опять что-то скрывали. Новое пророчество?

— Не спешите с ответом, — отрезал Снейп-Принц, не дав мальчику даже заговорить. — Неведение — не самое жестокое из зол на земле. Независимо от вашего выбора, я обещал защитить вас и сдержу обещание.

Сдерживая нетерпение, мальчик медленно сосчитал до тридцати и облегчённо выдохнул.

— Правда, — выбрал он.

Снейп-Принц выглядел почти разочарованным, но не спросил, уверен ли Гарри в своём выборе. Гарри показалось, что Мастер зелий с самого начала знал, что решит мальчик.

— Правда… — с горечью повторил профессор. — По правде говоря, я понятия не имею, может ли временно́е расстояние повлиять на связь между между вами и Тёмным Лордом. Правда в том, Поттер, что я не физик, а те немногие волшебники, которые изучали теорию относительности, так ничего и не придумали. Правда… — Мастер зелий отвёл взгляд. — Правда в том, что я понятия не имею, как вернуть нас домой.

Гарри знал, что признание неудачи такого масштаба должно быть особенно тяжело для гордости Снейпа-Принца. Однако на данный момент это было далеко от его текущих проблем.

Кажется, они застряли тут надолго.

И это его ничуть не радовало.

Иногда мы можем выбирать пути, по которым следуем.

Иногда наш выбор делают за нас.

А иногда у нас вообще нет выбора.

Нил Гейман

— В этой школе трудно хранить секреты, — раздался за его спиной знакомый голос.

Северус не доставил ему удовольствия удивлением. В конце концов, он, не дрогнув, много лет шпионил за тёмным магом, стоя под прицелом его палочки, готовился к возможным пыткам, и умел, приподняв бровь, принять вид человека, которого ничто не могло удивить. Главное — не переиграть.

— Это тонкий способ предупредить меня, что все знают о нашей маленькой пространственно-временно́й проблеме, директор? — насмешливо произнёс Северус вполголоса.

Дамблдор отступил вправо, скользнув взглядом по треснувшему стеклу: маленький коридор, в котором они стояли, почти не использовался, так что его состояние было плачевным. Он проходил под большой мраморной лестницей и соединял восточное и западное крылья. Множество грязных и в основном повреждённых окон выходили на один из небольших внутренних двориков замка.

— Минерва сообщила мне, что между вашим молодым двойником и Мародёрами произошла ещё одна стычка, — заметил старый волшебник. — Она также упомянула, что в этом была замешана мисс Эванс. Однако самым интересным мне показался тот факт, что в этом участвовал ваш сын. Он не похож на скандалиста.

Северус, не сдержавшись, презрительно фыркнул.

— Ваша склонность не замечать очевидного всегда лишает меня дара речи, — сыронизировал он, не в силах сдержаться. Гарри Поттер был нарушителем спокойствия. Возможно, в этом вопросе он несколько уступал Джеймсу, но всё равно был тем ещё смутьяном.

— Я и не подозревал, что его матери больше нет, Северус, — осторожно шагнул вперёд Альбус.

Как и всякий раз, когда речь заходила о Лили, горло Снейпа сдавило. Он увидел за окном девочку, которая, не подозревая о постороннем внимании, с хохотом неслась по безлюдному внутреннему дворику, а за ней по пятам бежал несколько неловкий мальчик, намереваясь вернуть стащенный ею серебристо-зелёный шарф. Оба подростка смеялись, единые в своём мире, и не подозревали, что к концу учебного года они станут чужими друг другу.

Северус думал, что видеть Лили каждый день станет для него постоянной пыткой или, наоборот, бальзамом на раны. Но, по правде говоря, не произошло ни того, ни другого. Он не чувствовал к этой Лили ничего, кроме огромного разочарования. Потому что она была не его. Она была того подростка, который бежал за ней, на мгновение забыв о Тобиасе, Эйлин и остальных своих проблемах.

Его же Лили осталась в прошлом, в сердце, возможно, в душе. Его Лили была ноющей раной, которая никогда не заживёт. Никогда.

— Вам, должно быть, тяжело находиться рядом с той, кого вы потеряли… — сочувственно продолжал старый волшебник. — Как Гарри воспринимает…

— Ближе к делу, Альбус! — огрызнулся он резче, чем намеревался.

Дамблдор всегда умел заставить его выйти из себя и раскрыть все свои секреты.

— Почему вы всегда так быстро делаете выводы, что я хочу чего-то другого, кроме как засвидетельствовать вам свою дружбу, Северус? — с некоторой обидой спросил директор.

Устремлённый на Северуса взгляд голубых глаз, казалось, обжигал, но Мастер зелий по-прежнему смотрел на Лили. Он не должен был забывать, на кого в конечном итоге работает.

И это вовсе не Тёмный Лорд и не Дамблдор.

— Опыт, — честно ответил он.

Дамблдор нахмурился и слегка выпрямился. Понимая, что они вот-вот перейдут к сути дела, Северус переключил внимание с прошлого на настоящее: предстояло воспрепятствовать коварным замыслам, зреющим в сознании старого волшебника. Директор, несомненно, понял, что в этом мальчике, Гарри, есть что-то особенное.

— Как погибла Лили? — опустошенно спросил Альбус: похоже, ему в самом деле было жаль, что девушке суждено умереть. Все любили Лили.

— Почему вас это интересует? — ощетинился Северус.

Он ожидал, что его опять спросят о причинно-следственной связи между Гарри и воскрешением Тёмного Лорда, и приготовился к тому, что придётся снова объяснять, почему Альбус ничего не должен знать и почему так важно, чтобы события не слишком отклонялись от их первоначального курса. Хотя Северус начинал сомневаться, что это возможно. Не с упрямым гриффиндорцем, свалившимся на его попечение.

— Кровь врага, взятая насильно… — буквально процитировал Дамблдор. — Я понимаю, почему Лили стала врагом Тома. Понимаю, почему Гарри, по сути, стал его врагом, хотя и не совсем понимаю, отчего Том заинтересовался таким маленьким мальчиком… Но чего я, честно говоря, совершенно не понимаю — как вы вписываетесь в эту головоломку?

Северус тщательно проанализировал эти слова, пристально глядя на директора. Его ментальные щиты были на максимуме, как и усилия Дамблдора пробить защиту.

— Гарри никому не враг, — медленно произнёс он. — Прекратите вертеться вокруг мальчика, Дамблдор, предупреждаю вас.

— Мальчик — это ключ, не так ли? — в глазах старого волшебника появился победный блеск.

— Ключ? — пренебрежительно переспросил Северус. — Ключ к чему?

Он едва контролировал нарастающую внутри панику и не мог полностью заглушить тоненький голосок, который подсказывал, что, возможно, будет лучше, если Альбус обо всём узнает. Директор всегда знал, что делать. У него были ответы на все вопросы, которые Северус когда-либо задавал ему. Альбус Дамблдор всегда принимал правильные решения, чего бы это ни стоило, и никогда бы не пожертвовал мальчиком даже ради благого дела… В конце концов, он обожал Поттера…

Только он не знал, что Гарри был Поттером, вопреки логике. А даже если бы и был в курсе, он не знал мальчика, не испытывал к нему особой привязанности. Северус с отвращением признавал, что Дамблдор уже пожертвовал некоторыми фигурами со своей человеческой шахматной доски. Конечно, он никогда не делал этого добровольно и всегда стремился сохранить жизнь любой ценой. Но иногда…

Нет, это было слишком опасно. Северус не мог рисковать безопасностью Гарри, хотя это и вызывало целый ряд неудобных вопросов. Зашевелились сомнения, зачем ограждать мальчишку от этого Альбуса Дамблдора, чтобы потом вернуть его тому, другому? Но Северус справился с угрызениями совести. Его задача — защитить Поттера. Точка.

— Лили Эванс убил Лорд Волдеморт, не так ли? — тихо сказал Дамблдор, наблюдая за двумя подростками, которые перестали гоняться друг за другом и уселись на каменную скамью, нагретую слабым сентябрьским солнцем.

Отрицать это было бессмысленно, Дамблдор говорил уверенно, ничуть не сомневаясь.

— Это неизбежно, — со вздохом признал Северус.

Он отдал бы всё на свете, чтобы поменяться местами с мальчиком, сидящим на скамейке на улице. Он не совершил бы одну и ту же ошибку дважды, не повёлся бы на красивые обещания Люциуса, если бы мог снова вернуться в то время, и не стал бы общаться с потенциальными Пожирателями Смерти.

— Потому что вы носите его метку?

Удар был настолько резким и неожиданным, что Северус всем телом развернулся к Дамблдору, а бесстрастная маска рефлекторно застыла на его лице, скрывая неимоверный шок, вызванный этим вопросом.

Как всегда, боль одновременно обожгла и жаром, и холодом, подавляла и душила.

— Неужели вы думали, что я не знаю, Северус? — продолжал Альбус, как будто они обсуждали дождь или хорошую погоду. — Что я так легкомысленно отношусь к жизни детей, которых приютил этот замок?

Пожирателя Смерти беспокоило не само упоминание о метке, а то, что она собой представляла. Та голая правда, о которой старый волшебник упомянул так, словно она не имела никакого значения.

Лорд Волдеморт убил Лили Эванс, потому что Северус Снейп принял тёмную метку.

Если бы он не сделал этого, то никогда бы не оказался в «Кабаньей голове» в тот проклятый день, не услышал бы пророчество, не сообщил бы о нём своему хозяину, и Лили не умерла бы.

— В таком случае почему вы предложили мне свою помощь? — спросил Северус, пытаясь проглотить комок в горле и оценить, грозит ли им с Гарри опасность.

Если Дамблдор знал о метке, то назвать Гарри своим сыном было тактической ошибкой. Оказаться сыном Пожирателя Смерти — вовсе не подарок. Это объясняло, почему Альбус с самого начала так сильно заинтересовался им…

— Потому что мальчик — сын Лили Эванс, — ответил директор. — А девушка, которую я знаю, никогда бы добровольно не связалась с Пожирателем Смерти.

Северус изо всех сил старался сохранить невозмутимость.

— Я усомнился в правдивости вашего рассказа, — продолжал Дамблдор. — Гарри очень мало похож на вас физически. По правде говоря, я по-прежнему уверен, что у него есть семейное сходство с Джеймсом Поттером.

Семейное сходство — это мягко сказано. Для того, кто не видел Джеймса много лет, Гарри мог бы сойти за клона. Но если их поставить рядом, сходство было расплывчатым. Глаза Лили, высокие скулы Эвансов и сильный подбородок, унаследованный от деда, более чем компенсировали характерные черты Поттеров.

— Джеймс Поттер не имеет к нему никакого отношения, — хладнокровно солгал Северус. — Он мой сын.

Он мысленно закатил глаза. Без сомнения, где-то во вселенной Джеймс в гробу перевернулся.

— Да… — согласился Альбус. — Должен признать, это похоже на правду. Гораций назвал вас… ах… как бы это сказать… курицей-наседкой.

Северус чуть не задохнулся от возмущения.

— Простите? — процедил он. О, Слагхорна ждали очень плохие времена…

— Возможно, это не слишком удачное сравнение, но нельзя отрицать, что вы чрезвычайно опекаете мальчика, — заявил Дамблдор. — Что вполне понятно, ведь его мать умерла.

Факты были изложены в такой отстранённой манере, что гнев вспыхнул в Северусе с удивительной быстротой. Однако он не показал этого. Главное, не дрогнуть, не дать воли негодованию или ярости. Выдать себя было слишком просто, слишком легко. Слишком быстро.

Только… Как же трудно скрыть эмоции, связанные со смертью Лили! Чувство вины было слишком сильным.

— Перестаньте цепляться к Гарри, — прошипел Мастер зелий, направляя свой гнев туда, где Дамблдор не стал бы интерпретировать его сверх меры. — Я не знаю, что вы себе вообразили, но…

— Я полагаю… — перебил Дамблдор, — точнее, я пришёл к выводу, что в ближайшие годы по какой-то неизвестной мне причине Том Реддл исчезнет. И поскольку я был свидетелем этого благодаря воспоминаниям вашего сына, я знаю, что он восстанет из пепла…

Любопытная формулировка, при том, что старый волшебник не имел привычки иронизировать.

— Я бы не связал так быстро смерть Лили Эванс со всем происходящим, если бы на вашем предплечье не было этой отметины, — продолжил директор. — И если бы не странный интерес, который, похоже, проявляет к ней Лорд Волдеморт…

Это было опасно близко к истине. Слишком близко, на взгляд Северуса.

— Я не служу Тёмному Лорду, если это тот вопрос, который вы не смеете задать открыто, — ответил он. — Что касается смерти Лили… Есть ли смысл мне говорить об Ордене, который вы создали в прошлом году? Присутствие Гарри на этом кладбище было кульминацией череды неприятных событий.

Голубые глаза, лишённые доброжелательного блеска, казалось, препарировали его.

Дамблдор искал лазейку, предательство. И хотя Северус никогда не предавал его, он был не в состоянии доказать это.

— Сегодня мало кто знает о существовании Ордена, о котором вы говорите, — осторожно сказал Альбус. — Но в ваше время…

— Я рисковал жизнью, — резко перебил Северус, понимая, что ему не удастся убедить Дамблдора в своей добросовестности. Да и как он мог, когда его предплечье украшала змея, свернувшаяся вокруг черепа и скрещённых костей? — Лили умерла, а я рисковал своей жизнью ради вас. Каждый день.

Голубые глаза сверкнули удовлетворением.

— Вы шпионите, — заключил Дамблдор, ничуть не удивившись. Несомненно, он догадывался об этом с самого начала. В конце концов, это был самый блестящий ум своего века. Да, для него загадка должна была быть ясна изначально. За исключением одной детали, которая не сочеталась с остальным: ребёнок.

— Да, я шпионил, — подтвердил Северус, настаивая на прошлом. Лгать об этом больше не имело смысла. Историю можно переписать, но в любом случае он обречён на ад. — Лили расплатилась за это. Я был врагом, которого нужно уничтожить, а Гарри пострадал больше, чем следовало. Я никому не позволю снова обидеть моего сына, Альбус. Даже вам.

Он заслужил «Оскар», подумал Северус, наблюдая за извиняющимся выражением лица старика. Разъедающее чувство вины, от которого ему хотелось блевать, было должным образом проигнорировано. Он делал свою работу, и ничего больше.

— Теперь вы довольны? — хмуро спросил Северус. Вопреки распространённому мнению о том, что все слизеринцы любят лгать, он не получал от этого удовольствия. Конечно, вся его жизнь была ложью, но он редко на этом зацикливался. В конце концов, как изящно выразился Поттер, он разложил всё по полочкам. Именно это позволяло ему выживать. День за днём.

— Думаю, вам можно доверять, Северус, — мягко сказал Дамблдор. Старик даже не удосужился полностью выразить свою мысль, в этом не было необходимости — Мастер зелий понял лёгкое сожаление в его голосе.

— Почему бы вам не задать вопрос, который так и вертится у вас на языке, директор? — горько усмехнулся Северус.

Сколько ещё обетов на него повесят?

— Даёте ли вы мне слово, что не поступите на службу к Лорду Волдеморту столько времени, сколько вам потребуется, чтобы найти дорогу домой? — Дамблдор спросил вежливо, как будто это была обычная просьба. Незначительная деталь.

— Только моё слово? — усмехнулся Северус. — Кто доверится слову слизеринца?

Голубые глаза сияли весельем.

— Конечно, — согласился Альбус. — Но я надеялся, что вы сами предложите принести клятву.

Не удержавшись, Мастер зелий поморщился. Над его головой висело слишком много дамокловых мечей, слишком много. Но какой у него выбор? Дамблдор не успокоится, пока не убедится, что Северус не побежит разыскивать своего бывшего хозяина, и это было вполне понятно. Кроме того, обретя уверенность, директор, скорее всего, перестанет интересоваться мальчиком. В конце концов, он ведь проглотил ложь о самоотверженном отце…

— Непреложный обет, полагаю, — ответил Северус, скорее из желания выиграть несколько секунд, чем из какой-то реальной неуверенности. Альбус никогда не удовлетворится меньшим, это он знал по опыту.

— Судя по тому, что вы мне рассказали, у вас нет никаких причин нарушать обет, — мягко заметил Дамблдор. — Вы не почувствуете разницы.

Северус кивнул в знак согласия. У него не было другого выбора.

Тем не менее он вздрогнул, когда Альбус вытащил из рукава свою палочку, и слегка замешкался, прежде чем обхватил предплечье протянутой руки.

И не удивился, когда почувствовал, как тонкие пальцы старого волшебника впились в его плоть. Он старался не вспоминать, когда в последний раз оказался в таком же положении, но это было трудно: хватка была такой же сильной, а взгляд — таким же решительным.

Насколько Северус знал, Альбус Дамблдор был единственным, кто способен одновременно и принести клятву, и сыграть роль связующего звена.

Все другие нерушимые клятвы, о которых Мастер зелий слышал, всегда скреплялись третьим лицом. Но, подумал он с горьким весельем, кроме Тёмного Лорда, никто не был таким скрытным параноиком, как Альбус. Даже он сам.

— Клянётесь ли вы не причинять вреда ни одному ученику этой школы? — спросил Дамблдор.

— Да, — коротко ответил Северус, сдерживая дрожь, когда огненная лента из волшебной палочки обвилась вокруг его руки.

— Клянётесь ли вы, что ни в коем случае не станете служить Лорду Волдеморту? — продолжал директор.

Пожиратель Смерти обдумал вопрос и встряхнул головой.

— Слишком расплывчато, — заметил он.

Альбус кивнул, хотя и выглядел недовольным. Но это его проблема, рассудил Северус. В конце концов, на кону стояла его жизнь, он мог случайно сделать что-то, что окажет услугу Тёмному Лорду. Конечно, Северус никогда не делал ничего случайного. Но теперь у него на руках пятнадцатилетний мальчишка.

— Клянётесь ли вы не выполнять волю Лорда Волдеморта, какой бы она ни была? — перефразировал вопрос Дамблдор.

Северус поднял бровь, размышляя о том, как долго продлится клятва. Станет ли она недействительной, когда они вернутся в своё время? Но долго гадать не пришлось. Улыбка директора подтвердила, что он прекрасно понял суть проблемы. К сожалению, это также означало, что он, вероятно, сомневается в басне Северуса о прекращении шпионской деятельности.

— До тех пор, пока вы не вернётесь туда, откуда пришли, — уточнил Дамблдор.

— Да, — раздражённо рыкнул Северус. Оставалось только надеяться, что им повезёт не столкнуться с Тёмным Лордом во время их пребывания в этом времени.

Огненная лента обвилась вокруг запястья и исчезла. Северус поспешил убрать руку. Этот процесс определённо не доставлял ему удовольствия.

— Достаточно ли этого на сегодня, сэр, или мне также придётся вступить в боксёрский поединок с гигантским кальмаром, чтобы доказать свою состоятельность? — съязвил он.

Дамблдора эта идея, похоже, привела в восторг, и Северус вздохнул, внезапно задумавшись, а не был ли он тем идиотом, что польстился на кусок сыра в виде апартаментов профессора защиты…

* * *

— Ты до сих пор с места не сдвинулся, — раздался неверящий голос с порога спальни.

Гарри не удосужился повернуть голову. Он продолжал рассеянно поглаживать свернувшуюся клубочком на его груди кошку, которая мурлыкала и методично впивалась когтями в плотную ткань пижамы.

Снейп пытался вытащить Гарри из постели на рассвете, когда он сам встал, потом через два часа позвал на завтрак, а через три — даже предложил разделить воскресную прогулку с Лили. Гарри отклонил каждое предложение, решив спокойно похандрить.

В полдень валяться на кровати и размышлять было уже не так привлекательно, как ночью и утром. Гарри никак не мог придумать, что можно сделать. Конечно, он понимал, что вернуться домой будет непросто, но, как ни странно, надеялся, что Снейп-Принц быстро найдёт решение. Ему представлялось, что всё это приключение продлится неделю. Максимум две. И предвкушал, что встретится с Роном и Гермионой, прежде чем успеет сказать «оп». Однако становилось очевидным, что этого не произойдёт. Потому что Снейп-Принц понятия не имел, как исправить ситуацию.

— Ты сказал, что это не твоя кошка, — сказал Гарри, продолжая поглаживать длинную чёрно-белую шерсть животного, которое обычно устраивалось на кровати Северуса.

Северус наконец вошёл в комнату, позволив двери закрыться за спиной, но остановился у кровати Макнейра, которая стояла ближе всего к кровати Гарри, и с недоверием посмотрел на него.

— Обычно она никого к себе не подпускает.

Рука Льва-попавшего-к-Змеям замерла на кошачьей спине. Северус выглядел крайне напряжённым, не сводя глаз с сокурсника.

— Думаю, я ей нравлюсь, — заметил Гарри. Через несколько секунд Снейп наконец расслабился. Несомненно, он понимал, что Гарри не из тех, кто будет плохо обращаться с кошкой, даже если он и не приглашал её прийти и вспахать когтями его грудь.

— Это кошка Лили, — наконец ответил Северус, — но она довольно пугливая. С ней… жестоко обращались.

Расценив перебирание лапками по коже как вежливую просьбу о ласке, Гарри послушно продолжил поглаживать шерсть кошки.

— Если это кошка Лили, то почему она всё время здесь? — озадачился он. Кошка была постоянным обитателем подземелий. Особенно их спальни.

— Это долгая история, — недовольно отрезал Северус.

— А я никуда не спешу, — пожал плечами Гарри.

— Возможно, — Северус скривился, — только я хочу есть, а Лили пригрозила, что сама явится за тобой, если ты продолжишь валяться в постели. Её слова, не мои.

— Как она сможет войти? — озадаченно уставился на него Гарри. — У неё же нет пароля.

— Лили никогда не позволит такой незначительной детали остановить её, — весело ухмыльнулся Снейп. — И поверь, Принц, у тебя нет никакого желания знакомиться с её методами пробуждения таких упрямцев, как ты…

Гарри едва удержался, чтобы не спросить, откуда Снейпу знать о его желаниях и нежеланиях.

— Похоже, у меня нет выбора, — пошутил он, но сердце было не на месте.

Он не мог не думать о том, как бы провёл день с Роном и Гермионой. Навестил бы Хагрида, написал письмо Сириусу, предложил Джинни и близнецам матч по квиддичу, убедил Гермиону отказаться от своих книг, чтобы сыграть с ним и Роном в подрывного дурака…

Он скучал по своей семье, и под семьёй имел в виду вовсе не Дурслей.

— Ты расстроен, — заметил Снейп. Гарри понял, что снова погрузился в свои мысли.

— Да нет, — вздохнул он, осторожно поднял кошку и переложил её на кровать рядом с собой. Животное хрипло мяукнуло, ударило лапой по воздуху, затем свернулось в клубок и снова заснуло. Не то кошка, не то ленивец — Гарри уже начал сомневаться.

Он поднялся с кровати, взял свою одежду, оставшуюся с вечера, туалетные принадлежности и отправился в ванную. Он ничем не мог помочь Снейп-Принцу, так что дуться и запираться здесь не имело смысла. Хотя… В библиотеке наверняка были книги на эту тему…

— Гарри.

Гарри остановился в дверях ванной комнаты и удивлённо оглянулся на Снейпа. Имя прозвучало, мягко говоря, нерешительно, и это был первый раз, когда Северус вот так спонтанно его назвал.

Или не спонтанно, если судить по его расчётливому взгляду?

— Мы всё ещё… союзники? — спросил Северус.

В его голосе недоверие смешалось с сомнением, и именно уязвимость, которую он пытался скрыть, привлекла Гарри.

— Конечно, — искренне подтвердил он. — Почему ты спрашиваешь?

Снейп неловко пожал плечами.

— Я думал, что… — он умолк и снова передёрнул плечами.

— Поверь мне, Северус, — Гарри улыбнулся, — если я когда-нибудь разозлюсь на тебя, ты первым узнаешь об этом.

— Мне всё равно, что ты обо мне думаешь, — надменно выпрямился Северус. — Союзники — не значит друзья.

На его лице на секунду промелькнула неуверенность, и Гарри, не сдержав насмешливой улыбки, отвернулся.

— Вот оно что! — бросил он через плечо. — Продолжай повторять, возможно, в конечном итоге сам в это поверишь!

Не слушая больше Северуса, Гарри скрылся в ванной, а через полчаса они уже спешили в Большой зал, пока не закончилась подача блюд. Конечно, в этом случае всегда оставалась кухня, но Снейп отверг эту идею, заявив, что у него нет никакого желания терпеть «непрерывное щебетание» домашних эльфов. Гарри с тоской подумал о своих многочисленных экскурсиях в их логово.

Они едва успели поесть, и Северус только-только рассказал, тихо и скупо, что он приготовил бальзам для своих ран и наконец-то исцелился, как блюда и тарелки исчезли. Они были последними, Лили уже ушла, и только Мародёры сидели чуть поодаль.

Склонив головы и перегнувшись друг к другу через стол, они азартно перешёптывались, изредка взрываясь хохотом. Гарри внимательно прислушался, но ничего не смог разобрать из их разговора. Однако, судя по заговорщицким выражениям лиц, Мародёры что-то замышляли.

Северус настороженно наблюдал за ними, но никто из четырёх гриффиндорцев не обращал на них внимания, и Гарри в конце концов, чувствуя, что у Снейпа руки чешутся спровоцировать их, потащил его в коридор. Не стоило верить, будто во всех стычках виноваты только эти четверо!

— В библиотеку? — предложил Гарри, едва они вышли за дверь.

Учитывая, что потолок Большого зала показывал облачное, почти грозовое небо, он не думал, что Лили будет снаружи. И кроме как в гриффиндорской гостиной, он не представлял, где ещё она может быть. Более того, в библиотеке у него была бы возможность провести некоторое исследование о тех магических штормах, жертвами которых стали они со Снейпом-Принцем. Возможно, это было бессмысленно, потому что если уж профессор не нашёл решений, то маловероятно, что у Гарри это получится, но… он должен был что-то предпринять.

— У меня встреча с Лили, — возразил Северус.

Где-то не в библиотеке, понял Гарри.

— О, ну ладно, — разочарованно пожал плечами он. — Тогда до встречи.

Он уже шагнул на лестницу, когда Северус с абсолютно отрешённым выражением лица догнал его.

— Если хочешь, можешь пойти со мной, — бросил Снейп тоном я-делаю-тебе-большое-одолжение. Скорее всего, так оно и было.

Гарри колебался. Он знал, насколько ценным для Снейпа было время, проведённое с Лили, и не хотел рисковать, отталкивая единственного товарища по общежитию, с которым он почти ладил.

— Я не хочу мешать, — наконец сказал он.

Северус приподнял бровь в ответ. Снейп-Принц делал точно так же, когда кто-то задавал в классе крайне глупый вопрос.

— Если бы ты мне мешал, я бы тебя не пригласил, — вполне логично возразил он.

Снейп ускорил шаг, и теперь Гарри был вынужден догонять его.

— Уверен? — всё же уточнил он.

Северус закатил глаза. Понимая, что больше ничего не получит, Гарри смирился и замолчал.

Если он и заметил, что Снейп ходит кругами, то придержал язык, догадавшись, что у того есть свои причины несколько раз проходить по одному и тому же месту. Он никак не мог заблудиться.

Наконец, когда Гарри был уже в полном недоумении, Снейп остановился у двери неиспользуемой классной комнаты, мимо которой они проходили по меньшей мере дважды. Восточное крыло, где они находились, редко использовалось для занятий, поскольку было слишком удалённым. Видимо, это не беспокоило Северуса, он пробормотал несколько слов, так тихо, что Гарри не смог их уловить. Когда дверь открылась сама собой, стало очевидно, что это был пароль.

— Ты не торопился! — с ноткой раздражения в голосе воскликнула Лили, находившаяся в комнате. — Надеюсь, ты хотя бы спросил бедного Гарри, что случилось?

Бедного Гарри?

— Почему бы тебе самой не спросить? — огрызнулся Северус, переступая порог и нетерпеливым жестом призывая Гарри войти.

Лили сидела на огромной выцветшей розовой подушке перед журнальным столиком, спиной к двери, и резко повернулась, явно удивлённая тем, что перед ней стоит Гарри.

Гарри надеялся, что она не расстроилась из-за того, что он явился незваным гостем. Одно дело не ладить с Джеймсом Поттером, но портить отношения с Лили… Это было совсем другое.

— Ассурдиато, — сказал Северус у него за спиной.

Закрытая дверь на секунду тускло блеснула.

— Что это? — удивился Гарри, он никогда раньше не слышал такого заклинания.

— Это мешает другим подслушивать. Сев придумал, — быстро ответила Лили и, нахмурившись, посмотрела на своего лучшего друга.

У Гарри не было времени восторгаться тем, что Снейп — а значит, и Снейп-Принц — способен изобретать функциональные заклинания.

— Ты просила меня кое-что сделать, — ответил Северус на неозвученный Лили вопрос.

— Но я ничего не говорила, Сев, — запротестовала Лили, с забавной улыбкой покачав головой. Однако по её взгляду, полному облегчения, которое она с трудом скрывала, Гарри понял, что она довольна.

— Ну и помалкивай об этом, — проворчал Северус. — Я не умею подбадривать людей. А тебе это нравится.

Решив, что на сегодня он достаточно имитировал мебель, Гарри взмахнул рукой, привлекая их внимание.

— Я всё ещё здесь, — напомнил он, скорее забавляясь, чем злясь.

— Всё нормально, Гарри? — спросила наконец Лили с одной из тех тёплых улыбок, которые она так часто выдавала.

Гарри кивнул, затем поморщился.

— Извини, если помешал, — сказал он. — Северус предложил пойти с ним и…

— Нет, ты не мешаешь, — успокоила Лили. — Просто Сев немного параноик насчёт этой комнаты. Он всегда был против, чтобы мы водили сюда посторонних.

— Вот как? — Гарри посмотрел на Снейпа, гадая, связано ли такое развитие событий с их статусом «союзников» и знает ли об этом Лили.

Северус вздохнул, протиснувшись мимо него, прошёл в класс и уселся на одну из подушек у стены. Оглядевшись, Гарри засомневался, что здесь когда-нибудь проводились занятия. Комната была усеяна этими странными, выцветшими подушками, разбросанными между рабочими поверхностями чуть выше обычных журнальных столиков.

— И… что это за место? — помедлив, Гарри последовал примеру Снейпа и устроился на одной из мягких подушек.

— Старый класс прорицаний, — рассеянно ответил Северус, доставая из сумки книгу.

— Это объясняет подушки, — хмыкнул Гарри. — Этот предмет всегда преподают психи…

— Зачем же тогда ты взял их на факультатив? — фыркнула Лили. Гарри повернулся к ней, но она уже потеряла к ним интерес и вернулась к своему основному занятию. Гарри сначала подумал, что она делает какое-то домашнее задание, но вскоре понял, что на самом деле она рисовала. Или копировала изображение из одной из трёх открытых книг рядом с пергаментом, над которым она работала.

— Любишь рисовать? — спросил Гарри с несколько большей заинтересованностью, судя по короткому, но пронзительному взгляду Северуса. Однако Гарри ничего не мог с собой поделать. Возможно, это был единственный положительный момент в путешествии в прошлое: выяснить что-то подобное о своей матери. Множество мелочей, о которых у него иначе не было бы возможности узнать.

— И как это ты не заметил? — несколько агрессивно усмехнулся Снейп. — Она же постоянно что-то вырисовывает.

Лили бросила на него мрачный взгляд.

— Я не вырисовываю, — обиженно возразила она.

— Я пошутил, — поморщившись, поспешил отступить Северус. — Ты прекрасно знаешь, что у тебя хорошо получается.

Лили сделала вид, что обиделась, а затем открыто улыбнулась.

— С ума сойти, ты до сих пор не можешь определить, когда я притворяюсь, что злюсь на тебя… — заметила она.

Снейп хотел было ответить, но в конце концов снова углубился в свою книгу.

— Можно посмотреть? — попросил Гарри, протянув руку к блокноту с рисунками, оставленному на углу стола.

Но едва он коснулся картонной обложки, как Лили с паническим выражением лица выхватила блокнот из-под его руки.

— Это личное, — сухо сказала она.

Зелёные глаза, так похожие на глаза Гарри, метнулись взглядом с блокнота, крепко прижатого к груди, на Северуса, а щёки заметно покраснели.

Гарри нахмурился, но тут же сообразил, что ситуация имеет несомненное сходство со случаем, когда Рон прочитал несколько страниц из дневника Джинни, оставленного без присмотра. Гарри тогда очень обрадовался, что прилично владел защитными чарами…

— Прости, — искренне извинился он. — Я не хотел… совать нос куда не следует.

Снейп вдруг фальшиво закашлялся.

— Нет, я просто… — слабо запротестовала Лили. — Я… — она откашлялась и, похоже, снова взяла себя в руки. — Подожди, — нашарив в сумке несколько отдельных листов, она протянула их Гарри. — Вот.

Гарри подмывало спросить, чем отличаются эти рисунки от тех, что были в блокноте, но он понимал, что такое любопытство будет воспринято не очень хорошо.

— Ого, — Гарри быстро просмотрел несколько врученных ему листочков, — это в самом деле замечательно.

Лили довольно улыбнулась.

— Ты правда так думаешь?

Гарри ещё раз просмотрел эскизы совы под разными углами и кивнул.

— Есть заклинание, чтобы оживить рисунки, — сказала Лили. — Но мне нравится, когда они не двигаются. Магловская привычка, наверное…

На лице Северуса промелькнуло неодобрительное выражение, но поскольку он по-прежнему не отрывался от книги, Гарри решил, что это, скорее всего, связано с чтением.

— И что это за заклинание? — спросил он.

Добрые четверть часа Лили учила Гарри заклинанию, и в конце концов ему удалось заставить нарисованную лошадь двигаться: животное зашевелилось на листке и вздыбилось.

— У тебя в самом деле здорово получается, — искренне сказал Гарри, хотя и не особо в этом разбирался. По правде говоря, даже если бы рисунки были ужасными, он всё равно похвалил бы. Впрочем, сейчас он сказал правду: у Лили Эванс действительно был талант к рисованию.

Гарри сам не понимал, почему, но эта простая информация согрела его сердце и одновременно вызвала кошмарно тоскливое ощущение. Рисовала ли Лили для него, маленького? Заставляла ли лошадей или сов танцевать для развлечения сына?

Он перестал улыбаться и протянул ей листы пергамента.

— Оставь их себе, если хочешь, — предложила Лили, возвращая рисунки. — В любом случае они наверняка окажутся в мусорном ведре.

Похоже, она почувствовала внезапную перемену настроения Гарри, потому что посмотрела на него непривычно ласково.

У Гарри перехватило горло, он кивком поблагодарил и вернулся на свою подушку, бережно сжимая в руке свитки. Сможет ли он забрать их в своё время? Глупый вопрос. Снейп-Принц мог говорить или делать всё, что ему заблагорассудится, но эти рисунки вернутся вместе с Гарри.

Глядя на нарисованную карандашом кошку Снейпа, которая Снейпу не принадлежала, Гарри не сразу заметил, что затуманилось зрение. Упавшая на пергамент слеза поразила его, и он поспешил вытереть мокрые щёки, потом вскинул голову и настороженно огляделся, но никто, к его облегчению, не заметил, что с ним произошло: Лили сосредоточенно рисовала огромного тигра, а Северус не отрывался от книжки.

Гарри снова посмотрел на рисунок кошки и позвал:

— Лили?

— Ммм? — спустя несколько секунд отозвалась Лили, не отрываясь от работы, увлечённая рисованием, но готовая слушать.

— Что это за кошка?

Она нахмурилась, затем в замешательстве подняла голову.

— Кошка? — с недоумением переспросила она, потом увидела в его руке рисунок. — А, ты имеешь в виду Сехмет?

— Это не интересно, — неожиданно вмешался Северус, но Лили и Гарри дружно проигнорировали его.

— Сехмет, — повторил Гарри. — Это египетский бог, да?

В этой области он разбирался ещё хуже, чем в искусстве рисования.

— Вообще-то, богиня, — поправила Лили. — У нашей кошки голова похожа на львиную, Северусу показалось забавным дать ей такое имя⁽¹⁾.

— Лил… — заворчал Снейп, но Гарри перебил его.

— А Сехмет, значит, твоя? — небрежно спросил он. Возможно, в нём проснулась змея, но Лили удивилась.

— Только летом, — коротко бросила она, снова склонившись над своим рисунком. На мгновение Гарри испугался, что она не станет рассказывать, но она заговорила снова. — Мы нашли её летом после первого курса. Кто-то хотел утопить её в речке возле нашего дома, и Сев прыгнул в воду. Он бы забрал её к себе, но его… — Она быстро взглянула на Снейпа и слегка запнулась. — …его отец не любит животных. Так что я присматриваю за ней летом, а он забирает её, когда мы в Хогвартсе.

Это объясняло, почему кошка такая пугливая. А Снейп, прыгнувший в реку, чтобы спасти её? Но не это привлекло внимание Гарри.

— Вы живёте в одном районе?

Его удивление было слишком заметным, но ему было всё равно. Неважно, какими недоуменными взглядами обменялись Лили и Снейп. Никогда Снейп-Принц не говорил, что вырос с Лили. Он сказал, что они друзья… нет… нет, по правде говоря, он никогда ничего не говорил. Он просто кричал. Как обычно.

— Ну… почти… — нерешительно ответила Лили.

Северус совершенно спрятался за своей книгой, и Гарри мог поклясться, что он чего-то стыдится. Наверняка своего гриффиндорства — бросился спасть кошку.

— Значит, вы вместе выросли? — допытывался Гарри.

Снейп-Принц вырос вместе с Лили и никогда ничего не говорил. Наверняка был уверен, что Гарри никогда бы не узнал об этом, если бы не эта буря. О, Гарри пообещал себе, что у него будет долгий разговор с профессором… И плевать, что тот лишит всех баллов его факультет или назначит Гарри наказание до конца учёбы. Профессор знал Лили, а значит, должен всё рассказать.

— Да, — подтвердила Лили.

Сотни вопросов рвались с языка, и Гарри с трудом сдерживался. Снейп отложил книгу и уставился на него непроницаемым и подозрительным взглядом, который не предвещал ничего хорошего. Лили, в свою очередь, смотрела с беспокойством.

— Всё в порядке, Гарри? — ласково спросила она.

Именно эта естественная доброжелательность, которая, казалось, исходила от неё постоянно, стала последней каплей. Гарри считал, что трудно жить, практически ничего не зная о своих родителях? Он ошибался. Гораздо хуже было знать, чего ему не хватает.

Потому что теперь он мог представить себе немного повзрослевшую Лили с таким же слегка обеспокоенным выражением лица, какое было у неё сейчас, Лили в роли матери, вплоть до жестов: как она заправляет прядь волос за ухо, скрещивает руки на груди и строго смотрит на сына, потому что он снова натворил глупостей.

Гарри отвёл глаза и изобразил слабую улыбку.

— Да, конечно, — солгал он. Вышло жалко. Сколько раз ему говорили, что он не умеет врать!

Наступившая неловкая тишина, казалось, подтвердила это. Не нужно было присматриваться, чтобы заметить, что Лили и Северус безмолвно общаются. Они знали друг друга достаточно хорошо, чтобы понимать всё без слов.

Отсутствие Рона и Гермионы давило ещё беспощаднее.

— Я скучаю по своим друзьям, — словно со стороны услышал Гарри свой сдавленный голос.

Конечно, он сразу же разозлился, потому что если Снейп-Принц узнает, что он рассказал о себе больше, чем нужно, то велика вероятность, что его труп никогда не найдут… Но, как ни парадоксально, желание постучать в дверь профессорских покоев становилось всё сильнее. Каким бы неприятным ни был этот человек, он единственный, кто примирял Гарри с этой «реальностью».

— О, ты тоскуешь по дому… — сочувственно заключила Лили. — Это случается со всеми нами. Я тоже часто скучаю по своей семье. Почему бы тебе не написать им?

Она скучала по своей семье? Петуния всегда ненавидела сестру… Но, возможно, их родители были не такими… Конечно, нет. Они наверняка не ненавидели магию так, как Петуния.…

— Они… Они не смогут ответить. — Попытка вышла неуклюжей. Слишком неуклюжей, судя по озадаченному взгляду Лили. — Расскажи о своей семье.

Несомненно, это было очень подозрительно. Чрезмерно, судя по всё более озадаченным и подозрительным взглядам (по крайней мере, со стороны Снейпа), которыми они обменивались. Но Гарри ничего не мог с собой поделать, он не мог не спросить об этом.

— О моей семье… — повторила она. — Что ты хочешь, чтобы я рассказала? Они маглы, у меня есть старшая сестра.

Гарри уже собирался затронуть эту тему, когда она со слегка натянутой улыбкой повернулась к Снейпу.

— Что ты читаешь, Сев?

Гарри с некоторым опозданием понял, что расспрашивать о семье маглов, похоже, не лучшая идея, учитывая текущую политическую ситуацию.

— Разве не видно? — фыркнул Северус.

Гарри бросил беглый взгляд на учебник по зельям у Снейпа в руках и тут же потерял к нему интерес. И зачем только Северус таскает с собой эту книжку? Наверняка уже наизусть выучил.

— Я тебя умоляю, Северус! — лукаво усмехнулась Лили. — Я же знаю, что ты притворяешься, будто читаешь это. Но вот то, что ты действительно читаешь…

Глаза Лили дразняще сверкнули, и этот блеск прекрасно отражался в глазах Снейпа. Согласие, которое не разделялось с Гарри и безжалостно исключало его из игры, даже если он подозревал, что они не намеревались это делать.

— Фините инкантатум! — внезапно бросила она.

Гарри отшатнулся, поражённый неожиданной атакой. Но Северус отреагировал иначе. Он определённо ожидал чего-то подобного, потому что ловко увернулся.

— Это было глупо, — прокомментировал Снейп с палочкой наготове.

Поскольку в его голосе прозвучала невысказанная угроза, Гарри вскочил на ноги, выхватив палочку, нацелился на Северуса.

В следующее мгновение Снейп кинул в свою подругу заклинанием щекотки, однако держал его недолго: почувствовав направленную на него палочку, Северус быстро развернулся к Гарри и выставил щит как раз вовремя, чтобы остановить петрификус тоталус.

У Снейпа было нечитаемое выражение лица, но, к счастью, он не попытался атаковать в ответ, иначе, Гарри готов был поспорить, с ним расправились бы в считанные секунды.

— Это была всего лишь шутка, Гарри, — прохладно сказала Лили. — Опусти палочку.

— Мне показалось… Я думал, он напал на тебя, — пробормотал Гарри и встряхнул головой, стараясь избавиться от воспоминаний о зелёной вспышке и истошном женском крике.

— Северус, опусти палочку! — потребовала Лили, но Снейп отказался подчиниться, видимо, опасаясь, что Гарри воспользуется возможностью снова напасть.

Постепенно приходя в себя, Гарри отпустил руку.

— Я… мне жаль, — искренне извинился он. — Я отреагировал инстинктивно… Я не думал…

Секунду помедлив, Северус тоже убрал палочку.

— А надо бы, вместо того, чтобы убивать людей, — беззлобно проворчал он.

— Мне очень жаль, — повторил Гарри. — Не знаю, что на меня нашло. Я просто…

Он ощутил непреодолимую потребность сбежать из этой комнаты, скрыться от обеспокоенного взгляда своей матери, которая ещё не была матерью. Внезапно он почувствовал себя пленником. Он не принадлежал этому миру.

Гарри выбежал, даже не успев осознать, что делает. Дверь захлопнулась за его спиной, под ногами скрипели ступеньки, мелькали гобелены на стенах, коридоры сменялись один за другим… Вселенная вокруг размылась, утонула в нагромождении образов, не соответствующих друг другу…

Хотя, если подумать, они совпадали, сосредотачивались вокруг одного центрального элемента — Волдеморта.

Чем дальше Гарри бежал, тем больше слёзы затуманивали зрение, тем сильнее сжималось горло, перехватывая дыхание. И он задавался вопросом, не это ли решение. Если он умрёт в коридорах Хогвартса, спасёт ли это его от судьбы? Седрик, пророчество, смерть родителей… Сколько ещё смертей впереди? Сколько ещё окажется погибших, в смерти которых будет виноват только он?

А затем, так же внезапно, как началось это паническое безумие, всё прекратилось.

Гарри обнаружил, что лежит на спине, на холодном каменном полу, над ним склоняется смутно различимая фигура, а у него не получается определить, кому принадлежит голос, спрашивающий, что случилось.

Уже теряя сознание, Гарри едва ли заметил, как человек присел рядом с ним на корточки.

---

1) Сехмет — в египетской мифологии богиня войны, палящего солнца и яростной мести, изображалась в виде женщины с головой львицы

Вернуться к тексту

В обществе, где царит террор, ни одно заявление, каким бы оно ни было, нельзя воспринимать всерьёз.

Милан Кундера

Гарри со стоном прижал ладонь ко лбу, даже не пытаясь открыть глаза. Стучавшая в висках мигрень была настолько апокалиптической, что ему не хотелось выяснять, что с ним произошло.

— О радость… — прошелестел знакомый голос, какой угодно, но только не радостный. — Он приходит в сознание. Какое облегчение…

Замечание прозвучало достаточно внятно, чтобы Гарри разобрал слова, но вместе с тем и достаточно тихо, чтобы догадаться — Снейп-Принц не хочет, чтобы его услышали.

Хотя с какой стати то, чего хочет или не хочет Пожиратель Смерти, должно входить в список приоритетов Гарри?

— Ах, мистер Принц! — воскликнула колдоведьма, и Гарри с трудом приподнял веки. Всё вокруг казалось размытым: с него сняли линзы. Тем не менее он видел достаточно хорошо, чтобы определить, что большая белая фигура слева от него — это мадам Помфри, а чёрная справа — Снейп-Принц.

— Ты нас немного напугал, мальчик, — сказала колдоведьма весело, как будто наличие пациента в лазарете скрасило её день. Хотя, возможно, так и было. — Теперь всё пришло в норму. Я принесу тебе зелье, и ты сможешь вернуться в общежитие. Хорошо выспишься и будешь как огурчик.

Утешительно похлопав Гарри по плечу, мадам Помфри скрылась в кладовке лазарета.

— Хорошо, — бросил Снейп-Принц. — Поскольку вы, очевидно, решили больше не тратить моё время…

Он не договорил, так что фраза просто повисла в воздухе, но то, как он повернулся на каблуках, ясно сказало о его намерении удалиться.

Гарри смотрел, как расплывчатая фигура слегка отодвигается, и не удержался — информация давила на него тяжким грузом.

— Вы прыгнули в воду, чтобы спасти кошку! — потрясённо выпалил он. Размытое пятно замерло, развернулось и снова приблизилось к кровати.

— Простите? — вкрадчиво переспросил профессор.

В его тоне прозвучала угрожающая нотка, заставлявшая мальчика повторить сказанное, но Гарри не повёлся на провокацию. Он был гриффиндорцем, но не самоубийцей: тыкать Снейпа-Принца носом в то, что он когда-то поступил по-гриффиндорски, равнозначно призыву к убийству.

— Что случилось? — спросил Гарри, нащупывая прикроватную тумбочку. С удовлетворением обнаружив свои линзы, он поспешно надел их — слепое восприятие мира доставляло ему невероятный дискомфорт.

— Вы столкнулись с Джеймсом Поттером, и это вызвало приступ паники, — снизошёл до ответа Мастер зелий.

Гарри моргнул, зрение прояснилось как раз вовремя, чтобы он успел заметить скользнувшую по губам Снейпа-Принца насмешливую улыбку.

— Чего? — у Гарри отвисла челюсть. Он совершенно не помнил, чтобы видел там Джеймса, зато в памяти отчётливо всплыло, как он бросился бежать после того, как… атаковал Северуса.

— Ты потерял сознание из-за гипервентиляции, — пояснил профессор со странной доброжелательностью в голосе. Впрочем, эта странность тут же разъяснилась: вернулась мадам Помфри, сунув Гарри под нос зелье, а перед посторонними Снейп-Принц вынужден был играть роль идеального отца.

— Хорошо, что Джеймс Поттер был в этой части замка, — сказала колдоведьма, пока Гарри недоверчиво принюхивался к содержимому флакона. Но это оказалось всего лишь успокаивающее зелье. — В тот коридор редко кто заходит. Что вы там делали, мистер Принц?

— Я… — Гарри запнулся. — Я был с друзьями.

— Странно, — нахмурилась мадам Помфри. — Джеймс никого не видел. Если бы он не предупредил профессора Макгонагалл, вас там никто не нашёл бы. Так что поблагодарите его.

Гарри не скрывал своего удивления. Джеймс помог ему? Хотя ненавидит его… Может, Гарри всё-таки поспешил с выводами? Может, он позволил себе поддаться разговорам Северуса и Лили? И ещё не поздно для них с Джеймсом стать друзьями?

— Сомневаюсь, что Поттер действовал по доброте душевной, — с презрительной гримасой возразил Снейп-Принц. — Его карманы были набиты навозными бомбами. Несомненно, он планировал очередную проделку.

— Я до сих пор не понимаю, зачем было его обыскивать, профессор, — сухо сказала мадам Помфри. — В конце концов, он просто помогал вашему сыну.

Снейп-Принц прищурился, и Гарри, сообразив, что дискуссия вот-вот перерастёт в спор, свесил ноги с кровати и поднялся.

— Я могу идти? — спросил он, пресекая любые доводы, которые мог выдвинуть Мастер зелий.

С явным сожалением проглотив приготовленную отповедь, мадам Помфри сухо кивнула и ушла в свой кабинет.

Снейп-Принц тоже развернулся, пробормотав что-то, чего Гарри не понял, но что, несомненно, не понравилось бы колдоведьме. Шагая за профессором, мальчик рассеянно слушал его непонятный монолог, в котором мелькнуло что-то вроде «в бешенстве» и «отравление». Гарри решил, что не хочет этого знать и что в его интересах держаться подальше от Снейпа-Принца.

Но ему никогда не везло с планами, они вечно срывались. Вот и сейчас это произошло именно в тот момент, когда он пытался придумать шаткое оправдание. Однако не успел он произнести и слово, как Снейп-Принц втолкнул его в пустой класс и накинул на комнату такой мощный силенцио, что у Гарри волосы на затылке встали дыбом.

— Заклинание не будет действовать бесконечно, — прошипел профессор, — поэтому советую говорить кратко и по существу.

Под пронизывающим взглядом чёрных глаз Гарри лишь пожал плечами, не зная, что сказать.

— Ну? — поторопил Снейп-Принц. — Это был Дамблдор или Тёмный Лорд?

У Гарри пересохло во рту, он опустил голову, стараясь не обращать внимания на жжение на щеках и затылке. Было что-то глубоко унизительное в том, чтобы признаться Снейпу-Принцу, что он просто… упал в обморок.

На мгновение в голову пришла безумная идея притвориться, что это дело рук Волдеморта. Что случилось очередное видение, но ничего серьёзного, или, по крайней мере, ничего такого, с чем Гарри не смог бы справиться самостоятельно. Только выражение лица Снейпа-Принца накануне, когда он узнал, что мальчику иногда снится его хозяин, было слишком серьёзным, чтобы сейчас выдумывать подобное.

— Ни то, ни другое, — наконец решился Гарри, призвав на помощь гриффиндорское мужество. — Я просто… ну…

Хотя он не смотрел на Снейпа-Принца, но прекрасно представлял, как пристально тот его рассматривает, и чувствовал себя крайне неловко.

— Лили… Лили и Северус… играли. Это была игра, но… Как будто появился дементор и… — он запнулся.

— Простите? — сухо прервал Снейп-Принц.

Гарри провёл рукой по лицу, стараясь сдержать раздражение. Он мог оказаться в этой ситуации с кем угодно. С любым. Но ему повезло очутиться здесь с человеком, который знал о нём меньше всех…

— Когда я рядом с дементором…

— Вы уже упоминали эту деталь, Поттер, — перебил профессор. Гарри мельком вспомнил, как говорил об этом во время их первого — кошмарного — урока окклюменции. — Я не вижу связи.

— Было похоже… Он направил свою палочку на Лили, и я подумал… Потом всё расплылось, я не знал, где нахожусь, и… наверное, столкнулся с отцом.

— Я думал, что говорил с сарказмом, когда сказал про паническую атаку, — заметил Снейп-Принц вроде бы нейтральным тоном, но это было не так. На самом деле его тон был дьявольски насмешливым, и Гарри решил, что имеет полное право обидеться.

— А я думал, у нас перемирие, — огрызнулся он, скрестив руки на груди. Однако эта поза не только не придала ему авторитета, которого он добивался, но и сделала его похожим на обиженного ребёнка, что прекрасно понял Снейп-Принц.

— Если вы не хотите, чтобы я выставлял вас дураком, советую перестать вести себя, как идиот, — холодно ответил Мастер зелий.

— Я потерял сознание! — возмутился Гарри. — Как будто это можно контролировать!

— Вы запаниковали, — безжалостно уточнил Снейп-Принц.

— Это одно и то же! — воскликнул мальчик, обиженный несправедливостью Мастера зелий. — Это невозможно контролировать!

— Кодовое слово для вас, мистер Поттер, — выгнув бровь, усмехнулся Снейп-Принц. — Окклюменция.

«Только об этом и может говорить», — подумал Гарри, но, к счастью, не успел высказать профессору своё недовольство.

— Нельзя проявлять такую слабость, — ледяным тоном продолжал Снейп-Принц. — И это больше не повторится, если не хотите, чтобы я сам вас убил.

Гарри уже готов был разразиться гневной тирадой об ужасающем отсутствии сострадания у Пожирателя Смерти, когда — не дав ему времени оправдаться или пожаловаться — профессор, явно посчитав разговор законченным, небрежным взмахом руки отменил заклинание, развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что Снейп-Принц не собирается возвращаться и выслушивать обиды мальчика. Он вышел наконец в коридор и, сжимая и разжимая кулаки от злости, успел заметить, как мантия Снейпа-Принца исчезла за углом. Взгляд на старые часы Дадли подтвердил то, что подсказывал желудок: пришло время обеда.

Бормоча сквозь зубы оскорбления, которые наверняка отправили бы его надолго в тюрьму — или даже на кладбище, если бы профессор их услышал, — Гарри спустился по лестнице, догнал на первом этаже Снейпа-Принца и проскочил мимо, не дожидаясь, пока тот закончит снимать невообразимое количество баллов с Сириуса или пока крёстный заметит его.

Ожидавший в сторонке Ремус посмотрел на Гарри, когда тот проходил мимо, но Гарри проигнорировал его и со сжавшимся в комок желудком подошёл к дверям Большого зала. Нападать на Северуса было как-то неправильно. Снейп наверняка в ярости, и вполне справедливо.

Глубоко вздохнув, Гарри поднял голову, шагнул вперёд и… застыл на пороге.

Если и было что-то, чего никогда не случалось в Большом зале, так это тишина. Здесь всегда было шумно от сотен смешивающихся разговоров, звона столовых приборов и смеха учеников.

Лишь однажды Гарри стал свидетелем такой тишины, какая царила сейчас над факультетскими столами. Перед глазами вновь возникло лицо Седрика, и этот образ никак не удавалось прогнать.

— Что происходит? — тихо спросил он у только что появившегося справа от него силуэта.

Снейп-Принц тоже замер, но лишь на секунду.

— Не зря эту эпоху прозвали «ужасным временем», — пробормотал профессор и решительно зашагал к преподавательскому столу.

Несколько учеников проводили его взглядами, но большинство продолжали смотреть в свои тарелки.

Гарри наконец сдвинулся с места и, отметив среди сидящих фигуру Северуса, направился к слизеринскому столу. Внутри поселилась новая тревога. Потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что тишина среди слизеринцев отличалась от того тяжёлого безмолвия, которое, казалось, придавило всех остальных в Хогвартсе. Многие Змеи обменивались сдержанными усмешками, понимающими или торжествующими взглядами. Те же, кто не входил в эту категорию, старались держаться в тени.

Рассеянно скользнув взглядом по Северусу, Гарри продолжал наблюдать за окружающей обстановкой. Входившие в Большой зал ученики, почувствовав тяжёлую атмосферу, тут же прекращали смеяться или болтать и быстро присоединялись к своим факультетам. Там кто-нибудь шёпотом вводил их в курс дела, а новички, не выказывая никаких признаков удивления, ошеломлённо переглядывались. Девочка-райвенкловка разрыдалась.

За столом Змей никто ничего не объяснял.

Преподаватели переговаривались вполголоса, у некоторых на глаза навернулись слёзы.

— Что случилось? — прошептал Гарри Северусу, нарушая напряжённое молчание слизеринцев.

Снейп несколько секунд хмуро смотрел на него. На мгновение Гарри подумал, что он злится из-за произошедшего сегодня днём недоразумения, но потом понял, что это скорее связано с тем, что Гарри нарушил какое-то негласное правило.

— Случилось сражение, — пояснил Люциус Малфой.

Гарри удивлённо вскинул голову. Слишком занятый наблюдением за другими столами, он не заметил старосту, сидящего напротив Северуса. Что было довольно невероятно, учитывая исходившее от Малфоя удовлетворение.

— Сражение? — переспросил Гарри, изо всех сил стараясь не выдать отвращения, которое он испытывал к семикурснику. Ему нужны были ответы, и, к сожалению, они были у Люциуса.

— Несколько грязнокровок, предателей крови и авроров… — пожала плечами Беллатриса. — Ничего особенного.

Темноволосая девочка лет тринадцати заёрзала на своём месте, но промолчала.

— Там… там кого-то убили? — спросил Гарри, шокированный небрежностью, с которой Люциус сообщил о сражении.

— Нет… — иронично усмехнулся Северус. — Все же знают, что у них фальшивые палочки.

— Как ты можешь шутить так? — спросил Гарри несколько громче, чем собирался. Многие повернулись в его сторону.

— Потому что мне всё равно, — без малейших колебаний отрезал Северус.

Это прозвучало так холодно, так бесчеловечно, что Гарри застыл в шоке. Малфой же, наоборот, выглядел счастливым.

— У Северуса правильное отношение, — довольно заметил староста. — Тёмный Лорд выиграл эту битву, он наверняка выиграет эту войну, и лучше быть на правильной стороне…

Волна ярости захлестнула Гарри, и он вскочил, готовый броситься на стоявшего перед ним Пожирателя Смерти.

— На стороне убийц? — воскликнул он, уже не заботясь о том, кто его слышит.

После этого возмущённого возгласа установилась ещё более оглушительная тишина, чем та, что царила секунду назад. Все без исключения повернулись к слизеринскому столу и с любопытством наблюдали за происходящим там противостоянием.

Люциус не соизволил встать и вовсе никак не отреагировал на выпад Гарри, просто опёрся локтями на стол и положил подбородок на сцепленные руки, а его высокомерная улыбка стала ещё шире.

— А на войне разве не обе стороны состоят из убийц? — невозмутимо поинтересовался Малфой.

— Сядь, Гарри, — шёпотом приказал Северус.

Возможно, это был разумный совет… Но всякий здравый смысл покинул Гарри, мальчика слишком возмущала несправедливость происходящего. Люди умирали, потому что Волдеморт пользовался поддержкой подобных Малфою личностей. Потому что эти так называемые чистокровные жаждали этнических чисток, которые в конечном итоге приведут всех к гибели.

— У тебя уже есть метка, верно? — бросил Гарри. — Ты уже валяешься у ЕГО ног, как хороший пёс, да?

Убийственно сверкнув глазами, Люциус скользнул рукой во внутренний карман мантии, однако, не успев достать палочку, метнулся взглядом с лица Гарри на что-то за его плечом и положил руки на стол. Злобная ухмылка исчезла и сменилась сухой улыбкой.

— Профессор, — произнёс он с плохо скрываемым презрением.

Гарри хотел было обернуться, уже догадываясь, что Снейп-Принц будет не в восторге от его выходки, но на плечо ему опустилась рука — отнюдь не мягко — и толкнула обратно на скамейку.

Гарри сел, но Снейп-Принц не убрал руку и продолжал сжимать его плечо, пока мальчик не поморщился от боли.

— Профессор Дамблдор собирается зачитать список погибших… — с угрозой в голосе объявил Мастер зелий. — Было бы неразумно продолжать сейчас эту… дискуссию.

— Не волнуйтесь, сэр, — небрежно взмахнул рукой староста. — Я уверен, что у нас ещё будет возможность продолжить её… позже.

У Гарри возникло чёткое ощущение, что их обмен репликами имеет скрытый подтекст, и он бы с радостью вмешался, если бы хватка Снейпа-Принца не грозила раздавить ему плечо.

— Отлично, — сухо кивнул профессор. — Кстати, мистер Малфой, я заметил, что вы проявляете особый интерес к защите…

Гарри осторожно дёрнул плечом, пытаясь освободиться, но Снейп-Принц, слегка сдвинув свою руку, большим пальцем впился в нерв, и перед глазами Гарри внезапно заплясали тёмные бабочки.

— Безусловно… — любезно ответил Люциус. — Я увлекаюсь… защитой.

Он выплюнул последнее слово с такой насмешкой, что даже ослеплённый жгучей болью в плече Гарри понял — Малфоя интересует не столько защита от тёмных искусств, сколько сами тёмные искусства.

— Многие заклинания и проклятия не входят в учебную программу… — ровно сказал Снейп-Принц. — Возможно, вам будет интересно изучить контрзаклинания…

Это была угроза? Неужели Снейп-Принц только что угрожал Малфою?

Пытаясь понять, что происходит, Гарри, как мог, развернулся и посмотрел на профессора.

Выражение лица Мастера зелий было таким же нечитаемым, как и обычно, но внимание мальчика привлекли глаза. В них горел недобрый огонёк, некое зловещее обещание.

— Они могут оказаться полезны вам, — серьёзно продолжил Снейп-Принц. — Чисто гипотетически, разумеется.

Люциус, должно быть, понял намёк, потому что, слегка кивнув, согласился:

— Разумеется.

Посчитав инцидент исчерпанным, Снейп-Принц отвернулся, собираясь вернуться к преподавательскому столу. Гарри молча смотрел на него. Мальчика и удивляло то, что профессор соизволил пересечь весь зал, чтобы помочь ему, и одновременно раздражало: он вполне в состоянии самостоятельно сбить спесь с Малфоя.

— Э-э-э… Профессор? — окликнул Люциус уже шагнувшего прочь Мастера зелий. Потерявшие к инциденту интерес ученики снова навострили уши. — Вы получили сову от моего отца?

Гарри совершенно не понимал, что происходит, но несколько слизеринцев затаили дыхание, когда Снейп-Принц снова развернулся и немигающе уставился на Малфоя. Маленькая свита семикурсника не знала, куда отодвинуться. Даже Нарцисса выглядела обеспокоенной тем, что оказалась рядом.

— Меня мало интересует, что хочет сказать мне Абраксас Малфой, — с явным отвращением отчеканил профессор.

Словно влепил Люциусу пощёчину.

— Род Малфоев — один из старейших и наиболее уважаемых в Британии, — сухо возразил Люциус. — Лучшего союзника вам не найти.

Никогда ещё Снейп-Принц не выглядел таким высокомерным и… угрожающим. А учитывая, что Гарри был его любимым мальчиком для битья, это многое значило.

— Род Малфоев не самый древний и далеко не самый уважаемый, — невозмутимо заявил Снейп-Принц. — На самом деле род Принцев и старше, и респектабельнее. Что касается союзников… — с издевательским смешком протянул Мастер зелий. — Возможно, Малфоям нужны союзники… Мы же вполне справляемся самостоятельно.

Открыто оскорблённый, Люциус открыл рот, чтобы ответить, но Снейп-Принц не дал ему на это времени и нанёс очередной удар.

— Но даже если мне понадобятся союзники, мистер Малфой… — холодно продолжил он, — я обращусь непосредственно к Гринграссам, поскольку хорошо известно — Абраксас задолжал им столь непомерно, что недавно ему пришлось расстаться со своими итальянскими владениями.

Профессор сделал паузу и склонил голову.

— Или это был секрет? — пробормотал он вслух. — Мне очень жаль, мистер Малфой, я не хотел ставить вас в неудобное положение.

Люциус выглядел так, будто готов был кого-нибудь придушить.

— Вы заплатите за это, — прошипел он.

По губам Снейпа-Принца скользнула ледяная усмешка.

— О нет, мистер Малфой, — возразил он. — Потому что эта маленькая забавная история — просто анекдот. Шутка. Однако держитесь подальше от того, что принадлежит мне, если хотите, чтобы я сохранил в секрете другие, более… щекотливые факты.

На мгновение их взгляды скрестились, затем Снейп-Принц повернулся на каблуках, взметнув мантией, и устремился прочь.

Едва он отошёл, как за столом зашушукались. Люциус был в бешенстве.

— Челюсть подбери, — сухо посоветовал Северус.

Гарри, вздрогнув, сообразил, что в самом деле сидит с далеко не элегантно открытым ртом.

Поскольку Малфой был занят тем, что отрицал всё только что сказанное Снейпом-Принцем, стараясь обратить это в свою пользу, Гарри решил, что сейчас самое время для тихого отступления.

— Эмм… — пробормотал он. — Я пойду… сяду вон там…

Он неопределённо махнул на край стола, поближе к учителям. И как можно дальше от Люциуса.

Он не думал, что Северус составит ему компанию, но тот, пожав плечами, подхватил свою сумку и пошёл следом. Они затерялись среди первокурсников, слишком напуганных, чтобы возражать.

Гарри рискнул посмотреть на Снейпа-Принца и, поймав в ответ убийственный взгляд, постарался больше не поворачиваться лицом к преподавательскому столу.

— Лили волновалась, — бросил Северус.

Гарри не успел вновь извиниться: откашлявшись, Дамблдор встал, и в Большом зале снова воцарилась тишина.

— Сейчас зачитает список погибших, — прошептала девочка рядом с Гарри.

У Гарри не было времени расспрашивать Северуса на эту тему, но вскоре стало очевидно, что первокурсница была права. После краткой речи о трагедии войны, опустошающей магический мир, Дамблдор развернул длинный свиток и стал зачитывать имена в алфавитном порядке, делая почтительную паузу после каждого.

Процесс оказался долгим и мучительным. Не один ученик разразился слезами или закричал от отчаяния, услышав то или иное имя, а Гарри задавался вопросом, почему им не сказали раньше, если погибшие были родственниками или знакомыми. Но потом быстро понял, что это невозможно: те, кто вырос в магическом мире, знали многих волшебников.

Гарри метался взглядом туда-сюда от слизеринского стола к столам других факультетов. Он видел, как Сириус успокаивающе положил руку на плечо отца, когда в зале прозвучало какое-то имя. Наблюдал, как Джеймс стоически воспринимает новости, хотя не имел ни малейшего представления о том, кем приходился Поттеру покойный — учитывая беспокойство, с которым смотрели на Джеймса его друзья, возможно, близким родственником.

Когда Дамблдор свернул пергамент, большинство учеников в зале горько плакали. Директор молча сел, на столах появились наполненные блюда, однако многие встали, не притронувшись к еде.

— Как ты можешь говорить, что тебе всё равно? — спросил Гарри вполголоса, тронутый скорбью окружающих. Он никогда не мог спокойно выносить чужую боль.

Северус проглотил ложку супа и пожал плечами.

— Это просто имена, — без особых эмоций ответил он.

Гарри недоверчиво уставился на него.

— Это люди, — поправил он. — Чьи-то родители, дети, друзья…

— Это не мои родители, дети или друзья, — отрезал Северус. — Для меня их не существует.

Это прозвучало так… равнодушно.

Гарри не знал, почему его задело подобное отношение. В конце концов, это же Северус Снейп.

— К тому же они были глупцами, раз допустили, чтобы их убили, — добавил Северус.

— Умереть за то, во что веришь, не глупо! — запротестовал Гарри.

Северус лишь насмешливо приподнял бровь.

— Ты говоришь как гриффиндорец, — усмехнулся он. — Умирать за идеал глупо. В конце концов, их смерть ничего не изменила, а они всё равно погибли.

— Они сражались против Волдеморта, — возразил Гарри. — А если никто не будет с ним бороться, тогда…

— Тогда никто не умрёт, — оборвал его Северус. — По крайней мере, никто из тех, чья смерть действительно не имеет значения.

— Ты говоришь о грязнокровках? — сердито спросил Гарри, бросив слово, которое так часто звучало в их гостиной. — Таких, как Лили?

Ложка резко упала обратно в суп, забрызгав большинство первокурсников вокруг. Однако никто из них не осмелился возмутиться.

— Не смей оскорблять Лили! — прошипел Северус.

— Я и не собирался! — взбешённый, Гарри вскочил. — Ты прекрасно справишься сам!

Не дав другу времени ответить, он ринулся вдоль стола к выходу. К своей тарелке он едва прикоснулся, но мысль о том, чтобы оставаться в этом скорбном зале и дальше, была невыносима. Что касается высказываний Северуса… Лучше уйти от него, пока Гарри не наделал глупостей, например, не попытался вразумить Снейпа с помощью заклинаний.

Он долго кружил по коридорам, пытаясь вымотать себя и стряхнуть чувство беспомощности, и наконец решил лечь спать и забыть об этих ужасных выходных. Втайне он ещё надеялся, что, возможно, всё это лишь кошмарный сон.

Он брёл в подземелья, не обращая внимания на то, куда идёт — дорога была достаточно хорошо знакома, чтобы теперь найти путь с закрытыми глазами. К сожалению, планы немедленно лечь в постель были нарушены двумя девочками, сидевшими на холодных каменных ступенях. Гарри прошёл бы мимо, если бы не узнал Эми.

— Всё в порядке? — спросил он.

Взгляд сокурсницы недвусмысленно дал понять, что вопрос крайне глупый. Сидевшая рядом с Эми девочка — второкурсница, насколько помнил Гарри, — отчаянно рыдала.

— В списке был отец Инес, — коротко объяснила Эми, сочувственно поглаживая волосы девочки.

Гарри поморщился.

— Извини, — неловко пробормотал он.

— Не стоит извиняться, — раздался голос у него за спиной.

Гарри повернулся, готовый проклясть и Нарциссу, и всех её пожирательских прихвостней. Но девушка оказалась одна и никакой враждебности не выказывала. Пройдя мимо Гарри, она присела на корточки рядом с Инес. Мальчика ужаснуло, как Эми опустила глаза перед Нарциссой. Он ненавидел несправедливую иерархию, царившую среди Змей.

— Ты ведь полукровка, не так ли? — мягко спросила Нарцисса.

Восхищение в глазах Инес выглядело тошнотворно. Второкурсница кивнула, явно очарованная блондинкой. Хотя надо признать, Нарцисса в самом деле было очень красива какой-то эфирной, неземной красотой.

— Твой отец был маглорожденным, а мать — Прюэтт, да? — продолжала Нарцисса, и девочка, снова кивнув, поспешно вытерла глаза. — Забудь об отце и возьми имя своей матери. Чистокровный бедняк лучше, чем полукровка. Это просто совет.

Гарри не успел возмутиться: Нарцисса выпрямилась и пошла дальше, как ни в чём не бывало. А Инес, ничуть не оскорблённая, недоверчиво уставилась на Эми.

— Она говорила со мной! — наконец воскликнула она.

Вместо того, чтобы буквально взорваться, Гарри без оглядки кинулся к гостиной, бросил на ходу пароль и, ни минуты не раздумывая, заперся в спальне, благо никого из соседей по комнате там не было.

Старательно задёрнув шторы вокруг своей кровати, он не издал ни звука, когда дверь общежития открылась и закрылась. Рона занавес никогда не отпугнул бы. Но Северус даже не попытался заговорить.

Не в силах заснуть, Гарри провёл добрый час, пытаясь очистить разум. Это не помогло, и в конце концов он сдался, сосредоточившись на выбранном элементе для ментального щита. Вот только с водой получилось не лучше, чем с избавлением от мыслей.

Он не мог не думать о девочке в коридоре и о том, с каким восторгом она смотрела на Нарциссу. Безудержное восхищение, которое все испытывали к ней, даже Люциус.

Гарри тошнило от этого. Тошнило от того, что таких, как они, возносят на пьедестал. Такие, как они, смотрят свысока и утверждают, что Волдеморт — это благословение. Такие, как они, открыто насмехаются над тем, за что другие отдают жизнь…

Всё в этом месте вызывало у Гарри отвращение.

Знаете ли вы, как иногда — когда вы едете на велосипеде

и вас начинает заносить по песку,

или когда оступаетесь и начинаете падать с лестницы —

у вас есть те долгие, долгие секунды, чтобы понять,

что вам будет больно, и очень сильно?

Джоди Пиколт. «Ангел для сестры»

Северус был раздосадован.

Получить сову от Абраксаса Малфоя прямо во время завтрака и выдержать торжествующий взгляд Люциуса было выше его сил после двух последних катастрофических дней. Не обращая внимания на нетерпеливые крики большой ушастой совы, сидящей на краю блюда, а также на любопытные взгляды других профессоров, Северус медленно допил чай. Во-первых, этим он показывал Люциусу, что его нисколько не пугают подобные грязные трюки, а во-вторых, у него было время подумать о том, как действовать дальше.

Угрожать Малфоям накануне было невероятно глупо с его стороны. Ну, не совсем глупо. Он никогда не делал ничего глупого. К сожалению, за исключением случаев, когда это касалось Поттера.

Использовать положение Принцев оказалось единственным, что Северус смог придумать, чтобы спасти мальчишку от определённой участи. Конечно, лучше было бы не вмешиваться и позволить избить его в углу слизеринской гостиной. Оскорбление Люциуса Малфоя на глазах у всей школы — это серьёзно. О, этот невыносимый гриффиндорец со своими суицидальными наклонностями! Проще защитить эфемерную однодневку, живущую всего двадцать четыре часа, даже тогда у Северуса было бы больше шансов на успех, чем иметь дело с этим безрассудным упрямцем, который, кажется, твёрдо решил не дожить до своего шестнадцатилетия.

— Очень красивая птица, Саевус, — заметила Минерва. — Вы знаете, чья она?

Теперь сова забралась прямо на его тарелку.

Северус отставил чашку, сдерживая усталый вздох.

— Одного… вредителя, — ответил он рассеянно, но откровенно. Его общение с Абраксасом никогда не было слишком продолжительным, но того, что он видел и слышал о нём, оказалось достаточно, чтобы составить своё мнение. Малфой-старший был таким же властолюбцем, как и его сын, но гораздо менее утончённым. И разумным.

Он распечатал письмо и быстро просмотрел его, прекрасно читая между строк. Вежливые извинения Абраксаса за поведение сына были ничем иным, как явным предупреждением. Что касается надежды, которую Малфой выражал на то, что их дети помирятся… Он явно хотел, чтобы Люциус избил Поттера до полусмерти. В заключение Абраксас напомнил Северусу о близких отношениях с английскими Принцами и высказал предположение, что замечательно было бы для них всех воссоединиться. Несомненно, он заподозрил неладное…

Ну ладно. Северус положил свиток в карман и снова налил себе чаю. Ему предстояло ответить Малфою-старшему, и для этого требовались тонны и тонны дипломатии и терпения. Также необходимо найти весомый предлог, чтобы не вступать в контакт со своим настоящим дедом. Этот человек не позволит себя одурачить милой сказкой о славянской ветви рода, если разнюхает про них. Он знает генеалогическое древо как свои пять пальцев и наверняка позаботится о том, чтобы написать кому следует и проверить подлинность их истории. К счастью, старый лорд никогда не интересовался тем, что непосредственно его не касалось.

— Предстоит тяжёлый день? — поинтересовалась декан Гриффиндора.

— А есть какие-то другие дни? — огрызнулся Северус: одержимость Минервы утренними сплетнями была поистине ужасающей.

Его замечание, — весьма глубокомысленное, кстати, — утонуло во всеобщем хохоте, вызванном массовым прибытием слизеринцев, которые до сих пор почему-то отсутствовали в Большом зале.

Минерва тут же вскочила и бросилась к группе, которую возглавлял взбешённый Люциус Малфой. Слагхорн последовал за ней, немного медленнее, и впервые выглядел обеспокоенным тем, что случилось со всем его факультетом.

Северус потёр рукой лоб. Он совсем забыл об этой маленькой шалости. Вернее, подсознание тщательно похоронило воспоминание под тонной кирпичей.

Дамблдор глупо хихикал, уткнувшись в салфетку, и это никак не улучшало ситуацию. Жа́ру поддавали и некоторые ученики — гриффиндорцы, разумеется, — которые, изнемогая от хохота, сползали со скамеек и, как животные, катались по полу.

Единственное утешение — на этот раз его хотя бы не было в разъярённой толпе учеников, которые размахивали руками и разом орали и на Слагхорна, и на Макгонагалл.

Но сколько бы Минерва ни поджимала губы и ни размахивала палочкой во все стороны, ничего не помогало.

Вскоре внимание Макгонагалл привлёк гомерический хохот Джеймса Поттера, и она в гневе ринулась к Мародёрам, оставив Слагхорна разбираться с убийственными настроениями своих воспитанников.

По крайней мере, теперь Северус понял, чем накануне занимался Поттер-старший в отдалённой части замка, где находилась бо́льшая часть водопроводных труб… не иначе, как совпадение.

— Чего только не придумают эти мальчишки… — вздохнул Флитвик, но выглядел он скорее позабавленным, чем огорчённым.

Если бы целью были его Вороны, размышлял Северус, он бы уже вопил и требовал возмещения ущерба. Для такого маленького человечка Флитвик в гневе был достаточно страшен.

— Похоже, ваш сын не оценил шутку, Саевус, — заметил Дамблдор, когда голос Макгонагалл перекрыл шум в зале. Но как бы она их ни обвиняла, Мародёры не признали себя виновными. У них даже хватило наглости заявить, что против них нет никаких доказательств.

Комментарий директора на секунду отвлёк Северуса, а когда он снова посмотрел на раскричавшихся слизеринцев, от разгневанной толпы отделился Гарри и решительно направился к нему.

— Уберите это! — потребовал невыносимый мальчишка, стоя перед ним. Видимо, вчерашнего позора ему было недостаточно, он захотел ещё. Ну что ж… Северусу только в удовольствие.

— Я не уверен, что одобряю новую причёску… — протянул он, не в силах устоять перед соблазном немного развлечься. — Это несколько… эпатажно.

Зелёные глаза сверкнули яростью.

— Эта дрянь не смывается! — воскликнул Гарри, дёргая себя за волосы и пытаясь рассмотреть их поближе. — Я сто раз намыливал! Оно не проходит!

Северус едва сдержал смех. Ученикам не нужно знать, что он умеет смеяться. Это плохо скажется на его репутации.

— Не стоит расстраиваться, — посоветовал он, голос дрогнул от рвущегося наружу хохота. — Ты и так достаточно раскраснелся.

Дамблдор снова уткнулся в салфетку, а Флитвик поперхнулся тыквенным соком.

К несчастью, Северус поднял глаза и, увидев, как встали дыбом волосы Люциуса, чуть не потерял свою серьёзность. Может, это стресс сыграл на его нервах? Ситуация была глупой и не имела ничего смешного.

О да, но алые локоны, обрамлявшие лицо Малфоя…

— Конечно, вам смешно, — надулся Гарри, скрестив руки на груди. Северусу стало интересно, осознаёт ли мальчишка, как часто реагирует на проблемы в манере четырёхлетнего ребёнка?

— Разумеется, — честно признался Северус, снова взглянул на ярко-алые с золотистыми прядками волосы Гарри и с трудом скрыл усмешку. И почему Поттер так возмущается? В отличие от других слизеринцев, для которых это было смертельным оскорблением, он носил цвета своего настоящего факультета.

— Ненавижу вас! — выпалил Гарри с такой же спонтанной откровенностью. Северус равнодушно пожал плечами. Какое ему дело до чувств мальчишки? Ему было абсолютно всё равно.

— Невероятно! — едва не плевалась огнём Минерва, вернувшись на своё место. — И нагло! Марш на завтрак, мистер Принц, я не потерплю опозданий. Альбус, неужели ты поверишь в нелепое предположение, что в этом замешан Поттер?

Гарри хотел было возразить, но капитулировал под свирепым взглядом ведьмы и пошёл к слизеринцам, которых Слагхорн наконец уговорил позавтракать.

Множество красно-золотых голов выглядело впечатляюще. Северус насчитал всего человек пятнадцать, избежавших этой участи, и к сожалению, его молодой двойник оказался не из их числа.

— Это переходит всяческие границы, Минерва! — заявил Слагхорн, снова усевшись за стол. Северус никогда раньше не слышал, чтобы он говорил так резко. — Мои ученики не находят в этом ничего забавного, и я совершенно уверен, что их родителям это тоже не понравится.

— О, это всего лишь шутка, Гораций, — сухо ответила Минерва: что бы ни говорилось за секунду до этого, обижать своих Львов она никому не позволяла. — И как справедливо заметил мистер Люпин, нет никаких реальных доказательств того, что…

— Использованные флаконы с красителем наверняка ещё находятся в их спальне, — вмешался Северус. Из чистого удовольствия противоречить ей.

— Я не стану рыться в их вещах без доказательств, Саевус! — возмутилась Минерва, как будто он только что произнёс самую оскорбительную глупость. И конечно, как всегда в таких случаях, она обратилась к своему ярому стороннику. — Альбус!

Северус поднял руки в знак капитуляции. Не будучи в настоящий момент деканом Слизерина, он не собирался вмешиваться и напоминать, что всё может прояснить простое акцио. Пусть сами разбираются.

— Если не наказать виновных, ситуация только обострится, — предупредил Слагхорн. Надо же, какой провидец…

— Обострится? — насмешливо переспросила Минерва, всем своим видом показывая, что он преувеличивает. — Да ладно, Гораций. Это всего лишь шутка. Скверная, признаю, но шутка. Вы опасаетесь, что что-то случится?

Северус едва сдержал язвительную реплику. Одного взгляда на слизеринский стол было достаточно, чтобы определить последствия этой… шутки. Красно-золотистые головы склонились друг к другу, а в воздухе витал тонкий аромат заговора. Если его воспоминания верны — а они верны! — это будет весьма весёлый день.

— Война, — пробормотал Флитвик так тихо, что никто, кроме Северуса, не уловил его слов. — Вот что случится… Война.

Мастер зелий не ответил, но подумал так же. Из четырнадцатилетнего преподавательского опыта он знал: очень нехорошо, когда ученики факультета, забыв собственные разногласия, объединяются ради какой-то цели. Особенно если это слизеринцы, примечательные своими стратегическими навыками.

А поскольку Северус был известным счастливчиком, в этот день у него оказалось как минимум три занятия для объединённых классов Гриффиндора и Слизерина.

И сказать по правде, он не разочаровался в своих опасениях.

Решив, что второкурсники слишком юны и слишком им запуганы, чтобы убивать друг друга, Северус оставил для них практические занятия. Однако вскоре стало очевидно, что это большая ошибка. Пришлось снять баллы со Слизерина, поскольку никто бы не поверил в выдумки, будто все слизеринцы одновременно случайно облили всех гриффиндорцев кипятком. Впрочем, изумрудов Змеи лишились только потому, что не нашли лучшего оправдания.

Следующий урок был у пятикурсников Слизерина и Хаффлпаффа, которые, казалось, испытывали некое облегчение от того, что укрылись в его классе. Очевидно, как мудро предсказал Флитвик, замок теперь был ничем иным, как огромным полем битвы.

Утро ещё не закончилось, а Больничное крыло мадам Помфри уже оказалось переполненным. На уроке по уходу за магическими существами два гриффиндорца «упали» в озеро — с балластом из двух огромных камней! На гербологии сцепившийся было со слизеринцем гриффиндорец рухнул на ядовитый куст. Многие гриффиндорцы опоздали или вообще не пришли на первый урок: кто-то свалился с лестницы, кого-то заперли в сарае для мётел.

Во время обеда Дамблдор призвал к прекращению «военных» действий, пообещав серьёзные последствия для всех, кто нарушит порядок в школе. Северус рассудил, что для начала следовало бы в какой-то степени навести этот порядок.

Впрочем, директору не стоило беспокоиться, потому что слухи о причастности Мародёров к утренней выходке уже более или менее официально подтвердились, и с этого момента слизеринцы сделали их главными объектами своих атак.

Первый урок после обеда у Северуса был с третьим курсом Гриффиндора и Слизерина, но он прекрасно контролировал ситуацию, диктуя урок до тех пор, пока у всех не свело судорогой руки, так что жертв не было.

Четверокурсников оказалось контролировать труднее, однако Северус придавил всех авторитетом, когда отправил прямиком к Дамблдору гриффиндорца, который высмеял волосы одной из слизеринок. И неважно, что мальчишка стал жертвой щекочущего заклинания этой самой слизеринки.

Северус почувствовал почти облегчение, когда пришло время урока окклюменции с Гарри: по крайней мере здесь ему не придётся предотвращать убийство. Хотя не следовало быть таким оптимистом. На самом деле, это было на него не похоже…

Потому что, по правде говоря, когда это Гарри Поттер избегал неприятностей, если у него была возможность нарваться на них?

* * *

Гарри с садистским удовольствием принялся кромсать корень бадьяна на кусочки мал-мала-меньше. По правде говоря, они получились настолько мелкими, что наверняка не годились для зелья, но Слагхорна не волновало ни что делал Гарри, ни каковы его шансы успешно приготовить зелье.

Прошедший день был худшим из всех пережитых за долгое время. Впрочем, не самыми радужными были не то что несколько последних дней, но и недель, и месяцев.

Уловив дурацкое хихиканье, Гарри с силой надавил на нож. Можно подумать, что спустя какое-то время гриффиндорцы перестанут насмехаться. Как бы не так! Это же весело — наблюдать, как конкурирующий факультет красуется в твоих цветах. Просто умора! Хотя в глубине души Гарри и сам смеялся.

— Тебе нужен другой корень, — тихо заметила Лили, добавляя измельчённые листья в свой собственный котёл.

Гарри едва повернул к ней голову.

Сегодня у него возникли проблемы со Львами. И да, он постарался забыть, что сам один из них. Единственное утешение — после этого занятия день закончится.

К счастью, Лили, казалось, понимала потребность Гарри в личном пространстве. Сначала она удивлялась прохладным отношениям между ними и Северусом, затем старательно держалась на расстоянии, когда стало ясно, что настроение у Снейпа не из лучших — он даже не захотел становиться её напарником на зельях, неопределённым жестом указав ей, что хочет занять весь стол.

В начале урока Северус поставил два котла, и если в одном варилось зелье, которое нужно было сдать в конце занятия, то что было в другом — оставалось абсолютной загадкой.

Гарри покосился на Снейпа, увлечённого таинственным котлом.

— Что он делает? — наконец не выдержал Гарри. Он никогда раньше не видел, чтобы Северус намеренно игнорировал подругу.

Лили пожала плечами, продолжая рассеянно помешивать своё зелье.

— Я думаю, он пытается выяснить, как удалить краситель, — предположила она.

— Ну-ну, удачи, — пессимистично хмыкнул Гарри. — Ничего из этого не выйдет.

В обеденный перерыв он снова вымыл голову и тёр до тех пор, пока кожу не стало жечь, а яркий красный цвет волос даже не потускнел. А кто-то из второкурсников в отчаянии обратился к радикальным средствам, однако даже желчь броненосца — одно из самых мощных едких средств в магическом мире — абсолютно ничего не дала, кроме сильного ожога. Если верить слухам, мадам Помфри просто взбесилась, узнав об этом.

— О, могу поспорить, что к концу дня он разберётся с этим, — весело ответила Лили.

Сегодня у неё было прекрасное настроение. В отличие от Гарри.

— Почему ты общаешься с таким, как он? — не удержался Гарри и, поймав неожиданно похолодевший взгляд Лили, поспешил сделать вид, что полностью поглощён своим зельем.

— Я. Не. Понимаю, — наконец отчеканила она, в её голосе прозвучало предупреждение, и Гарри внял ему. Только… Он никак не мог понять, что же их связывает. Они были не просто разными, а диаметрально противоположными: Лили — сама доброта, а Северус… Северус был безжалостен.

— Как ты можешь шутить так?

— Потому что мне всё равно.

— Он же эгоист! — возмутился Гарри, невольно посмотрев на Снейпа. — Злобный, расчётливый, бессердечный…

Список можно было продолжать и продолжать, но Гарри умолк, чувствуя себя виноватым за такие слова. А в нынешнем душевном состоянии чувство вины раздражало его.

Он осмелился взглянуть на Лили.

— Ты ошибаешься, — мягко возразила она, снова принимаясь помешивать своё зелье. — В глубине души он не такой. Это роль, которую он играет из-за… из-за определённых вещей…

— Из-за отца, — кивнул Гарри, но подумал, что это не оправдывает Снейпа. Скорее, наоборот.

— Он рассказал тебе? — удивилась Лили, оторвавшись от котла и развернувшись к Гарри. — Он никогда никому не рассказывает об этом. Даже мне.

— Это единственное личное, что он мне сказал, да и то почти теряя сознание от боли, — пожал плечами Гарри. — Он говорит только о домашних заданиях или об уроках. А когда не готовится к занятиям, то читает. А когда не читает и не занимается, он унижает людей. Это его любимое занятие.

— Это неправда! — возмутилась заметно расстроенная Лили.

— Это правда, — отрезал Гарри, не обращая внимания на голубоватый дым, поднимающийся из его котла. — Он постоянно придирается ко мне, высмеивает и… и…

Лили уставилась на него так, словно он сошёл с ума. Похоже, с её точки зрения это было не так уж далеко от истины. Потому что Северус, которого она знала, никогда так не поступал. Или, по крайней мере, не так подло.

Котёл Джеймса взорвался как раз вовремя, чтобы отвлечь Лили от Гарри. И всё было бы идеально, если бы этот инцидент не вызвал цепной реакции. Слагхорн сумел справиться со взрывающимися котлами достаточно быстро, чтобы ученики не пострадали от разлетающихся во все стороны осколков раскалённого металла, однако многих прилично забрызгало кипящими зельями.

— Макнейр! — рявкнул донельзя рассерженный профессор. — Неделя отработок!

Макнейр, прижимая к груди раненую руку, похоже, ни капли не жалел о своей мстительной выходке.

Гарри прикусил губу, преодолевая боль в левом боку. Он не знал, обожгло его зельем или задело осколком котла, но ощущения были не из приятных.

— Лил? — встревоженно позвал Северус.

Было трудно что-либо различить сквозь густой дым, заполонивший комнату, но Снейп отыскал их. Он выглядел целым и невредимым.

— Всё в порядке, — дрожащим голосом заверила Лили.

— Джеймс! — закричал вдруг Петтигрю. — Сириус!

Поднявшийся после этих криков гвалт не предвещал ничего хорошего.

— Тихо! — рявкнул Слагхорн. — Эванеско.

Дым рассеялся, и у Гарри оборвалось сердце. Джеймс неподвижно вытянулся на полу, бо́льшая часть его лица и шеи превратилась в обугленное месиво. Сириус обмяк у стены, видимо, отброшенный туда взрывом, под его виском растекалась лужа крови.

Кто-то из девушек ахнул, кто-то разразился рыданиями. И внезапно началась паника. Пострадавшие оседали на пол, остальные кричали и добавляли хаоса.

Гарри тщетно пытался не поддаться раздирающему внутренности ужасу. Джеймс выглядел мёртвым. Неужели они безвозвратно изменили временну́ю шкалу? Гарри подсказал Макнейру, что вылить зелёный краситель в гриффиндорский водопровод — неплохая идея. Не это ли его спровоцировало? Джеймс выглядел мёртвым. Означало ли это, что ни Гарри, ни Снейп-Принц никогда не вернутся туда, откуда пришли? Означало ли это, что он убил Джеймса? Похожий сейчас на мертвеца, так ли Джеймс выглядел в ту ночь в Годриковой впадине?

И пока Слагхорн колдовал над носилками и призывал всех, кто не пострадал, помочь раненым, единственное, что пробилось сквозь туман в сознании Гарри — одно слово: окклюменция. Как иронично. Окклюменция. Голос Снейпа-Принца эхом отдавался в голове, подчёркивая никчёмность Гарри. Окклюменция.

— Гарри, ты в порядке?

Он поморщился и с трудом вернулся к реальности.

— Сев, помоги ему, — потребовала Лили. — Пойдём, Алиса.

Чьи-то пальцы схватили Гарри за правую руку, и его решительно, но достаточно осторожно потянули вперёд. Ноги машинально переступили, Гарри едва замечал Снейпа рядом с собой и Лили, которая поддерживала Алису.

Добравшись до лазарета, они потрясли всех своим видом.

— Что случилось, Гораций? — услышал Гарри строгий голос Дамблдора.

— Как он добрался сюда так быстро? — прошептал кто-то из девушек.

Гарри задался тем же вопросом, но буквально через секунду сообразил. Портреты.

Раздался звонок, возвещавший об окончании занятий, а мадам Помфри продолжала хлопотать над пострадавшими. Быстро осмотрев Сириуса и Джеймса, она, ко всеобщему удивлению, велела Дамблдору позаботиться о Поттере, а сама занялась Сириусом с серьёзностью, которая очень не понравилась Гарри. Слагхорну было поручено разобраться с остальными и оказать помощь наиболее тяжело раненым.

Прежде чем скрыться за ширмой, куда определили Джеймса, Дамблдор оглядел толпу учеников, заметил Эми, помогавшую подруге устроиться на кровати, и велел ей найти профессора Спраут, а также направлять в Больничное крыло всех учителей, которые встретятся ей по пути в теплицы.

Отчётливо жуткий момент наступил, когда мимо Гарри пронесли носилки с Джеймсом, таким бледным, таким…

— Па… Папа… — не удержавшись и даже не задумываясь над этим, пробормотал Гарри.

— Я уверена, что профессору Принцу сообщат, — утешила Лили, коротко сжав его руку в попытке успокоить.

Гарри повернулся к ней, готовый возражать и возмущаться — он не хотел выглядеть как ребёнок, который при малейших неприятностях требует отца. Но… За ним пристально наблюдал Северус. Как будто Гарри — проблема, которую нужно решить. Видел ли Снейп, как Гарри смотрел на Джеймса? Установил ли связь?

И Гарри промолчал в ответ на слова Лили.

Слизеринцы и гриффиндорцы, не получившие никаких повреждений, вскоре покинули лазарет, в том числе и Северус. Слагхорн, решив, что мантия Гарри минимизировала нанесённый мальчику ущерб, попросил его подождать на одной из кроватей, пока кто-нибудь не займётся им, и ушёл, магически задёрнув занавеску.

Гарри остался один, однако ненадолго: спустя несколько минут за занавеску заглянула Лили, осмотрелась и проскользнула внутрь.

— Алису оставят здесь на ночь, — сообщила она. — Ей повредило ногу, но профессор Слагхорн сказал, что шрамов не останется. Он усыпил её.

Не в силах произнести ни слова, Гарри кивнул. Лили выглядела не особенно потрясённой ситуацией, вероятно, подобное происходило не в первый раз.

— Ты в порядке? — встревоженно спросила она.

— Да, — с трудом выдавил он. — Мне даже не очень больно, просто…

Он не мог понять, то ли теряет сознание из-за шока, то ли его тошнит по той же причине.

— Разве с тобой такого никогда не случалось? — спросила Лили. — Подобные несчастные случаи в зельеварении — обычное дело.

— Мой… хм… бывший учитель… — Гарри кашлянул. — …был всегда начеку.

И до сегодняшнего дня Гарри не понимал, насколько бдителен был Мастер зелий. Возможно, он излишне запугивал учеников, однако ни у кого из них никогда не возникало такой глупой идеи, как сегодня у Макнейра. И даже случись всё же нечто подобное, Снейп-Принц наверняка отреагировал бы быстрее Слагхорна. С другой стороны, Пожиратель Смерти не обсуждал бы с учеником, кем был его дед.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — не отставала Лили. — Ты совсем бледный…

Гарри едва удержался, чтобы не огрызнуться. Посмотрел бы он, как она побледнеет, если ей придётся набираться терпения в ожидании кого-то, кто залечит ожог! Да и ткань, натирающая рану, была не самым приятным ощущением. Конечно, Гарри снял одежду, пока Слагхорн осматривал его, но по окончании осмотра снова натянул рубашку.

— Всё нормально, — ещё раз подтвердил он. В конце концов, это было не хуже, чем в тот раз, когда пришлось отращивать все кости в руке.

Лили, похоже, это не убедило, но тему она сменила. И по тому, как выражение её лица изменилось с озабоченного на серьёзное, Гарри понял, что их прерванный разговор вот-вот возобновится. Она уселась рядом с ним на кровать и принялась заламывать руки, как всегда делала, когда нервничала.

— Насчёт Северуса… — осторожно начала она, тщательно подбирая слова. — Я знаю, что иногда с ним бывает… сложно, но он хороший человек. Правда.

Если бы у Гарри не было неприятного ощущения, будто ему между рёбер загнали раскалённое докрасна железо, он, возможно, оценил бы серьёзность её слов.

— Малфой пытается заманить его в свою тёпленькую компанию, а он и бегает, как послушная собачонка, — бросил Гарри. Больше всего его тревожило не то, что Люциус тайком старался вовлечь Снейпа в свою группу Пожирателей Смерти, а то, что Северус даже не пытался послать Малфоя.

— Я знаю, — вздохнула Лили и, поймав его удивлённый взгляд, пожала плечами. — Это продолжается с конца прошлого года.

Гарри призвал себя к спокойствию, но у него не получалось игнорировать тот факт, что его мать, похоже, смирилась с тем, что её лучший друг присоединился к людям, которые желали смерти таким, как она.

— Ты знаешь, что это такое? — прошипел он. — И что станет с Северусом, если они сумеют подружиться?

Если, конечно, такие, как они, могли в самом деле дружить. Гарри не знал, существует ли это понятие в слизеринских умах. Северус ясно дал понять, что для него единственный друг — Лили, остальные были лишь потенциальными союзниками.

— Для Северуса Малфой — это защита, — тихо сказала Лили, но Гарри заметил, как она занервничала, хотя и не совсем понял, почему. — Малфои — более или менее высшая прослойка магического общества. Ты же видел, как обстоят дела в Слизерине… Он рассказал мне только самую малость, я уверена. Ему нужна защита. Насколько я знаю, кроме Принцев и Гринграссов, никто не сможет противостоять Малфоям.

— Но он наполовину Принц, — нахмурился Гарри и тут же понял, что аргумент весьма слабый. Он уже видел, что это не работает.

— Половины недостаточно, — недовольно возразила Лили. — Вот почему тебе не следует говорить, что твоя мать была маглорожденной. Потому что, пока они уверены в твоей чистокровности, ты — лучшая защита для Северуса.

— Но он продолжает общаться с Малфоем, — вздохнул Гарри.

На этот раз Лили отвела взгляд и слегка напряглась. Гарри понял, что её этот момент тоже беспокоил.

— Малфой может дать доступ к знаниям, которые… — Лили умолкла. Заметив, что это слишком болезненно для неё, Гарри предпочёл сменить тему.

— Я не понимаю, чего хочет Малфой, — сказал он. — Северус не очень… богат, судя по тому, что я видел. Он не соответствует малфоевским стандартам, ведь так?

— Нет, он не богат, — скептически посмотрела на него Лили. — Хотя если дед когда-нибудь признает его… ну… всё может измениться. Но он умный. Очень, очень умный.

— Да, но…

— Нет, Гарри, — отрезала она и грустно улыбнулась. — Ты не понимаешь. Он мог бы, наверное, сдать СОВ прямо сейчас, без всякой подготовки, и получить все высшие оценки. А возможно, уже сумел бы справиться и с ЖАБА. Он в самом деле очень, очень умный. И лучше иметь такого человека на своей стороне.

Гарри несколько секунд обдумывал полученную информацию, но уже и сам пришёл примерно к такому же выводу. Десяти минут в одной комнате с Северусом — или Снейпом-Принцем, если уж на то пошло — было достаточно, чтобы понять, что рядом с ним ты — идиот. А если ты этого не видишь, уж он позаботится, чтобы это всё же дошло до тебя.

— Он что, гений? — спросил Гарри просто из любопытства, задаваясь вопросом, не в этом ли причина поведения Снейпа. Однажды вечером, после занятий по зельеварению, на которых Снейп-Принц был особенно придирчив и язвителен, Гермиона предположила, что такое поведение может объясняться гениальностью — одарённые люди часто разочаровываются в своём окружении, если в нём нет интеллектуального вызова.

Лили помедлила.

— Мой отец считает, что да, — помедлив, призналась она. — Только я так не думаю.

Гарри нахмурился, а она вздохнула. Ей явно было неловко обсуждать друга у того за спиной.

— В детстве он был очень одинок, — наконец заговорила Лили. — Ему ничего не оставалось делать, кроме как читать, помногу, часами, всё подряд: гримуары матери, магловские или волшебные романы… Всё, что имеет страницы. А его мозг — как губка. Он запоминает всё, что читает. И он…

— Очень умный, — закончил Гарри, решив не обращать внимания на то, как Лили покраснела.

— Вот именно! — выпалила она так, что даже закашлялась. Взяв себя в руки, она слегка подтолкнула Гарри локтем. — Может, он и не слишком дружелюбный, но, по крайней мере, он никогда не нападал на тех, кто слабее.

Вспомнив Джеймса, Гарри почувствовал, как скрутило внутренности.

Что будет, если Джеймс умрёт?

Мы обнажаем наши души и рассказываем наши самые ужасные секреты.

Маленькие женщины

Луиза Мэй Олкотт

Северус с облегчением наблюдал, как четверокурсники выбегают из его класса. К концу учебного дня ему удалось обойтись без смертоубийств, несмотря на открытое противостояние слизеринцев и гриффиндорцев. Подумалось о Минерве. Он очень надеялся, что у неё как раз таки возникли проблемы — всегда было приятно похвастаться перед ней лучшей дисциплиной на уроках.

Вот только, напомнил он себе с некоторым опозданием, она не знала его и не наслаждалась их маленькими словесными пикировками так же, как его Минерва. Северус никогда бы не подумал, что будет скучать по старой ведьме. И не только по ней. Остальные преподаватели… О, не то, чтобы Северус дружил с ними — упаси Мерлин! Но в то время всё было совсем по-другому.

Он закрыл глаза и помассировал переносицу, размышляя, успеет ли выпить чашку чая до того, как невыносимый Мальчик-который-выжил явится на урок окклюменции, который по-прежнему не принесёт никакой пользы, поскольку Поттер отказывается учиться должным образом.

Северус подсчитал, что до того момента, как Поттер расстанется с Лили и его юным двойником — и что за навязчивая идея у этого мальчишки насчёт трио? Нет… Как только его двойник мог терпеть такого идиота? — выйдет из подземелий и поднимется по двум лестничным пролётам к кабинету, у Снейпа-Принца будет достаточно времени, чтобы спуститься в учительскую и подняться обратно. А если нет… что ж, Поттеру придётся подождать.

И Северус отправился в учительскую.

Коридоры были забиты идиотами, которых предполагалось называть учениками, счастливыми от того, что их освободили от тяжёлой рутины знаний… Северус искренне не понимал, почему образование обязательно до сдачи СОВ, когда ясно, что многие охотно бросили бы учёбу ещё на первом курсе.

Снейп-Принц был всего в нескольких шагах от учительской, когда что-то ударило его в спину. Он едва успел уцепиться за копьё одного из доспехов и таким образом удержался на ногах, не рухнув на пол на глазах у толпы учеников. Выпрямившись и резко развернувшись так, что мантия взвихрилась вокруг него, Северус уставился на девчонку, свалившуюся ему под ноги.

Коридор моментально опустел: слонявшиеся там ученики поспешили убраться на безопасное расстояние — одной недели хватило, чтобы они научились держаться подальше от Снейпа-Принца, когда тот был в плохом настроении.

— Вам, как старосте, должно быть известно правило, согласно которому… — начал было Северус, намереваясь довести пятикурсницу до слёз. Обычно это приносило ему облегчение.

Но дерзкая девчонка не дала ему времени закончить. Аметист Джонс, о которой у него остались лишь смутные воспоминания, тут же вскочила на ноги, вцепилась в его рукав и даже имела наглость перебить.

— Взрыв… Зелья… — выдохнула она. — Профессор… Дамблдор… послал… Спраут…

На секунду Северус ошеломлённо застыл.

Взрыв на зельеварении? Настолько серьёзный, что понадобилась ещё и Спраут, в то время как Дамблдор и Слагхорн, вероятно, помогают Помфри в лазарете?

— Идёмте! — отрывисто приказал он.

Он развернулся и понёсся вниз по лестнице, не сразу осознав, что происходит. Ему не нужно было копаться в памяти, чтобы понять, что так быть не должно. На уроке зельеварения не должно было произойти несчастного случая… Там не должно быть пострадавших…

Теоретически, он разработал зелье, которое избавило слизеринцев от отвратительного красителя, и предоставил свою разработку Люциусу, влившись таким образов в его ближайшее окружение… Это был первый шаг на пути к его судьбе. Он должен был начать общаться с Мальсибером и Трэверсом и…

Северус ускорил шаг.

Не было смысла задумываться о том, как должно быть, пока он точно не знал, что именно произошло.

Он уже добрался до площадки второго этажа, когда кое-что заставило его ускориться ещё больше. Неясная мысль на задворках сознания вдруг обрела ясность: в момент взрыва в классе находился Гарри, а с его даром влипать в неприятности и рисковать почём зря…

Северус даже начал на ходу сочинять объяснительную для Дамблдора, понимая, что директор не проникнется заверениями в том, будто Поттер сможет противостоять Тёмному Лорду с одной рукой. Если только этот идиот умудрился потерять лишь руку. А что, если он погиб? Поттер вполне способен на подобный эгоизм — пойти и сдохнуть, и обречь тем самым Северуса терпеть разочарование и скорбь Альбуса…

Почти убедив себя, что мальчишка практически четвертован, Северус в крайне взвинченном состоянии влетел в коридор, ведущий в лазарет. Двери широко распахнулись, когда он был от них ещё в нескольких ярдах, и появление его не осталось, мягко говоря, незамеченным: двое гриффиндорцев шарахнулись прочь прямо с порога. Не обратив на них внимания, Северус поискал глазами кого-нибудь взрослого в толпе учеников, сгрудившихся в углу Больничного крыла. Тут были не только пятикурсники, но и ученики четвёртого, шестого и седьмого курсов. Северус краем глаза отметил красно-золотые гербы на их мантиях.

Проходя вдоль ряда разделённых ширмами кроватей и мельком оглядывая ожидающих или спящих там учеников, он наконец заметил Слагхорна — тот наносил вязкую пасту на обожжённую щёку какой-то гриффиндорки. Рана выглядела скверно, но Северус знал, что мазь предотвратит образование шрамов.

— А, Саевус! — воскликнул Слагхорн, заметив Снейпа-Принца. — Вы случайно не видели Помону? После выходок наших с Минервой учеников и этого взрыва у нас катастрофически не хватает сиделок.

— Поттер? — уточнил Северус, не утруждая себя ответом на вопрос Слагхорна. Он был уверен, что именно ему придётся сообщить Дамблдору самое худшее и взять на себя ответственность за это перед всем магическим миром.

— Знаете, — вздохнул Слагхорн, — Альбус занимается им, но бедный мальчик выглядел очень плохо… — Профессор посмотрел на девочку, которую лечил — та смотрела на него большими, полными слёз глазами. — Ну-ну, малышка, нет причин опасаться худшего. Альбус очень компетентен. Конечно, не так, как Помфри, но тем не менее…

Северус провёл рукой по лицу, невольно задумавшись о симптомах сердечного приступа. Были ли явными признаками оного омерзительное ощущение, что сердце вот-вот вырвется из груди, так сильно оно колотилось, и неприятная пульсация в висках?

— Всё так серьёзно? — спросил он странно слабым голосом.

Он вовсе не волновался за мальчишку, сказал он себе, конечно же, нет. Его беспокоило выживание магического мира. Из-за пророчества. «Пророчество, в которое ты на самом деле не веришь», — отозвался в голове тоненький голосок, без которого он мог бы обойтись.

А ещё была Лили.

Он обещал защитить её сына. И потерпел неудачу. Как и во всём, что делал. Какие бы решения он ни принимал, они всегда были неправильными. Ему не следовало лгать Альбусу этого времени, он должен был сказать правду и позволить ему самому решать, как поступить. Поттер наверняка стал бы потенциальным оружием для Дамблдора, но, по крайней мере, точно не взорвался бы сейчас…

Но как бы там ни было, это не самое худшее. Главное — Северус снова подвёл Лили.

— Состояние Блэка вызывает больше беспокойства, чем состояние Поттера, — рассеянно сообщил Слагхорн, вылив в стакан с водой отмеренное количество обезболивающего зелья. — Поппи сама им занимается.

Блэк! Затуманенный разум наконец уцепился за реальность.

Поттер. Он спросил о Поттере. Северус едва не прослезился от облегчения, но вовремя сдержал эмоции. Дамблдор не отправит его в Азкабан за пренебрежение защитой своего драгоценного Мальчика-который-выжил…

— У вас есть медицинское образование, Саевус? — поинтересовался Слагхорн. — Здесь полно работы и без Поппи…

«Пусть в синяках, но живой», — решил Северус, не слыша ни слова из того, что говорил бывший учитель.

— Где мой сын?

— Помона! — с облегчением воскликнул Слагхорн, перебив Снейпа-Принца. К ним подбежала полненькая ведьма.

— Клянусь Мерлином, Гораций, замок сошёл с ума! — Спраут раскраснелась от беготни, шляпа съехала набок. — Второкурсники устроили целое побоище в…

— Минерва вполне с этим справится, — отрезал Северус. — Где мой сын?

Сообразив, что толковой помощи от Снейпа-Принца не добьётся, Слагхорн неопределённо махнул рукой куда-то в угол лазарета.

— Он пострадал не слишком серьёзно, Саевус… — попытался всё же убедить слизеринский декан, но Северус уже ушёл.

Он не понаслышке знал, что диагнозы Слагхорна в большинстве своём оставляют желать лучшего. А какая идея — установить ширмы вокруг кроватей! Ребёнок будет корчиться от боли, и никто об этом не узнает.

Северус прошёл мимо нескольких рядов пустых кроватей, а затем услышал голос Лили, подсказавший ему правильное направление.

— …всё, что имеет страницы. А его мозг — как губка. Он запоминает всё, что читает. И он… — Она говорила быстро, как всегда, когда была увлечена темой.

Северус решительно проигнорировал, как сильно кольнуло сердце. Это была не его Лили, и он не мог позволить себе подобные сентиментальности. Не тогда, когда на нём миссия, которую нужно было выполнить.

— Очень умный, — подсказал ей Гарри. В его голосе звучала нотка издёвки, и Северус ускорил шаг, гадая, кого они обсуждают.

Он уже протянул руку к занавеске, готовый резко отдёрнуть её, когда Лили снова заговорила.

— Вот именно! — воскликнула она, закашлявшись. — Может, он и не слишком дружелюбный, но, по крайней мере, он никогда не нападал на тех, кто слабее.

Северусу потребовалось несколько секунд, пока он снова смог дышать. Теперь стало ясно, что предмет обсуждения — он сам, а в словах Лили была такая уверенность… такая вера.

Она постоянно твердила ему, что он никогда не будет способен на жестокость. Никогда… Она всегда верила в него. Пока он не доказал, что она ошибалась. И поскольку он никогда не делал ничего наполовину, это закончилось их разрывом…

Изгнав из головы лишние мысли, Северус отдёрнул занавеску и вернулся к своим текущим заботам, внимательно рассматривая двух подростков, сидящих на кровати. Ему не понравилось, как мальчишку перекосило на правый бок.

— Ты ранен? — спросил Северус и мельком взглянул на Лили, проверяя, всё ли с ней в порядке. Лили тут же вскочила и, не дав Гарри заговорить, заявила:

— Я посмотрю, как там остальные.

Она извинилась и убежала. Северус кивнул, даже не заметив этого, и долго смотрел вслед исчезнувшей за ширмой девушкой. Взяв себя в руки, он повернулся к своему ученику, старательно игнорируя неодобрительный взгляд мальчика. Ему не нужно было напоминать, что этой Лили пятнадцать, а ему в два с лишним раза больше.

— Этого не должно было произойти, верно? — спросил Гарри, не дав Снейпу-Принцу и рта раскрыть.

— Нет, — вздохнул Северус.

— А как Джеймс? — продолжил расспросы Гарри. — И… И Сириус? Они выглядели… Они выглядели так…

Он не договорил, но Северус хорошо представлял, как они выглядели. Несчастные случаи в лаборатории никогда никого не красили.

— Профессор Слагхорн упоминал о травме, — заявил Северус, меняя тему. Он понятия не имел, как там Джеймс или Блэк, и, по правде говоря, ему не очень хотелось задумываться о возможных вариантах.

— Что это значит? — спросил Гарри, снимая рубашку. — Почему это произошло? Ведь этого не должно было случиться?

Не желая отвечать сходу, Северус наклонился и внимательно осмотрел ожог на боку мальчика. Могло быть и хуже. Плотная ткань мантии, должно быть, эффективно защитила его.

— Это значит, что это пространство-время удаляется от нашего, — сказал он наконец, несколько раз проведя палочкой над раной, чтобы убедиться, что к ней не прилипло ни единого кусочка ткани. Не дай Мерлин, если Мальчик-который-выжил подхватит инфекцию! Северус вернёт его целым и невредимым… или не вернёт вообще.

— Но… Но почему? — пробормотал Поттер. — Мы ведь были осторожны и…

— Ты был осторожен прошлым вечером, когда спровоцировал Люциуса? — резко выпрямившись, прошипел Северус, впившись взглядом в побледневшее лицо Поттера. — Ты был осторожен, когда общался с Лили?

Вид виновато опустившейся головы мальчишки оказался не столь утешительным, как Северусу хотелось бы.

— Если они умрут, это будет моя вина, — выдохнул Поттер.

Северус закатил глаза.

— Только мелодрам тут и не хватало! — рявкнул он, секунду поколебался и, решив, что рана может подождать ещё несколько минут, потребовал: — Объясни мне, что произошло.

— Всё случилось так быстро… — помедлив, пожал плечами Гарри. — Я не совсем запомнил…

Как Северус мог забыть, что у гриффиндорцев память, как у золотых рыбок — не успели сделать второй круг по аквариуму, как уже забыли о первом.

— Вы могли бы… — нерешительно пробормотал Гарри. — …могли бы сами посмотреть?

Северус не заставил себя уговаривать. Поймав взгляд Поттера, он погрузился в его мысли. Воспоминание было на переднем плане сознания, и Снейп-Принц ухватился за него.

В классе царило оживление, чего Северус ни на одном своём занятии не допускал. Гриффиндорцы открыто смеялись и шутили, в то время как среди слизеринцев ощущалось напряжение. Очень плохая комбинация. Рискованная. И снова опасность, которой все обязаны Джеймсу Поттеру и его шайке…

— Он же эгоист! — возмущался Гарри. — Злобный, расчётливый, бессердечный…

Северус, заметив, как Поттер косился на его юного двойника, без труда догадался, кто был предметом разговора, но не испытал особых эмоций — он привык к подобным оскорблениям.

Тут мальчишка — настоящий, а не из воспоминаний — запаниковал и попытался выбросить Северуса из своего сознания. Жалкая попытка на самом деле. Северусу даже не пришлось напрягаться, чтобы оставаться там, где он был.

— Ты ошибаешься, — мягко возразила Лили. Мягко, но непреклонно.

Как ни странно, Северусу было приятно, что она встала на его защиту. Почти как раньше.

— В глубине души он не такой. Это роль, которую он играет из-за… из-за определённых вещей…

Северус нахмурился. Она не могла обсуждать его личные проблемы ни с Поттером, ни с кем бы то ни было. Она никогда не предала бы его доверие. Никогда.

Попытки Поттера вытолкнуть его из своего сознания становились всё отчаяннее.

— Из-за отца, — кивнул мальчишка, как будто это был пустяк.

Северуса словно ледяной волной окатило, и если бы Поттер воспользовался этим моментом, то без труда выкинул бы его из своего сознания, настолько он был ошеломлён. Нет… Ошеломление — это не то слово. Застывший от ужаса, ошарашенный, оскорблённый — вот слова, которые подходили лучше всего.

Униженный.

Поттеру нельзя это знать. Нельзя допустить, чтобы мальчишка вернулся в Хогвартс и рассказал всем, что Нюниус был любимой боксёрской грушей у своего собственного отца… Нельзя дать мелкому паршивцу такую власть над собой. Нельзя.

— Он рассказал тебе? — удивилась Лили.

Северусу больше всего на свете захотелось придушить своего двойника. Что взбрело тому в голову? Он же никогда никому не говорил об этом. Никогда. Да никто никогда и не интересовался этим.

— Он никому не рассказывает об этом. Даже мне.

Северус с грустью смотрел на Лили. Что она хотела, чтобы он ей сказал? Она и так уже знала слишком много, на его вкус. Он омрачил её детство своими проблемами, воспользовался её добротой…

— Это единственное личное, что он мне сказал, да и то почти теряя сознание от боли, — пожал плечами Гарри.

Это многое объясняет, решил Северус. Поттер, должно быть, видел отметины и шрамы и задавал неловкие вопросы.

— Он говорит только о домашних заданиях или об уроках. А когда не готовится к занятиям, то читает. А когда не читает и не занимается, он унижает людей. Это его любимое занятие.

Северус изо всех сил старался контролировать бушующие внутри эмоции. Гнев или обида только отвлекут его, а ему необходимо определить, что случилось, не Поттер ли запустил цепную реакцию. Он был уверен, что если бы оба подростка уделяли больше внимания своим зельям…

— Это неправда! — возмутилась Лили.

Северус заглянул в котёл Гарри и обнаружил, что цвет и консистенция зелья неверные. Впрочем, ничего удивительного.

— Это правда, — отрезал Гарри, не обращая внимания на голубоватый дым, поднимающийся из его котла. — Он постоянно придирается ко мне, высмеивает и… и…

Мальчишка умолк под скептическим взглядом Лили.

Северусу хотелось возразить, что если бы Поттер прилагал больше усилий и хоть немного старался, не пришлось бы его критиковать. Что касается насмешек, серьёзно, если мальчишка не хочет, чтобы его высмеивали, то всё, что ему нужно сделать, это перестать вести себя как идиот.

Северус дождался, пока котёл Гарри не взорвался, и понял, что не это стало причиной катастрофы. Не в силах ничем помочь, Северус просто наблюдал за последовавшим разгромом и вышел из сознания Поттера в тот момент, когда Слагхорн призвал всех успокоиться и отправляться в лазарет.

Гарри несколько секунд таращился на Снейпа-Принца, потом, опомнившись, опустил голову.

Северус резко поднялся и отправился на поиски аптечки. Он не контролировал себя настолько, чтобы прямо сейчас разговаривать с Поттером. Честно говоря, он не знал, как быстро сможет снова взять себя в руки, но полагал, что на самом деле у него нет особого выбора.

Найдя аптечку, Северус вытащил из контейнера противоожоговую мазь и флакон с обезболивающим, действуя машинально, весь во власти своих внутренних терзаний, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, проигнорировав даже стайку гриффиндорцев, без сомнения, поклонников Поттера-старшего, и вернулся к Гарри.

— Что ты делаешь? — не удержался Северус от удивлённого восклицания, почти забыв, что мальчишка знает один из его самых сокровенных секретов.

Гарри снова надевал рубашку. Как будто у него не было незалеченного ожога на боку. О чём он только думает?

— Я… э… — растерялся Гарри. — Я подумал, что вы не вернётесь.

Северус несколько секунд раздумывал над ответом и решил вести себя так, как будто ничего не произошло: он ничего не говорил, Гарри тоже ничего не сказал, и оба они могут жить спокойно.

— Тебе нужно лечение, — сухо заметил Северус.

— Это не так уж и больно… — слабо запротестовал Гарри.

Северус не соизволил ответить. Он никогда не отказывал в зельях ученикам, которые действительно в этом нуждались, и не собирался начинать сегодня, так что принялся наносить мазь на рану, не особо, впрочем, деликатничая.

— Профессор! — Гарри дёрнулся и резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы, когда Снейп-Принц коснулся особенно болезненного места.

— Сделай два глотка из флакона, — холодно бросил Северус, но ожог стал смазывать более осторожно.

Возможно, во всём этом не было вины мальчишки… Северус прекрасно помнил, что чувствовал в пятнадцать лет… Помнил отчаяние и одиночество… Было тяжело общаться только с Лили и не иметь союзников в Слизерине… Его двойник, несомненно, нашёл некую отдушину в лице Гарри, как бы маловероятна ни была эта идея.

Поскольку молча повиноваться было чуждо любому уважающему себя Поттеру, Гарри проигнорировал распоряжение насчёт зелья и тихо пробурчал:

— Я не такой, как он…

Северус на секунду задумался, говорил ли мальчик так тихо, опасаясь гнева Снейпа-Принца, или просто не хотел, чтобы его услышали.

Мастеру зелий не нужно было уточнять, с кем сравнивает себя мальчишка, но анализировать свои мысли по этому поводу ему не хотелось. Он как бы разделился на две части: одна продолжала твердить, что все Поттеры одинаковы и что Гарри истинный сын своего отца, а другая, более рациональная часть, не могла не заметить, что теперь, когда перед ним снова Джеймс… нет, Гарри в самом деле был не таким, как Джеймс. Особенно в плане жестокости по отношению к другим, не всегда способным защититься от нападок. Хотя это и не исключало его нахальства и высокомерия.

— Может, и нет, — неохотно признал Северус.

Гарри немного расслабился.

— Я ничего не скажу, — выпалил он. — Никому. Я пообещал Северусу.

Никому другому Снейп-Принц бы не поверил, но читать Гарри Поттера было легко, как книгу, а его глаза умоляли довериться ему. Северус не поверил бы никому другому, но у Гарри были глаза Лили, а глаза Лили никогда не лгали.

— Да, — кивнул Северус, — ты ничего не скажешь. Потому что если ты снова поднимешь эту тему, с кем бы то ни было, я убью тебя.

Угроза, конечно, была фальшивой, но прозвучала правдоподобно, и несколько секунд Поттер настороженно смотрел на Северуса. Затем недоверие исчезло, и невыносимый мальчишка набрался смелости улыбнуться.

— Вы не можете меня убить, — заявил он. — Вы должны защищать меня.

Это подтверждало то, о чём Северус говорил с самого первого дня — высокомерный. И неуважительный.

— Но я могу доставить тебе массу весьма болезненных неприятностей, — вкрадчиво заметил Северус, осматривая покрытую мазью рану. — Не оставляя следов.

Не оглядываясь, он пошёл мыть руки, а затем вручил Поттеру закупоренный флакон. Было приятно видеть, как Гарри колеблется, не решаясь выпить. Если повезёт, паршивец научится остерегаться собственной тени. Возможно, не все надежды на победу в войне были потеряны…

— Профессор, — окликнул Гарри, всё же сделав два рекомендованных глотка.

Северус вздохнул: не ребёнок, а сущее наказание со своей болтовнёй.

— Есть кое-что ещё… — нерешительно продолжал Гарри.

— Разумеется, есть кое-что ещё, — Северус даже не пытался скрыть своего раздражения. — С тобой всегда есть кое-что ещё.

Гарри поморщился, но не стал возмущаться.

— Я не знаю, важно ли это, — с сомнением пробормотал он.

Северус не стал тратить времени на проволочки и снова вторгся в сознание мальчишки. Перед глазами промелькнуло ещё одно воспоминание. Джеймса пронесли на носилках мимо Гарри, и тот от большого ума брякнул слово, которое могло свести на нет их прикрытие. К счастью, Лили не поняла и предложила готовое оправдание. Но юного Снейпа это не убедило, и в конечном итоге он станет проблемой. Если кто-то в этой школе и сумеет определить, кто они на самом деле, так это он.

Северус вышел из сознания Поттера и провёл рукой по лицу, пытаясь сообразить, что теперь делать. Необходимо убедить своего двойника, что они те, за кого себя выдают, но это может оказаться непросто, учитывая, что он никогда никому не доверял, у него были проблемы, когда дело касалось сыновних чувств, и если юный Снейп решился на доверительные отношения, то наверняка был уверен, что у Гарри тоже нелады с отцом.

Когда Северус разрабатывал план их пребывания в этом времени, ему и в голову не пришло, что Поттер подружится с его молодой версией.

— Саевус, — послышался усталый голос Дамблдора.

Северус заставил себя вернуться к действительности.

— Профессор, — отозвался он так любезно, как только мог.

— Гораций сообщил мне, что вы здесь, — пояснил директор. — Все ученики получили лечение, кроме вашего…

— Я позаботился о Гарри, — отрезал Северус.

— Я так и думал, — кивнул Дамблдор. — Поппи составляет список тех, кто проведёт ночь в лазарете.

— У Гарри есть комната в моих покоях. Он переночует там, нет необходимости перегружать Поппи, — заявил Северус, повинуясь неясному импульсу. Возможно, проявление заботы о своём предполагаемом отпрыске убедит двойника… Нормальное родительское поведение. По крайней мере, так вели себя родители Лили — лучший пример, который был у Северуса в запасе.

— Э… — начал было мальчишка, явно недовольный перспективой провести вечер в компании Северуса, но поймал предупреждающий взгляд, заставивший его дважды подумать, прежде чем настаивать на том, что он не нуждается в присмотре. — Как там Джеймс и Сириус?

Дамблдор улыбнулся, явно обрадованный тем, что Гарри проявляет интерес к гриффиндорцам. Особенно учитывая тот факт, что волосы мальчика всё ещё оставались ярко-алыми.

— Им намного лучше, — заявил Дамблдор. — Мистер Поттер практически оправился. Что касается мистера Блэка, мадам Помфри уверила меня, что он вне опасности.

— Благословение богам, — пробормотал Северус, но не мог отрицать, что почувствовал облегчение.

Ситуация складывалась тревожная, но она стала бы намного хуже, если бы оба Мародёра не выжили. Пока различия между временами незначительны, всё будет в порядке, Северус сумеет найти решение, и они смогут вернуться домой…

* * *

— Гарри!

Резкий оклик перепугал Гарри, и он рвано выдохнул, пытаясь унять заколотившееся сердце.

Бросив недописанное эссе о восстании гоблинов, он поддался любопытству и инстинкту самосохранения, который диктовал ему слушаться профессора, и вышел из-за стола в углу комнаты.

Как только они добрались до покоев, Снейп-Принц приказал Гарри сидеть в комнате и не докучать ему. Мальчика не особо интересовала история магии, но ничего другого в его школьной сумке не оказалось, и он решил, что написать эссе будет менее рискованно, чем бросать вызов воле человека, с которым он вынужден сосуществовать на одной территории. Гарри ещё не отошёл от шока, что остался в живых, узнав один из самых сокровенных секретов Мастера зелий. Хотя вполне возможно, что профессор просто ещё не определился, как его убить. Снейп-Принц не проронил ни слова, пока они на скорую руку перекусывали на маленькой кухне.

Выйдя из комнаты в коридор, Гарри с удивлением увидел Снейпа-Принца, стоявшего перед портретом, который охранял вход в апартаменты, и ещё больше удивился, обнаружив по другую сторону порога худощавую фигуру Северуса.

Заметив появление Гарри, Снейп-Принц отступил от порога.

— Или здесь, или в коридоре — я не хочу, чтобы дверь оставалась открытой, — прошипел он, проносясь мимо Гарри обратно в гостиную, где занимался какими-то исследованиями, едва они вернулись из Больничного крыла.

Гарри нахмурился, но огрызаться не стал, в замешательстве подошёл к зияющему проёму, где ждал Северус. Поттер не мог понять, хочется ему разговаривать со Снейпом или нет, давать ли ему шанс, в котором когда-то отказала Лили. Только Лили в прошлом ошибалась. История, хотя Гарри и не знал её полностью, доказала это.

С другой стороны, в их собственной временной шкале у Снейпа-Принца не было других союзников в Слизерине. Ему пришлось уступить Малфою, потому что это была единственная защита, которую он мог получить…

Пока они с Северусом молча смотрели друг на друга, Гарри попытался поставить себя на его место. Если бы Пирс, лучший друг Дадли, предложил ему шанс сбежать от кузена в обмен на что-то другое… Он бы согласился? Первое побуждение — нет, он бы этого не сделал. Но действительно ли всё так просто? Его одолевали сомнения.

— Твои волосы снова стали нормальными, — осторожно заметил Гарри. Может быть, Слагхорн придумал, как избавиться от этого ужаса?

Северус молча сунул руку в карман, достал оттуда флакон и показал Гарри.

— Вообще-то я придумал, как удалить краситель, — заявил он.

— Гарри, дверь! — раздался из гостиной голос Снейпа-Принца.

Гарри закатил глаза и уже собрался выйти в коридор, когда заметил на противоположной стене портрет старой ведьмы, которая с интересом наблюдала за ними. Ему совершенно не хотелось, чтобы об этом разговоре, каким бы незначительным он ни был, доложили Дамблдору. Гарри помедлил, но ведь Снейп-Принц сам сказал «или здесь, или в коридоре», значит, разрешил впустить Северуса, верно?

Отступив от порога, он пригласил Снейпа войти.

— Я не уверен, что… — замялся тот.

Но Гарри не дал ему договорить. Плевать на профессора, нечего было запирать мальчика в своих покоях из-за такой незначительной травмы.

— Входи, — отрезал Гарри, и Северус переступил порог без дальнейших протестов. Ему, похоже, была очень интересна планировка комнат, поскольку он с любопытством осматривался, стараясь, впрочем, делать это не слишком явно.

Гарри поспешил проводить Северуса в свою комнату, пока профессор не передумал, и закрыл за собой дверь, надеясь, что Снейп-Принц не напичкал спальню мальчика своими шпионскими штучками. В этой школе частная жизнь казалась роскошью.

Северус разглядывал комнату, и Гарри сообразил, как, должно быть, неприглядно выглядят голые стены.

— Эм… У меня не было времени на обустройство, — соврал он. Ну не говорить же, что он занимал это место всего на полночи и считал, что Снейп-Принц превращает комнату в свой кабинет, как только Гарри освобождает помещение.

Если Северус и не поверил, то никак этого не показал и порывисто протянул свёрток, который с самого начала держал под мышкой.

— Лили сказала, что ты не будешь ночевать в общежитии, но ты же ничего с собой не взял, — быстро сказал он. — Это лежало на твоей кровати.

Северус оправдывался, как будто Гарри обвинил его в том, что он рылся в чужих вещах, хотя сам же и забыл о такой незначительной детали, как пижама и туалетные принадлежности.

— Спасибо, — смущённо пробормотал Гарри, положил свёрток на стол, небрежно сдвинув пергамент с эссе по истории магии, и повернулся к Северусу.

Молчание становилось совсем некомфортным.

— Я принёс тебе и это, — отрывисто сказал Северус, протягивая Гарри флакон с тёмной жидкостью. — Нужно вымыть им волосы.

Гарри нетерпеливо схватил его.

— Ты что, вернулся в кабинет зелий? — рассеянно спросил он, разглядывая содержимое флакона на свет.

— Слагхорн позволяет мне пользоваться одной из школьных лабораторий и брать ингредиенты для моих экспериментов, — пояснил Северус.

— Это… мило с его стороны, — пробормотал Гарри, считая всё же, что невероятно глупо позволять ученику экспериментировать самостоятельно.

— Что приятно, — довольно усмехнулся Северус, — это семь галеонов, которые Люциус и каждый из слизеринцев заплатили мне за это зелье.

В его голосе прозвучали самодовольные нотки, знакомые Гарри по Драко Малфою, и у Поттера сложилось впечатление, что Северус явился похвастаться полученными деньгами. Он выглядел таким довольным, что Гарри сам себе удивился, как не швырнул зелье ему в лицо.

Гарри сунул флакон обратно в руки Северусу, понимая, что у него нет ни малейшего шанса развести Снейпа-Принца на семь галеонов.

— У меня нет при себе такой суммы, — заявил он, надеясь, что это прозвучало непринуждённо — перспектива разгуливать по коридорам с красно-золотой шевелюрой отнюдь не поднимала настроение.

Северус озадаченно уставился на него, потом вернул флакон Гарри и сердито начал:

— Я не имел в виду…

Тут он осёкся, мгновение помедлил и более холодно бросил:

— Мне не нужны твои деньги.

Северус нацепил на лицо отрешённую маску, и Гарри озадачился, что бы это значило.

— А почему? — поинтересовался он, больше не пытаясь вернуть флакон. Нет уж, второй раз он от зелья не откажется.

— Мы же союзники, — пробормотал Северус, неловко передёрнув плечами. — А союзники помогают друг другу, разве нет?

«Союзники — вряд ли, а вот друзья точно помогают», — подумал Гарри, но воздержался от того, чтобы сказать это вслух. Снейпу не нравилась концепция дружбы, так что пусть себе ссылается на альянс между ними.

— Спасибо, — просто сказал Гарри, и на душе у него стало немного легче. Он почти забыл, какой глыбой льда иногда становился Северус. — Ты сам это придумал? — поинтересовался он, решив сменить тему, и уселся, скрестив ноги, на кровать.

Северус мгновение смотрел на край кровати, потом взглянул на стул за письменным столом. Неформально или официально. Этикет или несоблюдение протокола. Он колебался, не зная, вести ли себя как благородный чистокровный, которым он не был, или просто быть подростком — кем он и был, если честно. Всё это длилось всего несколько секунд, но Гарри почувствовал странное облегчение, когда Северус решил сесть рядом с ним на кровать.

«По крайней мере, он ещё не совсем пропащий», — заключил Гарри, не особо вслушиваясь в страстный монолог Северуса о том, как тот определил ингредиенты и реакции и вывел контрагент к красителю.

— Чего я не понимал, так это как им удалось запустить катализаторы, — вздохнул Северус.

— Что? — опомнился Гарри.

На несколько секунд на лице Северуса появилось мрачное выражение, такое же, как у Снейпа-Принца, когда ученик не слушал его на уроке. Гарри подавил внезапный порыв извиниться и поклясться, что да, он слушал и конспектировал каждое слово.

— Они вылили зелье в водопровод, — сухо пояснил Северус. — Только этого недостаточно для такого результата, иначе пострадали бы не только мы. Труб во всём замке, конечно, много, но те, что снабжают водой подземелья, проходят через общежитие Хаффлпаффа.

Логично, про себя согласился Гарри, поскольку гостиная Хаффлпаффа находилась в тех же подземельях, что и слизеринская.

— Поэтому я и подумал, что должен быть какой-то катализатор, — продолжил Северус. — И нашёл его.

Он вкратце описал сложный механизм, который был установлен в каждой ванной комнате общежития Слизерина: твёрдые кристаллы, спрятанные повсюду, испарялись при нагревании, становясь частью пара. Для достижения эффекта потребовалось всего несколько минут. Мародёрам не откажешь в изобретательности.

— Им помог кто-то с нашего факультета, — презрительно сплюнул Северус. — А учитывая, что не пощадили и девчонок, это наверняка одна из них.

— Потому что мальчишка не смог бы пройти в их общежитие… — кивнул Гарри и нахмурился.

Мальчишка не смог бы, но…

— Чёртова крыса! — взорвался Гарри. О, лучше бы он позволил Сириусу убить поганца, когда была возможность!

Поймав озадаченный взгляд Северуса, Гарри раздражённо фыркнул.

— Девчонки здесь ни при чём, — заявил он. — Это был Петтигрю.

Озадаченность Северуса сменилась насмешкой.

— Этот идиот? — развеселился он. — Да он в собственной гостиной заблудится.

— На тебя не похоже недооценивать противника, — заметил Гарри.

— Они не противники, — оскорбился Северус. — В дуэли я лучше любого из них. Они меня боятся, поэтому и нападают трусливо, всей шайкой.

Гарри благоразумно промолчал, но многое подумал. Хотя бы вспомнить о том, сколько раз Снейп-Принц обвинял его в высокомерии…

В любом случае, похоже, это предположение заинтересовало Северуса.

— С чего ты взял, что это Петтигрю? — насел он на Гарри, когда понял, что тот не собирается ничего рассказывать. — И как он мог пройти в девчоночье общежитие?

Не горя желанием раскрывать секреты Мародёров, Гарри пожал плечами. На секунду показалось, что Северус станет давить на него, выпытывая больше информации, но тот внезапно сменил тему и ровно спросил:

— А где остальные твои вещи?

— В смысле? — чувствуя ловушку, Гарри притворился, что не понял вопроса, лихорадочно подыскивая правдоподобную ложь.

— Всё, что у тебя есть, помещается в одном сундуке, — с фальшивым простодушием заметил Северус.

Не зная, как выйти из затруднительного положения, Гарри встал, подошёл к маленькому окну над своим столом и тут сообразил, что именно сказать Северусу.

— Мой сундук больше, чем кажется, — улыбнулся он. — Ты удивишься, сколько в него всего помещается.

— Зачарованный? — не унимался Северус. — В некоторых семьях такие сундуки переходят из поколения в поколение. Я слышал, что в какие-то из них можно вместить эквивалент целого сейфа Гринготтса.

— Точно, — подтвердил Гарри, надеясь, что это действительно так. Хоть бы у Северуса не возникло желания проверить!

— Тем не менее эти сундуки редкие и старые, — заметил Северус. — А твой — новый. И он не показался мне особенно переполненным.

Между ними повисло тяжёлое молчание.

Северус уверенно и невозмутимо смотрел на Гарри, торжествующий взгляд чёрных глаз ясно давал понять, что он не примет больше лжи.

Гарри отчаянно жалел, что не умеет хорошо врать.

— Откуда ты родом? — внезапно спросил Северус. В нём не чувствовалось враждебности, недоверия или подозрительности, только любопытство. Хотя, возможно, он уже владел окклюменцией и успешно скрывал свои эмоции.

— Из Европы, — Гарри снова пожал плечами. — Я же тебе говорил.

— Так где же твои вещи? — Северус не позволил себя отвлечь.

Гарри открыл было рот, злясь оттого, что не знал, как положить конец этой комедии, но тут послышался бархатный голос Снейпа-Принца. Северус ещё не приобрёл способности своего взрослого двойника превращать в угрозу всё, что слетает у него с языка.

— В нашем поместье, — вкрадчиво сказал Снейп-Принц, и в его голосе послышались опасные нотки. — В России.

Северус повернулся, встревоженный присутствием профессора. Гарри понял, что ему, должно быть, не нравится, когда за его спиной появляется взрослый. Но вместо того, чтобы опустить голову и убежать, что сделал бы на его месте любой ученик, Северус выпятил подбородок и произнёс фразу на непонятном языке.

Снейп-Принц снисходительно поднял бровь, нацепил такое же забавное выражение лица, какое другой принял бы, чтобы порадовать маленького ребёнка, и ответил на том же языке. Гарри наконец сообразил, что это русский.

Когда Северус не ответил, Снейп-Принц снова сказал что-то по-русски.

— Ну что же вы, мистер Снейп? — усмехнулся Снейп-Принц. — Ваш русский корова языком слизала?

Казалось, Мастер зелий не постесняется унизить своего двойника, но… нет.

— Скоро отбой, — сказал профессор. — Отправляйтесь в своё общежитие.

Северус не заставил повторять дважды и тут же ушёл.

Услышав, как портрет закрылся, Гарри последовал за Снейпом-Принцем в гостиную. Профессор, как ни в чём не бывало, уселся за старый письменный стол и снова принялся листать свои книги.

— Что он сказал? — спросил Гарри, не в силах сдержать любопытство.

Он подумал, что профессор прикажет оставить его в покое, но вместо этого Снейп-Принц вздохнул.

— Есть ли хлеб на столе? — наконец сказал он.

Гарри онемел, гадая, не это ли тот роковой момент, когда Снейп-Принц окончательно рехнулся, оставив его в одиночку противостоять Дамблдору и Волдеморту этого времени.

— Э… — в конце концов промямлил он. — Если вы проголодались, я могу сбегать на кухню…

Снейп-Принц уставился на него, как на сумасшедшего, а затем отвернулся, явно скрывая веселье, и пояснил:

— Это был его вопрос. Единственное, что он может сказать по-русски — эту фразу сомнительного качества. Я научился говорить на русском несколько позже.

Гарри не осмелился спросить, когда и зачем. Возможно, это было как-то связано с Волдемортом.

— Он понял, что мы лжём, — вздохнул он.

— И делаем это весьма правдоподобно, — согласился профессор, уткнувшись в древний пыльный гримуар.

Какое-то время Гарри мялся, колеблясь и споря с самим собой, но потом решил, что лучше выложить карты на стол.

— Нужно ли мне избегать его? — поинтересовался он.

— На твоё усмотрение, — подумав, неопределённо махнул рукой Снейп-Принц. — Я советовал тебе ни к кому не привязываться, но ты, как обычно, проигнорировал мои предупреждения.

— Вы могли бы просто сказать «я же тебе говорил», знаете ли, как обычно все остальные говорят, — закатив глаза, сквозь зубы чуть слышно пробормотал Гарри.

Он в самом деле сказал очень тихо…

— Я же тебе говорил, — сухо повторил Снейп-Принц.

…но у этого человека вместо ушей сонары. Старая летучая мышь.

— Значит, вы хотите, чтобы я его избегал? — уточнил Гарри.

Профессор отложил книгу, перо и, повернувшись, пристально посмотрел на Гарри.

— А ты меня послушаешься?

Хороший вопрос, согласился Гарри. Скорее всего, нет.

— Я не знаю, — честно ответил он.

Гарри понятия не имел, почему вообще обратился к профессору за советом. Глубоко задумавшись, он пошёл в свою комнату, не дожидаясь ответа Мастера зелий. Он и сам не знал, что делать с этой странной дружбой с Северусом. Каким-то образом ему удалось отделить Сева Лили от Снейпа-Принца, но он не мог вечно притворяться, будто не знает, что это один и тот же человек.

— Поттер, — окликнул Снейп-Принц, когда Гарри уже переступил порог своей комнаты, — слишком быстрое отдаление только усилит его подозрения.

Гарри молча кивнул в знак понимания и прикрыл за собой дверь.

…И ещё она мне сказала, почему цвета тигра — золотой и чёрный.

У тигра двойственная натура. Золотая половина — это его свирепое сердце.

Чёрная — хитрость, умение спрятать своё золото среди деревьев,

видеть, оставаясь невидимым, и терпеливо ждать того, что должно случиться.

Клуб радости и удачи.

Эми Тан

Гарри выпрямился и улыбнулся в ответ на грубоватый комплимент своего нового капитана. Терренс, примерно такой же доброжелательный, как Оливер Вуд, применял совершенно другую тактику игры, и Гарри стремился перенять её, чтобы поделиться потом с командой своего времени. Он был уверен, что близнецы придут в восторг от манёвров здешних слизеринских загонщиков.

— Принц, ты идёшь? — окликнул один из охотников, Грант, приостановившись на пороге раздевалки.

— Уберу вещи и приду, — придирчиво осматривая свой новенький шкафчик, отозвался Гарри. Обычно он не сильно аккуратничал, но если дело касалось квиддича, превращался в саму опрятность. — Не жди меня.

— Поторопись, а то ливень начинается, — предупредил охотник и вышел.

Гарри проводил его взглядом и сел на скамейку. Грант учился на шестом курсе и вёл себя довольно по-дружески. Полукровка, как счёл нужным сообщить Терренс, не особенно прилежный ученик, уж точно не светлый волшебник, но тем не менее Гарри никогда не слышал от него антимагловских высказываний. И в его глазах это был плюс для того, кто учился на Слизерине: значит, не все были убеждены в превосходстве волшебников.

Радуясь, что хотя бы на некоторое время остался в одиночестве, Гарри не спеша разобрал свои новые вещи — подарок Слагхорна, который очень надеялся, что его факультет одержит победу. Аккуратно упаковав перчатки и щитки, Гарри едва ли не благоговейно положил их на полку и выудил из сумки школьную форму, небрежно засунутую между учебниками по астрономии и трансфигурации. Кто бы мог подумать, что он когда-нибудь наденет зелёную мантию своих заклятых врагов?

К сожалению, в выходные предстояла сплошная зубрёжка, поскольку преподаватели недвусмысленно дали ученикам понять, что год перед сдачей СОВ — решающий.

Гарри был практически уверен, что Северус торчит в библиотеке, с Лили или без неё, поскольку именно там он в последние дни проводил большую часть времени, но едва ли занимался только уроками: изредка присоединяясь к нему, Гарри заметил, что Снейп частенько околачивается у стеллажей с книгами по окклюменции и легилименции, но предпочитает ничего не объяснять, отговариваясь занятостью по учёбе. В конце концов Гарри попросту перестал приставать к нему с неудобными вопросами.

В целом неделя прошла не так уж плохо. Больше никаких взрывов и скверных розыгрышей. Джеймс и Сириус поправились за несколько дней, у них не осталось никаких последствий инцидента, а популярность у девушек только выросла.

Занятия были интересными, и Гарри был вынужден признаться самому себе, что Снейп-Принц — лучший преподаватель ЗОТИ из тех, кто был у него до сих пор, не считая Ремуса. Впрочем, Люпин едва ли мог претендовать на беспристрастное отношение ввиду личной привязанности Гарри. Одно можно было сказать наверняка: Снейп-Принц практически сравнялся с лже-Грюмом в плане практики — скучать на его уроках времени не оставалось, профессор весьма прилично загружал учеников работой.

Впрочем, проблема была вовсе не в учёбе. Гарри чувствовал, что ходит по тонкому льду, и это было очень неприятное ощущение. Приходилось быть начеку каждую секунду, потому что Северус задавал безобидные вопросы или втягивал в невинные разговоры, которые неизменно заканчивались обсуждением прошлого, которого у Гарри не было. Последние четыре дня Гарри только и делал, что бегал в кабинет Снейпа-Принца, чтобы ввести того в курс дела о каком-либо повороте в их предполагаемом прошлом.

Гарри был не готов к такому слизеринскому образу жизни, когда в каждом слове могла таиться ловушка. Было трудно обнаружить скрытые намерения, манёвры, заговоры, которые вынашивались и затевались у него за спиной… Конечно, не всё было именно так, но Гарри почти не сомневался, что Малфой с начала недели пытался настроить факультет против него, дискредитируя Принцев… Не то чтобы его это действительно волновало, но Северус, похоже, считал, что это имеет первостепенное значение.

Приведя в порядок свой шкафчик и заперев его, Гарри перекинул сумку через плечо и решительно направился навстречу бушевавшей снаружи буре. Сентябрь почти закончился, а вместе с ним закончилась и хорошая погода, в лучшем случае на улице висела унылая серость.

Открыв дверь раздевалки, Гарри поморщился. Во время тренировки дождь только накрапывал, теперь же непогода разбушевалась вовсю. Небо разрывали впечатляющие молнии, а воздух периодически сотрясали раскаты грома. Без особой уверенности, что поможет, Гарри набросил на себя и свои вещи импервиус⁽¹⁾, глубоко вздохнул и шагнул в грозу.

Он нёсся по лужам, даже не видя, куда ступает, ослеплённый дождём и ветром, который дул с такой силой, что едва не сбивал с ног. Просто чудом ему удалось добраться до замка. Промокнув до нитки и дрожа от озноба, Гарри ввалился в холл как раз в тот момент, когда здешний Филч, более молодой, но такой же вредный, закрывал тяжёлые дубовые двери.

Завхоз хмуро посмотрел на большие лужи, растекавшиеся вокруг Гарри. Мальчик хотел извиниться и пообещать убрать всё с помощью палочки, лишь бы избежать отработки с Филчем, но тут в холле раздался издевательский смех.

— Отличный наряд, Принц! — насмешливо бросил Сириус, стоя на последней ступеньке лестницы и обнимая свою девушку, с которой он периодически то расставался, то мирился.

У него был такой вид, который Гарри уже научился ассоциировать с неприятностями, потому что именно с таким выражением лица Блэк постоянно нападал на Северуса — дьявольски насмешливым, слегка высокомерным и дающим понять, насколько он, Блэк, лучше всех. И сейчас, похоже, Сириус тоже искал драки.

— Не знал, что тебе нравится имидж канализационной крысы, — заметил Джеймс, непринуждённо спускаясь по лестнице, за ним по пятам шествовал Петтигрю, и Поттер через плечо небрежно бросил: — Без обид, Хвост.

Филч не обращал на них внимания, а Гарри насторожило отсутствие Люпина: ничего хорошего обычно не выходило, если один из Мародёров находился вне поля зрения, хотя вряд ли Ремус из тех, кто ударит в спину. По крайней мере, Гарри так думал.

— Лучше крыса, чем поганая псина, — огрызнулся он.

Гарри никогда не умел прогибаться и помалкивать в ответ на оскорбления. Никогда. И в этом была его проблема: умей он сдерживаться, то не получал бы столько отработок за стычки с Малфоем, да и с Дадли отношения наверняка были бы намного проще.

Занявшись накладыванием высушивающих чар на одежду и волосы, Гарри не обратил внимания на удивлённые и слегка обеспокоенные взгляды, которыми обменялись Джеймс и Сириус. Филч вытер последнюю лужицу на каменном полу и, ворча под нос, удалился. Гарри шагнул было следом, направляясь в Большой зал, поскольку капитально проголодался после интенсивной тренировки, но Джеймс заступил ему дорогу.

— Сириус… — окликнула девушка.

— Иди, — подтолкнул её в спину будущий крёстный Гарри. — Я скоро.

Раздражённо вздохнув, девушка обогнула Джеймса и, не оглядываясь, вошла в Большой зал.

Гарри решительно посмотрел на Джеймса. Он не боялся ни его, ни двух его лучших друзей. Что они могут с ним сделать? Мелкие заклинания его не пугали, он мог за себя постоять и был готов к этому.

— Я голоден, Поттер, — холодно сообщил он, отчасти удивляясь, как легко возникла неприязнь к отцу, отчасти изнывая от желания съездить ему по физиономии. — И у меня совершенно нет времени играть в ваши глупые детские игры.

— А почему бы и нет, принцесса? — усмехнулся Сириус, стараясь зайти Гарри за спину. Гарри, конечно, заметил манёвр Блэка, и отступил, не спуская глаз также и с Джеймса. Петтигрю маячил где-то слева. — У тебя свидание?

— Да вряд ли, — фыркнул Джеймс. — А сальные патлы — это у вас семейное, Принц? Нюниус, твой папаша, ты…

У него нет сальных волос!

Гарри схватился за карман, куда по глупости засунул свою палочку после того, как высушил одежду, но ему не дали времени её вытащить: палочка Джеймса нацелилась на него прежде, чем он успел даже прикоснуться к карману.

— Но-но-но… — укоризненно протянул Джеймс. — Ты же не собираешься нападать на нас? Это не очень-то вежливо, мы просто хотим тебе помочь.

Сириус расхохотался.

— Я не нуждаюсь в вашей помощи! — огрызнулся Гарри, не в силах поверить, что его собственный отец может быть настолько отвратительным.

— Я предоставил тебе выбор, Принц, — процедил Поттер. — Я сказал не лезть в наши дела со Снейпом, я говорил, что они тебя не касаются. Ты меня не услышал? Он услышал меня, Питер?

— Нет, Сохатый, — осклабился Питер.

— Может быть, он не совсем понял… — вмешался Сириус, наконец оказавшись у Гарри за спиной.

Гарри очутился в окружении, отступать было некуда, да никто его и не выпустил бы.

— Возможно, — согласился Джеймс. — Возможно, мы недостаточно ясно выразились, Принц. Я постараюсь объяснить понятнее.

Он слегка опустил свою палочку, враждебность сменилась почти дружелюбием, но Гарри ни на секунду в это не поверил.

— Друзья Снейпа — наши враги, — спокойно продолжал Джеймс. — Перестань с ним общаться, и между нами больше не будет никаких проблем.

— Да что он вам сделал? — Гарри не верил собственным ушам. Что же такого натворил Снейп, чтобы вызвать такую агрессию? Даже между Гарри и Драко Малфоем не было такой ненависти. По крайней мере, он никогда не заходил так далеко, чтобы угрожать друзьям слизеринца, а тот никогда не пытался убедить друзей Поттера больше не общаться с ним.

— Не твоё дело! — отрезал Сириус. — У нас с ним свои счёты, и…

— Он ублюдок, — вмешался Джеймс, опустив руку с палочкой. В его глазах горела фанатичная вера в собственные слова. — Потенциальный Пожиратель Смерти. Никчёмный. Гнилой до мозга костей. Ты такой же, как он? Как Малфой и его клика? Считаешь, что Сам-Знаешь-Кто прав? Потому что Снейп именно так и думает.

Гарри молчал, не в силах защитить Снейпа и всё же понимая, что ему хотелось иметь возможность сделать это. Но он не мог опровергнуть тот факт, что Северус действительно считал, будто волшебники должны господствовать над маглами. В глубине души Снейп, возможно, сомневался, но, слишком злясь на собственного отца-садиста, достаточно легко поверил в россказни о маглах, которые опасны для магического сообщества.

— Ну что? — поторопил Джеймс. — Ты тоже так думаешь?

Сириус и Петтигрю помалкивали, не вмешиваясь в дискуссию, и Гарри вдруг осознал, насколько Джеймс был лидером этой шайки. Всё, что он решал, выполнялось. Если он скажет оставить Гарри в покое, они прекратят свои нападки. А чтобы перестать быть объектом издевательств Мародёров, всего-то и нужно сказать одно слово. Одно-единственное слово, чтобы между ними воцарился мир.

— Нет, я так не думаю, — наконец медленно сказал Гарри. Разум подсказывал на этом и остановиться, чтобы избежать конфронтации и завтра не беспокоиться о том, что из этого выйдет. Скорее всего, так проявилась слизеринская сторона его личности, но тут взбунтовалась гриффиндорская составляющая. — Но я также не думаю, что Северус… гнилой до мозга костей. Если бы ты приложил немного усилий, то и сам бы это увидел. В конце концов, Лили его лучшая подруга, и что теперь, по-твоему, она тоже плохая? — В его голосе прорвалась ирония, но Джеймс не обратил на это никакого внимания.

— Он настолько одержим тёмной магией, что вполне мог околдовать Эванс, — возразил Поттер. — И вообще, она странная девчонка.

Тут Сириус громко кашлянул. Гарри показалось, что он хотел что-то сказать, скорее всего, поддразнить Джеймса, поскольку Поттер слегка покраснел.

— Заткнись, Бродяга! — раздражённо бросил он. — Послушай, Принц, ситуация простая. Если ты с ним, значит, против нас, а я в самом деле не хочу с тобой ссориться. Ты вроде бы нормальный человек, мы вполне могли бы стать друзьями.

Джеймс протянул руку. Гарри замер. Ничего так не хотелось сейчас, как просто пожать её. Несколько мучительных секунд он медлил, не в силах решиться. Отец протягивает ему руку! Отец предлагает ему дружбу! Как же он мечтал об этом: шутить и смеяться с Сириусом и Ремусом, стать Мародёром…

Но для этого придётся предать Северуса. Бросить мальчишку, который отвергал дружбу, словно это отравленный подарок. Мальчишку, который, став взрослым, начнёт третировать Гарри только потому, что он сын старого врага детства. Мальчишку, которого бросали слишком часто. Гарри сам не понаслышке знал о предательстве.

Рука Джеймса дрогнула, и Гарри понял, что он вот-вот её опустит и третьего мирного предложения уже не будет. И всё же не мог убедить себя воспользоваться этим шансом. Слишком уж это всё напоминало столкновение с Драко во время первой поездки в Хогвартс. Тогда Гарри встал на сторону Рона. И с тех пор едва ли что-то изменилось.

— Северус — мой друг, — ровно сказал он, на миг задумавшись, зачем защищает человека, который никогда ничего для него не делал. — И если ты не можешь принять это, тогда я не понимаю, как мы могли бы стать друзьями.

— Значит, ты выбираешь Снейпа? — Джеймс брезгливо скривился. Гарри не мог понять, почему это так важно для него. Он втайне и несколько наивно надеялся, что Джеймс в глубине души почувствует, что между ними существует какая-то связь, и если осознает существование этой связи, то изменится.

— Это не мой выбор, — отрезал Гарри. — Это ты требуешь выбирать.

— Ты совершаешь ошибку, — нахмурился Джеймс.

Гарри пожал плечами.

— Может, устроим Нюниусу сюрприз? — предложил Сириус, которому определённо надоело, что лучший друг его игнорирует.

Петтигрю энергично закивал, как всегда, соглашаясь с любым решением более сильных приятелей. Гарри по-прежнему презирал его больше всех.

— Есть идеи, Бродяга? — Джеймс крепче сжал палочку.

Гарри не терял времени даром и к этому моменту уже держал в руке собственную палочку, но…

— Экспеллиармус!

Палочка выскользнула из пальцев и влетела в пухлую, потную руку Хвоста. Слишком ошеломлённый тем, что его обезоружила эта крыса, Гарри пропустил обездвиживающее заклинание, попавшее ему в грудь, и рухнул навзничь, приложившись затылком о каменный пол так, что из глаз посыпались искры.

— Готовых идей нет, — весело бросил Сириус, — но мы обязательно что-нибудь придумаем…

— Надо бы найти местечко поукромнее, — нервно озираясь, перебил Петтигрю.

Но ужин был в самом разгаре, преподаватели обычно входили и выходили из Большого зала через маленькую дверь рядом с комнатой персонала, а это слишком далеко от холла, так что можно было не беспокоиться, что Мародёров застукают. Что же касается учеников, то большинство из них едва ли оторвались бы от еды раньше времени.

— Да нет, не надо, успеем, если не будем долго возиться, — возразил Джеймс. — Жаль только, что Лунатик всё веселье пропустит.

— Есть идея! — воодушевился Сириус.

Гарри, вспомнив про беспалочковую магию, сосредоточился, стараясь освободиться от заклинания, которое держало его в плену, однако сколько он ни напрягался, ничего не получалось, и он был вынужден терпеть, пока Сириус и Джеймс колдовали над ним, а Петтигрю стоял на страже.

Закончив, они направились в Большой зал, хохоча и хлопая друг друга по спинам, как идиоты, которыми они, собственно, и были, а Гарри остался торчать посреди коридора, так же не в состоянии шевельнуться, как и десять минут назад. Его поставили на ноги, так что теперь он представлял собой замечательную статую.

Побагровев от унижения, Гарри безрезультатно пытался справиться с заклинанием. Мимо пробежала группка опоздавших на ужин хаффлпаффцев, но никто из них не решился подойти и освободить Гарри, обескураженные табличкой, висевшей у него на шее. Впрочем, смеяться они тоже не стали, хотя это наверняка потребовало от них больших усилий. Однако от жалости, скользившей в их взглядах, Гарри не стало легче.

Только теперь он впервые осознал, осознал по-настоящему, насколько объективно мнение Снейпа-Принца о его отце и Сириусе. Никогда прежде он не испытывал такой лютой, всепоглощающей ненависти. Руки чесались врезать кому-нибудь, желательно — издевательски ухмыляющемуся Джеймсу.

Вскоре двери в Большом зале снова открылись, и в коридор вышло несколько учеников, явно оповещённых хаффлпаффцами. Во главе этой группы шагал, конечно же, Малфой.

Что сынок, что папаша…

У Гарри обжигающим жаром пылало лицо, он едва не плакал от унижения.

— Хорошее платье, Принц, — откровенно расхохотался Люциус. — Хотя сомневаюсь, что розовый тебе к лицу.

Скованный заклятием, Гарри не имел возможности послать его в задницу.

— Люциус, перестань! — вмешалась Нарцисса и подняла свою палочку. Гарри почувствовал надежду. Они принадлежали к одному факультету. Слизеринцы должны помочь ему.

Но ладонь Люциуса легла на руку Нарциссы, не позволив освободить Гарри.

— Это не наше дело, Нарцисса, — заметил Малфой и отвернулся, словно закрывая тему. Нарцисса помедлила, но последовала за ним вместе с остальными слизеринцами. Несколько оставшихся гриффиндорцев дурачились и насмешливо улюлюкали, а трое райвенкловцев, явно чувствуя себя неловко, пошептались, и один из них вернулся в Большой зал. Гарри отчаянно надеялся, что он пошёл искать другого старосту.

Но райвенкловец вернулся не со старостой, а с весьма недовольным Флитвиком. Не скупясь на нотации и снятие баллов, тот разогнал учеников, пополнивших ряды зрителей, и наконец освободил Гарри. Снейп-Принц и Макгонагалл подошли, когда Гарри швырнул на пол табличку, которую Сириус повесил ему на шею. «Миссис Снейп» — гласила надпись на картонке.

Не поднимая глаз ни на одного из учителей, Гарри схватил свою палочку, которая валялась в нескольких футах дальше по коридору, и попытался избавиться от платья из розовой тафты, в которое Джеймс переделал его мантию. Но он был слишком зол, чтобы добиться успеха: руки дрожали от ярости, голос прерывался, и только с помощью Макгонагалл, шепнувшей нужное заклинание, одежда Гарри приобрела наконец привычный вид.

— Что случилось, мистер Принц? — участливо спросила Макгонагалл.

Гарри решил не отвечать. Если он сдаст Мародёров, они выиграют в этом противостоянии, а он не собирался давать им такой шанс ещё больше задрать носы.

— Ничего, — пробормотал Гарри.

Он чувствовал на себе пристальные взгляды троих взрослых, но не мог встретиться с ними глазами. Ситуация была сверхунизительной. Даже когда Флитвик отвернулся, чтобы разогнать новых любопытных, Гарри не поднял головы.

— Не стоит труда догадаться, кто виновник этой дурной шутки, мой мальчик, — вполголоса сказала Макгонагалл. — Но я не могу наказать их, если вы не…

— Ничего не случилось! — отрезал Гарри, резко вскинув голову. Он не станет рассказывать о Мародёрах. Он не доставит им такого удовольствия.

— Мистер Принц… — недовольно начала Макгонагалл.

Гарри умоляюще посмотрел на Снейпа-Принца. Тот был явно рассержен, но Гарри понадеялся, что не на него. В любом случае, профессор правильно истолковал его безмолвную мольбу.

— Оставьте всё как есть, Минерва. — В голосе Мастера зелий прозвучало горькое понимание.

— Но в конце-то концов, Саевус… — вспылила Макгонагалл, однако Снейп-Принц снова перебил её.

— Я сказал, оставьте всё как есть! — жёстко повторил он.

Раздосадовано махнув рукой, Макгонагалл отвернулась с неодобрительной гримасой. Но Гарри прекрасно понимал, что в глубине души её такой расклад вполне устраивал, она терпеть не могла наказывать Мародёров.

Стараясь контролировать бурлившие в душе эмоции, Гарри застыл посреди опустевшего коридора и никак не отреагировал, когда Снейп-Принц наклонился и поднял валявшуюся на полу табличку. Люпин или Сириус — из его времени, а не эти пародии на людей — наговорили бы утешительных слов, возможно, похлопали бы по плечу. А может, даже обняли. От Снейпа-Принца Гарри ничего подобного не ожидал и в очередной раз ужасно пожалел об отсутствии Рона и Гермионы.

Пустота в груди ощущалась почти физически. Всё было бы не так плохо, будь они здесь. Рон, наверное, уже вызвал бы виновника на дуэль и отомстил за друга. А Гермиона толкнула бы целую речь о том, почему он лучше этих идиотов. Конечно, ему от этого не стало бы легче, но он по крайней мере не чувствовал бы себя таким одиноким и…

— У блохастой шавки имеется интересный шрам на пояснице, датируемый нашим четвёртым курсом, — вкрадчиво сказал Снейп-Принц. — Помнится, в то время это принесло мне огромное удовлетворение.

Гарри нахмурился.

— Вы позволите мне драться? — недоверчиво спросил он.

Это был первый взрослый, который посоветовал дать сдачи. Миссис Уизли, как и Гермиона, склонна была считать, что интеллектуального превосходства вполне достаточно. Сириус… Ну, Сириус всегда говорил быть осторожным, бдительным и не нарываться на неприятности, что звучало, по правде говоря, невероятно иронично. Ремус посоветовал бы поговорить с профессором Дамблдором. Дамблдор… Не хотелось думать о том, что Дамблдор ждёт от него.

— Око за око, зуб за зуб, — пожал плечами Снейп-Принц.

Как бы ни хотелось избить Джеймса до полусмерти, точка зрения профессора обеспокоила Гарри.

— Не думаю, что насилие — это ответ на все вопросы, — пробормотал он.

— Добряк и миротворец, — насмешливо, с лёгкой презрительной ноткой заключил Снейп-Принц. — Странно, что тебя не распределили на Хаффлпафф.

Гарри вспомнил Седрика.

— Бывают вещи и похуже, чем Хаффлпафф, — огрызнулся он.

— Бывают и похуже, — согласился Снейп-Принц. — Я никогда не утверждал обратного.

Покачав головой, Гарри вернулся к основной теме разговора.

— Это… Это было унизительно, — признался он, краснея при одном только воспоминании о розовом платье из тафты, а издевательский смех снова зазвучал в ушах. — Но они… они же не избили меня, ничего подобного.

Гарри вдруг сообразил, что пытается найти оправдание своему нежеланию драться. Отец, конечно, тот ещё ублюдок, но и не отъявленный хулиган и забияка.

— Всё зависит от того, что для тебя хуже, — возразил профессор. — Лично я бы предпочёл, чтобы они были просто дебоширами.

Потому что он знал, как реагировать на насилие. Он знал, как с этим справиться. А такое публичное унижение было не по вкусу Снейпу-Принцу. Гарри подобное тоже не нравилось, но и развязывать из-за этого открытую войну он не собирался…

К счастью, Гарри не пришлось отвечать, потому что из Большого зала внезапно вырвался рыжий смерч и набросился на него. Гарри ошарашенно обнял мать, а она, отстранившись, с беспокойством посмотрела на него.

— Ты в порядке? — взволнованно спросила она. — Алиса слышала, как Джеймс хвастался Фрэнку. Клянусь, в конце концов я убью этого придурка.

— Всё нормально, Лили, — заверил Гарри, опасаясь, что она исполнит свою угрозу. Нельзя было забывать, что Лили — Львица. Пойти и наложить заклинание на кого-то в порыве негодования было вполне в её духе. — Это была просто плохая шутка.

— У них всегда плохие шутки, — поморщилась Лили.

Заметно успокоившись, она наконец повернулась к профессору, явно собираясь извиниться за то, что проигнорировала его, и увидела табличку, которую Снейп-Принц всё ещё держал в руках.

— О! — рассерженно воскликнула она. — Так этот идиот не лгал!

Гарри покосился на Мастера зелий, но тот, похоже, не собирался отчитывать Лили. Напротив, реакция девушки его явно позабавила — он повеселел и выглядел довольным.

Гарри собрался было отвлечь Лили вопросом о домашнем задании по заклинаниям, но тут из подземелий раздался грохот. Все одновременно повернулись и увидели Северуса, который, запыхавшись, с паническим выражением на лице слетел с лестницы.

Не удостоив взглядом ни Снейпа-Принца, ни Гарри, он бросился к Лили, его ужас постепенно сменился беспокойством. Оттолкнув вынужденного отступить Гарри, Северус схватил Лили за руки, окидывая встревоженным взглядом.

— Как ты? — выпалил Северус, тяжело дыша. — Люциус сказал, что напали на мою девушку. Я волновался. я…

Вероятно, осознав, что только что сказал, Северус густо покраснел. Гарри решил проявить тактичность и заинтересовался одним из камней, которыми был вымощен пол.

— Я хотел сказать, что… — попытался оправдаться Северус. — Просто… ты моя единственная подруга и… ну… в общем…

— Я поняла, Сев, — раздражённо перебила Лили. Северус поморщился, но раздражение было направлено не на него. — Напали не на меня, а на Гарри.

Гарри поднял голову как раз в тот момент, когда она выхватила из рук Снейпа-Принца картонку и сунула её Северусу. Профессор даже не протестовал, и Гарри на мгновение задумался, понимает ли Лили, что любому другому ученику он за подобное оторвал бы голову. Удивительно, но она, кажется, его не боится, хотя три четверти школы уже поняли, что лучше его не злить и вообще не становиться у него на пути.

— На Гарри? — непонимающе повторил Северус и повернулся к Гарри, потом посмотрел на табличку и покраснел ещё сильнее.

— Я убью этого придурка, — повторила Лили, её щёки почему-то тоже пылали.

— В Азкабане в это время года не очень-то приятно, мисс Эванс, — окончательно развеселился Снейп-Принц.

Лили улыбнулась, а Северус с Гарри одновременно нервно дёрнулись.

— Я в лабораторию, — резко бросил Снейп, не дожидаясь ответа, развернулся на каблуках и скрылся в подземельях.

Проводив его взглядом, Лили покачала головой.

— Когда же он научится хорошим манерам… — вздохнула она.

— Возможно, на самом деле он не придаёт особого значения… правилам, — мягко усмехнулся Снейп-Принц, а когда Лили повернулась к нему, Гарри внезапно почувствовал себя третьим лишним. Как будто он мешал встрече старых друзей… Но она была его матерью, и просто стоять в стороне он не мог.

Гарри закашлялся, причём настолько фальшиво, что профессор пристально посмотрел на него, однако это разрушило некое подобие пузыря, который сомкнулся вокруг них.

— Простите, — поспешил извиниться Гарри, — в горле запершило.

Лили пожала плечами и улыбнулась.

— Ты не поужинал, — заметила она. — Голодный, наверное?

Он бы, скорее всего, притворился, что нет, не голодный, но желудок выбрал именно этот момент и громко заурчал. Только вот мысль о том, чтобы войти в Большой зал…

— Я, пожалуй, пойду на кухню, — наконец сказал Гарри.

— Я с тобой, — решила Лили. — Только подожди, заберу у Алисы свою сумку.

Она убежала в Большой зал, а Гарри посмотрел на Снейпа-Принца.

— С каких это пор вам неважно соблюдение правил, сэр? — подозрительно прищурился Гарри.

Что за игры он вёл, спокойно разговаривая с Лили, как будто она была его другом, а не ученицей? Гарри никогда не видел такого Мастера зелий. Никогда.

— Это может быть неочевидно для подростка с мозгами с горошину, но мне уже не пятнадцать, — хмыкнул Снейп-Принц и, насмешливо вздёрнув уголки губ, развернулся, взметнув в воздухе своей мантией.

Гарри застыл на несколько секунд, ошеломлённый сравнением с горошиной, потом, опомнившись, бросил вслед профессору:

— Это никому не очевидно!

Однако реплика вышла настолько жалкой, что Снейп-Принц даже не соизволил обернуться.

— Что-то не так? — озадаченно спросила Лили, застыв на пороге Большого зала.

— Пойдём, — Гарри решил не отвечать на её вопрос.

Они пропустили группу хаффлпаффцев и не спеша побрели к кухне. Домашние эльфы встретили их с энтузиазмом и настойчиво предлагали что-нибудь даже Лили, хотя она только что вышла из-за стола. В конце концов их обоих усадили, проголодавшийся Гарри накинулся на рагу, исходившее паром в тарелке, а Лили, рассеянно поковыряв ложкой ромовую бабу, вытащила альбом для рисования, положила на стол, но открывать не стала, начала рисовать на отдельном листе.

Гарри мог бы провести остаток жизни, наблюдая, как Лили рисует. Она больше не обращала на него внимания, поглощённая своим рисунком. Уголь неустанно скользил по бумаге, уверенно и решительно, постепенно оживляя тигра, которого она начала рисовать ещё в прошлый раз. Гарри гадал, заинтересовалась ли она этим зверем только на момент рисования или питала слабость к хищникам, но не осмелился отвлекать её вопросами.

Он предпочёл наблюдать за ней, упиваясь этой сценой и откладывая воспоминания на потом. Было легко, так легко представить, что она чуть старше, а он чуть младше… притвориться, что они на кухне дома, в котором он вырос… и что Джеймс — его Джеймс, герой его детства — болтает в соседней комнате с Сириусом и Ремусом…

Вскоре Гарри настолько погрузился в свои мысли, что даже щебетание эльфов ушло куда-то за грань сознания. Отодвинув пустую тарелку и положив голову на скрещённые руки, Гарри не сводил глаз с Лили, выучил наизусть все её движения и жесты, всё, что он, по идее, должен был знать.

Животное на бумаге приподнялось, готовое к прыжку, но Лили не устраивала линия спины тигра, и она то и дело морщила лоб, когда поправляла какую-нибудь деталь. Большой палец левой руки, которым она стирала или растушёвывала уголь, почернел, как и пальцы правой руки. Периодически Лили нетерпеливо отбрасывала назад пряди, то и дело падавшие ей на глаза. Вообще она редко распускала волосы, чаще всего заплетала их в косу, связывала в пучок или хвост, чтобы не мешали.

Лили была прекрасна. Такая же красивая, как Нарцисса, но по-другому. Красота Лили была не такой холодной и строгой. Если Нарцисса — лёд, то Лили — пламя. И Гарри теперь понимал, что могло привлечь Северуса и Джеймса. Это не ограничивалось внешним видом. В Лили было что-то такое, от чего трудно отвести взгляд. От неё исходило что-то светлое, что-то хрупкое и сильное одновременно…

Однажды Лили станет матерью Гарри, и он гордился этим. Он не хотел терять её, не хотел, чтобы она умерла…

Если бы Лили в этот момент не подняла голову, Гарри наверняка совершил бы какую-нибудь глупость. С языка так и рвалось признание, но взгляд зелёных глаз остановил его буквально на полуслове.

— О, прости… — порывисто воскликнула она. — Я обычно теряюсь в собственном мире, когда рисую…

Гарри пожал плечами.

— Ничего страшного, мне нравится смотреть на тебя, — признался он.

Щёки Лили стали пунцовыми, и Гарри сообразил, как, должно быть, выглядела для неё эта ситуация.

— Да нет же! — с отчаянием воскликнул он. — Это не то, что я имел в виду. Я не… Ты… — смутившись, он умолк, но она с выжидающим любопытством смотрела на него, и, покраснев, Гарри сбивчиво договорил: — Ты меня не привлекаешь.

Зелёные глаза огорчённо или, скорее, обиженно сверкнули.

— Дело не в том, что ты несимпатичная, — попытался объяснить Гарри. — Нет, ты очень красивая! Но… я… я бы… предпочёл…

Он потёр рукой лоб в отчаянной попытке придумать, что бы он мог предпочесть. Опыт общения с девушками ограничивался прошлогодним балом, да и то Гарри не имел особого успеха, в отличие от Гермионы, пожалуй, единственной, кто повеселился в тот вечер.

Лили взяла его руку в свои ладошки. Опешивший Гарри поднял голову — на лице Лили появилось понимающее и дружелюбное выражение, которое не предвещало ничего хорошего.

— Я сохраню твой секрет, — пообещала она. — Знаешь, в этом нет ничего страшного.

— Мой секрет? — непонимающе переспросил Гарри.

— Я не расстроюсь, если ты предпочитаешь мальчиков, — заявила Лили.

Предпочитать мальчиков?

— Но… Нет, вовсе нет! — возмутился Гарри, вырвав свою ладонь из её руки. — Мне нравятся девушки!

Он ничего не имел против гомосексуализма, но если в чём-то и был уверен, так это в том, что его привлекают девушки. И Чжоу Чанг в частности…

Лили, нахмурившись, молча смотрела на него — она ему явно не поверила.

— Лил, клянусь, мне нравятся девушки, — постарался убедить её Гарри, даже не заметив, что у него вырвалось имя, которым обычно звал Лили Северус. — Просто ты… Ты для меня как сестра.

Сестра, мать — разница несущественная.

Лили выглядела совсем озадаченной, что неудивительно, учитывая, что Гарри появился в её жизни всего две недели назад.

— Я понимаю, мы мало знаем друг друга, — продолжал Гарри. — Но чувствую, что мы могли бы быть очень близки, если бы у нас было время. Как семья.

На несколько секунд ему показалось, что она сбежит, обозвав его психопатом. Только сумасшедший мог такое заявить! Но Лили не двинулась с места. Медленно и осторожно она протянула руку и коснулась его щеки.

— Иногда мне кажется, что я тебя знаю, — призналась она шёпотом. — Но я не помню. И чувствую себя виноватой, потому что мне кажется, что я должна помнить.

Гарри улыбнулся, а сердце колотилось как сумасшедшее.

— Не за что чувствовать себя виноватой, — тоже шёпотом ответил он. — Ты здесь, и я здесь, и пока что мы можем быть семьёй.

Если эти слова и показались ей странными, она не обратила на это внимания. Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем Гарри решил, что достаточно поиграл с огнём.

— Почему всегда тигры? — спросил он, слегка потянув пергамент к себе, чтобы лучше рассмотреть рисунок.

— Это то, кем я хотела бы быть… — грустно вздохнула Лили.

Поймав слегка озадаченный взгляд Гарри, Лили взяла себя в руки и улыбнулась, печально и сожалеюще.

— Это такая игра, — пояснила она. — Китайский портрет, знаешь? Каким животным ты был бы? Каким цветком? В какой стране?

Гарри кивнул. Дадли и тётя Петуния постоянно играли в эту игру, когда кузен был маленьким. Дадли, правда, не особо ею интересовался, но Петуния продолжала уговаривать его поиграть, а Гарри любил слушать из своего чулана.

— Мы постоянно играли, — сообщила Лили. — Моя сестра и я. Конечно, мы уже слишком большие… А Туни… Мы уже не очень хорошо ладим. Но когда играли, это было нечто особенное. Только между ней и мной.

Гарри вспомнил грустную улыбку Петунии, когда она играла с Дадли, и подумал, что, возможно, она была не просто грустной, а ностальгической. Несмотря на всё, что она говорила… она потеряла свою сестру в Годриковой впадине…

— С цветами, конечно, всё было просто… — рассеянно рассказывала Лили. Казалось, она даже не осознавала, что продолжает говорить, и, взяв уголь, старательно заканчивала свой рисунок. — Петуния и лилия.

Она на несколько минут умолкла, сосредоточившись на прорисовке изгиба лапы.

— Когда доходило до выбора животного, мы всегда выбирали тигра, — улыбнулась Лили. — Это была идея Петунии. Она говорила, что если бы мы были тиграми, то могли бы отправиться исследовать остальной мир… что мы бы ничем не рисковали, потому что тигр — самое опасное животное на земле, сильнее даже льва.

Гарри с трудом представлял, что тётя Петуния хотела бы стать тигрицей…

— Мы постоянно строили глупые планы… — голос Лили дрогнул, она тяжело сглотнула. Гарри увидел в её глазах слёзы. — Мы обещали друг другу, что отправимся, когда закончим школу, в большое путешествие…

— И что случилось? — тихо спросил Гарри.

— Я оказалась волшебницей, а она нет, — Лили пожала плечами, проигнорировав слезу, которая упала на пергамент, слегка размыв тигриную морду. — Мои родители не выказали недовольства. Им неважно, что я другая, они всё равно меня любят…

— Но не Петуния, — с горечью сказал Гарри. — Она считает тебя чудовищем.

— Сначала она так не думала… — покачала головой Лили. — Но это отдалило нас друг от друга. Она не может разделить то, что переживаю я, а я не понимаю её выбора. Она встречается с мальчиками и умирает от скуки… хочет выйти замуж за кого-нибудь богатого… а если бы она училась… У нас всегда были мечты, понимаешь? Путешествовать далеко, долго… но она ведёт себя так, будто это недостойно её. Будто я не стою её внимания.

— Ты стоишь тысячи Петуний! — возмутился Гарри.

— Это не только её вина, — вздохнула Лили. — Она злится на меня за то, что я ставлю Северуса выше многих вещей, и я знаю, что она права, что Северус очень непростой в общении и далеко не самый добрый человек… но он мой лучший друг, и я не могу выбирать между лучшим другом и сестрой. Если бы только он перестал её провоцировать…

Она провела рукой по волосам и снова вздохнула.

— Ну вот, теперь ты знаешь, — слабо улыбнулась Лили. — Я рисую тигров, когда скучаю по сестре. Нам пора идти, иначе мы пропустим комендантский час.

Гарри не давал покоя один вопрос, но он не осмелился его задать, не решился пересмотреть своё детство в новом свете. Убрав в карман рисунок, оставленный Лили на столе, Гарри упрямо отказывался думать о том, что этот рисунок символизирует, и не хотел вспоминать о фарфоровом тигре, который стоял на каминной полке в доме на Тисовой улице, рядом с фотографиями семьи Дурслей. Фотографий Лили там не было, Петуния никогда не произносила это имя, но тем не менее в гостиной всегда, как только распускались первые цветы, стоял букет лилий и был фарфоровый тигр.

Шагая в гостиную, Гарри старался рассмотреть ситуацию со всех сторон. Было ли это просто совпадением? Тигр на каминной полке стоял всегда, сколько Гарри себя помнил, а лилии… Может, Петунии просто нравились лилии? Гарри не понимал, почему всё это вдруг стало таким важным, почему в этот момент он почувствовал себя ближе к своей тёте, чем за десять лет проживания в её семье. Впервые он обнаружил в себе что-то общее с ней: они оба потеряли одного и того же человека.

И этот вопрос крутился и крутился в голове, преследовал его до самой постели и изводил так сильно, что Гарри даже попытался очистить свой разум. Но с этим ничего нельзя было поделать. Вопрос оставался, и Гарри не мог сообразить, почему это стало так важно для него.

Лили очень скучала по Петунии.

А скучала ли по Лили сама Петуния?

---

1) водооталкивающие чары (прим. пер.)

Вернуться к тексту

Не плачь над могилой моей.

Меня там нет, не сплю я в ней.

Я вслед ветрам шальным бегу.

Я чистый жемчуг на снегу.

Я солнечный свет для зерна,

Я дождиком напоена.

Мэри Элизабет Фрай

Гарри поплотнее закутался в плащ, жалея, что урок по уходу за магическими существами сегодня проходил не в помещении. Профессор Кеттлберн работал иначе, чем Хагрид: последние две недели занятия были теоретическими, однако более неподходящий день, чтобы перейти к практике, трудно было выбрать.

В последние несколько дней погода ухудшилась, стремительно холодало, так что пребывание в подземельях стало крайне неприятным. Гарри был почти уверен, что больше никогда не сможет согреться.

Монотонный голос профессора скорее навевал сонливость, чем способствовал восприятию материала. Закончив краткое объяснение, Кеттлберн удалился в направлении замка. Гарри в недоумении повернулся к Северусу:

— Куда это он?

Он втайне надеялся, что урок отменится и они смогут вернуться внутрь, желательно в Большой зал, где всегда тепло.

— Он отправился за животными для урока, — Северус выглядел раздражённым, но всё же ответил, более или менее смирившись с отсутствием у Гарри рвения к учёбе.

— А почему он не привёл их с собой раньше? — удивился Гарри.

— Ты не слышал ни слова из того, что он говорил, верно? — закатил глаза Северус.

Гарри заметил, как он вздрогнул и плотнее закутался в свой поношенный плащ, не только потрёпанный и местами прохудившийся до дыр, но и слишком короткий. Похоже, Северус замёрз ещё больше, чем сам Гарри.

— Он сказал, что это сюрприз, — сухо пояснил Макнейр.

Будущий Пожиратель Смерти, которого Гарри иногда находил сносным в общении, был в плохом настроении. Но, по правде говоря, плохое настроение овладело всеми слизеринцами с тех пор, как они покинули замок. Без сомнения, вечность назад.

— Сюрприз сюрпризом, но он мог хотя бы согревающие чары наложить, — проворчал Гарри под одобрительный шёпот остальных, в том числе и девочек, которым тоже не нравился пронизывающий холод.

— Нарцисса хочет попросить Слагхорна сделать что-нибудь с комнатами в общежитии, — сообщила Эми.

— Было бы неплохо, если бы она сделала это до того, как мы превратимся в ледяные статуи, — раздражённо отозвалась одна из её подруг, блондинка, которой, должно быть, особенно не нравилась сырость, судя по тому, как она то и дело трогала свои волосы, явно опасаясь, как бы они не распушились и не завились кудряшками. Элен, если Гарри правильно запомнил её имя.

— Если в общежитии сейчас так холодно, то каково будет зимой? — спросил Гарри.

— Нам повезёт, если в этом году подземелья не замёрзнут, — передёрнув плечами, проворчал Лестрейндж.

Гарри был готов рассмеяться над шуткой, когда вдруг понял, что это не шутка.

— Такое в самом деле бывает? — недоверчиво спросил он у Северуса.

Оставалось только надеяться, что подобного больше не будет, когда ударят настоящие холода, но Гарри не был идиотом. Он прожил в Хогвартсе достаточно долго и знал, что зима здесь суровая и в это время года уроки зельеварения особенно неприятны, потому что в подземельях становилось очень холодно. Однако он никогда не задумывался о живущих там слизеринцах.

— Это случилось на втором курсе, — пожал плечами Северус, похоже, его это не особо волновало. — Мы спали в Большом зале.

Разговор продолжился, и несколько девочек предложили пойти прямо к Дамблдору, если Слагхорн не улучшит их жилищные условия — просто направить в их гостиную больше эльфов для поддержания огня в каминах проблему никак не решает. Но никого из мальчиков не убедила идея привлечь директора.

Гарри отвлёкся от жаркой дискуссии и посмотрел на небольшую группу гриффиндорцев. Лили стояла поодаль с Алисой, поглощённая тем, что говорила ей подруга. Все Змеи в прошлом году записались на курс по уходу за существами, но из Львов этот предмет выбрали лишь пятеро, и среди этих пятерых не было ни Джеймса, ни Ремуса.

Однако отсутствие приятелей не мешало Сириусу поднимать столько шума, сколько поднимали все четверо, вместе взятые. Он оглушительно хохотал, громко болтал и вёл себя так, словно весь мир принадлежал ему одному. Гарри начинал понимать, почему Снейп-Принц его терпеть не мог. То есть почему он не выносил этого Сириуса. Хотелось верить, что крёстный, человек, которого Гарри знал, был другим.

Гарри незаметно наблюдал за ним. Небрежно прислонившись к ограждению загона, Сириус более или менее добродушно высмеивал неуклюжий подкат Петтигрю к одной из сокурсниц. Та то и дело бросала отчаянные взгляды на Лили и Алису, но они осторожничали, держась в стороне, и вели себя слишком вежливо и приветливо, не рискуя открыто послать Блэка, хотя только слепой не заметил бы, как подруге неприятна его болтовня.

Гарри заинтересованно осмотрел явно прогнившие брусья ограждения загона, потом скользнул взглядом по жиже, которая так соблазнительно простиралась по другую сторону забора. Простого диффиндо по центральной перекладине, вероятно, будет достаточно… если слизеринцы прикроют… вполне возможно устроить всё незаметно, чтобы выглядело как несчастный случай…

— Либо ты, либо я, — расположившись справа от Гарри, прошептал Северус. Он так же оценивающе смотрел на ограду и, несомненно, пришёл к тем же выводам.

— Мы будем не лучше их, если опустимся до подобного, — тоже шёпотом ответил Гарри, удивляясь, когда это Гермиона успела проникнуть ему в мозг, в то время как он ясно представлял, что Рон горячо поощряет его идею.

— Мы всегда будем в сто раз лучше их, — презрительно фыркнул Северус.

— Но нам не надо это доказывать, — буркнул Гарри, хотя идея искупать Сириуса в навозной жиже выглядела крайне заманчивой.

— Дело не в том, чтобы что-то доказать, — возразил Северус, — а в том, чтобы нанести упреждающий удар, исправляя при этом ущерб, нанесённый твоей репутации.

Гарри не верилось, что он всерьёз задумался об этом. Если бы они были в мультфильме, то на его плечах сидели бы дьявол и ангел. И дьяволом был бы Северус, а Гермиона или Лили, поскольку они часто были голосом совести, выступили бы в роли ангелов. К сожалению, одна находилась в другой реальности и в другом времени, а другая была слишком занята сбором утренних сплетен.

— Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным, и всё такое? — усмехнулся Гарри. Минуло уже три дня, как Джеймс превратил его форму в платье из тафты, но не проходило и часа, чтобы кто-нибудь не напомнил Гарри об этом эпизоде.

— Холодная или горячая, месть — это блюдо, которым можно наслаждаться, — серьёзно сказал Северус. — Кеттлберн возвращается. Сделай это сам или предоставь мне, но решайся.

Беглый взгляд через плечо подтвердил, что профессор возвращается, за ним шагали в поводу три тёмные туши. Слизеринцы умолкли, но Сириус и не думал затыкаться, расхаживая взад и вперёд, как будто он был хозяином этого места.

В конце концов, именно поэтому Гарри и решился.

Он не разделял взглядов Снейпа-Принца, что на насилие надо отвечать насилием, но в этой маленькой шутке не видел ничего серьёзного. Ну кто виноват, что Сириус всем весом навалился на расшатанную деревянную перекладину, верно?

— Диффиндо, — прошипел он сквозь зубы, стараясь не переусердствовать с заклинанием.

Ограждение протестующе затрещало, не поддаваясь.

— Слишком слабо, — с досадой поморщился Северус и хотел было вытащить свою палочку, но Гарри опередил его.

Сириус как раз опёрся на ограду и, не заметив возвращавшегося Кеттлберна, вскарабкался на неё. К его чести, ему удалось просидеть на верхней перекладине целых две секунды, а потом она с треском сломалась.

Выражение лица Блэка, когда он почувствовал, что падает, было бесценным. Он бешено замахал руками, тщетно пытаясь удержаться, и плюхнулся лицом прямо в навозную лужу.

Даже Петтигрю расхохотался так, что схватился за живот.

Униженный донельзя Сириус пытался встать, но ему это не удавалось, он только скользил и, теряя равновесие, снова шлёпался в пресловутую лужу.

— Значит, это правда… — сквозь смех громко и отчётливо сказал Северус. — Даже свиньи принимают ванну.

Это только усилило всеобщую смеховую истерику. Гарри уже даже не замечал холода. Он понимал, конечно, что это неправильно — так хохотать и получать такое удовольствие от чужого несчастья, но, честно говоря, ему было всё равно. Сириус унизил его, и он отплатил тем же, так что, с его точки зрения, они были квиты.

Вдобавок другие гриффиндорцы не торопились помогать Блэку.

— Питер! — обиженно крикнул Сириус, и Петтигрю, наконец успокоившись, протянул ему руку.

В этот момент и пришёл профессор Кеттлберн.

— Вечно вы выпендриваетесь, Блэк, — проворчал он. — Отработка! Чистка туалетов под присмотром Филча, надеюсь, избавит вас от желания впредь резвиться в моей выгребной яме.

— Отработка? — возмутился Сириус, наконец-то сумев встать. — Это несправедливо! Профессор, я же не виноват! Просто забор сломался…

— Он бы не сломался, если бы вы не полезли на него, — возразил Кеттлберн. — И очень кстати вы мне напомнили о справедливости — ещё одна отработка с Хагридом, почи́ните то, что сломали.

Сириус захлопнул рот: спорить с Кеттлберном было себе дороже, он наводил страх на любого ученика только лишь деревянной ногой и отсутствием пальцев.

Отвернувшись от Блэка, Гарри посмотрел на трёх животных, мирно пасшихся позади профессора… и инстинктивно отпрянул.

Это были точно такие же существа, которых Хагрид его времени запряг в повозки в начале учебного года и которых не видели ни Рон, ни Гермиона, только Гарри и ещё Луна. По крайней мере, она так говорила.

Они смутно напоминали лошадей, только исхудавших до состояния «кожа да кости» — скелеты, обтянутые тонкой кожей, с большими крыльями и белыми, почти зловеще сверкавшими глазами. А голова? Похожая на драконью, Гарри даже оторопел, увидев её так близко. Не говоря уже об ауре, которую они излучали.

— Итак, кто из вас может их видеть? — спросил Кеттлберн.

Дурацкий вопрос! Но Гарри не удивился и поднял руку, не сводя глаз с ближайшего животного.

— О, всего двое? — профессор был явно разочарован.

Пробежавший среди учеников шепоток вывел Гарри из задумчивости.

— Что это, чёрт возьми, такое? — спросил он у Северуса. Тот пожал плечами:

— Ты о чём?

— Фестралы! — объявил Кеттлберн, потребовав тишины. — Их видит лишь тот, кто видел смерть. Принц, опишите их для других.

Как описать подобное животное? Как описать то, что так тесно связано со смертью? Гарри пробормотал несколько фраз, но инициативу быстро перехватила та самая брюнетка, к которой неудачно подкатывал Петтигрю. Гарри с радостью уступил ей первенство, поймав при этом любопытные взгляды сокурсников.

Он не особо вслушивался в лекцию Кеттлберна, погрузившись в мысли о Седрике, кладбище и пророчестве. Он знал, что эти размышления ни к чему не приведут, но ничего не мог с собой поделать. Кошмары всё равно не позволят ему забыть.

Наконец урок закончился, и ученики оживились. Гарри смутно отметил, что профессор задал эссе — свиток пергамента о фестралах, но, очарованный животным, спокойно стоящим перед ним, не стал записывать это в своё расписание.

— В библиотеку? — предложил Северус, поскольку у них сейчас была «форточка».

Гарри едва удержался, чтобы не закатить глаза. Если бы он следовал их с Лили примеру, то уже на следующий день был бы готов сдать СОВы.

— Нет… — отказался он. — Мне нужно кое-что сделать. Встретимся за обедом.

В Северусе была одна хорошая черта — Гарри не приходилось настаивать на том, чтобы его оставили в покое.

Как только ученики разбежались, Гарри подошёл к первому фестралу. Он двигался очень осторожно, с некоторой опаской, но животное даже не вздрогнуло, когда Гарри коснулся его носа. В белых глазах не было злобы, и Гарри уже увереннее погладил фестрала.

— Поможете отвести их обратно в конюшню? — спросил подошедший сзади Кеттлберн.

Гарри чуть не подпрыгнул на несколько футов от неожиданности. Для человека, лишённого стольких конечностей, Кеттлберн двигался невероятно тихо.

— Конечно, — пробормотал Гарри, едва обуздав рванувшееся из груди сердце.

Он сжал верёвку, накинутую на одного из фестралов, и вслед за Кеттлберном молча зашагал к конюшне. Гарри никогда раньше не был в ней. Это оказалось огромное помещение, в котором, помимо фестралов, содержались и другие животные, незнакомые Гарри.

— Хагрид пользуется тем, что я закрываю на это глаза, и подселяет сюда новых постояльцев, — ворчливо пояснил Кеттлберн.

Гарри не сдержал улыбки. Он так и представил себе лесника, крадущегося в конюшню с одним или несколькими сомнительными существами.

Кеттлберн принялся тщательно чистить тонкую шкуру фестрала. Гарри помедлил, потом взял щётку и последовал примеру профессора.

Какое-то время они молча работали. Фестралу, похоже, нравилось, что о нём заботятся, и Гарри вскоре расслабился, признав про себя, что фестралы в целом великолепны. Конечно, они не были красавцами, скорее наоборот, но было в них какое-то благородное величие.

— У фестралов репутация существ, приносящих несчастье, — заметил вдруг Кеттлберн.

— Потому что только видевшие смерть могут видеть их? — спросил Гарри. У волшебников было много подобных суеверий. Они придавали большое значение предзнаменованиям.

— Потому что люди боятся того, чего не понимают, — заявил Кеттлберн. Было ясно, что он не испытывает особого уважения к представителям человеческой расы. — Они судят о вещах и мнят о себе так, как никогда не сделало бы ни одно животное.

Гарри чуть было не провёл параллель с Волдемортом, но в последнюю секунду спохватился. Снейп-Принц убьёт его, если он устроит новые проблемы, а углубление в вопросы противостояния Тёмному Лорду больше, чем Гарри уже сделал, определённо станет проблемой.

— А это правда? — вместо этого спросил Гарри. — Они приносят несчастье?

Он не то чтобы верил во всё это. Несчастье, удача, судьба… И всё же его будущее было предопределено благодаря дурацкому пророчеству. Он убьёт или его убьют — чрезвычайно радостное будущее.

— Чепуха! — отрезал Кеттлберн. — Фестрал — одно из самых преданных и верных существ, которых когда-либо носила земля. Они дружелюбны, но попробуйте угрожать кому-то из их детёнышей, и вы увидите…

Глядя, как фестрал глотает дохлую мышь, Гарри вовсе не горел желанием угрожать ему или его детёнышам.

— Кто это был? — Голос профессора эхом разнёсся по конюшне, разгоняя гнетущую тишину. Гарри не нужно было спрашивать, о чём он говорит. Он мог бы притвориться, что не понимает, но просто пожал плечами.

— Друг, — тихо сказал он, хотя это была неправда, они с Седриком не были друзьями. Они всегда были соперниками, будь то в квиддиче, на турнире или с Чжоу. — Он был… Он был храбрецом. Его убили.

Кеттлберн не особо удивился, и Гарри предположил, что в этом времени хватало всевозможных убийств.

— Может быть, стоит сказать родителям, что вам трудно смириться с этим?

На этот раз Гарри решил, что уже достаточно помог, и, положив щётку, пробормотал:

— Я опаздываю на заклинания.

Кеттлберн и не пытался его удерживать, потому что отсутствие ответа само по себе было ответом.

До конца дня Гарри старался не думать о растревожившем его разговоре, с головой погружаясь в каждый урок. Кажется, даже Снейп-Принц удивился той тщательности, с которой Гарри конспектировал лекцию о различных свойствах атакующих чар.

* * *

Урок окклюменции был не приятнее предыдущих. Эти занятия приносили удовлетворение разве что Снейпу-Принцу, который с превеликим удовольствием разносил разум Гарри в пух и прах.

— Пожалуй, мы используем не лучший метод, — наконец заявил Снейп-Принц, когда стало ясно, что Гарри больше не сможет подняться с пола после последнего падения.

— Я за метод, который включает в себя подушки, — простонал Гарри, остервенело встряхивая головой в надежде избавиться от трезвонивших там колокольчиков.

Снейп-Принц не стал утруждать себя ответом, он уже высказал своё мнение по этому вопросу: боль должна была стимулировать Гарри к развитию нужных навыков, но, похоже, это не работало. Впрочем, Снейп-Принц был не из тех, кто легко сдаётся.

— Ты продвигаешься недостаточно быстро, — резко заговорил он, расхаживая по гостиной своих апартаментов. Гарри устроился на полу поудобнее, уже зная по опыту, что Снейп-Принц будет вышагивать и повторять одно и то же минут десять как минимум. — Твой разум беззащитен, и мы все в опасности.

Гарри вздохнул, понимая, что Снейп-Принц, мягко говоря, слегка преувеличивает: «все» в данный момент означало «они двое». А учитывая, что изыскания профессора зашли в тупик, времени у них было сколько угодно.

— Поттер! — рявкнул Снейп-Принц, и Гарри резко вскинул голову. Профессор перестал ходить кругами и сурово уставился на него.

— Простите, — извинился Гарри. — Я устал.

Обычно Снейп-Принц закатывал глаза и обвинял Гарри в высокомерии. Теперь же он только больше помрачнел, и Гарри почувствовал, что вот-вот начнётся серьёзный разнос. Глаза профессора засверкали точно так же, как у Северуса, когда Гарри его разочаровывал.

Лили однажды посоветовала Гарри никогда не спорить с Северусом в таком состоянии. Если у него что-то не получалось, как это часто бывало на трансфигурации или реже на заклинаниях, он становился невыносимым.

— Вы устали… — повторил профессор с презрением и, пожалуй, даже с отвращением.

Гарри отметил возвращение к официальному тону и встал, решив, что ему сейчас лучше не возражать, а просто уйти.

— Я не хочу спорить, Снейп, — буркнул он и, наклонившись, поднял свою сумку.

— Профессор! — сердито поправил Мастер зелий.

— Профессор, — послушно согласился Гарри, несмотря на нарастающую злость.

— Вы устали, вы не хотите спорить… — не унимался Снейп-Принц. — Вы вообще не хотите прилагать никаких усилий. А то, чего хочет Гарри Поттер, он получает, верно?

Гарри сжал кулаки, но заставил себя дышать медленно, стараясь обуздать гнев. В конце концов, это ведь основа окклюменции — контролировать свои эмоции.

— Вы меня совсем не знаете, — не выдержав, огрызнулся он и, развернувшись на каблуках, ринулся к выходу.

Дверь гостиной захлопнулась, едва не прищемив ему нос, благо Гарри успел отскочить: жить с таким крючковатым носом, как у Снейпа-Принца — нет уж, спасибо.

— Разговор ещё не закончен! — рявкнул профессор.

Гарри повернулся.

— Это не разговор, — возразил он. — Это ваш способ выпустить пар, потому что у вас ни хрена не получается сделать, чтобы вернуть нас домой.

Гарри тут же пожалел о вырвавшихся в сердцах словах. Не то чтобы он соврал, нет, это была чистая правда, но, возможно, прозвучало это не очень… дипломатично.

— Вы полагаете, что сможете добиться большего, Поттер? — немедленно отреагировал профессор. — Способны ли вы на это? Нет. А почему? Потому что вы просто ленивый, эгоистичный мальчишка, который думает только о себе.

— Это неправда! — крикнул Гарри, наплевав на то, что повышает голос.

Но прозвучало это недостаточно уверенно, и Снейп-Принц почувствовал слабину. Да и как могло быть иначе? Большая часть сеанса окклюменции касалась Волдеморта и его воскрешения. Это всё, что было сейчас у Гарри на уме, и Снейп-Принц целенаправленно ударил по болезненным воспоминаниям.

— Это правда! — бросил он. — Вы не придаёте никакого значения жизням других людей!

— Прекратите, — тихо попросил Гарри, но Снейп-Принц не обратил на его просьбу никакого внимания.

— Ваши так называемые друзья полезны вам лишь до тех пор, пока готовы отдать за вас жизнь, — продолжал он, понизив голос и заговорив быстрее. — Просто чудо, что Грейнджер и Уизли до сих пор живы. Но не всем так повезло, не так ли?

— Прекратите, — шёпотом повторил Гарри, однако Снейп-Принц снова проигнорировал его, упиваясь болью, которую причинял.

— Ваш никудышный отец — не велика потеря… но ваша мать… — бросил профессор.

Замотав головой, не желая этого слышать, Гарри всем телом навалился на дверную ручку, но та никак не хотела поворачиваться.

— Это ваша вина, что она умерла, — безжалостно продолжал Снейп-Принц. — Он бы пощадил её, если бы вас не было рядом.

Жестокие слова ударили так сильно, что сдавило в груди, стало больно дышать.

Ослабевшая рука безвольно соскользнула с ручки. Гарри замер, уткнувшись лбом в дверь, а Снейп-Принц ядовито фыркнул за его спиной:

— А Диггори… Он блестяще учился, отлично играл в квиддич… он мог бы далеко пойти. Но он оказался слишком популярен, наверняка популярнее вас. Вы завидовали ему и позволили его убить. Вы в ответе за это, Поттер. Вы в ответе за всех тех, кто теряет свои жизни из-за того, что вы слишком слабы, чтобы противостоять Тёмному Лорду!

У Снейпа-Принца перехватило дыхание, и он замолчал. В комнате повисла звенящая тишина. Гарри подождал несколько секунд, просто чтобы убедиться, что профессор не заговорит снова, и, кашлянув, хрипло прошептал:

— Вы думаете, я этого не знаю? — Гарри почувствовал, как задрожал голос, глаза защипало, щёки стали влажными, но старался сдержаться. — Вы полагаете, я этого не осознаю? Не думаю об этом каждую секунду?

Он мучительно сглотнул. Лучше умереть, чем расплакаться перед Снейпом-Принцем.

— Поттер… — окликнул профессор, но Гарри услышал достаточно, с него хватит. Пусть теперь профессор слушает.

— Заткнитесь! — отрывисто бросил он и даже не удивился тому, что остался жив после такой дерзости, Снейп-Принц просто молча смотрел на него. — Я знаю, что несу ответственность за все смерти. Я знаю, что с таким же успехом мог бы сам держать в руках палочку, из которой их убили. Я всё это знаю.

— Гарри, — мягко перебил его Снейп-Принц, но Гарри не дал ему договорить.

— Возможно, это слабое утешение, но я, по крайней мере, никогда не смотрел в глаза тем, кого убивал, — холодно заявил он. — Не уверен, что Пожиратель Смерти сможет заметить разницу, но я эту грань вижу. Даже если она тонкая.

Он не стал оборачиваться, чтобы посмотреть, достигла ли его реплика цели, только понадеялся, что Снейпу-Принцу так же больно, как и ему. Профессор это заслужил, даже если просто озвучил то, о чём все остальные молчали.

Гарри снова рванул дверную ручку — на этот раз она поддалась — и, не спрашивая разрешения уйти, выскочил в коридор.

Отправившись в Большой зал, Гарри сел на край скамьи и без особого аппетита принялся за ужин, однако еда имела привкус пепла. Вскоре явился и Снейп-Принц, занял своё место за преподавательским столом, а Гарри тут же поднялся, даже не глядя на этого человека, и вернулся в слизеринскую гостиную.

Ничего удивительного, что той же ночью Гарри очутился в голове Волдеморта: в конце концов, он засыпал весь во власти мыслей о Тёмном Лорде.

Большинство людей видят жизнь только в чёрно-белом цвете.

Они не осознают, что где-то посередине между ними есть серая зона…

Северус проснулся с той же мучительной головной болью, с которой ложился в постель накануне вечером. Застонав от звука собственных шагов, он вышел из комнаты в гостиную и замер — совершенно вылетело из головы, к чему привела его слепая ярость. Вздохнув, он провёл рукой по лицу и осмотрел повреждения. Дамблдор — из его времени Дамблдор — всегда говорил, что скверный характер — его самая большая слабость, что именно импульсивность станет его гибелью. В большинстве случаев окклюменция позволяла контролировать природную склонность к гневу. Но иногда ярость брала верх, он всегда в итоге говорил или делал что-то, о чём позже жалел, и ничего не мог с этим поделать. В его душе таилось скрытое насилие, которое только и ждало возможности проявиться.

Сейчас он сожалел не столько о разрушении значительной части своих апартаментов, сколько о том, в чём обвинил ребёнка накануне.

Он отчётливо помнил, как после ухода Поттера отдался негодованию и разрушительному безумию, в бешенстве от того, что пятнадцатилетний подросток назвал его Пожирателем Смерти и убийцей. Какое право он имел судить? Разве он мог это понять?

А потом, опрокинув мебель и разнеся вдребезги несколько мелких декоративных безделушек, Северус наконец начал приходить в себя. И чудовищность того, что он натворил, бросив в лицо Поттеру всего несколько слов, с силой обрушилась на него — он обвинил пятнадцатилетнего мальчишку в вещах, которые не соответствовали действительности, но тем не менее его жестокие слова попали в цель.

Не следует заблуждаться, он не испытывал никакой привязанности к этому гриффиндорцу — или теперь слизеринцу, — но умел признавать, когда заходил слишком далеко. По крайней мере, перед собой, признать это перед другими — совсем другое дело.

Он никогда не считал Гарри виновником чьей-либо смерти. Был период, примерно с полгода после исчезновения Тёмного Лорда, когда он винил маленького мальчика. Ведь если бы его не существовало, Лили никогда бы не оказалась в опасности… Потому что если бы Лили не любила его так сильно, она бы отошла в сторону и была бы спасена…

Но это были глупости, и он быстро это понял. В то время ребёнку едва исполнился год. Он — невинная жертва.

Главным же виновником был сам Снейп.

Придя в себя, Северус решил поговорить с Поттером, спустился в Большой зал, хотя у него не было никакого желания что-либо есть, но невыносимый мальчишка отказался даже смотреть на него и исчез, прежде чем он успел подойти.

То, что Гарри проигнорировал его, удесятерило плохое настроение, и когда он вернулся в свои апартаменты… Скажем так, бесплодные поиски способов возвращения домой, которые и были причиной его взвинченного состояния накануне, дорого обошлись.

Со вздохом опустившись на колени, он начал подбирать разбросанные книги, испачканные засохшими чернилами. В ярости смести всё с письменного стола — не самое разумное решение, бесполезное и не принёсшее облегчения, а лишь добавившее проблем: книги, взятые в библиотеке, теперь в плачевном состоянии, и, к сожалению, Ирма Пинс — не ученица, её запугать не удастся.

Северус положил книги на журнальный столик, решив заняться ими позже, и быстро собрал пергаменты, исписанные мелким убористым почерком. Подавляющее большинство из них было залито чернилами, но тут особой катастрофы не наблюдалось, эти пергаменты в любом случае оказались бы в мусорной корзине.

Магический шторм, идентичный тому, что забросил их сюда, им не поможет. Северус изучил этот вопрос со всех сторон, но было ясно, что решения нет. Он думал воссоздать условия, вызвавшие их перемещение в пространстве и времени, но помимо того, что такой шторм практически невозможно предсказать или вызвать, он, скорее всего, будет неконтролируемым и либо отбросит их в какую-то другую реальность, либо вовсе убьёт. Короче говоря, не вариант.

Это не было бы проблемой, если бы нашлись другие решения.

До этого момента всё, что Северус почерпнул из немногих работ, посвящённых возможному существованию параллельных реальностей и пространственно-временным перемещениям, практически убедило его, что они застряли в семьдесят пятом году. Слишком мало волшебников изучали эту тему, а те немногие маглы, которые этим занимались, к сожалению, не имели в своём распоряжении всех фактов и логически исключили из уравнения магию.

Они застряли здесь надолго, и даже одному Северусу было бы тяжело, но с Поттером это сущий ад. Не проходило и минуты без опасений, не раскрыл ли мальчишка их тайну и не сделает ли это в самое ближайшее время.

Больше всего Северуса пугало то, что он начинал сомневаться, так ли уж это плохо. Дамблдор наверняка будет теплее относиться к сыну Джеймса. Да все будут теплее относиться к сыну Джеймса Поттера. В какой-то степени, конечно, рискованно для мальчишки, но, возможно, это позволит им получить более эффективную помощь.

Проблема заключалась в том, что как бы он ни старался убедить себя, что ему плевать на безопасность Гарри — к тому же он был способен защитить его от макиавеллиевских планов Дамблдора, какими бы они ни были, даже если это легче скрыть — факт оставался фактом: у него не было ни малейшего желания рисковать. А значит, статус-кво необходимо сохранить.

Но для этого ему нужно сотрудничество ребёнка. Придётся простить его за оскорбление, по крайней мере до тех пор, пока они не вернутся в своё время и он сможет перестать разыгрывать из себя родителя.

* * *

Несколько часов спустя Северус не знал, чего ему больше хочется: новый флакон с зельем от мигрени или устройство для обращения времени вспять.

— Я готов забыть вчерашнюю сцену, — предложил он, задержав мальчишку в коридоре перед уроком защиты.

Однако он ошибся, глупо поверив в то, что Поттер пожалеет о своей дерзости и захочет зарыть топор войны. Мальчишке не было никакого дела до прощения, которое ему так щедро даровали.

Гарри несколько секунд мрачно изучал его, словно сомневаясь в серьёзности предложения. Затем он, видимо, пришёл к выводу, что предложение мира было искренним, потому что горько усмехнулся.

Северус не мигая наблюдал за ним, с тревогой отметив тёмные круги, залёгшие у него под глазами. Сколько из этих тёмных кругов было вызвано ночными кошмарами, о которых ребёнок рассказывал, а сколько — вчерашними словами Северуса?

— Зато я не готов, — наконец сухо произнёс Гарри.

Следовало бы снять баллы или отчитать паршивца за неуважение, но Северус не сделал ни того, ни другого и просто смотрел вслед Гарри, вошедшему в класс.

Он понял — его обвинения не только причинили мальчишке боль, но и усугубили груз, взваленный на его плечи пророчеством. Хотя… Что сказал Гарри накануне?

Я знаю, что несу ответственность за все смерти. Я знаю, что с таким же успехом мог бы сам держать в руках палочку, из которой их убили.

Возможно, чувство вины уже было достаточно сильным, когда он озвучил это…

— Э-э… профессор? — неуверенно окликнул Люпин, замявшись на пороге.

Вернувшись к реальности, Северус холодно приказал ему вернуться в класс. Поскольку сегодняшний урок был посвящён отработке того, что они изучали в начале недели, он разделил учеников на пары и велел рассредоточиться по всему кабинету. Прохаживаясь между рядами, машинально насмехаясь над Львами и автоматически поощряя Змей, он начал быстро соображать.

Гарри, страдающий от неуместного чувства вины, при других обстоятельствах мог бы быть полезен. Он был бы более податливым, пожалуй, им даже можно было бы манипулировать по своему усмотрению…

Но в нынешней ситуации это было скорее слабостью, чем преимуществом, а Северус решительно не принимал слабость в качестве решения проблемы. Пока Гарри такой ранимый и нестабильный, он в потенциальной опасности. Неуравновешенных подростков как мух привлекают такие люди, как Малфой или, что более трагично, Тёмный Лорд. Или Дамблдор…

В любом случае, пока они не вернутся домой, необходимо, чтобы Поттер оставался под его покровительством. Идея перемирия превосходна, но он и не предполагал, насколько она окажется важной. Ему нужно вернуть благосклонность мальчишки.

Значит, придётся снова начать называть его по имени, вернуться к репетиторству и, конечно же, заставить его забыть вчерашнюю ссору. Северус уже заметил, что мальчишка благосклонно реагирует на определённую долю внимания. Например, если ему позволялось бесконечно болтать на какую-то тему, Поттер был доволен. Тот факт, что Северус не произносил при этом ни слова и не проявлял никакого интереса, очевидно, не имел значения.

Решив не откладывать то, что нужно было сделать, он подошёл к тандему Макнейр-Гарри. Поскольку в классе было нечётное количество учеников, Лестрейндж со скучающим видом ждал рядом с ними своей очереди. Беглый взгляд подтвердил, что двойник Северуса объединился с Лили.

— Продолжайте тренировку, — велел Северус Макнейру и Лестрейнджу. Те сочувственно посмотрели на Гарри.

Северус едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Неужели Поттер решил подружиться со всеми потенциальными Пожирателями Смерти? И что более важно, нужно ли беспокоиться об этой тенденции?

— На позицию, — отрывисто сказал он.

Это была, конечно, формальность, в реальном бою не до реверансов.

Гарри занял более-менее правильную позицию для дуэли. Могло быть и лучше, но с таким же успехом могло быть и хуже, и идеально.

— Сегодня мы работаем только над щитами, Гарри, — предупредил Северус, стараясь убрать из своего голоса любой намёк на враждебность.

Поттер с подозрением посмотрел на него.

— С вами нельзя «только», — возразил он.

Северус бы, наверное, оценил это как доказательство наличия какого-никакого разума, если бы оно не было подано с такой дерзостью.

— Как пожелаешь, — усмехнулся он.

Мальчишка хочет дуэли — будет ему дуэль. Подобное заявление равносильно требованию публичного унижения, но это уже проблема Поттера.

Северус поднял свою палочку, но затем замер, сообразив, что это может нарушить все планы.

— Я ограничусь лёгкими заклинаниями. Постарайся блокировать их, — посоветовал он и свирепо зыркнул на несколько любопытных пар, прекративших тренировку и прислушивавшихся к их разговору.

— Я не боюсь вас, — прошипел Гарри так тихо, что услышал только Северус. И это к лучшему — незачем выставлять напоказ подобные глупости. Не дав Северусу ответить, Гарри бросил: — Хватит разговоров! Обезъяз!

Захваченный врасплох, Северус едва успел парировать проклятие, которое было бы очень разумным тактическим выбором, так как язык прилип бы к нёбу, если бы он не владел невербальными заклинаниями.

Конечно, Северус в считанные секунды мог бы одержать верх над Гарри, но хотелось выяснить, чего стоит мальчишка.

— Экспеллиармус, — бросил он, не особо напрягаясь.

Несмотря на быстро созданный щит, палочка дёрнулась в руке Гарри, но он сумел удержать её.

— Глациус! — не остался в долгу Поттер.

К этому времени остальные ученики сгрудились вдоль стен и наблюдали за поединком.

Это дало им больше пространства для манёвров. Хотя Гарри не хватало подвижности и скорости, от ледяного дыхания, вырвавшегося из его палочки, было не скрыться. И гриффиндорцы, и слизеринцы удивлённо ахнули.

Северус, даже не потрудившись произнести заклинание вслух, невербально воздвиг щит из горячего воздуха. Два потока столкнулись друг с другом, и взрывом дуэлянтов расшвыряло в разные концы комнаты. Северусу определённо не нравилось биться головой об эти каменные стены…

Мальчишка вскочил на ноги, не позволяя себе роскоши валяться оглушённым более нескольких секунд.

— Инкарцеро! — крикнул он.

Северус быстрым движением заблокировал заклинание и с трудом поднялся на ноги, у него не было преимущества молодости.

— Не стоит выкрикивать заклинание, которое вы собираетесь произнести, — с привычным сарказмом объяснил профессор как для Гарри, так и для остальных учеников. — Это даёт вашему противнику преимущество во времени.

Сам он в такой форе не нуждался. А Гарри снова атаковал:

— Диффиндо!

Северус снова легко парировал и ответил заклинанием, которое отбросило мальчишку на добрый метр. Гарри грохнулся на пол, перекувырнувшись через голову, и сердито уставился на него. Северус сдержал замечание, которое было бы совершенно неуместно в рамках проекта «задобрим Поттера». Это был только первый шаг, и хотя он был неприятен, но необходим. К тому же у этого невыносимого наглеца хватило здравого смысла не возмущаться тем, что его слегка толкнули, в то время как диффиндо не достиг цели…

— Щиты, — отрывисто напомнил Северус. В конце концов, это был урок, и он не собирался тратить весь день на парирование оскорбительных заклинаний только для того, чтобы доставить мальчишке удовольствие. — Советую держать их наготове. И реагировать… быстро.

Гарри свирепо уставился на него, явно с трудом сдерживая гнев. Северус не стал дожидаться, пока он возьмёт себя в руки, и атаковал. В конце концов, Тёмный Лорд не будет спрашивать, готов ли он.

— Виво фламма⁽¹⁾! — бросил Северус, не пытаясь скорректировать силу заклинания.

Если Поттер не сумеет заблокировать проклятие, придётся срочно отправлять его в лазарет…

— Аква протего! — успел среагировать Гарри.

По крайней мере, он как следует подготовился к уроку и воздвиг перед собой стену воды, которая поглотила огненный клинок.

Из разных уголков комнаты раздались восхищённые возгласы, но Северус не дал Поттеру времени насладиться ими.

— Виво аква! — рявкнул он, не дожидаясь, пока мальчишка обновит щит.

Водяной клинок устремился к противнику с силой и скоростью тайфуна. Если бы это была настоящая дуэль, Северус добавил бы с полдюжины проклятий, но теперь он просто смотрел на растерянное лицо Гарри.

— Терра протего! — опомнившись, успел выкрикнуть тот.

Как раз вовремя. Водяной щит, защищавший его до этого момента, внезапно затвердел. Сам Северус не выбрал бы землю в качестве противодействия воде, но не стал ничего комментировать, полагая, что толстый слой грязи на полу не требует объяснений.

Ещё несколько минут он продолжал атаковать Поттера, а затем прервал дуэль и отступил, усмехнувшись в ответ на облегчённый вздох Гарри — сам он мог бы играть так весь день, не уставая.

— Отлично! — отрывисто похвалил Северус, наслаждаясь ошеломлённым выражением лица Гарри. — Тридцать баллов Слизерину.

Тридцать баллов, конечно, слишком, но волну протестов со стороны красно-золотых заглушили радостные восклицания и шумные поздравления Змей.

— За дело! — отрезал Северус, пресекая обвинения Джеймса Поттера в фаворитизме, и снова закружил по классу, довольно усмехаясь.

Он только что поднял авторитет своего «сына» среди одноклассников. Гарри, несомненно, будет ему за это если не благодарен, то, по крайней мере, обязан. Он решил, что не будет упрекать мальчишку за проявленную дерзость… Если это повторится — а это повторится, тут никаких сомнений, — он даст понять, что не потерпит подобного поведения. А сейчас он просто примет извинения, какими бы неадекватными они ни были, и оставит всё как есть.

Тогда всё вернётся на круги своя, и Гарри снова начнёт подчиняться его приказам.

Звонок с урока вывел Северуса из задумчивости, и он оборвал на полуслове разнос, устроенный Люпину.

— К следующему уроку приготовьте два свитка пергамента о различных щитах и их тактических преимуществах и проштудируйте учебник, страницы со сто тридцать девятой по сто сорок шестую, — велел он и, наблюдая, как класс постепенно пустеет, терпеливо ждал, пока Гарри соберёт свои вещи и подойдёт к его столу.

Конечно же, он болтал с двойником Северуса, как будто ничего странного не произошло, как будто они подружились, хотя в этом не было ничего плохого — он ведь притворяется сыном Снейпа-Принца, и нет ничего удивительного, что хочет сохранить лицо перед своими друзьями. Северус мог это понять. Он даже был в достаточно хорошем настроении, чтобы принять это, головная боль исчезла с успехом плана.

Когда Гарри прошёл мимо, не удостоив его взглядом, видимо, увлечённый тем, что рассказывал пятнадцатилетний Снейп, тоненький голосок предупредил Северуса, что всё идёт не так гладко, как хотелось бы. Голос звучал очень похоже на голос Дамблдора, и Северус решительно проигнорировал его. Нужно подождать несколько секунд, мальчишка притворится, будто что-то забыл, и вернётся, чтобы извиниться.

Гарри уже переступил порог, когда до профессора дошло, что Поттер не намерен с ним разговаривать.

— Гарри! — рыкнул он, раздосадованный проявленной паршивцем неблагодарностью. Чёрт побери, Северус помог ему поднять авторитет на змеином факультете, чего ему ещё надо?

— У меня тренировка, — холодно бросил Поттер, даже не соизволив повернуть голову.

— Я требую, чтобы… — начал Северус.

— Мне нечего вам сказать, — перебил Гарри и ушёл в компании двойника Северуса.

Головная боль вновь вернулась…

* * *

Гарри яростно оттолкнулся от земли и взмыл в воздух со скоростью, которую мадам Хуч наверняка бы не одобрила. Он понимал, что гонит бедную одолженную «Комету» на пределе возможностей, и что при таком полёте нет никаких шансов заметить золотой снитч, но ему было всё равно. Он хотел не столько тренироваться, сколько выпустить пар. И неважно, что там кричит Терренс.

Его редко доводили до такого бешенства, думал он, мчась от одного конца поля к другому, лишь в последний момент уклоняясь от мётел, которые попадались ему на пути.

Какое право имел Снейп-Принц так унижать его на уроке? Конечно, школьная обстановка никогда не смущала его и раньше, но теперь совсем другое дело, он же притворяется отцом Гарри! Это было ещё хуже.

Гарри редко бывало так стыдно, как в тот момент, когда он оказался загнанным в угол, жалко пытаясь парировать атаки профессора. Этот человек ясно указал Гарри, что в дуэли преимущество всегда будет на его стороне и что он может изобрести сотню тысяч новых способов унизить его.

— Эй, Принц! — крикнула Ливия, высокомерная чистокровная и единственная девушка в команде. — У нас уже есть загонщики, не стоит им подражать!

Сама она, лёгкая и быстрая, была отличным охотником. И после Малфоя и Беллатрисы она, пожалуй, больше всех поддерживала Волдеморта.

Гарри терпеть её не мог.

Он развернулся и ринулся прямо на неё. Широко раскрыв глаза, она, никак не реагируя, смотрела, как он приближается.

В какую игру играл Снейп-Принц, дав Гарри тридцать баллов? Тридцать! Он даже Драко Малфою никогда не давал столько, а все знали, что Драко — его любимчик. Ладно, слизеринцы в восторге… но гриффиндорцы восприняли это плохо. И они вполне справедливо возмущались, а Лили и Алиса выглядели расстроенными.

— Принц! — завопил Терренс с другой стороны поля. Ливия, опомнившись, отпустила древко метлы и вскинула руки, защищая лицо.

Гарри отвернул в сторону на расстоянии вытянутой руки от Ливии.

— Не указывай мне, что делать! — гневно крикнул он.

Учитывая, с каким удовольствием Снейп-Принц разрушал его жизнь, возможно, он по-прежнему работал на Волдеморта. В конце концов, что знал Гарри? Ему нравился Северус, но если посмотреть, то и Макнейр тоже был по-своему симпатичен. Однако взрослый Макнейр отвратителен. Не было никаких признаков того, что Снейп-Принц действительно сменил сторону.

«Ради Лили», — сказал он так, словно это всё объясняло. Но это не объясняло ровным счётом ничего. Почему он обратился к Дамблдору ради лучшей подруги, если в своё время отвернулся от неё ради Волдеморта?

— Хватит, Принц, — Терренс догнал Гарри и, схватив его метлу за древко, заставил остановиться. — Приземляйся, сегодня вместо тебя играть будет Блэк.

Гарри хотел было возмутиться, но в конце концов молча вырвался из хватки Терренса и устремился к земле.

Регулус Блэк — Пожиратель Смерти. Или станет им. Да почти все они в ближайшие два-три года присоединятся к Волдеморту.

И он знал, что задумал Волдеморт втайне от всех. Налёт на магловское поселение ясно и чётко вырисовывался в его сознании. Пытки, убийства… от отвратительных развлечений этого монстра скручивало все внутренности.

Все эти люди были монстрами. Монстрами, которые существовали, потому что Гарри не знал, как их остановить.

— Гарри!

Он не понял, кто его зовёт, да его это и не волновало. Сухая ломкая трава всё отчётливее вырисовывалась перед глазами. Ещё несколько секунд, и выправлять метлу будет поздно. Возможно, грязь смягчит падение. А может, и нет.

В самое последнее мгновение Гарри рванул древко и успел замедлить падение. Ударившись коленями о землю, к счастью, достаточно мягкую, он приземлился перед скамейкой запасных, где ждали трое ребят, и едва взглянул на того, кто был похож на Сириуса.

— Твоя очередь, — хмуро сообщил Гарри, не дожидаясь ответа, отдал метлу, поднялся на самый верх трибуны и с облегчённым вздохом уселся на скамейку.

— Что ты творишь? — прошипел за его спиной гневный голос. — Ты чуть не убился.

Гарри тоже мог бы разозлиться, но сейчас в нём не осталось ни капли прежней ярости. Только усталость. Не стоило думать о Волдеморте и его развлечениях, злиться на Снейпа-Принца было проще и сравнительно безопаснее.

— Наверное, вы разочарованы, что это не так, — вяло огрызнулся он.

— Ты идиот! — рявкнул профессор, и Гарри наконец повернул к нему голову.

Снейп-Принц был бледен и выглядел так, словно увидел призрака. И только несколько секунд спустя его лицо приняло привычное непроницаемое выражение. Наконец профессор устало вздохнул.

— И я тоже, даже больше, — признался он с кривой усмешкой.

Гарри круглыми глазами уставился на него, не в силах поверить своим ушам. Не иначе, как рак на горе свистнул…

Он смотрел, как Снейп-Принц проводит дрожащей рукой по бледному лицу, и не знал, что сказать. Для профессора такое признание было равносильно извинениям, преподнесённым на серебряном блюде. И это было гораздо больше, чем Гарри мог ожидать, только… Он просто не знал, как реагировать.

— Профессор? — растерянно окликнул Гарри, подумав, не стоит ли прямо сейчас отправиться на поиски Помфри. Этот человек наверняка не в своём уме.

— То, что я сказал прошлым вечером… — продолжил Снейп-Принц, явно чувствуя себя неловко. — Ты должен понять, что это было просто… это был просто вздор, сказанный в порыве гнева. В этом нет ни малейшей правды, и уж точно ничего такого, из-за чего стоило бы раскроить себе череп.

Гарри сидел совершенно неподвижно и несколько секунд забавлялся, представляя, как пытается убедить Дамблдора, что его «отец» — самозванец под оборотным. Но это мало его отвлекло, и он наконец пожал плечами.

Он понимал, что Снейпа-Принца накануне взвинтили неудачи с исследованиями, но, честно говоря, ему приходилось сталкиваться и с худшим, и его задели не столько слова, сколько то, что кто-то вывалил ему на голову запретную правду. И с этим было трудно смириться.

Он решил не думать об уроке защиты — не в первый раз Мастер зелий превращал его на занятиях в мальчика для битья. По крайней мере, он заработал тридцать баллов, могло быть и хуже.

— Знаете, вам не нужно лгать, — осторожно сказал Гарри, стараясь не встречаться взглядом с профессором, который теперь пристально смотрел на него. — Я уже не ребёнок.

Снейп-Принц насмешливо фыркнул.

— Тебе всего пятнадцать, — возразил он, как будто это всё объясняло.

— Но это не мешает мне стать потенциальным убийцей или жертвой, — не сдержав раздражения, огрызнулся Гарри. — Я уже не ребёнок, Снейп.

Снейп-Принц быстро огляделся по сторонам, а Гарри вздрогнул, осознав, что повысил голос. К счастью, продуваемые сильным ветром трибуны были безлюдны…

В уставившихся на Гарри тёмных глазах закипела ярость, но на этот раз он её заслужил, поэтому приготовился к гневной отповеди, но к его удивлению, профессор лишь глубоко вздохнул.

— Я предлагаю, мистер Принц… — ровно сказал Снейп-Принц, предостерегающе посмотрев на Гарри, — прийти к соглашению. Вы следите за своим тоном, а я постараюсь сдерживать свой скверный характер.

И то, и другое казалось невозможным, невероятным, но Гарри решил, что они ничего не потеряют, если попробуют.

— Согласен, — кивнул он и протянул руку.

Снейп-Принц бесстрастно посмотрел на протянутую ладонь, но вместо того, чтобы пожать её, стал наблюдать за командой, кружившей над полем. Гарри опустил руку, ощущая себя идиотом. Впрочем, как и всегда, когда он оказывался рядом со Снейпом.

— Вернёмся к нашему разговору… — вздохнул профессор и, взмахнув палочкой, пробормотал заклинание, которое обеспечило им относительное уединение. — Тебе пятнадцать, и можешь протестовать сколько угодно, но по определению ты ещё ребёнок. Ты не готов встретиться лицом к лицу с Тёмным Лордом, так что не пытайся делать глупости, как только мы вернёмся домой.

— Я никогда не буду готов, — возразил Гарри. — Но если представится возможность…

— Может, хватит вести себя как упрямый гриффиндорец? Начни наконец пользоваться мозгами! — прикрикнул Снейп-Принц. — Ты действительно думаешь, что ребёнок… Да, ребёнок… — с напором повторил он, заметив протестующий жест Гарри. — Ты действительно думаешь, что у ребёнка есть хоть какой-то шанс выстоять против самого могущественного тёмного мага, какого только видел мир за последние столетия?

— Но пророчество… — заикнулся Гарри.

— Пророчество можно истолковать сотней различных способов, — перебил его Снейп-Принц. — Прорицания — ненадёжная вещь.

Гарри подумал было о том, чтобы поспорить ещё немного, но решил, что это бессмысленно. У Снейпа-Принца сложилось своё мнение на этот счёт, и хотя профессор назвал упрямым Гарри, сам он был не меньшим упрямцем.

— Я даже не знаю, о чём это пророчество, — буркнул он.

— И всё же ты полон решимости отправиться в погоню за Тёмным Лордом, как только мы вернёмся, — снисходительно усмехнулся профессор.

Гарри воздержался от того, чтобы закатить глаза, сомневаясь, что Мастер зелий воспримет это нормально.

— Вы слышали пророчество? — спросил Гарри уже прямо, поскольку намёк Снейп-Принц пропустил мимо ушей.

Профессор отвернулся, стиснув зубы, и Гарри, сообразив, что тот занервничал, всё же понятия не имел, чем его разозлил на этот раз. Он ожидал выговора или очередного потока резких слов, но этот человек снова его удивил, заговорив хриплым, надтреснутым голосом:

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда… рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… — Снейп-Принц говорил так, словно каждое слово было запечатлено в его сознании.

Гарри не совсем понимал, откуда взялись эмоции, которые он почувствовал в обычно отстранённом Мастере зелий. Ведь не его же вероятная гибель печалила этого человека…

— Сила, о которой не знает Тёмный Лорд? — повторил Гарри с сомнением.

— Любовь, по словам Дамблдора, — с ощутимым отвращением скривился Снейп-Принц.

Но, по крайней мере, его голос звучал уже привычно сдержанно.

— Наверное, он в самом деле доверяет вам, если рассказал о пророчестве, — рассеянно заметил Гарри, пытаясь усвоить новую информацию.

Снейп-Принц не ответил, и затянувшееся молчание начало напрягать Гарри. Не зная, как понять странное настроение Мастера зелий, он откашлялся и заговорил сам:

— Волдеморт…

— Не произноси это имя, — пробормотал профессор без своей обычной язвительности, уставившись в никуда, словно глубоко задумался. — Имена обладают силой…

Гарри не преминул бы отметить, что Дамблдор не боится произносить имя Волдеморта, но увидел, как Снейп-Принц рефлекторно сжал правой рукой левое предплечье, и решил промолчать. В конце концов, кто знает, что одно только упоминание имени тёмного мага делает с меткой. Каким бы чокнутым тот ни был, возможно, ему удалось создать в этом знаке нечто, что реагирует на его имя.

— Это из-за пророчества он убил моих родителей? — спросил Гарри, хотя уже знал ответ. Конечно, из-за пророчества…

Мастер зелий, казалось, вернулся к реальности и спокойно посмотрел на него. В его глазах Гарри увидел непонятную торжественность. Снейп-Принц явно колебался, затем что-то промелькнуло на его лице, и Гарри понял, что сейчас он узнает правду. И если это потрясло самого стойкого человека, которого он знал, то он уже засомневался, хочет ли услышать эту правду.

— Один из шпионов Тёмного Лорда следил за Дамблдором, — медленно, даже осторожно заговорил профессор. — Он подслушал разговор и начало пророчества, но был неуклюж, и его обнаружили до того, как он услышал конец. Он сообщил Тёмному Лорду, что ребёнок, родившийся в июле, будет обладать силой, способной уничтожить его.

— И Вол… он решил, что это я, — с горечью заключил Гарри. Для его родителей было бы лучше, если бы у них никогда не было детей… Они остались бы живы.

— Твои родители активно боролись с ним… Он был уверен, что в пророчестве говорилось о сыне Лили и Поттера… — ответил Снейп-Принц с той же непонятной сдержанностью. — Его целью были и Лонгботтомы. Он планировал убить их сына, как только покончит с тобой…

— По крайней мере, я спас Невилла, — Гарри старался не обращать внимания на зияющую в груди дыру. — Жаль, что своих родителей убил…

Он испуганно вздрогнул, когда Снейп-Принц стиснул его плечо. Не дав времени прийти в себя, профессор развернул Гарри к себе, свободной рукой схватил за подбородок, заставив поднять голову, и уставился прямо ему в глаза.

— Ты никого не убивал! — отрезал он. — Если есть кто-то, кто ответственен за их гибель, кроме Тёмного Лорда, то это я.

Гарри вытаращил глаза, но железная хватка на челюсти не позволила ему заговорить. От давления длинных тонких пальцев стало больно, но Гарри даже в голову не пришло протестовать, настолько лихорадочный блеск в глазах профессора заворожил его.

— Это я убил твоих родителей, когда сообщил Тёмному Лорду о пророчестве, — заговорил Снейп-Принц торопливым и виноватым шёпотом. — Это я убил Лили, когда не сумел защитить её. Смерть Диггори, опасности, которым подверглись Уизли, Грейнджер и особенно ты — я несу за это ответственность. Всё, в чём я обвинил тебя прошлым вечером… во всём виноват только я.

Сердце заколотилось так, что стало почти больно. Испуганный словами и безграничной виной в тёмных глазах, Гарри вырвался из удерживающих его рук и попятился, пытаясь осознать признание Снейпа-Принца. С одной стороны, он почувствовал облегчение, потому что этот человек только что предоставил ему достаточную причину ненавидеть себя. Однако другая часть Гарри разрывалась на куски, потому что ему хотелось доверять Пожирателю Смерти, хотелось верить, что за то время, которое они проведут здесь, у него будет союзник, и он не останется в одиночестве.

Он даже не отреагировал, когда профессор поднял палочку, и не вытащил свою, не попытался защититься… На мгновение богатое воображение нарисовало, как Снейп-Принц бросает аваду, которая положит всему этому конец.

— Заклинания ослабли, — объяснил профессор, поймав взгляд Гарри. — Я уже говорил, что не желаю тебе зла.

Гарри подумалось, что вряд ли он так сказал бы, если бы мальчик не назвал его убийцей. Профессор обновил заглушающие чары, хотя Гарри сомневался, стоило ли это делать — он не знал, хочет ли узнать больше, и ему определённо нечего было сказать.

Тем не менее именно он заговорил первым, удивив самого себя:

— Вы не виноваты.

Недоверие на лице Снейпа-Принца было сравнимо только с его собственным. Но Гарри не мог молчать, его просто разрывало надвое. Одна его часть пыталась осознать чудовищность того, что он только что узнал, и не чувствовала ничего, кроме гнева и обиды, а другая понимала глубже, давно уже приняла, что не всё в жизни чёрно-белое, существуют обширные области серого, и отчаянно надеялась, что Снейп-Принц как раз в сером спектре.

— Седрик… Всё, что произошло в Хогвартсе… — сбивчиво сказал Гарри. — Вы не виноваты в этом.

Снейп-Принц впился в него взглядом.

— Я учитель, я отвечаю за своих учеников, — ровно ответил он. — Когда ты в одиннадцать лет бросился в погоню за Квиррелом, я должен был предвидеть, что ты поведёшь себя как настоящий идиот-гриффиндорец.

— Вы не виноваты, — повторил Гарри, пропустив мимо ушей идиота. То, что Снейп-Принц назвал его так, свидетельствовало, что профессор пришёл в норму, и Гарри этому только порадовался. — И мы гонялись не за Квиррелом, мы думали, что это вы.

— Это доказывает, что твой идиотизм не знает границ, — не удивился Снейп-Принц. — К твоему сведению, будь это я, а не Квиррел, ты наверняка был бы мёртв.

— В любом случае, это вопрос времени, — пожав плечами, безрадостно усмехнулся Гарри.

— Поттер! — рыкнул Снейп-Принц.

— Вы сами сказали, что у меня нет против него шансов, — возразил Гарри. Если бы Дамблдор рассказал ему об этом пророчестве раньше, он бы больше внимания уделял занятиям и объяснениям учителей… А он всё это время валял дурака с Роном и совершенно не интересовался тем, что, возможно, спасло бы ему жизнь…

— Я буду весьма признателен, если ты не станешь приписывать мне слов, которых я не говорил, — отрезал Снейп-Принц. — Я сказал, что преждевременно думать о конфронтации.

Скептически скривившись, Гарри опустился на скамейку.

— Но и через десять лет у меня будет не больше шансов победить его, чем сейчас, — пробормотал он, забыв, что доверительно разговаривает не с кем-нибудь, а с Пожирателем Смерти.

— Не с таким отношением, это точно, — согласился Снейп-Принц. — Но при серьёзной подготовке…

В груди всё тоскливо сжалось.

— Это бесполезно, — ссутулившись, Гарри закрыл лицо ладонями.

Снейп-Принц помолчал, явно опасаясь нервного срыва. Было ясно, что он горько сожалеет о том, что вообще затронул тему пророчества. При других обстоятельствах Гарри наверняка позабавился бы над его растерянностью, но в конце концов Снейп-Принц взял себя в руки.

— Я никогда не трачу время зря, — заявил он. Гарри непонимающе уставился на него, а Снейп-Принц закатил глаза и пояснил: — Я бы не тратил столько времени на твоё обучение, если бы думал, что у тебя нет разумных шансов на победу.

Он нахмурился, видимо, недовольный слишком сентиментальным заявлением, а Гарри слегка расслабился, успокоенный словами Снейпа-Принца больше, чем хотел признать.

У профессора было много недостатков, наберётся на внушительный список, но насколько Гарри знал, Снейп-Принц никогда ему не лгал.

«За исключением предательства», — напомнил тихий голос.

«Но было ли это действительно предательство?» — возразил самому себе Гарри, искоса наблюдая за человеком, сидящим рядом с ним. Снейп-Принц, видимо, догадывался, что происходит в его голове, потому что оставался странно неподвижным, несомненно, ожидая, пока Гарри решит, что делать дальше — справедливо возмутиться или последовать примеру Дамблдора и простить.

Гарри хотелось бы злиться на него сильнее, чем было на самом деле. Нет, он, конечно, злился на Снейпа-Принца за то, что тот передал пророчество Волдеморту… конечно, он злился, это естественно… но…

Но от этого чувства до обвинения профессора в смерти родителей была целая пропасть, которую он не мог заставить себя преодолеть.

Он знал Северуса Снейпа — пятнадцатилетнего Северуса Снейпа — и знал, верил в глубине души, что тот никогда бы не сделал ничего плохого Лили Эванс, даже если она сменила фамилию на Поттер. Он любил её с детской искренностью и неловкостью, присущей подростку. И не нужно было спрашивать, чтобы понять, что она — самое дорогое, что у него было.

Конечно, Снейп-Принц знал, что Волдеморт расправится с ребёнком и его семьёй… Конечно, это вопросы совести, но Гарри был не готов осуждать этого сложного человека.

Единственное, в чём Гарри мог бы винить профессора — в первоначальном выборе стороны, но и тут он полагал, что, став шпионом Ордена Феникса, Снейп-Принц в какой-то степени искупил свою вину. Не говоря уже о том, что нашёл в себе силы признать, что совершил ошибку, присоединившись к Пожирателям Смерти, — мужественный поступок, которым Гарри мог только восхищаться.

Северус Снейп был гордым человеком, и Гарри догадывался, сколько ему потребовалось приложить усилий, чтобы смириться, когда он пытался защитить Лили от собственной неосмотрительности.

Он нёс определённую ответственность за их смерть, но у него не было умышленного намерения причинить им вред… Не он держал палочку, которая убила их… Ведь Гарри так и сказал накануне, верно?

Отвернувшись, Гарри смотрел на своих товарищей по команде, как они приземляются и, забыв о нём, идут к замку, проследил глазами за атлетической фигурой капитана.

— Интересно, как скоро Терренс станет Пожирателем? — пробормотал он. — Он не похож на фанатика.

Похоже, Гарри не так уж плохо разбирался в слизеринском двуличии, потому что Снейп-Принц его понял.

— Ему уже семнадцать, — просто ответил профессор.

Гарри мог бы притвориться, что не понимает намёка, но правда в том, что он всё прекрасно понимал. Может быть, тема и была тревожной, но он в последнее время часто об этом думал.

— А когда Макнейр примет метку?

Снейп-Принц шевельнулся, явно чувствуя себя неловко, и Гарри решил, что он не ответит, но тот в очередной раз удивил его.

— Он получит её в следующем году, — медленно сказал профессор. — На Рождество. Вместе с… несколькими другими кандидатами.

«В том числе и сам Снейп», — понял Гарри.

— Он не… он совсем не похож на себя взрослого, — задумчиво сказал он. — Не понимаю, почему он стал таким чудовищем.

— Ему пятнадцать, — вздохнул Снейп-Принц. — Как ты думаешь, через десять или двадцать лет ты останешься таким же, как сейчас? Люди развиваются, меняются. Жизнь была бы пресной, если бы это было не так.

— Но ему так нравятся уроки по уходу за магическими существами… — удручённо заметил Гарри. — Волшебные животные — это его страсть. И думать, что через несколько лет он будет наслаждаться, убивая их, как-то…

— Советую тебе не думать об этом, — прервал его Снейп-Принц. — Люди, которых ты встретил сейчас, в наше время уже не такие. Не стоит привязываться к тому, кто станет твоим врагом.

Хотя Гарри осознал истинность его слов, но это не помешало ему протестующе фыркнуть.

— Я не знаю, как можно не привязаться, — признался он. — Макнейр… Он из тех ребят, с которыми я могу дружить, я забываю, что он станет монстром, потому что он весёлый и дружелюбный. А кто я для него?

— Лёгкая цель, полагаю, — сыронизировал Снейп-Принц.

Гарри помрачнел, не находя слов для возражений. Потому что теперь уже не было уверенности, что если он столкнётся с Макнейром в бою, то не станет колебаться. Гарри устало провёл рукой по глазам.

— Почему он так изменился? — Гарри не давал покоя этот вопрос. Как можно было перейти от увлечения животными, равного по одержимости Хагриду, к болезненной страсти их обезглавливать?

Снейп-Принц неопределённо пожал плечами, то ли не желая отвечать, то ли в самом деле не в курсе этого, и поднялся. Гарри последовал его примеру, они спустились с трибуны и направились к замку. Уже почти на пороге профессор вдруг заговорил:

— Некоторые виды чёрной магии вызывают зависимость. Это относится к непростительным. Чем больше волшебник использует их, тем больше удовольствия от них получает. Непростительные называются так не только из-за того, что происходит с жертвой, но и из-за того, что происходит с заклинателем.

— Как это? — нахмурился Гарри.

Снейп-Принц рассеянно скользнул взглядом к высокой башне, в которой располагался кабинет директора. Дамблдор наверняка не одобрит, если Мастер зелий расскажет Гарри о чёрной магии, в этом Гарри не сомневался. У директора была склонность держать его в неведении. Профессор, видимо, разделял это мнение, потому что выражение его лица на несколько секунд стало вызывающим.

— Наслаждение чужими страданиями опустошает душу, — всё же заговорил он. — Желание — ключевое понятие, когда речь идёт о круциатусе, аваде или империусе. Чем сильнее желание причинить боль, тем эффективнее будет, например, круциатус. Это абсолютная власть над другим существом, это заклинания, которые нельзя обмануть и которыми нельзя воспользоваться безвозмездно.

Он помолчал, а Гарри, ловивший каждое слово, ненадолго задумался, какую цену заплатил сам профессор.

— Убийство никогда не проходит даром, — снова заговорил Снейп-Принц. — Авада — жестокое, варварское заклинание, которое постепенно разрушает душу заклинателя, тот теряет совесть, всякое чувство морали… Не один Пожиратель Смерти стал кровожадным монстром во время первой войны, так случилось и с Макнейром. Лишённый жертв, он перенёс желание убивать на существ, которые очаровывали его, когда он был подростком.

В этом был смысл, и Гарри задумчиво кивнул.

Он уже собрался переступить порог замка, когда рука Снейпа-Принца заставила его остановиться.

— Не заблуждайся на этот счёт, — сурово предупредил профессор. — Не один Пожиратель Смерти позволил сиренам власти уничтожить себя, и не один человек до них не устоял перед тем же.

— Меня не интересует власть, — возразил Гарри, всем своим гриффиндорским нутром не принимая подобных инсинуаций.

— Я никогда не говорил, что желание получить свою долю власти — это плохо, — смягчившись, усмехнулся Снейп-Принц. — Просто, когда мы обращаемся к такого рода силам, необходимо соблюдать осторожность, чтобы они не взяли над нами верх.

— Я понимаю, сэр, — нахмурился Гарри. — У меня такое чувство, что я пожалею о своём вопросе, но… почему вы не стали таким, как Макнейр?

На лице Снейпа-Принца появилось откровенно насмешливое выражение.

— А откуда ты знаешь, что я не стал таким же, как Макнейр?

— Вы не садист, — не задумываясь, ответил Гарри.

Профессор удивлённо поднял бровь.

— Ну, да, — смутился Гарри. — В вас это есть, но не так. Вы не извращенец.

Хотя теперь, когда он подумал об этом… Кроме того, Снейп-Принц, воспринявший «садиста» как комплимент, вероятно, не совсем дружит с головой…

— Я ценю твою проницательность, — ответил профессор с весёлым блеском в глазах. — И, между нами говоря, ни одно непростительное не действует так эффективно, как некоторые зелья… Если я добавлю несколько капель Venenam Terricus в твой стакан тыквенного сока при каждом приёме пищи в течение трёх дней… К четвёртому ты будешь лежать в постели со всеми симптомами банального пищевого отравления. На пятый день ты умрёшь, а поскольку этот яд невозможно обнаружить, никто меня не заподозрит.

Гарри замер, позволив Снейпу-Принцу обогнать себя, и глубоко задумался. Сообразив, что в голосе профессора звучало больше насмешки, чем реальной угрозы, он сорвался с места, догнал Мастера зелий у дверей Большого зала и выпалил:

— Я беру свои слова обратно, вы реально извращенец. И мне не нравятся ваши шутки.

Губы профессора дрогнули.

— Общеизвестно, что у меня нет чувства юмора, мистер Принц, — фыркнул он.

Гарри, закатив глаза, плюхнулся на то место, которое Северус занял для него, и в гораздо лучшем настроении, чем днём, щедро нагрузил едой свою тарелку и даже поддержал разговор о контрольной, которую на завтра запланировал Флитвик.

Проглотив немного картофельного пюре, он поднёс ко рту стакан с тыквенным соком и замер, едва жидкость коснулась губ. Повернув голову к профессорскому столу, Гарри поймал весёлый взгляд своего предполагаемого отца. С подозрением посмотрев на стакан, Гарри поставил его на стол, поклявшись себе, что с этой минуты будет носить с собой фляжку, как это делал Аластор Грюм. А пока он решил ограничиться минеральной водой.

---

1) Vivo Flamma (лат.) — заклинание живого пламени (прим. пер.)

Вернуться к тексту