Принц Зимы (джен)

В этой главе я решила немного показать жизнь главных героев в Хогвартсе и отразить волшебную атмосферу магической школы))

* * *

Симус Финниган широко зевнул и бросил скучающий взгляд на профессора Биннса. Тот парил за кафедрой и бубнил лекцию про какую-то смуту, которая произошла в шестнадцатом веке.

Скосив взгляд на соседа по парте, Симус понаблюдал за тем, как тот пишет эссе по трансфигурации, периодически сдувая падавшие на глаза рыжие прядки. Решив, что мешать Рону не стоит, мальчик откинулся на спинку стула и оглядел аудиторию. Все, кто не спал и не делал домашку, откровенно бездельничали, занимаясь чем угодно, только не историей магии. Группка хаффлпаффцев через две парты от них с Уизли играла в магическую монополию. Сокурсницы-гриффиндорки листали яркие модные журналы. Терри и Джереми с факультета воронов с интересом разглядывали брошюру по квиддичу. Слизеринцы Нотт и Забини тихо, но оживлённо беседовали между собой. Зевающий Юстас Фоули чертил каракули на пергаменте.

Какой же длинный и унылый урок!

На нём лишь заучка Грейнджер была сосредоточена и полностью записывала всё, что бубнил Биннс. Симус искренне не понимал, как ей хватает на это упорства. Лично его внимания на занятии хватало максимум минут на пять, после чего он просто отключался.

Даже Кай Фрост, который всегда был сосредоточен на уроках, не записывал лекции по истории магии и занимался своими делами.

Финниган перевёл взгляд на рейвенкловца, который сидел рядом с Гринграсс и что-то сосредоточенно ей доказывал, сверяясь со своими записями. Слизеринка закатила глаза и дёрнула исписанный лист на себя, принявшись быстро шептать ответ. Кай начал возражать…

— Да не получится! — вдруг громко вырвалось у неё, отчего практически все в аудитории повернулись к их парте. Даже Биннс замолк в этот момент. В наступившей тишине неожиданно для всех раздался громкий всхрап Крэбба — по аудитории пронеслись смешки.

— Не отвлекаемся, — вяло проворчал Биннс и снова вернулся к занятию.

Покрасневшая Гринграсс метнула на Фроста убийственный взгляд и принялась что-то строчить на пергаменте. Явно не лекцию Биннса — уж слишком воинственный у неё был вид.

— Чего это они, а? — полюбопытствовал Симус у Рона. Тот оторвался от своей домашки, тяжело вздохнул, бросил уставший взгляд на друзей, а после перевёл его на Финнигана.

— А, опять какую-нибудь книжку обсуждают. У них это часто бывает. Сейчас поспорят, найдут ответ и успокоятся.

— О! — только и вырвалось у гриффиндорца. — Понятно… — Симус окончательно отвлёкся от Фроста с Гринграсс и выжидающе уставился на Рона. — А ты это… долго будешь ещё домашку писать?

— Минут пять ещё, а что?

— Сыграем в плюй-камни, как закончишь?

— Конечно! — с охотой отозвался Уизли и начал быстрее дописывать последний абзац.

* * *

Кай с интересом смотрел на квиддичное поле, где игроки команд Слизерина и Хаффлпаффа бились за возможность пройти в полуфинал школьного чемпионата. Вокруг бесновалась толпа болельщиков, и лишь Дафна, сидевшая рядом с ним в секторе Рейвенкло, была спокойна и наблюдала за игрой. Трейси уместилась на местах своего факультета между Забини и Ноттом, бурно обсуждая с ними ход матча и, как показалось Каю, делая ставки. Но самой примечательной была пара Малфоя и младшего Уизли: Рон принципиально болел за барсуков, несмотря на то, что, вопреки всем гриффиндорским предрассудкам, уселся прямо посреди слизеринской трибуны. Среди зелёного моря он выделялся ярким жёлтым пятнышком, периодически шипя на Драко, который подначивал гриффиндорца каждый раз, когда его факультет забивал гол. Игнорируя недоумевающие взгляды змеек, Уизли громко выкрикивал подбадривающие лозунги в сторону хаффлпаффцев:

— Давай, Рик, забей слизням!.. — заметив мрачный взгляд третьекурсника Люциана Боула, он, не снижая громкости, добавил: — Ну что вы так пялитесь на меня?! Я тут из-за Малфоя сижу: он меня уговорил!.. Да-а-а! Ес, Хаффлпафф, я верю в вас! — рыжик подскочил, яростно замахав чёрно-жёлтым флагом, а Малфой принялся возмущённо тыкать ему кулаком в бок.

Дафна хихикнула, наблюдая за ним, и склонилась к Каю:

— Они с Драко такие смешные!

Фрост согласно кивнул.

Отношения Малфоя и Уизли после того, как те преодолели неприязнь друг к другу, переросли в настоящее соперничество. Драко не упускал ни одной возможности, чтобы подшутить над Роном, а гриффиндорец в свою очередь не мог не ответить тем же.

На самом деле у них оказалось много общих интересов, но обсуждать их просто так было скучно, неинтересно. Намного круче было вывести собеседника из себя, увидеть его эмоции, при этом не доводя дело до драки. Каю иногда казалось, что к седьмому курсу эти двое станут ещё хуже Снейпа в этих подначках и вредности.

Также их противостояние проявлялось в учёбе. Доказать «этому рыжему недоумку», что «я лучше в зельях», или показать «этому белобрысому снобу», что «я круче трансфигурирую», было делом принципа. На уроках Драко и Рон старались не ради баллов факультета или личных рейтингов, а для того, чтобы на выходе из аудитории бросить в соперника торжествующий взгляд или, если результат был плохим, показательно закатить глаза, сделав вид, что это всё пустяки.

Учителя тоже замечали эту дружбу-соперничество между мальчиками и, кажется, поощряли, потому что во многом благодаря этому за несколько месяцев Рон начал приближаться к списку лучших учеников курса, затерявшись где-то среди нескольких усердных хаффлапаффцев и рейвенкловцев. Из первокурсников-гриффиндорцев лучше него были только Гермиона Грейнджер и Парвати Патил.

Особо остро это соперничество давало о себе знать на тренировочных дуэлях. Выучить новую дуэльную связку быстрее, лучше провернуть атакующую комбинацию, выставить более мощную защиту… Эти двое искали вызов во всём. Трейси постоянно подначивала их по этому поводу.

Что интересно, в дуэлях именно Дэвис лидировала, уступая только самому Каю. Это частенько уязвляло самолюбие Малфоя. Однако соперничать с ней, как с Роном, он не пытался: Трейси предпочитала бить исподтишка, и если кто-то вдруг думал задирать её, то уже очень скоро начинал отращивать щупальца или рога. Враждовать с ней было себе дороже. Кай знал, что Дэвис сотрудничает с близнецами Уизли, с которыми вообще неизвестно как смогла сойтись. Кажется, она спонсирует некоторые их проекты, взамен получая экспериментальные зелья с теми самыми эффектами отращивания рогов и смены цвета волос.

Ещё одним достоинством Дэвис была потрясающая наблюдательность и умение вылавливать нужную информацию из слов собеседника. Трейси знала практически все школьные сплетни: где собираются некоторые «тайные» кружки, кто занимается подпольной продажей зелий, алкоголя, мелких артефактов, кто устраивает тотализаторы и кто может за небольшую плату помочь с домашкой. Кай не особо всем этим интересовался — его больше увлекали собственные задачи по учёбе, но краем уха всё равно слушал подругу, тем самым невольно зная о школьной жизни больше, чем многие другие ученики.

Со стороны многим наверняка казалось, что ближе всех Каю именно Дафна, спокойная и размеренная, но они не знали, что Гринграсс только на вид — ледяная принцесса. На самом деле она обожала вместе с Трейси проворачивать «секретные операции». Часто подруги вдвоем лазили по секретным ходам в поисках новых тайн замка и периодически мстили недоброжелателям, подливая им в чашки зелья близнецов.

Также Гринграсс тяготела к тайнам не меньше Трейси, но это проявлялось у неё в анализе полученной информации, а не в поиске. Вообще, аналитика — сильная сторона Гринграсс. Не зря именно она стала тем человеком, который дополнительные задания Кая расписал по времени, чтобы заниматься было удобно всем, а также вычислил время и маршруты всех патрулей старост и преподавателей, узнал, как можно отвлечь внимание кошки Филча от того или иного коридора.

Наверное, именно этот контраст их характеров и темпераментов стал тем, что сплотило ребят между собой, сделало командой сильной и яркой, с большим потенциалом. Они горели своими мечтами и идеями, стремились изучать новое и меняться к лучшему. Каждому из них нравилось идти по намеченному пути, и свернуть с него стало бы большой потерей.

* * *

Рон с довольной улыбкой щурился, глядя на огонь в камине. В сумке лежал пергамент с переписанными на него интересными заклинаниями из книги «Зеркальные причуды», которую он когда-то нашёл вместе с Дафной во время поисков информации про Еиналеж.

Желание хоть как-то отомстить близнецам за их забавы всё ещё горело в душе гриффиндорца, поэтому он решил подготовить серьёзную шалость. Лучше всего было сделать это на каникулах. Мама запрещала старшим братьям использовать магию вне Хогвартса, но Рон узнал от Драко, что в семьях волшебников Надзор фактически не действует. В конце концов, в волшебных домах взрослые постоянно колдуют, и если ребёнок вдруг сотворит какие-то чары, то будет невозможно определить: это сделал Рон или его мама в стотысячный раз применила манящие чары? Так что мальчик был спокоен и уверен в том, что его точно не поймают за небольшой авантюркой.

Покосившись на свою сумку, Уизли ухмыльнулся и откинулся на спинку дивана, закинув руки за голову.

Ему так нравилось всё то, что происходило в Хогвартсе. Особенно то, как исполнилась его заветная мечта: он действительно стал другом Гарри Поттера. Вот только тот оказался совсем не таким, как Рон себе представлял. До поступления в Хогвартс Уизли даже не думал, что Гарри будет называть себя другим именем. Что не станет гриффиндорцем. Что подружится со слизеринцами.

И это было замечательно!

В какой-то момент Рон осознал, что если бы Кай был таким, как в его фантазиях, то они так и барахтались бы в своём болотце, страдая от суровости Снейпа, получая нагоняи от МакГонагалл за нарушение школьных правил и ссорясь со слизеринцами, которые, как оказалось, были неплохими ребятами.

Да, дружба с троицей змеек изменила его, и Уизли это признавал. Но это к лучшему! С ними он стал чувствовать себя свободнее, чем раньше, веселее.

Кай вдохновил его хорошо учиться, заниматься интересными исследованиями и открывать в себе новые таланты. Всё это вкупе с интереснейшими исследованиями замка и тайными собраниями их Ордена, где они могли обсуждать секреты, посторонним недоступные!

Ощущение принадлежности к чему-то такому сокровенному окрыляло и стимулировало двигаться дальше, чтобы оправдать оказанное доверие.

Даже старшие брать отметили перемены, произошедшие с Роном. Перси глядел на него с гордостью и хвалил за успехи в учёбе, а близнецы стали относиться серьёзнее, когда поняли, что «малыш Ронникинс» перестал обижаться на них за каждую шутку или розыгрыш.

Рону было интересно, заметят ли мама и папа то, как он вырос? Наверняка они будут гордиться его успехами!

Мальчик улыбнулся своим мыслям. Получить одобрение семьи и доказать, что ты смог выделиться на фоне многочисленных братьев, казалось чем-то совершенно потрясающим.

Улыбка Рона дрогнула, когда он услышал красивую мелодию, резко заигравшую в гостиной. Выпрямившись на диване, гриффиндорец повернулся в ту сторону, откуда доносился этот звук, и увидел Ли Джордана. Тот склонился над гитарой, принявшись напевать простую песенку про несчастную любовь. Многие гриффиндорцы, находившиеся в это время в гостиной, отвлеклись от своих дел.

Ли пел красиво и как-то… круто. Рон не мог отвести взгляд от того, как третьекурсник играет на гитаре, легко и непринуждённо перебирая струны.

Когда Ли допел, с немного смущённой улыбкой встретив аплодисменты слушателей, Уизли тут же подскочил к нему, ведомый искрящим восторгом.

— Здорово! — с восхищением выдохнул рыжик. — Где ты так научился играть?

— Дома, — ответил Ли, поднимаясь на ноги и усаживаясь в стоявшее рядом кресло. Проведя пальцем по грифу гитары, он с улыбкой добавил: — Соседский мальчишка-маггл показал мне, как правильно набирать аккорды, а дальше я учился сам, выпросив у отца гитару.

— Класс! — Рон не отрывал взгляд от инструмента. — А можешь меня научить? — вырвалось у него.

Ли смерил первокурсника насмешливым взглядом:

— Могу, почему бы и нет. Только если захочешь заниматься дальше, тебе придётся где-то раздобыть свою собственную гитару.

— О, я что-нибудь придумаю! — с готовностью заявил Рон, ощущая острое желание прикоснуться к музыкальному инструменту.

Джордан хохотнул и дёрнул мальчишку за зелёную прядь, которая вылезла из коротенького хвостика.

— Садись уж, будущий великий музыкант. Я научу тебя тому, что умею сам…

Этот момент стал «началом конца». Музыка захватила Рона внезапно, вцепилась в душу крепко-крепко и повела за собой в страну вдохновения и полёта фантазии. Мальчик очень хотел себе гитару, но вряд ли родители так просто купят ему инструмент, даже поддержанный: в этом году почти все деньги уйдут на Джинни, ей же на первый курс поступать… Пришлось пока учиться с Ли, который хоть и был раздолбаем не лучше близнецов, но наставником был толковым, и откладывать карманные деньги на свою первую большую покупку. Рон даже хотел летом найти подработку где-нибудь в Косом переулке, чтобы не просить деньги у родителей или братьев.

Ещё Уизли нравилось то, что его увлечение пока не выходило за пределы гриффиндорской гостиной: все были уверены, что уж кто-кто, а близкие друзья Рона точно знают о его новом хобби, однако, это было не так. Мальчик очень хотел сохранить всё в секрете на то время, пока он учится азам. Потом купить себе гитару, выучить какую-нибудь классную мелодию и поразить своих друзей на очередных посиделках. Чтобы зараза Малфой наконец перестал демонстрировать своё превосходство, ссылаясь на то, что у него есть музыкальное образование! Вот попробовал бы тот без учителей, сам всему выучиться! Рон сильно сомневался, что у Драко получилось бы.

Предвкушая маленькую победу в их с Малфоем соревновании, Рон продолжал молчать и тренироваться, строя грандиозные планы на лето, в которое обязательно купит себе свою собственную гитару.

* * *

Филиус Флитвик был тем преподавателем, которого без исключения любил весь Хогвартс. Он мог найти общий язык со всеми: чопорными слизеринцами, не любившими магических полукровок, буйными гриффиндорцами, не признающими скучных правил, своими коллегами, каждый из которых был со своими особенными тараканами в голове, даже с ворчливым Филчем.

Рейвенкловцы искренне гордились тем, что у них такой декан. По воскресеньям Флитвик приходил в общую гостиную своего факультета и за чашечкой чая вёл с учениками интересные беседы. В этих дискуссиях могли участвовать все — от первокурсников до выпускников. Поднимаемые темы были разнообразными. От обсуждения особенностей зачарования квиддичных мётел участники беседы могли легко перейти к маггловской физике и порассуждать о том, как магия влияет на её законы. Из таких посиделок дети узнавали много нового и интересного, каждый раз будто заново открывая для себя мир, что их окружает.

Кай любил такие вечера — уютные, наполненные жаркими спорами, а также обстоятельными комментариями и весёлыми рассказами Флитвика. Иногда декан зачаровывал музыкальные инструменты, и тогда обычные посиделки превращались в музыкальные вечера, когда можно было поближе узнать маггловскую и магическую классику и даже повальсировать при желании.

Флитвик, будто играючи, демонстрировал детям красивые световые чары и учил их простым иллюзиям, подсказывал, как можно сократить путь от гостиной до Большого зала и где в библиотеке разыскать книги по той или иной тематике, как оформлять подписку на научные журналы и куда идти учиться после школы.

Если у кого-то возникали проблемы с научными проектами или личными исследованиями, он был готов прийти на помощь практически в любое время. Флитвик любил давать не прямые подсказки, а лишь намёки, и дети, загораясь энтузиазмом, самостоятельно искали выход из проблемной ситуации и гордились, когда у них всё получалось.

Благодаря приятному и располагающему характеру профессор Флитвик почти всегда находился в чьём-либо обществе. То на переменке к нему подбежит робкий первокурсник-хаффлпаффец и попросит помочь с новым заклинанием, которое никак не получается; то слизеринский семикурсник, хмуря брови, вежливо расскажет о том, что нуждается в дополнительной литературе для эссе. Никого не удивляло, когда Филиус обнаруживался в компании нелюдимого Снейпа и что-то тихо пересказывал ему или когда ходил к профессору МакГонагалл, чтобы сыграть с ней партию в шахматы.

Имея маленький рост и совершенно непривлекательную внешность, Флитвик нёс в себе особенную энергетику, которая тянула к нему людей как магнитом. Он верил, что магия — это не только взмахи волшебной палочки, и вкладывал в это слово совершенно иной смысл, тот, что в него вкладывали магглы. Полугоблин верил в магию музыки и уюта, простого человеческого общения и горящего взгляда. Это всё, что нельзя потрогать и увидеть, но можно ощутить. Такой подход многим импонировал.

В его чёрных маленьких глазах всегда светилось какое-то особенное понимание, наверное, поэтому и было так легко говорить с ним: собеседник профессора всегда был уверен, что его поймут и после дадут дельный совет, или хотя бы просто выслушают, чего зачастую многим людям не хватало.

Переборов завозившуюся где-то в глубине души робость, Трейси осмелилась подойти к добродушному профессору и спросить, можно ли ей и её подруге прийти в гостиную Рейвенкло в гости к Каю. Флитвик удивлённо изогнул брови и ответил вопросом на вопрос: «разве есть основания, по которым я могу запретить друзьям приходить в нашу башню?».

Поэтому на один из вечеров с деканом Рейвенкло Трейси шла, тщательно скрывая горящий в глазах интерес и загадочно улыбаясь на вопросы Дафны о том, куда и зачем они вообще идут. У них на Слизерине тоже были вечера музыки и танцев, дискуссии о политике и этикете, совместные посиделки за уроками и интересными книгами, но их организовывали сами ученики — в основном старосты и старшекурсники. Иногда при этом присутствовал ассистент профессора Снейпа, курируя направленность бесед и следя за порядком в гостиной. Декан Слизерина молчаливо поощрял такие собрания, но сам в них никогда не участвовал. Он мог помочь с поиском литературы, выписать пропуск в запретную секцию, дать совет или прикрыть мелкое нарушение, но никогда не пытался сильно сближаться со своими подопечными, сохраняя дистанцию. Все змейки знали, что декан всегда придёт на помощь, если понадобится, но не будет любезничать с ними и контролировать их досуг.

Кай встретил улыбающуюся в предвкушении Трейси и недоумевающую Дафну у входа в гостиную и, играючи решив загадку бронзового ворона, пригласил подруг в обитель Рейвенкло, где ученики уже заканчивали приготовления к посиделкам. Кресла и диваны были сдвинуты ближе к камину, кто-то наколдовал кучу подушек у маленького журнального столика и удобно разместился на них. Старшекурсники левитировали чайники и бутыли со сливочным пивом желающим, домовики принесли корзинки со сладостями. Профессор Флитвик, стоя на стуле у статуи Ровены, словно дирижёр командовал действиями учеников, не упуская ни единой детали. Заметив слизеринок, он приветливо улыбнулся:

— Добрый вечер, мисс Дэвис, мисс Гринграсс. Добро пожаловать в нашу скромную обитель!

Скромной огромную и чарующую гостиную Рейвенкло Трейси ни за что бы не назвала, но вслух лишь произнесла:

— Спасибо!

Дафна рассеянно кивнула в ответ и послала подруге вопросительный взгляд:

— Ты привела меня сюда… эм… зачем?

— Чтобы поучаствовать в дискуссиях рейвенкловцев с профессором Флитвиком, конечно же! — бодро ответила Дэвис, широко улыбаясь и подмечая любопытные взгляды некоторых учеников.

Как ни странно, но здесь обнаружилось несколько хаффлпаффцев и пара гриффиндорцев со старших курсов, которые также пришли сюда к своим друзьям или просто побеседовать с профессором.

Кай потянул подруг к небольшому диванчику, стоявшему у высокого кресла, повёрнутому «лицом» к остальным предметам мебели. Места там хватило как раз на троих, поэтому Фрост удобно устроился посередине и кивком головы предложил девочкам взять себе чай с соседнего столика, а сам отлевитировал кружку со сливочным пивом, незаметно остужая его криомагией.

Ученики, словно по сигналу, спешно принялись рассаживаться по местам, а Флитвик, ловко спрыгнув с табурета, направился к своему креслу. В гостиной повисла атмосфера оживлённого ожидания.

Профессор удобно устроился в кресле, подложив под себя высокую подушку, и взял в руки чашечку с чаем. Тепло улыбнувшись, полугоблин обратил свой взор на детей.

— Итак, мои юные друзья, сегодня я хотел бы поприветствовать наших новых гостей со славного факультета Слизерин, — он отсалютовал девочкам кружкой, на что те смущённо улыбнулись. Некоторые рейвенкловцы повторили жест профессора и подмигнули первокурсницам. — А также, — продолжил Флитвик, — порассуждать о природе некоторых магических существ. Тут вот какое дело, — поёрзав на месте, задумчиво протянул он, — встретил я как-то в Беларуси лесного духа, которого славяне зовут лешим. И меня крайне заинтересовало это существо. Оно может оперировать своей формой так, как ему того захочется. Становиться невидимым, но взаимодействовать с миром. Обретая видимость, терять осязаемость, словно привидение. Эти создания отличаются поразительной сообразительностью, но осознанно сторонятся как магглов, так и магов. Что интересно, существ подобного толка, которых в научных кругах называют духами, особенно много в Восточной части нашей планеты. Все они имеют разное видимое воплощение, разные способности и мотивацию. Я поднял эту тему не просто так: уверен, многие из вас однажды получат возможность поближе ознакомиться с другими странами и, возможно, встретят подобных созданий на своём пути. Как ни странно, но в нашей библиотеке о духах преступно мало книг. С другой стороны, — задумчиво потерев подбородок, сказал профессор, — это и понятно: в Великобритании, да и в Европе, они как-то перевелись ещё в Средние Века.

— Профессор, скажите, — обратился к Флитвику ученик курса четвёртого-пятого, — а если эти существа могут становиться видимыми и осязаемыми, то, значит, у них должна быть кровь и… ну, всё то же, что и у обычных существ?

— Да, — хмыкнул Флитвик. — Больше того скажу вам, мистер Саммерс, их кровь несёт в себе неповторимый магический след и с ней можно творить самые необычные зелья в мире. Правда, чтобы такой ингредиент получить, надо ещё изрядно постараться: духов так просто не поймаешь. Тут нужны особенные магически ловушки, которые они прекрасно чувствуют на расстоянии. Кстати, — голос полугоблина приобрёл загадочные нотки, отчего ученики как по команде подались вперёд, вслушиваясь в его слова, — есть легенда о том, что в древности один мастер смог изготовить зелье, позволяющее на время приобрести свойства этих существ. Его рецепт известен до сих пор и вписан в хроники «Легенд мира зельеварения».

— Легенд? — тихо переспросил кто-то из дальнего угла гостиной.

— Да, — важно кивнул Флитвик. — Суть в том, что последний ингредиент этого зелья — цветок папоротника… — заметив непонимающие взгляды некоторых учеников, профессор пояснил: папоротник — споровое растение и не цветёт. Обычный. У магического немного другое строение. В ночь цветения его цветы имеют нематериальный вид и их нельзя коснуться! Это могут сделать только духи: они способны перевести эти цветы из нематериальной формы в материальную, но упорно отказываются помогать людям и давать им цветы этих чудесных растений.

— И как же тот маг смог достать этот цветок? — с зачарованным любопытством спросила третьекурсница со смешными светлыми косичками.

— Говорят, он нашёл иной способ, — Флитвик задумчиво склонил голову набок. — Но какой именно никто не знает, а записи о своём эксперименте тот волшебник уничтожил.

— Зачем?! — разочарованно воскликнул один из гостей-гриффиндорцев.

— Не знаю, — просто ответил профессор. — Может быть, магические свойства этого цветка столь необычны и сильны, что миру будет лучше без подобных знаний, — философски заключил Флитвик. — Судя по вашему горящему взгляду, мистер Флипс, — с лёгкой усмешкой добавил полугоблин, — вы намереваетесь разгадать эту загадку и достать цветок папоротника.

— А почему бы и нет? — пожал плечами пылкий гриффиндорец. — Только представьте, как круто подарить кому-нибудь букет из таких цветов! — при этих словах он незаметно покраснел и стрельнул глазами в сторону своей сокурсницы с Рейвенкло, которая ответила ему коротким кокетливым взглядом.

Флитвик по-доброму вздохнул и улыбнулся, обнажая ряд остреньких клыков.

— Вы можете попробовать. В конце концов, стремление к познанию нового и открытию неизведанных тайн — это весьма похвально! Особенно, когда мотивацией выступает любовь, — добавил профессор, подмигнув стушевавшемуся юноше. Ученики в гостиной рассмеялись.

Трейси, которая с любопытством слушала Флитвика, тоже не смогла сдержать улыбку и покосилась на Кая, который, однако, был спокоен и расслаблен.

Флитвик принялся весело рассказывать об интересных случаях с духами, а Дэвис продолжала время от времени поглядывать на своего друга, слушая профессора лишь краем уха.

Пожалуй, открытие неизведанных тайн — это про него. Кай с самой первой встречи казался ей главной загадкой, которую жуть как хотелось разгадать. Он мог быть общительным и открытым, но только в каких-то своих рамках, за пределами которых никому ничего не рассказывал. Он как та самая легенда из мира зельеварения — вроде простой и понятный, но на деле совсем не такой.

Трейси бросила на Кая ещё один незаметный взгляд. Он склонил голову к Дафне, перекинулся с ней парой фраз, после чего вновь повернулся к профессору Флитвику. Полугоблин смеялся, шутливо рассказывая о том, как один его знакомый по глупости разозлил какого-то восточного духа, а тот подпалил ему усы и мантию в месте пониже спины.

Случайно встретившись взглядом с профессором, Трейси неожиданно для самой себя смутилась, когда тот понимающе усмехнулся и слегка прищурился, переведя взгляд на невозмутимого Кая, который совершенно не замечал странностей своей подруги, увлечённо слушая рассказ декана.

Уже позже, когда Фрост, пользуясь выписанным Флитвиком разрешением, провожал подруг после отбоя до их гостиной, Дэвис решила, что однажды не просто его разгадает, а сделает всё, чтобы он сам поделился с ней самым важным. Девочка была уверена, что секреты, которые так тщательно хранит её друг, не могут быть простыми, что за внешней оболочкой из холодности и спокойствия скрывается нечто большее, значимое.

Просто не могло быть иначе.

Кай всегда был таким рассудительным, собранным, серьёзным и почему-то внушал ощущение надёжности. С ним было спокойно. Однако во время тайных вылазок по замку в его сапфировых глазах загорался огонёк азарта, а тонкие бледные губы сами растягивались в довольной улыбке.

Не столько внешностью, сколько своим характером он вызывал у Трейси ассоциации с ранней зимой, когда выпадает первый, совсем ещё белый и пушистый снег, когда морозцы не колются, а радуют, и когда природа кажется сказочно-зачарованной.

Его руки всегда были холодными, но он не стремился как-то согреться. Наоборот, Кай старался держаться подальше от огня и поближе к открытым окнам и студёному ветру. Казалось, что холод вдохновлял его. Даже нет, не просто холод, а зима. Именно зима его вдохновляла.

Порой Дэвис думала, что её друг и не человек вовсе, а какой-нибудь сказочный зимний эльф. Принц зимних эльфов. Это звучало потрясающе — намного лучше, чем «мальчик-который-выжил».

Чувствуя себя так, словно идёт по пути самого таинственного расследования в своей жизни, Трейси отчего-то радовалась. Наверное, потому, что это всё было весело и жутко интригующе.

* * *

Расправив мерцающие в полумраке крылья, Север мягко соскользнул с подоконника в весеннюю ночь. Поймав поток ветра, птица невесомо воспарила выше, полной грудью вдыхая прохладный свежий воздух.

Сегодня облака развеялись, очистив небесное полотно, на котором крошечными искрами высыпали звёзды. Стремительный и яркий, переливающийся в ночи, феникс казался одной из этих далёких искорок, которая внезапно решила спуститься к земле.

Пролетев над самой высокой башней замка и забавы ради коснувшись лапкой острого каменного шпиля, Север резко сложил крылья, камнем падая на землю, чтобы в нужный момент снова взмыть вверх.

Над Хогвартсом пронеслась довольная мелодичная трель, которую никто из жителей замка не услышал: ведь все, даже вечно засиживающийся за книгами Кай, давно спали.

Впрочем, нет, кое-кто из обитателей волшебного замка всё-таки не поддался чарам Морфея. Над сонными башнями раздалась ответная, не менее прекрасная, трель, и яркой огненной вспышкой феникс директора вылетел навстречу северному собрату, присоединяясь к нему в свободном полёте.

Такие похожие и непохожие одновременно, Север и Фоукс подружились за последний месяц, составляя друг другу компанию во время подобных вылетов.

Север обычно предпочитал общество только своего хозяина и его друзей. Остальные обитатели замка казались ему слишком шумными и надоедливыми: стоит только оказаться в поле их зрения, так сразу начинают сюсюкаться и норовят потрогать. Однако Фоукс — в какой-то мере сородич, пусть и принадлежащий противоположной стихии, — стал своего рода другом, с которым здорово изучать окрестности замка и находить в Запретном лесу вкусные травы.

Они всегда вылетали по ночам, чтобы не привлекать к себе внимание людей и просто отдохнуть от дневного шума и суеты. Однако Север не знал, что в этот раз за их полётом следят задумчивые чёрные глаза.

Профессору Снейпу нынче не спалось, и он, стоя у окна в одном из коридоров замка, любовался той свободой и красотой, которую олицетворяли фениксы.

Удивительные существа — по-своему разумные, тонко чувствующие окружающих людей и существ, умеющие оказывать на них определённое влияние своими песнями, — они казались Северусу воплощением далёких детских сказок, мимолётных мечтаний, чудес.

Странно, но Кай иногда казался Северусу такой же частичкой исконно волшебного: что-то неуловимое было в его энергетике. Снейп осознавал, что мальчик после изменивших его ритуалов перестал быть человеком в полном понимании этого слова. Но знать это как факт и чувствовать — всё же разные вещи.

В любом случае, кем бы ни был мальчик, Северус точно знал одно: зла в его душе нет, потому что фениксы никогда не становятся фамильярами плохих людей.