Десять лет победы (джен)

Голова гудела. Сильно. Гейб даже побоялся аппарировать, поэтому вывалился из камина, споткнулся и упал прямо под ноги приходящей секретарше, зацепив её сумку рукой. Та завопила, точно раненная пикси, и сбежала за свой стол. Там ей и место, а не в том закоулке Министерства, куда она бегала отлынивать от работы и авроратских завалов. Гейб потёр плечо, столкнувшееся с жёстким полом, пожелал даме приятного дня и по стеночке пробрался к общим помещениям.

Если уж и был у этих зелий какой побочный эффект, так это состояние размазни после. Гейбу оно приелось настолько, что мысль о том, чтобы бросить, казалась не такой уж бредовой, а уж когда всё окончательно плыло перед глазами — так и вовсе замечательной. Но ему нужно было работать и делать вид, что всё хорошо, поэтому никаких попыток забыть о собственном здоровье. Он нырнул в туалет, где минут десять приводил свою физиономию в приличный вид, и только после этого позволил себе приосаниться, поправить смятую мантию, до состояния которой ему не было никакого дела даже в дни получше, и отправиться к коллегам.

Его встретил холодный взгляд Лизы и голос Джимми, который при виде коллеги даже присвистнул, отвлекаясь от чашки с утренним кофе. Гейб устало опустился на стул за своим столом с кипой пергаментов, и взглянул на Лизу. Она выглядела обиженной или злой, не разберёшь.

— Ну, как тут у вас дела? — спросил Гейб осторожно. Джимми что-то пропел себе под нос и настойчиво зашуршал газетой с утренними новостями. Чего это с ними? Он что-то пропустил? Ещё бы комедию ломать перестали, да рассказали, как есть...

— Неплохо, — отозвалась Лиза. Гейб сморщился, раздумывая, как переспросить так, чтобы сослуживцы всё-таки потрудились объяснить, что стряслось. Он отчаянно не понимал, в чём провинился и что сделал не так за три дня своего отсутствия в штабе. Одно зато знал точно: провинился.

Благо, Лиза заговорила сама, без понуканий. Это в ней Гейбу очень нравилось, она не умела держать обиды в себе и всегда спешила вывалить их на голову обидчику, чтоб неповадно было.

— Гарри сказал, конечно, что ты очень занят на переподготовке хит-визардов, и я прекрасно понимаю, какими они могут быть придурками, — произнесла Лиза, явно не без труда удерживая ровный тон голоса. Плохо получалось. Гейб смотрел на неё из-за горы своих бумаг и настороженно следил за движениями её рук, которые метались из стороны в сторону. Она нервничала, тут можно было даже не быть прорицателем.

— Но я надеялась, что ты сможешь выделить хотя бы часок своего драгоценного времени, — закончила она обиженно. Гейб с несколько секунд смотрел на неё непонимающим взглядом, а потом на него всем своим весом упало осознание непоправимого.

Восемнадцатого июня у Лизы был день рождения, о котором он благополучно забыл, решая собственные проблемы.

— Дракклы, — выругался Гейб, хватаясь за больную голову. И что ему, скажите на милость, с этим теперь делать? Если бы он мог заранее придумать отговорку, выдумать причину, почему он не сможет прийти, то всё бы было в порядке, но теперь-то чего? Теперь у него не оставалось никаких шансов выйти из ситуации без потерь. Он тяжело выдохнул, ощущая на себе взгляд Лизы. Он должен был что-то ей сказать, хотя бы извиниться! Но даже просто посмотреть на неё сейчас было безумно стыдно, и Гейбу хотелось провалиться сквозь землю, только бы не видеть, как укоризненно и печально одновременно она смотрит на него.

— Вечеринка была что надо, зря не пришёл, — подал голос Ричи, и Гейб не знал, поблагодарить его за вмешательство в эту неловкую тишину или попросить заткнуться и не усугублять ситуацию.

— Лиза, я... — Гейб поднялся на ноги и хотел сделать шаг к ней, но вместо этого тяжело оперся на стол. Лиза отвернулась быстрее, чем он успел сказать что-нибудь ещё в своё оправдание.

— Да всё в порядке, это всего лишь день рождения. Не забивай голову, — произнесла она быстро, но Гейб точно знал, что она его не простила. Хотела, может быть, но не простила, и от этого становилось ещё хуже на душе. Он всё-таки подошёл к ней и осторожно дотронулся до её плеча, но Лиза не отреагировала.

— Эй, Лиз, — позвал он. Лиза подняла взгляд, но он видел, каких трудов ей стоило сделать это с таким показным спокойствием на лице. — Прости.

Он услышал свой голос точно со стороны: тихий, виноватый, печальный. Лиза вынужденно улыбнулась.

— Я же сказала, ничего страшного. Неважно. Проехали.

Гейб нахмурился и хотел что-то ещё сказать, но она не дала ему даже собраться с мыслями, резко поднявшись с места.

— Я буду в архивах, если кому что понадобится. Нужно посмотреть кое-что по делу.

Гейб хотел предложить ей помощь, но передумал, слишком уж стремительно она закрыла за собой дверь. Мэд укоризненно посмотрела на него из-за своей чашки с кофе и легко качнула головой. Гейб и сам знал, что проштрафился, не надо было ему об этом напоминать лишний раз. Он вздохнул и поплёлся к своему столу, хотя бы попытаться сделать вид, что он полезная человекоединица в масштабе Аврората. Не то чтобы от него сегодня будет особенно много толку.

— Гейб попал, — наконец решился помешать ему работать Ричи. Голос его был весёлым, точно он только что увидел лучшее в своей жизни цирковое представление, и Гейб не был уверен, что может его за это осуждать.

— Попал однозначно, — поддакнул Джимми из-за своего стола. Газета, в которой он, Гейб был готов поклясться, не прочёл ни строчки с момента его появления, покоилась в стороне.

— Прямо как Джим на пятом курсе, — продолжил Ричи почти мечтательно. — Он тогда тоже забыл поздравить свою пассию и получил от ворот поворот. Как её, Вики Фробишер?

Пунцовый Джимми бросил в друга скомканным листом бумаги.

— Хватит уже! Отстань от Вики! — произнёс он зло.

— Ну да, она ведь никогда не снисходила до тебя... Приходилось довольствоваться Элеонор Брэнстоун. Когда она вылечила прыщи, она была даже ничего. Особенно в своей мантии размера десять икс.

— Придурок, — зло прошипел Джимми, которого, кажется, задели за живое. — Тебе даже такая девушка не досталась.

— Поэтому я до сих пор девственник, — хохотнул Ричи и запустил бумажным комком обратно в друга. Джимми расслабился и рассмеялся тоже.

— Да, может, она забудет, — подал голос Гейб, наконец, решившийся что-то сказать. На самом деле он не то чтобы верил в это, но хотел верить: в конце концов, от этого очень зависел климат в коллективе, а он меньше всего хотел его подрывать. Не для себя, для людей! А день рождения, хотя и бывает только раз в году, на самом деле не такой уж и важный праздник, особенно когда тридцать лет уже ближе, чем двадцать.

— Может, это не так важно, — произнёс он полувопросительно, однако взгляд Мэд разрушил самые призрачные его надежды. Она отрывисто качнула головой в своей неповторимой манере, взмахнула палочкой, призывая к себе кофейник, и заговорила только после того, как отхлебнула новую порцию горячего кофе.

— Лиза тебя ждала. Очень, — Мэд внимательно смотрела Гейбу в глаза, и он не сомневался, что она сейчас учит его жизни исключительно с позиции более мудрого товарища. Несмотря на то, что она была младше где-то на восемь лет, он никогда не оспаривал её превосходства даже в делах сердечных. Всем было известно, что Лора Мэдли — эксперт-теоретик во всём, в чём вообще можно быть экспертом-теоретиком. К тому же, она была женщиной, а ещё отлично ладила с Лизой, поэтому её совет был самым лучшим из всех, что Гейб вообще мог получить.

— Но она никогда в этом не признается, — резюмировала Мэд и палочкой отправила чашку с недопитым кофе на свой стол. — Работать пора. Всем.

Гейб чувствовал себя котом, которого поймали на месте преступления и хорошенько ткнули носом в учинённое безобразие: он правда, вполне искренне, забыл, и у него на это были свои причины, но только он был виноват в том, что не смог заранее придумать, как с этим разобраться. Он пожал плечами и отправился к кофеварке, надеясь, что заряд бодрости поможет ему справиться с чувством собственного ничтожества. За ним последовала и сладкая парочка: Джимми и Ричи хотели знать, где же он провёл эту ночь и почему выглядит совершенно помятым.

— В баре! С симпатичными маггловскими девчонками! — бодро предположил Джимми.

— Бери выше. Со страстными ведьмочками... — мечтательно закатил глаза Ричи.

— Отстаньте оба, — предложил им Гейб, разливая кофе по чашкам. — И идите работать, пока Мэд прилюдно не выпорола вас каким-нибудь сложным заклинанием.

Мэд со своего места только фыркнула, но не стала вмешиваться: то ли потому, что действительно могла, то ли потому, что хотела сохранить хоть какую-то интригу в штабе. Постепенно поток невероятных теорий иссяк, и болтливые коллеги вернулись на свои места, чтобы заняться делом; Гейбу оставалось только печально смотреть на иллюзию погоды за окном. Снег... Снег посреди июня.

— Метель, — бросил подошедший к кофеварке Гарри, у которого, вообще-то, и личная где-то в кабинете завалялась, но ему, как и любому хорошему начальнику, нравилось общаться с народом. Гейб понуро кивнул, даже не поворачиваясь.

— Выглядишь помятым, — тихо произнёс шеф. Гейб снова кивнул, потому что желания вдаваться в подробности у него не было ровным счётом никакого.

— Зелья дрянь, — всё-таки выдал он, когда прятаться от требовательного взгляда Гарри стало уже попросту глупо.

— Всё хорошо? — голос Гарри был ровным, но Гейб мог уловить едва заметную тревогу. — Нужна помощь?

Он качнул головой.

— Нормально.

— Держи в курсе, если что.

Гейб кивнул.

— Читал с утра «Пророк», — начал он издалека, и Гарри издал протяжный стон. — Под нашу ответственность?

— Под мою. Слухи и так уже поползли, а делать вид, что ничего не происходит... У Фаджа, например, получалось почти год. А потом?

Он качнул головой и сильнее сжал руку вокруг своей горячей кружки.

— Министр рвал и метал? — уточнил Гейб осторожно.

— Не то слово, — улыбка у Гарри получилась вымученная. — Но люди имеют право знать, что происходит.

— Не то чтобы им много чего рассказали.

Статья состояла в основном из кучи красивых и сложных оборотов, а сути в ней оставалось на пару строк: ищем Рабастана Лестрейнджа, паниковать не нужно, он уже почти в руках у Аврората. Глядите в оба и запирайте дом на ночь на всякий случай. Об остальных смертях умолчали: упомянули о жертвах коварных братьев, да и то было не понять, о каком временном промежутке идёт речь. Гейб хмыкнул, но не стал ничего комментировать; Гарри тоже только плечами пожал.

Они ещё немного постояли рядом, пока Гарри, подхватив кружку, снова не скрылся за дверью своего кабинета. Штаб наполняло мерное шуршание перьев и пергаментных свитков, которые Джимми перебирал и периодически швырял на пол в бессильной злобе. Гейб устало вздохнул и поплёлся к своему столу. Ему нужно было написать пару отчётов и просмотреть несколько дел, которые он всё откладывал на более удачное время и совершенно просрочил в его ожидании.