Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Амбиции ради амбиций бесполезны».

© Сериал «Камелот»

Адрия, стоя перед высоким окном, безразлично смотрела вдаль. Солнце освещало землю своими яркими лучами, задорно играя с каждым листочком на зеленых ветках деревьев. И это ужасно раздражало — девушке хотелось, чтобы непогода, царившая в ее душе, главенствовала и за окном. Быть может, если бы прозрачные капли дождя медленно скатывались по холодному стеклу, ей было бы легче, не так одиноко?

Тело Адрии было сковано каким-то странным чувством. Смесь тоски и ненависти. Ей хотелось плакать, но слез не было, они лишь комом подступали к горлу. И она стояла, молча вперившись в окно холодным взглядом.

За дверью отчетливо слышались причитания матушки, которая со вчерашнего дня занималась подготовкой их особняка к приезду молодого наследника престола — Эдрика Майнера, и его дяди. Для Астеров, по мнению Дейдры, это был великий день. И она неустанно повторяла это на протяжении всей предыдущей недели, ужасно раздражая тем самым свою единственную дочь.

В такие минуты она всегда смотрела на отца, не раз выступавшего защитником Адрии перед матерью, которая нередко набрасывалась на нее с несправедливыми упреками. Девушке так хотелось, чтобы и в этот раз Валентайн Астер грозным взглядом заставил свою жену замолчать. Чтобы отец одним своим словом прекратил ее страдания. Но Валентайн молчал и даже не смотрел на дочь, словно стыдясь.

Из-за холма показались пятеро всадников. Поджав губы, она, еще сильнее сжав в руках подол платья, медленно прикрыла глаза. Ну вот и все. Судьба Адрии Астер буквально в десяти минутах от нее.

* * *

Ближе к вечеру Доминик заметил, что долгожданные гости, к приезду которых готовились за неделю, заметно устали. Молодые король и королева взялись лично, что весьма удивило многих придворных, сопроводить ортейцев в покои, тщательно убранные под наблюдением Минервы.

Замок Тартесс поражал гостей своей красотой. На стенах в главных коридорах дворца висели старинные гобелены, изображавшие героическое прошлое предков правителей Эверона. Мраморные статуи стояли в хорошо освещенных нишах. Вся эта красота была чужда ортейцам, которые привыкли к простоте и удобству, лишенному подобных приятных глазу излишеств.

Но еще больше Рагнара и Асгерд впечатлили те комнаты, что Доминик и Минерва любезно предоставили им. Покои брата и сестры находились друг напротив друга и были разделены между собой небольшим коридором. Гости завороженно изучали каждую деталь роскошного интерьера.

— Я также выделила для вас двух фрейлин, леди Асгерд, — с улыбкой сообщила Минерва, указав на девушек, которые тотчас поклонились своей новой госпоже.

— Не стоило, Ваше Величество, — смущенно ответила гостья. — Я привыкла справляться со всем в одиночку.

Королева сжала губы.

— Благодарим вас за радушие и гостеприимство, — вдруг произнес Рагнар, побоявшись, что молодые правители Эверона расценят ответ сестры как оскорбление. — Моя сестра ценит и то, что вы предоставили ей девушек в услужение, — кивнул молодой воин, к недовольству Асгерд.

Доминик и Минерва попрощались с гостями, пожелав им отдохнуть после трудного и изнурительного пути, который продлился около четырех дней. Взяв жену под руку, король двинулся в сторону западного крыла, где располагались покои членов правящей семьи.

— Что ты думаешь о наших гостях? — его голос разрезал звенящую тишину, которая каждую ночь окутывала коридоры старинного замка.

— Лорд Рагнар показался мне весьма разумным и достойным собеседником, — пожав плечами, ответила Минерва. Во время празднества она провела около часа за разговором с молодым воином. — А вот его сестра немного стеснительна.

Доминик едва слышно хмыкнул и посмотрел на супругу. Он был весьма удивлен тем, что за время, проведенное в саду, Минерва не предприняла попыток поговорить с Клеоном Дейноменом. Иногда он замечал взгляды, которые она бросала на давнего возлюбленного, но они, как ему казалось, не таили в себе ничего, кроме праздного любопытства.

А ведь он опасался, что возвращение Дейномена положит конец той видимой идиллии семейных отношений, установившейся между Домиником и Минервой. Молодому королю стоило немалых усилий подписание указа, согласно которому Клеон должен был вернуться ко двору, ведь Дейномен — лучший дипломат среди всех его приближенных. Он не хотел, чтобы возвращение давнего возлюбленного Минервы вынудило ее совершить непростительный проступок, который опозорил бы не только ее, но и самого короля.

— Ты не предприняла ни одной попытки поговорить с Дейноменом, — зачем-то сказал он. — Я удивлен.

— Рассчитывал на то, что я изменю тебе в этот же день? — изящно изогнув брови, спросила жена. — А знаешь, ведь леди Кирена также прибыла ко двору, — на ее лице появилась довольная усмешка.

— Сегодня мы будем спать вместе, — произнес Доминик после непродолжительного молчания. Просто поставил перед фактом. Хм, как будто у Минервы могли быть какие-либо отговорки. Доминик — не просто ее муж, он — король. И, как и все монархи, молодой человек не терпел отказов.

Леди Кирена еще утром получила распоряжение явиться к королеве, которое передала ей одна из фрейлин Минервы. Но она не спешила на аудиенцию. Ближе к полудню она нарочито медленно шла по коридорам дворца, ловя на себе любопытные взгляды некоторых придворных. А вдруг кто-то знал о ее связи с королем четыре года назад? Или же этот интерес вызван внезапным желанием Минервы увидеть ее? Неужели они знали больше, чем Кирена?

Остановившись у резных дубовых дверей, она, шумно выдохнув пару раз, гордо вздернула подбородок и прошла внутрь, предварительно оповестив о своем приходе легким стуком.

Бывшая фрейлина покойной леди Талеи сразу же отметила явные изменения в покоях королевы: появился еще один шкаф из темного дерева, предназначенный для книг, а на месте, где когда-то стояло узкое, но удобное кресло, сидя на котором, первая супруга короля обычно вышивала, поставили небольшой письменный стол. Отныне эти покои принадлежали не тихой и благородной королеве, а женщине с цепкими руками и непомерными амбициями.

— Вы опоздали, леди Дейномен, — безразличным тоном произнесла Минерва, сидя за маленьким столом и держа в руке длинное перо. Две девушки, сидевшие на софе и вышивавшие, с трудно скрываемым интересом смотрели на жену лорда Дейномена. Одна из них показалась Кирене смутно знакомой. Кажется, эта девица приходилась дочерью лорду Глэвуму. — Вам следует быть более ответственной.

— Простите, Ваше Величество, — Кирена смущенно опустила голову. Идя сюда, она рассчитывала, что сможет противостоять Минерве, сможет дать отпор, забыв, что Минерва — королева Эверона, в ее власти находятся судьбы всех подданных. Ей не составит труда растоптать Кирену. — Впредь подобное не повторится, — добавила она.

— Что ж, мне совсем не интересно, что именно вас задержало, — королева двинулась к ней и добавила с притворной улыбкой: — Рада видеть вас при дворе вновь.

— Благодарю, миледи, — с не менее лживой улыбкой отозвалась Кирена.

— Ваш муж намеревается задержаться при дворе, вы собираетесь остаться подле него или же предпочтете вернуться в поместье? — изящно изогнув бровь, спросила Минерва, втайне надеясь, что жена Клеона выберет второй вариант.

— Мой долг — быть рядом с супругом, — смиренно опустив взгляд, ответила Кирена. Интересно, она сама-то хоть верила в свои слова?

— Похвально, — коротко ответила королева, недовольно поджав губы. — Ну что же, раз вы остаетесь подле мужа, я предлагаю вам стать одной из моих фрейлин.

С минуту Кирена изумленно смотрела на Минерву. Она ожидала чего угодно, но только не подобного предложения.

— Это большая честь, госпожа, — она присела в поспешном реверансе. — Благодарю вас.

— Можете приступать с завтрашнего дня. Однако помните, что все мои фрейлины отличаются благоразумием. Они служат примером для подражания остальным придворным. Я готова простить вам ваше непозволительное поведение при леди Талее, если вы обещаете ступить на путь исправления, — девушки на софе тихо хихикнули. Значит, о том, что Кирена была любовницей короля, знают все. Интересно, а покойная королева тоже была в курсе? Кирена, плотно сжав губы, сдержанно кивнула. — А пока вы можете идти, — легким кивком головы Минерва указала гостье на дверь.

Вновь поклонившись, леди Кирена покинула покои королевы, которая открыто унизила ее перед другими фрейлинами. Но ничего, Минерва еще ответит за свои слова. Королева приблизила ее к себе, позволив тем самым стать ближе к королю. Она отомстит ей, когда унизит точно так же, как это сейчас сделала с ней Минерва. Но новая супруга Доминика не так глупа, как первая, не так наивна, как рассчитывала сестра Леоната Вейнворта.

А тем временем самого лорда Вейнворта также вызвали на аудиенцию, но только к матери короля. Идя через весь дворец к покоям леди Каллисты, он все перебирал в голове, что именно могло послужить причиной такого интереса к его скромной персоне.

Вот уже четыре года он занимал должность главнокомандующего королевской гвардией, за которую некогда был ответственен старший брат Минервы. Но, несмотря на это, он также оставался начальником стражи. И все это вряд ли могло входить в сферу интересов вдовствующей королевы.

В одном из коридоров он встретил фрейлину леди Каллисты, которая сообщила, что ее госпожа уже ожидает Леоната.

— И постарайтесь не злить ее лишний раз, — добавила она, остановившись перед дверями, за которыми находились покои матери короля, славящейся своим вздорным характером. — Удачи, — кивнула девушка, отворяя двери и слегка подтолкнув его внутрь.

Леди Каллиста величественно восседала на удобной софе с резными деревянными подлокотниками. А над ней стоял Освальд Вириат, сжимая в правой руке какую-то папку из темно-коричневой кожи.

Этот мужчина никогда не нравился Леонату. Невысокого роста, быстрый, с внимательными смеющимися маленькими крысиными глазками. Незаметный. Вириат создавал впечатление хитрого, лживого, но в то же время весьма умного человека. Каждый раз, когда Освальд смотрел на своего собеседника, казалось, что тот словно проникает в душу, тщательно изучая потаенные страхи и запоминая их для того, чтобы умело применить в нужный момент.

— Вы искали меня, миледи? — спросил Вейнворт, поклонившись матери короля. — Что-то случилось?

— Здравствуйте, лорд Вейнворт, — поприветствовала она его в ответ. — Вы чем-то взволнованы? — с усмешкой спросила женщина, увидев в его глазах тень недоверия и сомнения. — Боитесь чего-то? Быть может, меня?

— Никак нет, миледи, — поспешил заверить ее Леонат. — Я просто немного ошарашен тем, что вы искали меня. Чем я могу быть вам полезен?

Каллиста перевела взгляд на лорда-советника. Тот почтительно кивнув, повернулся к Вейнворту и начал:

— Моей госпоже известно о той неприязни, которую вы испытываете к Маркеллам, — Вириат, словно хитрый лис, двинулся навстречу ему. — Моя королева испытывает то же, что и вы, — Леонат вопросительно изогнул брови и непонимающе уставился на лорда-советника. — Леди Каллиста предлагает объединить усилия. Моя королева будет достойным союзником в этой борьбе.

Лорд Вейнворт поджал губы, стараясь сдержать смех за маской серьезности. Слушая дальнейшую речь Вириата, Леонат буквально разрывался от хохота. Мысленного, конечно.

— И что вы хотите от меня? — спросил он, когда лорд-советник умолк.

— Говорят, ваша сестра была любовницей моего сына, — леди Каллиста поднялась со своего места. — Почему бы ей не занять это место вновь?

Мысленная улыбка Вейнворта в тот же миг померкла. В глазах блеснули огоньки, не предвещавшие ничего хорошего, но мать короля и ее верный пес были настолько заняты переглядываниями, что не заметили этого, дав Леонату время спрятать ненужные эмоции за маской хладнокровия.

Его сестру намеревались использовать вот таким грязным способом. Они всерьез думали, что он даст свое благословение на этот отвратительный союз, порочащий обе стороны?!

Незадолго до того, как Доминик собирался объявить имя своей будущей супруги, Леонат случайным образом узнал о том, что его ненаглядная сестренка состоит в недопустимой связи с королем Домиником. И пришел в бешенство.

— Ты хоть понимаешь, что ты могла натворить?! — кричал он тогда. — Думала, что сможешь легко возвыситься, если ляжешь в его постель?!

— Ты и сам должен понимать, что это пойдет нам на пользу, — хмыкнула Кирена, безразлично пожав плечами. — С моей помощью ты сможешь увеличить свое состояние в несколько раз.

Не для того он приложил немало усилий, чтобы занять это значимое положение при королевском дворе. Не для того он на протяжении многих лет не раз шел на обман, уловки и даже воровство, чтобы Кирена ступила на грязный путь их покойной матери, в постели которой побывало немало мужчин. А еще его ужасно злило, что сестра действительно верила, будто король после смерти леди Талеи объявит ее своей будущей женой. Глупая, наивная Кирена.

— Почему вы решили начать эту войну только сейчас? — Леонат переступил с ноги на ногу.

— Ваша сестра прибыла ко двору только вчера, — пояснил Вириат.

— Простите меня, миледи, но я вынужден отказать вам в вашей просьбе. Я не хочу, чтобы моя сестра навлекала на нашу семью какой-либо скандал. Тем более, она замужняя леди, — с этими словами он, поклонившись матери короля и дежурно кивнув лорду-советнику, двинулся к дверям.

Эти двое слишком глупы, если всерьез думают, что королеву хоть как-то будет волновать любовница ее мужа. За четыре года не одна девушка побывала в его покоях. И Леонат был уверен, что о каждой ночи, которую Доминик провел в объятиях другой, Минерва была осведомлена.

Да, он недолюбливал Маркеллов, считая их недостойными того, что им было даровано с рождения. Однако, как бы то ни было, он уважал Дориана — за его благородство и рассудительность, которые он, сойдя с ума, утратил, Минерву — за ее острый ум и решительность, Бренна — за честь и стойкость. Эвмент? Хм, как говорится, в семье не без урода.

Чем бы леди Каллиста ни угрожала ему, Леонат не отступится: он не будет ставить под удар свою сестру. И уж точно не будет противостоять Минерве. Вернее, будет, но не таким глупым способом.

— Да как он смеет?! — воскликнула Каллиста, когда двери за Леонатом тихо захлопнулись. — Я предложила ему отличный шанс, великолепную возможность! — она вскочила со своего места и стремительно подбежала к окну, которое находилось за ее спиной.

— Он еще одумается, миледи, — вкрадчиво произнес Вириат. — Вот увидите.

Но женщина уже не слушала его. Потому что сквозь холодное стекло она увидела свою невестку в компании Клеона Дейномена. Быть может, и сама Минерва совершит ошибку? Может, леди Каллисте и не придется прилагать какие-либо усилия?

После полудня, когда занятия принца и принцессы были окончены, Минерва решила немного прогуляться по саду вместе с детьми. Вот уже целую неделю стояла теплая солнечная погода. После холодной, сырой и дождливой зимы, которая длилась целых четыре месяца — зеленеющие деревья, согревающие яркие лучи стали усладой для глаз. Было приятно просыпаться, слыша за окном негромкое щебетание птиц, свивших гнезда на фруктовых деревьях, цветы на которых едва начали зацветать. Все в природе оживало.

Минерва, стоя неподалеку от Адмета и Торы, которые бегали друг за другом с задорным смехом, прикрыла глаза, позволив солнцу коснуться ее лица, сияющего довольной улыбкой.

— Ваше Величество, — услышала она позади себя.

— Лорд Рагнар, — кивком головы королева поприветствовала важного гостя, который в сопровождении Клеона Дейномена уверенной походкой направлялся к ней. — Надеюсь, вы всем довольны?

— Безусловно, миледи, — чуть наклонив подбородок, ответил ортеец. — Я не ожидал такого теплого приема.

— Вы и ваша сестра — наши гости. Наш долг принять вас достойно, — с улыбкой отозвалась молодая женщина, бросив на Клеона мимолетный взгляд. — А как ваша сестра? Довольна ли она всем?

— Будьте уверены, Ваше Величество, Асгерд более чем довольна. Однако в силу своего смущения не может по достоинству оценить ваши заботы. Прошу простить ее.

— Это не страшно, милорд, — Минерва накрыла его руку своей ладонью. — Я все понимаю.

Они еще недолго поговорили, прежде чем Рагнар — конечно же, с позволения Минервы — решил сразиться с принцем Адметом на деревянных мечах. Это дало королеве возможность наконец пообщаться с лордом Дейноменом, смиренно стоявшим в стороне, пока она беседовала с высоким гостем. Разговор был коротким, однако даже несколько минут, несколько ничего не значащих слов дали слабую надежду на то, что былое пламя любви в их сердцах не погасло.