Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Серьезность ошибки зависит от ее последствий».

© Сериал «Доктор Хаус»

Андерия была твердо уверена в принятом ею решении. Киаран об этом знал. А вот Ювелика пыталась вразумить ее при помощи материнского инстинкта. Она все никак не могла взять в толк, как мать может оставить свое дитя. Андерия просила Киарана никому не рассказывать о том, что дни ее уже сочтены. Он мог бы назвать полной чушью переживания и страхи ее, но был слишком прозорлив. Король понимал, что ведьма не чувствует ничего просто так.

Эвника и вовсе плакала. Она не понимала, как Андерия, с которой она прошла такой долгий и тернистый путь, могла оставить ее. Как могла отдать Альфреда совершенно чужим людям, пускай и таким заботливым и добрым. Разве может любящая, но чужая женщина заменить мать? Однажды каменщик Матеус, отец Эвники, привел в дом женщину. Она была добра и очень внимательна к девочке. Но ее любовь была совершенно иной. Настоящая мама любит по-другому. И каждый ребенок чувствует это.

Но Андерия твердо решила. На рассвете третьего дня девушка стояла перед воротами крепости, ожидая, когда те распахнутся, открывая ей путь навстречу смерти, и закроются для нее навсегда. Роуэл Дейномен стоял рядом с ней.

— Ты хотел, чтобы я увидела твое будущее, помнится мне, — Андерия повернулась к рыцарю.

— Если можно, — глаза его блеснули от восторга.

— Дай мне руку. — Андерия улыбнулась и протянула ему свою левую ладонь. Роуэл послушно выполнил ее просьбу.

Она закрыла глаза и стала медленно погружаться внутрь себя, отстраняясь от шелеста листьев, от щебетания птиц, пока не наступила тишина. Когда же она полностью отстранилась от мира, стали появляться какие-то картинки, она едва могла разглядеть очертания того, что мелькало перед глазами. И вдруг явственно увидела своего сына на троне. Это был уже взрослый и сильный мужчина. Но она твердо знала, что это Альфред. Ведь он так похож на Анейрина. А рядом с Альфредом стоял он, Роуэл Дейномен. Сын доверял ему. Андерия это чувствовала сердцем. А по другую сторону была она, милая Эвника, восхищенно любующаяся рыцарем. В глазах девушки была любовь, такая же чистая и невинная, как ее душа.

И каждый раз, когда картинки сменялись, Дейномены стояли подле трона. И те, кто сидел на нем — доверяли им. Последним, что увидела Андерия, была невероятно красивая молодая женщина. Совсем как она сама. С манящими голубыми глазами и длинными волнистыми волосами. Одеяние ее выдавало в ней богатую благородную даму. Быть может, эта тиара с изумрудными камнями, что украшала ее голову, означала, что перед Андерией была королева? А рядом с ней высокий и статный мужчина с длинными волосами. Отличительной особенностью его был некрасивый шрам на правой стороне лица. Но женщина любила его. Так сильно, что сердце ее буквально кричало об этом. Андерия слышала. И стало больно от того, что эти двое влюбленных никогда не смогут быть вместе. Но мальчик, которому женщина уступила трон, был так похож на того мужчину со шрамом. Как Альфред похож на Анейрина…

Андерия вынырнула из омута своего подсознания и широко распахнула глаза. Роуэл нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, когда она скажет ему, что увидела.

— Твою семью, несомненно, ждет великое будущее, — на выдохе произнесла Андерия. — Однажды твои потомки будут править, — Роуэл широко улыбнулся. — Запомни эту фразу, что сказал мне. Пока дышу, надеюсь, — Андерия похлопала его по плечу и повернулась к воротам. Ну что ж, пора начать свой последний путь. — И присмотрись к девушке, что пришла вместе со мной. Она славная, — добавила Андерия и сделала первый шаг. Первый шаг навстречу смерти.

* * *

Каждый новый день Минервы начинался, как и предыдущий. Сначала фрейлины суетились вокруг нее, готовя свою госпожу к выходу. Подносили воду и тонкую белую ткань, расшитую золотыми нитями по краю, чтобы королева могла вытереть лицо. Затем Минерва выбирала платье из тех трех, что фрейлины приносили на выбор. Когда с выбором одеяния было покончено, старшая фрейлина приносила королеве шкатулки с украшениями, и та выбирала, какая из дорогих цепочек сегодня будет украшать ее тонкую шею, какие кольца будут блестеть на ее изящных пальцах, какая корона или тиара будут говорить всем о величии той, что носит их.

Затем Минерва приступала к завтраку. Если, конечно, король Доминик не распоряжался о том, чтобы вся семья собиралась в столовой. Бывало, что и Минерва приглашала своих детей позавтракать с ней. Но если же Минерва ела в одиночестве, по традиции ее старшая фрейлина докладывала об успехах наследников, о делах, которые ожидали внимания королевы, о спорах, которые ей следовало разрешить. Потом Минерва приступала к рассмотрению писем, что приносили ей. Это могли быть прошения простого народа или же письмо от какой-нибудь благородной дамы с просьбой принять ко двору ее дочь или сына, дабы те служили на благо короны.

Так было и в это утро. Минерва быстро закончила с завтраком и приступила к делам. Удобно усевшись в кресле за письменным столом, Минерва приступила к чтению одного письма за другим. На самом деле, письменные столы были редкостью в покоях королев. Ведь вся их жизнь сводилась к тому, что они вышивали и занимались воспитанием наследников. В гостиной стояло лишь подобие стола, за которым можно было написать несколько писем — и только.

Но письменный стол Минервы был настоящим шедевром. Его изготовил тот же мастер, что сделал мебель в кабинете короля Доминика. Это был подарок короля на десятую годовщины их свадьбы. Стол из белого дуба с шестью ящиками. По три с каждой стороны. Один из верхних ящиков закрывался на ключ. В нем Минерва хранила книгу, в которой были собраны древние заклинания и рецепты. Это была реликвия, которая передавалась в их семье из поколения в поколение. Если же у Минервы появлялось что-то, что следовало бы скрыть от посторонних глаз, то оно непременно опускалось внутрь этого ящика. Ключ к этому ящику хранился под портретом Филипа и Софии Маркелл, который Минерва распорядилась повесить у себя в покоях.

Минерва устало потянулась, когда приступила к чтению последнего на сегодня письма. Первая строчка, вторая. Брови Минервы сошлись на переносице. Третья, четвертая. Она вскочила на ноги и сжала пергамент двумя руками. Пятая, шестая. Минерва подняла голову.

— Эвелин! — воскликнула она. Через несколько секунд в комнату вбежала испуганная женщина с длинными светло-русыми волосами, собранными в аккуратный пучок, старшая фрейлина королевы. — Кто принес это письмо? — она подняла правую руку вверх, крепко сжимая пергамент.

— Все письма я получаю от слуги, мадам, — в недоумении дрогнувшим голосом отозвалась женщина.

— Так приведи мне этого слугу, — прошипела Минерва, зло блеснув взглядом.

Фрейлина испуганно склонилась в реверансе и выбежала из комнаты. Она прекрасно знала, что если госпожа не в духе, лучше лишний раз не сердить ее. Королева была добра и справедлива, но если вставала не с той ноги или же кто-то или что-то рассердил ее, то все. До конца дня Минерва могла пребывать в дурном настроении. И упаси вас Боги попасться ей на пути в такие минуты.

Спустя полчаса Эвелин разыскала слугу, который сегодня разносил письма. Она привела его с собой. Этот щуплый юноша лет четырнадцати с болезненно бледным лицом был напуган не меньше фрейлины королевы. Когда они вошли в комнату, Минерва, прижав к губам кончик большого пальца правой руки, а левой подперев локоть правой, расхаживала из стороны в сторону.

— Откуда ты принес это письмо? — она кивком головы указала на свернутый пергамент на поверхности стола. Тон ее был холодный, практически ледяной, пробирающий до мурашек.

— Все письма скидывают в корзину, — с трудом выдавил из себя мальчик. Он был так напуган, что забыл как говорить, что говорить. — Я разбираю ее каждое утро, а затем отдаю слугам, которые приходят от своих господ.

— То есть ты не видишь, кто их кидает, как они попадают во дворец? — переспросила Мирнерва, смерив мальчика тяжелым взглядом.

— Нет, Ваше Величество.

Минерва тяжело вздохнула и прикрыла глаза. А затем она махнула рукой в знак того, что слуга может удалиться. Недолго думая, мальчик поклонился и убежал. Не хватало только навлечь на себя гнев королевы. Ему никак нельзя потерять эту работу. Что будут делать его больная бабушка и младшая сестра?

— Позови моих братьев, — все тем же холодным тоном произнесла Минерва, посмотрев на Эвелин.

— Ваше Величество, лорд Эвмент во дворце, а вот лорд Бренн покинул замок вместе со своими детьми.

— И куда же он направился? — спросила Минерва.

— Разве могу я знать?

— А для чего я держу тебя в качестве старшей фрейлины?! — взревела Минерва.

Эвелин виновата опустила голову. Она так долго мечтала об этой должности. Но пока была жива супруга младшего брата королевы — леди Аристонике, никто не мог подумать, что сможет занять ее место. Она была для королевы не просто служанкой, не просто невесткой. Она была ее верной подругой, знавшей все тайны своей госпожи. Несмотря на то, что Эвелин уже много лет занимала эту должность, практически сразу с момента смерти леди Аристонике, стать доверенной подругой для королевы ей так и не удалось.

— Ты просто бестолковая курица, — фыркнув, добавила Минерва. — Позови Эвмента, и пусть Бренн, как только вернется во дворец, немедленно явится ко мне.

Этим утром Бренн отправился с детьми в город. В последние недели он слишком мало уделял им времени, будучи занятым делами королевства. Когда умерла Аристонике, Бренн хотел покинуть пост, отказаться от королевской службы, удалиться подальше от двора, поселившись с детьми в каком-нибудь славном, но далеком от дворцовых интриг и скандалов поместье. Но Минерва отказала брату в этой просьбе. Она не хотела отпускать ни его, ни любимых племянников. И ведь правда, она любила Северуса и Дамию, как своих детей.

И Бренн совсем не ожидал встретить по возвращении запыхавшегося слугу. Тот сообщил лорду, что королева ждет его уже около часа. Это срочно и не терпит отлагательств. Бренн нахмурился и отослал юнца со словами:

— Я сейчас подойду, передай Ее Величеству.

— Что могло случиться, отец? — спросил Северус.

— Не знаю, — пожал плечами тот. — Однако не стоит заставлять вашу тетю ждать.

Уже через десять минут Бренн явился в покои Минервы. И, судя по лицам сестры и брата, его уже давно ждали. Минерва, по обыкновению, сидела за письменным столом, Эвмент, закинув ногу на ногу и сложив пальцы домиком у кончика носа, расположился в левом кресле напротив Минервы.

— Читай, — приказала Минерва, придвинув к краю стола сверток пергамента.

Бренн мог бы воспротивиться. Пускай Минерва и королева, но это никак не дает ей права говорить с ним в таком пренебрежительном тоне. Но, кажется, сейчас было не самое подходящее время. Он сел в соседнее кресло и приступил к чтению. Его лицо побелело от ужаса.

— Минерва, ты уверена в подлинности? — спросил он, принявшись придирчиво рассматривать печать внизу.

— Нет сомнений, это печать с его фамильного кольца, — женщина устало прикрыла глаза и положила левую руку на лоб.

— И что теперь делать? — спросил Бренн.

— Как — что? — грустно усмехнулся Эвмент. — Мы, мои дорогие, — он встал и подошел к маленькому столику в углу комнаты, чтобы налить себе вина, — должны собираться в дорогу, иначе рискуем опоздать на коронацию нашего старшего брата.

Минерва непроизвольно издала жалобный стон. Пока замок Тартесс в последние дни был охвачен любовными драмами, разворачивающимися в его древних стенах, которые за столько веков видели немало слез и предательств, пока король и королева умело справлялись с последствиями ошибок, совершенными их детьми, где-то в далеких эльфийских землях последствия принятых Минервой в далеком прошлом решений таили истинную злобу, предвещая настоящую бурю, способную уничтожить все, что ей было дорого.

Доминик как раз прогуливался по саду с сыновьями. Он решил в этот раз взять на прогулку и Дантея. Он был крайне несправедлив к младшему наследнику в последнее время — был зол за неподготовленность на церемонии вручения меча. Но как долго отец может злиться на своих детей? Пускай Дантею никогда не быть следующим королем Эверона, он все равно может верно послужить будущему величию королевства. Доминик хотел найти сильные стороны в Дантее. Если тот не может быть хорош почти во всем, как его старший брат, значит, надо найти что-то одно и сделать на этом упор.

Король как раз вел дискуссию с сыновьями об истории Эверона, как вдруг завидел приближающуюся к ним Минерву. Надо бы предложить ей присоединиться к ним. Доминик знал, как сильно его супруга увлечена тайными прошлых веков. Но стоило жене подойти ближе, как бледное испуганное лицо жены подсказало, что та вряд ли захочет сейчас дискутировать вместе с ними.

— Что случилось, Минерва? — спросил Доминик, скрестив руки за спиной.

— Это личный разговор, — Минерва, положив руку на плечо своего сына, выдавила улыбку.

— Адмет, проводи брата к его матери, — приказал Доминик. — На сегодня все.

— Идем, — кивнул старший брат младшему.

Уходя, Адмет бросил несколько заинтересованных, но обеспокоенных взглядов на мать. О чем она пришла поговорить с отцом? О нем? О Торе? Что случилось, что так сильно озаботило его матушку?

— Итак, Минерва, я слушаю тебя, — начал Доминик. — Что произошло?

— Я не могу тебе всего сказать, — нарочито ласковым тоном начала она, сделав несколько шагов вперед. Так, чтобы между ними осталось незначительное расстояние всего в несколько сантиметров. — Но ты должен поверить мне.

— Милая, ты пугаешь меня, — хмыкнул Доминик.

— Я должна покинуть дворец на несколько дней, — объявила она. — Но ты не волнуйся, мои братья поедут со мной. Я буду в безопасности, — заверила его Минерва.

— И по какой же такой надобности вам требуется покинуть дворец?

— Я же сказала, что не могу рассказать тебе, — елейным тоном произнесла Минерва.

— Вот оно что, — Доминик поджал губы и опустил голову. — Так вот, до тех пор, пока не сможешь объясниться передо мной, я не даю тебе на то своего дозволения.

— Доминик, прошу, это очень важно, — взмолилась Минерва, пытаясь взять ладони мужа в свои, но тот грубо оттолкнул ее от себя.

— Не надо применять ко мне свои женские чары, — он покачал головой.

— Не отпустишь — сбегу, — фыркнула Минерва, резко развернувшись.

— Стража! — выкрикнул Доминик. Его верные слуги тотчас подскочили к нему, готовые выполнить любой приказ своего господина. — Сопроводите королеву в ее покои и проследите за тем, чтобы она там и оставалась до тех пор, пока я не позволю ей выйти.

— Да как ты смеешь? — удивилась Минерва, посмотрев на мужа.

— Уведите с глаз моих, — махнул рукой Доминик и отвернулся.

Уже вечером, занимаясь государственными делами, которые требовали его внимания даже в столь позднее время, Доминик никак не мог сосредоточиться. Он все продолжал думать о Минерве и ее внезапной просьбе. Отчего вдруг ей понадобилось покинуть Тартесс? Куда она надумала держать путь? Доминик был зол на жену оттого, что та не могла посвятить его в свои тайны. Разве после стольких лет брака он не заслужил доверия с ее стороны?

Доминик бы непременно отпустил Минерву, расскажи она ему о своей беде, которая так взволновала ее, что вынуждала покинуть дом. Но она пыталась юлить и умалчивать. Это и разозлило его так сильно. Оскорбило. Задело его мужскую гордость. Быть может, это было и неверным решением — запирать Минерву в покоях, но в тот момент он не нашел ничего иного. Он был зол и потому поддался воле диких необузданных чувств.

— Ваше Величество, — негромко произнес Леонат, со стуком войдя в кабинет короля. — Вы желали меня видеть?

— Да, лорд Вириат, — произнес Леонат, поднимаясь из-за стола. — Скажи, королева находится взаперти под надежной охраной стражи?

— Как и было вами приказано, — кивнул Леонат.

Он не знал доподлинно, что произошло меж супругами, но о том, что король распорядился запереть королеву в ее покоях, судачил весь двор. Кто-то даже наивно полагал, что правлению Маркеллов пришел конец, что теперь сила оказалась на стороне Касаросов. Ну что за вздор? У супругов бывают размолвки, это нормально. Леонат знал, что никакая сила не способна уничтожить Минерву Маркелл. Она же феникс, который всегда восстает из пепла.

— Я хочу пойти к ней, — заявил Доминик. — Составь мне компанию.

— Как прикажете, милорд, — согласно кивнул Леонат.

К покоям королевы оба шли молча. Каждый думал о своем. Доминик хотел прийти к жене, чтобы спокойно обо всем поговорить, сказать ей, что она может довериться ему. Наконец, извиниться за свое утреннее поведение. Доминик был не прав, сейчас он уже отчетливо это понимал.

И, кажется, сама судьба даровала ему шанс сказать об этом жене прямо в эту минуту. Ведь когда до дверей комнат королевы оставался всего один коридор, Доминик и Леонат повстречали Минерву и ее братьев. Король в буквальном смысле столкнулся со своей женой.

— Так все-таки сбежала? — покачал головой Доминик, обреченно взглянув на нее.

— Ты должен понять, это важно для меня, для нас, для всей нашей семьи, — Минерва подняла на него глаза. Они буквально молили Доминика отпустить ее.

С минуту супруги молча стояли и смотрели друг на друга, словно ведя диалог между собой. Младшие Маркеллы уже начали переглядываться. А Леонат все никак не мог взять в толк, как это королеве удалось проскользнуть мимо стражи?

— Обещай, что вернешься ко мне и детям целой и невредимой, — первым сдался Доминик. Он подошел ближе и заключил жену в объятия, вдыхая аромат ее волос. — Пускай лорд Вейнворт едет с вами, — добавил он.

— Хорошо, — облегченно выдохнула Минерва. — Доминик, я обещаю, что вернусь так быстро, насколько смогу. Я разберусь со всем и вернусь домой. К тебе и нашим детям.

Доминик положил руку на щеку жены. Та слабо улыбнулась в ответ. А затем он по-отечески притянул ее к себе и поцеловал в лоб.

— Я люблю тебя, — почти шепотом произнесла она.

И какое-то тепло растеклось внутри него. Не осталось и следа от злобы, которая одолевала его весь сегодняшний день. Они редко говорили друг другу подобные слова. Но тем значимее и ценнее они были.

— Береги себя, — сказал Доминик напоследок. — И все вы, оберегайте мою жену, — приказал он.