Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«В одиночку начать историю невозможно: даже самый великий и могучий герой способен внести лишь крохотный вклад в историю, которая изменяет мир».

© Джон Рональд Руэл Толкин. Властелин Колец

Коронация Альфреда состоялась в том же месяце. Гуляния продлились чуть ли не целую неделю. Вина лились рекой. Придворные шуты поставили несколько театральных представлений. И публика оценила каждое из них громким возгласом и довольным гулом.

Народ Гемптона был счастлив, он приветствовал своего нового молодого короля. Ему пророчили долгую и счастливую жизнь. Люди надеялись, что он будет также мудр, добр и справедлив, как и его отец.

Хотя сразу после коронации произошло событие, которое несколько насторожило подданных Альфреда. Но надо сразу признать, что в силу свойственному человеческому желанию забывать все неоднозначное и отбрасывать дурное, это событие быстро стерлось из памяти ныне живущих свидетелей сему.

Альфред вдруг вознамерился сменить символ своего государства. Он решил, что теперь это будет не рычащий бурый медведь, а парящий над землей черный ворон.

— Это наследие твоих предков, — настаивала Ювелика. — Как можно так поступать? — причитала она. — Черный ворон предвестник смерти. Ты что же, хочешь такой участи своему королевству?

— Что за глупые предрассудки, матушка? — умилялся Альфред. — Не вижу в этом ничего дурного.

Народ Гемптона поначалу с опаской принял эти перемены. Но прошел год, а затем второй, третий. Их земля процветала. И люди всего королевства забыли о своих былых страхах и суждениях. В конце концов они научились гордиться своим символом.

Совсем как Альфред. Он часто замечал, как эта птица появляется где-то рядом с ним. То он заметит ее на перилах балкона, то на крыше одного из домов, то высоко над полем, где он скакал на своем коне. Казалось, что черный ворон следит за Альфредом. Молодому королю хотелось верить, что птица оберегает его от опасностей. Что это один из его славных предков явился в этот мир, чтобы направить его.

А ведь так оно и было.

* * *

Минерва придирчивым взглядом одарила свое отражение в зеркале. Как бы ей не хотелось, она продолжала стареть. Глубокие морщины, залегшие под глазами, уже давно нельзя было ничем скрыть. Щеки ее более не горели былым румянцем, а в глазах не горел тот игривый огонек. Минерва была пожилой придворной дамой.

Она начала быстро стареть после Сражения в Златотканой Долине, как позднее нарекли эту великую битву четырнадцатилетней давности. Иногда, когда Минерва закрывала глаза, она возвращалась в тот кровавый день в ту самую равнину, которая отняла у нее сначала мужа, а затем и старшего брата.

— Твоей вины в этом нет, — всякий раз повторял Адмет. — Дядя сам сделал свой выбор, когда бросил вызов тебе.

Хотелось бы и Минерве быть столь уверенной в этом.

— Ну сейчас ты у меня получишь! — услышала она громкий детсткий возглас позади себя.

Минерва резко обернулась. Старший сын Адмет в очередной раз сцепился со своим младшим братом. И пускай женщина была уже стара, она все еще могла быть строгой матерью и уж тем более бабушкой.

— Если вы сейчас же не прекратите, то я распоряжусь и вас обоих накажут, — пообещала внукам Минерва.

Они любили свою бабушку, но знали, что гнев ее опасен. Никому не хотелось вывести из себя бывшую королеву Эверона.

За эти четырнадцать лет многое изменилось. Эвен родила Адмету трех детей: двух сыновей и дочку. «Еще один мальчик и они будут совсем как мы» — шутила Минерва. Был ли брак короля счастливым? Она не могла судить. Потому что тоже самое испытала на себе. Но за закрытыми дверьми спальни супругов происходит разное. Никто не может знать наверняка, какие чувства они испытывают друг к другу.

А вот Тора напротив была счастлива в браке. Это знали и видели все. Ее муж, Гейбриел Гимилкар буквально боготворил свою супругу. И она отвечала ему тем же. Свадьбу принцессы и бывшего секретаря главного королевского советника сыграли через год после Сражения в Златотканой Долине. Тора долгое время сокрушалась, что на ней не присутствовал отец. Она была так сильно привязана к нему, что с трудом пережила известие о его гибели.

Тора подарила Минерве двух внучек. И что они, что дочь Адмета и Эвен были поразительно похожи на свою горячо любимую бабулю. Вот она сила черного ворона. Минерва была твердо уверена в том, что магия еще многие поколения будет жить в сердцах ее потомков женского пола. Это их дар и проклятье одновременно.

— Пора, — сообщила служанка, скромно пройдя в покои королевы-матери.

Минерва кивнула. И уже через пять минут она, в сопровождении всех своих внуков направлялась в сторону тронного зала. Забавно. Еще двадцать с лишним лет назад она была окружена собственными детьми и племянниками, а теперь же вокруг нее вились собственные внуки.

Королевский глашатай объявил об их появлении. Все прежние тяжелые дубовые двери распахнулись перед ними. Толпа замерла. В конце зала на троне горделиво восседал ее сын. Рядом с ним сидела его статная супруга.

В этом зале собрались все. На праздник в честь победы четырнадцатилетней давности прибыл и Леонат Вейнворт, давно отошедший от службы. Сразу после ухода с должности он удалился в свое поместье, изредка появляясь при дворе. Леонат так и не женился. И Минерва в том видела свою вину. Ей думалось, что старый глава королевской стражи так и не смог избавится от чувств к ней. Взгляд матери короля задержался на когда-то верном слуге. Он едва улыбнулся и уважительно кивнул ей.

Минерва двигалась дальше по коридору из людей. С облегчением она заметила среди присутствующих и своих братьев. Бренн и Эвмент. Маркеллы снова были вместе с замке Тартесс. Бренн после смерти своего тестя лорда Глэвума перебрался в его особняк. Северус и Дамия, которые также обзавелись своими семьями, очень часто навещали своего старого мудрого отца. А вот Эвмент так и не обзавелся своей семьей, но он был очень любящим и щедром дедушкой для своих внучатых племянников.

Интересно, был ли он зол на Минерву за ту историю с Фреей? Уже однажды Эвмент не мог простить Минерве исчезновение Асгерд. Но тот факт, что сестра выставила из замка его порочную дочурку, никак не испортило отношение меж Маркеллами. В конце концов, Эвмент научился быть мудрым и спокойно воспринимать все то, что преподносит ему судьба.

Минерва и ее внуки прошли по залу до положенных им мест. И Адмет громко хлопнул в ладоши, объявив о начале праздника. Женщина с улыбкой наблюдала за танцующими детьми, за внуками, которые наперебой смеялись и шутили. Это был настоящий праздник.

Вдруг в груди у Минервы больно кольнуло. Это была не первая сильная боль в сердце. Женщина прекрасно знала, предвестниками чего они являются. Минерва зажмурилась. Когда же боль потихоньку отступила, женщина поднялась со скамьи, на которой сидела.

— Матушка, куда вы? — спросил Адмет, заметив мать, которая направилась к выходу.

— Устала, — грустно улыбнулась Минерва. — Я вернусь в свои покои. Мне надо отдохнуть.

— Точно все в порядке? — уточнил Адмет.

— Конечно, — Минерва снова улыбнулась.

Всякий раз, когда мать улыбалась, Адмет мысленно возвращался в детство. Он явственно видел перед собой те уютные семейные вечера, которые они устраивали в ее покоях. Видел отца, который любил присоединяться к ним. Молодой король слышал его смех. И всякий раз на душе становилось тепло.

Он смотрел на то, как его мать покидала тронный зал. Вдруг в его голове мелькнула подлая мысль: он видит ее в последний раз. Адмет встряхнул головой и попытался отогнать мрачные думы. Минерва была еще молода, чтобы умирать. Не так ли?

— Вы позволите проводить вас, Ваше Величество? — спросил подошедший к ней Леонат в тот момент, когда Минерва была у дверей.

— А вы так и не привыкли, — усмехнулась она, повернув голову на старого верного подданного.

— Для меня вы всегда будете королевой Эверона, мадам, — отозвался Леонат, предложив женщине свою руку.

И так, держа Леоната Вейнворта под руку, Минерва Маркелл вышла из тронного зала, оставив позади всю суетность жизни. Они медленно шли по коридорам дворца и молчали. Но говорить и не требовалось. Оба все прекрасно знали и понимали.

Перед дверьми ее покоев, Леонат низко склонился и поцеловал ее уже старую морщинистую руку. Минерва улыбнулась и, поддавшись внезапному порыву, провела рукой по его уже седым, но таким мягким волосам.

Они попрощались. Минерва прошла в свои комнаты и велела служанкам подготовить постель. Когда же те откинули покрывало и взбили подушки своей госпожи, как та любила это, женщина медленно опустилась на кровать. Она тяжело вздохнула и закрыла глаза. Этой ночью Минерва Маркелл забылась вечным сном.

* * *

Она открыла глаза и с удивлением обнаружила себя посреди длинного каменного коридора. Было тихо. Очень тихо. Минерва недоверчиво огляделась по сторонам. Отчего-то она не могла припомнить в Тартессе такого коридора?

Медленными неуверенными шагами она двинулась вперед. Ей показалось или вперед мелькнул чей-то силуэт. Минерва снова нахмурилась, но продолжила путь. Ей действительно не показалось. Вереди стоял какой-то человек. Но коридор был так плохо освещен, что она ничего не могла разобрать. «Надо бы непременно сказать об этом слугам. Здесь нужно больше факелов» — подумала женщина.

Она приблизилась практически вплотную к неизвестному.

— Кто ты? — тихо спросила Минерва. Темная фигура вышла на свет и ее лицо тотчас озарилось улыбкой. — Доминик! — воскликнула она, бросившись мужу на шею.

— Минерва! — он крепко стиснул ее в своих объятиях и прокружил вокруг себя под ее звонкий смех. — Все уже давно ждут нас, — улыбнулся он, опустив жену на пол.

— Кто? — удивилась она.

— Идем, — он протянул ей руку и толкнул вперед двери, которые Минерва и не заметила поначалу.

Зал, куда они прошли, был точной копией тронного зала замка Тартесс. Вот только людей в нем было не так много. Минерва стала оглядываться по сторонам. Практически у самых дверей стояла невысокая молодая женщина, длинные волосы ее были распущены. На левом плече сидел черный ворон. А по правую руку стоял высокий крепкий воин. Очень похожий на одного из соплеменников Рагнара. Оба склонились перед ней в поклоне. Рядом с ними с улыбкой на лице стояла не менее красивая молодая девушка. На ее же плече сидел белый голубь. Белокурая красавица не склонилась, однако кивнула в знак своего уважения.

После молодой мужчина достаточно высокого роста и крепкого телосложения, с длинными рыжеватыми волосами. На его голове сверкала золотая корона. А рядом с ним расположились четыре привлекательные особы. Очевидно, это были его жена и дочери. И все они были так разительно похожи друг на друга. Черноволосые голубоглазые красавицы. Вся эта компания склонилась, приветствуя Минерву.

Следующую особу Минерва узнала без труда. Это была ее бабушка — Адрия Астер. Портреты ее украшали многие залы замка Тартесс. А рядом с бабушкой стояли София и Филип. Минерва была готова расплакаться от счастья, когда завидела своих родителей. Как и все остальные, они поклонились проходящей мимо них Минерве. Рядом с родителями мелькнула светловолосая до боли знакомая макушка. Дориан. Брат улыбнулся ей и склонил голову на бок. Приятная теплота растеклась в ее душе. Она давно простила брата. И не держала на него зла.

Доминик проводил Минерву к двум тронам. Они заняли свои места. Скудная толпа собравшихся продолжала смотреть на них с улыбками. Доминик сжал руку жену и тихо произнес:

— Есть еще один человек, который давно ждал тебя, — Минерва вопросительно уставилась на него, а затем повернула голову туда, куда он указал кивком головы.

Сердце в груди замерло. Клеон Дейномен. Хотелось подскочить и сорваться к нему. Но разве можно?

— Иди, — разрешил Доминик, с улыбкой посмотрев на жену.

— Ты меня отпускаешь? — удивилась она.

— Да.

Минерва улыбнулась и, потянувшись, подарила мужу невинный легкий поцелуй в щеку. Она встала. Гордо и степенно, как полагается истинной королеве, она приблизилась к возлюбленному. Так много всего хотелось сказать, но слова не складывались в предложения. Женщина просто улыбнулась и прильнула к его груди. Клеон, ни секунды не думая, крепко стиснул ее в своих объятиях. Минерва Маркелл обрела долгожданный покой.

Конец третьей части