Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Родители склонны предпочитать не самого одаренного из своих детей, даже не самого совершенного, а того, кто отвечает им наибольшей нежностью. Можно думать, что таково же отношение к нам Бога».

© Жильбер Сисброн

Совсем недалеко от мыса, на котором некогда располагался процветающий Теренгей, был маленький остров, окруженный с восточной стороны невысокими, но тесными скалами. За ними стоял, скрытый от любопытных глаз, небольшой деревянный домик.

Когда-то давно, когда бабушке Маркелии требовалось уединение, она оставляла своих внучек на попечение кого-нибудь из деревни, а сама уходила сюда на месяц или два. И жила на этом острове до тех пор, пока не понимала, что настала пора вернуться.

Именно сюда Андерия и приняла решение направиться вместе с Эвникой и Анейрином. Вдали от мыса, от посторонних глаз они будут в безопасности какое-то время, пока не придумают, что делать дальше.

Добраться до островка не составило особого труда: около двадцати минут в лодке. И вот уже трое стоят на узком песочном побережье.

— Андерия, ты уверена, что здесь никого нет? — немного испуганно спросила Эвника.

— Нет, здесь только мы, — девушка закрыла глаза, прислушиваясь к внутреннему голосу.

— Что ж, тем лучше, — заявил Анейрин. — Разожгите костер, а я вернусь на мыс и добуду нам какую-нибудь еду.

Андерия бросила на него взгляд из-за плеча и проследовала за Эвникой. Такова теперь их новая жизнь.

* * *

Через неделю после свадьбы принца Адмета с юной леди Эвен королевскую семью ожидала еще одно не менее важное событие — посвящение Дантея Неопалониса. Каждый сын короля, будь он полноправным наследником или бастардом, как сын Реи Касарос, в четырнадцать лет получал настоящий меч. И с того момента все деревянные муляжи убирались. Тренировки проходили лишь с настоящим оружием. Мальчики становились мужчинами.

Несколько лет назад с этой церемонией успешно справился Адмет. Теперь настала очередь Дантея. Мальчик сильно нервничал, стоя перед зеркалом в своих покоях. Он получил их в свое распоряжение сравнительно недавно. И то лишь потому, что сама королева Минерва на этом настояла. Мать Дантея очень сильно опекала его, она не отпускала его ни на шаг, а потому почти до четырнадцати лет он проживал с ней в одних покоях.

— У него должны быть свои комнаты и слуга, — заявила королева, как-то явившись к ним.

— Ты хочешь лишить меня ребенка, Минерва? — вспылила Рея.

— Смените тон, леди Касарос, — холодно отозвалась Минерва. — Таковы обычаи. Мальчик должен жить отдельно от матери.

С минуту Рея сверлила королеву взглядом. Минерва отняла у нее Доминика, шанс стать главной женщиной короля, а теперь еще и сына пытается забрать.

— Тогда слуг ему подберу я, — твердо произнесла Рея.

— Твое право, — кивнула Минерва.

С того момента у Дантея появились свои покои, а также несколько мужчин в услужении, которые, как заявила мать, были верны их семье. Адмет, Тора и Дантей — всего лишь дети одного отца, но уж коль скоро он король, их матери видят угрозу друг в друге. А это значит, что Адмет с Дантеем — враги. Только вот этого не было в действительности. Старшие дети Доминика по-своему любили Дантея и относились к нему довольно-таки тепло.

— Ты готов, братец? — Адмет хлопнул Дантея по плечу и с улыбкой посмотрел на его отражение.

— Я сильно волнуюсь, — признался тот, повернувшись лицом к старшему брату.

— Напрасно, ты все сделаешь верно, и отец будет гордиться тобой.

— Что вы здесь делаете, Ваше Высочество? — Рея Касарос показалась в дверях комнат своего сына. — Разве вы не должны вместе со всеми ожидать начала церемонии?

— Я пришел поддержать брата, а вот что здесь делаете вы, мадам? Матерям запрещено видеть сыновей перед церемонией.

— Мне позволили, — Рея подошла ближе. — Ваше Высочество, я бы попросила вас оставить меня наедине с сыном, — с минуту Адмет смотрел на любовницу отца. Кто ей позволил говорить с ним в таком тоне?

— Как пожелаете, мадам, — наконец отозвался он и, подмигнув младшему брату, вышел из комнаты.

— Вы не должны были так говорить с Адметом, мама, — заметил Дантей, отвернувшись к зеркалу. — Это было грубо.

— Ты должен понять, что дети Минервы — тебе не друзья, — Рея положила руки на его плечи.

— Да, потому что это мои брат и сестра, — парировал Дантей, дернув плечами так, что руки матери упали.

Рея хотела уже что-то возразить, ответить сыну, что она — его семья, а не Адмет и Тора, но тут в покои младшего сына вошел король. Дантей сдержанно улыбнулся при виде отца. Рея это заметила. Заметил и мужчина.

Между ее сыном и Домиником всегда были слегка натянутые отношения. Мальчик с раннего детства сторонился родного отца, словно чувствуя, что тот не любит его такой же любовью, какую испытывал к своим законным детям. Доминик старался себя сломать, приблизить Дантея, но все напрасно. Это Рея и считала расплатой за свою магию.

— Ты готов? — спросил Доминик, подойдя ближе к Дантею. Грустная улыбка появилась на лице Реи.

— Конечно, отец, — кивнул Дантей.

— Я горжусь тобой, сын, — король одобрительно хлопнул своего бастарда по плечу. — Ты взрослеешь, становишься мужчиной.

— Спасибо, — все так же сдержанно отозвался юноша.

В комнате повисла неловкая пауза. Дантей смотрел прямо на отца. А тот начал испытывать неловкость от взгляда младшего сына. Замялась и Рея.

— Что ж, Рея, нам следует уйти, оставить мальчика одного, — наконец нарушил тишину Доминик. Женщина еще раз бросила на сына заботливый материнский взгляд и послушно последовала за королем.

— Знаешь, Доминик, — хмыкнула она, стоило ей остаться с ним наедине. — Тебе бы следовало быть более добрее к Дантею. Он тоже твой ребенок. Наравне с Адметом и Торой.

Доминик резко остановился. В его глазах блеснул гнев. Грубо схватив любовницу за локоть, он остановил ее. Рея ошарашенно округлила глаза.

— Запомни, Дантей — мой сын, но он никогда не будет наравне с Адметом и Торой. Он бастард, — Доминик и сам понимал, что его слова звучали грубо, но он был зол не на сына, а на его мать.

Долгие годы она всеми способами пытается занять место Минервы, тем самым вызывая лишь раздражение Доминика. И с каждым разом он все больше и больше начинает жалеть о той ночи, после которой родился Дантей. Мальчик ни в чем не виноват. Доминик это отчетливо понимал головой, но сердце… А сердце каждый раз отвергало юного бастарда и его мать.

Доминик сбросил руку и под изумленным взглядом Реи последовал вперед по коридору, не заметив, как за углом, затаившись, словно хищная кошка в засаде, стояла Минерва с победоносной улыбкой на лице. Она все слышала. Это был момент ее триумфа.

Во внутреннем саду дворца Тартесс собрались все: королевская семья, приближенные лорды. Они ждали лишь появления Дантея Неопалониса. Эвен стояла подле мужа, как того и требовали обычаи. Муж… Так непривычно осознавать, что теперь она часть королевской семьи, что ее супруг — наследник трона Эверона, да и сама она — будущая королева.

Случайно Эвен встретилась взглядом с королевой Минервой. Женщина тепло улыбнулась ей и подозвала к себе. Эвен подняла голову на Адмета, но он не смотрел на нее и словно даже не замечал, что она рядом. Ее просто не было в его мыслях. Эвен подошла к матери своего молодого мужа.

— Как ты, дитя мое? — ласково спросила королева. — У вас с Адметом все хорошо, он не обижает тебя?

— Нет, безусловно нет, Ваше Величество, — Эвен улыбнулась. Он был ласков и нежен в их первую брачную ночь. Видел страх, который сковывал ее тело, просил довериться, обещая не сделать больно. Все последующие дни был добр к ней. И все же между ними существовала нерушимая стена. Они были чужими друг другу. Казалось бы, два близких человека — муж и жена, но так далеки. — Адмет очень добр ко мне.

— Славно, — хмыкнула Минерва. — Ты должна знать, что всегда можешь рассчитывать на мою поддержку, — она улыбнулась.

Минерва хотела сказать еще что-то, но тут глашатай объявил о появлении младшего королевского сына. Все собравшиеся встрепенулись. Эвен спешно вернулась на свое место. Адмет косо посмотрел на нее. То, что между его женой и матерью так скоро установились доверительные отношения, ему совсем не нравилось. Он словно чувствовал предательство родной матери. Неужто посторонняя молодая женщина ей куда ближе, чем собственный сын?

Дантей проходил под взглядами, внимательно устремленными на него. Кто-нибудь, кроме Реи Касарос, смотрел на него с гордостью, с трепетом? Не было никого. На лице Доминика — ни тени улыбки. Хотя Дантей помнил торжественную церемонию Адмета, он видел сияющее лицо короля, то, как он гордился старшим сыном. Младший же, бастард, не был ему угоден.

Королева Минерва, скрестив ладони у подбородка, смотрела на юного Дантея, словно на злейшего врага. В глазах принца и принцессы читалась смесь жалости и снисхождения. Лорды же были здесь лишь потому, что того требуют обычаи. Они с куда большим удовольствием провели бы время, бессмысленно прожигая свою жизнь за кружкой эля и в объятиях дешевых девиц, нежели находясь здесь. Кто такой Дантей? Нет смысла поддерживать его притязания на трон, если сила и власть на стороне Маркеллов.

И лишь самая младшая племянница королевы смотрела на Дантея по-другому, по-особенному. В ее больших голубых глазах читался живой интерес. Улыбка придавала уверенности каждому шагу юноши. Он видел Фрею Маркелл множество раз, он восхищался ею издалека, но сейчас его переполняли непонятные чувства. Восторг, трепет. Кажется Дантей безнадежно влюбился в юную красавицу Фрею.

Он остановился у столика, покрытого золотой тканью, на котором лежал его первый меч. Прежде, чем взять его в руки, Дантею полагалось прочитать торжественную клятву.

— Я, Дантей Неопалонис, сын короля Доминика Неопалониса и леди Реи Касарос, торжественно клянусь… — он запнулся. Что там дальше? Какую клятву он приносит? Повисла пауза.

Дантей судорожно вспоминал слова, которые еще утром сотню раз уверенно произносил своему отражению в зеркале. Почему же сейчас ничего? Доминик нахмурился, на лице Минервы появилась усмешка, которую она тут же попыталась скрыть. Дыхание Реи участилось. Она начала тихо проговаривать слова клятвы, словно надеясь, что сын услышит ее голос. Адмет и Тора переглянулись. Среди собравшихся началась волна перешептываний. А Дантей продолжал стоять. Его ладони вспотели от волнения.

— Торжественно клянусь гордо нести… — начал Доминик, подсказывая Дантею.

— Торжественно клянусь гордо нести, — послушно повторил он, — этот меч. Я обещаю верно служить Богу нашему, покровителю славных воинов, Оденату. Нести в сердце своем… — Дантей снова запнулся. Слова клятвы напрочь вылетели из его головы.

— Лишь честь и отвагу, — снова начал помогать ему Доминик, ожидая, что последние слова его сын произнесет без подсказок. Но Дантей молчал. Минерва повернула голову к Доминику. На его лице не дрогнул ни один мускул. — Не сверну с пути избранного, — эту фразу вместе с Домиником произнес и Адмет. Дантей снова повторил. — Не посрамлю достоинство вверенного мне меча, не склоню голову перед врагами. Клянусь. Клянусь. Клянусь, — последние слова произнесли хором все мужчины, собравшиеся здесь, включая и юного Дантея.

Доминик вскочил со своего места, размашистым шагом подошел к сыну. Дантей поднял голову на отца. Он знал, что тот разгневан. Знал. И все же не побоялся посмотреть ему прямо в глаза.

— Я дарую этот меч тебе, сын мой, в надежде, что он никогда не подведет тебя, — сухо сказал король, передав Дантею серебристый клинок, выкованный в королевской кузнице специально для него.

Стоило Дантею принять меч, как его отец, больше не произнеся ни слова, направился в сторону замка, несколько слуг последовали за государем. Минерва поднялась и также удалилась, лишь бросив косой взгляд на Рею Касарос. Пусть полюбуется, какого недостойного сына она родила, который опозорил Доминика. И уже за королевой начали расходиться все: Тора, смотрящая на младшего брата с еще большей жалостью, чем прежде, Адмет, взгляд которого мало чем отличался от взгляда сестры. И все остальные, кто собрался здесь. Его никто не поздравил, да и было бы с чем.

Сердце Реи буквально обливалось кровью. Она чувствовала ту боль, которую сейчас испытывал ее единственный сын. Любая мать чувствует боль детей в сотни раз острее, чем дети. Она с трудом сдерживала слезы, но хотела держаться. Ради Дантея, ради ее славного мальчика. Пускай Доминик его не любит, а Минерва презирает. Она будет его любить всегда, она всегда протянет ему руку, когда тот упадет, она бросится за ним даже в пропасть. Таков удел любой матери: во что бы то ни стало защищать своих детей.

Рея подошла ближе к сыну, положив руки на его плечи, стремясь ободрить мальчика, поддержать. Но в этот момент Дантей встретился взглядом с единственным человеком, кто остался стоять здесь. Фрея Маркелл. Он увидел в ее глазах то, что кольнуло его в разы больнее, чем разочарованный взгляд отца, — насмешку. Фрея смеялась над ним, глядя ему прямо в глаза. Постояв так несколько секунд, девушка двинулась в сторону замка. Как она так могла?

— Не расстраивайся, милый, — начала было Рея, но сын, не желая слушать ее, грубо скинул руки матери и бросился бежать вглубь дворцового сада. Подальше от жалости и сочувствия, подальше от насмешек Фреи Маркелл.