Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Все в жизни происходит вопреки нашим желаниям».

© Лев Толстой. Война и мир

На протяжении двух последних недель Эвника то и дело выходила на балкон замка Киарана и Ювелики. Она часами стояла на помосте, обдуваемая сильнейшим ветром, и ждала. Не могла Андерия вот так просто оставить ее и Альфреда. «Она вернется, обязательно вернется» — эту фразу юная девушка твердила себе всякий раз, когда стояла здесь.

— Ты ждешь ее? — мягко поинтересовалась Ювелика, выглянув из-за плотной ткани штор. Эвника слабо закивала в ответ. Королева как-то обреченно вздохнула и переложила Альфреда на руки к служанке, которая с момента появления у королевской семьи наследника всегда и везде следовала за своей госпожой. — Не жди, милая, — Ювелика заботливо обняла ее. — Андерия не вернется.

— Почему она так поступила? — Эвника подняла на королеву свои большие глаза, наполненные слезами.

Вся ее жизнь всегда была связана с Андерией. Будучи маленькой, она всегда ходила с ней в лес, внимательно слушала рассказы той и целебных свойствах каждого растения, что встречалось на их пути. Она росла с мечтой однажды стать такой же, как Андерия. Умной, сильной, могущественной. Эвника тоже хотела видеть будущее, обладать талантом к целительству. Она хотела знать все тайны мира, что были подвластны обеим внучкам старухи Маркелии.

А затем разорение Теренгея. И снова Эвника вместе с Андерией. Она защищала ее ценой собственной жизни. Боролась, как и любая мать сражается за свое дитя и дом. И год жизни среди народа Анейрина. И снова обе они вместе. Вернулись в разрушенный Теренгей они тоже вместе. Эвника была рядом с Андерией всю ее беременность. Поддерживала и после внезапной смерти Анейрина.

Тогда ей казалось, что связь ее с Андерией незыблема. Они всегда будут друг у друга. Будут вместе воспитывать Альфреда, радоваться его успехам. Они смогут построить хорошую жизнь, забыв обо вех печалях прошлого. Они намного больше, чем просто наставница и воспитанница. Они как сестры. И нет никого ближе и роднее.

Как она могла оставить ее? Как могла уйти, забыв о ней и Альфреде? Разве так поступают сестры?

— Ты не вини ее, — продолжила Ювелика. — Ей было трудно решиться на этот шаг. Я знаю, — женщина снова вздохнула. — Помни о ней, держи воспоминания здесь, — она положила ладонь на грудь Эвники. Туда, где билось ее сердце. — Она всегда будет с тобой и Альфредом, — она повернула голову к служанке, что заботливо прикрыла бледное личико маленького наследника Гемптона.

Ювелика всегда была внимательна к словам молодой целительницы. И когда Киаран пересказал жене слова того диалога, что состоялся у него и у Андерии, она отбросила прочь все сомнения. Пускай ей и не суждено родить на свет своего ребенка, она сделает все, чтобы этот малыш вырос, не зная лишений. Он будет любим не только своими родителями, но и каждым, кто живет под знаменами Гемптона. Знаменами, на которых изображен свирепый бурый медведь. Альфред — их маленький медвежонок. И когда он вырастет, он обязательно станет таким же сильным и волевым медведем, каким является и сам Киаран, и все его предшественники.

* * *

Гнев? Злость? О нет, Минерва Маркелл была в ярости. Казалось, что она обрушит своды замка Тартесс только одним своим взглядом. И всему виной оказался вероломный, как нескромно выразился Бренн, король Амиларис IV.

Когда они вышли из зала, где их встретил Дориан, Маркеллы в буквальном смысле столкнулись с королем эльфов.

— Это ваша заслуга?! — воскликнула Минерва, выйдя вперед. Разговор со старшим братом сильно вывел ее из себя. Женщина едва сдерживала свои эмоции.

— Не понимаю, о чем вы, — ухмылка на лице Амилариса говорила об обратном.

— Вы хитрый лис, — Минерва покачала головой. — Вы столько лет воспитывали в нем ненависть к семье, желание заполучить корону. Зачем? — она смерила Амилариса холодным взглядом. И тон ее был не менее ледяным. Даже мужчинам, что стояли рядом стало не по себе. — О какой дружбе между нашими народами может идти речь?

— При всем моем уважении, миледи, к вашей бабушке, я не забыл, кто стал причиной смерти моего сына, — старый эльф сделал шаг вперед.

— Я не понимаю, о чем вы, — поморщилась Минерва.

— Вы объявили войну Эверону, — заключил Эвмент, поравнявшись со старшей сестрой.

— Пусть так, — кивнул Амиларис и снова усмехнулся. — Да победит сильнейший.

— Не сомневайтесь в нас, — твердо заявила Минерва. Ее взгляд встретился со взглядом короля эльфов. И только Боги знают, сколько бы продолжалась эта молчаливая игра в переглядывания, если бы не вмешался Леонат.

— Прошу вас, моя королева, нам надо выдвигаться, если хотим вернуться до темноты, — он осторожно положил руку на предплечье Минервы. Возможно, дерзость. Но Минерва этого даже не заметила.

— До встречи, король Амиларис, — выдавила Минерва и размашистыми совершенно несвойственными ей шагами направилась к выходу.

Они действительно вернулись в замок с последними лучами солнца. Ослепляющие закатные лучи игриво бегали по волосам и бледному лицу Минервы. Губы ее были так плотно сжаты, что побелели, как и ее кожа. Но Леонат поймал себя на мысли, что даже сейчас, разъяренная Минерва была не менее привлекательна. Само совершенство. Даже в гневе.

Минерва резко стянула перчатки с ладоней и грубо швырнула их молоденькой служанке, подбежавшей к ним как только завидела свою госпожу. Настолько резкими были ее движения, что девчушка чуть не уронила одну из них. Бренн наклонился вместе с испуганной служанкой, чтобы помочь той поймать перчатку сестры. Зачем еще больше злить Минерву? Она ведь может и выгнать невинную девчонку из дворца только лишь потому, что король Амиларис объявил ей войну и сделал Дориана своей пешкой в нечестной и грубой игре.

Минерва двинулась по коридору. Она не замечала никого и ничего вокруг. Ей было все равно на поданных, что испуганно кланялись ей, переглядываясь и перешептываясь меж собой. Мужчины продолжали верно сопровождать ее.

— Персей, найди хоть что-то о сыне Амилариса, переверни королевскую библиотеку, воскреси всех, кто знал королеву Адрию, мне все равно, но я хочу знать, что послужило причиной этой ненависти, — Минерва едва не прорычала. — Как он мог столько лет притворяться нашим другом. Дориан в его руках. Это просто уму непостижимо.

— Как прикажите, Ваше Величество, — Персей остановился и поклонился Минерве, которая даже не обернулась, она продолжала буквально лететь по коридорам Тартесса, как разъяренная фурия. Лишь Леонат Вейноворт обернулся и посмотрел на него.

— Что ты будешь делать? — спросил Эвмент, чуть ускорив шаг, чтобы идти наравне с сестрой.

— Эверон должен готовится к войне. Мне необходимо объявить об этом королю.

С замиранием сердца Минерва остановилась у дверей, что вели в зал для совещаний. Сейчас как раз проходил Совет. Король и лорды Большого и Малого совета собрались там.

— Простите, Ваше Величество, но идет Совет. Мы не можем вас пропустить, — объявил один из двух рыцарей, стоявших у дверей.

Минерва опешила от такой наглости. Давно прошли времена, когда ей могли воспретить входить в зал для совещаний. Ведь она королева. Вторая после Доминика в этой стране. Никто не имеет право ей что-либо воспрещать. Тем более какой-то слуга, получающий свое жалкое жалование, стоя целыми днями у закрытых дверей.

— Ты в своем уме? Да как ты смеешь, пес паршивый, такое говорить королеве? — Леонат вышел вперед. — Немедленно открывай двери.

— Но... — попытался что-то сказать другой рыцарь.

— Никаких пререканий, если не хочешь лишиться головы, — улыбка на лице Эвмента говорила о серьезности его слов.

— Немедленно открой эти двери, — твердо произнесла Минерва.

— Простите, Ваше Величество, виноват, — кивнул первый рыцарь и толкнул тяжелые дубовые двери и за металлические ручки.

Минерва гордо прошла в зал. Король величественно восседал во главе стола, по обе стороны которого сидели его советники. Судя по тому, что сейчас стоял лорд Морли, была его очередь докладывать королю об успехах во имя Эверона на занимаемой им должности. Как только двери отворились, Доминик нахмурился и уж было собирался что-то высказать наглецу, который осмелился прервать его совещание с лордами, но завидев супругу его гнев сменился на удивление. Лорды Большого и Малого Совета завидев королеву немедленно вскочили со своих мест и склонили головы.

— Господа, прошу вас оставьте меня наедине с королем, — Минерва попыталась выдавить улыбку.

Лорды принялись переглядываться между собой. Регулус Глэвум, главный королевский советник, вопрошающе посмотрел на Доминика. С минуту король молча смотрел на жену. Да и она не отводила от него взгляда. Судя по дерганным движением ее рук, по тяжело вздымающейся груди случилось нечто такое, что действительно не на шутку встревожило ее. Доминик кивнул лорду Глэвуму. И тот все понял по молчаливому взгляду короля.

— Господа, прошу вас покинуть зал, — громко объявил Регулус. Лорды засеменили к дверям, попутно кланяясь королеве.

Как только дверь за последним советником с шумом захлопнулась, Доминик встал со своего кресла и, сложив руки за спиной, спросил:

— Что позволило тебе прервать совет, Минерва? Не кажется ли тебе, дорогая, что это уже слишком? Сначала твои тайны, внезапная отлучка из дворца, теперь эта выходка. Что с тобой происходит?

— Я не знаю, как начать, — тихо произнесла Минерва, подходя к окну. Солнце уже давно опустилось за горизонт, уступив свои права ночи. На небе зажглись первые яркие серебряные огни. Полумрак окутал землю.

— Предлагаю начать с самого начала, — хмыкнул Доминик. Он зло и громко выдвинул свое кресло, а затем все также резко опустился в него. — Куда ты ездила?

— В Элатриэль. Чтобы навестить Дориана.

Минерва, закрыв глаза и поджав губы, принялась считать. Раз. Доминик свел брови на переносице и улыбнулся. Два. Он повернул голову к супруге. Она напряженно крутила кольцо на безымянном пальце левой руки, натянутая словно струна арфы. Три. Доминик склонил голову на бок. Минерва продолжала стоять, смотря в окно. Было страшно посмотреть мужу в глаза. Четыре. Глаза Доминика в растерянности начали бегать по предметам, стоявших в зале. Здесь всегда была эта картина? Почему Доминик не помнил ее. Неужели он и правда не замечал ее столько лет? А что сейчас сказала Минерва? Пять. Король резко вскочил с кресла. Ну вот и все. Конец...

— Повтори, пожалуйста, — он практически вплотную приблизился к жене. — Мне показалось или ты сказала, что навещала Дориана. Его могилу? В этом была вся тайна? И почему останки твоего брата вдруг оказались в городе эльфов? Что за игры ты ведешь, Минерва? Минерва! — тон короля становился все громче и грубее. — Минерва, ответь хоть на один мой вопрос. Минерва! — он грубо схватил жену за плечо и сжал его с такой силой, что явно останется неприятный след.

Она высвободилась из его мертвой хватки и сделала несколько шагов в сторону, все еще не смея поднять головы. Но когда же Минерва набралась храбрости посмотреть на мужа, он увидел в ее глазах слезы. Доминик редко видел жену плачущей, но всякий раз, когда это происходило, его сердце сжималось от чувств. В такие минуты она была беззащитной. Ее хотелось обнять и укрыть от всего зла в этом мире.

— Дориан жив, — наконец выдавила из себя Минерва. — Он не погиб при пожаре в поместье Маркеллов. Это была тщательно спланированная фальсификация, — она шумно выдохнула и снова повернулась к окну. — Все эти годы он жил среди эльфов, потому что король Амиларис обещал мне, что медицина его народа и сила эльфийского озера вернут его разум.

— Что ж, — хмыкнул Доминик. — Так значит твой брат жив и ему стало лучше, так?

— Он написал мне, я получила письмо от него, — дрожащими руками Минерва протянула мужу пергамент. — Прочитай.

Доминик недоверчиво взял у нее письмо Дориана, а затем принялся пробегаться взглядом по аккуратно выведенным строкам. И с каждой буквой, написанной Дорианом, Доминик испытывал ровно те же эмоции, какие охватили Минерву при первом прочтении. Сомнение. Удивление. Страх. Доминик поднял голову на жену.

— Так значит твой брат заявил о своих правах на престол Эверона? Ты же понимаешь, что это означает? — Доминик сделал два шага вперед. Ровно настолько же Минерва инстинктивно отступила от него. — Минерва, чем ты думала, когда затеяла эту игру с пожаром? Ты совсем не думала о нас и наших детях. Глупая!

— Я не думала, что все так получится. Мы жили в мире столько лет. Я и подумать не могла, что через двенадцать лет мой брат захочет отнять престол у тебя.

— А знаешь, что думаю я? — Доминик в ярости порвал пергамент пополам. — Что ты возомнила себя второй Адрией Астер, вознамерившись занять престол вместо мужа, которого сама же и убила, и сына.

— Да как ты смеешь? — выдохнула Минерва. — Я думала, что ты знаешь, как я на самом деле к тебе отношусь.

— Я уже не знаю, что думать, Минерва, — он покачал головой. — Ты поставила под угрозу существование этой семьи. Ты и твои недальновидные поступки, — и с этими словами он покинул зал для совещаний.

Минерва осталась стоять у окна. Доминик был прав. Минерва во всем виновата. Она своими же руками поставила себя в это положение: с одной стороны муж и сын, с другой — брат. И здесь нет правильного и неправильного выбора.

— Лорд Глэвум, — позвала Минерва, все еще смотря в окно.

— Ваше Величество? — советник прошел в зал. — Что прикажете, мадам?

— Объявляйте о подготовке к войне, — заявила она и с этими словами стремительно, как и Доминик ровно три минуты назад, покинула зал.

— Что это было, господин Регулус? — тихо спросил лорд Морли, снова зайдя в зал вразвалку.

— Разве вы не слышали свою королеву, Энтони? — Регулус задумчиво посмотрел на двери. — Эверон вступает в войну.

— Но с кем?

— С врагами нашего королевства, разве это не очевидно?