Чистокровный спектр (джен)

День рождения Драко Малфои решили отмечать узким кругом, но быстро поняли свою ошибку. Каждый ребёнок, входящий в детский сад, а вместе с ним и родители, спешили засвидетельствовать расположение личным визитом. И если детей ждали, то появление родителей, да ещё и полным составом союзников с супругами, стало неожиданностью. Уже к полудню нескромный, но небольшой стол пришлось перенести в банкетный зал и добавить десятки стульев и столовых приборов, а гости всё продолжали прибывать.

К тому моменту, когда Эдриан с Бертом закончили работу в доме Гринграссов и присоединились к компании, праздник был в самом разгаре. Люциус с Нарциссой сияли, впервые за долгое время рука об руку принимая гостей и искренне наслаждаясь совместным приёмом, и Эдриану пришлось сделать над собой усилие, чтобы скрыть то ли ревность, то ли зависть, то ли просто недовольство таким поворотом событий. Снова захотелось поднять эту тему, сказать лучшему другу правду и попросить его дать Нарциссе развод… но, конечно же, сейчас даже для таких мыслей, не то что разговоров, было неподходящее время, и он запрятал их поглубже, широко улыбнулся и отправился поздравлять Драко, приветствовать знакомых, общаться…

В голове теснился список дел, которыми нужно было заняться безотлагательно, и это серьёзно мешало расслаблению, поэтому когда Добби подёргал его за подол мантии, привлекая внимание, Эдриан охотно ухватился за повод покинуть праздник.

— Что такое?

— Лорду Нотту сова принесла письмо, — прижимая уши к голове, доложил эльф, косясь в сторону хозяев.

— Спасибо, Добби, — улыбнулся он, уже даже не задаваясь вопросом, почему малфоевский домовик так ему благоволит.

Письмо было от Блэка — самого младшего. Эйдан писал, что провёл проверку, и та подтвердила, что Патрик Флетвок сын человека, давшего свою кровь для зелья. И пусть Блэк не спрашивал прямо, что ему теперь с этой информаций делать, вопрос читался между строк. Широко улыбнувшись новостям, Эдриан собрался было трансфигурировать письменные принадлежности и благословить Эйдана на раскрытие правды, не прося ждать, но задавая встречный вопрос: что тот может рассказать сейчас лучшему другу, если и сам ничего пока не знает, кроме самого факта, что отец Патрика жив, — однако вспомнил, где находится, и решил отправить письмо уже из дома.

Впрочем, взваливать на себя ещё и эту проблему Эдриан не планировал. МакНейр проявил чудеса выдержки, покорно ожидая, пока ситуация не прояснится, и теперь наконец можно было дать ему ответ и переложить дальнейшее на него. С трудом удавалось представить, как не привыкший к дипломатии МакНейр справится, но Уолден был взрослым мужчиной, вполне способным разобраться с семейными проблемами самостоятельно. И всё же поговорить с ним стоило до того, как новоявленный папаша наломает дров, и как минимум сообщить новости лично.

На полпути от мрачной гостиной к камину Нотта перехватила Нарцисса.

— Эди, у тебя всё хорошо?

Стало неловко, что он сбегает с праздника, устроенного Нарциссой в честь самого любимого человека, но место не подходило для извинений, да и роль Нотта на данном мероприятии была уж больно щекотливой, поэтому он ограничился успокоительной улыбкой.

— Дела, дорогая Нарцисса.

— Как всегда, — сдержанно прокомментировала она и мотнула головой куда-то себе за спину. — Берт, кажется, искал тебя.

Удивившись, что тому могло понадобиться так скоро, задерживаться Эдриан всё же не стал.

— Передай, пожалуйста, чтобы он мне написал.

Нарцисса чуть поджала губы, но кивнула, ни словом не возразив, и он наконец смог покинуть Малфой-мэнор.

В доме МакНейра не горел свет, так что Эдриан едва не растянулся на полу, запнувшись о решётку.

— Люмос! Уолл, ты дома?

Ответом стала тишина.

Выругавшись под нос, коря себя за потраченное впустую время, Эдриан уже хотел было шагнуть обратно в камин, когда услышал голоса снаружи. Погасив заклинание, он прошёл к задней двери и вскоре увидел сидящего прямо на земле МакНейра, о чём-то спорящего с Ником.

— Заходи, кто хочет, — прокомментировал Эдриан отсутствие сигнальных чар на камине.

Уолден вздрогнул, Ник подобрался, будто готов был по первому требованию броситься то ли на гостя, то ли наутёк, но секунду спустя оба узнали Эдриана и расслабились.

— Ты что, снёс сигнальные чары? — удивился МакНейр, недоумевающе переводя взгляд с Эдриана на дом и обратно.

— Стоят ли упоминания чары, слетающие от дымолётного огня? — парировал он и уже серьёзно сказал: — Поговорить надо.

Уолден обменялся с воспитанником взглядом, и тот бесшумно скользнул к дому, чуть кивнул Нотту в знак приветствия, но не вымолвив ни звука.

— Парень молчун? — проводив Ника взглядом, Эдриан подошёл ближе и, наколдовав себе кресло, устроился напротив даже не подумавшего о том, чтобы встать, хозяина. — Блэк проверил кровь Флетвока. Поздравляю, друг, ты стал отцом.

Грубо вытесанное лицо МакНейра озарилось улыбкой, а затем он наконец вскочил на ноги.

— Эди! Это же отлично! Ник! Иди сюда! — крикнул он в сторону дома и снова повернулся к Нотту. — Эд! Что мне делать?!

Он бы рассмеялся, уж очень забавно выглядел такой Уолден, но сдержался и почти спокойно развёл руками.

— Не знаю, Уолл. Сам-то что думаешь?

— Ну… — рядом материализовался Ник, передвигающийся не только бесшумно, но и незаметно, и МакНейр сбился с мысли. — Патрик мой сын! — сообщил он, и Эдриан с удивлением увидел, как хмурое лицо мальчишки озаряется такой же светлой улыбкой. — Думаю, приглашу его на следующие выходные…

— Уолл, — осторожно возразил Нотт, — тебе не кажется, что нужно сначала представиться, прежде чем звать парня к себе?

— Так я же… — он недоумевающе почесал бороду и снова доверчиво посмотрел на друга. — Эд, так что мне делать?

И как бы Эдриану ни хотелось сбросить со своих плеч хотя бы одну проблему, пришлось смириться, что судьба друга так и останется его делом.

— Для начала, думаю, стоит связаться с Эйданом Блэком. Вряд ли он согласится молча ждать, но пока ему нечего рассказать другу, а значит, есть вероятность, что он ещё не успел сообщить о результатах проверки. Так дай ему информацию. Сова есть? Давай я напишу ему прямо сейчас? Может, прямо сегодня удастся поговорить? А там уже вместе решите, как для Патрика будет лучше всего.

Уолден согласился, Ник сбегал за письменными принадлежностями, и пока Эдриан писал краткое послание, нашлась и сова — пять минут спустя ответ отправился в Хогвартс, а Эдриан, пообещав тотчас же сообщить о решение Блэка, отправился домой.

Тишина, давно ставшая непривычной, ударила по ушам.

Неожиданную передышку Эдриан принял с удивлением. Он уже и не помнил, когда в последний раз мог вот так посидеть в тишине и покое, не продумывать очередной план, не составлять сценарий непростого разговора, не ломать голову над какой-нибудь проблемой. Можно было, конечно, заняться порт-ключами Люциуса или почитать материал по менталистике, готовясь к следующей партии артефактов, которые они создавали с Принцем, но усталость брала своё, шепча, что мир не перестанет вращаться, если лорд Нотт позволит себе полчаса безделья.

И всё же получаса Вселенная ему не предоставила: двадцать минут спустя пластина в кармане нагрелась, сообщая, что он снова нужен.

Мысленно посмеиваясь над своей незаменимостью, он прочитал послание и удивился: Берт просил о встрече. Учитывая, что они провели вместе всё утро, устанавливая защиту на дом Гринграссов, это было по меньшей мере странно, поэтому Эдриан тут же отправил приглашение и уже через несколько минут поднялся на шум камина, двинувшись навстречу Берту.

— Что случилось?

— Ничего, — слегка опешил тот. — Напугал тебя? Прости. Помнишь, ты спрашивал, что у Дамблдора есть на Скамандера? Я ещё тогда сказал, что у меня есть идея? — Эдриан напрягся и кивнул. — Мне не удалось подтвердить её или опровергнуть, не нашёл данных, но с этим ты сам можешь помочь. Я собирался при встрече задать вопрос, но с утра совсем вылетело из головы — был сосредоточен на работе, а на дне рождения сначала было неудобно, а затем ты пропал…

— Да не тяни же! — усмехнулся Эдриан, закатив глаза от долгой прелюдии. — Чем помочь?

— Ты можешь переместить нас в Лестрейндж-холл? — просто спросил Берт и, склонив голову к плечу, нетерпеливо уставился на замершего друга.

— В Лестрейндж-холл? — зачем-то переспросил он и непонимающе нахмурился. — Могу, однако… — Мысли путались, догадки роились жирными мухами, но стройной версии, чем посещение дома Пожирателей смерти Лестрейнджей может помочь с загадкой бывшего аврора Скамандера, не находилось. — Так, Берт, давай-ка по порядку!

— Эд, это догадка, не более, — привычно заюлил Берт, всегда сопротивляющийся разглашению непроверенной и неподтверждённой информации. Эдриан знал эту его привычку и обычно терпеливо ждал, пока Берт сделает выводы и изложит стройную версию, но не сегодня. И тот понял это. — Что ты знаешь об истории семьи лучшего друга?

— Ну… — Эдриан действительно задумался над ответом. — На самом деле немало, что конкретно ты имеешь в виду?

— Лита Лестрейндж. Знакомое имя?

— Д-да… — без уверенности кивнул Эдриан.

Это имя он, несомненно, слышал, однако…

— Ладно, не напрягай память, — сжалился Берт. — Лита была… Точнее, была бы двоюродной бабушкой Рудольфуса и Рабастана, если бы дожила. Она погибла в противостоянии Гриндевальду в Париже в двадцать шестом году.

— Так, — всё ещё ни понимая, какое отношение умершая полвека назад женщина имеет к сегодняшней ситуации, он транслировал это всем видом. — И что?

— И чтобы ответить на твой вопрос, мне нужно попасть в Лестрейндж-холл, — упрямо вернулся к началу Берт.

— Но что ты там хочешь узнать? И почему вообще думаешь, что найдёшь там ответы?

— Я кое-что вспомнил, — покладисто пояснил тот. — Но очень смутно. Я надеялся проверить точность моих воспоминаний с помощью Омута памяти, однако это не сработало. Я не был внимателен, к тому же не стоит забывать, что моя память подверглась серьёзным испытаниям как на допросах в Аврорате с их легилиментами-варварами, так и в Азкабане, да и отцовские Империусы не пошли на пользу. В общем, я не помню. Эд, чем пытать меня вопросами, уже переместился бы сам и сразу всё понял бы. Если, конечно, — самокритично заметил Берт, — я не ошибся.

— Тебе нужен будет амулет, — качнул головой Эдриан. — Дом закрыт, камин я взломал, мы можем переместиться, опять же у меня нет сомнений, что ты без проблем пройдёшь через сканирующий артефакт на входе — к Лестрейнджам ты всегда хорошо относился, Давине благоволишь, нет причин сомневаться. И всё же я не уверен…

— О-о-о, нет, Эд, ты неправильно понял, — замахал тот руками. — Я вовсе не настаиваю на своём присутствии! Ты можешь сам всё узнать. Где семейный гобелен, знаешь?

— Знаю.

— Тогда вперёд! — по-мальчишески задорно улыбнулся Берт, явно не желая портить «сюрприз» и давать ещё какие-нибудь подсказки.

Причин отказываться или даже откладывать визит в дом друзей не было, любопытство топталось мягкими кошачьими лапами по сердцу, да и ответы могли серьёзно помочь в будущем — склонить лорда Скамандера на свою сторону дорогого стоило. И Эдриан решился.

— Что искать-то? — проворчал он, поднимаясь и оправляя мантию.

— Литу Лестрейндж, — без улыбки повторил имя Берт и вздохнул. — Я буду ждать твоего возвращения.

* * *

С последнего визита Лестрейндж-холл не изменился ни на йоту. Беспрепятственно переместившись, Эдриан замер, прислушиваясь, но всё было спокойно. Без мумифицированных тел перед камином зал выглядел так, как и должно было выглядеть помещение под чарами стазиса — пустынно, безмолвно, чуть пыльно.

Переступив каминную решётку, он на всякий случай бросил Хоменум Ревелио, но ответа, как и в предыдущий раз, не получил и успокоился. Комната, по стенам которой ветвилось захиревшее в двадцатом веке семейное древо Лестрейнджей, располагалась на первом этаже в восточном крыле — это всё, что Эдриан помнил. Оглядевшись, он без особой уверенности свернул в нужную сторону. Шаги разносились гулким эхом, создавая пугающую иллюзию чужого присутствия, и приходилось напоминать себе, что заклинание не выявило никого живого, а тревожность — следствие работы ментального артефакта.

В прошлый раз не было ни времени, ни желания устраивать себе экскурсию по брошенному дому, они с Люциусом сосредоточились на библиотеке, теперь же Эдриан шагал по с детства знакомым помещениям и не мог отделаться от ностальгии, сожалений и грусти. Внутренний голос почему-то отцовскими интонациями твердил, что нельзя допустить, чтобы этот дом оставался в таком состоянии; что если не Рудольфус, то Рабастан должен привести сюда жену, чтобы по этим коридорам снова забегали детские ножки, чтобы зазвучал смех, чтобы двери открылись для друзей, приходящих на празднование дней рождений или знаменательных событий, чтобы бальный зал снова использовался по назначению и волшебницы в невероятных нарядах вальсировали до упаду… И ни принцевский амулет, ни окклюменция не помогали прогнать эти мысли.

Нужное помещение оказалось в конце коридора. Бронзовая ручка покрылась патиной, дверь издала душераздирающий скрип, и стало грустно от понимания, что дело вовсе не в том, что дом почти два года пустует — стазис не позволил бы такому случиться. Нет, дело было в том, что уже очень давно никто не приходил сюда, не интересовался гобеленом…

А затем стало стыдно, потому что Нотт-мэнор не был заброшен, однако гобелен, некогда представляющий собой раскидистое дерево со множеством ветвей и листочков с именами, давно превратился в лиану с одинокими листиками с именами лордов, от которых отходили тоненькие веточки к новым листочкам с именами единственных наследников. И вдовец лорд Эдриан, полюбивший замужнюю женщину, не способную стать матерью его детей, никак не пытался исправить ситуацию.

Досадливо вздохнув, Эдриан наконец сосредоточился на том, ради чего пришёл, и заскользил взглядом по именам, ища нужное.

И нашёл.

Имя Литы был серым, как все имена уже умерших людей, однако умершая молодой и незамужней мисс Лестрейндж, оказывается, успела дать жизнь новому листочку.

От него тоже отходила веточка к серому листу, мужское имя не было знакомо, и Эдриан не стал в него вглядываться, сразу скользнув взглядом дальше. Первый зелёный лист в роду Литы принадлежал женщине, Урсуле, а вот уже от него шёл последний росток… к молодому листочку. Листочку с именем мальчика, которое невозможно было ни с кем перепутать.

И это имя объясняло… может, и не всё, но очень многое.

22.10.22